Прекрасный бронзовый закат уже давно отыграл своё шоу, по зрелищности сравнимое, пожалуй, только с бродвейским мюзиклом. Солнце по своему обыкновению ушло за горизонт, оставив мир слепой Луне. Всего несколько часов своим невидящим взором будет следить она за городом, но как много пороков проглядит! Как много бед и несчастий поглотит темнота там, куда не доходят белёсые лучи ночного сторожа. Как страшно утром станет Солнцу, когда оно возьмётся осматривать свои владения и заметит результаты ночного пира. Пира грязи и бесчестья, на котором люди забывали, кто они, и показывали свои «звериные» лица. Пира, которого могла просто не заметить слепая Луна.
Грязная подворотня района Силвер Кост недалеко от клуба Старс. Где-то между Седьмой улицей и бульваром Нью-Хевен Бич. Запах сигарет и чего-то сладкого. Дым. Темно. Жарко. Мужчина средних лет похотливо прижимал к стене девочку-подростка, на которой из одежды осталась лишь майка, открывающая намного больше, чем скрывающая.
Девочка была явно не против такого разворота событий, к тому же в её поддельных документах был указан совсем иной возраст – ей якобы был 21 год. Просто она хорошо сохранилась. Просто выглядела намного младше. И охранники клуба пропустили её, хотя прекрасно знали, что она лжёт. Но разве это важно, когда она смогла раскрутить мужчину на три бутылки дорогого шампанского? Ну и что, что она поплатится за это своей честью. Охранникам клуба на это наплевать. Свои деньги они получат. Да и, в конце концов, работу они выполняют внутри клуба, разве важно то, что происходит за его пределами?
Прошло всего несколько минут, и игнорируемые всеми вокруг однозначные стоны из подворотни стихли. Мужчина отстранился от девочки, застегнул джинсы и достал из кармана сигареты. Он чиркнул спичкой, и на момент переулок озарился неверным светом огня, открыв взгляду и малолетнюю тусовщицу, и грязь, и сырость, и лужи одному Богу известно чего. В следующую секунду мужчина зажёг сигарету и выбросил спичку. Последняя с громким шипением исчезла в одной из непонятных луж на асфальте.
- Дай покурить, - девочка торопливо надела то малое количество одежды, которое было на ней в клубе, и вытянулась во весь рост.
- Тебе рановато, - хмыкнул мужчина, взглядом раздевая её снова.
- Значит сексом заниматься мне не рановато, а курить не дашь, - съязвила девочка, недовольно положив ручку на обнажённую талию.
Мужчина закатил глаза и сделал ещё одну затяжку.
- Ты сама хотела этого! - отмахнулся он. – А сигарет мне на тебя жалко.
- Чмо, - расстроено выплюнула девочка. – Дай сигарету!
В долгу мужчина не остался, обозвав подружку подходящим случаю словом, и, бросив на неё, брезгливый взгляд вышел из подворотни.
- И это всё? – девочка побежала за ним, с трудом поспевая за быстрым темпом.
- Да, всё, - пожал плечами тот. – А что ты ещё хотела? Ужин при свечах, предложение руки и сердца и кучу спиногрызов в придачу?
Они вышли на освещённую яркими огнями улицу, и мужчина поднял руку, чтобы поймать такси.
- Я думала, ты – джентльмен, - фыркнула девочка, обиженно надувая губки.
Мужчина отвлёкся от созерцания дороги и посмотрел на девчонку рядом с ним.
- Будь ты – леди, может мы бы и не встретились, - протянул он, и после небольшой паузы добавил. – Но это тебе явно не грозит.
- А говорил, что я – принцесса, что я нравлюсь тебе, что всё у нас будет хорошо, - сказала девочка, и слёзы градом покатились из её глаз.
Мужчина улыбнулся и с философским видом снова посмотрел на дорогу. Через пару секунд рядом с ним остановилось такси.
- Прости, я соврал, - он просто пожал плечами, сел в такси и через открытое окно добавил. – Ты – не принцесса, не нравишься мне, и у нас ничего не будет. Ни хорошего, ни плохого. Прощай!
Мужчина снова оглядел девочку, останавливая взгляд на открытых частях её тела.
- Но секс был неплох, - добавил он и, обратившись уже к водителю, сказал. – На угол третьей и Дайтон-стрит.
Машина рванула с места, оставив после себя лишь клубы пыли, медленно оседавшие в тёплом калифорнийском воздухе и вкупе с желтоватым светом фонарей создающие ощущение нереальности окружающего. Девочка закрыла лицо руками и убежала куда-то в сторону высоток на Нью-Хевен Бич. Ни она, ни мужчина, ни таксист – никто не заметил стоящего в тени автобусной остановки Даниэля Грина, мелкого клерка из компании Global, что вышел ночью из дома, чтобы купить сигарет. Никто не заметил, как его руки медленно сжимались, разрывая пятидолларовую купюру, которую уже готов был принять автомат по продаже табака. Никто не заметил секундного помутнения в его глазах. И никто, совсем никто!, не понял, что на месте клерка из Global Даниэля Грина появился совсем иной человек. Безжалостный убийца. Палач для всех тех, кто не сдержал своё слово. Для тех, кто предал. Для всех, кто обманул.
Он уверенным пружинистым шагом вышел из тени табачного автомата и поднял руку перед проезжавшим мимо такси.
- Угол третьей и Дайтон-стрит, - строго сказал он, садясь на заднее сидение автомобиля. – И побыстрее! Я тороплюсь!
***
Арвиль сидел на краешке стола и задумчиво перекатывал в руке мячик для пинг-понга. Ему нравилось это занятие – оно успокаивало. Словно созерцание воды и огня. Как будто две противоположности слились воедино – за кажущейся хрупкостью маленького шарика всегда скрывалась пластичность и упругость материала. Арвиль мог сжимать шарик достаточно сильно, но тот всё равно возвращал свою форму и никогда не ломался. Но агент знал, где край, и не переступал его: он точно знал, что шарик сломать можно. Как и любого преступника при допросе. Вот только делать второе Арвиль любил, а этот шарик жил с ним уже два года.
- Ненавижу такие моменты! – Хант, всё это время постукивающая по столу ногтями, бросила своё занятие и откинулась на спинку стула. – Сидишь, как идиот, и ничего не можешь сделать!
Девушка ударила кулаком по столу и поднялась на ноги.
