Из комнаты дяди Кевина часто доносились сиротливые грустные звуки скрипки, похожие на одинокий всхлип.
С тех пор как не стало мамы, дом словно опустел, будто бы какой-то важный механизм, делающий дом домом, умер вместе с ней. Каждый день, засыпая, закрывала глаза и надеялась, что всё изменится, что сейчас усну, а утром окажется лишь сном, просто страшным сном. Этого не происходило.
- Ты что, в угле валялся? – возмущалась я, пытаясь отмыть пса, который из серого превратился в совершенно чёрного. И когда он только успел? Когда вечером ложилась спать, Флэш был в порядке после того, как я вычесала у него из шерсти несколько колючек и колтунов. Наутро меня встретила грязная и абсолютно счастливая собака, дрыхнущая у меня в ногах.
- Нет, - заскулил пес, опуская ушки и неуверенно поднимая переднюю лапку. – Я искал сокровища!
- Нашёл?
- Да! Я оставил старый ботинок около входной двери, но твоя сестра его вы-ы-кинула, - горестно завыл пёс, что казалось, ещё чуть-чуть, и по большой морде Флэша прокатится крупная слеза. – Я так старался, а она его выбросила!
С тех пор как не стало мамы, Эмбер пришлось взять общение с племянниками на себя. Для поддержания заклинания контроля над Лейфом требовались постоянные магические затраты, вызывающие лихорадку. Часть симптомов мне удавалось снимать с помощью сада, но большее время я лежала у себя в комнате, чувствуя, как кровь превращается в разгорячённую лаву, а голова перестаёт соображать.
Эмбер в такие моменты посвящала время племянникам. Развлекала Лея, прибывшего в гости.
Племянник был доволен, он души не чаял в вампирской пиявке и с радостью проводил с ней время. Осыпая Эмберлин сияющими искорками.
Амулет, что должен был сдерживать магию, Лей снял довольно быстро, и сам научился её более-менее контролировать. И каждый раз демонстрировал мне сверкающие шарики света или бабочек, что научился создавать.
Когда Лилит забрала племянника домой, я обнаружила на кухне унылую Эмбер, попивающую через трубочку сок кровавого плода. Мерзость, должно быть, ещё та!
Я никогда не интересовалась, каковы на вкус эти фрукты, первый раз, когда принесла их Лейфу, он косился на них с подозрением, крутил в руках, обнюхивал, неуверенно облизнул, прежде чем попробовать.
- Нечто среднее между томатным соком и кровью, - неожиданно заговорила устрица, проследив за моим взглядом.
- Никогда не скучаешь по человеческой пище?
- Иногда, - задумчиво ответила сестрица, согнув трубочку пополам, когда сока не осталось во фрукте. – Я пробовала её, но сейчас это… будто жуёшь резину. Ещё и тошнит потом. Папа говорит, что это пройдёт, со временем я забуду вкус человеческой пищи. Не знаю, хочу ли я этого. Мне бы хотелось сохранить в памяти вкус пищи, которую готовила мама, - после этих слов Эмбер помрачнела ещё больше. – Прошло всего несколько дней, но мне так её не хватает.
- Я знаю. Мне тоже, - неожиданно для самой себя сделала пару робких шагов и неуверенно обняла устрицу. Эмберлин замерла, а через мгновение растерянно обняла в ответ.
После смерти мамы дядя редко выходил из комнаты, пытаясь отвлечься с помощью новых занятий.
И если Лей был идеальным ребёнком, обожающим магию, то Фрея таковым не являлась. После того, как она перестала искать бабушку, заглядывать в её комнату и, заливаясь слезами, звать её, обязанность играть с ней в кукольном домике досталась мне. И как только я ни пыталась привить дочери любовь к магии: оживляла её любимую игрушку, так что она забавно двигалась и моргала глазами. Фрея морщилась и брала другую игрушку, проигнорировав меня и оживлённую фигурку.
Даже в обычные развивающие занятия для обычных человеческих детей я пыталась привнести толику магии. Оживляла картинки на дидактических карточках – ответом мне служили скептически поджатые губы Фреи и недовольный взгляд.
Как только Фрея научилась контролировать магию, она не только перестала обращать на неё внимание, но и использовать.
Да что не так с этим ребёнком?!
- Ты что, в угле валялся? – возмущалась я, пытаясь отмыть пса, который из серого превратился в совершенно чёрного. И когда он только успел? Когда вечером ложилась спать, Флэш был в порядке после того, как я вычесала у него из шерсти несколько колючек и колтунов. Наутро меня встретила грязная и абсолютно счастливая собака, дрыхнущая у меня в ногах.
- Нет, - заскулил пес, опуская ушки и неуверенно поднимая переднюю лапку. – Я искал сокровища!
- Нашёл?
- Да! Я оставил старый ботинок около входной двери, но твоя сестра его вы-ы-кинула, - горестно завыл пёс, что казалось, ещё чуть-чуть, и по большой морде Флэша прокатится крупная слеза. – Я так старался, а она его выбросила!
Эмбер в такие моменты посвящала время племянникам. Развлекала Лея, прибывшего в гости.
Я никогда не интересовалась, каковы на вкус эти фрукты, первый раз, когда принесла их Лейфу, он косился на них с подозрением, крутил в руках, обнюхивал, неуверенно облизнул, прежде чем попробовать.
- Нечто среднее между томатным соком и кровью, - неожиданно заговорила устрица, проследив за моим взглядом.
- Никогда не скучаешь по человеческой пище?
- Иногда, - задумчиво ответила сестрица, согнув трубочку пополам, когда сока не осталось во фрукте. – Я пробовала её, но сейчас это… будто жуёшь резину. Ещё и тошнит потом. Папа говорит, что это пройдёт, со временем я забуду вкус человеческой пищи. Не знаю, хочу ли я этого. Мне бы хотелось сохранить в памяти вкус пищи, которую готовила мама, - после этих слов Эмбер помрачнела ещё больше. – Прошло всего несколько дней, но мне так её не хватает.
- Я знаю. Мне тоже, - неожиданно для самой себя сделала пару робких шагов и неуверенно обняла устрицу. Эмберлин замерла, а через мгновение растерянно обняла в ответ.
Даже в обычные развивающие занятия для обычных человеческих детей я пыталась привнести толику магии. Оживляла картинки на дидактических карточках – ответом мне служили скептически поджатые губы Фреи и недовольный взгляд.
Да что не так с этим ребёнком?!
