5 поколение Династия Гарсия Мендес Эспиноса

[Byakko]

Читать

Хо-сунг принес из ресторана их фирменный пирог. Он настолько нежный, сочный и вкусный, что расходится мгновенно, его невозможно заказать. В такие моменты, я особенно счастлива, что у меня есть связи на их кухне. После ужина нашей большой семьи, остался лишь один кусочек. Он мне не дает покоя весь вечер. Ночью, когда все спят, я прокрадываюсь на кухню и добываю его. Убедившись, что никто не выскакивает из спален с криком: "Руки вверх!", я предпренимаю попытку уничтожить желаемый пирог. Я уже представляю, как он тает во рту, и тут слышу: "Ой, а есть еще?" Я роняю вилку от испуга и сдавленно вскрикиваю. Племянник хихикает за моей спиной. "Остался последний кусочек. Я щедро отдам его тебе, а ты мне расскажешь, как нынче поживает наше молодое поколение". Указываю на стул перед собой.


Диего не заставляет себя просить дважды и забирает мой сладкий сон. "У меня все окей", - говорит он. Ага, хитренький какой. "А как поживает Томас?" - намекаю на интересные подробности. Диего вздыхает и машет рукой. В ней вилка. Крошки разлетаются по кухне, одна попадает мне в глаз. За что хоть пострадала? - "Поссорились?" Диего угукает. "Да ну его, мы в парке на качелях сидели. Я сидел, а он стоял передо мной. А там девчонка, вот в такой юбке", - Диего при этих словах показывает ширину широкого пояса, - "Да даже ты бы засмотрелась!" Я поддаюсь вперед: "Тебя взревновали?". Диего проглатывает последний кусоек лакомства: "Не, я просто когда засмотрелся, ему по лицу пяткой попал. А он такой нервный". Любовь хрупка, как ртутный градусник.

"А как дела в школе?" - наливаю ему остывший кофе из кофейника. Я так скучала по тем временам, когда была в центре этих событий, что хотелось прикоснуться, хоть через племянника. "Да ну ее", - в своей манере отвечает Диего. Но меня не обманешь, я знаю - будет продолжение, - "Есть там одна девица, жутко меня раздражает. Всегда найдет способ, как вывести меня из себя". "Так-так-так?" - размешиваю ему сахар в кружке и протягиваю. "Чего так? Я сегодня во время большой перемены поймал жабу и ей в сумку подложил в конце уроков. Придет домой, вот ору будет. Жаль, что я этого не увижу". Я укоризненно качаю головой: "Я бы, на ее месте, эту жабу тебе на голову посадила". Диего ухмыляется: "Нормальные девушки боятся жаб". Я ловко хватаю его за ухо: "Я тебе не мама, я и отлупить могу! Я, по-твоему, ненормальная?" В шутку злюсь, конечно. У Диего звонит телефон, не смотря на поздний час. Он поднимает трубку и даже я слышу возглас: "Дие-е-е-еженька! Ты как знал, что я жаб развожу? Ты откуда знаешь, что я эту породу уже полтора года ищу? Ты что влюбился?" - я наблюдаю, как лицо племянника вытягивается и краснеет. Кажется, он злится. Обещает девице наслать на компьютер неизлечимых вирусов, а еще употребить жабу в пищу, заработав при этом удушение. Последнее я перефразировала, как вы поняли. Мне кажется, что юноши не должны так грубо отвечать девушкам, тем более, когда они счастливы.


Захожу в комнату, Элиот не спит. "С вашими криками уснешь", - говорит он. Доминик лежит рядом, грызет его палец. Я сажусь у подножья кровати, наблюдая за моими мужчинами, и думаю, что ни на что не променяю эту минуту. Это мгновение, которое прекрасно само по себе, в настоящем времени и прошедшем, когда я его вспоминаю. А еще у меня чувство, что кто-то следит за мной заботливым взглядом и желает доброй ночи.

 

[Byakko]

Читать

Ребекка разбирает тысячу и одну баночку с мазями и кремами: "Я думаю о покупке дома". Я не могу не спросить удивленно: "Какого дома, зачем?" Она улыбается, для нее я по-прежнему маленькая девочка, которую она носила на руках: "У тебя теперь своя семья, когда-нибудь вас будет больше. А я хочу свой дом, которого у меня никогда не было". По дому ходят слухи, что мы с Элиотом решили, наконец, оформить наши отношения.

Элиот романтик - он очень тщательно приготовился, чтобы сделать мне предложение. Мое счастье настигает меня, когда я ни о чем не подозревая, прогуливаюсь. Я слышу жужжание мотора - маленький управляемый самолетик кружит вокруг меня. Я задираю голову, потому что за ним очень весело наблюдать.


Он словно живая любопытная птичка, которой хватает смышлености летать лишь кругами. И в эту минуту Элиот теряет управление, самолетик летит с пугающей скоростью на меня и сбивает. Пока мне накладывают швы на бровь в травмпункте, Элиот интересуется, не хочу ли я стать его женой.

Домочадцы с нетерпением ждут нас, чтобы поздравить. Стоит нам появится в дверях, как они кричат хором: "Поздравляю!!!". И тут я - мумия, с бинтами на пол лица. Доминик меня даже не узнал, и немедленно сообщил об этом своим плачем.



Диего я сразу предупреждаю, что если он засмеется, я насыплю ему стиральный порошок в ужин. И он, как настоящий джентльмен, не рассмеялся.

За ужином мы обсуждаем приготовления к свадьбе, рассчитываем бюджет, выбираем, какие цветы будут стоять на столах. Я за праздничную свадьбу, я точно знаю, что папа хотел бы на ней погулять.



Теперь Ребекка избавляется от ненужных баночек у себя в тумбочке и говорит, что наши корабли должны разойтись. "Это же случится не завтра, очень сложно подобрать дом по душе", - говорит она, - "Пойдем лучше, примотрим в интернете тебе белое платье".

 

[Byakko]

Читать

В нашей семье приветствуется индивидуальность. Именно поэтому Доминик растет настоящим хиппи - потому что он стремится к единению с природой и естественности, а вовсе не потому, что он закатывает настоящие истерики при виде человека с ножницами.



"И кто тут у нас бунтарь?" - спрашиваю его, он лишь жмурится и смеется. Зато, когда никто не видит, я заплетаю ему косички и повязываю бантики. Это наш с ним маленький секрет. "Поведешь маму к алтарю?" - спрашиваю я, нажимая на кнопку-нос. Но малышу все-равно, что его родители официально не оформили отношения, лишь бы были рядом.



Перед сном мы с Ребеккой обсуждаем детали свадьбы: как рассадить гостей, какую музыку выбрать. Ребекка укачивает Доминика на руках. "Это вообще чей сын? Он же копия ты и Элиот", - с улыбкой замечаю я. Да, я ревную, потому что, когда мы все вместе гуляем, его принимают за сына сестры. "И мы становимся совсем родными", - Ребекка целует меня в висок и передает сонного мальчишку.

У Ребекки забот полон рот, дома она бывает редко - ездит по соревнованиям, а ведь ей еще и о будущем собственного ребенка надо думать. Готовят его к поступлению в университет от научного института. Не знаю, что из этого выйдет, ведь Диего наш полон сюрпризов.

Вчера пришел посыльный из школы и вручил мне остранение Диего от уроков. Хорошо, что я успела перехватить до всех эту бумажку. "Рассказывай, но помни, у меня скоро свадьба, так что я взвинченная и нервная". "Это все Томас", - бубнит мой племянник. "Какой Томас?! Вы расстались, ты ударил его грязью в лицо!" - он что думает, у меня память короткая? "Мы помирились. Не, мы больше не вместе. Но он продолжает влипать в неприятности", - я смотрю на бланк с отстранением. О, да, а Диего наш всегда выходит сухим из воды. "У него мама очень строгая, она просто ссссс....спит и видит, как он поступает в Академию. А тут контрольная, которую томас завалил. Я выкрал все бланки класса", - мой храбрый рыцарь понурил голову. "Диего, я не скажу об этом Ребекке и твоему отцу, потому что мы их не хотим расстраивать, а ты сидишь, как маленький мышонок и боишься большую панду. И подаешь мне кольца на свадьбе, понял?" Хотя, сомневаюсь, что он осознает, какой груз взваливает на плечи родителей.


