Да, я начал вспоминать Барнакл Бэй. Но ведь это же ничего не доказывает, верно? Я мог видеть его по телевизору или на каких-нибудь картинках или открытках. А еще… А еще я мог сойти с ума по-настоящему и решить, что я там был. Все-таки я уже столько времени состою в рядах сумасшедших, что могу и свихнуться для разнообразия. Хотя бы узнаю, как это. А может быть, стану веселым и позитивным – я давно таким не был. Точнее, вообще никогда.
Я сидел и думал о своем психическом здоровье, пока дети старательно водили ручками по бумаге. И тут зазвонил мой телефон. Хорошо, что Майя его вернула – хоть что-то будет отвлекать меня от мыслей.
Звонила Аманда. Сказала, что Джули вернулась.
- Как, уже? – Я не поверил своим ушам. Мне казалось, что Кедеф, так долго добивавшийся взаимности, выгонит Джули хотя бы через неделю. Но оказалось, что он ее не выгонял.
- Она говорит, что в гости прилетела. – Сказала Аманда. – Она очень веселая и довольная.
- Да, я довольная! – Послышался в трубке голос Джули. – У меня отличный дом и сад, а Кедеф такой хороший муж, что с ним можно жить без всяких миллионов! Так что я прилетела над вами издеваться, потому что мне больше вас в жизни повезло!
- Она над нами издевается! – Сказала Аманда. – Что делать?
- Не обращайте внимания. – Посоветовал я.
А что я мог еще советовать? Джули поразвлекается немного и улетит обратно в Лунар Лейкс. Вряд ли она захочет надолго остаться в психушке, раз ей там так хорошо.
- Ладно, над тобой я больше издеваться не буду, уж больно ты миленькая. – Снова донесся из трубки голос Джули.
- О, комплимент! – Обрадованно сказала Аманда. – Ладно, надо мной она больше не издевается, так что это не мое дело, пойду попугая дразнить. Пока.
Она повесила трубку как раз когда закончился мой урок. Второклассники дисциплинированно положили стопку сочинений на край учительского стола и ушли на свой следующий урок, а ко мне пришел директор школы.
- У вас четвертый урок опять свободный получается. – Сказал он мне. – Шестой класс бойкотирует школу с тех пор, как у нас начали преподавать теорию эволюции. Может, вы поможете учителю физкультуры привязать канат к потолку в спортзале?
- Был бы рад помочь, но у меня есть работы для проверки. – Сказал я, показав директору стопку сочинений. По правде говоря, я бы как-нибудь отмазался от работы с канатом, даже если бы второй класс не писал сочинения.
- О, вы уже письменные работы задаете! Это отлично! Люблю загружать детей бессмысленной писаниной, это отлично подготавливает их к взрослой жизни! – Похвалил меня директор и ушел по своим директорским делам. Вид у него был чрезвычайно довольный.
Что ни говори, а если бы Майя сказала мне, что весь Хидден Спринг – одна больная психушка – то я бы поверил не раздумывая. Уж больно странные люди живут в этом городе.
На следующий урок пришел третий класс. Эти дети были самыми активными из всех, кого я видел в этой школе. Они так и сыпали вопросами, на которые я не всегда знал, как ответить.
- Раз современная медицина так хороша, то почему до сих пор многие болезни неизлечимы? – Спросил мальчик с первой парты.
Пришлось произносить довольно пафосную речь о том, что медицина ищет способы борьбы с неизлечимыми заболеваниями. В моей речи было столько воды и пафоса, что я подумал, что сам уподобляюсь этим местным народным целителям.
- А правда, что вегетарианцы очень злые? – Спросила одна девочка, и тут уж, как мне казалось, я знал ответ.
- Да, это похоже на правду. – Сказал я, вспомнив, каким стал Крис после превращения в вегетарианца. – Их организму не хватает множества питательных веществ, и из-за этого они плохо себя чувствуют и злятся. К тому же они постоянно пропагандируют свои идеи и свой режим питания, вынуждены сталкиваться с критикой, и это тоже не делает их добрее.
- А какие продукты нельзя есть никогда? – Спросила та же девочка.