- Ориентировки разосланы, - Арвиль просто пожал плечами. – Этого Хила-Грина ищет теперь вся полиция Лос-Анджелеса.*
(*Автор решил перестать играть с названиями. Рорин Хайтс в произведении входит в мегаполис Лос-Анджелес)
- Надо было раньше догадаться, - Хант переминалась с ноги на ногу. – Надо было послушать детектива Нолана!
Арвиль бесстрастно посмотрел на коллегу, потом перевёл взгляд на шарик для пинг-понга в своей руке. Да, Хант права, и им следовало довериться детективу из Тринбрука, но всё не так уж просто. Как с этим шариком. Давишь чуть сильнее – и бах!
- Пойду в тир! – Хант, с секунду понаблюдав за Арвилем, развернулась на каблуках и зашагала к выходу из отдела.
Стрельба всегда помогала ей держаться в тонусе. К тому же, ей это нравилось. Когда холодная сталь пистолета касалась её рук, Хант забывала обо всём на свете. Готовность. Фокус. Выстрел. Смотри на мишень и не плошай! Раскалённая гильза с характерным звуком падает на пол. Огонь и лёд. Одновременно в одних руках. Хант никогда не анализировала свою страсть к стрельбе, а ведь это было так просто! Огонь и лёд. Что холодно снаружи, а внутри взрывается настоящим вулканом? Хант не замечала или не хотела замечать, что раскалённая пуля, вылетающая из леденящего ладони ствола, так напоминала её саму. Ледяная принцесса. Но что у неё внутри? Яркая индивидуальность, эмоциональность, граничащая с истерией. Беззащитность рядом с упорством. Как Хант удавалось сочетать в себе все эти черты, понять не представлялось возможным ни окружающим, ни ей самой. Но если девушки-сплетницы из бухгалтерии ФБР занимались обсуждением её характера на обеденном перерыве, то саму Хант это не беспокоило нисколько. Она считала, что это дано ей свыше. Заложено природой. И нет никакого смысла в самокопании. Куда удобнее и полезней копаться в душах других.
Тир встретил агента Хант приглушённым светом белых люминесцентных ламп, прохладным воздухом, заставившим задуматься о пиджаке, и автоматной очередью, раздавшейся у дальней стойки для стрельбы. Девушка склонила голову на бок, анализ был запущен.
Полутемень тира не давала возможности хорошо разглядеть агента на другом конце помещения, но у Хант имелись другие зацепки: мало кто в местном отделении бюро стреляет из автомата, и большинство из них сейчас в разъездах или пытаются вовремя сдать отчёты. Только один человек сейчас занимался ровно тем же, что и она. И он точно, как и она, ненавидит ждать. В какой-то мере, это уже стало отличительной чертой аналитического отдела!
- Монфис? – Хант прошла тир насквозь и остановилась около мужчины. – Ты же собирался писать рапорт о покушении на свою жизнь и переговорить с бывшими коллегами о послании от твоего друга Кукольника, разве не так?
Монфис, – а стрелявший, конечно же, оказался именно им, – сделал вид, что не заметил напарницу и выпустил ещё одну очередь, угодившую между восьмым и девятым кругом мишени.
- Не щурься! – проследив за действиями мужчины, Хант накинула на замёрзшие плечи пиджак и сложила руки на груди, Монфис так и не спешил к ней поворачиваться. – Ты щуришься и сам себе сбиваешь этим прицел. Открой глаза широко. Смотри на мишень и стреляй!
Монфис осторожно убрал пальцы с курка и размял руку, после чего последовал совету напарницы. Следующая очередь попала ровно в середину расчерченного чёрными линиями круга. Хант довольно улыбнулась.
- Вот видишь, - сказала она. – Ты и соревнование поэтому не выиграл. Чейз, конечно, хороший агент, но он бы не обошёл тебя, если бы ты не щурился. Откуда у тебя эта привычка?
Монфис, в конце концов, отложил автомат и, выпрямившись, посмотрел на напарницу.
- Ирак, - односложно ответил он. – Как-то раз я потерял солнечные очки, и мне пришлось два дня стрелять без защиты.
Хант кивнула. Ответ её не удовлетворил, но требовать большего от Монфиса сейчас было сродни самоубийству. Поэтому девушка решила спросить кое-что другое.
- Мне повторить вопрос о Кукольнике? – осведомилась она, облокотившись о стену.
- Я зайду туда позже, - Монфис отвернулся и, дабы предотвратить дальнейшие нападки Хант, продолжил. – Я думал о нашем деле. О Хиле-Грине и о том, зачем он развёл весь этот маскарад.
Мужчина сдвинул автомат в сторону и сел на стол для стрельбы.
- Грин – застенчивый парнишка, на которого в детстве пожалели любви родители, - сказал он. – У него есть семья в Твинбруке, он работает клерком в большой компании. Его никто не замечает. Глобально. По жизни.
Монфис прочертил рукой горизонтальную линию, как бы подчёркивая свои последние слова.
- Хил же яростный борец за справедливость, - подхватила за напарником Хант, начиная расхаживать вдоль стоек для стрельбы. – Он очищает мир от лжецов. Наказывает их, а потом рассказывает об этом в своём блоге. Видимо, Грин придумал его, когда застукал свою подружку в постели с отцом и, скрываясь за его именем, ринулся спасать мир ото лжи.
Монфис внимательно следил за передвижениями Хант и ловил каждое слово напарницы, но что-то не сходилось. Неужели придуманный пятнадцатилетним мальчиком образ был пронесён Грином сквозь столько лет? Неужели нигде на жизненном пути образ не показался ему далёким от идеала, и он не захотел его переделать? Так не бывает! Просто не может быть! Слишком разное мировоззрение. Слишком разные чувства. Слишком…
Хотя если всё было немного иначе, то история начинает обретать смысл.
- Хант, - Монфис перебил напарницу. – А что если это не Грин придумал образ Хила?
Девушка остановилась и перевела взгляд на мужчину. Её брови взлетели на лоб, глаза смотрели со смесью непонимания и интереса.
- В смысле, не Грин? – переспросила она.
- В прямом, - Монфис спрыгнул со стола для стрельбы и подошёл к Хант поближе. – Что, если не сознание Грина придумало образ Хила, а подсознание? Что, если в момент, когда он увидел своего отца в постели со своей подружкой…
- Он расщепился! – Хант перебила напарника, сказав ровно то, что собирался сказать он, и победоносно щёлкнула пальцами над головой.
