Челлендж №5 Небо в клеточку

[Arielle]

Меня зовут Атли Лехто. Я заключенный №15397. Меня осудили за финансовые махинации, дачу взятки и убийство. Если я скажу вам, что невиновен, вы мне все равно не поверите. Чудом я избежал смертной казни, но я не уверен, что хуже: моя нынешняя жизнь или электрический стул. За попытку бегства меня сначала перевели в карцер, а потом признали невменяемым. И вот теперь я тут.

The Sims 4
The Sims 4 "В поход"
The Sims 4 "На работу!"
Замена русских имен
Антицензор

​

 

[Arielle]

"Я знаю заранее — сегодняшний день потерян."​

Я лежал на кровати и не знал, чем себя занять. Как давно я тут? Год, два, десять, тридцать лет? По-моему, значительно больше. В предыдущем месте моего заключения я оставлял пометки на стенах, чтобы знать, сколько прошло времени. В принципе в этом не было нужды. Мне приносили изредка читать свежие газеты и я мог говорить с надзирателем во время осмотра. Уж дату бы он точно сказал. Но у меня и так было очень мало развлечений, а оставление засечек было одним из них. И вообще я считал себя эдаким Робинзоном Крузо, который должен выжить на необитаемом острове и максимально приблизить свое существование к нормальной жизни.​

Вы знаете, что такое одиночество? Уверен, что нет. Все эти ваши пафосные высказывания о том, как круто быть одному, полный бред. Вы так говорите только потому, что никогда не были по-настоящему одни. Когда вам одиноко, вы выходите из дома и идете тусоваться с друзьями на вечеринке, напиваетесь и проводите ночь с какой-нибудь симпатичной (по крайней мере вам так кажется после всего выпитого алкоголя) девушкой. Ну или парнем. И вот вы уже совершенно не одиноки. Ваше одиночество опционально. На самом деле это называется уединением. Уединение – круто, а вот одиночество…
Я достал какую-то книгу с полки. Странно, что мне вообще разрешили иметь личные книги. В прошлом месте я мог изредка посещать библиотеку и читать там. Сейчас же у меня есть своя собственная, если это, конечно, можно назвать библиотекой. На самом деле я бы с радостью променял ее на соседа по камере.
Хотите знать, что такое одиночество? Я вам скажу. Впрочем, я сказал бы даже в том случае, если бы вы не хотели. Одиночество – это когда ты начинаешь говорить сам с собой, чтобы не сойти с ума. Вам приходилось говорить с собой, чтобы не растерять остатки рассудка? Не думаю. Может показаться, что если я говорю сам с собой, то я уже сумасшедший, но я вас уверяю, что это не так. Сейчас я как никогда нормален.
У меня в руках была книга Жан-Поля Сартра. Сколько раз я перечитывал ее? Не знаю. Но я помню наизусть практически каждую строчку. Мне даже понравились некоторые цитаты. Я бы с радостью блеснул ими, но я тут один. «Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни.»​

Наверное, те, кто выбирал мне книги сюда, решили поиздеваться. Абсолютно все они пропитаны унынием, безнадежностью и серостью. Как будто мне мало серых стен и пола. Любой другой бы давно вскрыл в такой обстановке себе вены или повесился, но только не я.
Жизнь в этой клетке течет невыносимо долго. У меня не так много развлечений. Небольшой телевизор, по которому я могу смотреть только старые кассеты, не менее старый компьютер, который даже пасьянсы кое-как тянет, и шахматный стол. Ну и книги, естественно. Весело, не правда ли?
Отсюда нет выхода. Только вперед ногами. И то я не уверен, что те, кто меня сюда упрятали, не бросили бы меня тут после смерти. Все равно никто про меня и не вспомнит. Вы, наверное, скажете: «Эй, чувак, ты больной? У тебя за спиной окно! Повернись на 180 градусов и увидишь его! Бросай в него стул и беги, а не разводи тут сопли!» Я тоже так думал, когда только попал сюда. Это была мимолетная надежда на лучшее, внезапно затуманившая мой разум. Как только я остался один, тут же начал бить по стеклу, но все мои попытки были тщетны. Естественно, окна сделаны из какого-то прочного материала. Какое-нибудь пуленепробиваемое стекло, наверное, или что-то вроде того. Еще один прикол надзирателей, я уверен в этом.
Мне, как и любому другому заключенному, необходимо постоянно что-то мастерить. Бесплатная рабочая сила. Обычно всех выводят в комнату, где стоят всевозможные станки и прочее, там и делаем все, но у меня особенная камера, как вы могли заметить. У меня свой личный станок. В прошлом месте такой роскоши ни у кого не было. Но я бы с радостью отказался от этой роскоши ради сами знаете чего. Точнее кого.​

Чудесно. Я прищемил палец, пока делал очередную подставку для ножей. Когда-нибудь я отрежу себе полруки, делая все эти дурацкие штуки.​

Закончив еще парочку подставок, я побрел на кухню. Да, у меня даже кухня есть. Только я совершенно не умею ею пользоваться. На свободе у меня была служанка (она бы обиделась такому названию, ведь сама себя она именовала домработницей, но по мне это одно и то же), которая готовила, а в прошлом месте нас кормили какими-то помоями, заботливо сделанными поварами. По-моему, недоеденную еду со столов тюремного начальства отдавали свиньям, а уже то, что не доели эти животные, отдавали нам. Сейчас же я вынужден готовить себе сам. Я даже не знаю, что хуже. На самом деле примерно одинаково.​

Я пытался убедить всех, что мне нужен человек, который будет готовить, но меня никто и слушать не хотел. Я слишком опасен. Чем же? Никто так и не объяснил. Ну хотя бы могли изредка приносить мне готовую еду! Но нет. Уроды, что еще скажешь. Приходится жевать это непонятное нечто.​

За окном какая-то пустыня. Я без понятия, что это за место. Но тут даже травы нет. Того и глядишь пронесется по дороге перекати-поле. Иногда недалеко от моей камеры проходят люди. Они понятия не имеют, кто тут живет. Они прогуливаются по улице, мило беседуют, смеются, развлекаются. А я что? Я могу только смотреть на них и мечтать оказаться по ту сторону стены, рядом с ними. Вон только что прошла милая рыжая барышня. Уверен, мы с ней бы отлично провели время.​

Кстати, я совсем забыл показать вам свою клетку. Она больше, чем там, где я сидел раньше. Это естественно. Раньше я был в обычной тюрьме с тысячами других таких же заключенных, как и я. Здесь же я один. Мой «дом» построили специально для меня. Снаружи ничем непримечательная серая коробка.​

Внутри эта коробка разделена на четыре не менее серых комнаты.​

И на этом экскурсия закончена. Скучно, не правда ли? Мне даже показать толком нечего. Как я уже говорил, тут имеется компьютер временем мезозойской эры, шахматы (интересно, с кем по их мнению я должен играть?) и телевизор. Смею предположить, что возраст телевизора примерно такой же, как у компьютера, то есть вполне вероятно, что он видел динозавров. Так же в хозяйстве имеется боксерская груша – единственное яркое пятно в этом убогом месте. Но тюремщики те еще приколисты, поэтому груша у меня оранжевая, прям под цвет формы. Сколько раз я уже говорил, что они любят поиздеваться?​

Я решил немного посидеть с компьютером. Да, я выразился правильно. Эта шайтан-машина решительно не согласна работать во времена цифровой эпохи. Ей все динозавров подавай.​

Коли уж это чудо техники отказывается мне подчиняться, я могу развлечь себя шахматами. Ммм, это ведь так увлекательно. Сижу себе тут в одиночестве, переставляю туда-сюда по доске коней с ферзями. Безудержное веселье просто.​

И вот день подошел к концу. Что значит «почему так мало и скучно?» Я так живу вообще-то. Хотя я согласен, что это скучно. Но что ж поделать, если меня упрятали в это всеми забытое место? Остается только выпиливать деревянных лошадок, жрать и спать. И вот последним я как раз сейчас и займусь.​

Династия:
+0,5 (за основателя)

 

[Arielle]

Вторник.
Ничего нового. Существовал.​

В детстве у меня был друг по имени Вуди. Тогда был популярен одноименный мультфильм. Ну вы ведь видели его, да? И вот как-то в шутку я назвал своего друга Дятлом. Ему это не понравилось, а вот остальным очень даже. В итоге благодаря мне к нему на всю жизнь приклеилась кличка Дятел. Вуди мне тогда пообещал, что отомстит, но я его слова всерьез не воспринял. Дятел всегда был трусоват. А спустя двадцать лет он на меня настучал и вот теперь я здесь. Вот вам и невинное прозвище для труса.
Вы любите читать? Я вот да. Всегда любил. На свободе у меня была целая библиотека. Теперь же какая-то жалкая полка. Вы читали Кинга? Да конечно читали. Это же Кинг. Его читали все. Вы помните его книгу «Спасение из Шоушенка»? В предыдущем месте своего заключения я вспомнил про это чудесное произведение и вдохновился им. Только вместо Риты Хейуорт у меня была Натали Портман. Время идет, а секс-символы меняются. Но я не Энди. Я не такой везучий.
Мы с Вуди еще в школе решили, что когда-нибудь откроем свое дело. Идей было много. Большая часть из них были ужасны, мягко говоря. Но среди горы мусора мы нашли наш алмаз, отшлифовали его и огранили, а затем получили бриллиант, благодаря которому и разбогатели.
Сколько сейчас времени? Я по привычке хочу посмотреть на руку, но вместо часов вижу только браслет, который сработает, если я попытаюсь снять его или совершу удачную попытку побега (как будто это возможно). Меня ударит током и пока я буду валяться в бессознательном состоянии, примчится огромная толпа специально обученных людей, каждый из которых с ног до головы будет увешан оружием, как рождественская елка. Надо ли говорить, что со мной будет дальше?
На самом деле наша бизнес-идея принадлежала только мне. Я решил поделиться ею с лучшим другом, ведь мы так хотели вместе прославиться и разбогатеть. Сейчас я понимаю, что сглупил.
В этой камере нет часов. Я не знаю, который сейчас час. Да и разве это важно? Я поднимаюсь с кровати и иду на кухню. Затем я жарю яичницу и сажусь ее есть. Какая мерзость. Как давно я ел нормальную еду? Если честно, сейчас бы я не отказался от смачного гамбургера, картошки фри и колы. Уверен, что они до сих пор популярны.​

Когда-то я твердо решил бежать из своего «Шоушенка». Как же я был глуп. Если бы я не сделал это, то сидел бы себе, дальше общался с другими заключенными и выходил на прогулки. Это всяко лучше, чем то, что у меня есть сейчас.
Я встаю со стула и подхожу к окну. Интересно, где я? Далеко от предыдущего места? Судя по пейзажу, да. Это похоже на какую-то пустыню. Может те, кого я изредка вижу, на самом деле мираж? Нет, не думаю. Мираж выглядит не так. Галлюцинации? Это больше похоже на правду. Хотя это могут быть и вполне себе живые люди.​

Так вышло, что моя молодость выпала на эру развития информационных технологий. Все больше и больше людей по всему миру обзаводились чудными машинами под названием компьютер, а затем известность получил интернет. Я давно не выходил в сеть. Интересно было бы посмотреть, как сейчас там все устроено. Думаю, люди все так же смеются над тупыми видео и умиляются, глядя на котиков. На самом деле это было всегда. Вместо тупых видео в интернете когда-то были тупые программы по ТВ. До них тупые передачи по радио. До них тупые статьи и рассказы в газетах. Так можно продолжать еще долго. А котам вообще начали поклоняться еще в Древнем Египте.
Мне нужно работать. Что у меня сегодня по плану? Деревянная лошадь. Приступим. После завтрака во рту остался мерзкий привкус. Надеюсь, меня не стошнит.​

Свой побег я планировал долго. Решился на него не сразу. Но как-то раз я нашел во дворе маленький блестящий камушек. Совсем как те, которые коллекционировал Энди. И тогда я решил, что это знак. Сейчас я понимаю, что это был всего лишь жалкий фианит, который отлетел от кольца какого-нибудь тюремщика-неудачника. Дома ему точно попало за это от жены. Хотя обычно мужчины не носят кольца с камнями. Тогда я не знаю, откуда он тут взялся. Может, с часов? Или тут проходила какая-то девушка. Только вот откуда ей тут взяться?
Я опять поранил палец. Не сумев сдержать эмоции в себе, я закричал. Мне надоело выпиливать дурацких лошадей! Мне надоело вечно калечиться!​

Как я уже говорил, мне всегда нравилось читать. И еще я всегда испытывал финансовые проблемы. Почти все свои деньги я спускал на покупку книг. О некоторых из них я очень жалел. Они оказывались ужасными и точно не стоили того, что за них просят. Я не понимал, почему чтение так дорого обходится. Ходить в библиотеку постоянно неудобно. Ту, что была недалеко от моего дома, закрыли. Ближайшая располагалась на другом конце города. И тогда мне пришла в голову идея. Почему бы не продавать книги через интернет? Вы скажете, что это то же самое, что и было, но нет. Я создал сайт, который постоянно пополнял мировыми шедеврами. Кто угодно мог зайти туда, оформить подписку и читать столько, сколько пожелает. Нигде в мире аналогов не было. Я был первым. Думаю, сейчас подобное встречается на каждом углу интернета, но тогда это было чем-то особенным. Люди сразу же оценили мой труд. Нашлось много желающих помочь мне, причем бесплатно. Представляете? Они помогали мне, а я даже не должен был им платить. Со временем проект раскрутился, всех добровольцев я щедро отблагодарил, а желающих устроил на постоянную основу. Если честно, в экономике и вообще всем, что связано с финансами, я не разбирался ни тогда, ни сейчас. Этим занимался Вуди.
Я сел за компьютер и решил разложить Косынку. Она интереснее и сложнее Паука. Никогда не понимал его поклонников. В него вообще можно проиграть? С этим пасьянсом справится даже пятилетний ребенок.​

В прошлой тюрьме я смог раздобыть небольшой молоток. Каждую ночь я усердно работал, но сами понимаете, как все медленно шло. Как-то раз за обедом один из заключенных обвинил меня в том, что я занял его место за столом. Я не хотел ввязываться в драку и тут же встал, чтобы пересесть, но мое мнение этого товарища не интересовало. Он накинулся на меня с кулаками. В итоге крайними назначили обоих. Нас перевели в карцеры. За время наказания наши камеры решили почистить и осмотреть. Это обычная процедура, когда заключенных отправляют в «одиночки». Тогда все и раскрылось. Я не успел даже и на полметра приблизиться к свободе, как мой план раскрыли. Мое дело должны были пересмотреть из-за этого. Эти гады требовали ужесточить наказание. Дошло до того, что они требовали смертной казни. Пока шло разбирательство, меня было решено оставить в карцере. Без понятия, сколько времени я был один, но чтобы не сойти с ума, я начал говорить сам с собой. Это заметили тюремщики. В итоге меня признали шизофреником. Шизофреников не убивают. Их ссылают в психушки. Но только не меня. Я слишком опасен. Поэтому меня отправили сюда.
У меня есть мольберт. Пару раз я пробовал что-то рисовать, но у меня плохо получалось. Никогда не умел рисовать. На самом деле я даже не знаю, как правильно кисточку в руках держать. Мне вдруг захотелось попробовать что-нибудь изобразить. Посмотрим, что из этого выйдет.​

Вуди был рад должности финансового директора, но со временен ему стало мало этого. Кто-то другой сказал бы, что деньги его испортили, но я так не думаю. Деньги только выворачивают наизнанку душу человека. Они показывают, каков он на самом деле. Открывают все его скрытые стороны. Обнажают все тайные мечты и желания, которые никогда раньше не произносились вслух. Они дают власть. Есть люди, которые с помощью денег стараются сделать этот мир лучше и светлее. Они жертвуют сиротам и немощным старикам, бездомным животным и смертельно больным людям. Но таких мало. Или просто о них почти не говорят. Зато те, кому всегда хочется больше золота в свою казну, постоянно на виду. Сначала они могут вполне честно зарабатывать, а потом у них сносит крышу. Они мечтают купаться в деньгах в прямом смысле этого слова. Когда мы с Вуди заработали первый миллион, он получил свою долю, разменял все деньги на однодолларовые купюры и принес это все домой. Я не знаю, как он смог утащить такую кучу денег, но когда он пригласил меня в гости, чтобы показать нечто невероятное, я был в шоке от увиденного. Он полностью освободил одну комнату от мебели и заполнил зелеными бумажками. Вуди восторженно смотрел на меня, показывая свои сокровища, а затем забежал внутрь комнаты и упал в кучу денег. Он в буквальном смысле слова купался в них, как Скрудж МакДак. Я ошибся, когда назвал его Дятлом. Он не Дятел. Он Селезень. Я стоял и смотрел на то, как мой друг валяется в деньгах, подбрасывает их в воздух и кричит: «Я богат!» Мне стало противно. Я вздохнул и ушел, даже не попрощавшись.
Художник из меня вышел не очень хороший. Но я никогда в жизни не занимался рисованием. Неприличные картинки на полях в тетрадях, когда я был еще школьником, творчеством точно не назовешь. Для первого в моей жизни рисунка вышло неплохо, я думаю. Хотя кого я обманываю? Ужасно вышло.​

Я бы не назвал себя альтруистом, но все же хотел сделать что-то полезное. То, за что люди потом сказали бы мне спасибо. Я всегда хотел прославиться, но так, чтобы мое имя ассоциировалось у окружающих с чем-то хорошим. Я хотел разбогатеть, чтобы вкладывать свои деньги в развитие общества. Я хотел открывать центры для занятий детей из малообеспеченных семей. Я хотел построить огромный приют для животных, где с ними бы хорошо обращались. Я хотел вкладывать деньги в развитие медицины. И к чему меня это привело? Человек, которого я считал другом, подставил меня.
Уже вечер? Как быстро. Такое ощущение, что вот только полчаса назад светило солнце. В животе урчит то ли от голода, то ли от ужасного завтрака. Хотя судя по всему это был уже обед. Видимо, я поздно встал. Поздно для тех, кто там, снаружи. Не для меня. У меня тут нет понятий времени.
Не хочу больше вспоминать о своем прошлом. Не сейчас. Когда-нибудь я расскажу вам историю до конца, но не сегодня.
Видимо, дело все же не в голоде, а в еде, которую я съел несколько часов назад. Мой желудок продолжает говорить мне, что так питаться нельзя. Я знаю, дружок, знаю. Но я не кулинар. До того, как я попал сюда, мне ни разу в жизни не приходилось готовить себе. Максимум я мог залить лапшу кипятком из чайника, подождать пять минут и приступить к еде. Тогда мне это казалось помоями. Сейчас бы я многое отдал за тарелку такой лапши. Но хватит о еде. Меня начинает немного тошнить. Надо лечь спать, пока мне не стало совсем плохо. Знаете, какой самый лучший совет я слышал в своей жизни? Когда все плохо – ложись спать.​

