1.
- Больше вы не можете предъявить никаких показаний? – пытался придать своему голосу большей твердости и решительности офицер.
- Решительно никаких, - устало повторила я уже в третий раз, - могу ли я быть свободна? У меня еще много дел перед выездом.
- Ах, да, вы же уезжаете из города. Могу ли я поинтересоваться, что же привело вас к такому решению?
- Знаю, на фоне последних событий все выглядит крайне странно, но переезд планировался давно. Скотт знал об этом.
- и вы, конечно же, не явитесь на заседание суда?
- никак нет, товарищ следователь, - смешливо ответила я, - город у нас не большой, и я уверена, что любопытные старушки многое поведали вам о моей личной жизни со Скоттом. Я должна убираться отсюда как можно быстрее.
- все это крайне подозрительно… - видимо опять увлекаясь, начал следователь.
- нисколько. Это всего лишь издержка вашей профессии – во всем видеть крайнюю подозрительность. Всего хорошего.
Я торопливо встала и. сильно нервничая, пару раз споткнулась по дороге к выходу из кабинета. За моей спиной раздался сдавленный смешок работницы канцелярии, моей старой «доброй» подруги. Скорее всего, следователю это тоже показалось «крайне подозрительным» , но он не решился опять меня остановить. У нас был уговор: на допрос должно уйти не более часа. Мы же потратили полтора. Но еще рано было покидать полицейский участок.
2.
Когда-то, во время путешествия во Франции, Скотт, мой парень, потратил нешуточную сумму, чтобы купить мне открытку у местной художницы. Подарив мне, сказал, чтобы в будущем я написала ему письмо, когда он будет далеко. Я совсем о ней забыла и вспомнила только сейчас, улаживая вещи в новое большое путешествие. Открытка послужила мне неким знаком и пришлась очень кстати. Я все никак не могла решиться написать последнее письмо заключенному…
Сидя в приемной, я вертела в руках эту открытку. Кораблик с алыми парусами браво рассекает лазурные волны. На море буря, все морячки всполошились: нельзя допустить катастрофы. Или же нужно вовремя доставить королеву домой. Такую историю придумал для меня Скотт. В памяти отчетливо встал его тогдашний образ: белокурые развевающиеся волосы, лучистые карие глаза и тонко сжатые алые губы. Как же поблекла его красота, если смотреть на нее сквозь решетку. Что же ему написать? Он непременно разозлится и разорвет письмо на маленькие кусочки. Но это было моим долгом, моим единственным шансом оправдаться перед самой собой.
« дорогой Скотт,
наверное, тебе теперь лишними покажутся эти строки. Возможно, это действительно неуместно в данной ситуации, но разве время сейчас об этом думать? Ты хорошо знаешь, что посягнув на чужую жизнь, ты тем самым закончил свою. Я не буду тебя задабривать и просить прощения за мое малодушие, не простишь. Я, как бы не хотела, не смогу искупить твою вину. Странно теперь понимать, что я все могла предотвратить. Сейчас мы бы уже были в N-городе, как и мечтали раньше. Но теперь наши пути разошлись. Я не буду тешить ни тебя ни себя тщетными надеждами на вечное ожидание. Не смогу сдержать. Вот так кратно, не подбирая слов, я с тобой прощаюсь. Наверное, не так сильна была наша любовь».
Не перечитывая, я бросила открытку в почтовый ящик. На душе осталось чувство мой излишней к нему грубости. Наверное, это действительно все, что осталось у меня к Скотту.
3.
Душный майский полдень. Из центра города все еще доносятся удары церковной часовни. Автобус опаздывает уже на три часа. Было бы весьма не плохо, если он сегодня вообще приедет. Я заняла позицию ожидания в ближайшем кафе. Со мной сюда пришел грузный мужчина. Ему покоя не дает постоянно звонящий сотовый. Наверное, жена беспокоится об орхидеях, которые везет ее муж. Сейчас он сидит за барной стойкой, и что-то рассказывает пожилой официантке. Я уже давно выпила свой кофе. Делать мне решительно нечего. От избытка мыслей в голове, у меня ужасно разболелась голова. Таблетка все никак не действует. Я решила излечиться способом из детства: оставить все свои тревоги на бумаге.
