Пивная «Без барда» встретила сумерки напряжённым молчанием: потрясающе высокий рыцарь в полном доспехе зашёл внутрь, и шепотки смолкли. Пьянчужки, сидевшие поближе к дверям, почтительно вытянулись. Хозяйка за стойкой поджала губы и прошептала, что в Эльфонте видали и не таких. Он прошагал к стойке, заставляя доски скрипеть под могучим весом, и женщина тоже шарахнулась от клиента: выпивох испугал не рост. Сумеречный рыцарь, конечно, возвышался над ней: голова продавщицы не доставала ему до плеча. Эти странные доспехи и всего один рондель, над ними можно посмеяться, но... За забралом рыцаря ничего не было. Ни красного носа, ни глаз, и здесь не сыграли причудливые тени, скрывшие лицо посетителя. Этого лица... его не существовало, за забралом густела сама тьма - всё это своей дрожащей душой понимала хозяйка. Растеряв крысиную злобу, она проблеяла:
- Ты пришёл за нашими грешными душами? Смотрящий помилуй...
- Я ПРИШЁЛ ЗА ПИВОМ, - его голос сотрясал потолок. Гулкий, глубокий голос, словно эхо крика из могучей басистой глотки. Бледная хозяйка пивной протянула ему кувшин, и рыцарь отошёл к столам.
Хозяйка заметила, что с рыцарем зашла какая-то девка, только когда он отошёл, забрав с собой эту давящую тьму. Высокая, широкоплечая, крутобёдрая, а талия - как горлышко бутылки... Любой из выпивох хотел бы подержаться за её немаленькую грудь, да кто-нибудь и пристал бы к ней, если бы не рыцарь. Она уселась в конце зала на табурете - аккуратная, в простеньком, но чистом платье, благоухающем ладаном.
***
- Ежели ты будешь надираться в каждой таверне, мы никогда не догоним Эхтэле, - сказала Матильда, безразлично принимая из рук рыцаря чарку эля.
- МОЯ ДУША ТЕРЗАЕТСЯ ВЕЧНЫМИ МУКАМИ. ЕСЛИ ПАРА ЧАРОК ЭЛЯ И КУВШИН ПИВА ЗАСТАВЯТ ДЕМОНОВ ЗАТКНУТЬСЯ НЕНАДОЛГО, ОНИ СТОЯТ ТОГО.
- Слова это всё. У нас все пираты рассказывали такое, а потом играли в гляделки с демонами.
- В ГЛЯДЕЛКИ С ДЕМОНАМИ? ЧТО ЭТО ЗА НАРЕЧИЕ? - выпивохи старались не смотреть на рыцаря, но не слышать его не получалось; громовой голос заполнял комнату, речи различались до последнего слова.
- Это значит, что они смотрели на того, чего не бывало, а то, что стояло вокруг, вовсе не видывали, - пояснила Матильда. - Слетали с катушек, резали своих приятелей... И всё такое.
- ПОДДАТЬСЯ БЕЗУМИЮ МОЖЕТ ЛИШЬ СЛАБЫЙ ДУХОМ.
- А ты больно силён, а? Ради какой-то аббатисы собрался ухлопать кучу людей, - горько сказала Матильда. Ею владели смешанные чувства: и Эхтэле очень хотелось увидеть, и страшно было за неё, за остальных неповинных людей, которых убьёт рыцарь. Она почему-то очень сомневалась, что всё закончится печально, и только это давало силы жить, идти вместе с ним, да ещё и разговаривать.
А ещё то, что рыцарь сбивал с толку своей... странностью. Он был колдуном, самым настоящим. Первое, что он сделал, когда они с Матильдой стояли в порту Сильвы, дожидаясь корабля - раздражённо пошевелил небольшими ладонями аристократа. Пристань, недавно ставшую владением графа Богатонского, озарило ослепительное сияние, и вместо неумытой поварихи пиратов Матильда стала симпатичной девушкой в чистом платье, таком свежем и источавшим приятные запахи, как будто день Главной Стирки был только вчера. Волосы распутались из некрасивой причёски и посветлели - возможно, так они выглядели бы всегда, если бы их тщательно мыли.
Матильда с тоской осматривала обновки, а рыцарь выплёвывал из-за забрала слова о том, что сделал её достойной спутницей странствующего воина.
- Ты не только воин, но и маг, ага? - сказала Матильда, поднимая на него глаза. Это был первый раз с самого их знакомства, когда она осмелилась заглянуть в пустое забрало.
- КАКАЯ ЭТО МАГИЯ. ТАК... ЗАКЛИНАНИЕ, ДОСТУПНОЕ ЛЮБОМУ НОВИЧКУ ДОМА ИЛЛЮЗИИ. ТЫ СТАЛА ЛУЧШЕ, - повторил он в сотый раз, - И ТЫ ПОХОЖА НА МОЮ ЛЮБИМУЮ. ТАКИЕ ЖЕ ВОЛОСЫ И ГЛАЗА. НО ОНА НЕ ТАКАЯ КОРОВА.
