Завершено Династия Стюарт

[Una-Voce]

Я часто перечислял в уме всё, что мне необходимо было сделать за оставшееся мне время. Это было не так-то просто.

Но я не давал себе расслабиться: старость овладела моим телом, но мой разум ещё не одряхлел.
Я занялся рекламой "Одинокого йети" - на полках книжных магазинов появился настоящий хит, и это событие не должно было пройти незамеченным.

Если бы Фредерик мне в этом помогал... Сколько у него энергии! За день сын успел и в школе побывать, и уроки сделать, и в огороде покопаться, и сбегать на пруд.

Его первая рыба - карп со звучным именем Патриция - с недавних пор мирно плавал в аквариуме и показывал своему хозяину, какие отличия имеет его вид в нашей климатической зоне. На мой взгляд, Патриция ничем не отличалась от риверсайдских карпов.

Со временем я решил полностью посвятить себя своей давней мечте - стать отличным писателем и художником. Как журналист, я многое сделал для Сансет-Велли, и мой преемник вправе занять моё место.
Коллеги решили пышно отпраздновать мой уход на пенсию. Мне даже пришлось отшучиваться:
- Коннор, вы как будто скорее пытаетесь меня выпроводить!
- Не говори ерунды, Стюарт, - похлопал меня по плечу старик Фрио, - ты заслужил лучшую в мире вечеринку!
Действительно, ребята постарались на славу. Даже фейерверк устроили. К несчастью, рыбу для "домашней кухни" пришлось у Фредерика отбирать. Сын был убеждён, что научному институту карп с форелью нужнее, но мои коллеги на то и журналисты, чтобы всегда добиваться своего. Оставалось только попросить Фредерика если и устраивать месть, то только после моей смерти.

На следующий день я закончил портрет моей Бебе. Её тоже не обошла стороной старость, но я помню свою орхидею молодой, я передал каждую чёрточку лица так, будто видел её не пятнадцать лет назад, а вчера. Теперь в спальне началась наша маленькая картинная галерея. Даже если Фредерик не продолжит её, она будет памятью о нас с Бебе, и сын не посмеет выбросить наши портреты. Это я Фредерику и сказал.

- Пусть висят, - отрезал он и забросил учебники в рюкзак, - кстати, о "Прошлом"...
Я отмахнулся. "Прошлое Стюартов", моя новая книга, практически никому не понравилась. Мой экземпляр занял достойное место на книжной полке потому, что Генри Стюарт прекрасно понимал, что местной публике просто не дано оценить историю моей семьи, тем более что моя лучшая работа ещё впереди.

Описание нового, современного витка в жизни Стюартов понравилось читателям куда больше. В основу "Стюартов и Риверсайда" были положены записи моего отца. Сейчас для Сансет-Велли это просто книга в красивой обложке, но когда-нибудь она станет частью истории.

- Круто, - к моему удивлению, согласился сын и, пробубнив что-то вроде "Она или прочитает, или пусть молится" ушёл в школу.
- Генри, посмотри... что случилось?
- Кажется, он на кого-то зол, - я посмотрел вслед Фредерику, - что у тебя?
Бебе хотела показать мне отрывок из книги, которую писала для матери - "Дори и Гус". Дори Харт не так давно потеряла мужа и сейчас чувствовала себя очень одинокой. Бебе навещала её, и мать постоянно рассказывала ей о своей совместной жизни с мужем. Моя жена подумала, что Дори было бы приятно прочитать книгу о своём любимом Гусе. Если дорогая тёща, конечно, ещё может читать. Дори Харт безмерно стара, если её дочь находится в преклонном возрасте.

Мне же была нужна реабилитация после недавнего провала, и я вновь принялся за юмористический жанр.
- Мы с Анной недавно вспомнили кое-что, - объяснил я жене.
- "Английские загадки", - прочитала Бебе из-за моего плеча, - фольклор?
- В современной обработке, - кивнул я, - как тебе мысль?
- Начало неплохое, - улыбнулась Бебе, - но я хочу прочитать это полностью.
- Будет сделано, - отрапортовал я и взялся за работу.

 

[Una-Voce]

- Это всё младший Стюарт!
Не один день я слышал это восклицание от Дэнни Гота. Молодой человек пытался пожаловаться в газету, но там ему пригрозили разоблачающей статьёй о неуважении к пожилым. Младшему брату Мортимера не удалось возместить ущерб, а выяснить ситуацию непосредственно у Фредерика он - я подозреваю - побоялся.
А началось всё с того дня, в который я должен был принести заказ Дэнни Готу. Я приготовил чудесное блюдо и позвонил молодому человеку. Он попросил подъехать к дому одного из богатых горожан.

Через час я приехал по адресу, но там мне сказали, что Дэнни уехал. До позднего вечера я бегал за ним по всему городу, пытался назначить встречу, но всё было безрезультатно.

В конце концов я выяснил, что молодой Гот находится в спортзале и приехал туда, но Дэнни лишь отмахнулся и заявил, что его это больше не интересует.

Раздосадованный, я приехал домой.
- Милый, ты так поздно! Что случилось?! - подбежала ко мне Бебе, вмиг забыв о рукописи.

Я махнул рукой и вкратце обрисовал ситуацию. Мой монолог слушал и Фредерик. Он закончил работу в саду и остановился послушать о моих приключениях.
- Так, значит... - тихо произнёс сын. Его голос отчётливо прозвучал в наступившей тишине.
Мы с женой вздрогнули.
- Фредерик, в жизни всё может случиться, - сказал я мягко, - позвоню ребятам из газеты, они его...
- Пропиарят они его, - отрезал сын и ушёл в свою комнату.
На следующий день я, чтобы отвлечься от гнетущего чувства досады, сел поработать над "Загадками".
- Генри, - Бебе тихо вошла в кабинет, - Карлтон с Патрицией пропали.
- Что? - я не поверил своим ушам, - куда они могли деться?
- Не знаю, - покачала головой жена и посмотрела в окно.

Карл и Патриция - наши домашние рыбки. Что могло с ними произойти, я не знал. Но думать о том, что с их помощью Фредерик пойдёт мстить Готу, было просто глупо: это не представлялось реальным.
В три часа дня сын ещё не приехал домой. На звонок он ответил, что чинит факультетский бойлер и вернётся поздно.

И действительно, в десять часов вечера Фредерик закинул рюкзак в свою комнату и уединился в саду.
Спустя несколько часов, с самого раннего утра, весь город сотрясался от воплей Дэнни Гота. Целый коллектив работников СЭС буквально поселился у него, устраняя последствия маленькой экологической катастрофы.
Неизвестно как, но пруд Готов покрылся какой-то зелёной плёнкой, которая, достигнув берегов, переползла на сушу, уничтожая траву, а затем - сад.
- Это ты! - ворвавшись к нам в дом, Дэнни Гот тыкнул дрожащим пальцем в грудь моему сыну.
- Я - это я, - кивнул со змеиной усмешкой Фредерик, лучший студент физико-химического Института имени Ландграаба.

- Это ты сделал, - прошептал Гот.
- Да ну? - продолжая улыбаться, изрёк сын. Он, не мигая, смотрел на Дэнни. Тот вдруг притих и отступил.
- Я докажу, - просипел Гот.
- Милости прошу, - ровным голосом изрёк Фредерик и указал гостю на дверь.
Бушевал Дэнни Гот недолго: когда стали всплывать его неблаговидные поступки, он сам поспешил замять дело. Я же ничего от сына не добился: про пруд ничего не знает, рыбки умерли, и он их выбросил.
Со временем этот инцидент и вовсе был забыт, и жизнь пошла своим чередом. Я закончил успешный проект - "Английские загадки" - и начал другой.

Когда-то, очень давно, я пообещал отцу, что продолжу его дело - летопись семьи Стюарт. До этого времени я успешно выполнял своё обещание, и остался один важный шаг - жизнеописание семьи Стюарт в Сансет-Велли. Этот труд обещал быть самым большим в моей жизни. Я взялся за своё самое успешное произведение.

Фредерик получил вознаграждение за бойлер. Как устное, так и финансовое. Казалось, что всё как прежде: он успешно учится, общается со сверстниками, развивается.

Но к этому списку добавилась ещё одна деталь: мой сын держит город в страхе, не прилагая к этому никаких усилий. Например, он вежливо обратился к вредному редактору, не желавшему по достоинству оценить "Дори и Гус" моей Бебе. Бедный работник издательства на глазах позеленел и немедленно изменил своё мнение в лучшую сторону.

Вскоре я выяснил причину многолетней злобы своего сына: Тиффания Бэкмен - гордая девушка, чьего внимания он добивался ещё со школы. Я понимаю Фредерика, потому что сам некоторое время безумно любил красавицу, которая даже не воспринимала меня всерьёз. Но любовь младшего Стюарта - состояние особое, и отказ со стороны мисс Бэкмен может выйти ей боком.

Я попытался объяснить сыну, что у девушки, как-никак, есть право выбора.
- Она сделала неправильный выбор, - отрезал Фредерик, - и я собью с неё спесь.
- Фредди, сынок, пригласи Тиффанию к нам, - вторая попытка принадлежала Бебе, - ей у нас понравится. Я гамбургеры приготовлю...

- Ма, Бэкмен сама к нам попросится, клянусь, - пояснил Фредерик и удалился в свою комнату, чтобы ответить на телефонный звонок. Должен признаться, что я не удержался и подслушал.
- Твоему предку крышу снесло, - ледяным тоном произнёс Фредерик.
- Прости, Фред, прости, я с ним поговорю! - промямлил в ответ Марсель Эндрюс.
- Поговори. Это последний шанс. Бекмен - гордячка, но грубить ей - не по-мужски, знаешь ли.
- Спасибо!

В этот момент зазвонил мой телефон. Я отскочил от двери и взял трубку.
- Генри, твой новый роман - настоящий бестселлер! - провозгласил Коннор Фрио.
Меня хватило только на односложное "Угу".

