Зал малого совета был тесным и мрачным, как большинство помещений в замке. Малочисленные окна и толстые стены. Такова цена за прочность несокрушимого оплота. Но невозможность определить, наступил ли рассвет, раздражала. Этой ночью время текло, как вода, и Алану не хотелось оставлять надолго двух проклятых.
- Погибли люди, ты не справился, - несколько обыденно произнёс король, словно в замке каждый день погибают гвардейцы.
Отчёт, лежащий на столе, заслуживал большего внимания.
- В любом случае её присутствие даёт нам гарантию на отсрочку войны, - попытался парировать Алан.
- Запугивание Мелантийского шпиона не стоит стольких жизней, - отмахнулся Анрэй Тэреган. – Её наказание ты сам приведёшь в исполнение – это твой долг, если ты не забыл.
- Тогда вынеси приговор, - оскалился Алан, на мгновенье забыв, что перед ним король.
- Смертный, - вызывающе резко кивнул головой старший мужчина, и оскал его сына тут же растаял.
- Она контролирует Норана, ты рискнёшь убрать её сейчас? – не унимался младший Тэреган, пытаясь напомнить отцу о безысходности и выдавая свой последний довод в защиту проклятой.
События минувшей ночи доставили проблем. До сих пор, обстоятельства складывались в пользу Алана, но девчонка умудрилась всё испортить. Он знал что привести проклятую из чащи – это сумасшествие, и она лишь оправдала это знание. С самого начала будучи не похожей на проклятых, которых удавалось выслеживать в Гельтоне.
Теперь стало окончательно ясно, что готовности к её непредсказуемости недостаточно. Сначала она преданно и доверчиво смотрит прямо в глаза, улыбается и кивает, соглашаясь со всем, что ей говорят. Потом идёт и, не раздумывая, убивает нескольких солдат.
Глупо было винить в случившемся служанку. Не будь её, Алан, может,и узнал бы, что девчонка знает древнее гельтонское наречие, но вряд ли ему удалось бы своевременно заметить её непереносимость прикосновений, и тогда жертв могло быть больше.
Если первое и было полезным сюрпризом - то второе являлось проблемой, причины которой было бы неплохо выяснить.
Вчера вечером они были достаточно близко друг к другу, но девушка без проблем выдержала даже самые грубые прикосновения. Чего не скажешь о ее знакомстве с Нораном.
У Алана были кое-какие мысли на этот счёт. Если он стал исключением, значит, реакция связана с её способностями. Но с какими? Ордену ещё не встречались проклятые, которые проявляют несколько талантов. Обычно они концентрировались на чем-то одном, но в этом одном равных им не было. Поэтому понять Мириссу было особенно сложно.
Да и то, что он сам стал исключением в случае с этой особенностью у девушки, только добавляет проблем.
- Ты говорил, что она не владеет своей силой, - припомнил старший Тэреган слова своего младшего сына.
- Я от своих слов не отказываюсь, - ответил тот и помедлил перед тем, как продолжить.
Стоило тщательней выбирать слова при разговоре с отцом, он не должен ничего заподозрить. Чем примитивней объяснение, тем лучше.
- У неё это на инстинктивном уровне. Видит опасность – убирает опасность, ты сам всё видел.
- Что скажешь ты, Ристард? – обратился король к старшему сыну, который всё это время молча наблюдал за перепалкой своих родственников.
- Согласен с братом. От мальчишки было проблем куда больше, чем на данный момент с этой девкой. Но убийства нельзя оставить безнаказанными.
Воцарилось молчание. Не раздумья стали этому виной, а недоумение. Ристард Тэреган редко позволял себе сочетание слов «согласен» и «брат».
- Думаю, что... – одновременно начали король и его наследник, но второй резко замолчал, уступив слово первому.
Старший же Тэреган кивнул, позволяя первым высказаться сыну.
- Думаю, что лучше для нас всех было бы переместить проклятых в башню порядка.
- Исключено, - тут же отрезал отец с неестественным для него напором.
- Почему? – поинтересовался Алан, которому идея брата пришлась по нраву.
Он не понимал, почему отец так ревностно охраняет идею о том, что Норан и Мирисса должны находиться в замке. Где нет никого, кто мог бы противостоять им без вреда для окружающих. Не считая Алана, который в последнее время зачастил со своим пребыванием в королевском чертоге.
- Исключено, - более твердо повторил король, давая понять, что больше не стоит развивать эту тему.
Два брата переглянулись и почти синхронно закатили глаза.
- Оставь ей жизнь, на этот раз я возьму её на короткую цепь, - заверил Алан отца и заметил, как на лице того дрогнул уголок губ.
- При условии, что её цепь будет очень прочной, - выразительней обычного проговорил Тэреган старший, и Алан вопросительно на него взглянул.
Ему показалось или отец воспринял его слова буквально?
