Через пару недель после торжества были готовы фотографии, и далее вся семья увлечённо занималась составлением коллажей и свадебных альбомов. У меня же на память осталась только одна полароидная карточка. Она пришла мне по почте – как я понял, от Каэлы (она ведь шутила когда-то про «будущего мистера Банди»).
Летние месяцы прошли странно. Папа, искупая вину за пропущенную церемонию, как-то договорился с начальством и почти всё время теперь находился дома.
Мама была поглощена им и совершенно не думала о молодожёнах.
С одной стороны, это играло нам на руку, давая некоторую свободу действий. С другой, Алис и Саванна, наблюдая каждый день, как милуются супруги после двадцати пяти лет брака, вероятно, всё чаще подумывали, что на своём жизненном пути свернули куда-то не туда.
Клинтон подлил масла в огонь, откопав где-то, как и обещал, мамины первые шедевры. Сначала он перечитал их сам, затем подсунул Саванне.
- Зачем тебе вообще это было надо? – недоумевал я. Сам внимательно изучать мамины любовные романы я постеснялся.
- Чтобы предметнее составлять разговор, когда придёт время, - объяснил Клинтон. Ого! В его планах уже фигурируют какие-то объяснения с моей мамой.
- Она сейчас совершенно не тот человек, Клинт.
- Но апеллировать при случае я собираюсь именно к той романтичной девочке, какой она была.
Мне сложно было представить, что мы могли бы объяснять маме в имеющемся положении.
- Может, сначала надо с Саванной что-то решить?
- И в этом нам тоже помогут первые литературные опыты твоей мамы, - заверил меня Клинтон.
- И который из них? «Дурная молва»? «Гордость и возбуждение»? «Да, да и ещё раз да»? Судя по названиям, они разве что пробудят страсть к новым приключениям.
- Они, между прочим, все о твоём отце. Кажется, в молодости он был горяч, - смеётся Клинт.
- Там в посвящении другое имя написано, какой-то Джакомо Модена…
- Да мало ли, что где написано, у Саванны с Алис вон на кольцах наши фамилии написаны – и много ли это значит?
- Достаточно, - вздохнул я. – Кто тут на днях массаж поясницы дорогой жёнушке делал?
- Я делал, потому что умею – тебе ли не знать. И потому что она действительно сильно мучается.
- Угу.
Клинт понимал, что я всё равно тревожусь, как бы гладко всё ни складывалось в его планах.
- Если ты переживаешь, давай я расскажу Саванне, что мне нравятся мужчины. Не упоминая о тебе.
Поразмыслив, я ответил отрицательно.
- Нет. Во-первых, тогда мы никуда не сможем пойти вдвоём – это сразу вызовет у неё подозрения. Во-вторых, чего доброго попросит доказательств - лучше уж ты будешь жить с Саванной, чем встречаться с другим парнем. В-третьих, это может вызвать у неё азарт, и тогда ты снова станешь более лакомым кусочком, чем Педро… Я просто переживаю, что все эти интриги и манипуляции снова заведут куда-то не туда.
- А тебе не нравится, куда они тебя завели? – Клинт притянул меня ближе. Мы лежали на полу в его комнате, обнявшись, и… И, пожалуй, действительно надо было сначала написать, что к этому привело.
Как оказалось, вопрос с распределением спальных мест стоял остро только для меня. Саванна, счастливо избежавшая токсикоза в первых двух триместрах, отдувалась за всё на последних сроках. Теперь она не могла дышать, сидеть, есть и совершенно не могла спать в одной кровати и даже комнате с другим человеком - ей было то жарко, то холодно, мешал живот, её будило каждое движение и каждый вздох, и Клинт, как истинный джентльмен, вернулся на свою кровать в детской (да он и вещи-то оттуда не переносил!). Мама посчитала это справедливой расплатой за добрачные утехи (жаль, я не рискнул просить о таком же наказании для меня).
Мама была уверена, что мы с женой испытываем друг к другу пусть не безумную любовь, но точно самые нежные чувства, и Алис категорически отказывалась раскрывать ей правду.
