Вскоре о неземной любви Саванны и Клинтона знали все. Кроме самого Клинтона, кажется, но Саванна не преминула уведомить его письменно.
Несмотря на юность, Саванна была очень целеустремлённой девушкой, и если она чего-то хотела – она добивалась этого, будь то новая должность в ратуше или мужчина.
У Клинтона не было шансов. В среду днём Саванна случайно (?) столкнулась с Клинтоном неподалёку от нашего дома, похвасталась повышением, получила приличествующие случаю поздравления, предложила отметить.
Но Клинтон торопился на работу, и кузина настояла на том, чтобы его подвезти.
Я в тот день тоже отправился в лавку алхимика, чтобы… Чтобы что? Саванна – хорошая девушка, к чему Клинтону были мои предостережения?
Увидев за прилавком Мариселу, его сменщицу, я уже было отправился домой, но на парковке встретил нашу соседку Алисандру в компании Дарио, бывшего парня Каэлы. Мы с ним и раньше были поверхностно знакомы и вот недавно пересеклись на той самой вечеринке, и поэтому теперь, спустя пару недель, здоровались, как будто старые друзья.
Они договорились тут встретиться с Педро Роблзом, женихом Алисандры, но он сильно опаздывал и не брал трубку, а уже начинался дождь.
Я решил, почему бы и не провести вечер в компании друзей. Педро, правда, я почти не знал, но он и не торопился к нам присоединиться. Пока мы договаривались, куда же отправиться (Дарио был голоден и настаивал на кафе, Алисандра надеялась всё же дождаться своего жениха), дождь полил сильнее, и мы решили переждать его здесь.
Вернувшись в лавку алхимика, мы обнаружили там Клинтона и Саванну, которые зашли, пока мы болтали на парковке.
Каждый из них был рад нам по-своему: Саванна рассчитывала на мою поддержку в завоевании Клинтона, а тот, похоже, был рад, что не придётся оставаться с настойчивой девчонкой наедине. Я и сам не сказал бы, на чьей я стороне.
Марисела, увидев такую большую компанию, тут же поставила музыку.
Смена Клинтона ещё не началась, да и покупателей в такой ливень не предвиделось. Он явно расслабился после нашего появления и уже беззаботно пританцовывал.
Он был в своей привычной стихии. Танцы в лавке алхимика – это его фишка. Обычно по ночам тут слышно музыку из соседнего заведения «У Варга», а днём он заводил старый граммофон. Когда-то он занимался профессионально, но травма спины не позволила продолжить, из спорта для него осталось только плавание. Я напрасно ревновал его тогда к Каэле...
- Танцы! – воодушевлённо воскликнула Алисандра и направилась ко мне.
Педро всё не ехал. И напрасно – пропустил всё веселье. Все потанцевали со всеми. Я с Алисандрой, Алисандра с Клинтоном, Клинтон с Саванной…
Клинтон (надеюсь, не намеренно) оттоптал Саванне все ноги в танце, но это ни капли не охладило её пыл.
Я иногда ловил взгляды Клинтона и смущался под ними.
Мне казалось, что он смотрит на нас Алисандрой и думает, что мы пара или типа того, и что, может, нет ему смысла бегать от Саванны…
У Алисандры, к счастью, был жених. Или уже не был… Встав в пару в танце, девочки не прекращали возмущаться безответственностью Педро, и в итоге дотанцевались до того, что решили немедленно поехать домой к Роблзу (они увидели свет в окнах его дома, расположенного практически напротив лавки алхимика) и «всё выяснить».
Перед этим Саванна звонила ему со своего номера, и тот наконец-то взял трубку, но ответ кузину, очевидно, не удовлетворил.
Дождь уже закончился, зверски голодный Дарио снова собирался ехать куда-нибудь перекусить, Марисела одевалась, её смена закончилась. Клинтон пошутил, что все его бросают одного, едва утихла непогода, и подошёл ко мне.