И как ему повезло со мной

 

[Byakko]

Читать

Вот и пришел мой день - день свадьбы. Это только наивные люди думают, что это день для двоих, когда влюбленные соединяют свои души и идут с этого момента одной дорогой. Но нет, свадьба - это день невесты, это она принцесса, это она ждала этого дня и это ее желания исполняют, включая жениха, не замечали?

С ужасом вспоминаю свадебную суматоху: бесконечные звонки от организатора с уточнением каких-то ненужных мелочей, типа цвета голубей на салфетках. Череда свадебных салонов, не менее двухсот перемерянных платьев. А еще в этих салонах не любят, когда приходишь с маленькими детьми. И вот, наконец, я сижу в одном из них в пышных кренолинах, на голове у меня килограмма два тюли, я заплаканная и облитая шампанским, спасибо Доминику, вовремя дернул за подол платья. Ребекка дает автограф хозяйке салона - инциндент исчерпан. Мы готовимся к самому важному дню моей жизни, а главная героиня на сцене она. Как бы я ни старалась, я всего лишь тень своей талантливой сестры.



"Аби, это все не твое", - Ребекка помогает расстегнуть тысячу и один крючок. "Да, панда никогда не превратится в принцессу". "Принцесса - это всего лишь титул, а ты прекрасная пиратка. Давай, подберем, что действительно тебе по вкусу", - и мы идем в маскарадный магазин, где проводим часа три. Затем заходим в ближайший свадебный салон, я хватаю первое попавшееся платье и чувствую себя в нем неотразимой... И покупаю к нему два кило фаты.

А теперь настал тот самый день, когда с утра звенят свадебные колокольчики. Мы с Элиотом спим в разных комнатах. Рядом со мной лежит Ребекка, я долго не могу уснуть, проваливаюсь в дремоту лишь под утро. Когда меня будит сестра, я невыспавшаяся и не очень добрая. Может, от того, что волнуюсь, а может, потому что Доминик раскидал свои кубики, и я наступила на один, и мне больно. В ванной мне никак не поддается ящик и я ломаю ноготь. Моя фата попадает на лампу и плавится, оставляя горький аромат моих огорчений. Это должен был быть идеальный день, здесь должен был быть папа.

Я убегаю практически через окно, и прячусь у пруда. К моему платью прикреплена маленькая свадебная сумочка для мелочей. Она принадлежала еще моей маме. "Свадьба у нас была не пышная, но платочек я на всякий случай взяла. Твой отец мог поранить руку, надевая кольцо", - сказала мне мама, когда передавала. Я нахожу потертый листок - мамина свадебная клятва. Я представляю, как она перечитывает ее перед тем, как войти в зал для регистрации.
"...Он сказал мне:
- Давай, я тебя поцелую и ты обо всем забудешь.Сколько будет пять ю два?
- Десять.
- так нечестно, Мы же договаривались, что ты обо всем должна забыть..."

Я читаю вновь и вновь, понимая, что сегодняшний день не обязан быть идеальным, если он пройдет с человеком, которого я выбрала для себя. Как когда-то мама поняла, что ни за что не отпустит папу. Наверное, я специально выбрала такое место, где меня легко найти, потому что в этот миг появился Элиот вместе с Диего.



Они отводят меня к Ребекке, которая ждет с расческой и одежной щеткой. Она, как крестная фея, приводит меня в порядок. Хо-Сунг под торжественный свадебный марш ведет меня к алтарю, где меня ждет мужчина моей судьбы. Мы клянемся друг другу в очевидных вещах, но в миг торжественности, они кажутся нужными и правильными.



Все встает на свои места: мне нравится принимать поздравления, свадебный вальс, торжественный момент разрезания сваденбого торта. Все это делают тысячи пар в день своей свадьбы. И повторив все это в тысяче первый раз, я понимаю, почему они себе в этом не отказывают.



Когда на улице темнеет и загораются фонарики, я иду к нашему месту встречи с папой. Опираюсь на гранитную плиту. У меня кружится голова от шампанского и вина. Я возвращаю ему мамину свадебную клятву. "Я знаю, что ты обнимал меня крепче всех в этот день", - шепчу я. И никто меня не упрекнет за дорожки слез на моих щеках. Сегодня мой день, и мне можно все.

 

[Byakko]

Читать

Помню сладостные моменты перед свадьбой, когда я расстелила географическую карту на полу и вооружилась машинками Доминика. Я выбираю место, где мы с Элиотом проведем наш медовый месяц. Хотя это только так называется - месяц, на самом деле - две недели, дорога включена. "Флоренция или Венеция", - я мечтательно вздыхаю. И мы едем на две недели в "Чистые ручьи". Это все мои страхи, боюсь быть так долго далеко от Доминика. Вдруг, что случится, отсюда я могу уехать в любую минуту. Да и место это в нашей семье имеет особое значение. Именно здесь папа повстречал маму.

"Я боялся, что ты сбежишь со свадьбы" - с улыбкой признается Элиот. Я кокетливо смеюсь. Мы сидим на балконе в отеле под звездным небом и пьем вино. "Я тоже этого боялась", - стараюсь сместить акцент со смысла слов на свой смех. Но Элиота я этим не провела, он, кажется, готов обидеться. Я глажу его по руке: "Я всегда тобой восхищалась, ты выглядел таким взрослым, цельным. У тебя не было желания по каждому поводу бежать к отцу и спрашивать - а что дальше. А я жила всю жизнь с подстраховкой. Я думала, что стану более взрослой, когда родится Доминик. Но даже после его рождения, я ощущала себя папиной дочкой. Теперь я понимаю, почему Ребекка решила уехать, она дает шанс нам обеим. Если я всю жизнь буду держаться за чью-то руку, я никогда не научусь ходить самостоятельно. Кстати, когда Доминик сделал свой первый шаг, я была так счастлива, не надо было мне кричать, и он бы сделал второй..." - я делаю большой вдох и выдох, - "Я отвлеклась. Я хочу сказать, что эта свадьба, как мой первый шаг в самостоятельную жизнь. И мне нужно было набраться мужества его сделать. И я решилась, зная, что на той стороне меня ждешь ты, готовый подхватить. Только теперь я хочу не просто держаться за тебя, я хочу быть твоей страховкой". Я не успела развить свою мысль, потому что Элиот притянул меня к себе. Порой произнесенные слова теряют свой вес и ценность, пусть они продолжают витать в воздухе, как аромат с цветущих сливовых деревьев.



Две недели отпуска придали нам сил. Я безумно соскучилась по дому и семье. Я стараюсь обнять сразу всех, но у меня не хватает рук. Ребекка сообщает, что они выбрали дом и внесли первую часть оплаты. И хотя я была готова к этому, и даже считаю, что это правильный шаг, все равно не представляю, как я буду без нее. Я раздаю всем сувениры шарманки с мелодией о Чистых ручьях. Совсем не помню слов, но мотив славный. Тут мы слышим шум у входной двери. В дом заглядывает гостья, а племянник прячется за дверью. Мы с Ребеккой удивленно переглядываемся. "Я пришла проведать Диего по наказу классного руководителя", - говорит девушка. Мы приглашаем ее в гости. Дверь голосом Диего произносит: "О, черт".



"Молодой человек, будь добр представь нам юную леди", - делает замечание сыну Ребекка. Диего приходится покинуть свое убежище:" Эта самая большая заноза - Корина." Сестрица ахает, а я кусаю губу, чтобы не рассмеяться. "А за косички он тебя еще не дергал?" - подмигиваю ей. "Давайте, я всем сделаю чай. Я привезла очень вкусный цветочный. А ты Диего будь добр". Мы с Ребеккой выходим на кухню, оставляя юных особ наедине. Притворяемся тактичными, но подслушиваем. "Так и скажи, что не могла без меня жить все это время", - говорит Диего, и получает ехидный смешок в ответ. "Конечно, ведь иначе бы ты опять названивал мне весь вечер, якобы разузнать, что мы проходили". Я стараюсь не шуметь, шепотом сообщаю Ребекке: "Она мне так нравится". Когда мы накрываем на стол, Диего и Корина уже промывают кому-то косточки. "Корина, у тебя в родственниках испанцев не числится?" - спрашиваю я.



За ужином мы узнаем, что Корина подрабатывает няней, ходит на дополнительные курсы и вообще очень веселая девушка. Среди взрослых молодежь не решается ругаться и открывает для себя, что может мирно беседовать.Элиот говорит: "Эх, сейчас у молодых особая романтика, мы были совсем другие", - я вспоминаю, как Джонни-счастливчик выбрасывал мои туфли из окна, а я огрызалась на его шуточки и поддакиваю мужу. "О да, мы такого себе не позволяли".