- Спасибо, - задумчиво вздохнула Матильда, глядя на чистое звёздное небо. Сияние ослабевало, тьма наваливалась на Сильву, и только небо всегда оставалось собой - синим и вечным. - И твоя любимая родилась не «подлой чернью», а знатной госпожой, ага?
- НЕТ. ОНА КРЕСТЬЯНКА.
- Крестьянка?! - изумилась Матильда, и вложила в следующие слова всю свою злобу: - Вот уж не думалось, что ты якшаешься с крестьянской швалью. - Она не была злой, но возненавидела надменного посланника аббатисы. Чёрт с ним, пусть бы он издевался над ней. Рабочему человеку приходится выслушивать всякое, и многое нужно учиться пропускать мимо ушей... Пусть так. Но слуга Агнесс уничтожит всё, что ей дорого.
Матильда не боялась в ответ его жутких слов, но рыцарь ответил не словами, а пощёчиной. Удар заставил её повалиться на песок и взметнуть тучу песчинок. Пощёчиной это можно было бы назвать, наноси её рука матроны, а не тяжёлая длань рыцаря. Матильде показалось, будто у неё сломалась кость пониже глаза.
- НИ СЛОВА О МОЕЙ ЛЮБИМОЙ. НИКОГДА.
- Почему ты не с ней? - тут же нарушила указание девушка, жмурясь от ослепительной боли. Боль принесла озарение: он не убьёт её, ему нельзя убивать. А больно... Больно он уже сделал. Разве может быть хуже?
- ПОТОМУ ЧТО ОНА УШЛА. Я НАРУШИЛ СВОИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА.
- Кутил с девками, небось? Матушка рассказывала мне, как поступают рыцари. Один из них повалял её в траве, а потом родилась я. Странные у вас кодексы-шмодексы, правила честности. Насилуете, кого вздумается... И... Ты сейчас побил женщину.
- ЧЕСТИ! ЧЕСТИ, А НЕ ЧЕСТНОСТИ, НЕУЧ. ЕСТЬ ДАМЫ И ОТРЕБЬЕ. ВЕДИ СЕБЯ КАК ДАМА, И ТАКОГО НЕ СЛУЧИТСЯ, - он глядел на неё свысока, а потом помог подняться. - НЕТ. Я НЕ ИСПОРТИЛ НИ ОДНОЙ ДЕВКИ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МЫ ОБРУЧИЛИСЬ, - добавил рыцарь, подумав. - Я НЕ ПРЕДАВАЛ НИ ДАМУ СЕРДЦА, НИ СЕНЬОРА. ПРОКЛЯТАЯ КЛЯТВА! - внезапно взревел он, и у Матильды едва не лопнули уши. - ПРОКЛЯТАЯ КЛЯТВА! ТЕПЕРЬ Я СЛУГА КАКОЙ-ТО ЖИРНОЙ МОНАШКИ!
Он кричал так отчаянно, что в нелогичное, чувственное сердце Матильды прокралась, как осторожный член абордажной команды на военное судно, жалость.
В то же утро они сели в корабль на Эльфонт - рыцарь почерпнул из её души, что беглецы скрываются там. Они прошли короткий морской путь и долгие походы по пивным города эльфов.
- ТЫ ГОВОРИЛА, ЧТО ТВОЙ ОТЕЦ БЫЛ РЫЦАРЕМ, - утвердил спутник Матильды, заметно возвышавшийся в толпе на эльфонтском рынке, по которому они бродили - рыцарь пытался определить, где именно прячутся преступники.
- Так оно и есть. Жаль только, что он покойник - муж моей матушки и многие другие забили его палками за все злодеяния.
- Я УВЕРЕН, ЧТО С ДАМАМИ ОН ОБРАЩАЛСЯ, КАК РЫЦАРЬ.
- Пожалуй, ты прав, иначе дамы забили бы его палками ещё раньше.
Рыцарь только хмыкнул, но с тех пор его отношение к Матильде улучшилось. Она старалась впитывать его слова и пореже выражаться, как крестьянка, и они редко ссорились, бродя по Эльфонту. Но это не приближало Матильду к Эхтэле, а Рыцаря Сумерек - к исполнению приказа аббатисы.
рыцарский, средневековый роман - это то, чего мы и хотели добиться, создавая мир.
её страшность и повлияла на отношение мужчин и образ...впрочем, вряд ли бы мужчины приставали к агрессивной девушке с мечом, будь она раскрасавицей...терять от женщин голову хорошо только в переносном смысле.
Какие ж это слова?!
Допы всё меняют, даже если их немного. Из черт лица я ей только нос подправил (она сурова к правке, любое изменение портит), а сколько сделали допы!