- Может, хоть ты со мной ещё потанцуешь? – он протянул мне руку. – Ты же никуда не торопишься?
В этом же не было ничего такого, девочки только что кружились в вальсе, это просто шутка. Можно было согласиться и поставить что-то энергичное вместо медляка. Можно было отшутиться и просто согласиться остаться. Но я стоял, как парализованный, и думал только о том, что вот сейчас он ко мне прикоснётся – не случайно, как раньше, а специально, что надо будет подойти к нему та-ак близко…
- Подвезёшь меня, Гектор? – спросила Марисела.
- Да. Конечно, - выдавил я. – Пока.
Я не оборачивался, но мне казалось, что Клинтон обиделся. Я ненавидел себя за трусость, медлительность и нерешительность.
Несмотря на юность, Саванна была очень целеустремлённой девушкой, и если она чего-то хотела – она добивалась этого, будь то новая должность в ратуше или мужчина.
У Клинтона не было шансов. В среду днём Саванна случайно (?) столкнулась с Клинтоном неподалёку от нашего дома, похвасталась повышением, получила приличествующие случаю поздравления, предложила отметить.
Но Клинтон торопился на работу, и кузина настояла на том, чтобы его подвезти.
Я в тот день тоже отправился в лавку алхимика, чтобы… Чтобы что? Саванна – хорошая девушка, к чему Клинтону были мои предостережения?
Увидев за прилавком Мариселу, его сменщицу, я уже было отправился домой, но на парковке встретил нашу соседку Алисандру в компании Дарио, бывшего парня Каэлы. Мы с ним и раньше были поверхностно знакомы и вот недавно пересеклись на той самой вечеринке, и поэтому теперь, спустя пару недель, здоровались, как будто старые друзья.
Они договорились тут встретиться с Педро Роблзом, женихом Алисандры, но он сильно опаздывал и не брал трубку, а уже начинался дождь.
Я решил, почему бы и не провести вечер в компании друзей. Педро, правда, я почти не знал, но он и не торопился к нам присоединиться. Пока мы договаривались, куда же отправиться (Дарио был голоден и настаивал на кафе, Алисандра надеялась всё же дождаться своего жениха), дождь полил сильнее, и мы решили переждать его здесь.
Вернувшись в лавку алхимика, мы обнаружили там Клинтона и Саванну, которые зашли, пока мы болтали на парковке.
Каждый из них был рад нам по-своему: Саванна рассчитывала на мою поддержку в завоевании Клинтона, а тот, похоже, был рад, что не придётся оставаться с настойчивой девчонкой наедине. Я и сам не сказал бы, на чьей я стороне.
Марисела, увидев такую большую компанию, тут же поставила музыку.
Смена Клинтона ещё не началась, да и покупателей в такой ливень не предвиделось. Он явно расслабился после нашего появления и уже беззаботно пританцовывал.
Он был в своей привычной стихии. Танцы в лавке алхимика – это его фишка. Обычно по ночам тут слышно музыку из соседнего заведения «У Варга», а днём он заводил старый граммофон. Когда-то он занимался профессионально, но травма спины не позволила продолжить, из спорта для него осталось только плавание. Я напрасно ревновал его тогда к Каэле...
- Танцы! – воодушевлённо воскликнула Алисандра и направилась ко мне.
Педро всё не ехал. И напрасно – пропустил всё веселье. Все потанцевали со всеми. Я с Алисандрой, Алисандра с Клинтоном, Клинтон с Саванной…
Клинтон (надеюсь, не намеренно) оттоптал Саванне все ноги в танце, но это ни капли не охладило её пыл.
Я иногда ловил взгляды Клинтона и смущался под ними.
Мне казалось, что он смотрит на нас Алисандрой и думает, что мы пара или типа того, и что, может, нет ему смысла бегать от Саванны…
У Алисандры, к счастью, был жених. Или уже не был… Встав в пару в танце, девочки не прекращали возмущаться безответственностью Педро, и в итоге дотанцевались до того, что решили немедленно поехать домой к Роблзу (они увидели свет в окнах его дома, расположенного практически напротив лавки алхимика) и «всё выяснить».
