Запись третья. Часть первая.
Мерный гул дождевых струй, сопровождавший все мои беспокойные сновидения, обозначил утро резкой дробью капель по балконному окну. Мир за стеклом снова померк, покрылся полупрозрачными буграми, а потом и вовсе исчез за водной занавесью.
Моя спальня все еще хранила отпечаток темного времени суток – сквозь угасающий мрак, всего лишь на несколько секунд, предмет за предметом, смутными силуэтами проявлялась мебель: громоздкий шкаф, пара постоянно перемещающихся кресел и длинный стол. Но стоило только расфокусировать зрение или моргнуть, как она тут же тонула во тьме и меняла собственный контур.
Время, совершенно неощущаемое в коротких промежутках сна, измерялось раздражающим звучанием открывающейся и закрывающейся двери. За последний час родители заглядывали в мою комнату три раза – убедиться, что я не превратилась в жалкое существо, пребывающее в коматозном состоянии и, если все в порядке, удостовериться, что выполнение разработанного вместе с психологом расписания не нарушается, и на работу я явлюсь вовремя. «Чистое» расписание, основанное на «в здоровом теле – здоровый дух» и еженедельных заданиях, конечно же, не помогало, а без таблеток к моей и без того вялой жизни присоединялись Апатия, Усталость, Напряжение, Нервное истощение и Бесчувственность - мои преданные спутники вот уже пять лет. Только во сне их разрушающее влияние ослабевало, и у меня появлялась возможность побыть собой. Пусть и на короткое время.
С трудом вырвавшись из теплых объятий кровати, я медленно побрела в ванную, желая поскорее смыть остатки сна.
Ощущение маминой тревоги начало преследовать меня почти сразу после пробуждения – в спальню ее беспомощное беспокойство занесло через приоткрытую дверь, а в коридоре им пропитался сам воздух. И минуты, проведенные за банными процедурами, ничуть не ослабляли это волнение. Я продолжала чувствовать его и когда чистила зубы, и принимала душ, сушила волосы феном и облачалась в «официальную» для университета одежду.
На сколько же ее хватит?
Я дождалась хлопка входной двери (папа поспешил на работу, громко произнеся «ну, я пошел»)и только тогда проследовала в зал, в самую многофункциональную комнату в нашей уютной квартире, прямо к источнику всех треволнений.
Мама сидела за обеденным столом, отрешенно глядя на серый мир в квадрате окна и совершенно позабыв про остывающий завтрак. Услышав мои шаги, она вздрогнула, словно кто-то насильно вырвал ее из мира тревожных мыслей, но тут же взяла себя в руки - повернулась, наскоро примерив на лицо одну из своих многочисленных улыбок.
-Доброе утро, Косатик. Надеюсь, ты успеешь позавтракать перед уходом.
-У меня есть целых десять минут. – Улыбнулась я и присела рядом.
Полным именем родители называли меня только в присутствии посторонних или когда я умудрялась их разозлить или расстроить. Но последнее случалось совсем нечасто, поэтому в именном наборе присутствовали Китенок, Пончик-Ватрушечка, а любимая бабушка (пусть земля ей будет пухом) и вовсе ласково звала меня «Небо мое!».
-Ты что-то заспалась сегодня. Сейчас…все в порядке?
-Да, вчера…вчера я приняла твое снотворное и, кажется, отхватила двойную дозу. Сама знаешь какой эффект у этих таблеток.
-Ясно. – При слове «таблетки» мамина вымученная улыбка растаяла, а лицо скрылось за маской печали. Когда внутри тебя вращается целый смерч отчаяния, управлять эмоциями, сдерживать их или скрывать становится попросту невозможно.
-…и еще эта погода! Когда я проснулась, то была уверена, что еще только пять утра или что-то вроде того… - затараторила я, почувствовав неловкость за печальные образы в маминой голове, рожденные последним словом. – Ты давно встала?
Дурацкие вопросы, заданные неестественно бодрым голосом, в перерывах между жеванием. Что там было дальше? Впечатления от новой должности, продолжающееся ненастье, поход в театр на Спартака в следующие выходные… перескакивая с одной темы на другую, насколько позволяло время, я старалась увести ее как можно дальше от запретной беседы. От беседы, название которой должно было вот-вот вспыхнуть в мозгу огромной неоновой вывеской длиной в семь букв:
РЕ-ЦЕ-ДИВ.
