Последние отблески древних звёзд

[Ailen]

Автор: Ailen
Жанры: мелодрама, мистика
Возрастные ограничения: 16+
Режиссёрский дневник: The Edge of the Night
​

У Эрика Веллингтона была жизнь, о которой можно только мечтать: прибыльная работа, красивая девушка и множество друзей и знакомых.
Его персональный рай разрушила красноволосая женщина с обманчиво-невинной улыбкой. Случайная встреча обошлась Эрику непомерно дорого — за неё он расплатился личностью и жизнью.
И теперь, обречённый на вечное существование во мраке, найдёт ли он свет, способный возродить его?​

 

[Ailen]

​

Текст/перевод
​

Побережья Нила накрыла пелена сумерек. Вот уже как полный цикл луны она с каждым оборотом Солнца истончалась, размывая границу дня и ночи. И сегодня человеку, собственными глазами не увидевшему заката, трудно было бы поверить, что настало тёмное время суток. Но вряд ли нашёлся бы хоть один такой, потому что все жители царства наблюдали за заходом Солнца, после которого старались скрыться под крышей, чтобы избежать света багряного облака.

Этого света было более чем достаточно, чтобы заметить в центре сада двух мужчин, сражавшихся между собой. Их лица были искажены злобой и яростью, что придавало им ещё большую схожесть. Оба среднего возраста, невысокие, крепкого телосложения, со светлыми провощёнными волосами и бронзовой кожей. На фоне яркоосвещённого неба чётко выделялись их правильные профили.

​

Борьба продолжалась недолго: вскоре один из мужчин издал громкий, полный страдания крик и упал на колени. Он поднял взгляд к небу, на котором в такт биения его сердца мерцали останки суперновой.

— Будь ты проклят, — прошептал он, сплюнув кровь на землю. Затем повторил, но его голос обрёл силу: — Будь ты проклят навечно! Да, навечно!

Мужчина рассмеялся и ещё раз выплюнул кровь, скопившуюся у него во рту. Второй, застыв, хранил молчание.

— Ты хотел получить мою жизнь? Думаешь, не видел, как ты смотришь на меня, как зависть сжигает тебя изнутри? Но я не позволю тебе праздновать победу, ибо я, верховный жрец Ра, проклинаю тебя.

С усилием он поднялся, возвёл руки к небу и продолжил:

​

— Пусть отныне ничто не принесёт тебе удовольствия. Всё, что ты когда-либо любил, потеряет всякий смысл. Ты будешь испытывать жажду, но воды ни одной реки не утолят её. Ты захочешь продолжить свой род, но ни одна женщина не сможет выносить твоё дитя. Ты обречён вечно бродить по этому миру в одиночестве и тьме, ибо с этих пор даже Солнце восстанет против тебя.

Одновременно с его последними словами взрыв звезды достиг своего пика, а затем начал медленно, незаметно для человеческого глаза, угасать.

— Да будет так, — сказал жрец и рухнул на влажную от вечернего дождя землю. Он в последний раз наполнил лёгкие воздухом, доносимым ветром с Нила, и закрыл глаза. Лезвие вонзённого ему в живот кинжала отражало звёздный свет.

Второй мужчина, так и не проронивший ни слова, казался бледнее, чем несколько минут назад. Он часто дышал и немного ссутулился, но лицо его осталось непроницаемым.

Со стороны дворца донеслись голоса, сперва едва различимые, они постепенно становились громче.
Мужчина вынул из мёртвого тела кинжал и нагнулся, чтобы вытереть его о траву. Но, протянув руку к широкому листу, остановился. Его намерения изменил вид алой крови на гладко отполированном лезвии. Она пробуждала внутри необычное чувство, похожее на любопытство. Или на то желание прыгнуть вниз, которое он испытал, стоя на верхнем балконе нового дворца фараона, за строительство которого отвечал его брат. Он тогда подошёл к самому краю каменной плиты, пока ещё не обозначенному никакими ограждениями, и посмотрел вниз. Земля, далёкая и незнакомая, словно чужая, поманила его к себе. Желание упасть вниз обожгло его разум и настойчиво прошептало: «Сделай шаг, прыгни. Всего шаг, и тебе откроются все тайны мира. Ну, давай же! Это так просто. Один маленький шаг». И хотя он понимал, что такое действие будет стоить ему жизни, он был почти готов прыгнуть.

​

Сейчас он ощущал то же самое. Ему хотелось попробовать. Попробовать, какова на вкус кровь его брата. Не переборов в этот раз искушение, мужчина поднёс лезвие к губам и осторожно, стараясь не касаться заточенной части, провёл по нему языком.

Чей-то низкий голос прозвучал совсем рядом, в нескольких метрах от мужчины. Он не хотел быть замеченным, а потому поспешил скрыться в тени пальм, на ходу пряча чистый кинжал в складках набедренной повязки.

 

[Ailen]

Текст/перевод
​

В Риверсайд меня привёл очередной заказ. Некто, представившийся именем Джон Смит, пожелал добавить в свою коллекцию копию картины, на данный момент выставленной в художественной галерее Риверсайда. Требования к копии заказчик выдвинул однозначные:

— Он желает, чтобы картина была в точности такой же, как оригинал, — сказал человек господина Смита, передавая мне аванс. — Понял?

Разумеется, я понял, иначе работа досталась бы кому-нибудь другому. Чтобы сделать обычную копию, достаточно нескольких репродукций и общего описания. Это под силу практически любому выпускнику художественной школы. Чтобы сделать хорошую подделку, как минимум раз произведение нужно увидеть собственными глазами. К тому же требуется множество информации о технике, холсте, кистях и красках. Художнику также нужно обладать определёнными навыками и опытом. Я же специализировался на идеальных подделках. На подделках настолько совершенных, что обманывали профессиональных коллекционеров и искусствоведов, химический и радиоуглеродный анализы. Такая работа без оригинала и специальных материалов невыполнима. Поэтому я, раздобыв благодаря старым связям подходящие по датам холсты и краски, направился в Риверсайд.

Несмотря на сложности, в городе я рассчитывал провести не более двух недель, но всё равно арендовал дом. Отель по очевидным причинам не подходящее место для такой работы, да и бездушная обстановка не лучшим образом сказывается на творческих способностях.

​

Дом был довольно старый и слишком большой для одного человека. Прогуливаясь по пустым коридорам, я представлял, как раньше здесь жила какая-нибудь богатая и знатная семья. На выходных к ним обязательно приходили соседи — не менее богатые и знатные, — и дом наполнялся музыкой, наигранным смехом и ароматом изысканных блюд.

Сейчас же всё пребывало в плачевном состоянии. Здание отчаянно нуждалось в ремонте или хотя бы просто в хорошей уборке. Судя по пыли, в части комнат никто не бывал, по крайней мере, лет пять. Впрочем, две спальни на втором этаже и большая часть комнат на первом содержались в относительной чистоте. Я выбрал спальню в западном крыле — небольшую, но довольно уютную. До заката оставалась ещё пара часов, галерея же закрывается в полночь, так что у меня было время распаковать вещи и немного отдохнуть.

***​

Выйдя на улицу, я изменил свои планы и решил добраться до галереи пешком, а не на такси. Я сделал глубокий вдох. Вечерний воздух оказался освежающе прохладным. Так непривычно тихо по сравнению с Брижпортом. В этом городе звуки не были навязчивыми, они являлись его неотъемлемой частью, свидетельствующей, что в Риверсайде всё же течёт жизнь, пусть и весьма размеренно. Иногда раздавался звук мотора проезжающей мимо машины, или же доносились громкие возгласы от компании подростков, играющих в футбол. Наступившую вдруг тишину прервал звонкий смех молодой девушки — реакция на давно устаревший анекдот, который рассказал её спутник. Моё же внимание привлёк другой диалог.

Я приближался к центру Риверсайда. Здесь на той стороне дороги, что ближе к реке, располагались жилые дома, с другой находились общественные здания. Насколько я запомнил карту, мне следовало перейти эту дорогу, а затем пересечь центральный парк. Осматриваясь, я заметил у жилого дома двух мужчин, один из которых был в полицейской форме. Они переговаривались вполголоса. Мне удалось услышать лишь окончание их разговора.

​

— Вы сообщите? — спросил темнокожий мужчина в форме. Высокий и мускулистый, телосложением он превосходил собеседника.

— Да, лучше я. Мы всё-таки знакомы, — ответил второй, блондин лет сорока. Он смотрелся бедно, как и большинство людей в этом городе. Но, несмотря на то, что его одежда потеряла свой первоначальный цвет, она выглядела опрятной, а стрелки на брюках были идеально отглажены.

— Знаете, я ведь не в первый раз с таким сталкиваюсь. Двадцать пять лет в полиции работаю как-никак. Но вот такие вот вести легче приносить не становится, — полицейский тяжело вздохнул, и оба замолчали на время. — У неё точно никого не осталось?

Второй лишь отрицательно покачал головой. Вместе они приблизились к входной двери, и блондин не особо решительно нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась практически моментально, и на пороге появилась темноволосая девочка. Резкие движения выдавали терзающее её беспокойство. Увидев мужчин, она сделала шаг вперёд и зачем-то захлопнула за собой дверь.

​

— Здравствуй, Эва, — произнёс он.

— Мистер Картер! Добрый вечер, — её голос был нервным, интонации не подходили словам. — И Вам, сэр, — добавила девочка, обращаясь к полицейскому.

— Добрый вечер, мисс Лоусон. Позвольте представиться, старший офицер полиции Пол Харди.

Несколько секунд они хранили молчание.

— Простите, но чем я могу вам помочь? — нерешительно произнесла она. По-видимому, девочка догадывалась о причине их визита, но не хотела в это поверить.

— Луиза… — блондин не успел договорить, девочка тут же прервала его.

— Мама? С ней что-то случилось?

— Эва, твоя мама умерла, — с грустным лицом ответил мистер Картер. Я заметил, как заблестели слезы в уголках его глаз. — Мне очень жаль.

— Что... Как… Я вам не верю!

— Миссис Лоусон погибла в аварии. Водитель, въехавший в её машину, был слишком пьян, чтобы отличить свою полосу от встречной, — негодующе сообщил офицер. Осознав, что такая реакция неуместна, он прочистил горло и уже с сочувствием продолжил: — Оба скончались на месте. Примите мои искренние соболезнования, мисс.

В следующий миг я услышал плач, который вывел меня из оцепенения. Зачем я вообще стою здесь? Люди умирают каждую секунду, причиняя боль своим близким и оставляя сиротами своих детей. Я сам потерял обоих родителей, потому знаю, как тяжело пережить подобное. Но какое мне дело до судьбы этой конкретной девочки? Несмотря на очевидную бессмысленность занятия, я всё же продолжил наблюдать.

​

Плач стал чуть тише, в объятиях полицейского она всё ещё продолжала всхлипывать, но уже не так часто. Мистер Картер решился заговорить:

— Все заботы я возьму на себя. Если хочешь, можешь пожить пока у нас, а потом решим, что делать. Хорошо?

Девочка не ответила. Тем не менее, он продолжил:

— Я звонил Мэри, она сейчас заедет за тобой. Мне нужно вернуться на работу, но через час я освобожусь и приеду. Договорились?

Едва заметно, но она кивнула. Потом, с трудом сдерживая слезы, спросила:

— Меня отдадут в школу-интернат? Ведь мне ещё нет восемнадцати…

​

Звук приближающейся машины я услышал уже давно. Теперь же серый автомобиль вывернул из-за поворота и остановился у края дороги, не заглушая двигателя. За рулём сидела усталая женщина, которая в молодости, вероятно, была красива. Мистер Картер проводил девочку до машины, закрыл за ней дверь и перебросился парой слов с женой. Затем он вернулся к офицеру. Последний пожал ему руку и, попрощавшись, направился к центральному парку.

Странная реакция, но первое о чём спросила девочка, не отправят ли её в интернат. Скорее всего, так и случится: родственников у неё не осталось, и, маловероятно, что найдётся кто-то желающий взять её под опеку. А что если вмешаться в эту историю? Можно изменить её будущее, дать ей возможности устроиться в жизни. Я усмехнулся собственным мыслям. Решил поиграть в бога? Что ж, почему бы и нет?

— Добрый вечер, сэр, — сказал я, приблизившись к человеку, который, по моему мнению, должен был быть соцработником. Он ответил на моё приветствие. — Грустный день, не правда ли? Я слышал, о чём вы говорили с этой девочкой. Осталась сиротой в… Сколько ей лет?

— Пятнадцать, — ответил мистер Картер.

— Пятнадцать, — неосознанно повторил я. — Этот дом принадлежит им?

— Нет, они давно переехали сюда, но дом арендовали. Луиза говорила, что ей скоро дадут повышение, хотела взять ипотеку и выкупить его, но… — он замолчал, а потом с подозрением взглянул на меня. — Простите, сэр, но почему вы интересуетесь?

— Я хотел бы предложить этой девочке свою помощь.

​

В голове уже сложился план. В нем было что-то неправильное, что-то, что я не посчитал важным или не принял во внимание. Реакция девочки, разумеется, непредсказуема. Она поначалу может отказаться, но я почти уверен, что мне удастся её убедить. С документами тоже не должно возникнуть никаких проблем. К тому же она достаточно взрослая, так что мне не придётся заниматься её воспитанием. Что же я упустил?

— Чем же это? — ошарашено спросил меня мистер Картер.

— Я могу стать её опекуном.

— Вы? — он изумлённо смотрел на меня. Его непонятливость злила, и я не сдержал эмоций.

— Да, я собираюсь взять эту девочку под свою опеку! Думаю, лучше бы это сделали вы, но, насколько я могу судить, вам едва ли хватает средств на содержание собственной семьи.

​

С каждым словом он мрачнеет, а его сердцебиение учащается. Я слышу это и вижу по тем жилам, что так призывно пульсируют на шее. Кровавая дымка затуманивает зрение, чувства обостряются, а время замедляет свой бег...

Проклятье! За десять лет я так и не смог научиться контролировать эту чёртову жажду. Собравшись с силами, я продолжил, добавляя к голосу немного внушения:

— Поэтому мне бы не помешала консультация специалиста. Не представляю, какие документы нужны для оформления опеки, и что вообще следует делать в таких случаях. Готов спорить, что вы наверняка в этом разбираетесь.

Он несколько раз подряд моргнул и немного рассеяно ответил:

— Да, конечно. Уже поздно, но если вы придёте в мой офис завтра, то я дам вам всю необходимую информацию. Вот моя визитка.

Он протянул мне белую карточку. На ней без изысков было написано: «Кристофер Картер, социальная служба». Ниже телефон и адрес. Я уже собрался прощаться, как вдруг снова услышал его голос.

— Могу я узнать ваше имя, сэр?

В мыслях возникает образ: острые клыки легко разрывают жертве кожу, вонзаясь прямо в сонную артерию, и горячая тёмно-красная жидкость начинает порциями выливаться в рот. На языке уже чувствуется этот ни с чем не сравнимый вкус, ради которого можно совершить худшее из преступлений — убийство. Улица пуста, и если я буду действовать быстро, то никто ничего не заметит...

Я встряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивой идеи. К чёрту работу, в таком состоянии я всё равно не смогу сосредоточиться, надо возвращаться домой. Ничего не подозревавший о моей внутренней борьбе человек всё ещё ждал ответа. Я не стал испытывать его терпения.

— Эрик Веллингтон. Доброй ночи, сэр.

Слегка поклонившись на прощание, я развернулся и быстрым шагом скрылся из его поля зрения. Несколько минут, и я был дома, утоляя жажду холодной кровью. В таком виде она отвратительна, но зато это быстрее и безопаснее, чем охота. Я с трудом вспомнил, последний раз, когда отважился напасть на человека. С тех пор прошло девять лет. Отгородившись от остального мира, я развлекал себя работой, убивая свободное время за книгами или мольбертом.

​

И сейчас действительно ли я готов поменять образ жизни, связав свой судьбу, пусть и на весьма короткий срок, со смертной?

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Сегодня должен приехать Картер и привезти с собой Эву. Я не говорил с ней ни разу, по сути, мы даже не знакомы. Но, несмотря на это, она дала своё согласие, правда с условием, что в любой момент сможет переехать обратно к Картеру. Я не возражал, хотя бы потому, что был уверен — она не воспользуется этим условием.

— Всё же это как-то неправильно. С чего бы вдруг какому-то незнакомцу помогать мне? — говорила Эва, пока они сидели в машине возле дома. Этот разговор я подслушивал специально.

​

— Я знаю, это немного странно, но он мне показался хорошим человеком, — сказал Картер. Я усмехнулся. Не знаю, что позабавило меня больше: «хороший» или «человек». — Возможно, не стоит доверять ему полностью, но и отказываться от такого предложения было бы неразумно. В любом случае, ты ничего не теряешь.

— Кроме собственной гордости, — едва слышно пробормотала она.

Хлопнули дверцы машины. Я распахнул входную дверь сразу, как только они успели преодолеть небольшую лестницу у входа. После всех приветственных церемоний, я устроил Эве экскурсию по дому. Она явно чувствовала себя неловко, но старалась быть вежливой и приветливой.

— А что в той дальней комнате? — спросила она, когда мы зашли в западное крыло.

— Моя спальня. И это единственное место в доме, куда тебе не стоит входить без моего разрешения.

— Хорошо, я поняла.

По её виду сложно понять, напугал я её своим предостережением или, наоборот, заинтриговал. Возможно и то и другое.

— Готовить умеешь? — поинтересовался я, не особо рассчитывая получить положительный ответ.

— Умею, — ответила Эва, кивнув вдобавок головой.

— Отлично. Я веду по большей части ночной образ жизни. Вдохновение ко мне приходит только после заката солнца. Днём же я обычно сплю, так что готовить тебе придётся самой. Да и в целом привыкай, что мы не так часто будем видеться, даже учитывая, что живём в одном доме. Если тебя это устраивает, то добро пожаловать.

— Вполне устраивает, я привыкла быть одна. Мама… Она работала весь день, и виделись мы только по вечерам и выходным, да и то не всегда.

​

Выражение на её лице стало печальным. Она не собиралась плакать, но воспоминание о матери потревожило ещё не затянувшуюся рану. Инстинктивно, мне захотелось её обнять, но я понимал, что это может быть опасно. Поэтому, смотря ей прямо в глаза, я произнёс:

— Ты не одна, Эва. Я едва тебя знаю, но уверен, что найдётся пара-тройка людей, всегда готовых тебя поддержать. Не бойся просить их о помощи, когда тебе плохо. Какой бы гордой ты ни была, поверь мне, нет ничего хуже, чем переживать горе в одиночку.

​

Она слабо улыбнулась. Лишь на мгновение, но я увидел, как заблестели её серые глаза, и мне отчаянно захотелось заглянуть в них, когда она будет смеяться.

— Кстати, пока не забыл, — порывшись в бумажнике, я отыскал пластиковую карту и протянул её девочке. — Держи. Надеюсь, как пользоваться знаешь.

Упоминание о деньгах её явно смутило.

— Это уже слишком, я не могу её принять. Вы и так даёте мне крышу над головой, хотя Вы мне ничем не обязаны.

— Закон предписывает меня выдавать тебе каждую неделю деньги на карманные расходы, — заметил я. — К тому же именно тебе придётся покупать продукты. И ещё заниматься уборкой. Так что считай это своеобразной оплатой за работу по дому.

Неохотно, но она всё же согласилась. Уже после того, как мы распрощались, девочка вдруг развернулась прямо в дверях. Эва подошла ко мне и, пристально глядя в глаза, сказала:

— Спасибо Вам за всё.

Не зная как на это реагировать, я лишь молча кивнул.

***​

На следующий день, когда все документы были подписаны, Эва переехала в мой дом. С этого дня моя жизнь изменилась, но не так кардинально, как я рассчитывал. Мне понадобился целый месяц, чтобы привыкнуть к постоянным звукам в доме: лёгким шагам, стуку сердца, едва различимому дыханию. С Эвой мы общались не часто. Иногда она обращалась ко мне за советом или помощью, иногда мы просто говорили на отвлечённые темы. За два года, что ей оставалось учиться в старшей школе, я не мог сказать, что успел хорошо узнать её.

Однажды вечером, она постучала ко мне в спальню. Я открыл дверь, но не пустил её внутрь, предложив поговорить в гостиной.

— Вы, должно быть, считаете меня очень невежливой, — произнесла она с серьёзным видом, опустившись на диван.

— Почему? — обескуражено спросил я.

— Мы почти год живём под одной крышей, а я так и не поинтересовалась, когда у Вас день рождения.

Впервые за долгое время я рассмеялся. Моя реакция, похоже, задела её, взгляд стал холодным.

​

Всё ещё не в силах сдержать улыбку, я ответил:

— Прости, вовсе не хотел тебя обидеть. Я не отмечаю свой день рождения. Так что это не важно.

— Может быть, это неважно для Вас, но не для меня.

Я не отреагировал.

— Ну, хорошо, — сказала Эва, поняв, что ей не удастся меня расколоть. — Тогда назовите какой-нибудь день в году, и в этот день я буду дарить Вам подарок просто так. А иначе получается несправедливо.

​

С этими словами она уставилась на меня, ожидая ответа. Я, пользуясь случаем, внимательно рассматривал её. Мне уже не единожды удавалось её рассмешить, и каждый раз я с завистью наслаждался видом искрящихся серых глаз. Полная жизни, стремлений и ещё не разрушенных мечтаний она являла собой полную противоположность меня. Лишившись цели и не имея никаких желаний, я уже давно не живу, а попросту существую. Так почему бы и не подыграть?

— Любая дата?

— Да, абсолютно! — она энергично закивала головой.

— Пятое сентября, — немного подумав, выдал я, пытаясь предугадать реакцию Эвы.

— Эй, так нельзя… Это же мой день рождения!

— Тебе же хотелось, чтобы всё было справедливо, — парировал я.

Эва сощурила взгляд, а потом деловым тоном произнесла:

— Значит, пятого сентября.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

К дому подъехала машина. Тихо хлопнула дверца, затем, прислушавшись, я различил лёгкие шаги. В замке щёлкнул ключ, открылась входная дверь и в освещённую комнату вошла Эва. Заметив меня, она тут же радостно выпалила:

— Я решила стать врачом!

Бросил взгляд на часы: половина пятого ночи. Или уже утра?

— Это не совсем моё дело, но алкоголь в твоей крови каким-то образом повлиял на это решение?

В один миг вся её весёлость улетучилась, и она произнесла чётко и спокойно:

— Я совершенно трезва, — и, словно вновь натянув улыбающуюся маску, она начала рассказывать. — Сегодня на вечеринке… Да не смотрите на меня так! Во-первых, мне завтра не в школу, а во-вторых, я крайне редко бываю на таких мероприятиях. И я ничего не употребляла!

Я не показал ни единой эмоции, лишь продолжал наблюдать за ней, храня молчание.

​

— Так вот, сегодня на вечеринке был один парень. В общем, не знаю, что он там съел или выпил, но на наших глазах его голова и шея сильно опухли, и он стал задыхаться, — она говорила очень быстро, даже не переводя дыхания. — А я совсем недавно читала про анафилактический шок, и мне пришло в голову, что возможно это он и есть. Вы не представляете насколько сложно спрашивать про эпинефрин у толпы опьянённых школьников! Но, мне повезло. Нашёлся один аллергик, таскающий ампулу с собой на всякий случай. Правда, он наотрез отказался «втыкать в живого человека иголку», так что делать инъекцию пришлось мне. И знаете, это помогло. Парню сразу стало легче дышать, даже отёк немного спал! К тому времени кто-то из ребят уже вызвал скорую. Врач сказал, парню сильно повезло, что я оказалась рядом. А ведь до этого я ни разу даже шприц в руках не держала! Только в фильмах видела, как это делают.

Вздохнув, Эва уставилась на меня в ожидании. Я, не зная, что сказать, опустил взгляд в пол. Она спасла жизнь человеку в свои шестнадцать лет. Поздравить? Назвать умницей и добавить: «Продолжай в том же духе»? Нужные слова пришли в голову неожиданно, и я, не раздумывая, высказал их:

— Твоя мама гордилась бы тобой.

Эва тут же изменилась в лице: щеки залились румянцем, а в глазах появились слезы. Она шмыгнула носом и произнесла ослабевшим голосом:

— Я пойду… мне…

​

Она развернулась и стремительно взбежала по лестнице наверх. Через пару секунд раздался звук захлопнувшейся двери.

***​

Утром я специально ждал, когда она проснётся, чтобы поговорить. Ожидание затянулось: Эва выбралась из постели только после двух. День как назло выдался ясным. Сквозь немного запылённые окна бил яркий солнечный свет. В нем, если приглядеться, можно было различить летающие в воздухе частицы. Каждый раз, проходя мимо окон, я старался не соприкасаться с лучами. Солнечный свет для меня не смертелен, но причиняет сильную боль похожую на прикосновение раскалённого железа.

Я сидел в самом неосвещённом углу гостиной, когда она, растрёпанная после сна, спустилась вниз.

— Не передумала?

Эва вскрикнула. Потом заметила меня и повернулась, вид у неё был испуганный.

​

— Простите, не ожидала увидеть Вас здесь в такое время.

Я не удивился, что моё присутствие застало её врасплох. За полтора года, что Эва здесь живёт, мы ещё ни разу не пересекались днём.

— Мне показалось, что вчера мы не договорили, и я надеялся продолжить наш диалог сегодня. Итак, за ночь твоё желание не изменилось?

Она потянулась, протёрла глаза и уселась на диван напротив меня.

— Нет. Я и раньше задумывалась, над тем, чтобы стать врачом, но вчера приняла окончательное решение, — её голос звучал безапелляционно.

— Тебе нужна моя помощь? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал я.

Она смутилась. Ей неловко просить о чём-то, особенно когда дело касается денег. Получить стипендию довольно сложно — слишком много желающих и слишком мало мест. А учиться и одновременно работать, чтобы оплачивать учёбу, почти невозможно.

— Да, я ещё вчера хотела поговорить об этом, — нерешительно проговорила Эва. — Мне вряд ли удастся выиграть стипендию, а у меня самой не так много денег. Поэтому и хотела спросить, не одолжите ли Вы мне? — едва закончив предложение, она тут же быстро добавила: — Я обещаю, что всё верну, как только начну работать.

— Разумеется, я оплачу все твои расходы. И тебе вовсе не обязательно что-либо возвращать.

Она покачала головой.

— Мы ведь говорим не о паре долларов, а о действительно большой сумме. И Вы готовы дать её просто так, не требуя ничего взамен? Простите, но даже мне, такой наивной и глупой, сложно в это поверить.

— Ты не наивна и не глупа, не принижай себя. Это во-первых. А во-вторых, мне не нужны деньги. Одно время я жил, совершенно не стесняясь в тратах. Сейчас понимаю, что это было бессмысленно. Вещи и деньги лишь создают иллюзию счастья. Но даже обладание миллиардами не сможет заполнить пустоту внутри и не избавит от чувства одиночества.

Эва задумчиво смотрела на меня. Внутри неё явно шла борьба, ей было что сказать, но не хватало смелости. И всё же она частично озвучила свои мысли:

— Иногда я думаю, что Вам на самом деле куда больше лет, чем кажется на первый взгляд.

— И сколько же мне, по-твоему? — в полуулыбке спросил я, ставя на то, что ответом будет число, близкое к тридцати.

— Я бы сказала, лет тридцать пять — сорок, — и тут же продолжила, не дожидаясь моей реакции: — Это, конечно, не так. Моё предположение: Вы потеряли кого-то, возможно очень близкого Вам человека и переосмыслили свою жизнь.

Я усмехнулся, стараясь не выдавать своих истинных чувств. На деле же мне стало страшно, что если однажды Эва догадается о моём секрете?

​

— Да, это так, — сказал я и кивнул в подтверждение своих слов. — Я потерял ту, которую любил больше жизни. Она ушла от меня, даже не попрощавшись. Тогда я начал думать, что жизнь по сути своей бессмысленна. Мы все пытаемся найти подлинное счастье, но многим ли это удаётся? Поэтому, если я могу сделать хоть что-то, что осчастливит тебя, то сделаю это.

