Меня вполне устроила бы обыкновенная футболка. - Я терпеливо ожидал, когда Кольбрун закрутит вокруг моей шеи галстук. Нет, нет. Не так. Когда закрутит дурацкий бант, благодаря которому я похож доисторического джентльмена. Может, стоит всем намекнуть, что они пропустили начало двадцать первого века? Вот интересно, если здесь лето круглый год, то как ведется летоисчисление?
- Можешь не крутиться!? - Женщина, держась за мой подбородок железной хваткой, задрала его повыше.
Я тем временем все еще пытался нащупать пуговицу на рукаве рубашки, доставшейся мне от Бернардо. Сперва Елена хотела меня запихнуть в рубашку ее внука, но треск ниток по швам дал понять, что наличие мужских признаков еще не говорит о том, что мы все вырастаем как с конвейера с одинаковой фигурой.
- Вот так. - Кольбрун похлопала меня по груди, закончив возиться с моим обмундированием. Я обернулся к зеркалу лицезреть свое отражение в парадном виде и был приятно удивлен - никогда бы не подумал, что этот самый человек всего несколько недель назад валялся без памяти в собственной блевотине. Я сильно изменился с того момента как решился взяться за дело Сольвейг и Олафа, но почему-то внутри остался горький осадок от утраты прошлого меня. Когда живешь в маленьком городе, где практически все знакомы друг с другом проще всего замаскировать окружающие проблемы алкоголем. Он помогает не замечать знакомых, которые начинают в тебя тыкать пальцем из-за того, что у тебя плохая работа, не замечать девушек, с которыми веселился всю ночь напролет, а на утро бросал как ни в чем неповинный, не замечать как растут дети одноклассников, в то время когда у тебя растут долги в геометрической прогрессии. Смогу ли я когда-нибудь вернуться обратно, забыв все, что произошло как сон? Или останусь здесь искать лучшей жизни, искать самого себя?
Загруженный мыслями я устало сел на скрипучую кровать, некогда принадлежащую внуку Елены. Маленькая комнатка, заваленная старыми запылившимися вещами, терпеливо ждала своего хозяина, не догадываясь, что он больше не сможет вернуться домой. Домой...
- В чем дело? - Кольбрун очевидно прочла мое беспокойство во взгляде и уселась рядом, стараясь проявить сочувствие.
- Как ты думаешь, что с нами будет, если мы вернемся обратно в Рейкьявик?
- Когда каждый день проживаешь как последний, времени думать о таких мелочах не остается. Могу лишь сказать, что там меня никто и ничто не ждет. Я была самым ужасным психотерапевтом в мире, а должность главврача мне досталась лишь благодаря стараниям Кауфманна, как это не иронично звучит.
- Но разве тебе не хотелось бы спокойной жизни, без драк и взрывов, без скитаний по подземным туннелям?
После дождя наверху все цвело и благоухало, чего не скажешь о нижнем мире. Здесь стояла ужасная сырость, и воняло тиной.
- Эдем не такой уж дружелюбный, как о нем говорили раньше. Скучать по дому - это вполне нормально, но иногда его можно найти там, где не ждешь. – Женщина измерила взглядам комнату Арландо.
- Что ты знаешь про внучку Елены?
- Элеонора? Отважная девчонка. В шесть лет ей хватило смелости предсказать Кауфманну мучительное правление неизведанным миром, где «Он будет сам считать себя Богом, а все остальные шутом гороховым». После таких слов Абрахам разлучил ее с семьей не позволив пройти через портал. А ты, видимо, успел с ней познакомиться?
- Элеонора предсказала, что спасение Элин, будет иметь свои последствия, касающиеся одного дорогого мне человека.
- Любимая женщина?
- Что? Я не говорил что это...
- Может я и не умею читать мысли, но очевидного не скроешь.
- Нет, не любимая. Она безумно дорога мне, но наша любовь давно уже отжила отведенный ей срок. У нее своя семья и своя жизнь, в которой мне нет места. Я сам сглупил, упустив эту женщину, но глядя на нее сейчас я понимаю, что той которую я смог полюбить - больше нет. Мне нравилась ее жизнерадостность и воля к победе с нотками азарта.