 

[Arielle]

Если б только я мог перестать думать, мне стало бы легче. Мысли — вот от чего особенно муторно... Они ещё хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус.​

Сколько прошло времени с нашей прошлой беседы? Я не знаю, если честно. Понятие времени вообще относительно, как и любое другое. Об этом еще Эйнштейн говорил, а я не вижу повода не верить этому мужику со смешной прической.
Вы любите рисовать? Я нет. Не понимаю, как людям удается получить удовольствие из того, чтобы возить измазанной в краске кисточкой по полотну. Но тем не менее я немного увлекся рисованием. Иногда так хочется какого-то разнообразия. А вы сами видели, что тут не особо большой простор для выбора хобби. Его выбрали за меня и даже не поинтересовались, что я об этом думаю. И вот я смотрю на свое «творчество». Какое же это убожество. Я пытался изобразить одно очень красивое и живописное место, с которым связаны некоторые воспоминания, но получилась какая-то мазня. Первоклассник и то справился бы лучше. Хотя что я вообще хотел получить, если до заключения не рисовал? У меня еще неплохо вышло. Ладно, плохо. Ужасно. Кошмарно.​

Нужно помыть руки. Они испачканы краской. Я зашел в туалет и открыл кран. Сначала он издал какие-то странные звуки, а после этого из него полилась холодная вода с примесью ржавчины. Зачем заключенному, тем более такому, как я, нормальный водопровод и теплая вода? Кое-как я отмыл краску с рук. Могли бы хоть дать небольшое полотенце. Интересная логика у людей, которые обустраивали мою клетку. У меня есть шахматы, какой-никакой, но телевизор и даже компьютер, но нет полотенца. Я закрыл кран и перевел взгляд на зеркало. Ну и рожа. Я всегда так выглядел? По-моему, нет. Хотя не уверен. Я просто не помню, каким был до ареста. Точнее помню, но очень смутно. Я вообще почти забыл, как выглядят мои бывшие знакомы, друзья, родственники. Интересно, кто-нибудь из них вспоминает про меня? Кто-нибудь горевал по мне? Кто-нибудь поверил мне, что я невиновен и меня подставили? Вдруг на меня нахлынула волна жалости к самому себе. Я смотрел на свое ничтожное отражение и кричал. Почему я? Почему не кто-то другой? Почему не Вуди? Я не заслужил этого!​

Когда-то у меня была нормальная жизнь. Пожалуй, ее можно было бы даже назвать счастливой. Я встречался с одной замечательной девушкой. У нее были прекрасные глаза цвета морской волны. Вы когда-нибудь были на Лазурном Берегу? Просто изумительная красота. Я бы хотел еще оказаться там. Но я навечно прикован к этому месту. Обязательно посетите Лазурный Берег. Вы не пожалеете. Там я провел лучшие дни в своей жизни. Кристально чистая вода, белый песок. А какой там великолепный закат! Сидишь себе на берегу, любуясь на солнце, медленно уплывающее за горизонт, а в этом время твое тело обдувает легкий теплый ветерок. Слышен слабый плеск волн и крик птиц. Такое чувство, что ты один во всем мире. Есть только ты и это сказочное место.
Вы когда-нибудь наблюдались у психиатра? Если нет, то сделайте все, чтобы это не произошло. Если вас попытаются отправить к этому «врачу», бегите далеко и так быстро, как только можете и даже быстрее. Иначе ваша жизнь закончиться. Я не шучу. Перед тем, как попасть сюда, мне пришлось провести много времени наедине с этим мозгоправом. Он очень любил пихать мне в лицо разные картинки и спрашивать, что я на них вижу. Черт, мужик, это обычное грязное пятно! У меня часто нечто подобное получается, когда я проливаю кофе. Проливал, когда был на свободе. Тут кофе нет. Но мой психиатр неумолимо стоял на своем, заставляя меня отвечать. Как-то раз я не выдержал и послал его далеко и надолго, разгромив ему зачем-то полкабинета. До сих пор не понимаю, зачем так поступил. Тогда он и принял окончательное решение с диагнозом и больше не задавал мне никаких вопросов. Меня было решено сослать сюда, а не на электрический стул. Я даже обрадовался и подумал, что тот врач идиот, раз выбрал между смертью и жизнью жизнь. Теперь я понимаю, что он выбирал между смертью и жалким существованием. Чертов хитрец. Он оказался не так прост, как я думал. Не доверяйся психиатрам. Они все врут. Нет, даже не так. Не доверяйте людям. Они все врут.
Время тянулось неумолимо медленно. Размышляя на всевозможные философские темы, я пришел к выводу, что никак не могу отделаться от воспоминаний о прошлом. Я всеми силами стараюсь оградить себя от них, занимаю себя какой-нибудь ерундой вроде рисования, но все тщетно. Чем больше я стараюсь не думать о жизни до ареста, тем больше я о ней думаю. Я отмахиваюсь от всех этих мыслей, но они роятся у меня в голове, словно стая пчел, собирающая нектар для создания меда. Только у меня вместе сладкого лакомства будет очередная депрессия. Если, конечно, в моем положении уместно говорить о депрессии. Точнее о том, что она может появится. Разве она куда-то пропадала?

«Клементина, Клементина,
Дорогая Клементин,
Ты ушла, ушла навеки,
И остался я один.»

Я опять что-то нарисовал. Когда я наблюдался у психиатра, он часто заставлял меня это делать, но получалось у него это не лучше, чем у меня сейчас перестать думать о прошлом.
– Простите, но я не знаю, что должен нарисовать.
– Мистер Лехто, просто возьмите в руку кисть и дайте волю фантазии.
– Но я никогда в жизни не рисовал и не умею.
– Меня не интересуют Вашими навыки в рисовании. Меня интересует, что вы изобразите.
– Я не хочу.
– Вы думаете, тут кому-то есть дело до того, что Вы хотите, а что нет? Это не имеет совершенно никакого значения. Закройте глаза, загляните в свое сердце и нарисуйте то, что вы видите.
Я честно пробовал. Но я не знаю, что и где должен был увидеть. Как вообще можно заглянуть в сердце? Что за бредни несет этот человек? Заглянуть в сердце может только хирург со скальпелем. Или маньяк. Поэтому я просто нарисовал домик. Почему бы и нет? Мне показалось, что это самое простое. Моему психиатру это тогда не понравилось. Не знаю, почему. Он не сказал. Просто убрал листок с рисунком в папку, тяжело вздохнул и ушел. Я решил воспользоваться его советом еще раз. Не сказал бы, что я что-то почувствовал, но кисть и правда сама по себе начала скользить по холсту. Я схожу с ума, раз у меня получилось выполнить его просьбу? Уверен, что этот мой рисунок он бы оценил лучше. Лично я не вижу в нем ничего стоящего, но именно такую мазню он мне вечно и показывал. Наверное, ожидал чего-то такого от меня. Мистер Грин, где вы? Я же знаю, что в этом месте кругом камеры и вы их изредка просматриваете. Вот, поглядите на мое творение! Что теперь можно сказать о моем психическом состоянии? Кстати, пользуясь случаем, передаю привет всем, кто меня сюда засадил. Чтоб вы сдохли, твари. И вы, мистер Грин, в том числе.​

В детстве моя сестра дружила с одной девочкой, живущей по соседству. А потом эта девочка переехала. Я не грустил из-за этого, мы ведь даже не общались. Я только знал, как ее зовут и что она дружит с моей сестрой. И еще то, что она мечтает о барби на день рождения. Спустя несколько лет ее родители развелись. Тогда она вместе с мамой вернулась в старый дом, в котором все это время жила ее бабушка. Мы ходили с этой девочкой в одну школу и многие предметы посещали вместе. Другие любили издеваться над ней из-за имени. Но только не я.
Рисование затягивает. Наверное, со всем творчеством так. Кажется, я начинаю понимать, что люди в этом находят. Ты можешь просто бездумно размазывать краски по холсту и расслабляться, а потом обозвать это творчеством. Еще и огромные деньги заплатят. Жаль, что я не на свободе. Сейчас бы мог стать известным художников. Да ладно, кого я обманываю? Будь я сейчас на свободе, мне бы и в голову не пришло подойти к мольберту. Интересно, за сколько сейчас могут уйти мои картины? Я психически нездоровый убийца и мошенник в глазах окружающих. Я рисую нечто странное. Это точно купили бы за миллионы. Только какой в этом смысл? Деньги в этом месте ничто, просто бумажки разного цвета. Их можно было бы сжечь, смыть в унитаз, порвать на сотни мелких кусочков, сделать из них много маленьких самолетиков или сложить оригами. Если бы у меня сейчас оказался миллион однодолларовыми купюрами, я не стал бы купаться в этих деньгах, как Вуди. Я бы сложил миллион журавлей. Вы слышали про девочку по имени Садако Сасаки? Есть одна легенда, в которой говорится, что если сложить тысячу журавликов, то любое желание непременно исполнится. Садако была больна и хотела выздороветь. До своей смерти она успела сложить 644 журавлика. Если бы я мог, я бы сложил целый миллион. За себя. За Садако. Если бы я только умел складывать их…
Никогда я не верил в любовь с первого взгляда, пока не повстречал свою дорогую Клементину. На самом деле я и сейчас в это не верю. Но вот тогда… Она для меня была словно ангел. Такая же идеальная и безупречная. А какое у нее прекрасное имя! Когда кто-то шутил над ней по этому поводу, я просто зверел. Мое тело теряло контроль. Кулаки рвались в бой, а мозг никак не мог заставить их перестать избивать шутников. Достаточно скоро все поняли, что петь песенку про Клементину не стоит, по крайней мере когда я рядом.
Нет, в рисование что-то есть. Что-то волшебное и загадочное. Гипнотизирующее. Не просто так психиатры любят заставлять своих пациентов рисовать. Когда ты злишься, можно беспорядочно брызгать краской на холст и от этого станет чуточку легче. Когда ты расстроен, можно меланхолично водить кистью, размышляя о причинах грусти, и от этого тоже станет чуточку легче. Или я просто себя обманываю и не хочу признавать, что мне нравится рисовать кроликов? Интересно, а что по этому рисунку обо мне смог бы сказать господин Грин?​

Я поймал себя на мысли, что не могу вспомнить, как выглядела Клем, когда мы виделись в последний раз. У нее были все те же глаза цвета морской волны, только вместо радостных огоньков я в них видел лишь слезы горечи. Какие у нее черты лица? Я не помню. Она была красивой, но я не уверен, что смог бы узнать ее сейчас. Слишком много времени я провел вдали от нее. Слишком усердно я старался стереть из памяти ее существование. Какого цвета были ее волосы? Какого она была роста? Какой у нее был голос?..
Воспоминания о психиатре и мыль о том, что я забыл Клем, пробудили во мне злость. Я хотел разнести к чертям свою камеру, но что-то меня останавливало. Возможно, здравый смысл. Мебели тут не так много все-таки, а мне ее должно хватить до конца моего существования. В принципе, я бы без проблем мог пользоваться всего одним стулом, а спать вообще на полу. Так хотя бы пружины не будут упирать мне в спину. Но все же я не стал трогать казенное имущество. Я переоделся, взял боксерские перчатки и начал долбить по груше со всей силы, представляя на ее месте своего психиатра, всех тюремщиков, судью и даже Вуди.​

Надо бы сделать еще парочку деревянных лошадей. Хотя нет. Достали лошади. Пусть будет что-то новое. Я привнес в свою жизнь изменение, добавив к списку привычных дел рисование. Хочу еще изменений! Теперь я буду выпиливать не лошадей, а слонов. И встав с кровати первым делом пойду не в душ, а готовить еду. И потом вместо просмотра старых кассет буду играть в шахматы. Да, решено! Даешь кардинальные перемены в серые будни тюремной жизни!
Я все понимаю, но как я мог забыть ее голос? Точно помню, что я очень сильно любил его. Его звучание околдовывало, словно пение одинокой сирены, желающей заполучить в плен сердце и душу очередного моряка. Разве такое можно забыть? Если ты сидишь в подобном месте, то да. Тут можно забыть вообще все, даже то, кто ты на самом деле.​

 

[Arielle]

Я ведь прекрасно знаю, что ничего делать не хочу: что-нибудь делать – значит создавать существование, а его и без того слишком много.​

Кругом вонь. Мерзкая вонь, как на свалке. По полу иногда пробегают тараканы. Откуда им тут взяться? Здесь нет никакого выхода наружу. Отсюда не уйти даже насекомому. Давно я прибирался? Кажется, очень. Вся камера завалена сверху до низу грязными тарелками с остатками еды. Она давно испортилась и теперь там поселились какие-то белые личинки. В школе на уроках биологии нам задавали выращивать плесень, но у меня никак не получалось. Она упорно отказывалась расти. За ту работу мне поставили двойку. Сейчас я смог бы написать подробный отчет и защитить не только школьный проект, но и целую диссертацию на эту тему.​

Почему я так запустил это место? Раньше я всегда старался содержать все в чистоте. Я слишком брезглив, чтобы делить камеру с тараканами и представителями царства грибов. Все началось с того, что я решил изменить режим. И я его изменил.
Когда-то я мечтал о больших свершениях. У меня были планы и потихоньку они исполнялись. Я тратил деньги на благотворительность, а себе оставлял ровно столько, сколько хватит для жизни в небольшой съемной квартирке на окраине города и на оплату услуг домработницы. Для меня счастье кроется не в материальном. Мне не нужно иметь шикарный дом, крутую машину и миллионы в заграничном банке. У меня была полезная работа, любимая девушка и мне казалось, что так будет всегда. Но я ошибался. Счастья много не бывает, если ты честный человек, желающий помогать, а не красть.
Я перестал выпиливать лошадей и начал делать слонов. Первым делом я завтракал, а не умывался. С телевизором было покончено, ведь у меня есть шахматы. Кто бы мог подумать, что меня ждут такие последствия. Я привык к определенному графику. У меня имелся список дел, которые я обязательно выполнял за время бодрствования. Изменив его, я сбился с курса. Все пошло наперекосяк. Я не знал, что должен делать дальше и… не делал ничего. Я перестал мыть посуду и раскидывал тарелки по всей камере. Изредка я собирал их в кучу, но они лишь стояли на грязной тумбе возле раковины и ждали своего часа.​

Теплый легкий ветерок то и дело развевал ее длинные красивые волосы, которые щекотали мне лицо. Клем сидела на перилах, расположенных на мосту, а я стоял позади и придерживал ее за талию, чтобы моя любимая случайно не упала вниз. Клементина радостно подняла обе руки вверх и начала болтать ногами, громко смеясь. Иногда ее поведение такое странное. Я не понимаю, зачем она так делает.
– Клем, держись крепче, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты свалилась.
– Атли, не занудствуй. Я нормально сижу. К тому же ты меня держишь.
Только я хотел что-то ей возразить, но передумал. Это бесполезно. Переубедить эту девушку нереально. Что ж, значит буду держать ее еще крепче. Иначе она точно упадет.
Я зашел в ванную. Боже мой, ну и вонь. Как же тут грязно. Над унитазом даже начали летать мухи. Находится и дальше в таком месте просто невозможно. Я обязан привести все в нормальное состояние, пока грязь окончательно не захватила мою камеру и не поработила меня.​

Мы шли вдоль берега. Наступать на теплый песок так приятно. Днем он очень горячий и идти по нему без обуви невозможно, а ближе к закату он становится холоднее. Одной рукой Клем держала мою руку, а в другой несла босоножки. Вдруг она остановилась и отпустила меня.
– Что случилось?
Конечно же, она проигнорировала мой вопрос. Кажется, она даже не слушала в тот момент. По крайней мере меня точно. Она стояла и разглядывала океан, а затем бросила на песок свои босоножки и побежала в воду.
– Атли, чего ты там стоишь? Пошли со мной!
В одежде? Нет, спасибо. Я лучше тут подожду. Или хотя бы сниму с себя рубашку и джинсы.
– Атли!
Клементине моя идея не понравилась. Она вышла из воды и встала напротив меня, упершись руками в бока. Мокрое платье облегало ее стройное тело и немного просвечивало, а с волос падали маленькие капельки воды. За ее спиной виднелось заходящее солнце. В его лучах Клем выглядела особенно прекрасно.
– Хватит разглядывать меня. Быстро пошли!
Она схватила меня за руку и дернула, а затем потащила в сторону воды. Все это время я смотрел на свою возлюбленную как завороженный и даже не сопротивлялся. Пришел в себя я уже только тогда, когда стоял по пояс в воде.
– Клем, черт возьми, я же весь промок!
В ответ я услышал только радостный смех. Ах, значит так? Ну держись! Я начал бить руками по воде и обливать Клементину.
– Поиграть решил? Ну давай поиграем.
Она принялась делать то же самое, что и я. Не прошло и минуты, как я стал мокрым уже весь. А Клем все продолжала радостно хохотать. Ее смех заразителен. Я перестал брызгаться, подошел к любимой, взял ее на руки и начал кружить над водой.
– Что ты творишь? Поставь, где взял!
Конечно же, она несерьезно. Если бы она действительно была недовольна, то не смеялась бы так громко. Поэтому я только изменил направление и начал кружиться с ней в другую сторону. Ее ноги задевали воду, создавая много брызг. Еще совсем недавно я был недоволен, что меня затащили купаться, но сейчас мне уже было все равно, что я промок до нитки. Какая разница, если я нахожусь рядом с самой лучшей девушкой на свете? Вот только… Я быстро остановился и отпустил Клем, а сам тут же полез в карман. Я же ведь совсем забыл…
– Атли, что такое? Что случилось?
Фух, на месте. Не потерялась. Кажется, своим поведением я напугал Клем.
– Ничего, дорогая. Все хорошо. Просто показалось.
В ее глазах все еще читался испуг. Я обнял Клементину за талию и поцеловал.
Идиот, чем я вообще думал?! Эта грязь не отмывается. Она намертво въелась во все поверхности. Когда я был на свободе, очень часто рекламировали средство для уборки под названием мистер Пропер. Сейчас бы мне пригодился этот парень, который появляется, если сыграть грязными ложками определенную мелодию. Жаль, что так бывает только в рекламе. Я усиленно продолжал тереть душевую кабину. Кажется, стало лучше. Через стекло уже видно, что находится с другой стороны. Надо переключиться на унитаз.​

