Стоя у окна заполненной тяжелым цветочным ароматом гостиной, Элетта Венченти, «золотая девочка» Концерна, с которой вся состоятельная молодежь города брала пример вопреки желанию своих родителей, делала вид, что смотрит на проплывающую под окнами гондолу. Город, все еще охваченный безумием Карнавала, праздновал День Всех Влюбленных. Музыканты, сидевшие в лодке, настраивали инструменты и перекидывались грубыми шутками, соревнуясь в том, кто больше смутит сопровождавшего их юношу. В этом году вновь стало модно исполнять серенады под окнами возлюбленных, подобно венецианцам из давно ушедших эпох.
Оба выхода из комнаты были заблокированы полицейскими. Как и положено сотрудникам Концерна в присутствии члена семьи Венченти, они вели себя почтительно и изо всех сил старались походить скорее на почетный караул, чем на тюремщиков, но Элетту было сложно обвести вокруг пальца соблюдением внешних приличий. Тихо закипая от ярости и ощущая чей-то взгляд на своей спине, девушка сохраняла скучающий вид и ждала. Ее сторожа сохраняли молчание.
Прошло почти полчаса, пока на лестнице, наконец, не зазвучали шаги. Полицейские вытянулись по струнке, и Элетте едва удалось подавить раздраженный вздох. Странно было бы предполагать, что подобный фарс станет устраивать кто-либо кроме ее
любимого родственника, но надежда умирает последней, не так ли? Девушка скрестила руки на груди и развернулась к двери, готовясь к долгому и потенциально неприятному разговору. Вошедший в гостиную мужчина был воплощением всего, что она ненавидела в Концерне.
– Дядя. Какой сюрприз, – Элетта даже не попыталась скрыть издевку в голосе. – С каких пор в нашей семье допустимо назначать встречи с помощью ордера на арест?
Джованни Венченти, CEO Концерна, владелец ключей от города и, таким образом, глава «цивилизованного мира», смерил свою племянницу равнодушным взглядом и кивком головы отпустил полицейских:
– Оставьте нас.
Ожидая, пока в помещении не останется лишних ушей, сеньор Венченти прошелся по гостинной, осматриваясь вокруг. Прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз переступал порог дома своей племянницы – несмотря на то, что она была его наследницей, между двумя ветвями семьи никогда не было большой любви. В конце концов, глава концерна остановился у журнального столика, утопленного в букетах свежих цветов. Джованни дотронулся до одной из роз и наклонил голову, чтобы прочесть имя на приложенной к букету визитной карточке.
«Инспектор Лазаро Ферри».
Часть сортов мужчина опознал как выращиваемые в оранжереях Венеции – плоды передовых достижений науки, брошенных на службу чьей-то блажи. Остальные, по всей видимости, были импортированы из колоний. Поклонники Элетты вложили целое состояние в цветы, которые увянут, в лучшем случае, через неделю. Не смотря на то, насколько наследница разочаровывала его во всех остальных областях, Джованни был вынужден отдать ей должное – венецианцы обожали свою
золотую девочку. Осуждали, не без того – особенно старшее поколение, обсуждали за спиной, но в конечном итоге все равно следили за каждым ее шагом с восхищением. Мало кому из Венченти удавалось этого добиться.
– Это так предупредительно с твоей стороны, дядя – не только сорвать мое свидание, но притащить полицейских в мой дом, – пока глава Концерна наслаждался розами, Элетта продолжала бушевать. – Что дальше? Домашний арест? Обыск? Я просто
мечтаю о том, чтобы какие-нибудь люди перевернули тут все вверх дном, заглянули под каждый ковер, передвинули мебель, переворошили ящики с моим нижним бельем. Это было бы
восхитительно!
–
Дорогая племянница, возможно, в следующий раз ты не станешь игнорировать мои более деликатные попытки назначить встречу с тобой, - в ровном голосе сеньора Венченти было невозможно прочитать какие-либо эмоции. – И в этот раз я пытался сначала прибегнуть к другим средствам. Ты не можешь этого отрицать.
Девушка поджала губы:
– Моя мать узнает об этом.
– Не сомневаюсь. Впрочем, я готов встретить гнев небожительницы, – оставив цветы в покое, Джованни сделалв сторону диванов приглашающий жест, который остался проигнорирован. – Нам нужно поговорить о докторе Реньер.
Элетта ахнула и усилием воли сдержала первый попытавшийся вырваться комментарий.
– Теодора мертва, - не смотря на все приложенные усилия, голос девушки немного дрожал. – Океан забрал ее, когда она работала на одном из твоих. безумных. проектов. Как на счет того, чтобы оставить ее покоиться с миром?
– Мои извинения, - мужчина позволил себе улыбнуться уголками губ. – Я имел в виду ее сестру.
– Андреа? Мы едва знакомы.
– Не многие жители Венеции могут похвастаться и этим, – глава Концерна пристально наблюдал за эмоциями на лице своей наследницы, читая в них больше, чем Элетте хотелось бы ему рассказать. – Если, конечно, не считать мертвецов.
Не в силах больше стоять на месте, Элетта оттолкнулась от подоконника и стала мерить шагами расстояние от стены до стены вдоль высоких окон. Пытаться одновременно успокоиться и проанализировать ситуацию, которая могла повлечь за собой столь странный вопрос, было сложно. Упоминание Теодоры вернуло боль от потери подруги так, будто новости о ее гибели пришли вчера, а не больше года назад. Шампанское, выпитое на свидании, и еще не успевшее выветриться из головы, тоже не помогало.
– Почему сейчас? – наконец спросила Элетта.
