- Лил, говорят, что погода нелетная, я не успею вернуться!
Голос Кетрин то и дело тонул в шорохе помех, но я явно различала в нем интонации досады. Еще бы, погода явно расстроила планы сестренки провести Рождество с ее новым парнем, да еще и без присмотра родителей, которые улетели на праздники на Антиб. Конечно, официальной причиной своего возвращения Кетти озвучила то, что не хочет оставлять меня одну в сочельник, но меня такой показательной добротой не обманешь. Нет, я люблю сестру, но наши отношения далеки от тех, что сложились у Амелии и Ариэль.
Кетти наследница всех семейных черт Кассель – зеленоглазая, белокурая красотка, изящная, словно фарфоровая статуэтка, мне до нее далеко. Я унаследовала внешность каких-то дальних родственников, иначе как объяснить то, что я родилась с карими глазами, темно-каштановыми волосами, а от утонченности фигуры мне досталась скорее угловатая худоба и неуклюжесть.
Ехать во Францию должна была я, а не Кетти, но мои надежды, которые я возлагала на поездку, погубила моя глупая самонадеянность, принципиальность моего преподавателя в университете и курс фармакологии. Я должна была получить зачет автоматически, потому совершенно не готовилась к предстоящему экзамену. Каково же было мое удивление, когда преподаватель – мистер Гилберт – предложил мне поучаствовать в тестировании на общих основаниях «дабы хоть одна работа из всех тех, что ему будут предложены на проверку, могла бы его порадовать».
Порадовала… Нет, с треском я не провалилась, все таки и без подготовки я разбиралась в предмете, но набранные баллы снижали мой общий рейтинг так, что рассчитывать на стипендию в следующем семестре я могла и не надеяться.
Итак, дочка крупного профессора археологии, читающего лекции в этом же университете, одна из лучших учениц на потоке, гордость факультета потерпела поражение, сравнимое с крушением Титаника. Я уже готовилась к восшествию к позорному столбу, когда мистер Гилберт вызвал меня к себе и в свойственной ему манере – очень яко и эмоционально – пояснил мне, что не намерен губить мою репутацию, но за это мне предстоит пересдать экзамен и не будет мне прощения, если я не выучу предмет, как собственный номер телефона. Так я и застряла в Нью-Хейвене, привязанная цепью собственного стыда и долга к учебнику фармакологии, тогда как все мои родные и друзья смотались праздновать Рождество кто куда.
Не знаю, что меня вынудило зайти в эту маленькую церковь, но я сидела тут уже не менее получаса, вдыхая запах воска и цветов. Прихожан уже давно не было - время было весьма позднее – потому я могла без какого-либо стеснения подойти к распятию, чтобы помолиться.
Слова молитвы слетали с губ легко. В свое время вера в Бога спасла меня от тяжкого греха и с тех пор я всегда чувствовала легкость и свободу в обращении к Всевышнему. Кроме того, я просила не за себя, а это втройне проще. Я молила Бога о благополучии моих родителей, сестер, братьев и племянников. Мое шумное, большое семейство всегда отличалось склонностью к поискам приключений на свою….голову, и только с божьей помощью, мы все еще были вместе.
Перечисляя имена моих родных, я на какое-то время даже забыла о том, что этот сочельник мы проведем порознь, более того, мне предстоит встретить Рождество в полном одиночестве. Но как бы то ни было, даже несмотря на то, что дома меня ни кто не ждал, не стоило задерживаться слишком долго. Тем более, что ветер за окном завывал все громче, а метелица становилась все сильнее.
На улице я какое-то время размышляла по поводу того, стоит ли мне добираться до дома на метро, или все таки есть смысл поймать такси. Однако, дорога была совершенно пуста, не было даже частного транспорта, а потому выбор был сделан в пользу метро. Щурясь от лезущих в глаза мелких снежинок, в попытке натянуть на голову капюшон куртки, я двинулась к станции метро, но далеко уйти не успела.
Громкий автомобильный гудок прорезал привычную тишину пустой зимней улицы; свет фар метнулся передо мной, ослепляя; тормоза взвизгнули в тщетной попытке остановить автомобиль на снежной каше на дороге… Я почти не почувствовала удара бампера, за то ощутимо подвернула ногу при падении. Ледяное облако взметнулось прямо у меня перед носом, колкие снежинки набились в нос и слепили ресницы, я вся сжалась в комок, пытаясь уловить момент, когда уже можно будет попробовать подняться.