------------------------------------
Баллы:
+ 0.25 за друга = 4.25

 

[Una-Voce]

Пользуясь успехом, мне хотелось написать ещё что-нибудь. В идеале - радостное и весёлое. "Дети" уже были. Как насчёт "Стариков"?

На старости лет как никогда хочешь видеть свою семью сплочённой и счастливой. Бебе, моя художница, стала совсем старой, но обаяния своего не утратила.

Она по-прежнему моя орхидея, и голубой цвет ей так идёт!


Мы оба счастливы, что смогли прожить свою жизнь вместе, единой семьёй. Мне не надо большего от будущего. Одного хочется: жизненной мудрости Фредерику. Все попытки объяснить, что зло и ненависть в жизни ведут только в тупик, потерпели крах. Остаётся надеяться, что само будущее преподнесёт сыну хороший урок, лишь бы для него это понимание не оказалось слишком поздним. Я долгие годы внушал Фредерику, что он Стюарт, и сын знает, каким должен быть наследник нашей славной фамилии и владелец этого дневника. Я остался сыном своего отца, пусть я и, кажется, повторяю слова Эдмунда Стюарта... Но довольно патетики. Я ухожу на покой и делаю свою последнюю запись в дневнике Стюартов. Пусть Фредерик позаботится о нашей реликвии.

 

[Una-Voce]

Второе поколение
Я Фредерик Стюарт – человек, посвятивший свою жизнь науке, студент физико-химического факультета. Разумеется, сфера моих интересов не ограничивается тем, что преподаётся в ВУЗе. Я готовлюсь к серьёзной работе в Институте Ландграаба, и не жилец тот человек, который вздумает мне помешать.
Подготовка к карьере учёного – трудоёмкий, но крайне важный процесс. Я из кожи вон лезу, чтобы вырастить лучшие овощи и фрукты новых видов.

Профессор Кодески, мой научный руководитель, был бы от них в восторге, если бы плоды моего труда снова не отправились в матушкин салат. Если идея института семьи так важна для моих родителей, почему бы не задуматься о моём будущем и оставить в покое мой картофель и мою форель? Эта была очень редкая особь. Кодески был страшно недоволен тем, что я не достал достойные образцы, и отправил меня на семинар, посвящённый рыбной ловле.

Я законспектировал доклад. Да, научрук будет жить и даже не ответит мне за свои вопли по поводу моих «жалких отговорок» и «нерадивости». Там же я смог накупить нужных для моего образования книг.

Действительно полезных книг, а не всяких мыльных опер-драм, которые так любят издавать мои родители. Отец считается превосходным писателем, выдающимся автором Творческого союза Сансет-Велли, но я не испытываю наслаждения от прочтения его шедевров, за исключением тех, которые освещают историю семьи Стюарт.

Вот и сегодня Бэкмен радостно трясла передо мной свежим томиком «Стариков».

Нашла чем восторгаться! А «Прошлое», видите ли, скучное. Устроил этой глупышке лекцию о выборе благотворного чтения. Неделю Бэкмен потом от меня скрывалась, а сейчас хоть заново начинай. Художница, мол, она, мыслит с авторами на одной волне.
Ничего, я её перевоспитаю. Бэкмен станет достойным человеком, разбирающимся в жизни. Даже после школы придётся за ней следить: вечно во что-то влипает.

Меня радует, что порой отец занимается делом: чинит и совершенствует технику. Он многому меня научил, а это ремесло необходимо при создании киборгов. Только что у меня на глазах вернул к жизни старый компьютер.

Проще купить новый, но родители категорически против каких-либо изменений в доме. Аргументы, конечно, «весомые»: «вот здесь я много лет сидел и писал свои лучшие работы» и «за этим мольбертом я создала лучшие свои картины».

А уж наградной сертификат Заслуженному писателю Сансет-Велли висит без права переезда. Не понимаю, развалится эта рамка, что ли, если её перенести в коридор? Пора брать бразды правления в свои руки, иначе вместо обоев у нас будут рукописи, а вместо дверей картины.

И что это за ещё конкурс поваров? Мои яблоки нужны науке – и точка.

 

[Una-Voce]

«Мой Фредди – вундеркинд, он станет великим учёным», - целыми днями твердила моя матушка зеркалу.


подвига была ясна: матушка желала в большей мере делать добро людям.

Что в этих людях такого хорошего, что она стремится помогать им? Жутко «приятно» раздавать вещи и деньги толпе лентяев и трусов.
- Фредди, я нашла.
Мать показала мне объявление в газете: «В городскую Ратушу требуются мойщики трибун. Заработная плата – двадцать четыре доллара в час».
- Это и есть твоя «большая политика»? – не удержался я.
- Да ну тебя. Все начинали с малого.

А кое-кому вообще начинать поздно. Сидела бы дома, писала бы своего «Йети». Нет, необходимо, чтобы весь город сел моей доброй матушке на шею. Ну пусть только попробуют.
- Фредерик, - тихо позвал отец.
Когда я подошёл, он показал мне большое полотно, вдоль и поперёк измалёванное люминесцентными красками.
- Тебе нравится?

Что я должен сказать? «Брось ты это дело, давай займёмся рыбалкой или разберём компьютер»? Отец, передав дневник мне, с головой ушёл в рисование, и различные протесты вызывают у него лишь обиду. Пусть рисует, лишь бы не вешал эту ерунду на наши стены.
- Очаровательно, - выдавил из себя я, - Галерея сойдёт с ума от счастья.
- А мне там, между прочим, сказали, что у меня собственный стиль, - надулся старик.
- Вот и продай им свой стиль, - посоветовал я.

Матушка незамедлительно бросилась нас мирить. Не видела она, наивная, как выглядит настоящая ссора... Миссис Стюарт рассказала, что встретила в библиотеке самого Малькольма Ландграаба. И ещё раз – очаровательно. Посадить этого Малькольма на цепь, гармошку в лапы – и гулять по улицам, ибо сейчас он просто ходит по городу и, не имея отношения ни к Институту, ни к знаменитому замку в Шам ле Сим, ловит восхищённые взгляды людей: «О! Это Ландграаб!».

- Хорошо, мама, ты настоящая знаменитость, - я подвёл черту под нашим разговором и достал из морозильной камеры свою рыбу – специальный заказ Кодески для научных исследований.

- Спасибо, дорогой, - откликнулась польщённая мойщица трибун, она же работник городской Ратуши.

Я умчался в Институт: Кодески не любил опозданий. Впрочем, он был счастлив. И даже не потому, что образцы оказались достойными самого пристального внимания, но из-за того, что его ученика, выпускника, дипломанта знает весь Институт.

И у этого ученика есть все шансы здесь работать. А такие шансы уникальны.
Впрочем, человеческий фактор всегда имеет место. Я получил новый паспорт, свидетельствующий о моём совершеннолетии.


В моей голове вертелась одна мысль – стать настоящим учёным. Я разрабатывал проекты, но мне не хватало оборудования и подходящих условий для экспериментов.

Но мой потенциальный начальник ненавидел даже это имя – «Фредерик Стюарт», и долгое время единственное, что я слышал там – это «мы в Вас не нуждаемся». Негодование во мне росло день ото дня: если бы я только мог идеально проводить свои эксперименты, никто не посмел бы усомниться в моих способностях. Но наследственность не победить никому: опытный пользователь ПК, знаток информационных технологий и механики, я боялся техники.
Один вид компьютера сейчас, в сложившейся ситуации, выводил меня из себя. Что говорить о ПК – даже зазвонивший телефон.
- Сынок, тебе не нужен компьютер? – спросила матушка.
- Нет, - рыкнул я и взял трубку, - Алло.
- Фредерик... – тихонько вякнула на том конце Тиффания.
- Бэкмен?
- Ты не волнуйся. Не сердись, - быстро залепетала она, - всё наладится, этот Гот не стоит твоих переживаний...
Это уже интереснее.
- Теперь поподробнее, - велел я.
- Этот человек из Института, - вздохнула Тиффания, - друг Дэнни Гота.
Вот где собака зарыта. И не говорите мне, что старикан выяснил, кто отравил пруд его друга. И если это так, то я готов рукоплескать учёному стоя. Карл и Патриция полностью разложились сразу, как занесли заразу на участок Гота, и доказать что-либо невозможно. Но теперь они у меня попляшут! Остался один вопрос.
- Тиффания, откуда ты это знаешь?
- Фредерик...
- Лучше скажи мне и сейчас.
Бэкмен бросила трубку. Три ха-ха, конспиратор школьного масштаба.
- Сынок, ты такой бледный. Может, покушаешь? – я не заметил, как подошла мама.
- Угу, - отозвался я и машинально сел за стол.
- Это суши из карпа, - доложила она и подала мне тарелку с ужином, - вкусно?
Я кивнул.
- Ты мой самый лучший дегустатор, - просияла матушка, - я внесу этот рецепт в свою книгу! Когда-нибудь твоя жена будет готовить именно так, как ты любишь.


Я поблагодарил старушку, откланялся и заперся в своей комнате: нужно было позвонить одному школьному другу.
- Здравствуй, Иветта.
- А, Фред. Привет! Как жизнь? – откликнулась мисс Секемото, - не очень?
- Ты невероятно проницательна, - усмехнулся я, - мне нужна кое-какая информация...
Утром я отправился на военную базу, чтобы несколько подтянуть свои навыки по механике. Это была самая необычная лекция в моей жизни: оказывается, суть любого действия в деле электрики, сантехники и им подобных – обнаружение и уничтожение потенциального противника. Потенциальный противник, в основном, узнавался по цвету ручки гаечного ключа.

С мыслью о том, что никогда не пойму военных, я вернулся домой, где узнал, что для меня есть сюрприз.
Ненавижу сюрпризы. Отец написал мой портрет. И как я должен отреагировать на собственное изображение, подписанное «Дорогому сыну Фредерику от любящих родителей»? Радостно и лестно, да. Но можно не в моей комнате?

