Это снова я, Жюли.
Даже не знаю, ухудшилась или улучшилась моя ситуация относительно утра. После того, как я дописала тебе первое письмо из своего заточения и немного вздремнула, одиночество начало сводить меня с ума и я решила подняться наверх и посмотреть, чем занимается тот мужчина.
Представляешь, он смог соорудить из палок, пальмовых листьев и кусков паруса подобие палатки. Выглядела она жалко, но я бы и такой не смогла бы построить. Мой новый знакомый, чьего имени я не удосужилась спросить, пытался удить рыбу, прицепив к длинной жерди нитку с самодельным крючком.
Я подошла поближе и некоторое время наблюдала за его малоэффективными действиями.
- А, мисс, пришли в себя?
- Кажется да. Что вы делаете?
- Ловлю нам обед, мисс, - жизнерадостно ответил мне мужчина.
Вообще-то у меня уже начинало сосать под ложечкой, но я старалась не подавать виду. Было бы так нелепо, если бы я начала просить у незнакомца покормить меня. Но в тот момент я чувствовала себя такой несчастной, Жюли. Во мне взбунтовалось капризное дитя! Ты должна помнить, что я не всегда так себя веду.
- Если вам и удастся что-то поймать, не думаете ли вы, что я буду вгрызаться в сырую рыбу, словно дикое животное? Лучше бы выловили из воды мою шляпку. Её должно было отнести к берегу во время прилива.
Этот человек так переменился в лице, что, честное слово, я на миг подумала, что он готов меня убить голыми руками или забить удочкой. Прости меня за такие брутальные образы, мой дорогой друг, но мне кажется, что этот проклятый остров сделает из меня чудовище.
- Вы думаете, весь свет на вас сошёлся, раз вы выжили и ходите теперь по суше? Между прочим, это я вас вытащил! Могли бы и спасибо сказать. То же мне, великосветская леди! Наверное целый взвод гувернанток вас нянчил, учил читать, писать и складывать сопливые стишки. А вот быть вежливой забыли научить! Вы зазвездившаяся, капризная девчонка!
Я не ожидала такого выпада в свою сторону. К горлу тут же подкатил предательский комок, а потом на глазах навернулись слёзы.
- Ну отлично! Теперь вы будете плакать, словно я негодяй, который вас обидел, а вы ангел, которому ощипали пёрышки. Небось и ревёте-то не от того, что целый корабль погиб, а из-за того, что ваша шляпка с цветочками уплыла в далёкое плаванье! Сгиньте, ради Бога, пока я вам шею не свернул от досады!
- Кстати, шляпа валяется в лодке, её и правда прибило к берегу. Заберите её, пока на неё не нагадили чайки, - услышала я вдогонку, когда спешила назад в тёмный холодный подвал. Мой жестокий спаситель вернулся к своим тщетным попыткам поймать хоть какую-нибудь рыбёшку.
Я забрала свою драгоценную шляпку и удалилась с ней в убежище. Птицы её пощадили, ровно как и волны. Повесив её на крючок сушиться, я направилась к мольберту. Хотя у меня ничего и не получалось, кроме как пачкать холст, запах краски и хоть какое-то занятие успокаивали меня. Из подвала я слышала, как тот тёмнокожий мужчина ругается из-за отсутствия клёва. Что ж, по крайней мере мне не придётся есть сырую рыбу.
А тем временем, пока я сидела внизу, убивалась и жалела себя, этот благородный моряк (хотя я не уверена, Жюли, что он моряк) добывал нам двоим еду. Может скудную и противную, но он старался как мог.
Он зашёл на минутку в подвал, чтобы поискать подобие лопаты. Оказывается, он нашёл груз с какими-то семенами и надеется, что если мы доживём, у нас будет свой урожай неизвестно чего. Жюли, мы ведь и правда можем не дожить!
Последние строки моего письма так расплылись от слёз. Мне ужасно стыдно за свое поведение. Матушка всегда говорила, что я чересчур ранима, но теперь я должна взять себя в руки и подать пример, продемонстрировать несгибаемость и решительность французской аристократии!
В этом жутком подземелье есть не менее жуткая комната с удобствами, я уже упоминала её. Удобствами, конечно сложно назвать то, с чем нам приходится тут мириться, но по крайней мере есть небольшое мутное зеркало. Мне будет тяжело делать причёску по утрам в таких условиях.