Джованни удовлетворенно кивнул – девочка училась быстро. Возможно, она все же не будет абсолютной катастрофой в качестве главы семьи, когда тому придет время.
– Что тебе известно о проекте Submerged?
Сердце девушки рухнуло в пятки во второй раз. В рамках закона, ей ничего не должно быть известно о проектах этого уровня секретности, даже сам факт их существования. Конечно, Элетта была наследницей своей семьи, Концерна и всех его тайн, но она уже видела, как ее родственники исчезают, узнав тот или иной секрет раньше времени. Девушка перестала мерить комнату шагами и посмотрела своему дяде в глаза, обнаружив лишь то, что все еще не в силах прочитать на его лице никаких эмоций.
Спустя несколько бесконечно долгих секунд ее брови удивленно взлетели – Элетта неожиданно осознала, что впервые кто-то из старших родственников предлагает то, что венецианцы прозвали «танцем Венченти» – совершенно особенный тип разговора и интриги одновременно, в котором участвующие стороны принимают как данность то, что им придется разгласить информацию, которая может их уничтожить, и то, что если эта информация не будет разглашена, то под угрозой уничтожения окажется благополучие всей семьи.
– Так называлась подводная лодка, на которую ты сослал работать Теодору и ее сестру, – голос девушки вдруг стал бесцветным. – Изолированный исследовательский проект – что-то слишком опасное и непредсказуемое, чтобы заниматься этим в Венеции, полагаю.
Джованни удовлетворенно кивнул:
– Что-то еще?
– Учитывая, что помимо ученой степени в компьютерных технологиях, Теодора была одним из лучших сайферов Концерна, а ее сестра – нейрохирург, проработавший несколько лет под началом моей матери на Станции 7… я даже не хочу предполагать, чем они могли заниматься совместно, – Элетта покачала головой. – И это без учета того, что в этом проекте должны были работать и другие ученые.
– Неплохо для начала, – мужчина поднялся из кресла и подошел к своей племяннице, прежде чем легким жестом развернуть в воздухе дисплеи с информацией о проекте. – Но для понимания всей полноты нашего положения тебе понадобится знать больше.
Девушка неуверенно кивнула и начала читать. По мере того, как строки кода пробегали перед ее расширяющимися глазами и схемы разворачивались, раскрывая свои секреты, Элетта начала чувствовать, как у нее холодеют руки. К моменту, когда она убедилась в том, что под кодовым именем Submerged скрывалось именно то, во что ей не хотелось верить, липкий ледяной ужас надежно поселился на границах ее сознания.
– Этот проект был закрыт, когда я была еще в школе, – в детстве ей снились кошмары о нем. – Он не может…
не должен быть восстановлен!
– И тем не менее, это уже произошло, – глава Концерна стоял ровно, спокойный, словно гранитная статуя. – Если бы члены нашей семьи никогда не шли на риск в вопросах науки, то мы не оказались бы там, где находимся сейчас. А Венеция была бы погребена глубоко под водой, вместе с большей частью остального мира.
– Меня не интересуют доводы, которыми ты успокаиваешь свою совесть! – голос Элетты едва не сорвался на крик. – Из-за этого проекта погибли люди! Десятки, если не сотни людей! Три квартала Венеции, о которой ты якобы так печешься, ушли под воду! Когда мой отец закрыл проект и наложил вето на исследования в этой области, у него были все причины, чтобы…
– В данный момент это не имеет значения, – глава семьи прервал свою наследницу, и новым жестом вывел на дисплеи новую информацию. – Подводная лодка, на которой находится поект, была украдена у Концерна. К несчастью, именно теми людьми, которые могут понимать, с чем имеют дело.
На другом конце города, в темном помещении без окон, куда доносились приглушенные звуки клубной музыки, трое человек следили за разговором с помощью пары «жучков» – одного, прикрепленного к хрустальной люстре под потолком гостиной Элетты Венченти, и второго, спрятанного в кулоне, красовавшемся на шее золотой девочки. Точно так же, как и наследница Концерна, эти трое внимательно смотрели на дисплеи, и точно так же, как она, они на некоторое время потеряли дар речи.
«Если остальные члены семьи узнают, что ты это допустил, дядя, – голос Элетты звучал слегка искаженно, но все еще был узнаваем. –
Это будет последний день твоей жизни».
– Святая корова… – прошептал один из хакеров.
«И это тоже сейчас не имеет значения, – откликнулся голос Джованни, также искаженный динамиками. –
О возможных последствиях произошедшего мы можем порассуждать после того, как подводная лодка вернется в родную гавань».
– По крайней мере, теперь мы знаем, куда пропал Тиль, – отметил другой.
Девушка с рыжими волосами, заплетенными в косы и собранными в узел, покачала головой и немного увеличила дисплей перед собой, по диагонали пробегая глазами бесконечные строки официального досье братьев Майерс.
– Нужно придумать, как с ними связаться, – в ее бархатном голосе слышался какой-то надлом. – И чем скорее, тем лучше.
«Что на счет Андреа? – раздался из динамиков очередной вопрос Элетты. –
Какова ее роль в произошедшем?»
«Я рассчитываю на то, что мы сможем понять это вместе, – на дисплее перед хакерами отразилось несколько окон с новой информацией, в основном касавшейся доктора Реньер. –
Она – единственный участник проекта, оставшийся на борту. Остальные находятся в карантинной зоне на Станции 1, под наблюдением врачей, пытаются восстановиться после того, что очевидно напоминает атаку псионика. На данный момент мы предполагаем, что доктор Реньер находится на судне в качестве заложника, но…»
«Но тебе нужно знать, могли ли у нее быть причины помочь Майерсам украсть Submerged?»