- Мисс, - низкий, бархатистый голос раздался прямо надо мной, - девушка, вы в порядке? Вы меня слышите?
Я была бы рада ответить, но залепленное снегом лицо отчаянно замерзло, губы отказывались слушаться. Между тем, в тревога в незнакомом голосе ощутимо росла:
- Мисс, откликнитесь…Мисс, вы живы?
Я кивнула головой, наверное, почти незаметно, но откликом мне был вздох облегчения:
- Мисс, вы можете встать? У вас ничего не болит?
Я наконец смогла прочистить глаза, и постаралась пошевелить руками и ногами, чтобы определить степень повреждений: правое колено отозвалось ноющей болью.
- Колено, - просипела я, - Больно….
- Вы можете встать? - голос стал деловитым и собранным.
- Могу попробовать, - проскрипела я, и тут же чья-то рука (очевидно, обладателя приятного низкого голоса) подхватила меня под локоть, помогая подняться на ноги.
- Там есть скамейка, давайте я вам помогу дойти.
Когда моя непострадавшая в аварии попа приземлилась на мокрую холодную скамью, мне уже было понятно, что мое колено явно не в порядке, но вот опередить тяжесть полученной травмы я пока не могла. За то уже могла несколько разглядеть виновника происшествия.
Высокий, черноволосый парень, широкоплечий и стройный (на сколько позволяла рассмотреть теплая полуспортивная куртка), с немного жестковатыми чертами лица, присел рядом со мной; большой, черный внедорожник стоял чуть поодаль.
- Простите, но я вас не заметил. Метель помешала. Я могу вам чем-то помочь? Может быть вам в больницу нужно?
- Нет, наверное, обойдется, - я попробовала протянуть больную ногу и тут же зашипела от боли.
- И все же, мисс, вам нужно в больницу.
- Да нет, я же почти не ударилась. Просто упала неудачно. Кроме того, проехать в больницу можно только через центр города, а там половина улиц перекрыта из-за праздника. Все кто не дома за праздничным столом, те на центральной елке города.
- Я заметил. Битый час проколесил в поисках рабочей автозаправки, на улице встретил не больше десятка человек, вот и расслабился. А тут эта метель разыгралась… И вы… Может быть, вас домой подбросить?
- Было бы не плохо, но прямая дорога тоже идет через центр, так что придется ехать по объездной.
- Мда… Тут я могу оказаться никудышным помощником, потому что бензин у меня почти на нуле, - в голосе парня прорезалось искреннее сожаление, - но бросить вас тут я тоже не могу. Я должен убедиться, что вы в порядке. Я живу тут совсем не далеко, мы могли бы доехать до моего дома, чтобы я мог осмотреть вашу ногу.
- Вы врач?
- Ну… не совсем, но, поверьте, оказать вам первую помощь я вполне смогу и даже довольно квалифицированно.
- А вы… не маньяк, - ляпнула я, и тут же прикусила язычок, оценив всю нелепость вопроса. Если парень и правда извращенец, охотящийся таким странным образом на девушек, то вряд ли он признается мне в этом, а если нет – то мой вопрос может его задеть.
Однако парень, как мне показалось, даже не растерялся, а совершенно серьезно ответил:
- Нет, ни в каком криминале я не замешан. Ну, если не считать того, что я сбил вас на пешеходном переходе.
- Тогда я вынуждена согласиться, - просипела я, заерзав, и понимая, что скоро наживу обморожение пятой точки.
С помощью парня я доковыляла до машины, которую он подогнал почти впритирку к узкому тротуару и забралась в уютное тепло велюрового салона престижной Ауди. В машине пахло дорогим парфюмом, яблоками и почему-то свежим хлебом.
- Вам удобно? Может быть, прибавить отопление? – парень помог мне пристегнуться, так тщательно проверив защелку ремня, словно снова собирался попасть в ДТП.
- Нет, порядок, - наверное, не очень вежливо отозвалась я.
Только теперь, когда перестал мешать шум ветра и назойливый снег, я смогла различить в голосе парня странный акцент: рокочущие нотки, словно шум океанского прибоя. В моей семье, где всегда говорили на английском и французском, произношение тоже было своеобразным, но с годами, акцент сглаживался, и становился почти незаметным.