В целом родители остались моими благодарностями довольны.
- Генри превосходно пишет портреты! – не уставала восхищаться матушка.

Я же ретировался в библиотеку.
- Фред! – окликнул меня смуглый мужчина с девочкой на руках.

--------------------------------------------------------------------
Баллы:
+ 0.25 за друга (Тамека Биби)

+ 0.5 за портрет наследника второго поколения .
Итого: 1 за основателя и наследника, 1 за портреты, 3 за 12 друзей и 0.5 за вершину карьеры = 5.5

 

[Una-Voce]

- Марсель?!
Эндрюс два года назад уехал учиться в Симсити. Неужели его угораздило жениться?
- Привет, друг, - смущённо улыбнулся Марсель, - я тут приехал, с сестрёнкой вожусь.
- Оба на! – поздравил я. Вот отец удивится, когда узнает о пополнении в семейке Эндрюс.
- Это Джен...
- Мило, - пришлось натянуть улыбку на собственную физиономию, - пусть Джен повеселится в детской, а мы поболтаем.
Я отдал ребёнка женщине, которая присматривает за малышнёй в библиотеке, и увёл Марселя в читальный зал. Марсель долго рассказывал, как он учился на переводчика, но совсем недавно понял, что это не его, Эндрюса, призвание.
- Значит, домой, - кивнул я, - чем планируешь заняться?
- Наукой! – гордо возвестил друг. Я чуть не упал со стула:
- А поподробнее? Ты думаешь, что сможешь вот так, просто прийти в Институт, и тебя возьмут на работу?
- Я многое умею!
- Умей, никто не запрещает...
Марсель – оптимист до кончиков волос, причём оптимизм его ни разу в жизни не соприкоснулся с реальностью. Несмотря на это, Эндрюс догадался попросить моей помощи. Впрочем, не он один в этом нуждался.
- Фредди, - с порога бросилась мне на шею мать, - я книгу закончила, а он... а компьютер...

Я прошёл в наш домашний «офис» (так назывался закуток, где стояли компьютер и книжный шкаф). Старинный пентиум в очередной раз не выдержал матушкиных литературных изысков. Я снял крышку системного блока и переложил отвёртку из одной руки в другую. Потом обратно. Едва я приступил к работе, сзади послышался грохот: отец уронил картину, которую старательно нёс в спальню.
- Нравится? – задал он традиционный вопрос.
- Чудесная редиска.
- Сам ты редиска! Это символ нашего будущего!
Я бы с удовольствием назвал символом будущего себя и потребовал бы новый компьютер, но доказательства в пользу «символа-редиски» мне выслушивать не хотелось. Я просто поднял вверх большой палец и продолжил реанимацию кибер-пенсионера.

- Фредди, не забудь написать про картины, - попросил отец.
- Дневник это не заслужил.
- Я про Историю нашей семьи, - гордо произнёс старик и обнял меня, - когда ты будешь писать второй том «Стюартов в Сансет-Велли», в этой книге должны отразиться все важнейшие моменты нашей жизни! У тебя непременно получится, ты будешь отличным писателем! – с уверенностью добавил он.

Бегу и тапочки теряю – писать талмуды про редиску.
- Па, я компьютер чиню.
- Извини, извини...

Редиску я предпочитаю настоящую, съедобную и выведенную лично мной. Я гений садоводства, и пусть хоть весь Институт перемрёт от зависти, им этого не изменить.

Кстати об Институте: мне позарез нужна работа. Мой кошелёк словно в Бухенвальде побывал, Марсель тоже не шикует, а господин работодатель по-прежнему вредничает. Пора бы показать ему, на что мы способны, особенно когда нас притесняют. Мистер Китон совершил ошибку и должен заплатить за неё. Конечно, не помешали бы друзья в Ратуше, но единственное существо, с которым там дружит мать – это какой-то Стаббс, который ползает в обнимку с чистящим средством, пока старушка считает бланки.


На следующий день отец совершил нечто экстраординарное – оторвался от своего мольберта и достал свой лучший костюм. Закономерному вопросу, впрочем, он удивился:
- А ты не знал? У Коннора родилась дочка!

- Мои соболезнования.
- Очень смешно, молодой человек! Прекрати паясничать и иди посиди с матерью: она совсем одна. И да, тебе ещё записка, - с этим отец удалился, а я пошёл в родительскую спальню. Матушка заболела и уже второй день лежала в постели. По этой причине кулинарный конкурс прошёл без её участия, что вызвало у бедной старушки приступ депрессии.

- Что это у тебя, Фредди? – она посмотрела на письмо в моей руке.
- Сейчас посмотрим, - я вскрыл конверт.
В письме содержалась точно такая же просьба, которая пришла много лет назад моей матери, - пожертвовать три книги в Ратушу.

- Так вот кому мисс Форт это писала, - задумчиво произнесла матушка. Бланка Форт – непосредственная начальница матери и сводная сестра Тиффании, насколько мне известно.
- И она думает, я ради неё сяду что писать?
- Ты уж постарайся, - взмолилась старушка.
Эта дама, кажется, посмела запугать мою мать. Я отослал этой Форт ответ, что в неопределённые сроки выполню её заказ. Пусть ждёт.

Пока отец создавал свои гениальные картины, я исправлял все недостатки домашней техники. Владелец одной фирмы уже выплатил мне компенсацию за криво сделанную посудомоечную машину. Похоже, на очереди производитель смесителей.


Отец что-то мне сказал.
- Отлично, - отозвался я.
- Нет, это ещё не отлично! Но настоящий хит не за горами! – воодушевился старик и ушёл дальше мучить мольберт.

Я же вооружился удочкой и пошёл на пруд Стюарт. Проще говоря – во двор. Сейчас из освещения только луна и люминесцентные краски отца, а значит – лучший клёв.

Здесь, на рыбалке, я могу расслабиться в полной тишине, без очередных отцовских «нравится?» или матушкиных репетиций в защиту мира. Как бы ей не пришлось репетировать речь в защиту от мира.

В конце концов, не мир её защищает от форс-мажоров на кухне, а я.

Причём стабильно и качественно.

Едва я закончил починку злосчастной посудомоечной машины, зазвонил телефон.
- Привет. Есть новости! – возвестила Иветта, - не поверишь, но старина Китон – друг самого Дэнни Гота, твоего давнего «приятеля».
- Так-так, а Бэкмен...
- Подожди, не перебивай. Сейчас самое интересное: а Дэнни, в свою очередь, с братом вхожи в дом Форт и активно ухаживают за сёстрами. Бланка по личной просьбе Гота не даст твоей матери и шанса...
Я почувствовал, как в висках застучала кровь.
----------------------------------------------------------
Баллы:
+ 0.25 за друга (Стаббс)
+ 0.5 за 50000 очков стремления у Генри
= 6.25

 

[Una-Voce]

Да здравствует Фредерик, вовремя разрешивший эту проблему. У Тиффании одни мухи в голове! Почему она сразу мне всё не рассказала?

Для начала я нанёс визит Готам. Они мне честно признались, что хотят проснуться на следующий день, причём здоровыми и даже уважаемыми людьми в городе.
- А Китон тут не при чём, - вякнул Дэнни.
- А я хотя бы словом о Китоне обмолвился?
Так и подмывало добавить: «Слышите ли вы меня, бандерлоги?»
- Завтра он тебя... Вас...
- Мне не нужно ваше «Завтра», - пришлось пояснить, - честное, объективное собеседование необходимо мне и Эндрюсу. Понятно?
- Да!
- И ещё, - я почувствовал, как ярость берёт верх над моим разумом, - подойдёшь к Бэкмен – я тебя в собственном пруду рыбкам скормлю, Дэнни.
Не желая больше ничего слушать, я покинул особняк Готов. Сейчас, когда Марсель рассказывает своей матери (она не удержится и сообщит моему отцу, а тот – новоиспечённому папаше Коннору Фрио) все подробности дела, я должен поговорить с Бэкмен.
- Тиффания занята, - высокомерно бросила с порога Форт.
- Для меня она всегда свободна, мисс, - я приподнял шляпу. Вопреки воле сестры Тиффания выскользнула из дома и пошла за мной.
- Чтобы это был последний раз. Всегда всё рассказывай мне сразу.
Бэкмен неохотно кивнула.
- В чём дело? Скучаешь по своему Готу?
- Да как ты!..
Никогда прежде не замечал, как она прелестна, когда сердится! Тиффания долго выговаривала мне, как ей противен Мортимер с его наглостью и высокомерием, и если бы не Бланка и...
- И не ты со своими угрозами!
Мелодичный голосок, звенящий от ярости и обиды... Тиффания слишком боязлива, чтобы противостать кому-либо в сложившейся ситуации.

Я схватил девушку за хрупкие плечи и посмотрел ей в глаза:
- Угрозами? Красками дышать вредно, Тиффания...
- Как ты меня назвал?
Я не понял, что она имела в виду, да и неважно это было сейчас:
- Только я могу тебя защитить, понимаешь? Я – твой друг, запомни это!..

Старшее поколение, в прошлом великие журналисты, видимо, решили доказать, что они ещё что-то могут, и разоблачающая статья о Готах и Бланке Форт вышла – самое малое – впечатляющей.
Китона мы трогать не стали с условием, что меня и Эндрюса честно примут на работу. Я проверял плиту и не мог нарадоваться своему успеху.


Матушка тоже была счастлива своим неожиданным успехам на работе и, подхваченная новой волной вдохновения, продолжала писать свою поваренную книгу.

- Фредди, налови побольше рыбы, - часто просила она, когда я уходил на пруд Пинакл, - я хочу приготовить ужин по новому рецепту. Кстати, я рассказывала, как уговорила...
- Да, мама!