- Я лучше уеду и останусь одна, чем окажусь в её глазах… - она не могла сформулировать, потому что здесь было слишком много оттенков смысла: обманщицей, охотницей за мужьями, инкубатором, нелюбимой женой… Поскольку это было единственное её требование, я не посчитал себя в праве отказать. На самом деле я просто опасался, что мама начнёт активно нас сводить.
В таких обстоятельствах мне оставалось только использовать общую с Алис спальню посменно (моё объяснение «Я не хочу стеснять тебя сейчас» выглядело вполне благородно). Дел, чтобы занять себя до утра, у меня было предостаточно.
Во-первых, на меня разом навалились заказы, которые я всю весну откладывал из-за свадьбы и ремонта. Я переносил их на осень, но теперь, наоборот, стоило поторопиться и закончить все дела до конца лета, ведь в сентябре-октябре появится на свет ребёнок Алис, а я обещал ей помогать с ним.
Конечно, работать на объектах по ночам во время медового месяца было бы странно, да и не всегда возможно. Поэтому - во-вторых - до утра я был занят разработкой дизайна детской и для дома молодожёнов, и для комнаты, которую сейчас занимал Клинт. Саванна активно вносила изменения, увеличивая сроки исполнения и не особо вникая в суть – кажется, она и в самом деле не планировала туда когда-либо переезжать, как и обещал Клинтон. Или просто боялась остаться одинокой и беспомощной в пустом доме, тут-то всё время кто-то находился рядом.
Я наивно рассчитывал отдыхать хотя бы по утрам, поэтому нанял сразу две бригады для работы на объектах, но за первые две недели ещё ни разу не было такого, чтобы прорабы или заказчики меня не разбудили какими-то срочными вопросами ещё к десяти часам. Порой мне хотелось шипеть и показывать клыки, намекая, что полдень – не моё рабочее время. Разумеется, всё это стало сказываться на качестве работы.
- Ты что творишь? – Клинтон быстро заметил, что со мной что-то не так. – Ты когда вообще спал?
- Столько дел навалилось, мне некогда, если честно. Да это и не проблема, я могу и вовсе не спать, у меня запас живительного эликсира от Эстер ещё на целую армию, - ответил я как можно бодрее.
- Вот ещё не хватало!
Я как-то забыл, что Клинт по прошлой работе все побочки от приёма эликсиров знает.
- Мама так всю жизнь живёт - и нормально, - попытался возразить я.
- У твоей мамы есть свой муж, чтобы о ней заботиться, а я тебе такое делать не дам, - отрезал Клинтон. - Ты опять отъедешь от перенапряжения. Месяц едва прошёл с того раза! Будешь спать 8 часов в сутки, если надо - хоть связанным и под замком.
- Что за ролевые игры, Клинт? – попытался отшутиться я.
- А тебе такое нравится? – его тон сразу стал игривым.
- М-м-м, нет, вот та часть о муже и заботе была интереснее…
Клинт в тот же день привёз из мебельного кушетку для меня… и прочитал Алис нравоучительную лекцию «о муже и заботе».
- Спасибо, «мамочка»! Заботы Алис нам как раз и не хватало! Ты… ты как будто опять на её стороне!
- Иногда былым соперникам стоит объединиться ради результата, - назидательно произнёс Клинтон.
- И что тебя в последнее время на нравоучения тянет? Как будто в дом престарелых готовишься, - огрызнулся я, продолжая затягивать евровинты на несчастной кушетке.
- Да тут у вас и так есть, у кого поучиться…
*на скрине бывшие соперники – мужчины основательницы*
- Маме-то я как это объяснять буду?
- Да она и не видела, - махнул рукой Клинт. – Ну, скажешь, что у твоей жены внезапно проснулся инстинкт гнездования, и она переделывает обстановку под себя.
Вот так мы и оказались с Алис ночью в моей спальне. Стоп, кажется, я не к этому вёл рассказ…
Явиться спать попозже не получалось – либо она не спала и ждала моего появления, либо я будил её своим приходом, и потом она до утра не могла заснуть. Разговоры были неловкими, молчание тоже, в итоге я стал укладываться с книгой, чтобы избежать и того, и другого. Томик на интересующую меня тематику как раз нашёлся в шкафу дяди Блэйна.