Все это в прошлом. Лисбет сильно изменилась, стала какой-то... Пустой. Я думал, что если дело Сольвейг и Олафа связано с Кауфманном, то у меня будут зацепки по поводу отца Лиси, которые помогут заслужить мне ее доверие обратно и вернут в ней былую отвагу.
- Если он в этом мире, то могли бы попробовать найти его. Кто он?
- Капитан полицейского участка - Индриди. - Меня все еще мучали слова о том, что Кольбрун долгое время водила полицию за нос.
- Теперь понятно, почему тебя так интересовал этот человек. Я помню твой вопрос. В могиле лежит настоящий Абрахам Кауфманн.
- Что?!
- Тот, который мертв был настоящим сотрудником психиатрической больницы, прибывший из Германии. Но на самом деле он был таким же исландцем как ты или я. Тот, который правит этим миром его брат, его копия, его более сильная и властная версия. Будучи молодой студенткой, я восхищалась этим Абрахамом, я влюбилась в него и его идеалы. Он рассказывал мне о мире, где все могут получить второй шанс на жизнь, о мире, где мы сможем быть счастливы, мы и наш ребенок. Я съедала все его сказки большими ложками и шла на любые преступления ради любви к нему.
Мы спрятали в одной из палат больницы настоящего Абрахама и занялись интенсивным привлечением людей, стараясь не выставлять Эдем всему миру на показ, но все шло далеко не плану. У полиции было слишком много подозрений насчет Кауфманна, и тогда мы разыграли сцену, где я во главе больницы раскрываю миру о жутких экспериментах сумасшедшего доктора и диагностирую у него наличие шизофрении. Кто бы знал, что из-за наших игр в героев бедняга, которому досталась роль козла отпущения, повесится. Мой Абрахам после этого резко изменился, стал жестоким и безрассудным, я увидела его настоящий облик голодного зверя. В надежде вытащить из его паутины дочь и сбежать подальше, я отправилась прямиком к капитану Индриди. Но мой план оказался провальным - портал был закрыт раз и навсегда и никто кроме Абрахама не мог им воспользоваться.
- Так капитан жив?
- Я не могу этого утверждать, поскольку ни разу его больше не встречала.
В груди забился луч надежды, что Индриди мог бы стать спасательным кругом для Лисбет. И что прямо сейчас он где-то бродит по Эдемской земле в поисках способа разобраться с проделками узурпатора Абрахама.
- Мы сможем все исправить. Елена права - ты предвестник нашего спасения, и твое появление в этом мире неспроста. - Кольбрун повернулась ко мне лицом, и я заметил, как в уголках глаз у нее блестят мокрые капельки. Впервые за все время она улыбалась широко и искренне.
Окунувшись в атмосферу непривычного нам разговора по душам, мы молча смотрели друг на друга, медленно притягиваясь как разные полюса магнита.
- Она, наконец, заснула. - Дверь в комнату с треском распахнулась и в проходе появилась голова Елены. - Ой, я помешала?
Я смущенный нашей с Кольбрун близостью вскочил как ошпаренный, краснея до самых кончиков ушей, и как мальчишка начал отчитываться перед хозяйкой.
- Все нормально! Наш разговор уже закончился.
Неловкость закрадывалась под кожу, заполняя каждую клеточку, каждое свободное местечко и ядерным взрывом вырвалась наружу, забрызгав всю комнату.
- Ну ладно. – Елена, прищурившись, стрельнула взглядом и скрылась из виду.
От ощущения, что меня только что застукали за каким-то непристойным занятием, пот выступил на лбу крупными каплями. Мне не было так стыдно, даже когда мама нашла у меня под матрасом карты с полуобнаженными красотками в стиле пинап, или когда Индриди впервые застукал нас с Лисбет в кладовке у него дома. В данный же момент ничего криминального не произошло и мы, два взрослых человека, вполне в состоянии найти этому логичное объяснение.
Кольбрун в смятении опустила глаза вниз и, изобразив, что вспомнила о чем-то важном, вылетела из комнаты пулей, оставив меня краснеть одного.
Все дело в одиночестве. Да. Именно в нем. Мы как волки-одиночки привыкли плыть по течению, надеясь только на себя, и вот внезапно встретились. Такие разные, но с такими похожими проблемами. Именно! Все дело в одиночестве.
