1 поколение Династия Волкано

[leirista]

- Агент Волкано, пожалуйста, проходите! - секретарь моего босса длинноногая красотка Лили, источая улыбку на миллион, пригласила меня в кабинет. Точно зная, что никаких нарушений я не делал последние пару месяцев да и операция в Аризоне прошла вполне успешно, я бодрым шагом зашёл внутрь.
- Присаживайтесь, агент, - мой босс, зам.директора ЦРУ Эван Тонт, выглядел вполне дружелюбно, чем только подтвердил мои мысли насчёт отсутствия праведного возмездия. - Взгляните на это!

Я взял в руки протянутую мне папку и открыл её. Через несколько минут Тонт спросил:
- Есть какие-нибудь мысли?
- Ммм, - я промычал что-то неопределённое, раздумывая с чего бы вдруг босс делится со мной секретными сведениями. - Сэр, это дело лучше показать аналитикам, а я - оперативник.. - аккуратно напомнил о своём положении в Агентстве я.
- Я в курсе, кто ты, Волкано! - хмыкнул босс. - Именно поэтому я - зам.директора, а не ты, - самодовольно добавил он. - Теперь к делу... Твоим новым заданием будет эта девушка, - зам.директора ткнул пальцем в фотографию. - Габриэлла Сперанца; найти и разузнать, что произошло между её отцом, генералом Сперанца, и директором Агенства в заливе 3 мая 20.. года и почему теперь Италия предъявляет права на остров Норд, находящийся под покровительством США. Затем ты выведаешь настоящее местонахождение генерала и узнаешь о его дальнейших планах относительно острова, - Тонт поднял на меня глаза. - Его нужно обезвредить, Волкано, любой ценой. Ты всё понял?
- Но, сэр... - я был в замешательстве. - Мы только вернулись из Аризоны, я даже не закончил свой отчёт!...

- А я и забыл, что ты - редкостный лентяй! - босс недовольно взмахнул руками. - Закончишь отчёт в Италии и пошлёшь мне по защищенному каналу.
- Да, сэр, - упавшим голосом сказал я. - Разрешите ещё один вопрос?
- Валяй, - Тонт уже вернулся на свой стул и нетерпеливо покачивался на нём.
- Почему именно я? - что уж кривить душой, я не хотел ехать в Италию, и у меня была причина! Даже несколько. Во-первых, негласные правила ЦРУ дают двухмесячный отвод от оперативной работы, если ты только вернулся с задания. Во-вторых, в отделе связей появилась очень милая девушка Алина, и у нас только начало что-то наклёвываться... Словом, совсем не время для отбытия в Италию, согласитесь!
- Потому что твоему лодырству пора положить конец? - вопросительно поднял брови Тонт. - Ты пишешь отчёт за два дня, и всё оставшееся время околачиваешься по зданию и кадришь наших агентов-девушек. Это недопустимо! А ещё потому что ты в совершенстве говоришь по-итальянски и можешь смахнуть за своего.
Я тяжело вздохнул.
- Перестань ломаться, как барышня на выданье, в конце концов, это приказ, Волкано! - босс становился недовольным, а значит пора было сматывать удочки и видимо отправляться в Италию. - Вся информация о прикрытии находится в этой папке вместе с паролями для доступа к защищённому каналу, итальянским паспортом и всеми документами. Твой самолёт завтра в полдень.

Я хотел было ещё что-то сказать, но Тонт движением руки присёк мои поползновения.
- Это всё, Волкано! Теперь потрудись, пожалуйста, освободить мой офис и внимательно ознакомиться с делом! Вы свободны, агент!
Делать мне было нечего. Я кивнул и вышел из кабинета зам.директора. Кажется, вся мировая несправедливость сейчас свалилась на мою голову. Прощай, Алина! Прощайте спокойные два месяца! До свидания, родная страна! Я отправляюсь защищать твою неприкосновенность.

​

 

[leirista]

читать

Всё, что угодно, оставляет след. Прикасаясь к любой поверхности, люди оставляют отпечатки. Выпив воды, ты всегда оставишь след на стакане. Даже если ты просто станешь дышать близко от стекла, след останется. Этот след может быть увиден при нужном ракурсе и освещении и может быть собран и предоставлен в качестве улики в суде. Но не все следы мы можем увидеть. Некоторые мы только чувствуем. Боль утраты, отчаяние после расставания, радость от хорошей погоды или удовольствие от вкусного мороженного. Мы никогда не сможем увидеть эти следы, но они останутся в нашей душе навсегда.

Навсегда.

Если только кто-то не уничтожит их. Не уймёт боль дружеской поддержкой, не закроет солнце грозовыми облаками, не обольёт мороженное грязью, проехав мимо на большой скорости… Или просто не вытрет стакан, из которого пил убийца.