Монфис кивнул. Его губы растянулись в улыбке, а глаза ярко засверкали. Ему нравилось, когда его понимали с полуслова. До сего момента он сам этого не знал, но теперь понял совершенно точно.
- Именно, - сказал он. – Это не маскарад, агент Хант. Это расщепление личности*.
(* - патология, более известная, как раздвоение личности, прим.автора)
Пару секунд напарники смотрели друг на друга с нескрываемым торжеством и явно наслаждались поразившим их открытием. Негромкий щелчок отключившейся над последней стойкой для стрельбы лампы вернул их к реальности.
- В этом случае можно объяснить практически всё, - сказала Хант, взмахом руки снова включая лампу. – Он не контролирует себя. Его личность прячется от сложной ситуации, выставляя на защиту Михаэля Хила! И он не лгал Нолану, когда говорил о том, что понятия не имеет ни о каких убийствах. Он, действительно, не знает.
- Старая добрая сказка о потерянном времени, - подхватил за напарницей Монфис.
- Он не помнит того, как убивал, - кивнула Хант.
- Хуже, - после небольшой паузы Монфис сделал шаг назад и скрестил руки на груди. – Он не помнит сам факт убийства. Не знает, что убийца – это он сам. Он просто теряет время. Но не знает, где и как. И он понятия не имеет, что он и есть убийца!
Хант на секунду задержала дыхание. Каково, интересно, жить этому человеку? Он – убийца, но он понятия об этом не имеет. Может, хотя бы догадывается? Ничего не помнит, но где-то в глубине души знает? А что, если нет? Что, если, слыша обо этих убийствах в новостях, порицает человека, совершившего злодеяния? И даже не догадывается о том, что виноват во всём он один. Вернее, два. Два человека, живущие внутри него. Две личности, заключившие сделку друг с другом, но забывшие сообщить об этом сознательной части Даниэля Грина.
Размышления Хант прервал телефонный звонок. Девушка торопливо достала мобильный из кармана и, взглянув на дисплей, сокрушенно покачала головой. Это был звонок из координационного центра, и Хант сомневалась, что просто забыла у них бутылку с минеральной водой.
- Хант, - агент поднесла аппарат к уху и, несколько раз кивнув, коротко ответила: - Выезжаем.
Сбросив звонок, она подняла глаза на напарника, гипнотизирующего её взглядом.
- Ещё одно убийство, - сказала она мрачно. – Подвал дома № 5 по Седьмой улице, район Силвер Кост. Но на этот раз у нас есть свидетели.
***
Днём высотки на бульваре Нью-Хевен Бич сверкали тысячами солнц. Каждое из окон небоскрёбов было зрячим, но за каждым скрывалась своя тайна. Клуб Старс тихо спал, отвернувшись от солнечного света, как отворачивается от будильника любой нормальный человек с утра. Странного вида лужи были смыты с улиц утренней командой дворников, а клубы сигаретного дыма развеялись морским бризом, налетевшим на район вместе с первыми лучами солнца. Город снова дышал и улыбался, и ничто – совершенно ничто! – не напоминало о происходящих здесь ночью событиях. Дневная Калифорния выглядела совсем иначе: казалось, что можно купить «звезду» на бульваре Голливуд и сразу оказаться на Алдераане*.
(*Алдераан - планета из вымышленной вселенной саги "Звёздные войны")
Место преступления было похожим на гигантский муравейник, когда туда прибыла группа поведенческого анализа. Криминалисты со своими чемоданчиками сновали повсюду, полицейские прогоняли зевак и пытались сдержать толпу журналистов, жаждущих узнать о ходе расследования из первых уст. Двое детективов, приехавших на вызов, стояли близ входа в подвал дома № 5 по Седьмой улице: один из них курил, бесстрастно глядя на самый высокий небоскрёб на Нью-Хевен Бич, второй нервно постукивал мыском туфли об асфальт. Оба они проработали в отделе убийств много лет, и их не пугал ни вид крови, ни расчленённые тела. Просто они ненавидели передавать свои дела в ФБР. По ходу расследования у детективов часто возникали разногласия, но в одном они всегда были солидарны – оба считали ФБР напыщенными, но безголовыми и крайне бесполезными созданиями.
- Добрый день, детектив, - Оливер, пусть и прочитал отношение детектива к себе по одной позе последнего, всё же остался вежливым и протянул руку для рукопожатия.
Ему было нечего делить с полицейскими, да и развеивать мифы о федеральном бюро не значилось в его списке дел на сегодня. Так что Оливер только дежурно улыбнулся обоим детективам.
– Меня зовут агент Оливер, - сказал он. – Это мои коллеги: Арвиль, Монфис, Хант и Нолан. Место преступления – подвал?
Детектив Рассел, так звали того, с кем поздоровался Оливер, представился и коротко кивнул.
- Труп выглядит ужасно, - добавил он, протягивая Оливеру рапорт о передаче дела федеральным властям. – Из того, что вам ещё следует знать – у нас есть пара свидетелей. Мистер Брайан, вон тот мужчина около полицейской машины…
Рассел махнул рукой в сторону машины, около которой, действительно, стоял миловидный светловолосый мужчина с самой незапоминающейся внешностью, какую только можно придумать.
- И мисс Кортадо, - Рассел обернулся к команде и отрицательно покачал головой, после чего продолжил: - Брайан утверждает, что она видела куда больше него, но сама Кортадо мало того, что почти не говорит по-английски, так и на своём языке лопочет какую-то ерунду. Ни слова о деле. Вы подписали рапорт?
Оливер молча кивнул и вернул рапорт детективу Расселу.
- На каком языке говорит мисс Кортадо? – спросил Монфис, делая шаг вперёд.
- А чёрт её разберёт! - пожал плечами Рассел. - То ли на испанском, то ли на португальском, то ли вообще на африканском.
Детектив нетерпеливо повёл плечами. По его мнению, лимит времени на разговор с федералами был явно исчерпан.
- Но африканского языка не существует! - Монфис удивлённо вскинул брови. – В большей части Северной Африки говорят на разных диалектах арабского языка, в центре и на западе распространены французский и английский. Что же касается языков Африки, то их множество – начиная от суахили и заканчивая свати, но общего африканского языка нет.
Рассел выслушал тираду Монфиса, поджав губы, после чего тяжело вздохнул.
- Думаю, я имел в виду свари, - серьёзно произнёс он.