Солнце уже скрылось, но луна и звезды неплохо освещали местность. Мы сидели на берегу, прижавшись друг к другу. Вода хоть и была теплой, но уже настал вечер и даже было немного прохладно, к тому же мы насквозь промокли.
– Здесь так красиво. Идеальное место. Всегда мечтала тут побывать. Я всегда себе именно так и представляла Лазурный Берег. Нет, тут даже лучше и красивее, чем я думала! Спасибо, что привез меня сюда.
Я ничего не ответил, только поцеловал Клем в макушку. Она повернула голову ко мне и посмотрела на меня своими большими глазами цвета морской волны.
– Ты бы хотел тут жить?
Ну и вопросики. Мне все равно, где жить. Для меня важно лишь то, чтобы моя дорогая Клементина была рядом. Я за ней хоть на край света пойду.
– Если ты хочешь, мы можем переехать сюда.
– Нет, ты что, с ума сошел?!
– Но ты же сама сказала, что это место идеально…
Она обиделась и теперь злобно смотрит на меня. Точнее это ей кажется, что злобно. На самом деле выглядит очень смешно и забавно. Главное не рассмеяться.
– Вся прелесть в том, чтобы побывать на Лазурном Берегу однажды и вспоминать про время, проведенное тут. Если жить здесь, то вся эта прекрасная красота приестся, и ты больше не будешь чувствовать всей прелести этого места. Но если ты будешь каждый раз перебирать в голове воспоминания об этих чудесных днях, они будут напоминать сказку. Разве это не здорово?
В ее словах есть смысл. Сам бы я до такого не додумался. Не умею я так рассуждать. Хотел бы я хоть разок увидеть мир ее глазами. Клем может разглядеть прекрасное во всем, даже в грязной луже. Не понимаю, как так можно. А она не понимает, как можно иначе.
– Клем…
Я немного отодвинул ее от себя и встал на ноги, а затем протянул ей руку, чтобы она тоже поднялась. Она смотрит на меня растерянно и ничего не понимает. Ее глаза горят от любопытства, как у маленького ребенка, который впервые увидел дождь и радугу после него.
– Я должен кое-что сказать… Точнее спросить.
Она все еще ничего не понимала, а я тем временем достал из кармана маленькую коробочку красного цвета и опустился на одно колено. Именно эту коробочку я тогда боялся потерять в воде, но, к счастью, она никуда не исчезла, только промокла. Надеюсь, она уже высохла. Будет не очень хорошо, если из коробочки польется вода, когда я ее открою.
– Клементина, ты выйдешь за меня замуж?
Сколько можно? Как долго это еще будет продолжаться? Я ужасно устал, но останавливаться нельзя. Иначе я рискую опять все запустить. Мне кажется, что если я сделаю перерыв хотя бы на пару минут, прилягу отдохнуть и закрою глаза, то открыв их я вновь увижу горы грязных тарелок и унитаз, над котором летают мухи. Но нет, так дальше нельзя. Если я сделаю еще хоть одно движение, то умру. Мне нужен отдых. Хотя бы пару минут, но я должен полежать. Нет, не должен. Меня ждет раковина. Хотя бы ее я должен домыть. Все остальное я сделаю после того, как посплю.​

 

[Arielle]

Мои воспоминания – словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.​

– Сколько тебе нужно?! Атли, ты рехнулся?
– Нет. Ты же понимаешь, что я прошу не для себя.
– Это не оправдывает того, сколько ты просишь.
– Вуди, умоляю…
– Я не могу одолжить тебе столько. Мы друзья, конечно, но это слишком, прости.
– Черт возьми, если бы не я, у тебя не было бы ни цента! Был бы сейчас каким-нибудь разнорабочим и чудом сводил концы с концами. И вот так ты говоришь мне спасибо?!
– Если ты серьезно считаешь, что без тебя я и на что негоден, то мне очень жаль, что все это время я считал тебя своим другом. А теперь прости, но у меня дела.​

Вуди бросил пятидесятидолларовую купюру на стол, поднялся со своего места и уже собрался выходить из бара, в котором и происходил наш разговор, но я остановил его.
– Подожди! Прости, я вспылил. Конечно же, я так не считаю. Просто ты сам знаешь, как тяжело мне сейчас. Столько всего... Мне правда нужна твоя помощь. Я клянусь, что верну все и даже больше! Я отдам тебе свою долю в нашем бизнесе, только помоги мне.
– Я попытаюсь что-нибудь придумать.
После этим слов он развернулся ко мне спиной и ушел, даже не попрощавшись. И я не виню Вуди в этом. Сам виноват. После того, что я наговорил, он вообще не обязан был слушать меня и уж тем более что-то обещать.
Я бил по боксерской груши со всей силы, какая у меня только была. Кажется, раньше я не был таким слабаком, как сейчас. Что же со мной стало? Когда-то давно я занимался боксом, а теперь с трудом могу сделать обычный прямой удар.​

​

– Вуди, наконец-то! Я уже боялся, что ты не придешь.​

Я сидел в том же баре за тем же столом и ждал своего друга. Прошло уже полчаса с назначенного времени и я всерьез начал волноваться. К счастью, Вуди все же пришел. Надеюсь, у него с собой радостные новости.
– Вот, как ты просил. Немного не хватает, но это все, что смог достать.
Вуди протянул мне конверт. Я тут же распечатал его. Внутри лежала какая-то бумажка.
– Номер банковского счета и все необходимые данные, чтобы снять деньги.
– Спасибо, дружище! Ты… ты спас меня!
Радости моей не было предела. Я подскочил со стула и в порыве чувств хотел обнять Вуди, но он остановил меня.
– У меня дела. До встречи.
Может, «солитер»? Надоела «косынка», а «паук» слишком прост. Его сможет сложить даже трехлетний ребенок, если объяснить ему, как пользоваться мышкой. Других игр у меня все равно нет. Так что пусть будет «солитер».​

​

Я ходил взад и вперед вдоль длинного узкого коридора. Лампа под потолком все время мигала и потрескивала. Черт, как же долго! Ожидание – одно из самых ужасных чувств. Пожалуй, даже самое.
– Господин Лехто?
Грубый голос заставил меня остановиться. Передо мной стоял мужчина лет сорока.
– Как она?
– Состояние стабильное. Не могу с уверенностью сказать, что операция прошла успешно. Об этом мы узнаем позже.
– Можно мне к ней?
– Нет. Нужно время на восстановление. Думаю, через пару дней вы можете зайти и даже немного поговорить, если она очнется.
Какого черта? Что со мной? Все мое тело покрыто какими-то странными красными полосами. Как же сильно они чешутся! Откуда они взялись? Может, я скоро умру от какой-нибудь загадочной болезни? Когда мой труп надут, придется проводить вскрытие. Тогда патологоанатом не сможет определиться с диагнозом, мой останки начнут изучать. Известные врачи со всего мира будут выстраиваться в очередь, чтобы осмотреть мое тело и написать потом статью. Я посмертно прославлюсь благодаря свой болезни. Но… Я слишком невезучий, чтобы случилось нечто подобное. Уверен, что виной этим полосам послужили постельные клопы. Ничего интересного и экзотического. Только раздражение на ближайшую неделю как минимум.​

​

– Атли?​

Кажется, я немного задремал. Не самое подходящее место для сна я выбрал. Шея ужасно болела, все тело затекло. Никогда больше не буду спать сидя на твердом стуле.
– Ты очнулась! Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и лучше.
В этот момент в палату вошла медсестра. Очень вовремя.
– Простите, но я вынуждена попросить Вас выйти.
– Но…
– Плановый осмотр. Мы внимательно следим за состоянием наших пациентов. Пообщаетесь в следующий раз.
Я сидел на своей кровати. У меня в руках была какая-то книга, которую я только что взял с полки. «Следующий раз». Хм, раньше я ее не замечал. Какой-то любовный роман что ли? Надо попробовать почитать для разнообразия. Не все добивать себя Сартром. В следующий раз... Никогда не верьте этим словам. Особенно, если их произносит незнакомая тетка. Особенно, если она злобная медсестра, которую боится весь персонал больницы. В следующий раз… В этих словах нет совершенно ничего хорошего, уж поверьте.​

​

На улице был кошмарный ливень. Я вымок до нитки. Букет, который я нес в руках, испорчен. Черт! А я так хотел ей подарить ее любимые цветы. В следующий раз я обязательно принесу самый красивый букет, а сейчас поскорее пойду в палату. Мы должны наконец хоть немного поговорить, пока опять не явилась та противная медсестра. Я вошел внутрь больницы. Вода с меня стекала буквально ручьем. Я сдал пальто в гардероб. Кажется, женщина, работающая там, была очень недовольна. Плевать. Мне не до нее. Я быстро поднялся на третий этаж. Палата 313. Вот она! Только я подошел к двери и потянулся к ручке, как меня оттолкнули.
– Отойдите немедленно!
– Но там моя…
– Не мешайте работать!
Я ничего не понимал. Что происходит? Почему меня не пускают и почему все бегают туда-сюда? Возле дверей суетилась какая-то молодая девушка в белом халате. Судя по всему, она медсестра.
– Простите, вы можете сказать, что тут случилось?
– Легочная эмболия. Простите, мне некогда.
Легочная кто? Это сильно страшно? Судя по тому, как все паникуют, очень. Но ведь ей стало лучше. Неужели ничего не помогло?..
Я не смог уйти дальше первой страницы. Эта книга слишком скучная. Я привык к чему-то более мрачному и безысходному. В ней этого недостаточно. Нет, не могу. Лучше я в очередной раз перечитаю Сартра, впаду в уныние и депрессию (вернее сказать, усугублю ее, если в моем случае это возможно). К черту все это бульварное чтиво! Мне нужны серьезные вещи.​

​

– Господин Лехто…​

Я молчал.
– Простите, вы слышите меня?
Это был все тот же мужчина сорока лет. Сейчас я увидел, что у него седые волосы. В прошлый раз их закрывала шапочка зеленого цвета. В этот раз он ее снял.
– Господин Лехто, мне очень жаль…
Я стоял спиной к врачу. Передо мной было окно, глядя на которое я и увидел отражение мужчины. По стеклу били тяжелые дождевые капли. Чертов дождь. Ненавижу его.
– Можно мне к ней?
– Да, конечно.
Я молча прошел в палату. Медсестры отключали всю аппаратуру, опустив глаза в пол. Им было стыдно или они просто понимали, что лишние? Наконец они закончили и куда-то ушли, прикрыв дверь. Я сел на край кровати и взял ее руку в свою.
– Значит, это и есть тот следующий раз, который нам обещали, Кайя?​

Навыки:
+0,5 (Рисование)

Итого: 0,5+0,5=1

 

[Arielle]

Все окружавшие меня предметы были сделаны из той же материи, что и я сам, – из своего рода гаденького страдания.​

Я сидел дома вместе с Клем. Она готовила мои любимые блинчики с карамельным сиропом, а я наблюдал, как она умело орудует сковородкой. Как ей удается подбрасывать и переворачивать их в воздухе? Я бы точно уронил все блины. Хотя я и без подбрасываний все умудрился бы испортить.
– Когда ты научишься готовить самостоятельно?
– Зачем? У меня есть домработница и ты. У вас это получается лучше. Я максимум могу сделать себе бутерброд.
– Это вредно. Так питаться нельзя.
– Это тебе так питаться нельзя, а мне можно.
Я подошел к любимой девушке сзади и обнял ее за талию. Клементина сделала недовольное лицо, но ничего не сказала мне.
– Я тебя обидел?
– Нет. Отойди, ты мешаешь мне готовить.
Спорить с ней мне не хотелось. К тому же я действительно только мешал. Я молча сел обратно на стул и стал ждать, когда Клем закончить готовить нам завтрак.
Когда я в последний раз ел вкусные блины, а не какое-то жалкое подобие их? Кажется, в тот день. Сейчас я бы отдал все за порцию прекрасных блинов, приготовленных моей невестой. За годы, проведенные тут, я так и не научился точно так же ловко подбрасывать и переворачивать их. Хотя я и пытался всего один раз. В итоге блин упал на пол, а из-под кухонной тумбы практически сразу показался огромный таракан, который подбежал к упавшему блину. Не самая приятная компания для приема пищи.​

Мы шли по парку, держась за руки, и спорили. Как сейчас помню, что это было в мае. Было очень тепло, в воздухе витал запах распустившейся сирени.
– Я хочу бежевую!
– Может все же зеленую?
– Нет! Я сказала, что хочу бежевую! Почему ты меня не слушаешь?
– Прости, дорогая. Бежевая, так бежевая.
Недавно я купил небольшой домик для нас с Клем, но там нужен был ремонт. Мы никак не могли сойтись на выборе цвета для краски, чтобы покрасить стены. Если честно, я терпеть не могу бежевый, но раз моя любимая хочет именно его, то пусть так и будет.
– Вот и отлично. Бежевый будет смотреться намного лучше.
Я ошибался, когда думал, что бежевый ужасный цвет. Самый ужасный цвет на самом деле серый. Он везде. Он окружает меня, давит. Как бы я сейчас хотел бежевые стены. Этот цвет такой теплый, нежный и приятный. Он прекрасен. Если ваша возлюбленная когда-нибудь скажет, что хочет бежевые стены, то радуйтесь и соглашайтесь с ней.​

– Атли, что ты делаешь?
– Расставляю мебель так, как ты просила.
– Я просила не так. Этот комод должен стоять в другом углу.
– Но ты же говорила, что здесь.
– Тебе кажется.​

Я точно помню, что она говорила поставить комод туда, куда я его и поставил. Но я решил не спорить, а молча сделать так, как говорит Клементина. А, может, я правда что-то путаю? У меня плохая память. Так что тем более лучше не разводить полемику.
Сейчас роль моего комода выполняет стул или кровать. Куда бы я его поставил, если бы он был? Не знаю. Я бы не отказался от комода. Казалось бы, такая мелочь, но мою жизнь он сделал бы чуть радостнее. Хоть что-то новое в моей тюрьме. Я устал смотреть на серые стены и то небольшое количество мебели, что имею. Эй, вы там! Слушайте внимательно. Я хочу комод! Могу я рассчитывать хотя бы на него?​

Знаете, что я понял, за время существования в этом месте? Люди никогда не ценят то, что имеют. Да, я знаю, что сказал чертовски банальную банальность, но разве вы когда-нибудь задумывались о том, какой станет ваша жизнь, если вычеркнуть из нее все вплоть до каждой мелочи? Не думаю.
– Ари?
Я убрал книгу в сторону и недоумевающе посмотрел на Клем.
– Имя. Тебе нравится?
Тот вечер мы провели дома у нее. Клементина сидела на диване и просматривала какие-то модные женские журналы, а я сидел в кресле и читал.
– Эй, ты меня слышишь?
– Прости. Хорошее имя.
Мне оно не нравится. Так звали пса моей бабушки. Он меня никогда не любил и вечно лаял, а один раз даже укусил за ногу.
– Отлично.
Наверное, я неправильно поступаю, что во всем соглашаюсь с Клем. Обычно я так не делаю. Мы долго спорим, дуемся друг на друга, но потом находим подходящее решение. Но не сейчас.
– Почему только мужское?
– Потому что женское не понадобится.
– Ты не можешь быть в этом уверена. Еще слишком рано.
– А я уверена. У нас обязательно будет мальчик.
– Хорошо. Мальчик, так мальчик.
Интересно, сколько ему сейчас? Я даже не знаю, когда родился мой сын. А вдруг это все же дочь? Боюсь, я этого никогда не узнаю. Никогда не подержу на руках своего ребенка. Никогда не помогу построить ему замок из песка. Никогда не объясню ему, как делать домашнюю работу по математике. Никогда не увижу его.
Я так долго тут нахожусь, что даже успел забыть, что где-то далеко у меня есть сын. Почему меня не приговорили к смертной казни?..​

Навыки:
+0,5 (Кулинария)
+0,5 (Пакости)

Итого: 1+0,5+0,5=2

 

[Arielle]

Предупреждение!

Автор совершенно ничего не смыслит в медицине и юриспрюденции, так что если я написала что-то антинаучное и противоречащее законам логики и здравого смысла, то не пинайте сильно больно.