Мне как раз Крис прислал СМС-ку, что он во дворе ест жухлую траву, трава невкусная, но он все равно будет ее есть, и других тоже заставит. Во имя долгой жизни свиней и коров.
Я тут же рассказал детям о моем знакомом, который недавно объявил себя вегетарианцем и теперь ест жухлую траву, которая наверняка пагубно скажется на его здоровье. И об ужасах фастфуда я им тоже рассказал.
- Трава – плохо. Фастфуд – тоже плохо. Что же тогда есть? – Удивленно спросил мальчик с характерной для некоторых жителей этой местности зеленоватой кожей.
Тут уж мне не требовалось отвечать. Дети хором загалдели о том, чем их кормят родители. Сперва я слушал их галдеж, а потом снова задумался.
Я думал, что с моей стороны было очень глупо поверить словам Майи о том, что Натали – не та, за кого себя выдает. Все-таки мне казалось, что Натали я знал лучше, чем Майя. Возможно ли, что я совсем ее не знал? Да, еще как. Но верить женщине, которая все время только и делает, что ворует вещи – это далеко не самый умный поступок.
Я уже много раз сомневался в Натали, но она пока еще ни разу меня не подводила. Я надеялся, что не подведет и на этот раз – ведь сегодня она обещала вернуться.
Но на данный момент в психушку вернулась только Джули. Психи регулярно писали мне СМС-ки с жалобами на нее. К счастью, дети все еще общались между собой, и я мог, можно сказать, следить за происходящим в психушке в режиме реального времени. Я знал, что Джули накинулась на Криса и учит его выращивать овощи вместо поедания травы.
Но он как раз перешел на новую ступень вегетарианства и заявил, что у овощей тоже есть чувства, и выращивать их для пропитания – грех. Крис объявил, что теперь будет есть только жухлую, отжившую свой век траву, и только если трава ему разрешит.
Уже давно заметил, что все мои соседи по дому, хоть и являются совершенно разными людьми, в разное время начинают творить очень похожую ерунду. Только мы избавились от Джули и ее запретов есть – как этим тут же занялся Крис.
Хотя от Джули мы, конечно, еще окончательно не избавились. Только теперь она у нас на правах высокого гостя – в том смысле, что смотрит на всех свысока.
А дети тем временем перестали обсуждать кулинарные традиции своих семей и вспомнили обо мне. А я даже не знал, что им еще рассказать. Решил поговорить о психическом здоровье и признаках безумия – это уже, можно сказать, моя специализация. Дети слушали с интересом истории о сумасшедших – а о том, что с этими сумасшедшими я уже давно делю дом, им знать совсем необязательно.
СМС-ки мне больше не приходили – может быть, у психов был тихий час.
Третьеклассникам мой урок безумно понравился, они меня благодарили всем классом. Еще бы – я им и вволю погалдеть дал, и смешные истории про психов рассказал. Больше всего им понравилась история про сумасшедшего, устроившего пожар, чтобы с помощью огня напугать демонов. А то, что это на самом деле не так смешно, как кажется со стороны, дети, может быть, поймут, когда вырастут. А может, и не поймут.
После урока снова пришел директор.
- Вами все чрезвычайно довольны! – Радостно сообщил он. – Особенно учитель математики. Дети тоже довольны. Я тут подумал – а не сделать ли нам ваш предмет обязательным для всех? Останетесь у нас школьным учителем, будете преподавать.
Над этим предложением действительно стоило подумать. В больнице обычно было скучно, да и делать практически нечего. А тут шумные, веселые и иногда даже умные дети, сорок пять минут урока пролетают как один миг.
Но пока мне стоило заняться сочинениями второклассников. Я сказала директору, что подумаю над его словами, и он оставил меня. А я сел разбирать детские каракули. Дело это было непростое.
А тут еще Крис позвонил и сказал, что Арлин угрожает его убить.
- Я не понимаю, за что она так со мной. – Признался он мне. – Я всего лишь привязал ее к стулу и попытался накормить травой со двора!
- Разбирайтесь без меня. – Устало сказал я.