- Свати, - поправил его Монфис. – Это язык страны Свазиленд. Также на нём говорят в некоторых частях Мозамбика и ЮАР. Эти знания не столь обременительны для вас, детектив, несмотря на то, что вам и плевать на всё это.
Сказав так, Монфис отвернулся от Рассела и зашагал в сторону подвала. Он не любил невежественных людей и не любил дел, которые долго не мог раскрыть. А последнее дело было как раз таким. Двуликий преступник уворачивался настолько искусно, что смог обвести вокруг пальца даже его! А этого Монфис терпеть не мог и становился раздражительным, как опаздывающий на важную встречу страховой агент. Иногда даже начинало казаться, что он сам состоит из двух разных частей: с одной стороны он был приятным человеком, с которым всегда можно обсудить актуальные вопросы физики или чего угодно другого и выпить по стаканчику виски, но с другой стороны он был крайне конфликтным и уверенным только в своей правоте. Даже иногда твердолобым. И не понимающим юмора.
Агент перешагнул через провода, пересекавшие подвал по диагонали, и направился к телу, неестественно сидящему на стуле. Остановившись в полуметре от трупа, он огляделся. Подвал на вид был совсем непримечательным. Тёмные стены, местами «одетые» в паутину. Пыль, застилающая большую часть дощатого пола. И много разного инвентаря, расставленного у стен: лейки, садовые принадлежности, швабры и щётки. Недалеко от двери, ведущей на лестницу, стоял стул, на котором и приняла свою смерть последняя жертва Даниэля Грина. В полуметре от трупа валялась гильза, уже помеченная жёлтой стойкой с номером. Монфис окликнул ближайшего криминалиста и, выяснив, что все улики сфотографированы и описаны, поднял гильзу.
- 22 калибр, - констатировал он, демонстрируя находку подошедшим коллегам. – Гильза длиной в полдюйма. Это 22 Long Rifle, самый распространённый калибр в нашей стране.
- Включите кто-нибудь фанфары, мы снова вернулись туда, откуда начали, - иронично пробурчала Хант и подошла к телу. – Снова членовредительство… в самом прямом смысле слова.
- Да, - детектив Нолан слегка поморщился открывшейся картине.
- Жертва – Невилл Гарсия Скотт, мужчина, латиноамериканец, сорока двух лет, - игнорируя любые эмоции, ровным голосом прочитал Оливер в рапорте полиции. – Убит выстрелом промеж глаз. Надругательство над трупом. Субъект отрезал ему гениталии.
Оливер пробежал глазами то, что успели записать полицейские, но ничего интересного там не нашёл, и снова поднял глаза к своей команде.
- Надругательство – да, - Монфис сделал пару шагов по подвалу. – Но над трупом ли? Части тела других жертв были отсечены прижизненно.
- Особая жестокость, - добавила Хант. – Чем-то этот парень жутко разозлил нашего субъекта.
- И на месте застенчивого неудачника Даниэля Грина появился уверенный в себе борец с ложью Михаэль Хил, - закончил Монфис.
Он огляделся вокруг себя.
- Но как Грин-Хил попал в этот подвал? – спросил он негромко и, сделав шаг в сторону, продолжил: – Если я собираюсь убить плохого парня, то я выберу место подальше от людей. Подвал – это идеально. Земля глушит звуки. Никто не услышит выстрела. И никто ничего не увидит.
- Тем не менее, кто-то всё же увидел, - с кислой улыбкой хмыкнул Нолан. – Ирония судьбы?
- Скорее утро в Лос-Анджелесе, - уточнила Хант. – Люди торопятся на работу к 11. Нормально для этого района.
- Но тогда поднимается резонный вопрос, - Монфис повернулся к напарнице, намеренно не обращая внимания на детектива Нолана. – Почему я не дождался вечера, чтобы убить? Зачем именно утром?
- Зависит от того, во сколько произошла смена главенствующей личности и насколько Михаэль Хил знаком с калифорнийской реальностью, - ответил Оливер из дальнего угла подвала, чем привлёк к себе взгляды всех собравшихся.
- Чтобы узнать это, надо понять, какое событие спровоцировало смену личности, - кивнула Хант, глядя на Оливера. – Мы знаем, что обычно это ложь. Наша жертва должна была солгать Грину либо кому-то другому в его присутствии.
- Можем попросить Тропса найти его на городских камерах и вычленить все его разговоры, но это слишком долго, - сказал Монфис. – И не факт, что Тропс вообще сможет найти его!
- Это долго и бессмысленно, - кивнул Нолан. – Нам нужно найти улики против Грина, а не устанавливать причинно-следственные связи.
Монфис, которому не нравилась каждая реплика детектива, смерил его гневным взглядом, а Нолан в который раз сделал вид, что этого не заметил.
- Нужно поговорить со свидетелями, - заключил Нолан, глядя то на Хант, то на Оливера.
- Поздно, - фыркнул Монфис. – Арвиль уже разговаривает с ними.
- Лишние пары ушей им не помешают, - сказал детектив. – Предлагаю подняться и послушать, что говорят эти ребята. Возможно, они скажут что-то дельное.
Предвосхищая колкий комментарий Монфиса, Оливер кашлянул.
- В этом есть логика, - согласился он, после чего вся команда отправилась по лестнице наверх.
Улица встретила агентов тёплым ветерком, ласково трепавшим волосы и пиджаки. Морской бриз, разбавленный сквозняками города. Он был призван успокоить, помочь сосредоточится, разобрать мысли, расставить их по воображаемым полочкам в голове. Вот только это было чертовски сложно – клубок запутался до того туго, что некоторые нити уже нельзя было развязать. Только отрезать.
Агент Арвиль стоял около полицейской машины и разговаривал со светловолосым мужчиной, одетым в деловой костюм и то и дело посматривающим на часы. Завидев приближающих коллег, Арвиль кивнул мужчине, протянул ему свою визитную карточку и жестом разрешил идти.
- Мистер Брайан не видел субъекта, - угрюмо констатировал Арвиль, когда Оливер поравнялся с ним. – По крайней мере, не так близко, чтобы смочь описать его внешность. Говорит, что вышел из лифта и услышал крики в подвале. Пошёл посмотреть, что там происходит, но его едва не сбил с ног убегающий человек. Следом за ним бежала мисс Кортадо и что-то кричала на своём языке. Брайан уверен, что она видела этого человека достаточно близко.
Арвиль пожал плечами и вздохнул.
- Так в чём проблема? – Монфис внимательно смотрел на Арвиля. – С мисс Кортадо кто-нибудь поговорил?
