Дневник некроманта или судьба опального графа ди Мерканте

[Tayra]

- Скорей, ну скорей же, - торопил я кучера, тот торопил лошадей.
Город вынырнул из-за поворота неожиданно, окутанный все той же вечной дымкой туманов, наползавших из окружающих его болот. Вроде все спокойно, руин не наблюдается, пожаров нет, люди не бегают с криками на улицах. Значит мятежа не было. Тут только два варианта: или тесть справился, или произошел подковерный тихий переворот.
Карета затормозила возле особняка, кучер с поклонами открыл дверцу, конюхи уже бежали к измученным лошадям.
- Добро пожаловать домой, Ваша Светлость, - Мика чопорно застыл около парадной двери.
- Где Кристиана? - Забеспокоился я.
- В своих комнатах.
- Как она себя чувствует? Еще болеет?
- Н-нет, - слегка замялся с ответом дворецкий.
- Почему ее не предупредили о моем приезде?
- Миледи предупредили, но она не пожелала выйти на встречу.
Я даже споткнулся на ровном месте. Вот же двуличная женщина, сама же обвиняла меня в черствости, что я мало уделяю ей времени, а тут не пожелала выйти на встречу мужу, отсутствовавшему долгое время. В раздражении я поднялся в свои апартаменты, Виктор уже успел принести вещи и сундуки, служанки с проворством сортировали мой гардероб. При моем появлении они сделали книксен, подхватили грязную одежду и выпорхнули в коридор. Хорошо, что хоть слуги ожидали моего приезда, комната блестит чистотой, свежие простыни манят прохладой уставшее тело. Виктор наверняка готовит теплую ванну, не мешало бы ополоснуться после столь долгого пути. Я снял сумку с плеча, думаю не стоит бросать драгоценности на виду у слуг, еще растащат на сувениры. В комод сумка не помещалась, мешал какой-то крупный предмет. Им оказалась старинная лампа. Я повертел находку в руках и поставил на комод, вроде ничего смотрится, пускай там постоит.


После горячей ванны я уснул, представляя как обрадуются мои девочки подаркам из далекой жаркой страны.
Утром я отправился в детскую, маленькие шалуньи были одеты в яркие платьица. Нянечки с упоением расхваливали малышек, особенно Оливию. Какая смышлена девочка растет, она явно перегоняет своих сверстников в развитии.




Амбруазина заметно подросла, за время моего отсутствия. Это уже не пищащий комочек, пачкающий пеленки, а симпатичная малышка с рыжими волосиками. Жаль что я плохо знаю своих предков, были среди них рыжие или нет? Надо посмотреть семейные портреты.



Целое утро я провел в детской играя с детьми и отдыхая душой, но дела не ждут. К обеду у меня запланирована встреча с тестем. Антонио успешно справился со всей аристократической сворой, они крепко сидели у него на финансовом крючке. Шикарная жизнь подразумевала огромные траты, деньги брались взаймы и баронет ссужал им крупные сумы под залог драгоценностей. Как оказалось, некоторые уже продали драгоценные камни из украшений и вставили подделки, чтобы расплатиться с долгами. Так что знать могла шипеть словно клубок рассерженных змей, но поделать ничего не могла, связанная по рукам и ногам денежными путами. Отец знал, кого брать себе в союзники. Как хорошо, что он позаботился о деньгах и я вполне обеспечен, а если вспомнить сокровища из Египта... Думаю, что их надо припрятать на случай крайней нужды, ведь жизнь такая непредсказуемая штука.
Вечером меня опять встретил только дворецкий, надо бы устроить семейный ужин, а то как-то неуютно становится в собственном доме.
- Мика, распорядись накрыть в столовой и передай миледи, что я желаю видеть ее и детей за ужином.
- Сожалею Ваше Сиятельство, но миледи нету дома.
- Как, это нет дома? А где она?
- Велела снарядить карету и уехала к милорду Хьюстону, на банкет, по случаю возвращения маркиза из Англии.



- В таком случае подайте ужин в мои комнаты.
- Хорошо, Ваше Сиятельство.
Расторопная служанка принесла поднос с едой и удалилась. Сидя в одиночестве, я заскучал. Отца больше нет, жена явно меня избегает, дети уже уложены спать, чем же заняться мне? Порисовать немного? Или разобрать сокровища из медного рудника? Нехотя я подошел к комоду, увидев грязную лампу, поморщился. Служанки совсем обленились, не могли протереть ее от грязи, когда меня не было, можно было бы рассмотреть символы, выгравированные на дутых боках. Взяв лампу в руки я попытался ее протереть.



Из узкого носика вдруг заструился сиреневый туман незаметно заполняя комнату, а из него, мне навстречу шагнула изящная темнокожая девушка, одетая в желтые шаровары перетянутые длинным блестящим поясом и в такой же блестящий лиф. Маленькая ножка была обута в открытые сандалии, а черные волосы собранные в высокую прическу и покрыты прозрачной вуалью. Томным грудным голосом незнакомка произнесла.
- Приказывай, о мой повелитель!

Баллы

26,25

 

[Tayra]

Сказать, что я сильно удивился, не могу. Отец приучил меня и не к таким чудесам, как девушка, выпрыгивающая из старой лампы. Но то, что эти чудеса сработали в моих руках, это да, это удивительно.
- Кто ты, о прекрасная сильфида?
- Вы заблуждаетесь, мой господин, я совсем не дух воздуха. Я джинири, или джиния. Но раньше меня звали Айше Луни и я была обычной женщиной.



- А сейчас как тебя зовут?
- Джинири не имеют собственных имен, господин дает им имя, которое посчитает нужным, так что мой господин волен звать меня, как ему будет угодно.
- Думаю Айше очень красивое имя, пусть остается.
- Спасибо, мой господин, - растроганно поклонилась джинири.
- Но как ты стала джинией и попала в лампу?
- Это печальная история, но если господину угодно, я развлеку его грустной восточной сказкой.
- Я хочу узнать твою историю жизни.
Джинири снова изящно поклонилась, ловко опустилась на ковер и села в непринужденную восточную позу, немного помешкав, я так же опустился на пол, мне не хотелось прерывать мысли девушки, историю можно слушать и сидя на полу.
- Когда-то, - томным грудным голосом начала джинири, - в бедной семье козопаса родилась девочка, она была очень подвижной и дали ей имя Айше - живая. Девочка выросла и превратилась в очень красивую девушку, желая дочери лучшей доли, отец отвел ее на базар, надеясь продать зажиточному господину в гарем. В то время на базаре, прицениваясь к товару, ходил известный султанский евнух, Кабиб-иль-Хасим. Увидев тринадцатилетнюю красавицу Айше, он вознамерился ее купить для службы в султанском гареме, там как раз умерла от грудного кашля массажистка и требовалась ученица взамен той, что приступила к своим обязанностям. Служить в султанском гареме всегда было почетно, а в тридцать лет служанкам давали солидное приданое и выдавали замуж зажиточным господам. К тому же, можно было попасться на глаза султану и стать икбал(фавориткой), перейти в лучшие покои, изучать науку любви, а не работать в поте лица.
Отец с удовольствием продал свою единственную дочь в гарем, радуясь и веселясь отправился он домой. А молодая Айше попала в ученицы к старой карге кальфе Фатиме. Девушка в тонкостях изучила искусство массажа, волшебными прикосновениями можно было успокоить, отвлечь от государственных забот, пробудить угасающие чувства и распалить страсть. Но пока она была только на услужении у дам гарема, икбал и кадин. Однажды Айше спешила в бани, сделать массаж одной из кадин и попалась на глаза султану, выходившему из купальни, она упала и простерлась ниц, как предписывалось этикетом, но Повелитель успел увидеть личико рабыни, его долгий и пристальный взгляд определил судьбу девушки. Она тут же была переведена в ранг гедзе - попавшаяся на глаза и переселена из комнат рабынь в комнаты фавориток, где ее привели в необходимый вид, нарядили и дали необходимые наставления, перед тем как султан пожелает поближе познакомиться со всеми ее достоинствами. Через два дня Айше побывала в покоях султана, она покорила его своей чистотой, детской непосредственностью, черными искрящимися глазами и задорным смехом. Из покоев господина Айше вышла уже икбал, ей тут же предоставили новые покои, несколько евнухов и рабынь. Сначала любимая жена султана не обратила внимания на новую фаворитку, подумаешь, еще одна, да таких у повелителя сотня, а кадин-эфенди у него одна. Но чаще стал привечать султан Айше в своих покоях, все чаще дарил ей драгоценности и подарки и все реже вспоминал свою ненаглядную первую жену. И тогда решила оскорбленная женщина отомстить своей более удачливой сопернице, да так, что бы впредь никто не осмеливался стать на ее пути. Обратилась султанша к известному в те времена колдуну, да не простому шарлатану или знахарю, а к настоящему сильному волшебнику. Что пообещала ему взамен, никому не ведомо, только вышла она белее мела с расширившимися от ужаса глазами. И принесла она в гарем питье для несчастной Айше, заколдованное. Пригласила ее тайно в свои покои, разговаривала любезно, восхваляла красоту и достоинства легковерной Айше, подмешала в щербет колдовское зелье, а потом смотрела, как корчится в муках такое красивое тело соперницы, как темнеет ее кожа и лицо. Когда на запястьях защелкнулись волшебные браслеты, вспомнила султанша слова колдуна о тюрьме, схватила первый же попавшийся под руки предмет, тяжелую медную лампу, направила на плененную соперницу и произнесла слова, которым научил ее волшебник. Так Айше стала джинири, пленницей лампы и рабыней госпожи. Служила она госпоже несколько лет, пока лампа, вместе с другими драгоценностями, не была украдена удачливым вором и спрятана до лучших времен. Теперь Айше стала рабыней господина и она рада, что страшной госпожи нет рядом.
Джинири изящно поднялась, показывая всем своим видом, желание угодить господину, то-есть мне.
- И что, нет никаких способов освободить тебя?



- Почему нет, есть. Только господин должен искренне желать свободы своей рабыни и провести соответствующий ритуал, которого я, к моему великому горю, не знаю.
- А чем ты можешь мне служить?
- Я не настоящая джинири, поэтому могу только прислуживать, как обычная служанка, добавить несколько лет жизни господину, или превратить серебро в золото. Еще я искусная массажистка и прошла науку утоления страсти в султанском гареме.
Слова о страсти вдруг напомнили мне о жене, ее холодности и об отсутствии наследника, надеюсь супруга уже вернулась с вечеринки.
- Где же мне тебя разместить, Айше?
- Пусть мой господин не тревожиться, я вернусь в лампу.
- Ты не можешь вернуться в лампу, это как-то не по человечески, заключать девушку в такое гм.... место.
- Я не могу долго находиться в этом мире, он высасывает из меня энергию и мое тело становится слабым. А в лампе я набираюсь сил, господин разрешит мне вернуться назад?
- Да, возвращайся.
Джинири снова закуталась в свой сиреневый туман и он втянулся в носик лампы.
Миледи все еще не явилась домой и мне пришлось ночевать в своих комнатах, размышляя о странных восточных нравах и горькой судьбе Айше. Жаль, что нет в живых отца, он наверное смог бы освободить девушку из заточения. Надо просмотреть его записи, вдруг натолкнусь на что-то стоящее. А еще надо посоветоваться с Арзулом, может демон что подскажет.



На следующий день я не забыл о джинири и решил отправиться в отцовскую лабораторию. Но сначала зашел в его комнату, посоветоваться с демоном. Арзул появился на зов довольно быстро.
- А, сын хозяина. Долго же ты вспоминал обо мне. Хочешь стать новым повелителем зеркала?
- Зачем мне это? - лениво осмотрелся я, - колдовских сил у меня нет, душу тебе закладывать неохота, думаю отправить зеркало в подземелье, в отцовскую лабораторию, там и будешь храниться, до лучших времен.
- Никогда не верь людям, - угрюмо пробормотал Арзул, - твой отец обещал отправить меня в Демонис, на свободу.
- Отец, к сожалению умер. А я не умею отправлять демонов на их родину.
- О, это легко, надо только принести шесть кровавых жертв, а потом....
- Не-не-не, я никаких жертв приносить не буду, не хватало еще, что бы меня обвинили в пропаже людей или об этом пронюхали инквизиторы. Гореть мне на костре, как моей бабке, а тебе служить подопытным кроликом у инквизиции в подвалах.



- Ох, уж эта ваша инквизиция.
- Кстати, а ты не знаешь, как освободить джина из заточения?
- Ты нашел себе джина-раба?
- Ну, скорее не раба, а рабыню.
- О, благословен тот день, - возликовал Арзул, - надеюсь это ифрит!
- А при чем тут ифрит?
- Как же, ифриты - это повелители демонов, одно их слово и я отправлюсь назад в Демонис, никакие человеческие заклятия не удержат.
- Нет, должен тебя разочаровать, это не ифрит. Это даже не настоящий джин, а заколдованная на вечное рабство женщина.
- Тьфу, - сразу же сник и как-то сморщился Арзул.
- Так ты знаешь способ ее освободить?
- Нет, откуда мне знать тайны Повелителей? К тому же в пленницу ее превратили людские чары, среди людских чар надо искать и обратный процесс. - Последние слова демон произносил уже растаяв в сумраке стекла.
Ну что же, придется наведаться в лабораторию. После смерти отца ни одна нога не ступала в святая святых старого графа. Целую ночь меня мучила бессонница и одолевали мысли одна похлеще другой. Но явь оказалась куда как банальнее, зомби не бродили из угла в угол, они окончательно упокоились, истлели и теперь лежали грудой костей в углу. Кругом был образцовый порядок, наведенный еще отцом и Скелехильдой. Служанка, как не удивительно, не упокоилась, вместе со всеми неживыми, она лежала в своем гробу и шумно вздыхала. Наверное так она изображала горе, ведь скелетам не нужен воздух.



В центре комнаты стоял отцовский гримуар, на полках лежали свитки и старинные книги. Хотя кто сказал, что работа по поиску будет легкой и необременительной. Не рецепт же супа ищу.

 

[Tayra]

Гримуар я решил оставить напоследок, а то прочитаешь что-нибудь в голос и доказывай потом явившемуся демону, что ты не закуска, и вытащил его из Демониса по чистой случайности, а не на кровавый пир. Книги на полках стояли по темам, отец очень любил строгий порядок во всем. Но куда относят джинов? К демонам, привидениям или волшебным существам, а может надо искать в проклятиях? Арзул что-то говорил об ифритах, огненных демонах, которые так же являются джинами. Стоит проверить?



Таких книг оказалось очень много. Я благословил человека, придумавшего указывать содержание в начале огромных талмудов, иначе мне не просмотреть их и за год. Ифриты упоминались только в трех книгах, две из них скудно описывали "восточных демонов", в третьей содержалось подробное описание пленения и удержания настоящего ифрита. И нигде не упоминалось о превращении человека в джина. Придется смотреть в проклятиях.
Чтиво скажу я не для ночи, столько разных способов нанести человеку вред, от примитивных - вроде почесухи и медвежьей болезни, до утонченных и передающихся по наследству семейных проклятий. Как будто бы человечеству мало меча, кинжала, огня и яда. Людская подлость занимала восемь томов отборных проклятий. Восточные оказались в шестом томе.



Два дня я штудировал книгу и не зря. Освободить Айше можно было несколькими способами, только вот подходящий мне и не требующий магической энергии всего один. Душу девушки связали с бронзовой лампой, как когда-то отец привязал к разным предметам своих зомбиков. С той разницей, что Айше проделали это при жизни. Вот почему она не может долго оставаться снаружи, душа ее томится внутри сосуда, а астральное тело похоже на решето из которого свободно утекает мана и прана. Что бы освободить девушку надо разрушить связь с лампой. Для этого ловушку надо "охладить дыханием сильнейшего мороза, разогреть в пылу тысячи огней и погрузить в темноту мертвого мира". Ох уж эти восточные мудрецы! Нет что бы написать толком, мол суньте предмет в сугроб, потом в печь, а потом...темнота мертвого мира это как? В могилу что ли зарыть, или в склеп положить на недельку? Ну да ладно, главное - появилась надежда.
В воскресенье я спустился завтракать в столовую и обнаружил, что сижу за столом один.
- Мика, миледи еще не спускалась?
- Миледи отбыли на завтрак в дом Хьюстонов, Ваша Светлость.