- Почему ты удивляешься? – на этот раз открыто усмехаясь, произнёс он. – Ты сам заикнулся про цепь.
Король отказался сажать проклятую за решётку, но на цепь посадить согласен. Чего он добивается?
- Ты шутишь? – Алан усомнился в серьёзности слов своего отца. – На поводке её водить, как собаку?
- Я не стану выносить приговор проклятой во всеуслышание. Поводок или казнь, это ты можешь решить сам. В дела ордена также не стану вмешиваться, - король испытующе посмотрел на младшего сына. - Несколько гвардейцев погибло, спасая из огня обитателей замка. Вот что произошло минувшей ночью.
Глядя отцу в глаза, Алан готов был поверить, что всё было именно так, как он говорит. Несмотря на то, что видел совсем иную картину. Примут ли это на веру остальные непосвященные обитатели чертога? Элитная гвардия, которой известно о Норане, забила тревогу и первым делом бросилась эвакуировать третий этаж, на котором проживают и те, кому неведомо о проклятом мальчике.
Гвардия действовала точно по предписаниям, первостепенной их задачей является обеспечить безопасность жителям замка, а уже после в случае отсутствия кого-то из ордена порядка в замке уничтожить источник опасности самостоятельно. Или хотя бы попытаться. Но поверят ли спасенные в то, что вся суматоха была вызвана обычным пожаром?
***
- Я Норан Тэреган, - деловито произнёс мальчик. - Веди себя уважительно, я не позволял тебе садиться.
- Да что ты говоришь? – удивилась женщина и прыснула от смеха, нарочно придвинувшись ближе.
- Я сказал, что не позволял тебе...
Мальчишку прервал лёгкий шлепок ладонью о подбородок. Его зубы характерно клацнули при этом, к его счастью, он не прикусил язык. Расширенными от удивления глазами он уставился на женщину...
- Да как ты смее...
Снова шлепок, и зубы вновь клацнули.
- Буду продолжать, пока не прикусишь язык, - улыбнулась девушка.
Сейчас она была рада предусмотрительности Алана, который оставил ей свои кожаные перчатки на «всякий случай». Кажется, он заметил, что она испытывает трудности, прикасаясь к кому-либо, кроме него. Перчатки были большими и неудобными, они явно были сшиты на мужскую руку. Поэтому девушка надела только одну, этого ей должно хватить на «всякий случай».
- Ты же никто, - презрительно сощурил глаза стервец.
- Тогда попробуй игнорировать меня, - самодовольно заключила «никто» голосом, который явно давал понять, что игнорировать проклятую не выйдет.
Мальчик замолчал, но глаза его всё ещё были презрительно сощурены, а бровь приподнята.
Девушка вновь слабо улыбнулась. Она уже насмотрелась в замке на эти перекошенные лица. Люди выглядели забавно, даже не подозревая об этом.
Но в отличии от остальных, этот мальчик ей нужен. Только он может объяснить девушке про то, что с ней происходит. Всю ночь он вопил о том, что его сила заперта и он не может её использовать. И то, что для маленького рыжего проклятого стало трагедией, для всех остальных посвящённых обитателей замка стало огромным облегчением.
- И чего ты хочешь от меня? – потребовал маленький человек.
- Научи меня, - со всей серьёзностью попросила проклятая.
- Чему? – ещё выше взлетела рыжая бровь, а глаза стали ещё уже.
- Использовать это, - Мирисса посмотрела на свои раскрытые ладони и вспомнила: она стоит на лестнице, будто отгораживаясь руками от своих преследователей. Что-то вырвавшееся из неё бьёт по гвардейцам так сильно, что отбрасывает их на несколько шагов. Они падают и замирают.
Девушка усмехнулась, разглядывая картинки неожиданно нахлынувших воспоминаний, но усмешка растаяла, как только на одной из картин перед ней предстал Алан. Она больше никогда не попытается причинить ему вред.
- Ты заперла мой дух, - завопил рядом высокий голос, согнав пелену воспоминаний.
Когда она взглянула на него – то не увидела на его лице новых эмоций.
Вскочивший на ноги мальчик с вызовом смотрел на женщину перед собой.
- Я, - ткнул он себя пальцем в грудь. – Не буду помогать тебе.
Он протянул этот же палец ко лбу девушки, но та стремительно перехватила его руку, стараясь предотвратить касание.
Волна вспыхнувших эмоций спровоцировала рвотный рефлекс, который проклятая тут же подавила. Только тогда она поняла, какую совершила глупость, схватив мальчика рукой, не одетой в перчатку.
Рыжеволосый вырвал руку и отпрянул в молчаливом испуге. Заметив это, Мирисса сделала вид, что ничего не произошло. Она встала, чтобы он смотрел на неё снизу вверх.
- Как хочешь, - безразлично произнесла она. - Я всё равно не смогу вернуть тебе твою силу, не научившись использовать свою.