Я стоял перед столиком, на котором криминалисты занимались изучением улик, и следил за работой девушки по имени Элда. Она в сотый раз брызгала неизвестным мне раствором на блестящую поверхность стакана и тот в сотый раз оставался нем к ей просьбам.

- Ничего, - закончив очередной опыт, Элда обернулась ко мне. – Здесь ничего нет, агент Волкано! Я совершенно точно могу сказать, что в этом стакане был яд, но улик, говорящих за то, что его кто-то выпил, нет.

- А второй стакан? – я кивнул на второй прозрачный стакан, стоящий на столике.

- В нём тоже был яд. И из него пил синьор Стефанни, - ответила Элда.

- Вы уверены? – спросил я.

- Двести процентов, сэр, - Элда кивнула. – Мы облазали всё в том странном месте, нашли кучу детских наборов для химии и прочее барахло, но из ценного – только эти два стакана. Из одного пил синьор Стефанни. Насчёт второго ничего не могу сказать.

- Ладно, - я махнул рукой. – Что это за яд? И как он действует?

- Аконит или борец, - ответила Элда. – Это такое растение. Оно растёт в наших широтах, а экстракт из его листьев или корней убивает быстро, и его сложно выследить. Наша лаборатория хорошо оснащена, так что я смогла узнать, что это за яд.

- А понял ли это Марселло, когда выпил яд? – приподнял брови я.

- Нет, - покачала головой криминалистка. – Слишком маленькая концентрация. Он вряд ли что-то понял.

- Ясно, - я кивнул. – Это всё?

- Да, сэр, это всё, - Элда тоже кивнула.

Я вздохнул и, забрав с собой результаты анализа, направился к выходу из лаборатории. В своём кабинете я кинул бумагу сверху на стол и плюхнулся в кресло. Марселло сначала отравили аконитом, а только потом пытали, связали и выстрели меж глаз. Боже, зачем такие сложности? Что они хотели? Кто это был? Происки Объединённого Правительства? Они считали, что Марселло что-то знал? Или? Или он был с ними заодно? Зачем иначе ему пить с собственным убийцей?

В том, что второй стакан принадлежал убийце, я не сомневался. А вот о том, что делал в том странном месте Марселло, у меня были некоторые вопросы. Помотав головой, словно пытаясь вытрясти из неё всё, что там было, я решил прогуляться.

Свежий ветерок ласково трепал листву деревьев в парке близ Центральной площади, слышался запах пиццы из ресторана «У Монти». Я нашёл в кармане кофейные зёрна, как-то раз отданные мне Каннитой, и отправил парочку в рот.

Кан оказалась права, думается после кофейных зёрен легко, и мои мысли унеслись в какие-то дебри очень быстро. Я думал о яде и о своём несчастном бывшем напарнике, потом я вспомнил о сегодняшнем турнире Терезы и представил, как она будет вышагивать на своей лошадке по утоптанной земле, а сотни зрителей станут ей рукоплескать.

Я помнил, как жена готовилась к этому турниру, помнил, как она разговаривала с лошадью и делала всякие глупости.

Может быть, её усилия будут вознаграждены? А может – будут втоптаны в грязь, как мои. Пути господни неисповедимы. И мы никогда не узнаем, что приготовила нам судьба. Ведь судьба не оставляет следов. Потому что действует в будущем, а не в прошлом.

панель

 

[leirista]

читать

Я пришёл домой около девяти вечера. Мысли о яде и химикатах из заброшенной лаборатории у моста Рибавене не покидали меня. А вдруг криминалисты и полиция что-то пропустили? Я решил наведаться туда сам. Да! Я обязательно это сделаю! Нервы мои начинали сдавать. Я ходил по комнате и не мог успокоиться. Что же это? И кто? Почему? Зачем? Вопросы, вопросы… Есть только вопросы и совершенно никаких ответов! Я остановился и покачал головой. Мне нужно отвлечься.

Люди разное выдумывают, чтобы отвлечься. Кто-то курит, кто-то ищет забвение на дне бутылки. Некоторые мои коллеги из той, старой жизни любили поиграть в дартс после невыносимого задания. Тереза обычно идёт в конюшню.

Что же делаю я? Раньше я заглядывал в кроватку, где спала Клэр. Её безмятежный сон всегда расслаблял меня. Я мог просто смотреть на дочку часами и ни о чём не думать. Теперь Клэр стала старше и следить за её сном стало труднее. Но я всё же продолжаю пробираться в комнату девочек, чтобы последить за сном маленькой принцессы.

В этот раз мне не повезло. Конечно, рассчитывать на то, что в восемь вечера девочки будут спать было довольно глупо, но я всё же попытал счастья. И промахнулся. Я нашёл дочку не в постели, а за мольбертом. С одухотворённым видом Клэр пыталась перерисовать цветок, стоящий на краю стола.

Я остановился в дверях.