Я ведь не солгал. Немного перефразировал, но не произнёс ни слова лжи. Так неужели я действительно верю в то, что проведу остаток отведённой мне вечности в одиночестве?

— Простите, но Вы правда разочаровались в жизни лишь потому, что Ваша любовь оказалась ненастоящей? Это же абсурдно! В мире множество вещей, способных осчастливить человека. Еда, путешествия, другие люди, в конце концов! Каждый может найти себе хобби, приносящее удовольствие.

«Человека — возможно, но что если речь идёт не о людях?» — подумал я, но не произнёс вслух. Спорить не хотелось, да и не было в этом смысла.

— Ты права. Наверное, я так говорю лишь потому, что слишком много времени провёл один.

— Вот именно! Вам стоит чаще выбираться из дома, — посоветовала Эва. — К примеру, хотя бы сегодня — посмотрите, какой чудесный день! Солнце светит так ярко, что, кажется, будто деревья объяты пламенем.

Я слабо улыбнулся, представив, какая пытка ждала меня, выйди я сейчас на улицу.

— Может быть в другой раз.

С этими словами, я поднялся с кресла и быстрым шагом устремился к прохладной тьме своей спальни.

***​

Наши пути разошлись спустя полгода. Эва поступила в колледж, где планировала брать дополнительные курсы биологии, химии и физики, необходимые для поступления в медицинскую школу. Я же, потеряв всякий интерес к Риверсайду, отправился на поиски нового дома. Первоначальный план был вернуться в Бриджпорт, но после двух лет жизни в спокойном провинциальном городке, я не был готов к жизни в мегаполисе. К тому же с Бриджпортом я был связан мрачным прошлым, которое предпочёл бы забыть.

За всё время, проведённое в Риверсайде, я ни разу не пожалел, что взял Эву под опеку. В конце концов, я стал ей даже благодарен. Она заразила меня своей энергией, стремлением обрести если не счастье, то хотя бы душевное спокойствие. С такими мыслями я пересекал границу викторианско-готического городка.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Переезд в Миднайт Холлоу положительным образом сказался на моём эмоциональном состоянии. Депрессия, в которой я пребывал последние шестнадцать лет, окончательно прошла, что было заслугой моих новых знакомых.

Выбирая место жительства, я больше ориентировался на климатические условия. После утопающего в солнечном свете Риверсайда мне хотелось найти какой-нибудь мрачный уголок, где даже днём без вреда для себя можно было бы выйти на улицу. Миднайт Холлоу полностью удовлетворял этому требованию: плотный тяжёлый туман, нависший над улицами как купол, не пропускал ни единого луча солнца.

Разумеется, я оказался не единственным фанатом такого атмосферного явления. Уже почти век город негласно принадлежал моим сородичам, с которыми, несмотря на различия, я быстро нашёл общий язык.

Обзаведясь друзьями, я больше не испытывал одиночества. В скором же времени у меня должна была появиться соседка, и, казалось, что жизнь возвращается в своё обычное русло.

Сидя возле бассейна, я прислушивался к звукам. Судя по ним, на интересующем меня повороте свернули две машины. Одна остановилась, проехав всего пару домов, вторая же продолжила движение. Она затормозила в самом конце улицы, едва не уткнувшись носом в ворота старого городского кладбища.

— Эмм… Сэр, вы уверены, что не ошиблись адресом?

— Нет, мисс. Никакой ошибки, всё верно. Улица Суаллоу, дом 10.

— Невероятно.

За последние четыре года мы лишь созванивались по праздникам, и услышав её голос вживую, я почувствовал, как моё сердце наполнилось теплом. К собственному удивлению, я осознал, что скучал по ней.

— Опаздываешь, — с фальшивым укором в голосе сказал я, в то время как девушка закрывала дверь такси.

Она стала настоящей красавицей. Даже будучи одетой в простую блузку и джинсы, ей удавалось выглядеть женственно и изящно. Сколько ей сейчас, двадцать?

— Надеюсь, это просто такая шутка, или ты и вправду решил поселиться на кладбище?

— Не совсем. Правильнее будет сказать: рядом с кладбищем.

Я кивнул в сторону тёмно-серого двухэтажного дома. Эва ничего не ответила, и её напускное спокойствие терзало нервы. На пару с таксистом мы занесли её вещи на второй этаж. После получения платы с неплохими чаевыми таксист удалился, и мы остались вдвоём.

— Ну, как тебе дом? — осторожно поинтересовался я.

— Ты серьёзно? — воскликнула Эва. Теперь она выглядела ошеломлённой. — Знаешь, уже на въезде в этот город я ожидала, что ты живёшь в каком-нибудь старом доме с привидениями, или в заброшенном замке, или ещё в чём-то подобном, но это… Ты превзошёл все мои ожидания.

— Так ты согласна остаться здесь?

Она тяжело вздохнула.

— Можно подумать, у меня есть другие варианты. Ты ведь знаешь, я на всё что угодно готова ради этой стипендии.

Дело в том, что ей поступило заманчивое предложение от медицинской школы Миднайт Холлоу. Да, Эву готовы были принять и другие учебные заведения страны, но только здесь ей удалось получить стипендию. Желание наконец-то обрести финансовую независимость перевесило всё остальное.

Так наши пути пересеклись во второй раз. Разумеется, когда я переезжал в этот город, мне и в голову не могло прийти, что Эва снова будет жить со мной в одном доме.

— Варианты есть всегда, — возразил я. — Например, общежитие…

— О, нет! — тут же запротестовала Эва. — Хватит с меня общаги за четыре года колледжа! Хочу отдельную спальню. И ванную.

Всплеск эмоций прекратился так же резко, как и начался. Устало она опустилась на диван и окинула взглядом гостиную. Я сел рядом с ней, чувствуя, как к горлу подступает комок. Прежде, чем предлагать ей въехать в этот дом, я должен был раскрыть свою тайну.

Я не желал больше лгать, притворяясь человеком. Эва стала старше, она очень скоро поняла бы, что со мной что-то не так, и правда всё равно вырвалась бы наружу. К тому же я считал, что девушка имеет право на осознанный выбор, который я собирался поддержать в любом случае.

— В целом, здесь не так уж и плохо, — заметила она, осматриваясь вокруг. — Немного мрачновато, зато всё в одном стиле. О, тут даже рояль есть.

— Могу что-нибудь сыграть, если хочешь, — предложил я, надеясь как можно дольше не переходить к неприятной части разговора.

— Не знала, что ты умеешь, — произнесла она удивлённо. Потом добавила: — Хотя, если так задуматься, я вообще мало что о тебе знаю.

Если я и ждал подходящий момент, то это был он. Дальше тянуть нет смысла. Но как же сложно! В нерешительности я тупо уставился на сплетённые пальцы рук.

— Да, мне следовало сказать об этом раньше, — мой голос звучал тише, чем обычно, и немного дрожал.

Почувствовав внезапный прилив храбрости, я повернулся к ней лицом, и мы встретились взглядами. Эва смотрела на меня очень внимательно и серьёзно.

— Я вампир.

Я ожидал чего угодно, но только не такой реакции. Она зашлась истерическим смехом.

— Эва, это не шутка! — с нескрываемой обидой воскликнул я. Ответом же была лишь широкая улыбка. Это окончательно вывело меня из себя. — Чёрт! Ты два года прожила со мной под одной крышей! Разве моё поведение не казалось тебе странным? Ты ведь даже сама заметила, что я старше, чем выгляжу!

Подействовало. Она больше не улыбалась, взгляд её стал отрешённым.

— Для меня всегда было загадкой, чем ты питаешься, — осторожно и задумчиво проговорила Эва. — Теперь я, кажется, понимаю.

Пару минут никто из нас двоих не решался озвучить свои мысли. Она нарушила тишину первой:

— Можешь дать мне свою руку?

Молча я выполнил её просьбу, протянув руку ладонью вверх. Её тёплые пальцы тут же попытались нащупать пульс. Разумеется, безрезультатно.

— А ещё мне не требуется дышать, спать и я никогда не устаю физически.

— Не понимаю. Как такое вообще возможно? Как ты можешь двигаться, говорить, думать, если твоё тело по всем признакам мертво?

Я пожал плечами.

— На такой же вопрос я получил лишь один ответ — «магия». Так себе объяснение, но лучшего у меня нет.

На какое-то время в гостиной снова повисла тишина.

— И сколько тебе лет?

— Всего — сорок два. Обращён был в двадцать шесть, — зачем-то добавил я.

До неё, видимо, дошёл весь смысл моего признания, потому что девушка чуть отодвинулась и, запинаясь, проговорила:

— Постой, ты же не… Это же не значит, что… Я имею в виду, у тебя ведь было столько времени...

— Я не планирую тебе навредить, если ты об этом. Можешь не переживать на этот счёт.

Застыв, Эва настороженно смотрела на меня, пока внутри неё велась борьба любопытства со страхом. Первое всё же вскоре одержало верх:

— И ты этого хотел? В смысле, стать… вампиром.

— Нет, — ответил я, не задумываясь. — И никогда бы не согласился на это добровольно. Но ей не нужно было моё согласие.

— Ей?

Взглянул на часы: стрелки показывали половину второго.

— Уже поздно. Я готов ответить на все твои вопросы, но завтра. Сейчас тебе стоит пойти поспать, ты наверняка устала в дороге.

Эва действительно выглядела измотанной, но, похоже, силы не до конца покинули её.

— Полагаешь, что мне сегодня удастся заснуть? Но в чём-то ты прав, мне не помешает привести себя в порядок. Может, продолжим наш разговор через полчаса?

Я кивнул, приняв её предложение, и она удалилась в свою комнату.

***

Через двадцать минут она спустилась вниз, и, не найдя меня в гостиной, зашла в столовую. Там её уже дожидались горячие тосты с сыром и свежесваренный кофе.

Эва тут же накинулась на еду, произнеся что-то нечленораздельное, из чего мне удалось понять только «спасибо» и «рассказывай».

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Я повстречал её в Бриджпорте, в городе, изуродованное лицо которого скрывала привлекательная маска. В этих вечно жужжащих каменных джунглях, всё подчинялось закону «выживает сильнейший», и среди нескольких миллионов жителей едва ли отыскался бы кто-то, готовый помочь тебе просто так.

Но, переезжая туда семнадцать лет назад, я этого ещё не знал. Тогда я представлял, что жизнь в городе такая же как в глянцевых журналах: яркая, насыщенная, сверкающая, и воображал, что очень скоро займу место среди персон высшего света.

Порой удивляюсь, как можно было быть настолько глупым? Разумеется, всё пошло не по плану. В городе я был чужаком, человеком из толпы, никем. Как оказалось, таких к сливкам общества не пускают.

«Хорошо», — подумал я. — «Посмотрим, смогут ли несколько Франклинов изменить ваше мнение».

Но отличный в теории план был на практике не реализуем ввиду отсутствия ресурсов. Проще говоря, у меня заканчивались деньги — все мои накопления и последние существенные гонорары были потрачены на покупку квартиры.

Надеюсь, что не создал впечатление какого-то гениального художника, снискавшего всеобщее признание? Потому что, хоть я действительно был известен в узких кругах, а мои картины порой стоили миллионы, какой-либо гениальности, как и художественного таланта, я лишён напрочь.

Я зарабатывал подделкой чужих работ, и это было едва ли не единственное, что я умел делать. По сути в этом не было ничего противозаконного. Да, некий человек захотел себе копию произведения какого-нибудь именитого автора и заказал её у меня. Да, он уточнил, что даже специалист не должен отличить эту копию от оригинала. Да, по окончанию сделки он щедро заплатил. Но что с того? Я никогда не утверждал, что моя работа — оригинал, и к последующим махинациям не имел абсолютно никакого отношения.

Когда передо мной встал вопрос денег, я начал искать применение своим способностям. Проведя в поисках две недели, я постепенно начал понимать в какой... сложной ситуации оказался.

Все заказы, что мне предлагали, были незначительными, и платили за них соответственно. Крупные же доставались только проверенным людям. Полгода я усердно работал на репутацию, стремясь однажды тоже стать «проверенным». Ни на какие клубы и знакомства у меня не оставалось ни времени, ни сил.

В конце концов, мои труды окупились. Я получил предложение от успешного бизнесмена, контролировавшего весомую часть города. Двухгодичное сотрудничество оказалось выгодным для нас обоих. Я начал получать пятизначные суммы за каждый выполненный заказ, и свободного времени у меня стало больше. Вот тогда я с головой окунулся в то, что называют ночной жизнью города.

В скором времени я обзавёлся огромным количеством знакомых и парой надёжных друзей, которые не подозревали о моём роде деятельности. Недавно поженившаяся пара, они тоже, подобно мне, не были местными. Ну, и, конечно же, у меня появилась девушка. Расставание с ней стало для меня роковым.

Новостью о том, что мы больше не вместе, я поделился с друзьями, когда мы как обычно в обеденный перерыв встретились в центре города.

— Ты наконец-то её бросил? Уж не думал, что вообще этого дождусь, — похлопывая меня по плечу, сказал Стив. — Мы просто обязаны отметить такое событие. Правда, Оливия?

Он повернулся к своей жене. Та совсем не разделяла его радостного настроения.

— Заткнись и прояви хоть капельку такта, — укоризненно произнесла она. Стивен возмутился, но промолчал. Урезонив мужа, Оливия обратилась ко мне: — Ты как, в порядке?

— В полном. Стив прав, мне давно следовало это сделать.

— Ха! Я же говорил. Ну, так куда идём сегодня? Раз уж эта, — он замешкался, видимо, пытаясь подобрать приличное слово. Пауза несколько затянулась, так что в качестве исключения он решил назвать её по имени: — Раз уж Дженнифер больше не с нами, то моё предложение — к вампирам.

Дело в том, что последний месяц, мы загорелись желанием посетить клуб с интригующим названием «Кровавый поцелуй». После бурных обсуждений, мы пришли к выводу, что это место для вампиров. Не настоящих, разумеется, а тех, кто пытается на них походить, включая готов, эмо и прочих подобных им неформалов. Я, Стив и Оливия были не против такого похода, но Джен всячески противилась ему, говоря, что ничего хорошего в этом клубе нас не ждёт.

— Я только за, — поддержала предложение Оливия.

— Аналогично, — ответил я.

— Тогда встретимся у входа в половине двенадцатого.

Интерьер клуба вполне оправдал наши ожидания: в нем преобладали чёрный и красный цвета. Людей же внутри было немного. Танцпол пустовал, а на втором этаже кроме бармена было только двое: темнокожий мужчина и женщина с короткими красными волосами. Оба сидели за барной стойкой, молча потягивая коктейли. Они казались завсегдатаями этого места, из-за чего рушилась наша теория о неформалах: их одежда была вполне обычной и современной.

Переглянувшись, мы нерешительно заняли места на стульях, справа от них. Бармен подошёл к нам, ожидая заказа.

— Два бурбона и мартини, — тут же сказал Стив, прекрасно изучивший наши пристрастия. Затем добавил, обращаясь к незнакомцам: — Не особо оживлённо тут, да?

Она оба повернулись к нам лицом, и на секунду мне показалось, что их глаза светятся изнутри. Мужчина заговорил первым:

— Вы рано пришли. Обычно все собираются после полуночи.

Он не успел договорить, как я почувствовал на себе взгляд. Женщина изучала меня, и, увидев, что я это заметил, лукаво улыбнулась. Её голос был подстать внешнему облику: мягкий, бархатный, чарующий.

— Полагаю, вы здесь в первый раз, — мы со Стивом синхронно кивнули. — В таком случае, добро пожаловать! Моё имя Тесса, это Уилл, — кивнула она в сторону мужчины, сидящего справа от неё. — Могу я узнать ваши имена?

— Стивен, Оливия, — представил я друзей. — Меня же зовут Эрик.

— Очень приятно познакомиться. Мы всегда рады новым людям, — растягивая слова, проговорила женщина.

С трудом отведя от неё взгляд, я с немалым удивлением обнаружил, что передо мной стоит стакан бурбона. Совсем не заметил, когда бармен его принёс. Сделав пару глотков, я посмотрел на друзей. Оливия побледнела, а бокал в её руках слегка дрожал. Стив же напротив ни капли не изменился и как обычно выглядел беззаботно. Его стакан уже был пустым, и он явно собирался заказать ещё один, но не успел — Оливия внезапно предложила ему пойти потанцевать. Уилл что-то тихо сказал бармену, и они оба тоже спустились вниз. В баре остались только я и Тесса.

— В городе не больше трёх лет, не так ли? — спросила она меня.

— Да. Как вы узнали? — удивился я её проницательности.

Она обворожительно улыбнулась.

— Три года назад, когда я покидала Бриджпорт, мне было знакомо лицо каждого человека в этом городе, но твоё вижу впервые. Нетрудно догадаться.

— Разве это возможно? — скептически сказал я. — Насколько мне известно, сейчас в городе проживает не меньше семи миллионов человек.

Тесса рассмеялась, и её смех леденил душу. Вернулся бармен, а следом за ним пришёл Стивен.

— Оливия себя плохо чувствует, так что сам понимаешь, — извиняясь, говорил он. — В общем, ещё раз поздравляю тебя с тем, что бросил эту чокнутую стерву. Завтра созвонимся. Пока, друг.

— Пока, Стив.

***​

Я замолчал, задумавшись над тем, что он так и не позвонил. Мне тогда было совсем не до друзей, но и они мной не интересовались. Я помню, мне звонили разные люди и больше всех шеф, но не помню ни одного звонка ни от Стива, ни от Оливии. Совсем не похоже ни на одного из них. Догадка поразила молнией: вряд ли они пережили ту ночь.

— Прости, но что за история с той девушкой? Дженнифер, кажется? — прервала мои мысли Эва.

— Не было никакой истории. Мы встречались, потому что каждый из нас получал свою выгоду. Она — деньги, а я, скажем так, приятную компанию. Такое положение всех устраивало, до тех пор, пока Джен не заговорила о свадьбе. Серьёзно, мы на тот момент даже полгода не были знакомы! Я, разумеется, ответил, что ещё рано. В общем, с тех пор она пару раз в неделю устраивала на этой почве скандал. В конце концов, я не выдержал и порвал с ней.

— Так ты её не любил? — недоуменно спросила она.

— Нет. Она мне нравилась, но не более того.

— Никогда не могла понять, как можно встречаться с человеком, которого не любишь. Ладно, рассказывай дальше.

***​

Распрощавшись со Стивеном, я вновь остался один в обществе той женщины. Посмотрев на неё, я понял, что одновременно боюсь её и жажду.

— Ах, как я могу устоять перед столь очаровательным молодым юношей, сердце которого к тому же свободно? — наиграно-трагично произнесла Тесса, обращаясь к бармену. — Стоит ли мне смиренно принять свою участь и отдаться на волю судьбы? Или же отважно бросить вызов этому наваждению и никогда больше не взглянуть в его бездонные голубые глаза?

Она выдохнула так, будто делала это в последний раз, и закрыла глаза, прижав правую руку к груди. Бармен усмехнулся и покачал головой:

— Переигрываете, мисс. Но на ваш вопрос я отвечу так — пожалейте парня. Из того, что я слышал, он вам очень скоро надоест.

Их, похоже, совсем не волновало, что я слышал и в общих чертах понимал весь разговор. Речь шла обо мне, но отношение к этому я имел весьма неоднозначное. Часть меня хотела бежать из этого места как можно дальше, но она же и понимала, что покинуть клуб мне удастся только с согласия этой женщины. Другая часть жаждала остаться, она желала, чтобы женщина сделала выбор в мою пользу, она отчаянно хотела остаться с Тессой наедине. Впрочем, право выбора принадлежало вовсе не мне.

Она всё ещё сидела с закрытыми глазами, но вдруг повернулась ко мне и, пристально вглядываясь, спросила:

— Ты пробовал когда-нибудь свою кровь? Хочу узнать, насколько она хороша на вкус.

Моё сердце забилось сильнее, дыхание стало учащённым. Стив был прав — это место для вампиров. Ошибся он лишь в одном — эти монстры вполне реальны. Но в тот момент такое открытие для меня не было шоком. Скорее я бы удивился, если бы всему происходящему было другое объяснение.

— Искушаешь меня? — она прикусила нижнюю губу, и я заметил слегка удлинённый клык.

Пульс отдавался ударами в ушах, тело словно парализовало.

— Или же ты меня боишься? — немного обиженно проговорила Тесса, а потом мягко и невинно улыбнулась. — Обещаю, милый, я не причиню тебе боли. Идём со мной, — скомандовала она и протянула руку, за которую я тут же взялся.

Вместе мы вышли из здания и направились к моей машине. Я сел за руль и, повинуясь её безмолвному приказу, поехал к своему дому. Уже в лифте она поцеловала меня, и я не мог не ответить ей. Когда мы оказались в спальне, Тесса сначала легко коснулась губами моей шеи, а затем быстро вонзила в неё свои острые зубы. Она жадно пила кровь, вытекающую пульсирующей струёй. Смерть приближалась ко мне с каждым биением сердца, и в конце я так ослабел, что больше не в силах был стоять на ногах и опустился на край кровати.

— Не сегодня, милый, — сказала Тесса, поднося к моему рту свою руку.

На языке я почувствовал прохладную жидкость. Она заставила меня её проглотить. Рана на шее тут же затянулась, и уже через пару минут я пришёл в себя.

— Неплохо для первого раза, — её похвала казалась искренней. — Думаю, ты заслужил особую награду.

Тесса вновь поцеловала меня, преследуя иную цель, чем в прошлый раз. Теперь я отвечал ей по собственной воле, ощущая сладостную боль в сердце.

Бармен оказался прав. Уже через две недели после нашего знакомства я заметил, что Тесса стала от меня отдаляться. Я любил её и был целиком в её власти, но ей это быстро наскучило. Куда больше ей нравился сам процесс подчинения чьей-либо воли, чем наслаждение полученным результатом. Но тогда я этого не осознавал, а потому моё сердце мучительно ныло всякий раз, когда я проводил ночь в одиночестве. Стоит ли говорить, что я совсем забросил общение с другими людьми и работу, всецело поглощённый любовью к этой женщине?

К моменту, когда она пришла ко мне в последний раз, мы не виделись целую неделю. Я был совершенно разбит, не понимая, чем заслужил такое наказание. Как же жесток был тогда её взгляд, преисполненный отвращения и презрения.

— Жаль, что ты не оправдал моих ожиданий. Впрочем, не расстраивайся: это ещё никому не удавалось.

Тесса в один миг оказалась рядом. Она сжала мою голову руками и замерла, не отрывая тёмных глаз от моих. Её лицо, прекраснейшее из всех, что я видел за свою жизнь, было так близко и в то же время так далеко. Нас разделяла пропасть, преодолеть которую у меня не было ни единого шанса.

Увлекая меня вслед за собой, Тесса села на диван, заставила лечь рядом и положить голову ей на колени.

— Надеюсь, ты меня не разочаруешь, — на выдохе проговорила она, быстро разорвала кожу на запястье, приложила к моим губам и приказала: — Пей.

Меня это удивило, ведь я не был ранен. Всё же ослушаться не было возможности, каким бы сильным не было моё желание. Последнее, что я запомнил из того дня, была её горькая улыбка и произнесённые шёпотом слова: «Сладкой ночи, милый».

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Весь мой рассказ Эва слушала с неподдельным интересом. Когда я закончил, непроглядная тьма за окном сменилась призрачно-серой дымкой.

— Тесса — это женщина, про которую ты говорил мне раньше? Та, что бросила тебя, не попрощавшись? — уточнила девушка.

— Именно она.

— И ты до сих пор…

— Люблю её? Нет. Да и не думаю, что когда-либо по-настоящему любил. Но Тесса из тех, к кому невозможно остаться равнодушным. Её врождённого обаяния, природной красоты и отточенного веками мастерства достаточно, чтобы взбудоражить любой разум. Ей даже не нужно использовать внушение, чтобы заставить людей исполнять её волю.

— Погоди, что? «Внушение»?

— Нечто наподобие гипноза. При желании мы можем влиять на сознание и подсознание человека, изменять его мироощущение. — Заметив нарастающий ужас в её глазах, я поспешил успокоить девушку: — К тебе я его не применял и не собираюсь.

— Знаете, м-мистер Веллингтон, — проговорила она, поднимаясь на ноги и медленно отступая спиной к выходу. — Я п-правда ценю всё, что вы для меня сделали, и обещаю отдать вам д-долг, но принять ваше предложение не могу. П-простите.

Я обещал не препятствовать её решению, но не мог не попытаться переубедить её:

— Будь последовательной, Эва. За всё то время, что мы знакомы, был ли хоть раз, когда я показал к тебе враждебность? Да и зачем бы мне это? Я не животное, я так же разумен, как и ты. За эти шесть лет моя мотивация осталась прежней. Всё, что я хочу сделать, — это помочь тебе устроиться в жизни.

Она долго колебалась, в задумчивости глядя на светлеющую улицу и заламывая руки.

— Может, вы… ты прав, — нерешительно сказала девушка. Я ощутил, как с моей шеи исчезла невидимая верёвка. — Конечно, ты прав! С моей стороны очень глупо подозревать тебя в скрытых мотивах и показывать какое-либо недоверие. К тому же, мне и идти-то некуда — я ведь никого не знаю в этом городе.

— Последнее я легко могу исправить. У тебя нет планов на сегодняшний вечер?

Возвращаясь к стулу напротив меня, она покачала головой.

— Хорошо. Тогда прежде чем ты окончательно что-то выберешь, я хотел бы познакомить тебя со своими друзьями. Я ведь уже упоминал, что не единственный вампир в городе?

Ответом мне послужил лишь уничтожительный взгляд из-под низко опущенных бровей.

***​

— И сколько вас всего? — словно ведя светскую беседу, расспрашивала меня Эва вечером того же дня по пути в «Альбион». Так назывался ночной клуб, в котором собирался клан Миднайт Холлоу.

— Не считая меня, в городе постоянно живут только четверо: Себастиан, Кори, Орландо и Киран. С последним и его женой Мелиндой советую быть предельно вежливой. Я не знаю точно сколько им лет, но подозреваю, что не меньше четырёх-пяти веков.

— Погоди, или я не умею считать до четырёх, или…

Я не дал ей договорить, понимая, что её смутило.

— Мелинда — ведьма. Смертная, как и ты, но способна продлевать свою жизнь за счёт магии.

— Вампиры, ведьмы… Скажи ещё, что оборотни существуют.

— Киран говорит, что пару веков назад почти всех оборотней истребили, — серьёзно ответил я. — Так что тебе вряд ли удастся встретиться хоть с одним.

— Это, конечно, сильно всё меняет, — сказала Эва с нескрываемым сарказмом.

***​

Когда мы вошли внутрь, оказалось, что клан собрался в полном составе. Они, как и обычно, находились в небольшой комнате, недоступной простым посетителям клуба, и вели размеренный разговор, который был прерван нашим появлением. Киран, как и подобает хорошему хозяину, первым поприветствовал нас и представил Эву остальным.

До того занимавший единственное в помещении кресло, Киран выглядел старше всех здесь присутствовавших, что соответствовало действительности. Его лицо покрывали глубокие морщины, густые тёмно-каштановые волосы были небрежно заправлены за уши. Крупный прямой нос, волевой подбородок, широкие нахмуренные брови. Среди этого выделялись глаза: светло-сиреневые светящиеся изнутри радужки — отличительная черта его клана.

По правую руку от него стояла рыжеволосая ведьма, в длинном чёрном с белым платье. Она немногим младше своего мужа, но внешне разница была разительной. Несмотря на правильность черт лица и какую-то особую статность, я всё же не смог бы назвать Мелинду привлекательной. Взгляд угольно-чёрных глаз, холодный и презрительный, нивелировал природные данные. С первого дня знакомства мне казалось, что по какой-то причине я её раздражаю.