Рассказывала сотню раз. Когда неожиданно закончились предвыборные рекламные листовки (да, Бланке не до листовок), матушка, воспользовавшись своим влиянием члена Союза писателей, уговорила владельца печатного цеха выдать ещё один тираж совершенно бесплатно.

Не припомню, чтобы Форт рассыпалась в благодарностях, но этот случай вынудил её подписать моей матери путёвку в «большую политику» - назначить стажировку на время очередной кампании.

Старик Китон тем временем сдержал своё слово: я был честно принят работу в Институт имени Ландграаба. Ни больше ни меньше на должность подопытного.

---------------------------------
Баллы:
+0.25 за друга (Тиффания Бэкмен) = 6.5

 

[Una-Voce]

Роман Китон, мой начальник, оказался в должности Специалиста по хищным растениям.

Нам, четырём подопытным, это не предвещало ничего хорошего.

Чтоб дражайшего шефа собственные питомцы в пищу употребили!

Новая должность потребовала ещё больше усилий: мне пришлось сделать упор на изучении теории садоводства.

- Ты просто виртуоз, - похвалил отец, отобедав моим картофелем.
- Ты тоже, - расщедрился на похвалы я. Отец действительно добился вершин искусства: чтобы купить его книги и картины, богатые люди были готовы отдать большие деньги.

- Фредди, тебя к телефону! – позвала мама, - это Тиффания.
Оставив мне телефон, родители постарались незаметно удалиться. Очень «незаметно». Особенно незаметен в такие минуты полный надежды взгляд четырёх глаз. Впрочем, я только доволен их позицией: моя жизнь – это моё личное дело. Особенно когда дело касается одной прелестной девушки.

Мы редко виделись – я постоянно работал – но часто созванивались. Было о чём рассказать: моя старая подруга и по совместительству коллега Иветта – хоть женщина, но очень умное создание, - постоянно изобретала что-то новое.

И, как правило, испытывала это на единственном смелом человеке в нашем отделе – мне. Порой воздействие препаратов было исключительно положительным и длительным.


Тиффания, в свою очередь, докладывала о действиях своей сестры. Именно от Бэкмен я узнал, что документы, которые Форт поручила моей матери уничтожить, оказались ничем иным, как компроматом на Бланку. Я успел просмотреть эти документы и даже скопировать некоторые из них. Добродушная матушка и не подозревала, какие вокруг кипели страсти.

Чем больше мы общались с Тиффанией, тем сильнее я хотел увидеть её, хотел видеть Бэкмен каждый день.

Нам необходимо было серьёзно поговорить, и я пригласил Тиффанию в тихое местечко под названием Мейвуд-Глен.

- Я... буду! Я обязательно приду! – радостно пропищала в трубку Бэкмен.

Жизнь на Мейвуд-Глен кипела днём, но к вечеру этот парк пустел, и администрация города, кажется, не видела смысла ставить здесь фонари.
В вечернем сумраке, недалеко от шахматных столиков, я разглядел тонкую фигуру Тиффании.

- Здравствуй. Молодец, что пришла.
Бэкмен опустила глаза:
- Здравствуй, Фредерик... Чудесный вечер, правда?
- Очаровательный, - поддержал я, - и ты хорошо выглядишь. Только избавься от этой чёлки, ты с ней выглядишь как подросток-неформал.
- Хорошо, - всхлипнула Тиффания.
Ну что опять случилось? Я приобнял девушку, лишь бы прекратила истерику.
- Фредерик, я темноты боюсь! – выдала моя ненаглядная.
- Так, ничего тут с тобой не случится. Прекрати! – отрезал я.
Бэкмен вытерла слёзы и выжидающе посмотрела на меня. Я посчитал это идеальным моментом, чтобы начать:
- Тиффания, я должен тебе сказать...
- Воркуем, голубки? – насмешливо произнёс Мортимер Гот.

 

[Una-Voce]

К Мортимеру присоединился его брат.
- Здравствуйте, дамы, - поприветствовал я. Братья Готы сверлили меня злобными взглядами.

- Вот что, сопляк, - ровным голосом произнёс Мортимер, - тебя не учили, что некрасиво чужих девушек уводить?
- Ты его девушка? – спросил я Тиффанию. Она помотала головой.
- Гот, тебе никогда не говорили о твоей чрезмерно буйной фантазии? Девушка не хочет тебя видеть, поэтому будь так любезен – сгинь.
Должен признаться, терпеть не могу драки: это низко. Сейчас я готов был до этого опуститься, но вопреки моим ожиданиям, Мортимер молча развернулся и ушёл, утащив за собой упирающегося Дэнни.
- Не надо нарываться, - вздохнула Бэкмен.
- Они уже это поняли, - я пожал плечами. Это было очевидно. Тиффания неожиданно рассмеялась:
- Ты чудо!

Ладно, сегодня пусть буду «чудом». Я обнял девушку и прошептал ей на ухо: «рядом со мной тебе нечего бояться, неужели не понятно?»
- Я знаю, Фредерик... Пожалуйста, не сердись на меня. Ты постоянно сердишься...

Похоже, буйная фантазия не только у Гота. Делай всё правильно – и у меня не будет повода сердиться. Но довольно: разговор затянулся. Я не люблю долгие речи и не имею склонности долго и изящно выражать свои чувства. Я просто поцеловал Тиффанию.

Как мало, оказывается, нужно женщине для счастья. Бэкмен прижалась ко мне и долго лепетала о том, как она была не права. Я же хотел только смотреть ей в глаза.

Ха, год назад кто бы мог подумать? Милое, послушное создание, Тиффания – моя девушка.

 

[Una-Voce]

Интересные они люди – мои родители. Отец просто проигнорировал все выпады против нашей семьи. Мама спокойно выполнила задание Бланки Форт.

Ради своих друзей старушка всё готова сделать.
- Что ты нашла в этой злыдне? Она просто тебя подставит, - не раз спрашивал я, но матушка только качала головой:
- Она одинока, Фредди. Скоро её сестра покинет дом. Кто поддержит Бланку? Кто поговорит с ней?

Я честно попытался представить, как Тиффания утешает свою сестру, но у меня не получилось.
- Когда Фанни уйдёт, - продолжала вздыхать старушка, - Бланке станет ещё хуже.
- Если Фанни останется, то хуже будет ей, - пояснил я.
- Твоя правда, - матушка резко изменила ход своих размышлений, - Вы, молодые, должны создавать семьи. Сынок, у тебя столько силы, столько энергии.

Нет, мама, это Иветта снова испытала на мне очередное гениальное изобретение.

Уже на следующий день я смог поменяться с Секемото местами. Китон сильно ошибался, если рассчитывал вечно держать меня вместо лабораторной крысы. Кодески посоветовал ботаническому отделу взять меня на должность лаборанта. В отделе не хватало рук. А также ног, пальцев, рёбер и прочих частей тела. Части тела регулярно доставались чуду генной инженерии – Проглотис Людоедии.
Чудо было завещано Институту самой Камиллой Ван Доннарт, ныне пропавшей без вести легендой мира естественной науки.
Несмотря на то, что IQ ботаников нашего Института зашкаливал за двести, им не сразу удалось понять, что значит записка, оставленная миссис Ван Доннарт: «Сладкое есть вредно». И лишь лишившись полностью или частично нескольких сотрудников, мы поняли, что Людоедия для привлечения жертвы выделяет сладкий аромат свежей выпечки.
И в этом отделе мне теперь предстояло работать. Не поворачивайся ко мне спиной, Китон!

Когда, целый и невредимый, я вернулся домой, матушка разговаривала по телефону. Увидев меня, она быстро с кем-то распрощалась и смущённо посмотрела на меня.
- Фредди, прости, тебе звонил Мортимер. Тебя не было, и я поддержала разговор.
- И что он тебе наговорил?!
- Тише, сынок, всё в порядке. Я... извинилась за тебя и объяснила, что ты очень любишь Тиффанию.
- Что?!
- Мортимер тоже извинился. Сказал, что у них с братом проблемы в семье, и они оба на нервах. Они не хотели обижать нашего гениального отца и Тиффанию.

Кажется, впервые в жизни я не нашёл, что ответить. Моя миролюбивая матушка положила конец семейной вражде. Она не позволила мне расправиться с Готами и Форт.
- Фредди, совсем забыла тебя спросить, - как ни в чём не бывало продолжила старушка, - я хорошую удочку купила?
Матушка с недавнего времени решила заняться рыбалкой. Я посчитал нужным не выяснять ситуацию дальше, а – хотя бы сегодня – забыть и помочь старушке испытать покупку.

Что касается моей девушки, то она обнаглела. Бэкмен спорит со мной! Вот поженимся – забудет свои выкрутасы. Будет сидеть дома, готовить, с детьми возиться. Я хочу много детей.

Тиффания станет хорошей женой, если воспитать её правильно. Я хорошо знаю Тиффанию, просто насквозь вижу.

Итак, давай ты уже станешь моей и перестанешь донимать меня своими возражениями, творческая натура?
- Это... Ах, Фредерик! – воскликнула она и бросилась мне на шею, - я согласна, согласна!
Кажется, я правильно сделал, что не озвучил эти мысли, а просто молча показал Тиффании кольцо.

------------------------------------------
Баллы:
+ 0.25 за друга (Бланка Форт) = 6.75

 

[Una-Voce]

Некрасиво приводить молодую жену в дом, где кухня залита водой, а компьютер феерично дымится. Иными словами, перед свадьбой я приводил в порядок наше постарелое жилище.

Как я хочу новый дом! Не этот милый стариковскому сердцу сарайчик, а особняк, достойный славного рода Стюартов. С нормальной спальней, где могла бы почивать молодая миссис Стюарт. А в мою комнату обычная кровать едва влезла.

Чтобы окончательно уничтожить мою любовь к отчему дому, в моей комнате теперь висит подарок невестке, написанный лично великим и гениальным Генри Стюартом: какие-то лоси с подписью «Тиффании». Хотя, зная свою невесту, могу сказать, что она запищит от радости, увидев славный пейзаж.