- Натюрморт? – решил задать самый глупый вопрос на свете.

- Вроде того, - кивнула дочь. – Ты проходи, пап, садись! Не стой в проходе!

- Ладно, - я пожал плечами и прошёл в детскую.

Устроившись на кровати Роберты, я стал следить за работой Клэр. Получалось у неё, кстати, неплохо, и я решил сказать ей об этом.

- Красиво выходит! – подал голос я.

- Да? – Клэр отступила на пару шагов от мольберта. – Ну, может быть. Мия всегда говорит, что выходит мазня…

- Мия ничего не понимает в искусстве! – заявил я с таким видом, будто что-то в нём понимаю сам. – Кстати, где она?

- Пошла гулять с собакой, - спокойно ответила Кларисса и сделала ещё пару мазков. – Кстати, Мелисса вчера нашла какой-то камень. Он такой красивый! Мама сказала, что драгоценный, и отдала его в мастерскую ювелира.

- Ясно, - кивнул я. – А Робби где?

- Робби? – не отрываясь от мольберта, Клэр склонила голову набок.

- Робби делала уроки на кухне, - Клэр продолжала рисовать. – Она очень переживает из-за двойки по арифметике. Знаешь, ведь это была чистая случайность! Робби всё правильно посчитала, но номер ответа в тесте перепутала. Не повезло! Но маме это было сложно объяснить. Так что она пришла и отругала Роб.

- Мама дома уже? – продолжил расспросы я.

- Да, - кивнула Клэр. – Она прискакала на Грации с полчаса назад. Мама злилась, потому что на турнире заняла только пятое место. Я видела её в окно!

- И поэтому она решила отругать Робби? За то, что не повезло им обеим? – вскинул брови я.

- Может быть, - Кларисса пожала плечами. – Я не знаю, пап. Это надо спросить у Роберты! Она знает всё.

- Почему это она знает всё? – удивился я.

Клэр повернулась ко мне и пару секунд всматривалась мне в глаза.

- Роберта знает всё, потому что она – Роберта, - сказала дочь уверенно.

Затем она снова обернулась к мольберту и смешала краски на палитре.

- Она не знает, откуда она знает. Она просто знает.

Кларисса добавила ещё пару штрихов к своей картине, которая всё меньше походила на цветок и всё больше - на шоколадный домик из её любимого мультфильма.

- Роберта знает, - ещё раз повторила Клэр.

Я сощурил глаза. Что это за ерунда такая? Что за «Роберта знает»? Клэр повторяла эту фразу, словно под гипнозом. Откуда она взяла это?

От размышлений меня отвлекла Мия, которая уверенным движением открыла дверь и быстрым шагом пересекла комнату.

- Как тебе моя картинка? – спросила Клэр у сестры.

Мия пробежала взглядом по рисунку Клариссы и скривила лицо.

- Мазня, Клэр, - фыркнула она. - Как и раньше.

- Мия! – хотел было вступиться за дочь я, но Кларисса меня остановила.

- Всё правильно, папа, - вздохнув, сказала она. – Пусть лучше правду мне скажет Мия, чем я узнаю её от посторонних людей.

На мгновение я замер. Такая простая фраза, сорвавшаяся с губ десятилетней девочки. А ведь Клэр права! Лучше узнать правду от близкого человека, чем услышать её от других людей. И ведь я... Я ведь должен рассказать им всю правду! Но смогу ли я?

Я повернул голову в сторону Мии. Сколько силы воли и упорства было в моей дочери, что она могла так запросто сказать правду. Болезненную правду. Злую правду. Пусть в масштабе картинки на школьный конкурс, но всё же! Я поджал губы. Смогу ли я?

Ещё раз оглядев девочек, я покачал головой. Не сегодня. Они ещё слишком малы.

- Спокойной ночи, девочки! – я по очереди поцеловал Клэр и Мию.

Малышки улыбнулись мне.

- Спокойной ночи, папа, - сказали они мне почти хором.

Правда. Слишком болезненная правда. Нет. Не сегодня.

А что, если Роберта уже знает?

...

Стоп! О чём это я?

панель

 

[leirista]

read

Мысли об отравлении моего бывшего напарника Стефанни никак не желали выходить из моей головы. Я старался думать о деле, которым занимался сейчас. Пытался отвлечься на приготовления к Страшному деньку, празднику, который для детей организовывает местная школа. Даже пробовал заучивать некоторые приёмы для игры в шахматы! Но всё было без толку. Мысленно я снова и снова возвращался к тому запутанному делу об убийствах, которые происходили в Монте Виста в прошлом году и о которых мы до сих ничего не знаем.

