TS3 Снимая маску...

[Neka-mew]

А может завтра падут маски,
Завтра маски вспомнят свой цвет.
Завтра люди поделятся на тех,
Кто падает вниз и кто летит вверх.
Кто спасет мой мир,
Разделенный пополам и падающий в пустоту?
В сотнях лиц вокруг я вижу лишь непонимание того,
О чем я говорю...
© Пилот


Полное название сериала:"Снимая маску..."
Автор и фотограф: Neka-mew
Жанр: мистика, драма
Возрастное ограничение: 14+ (не советую тем, кто не умеет думать)
Выражаю благодарность: авторам доп контента, который я использую для игры, группе "Пилот" за удивительные песни, благодаря которым появилось это произведение, замечательному автору Питеру Леренджису и его книге "Наблюдатели", где я впервые познакомилась с самой идеей этих существ (о самих Наблюдателях в книге не говорится).
От автора: Драматическая история с элементами романтики и мистики. Местами простая, но надеюсь, затронет вас. Все карты раскроются лишь в конце, но обо всем вполне можно догадаться. Я не преследую цели держать интригу и хранить тайны. Моя цель лишь "рассказать" в прямом понимании этого слова. Читайте, вникайте, думайте. Снимите и с себя свою маску...
Аннотация: Его существование всегда было полно бесконечных поисков. В каждом лице, в каждой фразе, в каждом действии он искал ответ лишь на один вопрос... Маска, скрывающая его лицо, не сможет ответить. Туманный коридор - и больше ничего. Лишь чей-то голос зовет, но свет еще так далеко. Их встреча не была случайной, как и вся цепочка событий. Сможет ли он найти потерянное? Сможет ли вспомнить, от чего отказался, выбрав путь Наблюдателя? Стать человеком снова - его испытание, и как бы не было трудно на этом пути, он должен все понять. Снимая маску...

Список глав

Пролог
Глава I. Отсчет
Глава II. Фигура
Глава III. Первое размышление Сорок седьмого
Глава IV. Тот самый день
Глава V. Быть

 

[Neka-mew]

А вы верите во что-то необычное…Совершенно невероятное и захватывающее, в чудо или, скажем, волшебство? Вижу удивление на ваших лицах. Эти строки не стоят большого внимания. Я не буду заставлять вас поверить, я покажу вам наш мир немного с другой стороны…Хм…С чего бы начать...Вы когда-нибудь представляли, что вы - это не вы? А хотели бы хоть раз посмотреть на себя со стороны? Уверена, что подобное возникало у вас в голове. А что, если за вами все время кто-то следит? Нет? Никогда не возникало такой мысли, что кто-то наблюдает? Иногда я чувствую, чувствую рядом что-то…И это не паранойя, это всего-навсего ощущение. Незримое существо, кто бы ты ни было, ты же и сейчас находишься рядом со мной? Я знаю, ты здесь для какой-то цели...

Я покажу вам его, место, где все началось и продолжается по сей день, удивительное место, лишенное красок. Истории наших жизней надежно хранятся в его архивах, аккуратно выстроенных в длинные и высокие ряды.

Читать далее

А вот и хранители этого огромного банка данных – удивительные и притягательные существа. Их лица надежно скрывает маска безразличия. Это лишь души без тела. Им нелегко жить на грани – они не живые, но и не мертвые, эти души не находят покоя…потому что записывают все наши шаги в толстые белые тетради. Так решил Господь, они должны искупить грехи своим служением его воле.

Но есть выход…Бог не позволил бы душам томиться вечно без всякого проблеска надежды. Все они – бывшие люди, ушедшие из жизни по разным причинам. Но объединяет их одно: они были нужны Земле, а, значит, и Высшим силам. В своем служении заблудшие души должны понять, что потеряли, покинув мир живых.

И тогда наступит Свобода…Свобода снова быть человеком или, все же, вернуться к Создателю.

Они – Наблюдатели…Они следят за нами…Они…тоже хотят быть людьми…

 

[Neka-mew]

Иногда, когда я пытаюсь уснуть,
когда за спиной стоят сотни таких же как я,
но таких не похожих на меня,
я слышу лишь тиканье часов в моей голове,
тиканье, отсчитывающее мое время...​

1 серия

Вокруг абсолютная тишина…Даже воздух здесь, кажется, давно прекратил свое движение…Спокойствие и безразличие…Лишь приглушенный звук чьих-то шагов, обладатели которых неспешно идут по длинным белым коридорам.
Наблюдатель неподвижно лежал на своем простеньком диванчике, прикрыв лицо рукой, чтобы глаза не слепил этот яркий белый свет. Белый…этот цвет успокоения и нейтральности…Здесь он был повсюду, куда ни глянь. Кажется, здесь никогда не было и тени, она прячется, она скромно лежит под предметами, не привлекая к себе внимания.

Все, абсолютно все в этой комнате хранило молчание. Даже часы, скромно расположившись на письменном столе, не издавали ни звука, хотя усердно продолжали свой счет. Один, два, три…Пожалуй, лишь книги могли что-то рассказать, но они молчали. Молчали не потому, что их никто никогда не открывал, а потому, что они давно уже рассказали все, что знали и, полные благодарности за их использование, мирно спали на полу, полке и столе.

Но вот появился новый звук. Это топот чьих-то быстрых ног, они спешат что-то рассказать, что-то волнующее. Их носитель, очевидно, чему-то очень рад, даже здесь слышится его учащенное дыхание.
Дверь открылась нараспашку…
На пороге стояла маленькая темноволосая девочка в милом розовом платьице. От бессилия она оперлась на дверь, пытаясь унять свой восторг и произнести хоть слово. Она была такой не похожей на Него, маленькое яркое пятно среди ненавистной белизны. Ее очаровательные серые глазки сверкали нетерпением, но пока сердце не могло успокоиться, она продолжала молчать.

Наблюдатель убрал руку с лица и лениво повернулся на бок, чтобы краем глаза видеть девочку. На свету блеснула его маска, а глаза же были потухшими и лишенными всякой радости. Он долго разглядывал худенькую фигурку, надеясь услышать что-нибудь заманчивое и интересное…

-У..ух..задание..ях…я..., - девочка сглотнула, закрыв глаза, - Глава выдал нам новое задание!
Она радостно размахивала в воздухе связкой новеньких блестящих ключей. Наблюдатель, чувствуя скорое приближение веселья, сел на диване и, неприлично зевнув, уставился на девчушку. Легкая улыбка скользнула по бледному лицу.

- Ну, и куда мы отправляемся на этот раз? – тихо спросил он, пытаясь унять собственное любопытство.
- Ммм…я точно не знаю. Глава не распространялся по этому поводу, - девочка виновато уставилась в пол.
- Как не похоже на него. Ну да ладно.
- Он кое-что сказал, но я не знаю…Это довольно странные слова. Он сказал, что это твое испытание.
- Испытание? – его голос дрогнул. – Впервые такое слышу. Каждое возвращение Туда - уже испытание. Ну? И когда откроется дверь?
- Сегодня в восемь! – радостно выпалила девочка, еще сильнее сжав в руке заветные ключи.

Наблюдатель откинул голову назад, вытянув ноги и устремив взгляд в потолок. Казалось, новое задание ничуть не интересовало его, но в груди что-то бешено колотилось. Это отголосок сердца, лишь отголосок, ведь Наблюдатель – просто Душа. Ему уже давно так хотелось иметь тело, а не обитать в этой безликой оболочке. Иногда его старая сущность одерживала верх, и тогда он чувствовал, прямо как сейчас…

- Ты разбудишь меня к этому времени? Мне надо как следует подготовиться, - отворачиваясь к стенке, заключил он.
- Ты же не можешь уснуть! Наблюдатели этого не умеют!
В ответ прозвучало что-то невнятное.

- Значит вот так? Опять отворачиваешься от меня? – обиженно ответила девочка и, хлопнув дверью, удалилась.
В комнате опять стало тихо. Исчезло яркое пятно, исчез разговор, но пришло ожидание. Долгое и мучительное. Конечно же, Он не может уснуть, но в этом странном месте он бы вечно спал, чтобы заглушить свое одиночество. Питер Риз, Наблюдатель номер Сорок семь – его имя. Кто и когда дал его Наблюдателю, неизвестно. Он уже знал его, появившись Здесь, с ним же будет продолжать существовать.
Наблюдатели – одинокие заблудшие души. Однако, есть среди них те, кто с головой уходит в работу. Но только не Сорок седьмой. Снова возвращаясь на Землю, он постоянно что-то ищет, пытается понять, удивляется глупым людским поступкам. Его не назовешь образцом для подражания, но отчеты, бережно написанные им, всегда поражают своей глубиной философских размышлений. Что крайне не нравится Главе.
- Факты! Мне нужны факты, а не твои мыслишки! Мы ведем дневник человеческой жизни, а ты превращаешь его в бессвязные раздумья о людской природе! – так Глава частенько отзывается о работе Сорок седьмого.
- Но это так странно, просто записывать. В этом ведь наверняка есть смысл. И в человеческом существовании, и в их поступках. Людьми что-то движет. Я же лишь пытаюсь это объяснить, - спокойно заявляет Наблюдатель в очередной раз.
- Меня это не интересует, отчет должен быть по форме. Переделать к завтрашнему дню! – Глава вновь кидает тетрадь на пол. Сорок седьмому остается лишь заново переписывать ее страницу за страницей. И так было всегда, он не может понять, что же делает не так, ему скучна однообразная последовательность действий, но иначе не видать новой двери, новых ключей и новой встречи с Дебби…
Уже почти восемь. А он все это время смотрит на стену потухшим взглядом.
«Двадцать, двадцать один, двадцать два…»,- считает он про себя секунды, загибая пальцы на руках.

- Уже скоро! – врываясь в комнату, кричит от восторга девочка.
Он медленно встает. «Тридцать три, тридцать четыре…»
Поправляет манжеты своего костюма. «Тридцать девять, сорок..»
Вместе они выходят в большую комнату. Здесь, словно паучьи лапы, раскинулись длинные ряды коридоров с бесконечным числом дверей. Неспешно проводят Ключницы своих Наблюдателей за них, открывая новую тетрадь для записей. «Сорок восемь, сорок девять…»

- А вот и наша, - нащупывая в кармане ключи, девочка поворачивает их в замке.
«Пятьдесят шесть, пятьдесят семь…»
В лицо дует теплый ветер. Неизвестно, что их ждет Там, за дверью. Остался всего шаг – и вот девочка вместе со своим Наблюдателем исчезает в тумане. Лишь поблескивает на двери ее порядковый номер – 25. Он мало что значит, но, быть может, таит в себе некую тайну?
Так начинается новая история… «Пятьдесят девять, шестьдесят»

 

[Neka-mew]

Любовь моя, прости меня, я не смог себя уберечь...
Потому что слишком сильно цеплялся за лживую жизнь...​

(Рекомендую сделать потише)

2 серия

Когда солнце безвозвратно утонуло в складках низких тяжелых облаков, замедлилось движение. Движение толпы. Движение города. Движение жизни. Небоскребы-офисы стали первыми, кто почувствовал это. Их покидали все быстрее и быстрее, наполняя нутро запахом сигарет и дешевых закусок, впуская тьму в проемы окон, оставляя стены звенеть воспоминаниями сегодняшнего дня. Но завтра все снова повторится, и, думая об этом, небоскребы засыпали, видя прекрасные сны, наполненные суетой и мелкими заботами роящихся внутри них людишек. И просыпались здания уже в другом качестве, яркий свет исходил из их сотен глаз, прокладывая дорогу ночной жизни. Разноцветные огни сливались в один огромный поток, и он не прекращал восхищать и манить своим особенным сиянием. День подходил к своему логическому завершению, уже был дан сигнал готовности поставить точку.

В городе шумно. Слишком шумно. Даже несмотря на замедление. Кажется, шум не подчинялся всему жизненному устою…Это люди. Они спешат, уставшие, с работы домой – чтобы обнять семью, чтобы забыться перед телевизором с баночкой холодного пива, с мыслями об одиночестве и безысходности, а может, с надеждой найти себе пару на этот вечер…Они тешат себя надеждой, размышляют о вере и сострадании, но надолго ли? Хватит ли им силы пожалеть одинокого бродягу на улице, который, укутавшись в грязные лохмотья, желает лишь одного – проснуться утром.

Нет, наверняка, людей большого города это не интересует. «Он получил по заслугам», «Он просто не хочет работать», «Он ничтожество, потому что ничего не добился в жизни». Да, возможно это так. Но не задумывались ли вы когда-нибудь, что вы сами можете попасть в такую ситуацию, и тогда все ваши оправдания останутся только для вас, никто не будет вас слушать и также обвинит, как того несчастного, отчаянно пытающегося выжить…

И конечно, исходя из подобных рассуждений, никто не обращал внимания на девушку, затерявшуюся где-то в парке возле небольшого озерца. Она внимательно вглядывалась в водную гладь, пытаясь в его глубине обнаружить ответ на свой вопрос. Лишь изредка спокойствие нарушали счастливые парочки: размеренное глухое постукивание мужских ботинок и быстрый звонкий цокот женских каблучков. Их разговоры ни о чем пробуждали в сердце отвратное чувство страха и потерянности. Но…наверно, больше всего чувство жалости к самой себе.

Было интересно наблюдать, как медленно расходятся по воде круги, вызываемые брызгами фонтана. Струйки уверенно и стремительно отрывались от общего потока, подпрыгивая как можно выше. «Смотрите, я поднимаюсь выше всех!» - кричат они, а затем разбиваются о такую простую и решительную стену водного пространства.

Энн с облегчением закрыла глаза. Кажется, боль снова утихла, и разум погрузился в легкую дымку веселья и безразличия. Она была пьяна. Разум мутнел, но все еще не отпускало чувство потерянности. Девушка залпом допила бутылку и, поставив возле фонаря, смачно чмокнула губами.

«Он наверняка ругает меня за то, что я пью в компании этого фонаря», - пронеслось у нее в голове, когда она медленно сползала на землю, оперевшись на высокий фонарный столб. Погрузившись в свои мысли, девушка без цели кидала маленькие камушки в озеро, растирая их в ладони. Только так Энн могла чувствовать, что еще жива.

-Красивая, - тихо заключил Питер, вглядываясь в ее лицо.

* * *​

Никогда не знаешь, где именно откроется Дверь. Дом, туалетная кабинка, последнее пристанище бездомного, кладбище, портовая пристань – это могло произойти где угодно и совершенно не зависело от времени суток. Наблюдатели всегда с нетерпением ждали момента, когда перед ними откроется Дверь. Дверь, соединяющая два мира – мир людей и мир душ.

Шагнув в неизвестность, Питер ощутил легкое, успокаивающее дуновение ветра, который принес с собой пыль с дорог и частичку ушедшего за горизонт солнца. А в следующий миг – приятную мягкость под ногами – то была еще не подстриженная газонная трава, которая зеленым полотном покрывала все пространство между низенькими деревцами. Вдали тьму жадно пожирали глаза фонарей, мягким светом накрывая аккуратные лавочки на мосту. А под мостом разлилось в обе стороны небольшое озерцо с фонтаном. Как причудливо струи танцевали в свете фонарей…

Отсюда Сорок седьмой едва мог различить маленький женский силуэт. Но он без труда определил, что именно эта девушка с сегодняшнего дня станет его объектом.

Размеренным шагом Наблюдатель направился вдоль аллеи, не обращая внимания на затаившиеся в тени Глаза. Он приближался, примечая все больше полезных для себя мелочей. Наконец, Сорок седьмой приземлился на край скамейки.

Вот она, его долгожданная цель. Что-то трепетало в нем от волнения – Питер всегда испытывал это чувство, видя свой новый объект. С интересом он вглядывался, изучал.

- Красивая, - тихо заключил Питер.

Его удивляли мягкие спокойные черты, большие серые глаза, бледная кожа, от которой исходил тонкий, почти прозрачный аромат цветов. Черные как смоль волосы спадали на хрупкие, оголенные плечи девушки, а в уставшем лице он прочитал немую грусть. Как тонки были ее запястья, и как цинично эта девушка кидала маленькие камушки.

Потом она залпом допила бутылку и поставила ее рядом с собой. В последний раз камушек вырвался в свободный полет и по назначенной траектории погрузился в воду. Обняв колени, она беззвучно заплакала, и ее плечи содрогнулись от всхлипываний.

«Что же ее беспокоит?» - про себя подумал Питер, подперев голову руками. Он не переставал отводить взгляд, он оказался к девушке так близко, что смог бы ее обнять, спросить, поддержать. Ах, если бы он мог. Сострадание, знакомо ли оно Наблюдателю? Этого никто не мог знать, даже Сорок седьмой. Ему просто было интересно, от чего эта девушка плачет.
За время своей работы Наблюдатель повидал немало людей, и многие из них плакали. Но не так, как сейчас – это и стало самой желаемой загадкой для него.

Энн резко подняла голову. Теперь Питер мог полностью рассмотреть ее лицо – уставшее и мокрое от набежавших слез. И эти красивые серые глаза…На мгновение ему показалось, что девушка смотрит на него и что она его видит.

Но…та лишь глубоко вздохнула и с трудом поднялась с земли.
Наблюдатель пристальным взглядом провожал шатающуюся фигуру.
- Не пойдешь за ней? – смеясь, девочка плюхнулась рядом на скамейку.
- Далеко в таком состоянии она не уйдет, - спокойно уверил Сорок седьмой, подтвердив свое предположение, когда девушка рухнула на соседнюю лавку.
- Кажется, ее что-то тревожит, - Ключница прикусила губу, пытаясь выразить свою глубокую задумчивость по этому поводу. Но получалось у нее довольно плохо.
- Не умничай, не тебе тут предположения выдвигать, - Питер ласково потрепал девчушку по голове и улыбнулся.
- Ай, мои волосы! Хватит доставать меня, а то пожалуюсь! – буркнула Дебби.