Что-то эти Хьюстоны начинают меня нервировать. Жена проводит там больше времени чем в собственном доме, как бы не пошли неприличные сплетни по городу. Надо узнать о них получше, да и с женой поговорить. Я, конечно, не против светских визитов и друзей, но не каждый же день!
- Она не сказала, когда вернется?
- Миледи вернется к двум, на три часа должен начаться раут в честь дня рождения мисс Оливии.
- Какой раут, - ошеломленно спросил я, - еще не закончился траур по отцу.
- Миледи заявила, что не намерена больше придерживаться траура, жизнь принадлежит живым. - Дворецкий неодобрительно поджал губы, видимо столь вопиющее нарушение всех приличий ему тоже не нравилось.
- Где список гостей?
Дворецкий исчез, что бы через мгновение подать мне на подносе бумагу со списком имен.



Итак - Главеры, Хьюстоны и ни одной фамилии которая действительно важна для нашей семьи. Это было уже слишком. Попрать все приличия, устроить праздник в дни траура в МОЕМ доме и даже со мной не посоветоваться! Меня душили негодование и гнев, как она только посмела!

Баллы

26,25+0,25(За друга Вудро Хьюстона)
=26,50

Не вошедшее в повесть

 

[Tayra]

Жена, словно чувствовала, что дома ее ждет тяжелый разговор, поэтому явилась не одна, а вместе с Хьюстонами. Повстречав меня на пороге, тут же нацепила любезную улыбку и защебетала:
- Дорогой, знакомься, это маркизы Хьюстон, Вудро и его брат Демаркус, они недавно вернулись из Англии. Вот где вращается изысканное общество, а не в грязном Египте, населенном дикарями.
Маркизы были близнецами, оба стройные, светловолосые и голубоглазые. Оба гладковыбриты и одеты с изысканной простотой по английской моде. Томные взгляды и жеманные движения напоминали сытых ленивых котов. Они явно знали о своей красоте и шарме, к тому же умело этим пользовались. Глядя на жену, которая просто млела в их обществе, мой гнев начал переходить в бешенство, я даже почувствовал, как в горле клокочет ярость и когти пытаются выскочить наружу, чтобы исполосовать такие гладкие и мягкие лица, оставить двоим хлыщам незабываемое напоминание о нашей встрече. Огромным усилием я сумел подавить в себе зверя, скрипнув зубами так, что, по-моему, услышали даже они. Нацепив такую же улыбку, как у жены я произнес:
- Добро пожаловать в МОЙ дом.
- Мы счастливы с вами познакомиться, граф. Леди Каролина много о вас рассказывала, - рассыпался в любезных комплиментах один из братьев, но взор его оставался холодным и колючим. Словно маркиз хотел порыться в моей голове или разобрать на составные части. Внутри кольнуло болью, а глаза собеседника удивленно распахнулись.
Я так и не понял, кого из братьев как зовут, но выяснить не успел, отворилась парадная дверь и вошла баронесса Велофф.
- Прошу меня простить, я должен поприветствовать остальных гостей.
- Я отведу вас в гостиную, - тут же заворковала жена.
Она так и не вернулась, чтобы приветствовать прибывающих гостей, приглашенных ею на ее же раут, осталась в гостиной развлекать маркизов.
Потом был ужин, гости веселились, маркизы оказались очень остроумными собеседниками и все разговоры крутились вокруг них. Девочек привели в столовую уже в конце ужина, чтобы Оливия задула свечи на торте.



Малышка была нарядно одетой в желтенькое платьице, в прическу были вплетены агатовые цветочки, привезенные мною из Египта.



Девочка была просто загляденье, но она совсем не чувствовала, что это ее праздник. Испуганные глазки бегали по чужим людям, пока не остановились на мне. Ободренная улыбкой, дочь с достоинством задула свечи на торте и, получив изрядный кусок лакомства, удалилась с няней в детскую. Когда ужин закончился и гости перешли в гостиную музицировать и играть шахматы, я, плюнув на все приличия, отправился в свою комнату.



Я злился, разорвал от гнева недавно установленный холст, начал метаться по комнате, пока не наткнулся взглядом на медную лампу.
"Джинири!" - Осенило вдруг меня, - "надо сказать ей о результатах моих поисков."
Схватив лампу, я остервенело ее потер, из душистого фиолетового тумана выступила изящная девичья фигурка.



- Мой господин, твоя ничтожная рабыня приветствует тебя.

 

[Tayra]

- Айше, я нашел способ освободить тебя... - начал я с самого главного. Джинири замерла на секунду, а потом заговорила спокойным журчащим голосом:
- Какая радость, Господин мой. Но что я вижу, ты устал и разгневан, позволь Айше даст успокоение твоей душе.
По мановению руки девушки в комнате появился столик с фруктами и напитками, запахло восточными благовониями. Тонкие пальчики пробежались по моим плечам и тихий голос шепнул в самое ухо:
- Расслабьтесь, мой господин, ведь я самая умелая массажистка из султанского гарема, в моих руках вы почувствуете покой, горести уйдут. Нет ничего лучше для мятущегося духа, чем нега и отдых.
Я даже не понял, когда поддался восточному очарованию. В ловких руках джинири мой гнев иссяк, по телу разливалось тепло, слова сами срывались с губ и Айше узнала все о ритуале освобождения, о коварных проказах жены, о желанном наследнике, которого нет и, наверное, уже не будет, о подлых Хьюстонах и их шарме. А потом я уснул светлым сном, навеянным мне ароматами далекого Египта.
Утром я проснулся полный решимости объясниться с женой, позавтракать можно и потом. В ее комнатах царил беспорядок, если не сказать - хаос. Платья валялись по всей кровати, драгоценности насыпью лежали на туалетном столике, как только служанки еще не растащили половину? Я подошел, открыл шкатулку для драгоценностей, что бы уложить все на место и обнаружил внутри письма. На верхнем конверте твердым почерком стояла подпись "Вудро Хьюстон". Хотя у меня и мысли не было читать письма жены, но эта подпись притягивала взгляд. Достав и пересмотрев все конверты я обнаружил что все письма принадлежат Хьюстону. "Любовная переписка!" - словно кнутом хлестнула меня мысль, это было выше моих сил, я должен знать! Дрожащими пальцами достал первое попавшееся письмо из конверта и впился взглядом в ровные четкие строчки.

"Мой Ангел!
Как долго длился для меня сегодняшний день, какой хмурый он был и как тяжело давалась каждая минута без тебя. А вечером, с тоской смотря в ночное небо, я думал о самой яркой звезде, имя которой звучит музыкой - Кристиана! Недавно я узнал об астрологе, который читает по звездам и составляет гороскопы. Я хотел бы узнать твой знак зодиака, что бы его сопоставили с моим.

Как сладко думать о том, что звезды пророчат нам счастье.
Твой верный возлюбленный Вудро."

"Мое Счастье!
Недавно я снова был у астролога, он подтвердил, что мы будем вместе. Ты слышишь, звезды на нашей стороне! Мы будем вместе! Какие упоительные слова.

Я знаю как ты несчастлива с мужем. Он совсем не ценит то сокровище, которое ему само упало в руки.

Как он холоден с тобою и жесток. А ты знаешь, как я несчастен называя женой не тебя, а Малинду, женщину навязанную мне дядей епископом, которая даже не смогла дать мне наследника.

Но Малинда больна, уже два года она не показывается на люди и врач говорит, что конец неизбежен. Когда она умрет, я стану не просто богатым, а неприлично богатым и смогу дать тебе все то, чего ты заслуживаешь.

Твой верный возлюбленный Вудро."

Мой Ангел
О, Кристиана, как же я жду того момента, когда смогу снова сжать тебя в своих объятиях. Твой поцелуй все еще горит на моих губах.

Сладким соком он проникает внутрь и греет меня. А твоя волшебная весть о том, что ты ждешь моего ребенка, сделала меня самым счастливым влюбленным.

Правда я немного опасаюсь реакции твоего мужа...

Письма выпали из моих рук обратно в коробку. Ярость захлестнула меня волной, зверь рвался наружу готовый убить, растерзать подлую женщину. Сквозь багровый туман пробилась единственная здравая мысль, слуги не должны видеть меня таким. Спрятаться, немедленно спрятаться в надежный отцовский подвал и там дать волю гневу.
Уже за потайной дверью я начал ругаться и грозить карами на неверную жену. Из-за нее я оказался настолько рогат, что мне позавидовал бы даже Арзул.



Какой пример она подает девочкам? Каким только женским подлостям она их научит? А я значит тиран и жестокий изверг? Мне значит наследника не полагается, дверь спальни для меня заперта, а для ловеласа Хьюстона пожалуйста - окно на распашку. Неужели Кристиана надеется на помощь дяди Хьюстона, тот который епископ, что он позволит ей развод. Да не каждому королю церковь разрешает развод, а женщинам и подавно. Я не потерплю еще большего позора! А что делать с бастардом Хьюстона? Если родится девочка, одной больше, одной меньше, а если мальчик? Я не хочу оставлять графство и титул бастарду ненавистного мне Хьюстона! Разве что завести собственного бастарда и отдать все ему. Стоп! А это идея!
Я сам бастард, признанный отцом, представленный королю и проверенный магом. В Триумфальном зале дворца висит гобелен, на котором отмечены все члены семьи и там есть мое имя. Никто не смел перечить и сомневаться в моей принадлежности к роду ди Мерканте, ведь магия крови меня признала.
Кто мешает найти хорошую женщину, которая родит мне сына? Хотя нет, с женщиной как раз и проблема. Ни один уважающий буржуа не отдаст свою дочь даже графу, что бы из нее сделали любовницу. Это будет не меньший скандал, чем с бастардом Хьюстона, сироту что ли искать?
И тут в мою голову закралась мысль - Айше. Она воспитывалась в духе востока, где такое положение вещей это норма. Надо спросить ее саму. Принеся лампу, я снова заперся в лаборатории и вызвал джинири.



- Приветствую тебя, мой господин!
- Айше, я хочу поговорить с тобой о твоем будущем. Если я освобожу тебя от рабства, куда ты пойдешь?
- Пойду? Но.. я думала, что господин оставит меня в своем доме, - в глубоких глазах показалась растерянность и набежала слеза, - неужели господин меня выгонит? Куда же я пойду в новом и чужом для меня мире? Уж лучше остаться в лампе.
- Нет-нет, не выгоню, что ты. В моем доме есть отличные комнаты для тебя, правда они совсем не в восточном стиле.
- О, личные комнаты! Значит Айше не будет служанкой?



Я посмотрел на тонкий стан девушки, мягкие черты лица, изящные руки, глубокие с поволокой глаза, смотрящие с такой радостной надеждой.



- Нет, Айше будет любимой женщиной.
- Айше будет бах-ирбаль*, я так счастлива, господин. Я очень счастлива, я рожу господину много сыновей.
- Сыновья это хорошо, но надо приступать к ритуалу освобождения.
Джинири выпрямилась:
- Я готова, господин, загадывайте свое желание.
Лампа оттягивала мне руку, я набрался смелости и произнес:
- Желаю освободить джинири Айше Луни от рабства в лампе!



Сначала ничего не происходило, потом девушка начала светиться все тем же мягким фиолетовым светом.



А лампа начала стремительно покрываться льдом. Вот оно, первое условие из книги, но у меня было отличное зелье составленное еще отцом, если его вылить на какой-то предмет, то он замерзал настолько, что даже метал крошился. Я не мешкая поставил белеющую от инея лампу на пол и щедро плеснул на нее зелья.



- Я чувствую что путы слабеют, - прошептала сияющая джинири.

*

бах-ирбаль - первая фаворитка султана

Баллы

26,50+0,25(За друга Айше Луни)=
=26,75

Не вошедшее в повесть

Слишком много день рождений выпало за два дня.

 

[Tayra]

Медная поверхность пошла тончайшими трещинами, но лед начал быстро таять, вода с шипением превращалась в пар и лампа стремительно накалялась. В камин, срочно бросить лампу в огонь камина. Перепрыгивая через две ступеньки и подбрасывая горячую лампу в ладонях, я домчался в дом.



Камин был зажжен в столовой, огонь принял лампу, взметнувшись под самый закопченный свод. Но медь не оплавилась, она накалилась, а трещины начали расширяться. Но вот пламя опало, достав кочергой горячий сосуд я удивился очередной метаморфозе. Она старела, блестящие бока зеленели, рисунки стирались от времени. Значит "Темнота мертвого мира", как говорилось в книге третье условие. Где у нас самое старое место в городе? Конечно кладбище со склепом, а самые древние кости покоятся в склепе, не туда ли сунуть стареющую лампу? Схватив сосуд, я выскочил из особняка, возле крыльца стоял запряженный экипаж, наверное жена опять куда-то собиралась. Перебьется, все-равно некогда седлать Цецеру, я вскочил на козлы кучера и подхлестнул гнедых.



Вот уже показалась окраина города, обшарпанные домишки с покосившимися заборами, еще поворот и появляется край кладбища. Старое, даже древнее, здесь хоронят горожан испокон веков, когда еще город этот был деревней. Старый склеп стоит тут очень давно, когда копают новую могилу и внезапно выкапывают старые кости, их аккуратно собирают, связывают как хворост и уносят в склеп.



У аристократов свои семейные усыпальницы, где лежат доблестные, или не очень, предки, но горожане себе такого не могут позволить. С протяжным скрипом отворилась знакомая мне с детства дверь. Я вспомнил старого пьяницу сторожа, гробокопателей-мародеров и тоскливые процессии, проходящие мимо мальчика-помощника. Внутри было все так же сыро, пахло плесенью и смертью. Старые щербатые черепа высились вдоль стен, следя за нарушившим их покой пустыми глазницами. Под склепом имелось небольшое подземелье, где стояли самые старые, покрытые плесенью саркофаги, в которых покоятся основатели Твинбрука. Видимо туда и надо поместить лампу. Я взял факел, воткнутый в кольцо при входе и отправился в мрак подземелья. Тяжелая крышка никак не хотела поддаваться моим усилиям, пришлось перекинуться и лишь тогда я смог подвинуть ее на столько, что бы в щель пролезла лампа. Ну, надеюсь, что я не ошибся. Оказавшись в саркофаге и лежа среди древних костей медь лампы стала стареть еще быстрей, трещины росли и расползались. Когда я доставал ее ручка и носик отвалились. Теперь дело только за джинири, сумеет ли она освободиться?



Домой я вернулся под вечер, уставший и грязный. Пока приводил себя в порядок, Виктор доложил, что меня ждут в столовой на семейный ужин. Как странно, раньше я не мог собрать семью под крышей, а тут, пожалуйста, меня прям ждут.
В столовой действительно все меня ждали. Девочки сидели чинно выпрямив головки и распрямив спинки - истинные леди. Амбруазина уже научилась самому необходимому для ее возраста, скоро приступит к изучению сложного этикета.



Девочка просто красавица, непослушные кудряшки заплетены в две косы, но прядки так и норовят выскользнуть из прически. Милое невинное дитя, возле которой восседает ее мать, порочная женщина.



Надо срочно отправить девочек в пансионат при монастыре урсулинок, иначе тлетворного влияния матери не избежать. Ужин прошел в непринужденной женской болтовне. Девочки щебетали о чем то своем, детском. Кристиана была мила, даже слишком мила. Я заподозрил, что она узнала о прочитанных мною письмах. Вот только ни нервозности, ни страха в поведении жены не наблюдалось. Потом у меня появилась мысль, все это из-за беременности. Она мила и услужлива, пригласит меня в спальню, а потом объявит, что ребенок пой и поди докажи обратное. Ну уж нет милая, я на это не клюну. Посмотрим как ты будешь выкручиваться из положения, в которое сама себя и загнала. Пожалуй сегодня я запру дверь своей спальни, так на всякий случай.



