Поколение второе. Финник Юникорн
Сказка десятая. О неожиданном Финнике
- Если бы из них можно было сделать одного человека, я была бы счастлива. — С детским простодушием объясняет сестра, и я начинаю думать, что малышка Лилу на деле самый страшный человек в нашей семье. — Я буду сожалеть о том, что потеряла Филипа, но Паскаль — более надежный вариант. И не смотри на меня так, братик. Я не чудовище. Я всего лишь твоя маленькая сестричка. Ты по-прежнему меня любишь и прощаешь, правда?
Если не считать того, что мне ее убить хочется, действительно люблю. И отчасти понимаю. Я знаю, в каждом из детей Мейсона засела частичка его личного горя, которая не дает нам возможности быть нормальными. Мы слишком беспокойные, чтобы остановить свой выбор на чем-то одном, мы постоянно гонимся за тем, что скрыто за линией горизонта.
- Может ты тогда, как Виктор Франкенштейн, соберешь своего идеального мужа из кусочков Филипа и Паскаля? — Как ни в чем не бывало предлагаю я Лилу. Если анализировать нашу жизнь, можно сойти с ума, но если обратить все в шутку, будет не так страшно.
- Финник я бы с радостью, но шить не умею!
Так глава под названием «Филип» закрылась в жизни моей сестры, но она продолжала оставаться недописанной в моей собственной. Когда я шел на встречу с ним, я шел за воспоминаниями. И естественно Филип об этом знал.
Мы ни о чем заранее не договаривались, но я точно знал, где следует его искать. Я долго пытался убежать от этого, но теперь открыто признаю: личность Филипа притягивала меня гораздо в большей степени, чем было позволительно. В какой-то момент моя игра в детектива превратилась в игру под названием «Финник наконец нашел человека, который пробудил в нем неподдельный интерес». И Лилу, сама того не ведая, подтолкнула меня к последней границе между «правильно» и «неправильно».
- Твоя сестра — произведение искусства. Но ей лучше любоваться издалека. — Филип стоял прислонившись к одному из безмолвных стражей Холма Десяти Камней. Я впервые видел его настоящего и немного смутился, как это обычно бывает со мной при встрече с незнакомым человеком.
- Художник, который рисовал Лилу, явно был безумен или пьян. Может даже все сразу. — Неудачно пошутил я, чтобы чем-то заполнить образовавшуюся паузу. — Наверное, я должен спросить тебя о твоих планах на дальнейшую жизнь и все такое, но мне как-то неинтересно. Мне безразличны люди, которые уходят от меня навсегда.
- Ты сам писал, что самообман у Юникорнов в крови. — Филип без особого труда поразил меня моим собственным оружием. — Я мечтал о том, что Лилу окажется такой, как ты. Но она другая.
- Прости, можно мне перевод? Мы обычно неплохо понимаем друг друга, но сейчас я потерялся в твоих словах.
- Когда Лилу показала мне дневник, я подумал: если эта девушка окажется хотя бы немного похожа на его автора, я сделаю все, чтобы быть с ней рядом. Но Лилу сделана из огня, а ты изо льда, как твои скульптуры.
- А я так и не разобрался, из чего сделан ты... — Безнадежно признался я, падая все глубже в бездну запретного.
- Хочешь узнать?
- Да, хочу...
Сложно представить человека, раздражающего приличное общество Сансет Вэлли больше, чем Сусси Кимура. Его возмущал даже сам факт ее появления на свет. Мне было лет пять, когда соседка громким шепотом сообщила Мейсону новость: «А вы знаете, что Тори Кимура залетела от Майкла Холостякки, и он отказался на ней жениться?»
Во второй раз я услышал о Сусси, когда Лилу пошла в школу. «Эта странная девочка Кимура», как ее уже тогда было принято называть, вызвала жалость сестры, и естественно была приглашена в дом Юникорнов — исконную обитель безумцев, шутов и отринутых.
- Люди не верят, но Сусси может видеть будущее. — Важно сообщила Кимура, едва переступив порог нашего дома. — Например, она точно знает, что однажды станет носить фамилию Юникорн.
- Эээ... Предполагается, что мы тебя удочерим? — Мейсон несколько опешил от подобного заявления, но быстро обрел свою обычную невозмутимость.
- Нет, мистер Калвер. Сусси станет женой одного из ваших сыновей. — Совершенно спокойно ответила девочка, продолжая смотреть на Мейсона своими раскосыми глазами.
- Как ты меня назвала, Сусси?!