Мне хотелось разгадать эту маленькую загадку парня, но он молчал, а я не находила тем разговора. Впрочем, скоро автомобиль въехал на территорию студенческого городка, в ту его часть где располагались жилые корпуса, и через пару минут затормозил у маленького типового коттеджа, который снимали обычно на двоих-троих жильцов. Я хмыкнула – позволить себе такое жилье мог бы не каждый студент, впрочем, не каждый студент отказался бы от радостей и развлечений студенческого общежития.
Света в окнах коттеджа заметно не было, но это не удивляло – вполне возможно мой случайный знакомый тоже остался один в Рождественские праздники, в то время когда его соседи разъехались по своим домам, к своим семьям.
Дверца авто с моей стороны распахнулась, я по привычке попробовала выпорхнуть на улицу, но мое колено неприятно щелкнуло, напоминая о себе резкой болью. Я зашипела, стараясь сдержать вскрик.
- Мисс, вам хуже?
- Нет, - я покачала головой, но скрыть гримасу боли не смогла.
- Мисс, разрешите мне помочь… Я не могу позволить вам… Пока не буду уверен, что с вами все в порядке…
Парень говорил быстро, и его акцент прорезался более явственно. Я снова прислушалась к звукам его голоса, и, наверное, поэтому не сразу поняла, что именно от меня требуется. Только когда парень легко подхватил меня на руки, ногой захлопывая дверцу автомобиля, я сообразила, что именно он имел ввиду, когда предлагал свою помощь. Сопротивляться было уже поздно, поднимать визг – нелепо, потому я крепче ухватилась за шею моего спутника, стараясь увернуться от порывов холодного, колючего ветра.
От парня пахло все тем же дорогим парфюмом. Я осторожно подняла взгляд, чтобы поближе рассмотреть его лицо, но смогла увидеть только жесткую линию гладковыбритого подбородка, кончик острого, крупного носа и пряди жестких волос на висках.
Через несколько секунд я услышала скрип двери и ветер немедленно стих, сменившись привычными запахами домашнего тепла.
- Я помогу вам раздеться, мисс, - пророкотал голос и меня поставили на ноги. Парень игнорируя мои слабые возражения снял с меня куртку и сапоги и усадил на небольшой диванчик в комнате, служившей, очевидно, и гостиной, и библиотекой, и столовой и кухней…. Впрочем, габариты коттеджа и не позволяли предположить особой просторности помещений.
- Я возьму бинты и осмотрю вас, - все так же спокойно и деловито, продолжал говорить парень, комментируя свои действия после того, как он сам скинул с себя верхнюю одежду.
Я кивнула, самостоятельно ощупывая свою раненную ногу. Конечно, карьера врача-хирурга давно стала для меня несбыточной мечтой, однако год, проведенный на медицинском факультете, оставил во мне знания о переломах, растяжениях и ушибах. Однако, даже занимаясь своей ногой, я не смогла удержаться от того, чтобы не оглядеться вокруг.
Как я и говорила, коттедж был совсем маленький, но обстановка внутри была светлая, лаконичная и уютная. Множество книг было расставлено на полках по стенам, у окна стояла маленькая тумбочка с телевизором и даже кадка с разлапистым фикусом,
Кухня была совсем маленькая и узкая, небольшой обеденный стол с тремя стульями наводил на мысль о том, что мой случайный знакомый делит жилье с еще двумя соседями. Наверх вела узкая деревянная лестница, как ни странно, совсем без перил. Наверху было темно и тихо, и это позволяло мне думать, что в доме мы совсем одни.
Парень вышел из маленькой угловой комнаты с бинтами и тюбиком какой-то мази.
- Я должен осмотреть вашу ногу, вы можете как-то показать мне колено?
- Да, - я засуетилась, закатывая штанину, и одновременно лихорадочно вспоминая, как давно я эпилировала ноги.
Даже возможность перелома не могла отбить во мне смутное желание понравится этому молчаливому, несколько хмурому парню со странным акцентом. Нельзя было не признать, что этот молодой человек, имени которого я до сих пор не знала, вызывал во мне вполне определенный интерес, и если бы наше знакомство произошло не при таких событиях, то я бы была не против легкого флирта.