Помню, я всегда писала что-то типа:
« Здравствуй, дорогой дневник. Меня зовут Джинни. Мой любимый цвет зеленый, я больше всего люблю, когда мама готовит тыквенный пирог. Зачастую это случается именно осенью во время праздников. По окнам бьют капли дождя. Мне нравится смотреть, как они сползают наперегонки. На следующий день у папы еще выходной. Мы садимся в его старенький автомобиль, и он включает ритм-энд-блюз. Приезжаем на красивое озеро. Я люблю рыбачить, это делает меня похожей на папу, а значит более взрослой.
Но выходные быстро заканчиваются. По вторникам, средам и пятницам после школы я посещаю музыкальную школу. Учусь играть на гитаре. Мне это очень нравится, но так я могу реже общается со Скоттом. Он обещал, что всегда будет моим другом, но, боюсь, что у него отпадут уши, если ему придется слушать вопли моей преподавательницы вечно. Скотт всегда дожидается меня под окном. Сидит целых два часа! Ему так скучно, что он даже начал делать домашнее задание. Он стал учиться гораздо лучше меня. Теперь никто его не упрекает за рассеянность. Ах, ненавижу это слово! Если мама не прекратит меня так называть, то все забудут мое настоящее имя и станут звать только так!
На прошлой неделе я отдала все свои карманные деньги старику, который неизменно сидит под церковью. Мама ужасно разозлилась. Я случайно слышала, как она разговаривает об этом с папой:
- Ну что за парадокс? Она отдает свое и при этом же ворует эти дурацкие скрепки. Миссис Смит скоро не станет слушать моих извинений.
Да, скрепки я и вправду беру без разрешения.… А еще тетради и карандаши в местном супермаркете. Иногда я еще могу взять газировки нам со Скоттом. Но маме абсолютно не обязательно об этом знать. Скотт говорит, что у меня талант, но мой психолог так не считает…»
Ах, Господи, зачем я все это вспоминаю…
- Больше вы не можете предъявить никаких показаний? – пытался придать своему голосу большей твердости и решительности офицер.
- Решительно никаких, - устало повторила я уже в третий раз, - могу ли я быть свободна? У меня еще много дел перед выездом.
- Ах, да, вы же уезжаете из города. Могу ли я поинтересоваться, что же привело вас к такому решению?
- Знаю, на фоне последних событий все выглядит крайне странно, но переезд планировался давно. Скотт знал об этом.
- и вы, конечно же, не явитесь на заседание суда?
- никак нет, товарищ следователь, - смешливо ответила я, - город у нас не большой, и я уверена, что любопытные старушки многое поведали вам о моей личной жизни со Скоттом. Я должна убираться отсюда как можно быстрее.
- все это крайне подозрительно… - видимо опять увлекаясь, начал следователь.
- нисколько. Это всего лишь издержка вашей профессии – во всем видеть крайнюю подозрительность. Всего хорошего.
Я торопливо встала и. сильно нервничая, пару раз споткнулась по дороге к выходу из кабинета. За моей спиной раздался сдавленный смешок работницы канцелярии, моей старой «доброй» подруги. Скорее всего, следователю это тоже показалось «крайне подозрительным» , но он не решился опять меня остановить. У нас был уговор: на допрос должно уйти не более часа. Мы же потратили полтора. Но еще рано было покидать полицейский участок.
2.
Когда-то, во время путешествия во Франции, Скотт, мой парень, потратил нешуточную сумму, чтобы купить мне открытку у местной художницы. Подарив мне, сказал, чтобы в будущем я написала ему письмо, когда он будет далеко. Я совсем о ней забыла и вспомнила только сейчас, улаживая вещи в новое большое путешествие. Открытка послужила мне неким знаком и пришлась очень кстати. Я все никак не могла решиться написать последнее письмо заключенному…
Сидя в приемной, я вертела в руках эту открытку. Кораблик с алыми парусами браво рассекает лазурные волны. На море буря, все морячки всполошились: нельзя допустить катастрофы. Или же нужно вовремя доставить королеву домой. Такую историю придумал для меня Скотт. В памяти отчетливо встал его тогдашний образ: белокурые развевающиеся волосы, лучистые карие глаза и тонко сжатые алые губы. Как же поблекла его красота, если смотреть на нее сквозь решетку. Что же ему написать? Он непременно разозлится и разорвет письмо на маленькие кусочки. Но это было моим долгом, моим единственным шансом оправдаться перед самой собой.