- Не бойтесь, Сусси никому не скажет, но ей хочется называть вас настоящим именем. Сусси не любит ложь.
Мейсону так и не удалось добиться от девочки вразумительного ответа: мисс Кимура твердила о своем особом даре видеть людей насквозь и не признавалась, откуда на самом деле почерпнула настолько ошеломляющую информацию. К счастью, Сусси держала язык за зубами, и со временем мы все успокоились в отношении этой маленькой обманщицы.
Сейчас Сусси продолжает периодически заглядывать к нам, принося с собой пригоршню очередных безумных «предсказаний». Наверное, вся ее жизнь проходит за их сочинением.
В городе Кимуру в последнее время побаиваются, особенно после того, как она «предсказала» смерть своего отца Майкла. Это лишь глупое совпадение — брат легендарной Бэллы никогда не отличался праведным образом жизни — и меня веселит, как благочестивый Сансет трепещет перед хрупкой маленькой Сусси. Тоже мне средневековая ведьма!
- Ты сегодня не такой. — Мимоходом бросает Сусси, когда позирует для моей ледяной скульптуры. В отличие от домашних, она чрезвычайно терпелива и может часами стоять практически неподвижно. — Ты сомневаешься в себе больше, чем обычно. Сусси это видит, но прошлое для нее скрыто в тумане. Она не понимает, что произошло с Финником.
Ей еще и знать нужно... Иногда мне все же хочется присоединиться к мистическим умам Сансет Вэлли и самостоятельно отнести ее на костер. Просто чтобы не надоедала.
- Сусси будет скучать по Филипу, но для Лилу лучше быть с Паскалем. Филип не для Лилу, он вообще ни для кого...
Я уже начинаю представлять, как языки пламени охватят Сусси. Скорее всего она добралась до моих документов, когда без присмотра шныряла по дому и теперь выдает почерпнутые сведения за откровения свыше. Решаю перепрятать дневник.
Когда я не примеряю на себя шкуру средневекового инквизитора, я вполне дружелюбен и спокоен. Лилу и Паскаль все еще опасаются непредвиденных реакций с моей стороны, но мне даже не приходится притворятся. Я на самом деле перестал беспокоиться на их счет — просто удивительно, как личные переживания вытесняют все остальное. Сообщи мне сейчас Лилу, что хочет вдохновить очередного парня на путешествие между телами, я бы даже не удивился. В конце концов это ее жизнь, пусть играет с ней сама.
Кстати, я забыл сказать, что сестра беременна. Сусси предсказывает появление на свет мальчика со странным именем. С тем же успехом это мог бы сделать и я, стоит только посмотреть, с каким упорством Лилу налегает на яблоки и справочники детских имен.
У Тилли и Жанин все хорошо. Недавно Мейсон заблудился в их новом жилище, где одна только кухня больше всего нашего дома. Я предпочитаю держаться подальше от этого жуткого лабиринта Тиллитавра и общаюсь с братом по телефону.
Альба в чем-то была права: Тилли и Жанин стали заложниками бытовой жизни. Я устал слушать новости об их саде, новых обоях или словах, которые выучил Нокс и все чаще прошу позвать к телефону племянницу. Школьные новости Альбы отличаются большим разнообразием.
- Дядя Финник, ты там сидишь? — Так обычно племянница готовит меня к очередной немыслимой сенсации старшей школы Сансет Вэлли. — К нам перевелся сводный брат Сусси, и он такой красавчик! Я теперь все в сомнениях: стоит ли мне бросать Тони прямо сейчас или повременить пока с этим?
Альба есть Альба. Может, стоит намекнуть рыжему вампиру Энтони, что вскоре его ждет неминуемое разочарование?
Сегодня мы чуть было не потеряли Паскаля. Мне он не сильно нравится, но оставлять будущего племянника совсем без отца — как-то неправильно. Поэтому после недолгих колебаний я набираю телефон Тиллиана и прошу приехать.
- Ты похож на курочку-гриль! — Веселится старший брат, оказывая пострадавшему необходимую медицинскую помощь. Я с трудом сдерживаю смех, осознавая, что Паскалю сейчас не до шуток. — Сильно подгоревшую, должен заметить!
Паскаль смотрит на нас осуждающе. Не представляю, как этот зануда вообще решился на аферу с перемещением между телами. Не представляю, как он был Филипом, если даже в роли себя самого кажется бледной тенью.
Единственное достоинство мсье Мореля состоит в том, что он действительно любит Лилу, правда как-то слепо. Кажется, он готов, как солдат, следовать любому приказу сестры.