К концу рабочего дня я так измотался, что решил структурировать материал в моей голове тем методом, что стал мне даваться так хорошо, - я решил написать небольшой детективный рассказ. В офисе этим заниматься мне не хотелось, а то начнётся потом: «Дай почитать» да «дай почитать». Так что я отправился в библиотеку, где на третьем этаже оккупировал старенький, но вполне подходящий для моих целей компьютер, и принялся за дело.

В библиотеке в тот час не было никого, однако, именно тогда, когда я начал писать, дверь скрипнула, и появился ещё один посетитель. Мир тесен. Этим посетителем оказался мой сын.

- Привет, пап! – небрежно бросил Орландо. – Не помешаю?

- Нет, - отрицательно покачал головой я. – Не помешаешь, если будешь молчать.

- Ладно, - сын просто пожал плечами и прошёл к полке с книгами по биологии.

- Пап, а правда, что у акул восемь тысяч зубов? – помолчать Орландо смог минут пять.

- Наверное, - флегматично ответил я.

- А что у птиц внутри есть мешок с воздухом? – ещё две минуты тишины, и сын снова не выдержал.

- А правда, что кто-то обещал молчать? – я отвлёкся от компьютера и грозно посмотрел на ребёнка.

Орландо тут же уткнулся в книгу.

- Кстати, довольно логично, что у них есть воздушные мешки. Им же надо держаться в воздухе! – пробурчал он.

- Логично, - кивнул я и вернулся к компьютеру.

Но вдохновение было напрочь потеряно, а мысли о смерти напарника впервые за день отпустили меня. К тому же, я почти физически чувствовал взгляд Орландо на своей спине и его желание что-то мне рассказать. Я вздохнул и сохранил документ с мыслью, что допишу его как-нибудь потом, вытащил флешку из компьютера и повернулся к сыну.

- Хочешь газировки? – спросил я, приподнимая бровь.

- Ещё бы! Конечно, хочу! – Орландо быстрее ветра метнулся к книжному шкафу и через секунду уже был снова около меня. – Пап, а тебе не кажется, что тётя Каннита стала какой-то странной?

"Так вот оно что! - подумал я, спускаясь по лестнице и выходя во внутренний дворик библиотеки. - Орландо что-то узрел в Канните, ему это не нравится, и он собирается со мной этим поделиться. Что ж, ладно, послушаем".

- Я не заметил, - покачал головой я, закидывая в автомат с газировкой пятидесятицентовики. – Расскажешь?

Автомат загудел и выдал две банки с колой, сын завладел своей и уселся на скамейку во внутреннем дворике городской библиотеки. Я пристроился рядом. Холодноватый ветерок трепал мои волосы, но в целом погода радовала остатками тепла. Банка колы в руках сына шипением оповестила о своём новом, открытом, статусе. Орландо отпил газировки и посмотрел на меня.

- В общем, - начал он. – Я играл в «Героев» на компьютере, а тётя Кан пришла с работы. Она, как обычно, жевала какую-то траву. И как её только не тошнит от такого количества? Но ещё кое-что было необычно – она оставила какие-то документы на столе и всё бормотала, что их надо уничтожить.

- Я надел наушники и сделал вид, что ничего не заметил, - продолжил сын. – Но, пап, там, на папках была наша фамилия. Ещё была папка с фамилией «Сэн» и ещё несколько. Я не успел рассмотреть, потому что тётя Кан вернулась, собрала папки в большой пакет и вынесла на улицу. Она выкинула их в мусорку и полила средством для мытья ванной. Я видел в окно.

Я отставил банку с колой на землю. Папки с нашими фамилиями. Вряд ли это как-то связано с моим ЦРУшным прошлым, а вот нет ли здесь связи с проектом «Кристальная ясность»? Надо вытрясти из Канниты правду. Я сжал руку в кулак. Что-то здесь нечисто, совсем нечисто.

- Пап, - Орландо отпил ещё газировки и снова посмотрел на меня. – Тётя Каннита – шпионка?

Я улыбнулся и перевёл взгляд на сына. Потом потрепал его рукой по голове.

- Я не знаю, сынок, - сказал я с улыбкой. – Но, думаю, что нет. Тётя Каннита работает в Ратуше. Я думаю, что эти папки из архивов. Просто старый хлам. Тебе не стоит волноваться из-за них.

Орландо сощурил глаза и склонил голову на бок. Не уверен, что он удовлетворился моим ответом, но его следующий вопрос ввёл меня в состояние, близкое к шоковому.

- А Роберта – шпионка? – спросил сын.

- Что, прости? – я совершенно искренне удивился. – Ты сейчас о своей сестре говоришь? Орландо, ей ведь всего 8 лет!

- Я знаю, - кивнул Орландо серьёзно. – Но почему она вышла от соседей как раз в тот момент, когда тётя Каннита выкидывала папки? И почему она сказала тёте Кан, что истину нельзя уничтожить? Знаешь, пап, мне кажется, что Роберта и тётя Кан что-то скрывают! Когда я выглянул в окно, Робби сразу сказала, что не может больше находится на улице, потому что замёрзла, и убежала в дом.