Место слева от Кирана в позе телохранителя занимал Орландо. Это было своего рода традицией, так как в настоящей защите, разумеется, никто не нуждался. Об Орландо, которого все звали Ленд, потому что, как пояснила Кори: «в некоторые моменты слова длиннее двух слогов произнести невозможно», я знал немного. Его средиземноморский акцент выдавал происхождение, а привычка к дисциплине — принадлежность к военным. Он немногословен и скрытен, но вовсе не из-за высокомерия, а скорее, наоборот, из скромности.

Диван же оккупировали Кори и Себастиан. Первая — эксцентричная девушка с розовыми волосами. Она, без сомнения, красива и обаятельна. Широкая улыбка, безграничная приветливость и дружелюбие — её главные оружия. Кори способна разговорить любого, с ней чувствуешь себя удивительно легко и непринуждённо.

Себастиан же молодой юноша со светлыми слегка кудрявыми волосами. В болтливости он может посоревноваться с Кори, что, впрочем, и происходит время от времени. Благодаря десяткам, а может и сотням разбитых сердец, Себ считает себя весьма привлекательным для противоположного пола.

— Прошу, чувствуй себя как дома, — возвращаясь в своё кресло, сказал Киран.

Кори тут же жестом указала растерявшейся девушке на свободное место рядом с собой. Я решил позволить себе что-нибудь выпить и переместился к бару. Не отрывающий пристального взгляда от Эвы, Себастиан присоединился ко мне.

— Ты неплохо держишься, для той, кто только что узнала о нашем существовании. В чём секрет? — с восхищением поинтересовалась розоволосая вампирша.

— Эм… Не знаю. Наверное, я не до конца ещё осознала.

— Это пройдёт, — авторитетно заявила Кори. Не выдержав и десятисекундной тишины, она заговорила вновь: — Ну же, у тебя должно быть тысяча вопросов! Задавай, не стесняйся. Мы — существа эгоистичные, нам только повод дай поговорить о себе. Так ведь, сородичи?

Все, кроме Себастиана, ограничились кивками.

— О, да, — протянул блондин. — А тебе так даже повод не нужен — лишь бы только слушатель нашёлся.

Кори нехарактерно для себя сделала вид, что не заметила подколки, и промолчала.

— Простите, если покажусь невежливой, но вы не такие как Эрик.

— Верно подмечено, — похвалил Эву Киран. — Мы принадлежим разным кланам, этим и объясняется наше отличие. Клан — нечто аналогичное человеческой расе. И, подобно людям, мы различаемся не только внешними особенностями, но и физическими. Например, чувствительностью к свету. Клан Эрика единственный, для кого солнце не смертельно.

— А что насчёт остальных мифов? Это правда, что вы не переносите запах чеснока?

— Не более чем обычный человек, — ответила Кори. — Всю религиозную ерунду тоже можешь выбросить из головы — наш вид старше многих современный верований. В летучих мышей превращаться не умеем, в гробах не спим…

— Не обобщай, — заметил Ленд, намекая на существовавшие в средневековье кланы.

— ...и можем без приглашения вломиться в любой дом.

— Осиновый кол — тоже миф?

Пять пар поблёскивающих немигающих глаз уставились на неё. Любопытство завело девушку прямиком на минное поле.

— Не пугайся, — вмешалась Мелинда. — Для них это болезненная тема. Хотя никому не понравится, если расспрашивать о способах его убить. Ты ведь именно такой смысл заложила в свой вопрос.

Девушка, устыдившись неловко вырвавшихся слов, не нашла в себе сил принести извинения. Но уйти в себя ей не позволила Кори, которая быстро сменила тему:

— Эрик говорил, ты поступила в медшколу. Уже выбрала будущую специальность?

Ответа Эвы я не услышал, встретившись взглядом с Себастианом. Озадаченность, написанная на его лице, добавляла смазливой внешности десяток лет.

— Что ты…

Себ не дал мне закончить вопрос, хмуро произнеся:

— Нам надо поговорить и желательно без лишних ушей.

Он кивком головы указал на второй этаж, намекая на звукоизолированный кабинет Кирана. Преодолев винтовую лестницу, мы закрылись в пустовавшей комнате, и Себастиан тут же громким шёпотом проговорил:

— Не смей этого делать.

— Что? О чём ты, Себ? — непонимающе спросил я.

— Не будь идиотом, Эрик! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Я покачал головой с ещё более недоумённым видом.

— О, Боже праведный! — воскликнул он, закатив глаза и, наконец, сказал прямо: — Не смей влюбляться в эту девчонку.

Вряд ли я когда-либо выглядел более ошарашенным.

— Прости, но ты сейчас об Эве говоришь?

— А что, у тебя в доме ещё парочка смертных живёт? — раздражённо ответил он. Потом уже спокойно добавил: — Мой тебе совет, если хочешь прожить счастливо остаток своей вечной жизни, собирай вещи и уезжай как можно дальше от неё.

— Ты бредишь, Себастиан, — отмахнулся от него я.

— Три месяца. Готов спорить, пройдут не более трёх месяцев, прежде чем вы осознаете, что между вами нечто большее, чем просто дружба.

Он видел, что его слова на меня не подействовали. Я по-прежнему считал, что его опасения абсурдны.

— Господи, Эрик, доверься хотя бы моему опыту! Я старше тебя и прекрасно знаю, о чём говорю. Оставь её, так будет лучше для вас двоих.

— Да с чего ты вообще взял, что я могу в неё влюбиться? — не выдержал я.

— С того, что ты, во-первых, не слепой, а во-вторых, как и все мы инстинктивно тянешься ко всему доброму, чистому и способному на сострадание. Наш мир так устроен, что плохие парни любят хороших девочек и наоборот. Только в отличие от сказок для нас это никогда не заканчивается хэппи-эндом. И ничто не изменит того факта, что тебе предстоит прожить вечность, а ей едва ли больше века. — Он с мольбой посмотрел на меня: — Не искушай судьбу, уезжай и как можно скорее. Готов составить тебе компанию, если ты этого захочешь.

Немного улыбнувшись, я вежливо ответил ему:

— Я ценю твою заботу, но мне кажется, ты слишком драматизируешь.

— А, к чёрту, — горько усмехнулся Себастиан и махнул рукой.

Уже на выходе из кабинета, он добавил:

— Три месяца.

***​

— Что скажешь? — спросил я на обратной дороге домой.

— Возможно это безумие, но мне теперь мне слишком интересно, чтобы отступать. Если предложение ещё в силе, то я с удовольствием его приму.

— В силе, — заверил я её. — Значит, решено? Ты остаёшься у меня?

Она подтвердила кивком и тут же широко зевнула. Бессонная ночь и усталость от потока полученной за день информации давали о себе знать. Но даже ультрамариновые круги под глазами и опущенные уголки губ не могли скрыть щедрость природы, наделившей девушку красотой.

***​

Уже гораздо позднее я обдумывал слова Себастиана, пытаясь разгадать причины столь бурной реакции. Да, Эва привлекательна и умна, я был бы лжецом, если бы отрицал это, но она совершенно не мой тип.

«Чёрт, я знаю её с подросткового возраста! Она для меня почти как младшая сестра», — негодовал я мысленно. — «И можно подумать, что я без его нотаций не знаю, чем заканчиваются связи с людьми. Смерть — вот их неизменный исход. Но мы умеем её обманывать, мы можем отсрочить расставание. Даже если в каком-то безумном будущем предсказание Себа исполнится, я могу её обратить».

«Нет», — возразил мерзкий голос подсознания.

Его гранитная правота вызывала ненависть. Я давно решил, что никогда не посмею обречь кого-либо на своё проклятие, а Эва… Насколько я её понимаю, сама на это никогда не согласится. Ведь это означало бы конец её мечтам. Она никогда не сможет заниматься любимым делом, не сможет завести нормальной семьи, не сможет даже попросту выйти на улицу в солнечный день.

Что ж, хорошо, что я воспринимаю её как друга, и не более того.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

— Даже не уговаривай. Разумеется, я приду, — Себ не дал мне произнести и половину заготовленной речи. — Скучающую парочку тоже с собой захвачу. Во сколько, ты сказал? В девять?

— Да, в девять, — подтвердил я. И тут же, вспомнив про пунктуальность друга, добавил: — Только прошу, не опаздывай.

— Конечно! Мы будем вовремя.

Своё слово он не сдержал, приехав лишь во второй половине десятого. По счастливой случайности Эва тоже задержалась, так что сюрприз всё же удался.

— С днём рождения! — прокричали мы хором, едва девушка появилась в дверях дома. Кори первой бросилась её обнимать, не дав Эве даже секунды, чтобы осознать происходящее.

Две абсолютно не похожие друг на друга, они успели найти общий язык за какую-то пару недель. Нет, в способностях Кори я не сомневался: при желании она превосходно умела располагать к себе. Вот только именно наличие у неё этого желания меня поражало. Но так как их общение было весьма полезно для Эвы, я делал вид, что не нахожу в нём ничего странного.

Через довольно немалое время, закончив с поздравлениями и вручением подарков (она по-прежнему исполняла обещание, и в ответ на обёрнутый праздничной упаковкой медицинский трактат протянула мне небольшую коробку — пазл из абсолютно белых деталей), мы расселись на диванах в центре комнаты. Завязалась беседа, состоящая преимущественно из бесконечных вопросов Кори и сдержанных ответов Эвы. Нам — трём мужчинам — сложно было вставить хоть фразу в разговор, хотя каждый добросовестно пытался это сделать. Но, в конечном счёте, энергия розоволосой вампирши иссякла, и в комнате повисла неловкая тишина. Взглянув на Себастиана, я заметил, что его внимание приковал к себе рояль, стоящий у окна.

— Эрик, он настроен?

— Конечно. А почему... — начал я, но был прерван Лендом:

— Неужели великий маэстро решил приобщить нас к высокому искусству? Помнится, в прошлый раз, когда тебя просили исполнить что-нибудь, ты ответил, что мы — «неподходящая публика», и не сможем оценить твой талант по достоинству.

— Не удивительно. Ведь в тот раз вы были настолько пьяны, что я поражён, как ты вообще это вспомнил, — парировал Себ. — К тому же и публика с тех пор сменилась.

Он улыбнулся Эве, поднялся с дивана, поправил пиджак и занял место за инструментом.

— Заранее приношу извинения за неидеальное исполнение. Я давно уже не практиковался, да и акустика здесь оставляет желать лучшего, — сказал он, и его пальцы легко заскользили по клавиатуре от одной клавиши до другой, создавая ангельски красивую мелодию.

А потом Себастиан запел.

Никогда в жизни я не слышал чище и глубже голоса, чем его. Я не понял ни слова — Себ пел на французском, — но от общего сочетания звуков почувствовал комок в горле, а Эва едва ли не заплакала.

Закончив, Себ оглядел нас и слабо улыбнулся:

— Признаю, это был плохой выбор для дня рождения.

— Это было прекрасно, — заверила его виновница торжества. — Я просто… потрясена. Так ты — оперный певец?

— Был когда-то, — блондин грустно усмехнулся. — Первый раз я вышел на сцену, когда мне едва исполнилось десять лет.

— Удивительно! Как же так получилось?

— О, ну зачем ты его об этом спросила?! — тут же отреагировала Кори, до этого времени хранившая надменное молчание. Она, как и все, была зачарована музыкой, но старалась это скрыть. — Теперь весь остаток вечера нам придётся слушать его биографию. Сейчас начнётся: «То был тихий весенний вечер, солнце едва перевалило за горизонт...».

Мы рассмеялись, громче всех звучал сам Себастиан, и печаль, охватившая комнату, растаяла.

— Нет, Кори, можешь не переживать. Я не буду тратить столько времени нашей именинницы. Но всё же, позволь мне удовлетворить её любопытство.

Вампирша закатила глаза и махнула рукой: мол, делай, что хочешь.

— Благодарю за разрешение. Итак, то был тихий весенний вечер... — серьёзно начал он, но не сдержал улыбки, и комната вновь наполнилась хохотом. Дождавшись пока мы успокоимся, Себ стал рассказывать: — Я рано осиротел. В то время на юго-востоке Франции бушевала чума, она-то и забрала всю мою семью. Сбежав от распространяющейся заразы на север, я оказался в Париже, где попал в приют. Он находился неподалёку от оперного театра, куда я стал устраивать вылазки, чтобы посмотреть на репетиции. Театр манил меня, он казался жутко таинственным, и, несомненно, волшебным. Однажды, во время одной из таких вылазок, меня поймали, но, к удивлению, не наказали, а совсем наоборот — предложили роль. Эпизодическую, разумеется, даже без слов. Став частью труппы, я мог свободно смотреть любые репетиции. И я смотрел, слушал и учился сам. В конечном счёте, меня заметили, или, правильнее будет сказать: я был везде и всюду, так что меня сложно было не заметить, и занялись обучением. В шестнадцать лет я впервые получил хорошую роль в опере, а в восемнадцать уже солировал в двух постановках. Публика была от меня в восторге, добрая половина Парижа знала моё имя. Но мой триумф не был долгим, я заболел. Смертельно.

Он замолчал, взгляд его стал отрешённым. Уставившись куда-то вне материального мира, Себастиан продолжил:

— Эту арию, что я вам исполнил, я пел и в свой последний выход на сцену. Это было примерно три века назад…

***​

— Вы уже слышали новость? — взволнованно поинтересовалась влетевшая в гримёрную балерина.

Часть труппы, уже облачённая в костюмы, отозвалась:

— Нет, не слышали. Что за новость?

— Говорят, его светлость д’Анвиль в зале.

По комнате прокатилась волна восторженных вздохов. Только молодой юноша, поправлявший перед зеркалом светлые волосы, остался невозмутим.

— Тоже мне новость, — буркнул он. — Можно подумать, мало у нас графов да виконтов бывает. Куда пальцем ни ткни, везде на знатную особу попадёшь.

— Вы что такое говорите, мсье Себастиан! — воскликнула девушка, справа от него. Она тоже закончила со своим нарядом — платьем с куполообразным кринолином из золотых тканей, — и теперь накладывала румяна. — Герцог д’Анвиль очень близкий друг его величества!

Юноша безразлично пожал плечами и начал распеваться.

— Вы слышали, вы слышали? — вбежала очередная девушка из балета.

Все её заверили, что слышали и не раз.

— Слухи всё это, — выразил кто-то общую мысль.

— А вот и не слухи! — возразила балерина и просияла. — Я сама его видела.

Женская часть труппы тут же побросала свои дела и обступила девушку со всех сторон, наперебой задавая вопросы. Себастиан фыркнул. Он привык быть в центре внимания, а потому завидовал ажиотажу, который создал незнакомый аристократ.

— Да-да, именно такой. Брюнет с сапфировыми глазами. Невероятно красив.

— Его светлость был один? — поинтересовалась девушка в золотом платье.

— Ах, нет. Рядом с его светлостью я видела мадмуазель.

Комната наполнилась разочарованными женскими вздохами, от которых Себ поморщился.

— Она чудо как хороша. Изящная, тонкая, с ослепительной улыбкой. Но не француженка, это точно. Скорее гречанка, потому что выглядит она в точности как греческая статуя. Я их, конечно, не видела, но...

Разговоры стихли одновременно с появлением директора оперы и возобновились лишь после представления.

Себастиан, ещё не до конца отпустивший образ Ипполита, рассыпался в комплиментах и благодарностях. Почему-то самые яркие его слова доставались прекрасной половине труппы. А в особенности солистке, исполнявшей роль Арисии, возлюбленной Ипполита [1].

— Вне всяких сомнений, мадмуазель, сегодня вы превзошли сами себя.

Он церемонно поклонился, отчего девушка покраснела так, что было видно даже через толстый слой пудры. Себ взял её за руку и увлёк за собой прочь из гримёрки.

— Куда вы меня ведёте, мсье? — игриво проговорила девушка.

— Туда, где нам никто не будет мешать, моя дорогая.

— Мешать? Что же мы такое будем делать, что нам требуется уединение?

Она говорила с улыбкой, но продолжала изображать наивность.

— Мы будем петь, разумеется.

— Как необычно, мсье! Всю ночь?

— Почему бы и нет?

— Я всего-навсего переживаю за ваши голосовые связки, мсье. Вы уверены, что они выдержат такую нагрузку?

Он уже придумал витиеватую фразу, но произнести не смог — сильный кашель разодрал его горло. Юноша согнулся от боли пополам, прикрывая рот рукой. Когда приступ прошёл, он взглянул на ладонь.

— Себастиан, что с тобой? Это что... кровь? — ахнула его спутница.

Он кашлял не в первый раз, но никогда ещё ему не было настолько плохо. У него кружилась голова и всё тело охватила такая слабость, что ему пришлось опереться о стену. Вторую волну приступа он не выдержал и потерял сознание.

***​

— Через два дня после этого меня посетил Киран, и когда он предложил мне вечную жизнь, я не смог отказаться.

Себастиан замолчал с задумчиво-грустным выражением лица.

— А я и не знала, что общаюсь со знаменитостью, — разряжая обстановку произнесла Эва.

— От всех этих разговоров мне тоже захотелось что-нибудь спеть, — сказала Кори. — Ленд, уверена, у нас с тобой получится ничуть не хуже. Пошли.

Она попыталась поднять своего парня с дивана. Тот выразил слабое сопротивление:

— Милая, ты уверена? Я, знаешь ли, не могу похвастать академическим вокалом.

— Я тоже. Но самоё главное не голос, а чувства, которые ты пытаешься передать. Например, как в…

— Total eclipse of the heart [2]?

— Именно. А если мы ещё попросим Эрика нам подыграть… Ты ведь сможешь, верно?

Я подтвердил кивком головы и сел за рояль.

Кори оказалась права. Эмоции в их голосах и взглядах с лихвой окупали недотянутые местами ноты. Они полностью заслужили бурные овации, последовавшие сразу после выступления.

— Ну, я же говорила, — наслаждаясь своим успехом, подытожила Кори. Затем сказала, обращаясь ко мне и Эве одновременно: — Остались вы двое.

— Нет, нет, нет, — тут же запротестовала именинница. — Я не умею петь, и к тому же совсем не знаю песен.

Это была неправда. Я не раз слышал, как она поёт, и точно знал, что, по крайней мере, один мюзикл она выучила наизусть. Поэтому я не стал её уговаривать, вместо этого начав себе аккомпанировать.

You have come here
In pursuit of your deepest urge

Голос на первых строках мягкий и тихий со временем набрал силу, и меня захватили чувства, которых я давно не испытывал. С каждым новым словом, с каждой новой нотой, я жалел, что выбрал именно эту песню.

What sweet seduction
Lies before us?

«Только не смей смотреть на неё», — пронеслось в голове. Но я не удержался, бросил быстрый взгляд и увидел значительно больше, чем хотел.

Beyond the point of no return...[3]

Эва отлично справилась со своей частью, хоть поначалу её голос и дрожал. Чисто, мелодично и с долей страсти в нужных местах, это было в разы эмоциональнее чем то, как она пела раньше. Воображение вдоволь издевалось надо мной, и в какой-то момент я едва не перестал играть, но вовремя опомнился. Не без труда с моей стороны мы закончили последний припев, и я снова посмотрел на неё. Эва смущённо покраснела, но тут же раздались громогласные аплодисменты в нашу честь, а Ленд, обращаясь к Себу, произнёс:

— Извините, маэстро, но боюсь, что сегодня победу одержала пара непрофессионалов.

Я тяжело вздохнул, избавляясь от ноющей боли внутри. Разумеется, дело вовсе не в Эве, а в музыке. Это она пробудила во мне старые воспоминания, напомнила о человеческих чувствах. Я удивился, как много страсти, необузданного желания может нести в себе простая песня. Перед глазами всё ещё мелькал знакомый изгиб красных губ, чарующая, пьянящая улыбка. Отмахнувшись от наваждения, я вернулся к реальности.

— Ты мне льстишь, — отозвалась Эва на похвалы Кори. — И вообще, разве сейчас не твоя очередь откровенничать? Мне почему-то кажется, что твоя история даже интереснее рассказанного Себастианом.

— Вовсе нет. Моя история весьма прозаична, — призналась Кори. — Я была глупой, избалованной дочерью провинциального барона. Вдали от столицы я страдала от скуки: моя старшая сестра к тому времени вышла замуж, младшие же были ещё слишком маленькими, чтобы составлять мне компанию. Приезд Кирана внёс разнообразие в наш быт. Одной ночью я, терзаемая не самыми скромными и невинными мыслями, пробралась к нему в комнату. Киран, разумеется, моих чувств не разделил, но зато дал мне возможность выговориться. После чего раскрыл свою тайну.

— И ты не испугалась?

— Наоборот — обрадовалась! Я увидела в этом возможность сбежать из надоевшего дома, и потому уговорила Кирана забрать меня с собой.

— Уверен, он до сих пор не может себе этого простить, — одними губами произнёс Себ.

Кори тем временем ответила на вопрос, который Эва никогда бы не высказала вслух:

— Нет, я ни разу не пожалела об этом решении. Ведь иначе я никак бы не познакомилась с Лендом. Это случилось в начале первой мировой. Мы, то есть Киран, Себастиан, Мелинда и я, справедливо полагая, что в Европе спокойная жизнь в ближайшие годы не предвидится, отправились к берегам Нового Света. На корабле, скользящем по водам Атлантического океана, я влюбилась в молодого матроса, который, по счастливому совпадению, ответил мне взаимностью.

Она повернулась к Ленду и, переглянувшись, они с той же нежностью, как в день их первой встречи, улыбнулись друг другу. Эва, наблюдая за ними, тоже не сдержала улыбки, искажённой лёгким оттенком грусти.

Напольные часы где-то в глубине дома пробили полночь.

— Как быстро пролетело время! — воскликнула именинница. — Мне казалось, что прошло не больше часа.

— Думаю, это был намёк, что пора прощаться, — обращаясь к остальным, полушёпотом сказал Себастиан.

— Нет, нет! Я не имела в виду ничего такого. Но мне действительно придётся вас покинуть. Иначе боюсь, что не проснусь завтра вовремя, — Эва поднялась на ноги и, сделав несколько шагов в сторону винтовой лестницы, обернулась. — Спасибо, что пришли сегодня. Я очень признательна вам за такой увлекательный вечер. Это, вероятно, самый необычный день рождения, который у меня когда-либо был.

— Тогда тебе стоит говорить спасибо не нам, а Эрику. Это ведь была его идея, — кивнул в мою сторону Себ.

— Конечно, ему я тоже благодарна за… — она на долю секунды замешкалась. — За всё. А теперь простите, но мне и вправду нужно идти спать. Ещё раз спасибо, и спокойной всем ночи!

Нам оставалось лишь произнести пару шаблонных фраз на прощание и, она, взбежав по лестнице на второй этаж, скрылась из вида.

Примечания

1 Речь о реально существующей опере Жана-Филиппа Рамо – «Ипполит и Арисия». Первый раз была поставлена в 1733 году. Роль Ипполита исполняется контратенором, самым высоким мужским оперным голосом. Если интересно, то арию можно послушать тут (осторожно, может быть громко).

2 Довольно известная композиция британской певицы Бонни Тайлер. Аранжировка этой песни использовалась в мюзикле «Танец вампиров».

3 «The Point of No Return» из мюзикла «Призрак Оперы».
Строки переводятся так:
Ты пришла сюда,
Преследуя своё заветное желание
Что за сладкое искушение
Лежит пред нами?
За гранью точки невозврата...

 

[Ailen]

Текст/перевод​

— Привет, — устало поздоровалась со мной Эва.

Она выглядела совершенно измотанной, и это не было удивительно. За неделю ей пришлось выдержать три ночные смены в больнице при том, что от дневных занятий её, разумеется, никто не освобождал.

— Привет, — отозвался ей я в ответ. — Ужин?

Она кивнула и, с благодарностью приняв из моих рук тарелку с едой, села за барную стойку. Я опустился на стул рядом с ней.

— Знаешь, оказывается мои одногруппники считают, что мы встречаемся, — с напускной безразличностью сообщила она. — А ведь если так задуматься, то со стороны мы действительно можем показаться парой, причём едва ли не образцовой.

Я растерялся, тщетно пытаясь понять, какую реакцию она от меня ждёт.

— Почему это?

— Сам посуди. Мы живём вместе уже почти три месяца, и за это время ни разу не поругались. В город выбираемся чаще всего вдвоём. У нас во многом схожие интересы. А то, как ты обо мне заботишься, и слепой заметит.

— К чему ты клонишь, Эва?

— Ни к чему. Так, мысли вслух. Не обращай внимания, — беззаботно ответила она.

«Может, Себастиан был прав? Может, мне действительно стоит уехать?»

Задвинув эту мысль в дальний угол сознания, я не стал менять планов.

— Раз уж ты заговорила о совместных вылазках в город… Ты ведь в курсе, какой сегодня день?

— Да, знаю. Кстати, а в кого вы наряжаетесь на Хэллоуин?

— Ни в кого. Мы и не празднуем. Киран устраивает вечеринку для горожан в «Альбионе». Сказал, что будет выступать какая-то известная группа из Бриджпорта. Не хочешь сходить?

Эва тяжело вздохнула.

— Вообще-то я планировала сегодня выспаться. Знаешь, сколько мне нужно сделать к понедельнику? А ещё через месяц начнутся экзамены, и готовиться к ним надо уже сейчас...

— Ты целыми сутками учишься и работаешь, Эва. Так нельзя. Тебе необходимо отвлечься. К тому же не обязательно быть там до рассвета. Уйдём, когда захочешь.

— Если не сдам, — пригрозила она, — это будет на твоей совести.

***​

Весь вечер я не мог отвести взгляда от Эвы, восхищаясь её красотой.

Она была в бирюзовом платье, которое идеально гармонировало с серым цветом глаз и со слегка завитыми каштановыми волосами. Пряди, тревожимые движениями девушки, распространяли лёгкий аромат пионов. Я вдохнул его единожды, случайно, но и этого хватило, чтобы ненавязчивая нежность осела у меня внутри.

Неформальная толпа вокруг нас была слишком подвижна. Мне пришлось прижать Эву к себе, чтобы защитить её от чересчур активных подростков. Едва я коснулся плеч девушки, я скорее почувствовал, чем услышал, как мгновенно ускорился её пульс. Никогда раньше мы не были так близки, и это было волнительно, как большинство вещей, которые происходят впервые.

Окружающие наградили нас недоумевающими взглядами, когда на особенно медленной песне мы начали танцевать. Пара движений, ограниченных пространством и ритмом, на три минуты заставила порозовевшую девушку обнажить белоснежные зубы. В её улыбке появилось нечто новое, что было недоступно моему пониманию.

Спустя час от начала концерта устав от людей и громкой музыки, мы поднялись на второй этаж к Кирану и его клану. Уже на входе мне показалось, что я услышал до боли знакомый голос, а войдя в комнату, к своему ужасу осознал, что не ошибся.

— Какого черта ты тут делаешь?! — сквозь зубы прорычал я, с трудом сдерживая ярость.

— Привет, Эрик. Я тоже рада тебя видеть, — произнесла Тесса сладким голосом, в своей обычной манере растягивая слова. — Мы уже и не надеялись, что ты к нам присоединишься.

— Мне повторить вопрос?

— О, пожалуйста, только не думай, что я здесь ради тебя. Не будь так наивен, это всего лишь совпадение. Мой старый друг Себастиан пригласил меня, — объяснила она и улыбнулась Себу. Затем перевела взгляд мне за спину: — А это, должно быть, Эва. Она и вправду такая милая, как мне рассказывали.

Ненависть, столь же сильная, как когда-то была любовь, целиком захватила разум. Всё, чего я желал в тот момент — вырвать её мёртвое сердце из груди, но у меня не было ни единой возможности это сделать. Она в разы сильнее, быстрее, и к тому же не было причин сомневаться, что другие не дадут мне совершить задуманное.