Перед этим Саванна звонила ему со своего номера, и тот наконец-то взял трубку, но ответ кузину, очевидно, не удовлетворил.
Дождь уже закончился, зверски голодный Дарио снова собирался ехать куда-нибудь перекусить, Марисела одевалась, её смена закончилась. Клинтон пошутил, что все его бросают одного, едва утихла непогода, и подошёл ко мне.
- Может, хоть ты со мной ещё потанцуешь? – он протянул мне руку. – Ты же никуда не торопишься?
В этом же не было ничего такого, девочки только что кружились в вальсе, это просто шутка. Можно было согласиться и поставить что-то энергичное вместо медляка. Можно было отшутиться и просто согласиться остаться. Но я стоял, как парализованный, и думал только о том, что вот сейчас он ко мне прикоснётся – не случайно, как раньше, а специально, что надо будет подойти к нему та-ак близко…
- Подвезёшь меня, Гектор? – спросила Марисела.
- Да. Конечно, - выдавил я. – Пока.
Я не оборачивался, но мне казалось, что Клинтон обиделся. Я ненавидел себя за трусость, медлительность и нерешительность.
.
У девочек вечер тоже не удался. Не знаю в подробностях, что у них там с Роблзом произошло, кажется, с Алис они сразу же разругались, и та уехала, а Саванна пыталась его вразумить, но ничего не добилась и тоже отправилась домой.
Позже мне хотелось как-то извиниться перед Клинтоном за своё бегство, но общение у нас не ладилось.
Мне кажется, он и думать забыл об этом пустяке, и только я всё корил и корил себя за упущенную возможность.
Конечно, на самом деле никакой возможности и не было, мне всего лишь нравилось обманывать себя, будто одного прикосновения будет достаточно, чтобы всё стало ясно для него.
А после внезапной смерти дяди Блэйна мне было уже не до того.
Вся семья была в трауре, никто не мог такого ожидать. Мама просто сходила с ума от горя.
А я, наконец, получил желаемое: Клинтон обнимал меня и хлопал по плечу, пытаясь утешить. Я чувствовал радость и стыд одновременно – за то, какого повода пришлось ждать для этих объятий.
Тот вечер снова обнадёжил меня.
Тогда Клинтон скупо попрощался, сел в машину и отправился домой.
Спустя пару дней Саванна не смогла до него дозвониться. Не знаю, где она раздобыла его номер, не похоже было, чтобы он дал его сам.
Потом она попросила позвонить Клинтону меня, потом отправилась к нему на работу и домой – оказалось, что он там не появлялся. Саванна рыдала неделю, уверенная, что её предали. Я не знал, что и думать.
Кузина быстро утешилась в объятиях Педро Роблза.
Они поженились, и она стала настоящей испанской матроной – уволилась из ратуши, готовит на обед лазанью и ждёт мужа с работы…
Но не мне её осуждать, конечно. Я чувствовал, что должен поддержать Алисандру после некрасивого разрыва с женихом.
А получилось, что она утешала меня после смерти дяди и исчезновения Клинтона. Мы были нужны друг другу…
Она ВСЁ знала. Она говорила, что это было видно невооружённым взглядом, только самовлюблённая Саванна могла такое не заметить. Она готова была поддержать меня в поисках.
Я обратился в полицию, заявление о пропаже приняли, но ничем не смогли помочь. Отец, узнав об этом, был крайне возмущён и заявил, что он по своим каналам разыщет моего беглого друга (в конце концов, на работе Клинтона всё ещё ждал чек за последнюю рабочую неделю). Увы, и ему это не удалось.
Я перевернул весь город и окрестности, стал расспрашивать друзей и заказчиков. Всё валилось из рук.