Видимо, это было сделано «в отместку» за мою помощь матери в деле рыболовства: выловленные карпы были успешно проданы супермаркету. Старушка сияла от радости. Вырученные деньги она потратила на подготовку к свадьбе.

Последним ударом стал подарок отца: картина в амурном стиле, на рамке которой было гордо выведено «Фредерику и Тиффании».

- Когда-то, - вытирая уголки глаз платком, начал отец, - точно такую же картину написала для меня твоя бабушка, Руби Стюарт. Я не смог взять этот шедевр с собой в Сансет-Велли, но я запомнил его. Запомнил каждый мазок кистью на этом полотне! И сейчас, когда я достиг вершин искусства, я оказался достоин возродить картину моей матери.

Угу, спасибо, тронут. Оставив отца наедине со своим шедевром (старик не обиделся, ибо был чрезмерно поглощён измерениями моей комнаты на предмет «куда повесить подарок»), а маму – с очередной острополитической книгой, я сбежал на работу.

Техника, техника... Она была повсюду! Обслуживание, диагностика, починка – всё лежало на плечах лаборантов. Под вечер у нас от перенапряжения начинали болеть глаза. Видимо, поэтому кто-то по неосторожности отключил систему безопасности, и из камеры изолированной до того Проглотис Людоедии донёсся голодный рык. Невероятно сладкий запах защекотал ноздри, и я почувствовал приступ голода.
Не знаю, как, но я поборол желание бежать со всех ног к растительной корове и попытался включить необходимую программу, но компьютер беспросветно завис. Оставался только один вариант.
Для начала я поставил подножку ближайшему одурманенному коллеге, после чего пресёк его попытку подняться и выдал респиратор. Приказав привести в чувство остальных, я подбежал к двери и снял крышку панели управления. Руки тряслись. Я достаточно разбираюсь в электрике, чтобы не получить удар током, но хитроумные микросхемы Института порой были чем-то выше моего понимания.
Дверь щёлкнула и тихо завибрировала.
- Закрываем вручную! – распорядился я. С горем пополам, но дверь поддалась, и через несколько минут, общими усилиями, мы изолировали Людоедию и поспешили включить кондиционеры, чтобы избавиться от губительного запаха...
- Вот ведь изобретатель-недоучка! – покачал головой Китон. Все его попытки открыть доступ к Проглотис ни к чему не привели. Тем не менее, мне повысили зарплату и даже выдали премию.

Один из сотрудников в знак благодарности и под лозунгом «вырастишь – узнаешь, а потом скажешь, что это» подарил мне какое-то необычное семечко. Вовремя: мне очень надоело взращивать обычные растения.

Узнав о происшествии на работе, Тиффания долго висела у меня на шее и плакала.
- Обещай, что больше не будешь так рисковать! – всхлипывала она, - ты мог погибнуть!
- Погибну я разве что сейчас и от удушья. И вообще, Бэкмен, до нашей свадьбы даже не думай от меня избавиться!
Она улыбнулась.

Через неделю Тиффания стала членом нашей семьи.


Официальная церемония и празднование прошли в нашем дворе. Невеста решилась немного сыграть на гитаре, чем вызвала одобрение гостей, а в особенности – моей матушки.
- Фанни, ты будущий магистр искусств, я уверена! – воскликнула старушка.
- Я надеюсь на это, - потупилась молодая.

Меня лично больше радовало, что она хорошо готовит.

Конечно, характер Тиффании не располагал к достижению каких-либо вершин: моя жена была боязлива, неуверенна в себе, недостаточно серьёзна и целеустремлённа. Такие люди нуждаются в надёжном плече, на которое можно опереться в любую минуту. Сколько нам предстоит работы!

Любовь – а наша любовь, без всяких «розовых» излишеств, чистая – настоящая. Так я Тиффании и сказал.

- Да, любимый, - прошептала она. Мы убежали к пруду, подальше от праздничной суеты.

Где-то в доме моя мама рассказывала о своих достижениях и сотрудничестве с магазинами, а отец, представительный пожилой человек, принимал поздравления и вспоминал молодость вместе со своими старыми друзьями-коллегами.

Оба родителя мечтали, как будут нянчить внуков, и гости выражали пожелания о большом количестве детёнышей в нашей молодой семье.

Мы же с женой стояли вдалеке от всего этого, и я рассказывал Тиффании о Титане, Злодейке и Великой.
- Вы с Титаном похожи, - задумчиво произнесла жена.
- Чем это?
- Такие изученные, но далёкие и холодные.
- Я всегда буду рядом с тобой, не сомневайся, - твёрдо пообещал я.

----------------------------------------
Баллы:
+ 1 за исполнение мечты жизни Генри = 7.75

 

[Una-Voce]

- Фредерик, уже темнеет, - поёжилась Тиффания, - пошли в дом?

Она всё ещё панически боялась темноты. Впрочем, это не помешало нам прекрасно провести медовый месяц.

Отец удостоился ещё одного сертификата от Фонда поддержки искусств. Забавно было наблюдать, как старик благоговейно прижимает к себе рамочку и по третьему кругу показывает её всем членам семьи. Особенно впечатлилась отцовской наградой Тиффания.

- Когда-нибудь у меня будет такой же, - доверительно сообщила мне она, - если я буду много рисовать.
- Давай просто закажем тебе бумажку в рамочке, - я предложил менее затратный вариант, – и повесим на стенку. И маме такую же.
- Да ну тебя! – хором воскликнули женщины.
- Не ну меня, - пришлось поправить молодую, - а я хочу твоё ирландское рагу.
- Сейчас, сейчас, - засуетилась она.
Я поцеловал свою умницу в лоб. Недавно выделил ей денег на кулинарные курсы. Тиффания выучила новые рецепты, заодно прогулялась – а она такая домоседка. По возвращении жена рассказала, что в кафе видела ругающихся Циклонза Клода и Блер Вернайт. Отец долго смеялся.

Я тем временем съездил на кладбище. Не знаю, почему люди так боятся этого места: там много интересного. Редкие камни, например.

Но камни – это, так сказать, лирика. Редкие – нет, редчайшие, особые – семена можно было найти только на кладбище. Вокруг не было людей, не было слышно ни единого звука. Семена лежали бесхозные, такие прекрасные, неоценённые людьми. Я забрал все семена и теперь узнаю, как выглядят легендарные растения.

Домой я вернулся в приподнятом настроении, пересчитывая драгоценную добычу. С порога мне на шею бросилась рыдающая жена.
- В чём дело?
- Хныыыы!
- Я тебе дам «хныыы»! Тиффания, успокойся и расскажи, в чём дело.
Я увёл её в спальню, усадил на кровать, дал воды и потребовал объяснений. Как выяснилось, Тиффания решила блеснуть своими музыкальными данными, но коллеги их не оценили и заклеймили мою ненаглядную бездарью. Всё-таки не везёт ей в жизни. Пора восстановить справедливость.

Я поехал салон красоты – там работала моя жена.
- Умеете петь караоке, дамы? – обратился я к рабочему персоналу, - как насчёт выступления на главной площади? Ну, вперёд, вперёд, покажите таланты городу, вы же эксперты в этом деле.
Помимо этого я пообещал, что если такое повторится, то я выкуплю это гламурное предприятие с потрохами и заставлю всю их братию прилюдно петь караоке. Вечером каждый коллега позвонил моей жене и попросил прощения.
К Тиффании вернулось прежнее расположение духа. Матушка, чтобы успокоить сноху, решила дать ей небольшой урок рисования.

Я же читал книги по рыболовству. Ко мне с самым серьёзным выражением лица подсел отец:
- Фредерик, нам надо поговорить.
- Слушаю.
- Зачем ты настраиваешь людей против себя?
- Вот это новости, - удивился я, - я должен посадить всех себе на шею?
- Всегда можно нормально поговорить и прийти к мирному решению!
- Это тебе мама сказала? Она, может, и приходит. А у меня нет на это времени.
- А угрожать людям у тебя есть время?
- Они очень забавно трясутся от страха, - я не смог сдержать улыбку.
- Ты так долго не продержишься, - вздохнул отец и покинул меня. Что он хотел этим сказать? Никто не подаст мне руки? Спасибо, я единица автономная, двурукая, чужих конечностей мне не надо.
Поразмышлять над этим мне не удалось: позвонила Тиффания, задержавшаяся на мастер-класс-выступлении какого-то Гребенькова, и попросила забрать её.

- Фредерик, - окликнул меня старик.
- Я не буду угрожать Гребенькову, обещаю.
- Нет, посмотри. Как тебе? – отец показал мне портрет Тиффании, над которым долго работал, - красиво?
- Ты опытный художник, тебе виднее.


Я забрал жену из театра, и домой мы подоспели как раз к вкусному ужину, любовно приготовленному матушкой. И правильно: Тиффании надо хорошо питаться. И молодец она в том, что спокойно дождалась меня и не нервничала. Нельзя жене нервничать: мы ожидаем пополнение в семействе.

- Наследник в семье Стюартов! – ликовал отец, - как назовёте?
- Анна или Алиса, я ещё не решил, - откликнулся я.
- А... наследник? Мальчик? – скис старик.
- Пока мы решили подождать девочку.
Я тайком подмигнул Тиффании. Она послала мне воздушный поцелуй.

 

[Una-Voce]

После того исторического разговора с моей матушкой Мортимер Гот действительно оставил Тиффанию в покое и нашёл себе подругу по сердцу. Кажется, её звали Лиза Банч.
- Вот и славно, - пропела моя жена, подавая завтрак на стол, - чем дальше мы держимся от этого бандита, тем лучше.