Арвиль усмехнулся.
- Не так всё просто, Монфис, - сказал он. – Девушка почти не говорит по-английски. К тому же, до смерти напугана. Она не сказала мне ни слова, только шепчет себе под нос какую-то околесицу.
- Это я уже слышал, - отмахнулся Монфис и после небольшой паузы добавил задумчиво: – Кортадо… Испанская фамилия. Скорее всего, она из Латинской Америки. Дайте-ка взглянуть на неё. Может мне удастся её разговорить?
- Пожалуйста! – протянул Арвиль, жестом приглашая Монфиса пройти. – Она сидит за полицейской машиной и уходить оттуда не желает.
Монфис кивнул и не мешкая отправился в указанном Арвилем направлении. Он обошёл полицейскую машину и за ней обнаружил ту самую загадочную мисс Кортадо, которая отказывалась что-либо говорить всем его коллегам. Девушка сидела на коробке из-под телевизора, на ней было надето простенькое платье в цветочек, на ногах – только сандалии.
Услышав шаги, девушка подняла глаза, испуганно дёрнулась и негромко забормотала:
- No… No hablo ingles. No se nada. No vi nada, senor!*
(*- Нет… Я не говорю по-английски. Я ничего не знаю. Я ничего не видела, сеньор! (исп.))
Её дыхание сбилось, и она нервно облизала губы, после чего хотела продолжить, но Монфис её остановил.
- No hay ninguna problema, senorita Cortado, - сказал он, опускаясь около неё на корточки и тепло улыбаясь. – Podemos hablar en espanol. Se entiendo perfectamente.*
(*- Никаких проблем, сеньорита Кортадо. Можем говорить по-испански. Я понимаю отлично (исп.))
Монфис продолжал улыбаться самой располагающей к себе улыбкой. От него так и веяло теплом и спокойствием. Кортадо же втянула голову и уставилась на агента, словно затравленный зверёк. Она не ожидала, что найдётся человек, говорящий по-испански, хотя в Лос-Анджелесе каждый пятый знает язык Сервантеса. Девушка ещё раз оглядела Монфиса, но больше ничего не сказала. Так просто довериться ему она не могла, она вообще не верила американцам. А особенно представителям американского правительства.
- Итак.. Вы видели кого-то странного в подъезде, сеньорита Кортадо? – продолжил Монфис по-испански.
Девушка стрельнула глазами в разные стороны, после чего отчаянно замотала головой.
- Не могу сказать! – выкрикнула она. – Я не могу сказать! Не заставляй меня! Не заставляй, пожалуйста!
Кортадо подтянула ноги к груди, закрыла глаза руками и принялась раскачиваться вперёд-назад, бормоча себе под нос: «Не заставляй меня, не заставляй…» Монфис покачал головой и тяжело вздохнул. Да, это оказалась немного сложнее, чем он ожидал.
- Как тебя зовут? – дружелюбным тоном спросил он после небольшой паузы.
Кортадо на момент перестала раскачиваться и подняла на Монфиса непонимающий взгляд.
- Что? – спросила она.
- Как твоё имя? – перефразировал вопрос Монфис и снова ободряюще улыбнулся.
Ему нужно было установить с ней контакт, понять, чего или кого она боится. Тогда, Монфис верил в это, ему удастся заполучить портрет человека, совершившего убийство.
- М… Maria, - заикаясь, выдавила из себя Кортадо.
Монфис благосклонно кивнул.
- А я - Джереми, - представился он в ответ. – Я – федеральный агент, работаю на ФБР. Что случилось с тобой, Мария? Почему ты не можешь рассказать мне о том человеке из подвала?
Мария крепче обхватила ноги руками и устроила голову на коленях.
- Я не хочу проблем с правительством, - негромко сказала она.
- Так ты и не будешь их иметь! - заверил её Монфис. – Если ты расскажешь мне об этом человеке, у тебя не будет никаких проблем с правительством!
- Но я… - девушка замялась, но потом продолжила. – Я не могу подписать ни один документ…
Так вот оно что! Монфис улыбнулся, наконец, поняв причину замкнутости девушки, и покачал головой.
- Я понял, - сказал он. – У тебя проблемы с визой?
Мария снова поджала губы и сжала руками колени.
- Si, si, - коротко кивнула она.
(*-Да, да (исп.))
Девушка подняла глаза на Монфиса, её губы задрожали, и она вновь забормотала себе под нос, что не может ничего сказать. Монфис вздохнул и положил руку ей на плечо.
- Мария, - сказал он серьёзно. – Я могу помочь тебе с визой, слышишь? Я серьёзно. Я могу помочь.
Девушка на секунду замолчала и даже перестала трястись.
- Правда? – спросила она недоверчиво.
- Да, - кивнул Монфис. – Только ты должна рассказать мне о том мужчине из подвала. Мне и нашему художнику.
Монфис говорил уверенным голосом. Мария Кортадо же колебалась. Она всё ещё не верила агенту, который за информацию обещал помочь с визой, но и других вариантов развития событий не видела.
- А мой сын? – прошептала девушка совсем тихо.
- Виза для тебя и для твоего сына. А ты рассказываешь нам всё, что произошло в подвале вашего дома, – Монфис протянул девушке раскрытую ладонь.
Как символ чистоты помыслов. Как предложение.
Мария продолжала колебаться. Она не знала, обманет ли этот агент. Априори она не верила ему. Видела в нём типичного американского представителя закона, который экстрагирует её на родину сразу после того, как она расскажет ему то, что знает. И ладно, если бы это была только она, но вопрос касался и её сына. Ведь всё было завязано на нём! Мария никогда бы не решилась ехать в Америку, если бы не хотела лучшего будущего для сына. Она снова посмотрела в глаза Монфиса и решилась на следующий вопрос:
- У тебя есть дети? – спросила она робко.
Почему-то она думала, что человек, у которого есть дети, должен лучше понять её. Даже если это американец.
- Нет, - отрицательно покачал головой Монфис.
Сердце Марии упало, он экстрагирует её, это точно!
– Но у меня есть племянник, - прибавил Монфис.
Эта фраза вернула Марии небольшую надежду. В конце концов, племянник гораздо лучше, чем совсем ничего.
- Его зовут Джуд, ему уже 7 лет. Очень хороший мальчик! – Монфис тепло улыбнулся. – А как зовут твоего сына?
- Хорхе, - тихо ответила Мария. – Ему пять.