***
Они успели обсудить всё, что случилось этой ночью, но как только Диглан напомнил Алану о Туноре, тот закрылся от разговоров.
Было не привычно совещаться с ним вне башни порядка, да ещё и тет-а-тет. Обычно подобные обсуждения происходили только на территории ордена. На них присутствовали все рыцари порядка. Но теперь всё изменилось…
- На столе, - не оборачиваясь, произнёс Алан, оперевшись о решетчатое окно.
Было огромной удачей застать зал сборов элитной гвардии пустым. Диглана не угнетала мрачность замка так, как Мерта. И тем не менее, какой радостью было находиться в зале с огромным окном, по обе стороны от которого, словно защищая командора, заняли оборонительную позицию статуи богов войны - Сина и Сидды.
Мужчина осмотрел стол в поисках того, на что так неопределенно мог указать Алан. В первую очередь он заметил склянки с целительной жидкостью, такое их количество было сложно не заметить. Скорее всего, они были оставлены элитной гвардией, которая зализывала свои раны после жаркой ночи. Карту Диглан отмёл сразу, так как Алан запрещал рыцарям ориентироваться по ней, они должны были знать каждый закоулок Гельтона. Интересным наблюдением для мужчины было раз за разом заставать самого Алана раздумывающим над картой.
Помимо всего прочего, на столе оставался меньший пергамент, исписанный скорым почерком.
Рыцарь предвидел, что ему предстоит прочесть не самые приятные новости. Поэтому не удивился, что в Туноре вырезали несколько семей. Это было ожидаемо. Как только из пыльного города выведут защитников, там начнётся ещё более жёсткий беспредел, чем существовал при городской страже.
Наверняка король Анрэй знал, на что обрекает город с расцветающей преступностью, но, по его мнению, это было меньшее зло, нежели вторжение вражеской армии.
Диглан пробежался глазами по описаниям зверской расправы, докладчик из Тунора любил детали.
- Совет? - спросил черноволосый мужчина, вернув конверт на место.
- Куча баранов, - выругался Алан.
- Король? - понадеялся Диглан.
- Разделяет мнение парнокопытных, - сухо бросил командор.
Черноволосый рыцарь почувствовал протест, когда услышал подобное высказывание о короле, но промолчал.
- Все войска останутся у границ? - уточнил он.
- Именно.
Алан явно не был настроен на диалог, но нельзя сидеть на месте.
- Что предпримем? – мужчина выжидающе смотрел на своего командора. – Не хочешь наведаться в Тунор?
- От моего «хочу» ничего не зависит, - махнул Алан рукой, будто отмёл это недвусмысленное предложение куда подальше. – Эта девчонка умудряется создавать проблемы, даже когда я постоянно нахожусь поблизости. Что произойдёт, если я оставлю её в замке и отправлюсь в Тунор?
- Возьмём её с собой, - пожал плечами рыцарь.
- Рискованно приводить её в город, вспомни мастера Барвэла и его сыновей, - предостерегающе покачал головой Алан. – Если возьму её с собой, придётся водить за руку.
- Ты сам привёл её сюда, - наставнически произнёс Диглан. – Но не забывай, что не только ты можешь сдерживать её.
- Диглан, можешь хоть раз открыть рот и быть неправ? - вдруг беззлобно оскалился сын короля.
- Прости, - развёл руками тот, и его губы изогнулись в сдержанной улыбке. – Вряд ли такое возможно.
Внимание привлекла неожиданно распахнувшаяся дверь.
- Рыцари! – провозгласив, ворвался в залу Брани быстрым шагом подошёл к карте на столе.
На его голове уже не красовалась белая повязка.
Незваный гость отодвинул склянки с зельем и стал высматривать что-то на исчерченном дорожными линиями пергаменте. Рыцари переглянулись.
- Ты точно не ошибся дверью? – сложил руки на груди Диглан, который слишком трепетно относился к субординации, чтобы терпеть подобное появление рекрута, даже если тот является знатным отпрыском.
- Неа, - юноша развернулся в сторону хмурого брюнета и самодовольно улыбнулся.
- Объясни, - подошёл Алан к столу и указал на карту.
- Твой осведомитель из Тунора прислал еще одно письмецо, - хитро улыбнулся Бран. – Он уверяет, что ты, Алан, сейчас тут, - тонкий палец театрально указал нужную местность на карте.
На месте Алана Диглан бы хорошенько потрепал этого парня, хотя бы за то, что тот осмелился вскрыть личное письмо командора.
- А ещё он пишет, что ты это не ты, - Бран помахал перед публикой распечатанным конвертом.
Рыцари переглянулись, для них в этом кратком зрительном контакте состоялся целый диалог. Диглан взял парня за шиворот и потащил за собой к выходу, предварительно вырвав конверт из тонких пальцев и передав его командору.
- В подземелье ты слишком сильно ушиб голову, Бран, - сказал черноволосый рыцарь приглушённым голосом.