- А потом тётя Кан закрылась в ванной и репетировала очередную речь перед избирателями, - закончил свой монолог сын.

Когда Орландо вернулся к поглощению колы, я мельком оглядел его. К списку моих дел прибавилось ещё одно – мне надо было срочно поговорить с Робертой. Может быть, девочке нужен психолог? Или Орландо нужен психолог? Или Клэр? Почему мои дети несут всякую чушь и почему вся эта чушь связана с Робертой?

Я сглотнул и поднял банку с газировкой с земли.

- Холодает, малыш, - сказал я, повернувшись к Орланду. – Пойдём-ка домой!

Сын допил колу и выбросил банку в ближайшую урну. Глухой звук прокатился по закрытому внутреннему дворику библиотеки, где мне вдруг стало душно. Видимо, кофеин, которым я питался весь день, начал покидать мой организм. Я помотал головой, пытаясь отбросить рассказ Орландо.

Это всё происходит не со мной. Я здесь не при чём. Послушайте, может, я просто сплю и мне всё это сниться? А может, я до сих пор в Америке? А может?...

панель

 

[leirista]

read

Разница между тобой и мной в том, что когда ты просыпаешься, твой кошмар заканчивается. (с) найдено в сети​

Клянусь Богом, когда я ехал с работы домой, видел, как наше домашнее ушастое недоразумение выслеживало кого-то! У собаки был настолько серьёзный вид, что я даже притормозил.

- Не может быть, - выдохнул я, заметив вдалеке знакомый силуэт в зелёном пальто.

Бьянка Монти. Идиотское зелёное пальто в середине лета. Чёрная машина. Книга!

Я притормозил у обочины и выбежал из машины.

- Где она? Куда побежала? – я крутился на месте, как сумасшедший, пытаясь найти собственную собаку и призрак женщины в зелёном пальто.

- Где она? Куда они подевались? - я заламывал руки и кричал в надежде найти след. - Где же? Где?

Обежав два квартала вокруг, я снова оказался у машины. Пытаясь перевести дыхание, прислонился к холодной металлической двери, потом скатился по ней и сел на мокрую от вечерней росы землю.

- Исчезла, - прошептал я, тупо глядя перед собой. – Видение, дымок, мираж...*

Ещё пару секунд я смотрел перед собой. Потом опомнился и вскочил на ноги. Что со мной происходит? Мне что, мерещится собственная собака и странная женщина-агент, которую я видел один раз восемь лет назад?

- Меньше кофеина, - пробормотал я и плюхнулся обратно на водительское сидение. – Я должен перестать пить столько кофе.

Машина тронулась и я поехал домой. Быстрее. Помню, что только хотел быстрее оказаться дома, чтобы дурацкие мысли о призраке Бьянки Монти не лезли в мою голову. Быстрее! Давай же, Луис! Скорее!
Я пообещал себе перестать пить кофе. Вообще. И жевать канитины зёрна тоже. Даже не смотреть на кофе. А лучше – выбросить его из дома к чертям собачьим!

Чёрти! Собачьи. И они собачьи. Опять собачьи! Почему у меня всё сегодня «собачье»? Меня преследует это ушастое существо? Я притормозил на светофоре и обернулся – собаки сзади машины, конечно, не оказалось.

- Луис, - прошептал я, обращаясь к самому себе. – Тебе нужно поспать. И успокоиться.

Успокоиться! Могу я успокоиться, когда вокруг меня происходит весь этот бред!

Остаток дороги я ехал молча. И без мыслей. Кажется, без мыслей. Заехав в гараж, для верности мотнул головой, пытаясь выставить мысленный блок, чтобы призраки прошлого оставили меня в покое...

Яд в стаканах, странный полузатопленный домик, смерть шерифа и моего напарника. Остров Норд. Встреча с доктором Хорном. Роберта. Орландо. Кан!

Я вышел из гаража, громко хлопнув дверью с намерением обратно не возвращаться. Не в гараж, разумеется. А к тем мыслям.

Как бы не так! Когда я вошёл в гостиную, первым, что я увидел, оказалась Каннита. Она сидела на диване и что-то увлечённо читала… Бумаги. Она уничтожила какие-то бумаги. Я должен! Другой возможности могло не представиться...

- Привет, Каннита! – я улыбнулся и махнул рукой девушке. – Что новенького?

Если вам скажут, что Луис Волкано когда-нибудь перестанет копаться в прошлом, не верьте. Это всё - ложь!

- Привет, - буркнула в ответ моя сожительница. – Ничего.

- Ясно, - кивнул я и с самым доброжелательным видом продолжил: - И у меня всё хорошо! Спасибо, что спросила! Много бумажной волокиты на работе.