И всё же… Тесса ничуть не изменилась. Одетая в ярко-красное платье она была в точности такой, как я её помнил. Воплощение греховных желаний в божественном обличье…

— Эрик! — суровый голос Кирана подействовал отрезвляюще. — Тесса наша гостья, так же как и ты. Поэтому прошу, веди себя подобающим образом.

Только теперь я оторвал взгляд от Тессы и осмотрелся вокруг. Помимо неё, Себастиана и Кирана, здесь были и Ленд с Кори. До нашего прихода они, по-видимому, развлекались с близняшками-смертными. В дальнем углу за стойкой стояла барменша, единственная в комнате надевшая маскарадный костюм.

В комнате повисла напряжённая пауза. Я почувствовал себя очень неловко из-за того, что все взгляды были обращены в мою сторону.

— Простите за моё поведение, — смущённо произнёс я. — Мне очень жаль, что я не сдержал эмоций и нарушил атмосферу.

— Твои извинения приняты, — с лёгким кивком сказал Киран. — На этом я предлагаю всем забыть о произошедшем инциденте и вернуться к своим занятиям. Прошу, присаживайтесь, — добавил он, указывая рукой на места рядом с ним.

— Спасибо, но мы зашли лишь на минуту, чтобы поздороваться и поблагодарить вас за приглашение, — откуда-то сзади раздался голос Эвы, немало удививший меня. — Группа просто потрясающая! Я бы с удовольствием...

— О, Господи, и ты туда же! — возмущённо перебил её Себастиан. — Да с чего вам так нравится эта посредственность? Голос у солиста не поставлен, я уже молчу про бэк-вокалистку; музыка слабая, ни оригинальности, ни сложности; а тексты им, видимо, писал подросток, потому что там сплошь «кровь — любовь», «розы — слёзы» и повторения.

Киран резко выпрямился, как борзая, увидевшая добычу, и предпринял очередную попытку уговорить бывшего оперного певца выступить в «Альбионе»:

— Так покажи пример, Себ, в чём проблема? Вечер четверга в твоём распоряжении. Да что уж там, ради такого случая, я готов освободить даже пятницу!

— Даже пятницу, — с широкой улыбкой прошептала Тесса, наклонившись к уху Себастиана.

— Я не раз высказывал своё мнение на этот счёт. Оно всё ещё не изменилось, — холодно отозвался он, всем видом показывая, что не намерен продолжать диалог.

— Я бы с удовольствием осталась подольше, — продолжала Эва, — но мне как обычно нужно выполнить кучу домашних заданий и начать готовиться к экзаменам.

— Я давно тебе предлагала свою помощь, — проговорила Кори. — Половина города обязана нашему клану, так что мы могли бы избавить тебя хоть от части занятий.

— Спасибо, конечно, Кори, но это крест, который я должна нести одна. Да и от какой части ты можешь меня освободить? От анатомии, биохимии или, может, генетики? Даже латынь, и ту врачу необходимо знать!

— Латынь тебе точно не помешает, — заметила Тесса и добавила ещё одну фразу на древнем языке.

В ответ на неё Эва как-то неопределённо кивнула. Себ, от которого я ожидал хоть намёка на разъяснения, спрятал эмоции за светлыми волосами. Остальные же никак не отреагировали, так что мне оставалось гадать.

Распрощавшись со всеми, мы вышли из клуба и направились к парковке. С губ Эвы при выдохе слетело облачко пара. За вечер похолодало, и она, будучи в одном тонком платье, моментально это почувствовала. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.

— Ты выручила меня. Спасибо.

— Не за что. Так значит это и есть та самая Тесса, что обратила тебя?

Я молча кивнул.

— Не назвала бы её красивой. Она какая-то… вычурная.

Уверен, что Эва хотела использовать другое слово, но предпочла сдержаться. Я сделал вид, что не заметил этого, и спросил:

— Что она сказала тебе?

— «Бывает полезно понимать мёртвый язык». Или же «язык мёртвых»? Я точно не уверена. Как думаешь, она меня проверяла, или здесь есть скрытый смысл?

Я помедлил с ответом.

— Может и то и другое. А может что-то третье. Не зацикливайся, Эва. Не позволяй ей залезть себе в голову.

Остаток пути мы шли молча.

— И что теперь? Её приезд что-то изменит? — спросила Эва, садясь в машину.

— Надеюсь, что нет. Я намерен избегать её, пока она не покинет город. И я более чем уверен, что долго ждать не придётся — Тессе тут быстро наскучит.

— А что если она соврала и на самом деле здесь из-за тебя?

— Вряд ли. Но даже если так, — я содрогнулся от ужаса при мысли о такой возможности, — сопротивляться её воле бессмысленно: она всегда находит способ получить желаемое.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

— Вызываемый вами абонент сейчас недоступен или находится вне зоны действия сети. Оставьте сообщение... — кажется, в шестой раз сообщил женский голос.

Я бросил быстрый взгляд на часы, но стрелки по-прежнему показывали пятнадцать минут двенадцатого. «Ничего не случилось, — успокаивал я себя. — Она как обычно задерживается, а телефон попросту разрядился». Прождав ещё четверть часа, я всё же не выдержал и набрал номер больницы.

— Эва Лоусон? Секунду, — на том конце послышался шелест переворачиваемых страниц. — Нет, она уже ушла, ещё в начале одиннадцати.

— Спасибо, — хрипло ответил я и сбросил звонок.

Мысли жужжащим роем проносились в голове. Что с ней могло произойти? Кто-то напал, ограбил, или хуже?.. Прошло много времени, что если прямо сейчас она находится на грани жизни и смерти? А может, уже мертва?..

«Сосредоточься», — скомандовал я себе. — «Вне зависимости от того в каком она сейчас состоянии, я не могу ничего сделать, пока не выясню её местоположения. Вот только как бы мне это узнать?».

***​

— Прости, что беспокою в такое время, — начал я, пожав руку Кирану.

— Что-то стряслось?

— Эва пропала.

Он тут же пригласил меня внутрь дома, и по пути я объяснил ему ситуацию.

— Ты уверен, что она не гуляет сейчас где-нибудь с друзьями?

— Уверен. Она бы предупредила меня.

— Чтож, я-то тебе помочь ничем не смогу, но, возможно, Мелинда…

В этот момент на лестнице появилась ведьма с огненно-рыжими волосами. Она как всегда была одета в длинное чёрное платье.

— Я слышала, о чём вы говорили. Иди за мной, Эрик.

Следом за Мелиндой, я зашёл в небольшую плохо освещённую комнату. Она выглядела в точности так, как должно выглядеть жилище ведьмы: алхимический стол, шкаф, доверху заполненный стопками книг и склянками с разноцветной жидкостью, постамент с потрёпанным фолиантом. В воздухе витал аромат растений, которые были развешаны повсюду.

В центре комнаты находился круглый стол с матовым шаром на подставке и пара стульев. Ведьма заняла один из них, жестом предложив мне другой. Она едва коснулась пальцами шара, как тот вместо тёмно-серого приобрёл ослепительно белый цвет и засиял.

Мелинда закрыла глаза и несколько раз провела руками над поверхностью магической сферы. Затем она встряхнула головой и положила руки на стол. Шар тут же погас.

— Она в одном из заброшенных складов на южной окраине города. Жива, но без сознания.

— И это всё? — не сдержал я удивления. — Так просто?

— Что, недостаточно эффектно? Ну, извини, я-то думала, тебе важен результат.

— Конечно, прости, я вовсе не хотел...

Она отмахнулась, прервав меня.

— Неважно. Иди, но будь осторожен. Эва там не одна, хотя, я думаю, ты и без меня догадываешься, в чьей она компании.

Нет, не догадывался. До этого момента.

— Спасибо, Мелинда. Я твой должник.

— Не стоит благодарности. Ты друг моего клана, а друзьям никогда не отказывают в помощи.

Она хоть и попыталась улыбнуться, но глаза выдавали её. Сосредоточенный хмурый взгляд красноречиво говорил о том, что ведьма меня своим другом совсем не считает. Я спешил, но чувствовал, что другой такой шанс мне не представится.

— Что я сделал не так? Чем я заслужил твою ненависть?

— Своим существованием, — просто ответила она. — Я чувствую... знаю, ты несёшь опасность. Для всех нас.

— Я? Опасность? Да по сравнению с сородичами я не более чем ребёнок. Любому из твоего клана под силу убить меня одним движением.

— Я не имела в виду физические возможности, — сказала Мелинда и замолчала.

— Тогда что ты имела в виду?

Она поднялась, прошла мимо меня и открыла дверь.

— Ты поймёшь это сам, но не сейчас. Сейчас тебя ждут в другом месте.

***​

Вдавив до предела педаль газа, я мчался по пустынным дорогам Миднайт Холлоу, игнорируя светофоры и дорожные знаки. Я остановил машину лишь на самой границе города, возле одного из проржавевших насквозь зданий. Выключив двигатель, я сосредоточил всё своё внимание на звуках. На фоне шелеста листьев и электрического жужжания фонарных ламп выделялся ритмичный стук — биение человеческого сердца. Я вышел из машины и последовал к его источнику.

Дверь была приоткрыта, словно призывая войти внутрь. На всякий случай, я прислушался ещё раз, но набор звуков остался прежним. Тогда я оттолкнул дверь в сторону и перешагнул порог.

— Ты задержался, — с укором произнесла женщина с красными короткими волосами. В её голосе не было привычной мягкости, а выражение лица с игриво-лукавого сменилось на строгое и сосредоточенное. Она была одета в кожаную куртку и брюки, что ещё больше поразило меня. Очередной образ, или же таково её настоящее лицо? Не придя к однозначному ответу, я перевёл взгляд на Эву, которая сидела на стуле, опустив голову на грудь.

— С ней всё в порядке, просто спит. Мне нужен был повод, чтобы поговорить с тобой на счёт недавнего происшествия, — холодно произнесла Тесса. — Кто тебе позволил так себя вести? Я могу понять, что ты слегка на меня обижен, но это не оправдание, чтобы выяснять отношения у всех на виду.

— Слегка?! — закричал я, не сдерживая клокочущей внутри ярости. — Слегка?! В течение месяца ты использовала меня, как игрушку, а затем, когда я тебе надоел, зачем-то обратила и бросила одного!

Она вмиг стала суровой и угрожающе оскалилась.

— Никогда больше не смей говорить со мной в таком тоне, — сказала Тесса, выдерживая короткую паузу после каждого слова. Её голос был звонким и острым. Ярость утихла, сменившись глубоким неизвестным мне страхом. — Я дала тебе эту жизнь, и так же легко могу её забрать. Надеюсь, впредь ты будешь обращаться ко мне с должным уважением.

— Да, сир. Простите меня. Клянусь, больше подобного не повторится, — тут же ответил я и склонил голову.

Откуда взялись эти слова? Ни они, ни этот дурацкий поклон не принадлежали мне. Это было так странно, словно я стал чьей-то марионеткой и мог лишь только наблюдать за действиями своего тела. Но едва Тесса заговорила, оцепенение прошло. Я вновь обрёл контроль над своим телом.

— Кажется, это было излишне. Я не собираюсь делать из тебя раба или безмозглую куклу. Просто постарайся больше не кричать на меня.

— Что это было? Зачем я это сказал?

— Чтобы спасти свою жизнь, разумеется, — терпеливо объясняла она мне. — Инстинкт самосохранения. Тот, что днём удерживает нас в тени, не позволяет открыто охотиться и не допускает даже мысли о самоубийстве. Это причина, по которой большинство людей до сих пор не подозревают о нашем существовании.

Она достала телефон и быстро взглянула на яркий экран.

— У меня кое-какие планы, но я готова уделить тебе ещё немного времени. Есть что-нибудь, что ты хотел бы узнать, прежде чем я уйду?

Не раздумывая, я тут же задал вопрос, так давно мучавший меня.

— Зачем ты меня обратила?

Тесса ответила не сразу, взяв минуту на размышления.

— В ту ночь я собиралась тебя убить. Я отчётливо помню, как ты меня встретил с глупым выражением неземного восторга на лице. В тебе ничего не осталось от человека, который встретился мне в «Кровавом поцелуе». Мысль, что я так изменила тебя, была невыносимо печальной. Возможно, из-за возраста мы становимся сентиментальными...

Она прервалась, погрузившись в воспоминания. Я слушал внимательно, обращая внимание на каждое слово. Но по мере того как Тесса говорила, я осознавал, что в сущности причины её поступка не важны. Всё это осталось в прошлом, изменить которое никому не под силу.

— Как бы там ни было, — продолжила она. — Я не жалею о сделанном. Ты вновь стал самим собой, хоть и с небольшими изменениями. Одного я не могу понять: как тебе пришло в голову сменить такой чудесный цвет волос на примитивный чёрный?

— Из-за отражения в зеркале. Оно напоминало о другой жизни, а это было невыносимо.

— Мог бы просто выбросить все зеркала! — воскликнула она с недоумением и обидой, вновь став потрясающе соблазнительной женщиной, которую я когда-то боготворил.

Заиграла мелодия звонка, Тесса тут же вытащила телефон, но не ответила, сбросив вызов.

— Похоже, время закончилось. Я рада, что мы устранили возникшее недопонимание. И не переживай, очень скоро я покину город. Говоря по правде, меня тут вообще не должно быть: мне полагается нянчить Каина. Но это так утомительно, что я не выдержала и сбежала.

Заметив моё замешательство, она приподняла брови.

— Ты не знаешь, кто такой Каин? Удивительно, как ты о нём не слышал. Каин — основатель нашего клана, мой сир, а также самый древний из ныне живущих сородичей. Я рассказала бы тебе больше, но сейчас у меня нет на это времени. Возможно, в другой раз. Приятно было вновь увидеться с тобой, Эрик.

Я кивнул ей на прощание, неспособный на осмысленную речь из-за множества вопросов, разрывающих голову. Машинально я смотрел ей вслед, и так же машинально отметил, что Тесса остановилась у выхода, обернулась и с дьявольской улыбкой произнесла:

— Совсем забыла. Мы ведь немного пообщались с твоей милой подругой. И знаешь, по секрету она мне призналась, что безнадёжно в тебя влюблена.

Тесса улыбнулась ещё шире, подмигнула мне, вступила за границу света и исчезла во тьме. Обескураженный ещё больше, чем мгновение назад, я тупо уставился на входную дверь.

«Она соврала. Это просто не может быть правдой. Тесса опять играет со мной, а я ведусь словно наивный ребёнок. Такова её суть: бесконечная игра, ложь и притворство. Было ли хоть что-то из сказанного ею сегодня искренним?», — говорил я себе. Конечно, так ведь было проще. Проще отрицать очевидное, чем признать его и разбираться в сложившейся ситуации. Разумеется, я знал о чувствах Эвы ко мне. Не мог не знать. Но и перестать себя обманывать я тоже не мог. Правда создавала слишком много проблем.

Нерешительно я приблизился к девушке. Тесса погрузила её в глубокий сон, ни подъем со стула, ни дорога к машине не нарушили его.

Подъехав к дому, я вновь взял Эву на руки и осторожно, стараясь не разбудить, отнёс в её спальню. Но отпустить сразу не смог. Я прижимал к себе её хрупкое, эфемерное тело, вслушивался в мелодию, творимую её лёгкими и сердцем, вглядывался в юное лицо и боролся с желаниями.

В конце концов, я всё же оставил Эву одну, сбежав от объекта искушения в свою комнату.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Весь остаток ночи я промучился, терзаемый разными мыслями. Уснуть удалось лишь под утро, но едва ли я проспал больше часа. Шум, донёсшийся со стороны кухни, был тому причиной.

Спустившись вниз, я обнаружил там Эву, которая, напевая что-то под нос, готовила завтрак. Она не заметила меня, так как стояла спиной к входу, а из-за скворчащего на сковороде масла не могла услышать шагов. Подняв руки вверх, Эва сладко потянулась. Её и без того короткое платье оказалось на совершенно неприличной высоте, обнажив изящные изгибы стройных ног.

Доля секунды, и я стою прямо за её спиной. Касаясь носом её мягких каштановых волос, я делаю глубокий вдох и тону в нахлынувших ароматах пиона и жасмина.

Она оборачивается, испуг на её лице тут же сменяется замешательством и… Радостью? Её серые глаза широко распахнуты, они излучают саму жизнь. Нежно-розовые губы немного приоткрыты, и я осознаю, что больше не способен противиться своим желаниям.

Схватив одной рукой за подбородок, а другой за талию, я притягиваю Эву ближе и целую. Её сердце бьётся так бешено, каждый стук — оглушительный выстрел. Я отстраняюсь от неё и снова целую, но теперь в шею. Её пульс на моём языке, и я чувствую, как под фарфоровой кожей движется горячая алая жидкость.

Весь мир становится красным. Чувства обостряются до предела, а время замедляется. Это значит только одно: монстр окончательно захватил надо мной контроль. Ведомый неистовой жаждой крови, он не остановится, пока не будет удовлетворён. Я чувствую, как прорываются наружу клыки, готовые в любой момент вонзиться в беззащитную жертву. До её аппетитной артерии остаётся несколько сантиметров, как вдруг с губ этой самой жертвы срывается стон и имя. Моё имя.

«Стоп!» — отдаю я мысленный приказ монстру, застанному врасплох. — «Ты не посмеешь. Только не её. Я запрещаю».

Помогло. Монстр отступил. Но надолго ли? Я опускаю руки и делаю шаг назад, стараясь не смотреть на Эву.

— Уходи, — тихо рычу я, сквозь стиснутые зубы. И тут же повторяю громче: — Уходи, прошу тебя.

— Почему?

— Убирайся! — срываюсь я на яростный крик, чувствуя, что выиграл только сражение, а не войну, и враг уже собрался взять реванш.

Эва слушается и выбегает из дома. Она останавливается у ворот, давая душащим её слезам вырваться на свободу, но очень скоро вновь продолжает отдаляться от меня. Когда звук её шагов исчезает окончательно, я, со вздохом облегчения, падаю на колени.

***​

Я собирал вещи в своей спальне, намереваясь немедленно покинуть город. Моё занятие прервал голос, принадлежащий светловолосому вампиру. Его приближения я не услышал, слишком увлечённый мрачными размышлениями.

— Какого чёрта ты делаешь?

— Разве не заметно? — с печальной ухмылкой отозвался я.

— Заметно — очередную глупость. Тебе не кажется, что сейчас уже поздно бежать?

— Предложишь иные варианты?

— Разумеется. Даже несколько. Большинство из них начинается с извинений перед молодой девушкой. Знаешь, в каком состоянии Эва пересекла порог «Альбиона»? Она была на грани нервного срыва, думая, что сделала что-то не так.

Я застыл в изумлении. Мне и в голову не могло прийти, что в случившемся Эва будет винить себя. Себ недовольно покачал головой.

— Боже! Неужели ты только сейчас это осознал?

— Всё было не так. Она тут не причём. Проблема во мне, а не в ней.

— Я-то в курсе, Эрик, можешь не объяснять. Ты принял свои желания за жажду, вспомнив о которой, на долю секунды потерял контроль. Испугавшись за жизнь Эвы, перестал мыслить адекватно и первым пришедшим тебе в голову способом изолировал девушку от себя.

— Не совсем. Я был на грани, Себ. В любой момент я мог сорваться…

— Ерунда! Ваш клан, в отличие от других, обладает отличным самоконтролем, а ты уже давно не новообращённый, чтобы терять голову от одного только человеческого сердцебиения. Убедишься в этом лично в следующий раз, когда продолжишь то, чем ты там с ней занимался.

— Не будет никакого следующего раза. Как ты не понимаешь: я едва её не убил! Задержись Эва ещё хоть на немного, я не устоял бы перед искушением.

— Если бы ты действительно хотел её убить, то не позволил бы ей и шагу сделать.

Он подошёл вплотную ко мне и полушёпотом произнёс:

— Когда инстинкты берут верх, то всё, что тебе остаётся, — это наблюдать. Ты увидишь, как твои руки крепко удерживают жертву; почувствуешь, как зубы впиваются в её шею; ощутишь вкус крови на языке. И в этот момент вне зависимости от обстоятельств ты ничего не сможешь сделать. Только когда жажда будет вдоволь утолена, ты вернёшь контроль. Но случается это слишком поздно, — Себ сделал пару шагов назад. — Я сдался на двадцать седьмой. Понадобилось двадцать семь ни в чём не повинных молодых жизни, чтобы я прекратил попытки! Поэтому, когда ты говоришь, что «потерял контроль», не знаю, чего мне хочется больше: рассмеяться или хорошенько тебе врезать.

— Я понятия не имел… Прости, я не хотел тебя обидеть.

Он махнул рукой.

— Не извиняйся. Признаюсь честно: я завидую тебе, а потому пытаюсь наставить на путь истинный. Поначалу, я думал, что ты повторишь мою судьбу, и пытался от неё уберечь. Очевидно, что я ошибся. Впрочем, существует и другая версия.

— Какая же? — спросил я с нетерпением, так как Себастиан явно не намеревался продолжать.

— У тебя найдётся что-нибудь сорокаградусное? — ответил он вопросом.

— В баре должны быть какие-то запасы. Принести?

— Не беспокойся, найду сам.

Себ вернулся через пару секунд с двумя стаканами и неполной бутылкой бурбона.

— Тебе тоже не помешает выпить, — говорил он, разливая жидкость. Сделав большой глоток и дождавшись, пока я последую его примеру, он продолжил: — Ты ещё молод, Эрик. Многого не знаешь и не понимаешь. Вот, например, ты считаешь Тессу злой?

При одном только упоминании её имени меня захлестнула волна ненависти. Хотелось высказать всё, что я о ней думаю, но что-то внутри не позволяло этого сделать.

— Нет, я не считаю её злой. Я стараюсь не вешать ярлыки.

— Вероятно, я неправильно подобрал слово. Но, если говорить откровенно, ты ведь думаешь, что она приносит одни проблемы?

— Себ, что ты хочешь, чтобы я тебе ответил? Ты ведь сам видел, как я к ней отношусь.

— Я пытаюсь объяснить тебе, что ты заблуждаешься. Возможно, ты неплохо разбираешься в людях, но слабо понимаешь сородичей. Тесса эгоистична. Заботу она проявляет только о себе и о тех, кто по какой-то причине ей нужен. Мы оба относимся к их числу.

Я громко хмыкнул.

— Хоть в это и сложно поверить, но очень часто её намерения бывают благими, — он сделал ещё один глоток. — Тесса… причудлива. Она продолжает удивлять, даже спустя многие годы знакомства. Может, за эту непредсказуемость мы так её любим.

— «Любим»? Она говорила, что вы старые друзья.

— Друзья… — повторил он, помрачнев. — Ты не хуже меня знаешь, что дружить с ней невозможно. Это всё часть игры, которую мы ведём уже сотню лет. Выдаём себя за тех, кем не являемся, притворяемся, лжём. В общем, мы не сильно отличны от прочих сородичей, разве что делаем это не ради выживания, а для развлечения.

Себастиан залпом опустошил стакан и вновь наполнил его.

— Мы все носим маски. Мой клан… Ты видел, как мы общаемся друг с другом. Всё это не более, чем фарс.

— Я понимаю, что вы ругаетесь не всерьёз. Для семьи это обычное дело.

— Но нас отличает от людей то, что мы почти не бываем искренны.

Он замолк, и не было похоже, чтобы он собрался говорить что-то ещё.

— Как это связано с другой версией событий, о которой ты изначально хотел мне рассказать?

— Ты один из нас, Эрик. К тебе это тоже относится, — он похлопал меня по плечу. — Поэтому нельзя исключать возможности, что на самом деле ты не любишь Эву, а лишь притворяешься и играешь с ней. В таком случае мои советы будут бессмысленны: ты можешь поступать, как заблагорассудится, и совесть не станет тебе докучать.

Было бы обманом отрицать то, что я подогревал интерес девушки ко мне. Хоть и не до конца отдавая себе отчёт в действиях, я не раз выходил за рамки приятельского общения. Но всё это было не ради забавы: я был ведом волей своих чувств.

— Как бы там ни было, — продолжил Себастиан, — не забывай, что ваши отношения изначально обречены на провал. Так что возьми заранее на себя всю ответственность: не позволяй ей сделать выбор. Решение должно быть принято тобой, чтобы потом она не винила себя за сделанную ошибку. И я вовсе не говорю, что ваши отношения ошибочны, но в конечном итоге…

Он остановился на полуслове и прислушался, а затем коротко кивнул.

— Оставлю вас наедине. Не думаю, что ей стоит знать о моём визите, так что я, пожалуй, уйду через балкон. Но прежде пообещай, что не наделаешь ещё больше глупостей.

— Я постараюсь.

— В таком случае — удачи, — сказал он и скрылся за балконной дверью, не забыв прихватить с собой стаканы и пустую бутылку из-под бурбона.

Эва к тому моменту уже поднялась по лестнице и вошла в комнату. Я чувствовал её нервозность, хотя внешне девушка выглядела решительно.

— Прости меня, — тут же принялся я извиняться. — Мне не следовало…

— Шшш, — приложила она палец к губам. — Дай сперва мне сказать.

Эва, глубоко вдохнув, сделала шаг вперёд, так что её лицо оказалось рядом с моим.

— Я понимаю, что случилось. Или, по крайней мере, мне кажется, что понимаю. Ты не человек, и мне не стоило забывать об этом.

— Ты ни в чём не виновата, дело во…

Она не дала договорить, закрыв мой рот ладонью. Подобная дерзость на мгновение меня парализовала.

— Молчи. Я ещё не закончила, — произнесла она деловым тоном, напоминая саму себя шесть лет назад, когда с таким же серьёзным видом пыталась выяснить дату моего рождения. В любой другой момент я не сдержал бы улыбки. — Но это неважно, человек ты или нет, я привыкну, обещаю. Я научусь тебя понимать. Просто дай мне шанс, потому что… Потому что я люблю тебя, Эрик.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Эва опустила руку и смущённо потупила взгляд. Громкий как бой барабанов стук сердца и сотрясающая её тело мелкая дрожь свидетельствовали о том, что признание далось ей нелегко.

— Я знаю.

— Давно?

— С твоего дня рождения.

Её брови взметнулись в мимолётном удивлении, а затем Эва, потерявшая призрачную надежду, поникла и замерла, как будто ожидая смертного приговора.

Я не решался заговорить. Промедление было пыткой для нас обоих, но мне всё ещё не доставало смелости принять решение. И даже желание сделать её счастливой и избавить от страха, что её чувства окажутся безответными, не пересиливало холодных доводов разума.

Я сделал вдох — дурацкая привычка, оставшаяся от человеческой жизни, — ощутил пьянящий аромат пиона и понял, что давным-давно сделал выбор.

В одно мгновение Эва оказалась в моих объятиях, лишающих её возможности пошевелиться. Она громко вздохнула, но не попыталась вырваться: лёгкий испуг сменился знакомым мне с утра выражением.

— Прости меня за то, что напугал тебя утром, и за то, что собираюсь сделать сейчас.

— Не извиняйся. Я здесь по собственной воле.

Избегая соблазнительно приоткрытых губ, я наклонился к её шее и легко коснулся мягкой кожи. Девушка проявила незаурядную выдержку: не пошевелилась и не возразила, только зажмурилась. Для меня было достаточно и такой реакции, так что я тут же отстранился.

— Тебе страшно?

— Нет, это не первый...

Я перебил её, потому что Эва не так интерпретировала мой вопрос:

— Ты меня не боишься? Я могу тебя ранить. Могу… убить.

— Боюсь тебя? — недоумевала она. — Эрик, я доверяю тебе больше, чем самой себе.

Словно в доказательство своих слов она провела пальцами по моей спине. Я прикрыл глаза, отчего ощущения стали острее, а монстр внутри неспокойно зашевелился, напомнив о своём существовании.

Тьма, представшая перед глазами, пульсировала и изменялась, принимая очертания ассоциирующегося с болью лица. Тесса… Даже в такой момент она умудрилась залезть мне в голову. Я мысленно послал её к чёрту, фокусируя мысли на той единственной, что по-настоящему любила меня.