Насвистывая старую мелодию, я с невозмутимым видом покинул обитель внука Елены.
Хозяйка возилась на заполненной дымом кухне с чем-то съестным, а Кольбрун, прижавшись плечом к дверной облицовке, наблюдала за спящей Элин, нервно теребя в руках длинные полоски декоративной занавески.
- Я ошибалась насчет нее, она совсем не такая как отец.
Я посмотрел на спящего ангела, прислонившись к другой половине дверного проема. Какими бы страшными не были предсказания Элеоноры, я бы не за что не отказался от нашей встречи. Светлая наивность девушки заставляет поверить в существование добра. Элин как будто бы создана для мира с райским названием, она есть олицетворение того что называют Эдемом, она свет, благодаря которому все приобретает иной оттенок счастья.
- Птичка лучше всех нас вместе взятых.
- Может не стоит воспринимать все предсказания всерьез?
- Если бы. - Почувствовав как пес уткнулся мордой мне в ногу я сполз по стенке на пол, усевшись рядом и напрочь забыв про новый(старый) костюм, выделенный мне для важного мероприятия. - Может пора придумать ему имя?
- Это уже не наша забота, мы не сможем взять его с собой.
- Но ведь держать собаку в подземелье тоже не лучшая идея.
- Вы думаете, я не справлюсь? - Елена встала руки в боки, озирая нас хитрым взглядом. - И хватит уже шуметь, разбудите девочку! А ну шагом марш на кухню!
***
- Постой! - Кольбрун вцепилась в меня терзаемая нерешительностью и отряхнула с моей жилетки невидимые пылинки.
- В чем еще дело?
- Ты хорошо все запомнил?
- Лучше некуда - двести жетонов на питание, двести уникальных, по триста на уголь и древесину. Два комплекта.
- Ладно. - Женщина вздохнула с облегчением, но все еще не была готова меня отпустить.
- Что еще?
- Не дави на меня! Брать в долг у Атли это тебе шутки шутить. Если не уложишься с возвратом в срок, вся банда целиком будет шататься за тобой, куда бы ты ни пошел.
- Поверь мне я король долгов, так что меня не запугаешь никакими угрозами.
Я вдруг вспомнил о тех людях, которые если и будут по мне скорбеть, то только из-за денег, которые я не успел им вернуть. Следуя такой логике, меня весь Рейкьявик сейчас разыскивает с собаками. Интересно, что будет с моей квартирой, если мне вдруг посчастливится вернуться домой?
- Я могу идти?
- Да, буду ждать тебя здесь, и не забудь убедиться, что за тобой нет хвоста.
- Слушаюсь, кэп! - Я послушно приложил руку к голове и маршем, как учили в академии, отправился в так называемую «контору» Атли.
Тяжелая дверь надежно защищала склады жетончиков, которыми кредитор успел поживиться, играя на нуждах местных жителей. Мне бы сюда лет на десять пораньше и я бы точно смог стать любимым клиентом, даже несмотря на дефицит местных разливаек и наличия алкоголя в принципе.
- Здрасте! - Не зная как обращаться к откликнувшемуся на мой стук человеку, который выглянул в маленькое окошко двери, я поднял ладонь кверху, тихонько пошевелив пальцами.
Привратник был в черной маске, из-за которой я точно не могу сказать о степени презрения его взгляда, но тянувшиеся секунды размышления скромно намекали на то, что мой визит пришелся не к месту. Кольбрун дала мне длинное ц.у. по поводу как вести себя внутри, но кажется, забыла упомянуть, что делать до того как я вытру ноги об входной коврик.
Аля-ниндзя, наконец, отложил свои размышления и соизволил открыть мне дверь, пригласительно кивнув. Но на этом его дружелюбие закончилось, и, не успев сделать и шагу, я сразу же стал объектом для ощупывания.
Закончив процедуру условного присвоения идентификатора, мне было разрешено пройти в кабинет главаря банды в сопровождении еще одиннадцати охранников, присоединившихся по пути.
Посреди темной круглой комнаты за тяжелым письменным столом сидела старушка лет на девяносто, разглядывая меня из-под кустистых бровей.