« дорогой Скотт,
наверное, тебе теперь лишними покажутся эти строки. Возможно, это действительно неуместно в данной ситуации, но разве время сейчас об этом думать? Ты хорошо знаешь, что посягнув на чужую жизнь, ты тем самым закончил свою. Я не буду тебя задабривать и просить прощения за мое малодушие, не простишь. Я, как бы не хотела, не смогу искупить твою вину. Странно теперь понимать, что я все могла предотвратить. Сейчас мы бы уже были в N-городе, как и мечтали раньше. Но теперь наши пути разошлись. Я не буду тешить ни тебя ни себя тщетными надеждами на вечное ожидание. Не смогу сдержать. Вот так кратно, не подбирая слов, я с тобой прощаюсь. Наверное, не так сильна была наша любовь».
Не перечитывая, я бросила открытку в почтовый ящик. На душе осталось чувство мой излишней к нему грубости. Наверное, это действительно все, что осталось у меня к Скотту.

3.
Душный майский полдень. Из центра города все еще доносятся удары церковной часовни. Автобус опаздывает уже на три часа. Было бы весьма не плохо, если он сегодня вообще приедет. Я заняла позицию ожидания в ближайшем кафе. Со мной сюда пришел грузный мужчина. Ему покоя не дает постоянно звонящий сотовый. Наверное, жена беспокоится об орхидеях, которые везет ее муж. Сейчас он сидит за барной стойкой, и что-то рассказывает пожилой официантке. Я уже давно выпила свой кофе. Делать мне решительно нечего. От избытка мыслей в голове, у меня ужасно разболелась голова. Таблетка все никак не действует. Я решила излечиться способом из детства: оставить все свои тревоги на бумаге.
Помню, я всегда писала что-то типа:
« Здравствуй, дорогой дневник. Меня зовут Джинни. Мой любимый цвет зеленый, я больше всего люблю, когда мама готовит тыквенный пирог. Зачастую это случается именно осенью во время праздников. По окнам бьют капли дождя. Мне нравится смотреть, как они сползают наперегонки. На следующий день у папы еще выходной. Мы садимся в его старенький автомобиль, и он включает ритм-энд-блюз. Приезжаем на красивое озеро. Я люблю рыбачить, это делает меня похожей на папу, а значит более взрослой.
Но выходные быстро заканчиваются. По вторникам, средам и пятницам после школы я посещаю музыкальную школу. Учусь играть на гитаре. Мне это очень нравится, но так я могу реже общается со Скоттом. Он обещал, что всегда будет моим другом, но, боюсь, что у него отпадут уши, если ему придется слушать вопли моей преподавательницы вечно. Скотт всегда дожидается меня под окном. Сидит целых два часа! Ему так скучно, что он даже начал делать домашнее задание. Он стал учиться гораздо лучше меня. Теперь никто его не упрекает за рассеянность. Ах, ненавижу это слово! Если мама не прекратит меня так называть, то все забудут мое настоящее имя и станут звать только так!
На прошлой неделе я отдала все свои карманные деньги старику, который неизменно сидит под церковью. Мама ужасно разозлилась. Я случайно слышала, как она разговаривает об этом с папой:
- Ну что за парадокс? Она отдает свое и при этом же ворует эти дурацкие скрепки. Миссис Смит скоро не станет слушать моих извинений.
Да, скрепки я и вправду беру без разрешения.… А еще тетради и карандаши в местном супермаркете. Иногда я еще могу взять газировки нам со Скоттом. Но маме абсолютно не обязательно об этом знать. Скотт говорит, что у меня талант, но мой психолог так не считает…»
Ах, Господи, зачем я все это вспоминаю…