Я не ошибся в своих предположениях, когда девочек увели в детскую, Кристиана намекнула, что я долго не посещал ее спальню.
- Миледи, я сегодня слишком устал, занимаясь делами и охотой. Как бы ни была заманчива перспектива ночи, но сегодня я буду совсем никудышным любовником. Спокойной ночи, мадам.
Глаза жены сердито сузились, я сделал уставший вид, бросил салфетку на стол и удалился. Мне вслед прошептали такое ругательство, что покраснели бы даже кони на конюшне. Нет, я определенно сегодня запрусь в своей спальне, во избежание инцидентов.
Но сначала джинири! Спустившись в подвал я достал старый, полуразвалившийся кусок меди, слегка напоминающий лампу и потер ее. Айде появилась незамедлительно, цепи сковывающие ее с узилищем были видны невооруженным взглядом. Они мерцали и казались прочными на первый взгляд.
- Ну милая, теперь все дело за тобой, - прошептал я девушке, - сумеешь ли ты порвать эти путы, велико ли твое желание свободы?
- Велико, - отвечала девушка беря связывающие ее цепи и делая первый рывок.
- Я... хочу.. на... свободу!!! - С последним рывком магия ослабла и лопнула, звенья цепи рассыпались по полу и медленно таяли.



Лампа превратилась в горсть песка, который с тихим шелестом утекал из моих рук.



Я подал изумленной Айше руку и повел ее в дом. В холле нас встретил дворецкий.
- Мика, это Айше Луни, моя гостья из далекого Египта, теперь она будет жить у нас, вели приготовить синие апартаменты.
- Слушаюсь, Ваша Светлость, - с деланной невозмутимостью поклонился слуга, хотя я видел, как быстро он окинул темнокожую, скудно одетую фигурку девушки быстрым взором.
Я показал джинири ее комнаты, велел располагаться и пожелал спокойной ночи.




И главное, я не забил запереться на ночь в своей спальне. Не знаю, показалось мне спросонья или нет, но кто-то точно пытался войти.

Баллы

= 26,75

 

[Tayra]

Сегодня опять полнолуние и я собираюсь провести ночь вне дома. Думаю сводить своих висельников в дом малоуважаемого маркиза Хьюстона. Загостился он что-то в моем городе, страх потерял и ощущения опасности. Видимо слишком много у него денег и свободного времени, если он вместо дел да управления своими землями предпочитает охмурять чужих жен, а не следить за своим хозяйством.
Обедал я в столовой и жена, к моему удивлению, тоже. Вид у нее был фальшиво-ласковый, улыбка приторной, а взгляд колючий. Что дорогая, не удается твой план? То-то еще будет!
- Мика, - обратился я к дворецкому, - а где наша гостья из жаркого Египта? Почему она не спускается в трапезную?
Слуга молча поклонился, на столе мгновенно появились столовые приборы на еще одну персону. Айше вплыла в столовую грациозным шагом, восточные одежды больше подчеркивали чем скрывали тело, а ароматы сандала заполнили комнату своим сладким запахом. Джинири изящно поклонилась и промурлыкала:
- Господин звал меня?
- Да Айше, у нас принято вкушать еду за одним столом всей семьей, я хочу что бы ты присоединилась.
- Хорошо, мой господин! - еще один поклон.



Когда она села я решил представить свою семью.
- Позвольте представить вам Айше, гостья из далекого Египта. Я спас ее и теперь предложил девушке наше французское гостеприимство. Эти очаровательные малютки - мои дочери, Оливия и Амбруазина ди Мерканте.
Девочки дружно поднялись и сделали книксен, джинири тепло им улыбнулась, а я продолжил:
- Слева от тебя сидит леди Кристиана ди Мерканте, моя жена и мать моих двоих детей.
Айше скромно опустила глаза и прошелестела:
- Долгих вам лет жизни, Кристиана-ханум.
Жена так сильно сжимала в руках столовый нож, что пальцы у нее побелели. А на приветствие джинири прошипела:
- С каких это пор служанки обедают за одним столом с господами? Ее место на кухне!
- Дорогая, с чего это ты взяла, что она служанка? Это гостья.
- Она сама так назвалась!
- Милая, если бы ты не считала Восток варварской страной и дала себе труд хотя бы изучить основы восточного этикета, ты бы не выглядела сейчас такой невеждой. Какой пример ты подаешь девочкам? Восточные женщины называют господином всех мужчин, кроме слуг и евнухов. Так что будь любезна и извинись за свою дремучесть!
- Извиниться? - теперь у жены побелели не только пальцы но и губы, сжатые в тоненькую ниточку.
- Извиниться перед этой... этой... девкой, - выплюнула она, - безродной приживалкой из милости? Так может это с ней ты вчера заперся в своей спальне?
- Айше жила при дворе султана и почестей имела там побольше, чем ты при королевском дворе. И смотрю - воспитание у нее куда лучше твоего.
Кристиана вскочила из-за стола и прошипела:
- Я отказываюсь сидеть за одним столом с этой женщиной!
- Хорошо, - промокнув губы салфеткой я обратился к дворецкому, - будете подавать еду миледи в ее комнату, в трапезной не накрывайте.
- Да, Ваше Сиятельство.
- Ах ты дрянь! Все это из-за тебя, - супруга коршуном бросилась к Айше намереваясь вцепится ей в волосы.



- Миледи! Не уподобляйте себя уличным девкам и плебеям! Где ваши манеры?
Кристиана, словно на стену, натолкнулась на мой презрительный взгляд и развернувшись выбежала из столовой. Айше выглядела просто победительницей, гордо поднятая голова, блестящие глаза. Уверен, она не пропустит ни одного завтрака или ужина, ведь это теперь ее привилегия, сидеть в трапезной.
После обеда я велел конюхам приготовить Цецеру к ночной охоте, послал Виктора в логово банды, предупредить, что сегодня грабим дом Хьюстонов, но без плана. Я сам пойду, темнота скроет волчьи черты от посторонних глаз, но я буду чуять и видеть все преграды на пути.
В лес я выехал заранее, оставил лошадь в лесной хижине, а сам решил немного разогреться перед делом.



Когда подошло время, воровская братия уже ждала меня возле особняка. Для моих способностей здесь не было ни одного секрета. Псы, поджав хвост даже не вылезли из своих укрытий, только испуганно повизгивали в ответ на мое глухое рычание. В доме я безошибочно нашел и сейф с деньгами и драгоценности, даже не погнушался милыми дорогими безделушками, вроде ножа для писем инкрустированного драгоценными камнями и столового серебра. На этот раз ограбление прошло под девизом "все или ничего". Мы прихватили даже меховой плащ и камзол расшитый серебряной нитью из спальни спящего Вудро, а так же его сапоги. Это была богатая добыча, ее количество грело мое мстительное сердце. Уже под утро, когда влияние полнолуния уменьшилось и я смог вернуть себе человеческий облик, желание полюбоваться награбленным толкнуло меня остаться на подсчет добычи.



После такого прибыльного дела банда посматривала на меня благосклонно.



Домой я вернулся под утро, уставший и довольный. Виктор увел Цецеру в конюшню, а я решил не привлекать внимания и проскользнуть через калитку для слуг. На кухне аппетитно скворчало, повариха, дородная матрона, проворно нарезала зелень огромным ножом, а две служанки сплетничали у разделочной доски. Я уже почти прошел мимо, как услышал имя Айше и решил задержаться, узнать о чем это говорят на графской кухне.
- ... А она как ворвалась, - продолжала вдохновенно рассказывать тощая черненькая девушка, судя по платью работает горничной, - и кричит мол, тебя мой муж из жалости приютил, да еще лучшие гостевые апартаменты выделил. Не смей перед графом юбкой вертеть, а не то я тебе рожу расцарапаю.
- А гостья эта заморская что? - интересовалась полненькая, по тесаку в руке и по тому, как ловко она им орудовала я признал в ней помощницу поварихи.
- Гостья этак с достоинством говорит, мол, господину виднее, кому лучшие апартаменты выделять. Его внимание надо заслужить лаской да прочими достоинствами, истеричность к коим никаким боком не причисляется. А если господину угодно будет ее на ложе свое пригласить, так она с удовольствием.
- Так и сказала? С удовольствием? - Ахнула пухленькая.
- Так и сказала! И добавила, что собирается родить графу сыновей, а потом станет его второй женой.
- Ну это она заливает, где же это видано, что бы графья по две жены имели.
- Видано-не-видано, но миледи осерчала сильно, ругалась. Сказала, что она первая родит ему сына, а гостью эту заморскую выкинет из поместья, как только хозяин в Шам ле Сим уедет, к королю на доклад. А то и выпороть велит на конюшнях.



- Не может быть? Разве же посмеет она гостью заморскую без позволения из дома выгнать?
- А чего там сметь? Выгнала, а хозяину сказала, что та сама ушла. За родиной истосковалась и уехала. Кто же обратное докажет? Ненавидит она эту гостью, извести хочет.



Дальше слушать я не стал. Вот как моя женушка запела, первая наследника родит. Значит надеется до моего отъезда в постель запрыгнуть, а по моему отсутствию с соперницей покончить. Не будет по твоему, я уж постараюсь.

Баллы

=26,75+0,25(За полностью освоенный навык Спорта)
=27

 

[Tayra]

Я решил не откладывать отъезд в столицу и доклад королю. Главное достоинство поездки - это потраченное на нее время. Пока я доберусь, пока удостоюсь аудиенции, а потом еще вернусь домой, жена уже не сможет скрывать свою беременность и сделать из меня дурака. Главной проблемой оставалась ее ненависть к Айше. Оставить девушку одну в поместье с разъяренной своим поражением фурией чревато неприятными последствиями. Можно было бы нанять в городе дом и временно переселить Айше, только думаю, Кристиана и там ее достанет. Еще чего доброго папочку подключит, тогда бедной девушке совсем не жить.
С собой что ли взять? Покажу джинири столицу европейского государства, центр культуры и моды. Надо срочно предупредить Айше, что бы собиралась в путь. Вещей у нее все равно пока еще нет, так что все нужное купим по дороге или в столице.
Утро конечно было ранним, но Айше уже не спала, сидя перед зеркалом, она укрепляла прическу устрашающего вида шпильками.
- Доброе утро, господин! - Тут же поднялась она.
- Доброе утро, я пришел предупредить тебя. Сегодня я уезжаю в Шам ле Сим по государственным делам. Ты хочешь остаться в поместье или отправится со мной в столицу?
- Господин желает взять меня с собой? - сияющие глаза смотрели прямо на меня.
- Желаю.
- А как же госпожа Кристиана?
- Она останется дома и будет присматривать за поместьем.
- Но у меня совсем нет дорожных вещей!
- Ничего страшного, самое нужное мы купим в Твинбруке сегодня, самое красивое - в столице. Ну так что?
- Конечно, я последую за господином! - воскликнула довольная Айше.



- Вот и отлично, велю Виктору сопроводить тебя за покупками в город.
Я вышел из комнат Айше и отправился в апартаменты Кристианы. Жена так же не спала, она писала письма. Увидев меня исписанные листы тот час же были отправлены в приснопамятную шкатулку подальше от моих глаз.
- Вы... в моем будуаре, - немного растерянно и, как мне почудилось, с надеждой воскликнула жена.
- Доброе утро, миледи, - немного сухо поздоровался я, - к сожалению, я должен предупредить, что сегодня уезжаю в столицу. Государь ждет мой доклад, а я и так непозволительно долго задержался дома.
- Но как же так? А я?
- Вы миледи останетесь дома, приглядывать за поместьем и детьми. Надеюсь, я могу положиться на Вас?
- Но... - жена вдруг переменилась.
Томный взгляд, домашнее платье, словно невзначай оголяющее круглое белое плечо, тонкие руки, обнимающие меня за шею и жаркий шепот:
- Может, перед отъездом вы осчастливите меня своим вниманием?
Ее дыхание щекотало шею, я опомнился когда мои руки, без моего на то позволения обнимали жену за талию. Когда она только научилась таких штучек. И главное с кем? Последняя мысль отрезвила меня окончательно.
- Миледи, я бы с радостью, но во дворе меня уже ждет экипаж, так что я зашел попрощаться. А к этому разговору мы вернемся позже, после моего возвращения.
Эти слова прозвучали уже из коридора. За дверью послышался сердитый вскрик и звон разбитого стекла. Надеюсь это не зеркало, а не то дому грозит семь лет несчастий.
Что бы не искушать судьбу, кучеру было велено отправляться немедленно. По дороге к поместью были перехвачены Айше с Виктором, тащившим покупки. Вещи перекочевали в дорожный сундук, Айше заняла место в карете, а камердинер получил указания следить за неверной женой и приглядывать за действиями банды. Так началось мое путешествие.

Первый раз я посетил столицу еще в юности, вместе с отцом. Тогда мы ехали заявить свои права на наследство ди Мерканте и объявить меня преемником графа. Теперь же я ехал в довольно таки зрелом возрасте, отчитаться о дипломатических переговорах с востоком и показать прекрасной Айше столицу. Дорога показалась мне уже не такой увлекательной, как первый раз. Постоялые дворы были неопрятны, цены кусачи, а время бесконечно. Хорошо, хоть джинири не доставляла хлопот. Она не требовала ничего сверх меры, была мила и услужлива. К тому же ее заточение оставило глубокий пробел в истории мира и мы коротали время за приятными беседами обо всем, что она пропустила за время пребывания в лампе.



Столица встретила нас шумом, и гамом. Все куда-то спешили, неслись со всех ног и совсем не боялись проезжающих чуть ли не по ногам экипажей. Я остановился в том же отеле, что и много лет назад с отцом. Айше удалилась в свои апартаменты на женской половине, а я срочно привел себя в порядок и отправился во дворец, что бы записаться на аудиенцию.



Дела не заняли много времени. Все было написано еще в поместье, а речь королю я отрепетировал в пути, все равно не было чем заняться, тогда же я продумал ответы на разного рода каверзные вопросы. В отель я вернулся ближе к обеду, и спустился перекусить вместе с Айше в просторном обеденном зале.
- Куда бы ты хотела отправиться в Шам ле Сим первым делом, - поинтересовался я у девушки, накладывая себе салат в тарелку, - магазин готового платья или ювелирную лавку?
- Если господину интересно, я бы хотела посетить то место, где делают эти изысканные напитки.



- Вот как, - удивился я, - и почему, позволь узнать, такой интерес к вину и нектарам?
- Не знаю, - пожала точеными плечиками Айше, - но еще в гареме, когда к нам попадали вина из Европы, мне было интересно, как их изготавливают, какие виды вина существуют еще… А тут я узнала, что Франция – это праматерь всех вин, как не воспользоваться моментом?
- Хорошо, мы с тобой посетим самый известный в Шам ле Сим нектарник. Может прикупим себе что-нибудь в погреб, к отцовской винной коллекции.
Откладывать поездку не стали и отправились сразу же после еды.
Нектарник находился далеко за городом. Путь наш проходил мимо лавандовых полей, ухоженных виноградников и богатых садов.
- Это все принадлежит виноделам, - рассказывал я Айше, они делают не только вина из винограда, а и яблочный сидр, сливочные вина, лаймовые и лимонные ликеры.
Девушка с восторгом смотрела в окно кареты на все это богатство фруктов.
- Вот если бы я могла разбить у себя сад или виноградник!
- Так в чем же дело? Вернемся домой, выберем тебе подходящий участок. Здесь конечно Юг, тепло и солнечно почти круглый год, но у нас чудесно растут зимостойкие сорта яблок и виноградов. А для теплолюбивых можно построить теплицу.
- Правда? – обрадовалась джинири, но тут же сникла, - а я не умею садовничать.
- Ничего страшного, наймем тебе в помощь несколько опытных садовников, которые помогут, подскажут и сделают грязную работу.
Так в разговорах и мечтах о будущем мы прибыли в нектарник. Это было массивное каменное здание с внушительной дубовой дверью и хмурым охранником. Вокруг цвела сирень, придавая ему вид поместья. Вокруг, куда не глянь, виднелись кусты винограда и яблочные деревья. Полюбовавшись окрестностями, мы вошли внутрь.