Я понял, Паскаль Морель — безвольное существо, и это идеально подходит Лилу, которая предпочитает держать все под контролем и самостоятельно формировать личность своего мужа. Программируемый робот, вот он кто.
Искренне надеюсь, что мой будущий племянник унаследует необузданный характер сестры, а не инфантильность и запуганность своего отца. Пусть лучше он будет не самым хорошим человеком вместо того, чтобы быть никем.
Судя по тому, в какое время нас разбудил малыш, он действительно пойдет характером в Лилу. Бесцеремонность этого маленького существа просто поражает: не только на неделю раньше положенного срока, но и еще за полночь.
- Еще один беспокойный Юникорн! — Отчаянно зевая, подытоживает мои мысли Мейсон. — Что же теперь у нас будет полный комплект: неукротимая Альба, спокойный Нокс и непоседа как-там-его-Лилу-назовет...
- Эл! Его будут звать Эл! — Злобно выкрикивает сестра, корчась от боли.
- Просто Эл... и все? — Удивляется Мортимер, укутывая Лилу пледом и сажая на заднее сиденье машины.
- Нет, не просто...
Поразительно, но новорожденный Эл вовсе не производит впечатление беспокойного ребенка, скорее наоборот. Когда Лилу вручают голубой сверток, мы все ожидаем повторения знаменитого концерта Альбы, призванного оповестить мир о ее появлении. Но ЭлЭд лишь меланхолично рассматривает Юникорнов и пускает пузыри.
- Может, он вампир, как Финник? Проверьте зубы, чтобы потом сюрпризов не было. — Подсказывает наученный собственным опытом Мейсон. Говорят, в детстве от меня пострадал не один десяток пальцев.
Зубов у племянника нет, но роль беспокойного Юникорна явно не для него. Поторопились мы со своим вердиктом.
Мне сложно объяснить, как это произошло. Знаю, мне не следовало связываться с Сусси, но искушение было слишком велико. С тех пор, как я впервые попробовал на вкус человеческую кровь, ее вкус постоянно со мной. Он зовет меня, дурманит меня, и в итоге совершаю ошибку.
На вкус Сусси не такая, как Филип, и, увлекшись новыми ощущениями, я перестаю себя контролировать. Осознаю весь ужас произошедшего лишь когда Сусси начинает дергаться в моих руках. Кажется, она закричала потому, что вскоре вокруг нас собираются все Юникорны.
У меня перед глазами часто всплывает картина: Лилу с сыном на руках стоит на крыльце дома и испуганно смотрит на своего брата, у которого с клыков стекает кровь Сусси.
Мейсон успокаивает меня, как маленького ребенка. Он обещает, Сусси можно вылечить. Нужно лишь дождаться момента ее обращения в вампира и спустя ровно 8 часов дать некое экспериментальное лекарство, которое в атмосфере большой таинственности разрабатывается в лаборатории Ланграаба.
Все делают вид, будто ничего особенного не происходит. Они так отвратительно снисходительны ко мне, что мне хочется спрятаться. Чувство вины не только не становится меньше, напротив, оно лишь усиливается. Представляю себя животным, поддавшимся самым низменным своим инстинктам. И за все это следует сказать спасибо Филипу.
Сусси слишком сильно напоминает мне его. Настолько сильно, что порой я забываю, что передо мной не он, а безумная девушка, с которой я знаком чуть ли не всю жизнь. Почему теперь я смотрю на нее другими глазами?
В нашей семье Мейсон кажется мне наиболее подходящим человеком для разговоров на личные темы, поэтому я решаю признаться именно ему. Не совсем признаться, намекнуть на признание.
- Как бы ты отреагировал, если бы узнал, что я влюбился в человека, в которого мне нельзя влюбляться по объективным причинам? — Я старательно прячу глаза и жду ответа.
- Так я и знал, что ты с умыслом укусил Сусси! — на лице Месона вместе с довольной улыбкой отражается и чувство превосходства: похоже, что он считает себя крайне проницательным. — Она конечно девочка необычная, мягко говоря необычная, но ничего особо запретного я в твоих чувствах к ней не вижу. Так что можешь смело идти на штурм крепости «Сусси»!
- Ммм... А если бы Сусси была парнем? — Осторожно спрашиваю я.
- И почему ты с детства такой неугомонный? Давай еще рассмотрим варианты «если бы Сусси была кошкой», «если бы Сусси убила Кеннеди» и «если бы она слушала группу, которую ты ненавидишь»? К твоему счастью, Сусси — девушка, и я буду очень рад, если у вас с ней все получится.