- Я помогу тебе, Мария, - в тон девушке пообещал Монфис. – Тебе и Хорхе, слышишь? Ты только расскажи мне о том мужчине. Ты ведь видела его? Сможешь описать его нашему художнику?
Мария смотрела на Монфиса, взвешивая все за и против. В конце концов, она ведь ничего не теряет. Даже если Монфис не сдержит своё обещание, она всего лишь вернётся на родину, в свою деревню в Мексике. Не так ведь это и страшно! А будущее Хорхе?... Мария поджала губы.
- Te ayudo, Maria, - снова повторил Монфис. – Lo prometo*.
(*-Я помогу тебе, Мария. Обещаю! (исп.))
Мужчина положил руку на сердце. Ещё один жест, означающий чистоту помыслов. И снова эта тёплая улыбка, делающая его особенным. Не таким, как все эти американцы. Другим. Лучшим.
Мария сдалась.
- Vale, - сказала она негромко. – Te digo todo*.
(*Ладно. Я расскажу тебе всё (исп.))
Монфис кивнул.
- Это правильное решение, Мария, - сказал он. – Ты поможешь нам, а мы поможем тебе.
Мария лишь неловко пожала плечами, она не знала, чего ей ждать дальше, но, по крайней мере, хуже уже явно не будет. Девушка ещё раз посмотрела на Монфиса и, тяжело вздохнув, начала рассказ. Первые слова давались ей с большим трудом. Она не могла составить их в предложения даже на родном языке. Но постепенно история приобретала всё более внятный характер. Для Марии. И для Монфиса.
Мария Кортадо работала консьержем в доме на Седьмой улице вот уже два месяца. Работа ей не нравилась, но выбирать не приходилось. В других местах условия были ужасными и всегда требовали документы, которых у Марии не было. Зато у неё был пятилетний сынишка Хорхе, который каждый день хотел есть. Девушка недолго думала, прежде чем согласиться. Работа давала ей многое: и комнатушку, в которой она могла жить вместе с Хорхе, и небольшие деньги на еду и одежду. О большем Мария пока не мечтала, чтобы судьбу не гневить. Выдержать надо было не так долго, всего полгода. А потом она должна была стать американкой. Она и Хорхе.
Но всё оказалось не так просто, и настало это ужасное утро. Предыдущая ночь была ветреной, и с утра вся придомовая территория оказалась усеянной опавшими листьями. Мария спустилась в подвал, чтобы взять грабли и прибраться в саду. Внизу она услышала странные звуки, но решила, что это мыши или какой-то другой зверёк. Она хотела было открыть дверь, но не успела…
- Дверь открыли изнутри, едва не сбив Марию с ног. И это был наш субъект, - сказал Монфис, по очереди оглядывая своих коллег. – Он ударил Марию, прокладывая себе дорогу к выходу, но девушка оказалась не робкого десятка. Она побежала за ним, выкрикивая проклятия. В этот момент мистер Брайан спустился в подъезд. Он увидел только двоих бегущих: субъекта и Марию. Он не успел рассмотреть лицо нашего убийцы…
- Зато это сделала Мария, - Монфиса, только что пересказавшего команде историю Марии Кортадо, перебил художник ФБР Диего Вернес.
Он обвёл агентов взглядом и театральным жестом повернул к ним получившийся портрет.
Растрёпанные волосы и близко посаженные глаза. Мужчина с портрета смотрел строго, осуждающе. Его глаза походили на чёрные дыры. Как две огромные пустоты на простом лице. В остальном он был обычным парнем – небольшой нос, губы, чуть растопыренные уши. Вот только глаза, они словно прожигали насквозь. Они ненавидели. И хотели убивать.
Арвиль тяжело вздохнул и первым поднял глаза на художника.
- Это он, - сказал Арвиль то, что висело в воздухе все эти неимоверно долго тянувшиеся минуты. – Это Даниэль Грин.
***
Какой странной порой бывает правда! Ты гонишься за ней, но никак не можешь найти. Она словно приведение, словно дым. А ты пытаешься поймать её голыми руками. Она хитрая, как лиса, уворачивается, убегает. Снова и снова прячется за твоей спиной, но стоит тебе повернуться, как она уже растворилась. Будто и не было её никогда.
Доверие. Что мы знаем о нём? Казалось бы, так просто верить. Так просто полагаться на других. Позволять им решать за себя. Да хотя бы принимать их идеи и взгляды! Быть ведомыми.
Но, давайте посмотрим незримой правде в глаза: где мы видели это в нашем 21 веке? Мы все здесь бредём своей дорогой. День за днём. Мы все здесь одиноки. Мы разучились доверять, не проверяя. Нам, только, нужна правда, наша собственная правда. И за ней мы гонимся, точно одержимые. Мы думаем, что знаем, где её искать. Мы думаем, что сможем найти её в конце пути.
Но доходя до очередного края, где день сменяет ночь,
Мы снова и снова поднимаем глаза к небу, прося его помочь.
Агент Арвиль сидел за своим столом и катал в руке шарик для пинг-понга. Перед ним на экране монитора бежала лента новостей, где рассказывали, что команда профайлеров из ФБР зашла в тупик в охоте за особо опасным преступником; что где-то здесь, совсем рядом с нашими домами, бродит серийный убийца, который в каждом видит лжеца. Им может оказаться любой. Им может быть ваш сосед. Он сам не знает, что он – убийца, потому что он – форменный псих. И он может причинить зло вам и вашим родным! Пока правоохранительные органы бездействуют, убийца на свободе. Будьте начеку!
Арвиль вздохнул и погасил экран. Читать бегущую строку становилось невозможным. Журналисты готовы вылить вёдра грязи, как только увидят малейшую промашку в работе бюро, но, когда всё идёт нормально, им и дела нет. Арвиль бы ужасно разозлился, но у него просто не хватало на это сил. Да и, тем более, в чём-то журналисты были правы: ФБР, действительно, бездействует.
- Вот только что мы можем сделать сейчас? – раздраженно бросил Арвиль, вставая из-за стола и выкидывая шарик в мусорное ведро.
Иногда это, на самом деле, выводит из себя. Журналисты. Да и не только журналисты! Вообще все вокруг считают агентов правоохранительных органов сверхсуществами, способными работать круглыми сутками без сна и отдыха, раскрывать самые изощрённые преступления, как по мановению волшебной палочки, и улыбаться в камеру каждый раз, когда у СМИ возникнут новые вопросы.