Сколько я уже пытаюсь им помочь? Каждый день они выкидывают какой-то очередной фортель, а я разнимаю дерущихся, ищу пропавших и тушу пожары. Я слушаю их крики и ссоры, все их издевательства над музыкальными инструментами. А я, в конце концов, такой же пациент, как и все они.
- А как мне разбираться? Я же не понимаю, за что она меня невзлюбила. – Сказал в трубке голос Криса. – Я ее спрашиваю, за что, а она в ответ грозится, что убьет меня. Вот и весь разговор.
- Извинись перед ней за то, что пытался ее насильно накормить. – Посоветовал я.
- За что мне извиняться? – Удивленно спросил Крис. – За то, что я пытался научить ее правильно питаться? Я лучше других поучу вместо того, чтобы время на разговоры тратить!
И Крис повесил трубку. Надеюсь, к моменту моего возвращения домой он будет еще жив, ведь теперь случилось то, о чем он так долго говорил. Теперь его действительно никто не любит.
Хотя, о себе я такого сказать не могу. Я давно уже понял, что люблю своих психов.
Может, это тот самый стокгольмский синдром, а может, человек просто способен любить больше, чем он способен ненавидеть – я не знаю. А может, мы просто настолько привыкаем к тем, кто нас окружает, что они становятся нам родными. И остаются такими, даже когда логичнее было бы желать им всего наихудшего.
Детские каракули были настолько трудночитаемыми, что я устал от попыток их разобрать, и просто ставил детям пятерки за сочинения. Заслужили, как мне кажется. Они же целый урок старались, писали.
Мне осталось оценить всего пару работ, как вдруг в дверь кабинета постучали. Наверно, директор пришел уговаривать меня помочь физруку с канатом. Пусть уговаривает – мне все равно уже надоело всем помогать.
А может, Натали все-таки вернулась и скажет мне, что все закончилось. И расскажет, что будет дальше – потому что сам я ума не приложу.
Но пришли два человека, которых я совсем не ожидал увидеть. Первым в кабинет зашел упитанный мужчина средних лет. В своих очках и вязаной кофте он напоминал демократичного университетского профессора. Он поздоровался со мной так, как будто был безумно рад меня видеть – а ведь он не показался мне даже смутно знакомым.
А вот второй…
- Папа? – Удивленно и радостно воскликнул я и бросился обнимать своего отца.
Его номер в моей записной книжке превратился в непонятный набор цифр, а сам он – почти в ложное воспоминание. Но сейчас он был здесь. И это означало, что он существует
И я существую. Я – Эдриан Эббот из Старлайт Шорз, в котором живет одна-единственная личность.
Папа говорил что-то о том, как рад меня видеть, как он искал меня в больнице, но ему сказали, что я здесь, и о том, что мама сейчас слишком взволнована и не смогла приехать. Но мне хватало и того, что она есть где-то там, и я смогу ее увидеть. Мне хватало даже одного текущего момента, потому что в этот момент все встало на свои места.
Но как только первая волна эйфории схлынула, я понял, что всему происходящему еще очень далеко до «своих мест». Сейчас у меня было больше вопросов, чем когда либо, их было столько, что проще было их никогда не задавать, потому что ответы наверняка породили бы только новые вопросы.
К счастью, когда я выпустил отца из объятий и посмотрел в сторону «профессора», тот прекрасно понял мое состояние.
- Я понимаю, что момент неподходящий, но, может, вас интересует, кто я? – Спросил он у меня.
- Да, конечно интересует. – Ответил я. Думаю, что человек, пришедший вместе с моим отцом, не должен вызывать опасений.
Мне показалось, что он смахнул слезу.
- Простите, с возрастом я стал немного сентиментальным. – Сказал он. – Доктор Коннор Уилсон, психиатр.
Моя эйфория прошла окончательно, и стал возвращаться уже ставший для меня традиционным пессимизм. У меня мелькнула мысль, что сейчас доктор Уилсон скажет, что теперь я буду лечиться у него – и на этом все и кончится. Но он как будто читал мои мысли.
- Не бойтесь, Эдриан, лечить я вас не собираюсь. – Сказал доктор Уилсон. – Потому что лечить вас, судя по всему, не от чего.