Кажется это называется «не поняли друг друга».
Сусси нельзя оставлять в одиночестве, и мне приходится проводить с ней гораздо больше часов, чем я готов вынести. Чувствую, у меня скоро наступит неизбежная передозировка Сусси в мозгу, в крови (том, что у вампиров ее заменяет) и организме в целом.
Я придумываю одну хитрость: чтобы занять мою подопечную, нахожу старые школьные анкеты Лилу с глупыми вопросами в стиле «твой любимый цвет», «твои любимые женские имена» и так далее. Сусси старательно их заполняет, и теперь я знаю о ней гораздо больше, чем хочу. Тем более, что некоторые пункты анкет Лилу носят мягко говоря личный характер — стоило все же их прочитать прежде, чем давать Сусси.
- Теперь твоя очередь! — Весело объявляет моя подопечная, отвлекая от книги по криминалистике. — Когда был твой первый поцелуй и с кем?
- Его не было. — Не задумываясь, отвечаю я. Не задумываясь о том, что вру.
- Это неправда. — Почему-то грустно констатирует Сусси.
Жизнь с Сусси непредсказуема, и не все от этого в восторге. Больше всего от соседства с ней страдает Мортимер, которого раздражают ее шумные телефонные ссоры с «бойфрендом Луисом». О его существовании я также выяснил из пресловутой анкеты.
- Финник, ты бы не мог в следующий раз выбрать девушку, которая адекватна, вменяема и что самое главное свободна? — Без тени улыбки спрашивает меня отец. — Мейс просто в восторге по поводу того, что ты решил отбить чужую подружку, но я этого не одобряю.
Я угрюмо киваю, оставив всякие попытки объяснить, что Сусси меня не интересует.
Сусси впервые кажется мне красивой во время превращения. Став вампирами, бывшие люди делятся на две категории — те, кого вампиризм уродует и те, кого он преображает.
Сусси безусловно относится к последней категории: ее глаза из карих становятся золотисто-медовыми, а кожа бледной, как свет луны. Даже огромный рот кажется не таким огромным, как обычно.
Я невольно любуюсь этой новой Сусси.
Сусси решает, что свой единственный день в облике вампира она должна провести по-особенному. Мне это вполне подходит: сделаю вид, что иду с ней на свидание, а потом, когда Сусси снова станет человеком, заявлю родным, что в таком виде она мне разонравилась.
Я не слишком оригинален, поэтому веду свою «девушку» в «Кровавую конфетку» — своеобразный подпольный клуб вампиров Сансета. Правда, Филипу здесь тоже нравилось.
- Сусси хочет танцевать. — Решает моя спутница и насильно тащит меня на танцпол.
Больше всего на свете мне хочется сделать вид, что она не со мной. И надо было ей так вырядиться...
Я слежу за временем, и в нужный час вручаю Сусси лекарство. Все оказывается даже слишком легко: пара глотков — и она снова человек. Странная трансформация: практически из красавицы в чудовище. На мой вкус естественно.
- Теперь Сусси должна будет от вас... уйти? — Она выглядит такой хрупкой и потерянной, что я невольно начинаю жалеть это странное создание. — Ей не хочется возвращаться к Луису, которого она не любит.
- Ты можешь еще пару дней пожить у нас. — Я не успеваю вовремя прикусить язык, а на лице Сусси появляется такая ослепительная радость, что поздно давать задний ход. — Мы бы могли снова сходить в «Конфетку», чтобы тебе не было так грустно...
- И в того легендарного «Полтергейста», где разгорелся роман твоих родителей?
- Хм. Можно и туда тоже. — Неуверенно соглашаюсь я, в очередной раз задумываясь, откуда она столько всего про нас знает.
Повеселевшая Сусси предлагает тост за свое возвращение в мир людей. Я внимательно слежу, чтобы она не перебрала: кто его знает, какова мисс Кимура в состоянии опьянения, если даже в нормальном она весьма своеобразна.
- Сусси, почему ты всегда говоришь о себе в третьем лице? — Задаю я вопрос, интересовавший меня на протяжении лет десяти. — Скажи хоть одно предложение с местоимениям «я». Пожалуйста, ради меня.
- Я... я... люблю Финника!
- Не «Финника», а «тебя». — Машинально поправляю я и тут же понимаю, что в во фразе Сусси не только правильность построения меня беспокоит. — Что ты сказала?!