Но ведь это не так.
Агент Оливер стоял, опёршись о косяк двери своего кабинета, и костяшками пальцев выстукивал по стене пятую симфонию Бетховена. Он страшно устал, но что-то не пускало его домой. Этот кабинет всегда дарил ему спокойствие и немного времени для раздумий. Вот только в этот раз думать совершенно не хотелось. Думать значит винить себя в том, что направил своих ребят по ложному пути. Что изначально не поверил в то, что правда лежит на поверхности. Что не доверился детективу Нолану. А ведь это было так соблазнительно, так заманчиво!
- Нет, - пронеслось в голове Оливера. – Мы шли и по этому пути тоже. Мы искали Грина, но никак не могли найти. И, в конце концов, правда оказалась двоякой. Обе нити в итоге сошлись в одной катушке. Мы почти у цели! Мы ещё поборемся!
Последние несколько ударов по стене поставили заключительную точку в симфонии. Оливер мрачно ухмыльнулся и, погасив свет в кабинете, пошёл сквозь свой отдел к лифту.
- Пока, Монфис! – бросил он своему последнему оставшемуся в отделе подчинённому.
- До свидания, Оливер, - кивнул на прощание шефу Монфис.
Кивнул и вернулся к разглядыванию фотографии на своём столе. С фото ему улыбался семилетний мальчик, и агент невольно улыбнулся ему в ответ. Это был его племянник, Джуд. Ребёнок его погибшего брата. Ребёнок, которому нехватку отца, так отчаянно пытался компенсировать Монфис. Мужчина тяжело вздохнул. Дети не должны страдать просто так. Есть ли правда и справедливость на самом деле или же их нет. Какая разница? Ведь даже если правды нет, разве нельзя нарисовать для них другую правду? Свою. Лучшую!
Монфис отложил фотографию и снял трубку телефона. С секунду он колебался, но потом набрал номер своего знакомого из миграционной службы, который однажды задолжал ему пять долларов. И жизнь своего ребёнка.
Монфис устало потёр шею ладонью, слушая длинные гудки в трубке. Через минуту на другом конце ответили.
- Дом, привет! – бодро приветствовал старого друга Монфис. – Это Джереми, не забыл ещё меня?
Доминик не забыл. Просто не смог бы. Ведь, знаете, это так сложно - забыть того, кто был причастен к самому ужасному событию твоей жизни и играл белыми вместе с тобой.
- Привет, дружище! – даже по подёрнутому помехами голосу Доминика было ясно, что он улыбается. – Как твои дела?
- Нормально! – Монфис тоже улыбнулся в ответ. – А ты как? Как Зои?
- Тоже отлично, перешла в пятый класс, - ответил Дом. – И всё благодаря тебе. Кстати, она шлёт тебе открытки на праздники. Доходят?
- Доходят, - Монфис усмехнулся, вспоминая открытки маленькой Зои, аккуратными стопками сложенные на его тумбочке. – Слушай, Дом, есть к тебе дельце. Сможешь помочь?
- Конечно! – с готовностью согласился Доминик. – Что случилось?
- У меня есть одни знакомые, - сказал Монфис, откидываясь на спинку кресла. – Мария и Хорхе Кортадо Сантес. Они переехали из Мексики два с половиной месяца назад. И сейчас у них проблемы с визой. Они здесь, в Лос-Анджелесе. Твои ребята могли бы помочь им остаться в стране?
- После нескольких формальностей, да, - уклончиво ответил Доминик. – Мы должны будем проверить некоторые вещи, и, если всё нормально, я попрошу за них. Договорились?
- Да, конечно.
Монфис кивнул и закинул ноги на стол.
– Не думаю, что они найдутся в базе наркодиллеров или чего-то такого! – добавил он с усмешкой.
- Мы не можем не проверить, - покачал головой Доминик. – Ты же сам всё понимаешь. Ситуация нестабильна.
- Понимаю, - Монфис снова кивнул. – Но я надеюсь, что ты сам проконтролируешь это. Конечно, не стану предлагать тебе лететь сюда из Вашингтона, но ты проследи за этим делом. Для меня.
- Конечно, Джереми! – согласился Доминик. – Я помогу твоим знакомым. Сочту за честь!
- Спасибо тебе, - поблагодарил Монфис. – Я тебе очень признателен. Передавай привет Зои и Анжелике! Пока!
- И ты своих целуй от меня! Надеюсь, скоро увидимся! Пока! – попрощался Доминик.
Монфис вернул трубку на рычаг и облокотился о стол.
- Хотя бы одно хорошее дело за сегодня, - пробормотал он себе под нос, после чего встал и быстро направился к выходу из отдела.
Вечерние коридоры бюро быстро пустели. Серые тусклые стены провожали своих последних посетителей и погружались в тревожный сон, готовые в любой момент проснуться от звонка телефона в комнате дежурных агентов.
Немногие оставались в бюро в этот час. Да и те, кто оставался, старались поскорее закончить с делами и уйти домой. Все, кроме пары агентов, устроившихся в кабинете компьютерного гения ФБР Дунаи Тропса.
- Донни, как ты думаешь, мы успеем поймать его до следующего нападения? – агент Кэтрин Хант лежала на диване в кабинете друга и крутила в руках виниловую пластинку The Beatles, которую нашла под стеклянным столиком.
- Не знаю, - недовольно пробурчал Тропс. – Кэтти, давай о чём-нибудь другом поговорим? А лучше помолчим….. м?
Парень на секунду задержал дыхание.
- Фуууух, - выдохнул он. – Пронесло на этот раз. Но ведь всё могло закончиться хуже! Как они играют, а? Как овощи просто! Да что с ними такое?
Тропс возвёл руки к небу, потом вернул их обратно на спинку кресла и уставился на экран. Последние сорок минут он следил за матчем Манчестер Юнайтед – Челси, транслируемым через интернет, и жутко беспокоился. Хант не вдавалась в детали, она даже не знала, за кого болеет Тропс, да и вообще смутно представляла себе, что происходит на поле и по каким правилам идёт игра. Куда больше её занимал вопрос, где и как нанесёт следующий удар Грин-Хил. В том, что он не остановится сам, она была абсолютно уверена, а вот кто и когда снова заставит его личности поменяться местами она не знала.
- Я бы хотела предупредить этого человека, - задумчиво сказала Хант себе под нос, снова вращая пластинку. – Или просто оказаться рядом. У меня хотя бы есть пистолет, а следующая жертва, наверняка, беззащитна.