- Боюсь-боюсь! Хочешь путешествовать с Тридцатым или, может, с Четыреста вторым?
- Ни за что! Уж лучше с тобой, - девочка обиженно опустила голову, приглаживая взъерошенные волосы.

Тем временем, собравшись с силами, девушка снова встала. Перед глазами все плыло, но она уже так хорошо знала этот парк, что без труда направилась к выходу. В голове вертелась веселая мелодия, которую крутили сегодня утром по радио, а губы еле слышно напевали мотив. Мысли же убежали в совершенно другое направление, потерялись где-то в закоулках воспоминаний, их невозможно было различить за простенькими словами песни. «Ту-ту-ту…я тебя люблю».

- Она уходит, пойдем! – хватая девочку за рукав, Питер силком поднял ее со скамьи.
- Э, полегче можно,- все еще поправляя волосы, возмутилась Дебби.
- Извини, но я не хочу пропустить ничего интересного, а ты тут только мешаешь.
- Можно подумать, я с тобой по собственной воле! Ты же знаешь, что первое время я должна быть с тобой, чтобы поддерживать Связь.
- Обязательно повторять это в очередной раз? – Наблюдатель ускорил шаг, понимая, что его Объект ускользает.
«Свалилась она на мою голову, опять пропущу самое важное», - подумал он, поджимая сухие губы.

Если бы он знал неудобства высоких каблуков! Не выдержав, Энн сняла их и выбросила в ближайшие кусты, оставшись босой.

Приятно было ступать по еще теплому асфальту, ощущая подошвой ног каждый камешек, каждый упавший с дерева листочек, всю неровность дорожного покрытия и эту сухую пыль. В уходящем теплом вечере еще остался шум рабочего дня, но уже неумолимо надвигалась прохлада предстоящей ночи.

Девушка шла вперед без цели, не замечая ни людей, ни изменения обстановки. Вот она пересекла границу парка, строго обозначенную невысоким кованым забором, за которым осталась аллея, мост и озеро с фонтаном, а из кустов все выглядывали эти прекрасные Глаза...

Шелест листвы сменился шумом проезжей части, девушка вышла на оживленную городским транспортом улицу.

В голове лишь вертелась картинка расплывчатых огней, сотни молоточков беспощадно били по наковаленкам, заполняя звоном голову и тело.
«Почему?» - прошептала она, вглядываясь куда-то вдаль.
- Питер, подожди меня! – Дэбби пыталась догнать Наблюдателя, но куда ей при ее-то росте! Однако, через пару шагов она остановилась, оглядываясь назад. – Питер! – прокричала девочка. – Она здесь!

Энн стояла прямо перед дорогой. В тот момент она почувствовала, что ей просто необходимо что-то сделать. Сбежать и увидеть Его. Попросить прощения или обвинить. Столько разных мыслей роилось облаком в голове, что невозможно было выбрать всего одну. Но вдруг что-то щелкнуло, среди тысячи возможных вариантов выбрался всего один, неправильный и жестокий. Ведомая какой-то навязчивой идеей, она отчаянно бросилась вперед…

Стайка напуганных черных птиц взметнулась в высь.

P.S.

Извиняюсь за задержку, небольшие накладки в виде старшей сестры не дали мне вовремя все сделать. Собственно, в этой серии я не только обрабатывала скрины, но и кое-где рисовала, надеюсь, вам понравилось. На удивление, съемочный процесс прошел очень быстро, самое сложное было - подловить, когда такси подъедет к дороге. Сначала там была обычная черная машина, которой управлял так и не появившийся в главе второстепенный и не важный герой, но ракурс с такси мне понравился больше, да и, хоть на скрине не видно, потому что я старательно замазала - на дороге огромная тень от здания рядом. Колдовала, колдовала, не знаю, получился ли нужный эффект.
Одно важное замечание - вначале каждой главы я пишу несколько строк. Они имеют прямое отношение к повествованию, будьте внимательны! Это те небольшие подсказки, которые могут натолкнуть на интересные мысли и предположения, но все обязательно раскроется!
Следующая серия планируется, естественно, на февраль. Не думаю, что смогу выпускать раньше, чем раз в месяц, но я постараюсь.

 

[Neka-mew]

Я не знаю, от чего я так сильно полюбил ее...
Наверно, она была настолько простой,
что я просто не знал, есть ли в ней хоть какая-то загадка.
Но сейчас, когда у меня не осталось ничего, разве это
имеет хоть какое-то значение?​

3 серия

Стайка напуганных черных птиц взметнулась в высь.

Еще мгновение - и девушку невозможно было бы уже вернуть. Как в старом кино проносились в голове кадры прожитой жизни, но тем больнее становилось, ведь так не хотелось вспоминать. У нее не было никаких шансов против бешено несущегося автомобиля, в свете его фар она блистала, словно актриса, купающаяся в лучах славы. Настал ее звездный час, она могла бы сделать это красиво там, где ей никто бы не помог. Изящным жестом она манила к себе свет, на ветру развивались ее черные длинные волосы.
Энн так хотелось облегчения…А почему бы нет? Почему бы не найти его под колесами автомобиля? Не такая уж плохая перспектива, уж лучше, чем прозябать в одиночестве в мире, где о ней почти никто не вспоминает. Мысли, такие глупые мысли. Словно это болезнь, передающаяся через отчаянье. Нет, Энн никогда не была такой, почему она взяла на себя смелость быть настолько слабой? Неужели время не способно излечить? Нет? Прошу, ответьте ей. Почему в этот момент рядом не было опоры, которой для других всегда была она? Или все же была…

Из груди вырвался короткий вздох, а потом и вовсе перехватило дыхание. Кто-то быстро схватил ее за руку и изо всей силы отдернул назад.

Энн и не заметила, как она оказалась на обочине, отбив себе, казалось, все, что можно. Скорчившись от боли, она потирала стесанные до крови локти и провожала взглядом проезжавшую мимо машину. В голове не укладывалось, что произошло, да и разум сейчас не позволял ничего анализировать. В сознании опять крутилось «Почему?» и ничего больше. Да разве можно ли это объяснить…

- Питер, - Дебби взволнованно посмотрела на Наблюдателя. На его лице сейчас нельзя было прочитать ничего, кроме злости. Еще бы, ведь только что он в очередной раз нарушил главное правило – не вмешиваться в жизнь наблюдаемого.

Часто дыша, он сжал кулаки и с укором глядел, как девушка пытается прийти в себя. Странные мысли посетили его в этот момент: ему хотелось бежать. Бежать как можно дальше отсюда, чтобы больше не принимать неправильных решений, одним из которых было это. В очередной раз его эгоизм заставил переступить черту. Нездоровое любопытство, жадность до Знания или просто готовность помочь? Нет, все сразу стало ему поводом рвануться вперед.

«Вот дура», - подумал он. – «Что я творю. Опять все сначала».

На ум приходила лишь одна причина, которая могла заставить в тот момент появиться автомобилю на проезжей части…

-Где ты ее видела? – дрожащим голосом спросил он девчушку. Дебби испуганно показала в сторону ряда скамеек возле ограды.

- Питер, пожалуйста, не надо, - крикнула вслед девочка, когда Наблюдатель быстрым шагом направился в парк. – Блин, ну и что мне теперь делать? – почесав голову, подумала она, осматривая все еще сидящую на асфальте девушку.

***​

Питер! – прокричала Дебби. – Она здесь!

Услышав эту фразу, Наблюдатель ускорил свой шаг. С ужасом он наблюдал, как девушка решается броситься под колеса автомобиля. В голове все перемешалось. Как же так? Неужели новое путешествие закончится настолько быстро? Нельзя же позволить совершить ей глупый поступок…Нет, нельзя, но все же, и сделать ничего невозможно. Его охватил и страх, и злоба, и отчаянье – то, чего ему нельзя было испытывать, но что в подобных ситуациях всегда ощущалось ярче, чем всё, что происходит вокруг.

Собрав всю свою волю, он стремительно бросился туда, где неминуемо обрывалась чья-то жизнь. И почему в такие моменты никогда нет рядом пресловутого Ангела-Хранителя? Нащупав в пространстве тонкое хрупкое запястье, он отчаянно пытался ухватиться за него - и ему удалось. Один быстрый рывок – и девушка, охнув, приземлилась на асфальт у обочины. На мгновение проходившие мимо люди могли бы заметить Наблюдателя, если бы не были так увлечены своими мыслями.

В воздухе витал яркий запах страха и отчаянья. Страх – за свой поступок, отчаянье – из-за непонимания того, что делать дальше. Он мог лишь предположить, что следует предпринять, но с каждой секундой нужная мысль все дальше ускользала, а вскоре и вовсе сбежала из его головы. Тогда Питеру ничего не оставалось, как гневно сжать кулаки. Он знал, Кто является причиной этого события, и не осталось ни малейшего сомнения в правильности своих мыслей. Это нужно остановить. Разобраться, поставить точки над «и», не превращая их вновь в бесконечные запятые.

Уверенно Наблюдатель последовал вглубь парка, в то место, куда робко показала ему Ключница. Он остановился возле слабо освещенной лавочки под деревом, где его уже ждали.

Красивые формы этого существа наводили на мысли о богине, нимфе, очаровательной музе. Даже при таком малом свете она сияла, словно высшее создание, такая легкая и хрупкая, как лепестки алой розы. Ее ослепительно белые волосы мягко струились по плечам, выдавали вперед изящные ключицы и тонкую длинную шею. Эти пухлые алые губы так и просили их поцеловать. А глаза – пожалуй, они были самым прекрасным в этой неземной композиции: слегка прищуренные, глубокие, но такие холодные и обжигающие. Красные глаза властной повелительницы, эти прекрасные глаза…

Она со скучающим видом откинулась на спинку скамейки, как знатная дама изящно раскинув руки.
- Давно не виделись, Сорок седьмой, - сладко пропела она и улыбнулась.
- Сколько прошло с нашей последней встречи? Кажется, не больше двух недель, - его спокойный тон выдавал недовольство этим свиданием.

Фигура в черном платье с легким узором воздушного кружева слегка подалась вперед. Ее наряд был неуместен для серых будней города, но для женщины это была рабочая форма, как непременно белый костюм для Наблюдателя. Она тоже была незримым работником, но несколько иного рода. Люди назвали бы ее случаем, несчастным или счастливым – все равно. Она выполняла и то, и другое, но больше всего ей нравилась темная сторона ее работы. И в последнее время черные дела ее очень часто пересекались с наблюдаемыми Сорок седьмого.

- И почему вы все такие пунктуальные, мог бы и подыграть для приличия, - женщина встала и медленно обошла Наблюдателя, пока ее холодная бледная рука не коснулась его плеча. – Я не могла не сделать того, что сделала, ты же понимаешь?

- Не тебе решать, что делать, а что нет, - сквозь зубы произнес Питер, отдернув ее руку и повернувшись к ней лицом.

- Разве ты не рад? Я думала, тебе понравилось то время, что мы провели вместе, - она возмущенно сдвинула брови.

- Разве что в твоих мечтах мы были вместе. Простое путешествие одной дорогой не дает тебе права строить бессмысленные иллюзии.

- Бедный Сорок седьмой, совсем запутался в своих чувствах.

Продолжение в следующем сообщении

 

[Neka-mew]

3 серия Продолжение

***​

В тот момент я не знал, как поступить. Ее своеобразная форма приветствия всегда удивляла меня, но успокаивался я той мыслью, что она одна такая, и никакие другие Случаи не были похожи на нее ничем. Ничем, кроме глаз цвета красного заката.

Говорят, что цвет глаз может что-то рассказать о человеке. Это маленькая часть особого кода, неповторимого кода, который был стерт у таких, как она. И этот факт путал меня, я никогда не понимал, для чего нас обезличивают. Пытаются что-то скрыть, прячут нас, стирают нашу индивидуальность. Нам запрещено думать об этом, но в пространстве белых стен эти мысли посещали меня довольно часто. Но Случай… нет, уж лучше бы она скрывала свое лицо, тогда я бы не чувствовал себя полным идиотом, когда в очередной раз встречался с ней.

Ее глаза…В них не было ничего пугающего, напротив, этот цвет глаз вызывал во мне больше любопытства, чем васильково-голубые, травянисто-зеленые или облачно-серые. Нет, эти очи всегда были немного другими. В последнее время мне довелось встречаться с ними довольно часто, словно они преследовали меня, хотя я-то понимал, что это далеко не так. Но эта женщина продолжала настаивать на своем, строя свое невероятные предположения и играя со мной в жестокую игру, цена которой – человеческая судьба. Наверно, поэтому она вызывала во мне такое отвращение, она обладала куда большей силой, чем я, но так же не могла нарушить правил.

Случай, как и я, была заложницей ситуации, но мне никогда не было интересно, почему она стала такой. Я не вдавался в подробности «пищевой цепочки» Нашего мира, в котором меня всегда ждали лишь бесперебойно идущие часы в белой комнатке, тетрадь и диван, на котором я не мог уснуть.

Но знаете, эта женщина всегда злила меня больше прочих знакомых, хотя бы тем, что она никогда не умела правильно здороваться. Все ее приветы в мой адрес сопровождались людскими несчастьями и смертями, но это не заботило ее, мне даже кажется, что забавляло. Наверно, при жизни она прилично нагрешила…

Когда я встретился с ней вновь, мой пыл начал медленно угасать. Я вдруг понял, что мой приступ злости – ничего более, чем просто попытка не быть обманутым. Моя натура Наблюдателя одержала верх, в голове снова выстроилась цепочка, в которой выпавшим звеном стал я. Боже, я вмешался в ход событий, в этом нельзя винить никого, кроме меня самого! Все время, что я наблюдал за сероглазой незнакомкой, ее судьба осторожно записывалась на белые листы уже не моей тетради. Меня не могло там быть, мое вмешательство стало жирной кляксой в истории, которой суждено было закончиться на проезжей части. Случай всего лишь выполняла свою работу. Злой рок преследует всех моих наблюдаемых. В очередной раз мое неуемное желание узнать больше создало форс-мажор в чьей-то работе.

Почему Случай спокойна, когда меня раздирают столь противоречивые чувства. Чувства…Нет, это нельзя назвать чувствами. Это моя игра, игра в человека. Каждый Наблюдатель по сути своей эгоист, и мой эгоизм уже вышел за грани простого любопытства. Но я ничего не мог поделать, словно старая сущность бунтовала во мне и пыталась выбраться наружу. Сколько раз я пытался не думать о том, кем был раньше, но постоянно частицы прошлой жизни всплывали в моей голове. Я противился этому, но не мог устоять, это разрывало меня изнутри, ломало мой безликий образ. А сколько раз я пытался снять себя пресловутую маску, но даже не мог к ней прикоснуться. Она обжигала меня, лишала зрения и способности двигаться. Как безжизненное тело я мог сутками лежать на диване, просто ничего не ощущая. Увы, все мои попытки устроить бунт моей природе всегда заканчивались лишь белым диваном…

- Послушай, я ничего не подстраивала, история давно записана в моей тетради. Но теперь эта девушка…

- Не оправдывайся, кажется, я понял.

-Тогда почему ты так злишься, если понимаешь? Который раз мне приходится объяснять, но ты опять упрекаешь меня.

- Нет, я сам виноват. Это…это просто моя игра.

- Ох уж эти твои игры…Впрочем, мне все равно, - она выдохнула и присела на скамью. – Что же мне теперь делать? Моя тетрадь испорчена, ты снова нарушил запрет. Боюсь, в очередной раз переписывать историю у меня просто не хватит сил. Я исписала две тетради, чтобы прийти к кульминации.

- Так много?

- Эта девушка за последние пять лет уже много раз пыталась покончить с собой. Сегодня у нее должно было получиться, - она сжала губы и с интересом уставилась на меня. – Но поскольку ты вмешался, ты должен стать частью этой истории.

-Ты ведь можешь все это замять, Кэт? - нервно отозвался я.

Знаете, неприятная ситуация…Я не особо горел желанием снова предстать перед Главой, да и, если подумать, ну что такого я сделал? Просто подтолкнул девушку на обочину, ничего особенного. Мне вполне хватает неприятностей с Дебби, не хочется еще и отрабатывать свои грешки, коих, однако, скопилось не мало…

Впервые за долгое время я назвал Случай по имени. Нет, она сама его себе придумала, но это хотя бы позволяло отличать ее от сотен других, с кем мне пришлось повидаться. Может, хоть это Кэт хотела сделать своим? Как я чувства, все человеческие чувства? Иметь что-то в собственности было у нас под запретом, но нам дали возможность выбрать себе имя…Помню, как мне впервые задали этот вопрос: «Как ты назовешь себя?» В тот момент я и стал Питером. Наверно, и Случай стала Кэтти, когда у нее спросили, но я не уверен в этом. Смотря на нее, мне казалось, что ее всегда звали Кэт…Ассоциация? Да, пожалуй. Наверно, если бы я встретил ее в реальной жизни, я бы так и назвал ее…

Она прищурила глаза и расплылась в улыбке.

- Только ради тебя, Питер.

Случай описала рукой круг в воздухе. В пространстве образовалась небольшая сфера, наполненная необычной энергией, от которой исходил мягкий голубой свет. Собираясь воедино, в центре сферы возникла небольшая белая тетрадь. Бережно достав ее оттуда, Случай быстро перебирала страницы, что-то старательно зачеркивала и изредка кивала головой. Потом довольно положила тетрадь на колени и прикрыла ее руками.

- Готово, - заключила она. – Можешь не беспокоиться, я всегда выручу тебя.