Эва сократила дистанцию настолько, насколько это вообще возможно. Ощущение её дыхания на губах стало последней каплей, и меня опять захлестнула жажда.

Вот эта милая девочка отвечает на поцелуй, а в следующую минуту лежит на полу и истекает кровью. Будьте уверены, ни одна капля не испортит паркета: красной жидкостью пирует чудовище.

Вот ласки двух влюблённых зашли дальше, но в ответ на нежность девушка получает грубость. Ей больно и страшно, она сопротивляется, но это только усиливает жажду того, чьи руки её удерживают.

Вот она бежит в ужасе, а перед ней словно из-под земли вырастает фигура. В полутьме блестит лезвие ножа, вновь и вновь оно заносится и пронзает…

«Хватит».

Вот девочка с каштановыми волосами смеётся и ей кто-то вторит.

Вот она крайне серьёзна, пытаясь выведать чью-то тайну, а когда ей это не удаётся, забавно хмурится.

Вот она, уже повзрослевшая, смущается, потому что показала эмоции, которые долго держала в секрете.

Вот она буквально светится от счастья. Её сокровенная, нереальная фантазия стала возможной.

Монстр потерял интерес уже на втором воспоминании и поспешил удалиться.

Всё, что творилось в моей голове, произошло за несколько секунд, так что Эва всё ещё оставалась в опасной близости, не решаясь действовать сама.

— Ты должна понимать, — проговорил я, не меняя положения и не открывая глаз. — В том чувстве, что мы друг к другу испытываем, нет ничего возвышенного. Да, оно яркое, и, несомненно, прекрасное, но таит в себе огромную угрозу. Оно подобно звёздам, горящих за счёт самих себя. И так же подобно им, чем сильнее чувство, чем массивнее звезда, тем разрушительнее будет взрыв. Однажды, когда закончится топливо и нечему уже будет гореть, она превратит себя и всё вокруг в огромном радиусе в пыль.

Я не видел её лица, но мне достаточно было слуха, чтобы понять, какой эффект вызвали мои слова. Её дыхание участилось, сердце стучало в безумном ритме. А когда она заговорила, её голос оказался неровным:

— Это ничего не меняет. Если ты надеялся, что я испугаюсь и отступлюсь…

Я, наконец, взглянул на неё. Конечно, она испытывала некий страх, перед неизвестностью или, может, боялась сама сделать что-то не так, но Эва была переполнена решимостью. И любовью. В её серых глазах плескалось море ещё не разделённой нежности, а губы дрожали от ищущей выражения страсти.

— Нет. Я хочу, чтобы ты это знала. А отступиться тебе не удастся в любом случае. С этой минуты ты принадлежишь мне.

Не дав ей даже мгновения задуматься над сказанным, я наклонился и сделал то, о чём мечтал с самого утра, — поцеловал. В этот раз жажда не дала о себе знать, и я чувствовал себя почти что человеком.

— Знаешь, — прошептал я чуть позже, когда пал последний барьер ткани, отделяющий нас друг от друга, — даже если нашим сердцам суждено обратиться в пепел, я не сделал бы ни шагу назад. Потому что я тоже люблю тебя.

***​

— Ещё немного… Осторожнее, не споткнись о корни. И… мы пришли. Можешь открыть глаза.

Получив разрешение, она тут же им воспользовалась и застыла с изумлением на лице. Прямо у наших ног начиналась зеркальная гладь воды, изредка тревожимая лёгким ветром. Водоём с трёх сторон обрамляла тёмная стена леса, проросшая даже на крутых склонах чаши озера.

— Что это за место? — спросила Эва, оглядываясь вокруг. — Не пойми меня неправильно, но здесь как-то зловеще. У меня чувство, будто за нами наблюдают.

— Не беспокойся. Тут никого, кроме нас, нет, уверяю тебя. Взгляни лучше наверх, — сказал я и вместе с ней поднял глаза к небу.

На исчёрна-синем бархате чья-то неосторожная рука рассыпала мелкие алмазы, сияющие оттенками жёлтого, голубого, пурпурного, оранжевого, розового и многих других цветов. Самоцветы были живыми. То и дело, подчиняясь палочке какого-то невидимого дирижёра, они пульсировали и переливались. Эта беззвучная музыка завораживала, очищала разум от посторонних мыслей.

В который раз я с грустью подумал о том, что, как бы ни старался, мне никогда не удастся передать всю эту игру красок и света. И всё же мне захотелось немедленно взяться за кисть и запечатлеть увиденное.

— Вау... Небо... Оно такое... Потрясающее! Я столько звёзд в жизни не видела! Они, что? Разноцветные?..

Мне всегда было забавно наблюдать, как при потрясении она, не задумываясь, озвучивала все свои мысли, а её серьёзное лицо приобретало восторженный и по-детски наивный вид. Эва не могла сдержать этих эмоций, сколько ни пыталась, а потому всякий раз, когда они вырывались наружу, заливалась краской.

— Я опять это делаю, да? — говорила она, пока её щёки розовели. — Прости, я постараюсь вести себя адекватнее.

Широкая улыбка мгновенно исчезла с моего лица.

— Даже не вздумай! Никогда не притворяйся и не лги мне, Эва. Мне нравится твоя открытость.

Я расстелил заранее заготовленный плед, и мы легли на него плечом к плечу, вглядываясь в преодолевший квадриллионы километров свет чужих солнц.

— Смотри, видишь вон там три бело-голубые звёзды на одной прямой? — указывал я в ночное небо. — Это пояс Ориона. Красноватая крупная звезда слева от него — Бетельгейзе. Удивительно в ней то, что этот сверхгигант, по мнению астрономов, в любое время может взорваться. Тогда на несколько месяцев на небе появится ещё один светящийся объект, в пике почти такой же яркий, как луна. Это крайне редкое явление: последний раз взрыв сверхновой на Земле наблюдали в 1604 году.

Эва, опираясь на локоть, приподнялась и уставилась на меня в немом изумлении. Я поспешил прояснить источник своих знаний:

— Мой сосед в колледже учился на физика, а мне бывало скучно одному торчать в комнате, и иногда я посещал лекции вместе с ним. Астрономия была едва ли не единственным предметом, доступным для моего понимания, так что на ней я бывал чаще всего.

— Эм... А почему ты не ходил на свои занятия?

— Тебе краткую или подробную версию?

— Кто-то сегодня говорил об открытости, — заметила она, — так что выкладывай подробную. И вообще, это не справедливо, что ты обо мне знаешь практически всё, а я о тебе — ничего.

С грозностью штормовой тучи она уселась на меня сверху и затараторила:

— Вот, например: каким было твоё детство? Где ты родился, в какую школу ходил, какой колледж закончил? Кто были твои родители, и были ли они вообще?..

— Эй, — прервал я её, принимая полусидячее положение. — Мисс Любопытство, притормозите, пожалуйста. Я уловил идею и, если ты уж так просишь, посвящу тебя в тайны своего прошлого, но, предупреждаю, там нет ничего интересного.

Я набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь с мыслями, и начал говорить:

— Да, Эва, разумеется, у меня были родители. Но мама умерла вскоре после моего пятилетия. Я помню, что у неё были короткие светлые волосы; помню, что она обожала цветы, которыми заставила все подоконники в доме; помню, как по выходным она пекла черничные кексы. Помню, как она пела мне колыбельную на шведском, которую в свою очередь ей пела её мама. И это всё, что сохранилось о ней в моей памяти.

Я говорил, не отрывая взгляда от неподвижной водной глади, и концу моей речи отражения звёзд увеличились.

— Эрик, — мягко позвала Эва, дотрагиваясь до моего плеча.

— Отцу нелегко далась её утрата, — продолжал я. — Он замкнулся в себе и с головой ушёл в работу, предоставив моё воспитание няням. Когда мне исполнилось семь, он отдал меня в закрытую школу, где обучались дети исключительно мужского пола. Отец, должно быть, немало платил за это, потому что оценки у меня всегда были средними, за исключением занятий по искусству. В восемнадцать, когда жизненный этап под названием «школа» был закончен, я, во многом благодаря хлопотам отца, поступил в Йель. Он хотел, чтобы я пошёл по его стопам, став финансистом. Меня же по-прежнему интересовали только художественные дисциплины. Первый год я пытался учиться, исполняя волю отца, но во второй, вкусив все радости жизни в колледже, забросил это дело. Но я никогда не прекращал рисовать. Поначалу я пытался использовать собственную фантазию, но со временем понял, что достигаю куда большего в копировании чужих работ. Один из моих знакомых придумал как использовать этот талант, и вовлёк в первую в моей жизни аферу. На третьем курсе меня отчислили, но ещё пару лет я жил у друзей в кампусе, не желая возвращаться домой. Отец, разумеется, взбесился и приехал, чтобы высказать всё, что обо мне думает. Я ответил ему тем же.

Звёзды заискрились серебристо-белым светом.

— Это был наш последний разговор. Спустя год отец умер от сердечного приступа в одиночестве.

Отражения на озере слились в одно светящееся полотно. В нежных объятиях Эвы я моргнул несколько раз, и всё вернулось в изначальное состояние.

— Ну как? — прошептал я девушке в ухо, погружая пальцы в мягкие каштановые волосы. — Удовлетворил я твоё любопытство?

Она ответила не сразу, а когда заговорила, то голос её звучал нерешительно:

— Я давно считаю тебя своей семьёй, так как ближе у меня никого нет. Но сейчас понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь то же самое.

Я подтвердил её слова без колебания:

— Ты единственная во всём мире, кто важен для меня.

«Но даже с тобой порой я чувствую себя одиноким. Ещё одна особенность проклятия, от которого я никогда не избавлюсь».

Почувствовав, что разговор стал слишком мрачен, она сменила тему:

— Мозаика складывается, но в ней по-прежнему недостаёт многих частей. Какой была твоя первая любовь?

— О, это будет нетрудно, — повеселел я, предвкушая её реакцию. — Когда мы познакомились, ей было пятнадцать. Она была худой, темноволосой, с огромными стального цвета глазами, которые были полны слёз...

Последовал лёгкий удар в плечо.

— Я не могу быть твоей первой любовью. Ей как минимум должна быть Тесса, хотя я ни за что не поверю, что, дожив до двадцати шести, ты ни разу ни в кого не влюбился.

— Можешь и не верить, но это так. А Тессу я не считаю, так как она мной манипулировала, и я бы с удовольствием вычеркнул её из памяти.

Эва, успокаивая себя, сделала глубокий вдох.

— Хорошо, я задам вопрос иначе: какой была твоя первая девушка?

— Глупой, но симпатичной студенткой первого курса. Как я уже говорил, я учился в закрытой школе, поэтому с противоположным полом начал общаться только в колледже. По правде говоря, уже не могу вспомнить её имени… Впрочем, это неважно. Благодаря её неугомонному характеру, я оказался втянут в череду бесконечных коллежских вечеринок. Тот месяц, что мы встречались, я прожил на адреналине, и так привык к этому чувству, что ещё долго следовал подобному образу жизни.

— Эрик, почему я? — не выдержала, наконец, Эва, задав давно снедающий её изнутри вопрос. — Судя по твоим рассказам, я совсем не в твоём вкусе, ни внешне, ни по характеру.

— Неужели я не говорил почему? И как ты меня только терпишь… — наигранно удивился я, а потом ответил со всей серьёзностью, взяв её руки в свои и не отводя взгляда от серых глаз: — Не забывай, я уже не тот, о ком тебе рассказываю. Сейчас я ценю совсем другие вещи, чем раньше. Я вижу всё иначе… чувствую иначе. До встречи с тобой я был потерян. Меня ничто не интересовало, я плыл по течению без цели и какого-либо смысла. Ты показала мне, что жизнь может быть другой, что даже для меня в ней может отыскаться что-то светлое. За одно это я проникся к тебе теплом. Что же касается внешности… Эва, ты давно смотрелась в зеркало? Увиденное там должно развеять любые сомнения по этому поводу. Ты ведь невероятно красива.

Даже слабого света было достаточно, чтобы заметить пунцовые облака на её щеках. Она склонила голову и не нарушала воцарившейся тишины, так что я решил, что допрос окончен.

— Странно, что ты не задала ещё один вопрос, — заметил я. — А ведь это едва ли не первое, что ты у меня спросила.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять намёк.

— Дата твоего рождения?

— Девятого ноября. Сегодня, Эва. И, благодаря тебе, впервые за долгое время я был в этот день счастлив.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Сквозь окно на киноварную ткань лился кристальный свет луны. Он освещал спящую девушку, чьи каштановые волосы были рассыпаны по подушке. Свет проигрывал тьме на сплетении двух бледных рук: моей и девушки.

— Не сдерживай желаний, Эрик, — услышал я шёпот женщины, прекрасней которой не существовало во всей Вселенной. — Мы оба знаем, кто ты и на что способен. Ты поразвлекался с ней, но этого оказалось недостаточно. Тебя всё ещё мучает жажда. Так и должно быть. Девчонка для тебя не более, чем временная забава. К чему лгать самому себе? Ты никогда и никого не любил, кроме меня. Утоли свою жажду, дитя, прерви бессмысленную жизнь, и мы воссоединимся вновь. Ведь только об этом ты мечтаешь по-настоящему.

Я ловил каждое слово. Эта женщина, она — весь мой мир: заботливая мать, надёжный друг, пылкая любовница, хладнокровный палач. Она мой сир, и я её покорный раб. А девчонка… Кому есть дело до жалкой смертной?

Женщина убрала с шеи девушки тёмные локоны, открывая безупречную кожу, под которой виднелась сонная артерия. Я склонился к месту, где она просвечивала сильнее всего и, не колебаясь, погрузил клыки в плоть. От внезапной боли девушка проснулась, закричала, но не смогла пошевелиться. Вглядевшись, она узнала меня и стала слёзно молить о пощаде. Я оказался глух к её просьбам. Я ликовал, пируя жидкостью, несущей её жизненную силу.

Девушка умерла не скоро, агония сменялась обмороком, обморок — агонией, и этот цикл продлился до предрассветного часа. Когда смерть наконец сжалилась над ней и окончила страдания, женщина разразилась торжествующим смехом.


Я проснулся в тот же момент, как засветился телефон. С нечеловеческой скоростью отключив звук, я взглянул на Эву. Она, укутавшись в одеяло, пребывала в крепких объятиях Морфея. Не желая её тревожить, я вышел на балкон и принял звонок.

— Алло?

— Чем бы ты сейчас не был занят, бросай всё и приезжай в «Альбион», — не терпящим возражений тоном произнёс Себ и отключился.

Меня всё ещё трясло от пережитого кошмара: Тесса уже давно не тревожила меня во снах. После обращения я видел её всякий раз, когда закрывал глаза. Перестав поначалу спать совсем, со временем я научился игнорировать эти сновидения, и постепенно они исчезли. Но сегодня я не был готов, и яркий образ Тессы выбил меня из равновесия.

В поисках успокоения я задрал голову вверх к небу, но вместо восходящего солнца там царствовала гнетущая серая масса облаков. Как и всегда.

— Есть ли какой-нибудь способ избавиться от тебя? — полушёпотом задал я вопрос в пустоту.

Глупо было ожидать, что кто-то ответит, но в глубине души я на это надеялся. Чуда не произошло. Ничто не нарушило вязкой тишины рассветного часа.

«Значит», — подумал я, — «придётся обойтись без сна. В конце концов, мне не привыкать».

Тяжело вздохнув, я вернулся в комнату, оделся, осторожно поцеловал Эву в лоб и направился в «Альбион».

***​

Действие, разворачивающееся у входа в клуб, не предвещало ничего хорошего. В понедельник — единственный день, когда «Альбион» не работал, — здесь было оживлённее, чем в вечер пятницы. По территории, огороженной жёлтой лентой, и забитой полицейскими авто парковке сновали копы. Здесь собрались если не все правоохранительные силы города, то уж точно весомая их часть.

Едва я закрыл дверь машины, как один из служителей закона приблизился ко мне.

— Эрик Веллингтон, я полагаю?

Высокий, подтянутый, с дерзко поднятой бритой головой, внешним видом он не вызвал у меня и толики симпатии. Отсутствие банальной вежливости стократно ухудшило впечатление.

— Понятия не имею, что вы там полагаете.

— Это что, шутка? — в его тёмных глазах промелькнули огоньки зарождающейся ярости, а я добавил в список отрицательных черт этого парня атрофированное чувство юмора и пожал плечами. — Повторяю вопрос: вы — Эрик Веллингтон?

— Да, меня так зовут. Но я не стал бы утверждать, что я именно тот, кого вы подразумеваете, произнося это имя. Нельзя исключать возможности совпадения.

Он затрясся от гнева и сквозь плотно сжатые зубы процедил:

— Детектив Хатчинсон. Следуйте за мной.

Коп, находясь в состоянии закипающего чайника, всеми силами сдерживался от грубостей и применения физической силы. Из чего следовало, что он знал, кто я, и шкуру свою ценил больше гордости.

В малой комнате на первом этаже со скучающим видом сидели четверо вампиров и одна ведьма. Киран, не изменяя привычкам, занимал кресло, остальные расположились на диванах. Едва мы вошли, Себ подвинулся, освобождая мне место. Коп, оценив ситуацию, вышел, вернулся с барным стулом и сел так, чтобы видеть всех.

— Итак, раз уж личности всех присутствующих установлены, то перейдём сразу к делу. Я хочу получить от каждого из вас ответ, где он был сегодня в промежутке от пяти до семи часов утра.

— Какого хрена, Киран? — у Кори первой не выдержали нервы. — Они что, полагают, будто мы совсем идиоты?

— Тише, Кори. Это стандартная процедура. Прояви немного терпения и делай, как просит детектив, — сказал её сир и ответил на вопрос копа: — Я был дома, с женой. Смотрел чемпионат Англии по футболу. И, предвидя закономерный вопрос, следующий из разницы часовых поясов, это была не прямая трансляция, а запись субботней игры.

Детектив сделал отметку в записях.

— Кто-нибудь сможет это подтвердить? Соседи, к примеру?

— В такое раннее время? Вряд ли.

Коп перевёл взгляд на блондина.

— Меня не было в городе со вчерашнего вечера. Я провожал гостью.

— Имя гостьи?

— Зависит от того, насколько вам дорога ваша жизнь.

Симпатичное человеческое лицо исказилось от отвращения.

— Вот и я так думаю. К тому же, она уже на другом континенте, — проинформировал Себастиан и улыбнулся по-дружески тепло.

— Вы? — спросил коп, обращаясь ко мне.

— Дома.

Односложный ответ его не устроил.

— И что вы делали?

— Спал.

— Вы ведь живёте не один, верно? Ваша сожительница это подтвердит?

Себ крепко сжал моё запястье и прошептал:

— Не надо.

— Напомните мне её имя. Что-то польское. Эльжбета, Элена?..

«Вот ублюдок, — думал я. — При иных обстоятельствах, его тело уже начало бы разлагаться, но он прекрасно знает, что смерть ему не грозит. По крайней мере, пока. А до тех пор я буду спокоен и, подобно запертому в клетке льву, не стану обращать внимания на его нелепые попытки меня разъярить».

— Детектив, — решил вмешаться Киран. — Я освежу вашу память. Девушку, находящуюся под опекой Эрика, зовут Эва Лоусон. И, пожалуй, я позволю себе дать вам совет: не играйте с ним. Своим детям я могу приказать не трогать вас, но Эрик не из моего клана, над ним власти у меня нет. Физически же останавливать его я не стану.

Самодовольная ухмылка на лице копа исчезла, он заметно побледнел, а лицо его заблестело от проступивших капелек пота. Я даже почувствовал что-то наподобие жалости.

— Эва не подтвердит мои слова: её не было дома. У неё была ночная смена в больнице.

Добавив ещё одну запись, детектив нетвёрдым голосом обратился к двум оставшимся «подозреваемым». Кори демонстративно молчала, и отвечать взялся Ленд.

— Дома. Мы тоже были дома, и у нас также нет свидетелей.

Коп занёс и эту информацию в блокнот, пробежал лист глазами и заговорил:

— Итак, ни один из вас не имеет алиби на момент происшествия. Я правильно понимаю?

Ему никто не ответил. Он продолжил:

— Тогда я хотел бы узнать, в каких отношениях вы были с сёстрами Хейл?

— Близняшки? — шёпотом поинтересовался я у Себа, однако просветила меня Кори, вскочившая вдруг на ноги.

— Да, Эрик! Близняшки! Меган и Стейсижестоко убиты, а мы вместо того, чтобы разыскивать их убийцу, вынуждены отвечать на вопросы этого муд… жика!

— Кори! — призвал её к порядку Киран, как раз тогда, когда она закончила говорить.

— Нет, дорогой, — решила высказаться Мелинда. — Кори права, мы все тратим время попусту. Детектив, слушайте меня. Я не знаю, в каком состоянии были тела несчастных девушек, когда их нашли, но я с уверенностью могу утверждать, что ни один из присутствующих здесь вампиров к их смерти не причастен. Каждый из них убивает своих жертв определённым уникальным способом.

— И вы считаете…

— Я не закончила, — не терпящим возражений голосом прервала она копа. — Начнём с моего мужа. Если бы это было его рук дело, ваши специалисты были бы заняты собиранием пазла из костей и остатков плоти, а ваш желудок был бы девственно чист. Себастиан, соверши он эти убийства, бился бы в истерике, оттого что снова потерял контроль. Жертв Эрика вы бы попросту не нашли. Он очень искусен в заметании следов. Мысль о том, что в смерти девушек виноваты Кори и Орландо я и вовсе считаю абсурдной. Они знают сестёр Хейл с их детства. Для нас всех это ужасная потеря, но Кори и Ленду приходится тяжелее всего.

— Меня это должно убедить? Простые слова, не подкреплённые никакими фактами? Вы говорите, что эти убийства совершены не ими, но как быть с тем, что преступление произошло в клубе, в котором все здесь присутствующие проводят большую часть времени? И что на телах жертв обнаружены следы укусов, а сами они обескровлены?

Киран нахмурился.

— Вот с этого вам и стоило начать, детектив. Мне нужно осмотреть тела.

С этими словами он поднялся. За ним встал и коп.

— Боюсь, что это невозможно. Я не могу позволить вам…

— Подумайте ещё, детектив. Хорошо подумайте кому вы это говорите. А потом ответьте снова.

Коп крайне нервно сглотнул.

— Прошу за мной, сэр.

— Другой вампир? — обеспокоенно произнесли мы почти хором, уставившись на Мелинду, когда Киран и полицейский покинули комнату.

— Я-то откуда могу знать?

— Ты же ведьма, — объясняла логику наших мыслей Кори. — Проведи какой-нибудь магический ритуал и выясни!

— Нет таких ритуалов. Нам придётся дожидаться Кирана.

— Почему ты не с ним? — задал Себастиан ещё один интересовавший всех вопрос.

— А зачем? Вы не доверяете мнению своего сира? Или полагаете, что я с призраками общаться умею?

— Ладно, не будь такой колючей, Мелинда. Ждать, так ждать.

— Ну уж нет, — возразила блондину Кори. — Я не собираюсь сидеть сложа руки, пока эти недоучки ведут так называемое следствие.

Ленд кивнул.

— Мы будем действовать по-своему. Пораспрашиваем кое-кого, навестим пару знакомых.

— Помощь нужна? — предложил я, и Себ также добавил свою кандидатуру.

— Нет, мы вдвоём справимся. А вообще, — задумчиво заметил Ленд, — скажу честно, не нравится мне всё это. Не верю я в версию с другим сородичем. Такое действие — прямое объявление войны, — он сделал паузу. — В любом случае, без заключения Кирана бессмысленно рассуждать.

Я был с ним солидарен и, попросив держать меня в курсе событий, вернулся домой.

***​

На кухне я застал полусонную девушку, пытающуюся приготовить оладьи. Оценив ситуацию, я отстранил Эву от плиты, спас подгорающее блюдо и только потом подобающе поприветствовал её.

— Я не ожидал, что ты так рано поднимешься.

— Телефон разбудил. Коллега поделилась новостями, и уснуть я уже не смогла. Ужасно! Просто не представляю, что кто-то на такое способен. Но тебе, наверняка, известно больше, чем мне.

Пока она завтракала, я вкратце пересказал события в «Альбионе». Ближе к концу рассказа она перестала есть.

— И ведь это действительно нелепо полагать, что кто-то из нас способен на столь непродуманное убийство, — закончил я.

— Ты же не... Это же неправда, верно? Я думала, ты никогда не...

— …лишал человека жизни? Это ты хочешь сказать?

В уголках её глаз тут же заблестели слёзы.

— Я — убийца, Эва. Такова моя сущность. И знаешь, что? Я ни разу не почувствовал ни сожаления, ни угрызений совести. Я просто на это не способен.

— Мне больно такое слышать, — она съёжилась и почти шептала. — Зачем? Зачем ты говоришь мне всё это?

— Хочу, чтобы ты знала правду.

— Ты же понимаешь, что я не смогу с ней смириться.

— Тебе придётся.

— Нет, Эрик, я не смогу. Каждый день я вижу, как люди делают всё возможное, чтобы спасти жизни. Они работают до изнеможения, жертвуя собственными интересами ради других. Однажды я надеюсь стать одной из них, и жить с человеком, который с такой лёгкостью говорит о свершённых им убийствах...

— Ты постоянно забываешь одну деталь — я не человек. Ко мне ваши нормы не применимы. Это то же самое, что осуждать фермера за забитого телёнка.

— Так вот кто я для тебя? Телёнок?! — она, наконец, разозлилась. — Нет, не хочу ничего слышать! Я боюсь, что между нами всё кончено.

Эва устремилась к выходу. Одним рывком я оказался перед ней.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— То и означает. Я не позволю тебе уйти. Я же предупреждал — ты принадлежишь мне. Для тебя пути назад не существует.

— Ты же не станешь удерживать меня силой?

— Стану, если придётся, — сказал я, делая шаг в сторону. — Но сейчас я отпущу тебя и дам время подумать. Даже не пытайся сбежать, это бесполезно. Мои чувства слишком сильны, чтобы потерять тебя сейчас.

— Я очень надеюсь, что ты говоришь не всерьёз. Прощай, Эрик.

Она, не оборачиваясь, покинула дом.

— До встречи, Эва, — произнёс я ей вслед.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Когда она ушла, я тяжело выдохнул. Я был зол на себя, что не подумал о последствиях своих слов и что не рассказал ей всю правду раньше, но её ни в чём не винил. Не боялся я и потерять её, зная, что в конце концов мы помиримся. Это один из тех моментов, которые она должна была пережить. И всё же чувствовал я себя препаршиво. Даже спустя час, когда зазвонил телефон, ситуация не изменилась.

— Да, Себ, — отозвался я, не пытаясь скрыть охватывавших меня эмоций.

— Ооо, — протянул он. — Ты, я слышу, не в настроении.

— Ага, поэтому мне надо отвлечься. Есть новости?

— А иначе зачем бы я звонил? Киран уверен: убийца — человек, а не сородич. Тела высушены не до конца, а шеи девушек разорваны чем угодно, но только не зубами. Похоже, что мы имеем дело... — Себастиан резко замолчал, и я услышал отдалённый голос Кирана.

Он произносил одно или два слова через промежутки времени, но какие именно я различить не мог.

— Слышал? — спросил Себ.

— Да, но ничего не понял.

— Плохо, объяснять нет времени. Подъезжай к старой ратуше, что на площади Рейвенвинг.

— О'кей.

Меня всегда поражало, как быстро в Миднайт Холлоу могла собраться толпа. И откуда только появлялись все эти люди? Ни днём, ни вечером даже центр города не бывал забит народом. Но в значительные события, например, в праздники или на общегородские собрания, толпа вырастала как будто из-под земли.