Услышав о бумагах, Кан еле заметно вздрогнула, что не смогло укрыться от меня. Я сощурил глаза. Значит, Орландо не врал. Что за документы ей было приказано уничтожить?

- Пойду спать, пожалуй, - Каннита поспешно встала и, закрыв книгу, засеменила к спальне. – Уже поздно. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи, - негромко отозвался я, когда дверь за девушкой закрылась. – Сладких снов…

Что-то происходит. Что-то должно произойти… Что-то произойдёт!

Размышляя о поведении Канниты, я сел за шахматный столик и взглянул на расстановку фигур.

- Безнадёжная партия, папа, - через несколько секунд рядом со мной каким-то мистическим образом материализовалась Роберта. – Моя партия. Я не выиграю. Мне не везёт. И не повезёт.

Я ещё на секунду задержал взгляд на шахматной доске, а потом поднял глаза на дочь, но той уже не было в гостиной.

- И эта исчезла, - невольно вырвалось у меня. – Мираж. Тоже видение… Мне нужно поговорить с ней. Почему она говорит, что не выиграет?

Я переставил несколько фигур, потом пересел на стул напротив. С той стороны всё выглядело совсем иначе, и партия, действительно, казалась безнадёжной для белых. Ей не везёт. Но почему? И почему не повезёт?

Негромкий, но настойчивый стук в стекло заставил меня обернуться. Дождь, едва начинавшийся, когда я вернулся домой, перерос в настоящий ливень. Я встал из-за шахматного столика и подошёл к окну. Открывающийся вид завораживал. Старый город на холме, где-то вдалеке колышется морской прибой… Его не видно, но я точно знаю, он там – за вековыми стенами этого городка. Городка, который я ненавижу. Городка, в котором проходит моя жизнь. Мой кошмар. Моё наказание.

Часы на кухне пробили полночь. Тихо. Едва слышно. Я закрыл глаза. Потом открыл вновь. Чтобы опять видеть этот город. Чтобы снова чувствовать эту ненависть. И безысходность. В который раз. Опять и опять. Как в колесе Сансары. Как в аду.

panel and *

* - "Исчезла. Видение, дымок, мираж" - цитата из фильма "Покровские ворота".
Здесь не играет никакой роли, но автор считает нужным указать на первоисточник

 

[leirista]

​

read

Огромная капля дождя с грохотом упала в лужу и разбилась на целую кучу маленьких капелек. Молния прорезала небо.

- Ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать! - Тереза всмахнула руками. - Не я виновата в том, что происходит с тобой! Неприятности на работе? Так там их и оставляй!

- Не твоё дело, где мне оставлять свои неприятности, Тереза! - я не уступал жене в громкости. - Это ты оставляй свои вопли в конюшне, а не мне диктуй, как жить дальше!

Раскат грома заглушил ответный крик Терезы. Я ухмыльнулся.

- Я бы ни за что не вышла за тебя, если бы знала, каким ты станешь! - выплюнула Тереза, когда гром стих и вышла из ванной.

- А я бы не женился на тебе, не забеременей ты от меня!

Это было ударом ниже пояса, я знал. Но и она перебарщивала. Уже не в первый раз, между прочим. Так пусть знает правду, если ей так хочется. Я вышел следом за ней из ванной.

- Я бы сделала аборт, если бы ты хоть словом обмолвился, - шикнула Тереза. - Но ты, чёрт тебя дери, молчал!

- Убила бы их, да? - понизив голос, спросил я.

Тереза посмотрела в сторону кухни, где завтракали наши дети. Мия что-то говорила о фотографиях, которые скоро будут снимать в школе, а Клэр и Орландо молча жевали спагетти. Единственные существа на земле, от одного вида которых мне становится теплее на душе. Я едва заметно улыбнулся.

- Боишься спросить это громче? - Тереза продолжала кричать, словно на демонстрации. - Боишься спросить, убила бы я твоих детей ещё до их рождения?

Она собиралась ещё что-то сказать, но я закрыл её рот рукой. Они не должны этого слышать. Я не позволю.

- Побойся своего католического Бога, Тереза, - негромко сказал я. - И закрой рот!

Жена вывернулась из моих рук и влепила мне пощёчину.

- Пусть хоть раз правду услышат! - выкрикнула она. - Хоть один единственный раз! Вы знаете, дети, почему ваши родители живут вместе?

Я схватил её за руку и сжал чуть крепче, чем имел на это право.

- Ты бы лучше стойла чистила своим лошадям, чем права здесь качать, - прошипел я. - И не надо портить детство моим детям!

- Они и мои дети тоже, - фыркнула Тереза.

- То, что ты их родила, ещё не делает тебя нормальной матерью!

Я блеснул глазами, когда небо разрезала новая молния. Тереза набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумала и просто выдохнула. Раскат грома снова сотряс воздух вокруг.