Я должен разобраться в себе, пока не поздно.​

Я проснулся от звука дождя, который барабанил по крыше, и выглянул в окно возле кровати. Ничего не видно. Все стекло покрыто каплями. Они бьют по нему с такой силой, как будто оно вот-вот разобьется даже несмотря на свою пуленепробиваемость. Если бы такое было возможно, то я смог бы сбежать. Только сбежал ли бы?..​

Когда-то я любил дождь. В детстве мы с Вуди спорили, кто дольше сможет простоять под ливнем. Мы любили кататься на велосипедах по лужам или бегать по ним босыми ногами.
– Ты видел, Атли, ты видел?! Я так круто проехал! Сколько брызг! Ты так не сможешь!
Не успевал я переступить порог дома, как мама тут же хватала в руки ремень и лупила меня им. До сих пор не понимаю ее логики. Если каждый раз после дождя я возвращался домой ужасно грязным и промокшим, то почему бы не запрещать мне в это время гулять?
– Ах, ты глупых мальчишка! Я же ведь только выстирала твои штаны! А рубашка. Посмотри, что ты сделал со своей рубашкой! Тебе ведь ее между прочим подарила тетя Изабелла на день рождения, а ты!
Удар. За ним еще один. И еще.
– Мама, пожалуйста, прости! Я больше не буду так, обещаю!
Снова удар.
– Мама!
У меня по лицу рекой текли слезы. В те моменты казалось, что мама меня ненавидит и хочет избить меня до смерти. Она не слушала мои мольбы и только продолжала наказание. Я громко кричал, вырывался и плакал, но все бесполезно. Когда ребята во дворе или школе спрашивали, откуда у меня красные полосы и синяки на теле, приходилось что-то врать про драки со всякими сомнительными личностями в темных переулках. Не мог же я признаться, что мать меня избила, а я разрыдался, как девчонка.
– Учти, еще раз вытворишь что-то подобное и я тебе голову оторву!
– Больше никогда! Никогда, обещаю!
Естественно, это было неправдой. Но в те моменты я думал, что точно стану примерным ребенком. И думал я так до первого дождя. «Да ладно, я же аккуратно. Ой, пятнышко. Но оно ведь совсем маленькое, мама и не заметит!» Но это маленькое пятнышко обязательно превращалось в огромное пятно.
– Мало того, что ты весь грязный, как свинья, так еще и простынешь опять. Я же ведь не хочу, чтобы ты болел.
Даже в избиении с помощью ремня было что-то хорошее. Точнее в самом процессе все ужасно, но после мама добрела. Она ласково обнимала меня и прижимала к себе, глядя рукой мои волосы. Я редко видел ее такой. Нет, не так. Я просто редко видел ее. Она очень много работала, чтобы прокормить семью. Домой возвращалась поздно и буквально валилась с ног от усталости. А тут еще я со своими грязными штанами. Тогда мне становилось очень стыдно.
– Сынок, прости, что так вспылила. Мне так тяжело одной содержать двоих детей. Когда вы портите свои вещи, мне необходимо купить новые, но ведь у нас так мало денег. Не всегда хватает даже на еду. Пожалуйста, дорогой, будь аккуратнее! И не забывай, что под дождем можно подхватить пневмонию.
Я принял холодный душ. Мама бы не одобрила. Но за время, проведенное тут, мое тело уже так привыкло к ледяной воде из крана, что я смогу совершенно спокойно искупаться зимой в проруби. Когда-то давно в детстве мама рассказывала мне истории про людей, которых называют моржами. Я всегда представлял их такими сорокалетними толстыми мужиками с огромным пузом и противными усами. Кажется, я был совершенно неправ в своих предположениях.​

– Пошли на речку!
– Какая речка, Вуди? Зима на улице, речка замерзла. Что мы там будем делать?
– Вот именно! Будем кататься и просто бегать по льду. Это же весело!
– Мы можем провалиться и утонуть или замерзнуть до смерти.
– Фу, слабак!​

Чертов Вуди. Почему дети такие глупые? Почему достаточно назвать маленького мальчишку слабаком, чтобы он сделал что-то невообразимо глупое и опасное?
– Вода только замерзла. Лед еще некрепкий. Он может треснуть.
– Слабак, слабак, слабак!
Повторять еще мне не нужно. Мы тут же направились к реке.
Лучшего бы этого дня не было.
– Смотри, как я далеко ушел. Чего вы стоите? Идите сюда!
– Я пойду, но она останется на берегу.
– Нет!
– Да!
Мы бы с Вуди еще долго спорили, если бы не…
– Атли, не волнуйся. Все будет хорошо. Если лед выдержал Вуди, то и меня выдержит.
– Но он ведь там сейчас один. Представь, что будет, когда мы втроем встанем?
– Все будет хорошо.
«Не будет. Не будет, не будет, не будет!» Эта фраза крутилась у меня в голове. Я пытался отогнать дурные мысли, но…
Я был прав. Ничем хорошим это не закончилось.
Я надел свою тюремную форму. Чертов оранжевый цвет. Как же я его ненавижу. Скоро я сменю ее на белую. Не думал, что этот день настанет. Мне казалось, что до конца жизни проведу в этом ужасном оранжевом цвете. Мне стоит радоваться?​

– Атли, объясни мне, как это произошло!
– Мама, это случайность, правда! Мы гуляли, потом захотели походить по льду, а потом… а потом он треснул и…
– Малолетний идиот! Господи, за что?
– Мама, прости…
– Заткнись! Советую тебе молча молиться, чтобы с твоей сестрой все было хорошо!​

Мама бегала по больничному коридору, а я сидел на полу, прижав голову к коленям и боялся поднять глаза. Я виноват. Серьезно виноват. И в этот раз я не просто испачкал штаны. Я позволил сестре совершить глупый поступок, который может стоить ей жизни.
Я приготовил на завтрак яичницу. Она такая же мерзкая, как и всегда. Уже никогда я не научусь нормально готовить. Мне попросту не придется готовить. Это то, о чем я так мечтал, но…​

– Не приближайся ко мне!
– Но мама, я же просто…
– Пошел вон! Я неясно выразилась тогда, когда сказала, что не желаю тебе больше видеть?
– Это было много лет назад. Мне казалось, что ты давно простила меня.
– Простила?! Ты угробил мою дочь!
– Неправда.
– Из-за тебя она полезла на тот лед. Из-за тебя он треснул. Из-за тебя она упала в воду и чуть не захлебнулась. Из-за тебя она заработала пневмонию с осложнениями на сердце. Из-за тебя!
– Ты права. Я признаю это.
– То-то же. Лучше бы ты был на ее месте. Ужасный ребенок. От тебя всегда были только проблемы!​

Вот уже как пять лет я жил с бабушкой. Мама не простила меня. И не простит до самой смерти. Я не виню ее ни в чем. Вина исключительно на мне. Не надо было вестись на уговоры Вуди. Не надо было отпускать сестру ходить по льду.
Я вырезал деревянную лошадь. Последнюю лошадь в своей жизни. Никогда больше я не подойду к этому станку. Мне всегда хотелось, чтобы этот день настал. И он настал. Но что я получил? Может, все же лучше было бы так, как раньше?..​

Сколько лет мы не виделись? Кажется, лет десять. И не виделись бы еще дольше, если бы не умерла мама. Нет, я, конечно же, не радовался ее смерти. Но я радовался, что наконец встретил сестру. Вот только обстоятельства…
– Вашей сестре нужна срочная операция. Мы не можем быть уверены, что это поможет, но без операции она точно умрет.
Я был богат, но спустил все деньги на благотворительность. Какая ирония. Я нашел средства на помощь чужим людям, но не смог заработать на операцию для любимой сестры. Пришлось обращаться к Вуди. Жалею ли я? Нет. Сейчас бы я поступил точно так же. Это привело к моему заключению, но я сделал попытку спасти мою дорогую Кайю. Если бы потребовалось, то ради нее я согласился бы отсидеть тут три жизни.
Я сидел на кровати. В последний раз. Еще чуть-чуть и все кончится. Впервые за долгое время я что-то почувствовал. Но что? Так непривычно. Рад ли я тому, что это конец? Не знаю. Мне… страшно? Пожалуй, это подходящее слово. Скоро, совсем скоро. Еще чуть-чуть…​

– Заключенный №15397, мы должны перевезти Вас в….
– Да, да, я все знаю и помню. Давайте обойдемся без этих формальностей.​

Я стоял упершись лицом в стену пока на мне застегивали наручники.
– Сюда.
Меня вывели наружу. На улице была ночь. Как красиво! Сколько же я не видел звездное небо? Сколько же я не дышал свежим воздухом? Наконец я смог почувствовать себя живым! Я слышу, как во влажной траве стрекочут кузнечики. Как с листьев на деревьях изредка падают капли и разбиваются о небольшие лужицы. Как где-то вдалеке кричит какая-то ночная птица.
Я остановился посреди дороги, закрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Быстро в машину!
Толчок в спину вывел меня из мечтаний. Я уже успел представить, как прогуливаюсь по вечерним улицам, как вновь радуюсь жизни, но…



За неделю до этого.
– …суд признал Лехто Атли виновным в обвиняемых преступлениях и приговорил его к смертной казни путем введения смертельной инъекции в кровь. Приговор обжалованию не подлежит. Подсудимый имеет право изменить вид смертной казни на повешение.​

Жизненная цель:
+1 (Сказочное богатство)

Итого: 2+1=3

 

[Arielle]

Я один на этой белой, окаймленной садами улице. Один — и свободен. Но эта свобода слегка напоминает смерть.​

Я бежал по грязной дороге, не оглядываясь и не понимая, куда я направляюсь. Но я четко осознавал, что мне нельзя оставаться тут, нужно пропасть, исчезнуть, исправиться. Не знаю, сколько я пробежал, но сил продолжать больше не было. Я остановился и огляделся. Вокруг была тишина, которую нарушало лишь мое тяжелое дыхание. Как же сильно я устал. Давно я не устраивал забеги на такие длинные дистанции. И устраивал ли вообще?
Голова дико болела. Пока я не остановился, не замечал этого. А теперь мне никак не удается сосредоточиться на происходящем. Черт возьми, как же мне плохо. Все тело ноет.
Я опустился на землю и закрыл глаза.
– Атли, дружище, ты не виноват, что все так получилось. Считай, что это судьба.
Вуди хлопнул меня по плечу и сделал очередной глоток виски. Кажется, он уже достаточно пьян, но все равно продолжает пить.
– Отвали.
– Ууу, какой вредина. Послушай, твоя сестра умерла. Все. Этого не изменить. От того, что ты тут будешь винить себя, она не оживет. Просто смирись.
– Черт, Вуди, заткнись ты уже! Я виноват в ее смерти. И ты тоже!
– Что? Ты совсем с ума сошел?
– Если бы не ты тогда со своими детскими глупостями, Кайя не полезла бы на лед, не провалилась бы в воду и была бы здорова.
– Атли, ты офигел. Я никого не заставлял никуда лезть. Если твоя сестрица такая тупая и повелась на уговоры, то она заслужила то, что получила. Естественный отбор и все дела.
Да как он смеет вообще говорить такое о моей сестре? Я подскочил со стула, схватил Вуди и начал бить его по лицу со всей силы. Кто-то попытался оттащить меня. Тогда я взял первое, что попалось мне под руки. Это была бутылка с виски, который еще недавно пил Вуди. Я замахнулся и ударил бутылкой по голове того, кого с детства считал своим другом.
– Атли, мать твою, ты что творишь?!
По лицу Вуди стекала кровь. Он громко ругался. Кто-то вытащил меня из бара на улицу. Последним, что я услышал, было:
– Ты ответишь за это!
Оставаться тут нельзя. Но куда мне пойти? Я без понятия, где нахожусь. К тому же все уже ищут меня. Зачем я вообще сделал это? Глупо рассчитывать, что мне удастся сбежать. Рано или поздно меня найдут. В лучшем случае мне введут инъекцию и я мгновенно умру. А в худшем… В худшем я вернусь в свою клетку. Я не хочу этого!​

Мы не виделись с Вуди несколько месяцев после той истории в баре. Я не хотел говорить с ним. Он со мной, видимо, тоже. Про его угрозы я давно забыл. Но вот он прекрасно помнил все.
Клементина уехала к родителям в гости, горничная взяла несколько дней отпуска, чтобы побывать на свадьбе у сестры. Остался я один в пустом доме. Но мое одиночестве было все же недолгим. Кто-то постучал. Гостей я не ждал, поэтому открывать не собирался. Мне так не хотелось подниматься. Скорее всего, это женщина из соседней квартиры, которая постоянно уверяет, что я по ночам играю на пианино. Но вот только его у меня нет и играть я не умею. Зато вот у других соседей есть. Но та женщина мне упорно отказывается верить.
Стук продолжался и стал еще сильнее. Это определенно не соседка. Кто же тогда? Может, что-то случилось? Любопытство взяло верх. Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Было темно. Конечно, свет в подъезде ведь опять выключен. Но я заметил очертания чьей-то фигуры. Наверное, мне стоило бы вспомнить про слова мамы в детстве о том, что открывать незнакомым людям нельзя, когда я решился повернуть замок.
– Ну здравствуй, Атли.
Передо мной стоял Вуди и хитро ухмылялся. Что ему нужно от меня? Я думал, что мы уже все решили.
– Зачем ты пришел?
– Сказать, что ты сам во всем виноват.
– В чем я виноват?
– Сам поймешь.
После этих слов он развернулся и ушел. Что он имел в виду? Что я должен понять и в чем я виноват? Всю ночь эти слова не давали мне покоя. Я так и не смог уснуть. А утром я опять услышал стук в дверь, только еще более сильный и настойчивый. Не раздумывая над тем, кто там, я быстро подошел к двери и открыл ее.
– Господин Лехто, вы арестованы за финансовые махинации и убийство. Вы…
– Что?! Какие махинации? Какое убийство? Что вы несете вообще?!
Никто ничего объяснять мне не стал. Только нацепили наручники и увели на улицу. Там я увидел Вуди, который стоял в стороне и самодовольно улыбался.
В этом я виноват, да?
Темно и холодно. Я хочу есть.
Как долго человек в ярко-оранжевой форме заключенного сможет находиться на улице? Как скоро кто-нибудь из жителей этого городка не заметит меня и не позвонит в полицию?
Я прилег на скамейку. Мне нужно отдохнуть. Хотя бы совсем чуть-чуть.​

Разбирательство было недолгим. У меня не хватило денег на адвоката, поэтому пришлось пользоваться услугами того, которого мне предложили. Естественно, толку от него никакого. Как бы еще только хуже не сделал. Клем так и не поверила в мою вину. По крайней мере так было, когда мы виделись в последний раз. Это было в зале суда. Она плакала и умоляла отпустить меня. Конечно же, это не помогло. С чего бы вдруг кому-то меня отпускать только из-за того, что моя возлюбленная поплакала перед судьей? Затем меня увезли в мою клетку. А что было дальше, вы и так знаете.
Я проснулся от яркого света. Что происходит? Меня нашли? Открыв глаза, я увидел все то же место, где вчера уснул. Всего лишь солнце встало и ослепляло меня. В голове было полно разных мыслей, которые путались друг между другом. Но главной была одна.
Что дальше?​

Друзья:
+0,25 (Кейли Калани)
1/30

Итого: 3+0,25=3,25

 

[Arielle]

В его сердце вновь начала расцветать надежда — этот неуничтожимый сорняк человеческой души.​

Как так получилось, что я на свободе? До сих пор не верю в то, что это не сон и не галлюцинации. Может, мне это все просто кажется и на самом деле скоро мне введут смертельную инъекцию? Или, уже ввели. Вдруг я умер? Вдруг это проделки моего мозга?
Голова шла кругом. Хотелось есть. Когда в последний раз я принимал пищу? Это было еще в моей камере. Как давно это было? Не знаю. Я не считал дни. Все это время я провел в каком-то безлюдном местечке. Судя по всему, тут когда-то был парк: недалеко от дороги располагалась детская площадка, шахматные столики и скамейки, но тут практически никогда не было людей. Изредка я видел только, как кто-то проходил мимо парка или как бомжи спали на лавочках.
Сидеть и ждать чуда дальше было нельзя. Даже если меня не поймают и не отправят на казнь, то я умру от голода. Мучительная смерть без еды все же хуже, чем мгновенная от инъекции.
Рисковать и бежать сломя голову на поиски еды я не решился. Пришлось дожидаться ночи. Вдруг меня все же удалось бы кому-то заметить. Время тянулось неумолимо долго, но, наконец, стемнело и я смог выйти из парка. На улицах было безлюдно. Такое ощущение, что в этом городе вообще никто не живет. Может, так и есть? Но кто тогда те люди, которых я изредка видел, глядя в окно? Галлюцинации? Все может быть.
Впереди я увидел небольшое кафе. Судя по тому, что свет там не горел, оно было закрыто. То, что нужно! Моя совесть говорила мне, чтобы я этого не делал, ведь воровать нехорошо, но желудок явно был против. Все же я немного поколебался, прежде чем решил зайти. Обойдя кафе, я подошел к служебному входу. На двери висел небольшой замок, который без проблем мог сломать даже ребенок, достаточно было взять в руки кирпич или большой камень, что я и сделал. Дверь тихонько скрипнула и я вошел.
– Тут есть кто-нибудь?
Не успел я произнеси эту фразу, как засмеялся. Сразу почувствовал себя главным героем какого-нибудь третьесортного фильма ужасов, необремененного каким-то смыслом и нормальным сюжетом. Но в отличии от фильма ужасов, я услышал ответ.
– П… помогите… пожалуйста…​

Тихий и хриплый голос доносился из зала. Наверное, мне стоило бы быстро убежать, ведь никто не должен был меня увидеть, но чувство жалости не позволило мне бросить человека, который просит о помощи.
Передвигаться в темноте было сложно. Кое-как я нащупал включатель. Яркий свет на мгновение ослепил меня, но я достаточно быстро привык у нему. Передо мной лежала пожилая женщина.​

– Что с вами произошло?​

Я наклонился к ней, чтобы первым делом проверить пульс и дыхание. Школьные уроки первой помощи прошли немного мимо меня: на них я всегда читал. Мне казалось это занятие более полезным и интересным. А сейчас мне пригодились бы те знания.
– Молодой человек… пожалуйста, помогите… подняться.
– Конечно, конечно.
Как я сам об этом не подумал? Дурак. Я поднял женщине и помог ей сесть на диванчик, стоящий рядом, а затем принес ей воды.
– Таблетки, вон там. Пожалуйста.
Она показала рукой в сторону стула, на котором лежала маленькая женская сумочка. Я быстро принес ее и протянул женщине. Она покачала головой и показала мне, чтобы я помог ей найти таблетки. Правду говорят, что женские сумочки хранят в себе так много всего. Только у молодых дам там преимущественно косметика, а у пожилых – лекарства. Я кое-как нашел то, что нужно, и отдал их женщине, сидящей напротив.
– Спасибо. У меня слабое сердце. Мне вдруг стало плохо и я упала.
– Чем я могу вам еще помочь? Может, в скорую позвонить?
– О, нет, не стоит, Атли.
Она оглядела меня с ног до головы и улыбнулась. Черт! Тюремная форма! Как я мог забыть про нее? Мог бы хотя бы додуматься снять рубашку или оторвать с нее нашивку с именем.
– Что вы сразу так забеспокоились? Простите, если напугала вас. Не волнуйтесь, я не пожалуюсь в полицию!
У меня не было повода верить это женщине, но я поверил. Почему? Не знаю. В любом случае у меня не было выбора. Мне придется ей довериться.
– Я работаю в этом кафе уже сорок с лишним лет. Я устроилась сюда еще будучи школьницей, чтобы помочь родителям. Мне иногда кажется, что я всю жизнь провела тут, в этих четырех стенах, как в клетке.
– Понимаю вас.
Атли, что ты несешь? Черт возьми, думай, а потом говори! А в сложившейся ситуации вообще лучше помалкивай.
– Расскажите, что с вами приключилось.
– Ничего.
– Понимаю. Вы не хотите говорить. Ну что ж, это ваше право. Но знайте, я искренне верю, что вы хороший человек, за что бы вас ни осудили. Плохой никогда бы не поступил так, как вы.
Это, конечно, очень мило и здорово, что она такого лестного мнения обо мне, но что это изменит? Я всего лишь преступник в бегах. Рано или поздно меня поймают и закончат начатое.
– Вижу, вам нужна помощь. Теперь моя очередь. У меня есть племянник. Он живет на окраине города. Вы можете немного пожить у него. Он с радостью поможет вам.
На секунду я обрадовался такой удаче, но достаточно быстро одумался. Атли, идиот, даже не думай! Ты не знаешь ее, ты не знаешь этого племянника.
– Благодарю за предложение, но я все же откажусь.
– Понимаю. Ты сомневаешься и боишься. Скорее всего, ты думаешь, что я могу тебя обмануть. У тебя есть на это право, но… Зачем мне тебя обманывать? Я старая и одинокая женщина. У меня не осталось никого, кроме племянника. Никто бы и пальцем не повел ради помощи мне. Поэтому я буду очень рада, если смогу отблагодарить вас. Судя по всему, это лучшее, что я могу предложить.
Она права. Никто и никак мне больше помочь не сможет, только временное укрытие, пока я что-то не придумаю. Но я же не могу просто довериться незнакомой женщине. Или могу?..​

Тут внезапно пусто в этот раз.