Внутри оказалась винная лавка по высшему разряду. Дубовые полки были уставлены бутылками разных форм, размеров и содержимого. За прилавком стоял длинноволосый старик.
- Жан-Люк Пиве, - отрекомендовался он нам, - хозяин этого заведения, что желают господа?
- Мы желаем осмотреться, выпить чего-нибудь легкого. А мадмуазель интересно, как изготавливается вино, она бы с удовольствием понаблюдала за процессом.



Если хозяин и удивился странным запросам аристократических господ, то виду не подал.
- Нет ничего легче, мадемуазель! Прошу за мной.

Баллы

=27

 

[Tayra]

- Как мадемуазель...
- Айше, - подсказал я.
- ... Айше, - невозмутимо продолжил Пиве, - желает ознакомится с производством?
- С самого начала.
- Тогда начнем с азов, для хорошего вина или нектара нужны свежие самые созревшие фрукты. Для этих целей у меня разбиты виноградники и сад. Желаете осмотреть?
- Желаем.
- Тогда проходите в эту дверь господа.
Мы вышли во внутренний двор, залитый солнцем. Низенький заборчик отделял территорию нектарника от пышных кустов винограда, росшего стройными рядами.
- Вот здесь растут самые ходовые сорта "Рено", "Шеримола Блан" и "Аворналино". Для одной бутылки вина требуется приблизительно 10 гроздьев винограда. Если хотите, я помогу вам с выбором и мы сделаем именную бутылку, только для Вас.



- Чудесно, - Айше захлопала в ладоши, а потом просительно заглянула мне в глаза, - мой господин разрешит?
- Конечно, милая, развлекайся.
Старик тут же подозвал мальчика-слугу с большой корзиной и они увлеченно начали бродить вокруг кустов, выбирая, по их мнению, лучшее из лучших. Я лениво оперся на деревянную ограду и, щурясь, смотрел на голубое небо.
Когда корзина наполнилась сладко-пахнущими гроздьями ягод, Жан-Люк снова пригласил нас в дом. Мы спустились в прохладный подвал, где стояли устрашающего вида агрегаты. В больших чанах женщины-работницы в заткнутых за пояс юбках, давили голыми ногами виноград, перебрасываясь шутками. В воздухе висел терпкий одуряющий запах фруктов. Мы подошли к одному из свободных приспособлений.
- Это нектарница, - начал объяснять хозяин, - вот сюда помещается виноград и из него давится сок. Он поступает в бродильный чан и потом...
Айше внимательно слушала его разглагольствования, а старик, вдохновленный такой аудиторией, старался как мог.



Фрукты немедленно были загружены, одна из давильниц услужливо их помяла. А джинири было разрешено запустить агрегат, под чутким руководством хозяина.



- А можно я сама попробую?
- Но, мадемуазель, Вы же испачкаетесь!
- Позвольте, о почтеннейший. Я очень хочу попробовать.
Хозяин сдался и Айше была вручена бадья с фруктами на растерзание.



После столь увлекательной и в равной мере утомительной прогулки, мы сидели в зале нектарника, дегустируя легкие вина. Ароматно пахло пряностями, мерный гул работающих агрегатов навевал сон, темнокожая красавица рядом улыбалась мне тепло и маняще. Я был счастлив.

Баллы

=27

 

[Tayra]

У хозяина нектарника на территории хозяйства имелся гостевой домик для запоздавших посетителей и торговых партнеров. Он любезно пригласил нас воспользоваться его гостеприимством и мы, утомленные дорогой и впечатлениями - согласились. Слуга был послан в отель за самыми необходимыми вещами, а пока он, нахлестывая лошадей, мчался в ночь, я с Айше устроились на уютном диванчике в гостиной.



- О, господин мой, сегодня был чудесный день. Я так много всего узнала!
- Не разочаровалась в виноделии?
- Нет, все очень интересно. Вот бы дома попробовать сделать винокурню или нектарник. Я бы могла создавать свое собственное вино, - Айше мечтательно смотрела в огонь камина, который предавал ее темной коже таинственный блеск.
Я невольно залюбовался девушкой, представляя ее в далеком прошлом среди темных коридоров султанского дворца, или в роскошных комнатах гарема, изучающую тонкости массажа и наслаждения.
- Если тебе так интересно, я могу поговорить с хозяином, пусть продаст один из своих агрегатов. Построим большой погреб, для хранения вина, разобьем сады и виноградники.
- И я смогу всем этим заниматься? - В глазах джинири плясали языки пламени, отраженные от камина. Но почему-то верилось, что она дочь огненных ифритов и воздушных сильфов.
- Конечно сможешь, почему ты спрашиваешь?
- Ведь женщина - это цветок, которому надлежит украшать сад господина и сосуд, для вынашивания сыновей и дочерей. Она создана для неги и блаженства, а не для труда. А тут - виноделие! Но я так устала от безделья, мне хочется чем-то заняться, а не маяться со скуки на женской половине.



- Я думаю тебе не придется скучать, ты достаточно намаялась в лампе. Шутка ли, просидеть взаперти столько лет. Завтра же утром поговорю с Пиве, все устроится, вот увидишь.
- О, господин, ты так добр к недостойной рабе своей.
- Не говори так, Айше. Ты прекрасна! И я готов сделать для тебя гораздо больше, чем просто купить оборудование и отдать несколько акров земли на растерзание.



- Правда, мой господин?
Я провел рукой по щеке девушки, темные глаза пылали, а губы манили неизведанностью поцелуев.
- Правда любимая, - прошептал я и сделал то, о чем мечтал, поцеловал ее.



Не помню, сколько прошло времени, но прервал нас стук дверью - вернулся слуга с вещами. Целоваться с Айше было упоительно, но на большее я пока не рассчитывал. Сначала мне надо уличить в измене жену, а потом уже заводить романы. Отправляясь каждый в свои апартаменты, мы еще дважды застывали в длинном каменном коридоре, целуясь и шепча друг-другу ласковые слова.



Что бы не расстраивать Айше, между поцелуями я шепнул, что дома нас ждет нечто большее. Она крепко прижалась ко мне, а я подхватил на руки хрупкую фигурку и обнял.



Но ночевали мы каждый в своих комнатах.
Утром, после завтрака, я первым делом переговорил с хозяином Жан-Люком Пиве и договорился о покупке одного из его агрегатов.



А также заказал несколько виноградных саженцев. Когда мы отправлялись обратно в город, винодел шепнул Айше, что бы та отправила ему несколько бутылок ее вина. Если оно выйдет недурное, Пиве обещал открыть несколько секретов и рецептов виноделия.



В Шам ле Сим мы не стали задерживаться. Купили джинири несколько нарядов и драгоценностей. Только я видел с каким нетерпением она посматривала на виноградные саженцы в горшочках и как ей хотелось заняться делом. Поэтому мы отправились домой.

Баллы

=27

 

[Tayra]

Когда карета въехала в город, первым делом я решил посетить своего тестя, что бы узнать обстановку в Твинбруке. Дворецкий провел меня в кабинет, где Антонио сидел за бумагами. Отложив перо, он поднялся и с радостью пожал мне руку.
- Ваше Сиятельство, как хорошо, что вы посетили мой дом. Я только несколько минут назад подбил смету города, налоги короне уже готовы к отправке. Надеюсь король будет доволен нашим графством.
Я взял протянутые мне бумаги:
- Сейчас, с дороги, я не очень-то соображаю. Ознакомлюсь с ними в поместье, после освежающего сна и сытного обеда.
- Конечно-конечно. Еще я хотел бы поздравить Вас, Ваше Сиятельство!
- Поздравить? С чем?
- Как с чем, моя дочь, а ваша жена - Кристиана, снова в положении. Повитуха сказала, что на этот раз будет мальчик!
Я нахмурился, женщина не вняла голосу разума и выставила свое положение на всеобщее обозрение.
Увидев мое лицо, тесть удивился:
- Как, Вы не рады?
- Конечно я не рад! Это не мой ребенок!
- Но, Кристиана сказала....
- Она лжет! - грубо перебил я Антонио, - последний раз я был с женой еще перед поездкой в Египет, если бы она понесла от меня, ребенок уже должен был родится!
- Но позвольте....
- Не позволю! Девочку я бы еще принял, но мальчика - никогда! Мне нужен наследник, но не от другого мужчины, а моей крови! Ваша дочь поступила очень опрометчиво, задирая юбку перед неизвестно кем. Надеюсь о ребенке знаете только вы и я? Тогда можно будет отправить бастарда в какую-нибудь деревню, на воспитание.
Баронет побледнел:
- Все в городе знают, что она ждет наследника.
- Я не приму этого ребенка!
- Но это такой позор!
- Вы плохо воспитали дочь, она не только сделала меня рогоносцем, но и хочет выставить меня дураком. Будет скандал, но я все-равно не признаю чужого бастарда своим сыном.
- Это погубит репутацию Кристианы. От нее все отвернутся, Вы не можете так жестоко поступить с моей девочкой!
- Ваша девочка глупа и бесстыдна, она испортила репутацию не только мне, но и своей семье. Кто возьмет замуж вашу младшую, когда о старшей дочери будут гулять отвратительные сплетни?
Сердце старика не выдержало, он захрипел и упал в кресло.



Я мигом позвонил в колокольчик и сообщил дворецкому, появившемуся на зов:
- Немедленно лекаря, вашему хозяину плохо.
В доме поднялась суета и беготня, лекарь появился довольно скоро, больному пустили кровь, но это не помогло и старого баронета не стало.
Принеся соболезнования новоиспеченной вдове, я откланялся и отправился домой в свое поместье. Мне еще предстоял тяжелый разговор с виновницей всех бед.
Там меня уже ждали перемены.
Не успела карета вкатить на территорию и остановиться, как подбежал мой верный слуга.
- Виктор! И как дела в поместье?
- Поместье процветает, Ваше Сиятельство, - сухо ответил камердинер.
- Так почему ты такой недовольный, будто бы от него остались одни руины?
- Миледи продала вашу лошадь.
- Что? - опешил я,- продала лошадь? Цецеру? Кому?
- Епископу, дяде Хьюстона, он приезжал проведать маркиза, так же нанес визит графине. Они долго беседовали, потом миледи ему исповедовалась, а дальше, вместо епитимьи, продала ему вашу кобылу. Его Преосвященство оказался страстным любителем породистых лошадей.



- Вот как, - зло процедил я, - свои грехи она решила замолить за мой счет! Миледи дома?
- Да, Ваша Светлость.
Выскочив из кареты, я схватил хлыст и быстрым шагом отправился в дом. Вот же подлая женщина, слов нет!
Даже не заметив дворецкого, согнутого в поклоне, я взлетел на второй этаж и остановился у апартаментов жены. В комнате были слышны шаги, ага - попалась. Дверь бесшумно отворилась и я вошел.
Кристиана в задумчивости стояла посреди комнаты. Увидев меня, она встревожилась.
- Мадам, потрудитесь объяснить, где моя лошадь.
- Муж мой, вы ворвались в эти апартаменты после долгой дороги даже не сменив одежды, не поздоровавшись и тут же что-то требуете, - презрительно сощурилась жена, отворачиваясь к окну, - вам следовало привести себя в порядок перед визитом.
- Не заговаривайте мне зубы, - я схватил женщину за руку и грубо развернул к себе.
- Пустите, что вы себе позволяете, - закричала она, пытаясь выдернуть руку, но звук щелкнувшего кнута по сапогу заставил ее вздрогнуть.



Не теряя времени я схватил ее за волосы, бесцеремонно задрал платье и со злорадством осмотрел круглый живот.
- Мадам, да вы брюхаты, как корова! Потрудитесь объясниться или вас ждет порка, - хладнокровно процедил я, толкая Кристиану на кровать.
- Вы не посмеете, - злые слезы потекли из глаз жены.
- Не посмею? - Следующий щелчок кнута снова заставил ее вздрогнуть, - вы сделали меня рогоносцем, забеременели от постороннего мужчины, оставили плод, продали мою лошадь и Вы думаете, что после этого всего я не посмею? Вы моя жена, вы моя собственность и в моей власти сделать то, что я посчитаю нужным. Для строптивых кобыл в конюшне и злобных сук на псарне у меня есть отличное средство усмирения - кнут. В конце-концов даже самые злобные - лижут мне руки. Пора испробовать это средство на своевольной жене, пока она не пустила меня по миру. Ведь посмешищем Вы меня уже выставили!
- Вы не посмеете! Что скажет общество, когда узнает, что Вы пороли беременную жену?
- О, общество с удовольствием будет смаковать новость, что обманутый муж, обнаружив жену беременную ублюдком от какого-нибудь конюха, собственноручно ее воспитывал. Думаю мои рога от этого преуменьшаться, а Ваша репутация погибнет окончательно.
- Никто вам не поверит! Я продала лошадь, что бы устроить прием в честь будущего наследника ди Мерканте, все думают, что я беременна от Вас.
- Продали лошадь, что бы объявить бастарда наследником нашей фамилии...
- Да, - вызывающе задрала подбородок Кристиана, - все знают, что я беременна от Вас и Вам, мой муж, придется признать его, что бы избежать скандала. Или я пожалуюсь отцу, уж он найдет, как с Вами справится, он меня защитит!



- Вы угрожаете мне баронетом?
- Да! - истерично закричала жена, - угрожаю! Отец не позволит так со мной обращаться! Он выступит против Вас на собрании города, угробит Вашу репутацию окончательно, Вы станете главой города чисто номинально! Половина аристократии его должники, они вынуждены будут слушаться отца.
- Если Вы на это надеетесь, тогда соболезную Вашей огромной утрате. Антонио Главер скончался сегодня утром от слабого сердца. Угадайте, кто стал его наследником и получит все долговые расписки?



- Не может быть? - Растеряно прошептала Кристиана.
- Может! Я был в вашем доме и присутствовал при заключении смерти лекарем. Так что теперь я единственный человек, от которого зависит Ваша жизнь. С этого дня вы будете находится в своих комнатах под замком. Никаких визитов, никакой переписки, ничего. Здесь же вы родите своего бастарда, которого тот час же отправим в деревню, а обществу объявим о мертворожденном ребенке. И Вы, мадам, будете опускать глаза и разыгрывать мировую скорбь, иначе я буду вынужден применить хлыст, как применяю его к непокорным сукам на псарне!
Жена упала на кровать и разрыдалась, я же вышел из комнаты, хлопнув дверью.
В коридоре мне встретился дворецкий.
- Мика, дверь миледи запереть и не выпускать ее до моего распоряжения. Все письма, адресованы ей передавать мне в руки. Никаких посетителей, миледи нездоровится! Приказы понятны? - прорычал я.
- Да, Ваша Светлость.
- Всех служанок миледи ко мне в библиотеку, на разговор, немедленно! И пришли Виктора, я хочу переодеться!
- Да, Ваша Светлость.

