Вспоминая те дни, ярче всего в памяти проносятся сюрпризы. От организаторов. Конечно, неприятные. Не торты и пирожные ведь присылали.
Выходишь на веранду, а там вместо гамака боксерская груша.
Мечта лентяя, да? Весело.
Даже книги заменили. "О вкусной и полезной пищи" - вместо любимого Гарри Поттера. Еще и список вопросов прилагался. Помню, сдавали что-то типа зачётов.
Практику не проверяли, это решалось гораздо более простым и менее гуманным способом.
Нет плиты – нет вредной пищи.
Очень развивает воображение, кромсаешь помидорчик и мысленно превращаешь его в сочный бифштекс.
А потом вкусовые рецепторы сообщают – ты не выпускник Гриффиндора, овощ так и остался овощем, а твой живот пустым и урчащим.
Килограммы уходили, приходили новые ощущения. Стал злиться. Причем не на себя, я был бедный и несчастный, непонятый, замученный, а на кураторов. Они забрали плиту, они подсунули грушу.
Стыдно вспомнить, но иногда представлял, что под моими кулаками корчится от боли Петр Михайлович (Катерину Семеновну не мог представить, как бы ни был раздосадован).
Выматывался до провалов. До слишком реальных снов.
Бежишь по улице, чувствуешь себя свежим, легким и сильным. В тоже время мышцы странно расслабленны, а физическая нагрузка доставляет удовольствие.
А потом сползаешь с бортика в ванную и понимаешь: ты уснул. Только поэтому был силен и вынослив, толстопузое ничтожество.
Лопай свой салатик, мечтай о картошке фри, никогда тебе не стать полноценным (а не просто полным) симом.
Депрессия, частый спутник жестоких диет и радикальной смены стиля жизни.
Легче становилось, что не один такой, разговоры с собратьями по ограничениям помогали поддерживать хоть какую-то веру в себя.
Ужас в том, что мы были не изолированы от других людей, косившихся, обсуждавших, перешептывающихся за спиной.
Иногда, хотелось отряхнуться, такой грязью и презрением обливали при встрече.
Сейчас я хочу сказать вам,
никто, запомните, никто кроме вас самих и Смотрящего (если верите вы в него) права не имеет считать себя выше вас!
Хотя плюсы от такого отношения тоже были.
Злился.
Бил всех врагов. Килограммы слетали с меня, мышцы, превращались из нежных тряпочек в намёки стальных жгутов.
А затем боль физическая, от перенапряжения, вытесняла душевные страдания.
Большим шагом вперед для меня стала работа. Впервые в жизни, я делал что-то для кого-то.
Кажется, даже взгляд мой в ту пору изменился, стал более уверенным.
И…
Ммм…
Первый раз случилось нечто похожее на внимание ко мне со стороны женщины.
Одна из отстающих в нашей группе зачастила ко мне, под предлогом получить совет, от более успешного товарища.
Однако, то, какие взгляды бросала она на меня, наблюдая за моими занятиями боксом, повышало мою уверенность в себе даже больше, чем весы, показывающие все меньший и меньший вес.
И вот наступил момент, когда первый раз за свою бесполезную жизнь, что-то починил. А не сломал.
Как сейчас помню, был это сорванный кран в душевой кабине. Смешно. Как гордился я криво прикрученными гайками, торчащей во все стороны фумлентой.
Уверенность била через край. Даже смог решиться дать отпор одному не в меру зарвавшемуся игроку.
И да, это оценили.
Тортоголики! Пепсизависиммые! Толстяки! Лентяи! Трутни! Если вы встали на путь исправления, учитесь ценить себя. Только тогда и другие смогу заметить в вас личность, начать считаться с вашими чувствами!
Да, это тяжело, да, это большое напряжение. Но кто говорил, что путь к цели легок и приятен?
Меня повысили до обслуживающего персонала в раздевалке, получил возможность наслаждаться мужскими разговорами, обсуждением пикантных подробностей их встреч с девушками. Даже мечтать научился.
Как хотелось мне отдохнуть в сауне с девчонками из группы поддержки.
Но зеркало, в которое я влезал лишь частично, жестоко отсылало меня к боксерской груше.
Каждому свое.
Ведущий игрок команды Дон Лотарио, будет, поигрывая мышцами, выбирать спутницу на ночь, а я, поскрипывая извилинами, пытаться отвлечь себя шахматами от намеков не во время проснувшегося либидо.
Сам виноват. Еще в детском саду было понятно, что ждет нас разная судьба. Когда я слопал свой первый чизкейк, он подтянулся первый десяток раз.
Судьба не пришита намертво к нам. Я изменю, я изменил.