И сегодня, похоже, был один из таких дней: площадь Рейвенвинг, отличавшаяся от других площадей города кровавым прошлым, была заполнена перешёптывающимися людьми. Все их взгляды были устремлены к одной точке — к девушке, стоящей на краю центрального балкона. Её тёмные волосы трепал ветер. Обращённая лицом к площади, она дрожала, крепко вцепившись в изгородь позади себя.

Я ловил обрывки разговоров, пока продвигался сквозь толпу.

— ...говорят, безответная любовь...

— ...такая молодая...

— ...не прыгнет.

— Ага, только внимание привлекает...

Кто-то схватил меня за руку и утянул в самую гущу людей.

— Не отсвечивай, Эрик. За нами следят, — почти одними губами предупредил Себ и кивнул на окна соседнего здания.

Краем глаза в одном из них я заметил какое-то движение.

— Что происходит? — неразличимым даже для стоящих рядом людей шёпотом спросил я.

— Разве не очевидно? Несчастная девушка решила свести счёты с жизнью.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно: взгляни на её ноги.

Я прищурился и отметил, что вся её поза какая-то неестественная. Девушку трясло не от озноба — она плакала и пыталась это скрыть, опустив голову так, что нельзя было рассмотреть лица. Переведя взгляд ниже, я увидел то, на что изначально намекал Себ. Почти незаметная пластиковая лента скрепляла её щиколотки.

Налетевший порыв ветра откинул её волосы, открывая внимательному глазу тёмно-красные полосы на побледневшей шее.

— Какого... — выругался присоединившийся к нам Ленд.

Себастиан его поддержал, а Киран пояснил:

— Приманка.

— Для кого? Для нас? — прозвучал удивлённый девичий голос.

— Да, Кори. Для нас. Разве вам не знакома эта девушка?

— С такого расстояния сложно оценить, но мне кажется, что я её где-то видела.

— Это Челси, одна из наших барменш. Этой ночью была её смена, и она последней оставалась в клубе.

— Быть того не может! — воскликнула Кори. — У Челси светлые волосы, а эта — брюнетка. Я бы вообще подумала, что это Эва, если бы не увидела её раньше в толпе.

— Мне тоже так показалось, — признался Ленд.

— И мне, — присоединился Себастиан.

А у меня даже мысли такой не возникло. Я знал каждый изгиб тела своей возлюбленной, так что каштанового парика было явно недостаточно, чтобы ввести меня в заблуждение.

— Эва была одна? — поинтересовался я у Кори.

— Нет, с... с сокурсниками.

Я собирался продолжить допрос, но фигура на балконе пошатнулась, и Кори поспешила перевести тему:

— Она слабеет и долго не продержится. Мы должны что-то сделать!

Несмотря на все обстоятельства, ситуация сложилась как нельзя удачно. От меня требовалось всего некоторых простых, но заведомо безумных действий, чтобы извлечь из неё огромную пользу.

— У меня есть план, — сказал я и изложил свою идею.

— Ты чокнутый, — резюмировал Себ.

А вот Киран, уловив суть моего замысла, высказал похвалу:

— Неплохо придумано. Вы всё поняли? — обратился он к своим детям. Они растерянно, но кивнули. — Тогда вперёд.

Мы разошлись в разные стороны: я направился прямиком к ратуше, а остальные к дому, справа от неё. Когда я подошёл к зданию вплотную, девушка покачнулась вновь и с трудом восстановила равновесие. Я подумал, что в следующий раз ей это может не удаться.

Пожарная лестница на крышу оказалась с торца здания. Она начиналась на высоте примерно трёх метров над землёй, что могло стать препятствием для человека, но не для меня. Подпрыгнуть, взобраться вверх, добежать до середины крыши и спрыгнуть на балкон к девушке мне удалось за пару секунд.

Сперва она испугалась ещё больше, но, когда я разорвал стяжку, приковавшую её ноги к прутьям заграждения, со вздохом облегчения позволила перекинуть себя на балкон.

Очутившись на безопасной поверхности, девушка окончательно разрыдалась. Киран оказался прав, теперь с такого расстояния я узнал в ней барменшу, которую не раз видел в «Альбионе». Взяв её за подбородок, я начал шептать успокаивающие слова. Вновь налетел ветер, и вновь её шея обнажилась. Кто-то сделал на ней надрез, и из него медленно вытекала кровь. Я наклонился ближе, краем глаза отмечая появившийся в глазах девушки страх.

— Не убивай меня, пожалуйста, — взмолилась она.

Я тут же отстранился.

— И не собирался. Тебе боль...

Первый арбалетный болт прошил мне плечо, второй — сердце, а третий попал прямо в спинной мозг.

«Чёрт!» — подумал я, падая на пол. — «Забыл про куртку. А жаль, она мне нравилась».

К завопившему женскому голосу добавилось ещё три вскрика — мужских, а затем заговорили и люди на площади. Где-то спустя минуту появился Киран, подхватил моё парализованное тело, спрыгнул вниз, дошёл до машины, не обращая ни на кого внимания, и бросил меня на заднее сидение.

— Ты рискованный, — сказал он, заведя мотор. — Плохое качество для вампира. Подставлять себя глупо, даже если уверен, что враг не может тебе навредить. Да, Эрик, я понимаю твои скрытые мотивы, но всегда есть другие пути.

«Есть», — согласился я мысленно. — «Но менее эффектные и эффективные».

— Их было трое, — просвещал меня Киран. — Подростки. Двух чужаков в состоянии, когда они уже ничего и никому не смогут рассказать, отдали детективу, а местного оставили в живых, связали и бросили в подвале. У него есть семья, убрать, не вызвав подозрений, не получится. Остальное уладим как обычно — очередное шоу для жителей города, — но паренёк многое знает и может нарушить нашу легенду. Так что буду признателен, если ты сегодня заглянешь к нему и подкорректируешь память.

Сам Киран этого сделать не мог по той простой причине, что, как оказалось, только вампиры моего клана владели способностью изменять человеческое сознание.

Сохранять тайну нашего существования было и в моих интересах, но лучшей мотивацией служила расплата. Я сам хотел наказать мальчишку за покушение на мою жизнь.

***​

Вечером я выполнил просьбу Кирана, навестив новоявленного Ван Хельсинга. Весь день он пробыл в тёмном помещении наедине с воспоминаниями о безжалостной расправе над своими товарищами. Это сказалось на его психике, и, когда электрический свет фонарика достиг его лица, я увидел гримасу отчаяния и ужаса.

— Сейчас я развяжу тебя, и мы мирно побеседуем, но мне нужно, чтобы ты вёл себя хорошо, — приказывал я ему.

Воздействовать на ослабленный разум парня оказалось на удивление легко, и мне стало любопытно, как далеко я могу зайти. Моё внушение всегда было поверхностным, я не рисковал затрагивать важные для человека стороны жизни, боясь выдать себя, но сейчас у меня появилась возможность поэкспериментировать.

Я выпутал угловатого подростка из верёвок и достал из его рта кляп.

— Спокойно. У тебя нет причин бояться. Я всего-навсего собираюсь задать тебе несколько вопросов, на которые ты будешь отвечать абсолютно честно. Итак, вас было только трое?

Он кивнул.

— И никто, кроме тебя и твоих товарищей, не знает о ваших планах?

— Никто, — подтвердил он.

— Они не местные. Как ты с ними познакомился?

— Через этот сайт… Ну, такой про паранормальные явления и всё около сверхъестественное… Люди там пишут о том, что видели, но чему не могут найти разумное объяснение. Месяц назад какой-то чувак из Бриджпорта создал тему о своей внезапно пропавшей девушке, которую спустя несколько недель обнаружили полностью обескровленной на берегу реки в соседнем городе. На её теле были укусы, преимущественно на шее. Полиция всё списала на сектантов, но парня такое заключение не устраивало. Он утверждал, что его девушку убили вампиры, и что она была не первой жертвой. Он привёл целую статистику странных исчезновений и подобных убийств за последние полвека, в которой обнаружил закономерность — раз в две недели.

— Бриджпорт — огромный город, — заметил я. — Люди там пропадают каждый день.

— В его данных учитывались не все люди, а только определённый типаж: молодая белая женщина, чаще всего брюнетка, чуть выше среднего роста с миловидными чертами лица.

— Это ещё больше подтверждает теорию полиции. Обычно маньяки зациклены на определённых образах. Вампиру должно быть всё равно, кем питаться.

— Так подумал и я. Но через неделю в теме появилось сообщение от анонима. В нём писалось, о том, что подобные убийства происходят не только в Бриджпорте, но по всему миру. В приложенном документе были тысячи случаев обнаружения полностью или почти полностью обескровленных тел с характерными следами укусов. Человек, оставивший это сообщение, подтверждал теорию автора темы, но предупреждал, чтобы дальше обсуждения на сайте мы не заходили. «Они разделаются с вами раньше, чем вы успеете моргнуть», — писал он. Через день сообщение было удалено, а автор темы больше не выходил на связь, хотя до этого он часто был онлайн. Мы так и не выяснили его личности, он сам не называл имён, а поиск в СМИ Бриджпорта не принёс никаких результатов, так как дело, видимо, было засекречено. В комментариях сложилась группа единомышленников, мы находили всё новые и новые подтверждения теории, и в конце концов, Саймон предложил начать охоту.

— Один из твоих товарищей?

— Да. Он, и его друг, Дилан, серьёзно увлекались этой темой. Они многое знали. Ну, считали, что многое знали, — поправился он, увидев мою ухмылку. — Нам нужно было с чего-то начать. Тогда я предложил свой город.

— В Миднайт Холлоу вот уже век как не пропал ни один человек, а все подозрительные убийства, которых, заметь, можно по пальцам пересчитать, были раскрыты.

— Это не значит, что вы перестали быть опасными для людей. Вы, может, и не убивали, но запудривали людям мозги. Лоусон и сёстры Хейл наверняка только вершина айсберга.

— Ты прав. Мы действительно монстры, от которых человечество страдает уже не одну тысячу лет. Мне просто любопытно, неужели вы были настолько самоуверенны, что думали, что сможете втроём одолеть целый клан?

— Нет, поэтому и сделали то, что сделали. Я знал о договоре, который вы заключили век назад с жителями Миднайт Холлоу. Нам было достаточно скомпрометировать вас, чтобы правда вышла наружу.

— Это было глупо. Понимаешь теперь почему?

— Потому что вы могли бы использовать свою гипнотическую силу и замять конфликт?

— Нет, помимо этого. Мы скрытны. Мы делаем всё возможное, чтобы держать своё существование в секрете. Проходят тысячелетия, а мы всё ещё миф для большинства людей.

— Вы убьёте меня? — спокойно спросил он, хотя всё внутри него дрожало от страха.

Я тихо рассмеялся.

— Ты ни черта не понял. Мы не можем убить тебя, твоё исчезновение будет подозрительно. Но я могу заставить тебя молчать.

— Пожалуйста, — обыденным тоном произнёс он. — Не вырывайте мне язык. Я ничего никому не скажу, обещаю.

— Не переживай. Твой язык останется с тобой. То, что я сделаю, гораздо хуже. Но прежде всего я лишу тебя некоторых воспоминаний.

Потребовалось какое-то время, чтобы убрать из его памяти лишние воспоминания.

— Что ты сегодня делал? — проверял я свою работу.

— Для родственников и далёких знакомых — зависал с друзьями в городе. Для друзей — был дома, — без замешательства ответил он.

— Ты знаешь кого-нибудь с именами Саймон или Дилан?

— Моего кузена, кажется, зовут Саймон. Но я его никогда не видел.

— Ты имеешь какое-либо отношение к убийству сестёр Хейл?

— Нет, — ответил он и пустым взглядом уставился на меня.

Теперь я мог перейти к увлекательной части. Смотря ему прямо в глаза, я погрузил его в ещё более глубокий транс и сказал:

— На тебя открыта охота. Ты узнал то, чего тебе не следовало знать. Отныне помни, что в каждой тени может скрываться один из нас, ожидающий удобного случая, чтобы забрать твою жизнь.

Я погасил единственный источник света в комнате — электрический фонарик. Внезапно наступившая тьма прервала его гипнотический сон. Я зловеще прошептал: «Тебе не спрятаться», и покинул подвал, оставив открытой дверь. Вопль ужаса, раздавшийся мне вслед, звучал лучше всякой музыки.

Мой эксперимент удался. В этом я убедился, навещая парнишку в течение следующего месяца и усиливая созданную паранойю. Ни одному психиатру не было под силу вылечить или хотя бы ослабить порождённые мной страхи. До конца своих дней он был обречён пребывать в ужасе, страдая от предчувствия скорой смерти. Такое возмездие казалось мне справедливым.

***​

Оказавшись в своей гостиной, Киран, не церемонясь, расположил меня на диване, и тут же на пороге столовой появилась ведьма, а в комнату влетело трое вампиров и две смертных. Одна из девушек, содрогаясь от слёз, бросилась ко мне.

— Эрик, пожалуйста... — водила она рукой по моей голове. — Не умирай, прошу тебя... Я была так не права, я столько тебе наговорила! Мне так стыдно... Прости меня… Я всё, что хочешь сделаю, только очнись…

Не умолкая, она заплакала, и речь её перестала быть разборчивой.

Это было уже слишком. Такая реакция льстила моему самолюбию, но Эва ничем не заслужила подобного наказания, и мне не хотелось, чтобы она страдала ещё хоть секунду дольше.

Киран, словно прочитав мои мысли, отстранил девушку и рывком вытащил все три болта. Я почувствовал, как моментально восстанавливаются повреждённые ткани и мышцы.

Эва вслед за мной издала вздох и бросилась мне на шею. Её объятия были настолько крепкими, что человек на моём месте, вероятно, с трудом смог бы дышать.

Нашу идиллию нарушил истерический смех — Мелинда разглядывала конструкцию из осинового древка и посеребрённого наконечника.

— И вот этим собирались вас убить? Поверить не могу...

Она рассмеялась вновь, но у остальных настроение не улучшилось. Кори была ещё мрачнее, чем утром, Ленд и Себастиан застыли, склонив головы, а Киран нахмурился. Их мучила не совесть, а то, что один из виновных избежал кары. За столь дерзкое убийство и посягательство на наши жизни приговор был один — смерть, и жажда мести клана была удовлетворена не до конца.

— Подростки, возомнившие себя охотниками, — пояснил Киран. — Начитались чего-то и решили сами нести «правосудие».

— Они оказали сопротивление при аресте, — рассказывал Себ историю, придуманную для горожан. — Копам пришлось применить оружие. Оба были застрелены на месте.

Барменша хотела что-то сказать, но её угрожающим взглядом остановила Кори. Эва была единственная в комнате, кто этого не заметил. Себ лгал исключительно ради неё, куда быстрее меня сообразив, что правда только навредит.

— А чего они вообще хотели добиться? — спросила Эва.

— Пусть тебе это Эрик объяснит, я и сам не до конца всё понял.

— Первоначально — выставить нас в чёрном свете. Они, я думаю, надеялись, что всё сделают копы: улик, указывающих на нашу причастность, было в избытке. Увидев, что план не сработал, придумали другой: использовать наживку, чтобы выманить нас на открытое место, а затем расправиться с помощью арбалетов. У Челси был надрез на горле, возможно, они рассчитывали, что, заметив кровь, мы всему городу покажем свою сущность. В таком случае, убив монстров, они стали бы героями.

— Глупее ничего в жизни не слышала.

— Так и было, — неожиданно заговорила Челси. Она всё ещё иногда прикасалась к шее, хотя кто-то уже исцелил её, напоив вампирской кровью. — Они сказали, что будет здорово, когда один из вас накинется на меня перед горожанами. Главную ставку сделали на вас, мистер Веллингтон. Даже заставили меня надеть тёмный парик, чтобы привлечь ваше внимание. Потому-то я и испугалась, думала, что вы не сдержите себя.

— Почему ты не звала на помощь?

— Они предупредили, что если я закричу, то меня тут же пристрелят.

Эву разрывало на части собственное сострадание: она хотела поддержать Челси и обнять её, но и меня оставить не могла. В качестве компромисса она выразила сочувствие словами:

— Бедняжка. Не представляю, как ты до сих пор держишься на ногах.

— Это всё благодаря мисс Кори.

— Да, кстати, — подала голос розоволосая девушка. — Ты сегодня ни на шаг от меня не отходишь.

— Как скажете, мисс.

— А можно ещё один вопрос? — робко поинтересовалась Эва.

— Разумеется, дорогая.

— Я так поняла, что детектив осведомлён на ваш счёт. Чего он тогда ожидал от допроса? Действительно собирался заковать одного из вас в наручники?

— Не совсем, — ответил Киран. — Век назад я заключил договор с жителями этого города. Они позволили нам осесть здесь на условии, что мы не будем представлять угрозы. В случае любого нарушения они обещали рассказать всему миру о нашем существовании. Мне нравится Миднайт Холлоу. Мне нравятся его горожане. Я не сторонник конфликтов, Эва, и дорожу тем, что сейчас имею. Поэтому для меня проще поддаться и сыграть по их правилам, тем более, что я не меньше их был заинтересован в нахождении истины.

— А если бы виновным оказался кто-то из вас?

— Это невозможно. Но, теоретически, если бы кто-то из моих детей совершил нечто, бросающее тень на остальной клан, я бы лично его казнил.

Я поднялся на ноги. Эва, всё же решившая на время меня покинуть, подбежала к Челси и принялась её осматривать.

— Мы, пожалуй, пойдём, — сказал я остальным, а затем обратился к Эве: — С ней всё в порядке, не переживай.

— Я вас подброшу до машины, — вызвался Себастиан. — Она же осталась на Рейвенвинг?

— Если никто из вас её не забрал, то да.

Мы попрощались со всеми, кроме Себастиана, а через дюжину минут расстались и с ним.

***​

— Ты лгал мне, — произнесла Эва, когда мы вернулись домой. — Зачем?

— Отвечу, если ты скажешь, с кем была на площади.

Её глаза тут же округлились от испуга.

— С сокурсниками... — запинаясь, проговорила она.

— Правду, пожалуйста.

Эва потупила взгляд.

— Чего ты боишься? Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе вреда.

Не подействовало. Эва по-прежнему молчала. Меня осенила внезапная догадка.

— Погоди, ты ведь не за себя переживаешь?

Её словно током ударило.

— Значит, это был кто-то мужского пола...

— Хорошо, я расскажу! — быстро проговорила девушка. — Только не трогай его, пожалуйста.

— Даже в мыслях не было.

Эва на измену по природе своей не способна, а конкуренцию человек мне не составит.

— Я была с Нейтаном.

— С тем Нейтаном, с которым ты встречалась в колледже? Понятно, почему ты так яростно защищаешь его.

— Его направили сюда в командировку. Но между нами ничего не было, клянусь! Да я видела-то его за это время всего несколько раз.

— Я верю. Можешь не беспокоиться на его счёт.

— И всё? Даже не запретишь с ним видеться?

— А зачем? Я же сказал, что доверяю тебе. Нет, если ты предпочитаешь сцены ревности, и тебе не хватает острых эмоций, то я могу постараться и устроить одну...

— Нет, нет, нет! И вообще, я ответила на вопрос. Теперь твоя очередь.

— Зачем я тебе солгал? Потому что ты сделала мне очень больно. Ты, мой самый верный друг, моя возлюбленная, не попытавшись разобраться, не усомнившись в правдивости, обвинила меня. Если даже ты в меня не веришь, то скажи, для чего мне тогда стараться жить по-другому? Да, я мог бы начать оправдываться, что долгое время ненавидел себя за всё свершённое; что я помню лицо каждой своей жертвы и что они приходят ко мне в кошмарах; что совесть мучила меня настолько сильно, что я изолировал себя от всего мира; но какой был в этом смысл? Ты ведь не поверила бы моим словам.

Она уже давно обняла меня, и теперь, зарываясь пальцами в волосы, вымаливала прощение горячими поцелуями.

«Прекрасно сыграно», — с отвращением подумал я.

Совесть, раскаяние, жалость? В первый раз я сказал правду: все моральные ограничители остались в моей человеческой жизни. Вот только проблема в том, что Эва такую правду никогда не примет.

Потому я возвёл конфликт в крайнюю степень, раскалил докрасна отношения между нами, а затем (во многом благодаря заигравшимся детям) вылил на них ледяной воды. Манипулируя состраданием и стремлением всем помочь, я поменял нас местами, переложив вину на Эву, а себя выставив жертвой. Теперь её любовь ко мне была искусно закалена.

— Я верю в тебя и всегда верила. Не знаю, что на меня нашло. И то, что было в прошлом, не имеет значения. Важно только то, что ты делаешь сейчас. А сегодня ты был героем.

Как бы противен я ни был сам себе, используя методы своего сира, прекращать игру я не собирался.

— Как думаешь, герою полагается какая-нибудь награда?

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Несмотря на меланхоличный темп нашей жизни, время пролетало чрезвычайно быстро. Я едва успел привыкнуть к дням, полным приторной сладости, как судьба внесла свои коррективы в затянувшийся медовый месяц, положив начало череде роковых событий.

Но до этого момента была ещё пара недель, и мы, ничего не подозревающие о грядущем, стояли на пороге городской ратуши, стремясь присоединится к привилегированным горожанам, празднующим Рождество.

— Добрый вечер, сэр, — уважительно поклонился швейцар. — Ваше приглашение, пожалуйста.

Я протянул декорированный прямоугольник сложенного вдвое картона.

— Мистер Веллингтон, — прочёл он, посмотрел на меня, а затем на девушку, которая судорожно цеплялась за моё предплечье. — Прошу, проходите. Приятного вам вечера.

В этом году интерьер не отличался оригинальностью украшений. Высокая ель, усыпанная мигающими лампочками, да хвойные гирлянды на стенах были единственным напоминанием о Рождестве. В остальном, это был всё тот же банкетный зал, заполненный ярким золотистым светом, каким я видел его уже не раз.

— Я, должно быть, растеряла остатки разума, когда согласилась… — сказала Эва и осеклась, когда оказалась внутри. Она только воскликнула: — Вау! — прежде чем замерла, с приоткрытым ртом оглядываясь вокруг.

Я обнял её за талию и повёл в глубь зала.

— Идём. У тебя ещё весь вечер впереди — успеешь наглядеться.

По пути я захватил с подноса удачно подвернувшегося официанта два бокала шампанского, один из которых отдал Эве, и начал выискивать в вычурно одетой толпе знакомые лица.

— Тут как в сказке, — теперь уже словами изумилась девушка. — А сколько разной еды!

Столы и подносы официантов действительно были переполнены закусками, но я, по понятным причинам, не обращал на них внимания. Девушка подле меня, напротив, была крайне интересным объектом для разглядывания.

Золотисто-розовое платье из шёлка и шифона, ради которого Кори отняла у меня возлюбленную на целый выходной, превратило Эву в диснеевскую принцессу. Для полноты образа ей не доставало диадемы, но уговорить её надеть такое украшение без применения моих сверхъестественных способностей было невозможно.

Эва долго отказывалась пойти на рождественский бал, приводила тысячи несуразных отговорок, но я не отступал. Не потому что хотел навязать ей свою волю, а потому что знал — единственная причина, по которой она не соглашалась, заключалась в том, что она считала себя недостойной оказаться среди «высшего света» города. С трудом, но мне удалось её переубедить. И всё равно, пока мы добирались до городской ратуши, она несколько раз просила вернуться домой.

Теперь, шокированная окружившей её роскошью и красотой, Эва позабыла свои страхи, сменив тревогу на счастливую улыбку, которая была на редкость заразительна.

Девушка всё ещё продолжала восторгаться увиденным, переключившись теперь на музыкантов, когда нас заметил мэр. Как и всегда, мэр Денелл был не один — владения он обходил в компании супруги, двух вампиров и ведьмы.

Они приблизились, и Киран первым тепло поприветствовал нас. Мелинда ограничилась неискренним изгибом губ, Ленд хмуро кивнул, а мэр и леди-мэр не стали скупиться в словах.

— Я рад, что вы пришли, мистер Веллингтон, — протянул он мне руку. Я коротко пожал её. — Это всегда большая честь для нас, принимать такого гостя, как вы.

— Быть приглашённым сюда не меньшая честь и для меня, мэр. Позвольте мне представить...

— Нет-нет, дайте мне самому угадать имя вашей спутницы. Мисс Лоусон, верно? — обратился к девушке мэр. — Про вас мне говорил профессор Клесснер, хвастался, что ему удалось заполучить такую способную ученицу, но он как-то умолчал, что вы так красивы, мисс. Ох уж эти учёные! Как бы там ни было, я — Герберт Денелл, мэр Миднайт Холлоу, а это моя жена — Роза. Нам очень приятно познакомиться с вами.

Способная ученица от ушей до кончиков пальцев покрылась румянцем, но ответила на рукопожатие мэра.

— У вас великолепное платье, дорогая, — заметила миссис Денелл. — Идеально подходит к вашим волосам.

— Спасибо, вы так добры. Мне тоже очень приятно познакомиться с такими чудесными людьми. Не могу не сказать, что я в восторге от всего вокруг. Вам удалось создать атмосферу настоящей рождественской сказки.

— Хотите, я устрою для вас маленькую экскурсию? — предложила леди-мэр. — Всё равно сейчас мой муж не преминёт воспользоваться случаем обсудить свою работу. А, поверьте мне, его речи о делах на кого угодно наведут скуку.

Эва взглядом спросила разрешения, и я утвердительно кивнул.

— С огромным удовольствием, леди-мэр, если только это вас не обременит.

— О, ни в коем случае! Но взамен, я надеюсь, что и вы проясните для меня пару деталей, — подмигнула девушке миссис Денелл, взяла её за руку, и обе растворились в толпе.

Мэр завёл привычную речь о планах развития Миднайт Холлоу на будущий год. После каждой высказанной идеи он замолкал, ожидая моего с Кираном одобрения. И если я, не имеющий никакого желания участвовать в жизни города, во всём с ним соглашался, то Киран периодически возражал и делился своими мыслями.

Мелинда слушала молча. Это вообще было её обычное состояние: слушать, а не говорить. Ленда тоже сложно назвать болтуном, но он даже и слушать не пытался, а стоял, погружённый в свой внутренний мир. Причина была проста: неделю назад они с Кори серьёзно поссорились.

— Вы, как всегда, видите проблему насквозь, Киран. Не перестаю удивляться остроте вашего ума. Что бы этот город делал без вашей поддержки? Разумеется, завтра же я внесу правки в наши планы. И раз уж мы заговорили про образование, то я думаю, что в следующем году...

Мне окончательно надоело. Вежливо извинившись, я отправился искать Эву и обнаружил её в центре разыгрывающейся сцены. Она была уже без леди-мэр, место которой занял Себастиан. Он-то и был главным героем действа.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умолял он, стоя на коленях. — Спаси меня, Эва. Ты моя единственная надежда.

— Конечно, чем…

— Не сваливай на неё свои проблемы, Себ, — вмешался я.

Блондин, увидев меня, поднялся, отряхнул брюки и только потом жалобно простонал:

— Я не выдержу. Целый вечер с ней... Это выше моих сил!

— Раньше ты как-то справлялся с выходками Кори.

— Но не в Рождество! Господи, выбрали же время!

— Вы о чём? — спросила Эва в первую появившуюся паузу.

Себастиан тут же начал объяснять:

— Видишь ли, когда наша горячо любимая парочка в разрыве, оба начинают вести себя неадекватно. И если Ленд впадает в депрессию, которая вредит окружающим только видом его скорбного лица, то Кори становится безумной. Минута в одиночестве — и она обязательно устроит какую-нибудь катастрофу.

— Всё не может быть настолько плохо, — возразила Эва. — Эрик мне говорил, что вы всегда держитесь в тени.

— А речь и не идёт о нарушении тайны. Кори прекрасно умеет отравлять жизнь клану, оставаясь инкогнито.

— Погоди, но если она сейчас не с тобой… — начала девушка, но Себ её успокоил:

— Она дала мне передышку — ушла поправить мейк. У меня в запасе ещё есть пара минут.

— А была целая неделя, чтобы их помирить, — заметил я.