Странно, как она могла быть злой и понимающей одновременно. Уже который раз она… Впрочем, это не так важно. Кажется, я снова отдалился от цели.

- Но знаешь, Питер. Так это все не закончится. Хочу тебя предупредить. Что произошло однажды, произойдет еще раз. Девушка непременно встретить свой, уже другой «автомобиль». Может, я говорю слишком образно, но ничто не способно изменить ход событий.

- Я прекрасно понимаю это, но я должен узнать ее. Пожалуйста, оттяни срок, - я обнял ее за плечи, пытаясь вымолить чуть больше времени. Глаза Кэт были полны изумления. Да, я ведь никогда так пристально не смотрел в них и уж тем более никогда не обнимал ее. Я поступаю очень глупо, опять. Прошу чего-то, но не могу иначе. - Я должен, она очень интересна для меня…

- Это имеет так много значения? Ну ладно, только один раз…

- Здорово! – улыбнулся я и, отвернулся. Мне еще хотелось что-то сказать, но в моей груди что-то бешено колотилось, непонятное волнение охватило мое тело, и…я просто не мог больше ни о чем думать. Ни о чем, кроме встречи с моей сероглазкой. Я нерешительно обернулся, а потом направился к выходу.

Я чувствовал, как Кэт смотрела мне вслед. Ее пронзительный взгляд просто невозможно было пропустить. Холодный и на удивление знакомый взгляд. Опять не попрощался, опять ушел на полуслове. Наверно, мы никогда нормально не поговорим. Но мы оба прекрасно понимали, что слов всегда будет мало, чтобы выразить наше глубокое одиночество. Она сидела там, на скамейке в парке, удивленная. Сложно представить, в какое замешательство ее привела моя просьба. Но еще сложнее было понять, что ждет впереди меня и мою наблюдаемую. Кажется, я слишком много размышляю в последнее время, может, снова пора почитать устав Наблюдателей?

***​

- Я сделала все, как вы просили, - опустив голову, произнесла девушка, и прядь белоснежных волос упала ей на лицо.

- Отлично, Кэт. Скоро просто не останется выбора, нужно принять решение, - раздался тихий спокойный голос из тени от фонаря, освещавшего небольшую скамейку. – Этим займусь я.

- Мне кажется, он еще не готов к испытанию.

- Все мы рано или поздно должны встретиться с нашими монстрами, если все сделаешь правильно, я дам тебе свободу.

- Конечно, сэр. Что угодно…

Ах, если бы она могла отказаться от всей этой затеи, но выбора не было. Неделю назад ей выпала тетрадь с именем некой Анны Лоренс и были даны четкие указания к действию. Впервые Кэт делала что-то не по своей воле, насильно и без творческого энтузиазма. Словно она купила книгу, и продавец сразу рассказал ей имя преступника. Так нельзя делать, но это…возможно это ее единственный шанс…Шанс вырваться из клетки, перестать быть беспристрастной и выбросить из головы самые ужасные эпизоды ее работы. А еще возможность простить, наконец-то простить, чтобы больше не отравлять жизнь самому дорогому человеку, имени и лица которого она уже не помнила…

- Сэр, если вы отпустите меня, вы позволите мне еще раз увидеться с ним? Хотя бы в роли призрака?

- После выполнения задания, дорогая. Задание прежде всего. Будь начеку и записывай.

Кэт, превозмогая боль, комком сидевшую в ее груди, закрыла глаза.

Их разговор уносился куда вдаль, становился все прозрачней и невесомей, пока совсем не исчез за музыкой из местного паба и руганью двух бездомных, бурно обсуждавших человека в белом костюме. Этого человека, якобы, видел один из них, когда девушка бросилась под колеса автомобиля. Им все равно никто не поверит, да и этот факт не так важен: ни для Энн, медленно плетущейся домой, ни для Дебби, отчаянно пытающейся вызвать Питера, ни для самого Сорок седьмого, о чем-то постоянно думающего. Да и для всего мира. Скамейка теперь была одинока, и лишь она одна стала свидетелем начала, о развязке которого еще никто не подозревал, кроме, разве что, Всевидящего.

P.S.

В этой серии я по максимуму старалась использовать возможности графического планшета (я только учусь) и своего воображения. И хотя в ворде получилось 5 страниц текста, на форуме это все равно мало, но я считаю эту серию объемной (если, конечно, 5 страниц ворда можно назвать объемом). Жаль, что не влезло в одно сообщение, но так даже лучше, логически разделила музыку)
Теперь вы знаете, кому принадлежали глаза и как их обладательница связана с нашими героями. Особой мистики нет - наш Питер из жадности своей до загадок человеческих чувств просто не позволил девушке погибнуть под колесами автомобиля. Однако, его ждут большие неприятности, ведь он нарушил правила Наблюдателей. И неприятности эти свалятся на него очень скоро. И хотя Кэт исправила записи об этом случае, это ничего не изменит, ведь теперь все случайности в жизни главных героев не будут случайны, они будут закономерны, написаны в сценарии, потому что дорогой Кэтти очень хочется освободиться. Немного эгоистичное желание, но ее чувства станут вам понятны, когда вы узнаете, с чего началась вся история, а началась она задолго до начала повествования. Но так случилось, что наши герои все фигурируют на ее уже порядком запылившихся страницах...
Продолжение не знаю когда, диплом, ребятки, все-таки надо за него сесть, учеба, наконец, должна выйти на первый план.

 

[Neka-mew]

Дорогие читатели, теперь все картинки у меня имеют большой формат (Big), так что если желаете, можете рассмотреть все детали в полном размере. Приятного чтения!​

[

Что было бы, если бы я стал им?
Ты бы смогла протянуть мне зонтик,
который защитит меня от дождя,
изранившего мою душу?​

4 глава

Тишина… Такая странная, покрывающая все тишина. Неуютная, холодная. Она возникает под утро, перед рассветом. Это время можно назвать особенным. Все вокруг словно замирает, засыпает. Ночные кошмары прячутся по углам, под картонные коробки, в мусорные баки, в тень зданий. Разбредаются по домам «ночные жители». Лишь изредка спокойствие нарушают пьяные голоса. А вот автомобиль разрезал тишину своим ревом… И снова молчание…

Потом медленно гаснут фонари. Странно, всего пару минут назад этот огонек был нужен, но летом светает очень быстро. Поэтому одиноко горящий фонарь у дороги уже никого не интересует, он теряет свое недавнее могущество и засыпает до следующего вечера. Все еще холодно. Туман медленно оседает вниз, превращаясь в росу. Она была бы прекрасна, она бы одарила зеленый ковер тысячей разноцветных искр, если бы садовник Том сегодня не встал пораньше, чтобы подстричь газон. Тогда ты думаешь, что он не прав. Но ведь это его работа! Том получает заслуженные три зеленые бумажки в день, чтобы снова показать вечером своим друзьям умение много пить и оставаться трезвым. Его не стоит винить за такой образ жизни. Каждый живет так, как может и как хочет. А хочет Том подстричь газон возле дома хозяина, чтобы поскорей уйти в центр в один из небольших баров…

Вдалеке провело яркую черту солнце, а через мгновение рассвет ворвался в город. Лучи медленно касались верхушек зданий, скользили по кронам деревьев, проникали в окна домов, готовясь к премьере утра.

Солнечные зайчики весело запрыгали по комнате, когда свет достиг зеркала напротив окна. От ярких лучей могли бы спасти шторы, но Энн не любила закрывать их на ночь, а летом и вовсе оставляла окно открытым. Она недовольно сожмурилась и легла на другой бок.

​

Наблюдатель устало следил за ней, пытаясь уместить в голове события прошедшей ночи. Дом этот казался ему обычным. Таких небольших квартир: с небольшими балкончиками, маленькими комнатками и просторными окнами - полно в округе, это вряд ли могло удивить взгляд искушенного разными видами Сорок седьмого. Большая двуспальная кровать, зеркало, книжная полка, письменный стол и небольшой комод – вот и все, что открылось его взору, когда он впервые вошел сюда. За пару часов, что он провел в этой спальне, ничего не изменилось: Энн спала мертвым сном, лишь изредка ворочаясь и что-то бурча. Она легла одетой, даже не расправив постель. Кровь на ее локтях запеклась, но перед этим безнадежно испортила чистое покрывало, оставив маленькие багровые отпечатки. Было в ее сне что-то притягивающее, интересное, но в то же время отталкивающее.

Сорок седьмой постоянно следил за спящими людьми, но первая встреча с Энн показала, что отношение к этому объекту у него особенное. Такое бывает, когда среди пустыни находишь красивый цветок, бросивший вызов всем правилам: «А я живу! Посмотрите, я не такой как все, я другой!» Таким цветком и стала для Питера сероглазая брюнетка. Он во что бы то ни стало решил собрать этот сложный пазл, который еще даже не рассыпали перед ним. Ведь Энн спала, но уже этим своим действием заставляла Наблюдателя волноваться и испытывать тихий восторг. Даже во сне это создание было полно загадок, которые еще предстояло решить Наблюдателю. Он не мог сидеть без дела, но пока Энн жмурилась и ворочалась, не написал ни строчки в тетрадь. Как завороженный, он смотрел на нее и надеялся, что вот сейчас она откроет глаза – и даст первую подсказку к раскрытию ее тайн.

​

Дебби уже ушла, не в силах наблюдать за этим скучным действом. Она не очень-то любила смотреть за взрослыми людьми, предпочитая слоняться по округе, смотреть, как дети играют в парке, едят мороженое и катаются на невероятно большом колесе обозрения, как их обнимают родители, ведут в кафе, покупают красивый голубой шарик на веревочке, а потом он будто случайно улетает в небо. Словом, Дебби наблюдала за детьми. Ей бы так хотелось покататься на качелях, с разбега прыгнуть в бассейн, поиграть в прятки с местными ребятами. Но, увы, детские радости не были доступны этому ребенку. Каждый день, проведенный на Земле, был для нее особой экскурсией в жизнь, частью которой она могла бы стать. Если бы не обстоятельства…

Почти ничего не могло удивить Питера, но он надеялся, что его новая наблюдаемая внесет значительный вклад в архив тайных знаний о человеческой природе. Наблюдателю было даже странным то, что он когда-то был человеком, ему казалось это столь же бессмысленным, как добавлять в чай соль или носить солнцезащитные очки в полной темноте. Люди…Они ведь такие простые и мелочные, вся их жизнь состоит из каких-то обыденных вещей: они едят, пьют, занимаются любовью, общаются, ходят на работу, воспитывают детей… Каждый день их, так или иначе, расписан потребностями организма, в итоге почти не остается времени на размышления. Неужели такая жизнь устраивает человека? Питер не мог этого понять, потому что забыл, что жить гораздо проще, чем он рисовал в своей голове. Многим вещам не стоит давать каких-то пояснений, они просто есть. Но Сорок седьмой все продолжал искать и искать тайный смысл. В этом и была его главная беда. Это можно назвать своеобразной формой наивности, подкрепленной фактами, ничего не объясняющими.

Мирное существование тишины в комнате разрушил телефонный звонок. Настойчивые долгие «дзинь» раздражали слух и постепенно возвращали в реальность спящее на кровати создание. Энн лениво приоткрыла один глаз, чтобы убедиться, что ей это слышится, и можно продолжить дремать. Но телефон не умолкал, выплескивая новые порции неприятных звуков. Преодолев свою лень, Энн перевернулась на живот, пытаясь достать рукой до края прикроватного столика, где беспокойно играл, подергиваясь, мобильный телефон.

​

Кончиками пальцев она зацепилась за адскую штуковину и поднесла к уху. Но телефон продолжал трезвонить.

- Вот черт! – буркнула она, отдергивая телефон от уха и нажав на кнопку вызова.

Из трубки слышался чей-то звонкий голосок, очевидно, женский. На Энн полился нескончаемый поток информации, который она трудно могла воспринимать, ведь голова ее готова была взорваться в любую секунду. Со скучающим видом она пододвинула к себе будильник и, удивленно подняв брови, обмякла на кровати.

- Ну чего ты так рано, пять утра! – медленно прожевывая каждое слово, произнесла она. – Нет, не сплю уже… Нет, я дома, не потерялась… Лежу на кровати и слушаю твой бред… Кто, я? Сама-то сколько вчера выпила? В парке была, потом… не помню, как до дома добралась… Нет, все хорошо… Не надо ко мне приезжать, я в порядке, только все тело болит… Я сказала нет! У меня сегодня встреча назначена. Как освобожусь, позвоню. Все, отстань! – она недовольно кинула мобильный рядом с собой на подушку.

Провалявшись какое-то время, Энн нашла силы встать. Было больно открывать глаза. Вчерашний виски давал о себе знать, сделав голову неподъемной. В висках, не переставая, молоточки отбивали бешенный ритм, а к горлу так и подкатывала неудачно съеденная закуска. Первый рвотный позыв заставил девушку забыть о головной боли – и Энн помчалась в ванную.

- Люди…совсем не думают о последствиях, - улыбаясь, подумал Питер и присел на кресло возле большого окна.

Отсюда открывался довольно скучный вид на многоэтажки и проезжую часть. Город еще спал, но первые признаки пробуждения уже виднелись в зажженных окнах домов и мелькающих силуэтах на дороге. Питер бросил беглый взгляд на утренний пейзаж и, наконец, достал из пиджака свою тетрадь. Она была совсем новенькой. Еще никто не касался ее белых страниц. Тетрадь жаждала того момента, когда сможет стать для кого-то полезной, все больше притягивая внимание Наблюдателя и заставляя его писать ряды ровных красивых букв.

Из ванной донеслись звуки льющейся воды. Это означало, что у Наблюдателя есть еще как минимум полчаса, чтобы без лишнего фанатизма изложить события предыдущего дня, исключив из них неприятный инцидент, благодаря которому сероглазая незнакомка теперь могла спокойно плескаться в ванной, а не стыть на столе патологоанатома. Странно, она ведь даже не думала о том, что произошло с ней вечером, словно для нее и не было ничего. Но тем лучше для Наблюдателя – его история будет казаться более правдоподобной. Его только волновало замечание Кэт: «Что произошло однажды, произойдет еще раз». Это можно было отнести не только к жизни девушки, но и к его собственной, словно тем самым Кэт намекнула, что на этом череда его ошибок не закончится.

В своем отделе Питер давно получил репутацию злостного нарушителя, но, благо, он был такой не один. Многие ошибались, особенно поначалу, но Питер совершал ошибки с завидным постоянством, из-за чего на него все чаще смотрели с непониманием. Сорок седьмому не было до этого дела, он чувствовал себя особенным, обманывал сам себя, гордость играла в нем нескончаемую игру. Поэтому Питер был одинок. Лишь Дебби была его собеседником, но о чем можно поговорить с маленькой девочкой? Разве что о смерти, которая рушит надежды…

Когда последняя точка была поставлена, Наблюдатель наконец-то пришел в себя. Удивительно, как легко далось ему написание целой страницы фактов. Он одобрительно кивнул головой и расплылся в улыбке, любуясь первыми записями об Анне Лоренс.

Через минуту после этого послышались тихие шаги наблюдаемой. Теребя мокрые волосы, Энн вошла в комнату, прикрытая лишь широким банным полотенцем. Капельки воды срывались с кончиков ее волос, стекая на плечи. В свете утреннего солнца она была особенно загадочной и словно объятой его теплыми лучами. Разгоряченное от воды, ее лицо покрылось ярким румянцем, а губы сложились в легкую улыбку.

​

Вздохнув, она упала на кровать и раскинула в стороны руки.

- Как странно, совсем ничего не помню – чуть слышно сказала она, протягивая ладонь к прикроватному столику. Здесь лежало ее «спасение», такое необходимое успокоительное, прописанное личным психологом Эдвардом Ликте. Эд – так называла его в разговорах с подругой Энн.

Она долго рассматривала кругленькое горькое лекарство на просвет. Это были долгие минуты непониманий Питера. Почему она смотрит на какую-то таблетку? Это несет какой-то смысл? О чем девушка думает? Узнать бы, что же заставляет ее так глупо лежать и бездействовать…

- За тебя, Эд, - усмехнулась девушка и отправила таблетку в рот.

Продолжение в следующих двух сообщениях

 

[Neka-mew]

4 глава Продолжение

***​

Энн открыла глаза и с облегчением выдохнула – больше никаких переживаний и неприятных мыслей, они снова спрятались в уголках ее сознания. Боль и пустота на время исчезли из ее жизни, пока опять разум не напомнит, что от прошлого нельзя убежать и забыть. Было спокойно, легкая туманная дымка стояла перед глазами, мягким светом искажая эту просторную комнату.

Кушетка была такой удобной, что с нее не хотелось вставать. Только бы лежать, лежать… и снова забыть… навсегда забыть. Как бы сильно не хотелось обманывать себя, но другого выхода для Энн уже давно не виделось, поэтому два раза в неделю она приходила на прием к психологу и, погружаясь в транс, прятала воспоминания в дальние ящики своего сознания.

- Как вы себя чувствуете? – тихим успокаивающим голосом произнес Ликте.

Это был мужчина средних лет, гладко выбритый, невысокого роста. Он сидел перед Энн в глубоком кожаном кресле, сложив перед грудью длинные сухощавые пальцы. Лицо его: вытянутое, с легким налетом морщин, с маленькими зелеными глазами, прикрытыми очками в толстой оправе, - выражало обычное спокойствие и сосредоточенность. Серый костюм с идеальными стрелками на брюках и пустующий безымянный палец выдавали в нем одинокого педанта, ставящего свою работу превыше личного счастья, но едва различимая улыбка в уголках тонких губ доказывала, что этот человек вполне доволен своей жизнью.

