Приготовить на ужин рыбу с жареным картофелем по новому рецепту, проверить раковину в номере у Александры, смазать петли на двери у Григория... День за днем пролетал в мелких хлопотах, дни складывались в недели, пролетали месяцы, а я почти не замечал быстрого течения времени.
Фруктовые деревья, посаженные Мойрой, вытянулись уже выше моего роста и начали давать первые плоды. Вот удивительно - в саду своей матери я не мог даже близко подойти к цветущим деревьям, не начав задыхаться и натужно кашлять, а здесь иногда с удовольствием проходился под ними с лейкой или помогал прививать черенки ни разу не закашлявшись. Это приносило какую-то нотку умиротворения среди жизненных волнений и тревог.
Больше протекающих от интенсивного использования кранов, досадных поломок и кулинарных неудач, меня зачастую расстраивали отношения между моими постояльцами. Вот взять, например, Мойру и Григория - периодически они могли просто ужасающе ругаться, вернее, это Григорий громко кричал, брызгал слюной и топтал кусты с ромашками.
Выпустив таким образом пар, он довольно быстро успокаивался и даже добровольно принимался пересаживать растоптанные кусты, а Мойра еще по полдня ходила потом с расстроенным видом, осматривала повреждения своего садика, хваталась за сердце и вздыхала.
Такие вспышки неизменно приводили меня в смятение, я каждый раз пытался как-то сгладить ситуацию, корил себя за неудачный выбор жильца. Может быть мне нужно попросить его съехать, пока он совсем не свел ее в могилу своими выходками? Как-то раз я даже вышел из себя настолько, что прямо предложил его выселить, но Мойра лишь отмахнулась.
- Не переживай, милый, он просто творческий человек, поэтому так вспыльчив и эмоционален. У тебя получается чудесный отель, мне здесь очень хорошо, и тебе совершенно не о чем беспокоиться.
И она обняла меня, дружески похлопав по плечу.
Временами мне и правда начинало казаться, что у нас все прекрасно. Григорий не такой уж плохой человек, просто у него немного сложный характер, творческой личности это простительно, зато вон какие прекрасные он пишет картины.
И к пассажам Александры на скрипке вполне уже можно прислушиваться не без некоторой приятности.
Да и вообще она очень милая девушка. Несмотря на бунтарский цвет волос и любовь к сомнительным шуткам, с ней всегда можно обсудить какой-нибудь кулинарный рецепт или поговорить о книгах. И Мойре она с охотой взялась помогать в саду.
Но потом я садился за финансовую отчетность, складывал строчки цифр, сердито сжимал кулаки - все шло не по плану, какие-то досадные расходы все время задерживали пристройку еще двух номеров, то одно то другое требовало ремонта или замены, деньги словно тараканы разбегались от меня мелкими суммами, отвлекая от крупных далеко идущих планов.
Голова болела, строчки расплывались перед глазами, меня охватывало бессилие и пессимизм. Я шел на свое любимое место возле пруда с утками, в изнеможении опускался на скамейку и пытался расслабиться, но никак не мог выкинуть из головы мысли о том, что закажи я сейчас пристройку еще двух комнат, и тогда, если только их не снимут немедленно, мне возможно не на что будет заказать партию продуктов на следующий месяц и расплатиться по счетам за воду и электричество. А ведь готовые комнаты могут простоять и месяц, и два, прежде чем мне удастся найти для них постояльцев...
Спасение пришло ко мне в виде телефонного звонка. Позвонила та девушка с розовыми волосами и поинтересовалась, не найдется ли у меня свободных комнат для нее и ее приятеля примерно через месяц. Жизнь снова засияла своими красками. Не откладывая, я принялся звонить строителям и поставщикам.
Разумеется, весь следующий месяц стал для меня адом на земле. Я переживал по поводу сроков строительства, убеждал работников планировать шумные работы так, чтобы не помешать никому из постояльцев, разрывался между растущими счетами и некачественными материалами. Пытался не дать рабочим затоптать сад, отмывал за ними коридоры и сантехнику.