Однако, когда я почувствовала себя в безопасности и начала рассказ об одном по-настоящему странном профессоре, мне даже закончить не удалось - глупая болтовня, которая должна была «спасти» нас от мучительной тишины, вдруг резко оборвалась громкой фразой, которую так долго сдерживала мама и какую я так боялась услышать:
-Липа, я думаю, нам нужно снова проконсультироваться у доктора.
Неоновая вывеска взорвалась фейерверком. Распадаясь, она оставила за собой образы, которые никак не могли догореть :
Доктор – профессор Дейнгольц – клиника – психическое расстройство.
Реакция последовала сразу - кровь моментально прихлынула к голове и застучала в висках. Горло сковал спазм – совсем как в детстве, когда требовалось прочитать стихотворение перед всем классом или ответить у доски.
Нет-нет. Все началось с «физической травмы», а не с доктора.
-Твой отец со мной согласен. Я не могу просто… проигнорировать вчерашний случай. Ты так кричала в ванной, мы подумали…
Я не слушала ее, но отвернуться не могла. Ни следа раздражения или разочарования. Во всей маминой фигуре сквозили лишь испуг и беспомощность – этот ее скорбный вид, конечно же, вызвал разъедающее все органы чувство стыда, и на поверхность сознания стало медленно подниматься нечто, спрятанное глубоко внутри с табличкой «не расчесывать».
-Подумали, что я опять… «поехала»?
-Липа, пожалуйста…
-Я же сказала, что это был просто кошмар. Из-за переутомления. Я уснула в ванне и мне приснился дурной сон!
Конечно же, это была ложь.
-Это не было похоже на дурной сон.
-Можешь ты мне хоть раз поверить насчет этого?
-Можешь ты хоть раз мне сказать правду о твоем состоянии? – Взмолилась мама, повысив голос.
-Просто… просто займись своей жизнью! – Грубо ответила я и тут же пожалела о сказанном.
Мама замолчала.
Оскорбилась?
Готовилась «ударить» новым вопросом?
Я знала, что на сегодняшний день она сама пребывала в уязвимом и беззащитном состоянии (зализывала раны после ухода с высокой должности по собственному желанию, где причиной стал козел-начальник, два лопнувших терпения и одно растоптанное самолюбие), но все равно умудрилась сделать ей больно.
-Прости, прости пожалуйста. Ты же знаешь, как я тебе благодарна за заботу, и за все что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Но сейчас мне меньше всего нужно, чтобы ты подозревала меня в чем-то, анализировала каждое действие, боялась любого намека на странность. Не возвращай меня к началу пути…
Стрелки часов показывали половину девятого. Я встала из-за стола (с трудом, собственное тело подводило, словно сговорившись с больным разумом) и, не дождавшись ответа, проследовала в свою комнату.
Стыд.
«Олимпиада Виноградова, ты ужасная и неблагодарная дочь. Ты не заслуживаешь своих родителей».
Затихающее раздражение.
«Я не могу рассказать им все. Мы никогда не достигнем полного взаимопонимания».
Прорывающаяся боль.
«Прости, мамочка, но сейчас я хочу скорее покинуть этот Дом Скорби (игра слов)».
Входящее сообщение:
Привет! Я приехала вчера ночью. Так сильно устала, что не стала распаковывать вещи и уснула прямо в одежде. Вот, только сейчас проснулась.
Поздравляю с работой, теперь ты не сидишь на родительской шее! 
Ты там уже ко всему привыкла?