В поисках Клинтона я нарыл в городе столько всего, что ко мне чаще стали обращаться именно по этому поводу, а не за ремонтом.
Иногда я думал, что к исчезновению Клинтона причастен отец, что он всё видел, как и Алисандра…
Но когда у Саванны с Роблзом родился ребёнок, у меня появилась другая версия. Сроки явно не сходились, а уж в неделях беременности я к тому моменту разбирался отлично. Значит ли это, что Саванна встречалась с Педро до того, как исчез Клинтон?
Как давно он положил глаз на Саванну?
Мог ли Роблз устранить соперника из ревности? На мафию он никогда не работал, но сам по себе производил впечатление опасного человека. На третьем этаже нашего дома я достроил свой кабинет, где хранил дела и улики по разным делам, которые мне поручали горожане – но все они так или иначе были связаны с Клинтоном. Я боялся, что жена однажды найдёт их, сопоставит и поймёт, что я по-прежнему одержим этими поисками, хотя ещё в роддоме обещал ей забыть о них навсегда… «Разве он стоит того? Либо ты ему всегда был безразличен, либо он просто плохой человек, раз сбежал, бросив тебя в трудную минуту!» Она, конечно же, была права, но я уже не мог оставить начатое. Мозг работал, как бешеный, на износ, мысли путались, а версии множились бесконечно...
Позже мне хотелось как-то извиниться перед Клинтоном за своё бегство, но общение у нас не ладилось.
Мне кажется, он и думать забыл об этом пустяке, и только я всё корил и корил себя за упущенную возможность.
Конечно, на самом деле никакой возможности и не было, мне всего лишь нравилось обманывать себя, будто одного прикосновения будет достаточно, чтобы всё стало ясно для него.
А после внезапной смерти дяди Блэйна мне было уже не до того.
Вся семья была в трауре, никто не мог такого ожидать. Мама просто сходила с ума от горя.
А я, наконец, получил желаемое: Клинтон обнимал меня и хлопал по плечу, пытаясь утешить. Я чувствовал радость и стыд одновременно – за то, какого повода пришлось ждать для этих объятий.
Тот вечер снова обнадёжил меня.
Тогда Клинтон скупо попрощался, сел в машину и отправился домой.
Спустя пару дней Саванна не смогла до него дозвониться. Не знаю, где она раздобыла его номер, не похоже было, чтобы он дал его сам.
Потом она попросила позвонить Клинтону меня, потом отправилась к нему на работу и домой – оказалось, что он там не появлялся. Саванна рыдала неделю, уверенная, что её предали. Я не знал, что и думать.
Кузина быстро утешилась в объятиях Педро Роблза.
Они поженились, и она стала настоящей испанской матроной – уволилась из ратуши, готовит на обед лазанью и ждёт мужа с работы…
Но не мне её осуждать, конечно. Я чувствовал, что должен поддержать Алисандру после некрасивого разрыва с женихом.
А получилось, что она утешала меня после смерти дяди и исчезновения Клинтона. Мы были нужны друг другу…
Она ВСЁ знала. Она говорила, что это было видно невооружённым взглядом, только самовлюблённая Саванна могла такое не заметить. Она готова была поддержать меня в поисках.
Я обратился в полицию, заявление о пропаже приняли, но ничем не смогли помочь. Отец, узнав об этом, был крайне возмущён и заявил, что он по своим каналам разыщет моего беглого друга (в конце концов, на работе Клинтона всё ещё ждал чек за последнюю рабочую неделю). Увы, и ему это не удалось.
Я перевернул весь город и окрестности, стал расспрашивать друзей и заказчиков. Всё валилось из рук.
В поисках Клинтона я нарыл в городе столько всего, что ко мне чаще стали обращаться именно по этому поводу, а не за ремонтом.