- То, что ты им улыбаешься, не делает тебя нормальным отцом! - Тереза всё же ответила мне.

Я хотел было добавить ещё что-то колкое, но меня прервала Роберта. С выкриком "Хватит!" она выбежала из кухни, зажав уши ручками.

Я проследил за ней до того, как она скрылась в коридоре. Потом обернулся к кухонному столу. Остывающие макароны и тосты с арахисовым маслом.

Они не захотели быть свидетелями этой ссоры. И правильно сделали.

- Ты - идиот, Луис! И я проклинаю тот день, когда встретила тебя! - Тереза поставила заключительный аккорд в неудавшемся утре.

Новый раскат грома прокатился по долине.

panel

 

[leirista]

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
(с) И.Бродский​

читать

Вчера мне сравнялось шестьдесят. Хотя кому я вру? Вчера мой день рождения праздновали здесь, в Италии. На самом-то деле, я уже полгода как шестидесятилетний.

Старик. Я долго рассматривал себя в зеркало, и всё же…

Старик. Некогда живые зелёные глаза теперь потухли и затянуты поволокой. Морщины, седина на висках.

Старик! И я впервые задумался о том, чтобы всё это бросить.

Перестать бегать за призраками прошлого и ловить дым голыми руками. Перестать искать правду, охотиться за тем, чего больше нет. Перестать втягивать в своё дело всех этих людей вокруг!

Посмотри, посмотри, Луис! Как многие уже мертвы!

И всё по твоей вине! Лишь ты один в этом виноват! А почему? Почему, Луис? Ты ведь прекрасно знаешь! Знаешь, что всё это произошло только из-за того, что ты не смог простить измены. Измены своей страны. Измены своей родины.

Но что теперь толку об этом говорить? Здесь, в Италии, люди погибли из-за тебя. Потому что ты позволил узнать им то, что знать не следовало. Луис, неужели ты не можешь быть выше их и просто отпустить всё это?

В конце концов, всё могло бы быть хуже. Ты сам мог погибнуть.

А вместо этого…

Посмотри вокруг, Луис!

У тебя есть жена. Пусть и не самая любимая, пусть и увлечённая лошадьми, но всё же жена.

У тебя есть четверо детей. Вот они! Только выгляни в окно! Весело «вытягивают» из соседей конфеты в Хеллоуин.

И даже Роберта пошла с ними, пусть она и не любительница игр на свежем воздухе.

Опомнись, Луис, всё могло бы быть хуже. Как ты можешь быть так уверен, что в Америке твоя жизнь сложилась бы лучше? Как ты можешь открыто заявлять это самому себе?

В общем-то, мой внутренний голос прав. Я переступил с ноги на ногу и подошёл к окну. Соседские крыши были покрыты тонким слоем инея, пожелтевшие листья стали много темнее и медленно и неохотно облетали с деревьев на землю. Синее небо затянуло серыми тяжёлыми тучами, вот-вот должен был снова зарядить дождь.

Да, Луис, подходит к концу очередное итальянское лето, но на этот раз всё не так просто. Я вздохнул и скрестил руки на груди. Надо быть честным с самим собой. К концу ведь подходит не только лето. И не только зелёная трава чувствует на себе холодные руки мороза.

Я поёжился. Дело близко к завершению, Луис. Твоя жизнь близится к финалу. Ты ведь чувствуешь это? И ты знаешь, что, если они придут, ты не будешь сопротивляться.

Холод просачивался сквозь оконную раму. Я коротко кивнул своим мыслям.

- Надо задёрнуть занавески, а то замерзнём, - пробормотал я вдобавок.

техническое

Последний подсчёт баллов - тут
Баллы - без изменений. 4,75
Значки:

• 
  - Конфеты или жизнь!: Выпрашивать угощения на Страшный денёк.

 

[leirista]

читать

Следующий день был субботой. Столбик термометра с видом огромного одолжения дотянул до 21 градуса, тучи грозно поглядывали на затерянный средь гор городок. Я проснулся от того, что Мия брызгала мне чем-то в лицо.

Когда я открыл глаза, девочка рассмеялась, сказала, что мне пора вставать и убежала. Я потянулся и сел в постели.

- Мия, сейчас получишь за такие шутки! – крикнул я девочке.

Но на лице моём играла улыбка. И Мия, конечно же, знала, что получит она только на конфеты. Я очень любил эту девочку, а она это знала и нагло пользовалась. Как и Клэр. Две маленькие модницы всё время раскручивали меня на подарки и развлечения. Заговорщицы подходили ко мне с двух сторон и целовали в обе щеки. Конечно, я делал всё, что они хотели. Ну а что бы сделали вы?

- Мия! – я встал с постели и вышел в кухню.