3,25 без изменений.

 

[Arielle]

Несмотря на все, я все еще надеюсь, что люди действительно хорошие в глубине души.​

– Почему ты так упорно отказываешься нанять адвоката? Ты ведь невиновен!
– У меня нет на него денег.
– Я помогу тебе их найти. Я смогу, обязательно смогу.
– Нет.
– Атли!
– Не лезь в это, хорошо?​

Почему я так грубо говорил с ней? Клем ведь действительно хотела помочь, а я обидел ее.
– Давай хотя бы еще немного поговорим. Пожалуйста!
– Прости, но я устал. Мне надо отдохнуть.
Почему я отказался продолжать разговор? Наверное, просто испугался. Я не знал, что мне отвечать. Все было так запутано. Еще буквально несколько дней назад я спокойно жил со своей возлюбленной и ждал, когда у нас родится ребенок, а сейчас я сижу за решеткой и скоро мне вынесут приговор. И он меня абсолютно точно не обрадует.
Я стоял на пороге незнакомого дома. Как так вышло, что я согласился на эту бредовую идею? В любом случае мне уже нечего терять. Хуже просто некуда. Даже если меня найдут, то либо отправят на казнь, либо обратно. Нет, я не хочу обратно. Не хочу, не хочу, не хочу!​

​

Постучать или нет? Мне страшно. Вдруг меня будет ждать не племянник той женщины, а наряд специально обученных и вооруженных до зубов людей? Я не могу быть уверенным в том, что она меня не обманула. Но смысл ей врать и придумывать все это, чтобы посадить меня? Проще было позвонить в полицию и сказать, что она нашла беглого преступника, который ночью взломал дверь ее магазина и пробрался внутрь.
Стоять так бесконечно нельзя. Меня могут заметить. Все-таки человек в ярко-оранжевой форме привлекает достаточно много внимания к себе. Решено. Если это подстава, то так тому и быть. Видимо, судьба. Я протянул руку к двери и…
– Атли, да?
Не успел я постучать, как дверь отворилась. Передо мной стоял мужчина.
Вместо того, чтобы ответить, я просто кивнул. Мужчина тоже не был многословен. Он просто отошел в сторону, освободив мне проход в дом, а затем закрыл за мной дверь.
– Вы правильно сделали, что вошли через заднюю дверь. Так вероятность быть замеченным значительно выше.
Мы прошли в гостиную и сели на диван. А тут достаточно уютно, особенно в сравнении с моей камерой.​

​

– Я Гарольд. Гарольд Эванс. Приятно познакомиться.​

Он слишком приветливый и доброжелательный. Нет, в этом нет ничего плохого, просто… Я не привык. Точнее отвык. Когда последний раз со мной обращались как с человеком?
– Наверное, Вы голодны. Вряд ли в вашей камере была хорошая еда, а найти таковую на улице тоже нереально, – не прошло и пары секунд, наверное, как Гарольд успел сбегать на кухню и принести тарелку с едой, – Вот. Возьмите.
Черт возьми, как же я голоден! До этого момента я не особо замечал, что еле держусь. Стоило только тарелке оказаться в моих руках, как я жадно набросился на еду.
– А моя тетя говорит, что мои кулинарные «шедевры» даже свиньи есть откажутся, – после этих слов он засмеялся, но быстро перестал, – Ой, прошу прощения! Я не хотел Вас оскорбить. Вы не подумайте, я не имел в виду ничего такого просто…
– Все нормально.
Это было первым, что я сказал Гарольду. И сразу же в комнате повисла тишина. Судя по лицу Гарри, ему от этого было некомфортно. Мне же, наоборот, так было привычнее.
– Спасибо.
Только я поставил тарелку на стол, как Гарольд тут же подскочил с дивана и убежал на кухню, что-то крича мне.
– Можно мне посмотреть на Ваш… браслет? Я хочу попытаться снять его.
– Нет!
– Но почему?
– Тогда меня тут же выследят и заберут! И не меня одного.
– Если бы это было возможно, Вас бы давно уже нашли.
Черт, и правда. Гарольд прав. Я не понимаю, почему, но эта штуковина на моей руке не работает. Или работает, но как-то не так.
– Сейчас попробую.
Как он так быстро все делает? Пока я размышлял над словами Гарольда, он успел сбегать за какими-то инструментами, усесться возле меня и начать разглядывать мои кандалы.
– Хм, он сломан. Не знаю, как Вам это удалось. Подождите минутку.
Минуты оказалось много. Не успел я и глазом моргнуть, как ненавистный браслет упал с моей руки на пол.
– Вот и все. Так определенно удобнее. И да, кстати, я подготовил Вам одежду. Она в ванной комнате. Наверное, Вы не отказались бы сейчас от нормального душа. Спать можете в дальней комнате. Правда, там немного неподходящий дизайн. Изначально она планировалась, как детская, но… Прошу прощения, что отвлекся. В общем, располагайтесь, как Вам нравится. Надеюсь, Вам будет тут удобно.
Он в очередной раз улыбнулся, глядя на меня. Я определенно ошибался, когда думал, что этот человек может меня подставить. Да он и мухи не обидит. Как бы у него не возникли из-за меня проблемы…
Я молча кивнул и ушел в ванную. На полу и стенах белый кафель. Над раковиной красивое зеркало. Все вокруг буквально сияет. Или мне так кажется, потому что последний раз в нормальной ванной я был… сколько лет назад? Даже и не знаю. Много. Очень много.
Наконец-то можно снять с себя эту ужасную оранжевую одежду и больше никогда ее не надевать. Отныне этот цвет мой самый ненавистный. Я встал внутрь душевой кабины, открыл воду и… Она теплая! Боже, как же это приятно, когда на тебя льется не нечто ледяное с примесью ржавчины, а теплая и чистая вода! Как мало необходимо человеку для счастья.​

​

Кажется, я просидел тут несколько часов. Вся моя кожа покрылась характерными «волнами». Гарольд уже, наверное, пожалел, что впустил меня. Я быстро вытерся, надел новую одежду и вышел. В гостиной никого не было. Я немного осмотрелся и увидел свет в одной из комнат. Из-за двери доносился отчетливый храп. Да уж, не позавидовал бы я его девушке… На весь дом же слышно.
Дом у Гарольда небольшой, поэтому нужную комнату я нашел быстро. Огромный игрушечный динозавр, столик для рисования, кровать достаточно маленького размера. Да, тут определенно жил ребенок. Или должен был жить. Интересно, кто именно?..
В голове было полно мыслей и вопросов. Сначала мне даже казалось, что я не смогу уснуть, но стоило мне только лечь, положить голову на подушку и закрыть глаза, как сон мгновенно захватил мой разум. Надеюсь, я увижу не кошмар…​

​

– Атли, почему ты не позволил мне поговорить с тобой? Это ведь была наша последняя встреча.​

Навыки:
+0,5 (Изысканная кулинария)

Итого: 3,25+0,5=3,75

 

[Arielle]

Важный вопрос, который следует разрешить «на практике»: можно ли быть счастливым и одиноким?​

Глупо было надеяться, что я смогу нормально поспать. Всю ночь мне снились кошмары. Утешает только то, что в этот раз я хотя бы спал на удобной кровати. Я так привык к жестким пружинам, которые впивались мне в спину раньше каждую ночь, что спать без них было чертовски необычно.
– Атли, доброе утро! Я вот как раз закончил готовить завтрак. Присаживайтесь.
– А ты?
– Я уже поел. Это Ваше.
От этой доброты начинает немного подташнивать. Или это от еды? Не в том смысле, что она плохая, нет. Мой организм забыл, когда я питался нормально. Желудку приходилось довольствоваться всевозможными мерзостями, да еще и в небольших количествах. Впрочем, если бы еды в моей камере было больше, вряд ли бы я ел чаще. Она была слишком ужасна.
– Как Вы смогли сбежать?
Не думал, что этот человек в состоянии спросить что-то подобное прямо в лоб. Мне казалось, что он обязательно сделает длинное вступление с извинениями.
– Авария. Охранники вырубились, и я смог сбежать.
Кажется, он ожидал большего. Но что я еще могу сказать? Было темно и шел сильный дождь. На повороте машину занесло, мы съехали в кювет, перевернувшись пару раз. Когда я очнулся, охрана была без сознания. Возможно, они даже умерли. Сидеть и ждать, когда кто-нибудь меня вытащит, было верхом глупости. Поэтому я просто сбежал.
– Вам повезло, что Вы не пострадали. В рубашке родились прямо.​

Повезло? Может быть. Все предыдущие дни я думал иначе. Если бы я погиб там, было бы лучше. Мне теперь предстоит броситься в бега, а рано или поздно меня все равно найдут и опять отправят на смертную казнь. И в этот раз они хорошенько позаботятся о том, чтобы мой конвой доехал до места назначения и доставил меня туда.
– Моя тетя сказала, что Вы помогли ей. Любой другой на Вашем месте сбежал бы. В лучшем случае. А в худшем Вы бы воспользовались ситуацией и вынесли всю кассу.
– Именно за этим я и пришел.
За годы тюрьмы я разучился общаться с людьми. Разговор не то, что не клеился, он создавал между нами огромную пропасть. Каждое мое слово эту пропасть только увеличивало. Неблагодарный урод. Гарольд приютил меня, доверился преступнику, а я всячески отвергаю чужую помощь и стараюсь держать на расстоянии своего спасителя.
– Но Вы же это не сделали.
Как ему удается видеть только хорошее? Я не понимаю его.
– Наверное, во время аварии Ваш браслет и сломался, поэтому Вас не нашли. Вам бы к врачу сейчас.
– Нет!
Он что, больной? Я сбежавший преступник. Если меня кто-нибудь увидит, то я буду в опасности. И не только я. Гарольда тоже загребут. Не думаю, что его ждет участь лучше, чем меня. Возможно, даже хуже. Меня сразу отправят на казнь, а вот его могут пожизненно посадить. Я на собственном опыте проверил все прелести этого. Уж лучше умереть.
– Я понимаю, что Вы скрываетесь, но мы можем что-нибудь придумать. После такой серьезной аварии у Вас могут быть травмы. Пусть внешне с Вами все хорошо, но они могут быть просто незаметны с первого взгляда.
– У меня ничего не болит. Мне не нужен врач.
– Хорошо.
Судя по его тяжелому вздоху, я обидел Гарольда или как минимум огорчил. Но в этот раз он виноват сам. Надо же хоть немного думать.
– Мне нужно ненадолго уйти. Вы не против побыть тут в одиночестве?
Можно подумать, у меня есть выбор. К тому же я привык быть один. Как выяснилось, так даже комфортнее.
– Нет.
– Ну и хорошо. Я скоро вернусь! Можете пока посмотреть телевизор или почитать.
Только не чтение. Кажется, я начитался на несколько жизней вперед.
Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Сразу же стало легче. Но почему? Я ведь так хотел выбраться из заточения и встретить кого-нибудь, поговорить. Теперь я могу исполнить это желание. В чем же проблема?
Я решил устроить себе небольшую экскурсию. Две спальни, ванная, совмещенная с туалетом, кухня, совмещенная с гостиной. За гостиной располагается небольшой кабинет.​

Может, всего этого нет на самом деле? Может, мне кажется?
Еще недавно я был обречен на смерть. Сейчас я в относительно безопасном месте. Здесь тепло, есть еда и нормальная кровать, горячая вода и чистый душ. И самое главное я теперь не один. Но…
Может, я умер? Может, после аварии я не смог выбраться и спастись, потому что смертная казнь настигла меня чуть раньше и иначе, чем должна была?
Теперь я свободен. Не так. Теперь я свободен? Формально да. Я больше не в тюрьме. Но что я могу? Сидеть тут вечно не выйдет.
Я мог бы начать все заново. Уехать куда-нибудь далеко, завести семью.
Черт, что за бред я несу? Какая семья, Атли? Ты преступник!
Почему Гарольд согласился пустить меня? Почему он так добр ко мне?
Вдруг это второй шанс?
Бред. Все это глупости. Не может что-то складываться так хорошо.
Пока еще не поздно, мне стоит уйти из дома Гарольда. Не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня. Он хороший человек. Я не прощу себя, если он пострадает по моей вине.
И что мне тогда делать? Куда идти? Быть одному... опять? Смогу ли я вновь вынести одиночество?

Слишком много вопросов. Ни одного ответа.​

Друзья

Навыки

Друзья:
+0,25*19 (Кейт Клиффорд, Кортни Кларк, Гарольд Эванс, Фиона Стэнфилд, Мелисса Ламберт, Николас Фокс, Дженнифер Калани, Роберт Хэдли, Мелисса Гаретт, Уэсли Барфилд, Николь Панкейк, Хэйли Ирвинг, Бернард Томпсон, Кортни Сэйлор, Хэйли Диккенс, Руби Честлер, Джозелин Гот, Милдред Гот, Грегори Гот)
20/30

Итого: 3,75+0,25*19=8,5

 

[Arielle]

Цените не то, какое добро делает ваш друг, но цените его готовность сделать вам добро.​

Время на свободе воспринимается совершенно не так, как в тюрьме. Дни пролетают быстро, ты даже не успеваешь осознать, что начался новый день, как настала пора следующего. Я уже начал привык к своей новой жизни. Теперь у меня появилась нормальная еда, удобная кровать, горячая вода в любое время суток, уютный дом. И… друг? Не уверен, что могу называть Гарольда другом. И еще больше не уверен в том, что Гарольд может назвать другом меня.
– Атли, мне нужно идти. Ты ведь…
– Не против.
– Перебивать неприлично.
– Ты каждый день уходишь, а перед этим говоришь: «Атли, мне нужно уйти. Ты ведь не против? Ужин в холодильнике, вернусь поздно». Как будто перед женой отчитываешься.
– Да ну тебя.​

Лицо Гарольда стало красным от смущения. Ни сказав больше не слова (если не считать, что он что-то тихо пробубнил, когда обувался), он вышел из дома. В следующий раз я увидел его только утром. Я готовил завтрак, а он только проснулся.
– Доброе утро, Атли.
– Тебе того же.
Он отодвинул стул, не приподнимая его. От этого ножки задели по полу и раздался раздражающий звук. Черт, я каждое утро говорю ему, чтобы не делал так! Это ведь бесит. Еще и царапины на полу остаются.
– Прости.
«Я не хотел. Это случайно.»
– Я не хотел. Это случайно… Эй! Ты чего ухмыляешься?
Что? Хм, и правда. Я и не заметил.
– Ты говоришь так каждое утро.
Гарольд смотрел на меня так, как будто он только что узнал, что Земля круглая и не стоит на трех слонах. По-моему, можно было заметить, что каждый день наши разговоры протекают примерно одинаково.
Еще пару минут мой сосед о чем-то думал, потирая виски и рассматривая узоры на обоях. Я перестал обращать на него внимание и продолжил заниматься сэндвичами, как вдруг Гарольд закричал на весь дом:
– Точно! Я придумал!
После этих слов взрослый тридцатилетний мужчина начал прыгать по гостиной, размахивая руками и чему-то радуясь. Что же за мысль посетила его голову, если он так отреагировал?
– Атли, нам срочно нужно что-то менять. Хватит вечно сидеть дома. Как насчет сходить в музей?
Раньше я бы разозлился такому, но сейчас рассмеялся во весь голос.
– Гарольд, ты в своем уме? Ты зовешь меня, сбежавшего заключенного, на свидание в музей. И как тебе только пришла такая бредовая идея в голову?
– Что? Нет! Не свидание, а просто дружеское посещение музея.
– Дружеское?
– Ну то есть… Я хотел сказать… Ладно, прости.
Неужели он и правда относится ко мне, как к другу? Вот я идиот. Мог бы догадаться, что этот нелюдимый парень, который считает меня героем из-за спасения его тети, привяжется ко мне.
– Я бы с радостью сходил в музей, но ты ведь сам понимаешь, что это невозможно.
– Не совсем.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Во-первых, тебе стоит сменить имидж. Мало того, что ты избавился от своей тюремной формы и переоделся в нормальную одежду. Прическа, цвет волос. Ты можешь отрастить бороду. А еще можно даже купить цветные линзы, использовать грим, и ты совсем не будешь похож на себя. О, можно ведь…
– Подожди. Никакого грима и линз. Но идея подправить внешность мне нравится. Лишним не будет. Но все же я не готов нестись сломя голову после этого по музеям. Прошел всего месяц, как я на свободе. Чудо, что меня до сих пор не нашли. Не стоит пока так рисковать.
– Да, пожалуй, ты прав. Прости за мои глупые идеи.
– Они не глупые. Просто всему свое время.​