Баллы

=27

 

[Tayra]

Приведя себя в порядок после долгой дороги, я спустился в библиотеку, где уже собралась прислуга. Задумка была побеседовать со всеми девушками по очереди и некоторых оставить, но в комнате терпко пахло ненавистью. Разговаривать тут не о чем, служанки преданы своей госпоже. Дворецкий скромно расположился у дверей, следя глазами за своими подчиненными..
- Мика, всех девушек уволить, заплатить за два месяца вперед, написать ХОРОШИЕ рекомендации и принести мне на подпись.
- Но как же госпожа без наших услуг? - Робко подала голос одна из служанок.
- Госпожа больше в них не нуждается, она решила удалиться от мира и вести скромный образ жизни. Можете идти!
В комнате отчетливо запахло растерянностью, девушки начали выходить, но тут, самая худенькая из них вдруг бросилась на колени со слезами на глазах, от нее одной исходил запах страха.
- Ваша Светлость, умоляю, не выгоняйте меня, я не могу вернуться домой! Может Вам нужна служанка на кухню? Или поломойка?
Мика нахмурился и хотел подойти, но движение моей ладони заставило его остановиться.
- Почему ты не можешь вернуться домой?
- Отец меня убьет, - запах страха стал еще сильнее, - я только недавно поступила на службу, вырвалась из этого ужаса и снова вернуться туда...
Губы несчастной задрожали, а передо мной пролетели картины глубокого детства, когда приемный отец, с перекошенным от злобы лицом хлестал маленького мальчика, когда дед давал тумаков а остальные - затрещины.
Видя мою задумчивость, девушка закатала рукав и показалась тоненькая ручка, покрыта безобразными желтыми синяками. Вид этих побоев и решил дело.
- Хорошо, госпоже Айше нужна помощница, поступаешь в ее распоряжение, Мика - проследишь!
- Да, Ваша Светлость.
Как только они вышли, появился Виктор.
- Строго ты однако, уволить всех служанок миледи...
- Это только начало, - усталость брала свое, - потом я отберу у нее все драгоценности и наряды, оставлю самые простые платья, что бы могла обойтись своими силами. Она у меня узнает, что такое строгий муж, а то распустилась до крайности. Кстати, сейчас самое время стать на страже у ее дверей, а то передаст через какую-нибудь шуструю служанку весточку любовнику, о смене порядков в доме.
- Понял, сейчас же бегу, покараулю.
В библиотеку заглянул один из носильщиков:
- Ваша Светлость, там Вы привезли странный механизм, куда прикажете его?
- Механизм? А, нектарницу! - вспомнил я и потер гудящие виски, - в винный погреб, госпожа Айше будет делать там перестановку, слушаться ее - как меня. Ясно?
- Что же тут неясного, - поклонился носильщик, - сделаем, как госпожа прикажет.
Когда слуга вышел, я вернулся к письменному столу и взялся читать бумаги, которые успел забрать перед смертью у Антонио. Дела не терпели отлагательств. Закончил я под вечер, глаза болели, что бы развеяться решил спуститься в погреб - посмотреть на труды джинири.
В подвале все блестело. Полки, бочки стояли на своих местах, нектарница была помещена в угол, где не мешала своими габаритами, а возле стены стояли горшки с рассадой.



Айше только закончила их подвязывать.



- Не думал, что этот погреб можно было привести в такой вид, как ты сумела, милая?
- О, господин, твои слуги весьма расторопны, а капелька магии вымела отсюда пауков и мусор.
- Да уж, ты у меня волшебница, - я приобнял девушку за тонкую талию, - пойдем, в столовой уже накрывают к ужину, а я зверски проголодался.
В воскресенье прошли похороны старого баронета, мое с девочками присутствие было обязательным, а вот Кристиана осталась дома, под замком. Никого это не удивило: "Ну да, ну да - кивали головами знакомые и родственники, принося нам соболезнования, - не место на кладбище женщине на сносях, а уж тем более если ей нездоровится."
Вернувшись домой я застал интересную картину, Вудро Хьюстон стоит на пороге моего дома и грозит дворецкому всеми карами небесными.
- Что здесь происходит? - поинтересовался я, доставая одну неугомонную егозу из кареты, а вторая пыталась самостоятельно спуститься с высокой подножки.
- Я пришел выразить свои соболезнования Вашей Светлости и мадам, в связи со смертью ее отца, баронета Главера, - надменно произнес маркиз.
- Большое спасибо, - я небрежно кивнул Хьюстону головой и того перекосило, - Мика, отведи девочек к гувернанткам, пускай приведут их в порядок, негодницы испачкались.
- Хорошо Ваша Светлость, - поклонился дворецкий, - пойдемте, маленькие леди.
- Сожалею, но мы сегодня не принимаем визитов, сами понимаете - траур! - Я был сама любезность.
- Но как же мадам? Она не была на похоронах...
- Мадам так же не принимает, у нее недомогания.



- Я слышал, вы уволили всех ее служанок, - голос маркиза завибрировал, а в воздухе запахло угрозой.
"Щенок, - подумалось мне,- если ты хочешь вывести меня из равновесия и вызвать на дуэль, ничего у тебя не получится. Я не опущусь до такого позора, как скрещивание шпаги с любовником жены, тем более, что со шпагой я не очень в ладах, а рукопашную дуэль еще не придумали."
- Ну да, - не стал отпираться я, - Вы же знаете, как нерасторопны женщины в делах, тем более в положении. Кто-то из служанок нас обворовывал, а она не смогла вовремя вычислить нечистую на руку. Я не стал разбираться и уволил всех сразу, завтра Мика наймет в городе новую прислугу. А вы хотели нанять кого-то из этих девушек?
- Д-да, - скрипнул зубами маркиз.
Ага, значит кто-то из этих служанок был вашей посыльной, отличненько, одной шпионкой меньше.
- Что же попытайтесь, я не стал выяснять, кто виновница, так что помочь вам не могу. Все на Ваш страх и риск. А сейчас простите, меня слишком долго не было, накопилось много дел.
- Когда можно будет нанести визит Вашей супруге? - донеслось мне в спину.
- Сожалею, но во время траура мы не будем принимать посетителей и наносить визиты! - мстительно улыбнулся я, захлопывая дверь перед носом у маркиза.
Вечером Виктор донес, что из спальни жены доносятся стоны и крики, уж не рожает ли мадам?
Мы поспешили в западное крыло, мадам действительно рожала.





Виктор был срочно послан за повитухой из соседней деревни. Уже ночью усталая женщина вышла из комнаты роженицы и объявила о рождении мальчика, мать пожелала дать ему имя Николя - победитель народов.

У меня вырвался вздох сожаления, лучше бы родилась девочка, проблем было бы куда меньше. Повитухе отсыпали денег, велев держать язык за зубами и Виктор повез ее обратно.
Собравшись с силами я вошел в комнату, жена лежала на кровати с запавшими глазами и держала на руках крохотный сверточек.
- Мадам, - мягким голосом заговорил с нею, - отдайте мне ребенка.
- Вы... убьете его?
- Нет, мы отдадим его на воспитание в деревню.
- О, умоляю, не отбирайте у меня сына, позвольте ему остаться со мной, - Кристиана так прижала ребенка к груди, что тот протестующе запищал.
- Мадам, я не позволю оставаться здесь бастарду.
- Умоляю, умоляю Вас! Я скажу, что мой ребенок умер, что у меня меланхолия и Вы позволили остаться в поместье ребенку кухарки или служанки. Никто не узнает о нем. А когда мальчик подрастет, отправим его куда-нибудь учится. Как же он такой маленький, без материнской любви, с чужими людьми... Прошу Вас, граф.
Что-то во мне дрогнуло.
- Хорошо мадам, - сухо ответил я, - только вы должны понимать, мальчик не выйдет из этой комнаты, никто его не увидит.
- Я согласна, - торопливо кивнула Кристиана.
- Никаких кормилиц и служанок не будет к нему приставлено.
- Я сама выкормлю ребенка и буду ухаживать за ним.
- И берегитесь нарушить мои запреты, иначе Вы никогда больше не увидите своего ребенка. И берегитесь, если вы задумали какую-нибудь подлость!
Жена кивала как заведенная, соглашаясь со всеми требованиями. Я вышел из комнаты, злясь на свою мягкосердечность, как бы не попасть впросак.

Баллы

=27

 

[Tayra]

После похорон старого баронета было объявлено, что убитая горем Кристиана сбросила плод. В нашем поместье слуги так же задрапировали стены черной тканью в знак траура. Поскольку церковь не хоронила выкидышей, для визитеров была выставлена маленькая урночка, наполненная пеплом из кухонной печи, имитирующая сожженный плод. Жена, в черном креповом платье и траурном ожерелье из гагата и я с черной повязкой на рукаве, стояли рядом, принимая соболезнования. Маркиз Хьюстон так же подошел и разливался соловьем, сожалея о нашей утрате. Я зорко следил, что бы Кристиана не подала ему какой-нибудь знак, словом или взглядом. Но к ее чести, должен сказать, что она стояла опустив глаза, как подобает женщине ее положения, а на длинную тираду Хьюстона прошелестела тихим голосом "Спасибо."
Маркиз еще долго крутился вокруг, но после соболезнования последнего из визитеров я лично подхватил жену под локоток, отвел в дом и запер в комнате на ключ. Когда же спустился назад на улицу, что бы присутствовать на торжественном внесении урны в усыпальницу, Виктор шепнул мне на ухо, что маркиз общался с одним из лакеев и передал тому записку.
- За лакеем внимательно следить, записка не должна попасть к миледи, - так же тихо отдал распоряжение камердинеру, - принесет записку мне - наградим, понесет ей - уволим.
- Все сделаю, - усмехнулся Виктор и растаял в толпе.
Наконец церемония завершилась, гости разошлись и в доме наступило затишье. Лакеи, под присмотром Мики, убирались. Я полностью положился на расторопность Виктора и решил спустится в винный погреб, посмотреть, чем занимается моя очаровательная джинири, которая не присутствовала на этом фарсе. Айше сделала первую партию вина из местного винограда и теперь рассматривала бак, в котором оно бродило. Я поймал девушку за талию и обнял.



- Как тебе новая служанка? Ты ею довольна?
- О, господин, это старательная и прилежная девушка. Я обучу ее тонкостям восточного массажа.
- Неужели? Это хорошо, - поддразнивал я джинири, - она будет делать мне массаж, когда я устану.
- Никогда, - соболиные брови восточной красавицы сурово нахмурились, - массаж господину буду делать только я! Как только господин подаст мне знак, что он устал и желает испытать мастерство Айше.
- Да, я устал и желаю вечером окунуться в блаженство и негу.
- Ваша покорная рабыня непременно постарается угодить. А сейчас, пусть господин простит, но Айше нужно подготовится к вечеру.
Я поцеловал нежную девичью щеку и нехотя разжал объятия.
Что бы как то отвлечься от постоянных дум о предстоящем вечере с Айше, я занялся сортировкой писем, отвечал на соболезнования не явившихся аристократов и просматривал рабочую корреспонденцию. Среди разных бумаг мне попалась записка для жены от Хьюстона. Лакей оказался хитрым, он не стал помогать опальной миледи, но и светится перед суровым графом не рискнул. Что же, награды он не получит, но и неприятностей не отгребет.
Вечером, как и обещала, явилась Айше в своем лучшем наряде. Все обставила в традиционных восточных тонах, низенькие столики с фруктами и напитками, ароматные курения, расслабляющий массаж. Потом движения ее стали ласкающими, более смелыми, а потом... Гм... Завидую я этим султанам. Если одна Айше такое умеет, то что умеют специально обученные для любви одалиски? Очень надеюсь на плодотворность этой ночи, ну если не этой, так последующих. Наверное мать из джинири получится замечательной.



Утром я проснулся бодрым и полным сил. Надо подарить Айше по восточным обычаям какое-нибудь красивое украшение. Пока джинири занимается своими посадками я послал лакея в город к ювелиру.



А сам решил посвятить утро шахматам. Противником, как всегда был Виктор.



- Ты следил за лакеем? - задал интересовавший меня вопрос, между ходами.
- Да, он прошел в библиотеку и сунул записку Вам в письма.
- Знаю, я нашел ее вчера, а к миледи он не пытался зайти? Записку не читал?
- К миледи -нет, а записку вертел в руках, видимо любопытство заело, но читать не стал.
- Хороший слуга, возьмем его на заметку. Я как раз послал его к ювелиру, проверим, как он справится, не зажилит ли пару монет, какого качества принесет украшение.
Внимательно посмотрев на поле боя я сделал ход конем и продолжил разговор:
- Ты узнал о пансионате при монастыре "Любви и мира", как я тебя просил?
- Да, девочек воспитывают в строгости, соответственно церковным понятиям. Учат этикету, богословию, рукоделию и географии.
- Географии? Странный выбор для девочек в монастырской школе.
- Ничего странного, часто его воспитанницы становятся женами послов и атташе, а они должны знать географию, что бы банально поддержать светский разговор своего мужа.
Посмотрев, как исчезла с поля боя моя очередная пешка я решился.
- Думаю Оливия уже достаточно подросла, что бы отправить ее в школу при монастыре. Она ласковая, послушная, уже интересуется домашним хозяйством, думаю пора...



- Тебе шах и мат... Ты заказал место для маленькой леди?
Виктор удрученно посмотрел на доску с проигранной партией и вздохнул:
- Заказал.
- Тогда не будем медлить, вели служанке приготовить вещи Оливии, надеюсь отправить ее в среду. Чем раньше она уедет, тем позже в ее маленькие ушки попадут развратные сплетни о матери.



- Да, Ваша Светлость, - камердинер удалился, а я опять посмотрел на доску с шахматами, кого бы еще научить в них играть?

Баллы

=27

 

[Tayra]

Пока Виктор давал распоряжения служанкам и воспитательницам Оливии, вернулся лакей, посланный в ювелирную лавку. Осмотрев образцы присланных украшений, я отложил два из них, самых изящных, остальные оказались или чересчур тяжелыми, или громоздкими, или кричаще богатыми. Так что отправились они обратно в ювелирную лавку.
Домашние дела вроде наладились, надо бы с бумагами отправляться в мэрию и заняться делами графства. Там меня ждали жалобы мастеровых гильдий, и разбор дрязг за территорию между пограничными деревнями, где не поделили заливной луг, для выпаса скота. А так же пришлось выслушать гневные тирады аристократов, на разгул местных воров, на что последовал совет завести хороших собак (ха-ха, только цыкнуть зубом и они попрячутся) и добросовестного привратника (еще ха-ха, кто из слуг откажется от тайной калиточки для побегов в город?). Все это напомнило мне о том, что я давно не заглядывал в старый амбар на краю города и совсем не в курсе, как там ночная шайка: не разбежались ли, не передрались ли, не оборзели ли в конце-то концов?
После рабочего дня я вернулся в поместье, только поменять роскошный камзол на неброское платье слуги и вместе с Виктором отправился в притон. За все время моего отсутствия ничего не поменялось, те же нищие на грязной соломе, то же варево в большом котле и те же зверские рыла с красными глазами от недосыпа и хронического пьянства. Эти все бородатые морды уставились на нас, как только мы вошли и неотступно следили, пока я не сел за стол напротив главаря, а вот он обрадовался.
- О, Аристократишка явился, неужели нас ждет шикарный дом в чистеньком и богатеньком районе?
- Ага, - хохотнул один из подручных, - виселица ждет нас на главной площади, как грозился мэр.
- Если поймает, - уточнил я, - тогда да, ждет. Но для этого надо сначала нас поймать!
- Вот, - осклабился главарь и отвесил подзатыльник вору, - ты, аристократишка не стесняйся, рассказывай, что да как.
- Хочу опять наведаться к маркизу Хьюстону в гости.
- Так мы вроде его дом вычистили.
- Этот дом можно пять раз чистить и всего не унести. Кроме того, говорят у него завалялись документики, которые позарез нужны моему хозяину, решил сделать графу приятное.
- Хм, - пожевал губами главарь, - идти в одно и то самое место дважды... Наверное там уже и собаки злющие, и охрана серьезная, да, и калитки все заперты.
- Собак и охрану беру на себя, а уж о калитках твои умельцы должны позаботится, чай не у всех руки кривые.
- Рискнем, - внезапно согласился главный, - прошлый раз добыча была хорошей, к тому же нам заказывали книгу из библиотеки маркиза, но из наших никто читать не умеет, а ты можешь помочь найти заказ.
- Могу, что за книга?
- Вот, - протянули мне грязную записку чьи-то руки в которой гласило "Петушиные яйца и другие ценные товары"



- Странное название!
- Уж какое есть, мы же ее не читать собираемся, а продать с наваром.
- Хорошо, тогда встречаемся, как обычно, а мне надо подготовиться.
На улице я принял облик волка и помчался к особняку своего врага. Да, калитки были заперты, но что такое стена для острых как бритва когтей, уже через несколько секунд я перекинул свое тело в сад. Собаки, лениво отдыхающие под деревом постарались незаметно уползти в свои конуры, уж они-то знают, кто над ними хозяин. Найти караулку стражника так же не составляло труда, чуткий слух определил, что привратник делает обход с другой стороны. Лохматая тень скользнула в неверном свете свечи, тихий бульк означал, что вино сегодня особенно бьет по мозгам и мгновенно усыпляет. Когда я вернусь сюда со своими пособниками, сторож будет крепко спать.
Все случилось как и было запланировано, Щуплый уверенно пошуровав отмычкой в замочной скважине, открыл заднюю калитку, собаки прятались от страшного гостя по углам, а сторож храпел у себя. Воры уверенно проникли в дом и вынесли все мало-мальски ценное, что смогли нащупать и распознать.
Я отправился в кабинет искать любовную переписку жены с маркизом. Хьюстон не был оригинален и хранил их в драгоценном ларце.
"Ну что же, - подумал я, забирая весь ларец целиком, - пускай думает, что он приглянулся ворам из-за отделки камнями." По дороге назад я заглянул в библиотеку, за нужной книгой. Она нашлась довольно быстро и я с минуту таращился на нее в изумлении. "Петушиные яйца" оказался трактатом о плотских утехах с гравюрами самого похабного содержания. Встретив на первом этаже главаря я сунул ему книжицу и велел не показывать остальным, а то раздерут на сувениры. Посмотрев на картинки, тот понимающе хмыкнул и спрятал книгу за пазуху, во избежания инцидентов.



