Зря я надеялся, что этот суд мне что-то даст. Недооценил силу и власть денег. Чадд Морган оказался действительно немыслимо богат, он бы все суды мира купил с потрохами и глазом бы не моргнул, что уж говорить про наш риверсайдский... В общем теперь в следующий раз я смогу увидеть сына только с разрешения Джамис, а она на меня так злится, что рассчитывать тут не на что.
Как же я затосковал! Никогда в жизни ещё я не испытывал такой чудовищной боли, такого острого одиночества... В эти чёрные дни даже творчество не помогало мне, единственное спасение было в обществе моих родных и близких. Всё-таки семейные узы, пожалуй, прочнее всех других. Между нами с Тэмом нет кровного родства, да и большими друзьями в детстве мы не были - слишком разные дороги себе выбрали, - но сейчас меня неудержимо потянуло именно в его дом с голыми стенами и толпой молодых радостных лиц. Мне нравилось вместе с Тэмиусом вспоминать те безоблачные времена, когда мы жили вместе, когда я был ребёнком и не знал страшных проблем, что обрушились сейчас на мою голову. К тому же, там была Гортензия - мой верный преданный друг, которая всеми силами старалась поддерживать во мне оптимизм.
Раз уж я заговорил о Гортензии, стоит сказать пару слов и об остальных девочках. Лилли внешне вся пошла в отца - такие же черты лица и полненькое телосложение (кстати, братец снова прибавляет в весе - видно точит пирожки втихоря от Руби). Приятно удивило, что девочка собирается по жизни заниматься музыкой - стало быть я буду не единственным музыкантом в нашем роду.
Лаванда тоже толстушка, любит поесть и этого не скрывает. В будущем планирует, как и отец, заниматься наукой ("У неё гениальные задатки!" - гордо восклицает Тэм).
Со второй близняшкой я почти не общаюсь (не соврал братец, они с Гортензией действительно друг друга не переваривают, так что Гортензия мне натуральным образом запрещает разговаривать с Георгиной). Эта девочка - тёмная лошадка. Говорят, в школе её считают общепризнанной красавицей (неудивительно: такая же картина была и с Руби, а девочка просто копия матери), но на мой взгляд слишком она худая, к тому же проскальзывает в ней что-то нехорошее, да и вообще из всех моих племянниц самая красивая Гортензия, и никто меня в этом не переубедит!
Так забавно смотреть на них теперь - уже почти совсем взрослых, я-то помню их ещё крошечными кричащими комочками плоти... нет, никогда я не смогу пережить, что Барни будет расти не на моих глазах...
Кроме Тэма с его семьёй меня наперебой утешают друзья... и даже мама приходит из, как я теперь уже начинаю думать, лучшего мира, дабы меня поддержать. "Рано или поздно из-за туч выйдет солнце... У тебя есть твоё творчество, оно тебе непременно поможет..." Спасибо за тёплые слова, мамочка, но в моём случае они, увы, бесполезны.
Мама... Она приходит каждую ночь и, естественно видит, во что превратился её прекрасный когда-то садик.
Ни единого слова упрёка я от неё не услышал, но мне и без того стыдно. Что хорошего я могу сделать для неё? Максимум, что я придумал - переименовать салон красоты в честь её возлюбленной (он ведь теперь принадлежит мне целиком и полностью, могу с ним делать что хочу).
Весть о том, что гениальный музыкант и художник Люк Крюгер опять свободен, мгновенно разнеслась среди женской половины Риверсайда, так чято мне нет обоя от восторженных поклонниц всех мастей и возрастов. Их беготня уже изрядком действует мне на нервы
Неужели трудно понять, что моё сердце безнадёжно разбито и романтических приключений я не ищу!
***
Чадд Морган умер в положенный срок, Джамис стала богатой вдовой. Как-то вечером, встретив меня в городе она, как ни в чём не бывало, подошла поболтать. "Бедный мой Чадд, как мне теперь жить!" - показательно восклицала она, поглядывая на стоящую рядом девушку с книгой. - "Мне так тяжело, я ужасно нуждаюсь в поддержке. Заходи к нам почаще, Люк", - было темно, но я готов был поклясться, что Джамис мне подмигнула.
Я был в смятении. В глубине души я до сих пор любил её, но рана, нанесённая ею была слишком глубока. Никогда нам не вернуть уже прежених отношений, никогда я уже не смогу ей доверять. Нет, о том, чтобы начать всё сначала, не может быть и речи, исключено! Но, в то же время, единственный мой шанс видеться с Барни - это наладить более менее отношения с Джамис. Но встречаться с ней - заново бередить душу... Я размышлял об этом всю дорогу до Тэмова дома и так разнервничался, что едва не врезался в дерево у обочины. Всё, прочь, беспокойные мысли! Я снова в этом полном людей доме, единственном месте, где могу расслабиться.
Встреча с Джамис так взвинтила мне нервы, что чуть было не забыл о цели своего сегодняшнего визита. А ведь это решение созрело уже давно. Не могу я больше оставаться в одиночестве!
"Прошу тебя, Тэм, давай съедемся обратно. Вернёшься в наш старый дом - помнишь, как там хорошо!" - я вспомнил, как выглядит мамин сад, покраснел, но продолжал. - "Продадите этот ваш дом, на вырученные деньги пристроим второй этаж - места вам всем хватит. А хотите остаться здесь - я могу к вам перебраться, мне даже комната не нужна - могу спать на чердаке или в чулане. Да я готов всю уборку взять на себя, я это люблю! Привезу свои картины, развесим их по стенам - красота будет..."
Чёрт, вот увлёкся! Нельзя было говорить про картины, Тэмиус сразу же изменился в лице.
"Нет, ну зачем же нам всем тесниться в одном доме. Если так уж тебе одиноко, пригласи-ка к себе переехать Гортензию - она точно согласится, вы ведь с ней такие друзья, к тому же", - брат перешёл на шёпот, - "тогда им с Георгиной не придётся больше жить под одной крышей, и мы будем избавлены от их вечных склок".
Как только я сам не додумался до такой идеи? Я подскочил к своей племяннице.
"Твой отец говорит, ты не прочь переехать ко мне в наш старый дом!"
"А я уже думала, ты никогда не предложишь!"
Она на мгновение задумалась.
"Ещё со мной переедет Лилли".
"Лилли
?" - я оторопел. Не то, чтоб я был против, но дружба Гортензии с Лилли для меня новость.
"Не тупи. Лилли собирается в музыкальный колледж, и ей нужен репетитор. Родители хотят отправить её на обучение к Борису Гребенькову в специальный пансионат. Представляешь, сколько денег на это бы ушло?! А так у неё под носом постоянно будет пример профессионального музыканта, там ей что надо покажешь, сям поможешь... Экономия!" - я впервые увидел в её глазах алчный блеск. Когда это моя Гортензия стала такой бережливой? А она уже звала Лилли собирать вещи.
И, когда уже глубокой ночью я привёз девочек, полных противоречивых впечатлений от переезда, в их новый дом, я впервые за всё время после ухода Джамис почувствовал себя немножко лучше.