Все утро прошло в тишине. Гарольд о чем-то думал и совершенно не обращал внимания на происходящее. Интересно, чем заняты его мысли?
А я… А что я? Я тоже думал. Думал о том, как я так легко поддался Гарольду. Как я смирился с тем фактом, что больше никакой тюрьмы. Что рано или поздно у меня настанет обычная жизнь.
– У тебя раньше были друзья?
Тишину первым нарушил Гарольд. Не удивлен. Он любит поболтать, а я же, наоборот, привык молчать.​

– Был человек, которого я считал другом, но он предал меня. Была девушка, в которую я был влюблен, но она давно забыла про меня.
– Почему ты так думаешь?
– Прошло несколько лет с нашего последнего разговора. И был он не самым приятным.
– Может, тебе стоит встретиться с ней, поговорить? Ну или хотя бы просто разузнать, что с ней.
– Нет.
– Но…
– Моя прошлая жизнь не обсуждается. Тема закрыта.
Гарольд в очередной раз расстроился и ушел к себе в комнату. Не прошло и десяти минут, как он вернулся.
– До завтра.
Непривычное прощание немного ошарашило меня. Все же тюрьма приучила меня к тому, что ничего не меняется, даже мелочи. Пусть я уже на свободе, но и тут все идет своим чередом, в строго определенном порядке.​

Друзья:
+0,25 (Лучший друг, Гарольд Эванс)

Жизненная цель:
+1 (Мировой друг)

Навыки:
+0,5 (Обаяние)

Итого: 8,5+0,25+1+0,5=10,25

 

[Arielle]

Неизвестно, с каким человеком и когда встретишься. Иногда случается, что неожиданная встреча окажет в будущем решающее влияние на всю жизнь.​

– Атли, проснись! Ну хватит дрыхнуть, вставай уже!
Не успел я и слова сказать, как меня стащили за ногу с кровати. Хорошо день начался, ничего не скажешь.
– Атли!
– Чего тебе?
– Понимаешь, тут такое дело… Я совсем забыл предупредить тебя, что сегодня ко мне должна прийти в гости девушка, поэтому тебе придется переждать в подвале. Прости.​

Я даже не знаю, что из этого всего меня удивило больше: Гарольд о чем-то забыл, у его есть девушка или наличие подвала здесь. Я облазил каждый сантиметр в доме, но никакого намека на подвал даже нет.
– Может, ты хоть что-нибудь объяснишь?
– Нет времени. Милдред придет с минуты на минуты. Бегом в подвал!
Почему Гарольд ничего не рассказывал про эту загадочную Милдред? Надо будет расспросить его, когда их свидание закончится.
Как выяснилось, в подвал можно попасть из комнаты Гарольда. Тогда это все объясняет. Там я и не был ни разу. А даже если бы и был, то мне точно не пришло бы в голову отодвигать кровать и искать под ней потайные ходы. Боже, вот ведь нечем заняться человеку.​

Да, ничего особенного. Куча хлама, толстенный слой пыли и крысы. Так, стоп, что? Крысы?! Фу, ну и соседи у нас снизу. Хотя, чего я жалуюсь? Раньше такие спокойно передвигались по моей камере, ели мою еду и портили мои вещи. Эти хотя бы знают свое место.
И чем я, черт возьми, должен заниматься тут? У меня даже еды нет, а про справление естественной нужды я вообще молчу.
Стой, Атли, что ты несешь? Еще совсем недавно ты жил в крохотной камере с крысами и тараканами, питался помоями и должен был умереть. Сейчас ты живешь в уютном доме (пусть даже в нем тоже оказались крысы), у тебя есть если не друг, то как минимум хороший и добрый приятель. Он рискует, позволяя жить у себя сбежавшему заключенному, а что в ответ? Только возмущения. Мне стыдно. Я слишком быстро привык к хорошему. Я слишком избалован.
– Атли?
Мой сеанс самобичевания был прерван тихим скрипом двери и шепотом Гарольда.
– Я принес тебе еды и чайник с заваркой. В углу стоит пятилитровая бутылка с водой, можешь пользоваться. Не волнуйся, она свежая. Не отравишься.
Да уж, только вот пять литров чая мне тут и распивать. Но все равно приятно, что Гарольд не забыл про меня.
– Спасибо.
– Прости, что так все получилось. Мне стоило предупредить тебя, но из головы вылетело. Я постараюсь поскорее выпроводить ее, чтобы ты смог выйти.
– Не надо. Проведите хорошо время, а мне и тут неплохо. Устрою себе экскурсию. Весь дом я и так уже осмотрел несколько раз, а вот подвал не видел. Хоть какое-то разнообразие.​

Какой он все-таки хороший человек. Даже сейчас переживает из-за того, что обидел или обделил меня. Все больше и больше я чувствую себя моральным уродом рядом с ним. Я не заслужил такого доброго отношения к себе.
Гарольд оставил еду и ушел к Милдред, а я взял принесенный бутерброд и начал разглядывать подвал. Кругом были навалены коробки, старая мебель и прочее никому ненужное барахло. Такое ощущение, что по вечерам он уходит на местные свалки, тащит оттуда все, что найдет и сможет унести, и затем складирует в подвале.​

От бутерброда пересохло во рту, поэтому я решил приготовить чай. Налив себе в кружку немного, я продолжил экскурсию по подвалу. Чего только не нашел: бейсбольную биту, пластиковых фламинго, даже статую балерины и огромные часы с кукушкой. Что же ты за странный человек, Гарольд?
Судя по часам, я тут провел уже очень много времени. Судя по моему мочевому пузырю, я выпил слишком много чая. Осознав весь ужас происходящего, меня охватила паника. Да уж, дожил. Прячусь в чужом подвале и переживаю из-за того, что скоро лопну. Надо чем-нибудь занять себя, чтобы отвлечься. Глядишь, время пройдет быстрее, а там я уже и выйти смогу. К моему счастью, тут имеется несколько коробок с книгами. Осталось только взять какую-нибудь. Я достал первую попавшуюся книгу из ближайшем коробки и открыл ее на первой же странице.
Боже, чем я думал, когда верил, что мне удастся отвлечься? Наивный дурак. «Время пойдет быстрее.» Хах. Это невозможно. Это противоречит законам физики.​

Книгу пришлось вернуть туда, где я ее взял. Толку он нее нет никакого, сплошное расстройство. Я бросил взгляд в ту часть подвала, которая казалась мне наиболее скучной – там стоял шкаф с одеждой и какая-то тумбочка. Разглядывать чужие платья (да, у него еще и платья есть!) желания не было, а вот тумбочке, вернее ее содержимому, удалось остаться неизученным. Недолго думаю, я подошел к заинтересовавшему меня предмету мебели и открыл дверцы. Они противно скрипнули, правая даже сначала не хотела поддаваться, но быстро сдалась. В тумбочке было множество паззлов и настольных игр. Поскольку играть мне не с кем, выбор пал на паззлы. Вдруг они смогут увлечь меня? Их было много и были они совершенно разными: маленькие и большие, простые и сложные, детские и явно для взрослого человека. Мне приглянулся рисунок с красивым замком на краю обрыва. Тысяча деталей. Никогда не собирал паззлы такого размера. Мне они казались слишком сложными. Да и не увлекало меня никогда подобное развлечение.
Я высыпал все части изображения на пол и первым делом принялся собирать рамку. Хоть это и считается самым простым, но только не в том случае, когда одна треть деталей – это небо, еще треть – вода, а оставшаяся часть – трава, деревья и прочая растительность.
В отличии от книги, паззл меня действительно увлек. Я потерял счет время и очнулся только тогда, когда закончил рамку. Чувство радости, перемешенное с гордостью бушевало во мне. Эмоции лились через край. И всего лишь из-за какого-то паззла! Тюрьма уничтожает любые хорошие чувства, перестаешь испытывать положительные эмоции, но, кажется, я немного начинаю вспоминать, что есть в жизни светлые и радостные моменты, пусть это и сущие мелочи, которые ничего глобально не значат.
Счастье счастьем, но, увы, мочевой пузырь требует, чтобы я избавил его, а вместе с тем и себя от страданий. Решено. Терпеть больше нельзя. Постараюсь тихонько выйти. Судя по всему, Гарольд кровать на место пока ставить не стал, значит он со своей девушкой не у себя в комнате и поэтому подняться можно без проблем. Потом прокрадусь в туалет и вернусь. Надеюсь, меня никто не заметит. План казался безумным. Но на что только не пойдешь, когда естественные потребности организма сильнее здравого смысла.
Чертова лестница со своими скрипучими ступеньками могла выдать меня в любой момент, но, кажется, пронесло. Я стоял посреди комнаты Гарольда и пытался прислушаться к тому, что происходит в остальной части дома.​

Тишина. Хм, странно. Но мне же лучше. Вероломно врываться в гостиную, широко распахнув дверь, я не стал. Сначала посмотрел в замочную скважину на случай, если вдруг все же кто-то там есть, просто сидит слишком тихо (привет, паранойя). Никого. Я отворил дверь и выглянул. Все еще не видно, чтобы тут был кто-то, кроме меня. Страх оказаться замеченным практически исчез, и я вышел из комнаты Гарольда. И правда пусто. Вот ведь гаденыш! Куда-то слинял со своей подружкой и даже не предупредил! Все выскажу ему, но позже.
Тут же я бегом направился к заветной двери. Зачем бежал, не очень ясно, ведь она в двух шагах от спальни Гарри, тут вообще особо не разбежишься. Но мне как-то удалось. И вот долгожданный момент! Кто бы мог подумать, что можно так радоваться белым стенам и кафельному холодному полу.
Казалось бы, ничего не предвещало беды. Я смог незамеченным добраться до цели. Но вдруг распахнулась дверь, которую я в спешке забыл закрыть на замок.
– Простите, а вы кто?​

Интересно, как со стороны это выглядит? Небритый мужик с довольной рожей и спущенными штанами стоит посреди туалета, а в дверях на него ошарашено смотрит молодая девушка, которая меньше всего ожидала увидеть что-то подобное.
– Милли, ты там скоро?
Со стороны гостиной послышался голос Гарольда. Судя по шагам, он направлялся к нам.
– Ну Милли, что случ… АТЛИ?!
Ох, лучше бы я сидел дальше в подвале, а мой несчастный мочевой пузырь все же лопнул…​

Поскольку переезжать к Гарольду было нельзя, Гарольд переехал к Атли.

Для сюжета они еще должны были оставаться в доме Гарольда, но нужен был подвал, а его там нет. Поэтому на участке, где была тюрьма Атли, я построила похожий дом, но с подвалом.

Процесс строительства

---

10,25 без изменений.

 

[Arielle]

Иногда, чтобы сделать первый шаг, нужна чья-то помощь.​

– Милли, я все смогу объяснить! Понимаешь, это мой друг, Атли. Атли, черт возьми, натяни ты обратно свои штаны! Ну так вот. Он живет у меня пока что. У него небольшие проблемы, поэтому я предложил ему остаться тут.
– Тут – это в туалете?
– Что? Нет! У меня дома.
– Но почему ты раньше не говорил?
– Понимаешь, тут такое дело. У него проблемы с законом…
– ГАРОЛЬД!
Да ну сколько можно? Мало того, что в моем присутствии обо мне говорят так, как будто меня нет или я предмет интерьера, так еще и выдал все. Ну расскажи еще, что я сбежавший заключенный, приговоренный к смерти!
– Ой, прости.
– Господин Атли, я Милдред. Приятно познакомиться.
Немного разрядить обстановку удалось этой милой девушке, которая даже увидев незнакомого мужика в туалете своего парня, не растерялась и даже радостно улыбнулась.
– Мое имя вы уже знаете.
– Бу, как грубо.
«Бу»? Серьезно? Боже, кажется, я слишком давно не говорил с противоположным полом, что и совсем позабыл, как это иногда смешно.
– Так, давайте мы все уже выйдем из туалета и спокойно поговорим в гостиной. Выходим, выходим!
Гарольд вытолкал всех из комнаты внезапных встреч и усадил на диван, а затем убежал ставить чайник. Вот ведь любитель! Нет, я после сегодняшнего больше не смогу пить никакой чай.
– Можете рассказать, что за проблемы у вас?
– Нет.
Вот ведь любопытная девица. Разве не очевидно, что это не та тема, которую хочется обсуждать?
– Ну что вы такой злой, а?
Она обиженно надула губки, скрестила руки на груди и уставилась на меня исподлобья. Это выгляди забавно и даже немного мило.
– Я принес чай! Угощайтесь.
– Гарри, твой друг не хочет рассказывать, что у него за проблемы.
– Это его право.
– Но я могу помочь! Хотя бы постараться.​

Я не сдержался и рассмеялся в голос. Помочь? Мне? Эта молоденькая девчушка решила мне помочь?
– Вы еще и смеетесь надо мной!
– Простите. Просто я представил, какую помощь может предложить мне такая юная девушка. Я очень признателен вам за заботу, но, увы, помочь вы мне не сможете.
Кажется, я ее опять обидел. Только теперь серьезно. Она недовольно хмыкнула и отвернулась от меня. Гарольду явно не понравилось происходящее.
– Атли, можно тебя на секунду?
– Ой, можете шушукаться прям тут. Я все равно больше не слушаю этого неотесанного грубияна.
Неотесанный грубиян, значит? Ну а почему бы и нет? Вполне подходящее описание для меня.
– Милли, ты же подождешь нас тут?
– А куда я денусь? У меня выбора нет.
После этого мы удалились вместе с Гарольдом на кухню. Он заметно нервничал.
– У нее достаточно состоятельные родители и обладают серьезными связями. Если кто-то и может тебе помочь, то они. По крайней мере других таких я не знаю. Это правда твой шанс.
– Ты что, хочешь, чтобы я ей все рассказал?!
– Да.
– Ты идиот?
– Я хочу помочь.
– Ты идиот.
– Атли, послушай, другой такой возможности у тебя не будет.
– Я даже тебе не рассказывал ничего. Почему я должен довериться человеку, которого вижу впервые?
– У тебя нет выбора. Извини, но жить вечно у меня ты не можешь. Ты сам понимаешь причины. Поэтому нам нужно придумать, как помочь тебе. Давай ты пока оставишь свой секрет при себе. Мы просто все вместе придумаем, как бы сделать так, чтобы ты вновь смог выходить на улицу и жить как человек.

Часть меня хотела согласиться, ведь это то, о чем я так мечтал все эти годы, но другая часть боялась. Ужасно сильно боялась, что все пойдет не так, станет хуже. Только вот еще понимать бы, что я подразумеваю под хуже. Мою нынешнюю жизнь хорошей ведь не назовешь. Ну да, в сравнении с тем, что было еще совсем недавно, я должен быть счастлив, но давайте посмотрим правде в глаза – я беглый преступник, скрывающийся у чрезвычайно доброго и отзывчивого человека. Рано или поздно меня найдут и отправят на казнь, которой мне удалось избежать, а Гарольд… Даже не хочу думать, что с ним будет.
– Хорошо. Давай попробуем. Но учти, никакой бороды!
– Все будет в лучшем виде, вот увидишь!
Он подмигнул мне и с радостной улыбкой во все свои тридцать два побежал в припрыжку к Милдред, а я медленно поплелся за ним.
– Милли, дорогая, мы обговорили все и пришли к выводу, что Атли все же нужна твоя помощь. Пока он не может рассказать, как так вышло, что его посадили и он сбежал, но…
– Гарольд!
Вот ведь длинный язык у него. Чудо, что меня до сих пор не нашли. Может, секрет в том, что Гарольд ни с кем не общается и ему просто некому разболтать все тайны?​

– Ой, прости, пожалуйста! Я не хотел, а…
– Забей. Что уж теперь.
Он смущенно кивнул и продолжил.
– Помоги преобразовать Атли. Сделать из него другого человека. Его не должны узнать.
– Ладно, так уж и быть.
Милдред старатель пыталась показать, что она делает мне одолжение, но нотки радости и блеск в глазах выдавали ее. Было заметно, что этой милой девушке хочется принять участие в подобной авантюре, чем бы она ни закончилась.
– Гарри, принеси мою сумку, пожалуйста. Там есть все необходимое.
Почему это звучит так, как будто она знала? Видимо, Гарольд понял, что я об этом подумал.
– Не волнуйся, дружище. Просто она вечно таскает за собой здоровенный чемодан хлама ради «а вдруг мне что-нибудь из этого пригодится!» Я над ней всегда смеялся, но теперь она до конца жизни будет говорить: «А помнишь, как моя сумочка спасла твоего друга?»
– Хватит! Неси давай!
Милдред бросила в Гарольда подушку и опять надула губки. Как же она сильно любит это делать.
Гарольд тем временем уже успел сбегать за вещами своей подруги.
– Держи.
Ого. Ничего себе. Я думал, что чемодан было преувеличением. Теперь понял, что это еще преуменьшение.
– Отлично, начинаем!
Воодушевленная девушка подскочила с места, на котором сидела и начала вытаскивать содержимое «сумки». Что это за бутыльки? Что она задумала? Впрочем, хуже мне не будет.
На меня надели накидку, как в парикмахерской, затем Милдред скомандовала тихо сидеть, а то ничего не получится.

Что же за безумный день? Кажется, он бесконечный.
Но в кои-то веки я не мечтаю о том, чтобы он поскорее закончился.​

10,25 без изменений.