Сказка десятая. О неожиданном Финнике
I look under the tree
But there's nothing to see
'Cause it's a broken heart that you're giving me
Прошло почти два месяца с тех пор, как я в последний раз видел Филипа. Звучит почти невероятно, но в наш дом и в свое прежнее тело вернулся Паскаль. У Лилу все легко и просто: один парень разонравился, и его заменил другой. Кажется, эти трое изобрели новый способ путешествия — путешествие из одной жизни в другую. Дети, чертовы дети. Я уже запутался, кого из них и в чем винить, кого осуждать и кого жалеть.But there's nothing to see
'Cause it's a broken heart that you're giving me
- Если бы из них можно было сделать одного человека, я была бы счастлива. — С детским простодушием объясняет сестра, и я начинаю думать, что малышка Лилу на деле самый страшный человек в нашей семье. — Я буду сожалеть о том, что потеряла Филипа, но Паскаль — более надежный вариант. И не смотри на меня так, братик. Я не чудовище. Я всего лишь твоя маленькая сестричка. Ты по-прежнему меня любишь и прощаешь, правда?
Если не считать того, что мне ее убить хочется, действительно люблю. И отчасти понимаю. Я знаю, в каждом из детей Мейсона засела частичка его личного горя, которая не дает нам возможности быть нормальными. Мы слишком беспокойные, чтобы остановить свой выбор на чем-то одном, мы постоянно гонимся за тем, что скрыто за линией горизонта.
- Может ты тогда, как Виктор Франкенштейн, соберешь своего идеального мужа из кусочков Филипа и Паскаля? — Как ни в чем не бывало предлагаю я Лилу. Если анализировать нашу жизнь, можно сойти с ума, но если обратить все в шутку, будет не так страшно.
- Финник я бы с радостью, но шить не умею!
Так глава под названием «Филип» закрылась в жизни моей сестры, но она продолжала оставаться недописанной в моей собственной. Когда я шел на встречу с ним, я шел за воспоминаниями. И естественно Филип об этом знал.
Мы ни о чем заранее не договаривались, но я точно знал, где следует его искать. Я долго пытался убежать от этого, но теперь открыто признаю: личность Филипа притягивала меня гораздо в большей степени, чем было позволительно. В какой-то момент моя игра в детектива превратилась в игру под названием «Финник наконец нашел человека, который пробудил в нем неподдельный интерес». И Лилу, сама того не ведая, подтолкнула меня к последней границе между «правильно» и «неправильно».
- Твоя сестра — произведение искусства. Но ей лучше любоваться издалека. — Филип стоял прислонившись к одному из безмолвных стражей Холма Десяти Камней. Я впервые видел его настоящего и немного смутился, как это обычно бывает со мной при встрече с незнакомым человеком.
- Художник, который рисовал Лилу, явно был безумен или пьян. Может даже все сразу. — Неудачно пошутил я, чтобы чем-то заполнить образовавшуюся паузу. — Наверное, я должен спросить тебя о твоих планах на дальнейшую жизнь и все такое, но мне как-то неинтересно. Мне безразличны люди, которые уходят от меня навсегда.
- Ты сам писал, что самообман у Юникорнов в крови. — Филип без особого труда поразил меня моим собственным оружием. — Я мечтал о том, что Лилу окажется такой, как ты. Но она другая.
- Прости, можно мне перевод? Мы обычно неплохо понимаем друг друга, но сейчас я потерялся в твоих словах.
- Когда Лилу показала мне дневник, я подумал: если эта девушка окажется хотя бы немного похожа на его автора, я сделаю все, чтобы быть с ней рядом. Но Лилу сделана из огня, а ты изо льда, как твои скульптуры.
- А я так и не разобрался, из чего сделан ты... — Безнадежно признался я, падая все глубже в бездну запретного.
- Хочешь узнать?
- Да, хочу...
Сложно представить человека, раздражающего приличное общество Сансет Вэлли больше, чем Сусси Кимура. Его возмущал даже сам факт ее появления на свет. Мне было лет пять, когда соседка громким шепотом сообщила Мейсону новость: «А вы знаете, что Тори Кимура залетела от Майкла Холостякки, и он отказался на ней жениться?»
Во второй раз я услышал о Сусси, когда Лилу пошла в школу. «Эта странная девочка Кимура», как ее уже тогда было принято называть, вызвала жалость сестры, и естественно была приглашена в дом Юникорнов — исконную обитель безумцев, шутов и отринутых.
- Люди не верят, но Сусси может видеть будущее. — Важно сообщила Кимура, едва переступив порог нашего дома. — Например, она точно знает, что однажды станет носить фамилию Юникорн.