Иногда я думал, что к исчезновению Клинтона причастен отец, что он всё видел, как и Алисандра…
Но когда у Саванны с Роблзом родился ребёнок, у меня появилась другая версия. Сроки явно не сходились, а уж в неделях беременности я к тому моменту разбирался отлично. Значит ли это, что Саванна встречалась с Педро до того, как исчез Клинтон?
Как давно он положил глаз на Саванну?
Мог ли Роблз устранить соперника из ревности? На мафию он никогда не работал, но сам по себе производил впечатление опасного человека. На третьем этаже нашего дома я достроил свой кабинет, где хранил дела и улики по разным делам, которые мне поручали горожане – но все они так или иначе были связаны с Клинтоном. Я боялся, что жена однажды найдёт их, сопоставит и поймёт, что я по-прежнему одержим этими поисками, хотя ещё в роддоме обещал ей забыть о них навсегда… «Разве он стоит того? Либо ты ему всегда был безразличен, либо он просто плохой человек, раз сбежал, бросив тебя в трудную минуту!» Она, конечно же, была права, но я уже не мог оставить начатое. Мозг работал, как бешеный, на износ, мысли путались, а версии множились бесконечно...
.
Я открыл глаза, увидел знакомые стены стационара – и выдохнул с облегчением. Хотя расслабляться было рано, конечно: не всегда мне с первого раза удавалось понять, что и с какого момента в моём бреде было на самом деле, а что нет.
Это началось ещё в детстве. Приступы случались обычно от нервного или эмоционального перенапряжения. Например, когда отец непрерывно давил на меня с кадетской школой, а я не знал, как отказаться, не обидев его – мне в какой-то момент стало казаться, что я действительно хочу всего этого, хочу всю жизнь маршировать по плацу и радоваться благосклонности начальства, а не рисовать и изобретать.
Отец был рад, что-то неладное в резких переменах заподозрила только бабушка. Тогда им долго думать не пришлось, я быстро впал в такое с о с т о я н и е, которое не вызывало сомнений, что мне нужна срочная медицинская помощь. В дальнейшем, благодаря советам психиатра и заботе Эстер, острые состояния удавалось купировать ещё на корню. По мнению врача, я был не опасен для общества даже на пике приступа и мог спокойно жить дома, обходясь дыхательными упражнениями, без постоянного приёма препаратов. Какие-то неудобства от этого расстройства испытывал я один.
Бабушка Эстер умерла, когда мне было двенадцать, отец и мать были погружены в работу, психическое состояние самого дяди Блэйна тоже вызывало вопросы, и я как-то научился справляться сам. Но в последнее время случилось слишком много всего, и я уже не мог контролировать ситуацию… Или не случилось? Может, я и в самом деле стал одержимым детективом и у меня котелок вскипел от корпения над противоречивыми уликами?
Всё смешалось в этом наваждении – что было, что не было…
Полностью успокоился я, только когда услышал за дверью палаты знакомый смех:
- Знаете, у женихов накануне свадьбы такое случается…
Значит, я всё помнил правильно.
Хотелось бы мне думать, что в жизни я смелее и решительнее, чем был в том бредовом сне, но в жизни я, кажется, просто струсил ещё больше. Ну, неприлично, совершенно неприлично было отказать, когда Клинтон в шутку предложил мне с ним потанцевать.
Что он подумает? Что все подумают? Глупо как-то.
- Кто поведёт? – ответил я так невозмутимо, как будто в этот момент у меня не потели ладони и не подгибались коленки.
Марисела уже садилась в машину Дарио, Саванна и Алисандра решительно направлялись к двери, чтобы прояснить всё с Роблзом.
- Я поведу, - ответил Клинтон.
Я выдохнул и подал ему руку. Нет, я готов был вести и танец, и разговор: ответив согласием, я пребывал в какой-то крайней степени решимости - сейчас или никогда, потому что едва ли мне в жизни представится второй шанс… Но я был рад, что поведёт он.
- Плечи ровнее, - ласково командует Клинтон, кладя руку мне на спину, чуть выше, чем полагается класть руку в танце на талию дамы. Тело само приняло когда-то заученную стойку.