Черт! Кажется, я не слишком внимательно слушал Кольбрун и ожидал увидеть матерого крестного отца, а не мумию времен палеозоя, жующую свою вставную челюсть.
По щелчку пальцев старой перечницы все охранники выстроились в круг, загораживая всевозможные пути отступления, от чего чувство неловкости накатило новой волной.
Подождав разрешения на перечень моих нужд, я отчеканил список всех жетонов, и упомянул про два комплекта, как и было мне велено.
Подумав с минуту, старушка принялась медленными движениями передвигать костяшки на счетах, временами то ли замирая, то ли засыпая прямо на месте. В итоге, утомившись от ожидания, я почувствовал, как у меня начали затекать ноги и, дабы немного размять их, попытался сделать несколько шагов вперед-назад. Похоже, я зря это затеял. Ниндзя в одночасье окружили меня сплошным кольцом, тыкая в мою сторону всевозможным оружием.
Как мило. Вытерев проступившие капли пота, я замер подобно каменному изваянию в надежде выйти из этой комнаты живым и, как только старуха огласили все сроки и проценты моего кредита, выдав при этом мешок с жетончиками на руки и выставив за дверь, я со всех ног рванул к месту встречи без оглядки.
- Достал? - Кольбрун выбралась из темноты, напугав меня до смерти.
- Ага! - Я никак не мог отдышаться. Пожалуй, я поспешил с выводами про любимого клиента. Что бы я еще хоть раз попал к этой Атли! Уж лучше трезвенником бороться со своими страхами, чем занимать на алкоголь, который после друзья смогут выпить на моих похоронах.
- Идем! - Пора позаботится о транспорте.
Кольбрун повела меня подземными проходами к человеку, способному доставить нас до тюрьмы с изгоями. Раз уж наш план с типографией с треском провалился, то очевидно союзников надо выбирать из неподатливых на радиоволны Кауфманна и сосланных на пожизненное за свою уникальность.
- Мы к Атласу, моя спутница кинула бугаю на входе жетончик, от чего он послушно раскрыл перед нами дверь.
Через длинный туннель сочились какие-то утробные звуки, приобретающие музыкальные оттенки по мере приближения к источнику.
- Ты говорила, что все после девяти пылятся по домам?
- Это местная элита, у которой в обмен на стопроцентное послушание есть доступ к музыке и алкоголю. Эдем настолько огромен, что Кауфманну требуются свои рычаги давления на простых смертных. - Кольбрун пыталась перекричать разразившийся поток музыки. - Не пялься так на них.
Легко сказать. Зал был заполнен щедро напоенными мужчинами и полуобнаженными женщинами. Этот клуб поистине уголок грязного наслаждения, запрятанный посреди невинно чистого Эдема.
Проталкиваясь через толпу, я чувствовал, как ко мне прижимаются девицы с аппетитными формами, а запах алкоголя и сигарет обволакивает потные мужские тела. Все они пришли искать удовольствия, в музыке, танцах и любви.
Голова кружилась от происходящего, посылая телу страстные сигналы окунутся в этот мир разврата и бухла с головой.
- Посмотрите-ка, кто к нам наведался. Мужчина на вид чуть постарше меня распустил сопровождающих его девушек, хлопнув на прощание каждую по части называемой современным языком «булка», и с распростертыми объятиями потянулся к Кольбрун. Она со свойственным холодом во взгляде дала понять, что сентиментальность не по ее части и отступила назад. Почувствовав неловкость, мужчина поправил свои длинные черные волосы и спрятал руки за спину, посмотрев на меня ядовито-зелеными глазами, будто на какой экспонат в музее, завезенный на эксклюзивную выставку.
- И каким же ветром тебя занесло в мою тихую гавань. - Атлас как змей искуситель вертелся вокруг подруги изображая наслаждение от ее присутствия.
- Решила воспользоваться твоими услугами. - Кольбрун с презрением посмотрела на ехидно улыбающееся лицо хозяина клуба и попробовала немного отодвинуться.
- О, обещаю тебе понравится. - Змей позволил своим шаловливым ручонкам обнять объект обхаживания, за что поплатился отдавленной ногой. - Ах, ты про эти услуги. - Потеряв всякий интерес, Атлас принялся задумчиво разглядывать свои ногти, выковыривая из-под них грязь. Кольбрун вытащила из своего чудо-рюкзака мешок с жетонами и всучила его мужчине, от чего он согнулся как старик, пытаясь его удержать.