- Эээ... Предполагается, что мы тебя удочерим? — Мейсон несколько опешил от подобного заявления, но быстро обрел свою обычную невозмутимость.
- Нет, мистер Калвер. Сусси станет женой одного из ваших сыновей. — Совершенно спокойно ответила девочка, продолжая смотреть на Мейсона своими раскосыми глазами.
- Как ты меня назвала, Сусси?!
- Не бойтесь, Сусси никому не скажет, но ей хочется называть вас настоящим именем. Сусси не любит ложь.
Мейсону так и не удалось добиться от девочки вразумительного ответа: мисс Кимура твердила о своем особом даре видеть людей насквозь и не признавалась, откуда на самом деле почерпнула настолько ошеломляющую информацию. К счастью, Сусси держала язык за зубами, и со временем мы все успокоились в отношении этой маленькой обманщицы.
Сейчас Сусси продолжает периодически заглядывать к нам, принося с собой пригоршню очередных безумных «предсказаний». Наверное, вся ее жизнь проходит за их сочинением.
В городе Кимуру в последнее время побаиваются, особенно после того, как она «предсказала» смерть своего отца Майкла. Это лишь глупое совпадение — брат легендарной Бэллы никогда не отличался праведным образом жизни — и меня веселит, как благочестивый Сансет трепещет перед хрупкой маленькой Сусси. Тоже мне средневековая ведьма!
- Ты сегодня не такой. — Мимоходом бросает Сусси, когда позирует для моей ледяной скульптуры. В отличие от домашних, она чрезвычайно терпелива и может часами стоять практически неподвижно. — Ты сомневаешься в себе больше, чем обычно. Сусси это видит, но прошлое для нее скрыто в тумане. Она не понимает, что произошло с Финником.
Ей еще и знать нужно... Иногда мне все же хочется присоединиться к мистическим умам Сансет Вэлли и самостоятельно отнести ее на костер. Просто чтобы не надоедала.
- Сусси будет скучать по Филипу, но для Лилу лучше быть с Паскалем. Филип не для Лилу, он вообще ни для кого...
Я уже начинаю представлять, как языки пламени охватят Сусси. Скорее всего она добралась до моих документов, когда без присмотра шныряла по дому и теперь выдает почерпнутые сведения за откровения свыше. Решаю перепрятать дневник.
Когда я не примеряю на себя шкуру средневекового инквизитора, я вполне дружелюбен и спокоен. Лилу и Паскаль все еще опасаются непредвиденных реакций с моей стороны, но мне даже не приходится притворятся. Я на самом деле перестал беспокоиться на их счет — просто удивительно, как личные переживания вытесняют все остальное. Сообщи мне сейчас Лилу, что хочет вдохновить очередного парня на путешествие между телами, я бы даже не удивился. В конце концов это ее жизнь, пусть играет с ней сама.
Кстати, я забыл сказать, что сестра беременна. Сусси предсказывает появление на свет мальчика со странным именем. С тем же успехом это мог бы сделать и я, стоит только посмотреть, с каким упорством Лилу налегает на яблоки и справочники детских имен.
У Тилли и Жанин все хорошо. Недавно Мейсон заблудился в их новом жилище, где одна только кухня больше всего нашего дома. Я предпочитаю держаться подальше от этого жуткого лабиринта Тиллитавра и общаюсь с братом по телефону.
Альба в чем-то была права: Тилли и Жанин стали заложниками бытовой жизни. Я устал слушать новости об их саде, новых обоях или словах, которые выучил Нокс и все чаще прошу позвать к телефону племянницу. Школьные новости Альбы отличаются большим разнообразием.
- Дядя Финник, ты там сидишь? — Так обычно племянница готовит меня к очередной немыслимой сенсации старшей школы Сансет Вэлли. — К нам перевелся сводный брат Сусси, и он такой красавчик! Я теперь все в сомнениях: стоит ли мне бросать Тони прямо сейчас или повременить пока с этим?
Альба есть Альба. Может, стоит намекнуть рыжему вампиру Энтони, что вскоре его ждет неминуемое разочарование?
Сегодня мы чуть было не потеряли Паскаля. Мне он не сильно нравится, но оставлять будущего племянника совсем без отца — как-то неправильно. Поэтому после недолгих колебаний я набираю телефон Тиллиана и прошу приехать.
- Ты похож на курочку-гриль! — Веселится старший брат, оказывая пострадавшему необходимую медицинскую помощь. Я с трудом сдерживаю смех, осознавая, что Паскалю сейчас не до шуток. — Сильно подгоревшую, должен заметить!