В этот момент я, наверно, снова должен был почувствовать радость, переходящую в эйфорию, но этого не произошло. Я чувствовал злость и обиду.
Когда в дурдоме я не чувствовал себя сумасшедшим, мысль о том, что я на самом деле здоров, согревала и помогала. Но когда уже компетентный психиатр подтвердил, что это было правдой с самого начала, остались только злость, обида и вопросы из разряда «за что мне это?»
- Эдриан, я ужасно виноват перед тобой. – Сказал мой папа, но доктор Уилсон прервал его:
- Вы ни в чем не виноваты. – Спокойно сказал доктор Уилсон.
- Но ведь это мы с его матерью решили обратиться к доктору Картеру! – Ответил ему папа.
- То же самое мне говорил доктор Картер в тот самый день, когда заманил меня в психушку. Выходит, в чем-то он все-таки не соврал. – Вмешался я.
- Нет, в этом случае он говорил правду. – Сказал папа. – Мы с твоей мамой очень беспокоились, что ты с головой погрузился в учебу и не звонишь нам… А он – один из лучших психиатров в стране, вот мы и обратились к нему!
- Вы погрузились в учебу, занимались всеми предметами одновременно, уже практически стали вечным студентом. – Продолжил доктор Уилсон. – Именно вас Лоуренс искал столько лет.
- Меня? Но зачем? – Не понял я.
- Видите ли, Эдриан, когда-то мы с Лоуренсом создали эту программу вместе. Мы были относительно молоды и полны энтузиазма, мы искали новые пути решения психических проблем. Это была наша общая идея – то, что душевнобольные могут вылечить друг друга. Но я не сразу понял, что Лоуренса все меньше и меньше интересует выздоровление пациентов. Сперва он говорил о том, что хочет постичь природу безумия, чтобы можно было с ним бороться. Тогда я был с ним согласен. И только потом я начал понимать, что бороться с безумием он хочет все меньше и меньше. Наоборот, он хочет его распространять.
- То есть… Вы имеете в виду, что он хотел распространить безумие на меня? – Спросил я.
- Молодец, хорошо соображаете даже после пережитого. – Похвалил меня доктор Уилсон. – Да, после десятилетий наблюдения за пациентами в рамках нашей программы…
- Десятилетий? – Перебил я. – Он говорил мне, что программе всего три года.
- У вас вроде с мышлением полный порядок, но вы до сих пор удивляетесь вранью Лоуренса. – Сказал доктор Уилсон. – Программе в ее нынешнем виде уже лет десять, а ее первые варианты мы пытались воплотить около тридцати лет назад. Лоуренс выдает программу за свое новейшее изобретение, потому что очень не хочет, чтобы всплыла наша с ним совместная работа и мои выводы по поводу программы и связанных с ней экспериментов.
Эксперимент! Кажется, это слово впервые произнесла Блейк, когда мы с ней впервые остались наедине на моей вечеринке. И его же не раз произносила Натали, когда выздоровела и стала интересоваться моим положением больше, чем я сам.
Неужели это и вправду был эксперимент? Неужели я – всего лишь подопытная мышь?
- Вы меня еще слушаете? – Спросил доктор Уилсон. – Просто, если вам сейчас слишком тяжело это слушать, то этот разговор можно перенести на любой срок.
Тяжело ли мне? И да, и нет. Да – потому что все испытания, которые мне пришлось пройти, оказались, судя по всему, частью какого-то бесполезного опыта. Нет – потому что я давно хотел узнать правду.
- Надо мной ставили эксперимент? – Спросил я.
- Да, именно так. – Ответил доктор Уилсон. – Как я уже сказал, Лоуренса все больше и больше интересовало само безумие. Его преследовала идея о том, чтобы поместить здорового человека в окружение душевнобольных и свести его с ума. Когда его эксперимент с добровольцем провалился, он стал искать человека, который не будет знать о том, что он – подопытный. Он искал человека со странностями, человека, который сам сможет поверить в то, что он безумен. И он нашел вас.
- А мне он звонил и говорил, что ты лечишься. – Грустно сказал папа. – Убеждал не звонить тебе.