​

Он не отводил глаз от расположившейся на кушетке пациентки, устремившей взгляд в белый потолок.

- Мисс Лоренс? – повторил Ликте, чуть подавшись вперед, от чего заскрипел пол под ножками кресла.

Она лишь снова выдохнула и медленно встала. После минуты молчания Энн посмотрела в широкое окно его приемной, завешенное полупрозрачными шторами. Улыбка скользнула по лицу девушки, и Энн с довольным видом повернулась к психологу, словно обновленная, снявшая с себя груз неприятных воспоминаний.

- Чувствую себя хорошо, как никогда! – ответила она. – Эти… воспоминания меня больше не тревожат.

- Хочу вам напомнить: этот метод не дает стопроцентной гарантии, что вы освободитесь от прошлого. Поймите, все эти сеансы, что я провожу с вами – не более, чем иллюзия, прошлое нельзя полностью стереть, но раз оно так болезненно для вас… - он пролистывал личное дело другого пациента, кажется, уже не замечая Энн.

- Да, я понимаю, но все же. Не могу отпустить прошлое, легче его просто забыть. И с вами мне стало гораздо легче! Меня уже не тревожит то, что было пять лет назад. Я просто хочу понять, почему все так случилось, в какой момент я пошла не по тому пути. Найти это и изъять, навсегда изъять из моей жизни…

- Я же говорю, нельзя изъять воспоминания, только приглушить, заставить мозг не возвращаться к ним снова. Но это действует только в тех случаях, когда нет ничего, что могло бы напомнить о прошлом – человек, вещь или даже слово. Это может быть что угодно.

- Ничего подобного уже не осталось, мы обсуждали это. Свои вещи я отдала брату, он живет далеко от меня и пообещал спрятать все в надежном месте. Слова…они уже давно потеряли смысл. Люди…их нет, точнее нет того, кто сделал меня такой. Я уже почти не помню его лица. Благодаря вам я забыла, - произнеся это, она опустила голову и нервно сжала одну руку в другой.

- Хм… Хорошо, раз так, назначу еще один сеанс на этой неделе и два - на следующей, - Ликте быстро схватил со столика записную книжку и аккуратно пометил три числа в календаре галочкой. – И не забывайте принимать таблетки, что я вам прописал. Они, конечно, память не стирают, но абсолютное спокойствие вам гарантируют.

- Спасибо, доктор! – Энн слегка поклонилась, схватила сумочку и уже почти направилась к выходу, как вдруг вспомнила, что забыла сказать одну важную вещь. Она повернулась на каблуках и, продолжая держать сумочку в руках перед собой, продолжила:

​

- Мистер Ликте.

- Да, что-то еще?

- Возможно, мне почудилось, но в сегодняшнем сеансе я кое-что увидела.

- Да? Что же? – подняв голову, ответил Ликте.

- Мне кажется…что вчера я видела… Нет, впрочем, это бред, мне почудилось, - сконфузившись, она быстрым шагом подошла к двери и тихо закрыла ее за собой.

- Всего доброго! – крикнул ей вслед Эдвард Ликте и снова принялся рассматривать личное дело другого пациента.

Выходя из небольшого здания, служившего Ликте местом работы, Энн корила себя за сказанные слова. Она ускорила шаг, идя вдоль длинной улицы, и все прокручивала в голове последние события.

- Энн, что ты несешь! Фантазии, твои фантазии! Они не могут быть реальными! Никогда! Все под контролем, все под контролем!– твердила она, на повороте слившись с большой толпой людей направляющихся к метро. – Это всего лишь твоя фантазия.

Все дальше девушку уносило вниз по течению, по ступенькам. Мимо проплывали силуэты незнакомцев и незнакомок, хотя, возможно, кто-то из них и знал небольшую стройную фигурку в коротком платье цвета лаванды, стремящуюся в вагон метро.

​

Зайдя внутрь, Энн небрежно кинула сумочку рядом с собой на свободное место и, положив руки на колени, смотрела в окно напротив, наблюдая, как черная неизвестность проносится мимо, сменяясь светом новой станции.

Вагон был почти пуст. Поэтому Энн и любила этот маршрут – мало людей, мало волнений. И это несмотря на то, что ей гораздо ближе было бы проехать до дома на автобусе или заказать такси. А теперь ей придется идти пешком целых три квартала, натереть ноги новыми босоножками и, вернувшись домой, уснуть крепким сном. Мечтая о мягкой постели, она улыбалась и смотрела в никуда. Теплый свет от ламп мягко ложился ей на лицо, озаряя его в темноте каким-то невообразимо сказочным сиянием. Возможно, вы подумаете, что в этот момент на Энн были устремлены взгляды случайных попутчиков, но это не так. Никому не было дела до девушки, как-то странно улыбающейся и смотрящей в тоннель метро: ни пьяному, прикрывшему лицо газетой, ни двум молоденьким особам, увлеченно обсуждающим своих бойфрендов, ни милому парню в другом конце вагона, который по обычаю своему просто слушал музыку, отбивая подошвой тяжелых гриндерсов быстрый ритм ударника. Однако, внимание все же было, хоть Энн и не могла этого видеть или даже почувствовать. Она не верила в жизнь после смерти, живую душу и даже Бога, перестала в это верить, когда оборвалась последняя ниточка надежды. Однако последнее время ее не покидало чувство пристально смотрящих глаз…

Знал ли об этом наш Сорок седьмой? Нам это не ведомо. Ему ничего не стоило составить логическую цепочку умозаключений, чтобы узнать о прошлом и даже будущем наблюдаемого, но эта особа прошлое скрывала. Читать книгу сначала ему никогда особенно не нравилось. Как правило, чтение начиналось с середины, потом переходило в начало, а затем в конец. Так Питеру казалось, что он может узнать о герое максимально много. Довольно странная логика. Но какая есть. Сейчас, наблюдая перед собой такую книгу, в которой есть только начало, нет середины и конца, он чувствовал себя обманутым. Благо, что Дебби не было рядом – никто не мешал ему думать. Хотя на думы не хватало усилий, он лишь наблюдал.

Вновь длинный тоннель сменился светом станции. Это была конечная. Немного дернувшись, вагон остановился. Энн отвела взгляд от окна и с удивлением посмотрела на пустое кресло напротив. Она была готова поклясться, что видела в отражении стекла чью-то фигуру, но человека, который это отражение породил, перед собой так и не обнаружила.
Поведя плечами, девушка схватила сумку и буквально выпрыгнула из вагона, растолкав собой неразлучных подружек.

​

- Извините, - взволнованно ответила она на ходу, не переставая оглядываться на сиденье в вагоне.

«Что же это?» - пронеслось у нее в голове, пока она направлялась к выходу из метро.

Ступеньки исчезали под ее ножками, как первый снег: так быстро, кажется, Энн никогда никуда не спешила. Она не могла понять – то ли испугалась, то ли просто убежала, лишь бы не кормить собственное любопытство. Она бы и не забивала себе этим голову, да только вот таблетки свои она еще не выпила, а без них паранойя развивалась быстрее, чем выстрел из пистолета. Не помня себя, она все бежала куда-то, совершенно не беспокоясь о стертых ногах и растрепавшихся по дороге волосах. Лишь бы домой, скорее, в свое маленькое укрытие.

Как же она была рада, когда из-за угла, как Энн показалось, приветливо улыбнулся ее небольшой дом из кирпичной кладки. Безуспешно пытаясь отыскать в сумочке ключи, девушке все больше становилось тревожней. Кажется, еще чуть-чуть – и нового срыва не избежать, отчаяние было все ближе. Наконец, ключи, эти предатели с колокольчиком, зазвенели в ее руке. Дверь быстро захлопнулась – и Энн съехала на пол, обнимая себя за колени, пытаясь успокоиться. Слезы невольно испортили ее легкий макияж.

- О боже! Опять! - хриплым голосом прошептала она.

​

Сумочка противно завибрировала, внеся в сцену еще больше душевных переживаний. Схватившись за сердце, Энн встала на колени, пытаясь рукой нащупать в кармашке свой мобильный. Как оказалось, затея была столь же провальной, как быстрое нахождение ключей. Но на том конце провода никогда не сдавались, если набирали этот номер.
Услышанный с утра голос все также бодро начал свою не слишком информативную речь, и Энн с привычным ей безразличием отвечала на вопросы.

- Ппривет… Нет, все хорошо… просто устала. Ну как от чего, от работы. Нет, над собой работы. Да, ты говорила об этом месте. Сегодня? Ну, не знаю, я набегалась сегодня прилично. Да брось, ни от кого я не бегала, просто решила немного заняться спортом, нельзя что ли? Знаю я твои ненадолго, мне вчерашнего хватило с лихвой… Ну… Ну ладно-ладно. Как, говоришь, место называется? А-а-а. Была там пару раз. Хорошо, если откопаю у себя что-то более-менее приличное, приеду. Не забирай, вызову такси. Хорошо, постараюсь без выкрутасов, - Энн с облегчением бросила трубку и села на пол.

- Черт, собираться же надо – спустя пять минут беспричинного «сидения», заключила она, заметив предательские стрелки часов, что показывали уже без четверти семь.

Как и любая нормальная девушка, меньше полутора часов провозиться с нарядами Энн просто не могла. Хоть особо и не из чего было, выбор предстоял очень сложный. В итоге надежда надеть юбку умерла, как и шанс опробовать новое платье красивого голубого цвета. Их место занял привычный белый топ и простенькие джинсы, а ноги погрузились в приятные домики-кеды. И Энн совсем не смутило, что носков она так и не одела, ровно, как и укладку сделать толком не смогла. Словом, встретив ее на улице, вы вряд ли бы подумали, что эта девушка направляется в одно из «крутых местечек» большого яркого города.

 

[Neka-mew]

4 глава Продолжение2

Почему-то встреча с лучшей подругой всегда была волнительной. Уж больно непредсказуемой была Эмили, что нервировало Энн сильнее, чем воспоминания о прошлом. Кажется, с Эм Анна знакома с детства, хоть лучшими подругами они стали только с окончанием колледжа. Такое иногда случается, когда люди просто находят друг друга в нужный момент. Видеть эту парочку вдвоем всегда было довольно странно – яркая и непосредственная Эмили притягивала к себе внимание, тогда как Энн предпочитала оставаться ее тенью: она не любила большие компании. А вот Эм обожала вечеринки больше всего на свете, при этом всячески пыталась привлечь к этому действу подругу. Последние пару лет, правда, связь этого дуэта стала слабеть.

Однако, сегодняшнее событие Энн, по заверению подруги, была обязана посетить. Конечно, новый парень – чем не повод! Хотя Эмили никогда не была разборчива в выборе любимого, им мог стать практически любой, кто просто скажет: «Ты мне нравишься!»

Думая о том, что куртка все же не была бы лишней, Энн вышла из такси и направилась к яркой вывеске двухэтажного здания. На ней, созданные каким-то безумным дизайнером, горели практически нечитаемые буквы.

«Водоворот», - про себя прочитала Энн, долго размышляя, почему буква «о» была больше похожа на изогнутого червя, чем, собственно, на букву.

- А вот и она! – раздался радостный крик.

​

Внимание Энн усердно пыталась привлечь девушка с короткими рыжими волосами, размахивая в воздухе изящной рукой. Со стороны казалось, что этой особе было не больше семнадцати. Округлые и немного детские черты лица, сплошь усыпанного веснушками, маленький, смотрящий вверх нос и яркое короткое платьице кричащего желтого цвета - все в девушке выдавало подростка, хотя она была почти на год старше нашей героини. Чуть поодаль стоял на вид грубоватый мужчина в кожаной куртке и белой майке под ней. Энн не стоило больших усилий предположить, что это и есть тот «единственный», о котором Эмили болтала последние пару дней, она видела его в одном из баров. Кажется, там он работал барменом.

- Ты все-таки пришла! – светясь от счастья, воскликнула Эмили, обнимая подругу. – Нда, нашла ты вчера приключения, все локти счесала! Ты же говорила, что найдешь что-то приличное! Хоть руки бы прикрыла.

- Я так устала, не до нарядов было. Все из-за босоножек, что ты подарила мне на прошлой неделе.

- Ну, ладно-ладно, не беда. Дресс-кода там нет, пропустят. Просто я думала, что тебе не помешала бы мужская компания сегодня, в таком виде тебя вряд ли заметят.

«Это к лучшему», - про себя подумала Энн, отводя взгляд.

- Не переживай, все хорошо, - натянуто улыбнулась она.

- Кстати, это Мэтт, - парень быстро осмотрел фигуру Энн и, кажется, впечатление о ней у него было не лучшее.

- Угу, - кивнула Энн, понимая, что ответа от него так и не услышит.

- Ну что, идем, самое время! – звонко произнесла Эмили и, взяв подругу за руку, неспешно направилась ко входу, где уже столпилось большее количество людей.

Как и говорила Эмили, дресс-кода сегодня здесь не было, но Энн все равно чувствовала себя неуютно, окруженная толпой размалеванных девиц в коктейльных платьях. Многие уже на входе разминали свои конечности, осторожно пританцовывая под музыку, доносившуюся из помещения. Их примеру последовала и Эм, взяв под руку своего парня. Еще несколько минут ожидания и косых взглядов со стороны окружающих – и Энн с подругой попала внутрь, погрузившись в красочный водоворот ярких огней и громкой энергичной музыки.
Растолкав толпу, Мэтт провел девушек к барной стойке, что-то шепнул на ухо Эмили и удалился. Энн присела на стул и все смотрела в сторону симпатичного бармена, обслуживающего посетителей на другом конце столика.

- Что, этого мальчика разглядываешь? – весело заметила Эмили, тыкнув Энн в плечо пальцем.

​

- Нет, просто хочу выпить, - отмахнулась та, тут же отведя взгляд в потолок.

- Ну-ну, - Эмили облокотилась на стойку, повернувшись к подруге спиной, чтобы полностью видеть просторный зал. – Да, много здесь сегодня народа, точно сможешь кого-нибудь найти.

- Перестань, что ты такое говоришь!

- Ну, знаешь, всякое бывает! А вдруг встретишь наконец-то милого парня и забудешь своего этого… - Эмили оборвала речь, заметив, как Энн косо смотрит в ее сторону. – Ладно-ладно, закрыли тему! Ты неисправима! О, Мэтт идет, не хочешь с нами потанцевать?

- Нет, спасибо, обойдусь как-нибудь, потанцую здесь с коктейлем, - размешивая трубочкой лед в своем мохито, буркнула в ответ Энн.

Потягивая лимонно-мятный напиток с привкусом горечи от лайма и водки, Энн разглядывала зал клуба, где столпился народ. Она ловила себя на мысли, что уже видела нечто подобное вчера и позавчера, и неделю назад. Если подумать, ничего не менялось от клубу к клубу. Большой дисковый шар в центре танцплощадки бросал на пришедших сюда людей свои яркие лучи, которые, кажется, замедляли движение в этом помещении. Энн наблюдала, как в танце отрывисто производит движения ее подруга, а неоновые лучи, наполнившие пространство, превращали почти все цвета в яркие синие, фиолетовые и ослепительно белые, от чего даже становилось больно глазам. Чтобы как-то разбавить тяжесть вечера, Энн продолжала сидеть и смотреть за этим представлением из людей, медленно погружаясь в состояние безразличия и легкой дремоты.

После второго стакана Энн стало не по себе, громкая музыка, не несущая почти никакой информации, звоном раздавалась в ее голове.

​

Поэтому, убедившись, что Эм все так же энергично производит телодвижения, Энн вышла на задний двор.

Площадку здесь освещало два невысоких фонаря вдоль забора, под которыми стояли на вид приличные лавочки. В одном углу с некой гордостью расположились три больших мусорных бака, один из которых уже торжественно показывал свое содержимое. Сделав недовольное лицо, Энн плюхнулась на лавку и уставилась на дверь запасного выхода, откуда то и дело появлялись фигуры, пускали в воздух струйки сигаретного дыма и снова возвращались в царство музыки и бессмысленного танца.

Энн совершенно не сочетается со всей этой мишурой вечеринок, но в клубы и бары она все же ходила постоянно. То ли чтобы скрасить свое одиночество, то ли чтобы обострить это чувство. И всегда она выходила на улицу, где было тише. Прохладный воздух забирался ей под одежду, немного хотелось спать или хотя бы просто принять горизонтальное положение. А в небе вырисовывался узор из миллионов звезд: они тоже вышли потанцевать, услышав музыку. Так казалось сейчас Энн. В простых вещах она стремилась найти что-то забавное…Привычка, оставшаяся от прошлых воспоминаний.

Так пролетело почти полчаса. Машин на стоянке становилось все больше, а музыка в здании – все громче. Энн убеждала себя, что возвращаться назад она совершенно не хочет, в голове крутились какие-то обрывки мыслей. Даже кусочек ее новой книги быстро проплыл в голове.

​

«Кузнечик, одуванчики и жучки», - самое разумное, что выдавало сознание.

«Он прыгал вверх и вниз, вперед и только вперед. Все быстрее и быстрее…Эх, жаль, что нет ручки и бумаги под рукой», - печально заключила Энн.

Ее мечтания прервала маленькая фигурка в желтом, быстро направляющаяся в ее сторону. Сощурив глаза, Энн выпрямилась. Лицо Эмили еще издалека показалось девушке обеспокоенным.

- Энн, - смешно перемещаясь на шпильках, кричала подруга.

- Что, потеряла меня? – съязвила та.

- Ты ушла в такой неподходящий момент, пойдем, а то все пропустишь! – хватая ее за руку мертвой хваткой, Эмили подняла подругу с лавки и упрямо потащила за собой.

- Что там еще такое?

- Да какой-то паренек там нарвался на неприятности, драка там завязалась.