- И чем этот бандит держится дальше от нас, тем спокойнее, - поддержал я, - кстати, где отец?
- Не знаю. Утром собрался и уехал куда-то, - сообщила матушка.
Здорово. Старик должен был отвезти Тиффанию в больницу на УЗИ. Беременность протекала тяжело, и моей жене необходимо было регулярное обследование. Похоже, теперь Китону придётся пострадать из-за моего опоздания…
УЗИ показало, что Тиффания ждёт двойню.
- Значит, и выбирать не надо, - улыбнулась жена, - Анна и Алиса.
Врачи настаивали на кесаревом сечении: Тиффания была слишком худой и слабой, чтобы выносить и родить двух детей. Нам обещали катастрофические последствия.
Отец тем временем преподнёс нам шикарный подарок. Как влиятельный и уважаемый журналист, он сумел выкупить часть «Офисных небоскрёбов», после чего передал сертификат мне. Это был грандиозный вклад в нашу семейную копилку.

Теперь каждую неделю я мог, практически ничего не делая, получать новую сумму на свой счёт в банке, и проблема, донимавшая меня уже долгое время, была решена.

Наш дом был слишком мал, чтобы встретить двух малышек, но где взять денег для строительства и отделки новой комнаты, я не знал. Теперь же моей обаятельнейшей матушке оставалась уговорить подрядчика – некоего Дейла Пейна – без промедления взяться за работу.

- Мне придётся готовить ещё больше, - притворно вздыхала Тиффания, которая уже успела сместить мою матушку с должности «хозяйки на кухне».

Свою лепту в строительство она тоже внесла – продала свою первую картину за четыре симолеона.

- А ты боялся, - мягко сказал отец.
- Вот если бы мы...
- Не надо, не надо! – замахал руками старик, - пока я жив – нет!
- Ладно, ладно, - я похлопал его по плечу. Не хотелось портить отношения со своим самым старым другом.

Не так давно я нашёл и просмотрел старые документы деда, Эдмунда Стюарта. Это гениально! Дом, который я увидел на бумаге, проект, который создавался как замена потерянному особняку в Беркшире, был гениален. Под звуки гитары Тиффании перед моими глазами встало величественное, белоснежное трёхэтажное здание с прудом и садом во дворе.

Но отец даже слышать не хотел ни о каких изменениях на участке. Я разговаривал об этом с другими членами семьи. Обе женщины только и мечтали жить в шикарном особняке, но Генри Стюарту возражать не хотели. Точнее, они не хотели серьёзно вникать в это дело и болтали в основном о пелёнках и распашонках.

- Фредерик, пожалей старика, - промямлила мне как-то жена, - они не любят перемен.
- Зато я люблю, - отрезал я, - ладно... не трогаю, не трогаю, уймись.

Не знаю, что у неё в голове переклинило по причине беременности, но Тиффания в последние месяцы очень полюбила проводить время в библиотеке. Видимо, решила, что недостаточно хорошо готовит.

Неудивительно, что жена чувствовала ответственность за качество пищи: матушка совсем отошла от домашних дел и полностью пребывала в мечтах о повышениях и прибавках к зарплате.


За глаза так и подмывало назвать её подпевалой Бланки, но не хотелось обижать старушку: никакой корысти никогда не было в её действиях, поэтому я не раз говорил, что не место старушке в Ратуше.

Впрочем, и Китон сделал попытку от меня избавиться: предложил должность парамедика в больнице. Чуть не скормил начальника Людоедии. Такому механику и гению, как я, нужно больше простора для действий, чем какая-то поликлиника! Мой первый киборг почти готов, вот Китон и бесится от зависти.


Вечером пришлось отложить и войну с Китоном, и уговоры матушки: у Тиффании отошли воды.

Вопреки моим ожиданиям, старики очень испугались.


Я вызвал такси и позвонил в больницу, чтобы врачи были полностью готовы к нашему приезду. Я приказал водителю ехать как можно быстрее, и мы домчались до больницы за несколько минут. Но самочувствие Тиффании заметно ухудшилось. Похоже, тяжёлые роды – проклятие Стюартов.
- Док, она будет в порядке? – только и спросил я.
Мне не ответили.
----------------------------------
Баллы:
+ 0.5 за предприятие
= 8.25

 

[Una-Voce]

Тиффания оказалась права: выбирать между именами не пришлось. С разницей в минуту на свет появились наши дочери: Алиса и Анна. Говорят, Анна первым делом не замедлила пнуть врача, Алиса же ему мило улыбалась.




Моей жене пришлось повременить с возвращением домой. Хотя малышки родились здоровыми и полными сил, ей самой пришлось пережить операцию, а дети, можно сказать, выпили из неё все соки. И, тем не менее, рождение двойняшек в нашей семье было огромной радостью, особенно для моих родителей.

Отец с матерью постоянно порывались «приватизировать» девочек, и отобрать их обратно было довольно сложно. Но мы с Тиффанией не сдавали позиций.

Родители отыгрались на том, что построили для внучек самую девчоночью комнату, на которую только способна человеческая фантазия. Тиффания, впрочем, чуть ли не визжала от восторга:
- Здорово! Я в детстве о такой мечтала!
Честное слово, если бы моей сестрой была Бланка Форт, я бы тоже о чём-нибудь таком мечтал.

Но, как говорится, а broken friendship may be soldered, but will never be sound, или замирённый друг ненадёжен. Тамека Биби, школьная подруга (насколько помню, она подрабатывала няней), перестала со мной общаться с тех пор, как мы с Тиффанией объявили о помолвке.

Под очередную восторженную речь своего отца я выслушал сухие поздравления с рождением детей.
- Спасибо, Тамека, - мягко сказал я, но она повесила трубку. Флаг, как говорится, в руки, - ты что-то говорил?
На лице старика появилось явное нежелание пересказывать всё заново.
- Я говорил, что теперь вам обязательно нужен сын!
- Возьму на заметку.
- А лучше три.

- Ни за что!
Я не переживу ещё трёх визжащих посреди ночи карапузов! С этими-то не справляемся. Мы с Тиффанией и так коллективно встаём в любое время суток и бежим кормить, пеленать и успокаивать малышек.

Само собой сложилось, что я нянчу Анну, а жена – Алису. Что касается ещё одного моего детища - дневника, то на него времени не хватает.
------------------------------------
Баллы:
+0.5 за третье поколение.
= 8.75

 

[Una-Voce]

Целый год моя жизнь представляла собой череду «завтрак – работа – а может, уйдёшь в медики? – ужин – общение с семьёй».


Наслаждаясь декретным отпуском, моя Тиффания познавала секреты и нюансы кулинарного дела, испытывая на семье новые рецепты.

Несмотря на послеродовое болезненное состояние, от которого она так и не оправилась, Тиффания именно наслаждалась полным отсутствием в своей жизни вредных коллег, удушающего запаха салона красоты и рутинной в нём работы.
Как ни странно, плохое самочувствие Тиффанию нисколько не пугало, и она всем сердцем желала родить ещё одного малыша.

Никто и не думал её отговаривать: отец всё ещё грезил, как будет водиться с пятью внуками, я же хотел наследника, пусть он будет хоть десятым ребёнком – я люблю своих дочерей и буду любить любого ребёнка, который соизволит у нас с Тиффанией родиться.
Пока мы радовались и светлым взором посматривали в будущее, отец страдал: его друг Циклонз Клод скончался. Старик не придумал ничего лучше, чем написать по этому поводу картину – мол, человек – одинокий маяк в этой жизни, и потомки должны запомнить это. В одном отец прав: Циклонз, пока был жив, маячил везде и всюду, так что образ – точнее некуда. Ну да пусть старик отвлекается от грустных мыслей.

Моя новая должность – Исследователь удобрений – требует максимальной отдачи. И отвлечения очень вредны. Особенно когда пытаешься удобрить Людоедию. Как выяснили мы с Китоном – это было последнее, что он выяснил в этом Институте – Проглотис за счёт жертв омолаживается. Мы кормили её специальным кормом и удобряли белковым удобрением. Людоедия благодаря этому жила, но своим уникальным живительным молоком делиться ни в какую не хотела.

Вернувшись домой, я заметил нечто удивительное.
- Привет, родная, - обычное приветствие пришлось изменить, - куда собралась?
- В школу, на концерт, - откликнулась Тиффания, – как я выгляжу?
- Молодёжно.
Жена оделась в несвойственной ей манере: джинсы, кроссовки и яркая широкая куртка, скрывающая округлившийся живот.

- Рок-концерт под присмотром старших? – догадался я.
- Именно, - рассмеялась жена.
Пока Тиффания веселила подростков, отец строчил некролог в честь Циклонза.


- Фредерик, повесь картину в комнате девочек, - бросил он, не отрываясь от творческого процесса.
Очередной шедевр, подписанный «Любимым внучкам от дедушки Генри», занял своё место в розовой обители моих дочерей.

- Фредерик, я...какая красота! – воскликнула Тиффания.
- Да, ты такая красота, - я не мог не согласиться.
- Нет, - отмахнулась жена, - я хотела сказать, что мне дали следующий декретный отпуск.
- Этой ночью твоё начальство точно придёт душить жаба, - пообещал я, стараясь не смотреть на слащавую картину.

Матушка в этой семейной идиллии участия не принимала. В течение минувшего года она с головой ушла в работу и постоянно радовала свою заклятую подругу Форт новыми знаниями и трудолюбием.


Отец, следуя примеру Тиффании, наслаждается отдыхом и строчит свой очередной «последний» шедевр.

А я в поте лица лишаю подчинённых их премий. Я ещё не забыл случай с заклинившей дверью, как эти весёлые ребята устроили в лаборатории взрыв. Разумеется, даже при клятвенном обещании восстановить силы Людоедии их жалкими жизнями, если она пострадала, не заставило лаборантов нормально устранить последствия пожара. Это пришлось сделать и без того поджаренному мне.


- Сынок, мы не должны оставлять это без внимания, - сетовала матушка, ныне действующий член Городского совета, - работа в Институте небезопасна...
- Хорошо, ма, мы всё исправили, - я поспешил отмахнуться, - всё в порядке.
Старушка грустно ушла. Никакой Городской совет не способен наказать моих сотрудников так, как это делаю я.