 

[Arielle]

Казалось бы, понедельник должен быть началом чего-то нового, светлого. Но на деле почему-то получается так, что он бывает лишь продолжением старого, и по понедельникам ты просыпаешься с досадным чувством, что тебе предстоит лишь скучное повторение прошлого.​

Я стоял перед зеркалом и разглядывал себя. Поверить не могу, что за каких-то пару часов Милдред удалось так сильно изменить мою внешность. Я сам себя не узнаю.
​

​

– Надеюсь, тебе понравилось.
– Да, очень. Спасибо большое. Особенно эти накладные усы.
– А теперь мы должны организовать вечеринку!
ЧТО?! Женщина, ты рехнулась? Черные волосы не спасут меня от тюрьмы. Вдруг кто-то из гостей случайно заметит, что в подвале Гарольда скрывается преступник. Я не смог дождаться, когда Милдред уйдет, а тут целая вечеринка. Ну нет, товарищи. Без меня.
– Я не смогу просидеть в подвале Гарольда еще целый день, прости.
– У Гарольда есть подвал? Я не знала… И почему ты собрался там сидеть? Ты будешь на вечеринке!
– Ты с ума сошла?! Я же…
– Подожди. Во-первых, не кричи на меня. Во-вторых, мы устроим костюмированную вечеринку. Нарядим тебя, и никто не узнает. Ты и без костюма даже сейчас уже не похож на себя прежнего. Будь спокоен, что никому не удастся тебя обнаружить.
– Гарольд, ну хоть ты скажи ей, насколько эта идея глупая и безрассудная.
– Вообще-то, мне нравится эта идея. Атли, соглашайся.
– Да вы с ума сошла. Вместе!
– Дружище, хуже не будет. Милли все организует в лучшем виде.
– Но…
– Никаких «но»! Я уже все решила и примерно прикинула, кого можно пригласить. Это будет просто шикарная вечеринка. Гарольд, займись пока едой. Я организую развлечения и найду нам всем костюмы. Атли, ты можешь помочь Гарольду.
​

​

Не успел я и слова вставить, как Милдред быстро сложила все свои вещи в сумку и убежала, набирая по дороге чей-то номер. Переубедить эту девушку невозможно. Боюсь, даже если бы я привязал ее цепями к шкафу, который стоит в подвале, у меня ничего не вышло бы. Она умудрилась бы выбраться и организовать свою чертову вечеринку.
– Атли, не кисни! Тебе понравится. Когда ты в последний раз веселился? Думаю, очень давно. Пора возвращаться к нормальной жизни.

---

– Вот, это тебе.
Милдред протянула мне коробку с костюмом для вечеринки. Мысль выйти в люди казалась мне безумной, но я все же согласился. На самом деле мое мнение особо и не спрашивали. Милли сказала, что все будет так, как она хочет, и побежала осуществлять свой план. А мне что оставалось делать? Ничего. Только морально готовить себя.
Кажется, последний раз я так волновался на школьном выпускном. Ох, когда же это было?.. Я боялся, что моя прекрасная Клементина откажется пойти со мной, что во время танца я оттопчу ей все ноги или в самый ответственный момент сморожу какую-нибудь глупость вместо того, чтобы признаться в чувствах. Тогда все прошло на удивление удачно. Клем не только пошла со мной, но и ответила взаимностью, а ее ноги в тот вечер не пострадали.
Давние воспоминания давили на больное, заставляли страдать. Все те годы, проведенные в тюрьме, я старался стереть из памяти Клементину. Мне удалось забыть, как она выглядела, но не более. Вытеснить воспоминания о том, что мы вместе пережили, упорно не удавалось. Я все еще помнил сияющую улыбку и звонкий смех Клем. Я помнил, как мы вместе жили и собирались пожениться и о…
– Поторопись. Гости скоро придут.
Нет, я не готов!
Множество голосов в голове вновь начали что-то говорить, перебивая друг друга. Я их не слышал очень давно. С побега. Мне казалось, что я избавился от них, что они наконец оставили меня в покое, но нет. Я не расстался с голосами в той аварии. Просто они дали мне небольшой перерыв.
«Я же говорил, что ты ответишь за все.»
Взять ситуацию под контроль не получалось. Вуди, Кайя, Клементина и множество других людей не замолкали. Они продолжали что-то говорить мне.
– Замолчите, прошу!
​

​

Я схватил голову руками и опустился на колени. Не могу вынести этого. Почему они не могут оставить меня?
– Что с тобой происходит? Атли? Атли!
Хрупкие женские руки вдруг начали тянуть меня с пола, но бесполезно. Все-таки я слишком тяжелый для Милдред. Но она честно продолжала попытки.
– Поднимись, пожалуйста! Что же такое с тобой случилось?
Судя по всхлипам, Милли плакала. Не понимаю, из-за чего. Но сейчас мне не до этого. В данный момент важное только то, чтобы они все замолчали.
«Почему ты позволил мне пройти по льду? Ты же знал, как это опасно.»
Сил слушать их больше не было. Я как мог старался приглушить голоса, но они становились только громче. Как с ними бороться? Раньше они были постоянно. Я привык. Но сейчас… Сейчас все не так.
«Ты сказал, что устал. Это было последнее, что я услышала от тебя. Ты не позволил мне даже попрощаться с тобой.»
К голосам добавился какой-то невыносимо сильный шум. Такое чувство, что кто-то играл в моей голове на барабанах. Слишком громко. Еще чуть-чуть и я оглохну.
– Что же с тобой происходит?
Я сидел посреди комнаты, а Милли обнимала меня, прижимала к груди и гладила по голове, немного раскачиваясь из стороны в стороны. Обычно так женщины пытаются успокоить своих детей, когда им плохо или страшно. Сейчас я выглядел как такой ребенок. Мне было плохо от всех этих голосов. Мне было страшно, что они никогда не замолчат.
Постепенно сознание начало проясняться. Кажется, шум в голове стал стихать. Мне даже удалось подняться с пола. Не без помощи Милли, конечно. Она молча подставила руку и помогла сделать пару шаг, чтобы я сел на кровать.
– Ложись. Тебе нужно отдохнуть.
Не было сил спорить. К тому же Милдред права.
​

​

Что это было?
И оно повторится?
Неужели все сначала?​

10,25 без изменений

 

[Arielle]

Если судьба особенно благосклонна к человеку и хочет одарить его величайшем счастьем на свете, она дает ему верных друзей.​

– Гарольд, мы не можем и дальше закрывать глаза на все тайны Атли. Теперь ситуация изменилась. Мы обязаны все узнать. И ради него, и ради нас.
– Да, ты права. Но что мы ему скажем? «Дружище, хватит играть в молчанку. Нам надоели твои секреты, так что будь добр посвятить нас в них.» Так, что ли? А если он откажется? Выставим его из дома?
– Подожди. Поменьше вопросов. Очевидно, что доверять тебе серьезный разговор нельзя. Ты волнуешься, как школьница перед первым свиданием. Вон, как дрожат коленки. Я сама решу этот вопрос.
Почему я слышу их? Неужели ко мне не только вернулись старые голоса, но еще и добавились новые? Черт возьми, только этого мне не хватало! Уйдите из моей головы, вам там не место!
– Как скажешь. Надеюсь, у тебя получится.
Что происходит? Ничего не понимаю. Кто-нибудь, сделайте так, чтобы это прекратилось.
– Если хочешь, можешь пойти со мной. Все-таки вы неплохо сдружились. Возможно, ему будет легче, если ты окажешься рядом.​

Прочь, прочь, прочь! Замолчите!
Голоса и правда притихли, зато раздались шаги. Стоп. Может, они были и не в голове вовсе? Может, Гарольд и Милдред действительно разговаривают в соседней комнате обо мне?
Противно скрипнула дверь и вновь послышался голосок Милли.
– Атли, ты спишь?
Не дожидаясь моего ответа, девушка вошла в комнату.
– Нам нужно серьезно поговорить.
Ненавижу эти слова. Когда такое говорит девушка, не стоит ожидать ничего хорошего. Мне осталось только собрать все мужество в кулак и ждать, что же будет дальше. Но для начала не плохо было бы открыть глаза и посмотреть на свою собеседницу. Она была не одна. За спиной Милли неуверенно мялся Гарольд и старательно отводил взгляд в сторону. Чего же ты так боишься, друг? Ах, да, разговор…
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Не только мне было страшно и трудно. Милдред волновалась ничуть не меньше, а Гарольд побелел до состояния свежевыстиранной простыни. Мне было немного неуютно от того, что я лежал в то время, как мои друзья стояли. Это даже попросту неприлично. Кое-как я поднялся и сел. Сил на то, чтобы встать, уже не хватило. Ну, хотя бы так.
– Что с тобой происходит?
Милли села рядом и взяла меня за руку. Она смотрела на меня такими взволнованными и полными нежности глазами. И откуда только в этой девушке столько сочувствия к малознакомым людям?​

– Не важно.
Настала очередь Гарольда говорить. Вернее, кричать. Никогда не видел его таким. Мне показалось, что еще секунда и он врежет мне со всей дури. Зря Гарри не сделал этого. Он был бы чертовски прав.
– Атли, твою мать, ты совсем умом тронулся?! Все это время я терпел твои секреты, не лез в твое прошлое, согласился принять тебя, хотя мог и должен был сдать в полицию. Милдред тоже решилась нарушить закон, лишь бы помочь тебе. Мы серьезно рискуем, позволяя тебе тут оставаться и защищая тебя. А как ты благодаришь нас? «Не важно»! И это твой ответ на все, что мы для тебя сделали?!
Я молча смотрел на своего друга и не мог произнести ни слова. После пламенной речи он со всей силы ударил кулаком по стене, чтобы хоть немного выпустить пар, а затем вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.
– Прости его, он не хотел тебя обидеть!
Милдред не на шутку перепугалась такой реакции своего… хм, а я ведь так и не узнал, кем они приходятся друг другу. Идиот. Впрочем, сейчас это не важно. Милли смотрела на меня, что-то неразборчиво лепетала о Гарольде, вымаливала прощение и плакала. А я просто смотрел на нее и думал. Все слова девушки, сидящей рядом, проходили мимо ушей. Мои мысли были заняты лишь мной. Точнее моим поведением, поступками. Гарольд был прав. Я совершенно не думал ни о ком, кроме себя. Мне дали кров, еду и дружбу, а в ответ ничего. Не припомню, когда последний раз мне доводилось чувствовать себя так же гадко.
– Хватит.
Заплаканная девушка непонимающе уставилась на меня. Не такой реакции она ожидала.
– Во-первых, никогда не извиняйся ни за кого. Во-вторых, Гарольд прав. Это мне стоит умолять вас простить меня. В-третьих… Перестань плакать, пожалуйста. Я не умею утешать и не знаю, как нужно помогать успокаиваться, так что просто прекрати.
Как ни странно, но это сработало. Глупо, конечно, верить, что моя речь оказалась столь убедительной, чтобы Милдред перестала плакать. Просто сказанное мною было слишком неожиданно. От такого любой бы успокоился. Место волнения и переживаний заняли растерянность и непонимание.​

В этот момент дверь в комнату вновь открылась.
– Прости, мне не следовало все это говорить тебе и так уходить. Просто я…
– Замолчи.
Ну вот. Мало мне было потерянного лица Милли. Теперь точно так же на меня уставился Гарольд. Разница лишь в том, что на его глазах нет растекшейся от слез туши.
– Каждое твое слово – это чистейшая правда. Очень жаль, что я не понял этого намного раньше и сам. Спасибо.
– За что?
Гарольд становился все более сконфуженным. Я что, насколько странно говорю?
– Ты смог донести до меня очень важную вещь. Прошу прощения за все принесенные проблемы и неприятности. Клянусь, что с этого момента сделаю все возможно, чтобы исправиться. Если, конечно, ты не решишь выставить меня за дверь.
– Нет! Ни в коем случае!
– Спасибо. Но знай, что если ты все же передумаешь, то я не буду держать на тебя зла. Это будет правильным поступком. Как бы то ни было, мне стоит объясниться. Вы согласны выслушать?
Они лишь молча кивнули. Гарольд уселся на детский стульчик и приготовился внимательно слушать. И как только предмет мебели не сломался под весом взрослого мужика?​

10,25 без изменений

 

[Arielle]

Настоящий друг — это тот, кому я поверил бы во всем, касающемся меня, больше, чем самому себе.​

Со дня, как Гарольд и Милдред узнали все обо мне, прошло уже две недели. Признаюсь честно – рассказать все было сложно. Несколько раз хотелось обрубить историю на полуслове и сбежать, чтобы никогда больше не видеть моих друзей. На самом деле мне и сейчас бывает трудно смотреть им в глаза, если вдруг я вспоминаю о том разговоре. Но я ни капли не жалею, что он состоялся. Мне стало намного легче жить, не имея никаких тайн. Прошлое тяжелым грузом давило на меня, не давая нормально даже вздохнуть. Сейчас же кажется, словно я сбросил его с себя, дал себе свободу.
Мы купили столик для игры в карты. Теперь по вечерам у нас появилось новое развлечение. Когда-то давно я любил играть в покер с Вуди и его друзьями, но благополучно стер эти воспоминания, а вместе с ними и все навыки. Все же я держал карты в руках последний раз очень много лет назад. Что бы там ни говорили о мастерстве, которое не пропьешь, но без практики держать себя в форме невозможно. Или я просто был весьма посредственным игроком, что тоже не исключено.
– Ну что, господа, вскрываем карты?
Милдред хитро улыбалась, глядя то на меня, то на Гарольда. Когда мы сказали ей о покупке стола для покера, она заявила, что никогда не пробовала играть и совершенно не знает правила, но в глазах ее загорелся яркий огонек. Мы тогда решили, что ей просто хочется научиться чему-то новому и приятно провести время в компании двух интересных мужчин в самом рассвете сил. Кто же знал, что она нас обманула?​

– Как будто у нас есть выбор.
Недовольно фыркнув, Гарольд бросил свои карты на стол, скрестил руки на груди и отвернулся в сторону, всем своим видом показывая, что ему неинтересно. Я же молча положил карты и начал наблюдать за реакцией Милдред.
– Флеш рояль, господа.
– Черт, женщина, как ты делаешь это?!
Гарольд подскочил со своего места и даже уронил стул. Милли захихикала, сгребая фишки в кучу и пододвигая их к себе.
– Это секрет.
– Просто признайся, что ты мухлюешь.
– Гарри, ты в конец обнаглел?
Ему серьезно удалось разозлить девушку. Кажется, на сегодня сеанс игры можно считать законченным. Весь оставшийся вечер эти двое будут дуться друг на друга, используя меня в качестве передатчика посланий. Ну вот хоть разок бы прошло все не так.
Гарольд ничего не ответил и вышел из дома во двор, чтобы покурить. Милдред, недовольно покосилась в его сторону и начала собирать карты и фишки.
– Сколько можно говорить этому балбесу, что курить вредно? Ой, да плевать. Надоело бегать с ним, как с маленьким мальчиком. Сам разберется.
Ей было не плевать. По лицу Милли очень сильно заметны все ее эмоции. Я буквально читал ее, как книгу.
– Кто он тебе?
Сам не ожидая того, я вспомнил, что понятия не имею, в каких отношениях они состоят. Изначально мне казалось, что Милдред девушка Гарольда, но не похоже на это.
– Кто? А, Гарольд-то? Он мой двоюродный брат.
Теперь все стало на свои места. Мне и не приходило в голову, что они родственники.
– А почему ты спросил? – В этот момент Милли встала со стула и пошла в гостиную, а я последовал за ней.
– Просто любопытно, почему вы так близки. Сначала я думал, что вы встречаетесь, но вы не похожи на влюбленную пару.
– Я и Гарольд? Ох, ну и шутник же ты, Атли! – В подтверждение свои слов Милдред действительно громко засмеялась, чем даже заставила меня немного смутиться, – Если бы не родственные связи, я в его сторону никогда даже не посмотрела бы. Понимаешь, у нас нет общих тем для разговоров и интересов. Мы совсем разные. И только благодаря тебе у нас такое теплое общение сейчас.​

– Теплое?
– Ну…
Разговор прервал вернувшийся с улицы Гарольд. От него сильно воняло сигаретным дымом. Надо бы поговорить с ним о курении. Если уж Гарри плевать на свое здоровье, то пусть хотя бы подумает о нас.
– Что, обо мне шушукаетесь?
– Больно ты нам нужен. Как будто других тем для разговора нет. Правда, Атли?
– Да.
Гарольд нам не поверил. Ну и ладно. Не думаю, что он расстроился из-за этого.
– Кстати, Атли, нам нужно кое-что обсудить! Помнишь, ты как-то согласился, что мне и Гарольду виднее, что тебе нужно?
– Ну…
– Вот!
– Но…
– Никаких но! Не перебивай меня!
Она погрозила мне пальчиком, сделав максимально серьезное лицо, на какое способна. Это выглядит забавно. И несерьезно. Но ей об этом знать совершенно необязательно.​

Только вот ни с чем таким я не соглашался! Я всего лишь сказал, что конкретно в тот раз Гарольд был прав. Ох, женщины просто потрясают своим умением перевернуть все так, как им захочется.
– Так, на чем мы остановились? Ах, да! Нам срочно, просто жизненно необходимо устроить вечеринку. Пригласим туда много гостей.
– Устраивайте, что хотите. Только предупредите заранее, чтобы я посетил уборную. И убедитесь, чтобы никто не нашел подвал.
– Какой подвал? Ты дурак? Вообще-то, вечеринка будет в твою честь!
– ЧТО?!
В этот раз удивились мы вместе в Гарольдом. Да какой удивились? Мы были шокированы, ошарашены, ошеломлены! Два взрослых мужика стояли, разинув рты, и смотрели на победно улыбающуюся девушку. Прекрасное зрелище.
– Хватит так пялиться на меня. Все продумано. Атли давно пора разнообразить свой досуг и расширить круг общения.
– Ты понимаешь, что будет, если кто-нибудь увидит его? Мы все втроем сядем! Я вот не готов к тюремной жизни. Ты, думаю, тоже.
– Успокойся, братец, и дай закончить. Я же сказала, что все продумано. Вечеринка будет костюмированная. Никто не узнает Атли.
И опять мы стояли, шокированные словами Милдред. Этой девушке удается ввести нас в ступор буквально парой предложений.
Как бы сильно я не был против вечеринок с моим участием, но мне нечего было сказать против.
– Хм, кто бы мог подумать, что ты способна придумать что-то умное.
– Эй, это вообще-то обидно прозвучало!
– Я сказал, что ты придумала что-то умное. Ты на это обиделась?​

Милли стукнула Гарольда рукой по груди, а он засмеялся. Хорошо. Продолжайте не замечать меня, пока я не смог придумать, как бы отказаться от вечеринки. Должен же быть способ!
– Так, все, хватит дурачиться. Дружище, мне странно признавать это, но она права. Тебе нужна смена обстановки. В костюме тебя никто не узнает.
Теперь они вместе уставились на меня, ожидая, когда же я соглашусь с этим гениальном планом и побегу вырезать из цветной бумаги украшения для гостиной, но я не могу. Я не готов! И не уверен, что когда-нибудь вообще буду.
– Атли, не молчи. Ответь хоть что-нибудь.
– Я не хочу.
– Ты с ума сошел?!
– Ты сама просила ответить хоть что-нибудь. Я ответил. Теперь ты недовольна. Все женщины такие нелогичные?
Теперь настала моя очередь получать. Что ж, я не против. Больно она мне сделать не сможет, зато выглядит это забавно.
– Эта тема не обсуждается. Вечеринка будет и все, хочешь ты этого или нет. И ты примешь в ней участие.
– Зачем же ты спрашивала мое мнение?
– Я же воспитанная девушка. А теперь хватит припираться. Нам нужно серьезно подумать, как организовать все.
Смысла спорить дальше не было. Если Милдред что-то решила, то она сделает это. Остается только молча подчиниться, иначе себе дороже будет.​

10,25 без изменений.