- Ну а мне-то это зачем видеть?

- На Мэтти посмотришь, он так здорово это парня отметелил!

- Ты мою точку зрения по поводу избиений знаешь, не пойду я! – сопротивлялась Энн, вырвавшись из цепких лап подруги. – Не нравится мне твой Мэтт, и мнимые геройства его тоже.
Эмили недоуменно уставилась на нашу героиню, не смея произнести ни слова. Она лишь подергивала губами и часто дышала, тогда как Энн, скрестив руки на груди, даже не смотрела в ее сторону. Легкий румянец коснулся щек брюнетки, а в груди что-то бешено колотилось от произнесенного. Казалось, что это кульминация. Все! Начало новой (а, может, старой) войны. Эмили опустила голову и медленно сжала свои маленькие кулачки.

- Энн, – надломленным голосом произнесла она. – Я…

- Что вы тут устроили? Это приличное заведение! – раздалось рядом с выходом, откуда выскочила толпа молодых людей. В проходе стоял лысоватый охранник, загородив собой все пространство. Кажется, он и сам мог бы встать вместо двери, и разницы бы никто не увидел. От возмущения мужчина крепко сжимал дверную ручку, не давая возможности никому зайти или выйти из здания. – Так все, убирайтесь отсюда! А то придется полицию вызывать. Вопросы есть?

Подруги оглянулись, момент начинания ссоры был упущен, их внимание полностью поглотило возникшее из воздуха событие у заднего выхода из клуба.

​

- И этого тоже забирайте! – спустя мгновение охранник вывалил на улицу изрядно помятого мужчину. Тот с грохотом упал на асфальт.

- Мэтти, - выпалила Эмили, напрочь забыв о словах Энн, и кинулась к своему возлюбленному завершающему небольшую «могучую кучку».

Энн осторожно проследовала за подругой.

- Что случилось? – оглядывая всех вокруг, с интересом спросила она.

- Да вот этот толкнул одного из наших ребят за столиком, разбив две бутылки пива, - приобнимая рыженькую за талию, отозвался Мэтт. – Ну, это, конечно, безнаказанным не остается. Хотя, кажется, этот парень еще до нас неадекватный был. Видели бы вы его лицо, когда я к нему подошел. Непонятно, что этот клоун тут забыл, такой дурацкий вид у него.

- Да, это точно, еще эта странная маска, - кивнула головой Эмили, сильнее прижимая его руку к своим бедрам. – Энн, что это у тебя с лицом?

В этот момент в сердце Энн опять что-то оборвалось. Сглотнув, она обогнула парочку, растолкала ребят, нависших над мнимым «обидчиком» и застыла в изумлении. Перед ней лежал молодой мужчина в помятом и грязном от следов ботинок белом костюме. Он почти не дышал и, кажется, был без сознания.

Энн нагнулась чуть ниже, заметив странный предмет. Рядом с парнем, словно доживая последние минуты жизни, тлела в свете фонаря потерявшая свою белизну черная маскарадная маска…

​

 

[Neka-mew]

Это был первый раз, когда я мог говорить
с девушкой о чем угодно... Она улыбалась,
и я почувствовал тогда, что вся моя жизнь до нее
была сплошным обманом. Наконец-то я нашел
хоть что-то настоящее в этом пропитанном
ложью, фальшивом мире…​

Глава V

«Семь тридцать две. Наблюдаемая вышла из такси и направилась в сторону танцевального клуба.
Семь тридцать три. Наблюдаемая начала разговор со своей подругой. В беседу мужчина рядом вовлечен не был.
Семь тридцать шесть. Наблюдаемая с компанией стоит в очереди. Проявлений подавленности пока не выявлено».

- Ску-у-у-у-чно, - протянула Дебби, одергивая Сорок седьмого за край пиджака. Дрогнув, его рука провела длинную косую черту до конца страницы.

- Ты что творишь?! Испортила мне лист! – вскрикнул Питер, демонстрируя Ключнице созданное благодаря ей художество в тетради.

​

Они стояли неподалеку от того места, где начинала разворачиваться по мнению людей «крутая вечеринка». Яркие огни живописно освещали площадку возле входа в клуб, и, кажется, среди десятков цветных движущихся пятен совсем затерялась фигура в белом топе и джинсах. Это была она, его цель, его объект, который контролировать становилось все сложнее из-за огромной толпы, выросшей, словно плесень, вокруг здания.

До недавнего времени Наблюдатель пытался изложить часть моментов в тетради. Он неотступно следовал за Энн весь день, но пока не нашел никакой логики в ее действиях. Она то плакала, то чего-то боялась, а после всего решила еще отправиться в этот клуб, что завело Питера в тупик.

«Зачем? Для чего? Ведь она не обязана делать, то, что ей не хочется. Почему же тогда…» - думал он, теребя пальцами ручку.

В его голове неустанно крутились события прошедшего дня. Они соединялись со временем, складывались в цельную картинку, после чего новая строчка появлялась на красивом белом листе. К слову сказать, ощущение времени было одной из способностей Питера. Он четко мог сопоставить любое событие со временем его наступления. Для этого даже не приходилось думать, все надежно хранилось в лабиринтах его разума и проявлялось всегда в нужный момент. Сам же Питер считал эту способность бесполезной. Он бы предпочел что-то более ценное в обмен на «суперпамять», как он ее называл. Например, на умение проникать в суть человека. О да, именно этой способности он желал больше всего. Даже телепортация, что по началу вызывала восторг, перестала быть чем-то необычным.

И вот, когда рука готовилась написать «Семь сорок одна», уверенность ее обладателя разом испарилась. Маленькое недоразумение вновь застало его врасплох, возникнув из ниоткуда. Питер с ужасом наблюдал, как рушится его гениальная идея закончить эту страницу фразой «без изменений». Коварная кривая зачеркнула светлое будущее нового предложения.

- Милый стебелек, только цветочка не хватает, - с сарказмом ответила Дебби, но через секунду выражение ее лица вновь стало по-детски милым. – Можно я дорисую?

- Пфф, - фыркнул в ответ Питер, помещая тетрадь во внутренний карман пиджака.

Он отвел взгляд в сторону Энн и, пытаясь изобразить беспокойство, продолжил:

- Где ты была? Я не мог тебя вызвать весь день.

- В парке, недалеко от дома этой мисс. Я увидела там карусель, она была такая большая, ну прям огромная. Ну и немного покаталась на ней.

- Немного? С трудом в это верится.

- Если я сказала, значит, так и было! – обиженно заметила Дебби и топнула маленькой ножкой.

- Почему мне достался именно этот ребенок? – взывая к небу, воскликнул Наблюдатель. – Ты вообще свои обязанности выполнять собираешься?

- Да, когда это будет необходимо, но сейчас ведь не тот случай. Меня вообще позвали сопроводить тебя, а не помогать.

- Тогда сама потом объяснишь, как эта линия появилась на странице моего идеального наблюдения. Постой, ты сказала, сопроводить? Слава богу, я бы не вынес долгого общения с этим непоседливым ребенком.

- Перестань! Я хорошая! Сама уйду, когда меня позовут обратно. Надеюсь, что тебя здесь съест кто-нибудь, - Дебби высунула язык и скорчила недовольную гримасу.

- Как бы там не было, со мной ты в это здание не пойдешь, - равнодушно кинул в ответ Питер.

- Почему же?

- Маленькая еще, я сам позову тебя, если понадобишься.

- Но я хочу туда, там музыка играет, почему мне нельзя потанцевать? Ты злой!

- Приму это за комплимент, - передразнивая, ответил Питер.

Он казался таким счастливым от общения с маленькой Ключницей, что на мгновение забыл про объект наблюдения. Хоть он и был резок с Дебби, порой огорчал ее или расстраивал, но ни с кем больше он не испытывал такой радости. И хоть беседовали они отнюдь не часто, эта девочка разбавляла его долгие дни горьких на вкус наблюдений каплей белых мечтаний, которые рождают дети.

Каждый раз при встрече с Дебби Сорок седьмой вспоминал, как они познакомились… Это произошло совершенно случайно. Тогда Питер еще не умел говорить и ходить. Его дух был слаб, не было даже сил, чтобы увидеть свои руки. Он жил затворником в своей комнате, и тогда всем другим Наблюдателям казалось, что этой душе не стать одним из них…

- И долго ты будешь лежать? – слова волшебным звоном наполнили его тогда, и он смог увидеть ее. Такую жизнерадостную, яркую и на удивление живую. Она улыбалась. Нет, улыбалось все вокруг нее, она была чем-то неправильным, не поддающимся описанию. Словно это она украла часть его души, а теперь пришла вернуть обратно. – Если будешь так и дальше спать, то скоро устанешь. И у тебя никогда не получится встать. А я вот могу!

Это был первый день, когда с Сорок седьмым кто-то заговорил кроме него самого. Именно тогда осознание, кем он является, позволило Питеру взглянуть в отражение в зеркале. Маска… Она была словно ответом на тысячи вопросов, что он задавал себе. Просто маска… Нет, она совсем не так проста, она символ. Символ того, что он что-то потерял. И уже нет пути назад. И, наверно, никогда не будет. То был первый его день как Наблюдателя, и именно с того времени начались его вечные поиски.

- Не уходи далеко в этот раз, - через минуту молчания произнес Питер, сливаясь с потоком людей. Еще мгновение – и он сам стал частью толпы, пусть даже никто и не видел его.

Тяжело вздохнув, Дебби оперлась о кирпичную холодную стену и, достав из сумки один из ключей, смотрела на все вокруг сквозь его широкое ушко.

​

Было забавно наблюдать все тот же мир, обрамленный тонкой рамочкой из благородного металла. Взрослые мелькали в воображаемом узоре Дебби: интересные, неуклюжие, пестро одетые, словно на праздник. Хотелось бы и ей нарядиться так: одеть платьице в горошек, длинные полосатые гольфы, нацепить на голову большой голубой бант и торжественно, вместе со всеми, проследовать к манящим разноцветным огонькам. Но Ключница не должна нарушать указаний Наблюдателя, хоть Питер, пожалуй, был самым безответственным из всех, с кем ей приходилось сотрудничать.

Дебби увлеченно водила ключом из стороны в сторону, нарезая круги вокруг высокого массивного здания клуба, пока ее внимание не привлекла фигура, проскользнувшая в здание через задний вход. Не веря своим глазам, девочка отдернула от лица ключ и рывком направилась к приоткрытой двери. Сквозь проем она все еще видела знакомую походку и облачение ее обладателя.

- Что он здесь делает?! – воскликнула она своему ключу и, не услышав ответа, тихо прошмыгнула внутрь.

 

[Neka-mew]

Глава V Продолжение

* * *​

Здесь было очень людно. Кажется, все самые отчаянные любители вечеринок собрались сегодня в небольшом танцевальном зале. Протиснуться между ними оказалось бы невозможным, если бы не способность беспрепятственно преодолевать все барьеры на своем пути. Легкий холод пронизывал тело Наблюдателя, когда он проходил сквозь толпу людей. За него цеплялись обрывки их недалеких мыслей и, словно паутина, опутывали его тело, не давали идти дальше. Это было очень неприятно. Липкие, колючие, иногда мерзкие и гнилые, воспоминания людей, их сущности, души искали что-то родное, и этим родным оказался Наблюдатель.

«Пусти нас!» - кричали они, но Питер, сжав губы, отталкивал их, возвращая назад, в тела носителей. Наблюдаталь стремился все дальше, к зоне бара, где, закончив разговор с подругой, потягивала в одиночестве коктейль Энн.

Вид у нее был скучающий, и, хотя здесь повсюду царила музыка, вокруг брюнетки, в маленьком пространстве, тишина диктовала свои права. Это были чувства Энн, которые зацепились за Наблюдателя и отчаянно не хотели отпускать. Тонкая шелковая нить пропиталась тоской, которая искала что-то повсюду, но в теле Питера, не знающем чувств, она не могла ничего найти, поэтому исчезла, растворившись в воздухе, точно первый снег.

«Как бы мне хотелось узнать больше о тебе», - в пустоту бросил Сорок седьмой и приблизился к Энн.

Брюнетка развернулась, оглядывая мерцающую яркими огнями танцевальную площадку. Она смотрела сквозь Питера, рождая в нем разочарование. Эта девушка такая же, как все, вполне обычная, но с нелегкой, как кажется Наблюдателю, судьбой. Сколько подобных он встречал в своей практике: отчаявшихся, одиноких. Но лишь сейчас Питер всем сердцем желал, чтобы его увидели, только сейчас он по-настоящему понял, как тяжело нести бремя обычного бездействия. Только наблюдение – и ничего больше, его тоска почти ничем не отличается от тоски Энн: безысходная, вязкая, режущая.

«Почему же ты выбрал меня? Чем я заслужил это наказание?» - но ответа глупо было бы ждать. Питер глубоко вздохнул.

Он коснулся Энн, но второй раз ее чувства уже не цеплялись. Ее рука была такая холодная, и легкие покалывания прошли сквозь тело Наблюдателя.

​

«Она не чувствует меня, зато я чувствую ее».

Через пару минут девушка встала и, пошатываясь, направилась к заднему выходу. Питер последовал за ней, но теперь пробираться сквозь толпу оказалось еще сложнее. Снова на него накинулась паучья сеть, она еще сильнее, чем прежде, держала его. По невесомым лучам паутины к телу приливал холодный призрачный поток, от новых волн которого хотелось истошно кричать… обычному человеку. Да, простой смертный был бы поглощен живой энергией мыслей еще с первых импульсных выбросов. Но не он, Наблюдатель, кому голоса могли дать только факты, никак не влияя на его чувственное восприятие реальности. И когда, казалось бы, была оборвана последняя нить из вязкой жижи людских эмоций, Питер наткнулся на что-то более плотное. Застонав, объект потирал ушибленный лоб.

- Что ты здесь делаешь? Я же просил!

- Под ноги смотри хоть иногда, там тоже кто-то есть! – обиженно отозвалась Дебби. Нагнувшись, она собрала с пола пару выпавших из сумки ключей и, заметив всепоглощающий взгляд Наблюдателя, что сверлил ее, словно ненавистную стену, опустила голову.

- Все, что я говорю, пролетает мимо твоих ушей?

- Но я просто хотела выяснить…

- Возвращайся назад!

- Но, - выискивая что-то в толпе, начала Ключница.

- Дебби! – Питер жестом указал ей на дверь.

- Да выслушай же ты меня! – вздрагивая от нетерпения, прокричала девочка. – Я не стала бы без необходимости нарушать твой указ, я лишь хотела выяснить, что здесь делает Приближенный. Ты никогда не обращаешь внимания на мои слова, если думаешь о чем-то своем. Что? Тебе так сложно хоть иногда послушать тех, кто окружает тебя?

- Приближенный? – Питер скривил рот в недовольной ухмылке. – Нам-то какое дело, Дебби? Ты забыла, для чего мы здесь?

- А разве тебе не интересно, как он выглядит? Говорят, что у Приближенных тысячи обличий, и увидеть хоть одно – уже счастье! – мечтательно разведя руками в воздухе, протараторила Дебби.

Питер нахмурил брови. Серебряная струнка его предчувствий издала звук, который, словно косой холодный дождь, обдал его острыми длинными струями. Рядом кто-то действительно был.

- Какая любопытная девочка! – Наблюдатель и Ключница обернулись.

Перед ними, опершись на стену возле сломанного игрового автомата, стояла фигура, что Дебби мельком увидела у заднего входа пару минут назад. Высокий молодой мужчина, в черных брюках и сорочке, застегнутой на все пуговицы до самого воротника, он смотрел с усмешкой на парочку. Его глаза: небесно-голубые, ясные, - устрашающе выглядели в сочетании с черными, словно сама бездна, волосами. Весь облик его казался неприветливым, отталкивающим, но странная, манящая, невообразимо светлая аура исходила от существа. Это была совершенно не та иллюзия приветливости, что источала Кэт, это было что-то действительно настоящее и заставляющее душу в благоговении трепетать, словно сам ангел пожаловал в мир людей, хотя Приближенные были ангелами лишь наполовину.

​

Питер невольно опустил голову. Он не мог сопротивляться тому величию, что объяло его и спутницу. Дебби же, чувствуя смущение за произнесенные слова, прикрыла рот рукой и спряталась за спину Наблюдателя, выглядывая оттуда, как маленький дикий зверек.

- Не нужно формальностей, - продолжила фигура. – Наблюдатель, вам следовало бы внимательней относиться к переданным в ваше распоряжение детским душам. Ведь дети такие любопытные. Я так хотел устроить эффектное появление, но девочка все испортила, какое разочарование!

Его голос спокойный, размеренный, мелодичный, с мягким тембром. Слова льются из его рта, как сладкая песня, но это лишь больше ставило Наблюдателя в тупик: как же правильно заговорить с существом?

- Простите ее, моя Ключница обладает особым талантом влезать в чужие дела, - оптимистично начал Питер.

- Любопытство порой – шаг в неизведанное, - заключил Приближенный. – Но что поделать, это ребенок! Перейду сразу к делу, ведь я послан сюда за тобой, Наблюдатель.

- Что? – с дрожью в голосе отозвался Питер.

- Но разве этим должны заниматься Приближенные? – удивленно выкрикнула Дебби и поймала на себе недоуменный взгляд Наблюдателя. – Эээ…Ну я же говорила тебе про испытание, забыл? Я все хотела сказать, что Глава… - уже шепотом обратилась она к Сорок седьмому.

