Серия 17.
Ничего на свете в этот момент ей не хотелось больше, чем убежать обратно в свою маленькую безопасную спаленку, лишь бы не видеть этих черных, пронизывающих насквозь и таких знакомых глаз. Ведь она знала эти глаза другими – теплыми и ласковыми на лице Грегори, веселыми и смеющимися, иногда мечтательными, на лице Луизы. Но впервые Свен видела их такими – холодными как лед, оценивающими… Девушке казалось, что она на всю жизнь запомнит этот тяжелый чужой и одновременно такой родной взгляд. В смятении она не находила слов, и, как ни странно, леди Камелия даже не пыталась с ней заговорить. Свен ожидала чего угодно, но никак не этого равнодушного молчания.
Тягостная пытка была прервана внезапным появлением Луизы, взъерошенной и немного заспанной.
- Мама, - радостно и вместе с тем растерянно произнесла она, - я так рада тебя видеть.
И тут Свен поняла, все, что она слышала о матери Грегори, ничуть не было преувеличенно. Леди Камелия не сделала ни единой попытки обнять или поцеловать Луизу. Она держалась неестественно сдержанно и сухо, словно королева на великосветском приеме, а не мать, встретившаяся с дочерью после долгой разлуки.
- Нам с Исабель необходимо привести себя в порядок, - сказала она и, бросив неприязненный взгляд на милую, но явно неподобающую обстановке, пижаму дочери, добавила:
- Тебе бы тоже не помешало это сделать, нельзя же спускаться вниз в таком виде, тем более, когда в доме гости.
И леди Камелия прошествовала наверх, демонстративно игнорируя Свен. Исабель последовала за ней.
Холодное обращение матери с дочерью возмутило и поразило Свен до глубины души, она помнила свою маму, такую ласковую и добрую, приветливую, а потому сейчас не могла понять этих странных натянутых взаимоотношений между родными и наверняка любящими друг друга людьми. Но так жалко стало Луизу, опечаленную и погрустневшую.
- Не переживай, - сказала Свен огорченной девушке. Луиза жестом заставила ее замолчать.
- Со мной все в порядке, - задумчиво произнесла она, - мама всегда такая, к этому тяжело привыкнуть, но можно смириться. Меня больше беспокоит твое состояние.
- Не беспокойся, я не собираюсь переживать только потому, что ваша мать решительно отказалась замечать мое присутствие, - тон Свен, однако, не внушал уверенности, и Луиза с явно проступающей в голосе тревогой сказала:
- Свен, прости, мы не ожидали, что она вернется так скоро и так неожиданно. Не расстраивайся, мама не испытывает неприязнь лично к тебе. Просто… она правильно поняла, какое место ты занимаешь в этом доме. И не думаю, что ее это обрадовало.
- И какое же место я занимаю, по твоему мнению? – грустно спросила Свен.
Луиза смутилась.
- Самое важное – горячо сказала она, - самое значимое и весомое место в сердце моего брата. А это много значит. Это я всегда боялась прекословить маме, перечить ей, я всегда в ее присутствии чувствую себя скованно, но Грегори, он другой. Он сильнее и разумнее, он не так зависим от нее, как я. Ее присутствие, ее непоколебимая воля постоянно подавляли меня. Но, несмотря на это, и в моем лице ты в любой момент получишь поддержку, - твердо сказала Луиза.
Свен почувствовала огромный прилив нежности к девушке, и ласково взяла ее за руку, пока та продолжала сбивчиво говорить.
- Мы не ждали ее приезда, а тем более приезда Исабель. Мама увлечена идеей, что они с Грегори идеальная пара, и видимо, узнав о тебе и твоем присутствии здесь, решила это продемонстрировать, пригласив ее сюда.
Свен пожала плечами и грустно посмотрела на Луизу.
- Исабель… очень красивая… - тихо сказала она.
- Ты что, Свен! – Луиза схватила девушку за руки и умоляюще посмотрела в ее глаза.
– Ты не просто красива, ты очаровательна. И Грегори любит тебя. У них нет шансов. Он не будет считаться с мнением мамы.
Свен задумалась, вспомнила улыбку любимого мужчины, его глаза, прикосновения рук… Посмотрела на сочувствующую ей и явно переживающую Луизу и, успокаивающе, улыбнулась.
- Со мной правда - все в порядке. Как может быть иначе, если за моими плечами такая поддержка. Мне не важно, что думает Ваша мать обо мне, или как она относится к моему присутствию в доме, но мне очень важны твои слова. Я люблю тебя, как сестру.
- Я тоже люблю тебя как сестру, - растроганно сказала Луиза и обняла собеседницу…
Грегори и Стэнли вернулись только к ужину. Грегори довольно холодно поприветствовал мать и не менее прохладно ее протеже. Свен показалось, что он слегка нервничал, когда целовал обеим леди руки. В целом радости с его стороны девушка не увидела.