— Эва, excusez-moi, но твой бойфренд всегда такой недоумок, или это мне так везёт? Я как проклятый в одиночку пытался это сделать! Всё перепробовал: компромиссы, угрозы, даже взывал к разуму, которого, как вы прекрасно знаете, ни у одного из них нет. Результата — ноль. В этот раз я бессилен. Одно время им поможет.

— Ну, возможно не только время…

Я держался в стороне от своеобразных развлечений клана, предпочитая общение со своей девушкой всему остальному, но участия в этом конфликте мне было не избежать. Играть по их правилам, впрочем, я тоже был несогласен, и нашёл способ отвязаться не просто с минимальными потерями, а ещё и немного отыгравшись.

— У тебя есть какая-то идея? — оживился Себастиан.

— Да, но у меня конкретные планы на вечер, и возвращать гармонию в чьи-либо отношения, кроме собственных, в них не входит.

— Эрик, если ты помиришь этих клыкастых подростков, я сделаю всё, что пожелаешь. Господи, да я на что угодно готов пойти, если мне удастся избавиться от общества Кори!

— Отлично. Тогда или ты сейчас идёшь и говоришь Кирану, что хочешь сегодня выступить...

— Что?

— …или нянчись с ней сам, — спокойно закончил я.

— Что?!! — ещё громче повторил Себ, привлекая внимание ближайших людей. — Исключено. Нет. Ни при каких обстоя...

Слова застряли в горле блондина, когда край его глаза заметил приближение Кори. Увидев нас, розоволосая вампирша искренне обрадовалась.

— Вот ты где, Себ. А я тебя повсюду ищу. Привет, ребята! Ну как, угодили мы тебе с платьем, Эрик?

— Более чем, — искренне похвалил я их выбор.

— Я знаю, что у тебя тяга к красному, — продолжала Кори, — но, как мне кажется, Эве лучше подходят нежные тона.

Она замолчала ровно на три секунды.

— Ладно-ладно, не будем вам мешать. Себ, пойдём. Я расскажу тебе про кошку нашей соседки миссис Гарсиа. Ты ведь помнишь её? Миссис Гарсиа, разумеется, не кошку. Кошку-то она завела три дня назад. Ей было так одиноко после смерти мужа. Так вот, вчера это пушистое чудо…

Я стиснул челюсти, чтобы не разразиться хохотом, а Эва уткнулась лицом мне в грудь, скрывая эмоции. Кори переигрывала в словах, но ей отлично удавалось компенсировать это беззаботной интонацией, так что, должен признать, меня она позабавила.

— Извини, мне нужно кое-что сделать, — сказал Себастиан, кивнул мне и направился в другой конец зала к своему сиру.

— Что это с ним? — нахмурилась Кори.

— С ним всё в порядке. Более или менее. А вот что происходит с тобой? — напрямую спросил я.

— Ничего. Всё как обычно. Разве нет?

— Что-то раньше я не слышал от тебя историй про котов.

— И я тоже, — добавила Эва. — Кори, с тобой действительно что-то не так.

— Глупости! Это ещё ничего не...

— Поговори с Лендом, — перебил я её, не желая тратить время на пустые разговоры. — Выясните, наконец, отношения, заключите мирный договор и избавьте окружающих от депрессивно-маниакальной ауры, которую распространяете.

— Не я начала спор, не мне его и заканчивать, — скрестила руки Кори, отказываясь развивать эту тему.

— Побудь здесь немного, пожалуйста, — наклонившись к Эве, попросил я. — Скоро вернусь.

Вернулся я действительно очень быстро, приведя с собой Ленда. Бывшие влюблённые взглянули друг на друга с ненавистью и оскалились.

— Так, прежде чем вы не вцепились друг другу в глотки, выслушайте меня. Скажу откровенно, мне плевать на причины вашего конфликта, и если бы не Рождество, то я не стал бы вмешиваться. Но так как сегодня важный для всех праздник, я не могу оставаться в стороне, видя, как ваша ссора разрывает клан. Потому у меня есть предложение. До конца вечера вы изображаете максимально счастливую и любящую ячейку общества, радуете Кирана и избавляете остальных от нужды делать выбор между двумя компаниями.

Я видел, что они уже готовы возразить, и выкинул припасённый в рукаве туз:

— А бонусом для всех будет выступление Себастиана. Я с ним поспорил, что смогу свести вас вместе.

Даже два самых непримиримых врага могут объединиться, чтобы одержать победу над третьим. И хоть вражды между детьми Кирана не существовало, принцип сработал отлично — желание подпортить жизнь Себастиану пересилило всё остальное.

— На один вечер, — недобро заблестели глаза у Ленда.

— На один вечер, — повторила за ним Кори, заговорщически улыбаясь.

— Теперь пройдитесь мимо Себа, доведя его до крайнего состояния ужаса и обречённости, и наслаждайтесь результатом.

Когда вновь воссоединившаяся пара удалилась, Эва высказала своё мнение:

— Ты их не помирил, завтра они вновь разойдутся.

— Сложно мирить тех, кто не в ссоре, — заметил я и устало выдохнул. — Всё, что ты сейчас видела и слышала не более, чем игра.

— Хочешь сказать, они притворялись, что расстались?

Я кивнул.

— Зачем?

— Потому что им было скучно.

— А изображать ненависть, значит, весело?

— Безусловно. Окружающие оказывают повышенное внимание, при этом ничто им не мешает встречаться тайно. Что, согласись, придаёт отношениям некую остроту.

Она осуждающе фыркнула.

— Пообещай, что мы до такого никогда не дойдём.

«Это будет легко. Ведь у нас нет столько времени, сколько было у них», — подумал я, но вслух сказал другое:

— Обещаю. Хочешь потанцевать?

— Конечно!

На полчаса мы позволили музыке руководить нами. Когда музыканты прервались для ежегодной речи мэра, Эва получила время отдохнуть и подкрепиться.

— Ммм… Я не знаю, что это, и, по правде говоря, не хочу знать, но это безумно вкусно! — похвалила она тарталетки с какой-то экзотической начинкой и замерла, глядя мне за спину: — Нейтан...

— Эва! — раздался незнакомый голос. От него девушка за секунду побелела, и я готов поклясться, что её сердце пропустило пару ударов. — Вот так встреча! Я как раз думал о тебе.

К нам приблизился молодой парень, исключительно правильный во всём, начиная с черт лица и заканчивая пиджаком с расстёгнутой нижней пуговицей. В этом был его главный недостаток: взгляду не за что было ухватиться, чтобы выделить парня из толпы.

Ко времени, когда он подошёл ближе, Эва обрела над собой контроль и представила нас друг другу.

— Рад познакомиться с вами, мистер Веллингтон, — его протянутую руку я пожал, выдерживая каменное лицо. — Эва мне много про вас рассказывала, но я и сам имел возможность составить о вас впечатление. Помните то представление на Рейвенвинг? Я слышал, что вы устраиваете в городе шоу время от времени, но, клянусь, не ожидал, что стану его свидетелем. Жаль только, ваш главный — Киран, да? — не разрешил мне написать статью о Миднайт Холлоу.

— Кирану нравится «закрытость» города, — спокойно пояснил я. Парень теперь для меня был не более, чем объектом раздражения. — Он опасается, что наплыв туристов разрушит атмосферу.

— Да, мне он сказал то же самое.

Эва, видимо, переживала за моё эмоциональное состояние, и потому бесцеремонно спросила:

— Нейтан, почему ты до сих пор в Миднайт Холлоу? Твоя командировка должна была закончиться ещё пару дней назад.

Парень не понял подтекста, скрытого в её словах, и нерешительно произнёс:

— Я хотел тебе сообщить, но это не телефонный разговор... Мистер Веллингтон, вы не возражаете, если я поговорю с вашей подопечной наедине?

«Подопечной? Она ему не рассказала. Наверное, она не хотела ранить его чувств. Ведь очевидно, что он до сих пор влюблён в неё. Впрочем, это не имеет значения».

— Разумеется. Приятно было познакомиться, — кивнул я и прошептал Эве на ухо: — Не задерживайся надолго.

— Ты уверен?.. — почти беззвучно спросила она.

— Обещал же, что не трону его.

Я отошёл в сторону, делая вид, что слушаю кажущуюся бесконечной речь мэра, а на самом деле зафиксировался на их диалоге.

— Мне предложили работу в местном филиале. Ну, как предложили... Я сам попросил. Когда мы встретились, я понял, что всё ещё люблю тебя.

— Нейт, — на выдохе произнесла девушка, прекрасно зная, что я подслушиваю. — Не надо, не...

Он не заметил её слов.

— И я подумал... Если я останусь в Миднайт Холлоу, то, может, ты согласишься начать сначала. Ведь мы же и расстались только потому, что не верили в отношения на расстоянии.

Эва молчала непозволительно для всех нас долго.

— Прости меня, — тихо проговорила она. — Прости, я должна была сказать раньше... Нейт, я... Я больше тебя не люблю. Мне очень жаль, правда. Прости.

Отдам парню должное, новость он принял с достоинством.

— Оу. Да, я понимаю. Конечно, глупо было полагать... В конце концов, прошло полгода. Наверняка ты уже с кем-то встречаешься, ведь ты так выглядишь, что вряд ли останешься без внимания... То есть… Я хотел сказать... В общем, не важно. Не буду больше тебя задерживать. Приятного вечера, Эва.

Ну, я имел в виду, что он хотя бы не расплакался.

— И тебе, Нейтан. И ещё раз, прости меня.

Шуршание подола платья выдало приближение девушки.

— Злорадствуешь? — спросила она, увидев мою ухмылку.

— Немного.

— Он этого не заслужил, — грустно выдохнула Эва. — Нейт — хороший парень.

— Слушай. Я не хочу показаться эгоистом, но он и так отнял у нас немало времени. Постарайся выкинуть его из головы хотя бы до конца вечера.

Она взяла меня за руку.

— Для этого понадобится твоя помощь.

— А теперь, — сменил тон мэр так, что большинство оторвали головы от тарелок и обратили на него внимание, — позвольте сообщить, что сегодня нам всем выпала уникальная возможность насладиться выступлением одного из самых уважаемых людей города и, по совместительству, талантливейшего оперного певца. Дамы и господа, поприветствуйте Себастиана Арно!

Если Себ и был чем-то недоволен, на сцене он этого никак не показал. Под громкие аплодисменты поднявшись на помост, он лучезарно улыбнулся, произнёс короткую, но кажущуюся искренней, речь, дал знак музыкантам и запел.

Публика слушала его как заворожённая. Со стороны всё больше походило на сеанс гипноза, нежели на музыкальный номер.

Себ, как он сам пояснил, исполнил несколько малоизвестных рождественских песен подряд, а перед последней заговорил вновь:

— Завершающим сегодня моё выступление, будет «Рождественский вальс». Я был бы очень признателен, если бы вы оправдали название композиции, и следующие три минуты провели, кружась по этому замечательному залу.

Словно по команде, мужчины разного возраста принялись приглашать своих спутниц или же, — те, что пришли без пары, — свободных дам. Я молча протянул руку Эве, и мы удалились от центра комнаты и толпы, предпочтя свободное пространство.

— А над нами омела, — заметила Эва, когда в изящном движении отклонилась назад.

Вернув девушку в вертикальное положение, я незамедлительно поцеловал её. То, что поначалу казалось уже привычным прикосновением хорошо знакомых губ, превратилось в нечто сверхординарное. В нечто новое и в то же время старое. В нечто, что было горячим и окрашивало мир в красный цвет.

Хотя видение меня, осушающего сосуды девушки, было довольно ярким, и разум уже придумал десятки возможностей, как сделать это, оставшись незамеченным, я не потерял контроля. В этом не было моей заслуги. Страх быть обнаруженным — вот что сдерживало монстра внутри.

Отстранившись, я сказал:

— У тебя идёт кровь из носа.

Эва незамедлительно коснулась места над верхней губой, бросила быстрый взгляд на окровавленный палец, затем взглянула на меня и замерла.

— Я не опасен тебе. Уверяю, я даже не успел попробовать.

Она не двинулась, но, когда я сделал к ней шаг, отступила назад.

У меня не было ни одной разумной причины делать то, что я сделал, кроме банального нежелания тратить время на разговоры и разбирательства. Какая-то нелепая случайность не имела права портить этот вечер.

Я сделал ещё один шаг, на этот раз двигаясь со всей быстротой, на которую был способен, и крепко обнял девушку.

— Молчи и не двигайся, — сказал я, прибегая к внушению. Я дал ей всего каплю своей крови, стёр все следы инцидента, и продолжил воздействовать на её сознание: — Ничего из этого не происходило. Мы танцевали, ты заметила омелу, и я поцеловал тебя. Это всё, что ты помнишь.

Как только её разум оказался в покое, Эва встряхнула головой и улыбнулась мне как ни в чём не бывало.

Да, я не сдержал обещания и использовал на ней внушение. Это всегда был вопрос времени. Давая клятву, я знал, что однажды нарушу её.

Но этот новый уровень власти мне понравился чересчур сильно. И вкус её крови, разумеется. Теперь я отчётливо представлял, что течёт в её жилах. После вынужденной «диеты», любая свежая кровь для меня была подобна амброзии, но ощущения от её стократно усиливались эмоциями.

Всё же для себя я решил, что на данный момент жизнь девушки важнее. В конце концов, она принадлежала мне, и впереди было полно времени осуществить все свои желания.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Почти сразу после моих манипуляций зал взорвался аплодисментами, и певец, жаждущий скрыться от восхищённой толпы, присоединился к нам.

— Смотри, что ты наделал! — обвинил он меня. — А представь, каково мне будет в следующие несколько месяцев! И я даже не могу извлечь никакой выгоды из этой славы. Наверное, придётся уехать куда-нибудь. О, Господи…

Какая-то молодая девушка приблизилась к нам. Она пребывала в состоянии крайнего восхищения.

— Мистер Арно! Это было так круто! Могу я… Могу я попросить у вас автограф, пожалуйста?

Себ даже не взглянул на неё, молча оставив свою подпись на салфетке.

— Спасибо! Спасибо вам огромное! И… если вам когда-нибудь понадобится вы-знаете-что, вы всегда можете рассчитывать на меня. Я — Эйнджел, кстати. Живу в Старом горо…

— Свободна, — твёрдо сказал он и продолжил, когда девушка ушла: — Боже, что с ними не так? Эва, просвети меня, может быть, я что-то упускаю.

— Ничего ты не упускаешь, Себастиан. Ты действительно был крут сегодня. У тебя дар, и ты прекрасно об этом знаешь. Я говорю вовсе не о голосе, хотя и не слышала в своей жизни ничего похожего. Я имею ввиду какую-то мистическую харизму, ангельскую внешность, острый ум и чистоту сердца. Люди не в силах противостоять чарам твоего обаяния.

— Merci, mademoiselle. — сказал сияющий Себ и сделал полупоклон. — Ты даже не представляешь, что это значит для меня. Твоему мнению, в отличие от мнений всех этих лицемерных и саркастичных пираний, я могу доверять.

— И чем же ему наша зубастая стая не угодила на этот раз? — поинтересовалась Кори, присоединившаяся к нам вместе с Лендом. — Наверное, опять изображает королеву драмы: «Ах, посмотрите на меня: я так несчастен! Люди меня обожают, сами на шею вешаются, но я не такой, нет-нет-нет. Всё это приносит мне лишь страдания, ибо напоминает о смертной жизни, к которой я никогда не смогу вернуться! И тоска эта невыносима...»

— «А я вся такая потрясающая», — теперь уже Себастиан передразнивал её, причём ему куда лучше удавалось имитировать голос и интонации, — «что если сама не буду встревать в каждый разговор и привлекать к себе внимание, то про меня все забудут. Ведь на самом деле я никому не нужная пустышка».

— По крайней мере, даже «пустышке» хватило ума не связываться с психопатками.

— О, разумеется. Трудности — это не про тебя. Ты всегда выбираешь вариант попроще и надёжнее, например, верного пса. Но вот незадача! У него, как оказалось, тоже есть клыки. Кое-что другое, правда, отсутствует, но...

— Что ты сказал?! — нарушил свой нейтралитет Ленд.

— Молчать, — спокойно прервал их Киран, невесть откуда возникший рядом. — Ни дня не может пройти без ваших склок.

— Да какие склоки, сир? Мы же так, по-дружески.

— Себастиан, у вас на это есть триста шестьдесят четыре дня в году. Можно удержаться от взаимных оскорблений хотя бы в Рождество?

Кори и Ленд смутились, а вот блондин словно и не заметил его слов:

— Сир, для меня вечер в любом случае испорчен — здесь я больше не могу оставаться. Простите, но я вынужден покинуть ваше приятное общество.

— Я думаю, если никто не возражает, то мы все можем переместиться в «Альбион», — предложил Киран. — Вы как, Эрик, с нами?

— Да, встретимся там.


Эва сдержала любопытство, но, оказавшись в машине, сказала:

— Я порой их не понимаю. Нет, что хорошие друзья обычно подтрунивают друг над другом, я на собственной шкуре знаю, но ведь они не шутят.

Разумеется, я сказал бы совсем другое, если бы не недавнее происшествие. Теперь же меня не сдерживало обещание — я вмешался в её разум единожды, ничто не мешало мне это повторить. Мне было безумно интересно узнать её мнение, мнение, которому, как выразился Себ, можно доверять. Поэтому я рассказал правду:

— Всё, что они есть, — это маски, надетые на пустоту. У большинства сородичей о прежней личности остались одни воспоминания, истории, пересказанные столько раз, что от изначальных сохранились только имена. Прибавь к этому вековую скуку и неизбежное ощущение того, что всё новое осталось в прошлом.

— Ты ведь такой же, — заметила Эва. — Я видела, как превосходно ты играешь в их игры. И твоя создательница… В тот единственный раз, что я её видела, показалась мне сплошной маской. Всё, что ты сказал, к тебе ведь тоже относится?

— Если я скажу «да», это что-то изменит?

— Нет, ничего не изменит. Потому что я знаю, что это всё ерунда. Я знаю, как ты страдаешь глубоко внутри, и я совершенно уверена в том, что пустота не может любить. Под маской вы скрываете не пустоту, а израненные души. И это скорее не маска, а доспех. Так я думаю.

— Как бы я хотел, чтобы ты оказалась права, — проговорил я, остановился у обочины и скорректировал её память так, что теперь все перепалки внутри клана она воспринимала как должное.


Через десять минут, когда все добрались до «Альбиона» и заняли любимые места на диванах, Ленд засуетился вокруг кофейного столика. Он расставил напротив каждого стопки, пять из которых тут же наполнил ромом, а две — шампанским.

— Давайте-ка немного поиграем. Для тех, кто не знает или забыл правила, суть такова: один говорит фразу «я никогда не» и добавляет что-то, чего он не делал. Все, для кого это высказывание ложно, должны выпить. Если таких не найдётся, то выпивает сам говоривший. Цель: остаться последним способным придумать и выговорить законченное предложение. Итак, я никогда не воровал деньги.

Три руки потянулись за стопками. Ром оказался креплёным и приятно обжёг горло.

— В этих двоих я ни секунды не сомневался, — сказал Ленд, указывая на Кори и Себастиана, — но ты меня удивил, Эрик. С тебя история.

— Стащил двадцатку у соседа, чтобы купить девушке букет цветов. Того не стоило, кстати.

Ленд наполнил стопки вновь и высказался:

— Я ожидал чего-то более захватывающего, но тоже сойдёт. Далее по часовой стрелке. Кори?

— Я никогда не, — она задумалась, перебирая волосы пальцами, — готовила.

Полными остались только стопки Кори и Себа.

— Лентяи, — заметила Мел, залпом выпив своё шампанское. — Я никогда не красила волосы.

— Очень подло с твоей стороны, — сощурившись, ответила ей Кори и проглотила содержимое своей стопки.

Мы с Себастианом выпили молча.

— Сир, ваша очередь.

— Я никогда не наблюдал восхода солнца.

Выпили все, включая самого Кирана. Никому не захотелось комментировать. Себ поспешил нарушить тишину:

— Я никогда не курил.

Шесть стопок вернулись на стол пустыми.

— Эва! — удивился я.

— Да брось! По сравнению с остальным, что случается на вечеринках в колледже, это невинная забава.

— О, — протянул Ленд. — А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, мисс Лоусон.

Я, хоть и разделял его любопытство, не был рад публичному допросу своей девушки. Шампанское раскрепостило её, и она могла поведать то, о чём на трезвую голову предпочла бы умолчать.

— Ленд… — начал я, но он меня перебил. Алкоголь и ему развязал язык:

— Народ требует истории. Давай, приоткрой нам завесу тайны. Расскажи, какие непристойности вытворяют пай-девочки.

— Большую часть того, что и все. Мы просто хорошо шифруемся.

— Милая, ты же понимаешь, что мы: во-первых, никогда не бывали на коллежских вечеринках, потому можем полагаться только на собственную фантазию, и, во-вторых, обладаем очень извращённой фантазией? Давай конкретнее.

— Ну… Иногда, например, выполняя пожелание выигравшего спор, они лишают себя части купальника.

— Верхней или нижней?

— Верхней, — сказала Эва и покраснела, уже стыдясь вырвавшегося признания.

— В твоём случае это хвастовство, — своеобразно поддержала её Кори.

— Согласен. Меня тоже не покидает чувство обманутости. Ладно, продолжим. Эрик?

Пять стопок рома давали о себе знать, и я не придумал ничего оригинального:

— Я никогда не плавал на корабле.

— Да иди к чёрту! — возмутился Себ.

Остальная часть клана его поддержала. Нетронутыми остались только наши с Эвой стопки.

Её очередь была следующей.

— Я никогда… ммм… не влюблялась с первого взгляда.

Я выпил раньше, чем сообразил, что выдаю себя. Но Эва ничего не заметила. Она, как и все, удивлённо смотрела на Кирана и Мелинду, которые не притронулись к своим напиткам.

— Сир, как же так? Мы думали...

— В первую встречу Киран хотел меня убить, и, как понимаешь, о влюблённости с моей стороны тоже речи не шло. Чувства между нами возникли гораздо позднее.

— Ты знаешь, чего мы хотим, Мел. Нам нужны подробности.

— Я не стану ворошить прошлое ради твоего развлечения, Орландо, — твёрдо, но не злобно проговорила ведьма.

— Как скажешь, — сдался Ленд. — Следующий раунд?

После третьего круга, который скатился до банальностей ввиду того, что большинство из нас плохо соображало под воздействием ударных доз этилового спирта, Киран и Мелинда отправились домой, а Ленд, как ведущий, решил сменить вид развлечения:

— Год назад ты мне обещал партию-реванш, Эрик. Не думай, что я забыл.

— Сейчас? Я не уверен, что на ногах-то смогу устоять, — попытался возразить я, хотя уже поднялся с дивана.

— Тем хуже для тебя, — сказал он и, покачиваясь, приблизился к бильярдному столу.

— О чём это они? — поинтересовалась Эва.

— О бильярде. У них что-то вроде традиции: каждый год твой бойфренд побеждает моего, и Ленд неизменно требует реванша. Бессмысленное занятие на мой взгляд, но наблюдать за ними забавно, так как ещё ни разу они не играли на трезвую голову.

— Ленд просто не может смириться с тем, что я гораздо опытнее. Я уже рассказывал, что в колледже профессионально играл в пул?

— Мне не рассказывал, — отозвалась Эва.

— Ты ничего не потеряла, — ответил ей Себ. — Их «профессиональные» игры проходили исключительно в близлежащем баре.

— Именно. Поэтому ром — самый настоящий допинг для меня, — сказал я, выставляя на стол шары. — Дам тебе фору, Ленд. Разбивай.

Он усмехнулся и сделал хороший удар, уложив один шар в лузу и поставив биток в удобную для следующего удара позицию. Но Ленд специально ударил совсем по другому шару, гораздо более сложному, и, ожидаемо, не забил. Этим ходом он лишил себя шанса на победу, так как я своего упустить не мог, и за один подход выиграл три шара.

Партия была закончена через двадцать минут, Ленд по обыкновению запросил реванш, а я, не отступая от канона, ответил:

— Через год.


Мы вернулись домой после рассвета. Эва заснула ещё в машине, и я невольно вспомнил ту ночь, когда впервые ощутил тяжесть её тела в своих руках. Мог ли год назад я предположить, что следующее Рождество буду встречать в компании смертной, которая искренне влюблена в меня? А шестнадцать лет назад, когда моим единственным другом была тьма, мог ли я подумать, что однажды моё одиночество будет нарушено?

Я усмехнулся собственным мыслям. Кажется, эти отношения сделали меня чересчур сентиментальным.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Половину дня я провёл в попытках заставить работать не использовавшуюся со дня постройки систему отопления. Она не была рассчитана на подобную погоду — снегопад в Миднайт Холлоу нечастое явление. За то время, что я тут прожил, температура не опускалась ниже сорока градусов по Фаренгейту*. Сейчас же столбик термометра находился на отметке двадцать и медленно полз вниз.

Эва буквально вбежала в дом, дрожа от холода. Снег облепил её с ног до головы. Он был на её растрепавшихся волосах, на тонкой куртке и не менее тонких джинсах, на аккуратных сапожках, и даже на длинных чёрных ресницах. Её щёки раскраснелись от мороза, на них и на подкрашенных розовым блеском губах искрились мелкие капли. Подобный вид придавал ей особого очарования. Моё сердце переполнилось теплотой и нежностью, и я не смог, а, впрочем, и не старался, сдержать улыбки.

Едва зайдя в помещение, Эва тут же принялась счищать с одежды белые кристаллы воды, попутно жалуясь на непогоду. Я вносил свою лепту, стряхивая снег с её волос. Наверное, мне следовало заехать за ней, но тогда я не имел бы возможности увидеть её в таком виде.

— Уф, ну и метель! Я ужасно замёрзла. И устала к тому же.

К этому времени Эва уже закончила чиститься, сняла куртку, бросила её на диван и, всё ещё вздрагивая от холода, потянулась ко мне. Мы обнялись, но согреть девушку я мог разве что только морально.

— Я сделаю тебе горячую ванну, а ты пока можешь поужинать.

Она кивнула и, нехотя опустив руки, направилась на кухню.

***​

Мы лежали вдвоём в горячей пенной воде, соприкасаясь друг с другом обнажённой кожей. Закрыв глаза, Эва пребывала в состоянии полудрёма. Я не нарушал её покоя, наблюдая сквозь окно за снегопадом. Изредка я делал вдох, чтобы ощутить дорогой сердцу запах её духов и другой, тяжёлый и сонный аромат трав, источаемый водой.

Город погрузился в ночную тишину. Ветер исчез, так же резко, как и появился. Стало так тихо, что я различал шелест снежинок, опускающихся на землю.

— Эрик, — нерешительно произнесла Эва, — ты когда-нибудь задумывался, что будет через пять, десять, двадцать лет?

— Нет, я стараюсь не думать о будущем, — небрежно ответил я. — С чего ты вдруг спросила?

— Потому что время пролетает незаметно. Порой мне кажется, что только вчера я переехала сюда, и осознание того, что прошло уже почти полгода, приводит меня в ужас.

Она обернулась и взглянула на меня. Выражение на её лице, учащённый пульс и резкость движения выдавали одолевающий её страх. Я крепко сжал плечи девушки.

— Знаешь, — продолжала она, — порой я хочу закричать: «Стой! Не спеши! Позволь насладиться моментом. Позволь побыть с ним чуточку дольше». Глупо, правда?

— Одна твоя просьба, Эва, одно слово, и я остановлю время для тебя, — сказал я, заранее зная, что она откажется. Даже если бы был выбор: умереть или стать вампиром, она предпочла бы первый вариант.

— Нет, Эрик. Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю жизнь, но...

— Но я не всё, что тебе нужно. Необходимое, но недостаточное условие счастья. Понимаю. И не прошу тебя отказываться от своих стремлений. Более того, когда однажды ты ощутишь потребность в нормальной семье, и этот мрачный город тебе вконец осточертеет, тогда, как бы болезненно это ни было, я должен буду тебя отпустить.