***
Когда мужчина зашёл в комнату, двое рыжеволосых созданий сидели напротив друг друга. Алан не горел желанием оставлять Мириссу с Нораном, но поспевший на горячее король настоял на том, чтобы проклятых заперли вместе, а Алан прошёл за ним на семейный совет.
- Алан, - не оборачиваясь, произнесла девушка.
- Ты идёшь со мной, - не утруждая себя приветствиями, позвал её вошедший.
Без лишних слов проклятая поднялась на ноги.
- Алан, - раздался высокий мальчишеский голос. – А я?
- Что ты? – непонимающе уставился на парня мужчина.
- Я больше не проклятый, - деловито произнес Норан. – Хочу выйти отсюда.
- Что? – не поверил Алан своим ушам.
- Что слышал, - огрызнулся ребёнок. – Выпусти меня отсюда.
Алан отмахнулся от парня и отступил за порог.
- Заприте, - скомандовал он гвардейцам, которые потрудились восстановить дверь сразу же после ночного инцидента.
- Ты пожалеешь, - крикнул рыжеволосый уже по ту сторону запертой двери.
Мужчина успел сделать несколько шагов, прежде чем осознал, что проклятая осталась стоять позади.
- Тебе нужно особое приглашение? – развернулся он к ней.
- Да, - сложила она руки на груди и пожала плечами.
Не было времени нянчиться. Он схватил её за руку, не заботясь о силе этой хватки, и повёл за собой. От его взгляда не скрылись выступившие за ночь синяки на её запястьях, кажется, вчера он перестарался.
Несмотря на его грубость, Мирисса не выглядела расстроенной, на её губах играла чуть заметная улыбка. Она была… довольна?
- Шевели ногами, нас ждут, - попытался он подогнать девушку, которая, словно специально, шла не спеша, а ему приходилось тащить её за собой.
- Почему не выпустить его? – подала она голос. – Он больше не опасен.
«Прекрасно», - закатил мужчина глаза.
Рядом с ним шла женщина, которую не волновали смерти нескольких человек от её рук, но волновал мальчик, который хотел убить её.
- Он хоть раз был за пределами этих стен? – задала она очередной вопрос.
Бесполезная болтовня. Им нужно быстрее выдвигаться.
- Оставайся в замке, - Алан отпустил её руку, и больше ему не пришлось тащить проклятую за собой.
***
Отец всегда говорил, что у неё талант. Порой казалось, что он гордится её способностями. Но Сиридвен не видела в этом повода для гордости. В то время, как остальные отцы следят за тем, чтобы их дочери выгодно вышли замуж или идеально вышивали своё родовое имя на приданом, отец Сиридвен с детства учил её натягивать и удерживать тетиву. А ей просто хотелось быть такой, как все.
Конечно, всё было не настолько плохо. К счастью, её воспитанием занимался не только отец. Благодаря матери девушка умела и вышивать, и танцевать, но охота, на которую она была вынуждена раз за разом выезжать с отцом, её утомляла. Сиридвен не убивала животных, даже смотреть на это ей было больно.
Она поёжилась, но на этот раз не столько от жестокости представленной картины, сколько от холода. И это было удивительно. Гельтон нельзя назвать тёплым краем, напротив, его по праву можно назвать домом холодных ветров. И если обычно Сиридвен со своей гельтонской выдержкой терпимо относилась к местной прохладе, нынешний день заставлял её время от времени дрожать от холода.
Странность заключалась в том, что чувствительная кожа не улавливала ни малейшего дуновения ветра, что для Гельтона было чем-то невообразимым. Что-то было не так, она чувствовала это, просто вдыхая морозный воздух.
Строгий взгляд отца напомнил о реальности, и охотница крепче сжала лук в левой руке. Она не ощущала себя всемогущей, было неприятно осознавать, что удерживать тетиву натянутой она может даже дольше, чем многие мужчины.
И если до недавнего времени отец мирился с тем, что она не стреляет в животных, то после напряжения, созданного Мелантой, он резко изменил своё отношение.
Сегодня на рассвете Сиридвен пришлось много раз пожалеть о том, что она поддалась на уговоры матери и посетила их родовое поместье, которое находилось недалеко от Тунора. Оно было намного меньше королевского чертога, поэтому избежать встречи с неожиданно прибывшим отцом было невозможно. Кто знал, что он тоже соизволит покинуть замок и вынудит свою дочь отправиться вместе с ним на охоту в северный лес?
- Ты же хотела накормить Тунор? - спросил он.
- И как это связано? - непонимающе уставилась дочь на отца.
- Добудь мясо своими руками, и я отпущу тебя в этот пристанище черни, - пренебрежительно бросил советник короля.
Девушка недовольно посмотрела на него, ей не нравилось, когда он так отзывался о своём народе.
Он являлся народным советником, избранником, вхожим в совет, но пренебрежение к низшим слоям общества часто сквозило в его речах.