Тем не менее, ужин стал для Свен довольно болезненным. Грегори вел себя безупречно, отдавая свое внимания исключительно ей, но неприкрытое пренебрежение его матери и демонстративное игнорирование ее присутствия со стороны Исабель болью отзывались в сердце девушки. Она благодарно улыбалась Луизе, которая всячески старалась сгладить неприятную ситуацию, поддерживая беседу за столом, да и со стороны Стэнли чувствовалось некоторое дружеское расположение. Обсуждалось празднование дня рождения Луизы, через неделю девушке исполнялось двадцать шесть, и торжество по случаю этого события предполагалось устроить в доме. Луиза с оживлением болтала о подготовке банкета, о списке приглашенных и о прочих пустяках, время от времени тревожно поглядывая на Свен.
- Я не уверена, что Ваша гостья, - взглянув на девушку, подчеркнуто высокомерно произнесла леди Камелия, - захочет участвовать в этом. Ей, наверное, будет неловко среди такого количества гостей.
- Мама, Свен моя гостья и подруга, и, конечно, она не откажется от моего приглашения. Ведь так, Свен? – обратилась она к девушке.
- Конечно, не откажусь, - заявила та, - вот только, боюсь, в моем гардеробе не найдется подходящего наряда.
- О, эта проблема вполне разрешима, - весело воскликнула Луиза, - послезавтра мы с тобой отправимся в город, совершим набег по самым модным магазинам в городе, и выберем лучшее, что нам смогут предложить.
- Договорились, – с радостью ответила девушка, невольно отметив, как леди Камелия, слушая их веселый диалог, недовольно поджала губы.
Ужин закончился и Свен, сославшись на усталость, покинула столовую.
В ее комнатке было тихо и спокойно. Она присела на краешек кровати и задумалась. Все время, проведенное ею в Найтинг-холле она и ждала, и боялась этого момента. Она понимала, если их с Грегори отношения серьезны и предполагают нечто большее, чем просто взаимную симпатию, знакомства с его родителями не избежать. Но Свен всегда думала об этой встрече, как о чем-то туманном и призрачном. И не думала, что это произойдет так скоро и неожиданно. И самое обидное и оскорбительное состояло в том, что леди Камелия никак не отреагировала на ее присутствие, если не считать этого вскользь брошенного за столом замечания. Свен намного легче было бы перенести упреки, язвительные замечания, чем эту гнетущую неприязнь и абсолютное пренебрежение. Тем обиднее было, что леди Исабель Редшвуд явно пользовалась благосклонностью матери Грегори, уже одно то, с каким высокомерием она смотрела на нее, говорило о многом. И хотя Грегори не дал ни единого повода усомниться в его чувствах, на душе девушки было очень неспокойно. Импульсивный порыв заставил ее встать с постели и выйти из комнаты. Она испытывала непреодолимую настойчивую потребность увидеть его, заглянуть в глаза и понять, что мнение его матери, появление бывшей невесты никак не затронули его и ничего для него не значат.
На секунду замерев перед дверью, Свен робко постучала. Дверь не была заперта и от ее легкого прикосновения чуть распахнулась. Поколебавшись, Свен заглянула в комнату. Грегори там не было, видимо он все еще находился внизу с семьей. Она хотела закрыть дверь и вернуться к себе, но что-то остановило ее.
Свен не была здесь раньше. Спальня Грегори оказалась относительно большой, в бордовых тонах, такой же изысканной и со вкусом обставленной как и все комнаты в доме. Тяжелая темная мебель, кровать с откинутым пологом, мольберт и беспорядочно расставленные на столике рядом краски, кисточки. У стены небольшой стеллаж, уставленный различными безделушками, книгами. Внимание девушки привлекла фотография на одной из полок. Свен подошла поближе.
На снимке был запечатлен Грегори, только выглядел он лет на пять моложе. Она пристально вглядывалась в каждую черточку родного лица. На секунду ей стало не по себе, глаза… холодное, высокомерное выражение этих глаз было присуще матери Грегори, но не ему самому, это был не тот взгляд, который она знала. Наверное, это была иллюзия, созданная недостаточным освещением. Свен протянула руку, чтобы взять снимок и разглядеть его поближе, и нечаянно смахнула при этом с полки маленькую вазочку. Замерев, Свен наблюдала, как из падающей вазочки со звоном выскочил маленький блестящий предмет и покатился к ее ногам. Она присела и, не веря своим глазам, осторожно подняла с пола обручальное кольцо.
Сомнений в том, кому оно принадлежит, у нее не было – на ободке была гравировка с его именем и дата шестилетней давности. И сердце медленно переворачивалось в груди, пока она смотрела на него, как на змею, свернувшуюся кольцом на ее ладони.
Свен не услышала, но почувствовала, как появился Грегори. Зайди он минуту назад, и она бы не знала, куда деть себя от смущения, не знала бы, что сказать в свое оправдание и как объяснить свое появление в его спальне. Но сейчас все это было уже неважно. Она медленно встала, и, умоляюще, посмотрела ему в глаза. Он перевел взгляд на кольцо, лежащее на ее ладони, а потом снова на нее, но так ничего и не сказал.
И тогда она не выдержала, вопрос, который занимал все ее мысли, ответ на который она так хотела и так боялась услышать, вырвался сам собой:
- Грегори, ты женат?