Паскаль смотрит на нас осуждающе. Не представляю, как этот зануда вообще решился на аферу с перемещением между телами. Не представляю, как он был Филипом, если даже в роли себя самого кажется бледной тенью.
Единственное достоинство мсье Мореля состоит в том, что он действительно любит Лилу, правда как-то слепо. Кажется, он готов, как солдат, следовать любому приказу сестры.
Я понял, Паскаль Морель — безвольное существо, и это идеально подходит Лилу, которая предпочитает держать все под контролем и самостоятельно формировать личность своего мужа. Программируемый робот, вот он кто.
Искренне надеюсь, что мой будущий племянник унаследует необузданный характер сестры, а не инфантильность и запуганность своего отца. Пусть лучше он будет не самым хорошим человеком вместо того, чтобы быть никем.
Судя по тому, в какое время нас разбудил малыш, он действительно пойдет характером в Лилу. Бесцеремонность этого маленького существа просто поражает: не только на неделю раньше положенного срока, но и еще за полночь.
- Еще один беспокойный Юникорн! — Отчаянно зевая, подытоживает мои мысли Мейсон. — Что же теперь у нас будет полный комплект: неукротимая Альба, спокойный Нокс и непоседа как-там-его-Лилу-назовет...
- Эл! Его будут звать Эл! — Злобно выкрикивает сестра, корчась от боли.
- Просто Эл... и все? — Удивляется Мортимер, укутывая Лилу пледом и сажая на заднее сиденье машины.
- Нет, не просто...
- Может, он вампир, как Финник? Проверьте зубы, чтобы потом сюрпризов не было. — Подсказывает наученный собственным опытом Мейсон. Говорят, в детстве от меня пострадал не один десяток пальцев.
Зубов у племянника нет, но роль беспокойного Юникорна явно не для него. Поторопились мы со своим вердиктом.
Мне сложно объяснить, как это произошло. Знаю, мне не следовало связываться с Сусси, но искушение было слишком велико. С тех пор, как я впервые попробовал на вкус человеческую кровь, ее вкус постоянно со мной. Он зовет меня, дурманит меня, и в итоге совершаю ошибку.
На вкус Сусси не такая, как Филип, и, увлекшись новыми ощущениями, я перестаю себя контролировать. Осознаю весь ужас произошедшего лишь когда Сусси начинает дергаться в моих руках. Кажется, она закричала потому, что вскоре вокруг нас собираются все Юникорны.
У меня перед глазами часто всплывает картина: Лилу с сыном на руках стоит на крыльце дома и испуганно смотрит на своего брата, у которого с клыков стекает кровь Сусси.
Мейсон успокаивает меня, как маленького ребенка. Он обещает, Сусси можно вылечить. Нужно лишь дождаться момента ее обращения в вампира и спустя ровно 8 часов дать некое экспериментальное лекарство, которое в атмосфере большой таинственности разрабатывается в лаборатории Ланграаба.
Все делают вид, будто ничего особенного не происходит. Они так отвратительно снисходительны ко мне, что мне хочется спрятаться. Чувство вины не только не становится меньше, напротив, оно лишь усиливается. Представляю себя животным, поддавшимся самым низменным своим инстинктам. И за все это следует сказать спасибо Филипу.
Сусси слишком сильно напоминает мне его. Настолько сильно, что порой я забываю, что передо мной не он, а безумная девушка, с которой я знаком чуть ли не всю жизнь. Почему теперь я смотрю на нее другими глазами?
В нашей семье Мейсон кажется мне наиболее подходящим человеком для разговоров на личные темы, поэтому я решаю признаться именно ему. Не совсем признаться, намекнуть на признание.
- Как бы ты отреагировал, если бы узнал, что я влюбился в человека, в которого мне нельзя влюбляться по объективным причинам? — Я старательно прячу глаза и жду ответа.
- Так я и знал, что ты с умыслом укусил Сусси! — на лице Месона вместе с довольной улыбкой отражается и чувство превосходства: похоже, что он считает себя крайне проницательным. — Она конечно девочка необычная, мягко говоря необычная, но ничего особо запретного я в твоих чувствах к ней не вижу. Так что можешь смело идти на штурм крепости «Сусси»!
- Ммм... А если бы Сусси была парнем? — Осторожно спрашиваю я.
- И почему ты с детства такой неугомонный? Давай еще рассмотрим варианты «если бы Сусси была кошкой», «если бы Сусси убила Кеннеди» и «если бы она слушала группу, которую ты ненавидишь»? К твоему счастью, Сусси — девушка, и я буду очень рад, если у вас с ней все получится.