- Убеждать он умеет. – Сказал я. И доктор Уилсон согласно кивнул.
- И я был бы верил ему еще черт знает сколько времени, если бы не мисс Бойд. – Продолжил папа.
- Да уж, мисс Бойд – самая полезная ошибка в карьере Лоуренса. – Сказал доктор Уилсон. – Но, к счастью для нас, он теперь и вправду с трудом отличает кратковременное помешательство от серьезного заболевания. У него явно другие интересы.
Стыдно признаться, но о Натали я последние несколько минут не вспоминал. А получается, что она все-таки сделала то, что обещала – она вытащила меня из психушки. Она связалась с моими родителями, да и с доктором Уилсоном, судя по всему, тоже.
- Натали здесь? – Спросил я.
- Сказала, что хочет наконец увидеть город, в котором столько времени прожила. – Ответил папа. – Она в парке.
- Кстати, не пора ли и нам поехать туда? – Спросил доктор Уилсон. – Поговорим на свежем воздухе, думаю, это будет нам всем полезно.
Мое рабочее время как раз подошло к концу – удивительно, но я не только помнил об этом, но и умудрялся какой-то частью сознания думать о том, что же я буду делать дальше.
Выйдя из школы, я глубоко вдохнул и задумался.
Правда правдой, эксперимент экспериментом – а мне после всего нужно будет жить дальше. И остаться здесь – вроде бы вполне неплохой вариант. Мне предложили должность школьного учителя, с которой я вполне могу справиться. С другой стороны, я еще не разобрался с прошлым, и думать о будущем мне, наверно, пока рановато.
Но я точно знал одно – сегодня я покидаю психушку.
- Надо сказать, я впечатлен твоими успехами. – Сказал папа. – Поработал везде. Можно сказать, универсальным специалистом стал.
- Да, вы правда молодец. – Согласился доктор Уилсон. – Хотя я бы не стал гордиться достижениями в этом городе, он как большая психиатрическая клиника. Представляете, таксист, который вез нас с вокзала в больницу, пытался продать нам амулеты от бубонной чумы! Так или иначе, Эдриан, ваше главное достижение – это не успешная работа, а то, что вы не сломались.
- Я ломался по несколько раз в день. – Честно признался я. – И сегодня тоже было дело. Доктор Картер утверждал, что я из Барнакл Бэй – и сегодня мне показалось, что я вспоминаю этот город.
- Мы были там, когда тебе было два года. – Сказал папа. – Наверно, мысли об этом городе пробудили обрывки воспоминаний.
- Возможно. – Поддержал его доктор Уилсон. – Или же ваше сознание просто было готово решить, что поверить в собственное безумие проще, чем оставаться в норме. Ведь именно этого Лоуренс и хотел добиться.
Мы поймали такси и поехали в парк.
И тут я вспомнил, как Натали в нашем последнем телефонном разговоре упомянула доктора Коннора Уилсона и его сына Алекса.
- Доктор Уилсон, когда я прочитал в своем деле, что у меня раздвоение личности, там было сказано, что мое настоящее имя – Алекс Уилсон. Я знаю, что вашего сына так зовут. Это случайное совпадение? – Спросил я.
- Думаю, что не совсем. – Ответил доктор Уилсон. – Видишь ли, мой сын Алекс был добровольцем в первом эксперименте. Я тогда собирался прекратить работу с Лоуренсом и был категорически против, но ты бы знал Алекса! Он журналист, дико амбициозный, вечно в поисках темы, которая его прославит. А тогда был еще совсем начинающим, вот и ввязался в этот эксперимент – думал, что книгу потом напишет. Только нервы себе истрепал.
- А тот эксперимент в Барнакл Бэй проводился? – Уточнил я.
- Да, именно там. Моя семья оттуда, собственно, в нашем доме и была одна из первых лечебниц такого типа.
- Получается, доктор Картер приписал мне личность вашего сына… Интересно, почему. – Задумчиво сказал я.