У Алис вытянулось лицо, когда она увидела обложку.
- Мог бы у меня спросить обо всём, что тебя интересует.
- Меня интересует, как ты себя чувствуешь, я об этом регулярно спрашиваю, - объяснил я как можно спокойнее. - Но я хочу понимать, что вообще происходит и чего ждать.
- Может, ты и на роды со мной пойдёшь, если тебе так интересно? – почему-то разозлилась она.
- Если хочешь, то, конечно, пойду, - ответил я, не моргнув глазом, хотя на самом деле, конечно, такой уверенности не испытывал.
Алис не хотела. Но я на всякий случай поузнавал в больнице, и оказалось, что мне нельзя – в родблок не пускают т а к и х, как я, можно только в приёмной подождать. Настаивать я не стал.
Истинная причина негодования Алис вскоре выяснилась.
- Это нечестно, что ты знаешь всё, а я ничего. Есть какая-нибудь литература о... о в а с?
- Только медицинская по спецдопуску. Ты же знаешь, пропаганда запрещена...
- А ты в курсе, что у твоей мамы есть две книги про... про вампиров? - Алис хотела показаться бунтаркой, говоря это, но впечатление смазал шёпот, на который она перешла на последнем слове.
- Ну, мама – тот ещё провокатор и мастер водить цензуру за нос, - сказал я не без гордости. - Послушай, она же меня как-то выносила и родила, а Милли - Фернандо. Ты всё можешь узнать у них.
- Почему-то ни одна из них не захотела родить второго, - проговорила Алис с сомнением. Она специально, что ли? Каждому ведь приятно такое услышать...
- Ты напрасно беспокоишься, беременность и роды ничем не отличаются от обычных, - я постарался скрыть раздражение в голосе.
- А ребёнок?
- А ребёнок ещё вполне может родиться человеком… - я осекся. - То есть обычным. Обычным ребёнком.
Алис качала головой, не находя слов.
- Я не хочу... Не хочу, чтобы он был…
- Алис, если это так тебе противно - как ты со мной в постель-то легла? - меня взбесило её двуличие. - Я вроде не заставлял!
- Прости... - Алис шагнула ко мне, я непроизвольно отступил назад. Ну, начинается…
- Алис, слушай, я не хочу тебя напрягать. Сегодня я посплю внизу.
- Где внизу? Диван маленький...
Идея вспыхнула неожиданно.
- Ну, значит, в комнате у Клинта, - моё лицо воплощало вселенское безразличие.
- Там же негде, кровать одна.
«Нам хватит».
- На полу. Возьму подушку и плед.
- А что скажет твоя мама? Я не хочу перед ней оправдываться, - насупилась Алис.
А я не хочу превращать нашу жизнь в какой-то цирк! Да какая уже разница, что она скажет! Не знаю, на что мы вообще рассчитывали, пытаясь сохранить суть наших отношений в тайне… Алис смотрела на меня растерянно и испуганно. Ладно, неужели я единственное условие выполнить не могу?
- Я разберусь. Скажу ей, что тебе было душно со мной спать в одной комнате, как Саванне. Спокойной ночи, Алис, - я поспешно ретировался из спальни, не дожидаясь возражений. Главное, не подпрыгивать от радости, спускаясь по лестнице.
- Привет, я к тебе, - сообщил я Клинту невозмутимо, - Алис там, понимаешь, неуютно со мной, - я обнажил в широкой улыбке суть проблемы, - а мне с ней. А ты говорил, что мне надо как следует высыпаться!
- Ага, а здесь-то ты прям выспаться планируешь, - усмехнулся Клинтон.
Подушка и плед полетели в угол. Клинт подвинулся на моей узкой детской койке.
- Не поместимся, - заключил я. - Пошли на пол, постелим плед. Главное, чтобы утром никто не начал ломиться в запертую дверь.
- Мне раньше всех вставать, - успокоил меня Клинтон.
- У нас тут две дамы с бессонницей.
- Тогда веди себя тише.