- О, нет, нет! Я не от вас послан, милое дитя! Я здесь по воле сил, гораздо лучше сведущих в проблемах, что возникли в отделе Наблюдателей довольно давно. И проблемы необходимо начать устранять. Высшие силы считают, что для этой души необходимо совершенно другое испытание, - Приближенный вплотную подошел к Питеру, и тот почувствовал на себе силу: горячую, ослабляющую, захватывающую его с ног до головы. Посланник улыбнулся и крепко обнял Наблюдателя, как обнимают самых близких и дорогих людей.

​

- Надеюсь, твой Наблюдатель сможет найти в себе силы побороть собственные слабости, - произнес мужчина в сторону скованной страхом девочки-ключницы, а потом, завершая мыслями небесный танец сил, исчез вместе с Сорок седьмым.

Лишь искорки светлого естества играючи очертили ореол вокруг двух фигур и медленно растворились в паутине вновь набежавших чувств людей.

- Питер? - жалобно протянула Дебби, чувствуя, что подобного рода встреча не сулит человеку, который так полюбился ей, ничего хорошего. А мгновение спустя в ней словно умерла частичка души: она больше не ощущала связь, что прежде соединяла ее с Наблюдателем. Звонким эхом в голове лишь раздавался зов Главы, и не в силах противиться его приказу, Ключница покинула полный разрушенных надежд и мечт танцевальный клуб.

 

[Neka-mew]

Глава V Продолжение2

* * *​

Только темнота: вечная, забирающая все цвета вокруг, величественная, но одинокая. Она покрывала пространство неуютным черным одеялом, высасывала любое проявление движения, сгребая все огромной лапищей. Лишь свет в центре бесконечности был ей недоступен, свет, что, однако, давал возможность разглядеть только собственное тело. Питер не мог пошевелить ни единым мускулом, его пронизала острая боль при любой попытке совершить движение, как если бы он пытался снять с себя маску. Оглядевшись, Наблюдатель понял, что сидит на стуле в пустом пространстве, и яркий свет, пробиваясь сквозь толщу тьмы, бьет его по глазам.

- Где мы? – тем не менее спокойно спросил он. Первый вопрос, что пришел в голову, который казался единственно правильным в данной ситуации. Но желанней было бы не услышать ответ, а поскорее вернуться назад. Хоть Наблюдатель и понимал, что это, скорее всего, невозможно.

«Если так, то пусть».

- В пространстве между мирами, - отозвалось эхо сверху, обдавая Питера сотнями иголочек мелодичных звуков.

- Для чего я здесь? Если это мое наказание, то…

В ответ послышались громкие раскаты смеха, сопровождающиеся едва уловимыми вибрациями в тоскливую пустоту.

- Неужели ты правда решил, что здесь, чтобы ответить за свои ошибки? – в воздухе завис немой вопрос. – Сорок седьмой, тебе несказанно повезло. Для Создателя ты - особенная душа. Он выбрал тебя, чтобы дать возможность вернуть потерянное.

- Что?

- Ты прекрасно понимаешь меня, - голос становился все чище, глуше, а потом эхо совсем исчезло. Питер почувствовал рядом чье-то присутствие, теперь более явное и материальное.
Медленно обходя его сзади, фигура, наконец, показалась перед Наблюдателем. Безупречно белый… тот самый цвет, который так ненавидит Питер. Красивый костюм с бабочкой… с той самой, которую он любит поправлять. И маска.. которая всегда напоминает о том, кем ему никогда не стать. У Питера не было сомнений, ведь глаза не могли обманывать: перед ним стоял он сам. Жидкий страх, растекаясь по венам, завладел им.

«Я ли это?»

Фигура наклонилась, всматриваясь в глаза, которым Питер отчаянно не хотел верить.

- Не бойся, Наблюдатель. Ведь тебе не должно быть знакомо это чувство.

- Что ты такое? – пытаясь отдалиться назад, прошептал Сорок седьмой.

- Я то, что постоянно. Но я и то, что всегда изменяется. Я не просто душа, но и не святой вовсе. Я посланник, и моя цель сейчас – твое спасение, заблудший. Тебе нет места среди Наблюдателей, ты другой.

Питер чувствовал, как картинки пазла, что он усиленно собирал все время, рассыпаются перед ним, а он, словно маленький ребенок, не в силах собрать миллионы кусочков слабыми ручками. Мысль, что он наконец-то нашел свое место, оказалась ложью, созданной им самим ради утешения.

- Почему? – только и смог он выдавить из себя.

- Это же очевидно! Ты ведь всегда отличался свободолюбием. Нарушал законы Наблюдателей, пытался понять людей и даже испытывал запретные для тебя чувства.

- Но это свойственно многим…

- Ты лично знаком хоть с одним? Признай, твой выбор стать Наблюдателем изначально был ошибочен. Прошлое, даже когда оно стерлось из памяти, не дает тебе стать тем, кем ты не являешься. Я не знаю, что держит тебя, но, очевидно, это что-то настолько значимое, что даже после смерти ты не хочешь отпускать этого, - двойник Питера отвел взгляд.

«Верно, ведь я мертв… я лишь содержимое умершего сосуда…»

Дыхание перехватило. Беспокойно ерзая, внутри бешено колотился отголосок сердца. Вопросов становилось все больше, но это абсолютное спокойствие фигуры рядом ясно дало понять, что ответа на них не последует.

- Так, значит, я должен понять? – одним только взглядом произнес Питер.

- Верно, дорогой друг! Только вспомнив все, ты сможешь найти свое место.

- Но… как?

Приближенный сделал глубокий вдох и выпрямился. Питер внимательно оглядел его. Все же, видеть свое отражение было, по меньшей мере, необычно. Лишь только осанка: гордая, величественная – выдавала в фигуре совершенно другого Наблюдателя. Прикрыв глаза, Приближенный коснулся белоснежной маски. Не сопротивляясь, та покорно спала, обнажив незнакомое доселе для Питера лицо. Его лицо.

«Это я?»

​

- То, что ты видишь перед собой – не ты вовсе. Удивлен? Да, все удивляются. И тебе вряд ли известно, что душа принимает самую удобную для нее форму после смерти. Но при жизни оболочка может выглядеть совсем иначе…

Приближенный протянул перед собой руку и, сжав ладонь с длинными пальцами в кулак, расплылся по пространству, как акварельная краска, превращая белый в черный. Тело его вытянулось, трансформировались черты лица: они стали более тонкими, мягкими, волосы стали короче и темнее. Это был тот самый образ, который Питер видел в танцевальном клубе. Бросив в сторону Питера испытывающий взгляд, он продолжил:

- И пора уже снять с себя маску, заблудший. Ведь даже имя твое придумано воображением. В тебе не осталось ничего настоящего, кроме желания знать правду. Ты хочешь так жить дальше?

«Нет».

Электрические разряды волнами пробежали по телу Сорок седьмого, проникая во все уголки его организма. Ничего странного Наблюдатель не почувствовал. Однако, что-то все же изменилось. Питер пока не понял этого, он отдернул руку и внимательно осмотрел ее, оставаясь в полной растерянности. Сглотнув комок неприятных чувств, скопившихся где-то в районе пищевода, он посмотрел на Приближенного. Мелкая дрожь, рассыпаясь, пронеслась от пяток до самого затылка.

- Это тело лишь временное. Постепенно сознание будет вспоминать прошлое. Одна за другой, черты твоего лица и тела будут меняться – ты станешь тем, кем был до своей смерти. Но лишь от тебя зависит, как ты поступишь дальше.

- Как… это все сложно…

- Когда ты вернешься обратно, ты забудешь все, что связывало тебя с миром Наблюдателей. Теперь ты просто человек.

- Постой, я не готов к этому. Я не хочу ничего забывать! Только не сейчас, когда я оказался так близко к разгадке.

- Это не имеет смысла. Ни для тебя, ни для Него… Ты ищешь не то… Маска уже сорвана, - равнодушно ответил Приближенный. Его силуэт обрывистыми кусочками исчезал в темном пространстве, словно тлеющая бумага под порывами сильного ветра. Вскоре и Питера объяло пламя, он испарялся, и вместе с этой реальностью одно за другим исчезали воспоминания, которые Наблюдатель так тщательно хранил все годы. Они таяли, убегали, сливались с пустотой. Ярким пятном в сознании проплыл образ Дебби: она улыбалась и хотела что-то произнести, но через мгновение ее милое личико почернело, а звонкий голосок стал набирающим силу протяжным эхом.

Последний раз, отчаявшись, блеснула маска: она понимала, что больше не сможет защищать обладателя.

«Я не хочу забыть».

​

Угасающий свет менял краски. Они становились ярче, насыщенней. Неоновые волны синих, красных и желтых ворвались в исчезающие воспоминания, рождая новое настоящее для потерянной души. Щелчок переключателя зажег время, но уже не было ничего, что подсказало бы ответ на главный вопрос.

«Кто я?»

Последнее, что ощутил Питер – холодное покрытие крыльца заднего выхода клуба. Тело ныло и кричало от боли, и Наблюдатель не мог пошевелиться. Это стало его первым чувством, которое он испытал, находясь в смертном теле человека. Как странно… ведь именно болью завершилась когда-то его прежняя жизнь. Совсем не осталось сил, чтобы понимать, но сквозь пелену серого тумана, застилающего глаза, Питер все же заметил движение: небольшая фигура нависла над ним. В воздухе пахло дешевым табаком и кровью, а еще совсем немного женскими духами с приятными цветочными нотками.

- Энн, ты чего?

- Мне просто показалось, что я знаю этого человека, - с разочарованием ответила она.

- Да ну, откуда?! Оставь его, пойдем, - Эмили обняла брюнетку за плечи, пытаясь поднять.

- Нет, он же ранен! – Энн оттолкнула подругу и осторожно взяла незнакомца за запястье. Слабый, но пульс, все же, прощупывался. Она не видела, как все еще, поглощаемая другой реальностью, рядом с телом умирала маска, оставляя на асфальте черные круги изъеденного материала. Никто не видел этого, маска перестала быть реальной, как только в груди Наблюдателя впервые забилось настоящее сердце.

- Что ты с ним возишься? Давай вызовем медиков или отвезем его в больницу…

- Ага, чтобы потом твоего парня посадили, если что-то расследовать будут, - кивая головой, ответила Энн. – Нет, лучше отвезем его ко мне…

- С ума сошла что ли? – Эмили удивленно округлила глаза и, хлопая длинными ресницами, развела руками.

- Мы не можем оставить его здесь, Эм. Ты вроде приехала на машине?

- Дда…

- Пусть Мэтт поможет мне.

Находящаяся в растерянности Эмили последовала указаниям подруги. Конечно, затея ей не очень нравилась, но такой уверенности в глазах Энн она не видела довольно давно. Как случайный прохожий мог так повлиять на нее? Хотя, по большей части, Эмили решила, что авантюра, в которую ввязалась ее подруга – просто проявление жалости. А Энн на самом деле испытывала нечто другое…

Не без пренебрежения подняв «избитого», Мэтт донес его до большого пикапа красного цвета. Лишних вопросов он задавать не стал, чему Энн была несказанно рада. Удобно разместившись в салоне, четверка тронулась с места в сторону высоких, гордых и уверенных многоэтажек, купающихся в море бесконечно танцующих звезд.

«Почему же его лицо кажется мне таким знакомым?» - вытирая краешком белого носового платка кровь с губ неизвестного, чуть слышно произнесла брюнетка.

«Почему мне кажется, что я должен быть с ней?» - отозвался далекий голос в сознании Питера.

​

 

[Neka-mew]

Каждый раз, когда она приходит,
мне становится больнее. Я так жалок, что
хочется оттолкнуть ее. Но она промолчит,
а завтра снова окажется в паутине, в которую
я так бессчетно ее заключил…​

Глава VI

Ощущение потерянности не покидало его. Темные радужные круги, колеблясь, рисовали странный нескончаемый сон. И никаких звуков, шорохов… Даже сердце словно остановилось, не издавая ни стука. Это чувство было хуже вечности: пустота без единого выхода, бесконечное падение вниз, беззвучная песня загнанного в золотую клетку соловья.

А потом резкая боль пронзила его, заставляя желудок сократиться так, что немой прежде рот издал стон, больше похожий на глухое хрипение. Голову наполнил хаотичный звон, сменившийся позже каруселью света и тени… Потолок. Обычный белый потолок. Такой есть во многих домах. Обычно, приходя в гости, люди редко обращают внимание на подобные вещи. Зато мужчину так сильно удивило белое пространство наверху, что он шире открыл глаза. Боль снова отозвалась покалыванием в районе виска. Рука тут же потянулась к источнику, будто простое касание смогло бы избавить от коротких неприятных импульсов.

Сделав небольшое усилие, он приподнялся на кровати и оглядел небольшую комнату. За окном небо заволокли серые тучи. Свет, холодный и рассеянный, пробиваясь сквозь густую толщу неба, дарил совсем редкие лучи, поэтому в деталях рассмотреть предметы интерьера не представлялось возможным. Однако оставшаяся включенной небольшая настольная лампа позволила разглядеть фигуру на стуле, которая, уронив голову и подперев ее руками, тихонько дремала. Густые, непослушные, вьющиеся к кончикам волосы скрывали лицо девушки. Временами она вздрагивала от прохладного воздуха, тянущегося в комнату из открытого настежь окна, и ее голые плечи покрывались мелкими мурашками. Одета она была довольно легко, но незнакомца это совершенно не волновало.

Мужчина старался не издавать лишних звуков, чтобы не разбудить девушку. Он лишь непонимающе смотрел на нее и часто дышал от приступа появившегося из ниоткуда страха. Лицо и тело ныли от боли, но она стала глуше и терпимее. Все еще пытаясь понять, где находится, гость прокручивал в голове события недавнего времени, и вскоре понял, что не помнит ничего, кроме собственного, как ему казалось, имени. От этого ему стало безумно тоскливо.

Оглядываясь, он краем глаза уловил движение где-то слева от себя. Вздрогнув, мужчина повернулся. Это было зеркало, из которого в той же сидячей позе смотрел незнакомец. Все лицо его покрывали небольшие ссадины с запекшейся кровью и синяки. Правый глаз заплыл, над ним угрожающе нависла распухшая бровь, которая стала живописного малиново-синего цвета. Именно это и было источником самой неприятной боли. Голый торс был кем-то заботливо перевязан, хотя и не очень умело: местами сквозь тугую повязку просматривались кусочки плохо сложенного бинта. Но больше всего гостя удивили его волосы. Они не были седыми, скорее просто белыми, неестественно белыми, словно в них не осталось никакого пигмента.

Сложно было определить, какое сейчас время суток, обманчивый свет застыл потухшей дымкой где-то далеко в небе. Но за окном отчетливо слышался гул автотранспорта и привычный для любого вечера беспричинный шум. Он такой странный: с утра, когда вы только просыпаетесь, на улицах тихо. Нет, не то чтобы абсолютно тихо, но в это время суток шум особенно осторожен. Он не привлекает внимания. Но стоит вам только выйти из дома в школу, на работу, за хлебом в ближайший магазин, да, в сущности, куда угодно, становится ясно: шум никуда не исчезает с утра. Мы сами являемся его источником, создаем особую атмосферу в воздухе, передаем окружению наш «собственный» шум. И чем выше солнце поднимается над крышами домов, тем сильнее и насыщенней созданный нами хаос звуков. Просто мы не умеем жить тихо, мы жадные до общения, жадные до действий, нам жизненно необходим шум. Потому что в тишине намного чаще задумываешься о вечном. А об этом совсем не хочется размышлять. Пусть лучше вокруг будет много посторонних отвлекающих звуков, лишь бы не забивать себе голову чем-то действительно важным.

И хотя симфония вечернего города была довольно отчетливой, в комнате было куда тише и спокойней, словно оконный проем служил барьером, надежно защищающим дремлющее на стуле создание от постороннего и отвлекающего.

Вздохнув, мужчина встал с кровати и подошел ближе к зеркалу. Он с интересом разглядывал себя и даже пытался дотронуться до двойника по ту сторону.

​

Каково же было его разочарование, когда вместо приветствия отражение лишь повторило жест, встретившись на границе с рукой незнакомца. Оставаясь в недоумении, мужчина совершил круг, смешно качая головой из стороны в сторону, пытаясь взглянуть на вещи под разными углами. Но книжный шкаф оставался книжным шкафом, а небольшой комод за зеркалом предательски молчал, не стремясь сказать, как же он все-таки называется.
Расплывшиеся по сознанию кусочки слов медленно собирались воедино.

Да, это стол: деревянный, письменный, не совсем новый. А в углу, возле окна, кресло: небольшое, белое, с едва заметным цветочным орнаментом. На потолке – люстра: три плафона, деревянное основание, одна из лампочек явно не отсутствует.

Мужчина подбирал описания ко всему, что видел, все больше удивляясь, что знает так много слов. Восторг, разгораясь, наполнил его, привычные для каждого человека вещи в этот момент были для него словно увиденными впервые.

Девушка, что сидит у окна. Совсем хрупкая. Знаю ли я ее? Знает ли она меня?

Неловкая тишина, разрываясь, разнесла по воздуху звуки рингтона. Мобильный, что прежде покоился на краю письменного стола, осветил пряди черных густых волос. Поведя плечами, девушка выпрямилась на стуле и, щурясь от света маленького экранчика, произвела быстрые манипуляции пальцами. Все еще сонная, она откинулась на спинку и завела руки за голову, вытягивая в стороны локти. Потом создание медленно повернуло голову и, испугавшись, бросило ладони на колени.

В ответ мужчина попятился назад. Маленький флакон духов сорвался с комода и, кружась как юла, загремел по полу. С волнением незнакомец поднял его и осторожно поставил на место, выдавив из себя глупую улыбку. Сердцебиение учащалось, но он всем видом старался этого не показывать, думая лишь, что было бы неплохо в этот момент стать пылинкой в воздухе, чтобы тебя не заметили, а если бы и заметили, то не придали бы значения.