- Лоуренс знает, что Алекса не так просто найти. Он пока так и не прославился, к тому же очень много лет провел со мной в Шанг Симле – я там изучаю особенности психики местных монахов, а он пишет книгу о работе местных историков и археологов. Другой вопрос – это почему он написал именно имя Алекса, а не какое-нибудь вымышленное. Но я думаю, что все очевидно.
Он выразительно посмотрел на меня, и для меня тоже все стало очевидно. Я ведь наблюдал за подобной логикой уже долгое время. Доктор Картер сделал из двоих своих подопытных одного – наверно, он считал, что это очень умный ход. Так посчитали бы на его месте Шон, или Даррен, или Аманда.
Доктор Картер так далеко продвинулся в своем желании постичь природу безумия, что, скорее всего, сам сошел с ума. Вот почему он обращался за помощью к таким людям, как Майя Эббот и Дон Лотарио. Вот почему он считал, что все будут верить ему до последнего. Вот почему он недооценил Натали. И, наверно, меня тоже.
Мы приехали в небольшой парк в лесистой части города. Место было восхитительное. Хидден Спринг, может быть, и безумный город, но он и вправду невероятно красив.
Я успел заметить молодого человека, чем-то похожего на доктора Уилсона, прежде чем Натали бросилась мне на шею.
- А я тебе говорила! – Сказала она вместо приветствия. – Кстати, знаешь, кто воровал у нас телефоны?
- Да, это Майя Эббот. Она сама мне сегодня призналась. Перед тем, как попыталась настроить меня против тебя.
- А знаешь, кому ты продал блог? – Спросила Натали. – Этому придурку Лотарио! После того, как я сбежала, он хотел загладить вину перед доктором Картером, и зачем-то потратил все свои сбережения на твой блог. Ну, в общем, одно слово – сумасшедший. Кстати, знакомься, это – настоящий Алекс Уилсон.
Я уже и так догадался – не смотря на разницу в возрасте, весе и форме очков, отец и сын были очень похожи друг на друга. Я пожал руку Алекса и понял, что еще ни с одним человеком в этой жизни не был так рад познакомиться.
- Я слышал, что доктор Картер пытался сделать из нас одного человека. – Усмехнулся Алекс. – Думаю, он сейчас в таком состоянии, что очень удивится, если мы придем к нему вдвоем.
- А я ведь и сам готов был поверить, что у меня раздвоение личности. – Признался я. – Наверно, поверил бы, если бы Натали вас не нашла.
- Нас с отцом нашла не Натали. – С улыбкой сказал Алекс.
- Нас нашла Аманда. – Добавил доктор Уилсон.
Ну вот, а я уже считал, что больше никогда в жизни не услышу безумных вещей. Наверно, сейчас они все растают в воздухе, а я окажусь один в комнате с мягкими стенами…
Но нет, в воздухе никто не растаял.
- Я бы тоже подумала, что это бредятина. – Захихикала Натали.
- Но зачем Аманде вас искать? – Удивленно спросил я.
- А незачем. Она мне позвонила просто так. Она все в жизни делает просто так, и по теории вероятности, хотя бы один ее поступок должен был оказаться полезным. – Сказал Алекс с улыбкой.
- Но откуда вы ее знаете? – Спросил я.
- Помнишь, доктор Картер говорил, что один из нас второй раз проходит программу? – Спросила Натали.
- Аманда была одной из пациенток, когда я был добровольцем в эксперименте. – Сказал Алекс. – Ей тогда было лет пятнадцать, и она постоянно хотела что-нибудь поджечь. Помню, разведет на кухне костер, жарит зефирки – а я сижу и думаю, как бы она меня за дрова не приняла.
- Уж не знаю, каким чудом она сохранила мой телефон. – Продолжил Алекс. – Но, судя по всему, она позвонила мне, когда ты упомянул мое имя.
И тут я вспомнил, как Аманда позвонила кому-то и выяснила, что ее собеседник находится в Китае. А я как перед этим звонил Питу и упоминал имя Алекса.
Надо же, какая цепочка совпадений! Алекс много лет не менял номер, этот номер сохранился у Аманды, я произнес имя Алекса, когда она могла его услышать, а она не была занята ни одним из своих бредовых дел и решила ему позвонить! Тут и впрямь поверишь в высшие силы. Или в то, что самые бесполезные на первый взгляд люди тоже могут приносить пользу и даже спасать жизни.