- Три года бальных танцев, - ответил я на его удовлетворительный кивок.
- И почему ты бросил? У тебя отлично получается.
Ближе, ещё ближе…
- Увлёкся алхимией.
Это была почти правда. На танцы меня записала бабушка, а после её смерти я стал проводить всё время за её рабочим столом с рецептами. Да и гонять меня на занятия больше некому было, у остальных членов семьи были на меня совершенно другие планы.
- А алхимию почему забросил? - с укоризной спросил Клинтон. – Ты давно здесь не был.
Слишком близко, и он смотрит прямо в глаза, и нужно срочно что-то ответить.
- Пару месяцев… - я так и не нашёлся с ответом.
- И восемь дней, - уточнил Клинтон.
- Ты считаешь?
- Я могу и в часах сказать.
Не понятно, имеет ли значение то, что мы произносим. Ясно, что это уже не шутка, но рука на спине не спускается ни на миллиметр ниже.
Значит, всё решать буду я.
- Алхимия не смогла мне дать то… чего я хотел.
Он повернул меня в танце, и я вдруг понял, что мы совершенно одни, на часах полночь, на парковке только его машина (Саванна уехала на моей). Точно помню эту прагматичную мысль: одна машина – это хорошо, дорога проЕзжая, никто не заметит, что мы тут вдвоём.
Мы снова оказались лицом к лицу.
- И чего ты хотел? – Клинтон смотрит на меня… плотоядно.
- Тебя.
И ноги не подкашиваются, и ладони не потеют, и взгляд не хочется отводить. И он не отводит взгляд, и я знаю, что всё уже решено, что это уже ответ.
Можно ли здесь вообще написать о том, что было дальше? Обо всём, что сказано и сделано?
Вряд ли я захочу похвастаться этим перед внуками. Возможно, мне будет приятно когда-нибудь перечитать это самому, но едва ли я и без записей что-то забуду. Прошло уже несколько месяцев, а я до сих пор могу восстановить в голове каждую секунду. Пусть однажды сказка закончилась, но каждый раз, думая про ту ночь, я понимал, что всё было не напрасно.
Я, наверное, торопил события, я боялся остановиться, упустить что-то, не дать что-то, не сказать что-то. Я боялся, что такая ночь может не повториться, что может случиться, что угодно. Должно быть, породивший мой красочный бред страх, что Клинтон может просто исчезнуть из моей жизни, давно сидел во мне. Конечно, я читал в иностранных журналах, что девушкам не следует заниматься сексом на первом свидании… Как удачно сложилось, что никто из нас не девушка!
-Так можно? – спрашивал я.
- Можно всё, что ты хочешь, - ответил Клинт. С ним действительно можно было всё.
Это началось ещё в детстве. Приступы случались обычно от нервного или эмоционального перенапряжения. Например, когда отец непрерывно давил на меня с кадетской школой, а я не знал, как отказаться, не обидев его – мне в какой-то момент стало казаться, что я действительно хочу всего этого, хочу всю жизнь маршировать по плацу и радоваться благосклонности начальства, а не рисовать и изобретать.
Отец был рад, что-то неладное в резких переменах заподозрила только бабушка. Тогда им долго думать не пришлось, я быстро впал в такое с о с т о я н и е, которое не вызывало сомнений, что мне нужна срочная медицинская помощь. В дальнейшем, благодаря советам психиатра и заботе Эстер, острые состояния удавалось купировать ещё на корню. По мнению врача, я был не опасен для общества даже на пике приступа и мог спокойно жить дома, обходясь дыхательными упражнениями, без постоянного приёма препаратов. Какие-то неудобства от этого расстройства испытывал я один.
Бабушка Эстер умерла, когда мне было двенадцать, отец и мать были погружены в работу, психическое состояние самого дяди Блэйна тоже вызывало вопросы, и я как-то научился справляться сам. Но в последнее время случилось слишком много всего, и я уже не мог контролировать ситуацию… Или не случилось? Может, я и в самом деле стал одержимым детективом и у меня котелок вскипел от корпения над противоречивыми уликами?