Дочь за обе щеки уплетала оладьи. Верная подруга по шалостям Клэр была с ней. Ещё рядом сидели Роберта и Орландо. Все четверо смотрели на меня, чего-то ожидая.

- Пап, в городе открылась ярмарка по поводу Дня всех святых. Там куча страшилок, как в американских фильмах, - поделилась со мной Клэр.

- Нам надо сходить! – подхватила за сестрой Мия.

Я кивнул.

- Ну хорошо, можем как-нибудь сходить, - пожал плечами я.

- Сегодня, пап! – Мия грозно посмотрела на меня.

- Ты вьёшь из меня верёвки, Мия! – я поднял руки вверх и сонно потёр глаза.

- Но мы ведь сходим?

И как можно отказать этой девчонке?

Конечно же, через несколько часов приготовлений мы с детьми сели в машину и покатили к ярмарке. Все развлечения расположились средь развалин древнеримского театра.

Первым делом Орландо и Клэр потащили меня в дом с привидениями.

Скажем честно, это неприятное зрелище. Так ещё и после выхода оттуда Клэр долго изображала зомби, потому что на неё де напали зомби и мумия.

После дома с привидениями детей зазвали участвовать в соревнованиях по поеданию пирогов, от чего отказалась только Клэр. Маленькая модница заявила, что «её разнесёт» и вообще всё это глупость.

Выиграла, кстати говоря, Роберта, хотя она и твердила всё утро, что её преследуют неудачи.

​

После пирогов дети вылавливали ртом яблоки….

Потом сфотографировались в будке для фотографий и, наконец, устали.

Наверное, за всю мою насыщенную жизнь я не видел ничего более трогательного, чем дети, спящие на заднем сидении. Роби, Клэр и Мия, уставшие после ярмарочных развлечений, прижались друг к другу и спокойно спали, согретые теплом работающей печки. И только Орландо, периодически серьёзно поглядывая на девочек с переднего сидения, не позволял себе заснуть и развлекал меня разговорами о природе и погоде.

Я украдкой следил за тем, как Орландо приглядывает за сёстрами. Мальчику было всего одиннадцать, а он уже смотрел, чтобы никто не посмел обидеть девочек. Моё сердце наполнялось гордостью от этой сцены. Ведь я не вечен. Но даже когда я уйду, у малышек будет хороший защитник.

panel

 

[leirista]

И, наконец, я подошёл к самой важной части своего дневника.

К тому моменту, как дневник этот увидит свет.

Я озаглавлю его "Предатель"...

read

В то утро я встал рано и, наслаждаясь последними тёплыми деньками перед альпийской зимой, сел завтракать в патио.

Желтые и красные яркие листья весело кружились в соседском саду, я следил за ними, размышляя о быстротечности жизни, о несправедливости и о том, как часто мы бываем неправы. Ведь жизнь нам один раз даётся, а мы распоряжаемся ей совсем не так, как нужно. Мы, как маленькие дети, расплёскиваем всю воду из стакана, пока несём её от кухни до комнаты. Мы не успеваем насладиться моментом и понимаем это только тогда, когда он уже упущен.

Желтый лист достиг земли. Я поёжился. Надо было идти обратно в дом. Ведь сегодня был великий день. День, в который я собирался отнести свой дневник издателю. Не этот, конечно, написанный от руки корявым почерком. А немного модернизированный вариант, который я в течение последних двух месяцев перепечатал в вордовский файл.

Придя домой, я включил свой старенький компьютер и в очередной раз пробежался глазами по строчкам.

Я зачитывался своей книгой. Как не сложно догадаться, конец её был совсем другим. В конце я вернулся домой, нашёл Алину и женился на ней. Мы купили домик в пригороде Лос-Анджелеса и навсегда покинули стены ЦРУ. И случилось всё это через пять лет после предательского задания.

Книги – прекрасное место для фантазий. Поле для выдумок огромно, почти безгранично. Я придумал себе другое имя и другую внешность. Оставил лишь зелёные глаза – единственное, чем я сам всегда оставался доволен при разглядывании себя в зеркало. Я посылал Алине множество зашифрованных писем, и она всегда отвечала. Кортангер оказался другом мне и помог вести тайные переговоры с теми, кто поддерживал меня в ЦРУ. Да и эти люди. Те агенты, что оказались на моей стороне. В книге они существовали, а в реальности – нет. В конце моей истории Тонт предстал перед судом по делу об измене родине, а я был удостоен высокой награды из рук президента.

Пусть это всё и избито, и так банально, но мне хотелось бы для себя именно такого конца. Такого, чтобы глядя на закатное небо у океана, мне бы показалось, что сейчас пойдут титры, и моя жизнь навсегда застынет в тот момент. В момент, где я буду героем страны, а не преданным, забытым и полуживым.

(конец дневника Луиса)

панель

 

[Леди_Лейн]

Династия не обновлялась в течение трёх месяцев. Закрыто.