Когда в поле зрения Сиридвен оказался серый олень, она поняла, что на этот раз свои желания ей придётся подкрепить действием. И сделать это надо своими руками. Она натянула тетиву и задержала дыхание.
Убить живое существо ради забавы и убить ради выживания - два разных поступка. Тем не менее, рука, удерживающая тетиву, дрожала. Не только от нарастающего напряжения, но и от волнения. Девушка выдохнула и расслабила руки, не решившись выстрелить.
Она ещё никогда не убивала. Если не считать пауков, попадающихся под её каблук. Но Сиридвен боялась их до ужаса. Ей казалось, не раздави она паука сейчас - ночью он приползёт к ней в кровать и будет ползать по её телу.
Девушка вздрогнула.
Даже этих пауков ей было жаль, и после того, как она забирала у них жизнь, всю ночь её съедала совесть. Ибо она убила маленькое существо из-за трусости.
Но сейчас ситуация другая.
«Ведь так?» - спросила она у самой себя.
Огромное количество семей в Туноре остались без мужчин. Несколько тарелок бесплатной горячей похлёбки им не помешает.
Девушка снова задержала дыхание и подняла лук. Мгновенье понадобилось для того, чтобы найти цель и отпустить тетиву, как только перо стрелы коснулось щеки. Но перед тем, как стрела вырвалась на волю, Сиридвен закрыла глаза, не желая видеть, как по её вине гибнет живое существо.
Вместо крика раненого зверя охотница услышала голос отца:
- Глупая, этот олень так или иначе сегодня станет нашей добычей, - после этих слов отцовская стрела в одно мгновенье нагнала убегающее животное.
***
- Сир, - обратился один из рекрутов к старшему рыцарю. – Остановка не помешает.
Бран не помнил новеньких по именам, но они уже успели его достать. Он молча наблюдал, как высокомерно Алан взглянул на рекрута, раскрывшего рот, а после и на всех остальных. Диглан, поймав этот взгляд, кивнул.
- Остановка будет недолгой, - спешившись, сообщил всем Алан.
Диглан обнёс небольшой участок земли камнями и сложил туда заранее подготовленный трут, накрыв его тонкими ветками. После чего Алан поджёг их с помощью подручных кремня и кресала. В завершение вся эта конструкция была укрыта достаточно толстым «почти» бревном, который грозился потушить разгоревшийся трут и ветки под ним, но вместо этого вскоре сам вспыхнул.
Бран изучающе смотрел на умелого Алана, который не замечал никого вокруг.
Диглан вынул из походной сумки мешочек с вяленым мясом и кинул его Алану. Тот, поймав припасы, выудил мясную пластинку, зажал её между зубов и, затянув мешочек, перекинул его назад черноволосому рыцарю. Рыцарь, повторив ритуал Алана, передал припасы рекрутам. Те взяли свою порцию и передали эстафету Брану, который сперва предложил провизию девушке, сидящей рядом. Она, не взглянув на него и словно не заметив его благосклонности, безразлично вынула мясную пластинку и аппетитно откусила от неё кусок.
Бран застыл, наблюдая за ней и понимая, что слово «откусила» здесь вряд ли подходит. Девушка отрывала зубами куски мяса так, как это делает хищник, расправляясь с добычей.
Сейчас её волосы были скрыты под накидкой, но Бран хорошо помнил густую гриву рыжих волн.
Он никогда не видел настоящих проклятых. Он не застал все ужасы войны с ними. События десятилетней давности прошли мимо сына народного советника. Как и все остальные дети высокородных, он был спрятан в безопасном месте. Об этом позаботился его отец.
Но если бы ему не пришлось сидеть взаперти, Алану бы не досталась слава защитника. Десять лет назад Бран смог бы защитить Гельтон не хуже. И во главе Ордена порядка сейчас был бы он, а не младший сын короля, которому всё легко даётся.
- Проклятый, который был замечен в Туноре, уже знаком Ордену, - послышался наставнический голос Диглана. – Благодаря своим способностям он смог скрыться от нас в прошлый раз.
- Какого рода его способности? – спросил светловолосый рекрут.
- Он может менять обличье, - ответил темноволосый рыцарь.
- Менять обличье? – переспросил рекрут, чьи волосы были цвета угля, как у Диглана.
Очень редкий цвет волос среди гельтонцев.
Бран презрительно фыркнул, но оставил своё мнение при себе. Что непонятно этому дубоголовому?! Менять обличье – значит изменить внешность. Обратиться другим человеком или боги знают, кем ещё.
Юноша сложил руки на груди и откинулся назад. Он слишком поздно вспомнил о том, что сидит на бревне, а не на кресле.
Падение на спину оказалось не столько болезненным, сколько унизительным, но юноша сжал зубы и вернулся в исходное положение.
Всеобщее внимание теперь было приковано к нему, только проклятая продолжала наблюдать за Аланом.