- Это мои любимые духи, - спокойно заключила девушка. – Повезло, что не разбились, там довольно тонкое стекло.

- Да, - не найдя лучшего слова, ответил незнакомец и отошел от комода ближе к кровати.

Немного подняв голову, владелица духов настороженно осматривала издалека свою находку. Теперь он вполне мог разглядеть ее лицо, но понимал лишь, что оно ему совершенно незнакомо. Вопросов рождалось все больше, но никак не придумывалась фраза, в которой можно было бы все их объединить.

- Ты в порядке? – вставая со стула, спросила девушка. Ее голос дрожал.

- Голова немного… кружится.

- Присядь, - она подбежала и, обхватив его за руку, заставила снова вернуться на кровать. Как ни странно, но ее ладонь, которой она заботливо гладила его по спине, была ледяной. Как снег, как холодная вода из-под крана. Как… он пока не мог вспомнить больше слов, чтобы описать это чувство.

​

Они сидели рядом. Девушка чуть наклонилась вперед, чтобы лучше видеть лицо незнакомца. Ее глаза: серые, с примесью голубого - были для него чужими. Да что уж говорить, он сам для себя был чужой, лишь имя вертелось в голове по кругу, произносимое далекими голосами.

- У тебя, наверно, сейчас много вопросов… Меня зовут Энн. Мы с друзьями забрали тебя из одного клуба на Парк-стрит, помнишь? – обеспокоенно спросила девушка.

Мужчина отрицательно замотал головой.

- Ну ладно, давай начнем с простого… Как тебя зовут?

- Питер, - неуверенно ответил незнакомец, отведя взгляд к тумбочке.

- Что ж… Ну… Чем я могу тебе помочь? Может, до дома подвезти? Ах, да. Твою одежду пришлось выбросить – я не смогла ее отстирать. Можешь пока надеть вещи моего брата, - пролепетала Энн, вскочила с кровати и направилась к комоду.

- Если бы я знал, куда…

- Что? – открывая средний ящик, спросила девушка.

- Куда мне идти… Я не помню этого, ровно как и то, что со мной произошло, и где я был раньше… Словно я появился только сейчас, а до этого лишь спал где-то… где-то очень глубоко. Может, это прозвучит бредом, но у меня такое ощущение, что я начал жить только сейчас…

- Ммм… бывает. Знаешь, когда тебя избивает группа взрослых подвыпивших мужиков, и не такое может произойти. Хорошо, что не убили, - иронично ответила Энн, бросив на кровать стопку вещей. Кажется, она не придала большого значения происходящему.

Взглянув на одежду, Питер тяжело вздохнул. Он совершенно не хотел оказаться непонятым, а произнесенные девушкой слова внесли еще больший хаос в роящий клубок мыслей в его голове.

- Постой, постой, о чем идет речь? – он нахмурил брови и провел ладонью по перевязанной груди. Утихшая боль новым всплеском охватила тело. – Так это… это ты привезла меня сюда?

- Я же уже сказала… Да.

- Почему? – мужчина прищурил глаза. Энн замялась.

- Это… сложно объяснить… Просто… - она скрестила руки на груди, отвлеченно уставившись в пол и быстро мотая головой.

- Я бы так и остался там, наверно. Но ты забрала совершенно незнакомого человека в свой дом, не зная даже, зачем?! Что ж… эмм… спасибо, - Питер неумело улыбнулся, а щеки девушки заметно порозовели от смущения.

Энн подняла глаза. Пожалуй, никто до этого дня не говорил ей спасибо в такой неуместной ситуации. Ход мыслей незнакомца казался ей настолько странным, что она уже начала бояться его последующих действий.

«Что же мне делать? Как поступить дальше? Я не могу понять…» - подумала брюнетка, прикусив губу.

​

Мужчина тоже казался растерянным, глазами цеплял предметы вокруг, лишь бы не заострять внимание на девушке рядом. И хотя Питер ничего не помнил, сознание было ясным, лишь некоторые вопросы все еще мучили его, он не мог найти им определений. Совсем не волновало, что он в незнакомом месте, не знает, откуда он, кто он вообще такой. Это было настолько далеким и незначимым сейчас. Хотелось лишь понять, что за милое существо стоит перед ним, и почему оно решило обратить свой взор на него – человека без прошлого. А еще он хотел вспомнить, что это за тянущее, жгучее чувство, которое не давало ему покоя, скручивая все внутри, спазмами направляясь вверх и вниз по пищеводу. И в какой-то момент, начало реветь.

- Ты голоден? – встрепенулась Энн.

«Так это… голод…» - усмехнулся про себя Питер и, втянув голову в плечи, молча кивнул.

- Я… поищу что-нибудь в холодильнике. Спускайся вниз по лестнице, там есть кухня… Но сначала… все же оденься, - Энн снова опустила глаза и, повернувшись к двери, вышла из комнаты. Шаги утихли, превратившись в размеренное шарканье где-то внизу.

Мужчина оценивающе оглядел себя.

«Что же так могло ее смутить? Бинты? Или спортивные штаны на резинке? А, может, лицо, жутковато изрисованное синяками? Так… Если она говорила что-то про мою одежду, то… - он настороженно оттянул штаны и, переменившись в лице, испуганно посмотрел на себя в зеркало. – Она что… и переодевала меня?!»

Громкий возглас раздался из его уст. От неожиданности хлопотавшая внизу девушка выронила из рук яйцо – красивая картина кривой улыбкой расползлась по кафельному полу.

«Что там творится наверху? - нахмурилась она, но с места не сдвинулась, подивившись лишь своей неуклюжести. - Потом уберу».

 

[Neka-mew]

Глава VI Продолжение

Энн достала из коробки новое яйцо, продолжив обряд приготовления священной яичницы. Священной потому, что это было единственное блюдо, которое у нее получилось более-менее сносно. Хотя, казалось бы - яичницу нельзя испортить! Значит, вы плохо знаете Анну Лоренс, которая даже в чай могла добавить по ошибке соль, а в суп – сахар. И когда белое кружево начало подозрительно чернеть и дымиться, девушка с ужасом поняла, что опять все испортила. А ее фатальная ошибка, пытаясь заявить о себе, быстро разнеслась по небольшой комнатке и полупрозрачной дымкой зависла в воздухе.

Через пару минут, неспешно ступая по ступенькам, вниз спустился Питер. На кухне он застал девушку, тщетно пытающуюся свернутой газетой через открытое окно выгнать ставший невыносимым запах гари. Сковородка, шипя, остывала в раковине, а разбитое яйцо уже строило коварные планы по завоеванию территории за кухонной тумбой. Удивленно вытаращив глаза, мужчина остановился в дверном проеме, не имея ни малейшего понятия, как ему поступить. Сконфузившись, Энн бросила газету на кофейный столик рядом с телевизором и, вытирая испарину со лба, взглянула в сторону гостя.

​

Ему очень шла эта черная футболка, хоть и была она не совсем по размеру. А вот джинсы оказались коротковаты. Оглядев мужчину, Энн поняла, что он намного выше, чем она представила в первый раз, да и стройнее большинства ее знакомых. Однако, как ни пыталась она придумать оправдание сложившейся на кухне ситуации, на ум ничего не приходило. В комнате повисло молчание.

- У тебя здесь… довольно мило, - выдавив улыбку, произнес Питер и, обводя комнату взглядом, часто закивал головой.

Помещение было поделено на две части: в левой от входа стороне располагалась кухня и обеденная зона, в правой – зона гостиной. В дальнем углу, у стены, расположился небольшой мягкий диван и кофейный столик, заваленный книгами и журналами. Напротив стоял старенький телевизор, который, очевидно, уже давно не включали. В целом комната была довольно уютной, хоть и небольшой. Предметы мебели здесь оказались размещены так близко друг к другу, что Питер удивился тому, как девушка смогла с легкостью переместиться из одного края комнаты в другой, при этом ничего не задев.

- Спасибо, - только и смогла ответить Энн. Стараясь не оглядываться в сторону гостя, она вернулась к раковине и лопаткой начала отскребать от дна сковородки неудавшийся ужин.

- Что это? – пытаясь разглядеть содержимое посуды, с интересом спросил мужчина.

- Коронное блюдо Энн! – звонко раздался голос за его спиной.

Вздрогнув, Питер обернулся.

В прихожей, что находилась в паре шагов от кухни, с двумя небольшими плоскими коробками в одной руке и снятыми туфлями в другой, стояла худенькая, невысокого роста девушка с короткими рыжими волосами. Загадочно улыбнувшись удивленному гостю, она всучила ему коробки и, задев, прошла в кухню. Там незнакомка поправила прическу, представительно опустила руки, спрятала их за спиной, и, прищурив глаза, коротко представилась:

- Эмили. Можно просто Эм.

Питер согласно кивнул, но продолжал стоять молча, чувствуя себя настолько неловко перед испытывающим взглядом новой знакомой, что сильнее прижал к себе переданные коробки. Их содержимое по запаху было явно съедобнее, чем черная масса, продолжающая размокать в раковине.

- А у тебя имя есть? Хм… разговаривать-то вообще умеешь? – девушка оценивающе осмотрела Питера. Он молчал.

- Эмили, что ты здесь делаешь? – придя в себя, Энн подошла к подруге, пытаясь увести ее дальше от гостя.

- Как что? – удивилась та. – Спасаю вас от голодной смерти! – и, взглянув в сторону плиты, добавила. - Как вижу, сама ты вряд ли сможешь сегодня что-либо приготовить…

- Ты, - шикнула брюнетка, - можно не здесь? Или хотя бы не сейчас обсуждать мои кулинарные навыки. Неудобно… перед гостем, - она смущенно опустила голову.

- Хорошо, хорошо… Хотя, думаю, лучше предупредить человека, прежде чем скармливать ему твою стряпню. Это не безопасно для жизни, - рассмеялась Эмили, кокетливо прикрыв рот рукой. – Энн, может, угостишь гостя? Он так в коробки вцепился, словно держит в руках достояние целой республики.

Брюнетка, раздраженная язвительными комментариями подруги, выхватила у остолбеневшего парня упаковки с едой и, небрежно положив их на столешницу, открыла. Внутри оказалось два круглых тонких блюда из теста с непонятной начинкой. Как позже понял Питер, это называлось «пиццей». Не слишком полезная для желудка еда, но все лучше, чем сгоревшая к чертям яичница. Энн тяжело вздохнула.

- И все же, как тебя зовут? – Эмили вплотную приблизилась к гостю, так, что он смог разглядеть ее глаза: они карие, с маленькими яркими смешинками, но при этом холодные, недоверчивые. Было ясно – она его изучает. Как изучают экспонаты в музее, зверей в заповедниках, необычные вещи в кунсткамерах. Это нервировало Питера, не хотелось, чтобы на него так смотрели. Он судорожно сглотнул.

​

- Питер. Кажется, именно так он назвался, - ответила за него Энн, поднося ко рту кусочек пиццы.

- Что ж, Питер. Надеюсь, события недавнего вечера не станут собственностью какого-нибудь участка полиции. В конце концов, мы не оставили тебя в беде. Мэтти лично обработал все ушибы, он очень сожалеет о случившемся. Просто... просил передать.

«Значит, не она», - с облегчением подумал гость.

- В этом… нет необходимости, - издалека начал он. – Даже если бы я хоть что-то помнил из прошлого, вряд ли… Наверно, я получил по заслугам. Я… благодарен за все…
Эмили отстранилась, округлив глаза. Она локтем толкнула уплетающую за обе щеки хозяйку квартиры. Та недовольно заерзала на стуле.

- Что ж ты сразу не сказала, что ему память отшибло? Я себе весь день места не находила, слова подбирала, а тут… только зря нервы себе трепала, - довольно слышным шепотом восклицала рыженькая.

- А ты спрашивала? Зашла – и с порога напирать начала. Вот никогда спокойно не сядешь и не выслушаешь! – бросила ей в ответ Энн, посмотрев на гостя.

Он был бы рад уйти, слушать дальнейшие перепалки ему не хотелось. Тем более, что обсуждали конкретно его, громко, четко и разборчиво. Да тут даже наивный ребенок понял бы, что к чему. А Питер, хоть и не помнил ничего, уже вполне четко мог представить, что произошло вчера. Держала лишь мысль, что просто некуда податься, нельзя же просто развернуться и в чем есть отправиться на прогулку по незнакомой местности. Он чувствовал себя беспомощно, Энн же казалось, что он в растерянности.

- Может, все же поешь? – осторожно предложила она, уводя подругу на диван и уже оттуда наблюдая.

Откусив кусочек, Питер понял, что это лучшее, что он когда-либо пробовал. Точнее, первое, но чертовски вкусное. Его уже не смущали пристальные взгляды девушек, поглощенный процессом, он от удовольствия закрыл глаза.

- Что ж с ним теперь делать? – тихо шепнула Эмили, удобно устроившись в левом углу дивана.

- А? Что? – погруженная в свои мысли, брюнетка растерянно замотала головой.

- У него при себе ни документов нет, ни телефона. И память вдобавок отшибло. С таким и в полицию идти бесполезно: рукой махнут, внимания не обратят, может, даже и нас обвинят, что он о себе ничего не знает. Слушай, может его отдать кому?

- Он что тебе, котенок что ли?! Кому отдать?

- Ну, у Мэтта много друзей…

- Нет, ни за что! Не хочу больше иметь с ним дел, - воскликнула Энн.

- Не будь такой категоричной, ты его плохо знаешь. Он хороший!

- К кому угодно, только не к нему. И уж точно не к его дружкам. Пусть лучше останется у меня…

- Энн, тебя вместе с ним чтоль пришибло! Одумайся, - Эмили стала щелкать пальцами перед лицом подруги. Та нервно отмахнулась.

- Что в этом такого? Диван мой всегда свободен, я почти все время дома, да и красть у меня нечего, разве что его не прельщают старые детские книги… Да и жалко мне его. Знаешь, какой вид растерянный у него был, когда меня увидел? Не думаю, что он может мне причинить вред. А еще… мне кажется, что я его знаю, - Энн слегка улыбнулась.

- Он же… мужчина! Я тебя не узнаю, дорогая! – Эмили заботливо обвила руку подруги и, положив свою голову к ней на плечо, провела свободной рукой по ее волосам. – Подумай хорошенько, не принимай таких поспешных решений.

Но Энн словно не слышала ее. Освободившись из нежных объятий, она встала и решительно подошла к стойке, облокотилась на нее и испытывающе посмотрела на незнакомца. Тот, в свою очередь, повернул к ней голову, и лицо его, измазанное густым красным соусом, заставило девушку рассмеяться. Она подала ему салфетку и, пытаясь справиться с приступом смеха, задыхаясь, произнесла:

- У…у… у тебя… все лицо в пицце.

Растерявшись, Питер прекратил жевать. Он медленно перевел взгляд на Эмили – та, не сдерживаясь, залилась звонким смехом, а потом уткнулась головой в подлокотник дивана, чтобы сбить нахлынувшую на лицо краску.

«Вот, уже не первое неловкое положение…» - подумал парень про себя, поспешно принимая из рук хозяйки дома салфетку. Сердце забилось в бешеном ритме. Он почувствовал, как кровь горячим потоком хлынула к его щекам.

- П..про... прости, - Энн, кашлянув, прикрыла рот рукой. – Ты что, в первый раз пиццу ешь?

«Конечно да!» - раздражительно подумал Питер.

- Нет, просто день сегодня не задался, – ответил он вслух. Понимая, какую чушь сморозил, притих.

Улыбка мгновенно сползла с лица брюнетки. Проглотив вставший ком в горле, собиралась с силами.

- Так ты действительно ничего не помнишь? – за нее начала разговор Эмили, вальяжно раскинувшись на диване.

- Еще раз повторить? – недовольно воскликнул Питер. Эта дамочка уже успела ему надоесть.

- Раз тебе… негде остановиться, может, побудешь на первое время у меня? – Энн с мольбой посмотрела на него, словно от ответа гостя зависела вся ее дальнейшая жизнь. И ее глаза требовали лишь положительного решения, хотя бы едва заметного кивка головы. Это сильно удивило Питера, пару минут он не отводил от девушки взгляда, пытаясь понять, что же она задумала на его счет. Но, взвесив все за и против, пришел к выводу, что у него нет иного выбора.

- Да, - кивнув, коротко сказал он, и от ответа в его желудке что-то затухающими колебаниями подпрыгнуло вверх и вниз.

«Волнение? - догадался Питер. - От чего я волнуюсь?»

Хозяйка дома смущенно улыбнулась, сжав губы.
- Это все, конечно, очень мило, но предупреждаю тебя, красавчик, - с гордым видом Эмили подошла к подруге и пристально посмотрела в глаза гостю. – Если ты пытаешься провести двух девушек, полагаясь на их наивность, то ошибся дверью дома. Знаю я, сколько маньяков, подобных тебе, пользуются гостеприимством молоденьких особ, а потом обчищают их до нитки и сбегают. Признавайся, ты ведь один из них?

- Эмили?!

- Что Эмили? Должна же я знать, кого ты у себя в доме держишь! А вдруг он серийный убийца? Подкрадется к тебе ночью и хладнокровно убьет, а потом добавит твою голову в свою коллекцию…

- Простите, что?! – ошарашено воскликнул Питер.

- Да, а ты местами на убийцу похож… Волосы твои такого странного цвета, одет ты был странно. Да и наверняка сделал что-то неподобающее в клубе… Да, точно! И поэтому Мэтти вступился! Господи, Энн, да теперь же все понятно стало! Как раньше я не додумалась!