Спойлер

1 балл за каждое исполненное желание всей жизни Ребекки
0,5 балла за достижение симом вершины карьеры - Ребекка
12.25 + 1,5 = 13,75

 

[Byakko]

Читать

Мама вечером укладывает Доминика спать, но малыш сопротивляется и капризничает, потому что он очень устал, но он не привык засыпать без сказки на ночь от мамы, или очередной забавной песни от папы. Мы же с Элиотом отсутствуем, потому что находимся в кино, так мы миримся.



Все началось с утра, когда я накричала на мужа. Он оставил ящик комода открытым, я запнулась за игрушечного клоуна сына и, конечно, не промахнулась мимо ящика. Надо было идти в баскетбольную сборную, хотя если я метко попадаю головой в ящик, еще не значит, что я буду столь же удачна с мячом и корзиной. В первую секунду мне хотелось зарыдать и рявкнуть на моего маленького хиппи. Но я же дама благоразумная, ребенок не должен страдать от неловкости матери. Поэтому я перенесла всю злость и обиду на мужа.



"Элиот, ну почему всегда так?!" - литературно приукрашаю я свою речь, ведь главное не слова, а смысл. "Ты думаешь, что если ходишь на работу, то, наверное, больше устаешь, поэтому, можешь позволить себе задержаться в баре с друзьями. Конечно, ведь я занимаюсь глупостями, писательство - это же так просто: сидишь себе, стучишь по клавишам, это не вагоны разгружать. И... Кстати о книгах, мне звонили из издательства предложили на выбор две обложки, одна с авторскими рисунками, другая с фотографиями и зеленая, мне с рисунками больше идея нравится, а тебе?"

Элиот берет на руки сына, чешет подбородок и соглашается, что с рисунками действительно лучше. "Кто будет кушать кашу и станет самым большим?" - спрашивает он сына и ретируется из комнаты.



Я умиленно расплываюсь в улыбке, прижимая руки к груди. Меня не покидает чувство, что я только что пыталась сказать Элиоту что-то важное, но забыла. Пытаюсь почесать лоб и вспоминаю, что стукнулась. Пустой дом сводит меня с ума. Теперь, когда Ребекка уехала мы с Элиотом видимся вдвое чаще. Раньше, пока спросишь у всех как дела, поговоришь о прожитом дне, я успевала соскучиться по Элиоту, а теперь я от него возвращаюсь к нему же, становлюсь невыносимой. И как он только терпит меня?



Виновато семеню к нему, касаюсь пальцем его плеча. "Извини, я была не права, можешь накричать в ответ", - я жмурюсь на всякий случай. Элиот смеется и обнимает меня: "Со всеми бывает, зато как приятно мириться". "Это была такая маленькая ссора, я не заметила. Вот поссоримся сильнее..." Элиот предлагает вечером пойти в кино, потому что там много людей, и в конце герои понимают, что не могут друг без друга.



Наблюдая за главной битвой добра и зла в кинозале, я думаю, что стоит позвонить Ребекке и достать для Элиота и его коллег билеты на субботний матч, в конце концов, это сделает его дорогу от меня ко мне длиннее, и он успеет соскучиться.

 

[Byakko]

Читать

Когда Ребекка переезжала, ее девиз был - в новый дом с новыми вещами. В правую руку она взяла Хо-Сунга, в левую - Диего, так и покинула отчий дом. Сейчас мы с мамой собрали коробки и освобождаем комнату. Правда, дело движется очень медленно, во-первых, от Диего осталось много игрушек, в них может играть Доминик, во-вторых, я нашла коробку с рукоделием. В жизни ничем подобным не занималась, но разноцветные мотки с шерстью мне так понравились, что я решила попробовать. Для начала их надо распутать. Я усаживаю Элиота удобнее на диване в гостиной и опутываю его руки. Вскоре он похож на шерстяную мумию, что невероятно меня веселит. Мама замечает, что с такими взрослыми опасно оставлять детей. "Смотри какие у него глазки любознательные", - тыкаю Элиота в бок и указываю на сына, - "Ему так одиноко, наверняка хочет поиграть с таким же маленьким человечком". Элиот прищуривается и спрашивает: "Ты беременна?" "Еще нет", - показываю ему язык и тяну руки к Доминику. "Хочешь маленькую сестренку? А братика?". "Стленка", - говорит Доминик и засовывает в рот половину куклы. Вырастет будет в цирке выступать - засовывать голову фокусника в рот.



Элиот поддерживает сына в его звездном номере, репетирует рядом со мной трюк - освобождение от пут. Если не возьмут в цирк, то его запросто могут принять в театр молью. "Подожди, я принесу ножницы", - говорю я, но он ловко грызет нитки. Сразу видно - начитанный. "Я просто думаю, что это здорово, когда у тебя есть брат или сестра с небольшой разницей в возрасте. Вот давай Диего спросим", - я обращаюсь к племяннику. Никто не удивляется, потому что Диего очень много времени проводит в этом доме. "Во-первых, рода...дителей все равно постоянно нет дома, а тут вы. Но на самом деле, у нас идет ремонт в ванной, а здесь санитарный рай".



"А ты, между прочим, постоянно торчишь в своем институте, а я подающий надежды молодой автор и мне надо много времени на творчество. Кстати, на главном литературном сообществе у меня растут рейтинги, глядишь литературную премию получу за вклад в здравоохранение". Да, я сделала упор на юмористический жанр и не окаралась. Мои имя все чаще употребляется на форумах а-ля: "Читаем вместе", "А что читаете Вы?", "Перечитал все, что было дома, зайду к вам - одолжу книгу. Или что посоветуете".

"И когда ты себя будешь чувствовать успешным автором?" - спрашивает меня Диего. "Когда мне позвонит Дэвид Линк и попросит разрешения снять фильм по моей книги. Ой, я даже сама сценарий напишу. Никогда, правда, этого не делала. А для этого мне понадобится время, а Доминику будет одиноко", - кручу-верчу одну мысль.



"Диего, вот скажи, ты бы хотел иметь брата или сестру?" Диего отдирает ручонки Доминика от своей огненной шевелюры и кивает: "Да, мы с Томасом совсем, как братья". "Тпрррррррррррррру!" - останавливаю его я. - "Еще недавно ты рыдал у меня на плече о светлой любви к бледнолицему". "Ты обещала не припоминать! Это было давно и не правда", - возмущается мучачо китайского происхождения. "Кстати, кто его зажиточные родители? Все эти годы мучаюсь вопросом" - спрашиваю я, вспоминая шикарный лимузин. "Да какие зажиточные, мать в больнице работает, а отец умер у него. В школе работал. Просто Томас не хочет, чтобы его судили по социальным шаблонам". "В школе работал? Мама должно быть знала его, как звали его отца?" "Гейдж" - говорит Диего и я отвечаю: "Опа-опа-опа, заварю-ка я чай".



Диего поворачивается к бабушке, спрашивая, знала ли она отца Томаса. А я понимаю, что в нашем доме первый брак Ребекки был не самой популярной темой. "Господи, Доминик вырастит и женится на твоей дочери, если мы не расскажем ему о тебе всю правду", - говорю я Элиоту, слегка нервничая.



"Не женится, ему будет некогда, он будет драться с сестренкой", - говорит Элиот и тащит меня в комнату. "Ты уверен?" - переспрашиваю я, и получаю утвердительный ответ.



Не знаю в какой момент я поняла, что готова еще раз стать мамой, что мне хватит сил пройти через испытания, которые связаны с младенцами, но стоило мне представить Доминика в роли старшего брата, как я поняла, что мне это по силам. Я хочу, чтобы детские крики и шалости сводили меня с ума. Я хочу, чтобы дом заполнился детскими радостными криками. "А если будет еще один мальчик, мы его оставим?" - спрашиваю я Элиота.Он смеется и говорит: "Знаешь, нам нужна детская".

 

[Byakko]

Читать

Я возвращаюсь с Домиником из больницы. Обычная прививка, но глохли вороны в соседнем квартале. В качестве компенсации мы играем весь день в кенгуру. Так как Доминик довольно крупная особь, то ни в какие сумки не влезает, ношу просто так, на руках. В больнице я встретила бывшую однокурсницу, у нее маленькая дочка. Удивительно как наличие ребенка создает темы для разговора. "Ты придешь на вечер встречи выпускников?" - спрашивает она. "Как же я пропущу такое событие", - с улыбкой до ушей отвечаю я.