Про свадьбу расскажу при встрече, хотя парочку фотографий выложила в соц. сеть. Пожааалуйста, восстанови страницу. Кому я буду отправлять смешные картинки???
p.s. Да что ты знаешь о неловкости? Смотри что я сохранила Мы здесь такие молодые и веселые. Слишком веселые. Думаю, фото было сделано во время одной из посиделок с нашей общей подругой, до того, как ей стало нехорошо и нам открылся ее богатый внутренний мир. А твой топ так и кричит: «Выпускайте кракенов!»
p.p.s. Сегодня у меня ночует сестра и ее подруги. Твоя Ева в том числе. Может увидимся? Ну, если ты сможешь вытерпеть ночь в компании своей двоюродной сестрички. Короче, пиши, если что. Но только не на почту!
p.p.p.s. Фааааак, этот кумыс все-таки пролился! Залил весь мой чемодан! Пошла это дело отмывать. Осталась ты без подарка, моя дорогая, такие дела
***
-Ты еще не обедала?
Окопавшись за столом, заваленным открепленными от папок документами и записочками с напоминаниями, спрятавшись от любопытных глаз за монитором, как за спасительным щитом, я не рассчитывала быть пойманной хотя бы до конца следующей пары.
Шел уже третий день в должности секретаря, но, если учесть особенности моей памяти и неумение быстро адаптироваться к каким-либо изменениям, он был все равно что первый. Как и два дня назад, так и не приспособившись к сложной системе коридоров главного корпуса, я подолгу плутала от одного деканата к другому, записывала все поручения, имена и телефоны на цветные стикеры (за столь короткое время истратила две пачки, хо-хо), а все преподаватели на кафедре, начиная от пухленького старичка в протертых штанах до молодой профессорши с прической в виде улья, носили вежливое имя «Извините пожалуйста». Хотя, одну женщину я все же запомнила – Вишар Ольга Сергеевна угостила меня вкуснейшей соленой карамелью. И этим поступком обеспечила себе первое место в моем списке любимчиков. Но вернемся к вопрошавшему.
Первокурсницу, заглянувшую на кафедру во время большого перерыва, звали Наной. Она была вторым (после Марты) человеком, кто искренне пожелал удачи и много терпения на новой должности, а также единственной лаборанткой примерно моего возраста. И так как в силу своей стеснительности я обедала в тесной каморке в компании самых лучших слушателей на свете - головы безносого «Иоанна» и уродливого божка Имя-которого-не-выговоришь, от предложения посетить кафетерий отказаться не могла.
-Студенты уже заходили? – Весело поинтересовалась Нана, пока я пыталась закрыть дверь кафедры.
-Один или два. Но они были весьма…. (полученный ключ с трудом прокручивался в замке) весьма интересными людьми.
-Понимаю. – Закивала лаборантка. - Большая часть студентов здесь – гении, либо безумцы, но абсолютно каждый – личность с невероятной фантазией, талантом, независимостью и огромным самомнением.
-Прекрасный набор. – Пробормотала я.
Да что не так с этой дверью???
-Скорее, обязательный. Лично я испытываю проблемы с уверенность и талантом. На мой скромный взгляд, все решает трудолюбие, а не какой-то там «дар», уготованный свыше. Кстати…видишь ту девушку с красными волосами? На ней клетчатая рубашка и джинсы?
Разобравшись с замком, я кинула взгляд в конец коридора.
Небольшая группа студентов, ожидающая преподавателя, вместо того, чтобы подзаправиться в кафетерии. Нескончаемые разговоры, смех, своеобразные ругательства во время коротких споров...
Студентка, подходившая под описание, стояла отдельно ото всех, прямо у дверей преподавательской. Высокая, с яркой внешностью, не тихоня и не изгой. Образ, появившийся у меня в голове, можно было описать одним словом: «бунтарка».
Хорошо, что она не заметила как я на нее пялилась. Или заметила, но не подала виду?
-Ммм, да. Твоя подружка?
-Подружка? – захихикав, переспросила Нана. – О, да, мы лучшие друзья… Смотри! Ядвига! Эй, Ядвига!
Нана весело помахала рукой знакомой (?) студентке. К моему удивлению, в ответ на приветствие старшекурсница громко фыркнула и, словно этого было недостаточно, выставила средний палец.
Как грубо.
-Как ты уже могла заметить, выпускникам плевать на первокурсников, но в случае Ядвиги… ей плевать на людей в принципе. Жду не дождусь, когда она посетит твою кафедру, чтобы побеседовать с научным руководителем. Она даже учителям спуска не дает. – Объяснила Нана и рассмеялась, заметив мое недоумение. – Да, да, я совершенно серьезно. То еще зрелище!
