Женщина, похожая на обугленную пламенем заводную танцовщицу из шкатулки, кружилась в слабом лунном свете.
Как ведьма, плясала она, разжигая в своей обугленной душе огонь ненависти.
Она ЛЮБИЛА НЕНАВИДЕТЬ....
Внезапно сильный порыв ветра распахнул окно, и в комнату ворвался воздушный поток, испуганно скользнувший в угол ее холодной комнаты.
-Холодно, - пробормотала Марикка, - сегодня зима...
Она присела на пол, устав, и опустила голову на колени.
Ее давно перестал волновать пейзаж за окном - в этом доме она не жила, а медленно умирала.
Болезнь, черное безумие, начавшее злым червем подтачивать тонкую кору ее жизни еще очень давно; теперь переросло в нечто куда более страшное.
Она вспомнила, как вчера заперла дверь той комнаты, где никогда не горел свет.
Впрочем, да разве так уж трудно занести и приладить на стену небольшой подсвечник?
Но тот, кого Марикка, неизвестно почему, называла "Мой Мальчик", не должен был видеть света.
Ни-ког-да.
Его удел - темнота, темнота, темнота...
Она помнила его крики, когда дверь закрылась, в ее ушах звучали судорожные всхлипы, и тихий голос, умоляющий о пощаде...
Такой робкий... Его душа скована страхом, как льдом, и страх его хозяин и господин.
Этого человека сломать легче соломинки, так уж хрупка и тонка его душа....
И водить смычком ужаса по самым слабым струнам его души - легче легкого...
Он ей нравился.
Странно. Но она любила играть душами людей.
Соломенного цвета волосы, веснушки, яркие зеленые глаза - чем-то он напоминал ей Айзека Бриггса, случайного прохожего, который совершенно зря посмотрел ей в лицо.
Марикка засмеялась.
Ее память до сих пор хранит необычайно громкий всплеск воды - и протяжный крик, пронесшийся над морем...
Неужели по ее воле?..
О да...
Леди Паттерсон резко вскочила с пола и вгляделась в окружающий ее мрак: мысли о воде слегка потревожили ее.
Вода.. Ну конечно...
Женщина выбежала из дома.
Там, за одной из стен ее убогого жилища, скрывался умело замаскированный подвал - в него-то и направлялась Марикка - проверить кое-чью комнату...
***
Он был на удивление симпатичным, и его дружелюбная улыбка могла расположить к себе любого.
Но она чувствовала к Красавчику только одно презрение и неприязнь - слишком было в нем много жизни, так жестоко с ней поступившей..
Комната, где посреди пола - ров.
Комната, где сырые стены.
Комната, где яркие, слепящие лампы.
И, конечно, незваные гости, сотни маленьких пришельцев из невидимого нами мира...
Она открыла дверь.
***
-Не бойся, Красавчик, - произнесла она, прикасаясь тонкими пальцами к его холодной щеке. - Умирать очень просто, вот, правда, от страха - сложнее... Не упади в ров, дружок! Вода всегда манила к себе глупых храбрецов, и всегда наводила ужас на суеверных и робких.Что там, в глубине? Колодец мой глубок, Красавчик, очень, очень глубок... Хочешь узнать, что там... на дне, а?
-Нет, не надо, я не хочу этого видеть, - закричал он, всхлипывая и отворачиваясь. Леди рассмеялась:
-Ты так боишься воды, одной из великих стихий, Красавчик? А маленьких созданий, проникающих во все щели, маленьких, юрких и странных на вид? Ты не умеешь плавать, так? А вот иные из них - умеют, и они найдут тебя и в воде...
-Ты о чем? - дрожа, спросил мальчик.
-Ты их не видел? - снова залилась хриплым смехом Марикка. - Ничего, они скоро придут - им, в отличие от тебя, Красавчик, очень нравится сырость... А некоторым - и запах ужаса...
И, выйдя из комнаты, она поняла, что еще веселее будет, если она научится открывать дверь без ключа, а сам ключ швырнет в этот глубокий ров...
И, снова рассмеявшись своим мыслям, Паттерсон приникла к двери Малышки и запела...