В старом амбаре нас ждали гости, при виде которых главарь нахмурился.
- Воровская гильдия, - прошипел он сквозь зубы.
- Проблемы? - Поинтересовался я.
- Сейчас узнаем.
Проблема оказалась в банальном - деньги. Моя банда занималась разбоем на дорогах и мокрыми делами, поэтому принадлежала к гильдии разбойников, куда исправно и платила взносы. Но с моим появлением по городу прокатилась серия успешных краж, а гильдия воров получила шиш с маслом. Поэтому к нам послали парламентеров, с предложением перейти в гильдию воров или не лезть в чужую сферу влияния. В общем, две банды не поделили город.



- Или отдайте нам своего проводника по богатым кварталам, - предложил третий вариант, ухмыляющийся вор, глядя прямо на меня.
- Мы своих не сдаем каким-то неудачникам, - прорычал главарь не хуже меня в волчьем облике.
Назревала потасовка, бандюганы схватились за ножи, нищие и попрошайки исчезли с поля будущего боя, как по волшебству, даже проститутки взялись за палки, пустые бутылки.
- Ну что же, - отступили воры к выходу, - раз вы так, встретимся завтра на кладбище и пусть за нас говорят кинжалы.
Вслед им раздалось обидное улюлюкание проституток и попрошаек. В тот момент я понял, что банда дорожит моим вниманием, ведь оно приносит им неплохую прибыль. В эту ночь я и Виктор получили часть добычи и остались на грандиозную попойку, хотя с подозрительной бормотухой я был осторожен и наперед выпил отцовское зелье, что бы хмель и винные пары не ударили в голову. Под утро, когда все были окончательно пьяны и не заметили наш уход, мы отправились домой.





Отсыпаться после таких приключений пришлось долго, проснулся я уже где-то под вечер. Похмелья не было, но вот желудку бандитская бормотуха была не под силу, казалось, что в нем поселился гадостный слизняк и теперь усиленно пускает пену. Есть не хотелось совершенно. Я посмотрел на приготовленную Виктором одежду и посочувствовал, это же надо было встать заранее, что бы позаботиться о своем хозяине. Надо дать ему выходной. Шкатулка с любовной перепиской жены стояла на комоде. Читать ее мне не хотелось, и так чувствую себя мерзко, а узнав, какими помоями она меня поливает, здоровее не стану. Лучше отправлюсь в апартаменты Айше, подарю ей выбранное вчера колье, полюбуюсь с ней на звезды.



Джинири была в своих комнатах.
- Здравствуй, милая.
- Господин мой, - сразу же вскочила и поклонилась по восточному обычаю девушка, - да будет Ваша жизнь долгой и счастливой.
Я погладил Айше по бархатной щеке и посмотрел в сияющие глаза.
- Чем занималась моя кудесница в этом старом и пыльном поместье?
- О, господин, я занималась садом, который был мне дарован. А еще в библиотеке обнаружились интересные книги по виноделию.



- Моя пчелка, - я поцеловал девушку в макушку, - я принес тебе подарок.



Изящная коробочка перевитая красной лентой привела джинири в восторг, колье из гранатов смотрелось чудесно на ее темной коже.
- Спасибо, господин! У меня для тебя так же есть подарок.
- Да! И какой?
- Господин, я жду вашего ребенка.



- Ты уверенна, - изумился я, - прошло ведь совсем немного времени.
- Я хоть и не полноценная джинири, но все же такие вещи чувствую. Ребенок, мальчик живет у меня под сердцем, твой маленький сын, мой господин.
Весть о беременности словно излечила меня от всех недомоганий этого дня и развернула крылья за спиной, крепко обняв Айше я выдохнул:
- Это самый лучший подарок для меня.

Баллы

=27

 

[Tayra]

Я сдержал свое обещание, сын Кристианы жил отшельником в покоях матери. Она сама занималась ребенком, так как ни слуг, ни няни с кормилицей ей не полагалось. Еду ей приносила новенькая служанки из кухни, под неусыпным надзором Виктора или Мики. Мальчик рос довольно крепким бутузом, было видно что смерть ему не грозит ни под каким видом, хотя дети аристократов часто рождались больными и смерть в младенчестве была частым явлением. Мой отец не даром выбрал Кристиану мне в жены, все ее дети отличались завидным здоровьем. Мальчик подрос, потерял младенческую пухлость и неопределенность черт лица. Он был копией матери - черные волосы, карие глаза, острый носик. Если бы я не нашел письма и не узнал всю правду, у меня бы не появилось ни малейших подозрений, что это сын блондина Хьюстона.



Жена сидела под замком, выходить ей разрешалось только в крайних случаях и только в моем сопровождении, например, при отъезде дочери в монастырскую школу я позволил Кристиане покинуть комнаты, что бы попрощаться.



Моя младшая дочь, Амбруазина, уже достаточно подросла, что бы покинуть родительский дом.



Вот только характером она оказалась крепче, чем ее старшая сестра. Даже в детстве было заметно, что самая вредная и шустрая - это Амбруазина.



Когда я решил предупредить ее об отъезде в монастырь, дочь заупрямилась.
- Нет, я не поеду в этот чахлый монастырь. Какая скука, учить реверансы, их достаточно вбивали в мою голову гувернантки. Да Ваша Светлость... Нет миледи... Позвольте, Ваше преосвященство... - с каждым словом дочь делала изумительные по своей изящности поклоны и приседания.
- Мадемуазель, что вы себе позволяете? "Пансионат мира и любви" при монастыре урсулинок считается очень престижным, там воспитываются настоящие леди, которые удачно выходят замуж за перспективных мужчин.
- Фи, папочка! Видела я этого перспективного мужчину, барона фон Олдермана, с которым помолвлена Оливия. Он ужасный и совершенно неотесанный мужлан. От него воняет потом, он громко чавкает за столом, а его брюхо необъятных размеров. А еще этот "барон" вытер руки о платье нашей служанки! Зачем Оливии этикет, реверансы и география если она достанется такому.. такому борову...- злые слезы едва не брызнули из глаз дочери.
- Амбруазина! - Шокировано воскликнул я, - твоя сестра, как послушная дочь, отправилась в монастырь без всяких споров.
- Конечно, ведь она мечтала оказаться как можно дальше от ухаживаний барона фон Олдермана, и как можно дольше. Так что ей замшелый монастырь показался отличным средством побега. Вот увидишь, что бы избежать этого брака Оливия пострижется в монахини, она говорила, что это ее единственный выход.
- Кто покарал меня такими своевольными дочерьми, - воскликнул я, поднимая руки к небесам, - за что я плачу воспитателям и гувернанткам? Почему, вместо послушных отцовской воле девочек, у меня в доме живут две хитрые лисицы. Амбруазина, с отцом вредно спорить! Ты должна получить воспитание, достойное леди, пансионат при урсулинках самый достойный.
- Папочка, ну что ты прицепился к этому монастырю? Говорят, там плохо кормят, девочки живут в неотапливаемых кельях и их воспитывают розгами. Зачем мне география? Я хочу в современную школу для леди, а не старый, покрытый плесенью монастырь! У меня же нет жениха, от которого надо прятаться.
- Какую-такую современную школу!
- Я узнала, что в Шам ле Сим есть пансионат для леди "Ле Мандраж", в котором преподают изящные науки, стихосложение, музицирование и рисование. А не только рукоделие и богословие!



- О небо, дай мне терпенья! Зачем леди все это? Леди должна уметь вести хозяйство, устраивать приемы и рожать детей!
- Папочка, посмотри мои рисунки, - дочь внезапно метнулась и достала холсты с картинами.
Я смотрел на пейзажи, на картины замковой жизни; застывшие на холсте слуги чистили лошадей; кошка грелась на солнце; Оливия с букетом полевых цветов. Как художник я понимал - у дочери талант и она со всех сил борется за него. Еще раз посмотрев рисунки решился:
- Хорошо, я узнаю побольше о столичном пансионате, но если мне что-то не понравится, вы, маленькая леди, отправитесь прямиком к урсулинкам!
- Спасибо, папочка! - бросилась мне на шею дочь.
- Я еще ничего не решил.
- Но ты дал мне надежду, - Амбруазина серьезно посмотрела мне в глаза.
Выйдя из комнат дочери я озаботил Виктора заданием, разузнать все о пансионате "Ле Мандраж" и доставить сведения мне немедленно.
Это оказалась новомодная школа, в которой учились дочери столичных аристократов. Девочкам преподавали пение, танцы, музицирование, рисование, чистописание, рукоделие, риторику и многое другое. Из них готовили не просто леди, умеющих содержать дом и прислугу, из них готовили настоящих придворных дам. Раз в месяц воспитанниц приглашали к королевскому двору, развлекать принцесс, под суровым присмотром гувернантки.
"Пусть так, - подумалось мне, - почему я должен отказать дочери в такой малости, как хорошее придворное воспитание? Может шансы на удачное замужество ее возрастут, а то с бароном фон Олдерманом действительно получилось не комильфо, пересмотреть помолвку, что ли?"



В столицу был отправлен посыльный, что бы приготовить все к приезду Амбруазины, договориться и оплатить пансион. Отъезд дочери решили немного задержать, что бы слуга все успел.



Дочь была счастлива, обещала писать и вести себя примерно.



После отъезда дочерей, в доме стало подозрительно тихо и пусто. Служанки девочек отправились с ними, гувернантки уехали искать другой заработок, жена сидела под замком. Я даже начал подумывать, не выпустить ли ее из апартаментов, разрешив гулять по дому, но беременной Айше вредны тревоги, а Кристиана обязательно вцепится ей в волосы, как только увидит. Так что пусть сидит взаперти, хотя жену иногда было жалко и я чувствовал себя этаким персонажем сказок - Синей бородой.
Как только мальчишка подрастет, отправим его инкогнито в военную школу, тогда Кристиана сможет выйти из своего заточения, тем более, что к тому времени успеет родится мой сын-наследник, которого я официально признаю.

Может днем и было скучно, но ночи у нас были самые, что ни на есть активные. Мы с Виктором решили присоединиться к столкновению банд на кладбище. Воры, головорезы, нищие и прочий сброд явились темной ночью на кладбище, словно призраки всех грехов. Арзул был бы доволен таким зрелищем. Все эти отбросы общества были вооружены острыми предметами, палками или просто камнями. Судить их пришел так званый Принц Нищих или Князь темных улиц. Его шествие было представлено с большой помпой, впереди шел глашатай и нес палку с болтающейся тряпкой, символизирующей знамя, потом шли жены принца и его слуги, дальше немилосердно скрипя, ехала повозка, в которую был впряжен здоровенный бугай, но глаза его были мутные, а изо рта бежала струйка слюны, видимо здоровяк был идиотом. По бокам повозки шли громилы, скорее всего стража Принца, сам он ехал в повозке, держа в руке палку с привязанной к ней дохлой крысой, как знак власти городского дна.
- Сегодня состоится суд силы, - провозгласил Князь темных улиц, поднимая свою вонючую палку, - гильдия воров - моя правая рука, гильдия головорезов - моя левая рука. И вот воры жалуются, что у них отбирают хлеб. Что же, суд силы покажет, достойны ли они своего звания, не обленились ли, не пора ли тасовать карты. Да будет бой!
После этих слов, карлик, сопровождающий принца забарабанил клюкой в медный таз. Бандиты ожили и бросились друг на друга с визгом и проклятиями. В ход пошло все, ножи, кинжалы, палки, дубинки, камни. Визжащие старухи бросали в дерущуюся толпу человеческие черепа, которые были аккуратно сложены сторожем. Вакханалия тьмы - беззубые рты, разинуты в крике; бой без правил, словно это не люди, а собаки дерутся за кость. Глава воров ранил нашего главаря, но Виктор, ввязавшийся в потасовку, ловко засадил кинжал ему в глаз по самую рукоятку.
Наступающее полнолуние и запах крови не дали мне остаться равнодушным, превратившись в полузверя я с радостью бросился в свару, разбрасывая врагов, но стараясь никого не убивать.
Когда главный вор умер, карлик опять начал стучать в таз своей палкой, бойня медленно начала затухать, кое где еще вспыхивали свары, но городское отребье медленно расползалось на свою сторону кладбища.
- Что же, вижу воры заплыли жиром от хорошей жизни, - вздохнул Принц нищих, поднял палку и провозгласил, - карты перетасованы! Сегодня моя правая рука, глава воров умер от ножа более удачливого соперника. Желаешь ли ты возглавить гильдию воров?



Виктор украдкой поглядел на меня, а я кивнул. Две банды под присмотром лучше, чем одна.
- Желаю!



- Да здравствует новый глава гильдии воров, - провозгласил Принц, потом повернулся к нашему главарю, - ты доказал свою силу и остался моей левой рукой, поздравляю.
Банда заулюлюкала, поддерживая своего вожака. Пока я слушал речь, ко мне внезапно подобрался карлик и потянул за штанину.
- Чего тебе, - обернулся я.
- Наш Принц хочет с тобой перемолвится словечком.
- Сейчас?
- Нет, приходи завтра в Башню Часов, принц будет ждать тебя.

Баллы

=27

 

[Tayra]

- Башня часов? Да тебе выпала редкая честь, встретится с самим Князем!
Я хмыкнул, действительно, честь так честь, куда там королевскому приему или султанской аудиенции, когда сам Князь темных улиц горит желанием со мною пообщаться. Появись это бандитское рыло у меня во дворе с ответным визитом, конюхи и привратники не разбираясь гнали бы его кнутами и палками, только за один запах.
- Ты главное не жадничай и принеси ему дары. Хороший окорок и бутылка вина из графских подвалов ему отлично подойдут. Да пирожков ему из графской кухни с десяток - наш Князь любит вкусно покушать, а такого он поди в жизни не едал. Этот подарок потешит и его желудок и самолюбие.
Я с унынием покосился на стоящую бурду, которую сейчас пили в честь победы. Да против нее самое плохонькое вино, которое получилось у Айше, было просто изысканным напитком. Тем более, что сейчас джинири не делала тяжелую работу, предоставив все наемным рабочим, а сама занималась поиском старинных рецептов и экспериментами с фруктами.