- На двоих. Считать будешь?
- Ох уж увольте, ручаюсь за твою честность. Дабы скрепить нашу сделку предлагаю за это выпить. - Атлас кивнул бармену и припрятал свою ношу за барную стойку..
- Стой, как за двоих? - Я подцепил Кольбрун за руку.
- Сейчас сам все увидишь.
Женщина, усевшись поудобней за барную стойку, потянулась за напитками, предложив мне присоединиться. Предпочитая держаться от алкоголя(весьма сомнительно происхождения из-за непонятного красного цвета) я отрицательно кивнул и отодвинул свою рюмку подальше.
В этот самый момент, как гром среди ясного неба, через всю толпу легкой походкой пробиралась молодая девушка, напоминающая настоящего ангела среди всего этого рассадника пьяной нечисти. Ее нежно голубое платье из струящейся легкой ткани идеально сочеталось с широкими голубыми глазами, обрамленными длинными густыми ресницами. Вот дьявол! Элин!
Не помня как, я залпом запрокинул рюмку, которую отнял у застывшего с открытым ртом бармена. Обжигающая горло жидкость промчалась по всем внутренностям, растелившись приятным ощущением под ребрами.
Атлас внезапно оживился и с загоревшимися глазами кинулся встречать новую гостью, но охранник, некогда прибывавший на входе, прервал их встречу, поместив свою огромную тушу посередине.
- Босс, она говорит, что пришла...
- Тссс, сегодня она моя гостья. - Будто дьявол воплоти, хозяин отодвинул здоровяка и проскользнул к Элин, слегка приобняв ее за плечи.
- Какими же ветрами к нам занесло столь прелестное создание?
- Она моя... То есть со мной. С нами. - Я растерялся при виде птички в новом образе, да и не я один. В клубе затихла музыка, и все присутствующие мужчины, находясь в прострации, молча побросали свои дела, не в состоянии оторвать взгляда от Элин, а их женщины язвительно провожали каждый взмах ее ресниц, пребывая в растерянности.
- Она его дочь. – Кольбрун, ухмыльнувшись, слезла со стула и, набрав напоследок в рот спиртного, сочувствующе похлопала меня по плечу.
Мне надо на воздух. Мой затуманенный толи от алкоголя то ли от присутствия девушки разум требовал передышки. Я не зная, что делать, вцепился в Кольбрун, и потащил ее за собой наружу, попутно прихватив еще и Элин.
Освободившись от посторонних взглядов, первой волю чувствам дала Элин, схватившись за голову.
- Как же много мыслей! Я даже и половины не могу понять из этой кучи чего-то необъяснимо непристойного. Голова сейчас лопнет.
Должно быть не просто, когда и так взгляды похотливых самцов раздевают тебя догола, так еще ты разом слышишь все, что в их скудных мыслишках всплывает по инерции, видя объект вожделения. Девушка слишком юна, чтобы бродить по подобным заведениям, а уж тем более как это все скажется после многолетнего заключения под присмотром папочки.
- Что вообще происходит? - Я никак не мог оторвать взгляд от Элин. Хорошо хоть мои мысли для нее под замком.
- Она ваш гарант безопасности. Пока Атлас имеет к ней хоть малейший интерес, он не посмеет настучать Кауфманну о незапланированной перевозке. Тебе лишь как заботливому папочке остается внимательней контролировать новоиспеченного ухажера, если конечно не собираешься стать дедушкой, но не переборщи - пошлости допускаются, но в малых количествах.
Слова Кольбрун воткнулись в сердце тупым ножом. По взгляду Элин было понятно, что она мучаясь сомнениями, вот-вот пустится наутек. Дабы избежать данных обстоятельств я покрепче схватил ее за здоровую руку, уже ощущая, как она чуть не упорхнула.
- Что насчет тебя?
- Я здесь самый ожидаемый гость. Как только я переступила порог клуба, слухи о моем местоположении полетели прямиком в руки к Кауфманну. Вас двоих под предлогом конвоирования переправят в тюрьму, ну а я попробую запутать следы. И тем более было бы неплохо найти Ирен. Боюсь после побега через окно, она не в самом лучшем положении. - Женщина уставилась пустым взглядом вдаль.