Встреча с бывшими друзьями - испытание. А как они посмотрят на меня сегодняшнюю? А что они подумают? Успешна ли я, чтобы с гордостью показывать это? "Не парься ты", - пожимает плечами Диего, треская бутерброды. "Поешь нормально, не кусочничай", - делает замечание мама. И я понимаю, что очень люблю в ней это. "Убери локти со стола", - делаю шутливое замечание племяннику.



В ресторан захожу на подгибающихся ногах, будут ли меня оценивающе рассматривать, подшучивать, сильно ли я изменилась, не разочарую ли я старых друзей, узнаю ли их? Но стоило увидеть знакомую улыбку, как годы отступают передо мной.



Я вновь чувствую себя девятнадцатилетней, и понимаю, что бывшие сокурсники ни капельки не изменились. В основном вспоминаем прожитые вместе годы. Узнаем немного о нас настоящих. Ничего не изменилось, разве что масштабы поменялись, и ценности. Вот Джонни-счастливчик, был звездой университета, а теперь мирового уровня. Он приглашает меня на танец, а я не могу не согласиться. Приятно видеть, что дамы готовы голову свернуть, глядя на партнера рядом.



"Ты получил мою открытку с поздравлениями?" - спрашиваю его. Да, он женился на итальянской певице, и жизнь у него совсем иного уровня, нежели могла быть со мной. "Смотрю, ты тоже обзавелась колечком, и кто же умудрился добиться твоего расположения?" - хороший вопрос. "Если бы ты не покидал друзей, ты был в курсе", - подмигиваю я и, надеюсь, грациозно его покидаю. На самом деле, я должна быть благодарна ему, ведь если бы не Джонни, я бы никогда не встретила Элиота. Если бы он не уехал без предупреждения, Элиот не начал бы искать его через меня. Ладно, пусть ему кто-нибудь другой расскажет про друга, я пока посплетничаю с нашими девушками. "А где Лиззи?" - она единственная не пришла. Я надеялась, что мы переросли старые обиды. "Она в больнице, у нее проблемы со здоровьем".

На следующий день я еду к Лиззи. Она ждет ребенка, лежит на сохранении. "Привет подружка", - здороваюсь я. Она бледная и какая-то маленькая. "Спасибо, что пришла. После смерти отца у меня никого не осталось", - мы гуляем по больничному парку. Свежий воздух благоприятно на меня действует, кажется вчера я выпила лишку вина, сегодня мне немного дурно. "А отец ребенка?" - спрашиваю, понимая, что это может быть неуместно. Но я бы была не я, если бы не ляпнула подобного. "Он не знает о ребенке", - Лиззи останавливается и неожиданно начинает плакать. "Мне так страшно", - говорит она, - "Моя мама умерла, когда я родилась. И мне врачи запрещали рожать, я могу умереть". Я обнимаю ее, говорю какие-то слова. Обещаю, что не брошу и буду рядом. "Аби, обещай, что если со мной что-то случится, ты позаботишься об этом ребенке?" - рыдая просит она. Абсурд, с ней же ничего не может случиться, только не с Лиззи. Ночью я не могу уснуть и долго-долго смотрю в окно, наблюдая, как луна перемещается по темному бархатному небу. На комоде лежит тест на беременность, результат положительный.

 

[Byakko]

Читать

Моя жизнь - вихрь событий. Мне некогда облачать мысли в слова - писатель, называется. Но день мой заполнен, как старая кладовка. В комнате Ребекки мы решили устроить детскую: ремонт идет полным ходом. На торжественное срывание старых обоев пригласили бывшую жительницу, сестру и ее верных мужчин. "Так хочется посмотреть, что же получится в итоге", - говорит Ребекка, и голос ее гулом раздается в пустой комнате. Я машу эскизами перед ней, комната в исполнении цветными карандашами смотрится, как кукольный домик.

Конечно, Элиот не разрешает мне близко приближаться к ремонту: краска, известка, клей - все это вредно для ребенка. Поэтому я беру Доминика подмышку и мы едем в гости к Лиззи. Впятером мы гуляем, объедаемся мороженным в кафе напротив больничного городка, а когда устаем, то садимся на лавочку и она учит вязать меня пинетки. Мы уже знаем, что она ждет девочку, а я никому не говорю, что у меня будет мальчик.К старости я буду окружена мужчинами. Учитывая, сколько времени у нас проводит племянник, он не покинет свою старую сварливую тетушку.



"Аби, я оформила документы", - говорит мне Лиззи, сегодня она лежит на больничной кровати, у нее нет сил подняться. "Какие документы?" - спрашиваю удивленно, протягивая ей яблочное желе. Доминик протягивает ярко-желтую плюшевую уточку. Мы ее увидели по пути в больницу, и я не могла удержаться: купила для Лиззи. "Что право опеки над моей дочкой перейдет к тебе", - она целует моего сына, а он радостно забирается к ней на кровать. Целый мамонтенок уже. Я тревожусь, чтобы он не наступил на подругу. "Перестань готовиться к смерти!" - вскрикиваю я. "Ты прекрасно знаешь, что я не оставлю малышку одну. Но ей нужна ты, поэтому будь добра, постарайся, ради нее", - она сжимает мне руку, по щекам текут слезы, но Лиззи улыбается. Я отворачиваюсь, потому что слезы предательски размывают мой мир.

Вечером я хвастаюсь Элиоту пинетками, которые связала сама. Мой муж мокрый с ног до головы, только что он самостоятельно искупал Доминика. Сын решил, что это процедура должна быть взаимной. "Кого мы сейчас подвесим сушиться на яблоню?" - спрашивает Элиот подкидываю смеющегося Доминика. "Тубя", - радостно отвечает сын. Элиот опасается за меня, что мне приходится много волноваться, но ничего поделать не может. Ходить кругами вокруг меня. В качестве компенсации я получаю массаж ног по вечерам.



Худшие ожидания оправдываются в поздний час. Доминик только что заснул, обнимая любимую куклу, Элиот в душе. Я стою у открытой балконной двери, слушая звуки ночи: стрекот сверчков, шелест листвы. Я ощущаю, что это радует моего будущего малыша. Но в умиротворение врывается беспощадный телефонный звонок.



"Резко упало давление... пришлось стимулировать роды...к сожалению". Элиот находит меня сжавшуюся за детской кроваткой. Даже в такой час я боюсь разбудить Доминика, я просто беззвучно глотаю слезы. Он отводит меня на кухню, где мама наливает мне травяной отвар. Единственное, о чем я думаю, что это слишком несправедливо. Я еще молода, чтобы терять друзей.

 

[Byakko]

Читать

Похороны Лиззи проходят скромно. Несколько сокурсников и дальние родственники, которые не особо интересовались ей при жизни, горстка людей, что решили попрощаться. Ребекка стоит рядом, обнимает меня.То и дело интересуется, как я себя чувствую. "Где-то там стоит папа", - показывая я за плечо, - "А вот тут Лиззи. Я просто думаю, какая должно быть длинная выстроилась за нами всеми очередь. Я лишь на одно надеюсь, что они водят вокруг нас хороводы с радостными песнями". "Хоть малышка не видит, как родственники подсчитывают доставшееся наследство и пилят дом на части". - Да, Ребекке было десять, когда она прощалась с родителями. Я думаю, что совсем не знаю свою маму. для меня она строгая, с налетом педагогической правильности. Но она была куда моложе, чем я, когда просто вырвала маленькую девочку из лап стервятников. Взяла за руку, отвела в свой дом, и всю жизнь заботилась.

Малышка еще в больнице, ей требуется особый уход. Но она молодец, борется изо всех сил. "Скоро-скоро я заберу тебя домой" - шепчу ей сквозь толстое стекло.

Детская готова, осталось собрать мебель. В дом ее завезли в виде реек. Собирать шкафчики, полки и кроватки дружной толпой очень весело. Ребекка вспоминает, как собирал кроватку для меня папа. "Это был целый аттракцион", - смеясь во весь голос говорит Ребекка. И вот - последняя лампочка вкручена, картина повешена ровно - кукольная готова. Ребекка говорит: "Я хочу переехать обратно и жить вместе с детьми". Мой мальчишка в животе пинает меня, сообщая, что он против посягательств на территорию.