Но как говорится, мудрого человека грех не послушать, будут ему окорочка и вино с пирожками, не бриллианты же.
Вернувшись домой, я велел кухарке испечь рыбный и мясной пироги, достать копченую кабанью ногу и предупредил Айше, что возьму несколько бутылок ее вина, угостить "друзей." На что джинири расцвела улыбкой и лично выбрала мне из множества те, которые она посчитала достойными.
"Башня часов" располагалась на отшибе, в другом конце города. Это была старая вышка, на которой раньше стоял патруль. Потом ее перестроили в часовую башню, но после жестокого пожара, когда выгорело пол города, строители переместили кварталы немного южнее старых пепелищ и закопченная башня осталась одиноко стоять, пока отбросы общества не облюбовали ее для своей резиденции. Выкурить из нее нищих не могла никакая облава, изначально эта постройка была предназначена для отражения нападений: узкие окна, прочные двери, винтовые лестницы и, я уверен, несколько подземных ходов. В общем стражникам оставалось только ругаться, когда из узких бойниц в них летели камни и нечистоты.
Войдя внутрь, я поморщился. Все было изрядно загажено и для моего тонкого обаяния все это воняло просто нестерпимо. Принц нищих обитал на верхних этажах. Там было немного чище, это значило, что вместо гнилой соломы на полу лежит затасканный ковер, покрытый тем же слоем грязи, из углов разило только мочой. Даже стол, на котором стояла еда и тот был захватан руками до черноты. Я порадовался, что кухарка положила мне чистую салфетку в корзину. Из корзины на салфетке оказались сперва пироги, источая аппетитный аромат, потом нежное мясо и несколько бутылок вина, запечатанные воском с графской печатью.
Глаза Князя трущоб загорелись, а ноздри хищно раздулись. Он осмотрел подношение и взял одну из бутылок:
- Говорят граф открыл собственную винокурню?
- Открыл, - не стал спорить я, - но пока пополняет собственный подвал.
- Слышали, мальчики, - кивнул Князь своим громилам, - сегодня у нас возлияние из закрытых графских запасов.
"Мальчики" угодливо заржали.
- Зачем ты хотел встретится со мной?
- До меня дошли слухи, что банда тупых головорезов вдруг начала успешно грабить богатые дома, очень богатые дома! А потом заявилась гильдия воров с жалобами, что головорезы отбирают у нее хлеб, - Князь руками разломал еще теплый пирог с рыбой и с удовольствием зачавкал, - я же должен был разобраться. И вот мои шпионы донесли, что к головорезам прибился совсем не бедный слуга графа и тайно сливает им всю подноготную жизни богатых людишек. В чем твоя выгода?
- Месть!
- Месть? Интересно!
- Если бы не эти богатые, как ты говоришь, людишки, моя жизнь была бы совершенно другой, а детство не было бы таким голодным и богатым на побои. Они отобрали у меня все, теперь головорезы помогают отобрать у них излишки богатств, иногда встречаются вещи, принадлежавшие моей семье, по договору они достаются мне, на остальную часть добычи я не претендую.
- Вот как, значит кличку Аристократишка ты получил не просто так. Голубая кровь!
- Не буду спорить, но и настаивать не буду.
- Ну что же, Аристократишка, дело вот в чем. Недавно мой помощник встретился с вдовой на деревянной ноге и теперь висит на главной площади, высунув язык. А дела между прочим сами не делаются и мне нужен новый расторопный помощник.
- Я не располагаю своим временем, мне нужно прислуживать графу.
- Фу, для мелких поручений у меня есть целая башня "подданных", а вот для мастера настоящих дел, которые ты организовывал для головорезов, у меня образовалось вакантное местечко. Займешь?
Я посмотрел на жрущего Князя, умные помощники всегда смогут потеснить на троне недалекого хозяина.
- Займу, но обычно я сам выбирал время, жертву и место.
- На то ты и помощник, что бы все организовать, мое дело подсчет и дележ добычи.
На том и порешили.



Кого мы не грабили в этом году? Барона фон Олдермана? Хотя что у него взять, одни оленьи и кабаньи морды на стенах, да и те наверняка траченые молью.

Дома была тишь и благодать, девочки учились в пансионах. Письма от Оливии приходили редко и были написаны сухим казенным языком.
"Здравствуйте отец мой!
Благодарю Вас за отрез ткани, высланный мне на платье, к сожалению монахини не одобрили выбранный вами цвет. Мать-настоятельница назвала его - искусительным и спрятала в свой сундук, от греха подальше. Здесь можно носить только черный, серый и коричневый цвета.
Занятия идут у меня хорошо, я почти не получаю наказаний, слегка хромает рукоделие, но я со всех сил стараюсь класть ровные строчки на вышиваниях.
В келье очень холодно, но дров, отец мой, можете не высылать, так как у меня даже очага нет, а монахини говорят, что умерщвление плоти достойно и почитаемо.
За корзинку со снедью так же спасибо, но чревоугодие в монастыре не поощряется. От этого греха мать-настоятельница меня так же избавила, нам можно потреблять только хлеб, сухари, картофель и горошек, а по воскресеньям нам позволяется рис с морковью и салат.
Я уже выучила множество молитв. Скоро у нас будут занятия по географии, надеюсь они внесут искру в нашу размеренную жизнь!
Ваша покорная дочь Оливия."
Неужели в пансионате все так строго? Надо будет послать Виктора на разведку. Не удивительно, если девочек держать в холоде и недоедании, то они превращаются в покорных жен-домохозяек. Лишь бы вырваться оттуда.
Письма же Амбруазины были радостными и полными огня. Она писала о музыке, их водили в оперу, учили танцевать и возили в Лувр, смотреть портреты царственной четы.
Жена занималась сыном, должен сказать довольно успешно.



Наверное у нее появилось много свободного времени, которое она раньше посвящала интригам и любовным шашням.
Вот так меня и застала новость от Айше, сидя в библиотеке и разбирая корреспонденцию.
- Ваша Светлость, Ваша Светлость, - влетел в комнату Виктор.
- Что случилось, - поморщился я, отрываясь от чтения письма Амбруазины.
- Госпожа Айше... говорит срок пришел...
- Срок?
- Да-да, так я за повитухой?
- Конечно, - я бросил письма и, стараясь соблюдать приличия, а не бежать по лестнице, отправился в голубые апартаменты.
Айше была слегка растрепанной и немного перепуганной.



- Господин мой, - зашептала она, - вам нельзя здесь находиться, это не для мужских глаз.
- Как же так, моя любимая рожает мне сына, а мне нельзя здесь находиться?
- Прошу вас, господин мой, это женские обязанности, заботиться о роженице.
Служанка, незаметно стала теснить меня к двери, пока другие девушки готовили чистые простыни для Айше. Если честно, настаивать я не решился. Виктор привезет сейчас опытную повитуху, которая принимала моих девочек и все будет хорошо.
Спустившись в библиотеку я попытался снова читать письма, но строчки путались, а слова моментально вылетали у меня из головы. В холле стукнула дверь, наверное прибыла повитуха.

Баллы

=27

 

[Tayra]

Бабка оказалась со странностями. Увидев темнокожую роженицу, она наотрез отказалась принимать роды, вопя что-то о демонах и стрелой вылетела из комнаты. Выйдя на шум, я успел перехватить повитуху на лестнице:
- Что такое? Почему вы не с роженицей?
- Демон, она демон! Небо покарает меня за помощь исчадиям ада!
- Какой демон, это обыкновенная женщина...
- Нет-нет, - бормотала старуха, выпучивая глаза, - вы видели, как почернела ее кожа. Это от того, что она сношалася с демонами и теперь на ней печать адова!
- Какая печать? - Расвирипел я, - да ты ополоумела, что ли. Это женщина из Египта! Они все темнокожие!
- Небо покарает меня, если я приму эти роды!
- А если не примешь, - прошипел я в лицо старухи, - я лично велю покарать тебя. Мои слуги сдерут с тебя кожу или сварят в кипящем масле, не будь я граф ди Мерканте. Подумай хорошенько! Небо-то оно там, а я-то здесь! До смерти еще успеешь замолить грехи перед Небом, а у меня даже пикнуть не успеешь, как окажешься на дыбе! А-ну пошла принимать роды! И если ты хоть чем-то навредишь Айше с ребенком, будешь жалеть оставшиеся два часа своей жалкой жизни.
Все так же выпучивая глаза, бормоча молитвы и непрестанно крестясь, старуха отправилась наверх. Из тени, словно призрак выступил Виктор.
- Проследи, - бросил я ему, - если вдруг надумает увиливать от обязанностей, или зло какое удумает, тащи ее в темницу!
Виктор кивнул, а старуха, услышав приказ, заторопилась к роженице еще быстрее.
Вот уж дикие люди пошли, душа ее темнее кожи Айше. Удавить, что ли, а то начнет орать на каждом перекрестке, что в графском замке принимала роды у демонов. Или напугать хорошенько, да отвалить золота, по весу ребенка? Деньги так же отлично заклеивают рты, ведь о родах Кристианы старуха никому не проболталась. Хотя видела, что ребенок родился живой и здоровый, а не мертвый.
Я размышлял и тревожился, время все тянулось и вот, наконец отворилась дверь, в кабинет вошел дворецкий и объявил:
- У Вас родился сын, Ваша Светлость! Здоровый, крепкий, темнокожий мальчик.
- Сын, Айше не обманула! Мика, у меня теперь есть наследник!
- Вы признаете темнокожего ребенка? - впервые на моей памяти дворецкий удивился.
- Что за глупый вопрос, конечно признаю. В нем моя кровь и маги во дворце должны будут это подтвердить. На гобелене с семейным древом ди Мерканте появится еще один лист и никто не сможет оспорить его права.
- Велите приготовить комнаты для маленького господина? - тут же сориентировался Мика в обстановке.
- Да-да! Вели немедленно переделать мою старую комнату под детскую!
- Слушаюсь, Ваша светлость! - дворецкий поклонился и вышел, а я отправился в комнаты Айше, посмотреть на новорожденного.
На лестнице я опять столкнулся с повитухой и Виктором. На молчаливый вопрос о судьбе старухи я шепнул:
- Отвесить золота за молчание, проводить домой и проследить несколько дней, если начнет болтать - удавить.
Камердинер кивнул.
В комнате Айше уже было чисто и тихо. Джинири обессиленная, но счастливая, лежала в постели, держа маленький сверток на груди.
- Господин мой, я, как и обещала, родила Вам сына! Какое имя Вы дадите ребенку?
- Я хотел наследника, он единственный, он избранный. Как будет "избранный" по-арабски?
- Мустафа, мой Господин!
- Хорошо, - я коснулся темного лобика малыша и произнес ритуальную фразу, - нарекаю тебя Мустафа!

Жизнь в поместье тут же завертелась вокруг маленького наследника. Слуги в кратчайшие сроки переделали мою комнату, под детскую. Айше решительно отказалась от кормилицы, мотивируя это тем, что джинири не нужно беречь фигуру, как аристократическим дамам, потому что она останется прежней.



Она с удовольствием возилась с малышом. Виктор выбрал в городе несколько нянек, достаточно просвещенных, что бы не вопить о демонах, при виде темнокожего младенца. И женщины помогали Айше с заботами.
Даже я набрался храбрости, что бы покачать кроху на руках, хотя дочерей не брал, пока они не подросли.



Нянчась с маленьким Мустафой, я вспомнил о еще одном мальчике, живущем затворником в поместье. Думаю он достаточно подрос, что бы отправить его куда-нибудь учиться.



Позвав Виктора, я велел ему привести Николя в мой кабинет. Мальчик вошел в комнату, он был испуган и застыл возле двери.
- Подойди к столу, - суровым голосом велел я.
Втянув голову в плечи, он несмело подошел к моему рабочему месту, где как раз лежал договор о приеме некого Николя в военный лицей для непризнанных бастардов "Гаупвахта", принимали туда с десяти лет.



- Сегодня тебе исполнилось десять лет, ты стал достаточно взрослым, что бы вылезти из-под маминой юбки и отправляться учиться в военную школу. Завтра Виктор отвезет тебя.



- А как же мама? - почти шепотом спросил Николя.
- А что мама? Леди Кристиана останется в поместье, как и положено графине.
- Но она... будет скучать...
- Это не твоя забота, молодой человек, - насмешливо поднял брови я, - твоя забота хорошо учиться и быть первым в потоке.
Мальчик смешался, покраснел и уставился взглядом в пол. Наверное одиночество не пошло ему на пользу.



Но военная служба быстро выбьет из мальчишки слабость и бесхарактерность.
- Виктор, - позвал я камердинера.
- Да, Ваша Светлость.
- Сегодня Николя ночует в твоей комнате, я не хочу, что бы Кристиана узнала куда и когда он отправляется.
- Хорошо, Ваша Светлость, - мужчина подошел и взял мальчишку за локоть.
- Но мама обещала, что я всегда буду жить тут, с ней! - сквозь слезы воскликнул тот.
- Твоя мать ошиблась, у нее слишком живое воображение.
Когда дверь закрылась, я одним росчерком пера подписал договор с лицеем, сроком на десять лет. Наконец можно вздохнуть спокойно.
На другой день, рано утром Виктор тайно увез бастарда из поместья.



Всю ночь Кристиана истерила и вопила в своих апартаментах, бросалась на дверь, звала сына, била все, что попадалось под руку. Я велел не кормить ее пока не обессилеет и не успокоится. На третий день графина затихла. Слуги с опаской вошли в комнаты, убрали весь мусор и битое стекло, женщина лежала на постели, безучастно глядя в потолок, сбежать она так и не попыталась. Еду теперь подавали в деревянной посуде, как плебейке, во избежания травм. Отъезд сына что-то сломал в ее буйном характере.



Кристиана стала вялой и безучастной ко всему. Она перестала мыться и разговаривать, ела мало, словно нехотя, все время проводила в кровати. Пришлось нанять женщину, для ухода за женой. Вскоре пошел слух, что графиня тронулась умом. Я не стал ничего объяснять, но и не стал опровергать слухи. Пусть так и будет, теперь никого не удивит, что графиня проводит дни взаперти и не появляется в свете.

Баллы

= 27

 

[Tayra]

Столь своевременное сумасшествие жены было мне только на руку. Если бы раньше я объявил о признании бастарда наследником, благородные лорды-заседатели в мэрии устроили мне форменный скандал. С воплями о чистоте крови, не взирая на то, что я сам бастард. Но в этой ситуации они только скорбно покачали головами и Мустафа стал наследником фамилии Ди Мерканте не только номинально, но и официально. Бумаги были заполнены, отосланы в Шам ле Сим Его Величеству на подпись.



Мальчик рос, я с умилением разглядывал его темные пяточки. Потом он начал сидеть и что-то гугонить сам себе, я восторгался его пухлыми щечками и умными глазами. Когда малышу исполнился год - я устроил праздник для семьи.



На радостях было разрешено Каролине гулять в саду, но только под присмотром сиделки. Думаю свежий воздух пойдет ей на пользу, а то цветом лица она напоминала жителя какого-нибудь склепа. Хотя благородная бледность была в моде среди благородных дам, но вряд ли они предпочитали, что бы их лица отливали синевой.
Вспоминая, как возился мой отец с несмышленым деревенским мальчишкой, я с удовольствие занялся воспитанием сына. Няни только вздыхали, сидя по углам, когда мы начинали возиться в детской с веселыми воплями и визгом. Затишье случалось только тогда, когда я брал в руки детские книги, заказанные из самой столицы.




Малыш внимательно рассматривал яркие гравюры и слушал истории. Уже в таком нежном возрасте было заметно, что Мустафа наделен пытливым умом, возможно он не станет блестящим военным, но искусным дипломатом или удачливым торговцем - запросто.



Занимаясь сыном, я давал Айше время для любимого дела.



Это было самое спокойное и самое счастливое время в моей жизни. Казалось все идет своим чередом, все как задумано. И Небо благоволит мне.
Даже Принц нищих все больше доверял мне свои дела, я стал не просто его правой рукой, я заменил его в большинстве случаев, пока тот пьянствовал или предавался разврату.



Сам того не замечая за разгульной жизнью, Принц потерял связь со своими людьми. Если вдруг он исчезнет, или умрет от дрянного вина, отлаженный мною воровской механизм будет работать, даже не заметив потери столь "важной" детали.
Да, десять лет спокойной и счастливой жизни! Видимо я слишком расслабился и стал неосторожен. Гром грянул как раз на десятилетие Мустафы.

Баллы

=27

Достижения

 

[Tayra]

В день рождения Мустафы мне пришла записка о том, что Его Святейшество Эдвард Хьюстон прибыл в мое графство с визитом и желает аудиенции. Отказать епископу, даже не было речи, таким людям не отказывают, можно только оттянуть визит. Поэтому я назначил прием на среду, а сам решил зайти в гости к высокопоставленному гостю ночью накануне, вдруг моим ребятам найдется чем поживится, ведь кроме "Жития святых" и церковной атрибутики, святые отцы очень ценят комфорт, так что там вполне можно обнаружить интересные вещицы. Я послал Виктора готовить головорезов к работенке.
Эх Виктор, Виктор! Верный товарищ в детских играх, лучший друг и самый преданный слуга - как потрепало тебя время. Благодаря проклятой крови и помощи джинири я старился очень медленно. Поэтому мне было больно смотреть, как седеют его волосы, как морщины покрывают лицо, а на дождливую погоду распухают суставы на руках.