Тем более, у меня есть дела поважнее: девочкам уже год, и пора везти их в парикмахерскую, Тиффания одна не справится.


------------------------------------------------
Баллы:
+ 0.5 за следующие 50000 очков стремления у Генри
= 9.25

 

[Una-Voce]

Ужасно... Ужасно и отвратительно! Ненавижу смерть! Ненавижу! Тот день начался со смерти: кузен Пейн Харди позвонил и сообщил отцу, что его сестра Анна умерла. Старик заперся в своём кабинете и потребовал оставить его в покое. Нам с матушкой нужно было спешить на работу, а Тиффания боялась опоздать к парикмахеру. Мы решили, что вечером старику станет лучше, и он откроет нам.
Анна перенесла стрижку спокойно, а вот Алиса закатила истерику. Ребёнок ни за какие подарки не хотел лишаться своих длинных рыжих волосёнок, и пришлось оставить её «причёску» как есть. Наши дочки – двойняшки, а не близнецы, и теперь это стало сильнее заметно.


Тиффания, кстати, исполнила свою давнюю мечту и покинула ненавистную работу. Разумеется, благоверная не замедлила мне позвонить и сообщить радостную новость.


Отбиваясь от Амазонского плотоядного плюща, я выслушал, как отреагировали коллеги и начальство, как теперь счастлива моя жена и как ведут себя девочки. Оказывается, Алиса снова тянется к кубикам, но эта игрушка уже монополизирована Анной, и та просто пинками прогоняет сестру к тому, что остаётся – ксилофону. Одним словом – спортсменка.

- Сэр, - вклинился в заочную семейную идиллию лаборант, - Вам срочный звонок!
Я поспешно распрощался с Тиффанией и схватил другую трубку, попутно наблюдая попытки Людоедии пообедать лаборантом.
- Сэр Фредерик Стюарт? – важно поприветствовал меня знакомый голос. Матушкин друг Стаббс уже не мойщик трибун?
- Администрация Города тщательнейшим образом ознакомилась с Вашими исследованиями в области роботехники и желает услы...

Плющ дёрнул меня за ногу, и я выронил телефон, который мигом исчез в недрах теплицы. Это было последней каплей. Я завязал наглое растение узлом, со всей силы стукнул по макушке Людоедию и, схватив лаборанта за шиворот, покинул растительный полигон.
Мне было понятно, что в Ратуше жаждут представления. Что ж, не забуду – приду. Сейчас, когда приходится выполнять работу за Китона, устраивать лекции в Ратуше просто нет времени. Роман был неосторожен и попался Проглотису. Как ни странно, остался жив (на месте несчастного растения я б тоже подавился), но предпочитает отлежаться в госпитале. Шут с ним, конечно. Новая должность, пусть и временно – моя.

Злой, как никогда прежде, я вернулся с работы, и тогда всё началось. С крыльца я услышал безумный вой Тиффании. Я ворвался в дом, и передо мной предстала ужасная картина: тело отца, распростёртое на полу, и моя жена, невидящим взором смотрящая куда-то вперёд и стонущая:
- Он, он, он!
- Тиффания! – я схватил любимую за плечи и встряхнул. Она посмотрела на меня. По щекам Тиффании текли слёзы, она прошептала:
- Он забрал маму...и Генри... Сейчас он забрал Генри...
Комок подкатил к горлу: я понял, о чём говорила жена. Месяц назад скончалась Марица Бэкмен, мать Тиффании. Моя бедная жена кричала, что кто-то в чёрном забрал старую женщину.

Это означало, что отец умер. Я посмотрел в неподвижные, широко открытые глаза. Руки тряслись: мой старый друг, мой старик мёртв. Собрав волю в кулак, я утащил Тиффанию в спальню и дал ей успокоительного. Того же, что на похоронах тёщи: слабовато, но беременную женщину нельзя поить сильнодействующими медикаментами. Успокоив жену, я позвонил в Скорую Помощь, после чего пошёл в гостиную и сел рядом с телом. Оставалось подобрать слова, которые я скажу матушке.
Скорбь, разбитое сердце, суеверия – вот то, что порождает смерть.

Марица Бэкмен была суеверна и передала эту глупость дочери. С помощью логических доводов я переубедил Тиффанию, но при соприкосновении со смертью моя жена забывала всё: ей мерещился этот привитый с детства ужас.
Долгая тебе память, Генри Стюарт, выдающийся автор. Всё, что мы могли для тебя сейчас сделать, мы сделали.

Пока Тиффания и матушка, напичканные успокоительным, спали, я работал в саду. Руки автоматически выполняли работу, мои мысли были далеко. Но думал я не об отце, а о своих детях. Об Анне, Алисе и нерождённом малыше. Это был луч света в наступившей посреди дня тьме. Это спасало.

Помнится, в день, когда умер Генри МакГлум, родился Генри Стюарт. В день, когда умер Генри Стюарт, родился его внук и наследник, мальчик – Артур Стюарт.
Схватки начались вечером, когда Тиффания, уже спокойная и притихшая, пошла поиграть с дочками. Анна продемонстрировала ей свои навыки владения головоломками.

- Фредерик! – закричала жена, - сейчас... больно!

Не только больно, но и на месяц раньше срока. Я не успел даже отвезти Тиффанию в больницу – наш Артур родился дома.

Позже жена утверждала, что он очень мелодично кричал. Да-да, у нас в семье не без музыканта.

Мы носили Артура «познакомиться» с девочками. Они живо интересовались братом, но так и не поняли, что это не новая игрушка.

Пусть. Но в одной комнате их было селить нежелательно: у девочек свои, подчас шумные, интересы.


И тогда матушка предложила выход:
- Пусть пока живёт в нашей с Генри... моей комнате. Я смогу позаботиться о нём ночью и всегда буду рядом.
Молодец, моя мама! Мы согласились, ведь не только ребёнок оставался под постоянным присмотром, но и бедная старушка жила не одна в своей опустевшей комнате.

-----------------------------------------------------
Баллы:
+ 1 за призрака от старости.
= 10.25

 

[Una-Voce]

Наши с матушкой мнения наконец-то сошлись: она теперь тоже не видела смысла в своей работе.

Уволившись, старушка теперь курсировала между могилой супруга и кроваткой внука.
Тиффания продолжала болеть, но про своего чёрного человека забыла. Благо, её сестрица, Бланка, догадалась родить ребёнка. Моя жена, как любая женщина, испытывала огромную радость от появления детёнышей в семье. Это пошло ей на пользу.

Тем временем я наводил порядки в логове журналистов. «Грустно, но очень своевременно»? Они жестоко поплатились за эти слова! Зелёные юнцы, пришедшие на смену золотому поколению отца, отнеслись к его памяти с большим неуважением. Это была самая фатальная ошибка в их жалкой жизни.

Как владелец акций, часть я уволил без права возвращения.
- Не надо, - грустно попросила мама, - отец бы этого не хотел...
- Он не хотел, чтобы его имя смешали с грязью, - возразил я, но матери всё же уступил и от идеи сослать этих гадёнышей в Сибирь отказался.
От дальнейшего разговора на тему «а вот отец мечтал...» меня уберегла просьба Тиффании помочь с девочками. Анна в развитии сильно опережала Алису, и с последней приходилось дольше возиться. Нет, ходили-говорили они обе нормально, и даже горшок быстро освоили.


Но любую книжку или игрушку Анна осваивала быстрее.

Мы только мечтали, чтобы Алиса выросла умной девочкой.

Мне казалось, что Алиса – даром, что маленькая – всё понимала и изо всех сил гналась за Анной. Не смотря ни на что, она выучила тот же объём материала, что и сестра.

Матушка со временем добавила новый пункт в свой маршрут: пруд Стюарт. Наши душевные раны, нанесённые смертью отца, затягивались, и семья постепенно возвращалась к прежнему образу жизни.

Пусть это было и нелегко.

Я не скажу, что мне было легче остальных. Труд главы семьи – самый тяжёлый. Это и ответственность, и воспитание детей, и благоустройство дома. В доме мало места, и подрастающему поколению негде развернуться. Да и техника барахлит.

Работа тоже отнимала много времени. Моё желание, моя мечта стать великим учёным день ото дня становилась всё реальнее. Меня признали, со мной считались, но этого было мало. Я хотел официального статуса «создатель киборгов».

Я уверен, моя гениальность мне в этом поможет.

Вскоре, впрочем, я понял одну вещь: не стоит планировать жизнь, потому что она переменчива, и обстоятельства способны разрушить даже самые грандиозные мечты. Какое-то время Тиффания была спокойна, учила дочерей, заботилась о сыне.

Через некоторое время я заметил, что она пропускает приёмы пищи. На все вопросы жена отвечала очень нервно. Выяснилось, что Тиффания страдает клаустрофобией. Но это было только начало.

-------------------------------------------------------
Баллы:
+ 0.5 за 50000 очков стремления у Фредерика (5000 - проницательность + 10000 плодовитость + 37000 на скрине)
= 10.75

 

[Una-Voce]

Тиффания ещё с подросткового возраста страдала анорексией, и сейчас эта болезнь обострилась. Я каждый день заставлял жену принимать пищу. Как ребёнка, не выпускал из-за стола, пока не съест нужное количество каши. Порой Тиффания обижалась. Её плохое самочувствие быстро вызывало усталость.

Я старался выращивать лучшие овощи и фрукты, лишь бы Тиффания заинтересовалась едой. Но тщетно: практически все люди в городе спали и видели, как будут есть яблоки из сада Фредерика Стюарта. Все, кроме моей жены.
Конечно, моей гордостью, моим лучшим достижением на сегодняшний день были не огурцы и помидоры. Я вырастил денежное дерево. Я доказал, что оно существует!