Кажется это называется «не поняли друг друга».
Сусси нельзя оставлять в одиночестве, и мне приходится проводить с ней гораздо больше часов, чем я готов вынести. Чувствую, у меня скоро наступит неизбежная передозировка Сусси в мозгу, в крови (том, что у вампиров ее заменяет) и организме в целом.
Я придумываю одну хитрость: чтобы занять мою подопечную, нахожу старые школьные анкеты Лилу с глупыми вопросами в стиле «твой любимый цвет», «твои любимые женские имена» и так далее. Сусси старательно их заполняет, и теперь я знаю о ней гораздо больше, чем хочу. Тем более, что некоторые пункты анкет Лилу носят мягко говоря личный характер — стоило все же их прочитать прежде, чем давать Сусси.
- Теперь твоя очередь! — Весело объявляет моя подопечная, отвлекая от книги по криминалистике. — Когда был твой первый поцелуй и с кем?
- Его не было. — Не задумываясь, отвечаю я. Не задумываясь о том, что вру.
- Это неправда. — Почему-то грустно констатирует Сусси.
Жизнь с Сусси непредсказуема, и не все от этого в восторге. Больше всего от соседства с ней страдает Мортимер, которого раздражают ее шумные телефонные ссоры с «бойфрендом Луисом». О его существовании я также выяснил из пресловутой анкеты.
- Финник, ты бы не мог в следующий раз выбрать девушку, которая адекватна, вменяема и что самое главное свободна? — Без тени улыбки спрашивает меня отец. — Мейс просто в восторге по поводу того, что ты решил отбить чужую подружку, но я этого не одобряю.
Я угрюмо киваю, оставив всякие попытки объяснить, что Сусси меня не интересует.
Сусси впервые кажется мне красивой во время превращения. Став вампирами, бывшие люди делятся на две категории — те, кого вампиризм уродует и те, кого он преображает.
Сусси безусловно относится к последней категории: ее глаза из карих становятся золотисто-медовыми, а кожа бледной, как свет луны. Даже огромный рот кажется не таким огромным, как обычно.
Я невольно любуюсь этой новой Сусси.
Сусси решает, что свой единственный день в облике вампира она должна провести по-особенному. Мне это вполне подходит: сделаю вид, что иду с ней на свидание, а потом, когда Сусси снова станет человеком, заявлю родным, что в таком виде она мне разонравилась.
Я не слишком оригинален, поэтому веду свою «девушку» в «Кровавую конфетку» — своеобразный подпольный клуб вампиров Сансета. Правда, Филипу здесь тоже нравилось.
- Сусси хочет танцевать. — Решает моя спутница и насильно тащит меня на танцпол.
Больше всего на свете мне хочется сделать вид, что она не со мной. И надо было ей так вырядиться...
Я слежу за временем, и в нужный час вручаю Сусси лекарство. Все оказывается даже слишком легко: пара глотков — и она снова человек. Странная трансформация: практически из красавицы в чудовище. На мой вкус естественно.
- Теперь Сусси должна будет от вас... уйти? — Она выглядит такой хрупкой и потерянной, что я невольно начинаю жалеть это странное создание. — Ей не хочется возвращаться к Луису, которого она не любит.
- Ты можешь еще пару дней пожить у нас. — Я не успеваю вовремя прикусить язык, а на лице Сусси появляется такая ослепительная радость, что поздно давать задний ход. — Мы бы могли снова сходить в «Конфетку», чтобы тебе не было так грустно...
- И в того легендарного «Полтергейста», где разгорелся роман твоих родителей?
- Хм. Можно и туда тоже. — Неуверенно соглашаюсь я, в очередной раз задумываясь, откуда она столько всего про нас знает.
Повеселевшая Сусси предлагает тост за свое возвращение в мир людей. Я внимательно слежу, чтобы она не перебрала: кто его знает, какова мисс Кимура в состоянии опьянения, если даже в нормальном она весьма своеобразна.
- Сусси, почему ты всегда говоришь о себе в третьем лице? — Задаю я вопрос, интересовавший меня на протяжении лет десяти. — Скажи хоть одно предложение с местоимениям «я». Пожалуйста, ради меня.
- Я... я... люблю Финника!
- Не «Финника», а «тебя». — Машинально поправляю я и тут же понимаю, что в во фразе Сусси не только правильность построения меня беспокоит. — Что ты сказала?!