— Не говори так. Я никогда не уйду от тебя, разве что ты сам предпочтёшь мне кого-нибудь помоложе и посимпатичнее.

— На этот счёт можешь не переживать, Эва. При всём уважении к твоим внешним данным, люблю я тебя вовсе не за них, — проговорил я, меняя характер нашего общения на невербальный.

***​

Где-то поблизости ухнула сова, выведя меня из оцепенения. Как заворожённый я несколько минут наблюдал за пульсацией артерии на молодой шее, вспоминая вкус жидкости, движущейся в сосудах. Девушка вновь погрузилась в дрёму и не ведала об угрозе. Мысленно поблагодарив птицу, я выглянул в окно и заметил, что снегопад прекратился. Небо, как и в любой другой день, было неразличимо за тяжёлыми тёмно-серыми облаками. Всё совсем стихло. Город словно замер в предвкушении. Хотя, на самом деле, он просто уснул.

Сложившуюся тишину внезапно прорезал рёв автомобильного мотора. Он быстро нарастал: через десяток секунд даже Эва смогла его услышать. Она открыла глаза и повернулась ко мне в недоумении:

— Это к нам?

Я пожал плечами. Наш дом в самом конце улицы. Дома напротив и по левую от нас сторону пустовали. Справа же находилось заброшенное городское кладбище. Кто бы ни был за рулём этой машины, маловероятно, что он так спешил, чтобы повидать своих предков.

Машина остановилась возле нашего дома, хлопнула дверца, и тут же раздался стук каблуков. Гость, или точнее гостья, сильно спешил.

— Не слишком ли поздно для визитов? — возмутилась Эва. И тут же, улыбнувшись, подмигнула: — Сделаем вид, что нас нет?

— Это не просто дружеский визит. Боюсь, случилось что-то серьёзное, — хотел сказать я, но не успел.

В комнату фурией влетела Тесса, и, наплевав на правила приличия, выпалила:

— Собирайтесь! Оба, и поживее. У нас мало времени. Возьмите вещей на неделю. Эрик, где ты хранишь кровь?

— В мини-холодильнике, слева от обычного… — неуверенно произнёс я. — Постой, что?!

Эва мгновенно побледнела. Она подтянула к себе колени и обхватила их руками, не отрывая взгляда от вампирши.

— Скорее, у меня нет времени на объяснения! — безуспешно поторопила нас Тесса.

Поняв, что простой просьбой результата не дождёшься, она решила принять более радикальные меры.

— Не заставляй меня использовать свои права, Эрик. Я твой сир, и ты обязан мне подчиняться.

— Да что происходит, Тесса? — спросил я, покинув воду и обмотав полотенцем нижнюю часть тела. — Объясни хоть в паре слов, и я сделаю всё, о чём ты просишь.

— Из пары слов ты ничего не поймёшь, а на большее у нас нет времени. До полуночи мы должны покинуть город.

— Ты сказала собираться нам обоим. Ладно я, но Эва-то тут причём?

— Хочешь сказать, что уедешь, оставив её одну? К тому же она нам может пригодиться.

Тесса замолчала, но ненадолго. То, что мы по-прежнему не исполняли приказов, выводило её из себя. Она оскалилась и злобно процедила сквозь зубы:

— Немедленно собирайтесь. У вас пять минут. Я буду ждать в машине.

Её голос породил глубокий страх, заставивший нас подчиниться.

Прошло не пять, а десять минут, когда мы сели в машину, заняв заднее сидение. Тесса стартовала, едва захлопнулись двери. Быстро промчавшись через весь город по пустым заснеженным дорогам, машина выехала на трассу, ведущую на северо-восток. Мы пытались расспросить из-за чего такая спешка, но Тесса упорно молчала.

В паре километров от города она остановилась, чтобы подобрать ещё одного пассажира.

Себастиан выглядел не менее потрясённым, чем мы. Он недоумённо посмотрел на меня, но я лишь покачал головой. Никто не произнёс ни слова.


*40 градусов по Фаренгейту это что-то около 4 градусов по Цельсию, а 20ºF примерно соответствуют −6ºC.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Вдалеке на востоке небо подсветилось бледно-розовым. Себастиан с опаской поглядел на горизонт и на пейзаж вокруг: справа и слева от трассы расстилалась пожухло-жёлтая безжизненная степь.

— Позволю себе напомнить, — нерешительно сказал Себ, — но если хоть один луч…

— Я знаю, — резко ответила Тесса, не отрывая взгляда от дороги. Потом она смягчилась: — Здесь должен быть небольшой городок. Мы почти приехали.

Прошли не более двадцати минут, когда мы пересекли границу того, что Тесса назвала «небольшим городком». Он всё время скрывался в складке местности и стал заметен, только когда мы подъехали вплотную. Старый проржавевший насквозь указатель не давал ровным счётом никакой информации — если на нем когда-то и было написано название населённого пункта, то оно стёрлось от резкого степного ветра.

Тесса припарковалась у старого деревянного мотеля и тут же ушла взять ключ от номера. Она вернулась, едва мы успели достать сумки из багажника.

Войдя в номер, мы наперебой начали задавать скопившиеся за ночь вопросы. Тесса рявкнула, приказав всем заткнуться.

— Сядьте и успокойтесь. Я всё расскажу, хоть вам и не понравится то, что вы услышите.

— Почему здесь только я? — спросил Себастиан, неотрывно глядя на неё. — Ответь мне, если в городе было опасно, то…

Тесса не поспешила его перебить или успокоить. Наоборот, на миг она отвела взгляд, но Себастиану было достаточно и этого, потому он воскликнул: «О, Боже!» — и опустился на кровать.

— Что случилось-то? — не выдержала Эва, понимающая меньше всех присутствующих. Правда, я в этом недалеко от неё ушёл. — Себ прав, если ты по какой-то причине решила вывезти нас из города, то почему не взяла Кори, Орландо, Кирана и Мелинду?

— Потому что не могла. Я не могла спасти всех, мне пришлось выбирать. Не скажу, что выбор был сложен.

— Ты имеешь в виду, что они?.. — мне не хватило сил закончить вопрос. Сама мысль о подобном казалась безумной.

— Они мертвы, да, — не пытаясь смягчить, сказала Тесса. — Убиты, если быть точнее.

Себ, который сейчас был белее мела, простонал и закрыл лицо руками.

— О, нет… — с трудом сдерживая слёзы произнесла Эва.

Она села рядом с Себастианом, обняла его и начала утешать.

Я, не менее потрясённый, занял другую кровать.

— Ты знала, что их убьют, и ничего не сделала?

— Что значит, я ничего не сделала? Я спасла Себа. И тебя от глупостей, которые ты мог совершить.

— Тебе известно, кто виноват в их… смерти?— спросила Эва. Она не плакала, но голос её был полон грусти и дрожал.

— Да. Но всё не так просто.

Тесса взяла стул, поставила напротив нас и уселась, наклонившись вперёд. Она долго не решалась заговорить, вероятно, собираясь с мыслями.

— В мире существует несколько десятков разных вампирских кланов, — начала она издалека, обращаясь преимущественно к Эве. — Самый древний из них — мой, то есть наш, — Тесса бросила быстрый взгляд в мою сторону. — Другие значительно малочисленнее и моложе нашего. В чём-то они могут быть лучше, например, сильнее или быстрее, но в остальном они нам проигрывают. Для них солнце, как правило, смертельно, они не обладают способностью к гипнозу и хуже контролируют жажду. У каждого клана есть основатель, или глава, или лидер... В общем первый его представитель.

— Как Киран? — конкретизировала Эва.

Тесса кивнула.

— Основатель нашего с Эриком клана и непосредственно мой сир — Каин. На самом деле его зовут иначе, но в последние пару тысяч лет он использует это имя.

Прервав спонтанную лекцию, Тесса потянулась к переносному холодильнику, достала оттуда пакет с тёмно-красной жидкостью и сделала пару глотков.

— Твоё сердцебиение сбивает меня с мысли, — недовольно пояснила она и продолжила: — Итак, вот что тебе нужно знать о Каине: он умён, проницателен, умеет заботиться о ближних. К сожалению, его положительные стороны на этом заканчиваются. Он ревнив, самоуверен и упрям. Эгоист до мозга костей, но в этом я его винить не могу: когда живёшь шестую тысячу лет, невольно начинаешь думать, что мир вращается вокруг тебя. Но даже с этим всем можно было бы мириться, если бы не его тяга к разрушению. И так прошло слишком много времени с окончания его последней «войны». Ему нужен был новый враг, на которого можно выместить скопившуюся злобу и ярость. Он нашёл такого врага в лице остальных кланов и решил устроить им геноцид, обосновывая его тем, что все они — «нечистокровные выродки» и не заслуживают права на существование.

— Это же полная ерунда! — отозвалась Эва. Она слушала так внимательно, что забыла на мгновение о произошедшей трагедии. Себ по-прежнему сидел, скрыв лицо ладонями.

— Ты не одна так думаешь, но Каин уже не отступится от своей цели. Если он решил уничтожить все кланы, то будьте уверены, он это сделает.

— Ты не пыталась отговорить или переубедить его? — робко поинтересовался я.

— Каин принял решение в моё отсутствие. Едва я вернулась, как мне позвонил Макс и сообщил, что его воспитанникам приказано начать охоту за головами. Пришлось подёргать кое-какие ниточки, чтобы опередить их.

— Погоди... — хрипло произнёс Себастиан. — Ты уехала ещё в ноябре! Я лично проводил тебя на самолёт до Каира.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу свой клан. Каждый раз передёргивает, когда вспоминаю чёртово подземелье и его обитателей — ничтожных, но возомнивших себя едва ли не богами, пиявок, — в её голосе появилась ничем не сдерживаемая ненависть, а лицо исказилось гримасой отвращения. Тесса вздрогнула, поморщилась и только затем продолжила: — Они не покидают каменных стен веками, интересуясь только самими собой. От такого существования они, разумеется, теряют рассудок, но любому найдётся замена…

Скорбь Себастиана уступила место негодованию:

— Тесса, у вас с Максимусом был уговор! Неужели так сложно потерпеть Каина три чёртовых месяца раз в десятилетие?!

— Мне напомнить, из-за кого я нарушила этот уговор?

— Всего на неделю, это не одно и то же! И не смей перекладывать вину, идея принадлежала тебе.

— Ты зол, я понимаю. Но выслушай сперва, потому что мне есть что сказать. Я не смогу вернуть тебе семью, Себ, но я клянусь, что накажу виновного в их смерти.

В её тёмных глазах плясали огоньки ненависти, а губы сложились в демонической ухмылке.

— Кого именно? — уточнил я.

Она выдержала драматическую паузу и улыбнулась ещё шире.

— Каина. Я собираюсь убить Каина.

***​

Солнце, поднимаясь из-за горизонта, лучом пробилось в обшарпанную комнату мотеля сквозь щель между пыльными портьерами. Луч лениво полз по не менее пыльному ковру, выявляя все его потёртости. Я и Себ в немом изумлении глядели на Тессу, поэтому появление в помещении солнечного света заметила только Эва. Девушка встала и нервно задёрнула шторы. Комната вновь погрузилась в полутьму.

— Ты окончательно рехнулась? — не выдержал, наконец, Себастиан. — Это же самоубийство, даже если не принимать во внимание, что это попросту невозможно.

— Во-первых, я могу об этом думать, а значит план таков, что не подвергает риску мою жизнь. Во-вторых, кто тебе сказал, что это невозможно?

Тесса улыбалась так, словно её безумный замысел уже сработал.

— Каин бессмертен, — отрезал Себ. — Нельзя убить того, кто не может умереть.

— Мы тоже бессмертны, хотя и не неуязвимы. Я много раз слышала, что его нельзя убить, но ни разу не слышала, чтобы кто-то попытался это сделать. Так что я склонна полагать, что это очередной миф.

— И как ты собираешься это сделать? — вмешался я. — Он должен быть сильнее любого из нас, к тому же его наверняка охраняют…

— Я не собираюсь быть палачом, — сказала Тесса. — И не прошу, чтобы это был один из вас. Мы будем действовать чужими руками.

— И кем же ты хочешь манипулировать? — спросил я, понимая, что она вновь использует излюбленную тактику.

— Одним сильным, но алчным кланом. Ты, кстати, знаком с их главой Уиллом, владельцем ночного клуба «Кровавый поцелуй».

— Так мы направляемся в Бриджпорт, — скорее утверждал, чем спрашивал я.

— Именно. Кстати, у тебя ведь до сих пор есть там квартира?

— Есть. Только не говори, что это настоящая причина, по которой ты заставила меня покинуть Миднайт Холлоу.

— Разумеется, нет, Эрик. На самом деле, мне нужна твоя смертная.

— Я? — встрепенулась Эва. До этого момента она пребывала в каком-то трансе, наблюдая за разыгрывающимся перед её глазами представлением.

— Ты — лакомый кусочек для Уилла. Конечно, я могла бы найти другую миленькую девушку, но поиск требует времени, которое сейчас весьма драгоценно, — закончила Тесса и, заметив возмущение на моём лице, добавила: — Для неё это совершенно безопасно.

Я многое бы мог возразить, но Себ неожиданно спросил:

— Мой клан… Тесса, он был первым?

— Да.

Этот простой ответ вызвал у Себастиана полный боли стон, издав который, блондин обессиленно откинулся назад.

— Всё, хватит расспросов на сегодня, — хмуро сказала Тесса. — Нам всем нужно отдохнуть. Ночь впереди будет долгой.

 

[Ailen]

Текст/перевод​

Бриджпорт встретил нас миллиардами разноцветных огней. За время моего отсутствия он стал неузнаваем: его границы расширились на десятки километров, а вершины новых сверкающих небоскрёбов теперь терялись в облаках.

— Вау, — вырвалось у Эвы восклицание, но она тут же постаралась скрыть своё изумление: — …говорят все, кто первый раз бывает в мегаполисе. Я же предпочту любой маленький городок этим бетонным джунглям.

— А разве ты не в первый раз в большом городе? — подколола её Тесса. Я знал, что это правда, но ей-то откуда это известно?

— Вовсе нет, — солгала Эва. — Я уже бывала в Бриджпорте, когда училась в колледже.

Тесса не продолжила допрос, только улыбнулась ещё шире.

Я не понимал, в какой части города мы находимся до тех пор, пока мы не оказались в самом центре. Ещё десять минут, и машина остановилась рядом с многоэтажным домом, в котором я когда-то жил. Я не сдержал потока нахлынувших воспоминаний и выпал из реальности, погрузившись в прошлое.

— Мне тоже нравится эта дверь, но может, ты, наконец, её откроешь? — язвила Тесса.

— Да, сейчас, — рассеянно отозвался я и достал ключи.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Эва.

— Угу.

— Что-то не похоже на правду, — сказала она, заходя внутрь. Затем прямо на пороге обернулась и снова спросила: — Ты точно в порядке?

— Да, — ответил я, заставил себя улыбнуться и, подхватив её за талию, занёс в квартиру.

Оказавшись внутри, я бегло осмотрелся. Всё на своих местах, как я оставил семь лет назад. За квартирой присматривала специально нанятая экономка, так что все поверхности содержались в чистоте.

Поочерёдно приняв душ и переодевшись, мы с Себастианом сели дожидаться женскую половину компании. Ярость Себастиана сменилась отрешённостью, и на мои попытки его разговорить, я получал лишь немногословные ответы.

Тесса показалась первой в коротком чёрном платье с красным узором. Она не отступала от своего привычного образа. За ней следом вышла её копия, разве что с каштановыми волосами и в платье попроще, что компенсировалось его откровенностью. Небольшой кусок ткани, едва скрывающий бёдра, имел широкие горизонтальные разрезы на груди и совсем не закрывал спину. Дополнением к этому был яркий макияж: и без того большие серые глаза теперь выглядели огромными, а тонкие розовые губы заметно прибавили в объёме и покраснели.

— В таком виде я её никуда не отпущу, — категорически заявил я, борясь с жаждой обладать ими обеими. Это было непросто: хоть я всегда считал свою фантазию скудной, сейчас она разыгралась не на шутку, красочно иллюстрируя мои низменные желания.

— Как будто кто-то спрашивал твоего разрешения.

— Эрик прав. Я очень неловко чувствую себя в подобном наряде. Ты уверена, что нельзя выбрать что-нибудь поскромнее?

— Ты мой отвлекающий манёвр. Пока Уилл будет пялиться на тебя, я смогу уговорить его на что угодно.

— Я всё ещё против. Что если он потребует Эву в качестве платы за сделку? Мы не можем так рисковать.

— Не потребует. Я не собираюсь предлагать ему сделку. Я собираюсь натолкнуть его на мысль, что им стоит первыми нанести удар. Прежде, чем Каин перебьёт их поодиночке.

— И ты думаешь, что Уилл просто поверит твоим словам? — спросил Себ, неожиданно проявивший интерес к нашему спору.

— Я надеялась, что ты сможешь их подтвердить, — тепло ответила Тесса.

— Кажется, у всех сегодня свои роли, — подвёл я итог. — Кроме меня.

— Ты её уже сыграл. Теперь всё, что от тебя требуется, это не мешать.

— Ну раз так, то мне, наверное, стоит вообще остаться, — не скрывая сарказм, предложил я.

— Было бы здорово! — обрадовалась Тесса. Затем её голос наполнился ядом: — Но вот беда: свою девчонку ты без присмотра не оставишь!

— Достаточно! — закричал Себастиан. — Понимаю, что вам наплевать, но проявите хоть каплю такта. Единственная семья, которая когда-либо у меня была, подло убита, и я хочу отомстить, а не выслушивать ваши нелепые препирательства.

Тесса сделала недоумённое лицо, словно её обвинили в преступлении, которого она не совершала.

— Себастиан прав. Я тоже жажду мести. И если другого варианта нет, то я согласна, — окончательно закончила наш спор Эва. И тут же заметив моё возмущение произнесла: — Не переживай, Эрик. Ты же будешь всё время рядом. Да и Тесса наверняка не допустит, чтобы со мной что-то случилось.

На счёт последнего я не был уверен, но моё мнение сейчас действительно не учитывалось. Сдаваясь, я недовольно покачал головой.

— Итак, если с этим покончено, то вот вам моё наставление: держите язык за зубами. Говорить буду я. Отвечайте только тогда, когда Уилл обратится к вам непосредственно. — Тесса помедлила, хозяйским взглядом осматривая нас. — Все готовы? Тогда пожелайте нам удачи.

***​

Три часа до рассвета. Всё меньше огней оставалось в городе, пока мы добирались до клуба. Тесса повела нас через боковой вход, так что я не узнал, сменилась за шестнадцать лет вывеска или осталась прежней. На лифте мы поднялись до дверей самого клуба, где у входа переминались с ноги на ногу несколько людей, всё ещё надеющихся пройти фейсконтроль. Тесса сразу свернула налево и исчезла в темноте. Нам пришлось последовать за ней. Два лестничных пролёта, и клуб остался где-то внизу, напоминая о своём существовании тяжёлыми басами.

Длинный мрачный коридор заканчивался двустворчатой дверью. Тесса постучала, и одна из створок открылась. С той стороны на нашу компанию смотрел широкоплечий секьюрити. На мгновение он как будто удивился, но затем отступил в сторону, освобождая место для прохода.

— Мы обычно не пропускаем женщин, — объяснил он своё замешательство, — но я вижу, вы тут не для развлечения.

Тесса прошла мимо, не обратив внимания на его слова. Последовав её примеру, мы оказались в относительно просторном помещении с приглушённым светом.

Играла приятная музыка, обволакивающая, погружающая в транс. Ей в такт на подиуме двигалась полуобнажённая девушка. Блондинка с выдающимися формами на несколько минут захватила наше внимание соблазнительным танцем на шесте.

Лишь когда закончилась песня, и танцовщица, не оставившая в тайне ни единого участка своего тела, удалилась, я осмотрелся вокруг. Два молодых парня сидели у самого подиума. Они, по-видимому, тоже были заворожены танцем и пришли в себя только сейчас. На другом конце барной стойки сидел мужчина средних лет, рядом с которым стояла рыжая девушка. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась, и мне показалось, что мы знакомы.

— Добро пожаловать в «Кровавый поцелуй», место, где воплощаются в реальность любые, даже самые безумные фантазии, — томно произнесла хостесс с кожей цвета молочного шоколада. Её глаза поблёскивали в полутьме.

Проверяя свою догадку, я сфокусировал слух на её сердце. То не издавало ни единого звука.

— Моё имя Алиша. Как вы желаете, чтобы я обращалась к вам? — она говорила со мной, игнорируя остальных.

Это не могло не задеть Тессу, которая привыкла всегда быть в центре внимания.

— Нам нужен твой шеф. Где он? — с холодом в голосе спросила она.

Хостесс перевела взгляд на Тессу и не смогла скрыть удивления. Красноволосая вампирша, подражая греческим статуям, приняла надменно-гордую позу. Её лицо было строгим, без малейшего признака на игривость. Алиша озадаченно оглядела всю нашу компанию и растерялась ещё больше.

— Я приняла вас за людей… Я и подумать не могла, что… — запинаясь, произнесла она.

— Где Уилл? — нетерпеливо прервала её Тесса.

— Там, — неопределённо махнула рукой мулатка. — Идёмте, я отведу вас.

Тем временем заиграл новый трек, на подиум вышла жгучая брюнетка с не менее соблазнительными формами, чем её предшественница. Обе, вне всяких сомнений, были людьми. Покидая зал, я захотел убедиться, что ошибся, и рыжая хостесс мне не знакома, но та вместе с клиентом куда-то исчезла.

Снова коридор, теперь уже с дверями по обе стороны. За ними — недвусмысленные звуки. Дойдя до самого конца, мы остановились, и хостесс постучала. Никто не отозвался. Она постучала ещё раз: громче и настойчивее.

— Что? — раздался ленивый возглас из-за двери.

— Прошу прощения, сир, но к вам гости.

— Гости? Скажи им, чтобы шли к чёрту. Я не жду никаких гостей.

— Даже если это старые знакомые? — игриво спросила Тесса.

Послышались шаги и скрип ключа в замочной скважине. Часть коридора тут же залилась красным светом.

— Кого я вижу! — расплылся темнокожий мужчина в улыбке и широко развёл руки. В одной из них дымилась сигара. — Проходи, проходи. О, да ты ещё и не одна. Представишь?

Мы оказались в небольшом кабинете. Стол у одной стены, две кожаных софы у другой. В специальной нише, отгороженной от остальной комнаты перегородкой, джакузи. Однотонные стены украшали постеры и плакаты. Всё чёрное или красное. Остальные цвета, если и присутствовали, то в весьма ограниченном количестве.

— Это Эрик, — назвала Тесса первым моё имя. — Вы уже знакомы. Он заходил в твой клуб, в один из моих визитов.

— Будь я проклят, если помню тебя! Вы, белые, все на одно лицо, — сказал он и громко рассмеялся. Я с трудом выдавил из себя улыбку.

Затем Тесса представила Эву, предвкушая последующую за этим реакцию.

— Привет, детка, — подмигнул ей Уилл и подошёл, чтобы поцеловать руку. Я непроизвольно сжал кулаки. — Твоя, Тесса? — спросил он, не отрываясь от Эвы.

— Да, — быстро ответила она и продолжила знакомство. — А этот белокурый юноша — Себастиан. Он из клана Кирана.

— Кирана? Хм… А, это тот чудак, что вместе с ведьмой живёт в богом забытой глуши! Ну и как его дела?

Теперь и Себ напрягся, чтобы сдержать эмоции.

— Киран мёртв. Как и остальные, кто жил с ним, — сухо отозвался он.

— Извини, не знал. Мои соболезнования. Как это произошло?

— Их убили, — ответила Тесса.

Уилл молчал какое-то время, а потом спохватился:

— Прошу, садитесь, — указал он жестом на диван и уселся сам, усадив рядом с собой Эву. — Выпьете чего-нибудь? Пиво, бурбон, вино? Есть и более красные напитки.

— Мы в порядке, спасибо.

— Как знаешь, — пожал он плечами. — Убили… Ты уверена?

— Абсолютно.

— Значит, охотники вернулись? Тогда нам стоит вести себя сдержаннее.

— Я не говорила, что это дело рук охотников.

— А чьих же?

— Каина.

— Каина? — переспросил он, подняв брови. — Ты же не хочешь сказать, что он решил объявить очередную войну?

— Именно это я и хочу сказать. Но на этот раз он выбрал себе в качестве противника всех сородичей, не принадлежащих его клану.

Темнокожий вампир присвистнул.

— Это займёт его надолго.

— Всех, Уилл, — повторила Тесса. — Даже самых преданных.

— Ну, может нас он решит оставить напоследок, — улыбнулся Уилл и повернулся к Эве. — Тебе, наверное, чертовски скучно выслушивать этот набор ничего не значащих слов. Как ты смотришь на то, чтобы поплескаться в горячей воде?

Он оскалился, показывая острые клыки, и губами прикоснулся к её шее. Ногти впились в ладони, но боли я не почувствовал. Только ярость, которая подобно красному освещению в комнате, застилала разум.

— Уилл! Смотри сколько хочешь, но не трогай, — грозно остановила его Тесса.

— А во что мне обойдётся потрогать?

— Она не продаётся. И это не обсуждается.

— Даже если я предложу помощь в осуществлении твоего плана?

Тесса ответила не сразу, заставив меня здорово понервничать. Я был уверен, что она согласится, нарушив обещание, но я ошибался.

— Я же сказала: нет.

— Чёрт, девчонка, должно быть, действительно хороша! Ладно, — он отстранился от Эвы, потеряв к ней всякий интерес. — Ты опоздала, Тесса. Меня предупредили, что ты можешь объявиться в городе. И дали чёткие инструкции, что делать в таком случае. Я искренне надеюсь, что ты не будешь меня винить. В конце концов, на моём месте ты поступила бы также.

Тесса скривила губы.

— Думаешь? А вот я не уверена. Ты глуп, если полагаешь, что Каин пощадит тебя. Он тебя использует. Как только я окажусь в его руках, он прикажет устранить вас всех.

Уилл пожал плечами.

— Твоё слово против слова Каина. Учитывая твою натуру, догадываешься кому я поверю?

С дивана поднялся вихрь кроваво-красных волос и замер в нескольких сантиметрах от лица темнокожего вампира. Тот не успел среагировать, и Тесса схватила его за горло. Перепуганная до смерти Эва перебралась ко мне, и я, не скрываясь, обнял её.

— И как же ты собрался нас ловить? — ядовито поинтересовалась Тесса. — Трое против одного. Даже твоего умишка должно хватить, чтобы подсчитать шансы выжить.

Уилл басовито засмеялся и свистнул. В комнате тут же появились две хостесс, увиденные нами ранее. Наверняка они ожидали команды своего сира под дверью.

— Ну что, уравнял я весы? А это, заметь, только свободные.

Тесса отступила в сторону: начинать бой теперь было самоубийством. Хостесс, не сговариваясь, заняли места подле своего сира.

Когда мы с рыжей девушкой встретились взглядами, озарение пришло обоим. Она тоже напрягала память, пытаясь вспомнить, почему это лицо ей кажется знакомым. Но за шестнадцать лет многое изменилось, и наша старая дружба уже не значила ничего.

— Кстати, Тесса, я ведь так и не поблагодарил тебя за совет, — сказал Уилл. — Отличная оказалась идея — использовать вампирш. Никаких лишних расходов: они не болеют, не стареют и не залетят ни при каких обстоятельствах. Любые повреждения на них заживают в считанные секунды. Плюс — они сильны, так что я здорово экономлю на охране.

Тесса пожала плечами:

— Я не сомневалась в успехе.

Едва она закончила предложение, как дверь в комнату распахнулась, и возле нас с Себастианом оказалось два рослых вампира. Я успел только заметить их безэмоциональные лица и почувствовать укол в шею, прежде чем отключился.