-Она настолько талантлива? В смысле… трудолюбива?
-Еще бы. Ее работы были на выставке под названием «Валёр», причем дважды. На втором и на четвертом курсе.
-Это… это ни о чем мне не говорит. – Призналась я.
-Ах, да, точно. Прости. Все время забываю, что ты не отсюда. Подобная выставка (о ней можно прочесть на сайте) – не какое-то любительское мероприятие или «благотворительность» от университета. Для некоторых учащихся это отличная возможность засветиться, потешить самолюбие и зарекомендовать себя как способного художника. Оказаться в числе участников один раз – шанс на миллион, а уж дважды…
Мы продолжили разговаривать, миновав длинный коридор и спустившись по лестнице на второй этаж. Эта часть ученического «лабиринта» оказалась более внушительной и живописной: больше резных деревянных панелей, повсюду изящная лепнина под потолком, на стенах – великолепные портреты в старинных рамках, а под ногами – дубовый паркет.
-Здесь располагаются аудитории? – Спросила я, пытаясь заглянуть в помещение за приоткрытой дверью. Пусто.
-Верно. А еще несколько факультетов, в том числе и мой – графический. Можем зайти туда на минутку, узнаешь, куда нужно будет относить ведомости.
-Было бы здорово, но мы не опоздаем? – Я с волнением посмотрела на наручные часы. – Осталось всего двадцать минут.
-Прибавь еще столько же. Сразу после обеденного перерыва ты никому не будешь нужна, поверь мне. – Авторитетно заявила Нана и свернула за угол. – Мы почти на месте…
Тут она резко остановилась, словно налетев на невидимую стену.
-Что такое? – Быстро спросила я, обеспокоенная такой реакцией.
-На факультет мы не пойдем. – Хмуро ответила Нана после недолгого молчания. – Сейчас у них и так дел по горло. Вчера кое-что произошло в общежитии, так что… как я могла забыть?
Из всех людей, находившихся на втором этаже, взгляд лаборантки был устремлен к парочке, расположившейся на диване у кабинета под номером двести четыре.
Девушка. Она смотрела на всех, кто проходил рядом, затравленным взглядом, готовая вот-вот расплакаться.
Мужчина, положивший руку ей на плечо, словно желая тем самым оградить от жестокого мира, постоянно морщился и кидал мрачные взгляды на дверь факультета.
- Старшекурсницу зовут Адель. Вчера кто-то запер ее в душевой, выключив свет. Не могу сказать точно сколько она там просидела, но охранник, совершавший обход…
Я и не заметила, как на пару секунд «отключилась». Жалобный взгляд девушки сумел вытащить на поверхность одно из тех мерзких подавляемых воспоминаний, которые чаще всего мучают перед сном, заставляя чувствовать тебя полным ничтожеством. Сопротивляться такому было бесполезно.
Жируха.
Это имя преследует меня везде. В зеркале, в глазах людей, в их мыслях и словах.
-Ты еще не сдохла от диабета?
Это то, что окутывает не только мое тело, но и мою душу, мой разум, подобно плотной броне…
-От твоего вида меня сейчас стошнит!
-Ты съела своих родителей?
-ЖРИЖРИЖРИ!
-… долго возмущалась на кафедре. Даже меня отругала, словно я имею к этому отношение. Просто смешно!
-Нана, пошли уже отсюда, - попросила я, разворачиваясь в другую сторону. В животе предательски заурчало.
Хватит с меня грустных мордочек. Эти воспоминания… как в помои окунулась.
Все это время за нами кто-то наблюдал
. 
) Помимо этого я вижу прекрасную атмосферную обработку скринов, живых персонажей, в которых чувствуется характер, даже еще не читая текст. Я думаю, судя уже по началу рассказа, что нас ждет нереально глубокое погружение во внутренний мир главной героини, что мы сможем прочувствовать все ее переживания на себе, да и в общем захватывающий текст с интересным сюжетом) Короче, сижу в предвкушении продолжения)) Желаю Вдохновения!
.
), думаю, она сыграет свою ключевую роль в истории, и в частности, в жизни Липы) 