Всё смешалось в этом наваждении – что было, что не было…
Полностью успокоился я, только когда услышал за дверью палаты знакомый смех:
- Знаете, у женихов накануне свадьбы такое случается…
Значит, я всё помнил правильно.
Хотелось бы мне думать, что в жизни я смелее и решительнее, чем был в том бредовом сне, но в жизни я, кажется, просто струсил ещё больше. Ну, неприлично, совершенно неприлично было отказать, когда Клинтон в шутку предложил мне с ним потанцевать.
Что он подумает? Что все подумают? Глупо как-то.
- Кто поведёт? – ответил я так невозмутимо, как будто в этот момент у меня не потели ладони и не подгибались коленки.
Марисела уже садилась в машину Дарио, Саванна и Алисандра решительно направлялись к двери, чтобы прояснить всё с Роблзом.
- Я поведу, - ответил Клинтон.
Я выдохнул и подал ему руку. Нет, я готов был вести и танец, и разговор: ответив согласием, я пребывал в какой-то крайней степени решимости - сейчас или никогда, потому что едва ли мне в жизни представится второй шанс… Но я был рад, что поведёт он.
- Плечи ровнее, - ласково командует Клинтон, кладя руку мне на спину, чуть выше, чем полагается класть руку в танце на талию дамы. Тело само приняло когда-то заученную стойку.
- Три года бальных танцев, - ответил я на его удовлетворительный кивок.
- И почему ты бросил? У тебя отлично получается.
Ближе, ещё ближе…
- Увлёкся алхимией.
Это была почти правда. На танцы меня записала бабушка, а после её смерти я стал проводить всё время за её рабочим столом с рецептами. Да и гонять меня на занятия больше некому было, у остальных членов семьи были на меня совершенно другие планы.
- А алхимию почему забросил? - с укоризной спросил Клинтон. – Ты давно здесь не был.
Слишком близко, и он смотрит прямо в глаза, и нужно срочно что-то ответить.
- Пару месяцев… - я так и не нашёлся с ответом.
- И восемь дней, - уточнил Клинтон.
- Ты считаешь?
- Я могу и в часах сказать.
Не понятно, имеет ли значение то, что мы произносим. Ясно, что это уже не шутка, но рука на спине не спускается ни на миллиметр ниже.
Значит, всё решать буду я.
- Алхимия не смогла мне дать то… чего я хотел.
Он повернул меня в танце, и я вдруг понял, что мы совершенно одни, на часах полночь, на парковке только его машина (Саванна уехала на моей). Точно помню эту прагматичную мысль: одна машина – это хорошо, дорога проЕзжая, никто не заметит, что мы тут вдвоём.
Мы снова оказались лицом к лицу.
- И чего ты хотел? – Клинтон смотрит на меня… плотоядно.
- Тебя.
И ноги не подкашиваются, и ладони не потеют, и взгляд не хочется отводить. И он не отводит взгляд, и я знаю, что всё уже решено, что это уже ответ.
Можно ли здесь вообще написать о том, что было дальше? Обо всём, что сказано и сделано?
Вряд ли я захочу похвастаться этим перед внуками. Возможно, мне будет приятно когда-нибудь перечитать это самому, но едва ли я и без записей что-то забуду. Прошло уже несколько месяцев, а я до сих пор могу восстановить в голове каждую секунду. Пусть однажды сказка закончилась, но каждый раз, думая про ту ночь, я понимал, что всё было не напрасно.
Я, наверное, торопил события, я боялся остановиться, упустить что-то, не дать что-то, не сказать что-то. Я боялся, что такая ночь может не повториться, что может случиться, что угодно. Должно быть, породивший мой красочный бред страх, что Клинтон может просто исчезнуть из моей жизни, давно сидел во мне. Конечно, я читал в иностранных журналах, что девушкам не следует заниматься сексом на первом свидании… Как удачно сложилось, что никто из нас не девушка!