Наконец, нам сообщают, что жизни девочки ничего не угрожает, ее можно забрать домой. Я подписываю бумаги об опекунстве, и мне вручают свидетельство о ее рождении. Элизабет, так звали ее маму.



Мне впервые дают подержать крошку. "Ну что, будешь нашей королевой?" - спрашиваю я, удерживая хрупкое существо в руках.



Эту ночь она еще проведет в больнице, но завтра с утра мы заберем ее насовсем. У нас уже все готово.



Так что, добро пожаловать домой, маленькая Лиззи. Будь счастлива.

 

[Byakko]

Читать

Элиот после работы находит меня на кровати в окружении детенышей. Доминик слева, Элизабет справа, и еще один внутри меня. На руках у меня куклы-рукавички: лягушонок и кто-то сиреневый одноглазый. Элиот покатывается со смеху при виде такой яркой круглой панды. "Квак мы его назовем?" - квакаю я рукавичкой-лягушкой, поглаживая одноглазым живот. "И какие у нас варианты?" - спрашивает Элиот, подхватывая сынишку. Конечно, мама с ним всегда рядом, а папа сокровище редкое, его надо исхитриться поймать, и не выпускать из цепких ручек. "Есть вариант купить большую машину, чтобы выезжать с детьми по выходным на пикники. Мы уже едва помещаемся на кровати, а ведь они еще будут расти". "Хорошо, назовем его - большой автомобиль", - соглашается Элиот. "Вот смотри, я уже присмотрела несколько моделей", - говорю я, протягиваю журнал лягушонком. Пока Элиот разглядывает варианты, я обращаюсь к нашему будущему пополнению: "Видишь, Рикардо, папа согласен". "Рикардо?" - муж поворачивается ко мне. "Один француз у нас есть, теперь нам нужен испанец", - говорю я одноглазым, и Элиот забирает у меня сиреневую куклу, продолжая смеяться.



Теперь, когда у нас есть большая машина, я с удовольствием выезжаю из дома. Например, чтобы провести в библиотеке презентацию моей новой книги. И пусть завистники считают, что я использую свой живот для пиара, я то знаю, что моя книга получилась очень даже ничего, а местами так и вовсе замечательно. Сама удивляюсь, как мне удалось завершить книгу вовремя, учитывая происходящее со мной. Но многие главы я писала при Лиззи. Подруга вдохновляла меня, поправляла, смеялась над черновым текстом и давала советы. Я посвятила эту книгу ей. Думаю, она не против, что я поспешила издать свое произведение.



Жизнь, ни смотря ни на что, продолжается. За потерями следуют новые встречи. Стоит лишь освободить в своей жизни место, как оно скоро чем-нибудь заполняется. Слезы - детским смехом,

усталость - нежными объятьями,



тоска - заботой любимых людей.



Не время опускать руки, впереди меня ждет много важных дел. Я собираю сумку в больницу. Пора Рикардо появиться на свет. Я целую Доминика в лоб. "Позаботься о сестренке", - говорю я, перебирая каштановые волосы. "Стленка!" - кричит мой хиппи и бежит за куклой.



Похоже, у Лиззи серьезная тряпичная соперница. Элиот целует меня и спрашивает, не хочу ли я, чтобы он был рядом. Я отвечаю, что нет. Что я буду кричать такие слова, которые, как он думает, я не должна знать. Но потом он может навестить меня в больнице с подарком. Когда я вернусь, каждому взрослому будет по ребенку, мама и Элиот так улыбаются, словно еще не понимают куда попали. Пожелайте мне удачи, амигос.

 

[Byakko]

Читать

Мне кажется, что я жонглер и весьма неудачный. Пока Элиот затягивает мою ушибленную лодыжку, я спрашиваю не изобрели ли у них в институте клонирующую машину. "Ты же понимаешь, что если даже клонирование людей разрешат, то тебе придется рожать новорожденную себя, а именно забота о младенцах заставляет тебя желать вторую тебя". Я интересуюсь, уж не французский ли это юмор. Я устала, разбита и раздавлена, причем собственным книжным шкафом. Просто пока я бегала с присыпками и грязными подгузниками, я умудрилась врезаться в шкаф, а он радостно ринулся мне на встречу. Свидание завершилось в пользу мебели с результатом 0: 1 лодыжка.

Я слышу плач Рикардо, Элиот целует меня в плечо и убегает к отпрыску. В воздухе неоновыми буквами висит вопрос о няне. Мне не помешает помощь, но какая же я мать, если не могу справиться с собственными детьми и шкафом? Звоню сестре, ее нет в городе. Спрашиваю у Диего как дела и не знает ли он случайно какую-нибудь няню. "Случайно знаю", - удивляет меня племянник и обещает спросить у свой любительницы лягушек о ее занятости. "И не забудь про рекомендации!" - кричу я на прощание, хотя с Кориной успела в свое время познакомиться. Но одно дело рассматривать девушку в качестве подруги Диего, и совсем другое - подпускать к младенцам. К моим младенцам.

Корину пришлось вызывать чуть ли не на следующий день. Ненавижу звонки из больницы. У меня ноги сразу отнимаются. Мне говорят в трубку: "Взрыв, Элиот Сент-Джеймс, ожоги,". Я перестаю что-либо понимать и говорю, что сейчас приеду.



Мама беспокоится, небезопасно ли мне садиться за руль, но я прошу остаться ее с детьми и дождаться няню. Пока еду в больницу мне звонит Ребекка, она только вернулась из поездки. Она говорит: "Я сейчас приеду". Я соглашаюсь, даже если она устала после дороги, мне хочется, чтобы сестра была рядом. Я боюсь, что доктора готовят для меня не лучшие новости, я не хочу это есть в одиночку.

Ребекка и Хо-Сунг ждут меня на стоянке, сестра выдернула мужа прямо с работы. Хо-Сунг поддерживает меня, когда мы заходим в больницу, от запаха лекарств мой желудок сжимается. Ребекка ведет меня к дивану, а Хо-Сунг ищет врача Элиота. Ребекка греет мои холодные пальцы, она говорит, что все будет хорошо. Она приносит мне стакан горячего кофе.



Зубы стучат о край стаканчика, но я пью напиток, обжигая язык. Выходит Элиот, у него перевязана рука и на лбу пластырь. Он улыбается подобно первокласснику, которому подарили модель пожарной машинки. Он здоров, повреждения незначительные, все это говорит мне сестра, а я реву. Сижу и не могу остановить слезы. Я плачу с удовольствием и самозабвенно, пугая окружающих. Я чувствую такое облегчение и радость, что просто не хочу прекратить свой плач. Меня уводят в кабинет и ставят успокоительное. По дороге домой я сплю на плече мужа.

Дома я наблюдаю, как ловко Корина управляется с Рикардо, и успокаиваюсь.



Лизи сидит на руках бабушки, Доминик бежит на встречу к папе с восторгом глядя на его боевые ранения. Мама и Ребекка накрывают на стол, и я понимаю, что очень голодна. Элиот за ужином рассказывает о происшествии на работе, а я ем и не могу насытиться. Муж надо мной подшучивает, я забираю его ванильную булочку и съедаю под общий смех.

 

[Byakko]

Читать

"Рикки плачет, ему больно?" - спрашивает Доминик, пока я укачиваю Рикардо на руках. "Просто он не умеет сказать иначе", - говорю я. Пользуюсь случаем, что сын утих и укладываю в кроватку. "Папа еще не прышел?" - любопытствует мой хиппи. "У него сегодня совещание. Так что сегодня сказку тебе буду рассказывать я", - глажу Доминика по волосам. "Только чтобы там был дракон", - ставит он мне условия.



Когда я была совсем юной, я мечтала, как многие, как, наверное, каждый, о своем будущем. Я думала, что стану известной художницей, буду все свое время проводить в студии, жить в мансарде над ней. Буду ходить в перепачканной в краске одежде, и сидеть с чашкой кофе на подоконнике, глядя как солнце исчезает за крышами домов. В итоге, я домоседка, мать троих детей, с картинами на стенах и несколько умными мыслями в ноутбуке. Я сажусь рядом с мамой, глажу ее руки, они в морщинах и пятнышках. "А ты скучала по своей несбывшийся жизни?" - спрашиваю я ее. "Когда-то я мечтала записаться в волонтеры, ездить в экзотические страны, учить малоимущих детишек. Но если бы у меня все сбылось, я бы придумала себе эту жизнь и скучала по ней".