В результате каким-то чудом комнаты даже удалось закончить в срок.
Вот и настал день, когда я с радостью помог нашим новым жильцам выгрузить чемоданы из машины, рассказал в какое время я обычно подаю завтрак, обед и ужин, и предупредил, что среди моих постояльцев есть девушка, которая увлекается игрой на скрипке.
Кенди оказалась весьма милой и дружелюбной, она беззаботно заявила, что музыку она очень любит, сама работает ди-джеем в местном клубе и периодически подрабатывает на подтанцовке у заезжих знаменитостей.
Девушка болтала без умолку, за какие-то несколько минут успев вывалить на меня целый ворох подробностей о своей личной жизни, суждений о местных мужчинах, барах, клубах и бог знает о чем еще. Приятель ее вежливо улыбался и все больше отмалчивался. Если честно, он показался мне странным и слегка неприятным типом, к тому же, как уже успела выболтать Кенди, Анатолий нигде не работал. Интересно, как он будет платить за комнату? Я волновался, но старался убедить себя, что не стоит судить о людях, не узнав их как следует.
Кенди же вписалась в наш небольшой коллектив просто отлично. Мне она посоветовала приобрести нанопереработчик отходов, с тем чтобы можно было сдавать их на вторсырье и этим немного окупать свои хозяйственные расходы. Мойре помогла высадить в саду особый вид грибов, которые своим присутствием удобряют и разрыхляют почву.
Вечерами, сидя за столом на общем ужине, Кенди неизменно находила какую-нибудь веселую историю, чтобы развлечь соседей по комнатам.
Она даже умудрилась как-то настолько поладить с Григорием, что он уступил ей на время свой мольберт и дал несколько советов по композиции и смешиванию красок.
Впрочем, это развлечение быстро ей наскучило и она, оставив вместо себя Анатолия, ушла отрабатывать какие-то танцевальные движения на заднем дворе.
А я предпочел ускользнуть на кухню и заняться приготовлением очередной трапезы для разросшейся компании своих жильцов. Чего не сделаешь, чтобы не видеть, как Григорий будет громко отвоевывать свой мольберт у непрошеного гостя.
Гость этот продолжал казаться мне довольно сомнительным. Периодически я заставал его за тем, что он тихо и настойчиво шепчет что-то Кенди, забившись в какое-нибудь укромное место и крепко сжав ее руку. Мне чудилась в этом какая-то тайна, но возможно, виной тому просто мое разыгравшееся воображение. Так или иначе, плату за комнату они оба пока что вносили своевременно, а все остальное, по сути, не мое дело. Я никак не мог запятнать свою репутацию тем, что вмешиваюсь в личную жизнь своих постояльцев.
Вместо этого я прилежно убирался в комнатах, менял постельное белье, подавал еду и уносил грязную посуду, а потом сам же ее и мыл.
Угнетала ли меня необходимость быть одновременно и горничной, и бухгалтером, и ремонтником, и даже системным администратором? Нет, при тщательном планировании я успевал планомерно выполнять все эти виды деятельности, не слишком подрывая свое некрепкое здоровье. Периодически я чувствовал дискомфорт в уставшей спине или головную боль после того как просижу со счетами до полуночи, но я никак не мог позволить себе сбавить темп, сейчас, когда что-то начало действительно получаться.
Единственное, что я пока не решался сделать - это написать матери и рассказать ей о своем начинании. Где-то там, гуляя в своем роскошном саду, она до сих пор думала, что я тихо провожу свои дни под крылышком у заботливой тетушки Мэй. В своих письмах я старался обходиться общими фразами, а обратным адресом указывал абонентский ящик местного почтового отделения.
Как быть дальше? Где-то здесь, гуляя по своему совсем еще маленькому и робкому садику, я никак не мог ни решиться рассказать матери о своем рискованном предприятии, ни соврать, сочинив подробности несуществующей жизни у тетушки. Я взял себе какое-то время на раздумья, но рано или поздно мне придется сесть и написать правду...