- Вы ведь еще не передумали? - Присоединившийся к нам Атлас продолжил поедать Элин жадным взглядом.
- Нет. - Я устало вздохнул, так и не понимая до конца во что ввязываюсь. - Что хоть за транспорт?
- Ты ему не рассказала? - Мужчина удивленно скривился, приподняв одну бровь.
Сперва до меня не дошел весь смысл замешательства Атласа, но стоило мне лицезреть апогей местного творения воочию, я, наверное, так остался бы стоять с открытым ртом, если бы не Элин вовремя подтолкнувшая меня навстречу путешествию.
- Правда, красавчик? - Атлас с гордостью посмотрел на дирижабль неистовых размеров. - Правда никто не горит желанием на нем прокатиться из-за отсека для заключенных.
- Что? - Я нервно сглотнул.
- Не беспокойтесь, вы летите первым классом. - Мужчина подкинул в воздух блестящий жетончик, подмигнув Элин. - Прошу на борт!
Голос змея наполнился восторженным величием.
Внутри дирижабль был отделан не столь привлекательно, как оказалось, по принципу что нашлось - плохо прокрашенные куски газет заменяли обои, прогнивший пол скрипел как несмазанная телега, а с потолка сыпалась копоть.
- Славненько.
Захватывающее дух путешествие обернулось скучными посиделками, глядя через широкие окна как одни облака сменяют другие. По началу мне казалось, что в этом есть что-то прекрасное и увлекательное, в особенности, когда небо озарилось утренними лучами солнца, но потом это стало надоедать и все что мне оставалось - это с полным безразличием наблюдать, как команда корабля целый день слоняется по длинному коридору взад вперед. Вот здоровяк Магнус обтер своей тушей стены, из-за того что живот у него намного толще чем проход, вот длинный как удав Хендрик уже пятый раз бегает в сортир, а повар в пятый раз уточняет у Атласа меню, горлопаня на всю округу гимн Франции. А вот Элин... Весь день Атлас крутится около нее как волчок, рассказывая пошлые шутки и объясняя как устроен дирижабль. В отличие от меня она просто светится от восторга и это меня дико нервирует.
Я ревную ее как какой мальчишка к каждому слову, вылетевшему из уст этого обольстителя, к каждому его прикосновению, и шуточке вызывающей на лице Элин широкую улыбку. Вот Атлас показал девушке атлас, а вот разрешил управлять дирижаблем. Я ревную ее каждый раз, когда он поправляет прядь с ее лица и вежливо обнимает, уча танцевать вальс. Прям таки кладезь галантности.
Насупившись, я сидел в углу, мечтая, чтобы эта посудина двигалась хоть немного быстрее, ведь чем раньше мы доберемся до места назначения, тем раньше закончатся мои мучения.
Почему Кольбрун удостоила меня роли отца? Сказала бы лучше, что я муж этой девушки, тогда я мог бы вмазать по хитрой физиономии Атласа в тот момент как только он дыхнул в сторону птички.
«Ты же не хочешь, чтобы вас высадили на мансарду Кауфманна!» - Я сам ответил на свой вопрос голосом Кольбрун. Тьфу!
За день я, должно быть, отрастил такую мозоль на пятой точке, что желание присесть отпадет до конца моих дней.
- Атлас, ты нам нужен в машинном отделении! – Протрубил чей-то голос с другого конца дирижабля.
- Как жаль прерывать наш чудесный танец, но долг зовет. – Капитан корабля со всей своей любезностью поклонился и поцеловал руку Элин, а затем упорхнул по своим делам.
Мы остались с девушкой абсолютно одни насаждаться мелодией, разливающейся из старого граммофона, в атмосфере пропитанной сладким ощущением долгожданного покоя.
Если этот мир и создан, чтобы давать людям второй шанс, то мой стоит прямо передо мной в голубом платье и с детской наивностью в глазах. Элеонора оказалась права, назвав Сольвейг и Олафу мое имя, ведь только я способен найти искупление рядом с их дочерью, после всех своих многочисленных потерь близких людей. Она та, которую я так отчаянно искал всю свою жизнь, растрачивая отведенное мне время понапрасну. Рядом с ней я впервые за многие годы чувствую себя нужным. Трезвым и живым.