Элиот возвращается поздно. В институте то и дело проходят общие проекты с медицинскими учреждениями. "Мне предложили перейти в команду медиков, но я отказался. Тогда мне предложили другую должность и направление на курсы. Я должен получить необходимые знания, чтобы иметь возможность карьерного роста". Это значило, что дома он будет бывать реже, но я лишь киваю его словам. Я думаю о том, что мне придется придумывать в двое больше сказок про драконов.



Утром выхожу, чтобы забрать молоко, оставляю пустые бутылки в коробке. В почтовом ящике вижу письмо. Оно адресовано моему отцу. Затерявшийся во времени путник.



Я иду туда, где мы всегда встречаемся. Я говорю: "Тебе письмо". "Поздравляем, Энрике, с рождением дочки..." В конверте также фотографии с выпускного. Даже сейчас он смешит меня. Я думаю, что если бы я сейчас писала письма своим детям в будущее, когда они станут взрослыми. Чтобы я им поведала? От чего предостерегла? Что посоветовала? А потом я думаю о той девочке, которая живет в мансарде, которая ходит по солнечным пятнам на деревянном полу и носит разношенные рубашки отца. Скорее всего, у нее получаются чудесные картины. А вечером, когда она пьет кофе, она грустит о чем-то ином. Я иду в дом, беру лист бумаги и пишу: "Абегейл, знаешь, а ведь ты здесь счастлива..." Я пишу несуществующий индекс и отправляю до востребования.

 

[Byakko]

Читать

В студии фотографа мир пусто белый, в нем замирают даже звуки. Семейное новогоднее фото. Это наша новая традиция. Я купила толстый альбом, чтобы вклеивать туда новогодние фотографии, их пока всего три. Однажды, я верю, он станет пухлым и потрепанным, но заполненным воспоминаниями семьи Гарсия Мендес Эспиноса (Сент-Джеймс).

Дети в предверии рождества окутаны ожиданием тайны. Дети вообще очень любят праздники. Помню, в начальной школе, я пришла домой, кинула в угол рюкзак и топнула ногой. Вид у меня, надо сказать, был очень воинственный. "Майкл сказал, что Деда Мороза не существует и я его стукнула!" - заявила я папе. "Ты же знаешь, у деда мороза есть список с девочками, которые любят драться", - сказал папа. "Раз Деда Мороза нет, то и списка нет", - я была очень упрямой. "А вот и есть, мы с ним часто переписываемся", - заявил родитель. В рождественскую ночь я сидела рядом с елкой, отказалась наотрез спать. "Я буду ждать Деда Мороза", - глаза мои слипались, но я их терла, а чтобы не уснуть, щипала себя за руку. Тут послышался ужасный шум и грохот за окном. Я выскочила на улицу и увидела запутанного в упряжке игрушечных оленей папу. На нем был костюм Деда Мороза. "Я же говорила!" - сдернув с него липовую бороду заявила я и рассерженная побежала в дом. Папа виновато извинялся перед своей маленькой пандой, но я его не слышала. Я стояла завороженная перед елкой, под которой высились коробки с подарками, но я не на них смотрела, а на большие снежные следы огромных ног, которые таяли на паркете. Конечно, я лишь через несколько лет догадалась, что папа все это разыграл при помощи мамы и Ребекки, но я ни разу не говорила с ними об этом, ведь это было моим чудом.

Элизабет смотрит во все глаза на объектив из которого должны вылететь птичка, Рикардо ерзает на коленях мамы, она все пытается его угомонить, Доминик смирно и торжественно сидит у меня на коленях. Он чувствует себя старшим и чрезвычайно этим горд. "Приготовились!" - говорит фотограф.И Диего показывает язык, за что получает подзатыльник от Ребекки.

Или скажем дни рождения. Я очень любила дни рождения, не только свои, все, что были отпразднованы в нашем доме. Однажды, папа нарядил маленькое комнатное деревце кексами и подарил маме. Сказал, что это специальное завтракательное дерево. Теперь я изо всех сил стараюсь, чтобы мои дети также запомнили праздники и радовались им. Мама мне всегда помогает, уверена, что она также вспоминает кексовое дерево, или снеговика из фруктового льда в холодильнике. Поэтому старается придумать что-то яркое для детворы.



После фотосалона мы все едем домой, праздновать новый год. Диего приводит Корину и ее подругу. Дети оккупируют своего кузена и весь вечер на нем висят, как гирлянда на елке. Он им рассказывает про фейерверк. Доминик едва дожидается, когда закончится ужин. Подбегает ко мне и упрашивает отпустить с Диего посмотреть.

Я строго смотрю на племянника. "Под твою личную ответственность. Ты меня знаешь", - Диего знал, поэтому я уверена, что сын под пристальным наблюдением.Малыши давно спят, подростки разбежались. Мужчины отделились в своей джентльменский клуб, а мы остались втроем. Мы сидим, и вспоминаем наши праздники.Пьем кофе. Мне уютно и празднично. За моей спиной перед елкой таят большие снежные следы на паркете.

Спойлер

 

[Byakko]

Читать

Дети растут стремительно. Еще вчера они ходили пешком под стол, а сегодня они набивают о него шишки. Каждый вечер перед сном Элиот подзывает к себе детей по одному и отмечает их рост на ростомере. Сие занятие превратилось в настоящий ритуал. Пока лидирует Доминик.



Старшему пора готовится к школе. Я не могу в это поверить, как и в то, что Диего вот-вот сдаст свой диплом. Мама говорит, что нам надо серьезно задуматься о школе для Доминика. Принесла кипу брошюр, заставила посетить школ двадцать, не меньше. Половина из них была за городом. Но я категорически против отправлять ребенка далеко и отрывать его от себя. “В сегодняшней ситуации, образование ребенка важнее”, – наставительно говорит мама. Да, она до сих пор весьма уважаема среди коллег, выпустила на досуге исторический роман.



Теперь, когда она на пенсии, она может всю себя посвятить любимым книгам. Мой немой укор, ведь я столько же время провожу дома, как и она, но почему то нахожу тысячу и одну отговорку не садиться за рукопись. Картины мне кажутся важнее, в живописи я забываюсь, отдыхаю и расслабляюсь.



Есть от чего, ведь в доме происходят жаркие дискуссии по поводу образования подрастающего поколения. Элиот настаивает на частной языковой школе. Мама ратует за школу при университете точных наук. “Он всегда сможет потом поступить в университет”, – главный ее аргумент. Я же говорю, что мы с Ребеккой прекрасно выучились в нашей школе, и наши знания ни капли не пострадали, зато ребенок будет дома, рядом со своими мамой и папой. Доминик дипломатично не принимает ни чью сторону. Он старается пройти мимо нас незамеченным, крадется на цыпочках, как какой-нибудь шпион. “Эй, розовая пантера”, – окликаю я его, – “иди к нам, у нас торт!”



Доминик меняет стратегию, сворачивает на запах торта, хватает кусок и убегает в комнату. Я говорю: “Элиот, давай на спор. Кто быстрее съест свой кусок торта, голос того мы и учтем!” Мама попыталась возражать, но я ей вручаю Элизабет. Внуки лучшее средство манипуляции своими родителями. Мы садимся с мужем друг против друга и смотрим на торт, как на личного врага. “Раз, два, три!” – быстро считаю я и пытаюсь засунут в рот половину куска.



Плохая стратегия, очень неудобно жевать. Но я не намерена сдаваться и налегаю на слоеный кусок с шоколадным кремом. “Все!” – кричу я, измазанная десертом, с полным ртом, но ликующая в своей победе. Элиот заливается смехом, глядя на мою шоколадную физиономию. Зато можно подавать документы сына в нашу местную школу.

 

[Byakko]

Читать

- Бам! Бам! Бам! - методично слышу удары за стенкой. Хватаюсь за голову. "Мон шер, выгляни и скажи мне, что это не подкованные воробьи играют в классы. Успокой меня", - говорю я мужу, опуская сверху на него подушку. И он идет. "Нет, это не воробьи, это Ник осваивает азы ударов по пальцам." Я перепуганная кидаюсь в сад, перепрыгивая через ограждение своей мастерской. В это время наблюдающий Элиот жалеет, что у него нет камеры под рукой. Зарекается прятать под подушку.