 

[Arielle]

Вот ведь странное дело: столько лет люди бьются, ищут смысл жизни, – а надо просто радоваться, и все.​

Итак, Милдред решила организовать вечеринку, во время которой я должен был не отсиживаться в подвале, а принимать активное участие. Пожалуй, эта идея претендует на звание самой бредовой за всю мою жизнь. Встав утром с кровати я искренне надеялся, что все это мне приснилось. Милли не настольно сумасшедшая, чтобы тащить в дом, где живет сбежавший преступник, толпу людей. Но не успел я еще даже выйти, как услышал женский голос из гостиной и понял, что зря надеялся.
– Гарри, ты меня слушаешь вообще? Ставь елку сюда! Ну что ты делаешь? Боже, ты не видишь, что этот бок у нее не такой красивый? Он должен быть повернут к стене!
– Если ты такая умная, то давай сама будешь крутить это дурацкое дерево!
– Ну-ка цыц! Делай, что я скажу.
– Почему вообще елка? Сейчас лето в самом разгаре.
– Потому что надо было внимательнее слушать меня. Я уже объясняла. А теперь замолчи и поверни ее еще немного. И сдвинуть влево.
Елка? Кажется, я недооценил Милли. Это даже для нее слишком. Может, я все неправильно понял? Пожалуй, пора перестать строить предположения и выйти на разведку.
– Почему ты не можешь сделать так, как я хочу? Ты не видишь, что она некрасиво стоит? Гарри, ты… О, Атли проснулся! Надеюсь, мы тебя не разбудили.
Ну как сказать? Прямо возле двери в мою комнату ты кричишь на своего брата, а он крутит несчастное дерево, обливаясь потом и тихо матерясь. Конечно, же…
– Нет.
– Отлично! Как тебе наша новогодняя елка?
– Елка отличная, конечно, но ты ничего не путаешь?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну…
– Очевидно, что наш друг хочет сказать, что ты больная на голову девка, решила устроить празднование нового года в самый разгар лета!
Несчастный Гарольд наконец-то опустил дерево и взял перерыв. Выразился он резковато, не без этого, но зато суть выразил более чем ясно.
– Ты как со мной разговариваешь вообще?! Я объясняла, зачем нам елка летом. Мы отметим африканский новый год! Что в этом непонятного?
Простите, что? Как в ее голову приходит нечто подобное?
– Хватит спорить и пререкаться. Я уже все решила. К сожалению, летом достать новогодние украшения почти невозможно, а в подвале у Гарольда я не нашла ничего, кроме пары настенных венков, которые больше похожи на похоронные. А еще я нашла вот этот крутой подсвечник. На самом деле именно он и натолкнул на мысль по поводу темы вечеринки. Я прочитала на коробке, что такими украшают свои дома африканцы и решила, что чем мы хуже?
Да, старина Гарольд, кто бы мог подумать, что таскать на себе дерево тебе придется по своей же вине? А вот нечего хранить дома всякие странные подсвечники. Особенно когда у тебя есть такой родственник, как Милли.
– Ну чего все встали? Помогайте украшать елку!
Мы с Гарольдом грустно переглянулись и взяли в руки коробки с игрушками. Милдред вновь взяла на себя командование, только теперь у нее в распоряжении было уже два раба. Спустя час вождения хороводов вокруг елки, нам удалось все сделать так, чтобы главный эксперт остался довольным.
– Наконец-то! Молодцы.​

Не успели мы облегченно опуститься на диван, как поступил новый приказ. Я должен был заняться перестановкой мебели, чтобы было место под барную стойку (эта безумная женщина решила установить здесь барную стойку только ради одного вечера!) и танцы, а Гарри она отправила забирать костюмы.
Спустя несколько часов мучений мы закончили подготовку. Гарольд открыто злорадствовал мне. После беготни с елкой он прекрасно понимал, что я пережил, пока он ездил по городу. Что-то праздновать не хотелось уже никому. Кроме Милдред, естественно. Но никого не интересовало мнение двух мужиков, уставших от жизни в целом и выполнения бесконечных поручений в частности. Поэтому Милли сунула нам костюмы и отправила переодеваться. Надежда, что она передумает, теплилась где-то глубоко внутри, но было очевидно, что зря.
– Атли, хватит сидеть в комнате! Выходи уже. Гости прибудут с минуты на минуту.
– Нет. Я не покажусь людям в таком виде.
– То есть ты хочешь выйти без костюмы?
– Нет! Я просто не хочу выходить.
– Это не обсуждается. У тебя был шанс высказать свое мнение вчера и отказаться. Ты этого не сделал.
– Я говорил, что не хочу!
– Может быть. Я не помню, значит не было. Или ты выходишь сам, или я сейчас буду гнать тебя пинками!
Про пинки Милдред не пошутила. Выбора у меня не оставалось. Расстраивать и злить ее мне не хотелось, да и умоляющий взгляд Гарольда терпеть больше не мог. Не только мне ведь достанется. Ему бы тоже прилетело. Он уже достаточно настрадался за сегодня.
Мне все было интересно, в какой же костюм Милли нарядит меня. Он должен был быть таким, чтобы никто не увидел моего лица и не узнал голос. Больше всего я боялся быть рассекреченным, поэтому вопрос о надежности стоял остро. Но я зря волновался, потому что Милдред нашла прекрасный выход.
– Ну вот, я же сказала, что костюм идеально подойдет тебе. Посмотри, как красиво сидит! А эти штуки, вмонтированные в шлем, чтобы менять голос для правдоподобности. Правда, я классно придумала?
– Да.
Что ж, поспорить с этим сложно. Меня и правда не узнал бы никто, даже близкие друзья и родственники.​

– Давай теперь посмотрим на Гарольда.
Я молча кивнул и поплелся в соседнюю комнату. Скажу честно, передвигаться в костюме Дарта Вейдера сложно. Он давит со всех сторон, в нем жарко, а шлем так вообще похож на средневековое устройство для пыток. Но я должен терпеть ради Милдред. Не зря же она старалась.
– Ну все, Гарри, мы заходим. Если ты стоишь там в одних трусах, то сам виноват, мы предупреждали!
С этими словами Милли распахнула дверь и уставилась на своего кузена. Несколько секунд мы стояли молча, осознавая увиденное, а потом громко засмеялись. Да уж, смех Вейдера звучит жутковато.
– Хватит смеяться! Милли, это ты выбирала, между прочим!
Даже несмотря на то, что нам не было видно лица Гарольда, сомнений в том, что он весь красный от злости, не было. Забираю свои слова обратно по поводу моего костюма. Он еще очень даже ничего на фоне вот этого.​

– Прости, просто я не ожидала, что ты будешь выглядеть так… ммм... как бы сказать…
– Как пугало?!
– Ну я бы иначе сформулировала.
– Да иди ты! И хватит уже хихикать!
Милдред все сильнее и сильнее смеялась, мне же удалось успокоиться. В моем костюме даже дышать сложновато, да и Гарольда мне жалко. Понимаю, каково ему там сейчас.
– А твой костюм где? Небось, себе выбрала что-нибудь получше, чем ситх и медведь.
Она ничего не ответила, лишь многозначительно подмигнула и ушла переодеваться. Мы с Гарольдом тем временем разглядывали друг друга, жаловались на неудобства из-за костюмов и с ужасом ждали той минуты, когда явятся гости. К нашему сожалению, минута эта наступила катастрафически быстро. Вот уже во всю надрывался дверной звонок.
– Гарри, открой, пожалуйста, я пока занята!
Что ему еще оставалось? Ничего. Только молча выполнять указание сестры, мысленно проклиная ее.
Гостей было много. Во всяком случае так казалось человеку, пробывшему несколько последних лет своей жизни в одиночной камере. Мне было страшно, как маленькому мальчику, которого родители первый раз привели в школу или детский сад и бросили там одного. Голова начала кружиться, еще этот дурацкий костюм, в котором дико жарко. Милли, черт возьми, чтобы я еще хоть раз согласился на твои идиотские затеи! Где ты вообще шляешься? И тут, как будто прочитав мои мысли, девушка вышла из комнаты.
– Друзья, я рада видеть вас всех тут сегодня! Наверное, некоторые из вас удивились, увидев елку. Просто недавно я прочитала, что именно летом отмечают новый год в Африке, устраивая костюмированные вечеринки. Я подумала, что это будет интересно. Так что берите коктейли, танцуйте, развлекайтесь и весело проводите время!​

Все это время я тихо стоял в комнате, боясь выйти. Подсматривать в приоткрытую дверь было сложно, все-таки на моей голове был огромный шлем, но зато я хотя бы слышал, что творится по ту сторону стены. Вдруг дверь резко распахнулась и треснула меня по голове.
– Ой, прости. Я вообще-то пришла, чтобы вытащить тебя из этой темной комнаты. Пошли веселиться!
– Не могу.
– Ты издеваешься? Все это ради тебя!
– И я благодарен за это, правда. Но я еще не готов. Там же люди.
– Да что ты говоришь? Люди на вечеринке, какая неожиданность! Ты немедленно выходишь, иначе… иначе…
– Иначе что? Еще раз треснешь меня дверью?
Милдред этот вопрос явно пришелся не по вкусу. Девушка со злостью ударила меня в плечо, но больно сделала только себt. Она выбежала из комнаты и начала пробираться через толпу к ванной.
– Да подожди ты!
Она меня не слушала. Я слышал, как она всхлипывала, когда выбегала. Неужели тот глупый вопрос смог заставить ее плакать? Как бы то ни было, я просто обязан извиниться. А для этого надо пройти мимо этих людей… Что мне дороже – собственное спокойствие или утешить девушку, которую я же и обидел?..
– Милли!
Я дернул дверь за ручку, но она оказалась закрыта. Тогда я моментально принялся барабанить по ней со всей силы, громко выкрикивая имя той, кто там закрылась.
– Ты идиот?! Какого черта ты творишь?
На меня смотрела рассерженная Милдред. Не успел я ответить, как она резко дернула меня за руку внутрь комнаты и захлопнула дверь.
– Ты меня слышишь? Я задала вопрос!
Если бы я знал, как на него ответить. Меня вмиг охватила паника, я не отдавал себе отчет. Мне было страшно, что мои слова серьезно могли задеть Милли.
– Атли, черт возьми!
– Прости. Я… Я не знаю, что это было. Мне показалось, что тебе плохо, поэтому пришлось идти на крайние меры.
– Конечно, мне плохо! После того, что ты сказал, плохо было бы любому!
Разве мои слова были настолько обидными? Ну да, согласен, что получилось резковато, но я ведь не хотел ее задеть. Просто я был зол на самом себя из-за трусости перед людьми, поэтому и сорвался.
– Милдред, я сожалею о том, что сказал. Мне правда не хотелось говорить ничего такого. Просто… Я не знаю. У меня нет оправдания.
Она что-то хотела сказать, но передумала и лишь вздохнула.
– Все нормально. Правда. Послушай, у меня есть предложение. Может, посидим немного на свежем воздухе? По-моему, нам обоим стоит проветриться.
– Конечно.
Мы тихо прошли мимо веселящейся толпы. Мимоходом мне удалось заметить Гарольда, который мило беседовал с какой-то медсестрой. То есть с девушкой в костюме медсестры.
– Смотри.
Милли вышла из дома и первым же делом показала пальцем куда-то в небо.
– Что?
– В смысле что? Ты не видишь?
– Зависит от того, что я должен видеть.
– Это же созвездие дракона!
– Как скажешь.
– Ты что, не знаешь, как оно выглядит?!
– Нет.
– Ну-ка быстро иди сюда. Сейчас я проведу экскурс в мир астрономии. Ты, видимо, ее прогуливал в школе.
С этими словами Милдред разлеглась на земле и рукой показала мне, что хочет, чтобы я сделал то же самое.
– Откуда ты знаешь, как выглядят разные созвездия?
– Мой папа занимается астрономией. В детстве он часто приводил меня на работу, разрешал смотреть на звезды в телескоп, а по вечерам мы выходили во двор и он рассказывал обо всем.
– Ясно.
Я не знал, что ответить, а молчать мне показалось неприличным. Поэтому мне не пришло в голову ничего умнее, кроме как ляпнуть, что мне ясно. Да, я просто мастер подбирать слова. Но, кажется, Милли ни капли не смутило это. Она продолжила рассказывать о том, какие созвездия еще видны нам, не забывая показывать каждое из них. Смотреть на небо через шлем было ужасно. К тому же лежать в нем просто невозможно, поэтому забыв о безопасности, я снял его и отбросил куда-то в сторону, уставившись на звезды.​

Весельчак:
+0,25 (Костюмированная вечеринка)

Спойлер

Сначала я действительно устроила вечеринку, но мне не понравились скрины, а устраивать ее еще раз я бы не вынесла, поэтому просто пригласила гостей. Использовать те скрины вообще не стала, потому что поменяла обстановку и это было бы очень странно, что в процессе праздника внезапно пропала половина мебели х)

Итого: 10,25 + 0,25 = 10,5

 

[Arielle]

Можно сказать вселенной: «Это нечестно». И услышать в ответ: «Правда? Что ж, извини».​

– Да вы издеваетесь? Я бегаю по всему дому, пытаюсь вас найти, а вы тут прохлаждаетесь на улице!
Недовольный Гарольд вышел во двор и начал громко ругаться на нас, размахивая мохнатыми лапами.
– Я там в одиночестве развлекаю гостей, а вы что? Любуетесь звездами! Вечеринку устроила Милдред, чтобы помочь Атли и что в итоге? Вас обоих на вечеринке нет и все держится на мне! Здорово, ничего не скажешь.
Гарольд мельтешил перед нами и еще долго ругался из-за того, как мы поступили. Он прав, вышло некрасиво. Надо будет позже извиниться.
– Между прочим, я… – Вдруг Гарри остановился и уставился на меня ошалелыми глазами. То есть, конечно, я не видел его глаз через этот костюм, но я уверен, что все было именно так, потому что сказанное дальше повергло в шок всех нас, – Почему на тебе нет шлема?!​

Что тут сказать? Симпатичная девушка пригласила меня посмотреть на звезды, я снял с себя самый важный элемент костюма и забыл обо всем, впервые за долгое время расслабившись по-настоящему. Да, мне определенно нечего сказать в свое оправдание.
– Немедленно надень его и молись, чтобы никто тебя не увидел в таком виде или хотя бы не узнал!
Гарольд бросил мне шлем и ушел обратно в дом, явно недовольный произошедшим. Точнее стоит сказать, что бросил он шлем в меня. И попал. Меткости ему не занимать.
Я быстро надел недостающую часть костюма и посмотрел на Милли. Мне казалось, что она разозлится, будет психовать и опять сбежит, но нет. Она была спокойна и продолжала смотреть на звезды, как ни в чем не бывало.
– На чем мы остановились? Ах да, вон там созвездие…
– Милдред!
– Почему ты кричишь?
– А почему ты так спокойна?!​

Кто бы мог подумать, что все сложится с точностью до наоборот: злился здесь я, а Милли растерянно и непонимающе наблюдала за моей реакцией.
– Ты понимаешь, что кто-нибудь мог заметить меня? Тогда меня найдут и посадят. Я не могу возвращаться туда, откуда чудом сбежал! Более того, посадят еще и вас двоих.
– Не волнуйся, никто тебя не видел.
– Откуда столько уверенности?
– Не знаю. Просто мне так кажется.
Кажется? Вот такое у тебя оправдание?
– Знаешь, ты была права. Мне стоит побыть среди людей и развлечься. Я пошел.
– Куда ты?
– Внутрь, поближе к барной стойке, с которой я столько возился утром.
– Но…
– Разговор окончен.
Милли осталась лежать на земле, а я вернулся в дом. Было шумно, все пили и веселились. Из комнаты Гарольда доносились неприличные звуки, но сам он был тут и с недовольным видом потягивал коктейль, периодически косясь в сторону спальни.
– Кто там?
– Понятия не имею. Но я знаю, что утром первым же делом отправлюсь в мебельный магазин за новой кроватью.
Пока все танцевали, мы сидели рядом и просто молча пили. Спустя несколько бокалов с горячительными напиткоми, завязался разговор, позже переросший в бурную дискуссию. К нам начали подключаться другие и вот уже все или почти все присутствующие спорили с нами на тему политики. Какая дурь только не стукнет в нетрезвый мозг.
Казалось, никто и ничто не сможет испортить творящееся вокруг веселье, но беда пришла оттуда, откуда не ждали. За пределами дома раздался звук полицейской сирены. Сначала все решили, что это просто мимо проехали служители порядка, но после в дверь постучали. Мозг упорно отказывался принимать эту информацию и требовал продолжения банкета, но где-то в глубине все же сидело осознание ситуации. Стук усилился и сознание медленно начало возвращаться на землю.
– Откройте, это полиция.
Ну что, Атли, хорошо повеселился?​

У меня немного нарушилась хронология, потому что я напрочь забыла про скрин ссоры Атли и Милли. Пришлось делать его после всех событий, случившихся на вечеринке, то есть после всего, что будет в следующем отчете.

10,5 без изменений.