А Алекс тем временем продолжал свой рассказ:
- По словам Аманды мне удалось понять, что она снова в программе. Я сказал об этом папе, он был в шоке, что доктор Картер до сих пор не прекратил это безобразие.
- Да, сказать, что я был в шоке – значит, не сказать ничего. – Добавил доктор Уилсон. – После эксперимента с Алексом он заверил меня, что сворачивает программу. Мне нужно было везти Алекса на курорт, чтобы он пришел в себя, и мы уехали. Потом я стал изучать психическое здоровье жителей разных стран, Алекс ездил со мной. С Лоуренсом мы не контактировали. Ох, если бы я только знал, что он не остановится!
По нему было видно, что и вправду был лучшего мнения о своем коллеге.
- После звонка Аманды мы все обсудили и поехали в Барнакл Бэй, как только смогли. – Сказал Алекс. – Доктор Картер раньше говорил, что это идеальный город для его программы. Но там о нем уже давно не слышали, и мы поехали в Рорин Хайтс.
- Там-то мы и встретились. – Добавила Натали. – Я весь день сидела в приемной доктора Картера, но он меня категорически не хотел принимать. Я думала, что он в своем кабинете и ночевать останется. И тут зашли доктор Уилсон с Алексом, и я узнала доктора Уилсона по фотографиям в интернете.
- Нас Лоуренс тоже не принял. – Сказал доктор Уилсон. – Зато мы продуктивно поговорили с мисс Бойд, оказалось, что у нас есть общие знакомые – Аманда, Майя, муж Майи – и общие интересы. И решили съездить к вашим родителям, а потом уже ехать сюда.
- Но о докторе Картере мы сообщили всем, кому только можно. Думаю, сейчас его дом и рабочий кабинет осаждают журналисты. – Добавил Алекс.
- А почему вы не там? – Спросил я, вспомнив об амбициях Алекса.
- Потому что вы важнее, чем доктор Картер. Я думаю, что напишу о вас, если вы позволите.
Мне показалось, что это отличная идея. Может быть, именно наша история станет той самой, которую так давно ищет Алекс.
- Я только одного до сих пор не понял. – Сказал я. – Если это эксперимент – то почему за нами не наблюдали круглые сутки?
- Еще как наблюдали. – Ответил мне доктор Уилсон. – И этот способ придумал я. Фургончик с мороженым.
- Фургончик с мороженым? – Удивленно переспросил я.
- Именно. – Подтвердил он. – Тот самый, что почти круглые сутки стоит у дома, не привлекая особого внимания. Наблюдение ведется из него.
- А кто наблюдатель? – Спросила Натали.
- Думаю, доктор Робсон. Пожалуй, последний соратник, оставшийся у Лоуренса. Его бывший студент.
Теперь у меня в голове сложилась полная картина произошедшего, и я позволил себе подумать о будущем. Самым странным было то, что я думал не о своем будущем. Как оказалось, не я один. Натали меня опередила.
- А что будет с остальными? – Спросила она.
- Ими займутся хорошие психиатры, им окажут квалифицированную медицинскую помощь. – Пообещал доктор Уилсон. – Раз уж я вернулся, то буду заниматься некоторыми из них и сам. Они поправятся настолько, насколько это возможно. Я думаю, что если их разделить, они сразу станут адекватнее - я-то давно знаю, что программа опасна тем, что сумасшедшие при взаимодействии друг с другом ведут себя намного хуже. Боюсь только, что в случае Аманды, как говорят пластические хирурги, проще хвост пришить. Так или иначе, сегодня все покинут вашу, с позволения сказать, лечебницу.
- Тогда, может, поедем и сообщим им новость? – Предложила Натали.
И мы отправились в психушку.
Прибыли как раз вовремя – успели спасти Криса из холодильника, в который его запихнула Арлин. Крис очень страдал в холодильнике, но не потому, что там было холодно, а потому, что там лежало богомерзкое мясо.