"Ну, ма!" - говорит сын и пугает меня. Так говорят взрослые дети своим родителям, а мои - еще слишком малы для такого самоуверенного тона."Ты разбудил всю округу, на прогулке в парке, мне будут жаловаться на тебя. что прикажешь им сказать?" "Скажи, что я скоро построю ракету и улечу далеко-далеко". "Идем, космонавтам тоже надо завтракать", - вздыхаю я, тяну ему руку. "В школе мистер Рей показал нам, как делать жестяных собачек", - признается в своем хулиганстве сын. "Мы будем продавать их на школьной ярмарке. Я продам много-много и куплю настоящий поезд". А рельсы мы, видимо, проложим прямо по нашему расчудесному саду. Придется предупредить Элиота, что теперь ему негде будет прятаться от домочадцев.



- Бам-бам-бам! - вторят старшему брату малыши. Лиззи уронила душ на пол и делает из него жестяную собачку. Она первая помощница брату, единственное, что не одобряет - это его вкус. Доминик наотрез отказывается носить шляпы с цветами, но Элизабет не теряет надежду приобщить хотя бы Рикардо к высокой моде. Мода тем выше, чем сильнее подкидываешь красотку к потолку. Так что она первая модница в Сансет Велли.



Рикардо также не лыком шит, просто так сестрицу слушать не желает. Стоит ему заслышать любимую звонкую погремушку Лиззи, как он подговаривает брата прятаться. Правда, камуфляж не всегда помогает. Такая у нас Элизабет, если захочет найти, то обнаружит даже посреди комнаты, даже если на нее не смотрят. Обычно ритуал обнаружения нерадивых братьев происходит путем опускания на голову пирамидки или деревянного жирафа и победного клича: "Нассссьа!"



Я наблюдаю сцену воссоединения младшего поколения со слезами на глазах, обожгла язык о горячий кофе, эффект трогательного момента также никто не отменял. "Как думаешь, пора объяснять Лиззи, что бить мальчиков нехорошо?" - интересуюсь я у мужа. "Я думаю, что пора их укладывать спать", - говорит он, подхватывая нашу хулиганистую принцессу. Я загоняю мальчишек в спальню, а потом сижу и рассказываю им сказки. "Ма, ты сама это придумала?" - спрашивает Доминик. "Да", - гордо отвечаю я. "Ух ты, да тебе надо книжки писать", - говорит он, и живо притворяется, что спит.



Я целую перед сном мужа, а потом ворочаюсь под одеялом, любуясь на фотографии подрастающих детей. Надо побыстрее заснуть, ведь совсем скоро: "Бам! Бам! Бам!" - раздастся из сада.

 

[Byakko]

Читать

"Абегэйл, ты взрослая, ты найдешь в себе силы вмешаться", - уговариваю я себя, прежде чем встать между дерущимися за обладание деревянным жирафом Лиззи и Рикки. Я то знаю, что больше всего получает в итоге сторона третья, независимая. "Привет, бабуль", - слышу я в миг тишины, когда малыши решили сделать паузу на подышать.

"Диего, какие люди, за совестью вернулся?" - кричу я, жонглируя детьми. "Чего это?" - отвечает мой возмужавший племянник. "Была бы у тебя совесть, навещал бы нас почаще", - парирую, но уже бегу навстречу этому огненному чудовищу, чтобы задушить в своих крепких объятиях.



"Ладно, иди уже, мама ждет", - говорит Диего, напоследок стиснув меня в своей медвежьей хватке. Еще чуть-чуть и, клянусь, услышала бы хруст ребер. Диего милостиво подарил нам с сестрой пару часиков, которые мы давно мечтали провести вместе в спа-салоне. "Справишься?" - зачем-то уточнила я, ведь у Диего по сути не было выбора. "Не переживай, иди", - отмахнулся он, неуверенно глядя на двух викингов с кастрюлями на головах.

Мама уехала на встречу с Беверли Артуром. Она пишет о нем книгу, это очень неординарный человек, доктор медицинских наук. Пол жизни он проездил по странам третьего мира и помогал малообеспеченным семьям получать медицинскую помощь, участвовал в медицинских экспериментах. Когда же молодость и силы ушли, он вернулся в родной городок. Мэр присвоил ему звание почетного жителя, и к шестидесятилетию решили посвятить книгу. Юбилейный подарок доверили написать маме. И теперь она ездила каждый день на пару часиков к Артуру, чтобы расспросить о жизни. Я считаю, что это здорово, ведь мама так мало общалась с чужими людьми после смерти папы, а теперь стала прихорашиваться перед этими чаепитиями, значит почувствовала вкус к жизни.



Когда я возвращаюсь домой, помолодевшая лет на десять, застаю Диего читаюшего вслух книгу. Не представляю, слышит ли он в этом гаме сам себя, потому что Лиззи и Рикардо ведут перестрелку кубиками.



Знаете, такие с буквами и красочными рисунками к ним. Рикардо получает в лоб гусем и отвечает юлой. Я догадываюсь, что Диего ушел глубоко в себя и заперся в трансе, дабы не беспокоили. "Как вы тут?" - спрашиваю чрезмерно бодрым голосом. Диего отвечает, что ему пора и даже чая напоследок не попьет. "Они чудесны, а на Лиззи я обещал жениться, как только вырастет. Как она вырастет, ты обязательно позвони, и я сразу приеду", - говорит Диего и вылетает из дома со скоростью пули.



"Раз, два, а где третий?" - считаю я по головам своих детей, хорошо, что они такие разноцветные, а то, как в той сказке про осьминожков, никогда не досчитаешься. Пока смотришь на Лиззи, Рикки залезает в коробку из-под пылесоса и гудит там. "Доминик!" - кричу я так, как умеют кричать матери, потерявшие своих чад. Тот появляется на пороге взъерошенный: "Видела бы ты, как они победили! Весь стадион кричал."

Взгляд мой подобен египетскому божеству, что выжигает: "Хочешь сказать, что ходил на игру совершенно один?". Доминик должен хорошенько подумать над ответом, никто так не страшен в своем заботливом гневе, как мать. Это правило знают все."Я помою всю посуду!" - быстро находит для себя наказание сын и бежит в комнату, не терпится ему пообсуждать на форуме прошедшую игру.



А я? Я уже не злюсь, я просто рада, что все мои здоровы.

Спойлер

забытый отчет

 

[Byakko]

Читать

Утром у нас как обычно суматоха. Рикардо прижимает к груди учебник Доминика и бегает с ним по дому от брата. "Мама, ну чего он!" - прибегает сын к крайним мерам, ударить младшего для него выше сил. Я пишу учителю объяснительную записку, что учебник взят в заложники и ведутся безуспешные переговоры по его освобождению. Поторапливаю Ника к автобусу, чтобы он не опоздал в школу. Сейчас начнется мое любимое время суток, когда дети на пятнадцать минут затихают, а я могу выпить чашку кофе перед открытым окном. Ко мне присоединяется мама. Она выглядит такой безмятежной и далекой. Недавно она вручила биографию Артура имениннику на грандиозной презентации. Ей даже выплатили гонорар, хотя она отказывалась. Но потом решила принять деньги города, которые пожертвовала в развитие бесплатной медицины.



Она проводит рукой по моим волосам и называет маленькой пандой. Я удивленно на нее смотрю, давно меня не называли вслух этим прозвищем. Мама садится так, что солнце попадает на ее лицо. "Мне сегодня снился твой отец", - говорит она. "Он сидел за этим столом, на этом стуле", - говорит она. "Мы всю ночь говорили", - ее голос становится все тише, она улыбается, закрыла глаза и подставляет лицо солнцу. А мое сердце сжимается, я часто моргаю. "Мне надо собираться, сегодня у Лиззи осмотр, присмотришь за Рикардо?" - пытаюсь говорить, как ни в чем ни бывало, но голос мой все равно хриплый. "Конечно", - отвечает мама, улыбаясь самой заботливой улыбкой.



У Лиззи сегодня плановый осмотр. У нее может оказаться наследственная болезнь, я не могу быть беспечной. Элизабет по-настоящему храбрая малышка, она не плачет на приеме у врача даже при виде шприца, в отличие от своего братика, и очень этим гордится. Она любит, когда на нее обращают внимание, когда мы едем с ней по улице в открытой коляске и всем машет ручкой. Настоящая принцесса.