Да, я великий учёный! И глупо предлагать мне сменить работу! Тем не менее, постоянно предлагают. Администрация городской больницы, наслушавшись речей Китона, делала регулярные вылазки в попытках заполучить ценного сотрудника. Наивные.

- Твоя новая работа могла бы помочь Фанни, - покачала головой матушка, не отрывая взгляда от поплавка.

- В Институте у меня больше возможностей, - пояснил я, - я могу сделать больше, чем любой медик, не выплясывая перед политиками. Я независимый гений, если вникнуть в суть дела.
Так я этим товарищам из Ратуши и сказал. Если у меня есть планы, то я не буду их рушить ради толпы толстосумов, не понимающих ни слова из моей лекции.

Я должен был отправиться на кладбище. Только там я найду уникальнейшее растение: редкий, дорогой, окутанный тайнами и мифами цветок Смерти. Найду и изучу, как следует. Никакой мистики, никакого человека в чёрном. Только факты.

Матушка за меня уже не волнуется, и молодец. Она превосходно знает не только своего сына, но и многих людей – это её талант.

Довольно отступлений. Итак, ночь, луна, кладбище... телефонный звонок.
- Фредерик, послушай! – раздался в трубке счастливый голос Тиффании. Послышался шорох.
- Папа! – возвестила Алиса.
- Здравствуй, солнышко, - тепло откликнулся я, присев возле какой-то могилы. Дочка рассказала, как интересно они поиграли с мамой. Определённо в умении внятно говорить Алиса обошла Анну.

- Очаровательно, дорогая, - похвалил я жену, - а теперь научи этому же Анну. Я скоро буду дома.

Я отсоединился. Не хватало только за милыми семейными беседами упустить редкую добычу. Если луна зайдёт... Нет, я успел. Аккуратно выкопав корень растения вместе с кладбищенской землёй, я поспешил домой. Итак, цветок Смерти теперь растёт у меня в саду.

Пока я изучал находку в Институте и получал за это денежные поощрения, в доме царил обычный для семьи с тремя детьми бедлам. Не скажу, что это положительно сказалось на здоровье Тиффании: жена чахла день ото дня.

- Фредерик, ты не боишься акул? – спросил Китон, почёсывая коросту на виске.
- Нет, Роман. Ты решил меня утопить?
- Смешно, - сквасился бывший начальник, - тебя переводят в другой отдел. Можешь смело покупать новую удочку. Да, и письмо тоже тебе.
Я схватил документы и побежал в свой кабинет. Первым я прочитал приказ: так и есть, теперь я «исследователь водных экосистем». Пруды и озёра Сансет-Велли в моём распоряжении.

Впрочем, мне открыто новое поле для деятельности.
Следующим я вскрыл конверт. На письме не был написан обратный адрес, только имя отправителя – Мила Доннерци:
«Здравствуй, уважаемый Фредерик.
Спасибо, что позаботился о моей Людоедии. Теперь она будет в порядке. Как насчёт того, чтобы поймать рыбу-смерть? Я уверена, что цветок ты уже достал. Кто знает, сколько необычного тебя ждёт, если ты меня послушаешься.
С признательностью, Мила».
Было очевидно, что это сама Камилла Ван Доннарт. Сколько же ей лет?!

 

[Una-Voce]

Рыба-смерть – это хорошо, но у меня слишком мало времени для мифов и легенд. Дети растут, как грибы после дождя, жена тяжело болеет, и о смерти мне думать не хочется.
Артур вырос из пелёнок и теперь активно познаёт окружающий мир.

Традиционное фото «а вот какой у нас вырос детёныш» не удалось, потому что гиперактивный сын в последний момент завернул куда-то голову.

Главное, чтобы Артур не добрался до небольшой коллекции камней, которые я собрал на кладбище, а потом сдал в огранку. Прекрасные самоцветы были подарены Тиффании в знак любви и требования не болеть.

Дочки, в полной мере научившись говорить и ходить, визжат и бегают по дому, постепенно уничтожая наше скромное жилище. Детям нужно больше простора! Новый дом необходим. Отец хотел жить в старом и жил в нём до своей кончины. Я же подниму чертежи деда и найму архитекторов.

Матушка оказалась не против такого коренного изменения в жизни, конечно, с условием, что её любимый пруд никуда не денется. Ох уж эти старики! То дом им оставь, то пруд! Ладно, пруд не мешает, кому он нужен...

Мне кажется, матушка не столько рыбачит, сколько спасается от пронзительного звука ксилофона, мучимого Артуром. Если их разлучить, то пронзительные звуки начинает издавать сам ребёнок. Виртуоз, одним словом. Тиффания уверена, что сын станет великим музыкантом. Я думаю, что любовь к бренчалкам в детстве ничего не значит: я сам любил этот ксилофон.

- Скажи «папа».
- Папа!
- Наука.
- Нука!
Артур рано начал говорить. Без сомнения, очень умный ребёнок! Дети великого учёного Фредерика Стюарта не могут не быть умнее сверстников.

У меня хорошая семья. Семья, которую надо защищать. Потому что мир полон идиотов! Я понимаю поползновения врачей, но военным-то я на кой сдался? Какой ещё «стрелок-радист»?! Променять микроскоп на винтовку? Никогда! В общем, идите, откуда пришли.

Некогда мне с этими людьми разговаривать: Тиффания утащила всю семью к Эндрюсам. У недавно женившегося Марселя родилась дочка Бритта, и мы, нагруженные подарками и со счастливыми улыбками на физиономиях, помчались поздравлять молодых родителей.

Жена умудрилась даже Артура притащить с собой. Пока женщины умилялись его гениальной игре на чём попало-лишь-бы-бренчало, мы с Марселем вышли поговорить.

- Я думал, ты останешься в ботанике, - покачал головой мой друг и по совместительству новый заместитель покалеченного Китона. Марсель, пользуясь моими записями, приступил к новой стадии изучения Людоедии.
- Я достиг вершины, приятель, - мне не терпелось сообщить новость, - я вырастил цветок смерти.

- Похоже, тебе действительно некуда стремиться в этой области, - подумав, с улыбкой ответил Марсель, - можешь считать себя лучшим садоводом. Но что теперь?

- Мне нужно поведать миру о своих достижениях. А потом я вплотную займусь киборгами.
- Фрееед!
- Ты не знаешь главного, - невольно ухмыльнулся я, - он почти готов...
Мы долго беседовали о моих киборгах, но я взял с Марселя обещание никому не говорить об этом.
Я не любитель ходить в гости. Сегодня я надеялся ещё немного позаниматься с сыном, но он уже слишком устал. Теперь только на горшок – и спать.

 

[Una-Voce]

Две шумные девицы больше не бегают по дому. Да, теперь мои дочери пошли в школу и разносят учебное заведение. Дома у них хватает сил лишь сделать домашнюю работу и лечь спать. Особенно данный факт касается Алисы: настоящая соня.

Сейчас, когда обеим девочкам исполнилось семь, ещё сильнее заметно, как Алиса отстаёт от трудолюбивой Анны.

Про внешние различия я вообще молчу.


- Папа, ты стал такой старый, - как-то отвесила мне комплимент младшая. Устами младенца, как говорится... Да, я не молод, и это уже заметно: морщины, проблёскивает ранняя седина.

Я по-прежнему молод душой и полон сил – на рабочем месте и в семье у меня строжайшая дисциплина.

Юная Анна в свободное время начиталась дедушкиных книг и насмотрелась на дедушкины картины. Глаза ребёнка просто сияли от счастья.
- Я тоже хочу быть выдающимся автором! – пропищала она. Очаровательно, ещё один «маляр» в семье! Пришлось пресечь излишнее увлечение творчеством:
- Хочешь – будь. Но чтобы работа в будущем у тебя была серьёзная.
- Да, папа, - послушно кивнул ребёнок.

Так начались уроки рисования под чутким бабушкиным руководством. Должен признать, Анна действительно хорошо рисует. Нравится мне это или нет, стремление творить у Стюартов в крови.

Алиса, тем не менее, к рисованию нисколько не стремилась. Она вообще практически ни к чему не стремилась по одной простой причине: дочка терпеть не могла выходить на улицу.

Ярая нелюбовь Алисы к природе положила начало первым разногласиям между девочками. Привыкшая доминировать Анна никак не могла навязать сестре свою точку зрения и очень сердилась.

Пришлось поговорить с обеими.
- Анна, - я начал с младшей, - пойми, что вы разные. Занимаясь разными делами, вы можете дополнять друг друга.
- Как её печеньки могут меня дополнять? – обиженно пробубнила дочь.
- Напиши с ними натюрморт, уважь сестру, - посоветовал я.
Алиса нашла себе хобби: начала осваивать детскую плиту и запустила конвейерное производство подгорелой, недопеченной – а иногда и хорошей – стряпни.

- Папа, - старшая снова уловила момент, - хочешь кекс?
Я посмотрел ребёнку в глаза. Я понимал, что это вопрос самооценки, но кексы мне уже в глотку не лезли.
- Спасибо, дочка, - я стоически проглотил подгорелое произведение кулинарного искусства и посмотрел на свой сертификат «Лучшему садоводу»: надеюсь, это не месть за щедрое на овощи детство.

Иначе придётся улетать куда подальше. Шучу. Куда я от семьи денусь? Никуда. Поэтому в лётчики идти отказался. Замучили эти военные! Подкинуть им ядовитый плющ, что ли, по почте?

Причём генетически модифицированный плющ – для надёжности. Недавно вывел такой: более агрессивный, но способный давать в два раза больше необходимого медицине лечебного сока. С недавнего времени у меня появились все возможности для подобных исследований: я учёный-генетик.

Я надеюсь, что лекарство из растений и рыб поможет моей бедной Тиффании, но пока она занимается любимым делом – играет на гитаре, лишь бы отвлечься от своей боли. Это для неё полезно, но я вынужден лишь бессильно смотреть. Не выношу это чувство.