Это дело обернулось для меня чем-то новым, неизведанным, я еще никогда не чувствовал внутри подобного тепла и любви к кому бы то ни было. Я любил родителей как их сын, я любил Лисбет как ее парень, но Элин я полюбил как целый мир, в котором я отец и друг, повелитель и поданный, мир в котором я хотел, чтобы и мне нашлось место.
- Хватит хмуриться! - Элин схватила меня за руку, завлекая на танец.
- Что?
Не готовый к такому повороту событий я растерялся, не зная, что делать. Моя последняя, она же первая попытка изобразить подобие танца была на школьном выпускном вечере и закончилась отдавленными ногами Лисбет, за что она наградила меня званием "бегемотик, ты мой ненаглядный".
Но сейчас все было как-то проще, я без памяти провалился в объятия Элин, отпустив все проблемы, бедствия и невзгоды, живя только здесь и сейчас. И это сказочное ощущение свободы возрождает во мне давно утраченное за скудностью жизни ощущение полёта. Я подобно птице, высоко взвившейся в воздух, наконец, могу широко расправить крылья, не обременённый никакими страданиями.
Вечернее солнце, пробивавшееся сквозь пыльные стекла обрамляло помещение золотым светом, играя на волосах Элин мириадами теплых оттенков. Я уткнулся в них, наслаждаясь сочным ягодным ароматом и, закрыв глаза, вкушал всем телом длительные минуты счастья, не думая ни о ком другом, кроме своей спутницы.
Эта девушка как глоток вина, вкус которого настолько безупречен, что уже ничем другим насытится невозможно. Я пьянею рядом с ней и впервые это чувство не вызывает отвращения ибо оно лучшее, что могло бы произойти в моей жизни. Присутствие Элин рядом глушит всю мою боль в сердце, стирая границы между прошлым и настоящим, от чего я готов отдаться ей каждой клеточкой своего тела, каждой сокровенной мыслью и трепетом сердца. Мне хорошо. Впервые за столько лет мне хорошо.
Как бы не было велико мое желание слиться с Элин в одно целое и навечно утонуть в теплых лучах солнца под умиротворяющие ноты мелодии, Атлас просто обязан был все испортить. Объявившись после своих неотложных дел он украл у меня мой кусочек беззаботного счастья и вновь принялся разглагольствовать о своих треволнениях, возомнив себя повелителем воздушной стихии.
За ужином он продолжил травить старые как мамонты анекдоты. Команда корабля гоготала над каждой шуточкой, так что их было слышно даже в нашем мире, что зовется Исландией на планете Земля. Интересно, совпадают ли здешние звезды на небе с теми, что я привык видеть, валяясь где-нибудь в подворотне?
В завершение дня нам с Элин выделили две небольшие комнаты в разных концах дирижабля, от чего меня никак не покидало беспокойное чувство. Проследив, что девушка надежно закрылась в своих мини апартаментах, я отправился спать. Однако я и сон оказалось понятия не слишком совместимые.
Мало того, что мысли толпились в голове как стадо слонов, так еще и гул от двигателя беспрестанно жужжал, нервируя боязливо крадущийся сон. Кровать мне досталась не шибко удобная, зато отсутствие соседей (исполняющих рапсодии после сытного ужина) по каюте приятно радовало.
Я перевернул подушку прохладной стороной, позволяя телу соприкоснуться с ощущением блаженства, но вместо этого получил колючие мурашки от мозгов до пяток. Всему виной был пронзительный девчачий крик, преисполненный ужаса и отвращения.
Беспокойство взрывной волной подняло меня на ноги и, не помня как, я чуть ли не в чем мать родила, очутился напротив двери в каюту Элин.
Не растрачивая драгоценное время на расспросы, я сразу же набросился на преграду на моем пути, но упругая дверь решила проявить сопротивление.
Из-за шума из остальных комнат стали выглядывать сонные опухшие лица, сыпля претензиями в мой адрес. Но меня ничего не волновало кроме этой проклятой двери. Со злости я пнул ее, и на этот раз победа была на моей стороне.