Как же я жалко выглядела! Волосы растрепались и лежали так, словно я только что встала с кровати. Глаза и губы припухли и всё лицо выглядело так плачевно. Мне тут же стало ещё горше на душе! Но я справилась! Я совладала с собой. Даже в такой кошмарной ситуации я сохраню собственное достоинство!
Понемногу приходя в себя, я спрятала этот тихий ужас на голове под моей прекрасной шляпой с цветочками и стала искать, чем бы занять себя и отвлечь от печальных мыслей. Нужно было выдержать паузу, дать бедному человеку успокоиться. Ведь у него тоже был тяжёлый день. К тому же я нашла какие-то старые залежи еды. На полдник у меня была краюшка чёрного хлеба по вкусу напоминающая сапог. Нет, я не пробовала сапоги на вкус, Жюли, но уверена, что какой-нибудь бедняга, которого бы жизнь довела до такого безысходного жеста, согласился бы со мной.
Тут, к моему величайшему счастью, на глаза мне попался стеллаж с книгами. Я взяла первую попавшуюся на французском.
Она была о корабельном деле и я всё равно ничего не поняла. Сплошные каракули и смутно знакомые слова. Мысли мои всё равно возвращались к маме с папой, к тебе, милая Жюли, к моим пуделям и, конечно, к прекрасному мистеру Стивенсону, из-за которого случилась эта трагедия!
В тот момент, когда я мысленно наказывала себя за то, что неосторожно проявила симпатию к этому безупречному английскому джентльмену, в подвал спустился англичанин, недавно изъявлявший желание положить конец моей никчёмной жизни. Видишь, какой грубой я становлюсь в своих высказываниях, милый друг? А ведь ещё даже дня не прошло!
- Что читаете, мисс?
- Да так, кое-что о корабельной архитектуре и особенности дубовых вёсел, - как можно более небрежно сказала я, бережно закрывая книгу и отодвигая её на угол стола.
- Вот, посмотрите, я обнаружила небольшие залежи провианта.
- О! - мой сосед по неволе выглядел очень обрадованным, а я почувствовала укол стыда. Наверняка, он был жутко голоден, а я рассказала о чёрством хлебе только теперь.
- Удалось ли вам что-нибудь поймать, мистер?
- Господь милосердный, это что, отрава для мышей?!
Пока мужчина отплёвывался от преподнесённого ему хлеба, я встала из-за стола и сделала шаг в сторону, чтобы поставить книгу на месте.
- Чёрствый хлеб ведь лучше голодной смерти.
- Кому как, мисс! Может я и не из высшего общества, но толк в еде знаю. И это даже не еда... Это... это... Мисс, прикройте-ка свои аристократичные ушки.
Я смотрела на мужчину и думала о том, что, возможно, в нас больше общего, чем мы оба думали.
- Может можно использовать этот хлеб как прикормку для рыбы?
- Ха, а голова-то у вас работает, мисс!
Горе-рыбак, кажется хотел ударить меня по плечу или ещё как-то выразить своё одобрение и уважение, но, увидев, как я вся сжалась, остановился. Да, манерам его ещё придётся поучить.
- Ну, знаете, не обязательно быть нищей, чтобы знать кое-что о рыбной ловле.
Я одернула себя, испугавшись, что мой укор действительно прозвучит как укор и я снова разозлю своего нового знакомого.
Но внезапно он рассмеялся! Наверное, Жюли, остроту ума нельзя отнести к его сильным сторонам.
- Кстати, мисс, меня зовут Эллиот Сент-Джеймс. И я, дурак такой, забыл узнать ваше имя.
Я представилась по всем правилам и протянула ему руку.
- А я Эммануэль Перэ. Очень приятно познакомиться, мистер Сент-Джеймс.
Этот невозможный человек пожал мою руку. Ты представляешь, Жюли? Причём не просто сжал её, а потряс, словно пытался оторвать её! Да, воспитательной работы предвидится горы. По крайней мере мне не пришлось объяснять, что приличная девушка не может спать с мужчиной в одной комнате. Мистер Эллиот (может так и неправильно его называть, но намного удобнее и благозвучнее) отправился почивать в палатку.
А мне предстояло сооружить себе постель из разного тряпья и покрывал и постараться пережить первую ночь на острове.
Завтра я снова напишу тебе, милый друг.
Спокойной ночи.