- В следующий раз возьми себе кресло, - посоветовал Алан, и Бран еле удержался от того, чтобы не скривить ему рожу.
Но Алан ожидал этого, испытующе глядя Брану в глаза. Блондин не доставил ему такой радости и просто отвёл взгляд, повернувшись к проклятой. Она улыбалась.
- Этот проклятый может изменять свою внешность, - подал голос Диглан и тем самым отвлёк всё внимание от неуклюжего юноши. – Внешне он может стать одним из нас или любым другим человеком, - терпеливый рыцарь пояснил суть вражеских способностей и вместе с тем вторил верным мыслям Брана.
***
Девушка воспряла духом, наконец заметив на горизонте город. Как же ей надоело ехать верхом, да ещё всего с одной остановкой на закате.
Отряд был в пути весь день и ночь, хотелось спать. Глядя на спутников, было сложно определить степень их усталости. Алан и Диглан ровно держались в седле и были полностью поглощены дорогой, лишь изредка перекидываясь парой фраз про загадочное существо, увиденное Мертраном и Браном.
Остальные трое, казалось, устали не меньше её самой. Незнакомцы, которые сверлили её взглядом всю дорогу, скорее всего, знали, что рядом с ними проклятая. Её убранные под тряпку волосы и накрашенные брови не сбивали их с толку.
Скачущий подле девушки Бран время от времени доставал из седельной сумки какую-то книгу. Когда Алан разрешал давать лошадям отдохнуть от галопа, у юноши была возможность почитать. Но после того, как двое скачущих позади рекрута заметили, о чём повествует эта книга, и в издевательской форме оповестили всех, что Бран читает о драконах, тот больше не доставал её.
Постоянные причитания блондина часто доносились до ушей Мириссы, и порой ей казалось, что он пытается заговорить именно с ней. Он не мог поверить в то, что они вшестером смогут поймать пусть и одного, но проклятого.
Похоже, ему неведомо, что Алан и в одиночку может справиться с этой задачей. Странно, что в дорогу взяли именно его, а не Мертрана, который вечно кружил в танце вокруг сына короля.
Брест недовольно фыркал и тяжело дышал, бока его уже давно стали скользкими. Но после того, как подобная скотина скинула девушку в яму, ей было не жаль коня, чего нельзя было сказать о себе.
От такой длительной скачки она несколько раз переставала чувствовать всю свою часть тела ниже пояса. Но понаблюдав за мужчинами и за их манерой держаться в седле, поняла секрет их выдержки. Большую часть пути они держались верхом, чуть привстав. Онемевшие конечности больше не беспокоили, но усиленное давление веса тела на ноги сказывалось болью в икрах. И какой, спрашивается, был смысл от езды верхом, от длительной прогулки ноги и то меньше устают.
Тяжелая одежда, обитая металлическими пластинами, не облегчала ношу. Волосы пришлось спрятать под накидку. Помимо всего этого Вэнона накрасила брови Мириссы, и, по её словам, их рыжина теперь не бросалась в глаза.
На всем этом настоял Алан, и крутить носом было опасно, он мог вовсе не брать её с собой, а сидеть в замке проклятой наскучило.
Тем не менее, что-то изменилось. Кажется, мужчина был разочарован в ней, и от этого знания ей было неспокойно.
***
Алан, скачущий во главе на чёрном мерине, закрывал второму рыцарю обзор. Длительный путь был уже позади. Путники останавливались лишь раз, чтобы дать отдохнуть лошадям и перекусить, но этого было мало. Потные бока гнедого взмылились – Мирный устал. Рыцарю было жаль животное, он не хотел загонять своего верного скакуна. Но осталось совсем немного, до Тунора было рукой подать.
- Лошадей оставим в пригороде? – обратился к нему командор.
- Так я буду за них спокоен, - согласился Диглан. - Оружием тоже светить нет нужды.
Рыцарю было нелегко раз за разом возвращаться в город, в котором он вырос. Вся его счастливая жизнь прошла в Туноре. Началась там и там же и закончилась.
Достигнув возраста воина, он сразу пошёл в городскую стражу, так как отлично умел махать мечом. Женился на женщине, которую знал и любил с малых лет. Семьи молодожёнов были крепко дружны, и их дети подозревали о том, что между родителями существует невысказанная договорённость. Когда настало время делать серьёзный шаг, стражнику были не нужны советы старших, он не медлил, а его избранница этого самого шага давно ждала.
Дети тоже не заставили себя ждать. И через некоторое время после рождения первенца возлюбленная Диглана уже носила под сердцем второго малыша.
Но счастью не быть вечным. В Гельтоне начали пропадать люди. Будущий рыцарь стал чаще задерживаться на посту, расследуя исчезновения в Туноре. Никаких следов или свидетелей, люди просто исчезали без вести.
Поднятый кулак командора заставил Диглана выкинуть лишние мысли из головы и сосредоточиться на мире вокруг себя.