- Кто такой Мэтти? Аргх… Да что… что здесь такое происходит? Я… действительно такой странный? Что, мне прям сейчас уйти? Правда? – взорвался гость, вскочив со стула. Кровь его кипела и была такой горячей, что казалось, будто тело горит ярким пламенем. Два взгляда встретились и пытались уничтожить друг друга. На миг показалось, что в комнате начинает набирать силу готовящаяся гроза.

- Так, СТОП! Услышу еще хоть слово, выставлю за дверь обоих! – Энн развела новоиспеченных врагов, оттолкнув их руками друг от друга насколько ей это позволяли силы. Прядь ее волос недовольно свесилась на лицо.

​

Задыхаясь от возмущения, она продолжила:

- Эмили! Пожалуйста, перестань обвинять любого, кто хоть чем-то не понравился тебе, во всех смертных грехах! Я ценю твою заботу, но сейчас ты обошлась с моим гостем очень грубо. А ты, - она перевела взгляд на Питера, - старайся не воспринимать всерьез слова моей взбалмошной подруги. Она слегка чудоковата, но она хочет меня защитить…

- Грубо?

- Слегка? – одновременно отозвались соперники.

- Ну и куда ты пойдешь? На дворе ночь, у тебя при себе нет ни документов, ни денег. Да даже имя свое вспомнил с трудом! Впрочем, если моя помощь здесь не требуется, Эмили сможет доставить тебя обратно в клуб, - заразившись отрицательной энергией, что все плотнее наполняла дом, выпалила Энн.

- Кто, я? Не-не, не хочу снова видеть его в своей машине, - хмыкнула Эмили, тыкнув пальцем в сторону молодого человека.

- Не очень-то и хотелось, - вжав голову в плечи, отозвался в свою очередь Питер. – Ладно, я понял… Никаких безрассудных поступков… Эй, а может расскажете лучше всю историю с самого начала?

- Эх, как же тяжело с тобой, Энн, - Эмили изобразила расстройство, манерно прикрыв лицо рукой. – Будем считать, что я почти поверила в невиновность этого молодого человека. Ну что, мир?

Брюнетка устало вздохнула.

- Ладно, думаю, мы должны рассказать все, что знаем. Присаживайтесь на диван, - она махнула рукой.

***​

Еще немного покружившись в воздухе и отогнав от себя пару совсем молодых облаков, она рывком пересекла пространство, оставив за собой шлейф растворяющегося в окружающем мире яркого голубого света. Под собой она почувствовала что-то твердое и уверенно приземлилась на него двумя ногами. Белый свет мягкими волнами окутал ее, разбавив красивое розовое платьице толикой своего молочного волшебства. Глаза еще немного привыкали, и радужные круги вскоре исчезли. Все отчетливее становилось пространство, все осязаемее вещи вокруг.

Волнение сковывало ее движения, заключив в железные тиски. Девочка никак не могла поверить, что так полюбившейся ей Наблюдатель перестал существовать. Она не чувствовала его, и от этого становилось еще печальнее.

«Хотя бы на минутку вновь увидеть его… Надеюсь, с ним ничего не случилось?» - про себя подумала она, и комок ее разноцветных чувств сжался где-то глубоко в груди.

Собравшись, она сделала пару шагов вперед. Безымянная белая дверь встретила ее с привычным холодком. Девочка минуту колебалась, протянув ладонь к блестящей в свете ламп дверной ручке, но потом пушистые ресницы дрогнули – дверь открылась.

Трудно было определить, где здесь начинается потолок. Безукоризненно белые мощные колонны тянулись куда-то вверх и утопали в ярком струящемся свете, растворялись в нем, точно сахар в горячем чае с молоком. Благодаря четко выстроенной архитектуре комнаты создавалось ощущение глубокой перспективы, пространство казалось невообразимо большим, бесконечным. Но так ли это было на самом деле, Дебби понять не могла, да и не хотела, ибо присущее ее характеру любопытство здесь гасилось почти до нуля, словно само ее сознание утопало в густом окружающем белом. В центре комнаты, словно сошедший с лент кинофильмов, пафосно стоял одинокий безликий письменный стол. Его поверхность была пуста, как и содержимое рядом находившегося стула. Но это совершенно ничего не значило…

«Как объяснить. Он наверняка почувствовал отсутствие Питера», - как можно тише подумала про себя Дебби. Будь ее мысли громче, они тут же разнеслись бы под потолок и наполнили собой комнату. Поэтому думать здесь надо осторожно. Иначе Он услышит.

​

«А, может, Он должен знать, что произошло? Ведь это, возможно, происходит часто, да?» - последнее слово мысли оказалось слишком громким и эхом пробежалось по каменным колоннам. Дебби задрожала. Ей стало страшно.

- Что случилось? – мягким спокойным голосом спросил Глава. В живую Дебби его не видела никогда: эта честь оказывалась немногим, в основном, провинившемся Наблюдателям (вроде Питера). Но девочка всегда чувствовала Его здесь особенно остро, ведь в загадочном кабинете Главы со странным бесконечным потолком чье-либо присутствие было определить так же легко, как одинокое дерево в пустоши.

- Мне…

- Нелепая ситуация, представьте себе, - Дебби вздрогнула, но повернуть голову, чтобы увидеть, кто это произнес, не посмела. Ведь этот голос она с легкостью могла определить.

«Питер?» - едва слышно подумала она, и уголки ее губ неуверенно поднялись вверх.

Он стоял прямо позади нее. Девочке стало не по себе.

- Это не стоит вашего внимания, - продолжила фигура. – Всего лишь неудачное перемещение в пространстве, не более.

«Подыграй мне», - услышала в голове Дебби. В ее глазах заплясали озорные огоньки.

- Да, нас чуть было не сбила электричка. Было так страшно. Я подумала в тот момент, как бы это выглядело, если бы мое тело стало вдруг осязаемым, - девочка звонко рассмеялась.

- Неточность в просчетах координат, моя ошибка. Пришлось быстро принимать решение и совершить новый прыжок. Наверно, поэтому вы на мгновение потеряли меня из поля зрения, - «Питер» беззвучно поклонился.

- Хм, Сорок седьмой, снова ты? Впервые признаешь, что просчитался, как необычно для тебя, - донеслось до пары фигур.

- Никогда не поздно начать исправляться, - заметил Наблюдатель и снова учтиво поклонился.

«Нет, это не может быть Питер. Тот бы никогда не встал на сторону Главы», - радостное чувство, подкатившее к грудной клетке, резко оборвалось, заменившись глубоким разочарованием.

- Может быть, вы желаете узнать, как продвигаются результаты наблюдений? – не дождавшись ответа, фигура обогнула застывшую в изумлении девочку и осторожно направилась к письменному столу.

Теперь она смогла поднять голову и вглядеться в силуэт «незнакомого Питера». Нет, внешне это точно был он, ее любимый Наблюдатель, но его манера говорить и неспешная гордая походка несколько отличались от по обыкновению нетактичного и более вольного в движениях Питера. Мужчина улыбнулся Дебби вслед – ее пухлые щечки от чего-то зарделись. Лицо, хоть и скрытое маской, тоже не выдавало постороннего человека: эти губы и подбородок Дебби знала куда лучше других. Но… нет, ее Наблюдатель не умел так улыбаться.
Мужчина неслышно положил на край стола белую тетрадь.

- Мне это сейчас неинтересно, - прервал быстрый ход ее мыслей голос. – Можете идти.

«Питер» быстрым движением положил тетрадь во внутренний карман пиджака и безмолвно схватил Ключницу за руку.

​

Дебби не помнила, как покинула комнату. Уже позже, инстинктивно следуя по длинным коридорам за Наблюдателем, она смогла прийти в себя. Но молчала, зная, что уши у здешних стен особенно чувствительны. Потом они снова куда-то завернули, еще и еще, пока девочка не поняла, что прямо за ней захлопнулась дверь.
Наблюдатель с облегчением откинулся на кушетку и с интересом огляделся. Потом без всякого страха снял с себя маску и устало произнес:

- Эти маски такие тяжелые, как они их носят все время!

Дебби с ужасом попятилась назад, но за ней была лишь дверь, повернуть ручку которой она была не в состоянии. Поэтому она беззвучно всхлипнула, стараясь не заплакать.
- Кто ты? – шепотом произнесла она, но совершенно не услышала своего голоса. Стало еще страшнее.

- О, дитя! Извини, не хотел пугать тебя своим видом. Мне самому непривычно это тело.

- Маску… нельзя… снять, - выдавливая из себя каждое слово, ответила Дебби.

- Ах да! Извини, забыл, - мужчина очаровательно улыбнулся и поспешно скрыл свое лицо. – Так лучше?

Дебби заплакала.

- Ну что ты? Перестань! Эм… ну хочешь, фокус покажу? Вот, смотри, ты же видела меня таким?

Дебби потерла кулачком заплаканные глаза и посмотрела прямо перед собой. Мужчина, одетый в черное, своим появлением пошатнул теорию абсолютного белого в комнате, контуром выделяясь в ярком свете.

​

- Приближенный? – воскликнула она.

- Что ты недавно говорила своему другу?

- Приближенные могут принимать тысячи обличий!

- Верно, - улыбнулся он, возвращаясь обратно к образу Питера и поправляя рукава пиджака.

Девочка озадаченно уставилась на Приближенного. Потом вдруг отрицательно закивала головой и резко отвернулась.

- Нет, ты не можешь быть им! Я сразу это заметила!

- А кто говорит что я – это он? – удивилось существо, касаясь ее плеча.

- Тогда где? Где Питер, что ты с ним сделал? – Дебби снова заплакала, но крепко прижалась к Приближенному. Удивительно, но он был таким теплым, что ей тут же стало легче. Его спокойная энергетика обвила девочку длинными лентами, переплетаясь с ее беспокойными мыслями, унося все тревожное прочь.

- Твой Наблюдатель сейчас там, где должен быть. Хотя, признаться, мне этого совершенно не хотелось. Мы еще навестим его, если ты того пожелаешь.

- С ним все хорошо? – смотря снизу вверх, отстранилась Дебби.

- Этого я сказать пока не могу, но, думаю, все будет нормально. Гораздо важнее то, что творится у вас здесь, в отделе Наблюдателей. Признаться, меня немного волнует нынешнее положение дел, - Приближенный вернулся на кушетку и небрежно пролистал несколько книг, располагавшихся на краю письменного стола. – Твой Наблюдатель действительно очень странный, неужели он все это читает?

- Наверно, - пожала плечами девочка. – Питера сложно увидеть где-то кроме библиотеки или этой комнаты... БЫЛО сложно увидеть. Но, постой, Приближенный…

- Прошу не называть меня так. Просто Лу.

- Лу?

- Мне тоже не нравится ваше обобщенное «Приближенный», как и для твоего Наблюдателя «Наблюдатель» или «Сорок седьмой». Животному тоже вряд ли понравится, если ты назовешь его животным, в этом обозначении вида нет ничего живого и индивидуального. Почтительно к нам обращаться именно обезличенным словом, но меня это очень раздражает… Боюсь, я долго буду привыкать к этому образу, - Приближенный снова отвлекся, чтобы снять с себя маску и потереть уставшую переносицу.

- Ты с легкостью снимаешь ее, - Дебби с грустью опустила глаза. – Я никогда не видела Питера без маски.

- А тебе хотелось бы? Подойди ближе.

Девочка робко проделала несколько шагов и коснулась Приближенного. Черты лица, лица Питера, хоть и были ей прежде незнакомы, легко угадывались в облике Приближенного. Возможно, в своем воображении девочка рисовала несколько иные скулы, чуть более прищуренные глаза и менее изогнутые брови. Но в остальном этот Питер нисколько не отличался от воображаемого, а местами даже был более хорош. Лу нравился ей все больше и больше.

​

- Скажи, а настоящий Питер действительно выглядит так? – между прочим заметила она, нежно касаясь его щеки.

- Возможно. Моя способность копирует полный образ увиденного объекта, сканирует тело насквозь. Так что с большой долей вероятности сейчас я даже более похож на твоего Наблюдателя, чем он на себя самого, - Приближенный улыбнулся.

- Значит, и мной ты стать можешь? – засмеялась Дебби.

- Вполне, - поддержал ее Лу, тут же став зеркалом самой девочки. – Вот только быть девочкой мне очень непривычно. Я бы даже сказал, стыдно.

Второе «я» Ключницы неторопливо прошлось по комнате и покружилось вокруг своей оси. Дебби восторженно захлопала в ладоши.

- Маленькой быть тоже довольно весело, снизу мир кажется шире и больше, - констатировал факт Лу. - Ну что, нравится?

- А еще в кого можешь?

- Ну все, хватит! Не раскрывать же всех секретов, - возвращаясь обратно к форме Наблюдателя, Приближенный присел в кресло. Лицо его стало непривычно серьезным. – Послушай, Дебби. Ты умная девочка и наверно догадалась, что я здесь не просто так.

- Да, - Ключница согласно кивнула. – Еще когда услышала тебя в кабинете Главы.

- Собственно, по большей части я здесь из-за него. Сорок седьмой был лишь предлогом, чтобы попасть в ваш мир…

- Ты же правда не сделал с Питером что-то ужасное? – Дебби, храбрясь, крепко сжала ладошками его запястья.

- Он сейчас в безопасности. В гораздо большей, чем если бы продолжал оставаться Наблюдателем.

- Ты сделал его смертным? Человеком? – встрепенулась девочка, от удивления раскрыв глаза.

- И ничего-то от тебя не утаишь… Нет, человеком его пока назвать нельзя. До тех пор, пока он все не вспомнит. Это временно, пока не разберусь с грядущими делами. Вечно держать его в теле смертного не в моих силах, но, думаю, это сможет его чему-нибудь научить.

- Его научить? Он вряд ли продержится там больше суток. Питер слишком взрослый, чтобы быть полностью самостоятельным.

- Не волнуйся, я стер его память.

- Что? Значит, он теперь и меня не вспомнит? Как же быть? Нужно срочно вернуться к нему, я хочу его видеть! – она сдвинула бровки.

- О нем уже позаботились.

- Кто?

- Этого тебе знать пока не обязательно, ты отходишь от сути вопроса, любопытное дитя. Лучше скажи мне другое: как долго в вашем отделе присутствует новый Глава?

- Что значит «новый»? Он всегда был один, сколько себя помню. Мы существуем вне земного и небесного времени, поэтому я… не знаю.

- Ясно, он до вас добрался.

- Кто добрался?

Приближенный резко помрачнел.

- Не знаю, но обязательно выясню. Надеюсь, ты поможешь мне? – он ласково сжал ее ладошки в своих больших теплых руках.

- Сделаю все, что потребуется! Служу Небесам! – звонко прокричала Дебби.

- Ну-ну, никаких Небес в моем присутствии, пожалуйста. Все же, я простой Приближенный, один из многих.

- Хорошо, Лу!

- Итак, начнем мы, пожалуй, с вашего банка данных. Можешь меня туда отвести? - со всей готовностью Приближенный встал и манерно поправил бабочку под белым воротничком.

- Да… Только прежде, пожалуйста, надень ее, - девочка протянула ему маску, едва сдерживая смех.

- Нет, я точно не привыкну к этому образу, - почесав в затылке, виновато заметил Лу.

***​

«Странное чувство не покидает меня. Эти двое… А, впрочем, все равно. Даже если этот выскочка проник сюда, я смог все предвидеть», - Он довольно оперся спиной на стул, стирая из воздуха недавний образ происходящего в комнате Наблюдателя номер Сорок семь.

- Я слышал тебя, можешь выйти, - тихо произнес мужчина, но слова его в воздухе казались куда сильнее звука самого сильного грома. Правда, зависнув, они тут же улетели вверх, под потолок.

- Вы поразительны, - пепельная блондинка, сдержав улыбку, поклонилась.

- Каковы результаты?

- Как вы и предполагали, все прошло замечательно. За исключением…

- Ну, что не так?

- Вмешалась девушка. Здесь ничего нельзя сделать, я не могу влиять на судьбу. В тот момент, когда я написала ваши слова, дальнейшие строки уже невозможно было исправить, они писались сами собой…

«Судьба… Почему это простое стечение обстоятельств нельзя стереть или изменить…»

- При удобном моменте, пожалуйста, вернись к нашему плану, Кэтти. Без тебя я не смогу действовать дальше.

- Непременно, сэр, - довольно кивнув головой, ответила Случай и быстро испарилась в голубоватой дымке.

«От чего так неспокойно… В груди что-то сжимается, а разум замутнен? Нужно как можно скорее положить конец затянувшейся игре. Сорок седьмой…Почему даже сейчас ты не перестаешь быть для меня помехой?» - вглядываясь в личное дело Наблюдателя, он со злостью ударил кулаком по столу.

​

От автора

Прошу прощения за очень долгий перерыв. С моей работой не представляется возможным выпускаться чаще раза в полгода) К тому же я текст пишу по ходу и работаю над серией только тогда, когда почти допишу следующую после нее главу. Признаться, в этой серии обработку делала как метеор - 3 дня всего ушло, поэтому не везде до конца дорисовала складки на одежде, ну да ладно. А знаете, что я теперь ненавижу? ВОЛОСЫ! Белые ВОЛОСЫ. Их рисовать оказалось настолько сложным, что они везде разные получились, даже по цвету (не смотря на то, что это белый, просто серо-черно-белыми я их нарисовать не могла, приплетались разные оттенки). Позавчера отключали свет, но белые волосы успела нарисовать, а то б психанула и забила бы) Никогда, пожалуйста, не повторяйте попытки криворукого садиста испортить себе жизнь! Надо довольствоваться скрин-артом наверно, волосы - это жесть! Приятного прочтения!

 

[Ornela]

Сериал не пополнялся более шести месяцев. Тема закрыта, перенесена в Архив.