- О, ты тоже вернулась? – Радостно спросила Аманда, увидев Натали. – Еще и с новенькими? Народ, новенькие прибыли!
- Давайте им устроим дедовщину! – Предложил Шон.
Аманда тут же протянула моему отцу зубную щетку и сказала:
- Вот! И чтоб из унитаза есть можно было!
Я мог бы и обидеться на такое обращение с моим папой, но только не сейчас и не на Аманду.
Мы с Натали переглянулись, и я понял, что она думает о том же, о чем и я. Мы пришли не сообщить им хорошую новость – мы пришли разрушить их уютный безумный мирок. И мне было почему-то жалко, что наша странная чокнутая экосистема перестанет функционировать. Натали снова оказалась смелее меня.
- Народ, пришло время уезжать. – Сказала она.
На ее слова никто не обратил внимание. Арлин разглядывала себя в зеркало, Аманда стояла перед моим папой с зубной щеткой, Крис включил телевизор и грел зад у экрана, Шон пытался выключить Криса пультом, а Даррен только что открыл холодильник и возмущался, что там нет Криса. Джули, судя по всему, уже отвела душу на психах и улетела.
- Вы ее слышали? Пришло время уйти из этого дома! – Громко сказал папа. Когда-то он работал конферансье и до сих пор сохранил отличный сценический голос.
Тут уж психи засуетились.
- Да что ж меня отовсюду-то выгоняют-то! Никакого уважения! – Возмутился Даррен.
- Я родился в этом доме – я в нем и умру! – Заявил Шон.
- Я не могу выйти из дома в таком виде! – Отрезала Арлин, не отрывая взгляд от зеркала.
- Ну уж нет, я собираюсь есть! Из унитаза! – Напомнила Аманда.
- Я готов уйти, но только туда, где нет мяса, инопланетян, мяса инопланетян, инопланетян с мясом, мясных инопланетян и любых возможных комбинаций инопланетян и мяса. – Сказал Крис.
- Да, непростой случай. – Сказал доктор Уилсон. – То, о чем я вам говорил. Вместе они сходят с ума активнее, чем делали бы это по отдельности и при хорошем лечении. Давайте, я попробую их уговорить.
- Нет, лучше я попробую. – Сказал я. – Я их уже столько раз уговаривал.
Настало время последних уговоров, самых непростых. Нужно было убедить психов, что им жизненно необходимо покинуть этот дом.
Даррену я сказал, что пришедшие с нами люди очень его уважают и хотят отвезти в особенное место. Аманде я сказал, что ее опыт необходим в сражении со снеговиками где-то в другом городе. Крису я пообещал место, в котором не будет мяса. Шону пришлось сказать, что он должен дать концерт в резиденции президента. А Арлин я позвал на бесплатную консультацию у пластического хирурга.
В общем, я наврал им всем больше, чем доктор Картер наврал мне.
- А где Джули? – Спросила Натали.
- А ее Кедеф забрал. В Лунар Лейкс. – Ответил я.
Натали неожиданно расхохоталась.
- А вдруг у них получится? – Отреагировал я.
- Да я не над ними смеюсь, а над нами. Ты этого ее Кедефа сто лет знаешь, мог напроситься к нему в гости – и никто бы тебя на другой планете не искал! И я могла до этого додуматься, когда пришла в себя. А получается, что Джули умнее нас с тобой!
Я решил не говорить ей, что уже думал об этом, а просто сказал:
- Ну, а Аманда – наша спасительница. Удивительное рядом.
Когда психи согласились покинуть дом, Натали, смеясь, сказала мне:
- Ну все, теперь рядом не будет ничего удивительного!
Да, это точно – не будет. Наверно, через несколько лет, когда я буду жить спокойной, размеренной жизнью, я не раз заскучаю по психушке. Люди ведь почему-то часто скучают по местам, из которых хотели уйти. И по людям, с которыми хотели расстаться.
А может, я и не буду скучать, и со временем начну вспоминать эти дни просто как ценный и необычный опыт.
Одно я знаю точно: после всего пережитого, что бы ни случилось в моей жизни, я всегда буду намного счастливее, чем раньше.
67
Итоговый подсчет баллов - в эпилоге