Они прибыли в пригород.
Алан спешился, и для всех это послужило указанием следовать его примеру.
Какой-то худощавый парень принял у командора лошадь, а тот уже разворачивал только что переданный конверт.
- Нам в церковь, - заключил Алан, едва взглянув на рукописные буквы.
- Каков план? – поинтересовался черноволосый рыцарь, глядя, как его лошадь заводят в стойло.
- Да никакого, - усмехнулся Алан. – У нас нет людей даже для того, чтобы оцепить церковь.
- Это и не требуется, - со знанием дела произнес Диглан. – Церковные окна слишком маленькие, да и все решётчатые.
- Значит, просто заходим и решаем проблему, - слишком просто прозвучало из уст командора, но Диглан знал: на деле всё будет куда сложнее.
Когда все лошади были приняты худощавым конюхом, рыцари со своей спутницей отправились в город. За время их похода утренние сумерки сменил рассвет.
По мере их продвижения к церкви в тесных улочках постепенно начали толпиться прохожие. Они знали, что визит Ордена порядка означал одно – в городе проклятый.
То, что увидели приезжие, могло помешать их планам. Ворота церкви были открыты, а возле них толпились тунорцы.
- Он там? – подал голос всё это время неестественно тихий Бран.
Диглан был против его участия в этой поездке, но Мерт настоял на том, чтобы парня взяли с собой. Ведь самому блондину пришлось заняться рекрутами и временно занять место Алана на посту командора.
- Диглан, останься снаружи, - обернулся к рыцарю командор, после чего недвусмысленно кивнул на Мириссу.
Мужчина чуть заметно кивнул в ответ.
- Нет, - спокойно произнесла доходчивая девушка и сделала шаг вперёд, давая понять, что намеревается пойти за Аланом. – Если там проклятый, я тоже должна пойти.
- Это ещё зачем? – показательно удивился он. – Если можешь что-то, чего не могу я, покажи.
Проклятая некоторое время стояла, глядя мужчине в глаза, но в итоге отступила.
Диглан поймал её взгляд. Первый раз за всё время она обернулась. До этого момента её будто ничто не волновало. Она как верный пёс подчинялась Алану, смотрела только на него и шла за ним по пятам.
Её покорность не укладывалась в голове. Либо девчонка водит всех за нос, либо эти двое что-то скрывают. И если второе – то Диглан готов слепо довериться Алану, чего не сказал бы о первой причине.
Глядя на церковь, он снова вспомнил, что однажды слишком увлёкся расследованием. И забыл, что его жена может исчезнуть так же, как исчезали остальные люди. Однажды Диглан не застал дома ни её, ни своего сына. Именно тогда он потерял сон и полностью отдал себя поискам. Но не смог их спасти.
- Вы трое со мной, - махнул Алан двум способным рекрутам, которых Диглан отобрал лично, и Брану, которому уже не терпелось заняться хоть чем-то.
***
Как только мужчины из ордена загнали всех стоящих снаружи тунорцев в церковь и заперли за собой двери, в нос ударил запах жжёных трав. Это напомнило Алану о матери, которая любила жечь ароматные свечи, привезённые из Заморья. Её никогда не смущала культура других стран, она дружелюбно относилась к любым преданиям, традициям и религии. Даже сейчас она смогла бы в равной степени довериться как старым гельтонским богам, так и новому Создателю. В этом было их с Аланом различие.
«Вера бедняков, говорите?» - обвёл он взглядом золочёные канделябры и дорогую мебель. Люди приносили Создателю последнее, что у них было. Честный человек не может быть богат – так говорит этот единый Бог. Хотя чаще создавалось впечатление, что вся его благодетель заключается в губошлепстве его церковников.
Все скамьи пустовали, но огромное количество людей толпилось возле столов с едой. Редкое зрелище — подношение еды в тунорской церкви, и вряд ли инициаторами пожертвования были священники.
Пастырь стоял у центрального алтаря, склонив голову перед прихожанами, и пел свою священную песнь чистым звонким голосом. Он ни за что не оторвался бы от этого занятия и не поднял взгляд на вошедшего. Церковник в момент, когда его устами говорит создатель, не имеет права видеть мир зрением низшего создания, зрением человека.
Алан усмехнулся. Как люди сознательно могли верить в единственного бога, который во всех священных песнях принижал своих чад? В каждой строчке он указывал на греховную сущность любого, кто имеет плоть.
Но причина их веры была проста. Создатель дал нуждающимся то, что им было нужно в тёмное время. Когда десять лет назад Гельтон погрузился во мрак из-за проклятых, в эти тёмные земли пришли люди, несущие песнь своего Бога, единственного, не признающего никаких других.
За отречение от языческой веры, за крещение в своих священных источниках, за бесконечные молитвы и подношения он обещал надежду на то, что их пропавшие дети вырвутся из лап проклятых созданий. У принявших веру стало привычкой молиться своему новому и единственному богу, и со временем любые трудности стали приводить их в церковь. По мнению Алана, в церквях люди успокаивали лишь своё бездействие.