-Так можно? – спрашивал я.
- Можно всё, что ты хочешь, - ответил Клинт. С ним действительно можно было всё.
.
Комп не выдержал накала страстей 
, и я потеряла полтора игровых дня. Серый текст и скрины - это то, что произошло во время вылета, и мои дальнейшие планы. Вернувшись в игру, я планы немножко поменяла... 
Гектор описывает события ретроспективно, примерно от за пару дней перед свадьбой, до которой ещё далеко.
, и я потеряла полтора игровых дня. Серый текст и скрины - это то, что произошло во время вылета, и мои дальнейшие планы. Вернувшись в игру, я планы немножко поменяла... Гектор описывает события ретроспективно, примерно от за пару дней перед свадьбой, до которой ещё далеко.
Последнее редактирование:
. Как я понимаю, вечеринки мамочки не прошли даром и в итоге Гектора всё-таки ждёт свадьба с какой-нибудь девушкой? Или не всё так просто? Почему-то мне кажется, что в конце концов он сойдётся с Алисандрой, хотя, возможно, я и не права.
Так что у неё, конечно, жизнь сложится, как планировалось - она продолжит свою ветку родословной.
Ага, план вообще надёжнее некуда. 
Или хоть алименты с него слупить - за обоих детей, причём.
), которая тоже была своего рода "стартовой площадкой". Тем не менее, уже на этой взлётной полосе дыхание захватывает более чем. Посмеялась на моменте появления Омена-Блэйна. Я такой игровой возможности и не знала даже.
До этого я играла по несколько поколений в Миднайт Холоу и в Мунлайт Фолз - с ними вообще небо и земля.
Гупи - горячий пирожок))) Я так ржала над этим) Ситуация давно закончилась, а горячим пирожком он так и остался))
Я подумала, что в белых рубашечках-маечках кто угодно будет смотреться сногсшибательно) Ну, и ещё я давно питаю слабость к клонам-блондинам.
Мы его, понимаИшь, на улице подобрали, обогрели, накормили - а он нам фигвамы рисует! (с) Помидоры у него!!! Какие помидоры, свадьба в игре через 11 часов!!! в общем, я после такого поворота быстренько сохранилась и вышла, пока не прибила никого.
Все его действия приводили к красным минусам. И в итоге вот это сообщение вылезло про помидоры и мудлет разбитого сердца, как будто Клинтон его попросил "остаться друзьями". Что-то там уж совсем неудачно, видимо, Гектор наговорил((( Не понимаю, в чём дело, у них отношения на нормальном уровне было, время действия мудлета постепенно сокращалось... А после такого разрыва симы практически на все действия реагирую отрицательно(
Видимо, мы с Клинтоном Роблза одинаково недооценили.
Точнее, Клинтон, так как всё же он рогом упёрся. Иногда симы такое вытворяют, что хоть плачь. Но я все ещё верю, что это не конец, мало ли как повернётся.
Какое, однако, древо ветвистое...
Игра такое любит. Такие драмы подсовывает, только успевай на стуле удерживаться и за симами угнаться.
Будет интересно, если сойдутся потом детки Гектора и Клинта от своих жён) Если Клинтон, конечно, потомство оставит.
Главное, чтобы Гектора простил. Я уж не знаю, вроде он мне показался отходчивым, но, возможно, и гордый, не прощает такого. Но всё же старше, мудрее, понимает, что Гектор - мальчишка совсем, дурной ещё, но искренне любит его. Думаю, простит. Или нет? Я теперь буду на форум забегать каждый час)
Доберутся-тогда гены Роблза до основной ветки древа без всякой телегонии))
Я знаю, часто пластикой клонов в династии подправляют, и получается вроде как бы и ничего)) Я так понимаю, у Вас не все дополнения?