Мне было жаль расставаться с Виктором, но он заслужил спокойную старость. Думаю прикупить уютный домик, где-то неподалеку, нанять ему умелую стряпуху и прилежную служанку. Когда-то мой верный друг мечтал заниматься поделками из глины и камня, надо будет достать ему отличный гончарный круг и инструменты, пускай попробует себя не в роли слуги, а в роли мастера.



Но сейчас на первом месте дела. Тем более, что кроме приятных глазу безделушек, которые перепадут ворам, мне до жути хотелось бы порыться в бумагах уважаемого епископа. Ну прямо лапы чешутся и шерсть стает дыбом. А еще, этот конкретно взятый служитель небу должен мне приличную сумму денег за Цецеру - умную, бесстрашную, породистую лошадь, подарок покойного отца. Ненавижу должников.
Ребята собрались быстро, без разброда и шатаний. Мы с Виктором сумели превратить сброд в хорошо вышколенную гильдию. Без моего ведома ни один труп не плавал в городской реке, ни одна проститутка не задирала юбку и ни один кошелек не резался с пояса. Никогда мои ребята не лазили в дом к вдовам или честным торговцам. Простые люди могли спать спокойно, ну разве беспризорные мальчишки на рынке украдут монету-другую или стащат из лотка зазевавшейся торговки пирожок. Таких шалопаев лениво гоняла стража, а если вдруг и ловила, то отправляла в работный дом, отработать ущерб.
Заглядывать в гости мы любили к барыгам, дравшим непомерные проценты за ссуды, хитрым торговцам, считающим за доблесть облапошить доверчивого покупателя, или надуть партнера. Иногда заглядывали в дома к прожигателям жизни, живших за счет родителей, кутивших без меры в кабаках, раз у них есть денежки на вино, так не грех и поделиться. Гильдия головорезов почти исчезла, убийства в городе случались редко. Разве что пьяная драка в кабаке или бытовые убийства, типа приласкала пьяного благоверного сковородой по голове, а он собака этакая взял, да дух испустил. Не иначе как на зло мне бедной. Но такими случаями занимались стражники и суд. Единственное, я не терпел насильников, если кто-то из мужиков обижал девиц или женщин, то знал весь город, что к нему обязательно зайдет на огонек кто-то неприятный. И тот предмет, которым он обижал, найдут у него в кармане. Одним из таких несчастных оказался барон фон Олдерман, который в пьяном угаре напал на дочь булочника, возвращавшуюся из лавки домой. Скандал был знатный, тем более, что барон умудрился выжить, вот только свое хозяйство он мог теперь набить сеном и повесить в охотничьем зале, между головами убитых им кабанов. После такого помолвка была разорвана, барон удалился в свой замок и стал затворником, а Оливии было послано соответствующее письмо.
Я стал господином своего графства, так как мечтал отец. Днем господин честных людей и судья, а ночью господин сброда и палач. Князь трущоб и Принц нищих давно уже канул в лету, умер от пьянства и дурных болезней, никто даже не заметил этого, пока тело в его "апартаментах" не дало о себе знать плохим запахом.



Так что мои ребята резво собрались в условленном месте и одной прохладной осенней ночью, словно тени, проникли в дом, где остановился епископ. Пока они искали чем бы поживиться, я с любопытством сунул свой нос в бумаги. Церковные записи меня не заинтересовали, хотя странно, что такая шишка занимается инвентаризацией в простой городской церкви, где-то на окраине Франции. Я надеялся обнаружить переписку со своим врагом, Вудро Хьюстоном, но ничего не нашел. Наконец мои поиски увенчались успехом, я нашел королевский указ, проверить Мустафу на принадлежность к роду Ди Мерканте. Вот только почему послали не королевского мага, а епископа? Или его не послали, а он приехал по просьбе племянника, устроить какую нибудь каверзу? Надо быть с ним вдвойне осторожнее!
После визита в чужой дом, где нас щедро "одарили" всяким добром, я распустил воров по своим норам, а сам отправился отдыхать. Крепкий сон и отличный завтрак освежили меня, и я отправился к Мустафе, ведь подошло время, которое я всегда проводил с сыном. Памятуя о коварстве Хьюстонов в общем и церковников в частности, я решил посвятить урок знакомству с геральдикой, дабы Мустафа не запутался в предках и этикету при приеме духовных лиц.



А еще, мы ждали из монастыря Оливию. После аннулирования помолвки моя девочка передумала становиться монахиней, она добросовестно закончила учебу и теперь возвращалась домой, собираясь вести хозяйство в поместье, вместо больной матери.




Думаю дочь, воспитанная по строгому монастырскому уставу произведет приятное впечатление на епископа. Карета прибыла поздно вечером, Оливия в строгом сером платье, с небольшим сундучком, в котором были все ее вещи, (я едва поверил, но в пансионе нельзя было иметь много вещей, только самое необходимое), вышла из кареты с грацией правящей королевы. Она поздоровалась со всеми, даже со слугами, сделала мне безупречный книксен и попросила позволения отдохнуть от утомительной дороги в своей комнате. На темнокожего брата дочь посмотрела с холодным любопытством, но не более. Надо будет потом поговорить с нею по душам, надеюсь Оливия все поймет и не станет враждовать с Мустафой.
В среду утром к нам в поместье явилась целая делегация, состоящая из одних Хьюстонов и баронессы Велофф. Каким образом она затесалась в эту семейку было не понятно, но от этого еще более тревожно. Мика пригласил гостей в музыкальную залу, налил лучшее вино из погребов. Епископ с достоинством ответил на приветствие, пригубил вино, осмотрелся вокруг и заметил золотые статуи, оставшиеся еще со времен отцовских экспериментов.



- Кичиться богатством грешно, сын мой, - разлепил тонкие губы Эдвард Хьюстон.
- Грешно, - не стал спорить я, - но это мой неприкосновенный запас, если дела вдруг пойдут на спад, всегда лучше иметь при себе кусок золота, который можно распилить и оплатить долги.
- Но в таком виде....
- А что? Наделай я из нее монет или слитков, так их легко украсть ворам или ополовинить недобросовестным слугам. А статую не вынести из дома, не отломать кусочек, да и как залог - внушает уважение.
Епископ опять поджал губы, еще раз осмотрел статую, отвернулся и сообщил:
- Я прибыл к Вам, Ваша светлость от короля. В столице ходят слухи, что вы объявили своим наследником бастарда, при живой жене. К тому же мальчик южных кровей от матери мусульманки. Наша церковь весьма обеспокоена этим фактом.
- Да, его мать мусульманка, но сам мальчик воспитывался в нашей вере, нашей святой матерью церковью. Он был крещен и исправно посещает все богослужения.
- Отрадно слышать это, сын мой, но объявить наследником бастарда....



- Моя жена не смогла родить мне наследника, а теперь и не сможет, ввиду ее душевной болезни. Поэтому я озаботился продолжением своего рода сам.
- Но язычница в доме сын мой, она же может смущать неокрепшие умы чад господних. К тому же, могу я увидеть графиню?
Я удивился, подумал и решил что большого вреда не будет, если епископ убедится в душевной болезни Кристианы.
- Мика, приведите к нам миледи.

Баллы

= 27+0,5 (За достижение вершины карьеры Повелитель зла)
=27,5+1 (За достижение Альбертом мечты всей жизни стать Повелителем зла)

=28,5+1 (За достижение Кристианой мечты всей жизни Купаться в деньгах)

=29,5+0,25(За нового друга Эдварда Хьюстона)

=29,75

 

[Tayra]

Кристиана вошла в комнату и сделала робкий реверанс, даже самый придирчивый взгляд не заметил бы, что женщина не следит за собой. Служанка справилась отлично, жена была умытой, волосы уложены в высокую прическу, домашнее платье и минимум драгоценностей, только шпильки для волос с изумрудными головками.
- Милая, - закудахтала баронесса Велофф, - идите сюда, ко мне. У вас чудный рояль, может сыграете?
Женщина послушно, не поднимая глаз, последовала к роялю, но тут епископ вдруг поднес руку к моему лицу и дунул. В воздух поднялась белая пыль, я закашлялся, а мир вдруг начал меняться. Вернее это не мир, а я начал меняться! Мое тело, совсем как в полнолуние натянулось струной, зрение поплыло, но в последний момент я увидел, как сверкнули торжеством совершенно нормальные глаза Кристианы и услышал ее довольный голос:
- Попался!



- Миледи, вы были совершенно правы, он оборотень, - раздался голос епископа, где-то справа, - хватайте, пока он не стал зверем, сейчас это исчадие Тьмы слабее котенка.
- Навались, - сильные руки скрутили меня, пока тело раздирала боль трансформации.
- В клетку его, в клетку! Скорее! - Удар под дых выбил из легких последний воздух и мир померк.
Очнулся я во дворе, холодный осенний воздух забирался под одежду, шерсть отсутствовала, значит трансформация так и не завершилась. Клетка была просторной, но прутья щедро посеребрены, кто-то хорошо знал свое дело. У человеческого облика не хватило бы сил выломать эти стальные прутья, а в волчьем облике я не смогу просто дотронуться до них.
Проклятые Хьюстоны, они пришли не спорить о наследнике, они явились меня уничтожить, точно зная, кто я такой.
Лежать на полу и скулить, подобно побитой собаке было ниже моего достоинства, с трудом пришлось подниматься на ноги. Во дворе было пусто, не суетились слуги, не бегали служанки, все словно замерло.
Какой же я глупец, сам впустил в свой дом все вражеское гнездо, подпустил самого опасного из них к себе на минимальное расстояние и вместо того, что бы следить за ним, глазел на Каролину, не опозорит ли она меня своим видом. О нет, она не опозорила! Хитрая змея притворялась сумасшедшей, получила большую свободу и с большим удовольствием предала, избавилась от постылого мужа чужими руками. Сомневаюсь, что епископ отпустит свою добычу, скорее всего он вызовет инквизицию, да еще и останется полюбоваться на шикарный костер, который мне соорудят.
Я в растерянности заметался в клетке, а как же Айше и Мустафа, что эти подлые твари сделают с ними? Да Кристиана лично своими руками удавит обоих с большим удовольствием. Я снова заметался, время тянулось безумно медленно, мысли о том, что сейчас убивают моего мальчика и джинири просто жгли мне голову. Злость, безысходность и отчаяние просто захлестывали, не оставляя места для рационального мышления. Но вдруг одна здравая мысль постучалась в пылающий череп. "Это просто эмоциональный пресс! Оставить одного в неведении, умирающим от страха за родных и себя, а когда отчаяние достигнет своего пика и сломает меня, прийти и получить все сведения еще тепленькими, без всяких усилий со своей стороны. Сами, наверное, сейчас выглядывают из окна и радуются моим метаниям." Это отрезвило, почище ледяной воды за шиворот, успокоится удалось не сразу, но дыхание выровнялось, а голова перестала раскалываться.
Увидев, что прием не подействовал (точно подсматривали в окно), ко мне явился сам епископ. Он долго смотрел через прутья клетки, сверля меня взглядом и молчал, я тоже молчал.



Наконец он не выдержал:
- Покайся, дитя Тьмы в своих грехах!
- Можно подумать, после этого дверцы клетки распахнуться и я выйду на свободу.
- Нет, - спокойно ответил служитель неба, - ты умрешь, но твоя душа станет чиста. Небо милостиво даже к таким как ты.
- Что уже ждете инквизицию?
- Зачем ждать, - слабо удивился Эдвард, - я и есть инквизиция.
- Да неужели? - Не слабо удивился я.
- Позволь представиться - Эдвард Хьюстон, Епископ святой конгрегации, в звании старшего следователя.
- Вот как, - я присвистнул, - не последний человек в вашей организации. И чем я обязан такому вниманию с вашей стороны? Правлю справедливо, людишек не секу почем зря, кровавую охоту на собственное население не устраиваю, людоедством не занимаюсь. Живу тихо, мирно, раз в месяц охочусь на оленя в собственных лесах...
- В волчьей шкуре, - хмыкнул инквизитор.
- У каждого свои заморочки. Вот барон фон Олдерман любит на девок охотится по ночному городу, а потом с удовольствием их портить. Любил, пока оскорбленные мужики хозяйство не оторвали. А я даже таким не занимаюсь, у меня только одна любовница...
- Мусульманка, - укоризненно покачал головой епископ.
- Ну и пускай, я когда с ней в постель ложусь, мы не о вере беседуем.
- Ты, исчадие Тьмы, только одним своим существованием ты нарушаешь равновесие. Не должны темные создания ходить по земле и смущать умы чад небесных.
- Да кого я смущаю? Обо мне и не знает-то никто.
- Так уж и никто, - слегка поспешно спросил инквизитор, а я подумал о Викторе.
- Конечно никто, - мой голос даже не дрогнул, - всегда опасался предательства, особенно от слуг.
- Это мы проверим, а слуг в первую очередь.
Я подумал о методах ведения допроса в застенках инквизиции и мне стало жалко тех несчастных, которые верно мне служили. А Виктор? Выдержит ли он пытки, сможет ли спастись?
Епископ ушел, оставив меня размышлять. Прервали меня Кристиана и маркиз Хьюстон, они словно ждали, когда уйдет святой отец, что бы позлорадствовать вволю.
- Ты посмотри кто у нас тут, - довольным голосом промурлыкала жена, всем телом прижимаясь к Вудро, который по хозяйски держал ее за талию, - как давно я мечтала увидеть это отрадное зрелище, мой муженек в клетке!
Я с отвращением посмотрел на обнимающуюся парочку и отвернулся.



- Теперь ты молчишь, нечего сказать. И хлыст тебе не поможет.
- Зря я не выпорол тебя, когда была возможность, может быть ты поостереглась предавать меня.
- Предавать, пф-ф-ф. Мне совершенно не было дела до тебя и твоих волчьих отлучек. Это Вудро проследил тебя в лесу, правда милый.
- Не может быть, я бы сразу же учуял чужака.
- Ты учуял бы человека, - неприятно улыбнулся Хьюстон, - а я не человек.
Глаза его сверкнули красным, улыбка стала шире и показались два великолепных белых клыка.
- Мой милый - вампир, - все так же мурлыкала Кристиана, - бессмертный. Он обещал мне вечную жизнь и молодость!
- А что взамен?
- О, сущий пустяк! Взамен твое графство. Ты умрешь, сегодня или завтра тебя сожгут на костре, как твою прабабку-ведьму, я останусь вдовой с сыном. Потом мы с Вудро поженимся и он станет опекуном, какая ирония, собственного ребенка. Мальчик слегка безумный и застенчивый, им легко будет манипулировать. А уж собственной, горячо любимой матери он ни в чем не откажет.
- Ты собираешься завести в моем доме вампирское гнездо, - ужаснулся я такой кощунственной мысли, - манипулировать собственным ребенком. А как же девочки?
- Девочки, - задумчиво облизнулся Вудро, - думаю им понравится мысль о вечной жизни и молодости, юные девы так падки на сладкие обещания. А теперь прости, я обещал Кристиане сделать ее бессмертной.
Маркиз обнял женщину одной рукой, второй повернул голову, обнажая белую шею с пульсирующей жилкой, а потом погрузил неестественно белые зубы в плоть, Кристиана сладко застонала.



Оторвавшись, он слизнул капельки крови, появившиеся из ранок:
- Через два дня, милая, ты станешь одной из нас. Войдешь в наш клан.
- Два дня, как долго, - капризно надула губки Кристиана и повернулась ко мне, - знаешь, кто станет моей первой жертвой? Твоя Айше, а потом твой бастард. О, с каким удовольствием я их убью.
- Только посмей, - зарычал я.
- А что ты мне сделаешь? Придешь с того света призраком, пугать и греметь костьми? Ух, как страшно, - женщина засмеялась и демонстративно облизала губы, - два дня им осталось жить, два дня. Прощай глупый волк, ты проиграл!