С самого начала это были сотни примкнувших к новой вере. Но за десять лет эти сотни выросли в тысячи. И сейчас две религии в Гельтоне тесно сосуществовали между собой в безмолвном соперничестве.
Не удивительно, что бог, дарящий надежду, так быстро обрёл признание, ведь местное божество куда суровее. Оно не даёт людям возможности молиться, не призывает к поклонению каким-либо идолам. В мирное время оно дарует лишь свою природу и за это не просит никаких молитв и ритуалов. Оно не дарит надежду. В неспокойные времена призывает лишь к борьбе. Потому что без борьбы не будет мира, и никакие молитвы, подношения и надежды этого не исправят.
Все прихожане почти синхронно обернулись на звук тяжёлых шагов. В их взглядах не было удивления, лишь интерес. Мужчина понял - он уже проходил здесь.
- Милорд? – позвал Алана вышедший в залу настоятель.
Мог ли Освин прикинуться настоятелем церкви?! Маловероятно: когда последний раз орден имел с ним дело, у проклятого уходили сутки для того, чтобы изменить собственную внешность, к тому же, он должен был постоянно концентрироваться на внешности, которую хотел приобрести. Лицо Алана он запомнил навсегда, не было ничего удивительного в том, что проклятый смог обратиться без его присутствия.
Но не стоит исключать того, что Освин изменился за прошедшие два года. Проклятые всегда совершенствуются.
- Мы совсем недавно говорили, - недоумение на лице настоятеля было вполне объяснимо.
- Где? – спросил Алан, приблизившись, чтобы никто другой не мог отличить его слов от общего шума.
Настоятель нахмурился.
- Вы пожелали остаться в покаятельной комнате, в одиночестве, - чуть склонил голову священник. – Не ожидал, что однажды вы придёте сюда на исповедь, поэтому мне было отрадно предоставить вам такую возможность.
Алан оглянулся. Освин мог быть всё ещё здесь. Стоит пройти в эту покаятельную. Сомнений в том, что Диглану хватит ума никого не выпускать из церкви, не возникало.
- Как вы здесь оказались? - непонимающе покачал головой настоятель.
- Где покаятельная? – прервал Алан священника и когда тот указал ему направление, то ни секунды не медлил больше.
- Никого не выпускать, - успел лишь на ходу бросить он рекрутам.
- Эээ, Алан, - раздался неуверенный голос Брана сзади, и по плечу командора несколько раз постучали пальцем, привлекая внимание.
Алан не спеша обернулся. Когда его глаза проследили за указательным пальцем высокородного отпрыска, он увидел того, кого здесь не должно было быть.
Потому что мне не менее приятно читать твои обновления, которые после этого появляются.
Поражаюсь твоему терпению работать с костюмами и декорациями выбранного стиля.
Подставит же, гадёныш, даже если не хочет этого, как подставил с Освином по глупости и легкомысленности. Но в том эпизоде, когда Бран позволил себе ослушаться приказа, есть частичная вина и Алана с его вечным замалчиванием происходящего. Если бы он хотя бы намекнул, из-за чего вообще наложен запрет на уход с территории храма, тот же Бран мог бы быть более сознательным. Но и тут палка о двух концах, Бран мог решить, что он достаточно умён для самостоятельных действий. 
Безумно приятно видеть столько мыслей и предположений о своём мире. Постаралась ответить на все непонятности.
Скажу лишь, что если бы не цвет его волос - то он претендент на трон. Но опять же, Бран например тоже является претендентом на трон, просто он стоит почти в самом конце этой очереди. Подробности обязательно будут.
Два года?! Куда время летит?.. Как бы то ни было, хорошо, что эти два года я провела, зная о мире и активно его читая по мере возможности ). Хоть на юбилей бонус клёвский будет?
), и у меня осталось стойкое ощущение, что Анрэй прикрывает жену... Кстати, такой персонаж есть или король вдовец? Приму как стандартный ответ, так и вариант "в записках будет" ). И в "Палаче" тоже ничего нового не нашлось, хотя я уже внимательнее на детали смотрела. Действительно, лишь Мириссины смутные догадки и общая озадаченность, ничего больше.
Оно и так не высыпается и не молчит, особенно по утрам.
Ну хочешь, ты у меня в мире чем-нибудь позаправляй? 
И не кивай обратно на меня!
Даёшь Мирисску с Сиридвен в бонусе! "Девочки в замке", "Девочки возле замка", "Девочки поодаль от замка". Сколько будет длиться этот беспредел?!
Новая жизнь, улыбки, символичная жемчужная нить... Автор, не трогай эту упрямую тётку, пусть она и захапала Мерта давно и надолго, но она же себя и уважать заставила сценой немного ранее!