Тропс отвернулся от экрана и посмотрел на Хант, тяжело вздохнул и покачал головой.
- Иди домой, Кэтти! – сказал он, возвращаясь к просмотру футбола. – Поспи! Тебе нужно отдохнуть!
Хант лишь хмыкнула и повернула пластинку ещё раз.
- Интересно, чем он сейчас занят? – продолжила рассуждать она. – Может, он тоже смотрит телевизор, как ты, Донни? Может, тоже болеет за Челси? Следит, как эти парни бегают по газону…
- Не может, Кэтти, - перебил подругу Тропс, не отрываясь от экрана. – Во-первых, вы, американцы, не понимаете в футболе абсолютно ничего и смотреть его не можете! Во-вторых, я болею за Манчестер, ясно тебе?.. Ну, давай же!
Тропс снова увлёкся игрой, периодически выдавая восклицания типа «Давай!» или «Сделай его!» и «Ну кто так бьёт?!», а Хант вернулась к разглядыванию пластинки и обдумыванию последнего дела команды.
На самом деле, она была очень близка к истине, и в тот самый момент, когда пластинка The Beatles – Abbey Road совершила очередной круг в руках Хант, Даниэль Грин переключил телевизор на новостной канал CNN, где улыбающаяся журналистка рассказывала об успехах новой медицинской программы в госпитале Cedars Sinai Los Angeles.
Вот только там, где все остальные зрители канала, увидели шефа-хирурга клиники Лотте Стросс-Арвиль и услышали из её уст сообщение об успешном случае лечения гигантской миксомы левого предсердия у ребёнка четырёх лет, Даниэль Грин видел и слышал совсем иное. Его глаза прожигали экран телевизора, словно два лазера. На его губах застыло леденящее кровь выражение бесконечной злобы.
- Мы вылечили этого ребёнка, а твою сестру лечить не стали, - слышал Грин с экрана телевизора. – Мы можем сделать это, мы можем вылечить всех наших пациентов, но мы не будем этого делать! Мы будем лгать им и их родственникам! Мы будем лгать, слышишь, Дэнни? Лгать!
Грин стиснул зубы, его дыхание сбилось, а руки сами собой сжались в кулаки. Он не видел мило улыбающуюся с экрана Лотте Стросс, он не видел её имя в подписи и не воспринимал её слова. На синей строке внизу экрана Даниэль Грин видел очень похожее имя, но всё же имя совсем другого человека. Лори Брокс – это её имя он прочёл. Её лицо увидел на экране. И её голос говорил в его голове.
- Я не смог наказать тебя с первого раза, - прошипел Грин, медленно вставая с дивана. – Но я это так не оставлю! Я найду тебя!
Мужчина сделал шаг к телевизору и указал пальцем в экран.
- Я тебя найду! Тебе не спрятаться от меня!
Он был полон проб пера, борьбы с фотошопом, бесконечных переписываний сценария и моего огромного желания продолжать. В таком виде он и остался под названием "Навстречу северной Авроры: история Лотте". И вы можете найти его на первых страницах темы.
И именно тогда детективщик внутри меня проснулся и больше засыпать не собирается.
Спойлерщица 
Полечу читать, раз такое дело.
Что угодно можешь делать, мне все понравится
Он у тебя молодец. 
Очень приятно и ему, и мне 
) занята выпуском новой главы. Работы ещё довольно много, но, чтобы читатели, знали, что мы их не бросили, мы предлагаем вашему вниманию тизер. Раньше в ПХД никогда не было тизеров, что ж... Всё когда-то случается в первый раз! 
Я уже ответила тебе в личку насчёт всего, но вижу в теме лайки от других читателей, так что скажу и здесь. Работа над продолжением идёт. 
Сейчас у меня написано уже 12 страниц наброска, и я редактирую его. 
Надеюсь, что на следующей неделе смогу приступить к съёмкам и обработке скриншотов.
У меня нет сил даже аватарку поменять на что-то более осеннее - всё в купальнике мёрзну. 
.
.
)
Продолжение следует! Счастливого Хэллоуина! 
Слишком много м
Я очень рада, что тебе понравилось продолжение истории! Знаешь, после выхода этой главы мне стало немного легче писать дальше. До этого прямо какой-то блок стоял. Я написала убийство в красках (кстати, как ты думаешь, стоит ли его публиковать бонусом? 
. Теперь всё изменилось. Уже руки сами тянутся к клавиатуре. Думаю, прода не так далеко... Хотя загадывать, конечно, не хочу 
Спасибо большое, что заглянула! Но ответ тебе
. Большое спасибо, это для меня просто лучший комплимент - про язык! 
Ориолик, ты меня радуешь! 
), потому что иначе не представляю себе, как долго нам пришлось бы ждать! Но ожидание однозначно того стоило, ты вновь показала себя мастером жанра, слова и вообще всего, прочиталось настолько влёт, в голове сложилась настолько гармоничная картинка, что мне хочется встать и похлопать!))))
)! И умоляю, не задерживай продолжение, как в этот раз! На ТАКОЙ ноте в закат убегать - подлянка подлянок! 
. Да, нелегалов в южных штатах полно. И нелегалок тоже. А Монфис один. Но меня очень радует, что любая женщина, появляющаяся рядом с Монфисом, сразу провоцирует читателей на ожидание чего-то большего. Значит, получается у меня Монфис обаяхой, еп еп! 
Я тоже обожаю за ними наблюдать, если они не устраивают фейерверки в моей голове на работе, например, или посреди ночи. Если не заявляются в мои сны и не портят всё-всё-всё. Да, они иногда даже думают одинаково. Кстати, в следующем деле на тему их сходства будет рассуждение 
Ты даже не догадываешься, насколько Каро может быть коварна! 
я одна из тех, кто ждет свадьбы
Можно, конечно, прокомментировать удручающую пустоту в теме, но это как-то не очень 
. А так я тоже долго пишу и переписываю 
.
Даже не знаю, чем. Это же доп, да?
Боже! Эта фраза! 
Что он себе позволяет? 
. У них ещё будет очень много таких диалогов в духе Касла и Беккет, вот только они не дают друг другу договорить 
. Я очень стараюсь начать работать над продой. Но сейчас работаю над ЧЖ. Выпущу туда главу, и займусь концовкой - там немного осталось. Немного, но как раз то, что вы все так любите - мимимишки 