Однако вместо того что поспешить внутрь, я с застывшем ужасом на лице прирос к полу, ощущая как врезавшаяся в меня Элин, тряслась подобно осиновому листу на ветру. Я прижал ее к себе как можно крепче, не отрывая взгляда от Атласа. Мужчина, распластавшись на коленях, запрокинул голову назад, судорожно дергаясь в конвульсиях. Его исказившееся лицо побледнело, приобретя трупный землистый оттенок. В последний раз я видел такие метаморфозы на лице Кольбрун, но то казалось просто детской шалостью по сравнению с муками Атласа. Он не в состоянии контролировать собственное тело царапал себе грудь в попытках выпустить тот ужас, который творится у него внутри.
- Ведьма! - Один из членов команды вцепился Элин в волосы и, оторвав ее от меня, поволок по коридору. Я дернулся за ней, но тяжелый удар под дых высосал из меня весь воздух, заставив согнуться и рухнув на колени. Но даже из такого положения я продолжал сопротивляться, готовый хоть зубами отгрызть эту грязную руку, вцепившуюся в мою девочку.
Двое мужчин, подхватив меня под руки, остановили попытку подползти к птичке, а третий, зацепив меня за макушку, задрал мне голову повыше, чтобы я мог видеть происходящий хаос.
- Сладкая конфетка. Любишь ее?
Крики Элин перемешавшись с моим внутренним отчаянием, бурлили дикой семью внутри, придавая сил на новую попытку вырваться.
- Стой. - Охрипший тихий голос заставил всех замереть на месте. - Высадить их.
Почти прозрачный Атлас, пошатываясь и цепляясь за стенку, пополз в сторону своей каюты кидая презрительный взгляд на всякого, кто осмеливался к нему прикоснуться в попытках оказать помощь. Я не мог сказать наверняка - спасены ли мы, но тень опасности отступила на пару шагов назад, позволив мне вырваться к Элин и отобрать ее из рук верзилы Магнуса.
Вежливости Атласа хватило на то чтобы не выкидывать нас прямо на ходу, а посадить дирижабль для нашего отбытия, предварительно позволив собрать вещи.
Когда ночная прохлада сменилась нежным утром, попытки выбраться из бесконечно тянущейся пустыни выгляди весьма обнадеживающими, но когда полуденное солнце решило изрядно поиздеваться над нашими усилиями, разразился настоящий ад.
От невыносимой жары пот лился градом, ноги переставлять становилось все трудней и трудней, но мы послушно продолжали шагать к невидимой цели. Глаза практически ослепли от палящих лучей солнца, в горле все пересохло, обгоревшая кожа начинала шелушиться, но чертова пустыня, разлившись золотым песком не на один километр, никак не собиралась кончаться.
- Я устала. - Элин плелась за мной по пятам.
- Еще немного. - И кого я только обманываю? - Мы скоро выберемся.
- У меня больше нет сил. - Голос Элин отдалился от меня. Я обернулся посмотреть, в чем дело, и увидел ее лежащую без сознания на раскаленном песке. Пересилив свою усталость, мне пришлось вернуться за ней и подхватить на руки.
- Ничего, у меня хватит сил на двоих.
Передвигаясь тяжелыми шагами и изнывая от жары, я усердно продолжал верить, что не могу подвести девушку и сдохнуть посреди нашего, пусть даже бесполезного, пути.
Внезапно разразившийся гром заставил меня поднять воспаленные глаза к солнцу, но на небе не было не единого облака. Откуда этот шум? Похож на выстрел.
Новый залп догонял откуда-то со спины, но я не мог себе позволить оборачиваться.
Кольнуло где-то в районе бедра. Пустяки.
- Еще немного. Мы обязательно выберемся.
Выстрелы теперь повторились спереди. Мне уже было все равно, что это - люди Кауфмана, или сам ад развергнулся у меня под ногами, пока есть силы, я буду продолжать идти по намеченной траектории, хоть ползком если понадобится. Если только...
Жгучая Боль просочилась под кожу, выедая своей кислотой остатки разума.
- Прости меня, птичка. - На последнем издыхании я приземлился на колени, накрыв своим телом Элин.