После приема, оставив Лиззи в детском уголке с красочными книгами, я беседую с нашим врачом. Она меня обнадеживает, что пока все в порядке. "Но Вы должна понимать, что болезнь может проявиться с возрастом", - предупреждает она. "Я понимаю", - отвечаю я, наблюдая, как жизнерадостная Лиззи хлопает по странице ладошкой, узнав какого-то персонажа. После больницы мы заходим в детский мир и покупаем Лиззи плюшевого слона.



Оставшуюся часть дня я работаю в мастерской над портретом. А в голове все звучат слова мамы. Она словно решила для себя что-то, она была такая утихомиринная, как будто прошла долгий путь и теперь позволяет себе немного отдохнуть в конце дороги и насладиться чашечкой кофе с корицей. Родителям сложно отпускать своих детей, а детям, какого детям отпускать своих родителей?



Мама сидит на диване с книгой, ей осталось немного, страниц пять. Она поднимается и ставит книгу на место. Она знает, что он стоит за ее спиной, он ее ждет, и для нее это решает все. Бебе Гарсия Мендес Эспиноса вошла в этот дом под руку со своим избранником и покидает дом, вложив свою ладонь в его.



Она не слышит наших голосов, она смотрит в глаза мужчины, который заключал в себе весь ее смысл. "Береги ее", - шепчу я отцу. Я знаю, он не оставит меня одну никогда.

Спойлер

0.5 - за 75 142 очков стремления
13,75 + 0,5 = 14,25

 

[Byakko]

Читать

Звонок и еще один. "Мне так жаль", - говорят голоса. А лишь я, жившая с этими людьми всю жизнь, знаю, как поменялся мир без них.



Ребекка и Хо-Сунг обнимают меня, собираются домой. "Ты стала совсем взрослая", - говорит сестра. Она касается губами моей щеки. Я не прошу ее остаться со мной, я не плачу на ее плече, я поднимаю руку в прощальном жесте. Я отражаюсь в зеркале заднего вида их автомобиля.
С тем, как машина преодолевает милю за милей, моя жизнь насчитывает день за днем. Однажды понимаешь, что стоишь на залитым солнцем полу и смеешься без особой причины. Просто потому что тебя научили любить жизнь, после первого шага делать второй. Рикардо приносит свой рисунок, мне совершенно не понятны эти ломанные линии и огромные круги, а он говорит: "Бабушка". И я счастлива. Нужны ли мне на это причины? Они у меня есть.



Так же, как мы дышим, не думая о причинах, так живем со своими маленькими радостями. Выполняем свои обязанности, совершаем маленькие подвиги. Делаем первые шаги, произносим первые слова, чиним брумбиляторы.



Каждый вечер я жду мужа с работы, я знаю, он устает, потому что после смены посещает учебу. Слишком много у них условностей и областей изучения. Но он всегда возвращается с улыбкой, он находит силы обнять детей и поцеловать меня. Есть ли у меня причины продолжать радоваться? Сегодня Элиот приходит не один, с цветком. Цветок аппетитно чавкает и истекает пищеварительным соком. Я предлагаю купить для нового питомца клетку, но Элиот заверяет, что утром уйдет с напарником на работу, просто у него ночной эксперимент. Конечно, дети не могут оставить в покое диковинную бегонию, утром Элиот унесет свое научное достижение с расстройством пищеварительной системы. Будет писать курсовую "Грозит ли ожирение хищным растениям? Смертельный фастфуд".



Не один Элиот самосовершенствуется. Доминик разучивает роль к школьному спектаклю. Ему доверили роль короля, теперь он забирается на стул и подзывает своих поданных. "Где вы, верные слуги, король говорит речь желает!" Поданные, в лице двух сорванцов, слушать не желают, зато опасно раскачивают стул под высокопоставленной личностью. Я с волнением жду представления, ведь это мой сын играет одну из главных ролей. Это я буду хлопать громче всех и кричать: "Браво!" Есть ли у меня причины быть счастливой?



Но все же, порой, отчего-то хочется стать вновь маленькой, и не можешь сдержать слезы. Хочется занимать как можно меньше места, услышать шаги мамы за дверью, почувствовать ладони папы на плечах. Есть ли у меня причины грустить?




Хотела бы я что-то поменять и сделать шаг назад? Нет, ни в коем случае. Когда кто-то нуждается в твоем одобрении, в твоей поддержке, чувствуешь себя нужным. Не это ли причины? Я приношу кружку с подогретым молоком и печенье на блюдце Доминику перед сном. Он рассказывает мне о своих переживаниях. Он говорит: "К нам в класс пришла новенькая девочка". Он говорит: "Мне кажется, я ее люблю". Я глажу его темную макушку, я смотрю, как он засыпает и выключаю свет. На носочках выхожу из комнаты.



Я вытираю пыль с книжных полок, мама так любила эти книги. Элиот подхватывает меня и кружит по комнате. По радио звучит моя любимая песня и он танцует со мной. А мое сердце продолжает учащенно биться, когда он смотрит мне в глаза, как на первом свидании. Есть ли у меня причины?


Наша радость и грусть столь неотделимы, но хотела бы я расстаться хоть с какой-то частичкой себя? Для этого точно нет причин.

 

[Byakko]

Читать

Наступил день, когда Доминик вручил каждому приглашения на свой спектакль, заодно похвастался пятеркой по труду. Каждый ученик сам рисовал яркие приглашения. Не смотря на то, что благодаря сыну, я знаю спектакль наизусть (ведь Доминик, репетируя, играл за всех персонажей. Очень ответственный, вдруг кто забудет свою роль, он сразу и подскажет) я все равно взволнована. Элиот помогает мне загружать детей в машину. Я вспоминаю первый приезд тогда еще не мужа. В тот раз мы ездили на посвящение в скауты Диего. Улыбаюсь воспоминаниям, набирая номер Ребекки, чета Хо-Сунгов обещала приехать на выступление.



Сидим на первых местах, младшие на коленях. Зал забит родителями. Вот звучит фортепианная музыка, детский хор. На сцену, топая, выходит Доминик. Он думает, что это уверенный шаг короля. Первая сцена идет прекрасно, а потом сын запинается. Я чувствую, как он нервничает, нервничаю вместе с ним. Неслышно подсказываю ему слова. Он смотрит на меня во все глаза и я понимаю: не помнит. И тут Рикардо начинает выдавать строчку за строчкой текста короля. Его первые длинные предложения! Доминик собирается с мыслями и продолжает спектакль. Я с изумленно не свожу взгляда с нарушителем театральной дисциплины.



После спектакля устраиваем посиделки, играем в крокодила. Вопреки моим ожиданиям Рикардо не пытается выдать мне текст из энциклопедии, совсем как вчера он произносит кодовые звуки, которые нам не всегда по силам расшифровать. Они с Лиззи вновь устраивают великие битвы за игрушки. Лиззи заставляет Рикардо играть своей куклой и отбирает самосвал. Рикардо не хочет играть самосвалом, но действуя по правилам детского мира, не отдает машину сестре. Элиот тем временем задает изобрести Доминику “улитка ползет к реке”. Доминик возмущенно смотрит на отца, взглядом: “Как я это буду изображать?!”

От меня просто так никто не уходил. Днем, когда взрослых никого по близости, я усаживаю детей перед собой, мы играем. Я раз за разом читаю детский стишок и смотрю на Рикки, ожидая, что он начнет повторять. “Ну же, я ведь слышала! Давай, сделай маме приятно!” – настаиваю я. Читаю монолог короля из спектакля Доминика, вдруг это его любимая вещь, раз он ее заучил. Но Рикки не поддается моей дрессировке. Я готова ходить по потолку, наконец, сдаюсь и падаю на ковер, обессиленная. И тут строчку за строчкой начинает повторять Лиззи. Мои дети издеваются надо мной.



Вечером Элиот интересуется, чем мы занимались днем. Я принимаю независимый вид. “Да так, играли, читали”, – говорю я. Вручаю детей Элиоту и бегу перерывать бумаги мамы, вот уж кто был педагог от бога. Уж у нее должны быть методики! Беру мамины тетрадки и читаю. Понимаю, что меня покидает идея выудить из Рикки и Лиззи что-либо. Просто изучаю мамин почерк. Она старательно делала эти записи, в середине нахожу рисунок от папы, неуклюжий, но мое сердце сжимается. “Аби только что рассказала мне стишок, отвлекись и приходи слушать” – подпись к рисунку.