- Меня зовут Оливер, - словно читая мои мысли проговорил парень, медленно ощупывая мою лодыжку. Его прохладные пальцы скользили по направлению к колену, осторожно прощупывая кожу. Когда же руки Оливера дошли до моего злосчастного колена, он слегка нахмурился, попросил меня немного покачать ногой, а затем шумно выдохнул:
- Нет ни перелома, ни вывиха. Просто ушиб и небольшое растяжение. Думаю, никаких осложнений быть не должно, просто постарайтесь в ближайшее время не бегать кросс. Я обработаю ваше колено мазью с болеутоляющим, вам скоро станет легче. Правда часов через шесть боль вернется, но все равно она будет не такой сильной, как сейчас.
- Спасибо большое, - я улыбнулась. Парень посмотрел на меня, вежливо кивнул мне в знак того, что я могу опускать штанину и спросил, - я могу еще что-то для вас сделать, мисс? Я так виноват перед вами.
- Нет. И не нужно излишне винить себя. Мне тоже следовало быть осторожнее на дороге. Хотя… Вы могли бы вызвать мне такси?
- Такси? Да, конечно. Мне жаль, что я не могу увезти вас домой самостоятельно, так что такси – это самое малое, что я могу вам предложить.
Парень торопливо набрал на телефоне номер. Однако, ответа ждать пришлось долго, судя по тому, как у парня заходили желваки, автоответчик уже не в первый раз предложил ему оставаться на линии, но соединения с оператором не происходило. Наконец, на другом конце провода раздался различимый даже для меня звонкий голос оператора:
- Мисс, мне необходимо такси…
Фраза оборвалась, потому что оператор что-то быстро защебетала. Лоб Оливера нахмурился:
- Ну как же так? Сколько нужно подождать?
Оператор что-то отвечал на вопросы, а лицо парня принимало все более удивленное выражение.
- Да, конечно. Студенческий городок, 5 линия. Если можно, то…. Да, я понял. Спасибо. И вам счастливого Рождества.
Парень нажал кнопку отбоя и поднял на меня смущенный взгляд:
- Мисс, мне жаль, но такси приедет не скоро. Метель парализовала движение, да и праздничный вечер… Мне жаль, вас, ведь, наверняка ждут.
- Нет, - откликнулась я, - ничего страшного, как раз сегодня-то меня ни где не ждут. А вот вам я пожалуй рискую сорвать вечер. Так что, благодарю за заботу. Я попробую поймать такси на улице.
Я попробовала встать: боль действительно несколько отступила, так что я даже почувствовала в себе силы к тому чтобы совершить марш-бросок до ближайшей крупной улицы, где можно было бы поймать такси, или даже попутный транспорт.
- О нет, я, как видите, тоже один. Мисс, там метель, выходить на улицу не безопасно. Если хотите, то можете подождать немного, может метель уляжется, а может такси подъедет, ведь я оставил заявку.
Передо мной замаячила перспектива празднования Рождества с человеком, которого я совсем не знала, но который мне вполне нравился. С другой стороны, его безукоризненная вежливость наводила на мысль о том, что гостеприимство Оливера – это лишь следствие происшествия, и не стоит злоупотреблять им.
Но не успела я подумать о том, что моя идея пойти ловить такси все таки наиболее соответствует моим личным правилам приличия, как парень впервые за все время улыбнулся. Точнее лишь тень улыбки тронула его губы, разгладив складки, залегшие на переносице.
- Что же, мисс, возможно я могу окончательно загладить свою вину перед вами пригласив вас на ужин. В конце концов, раз уж метель и отсутствие транспорта заперли нас под одной крышей в сочельник, то, полагаю, такое приглашение не будет выглядеть слишком скоропалительным.
- Знаете, - неожиданно для себя ответила я, - я не каждый день попадаю под колеса автомобилей, и уж тем более не часто оказываюсь в доме незнакомых мне мужчин в канун Рождества, потому не знаю, позволяют ли мне приличия принять ваше приглашения.
- Мисс, ну вы хотя бы знаете, как меня зовут, - в уголках губ парня снова промелькнула улыбка.
Я вдруг сообразила, что так и не представилась, и покраснела.
- Но я и не так близко знакома с вашим коленом, - пробормотала я.
Парень хмыкнул и склонил голову на бок, с неприкрытым интересом рассматривая меня.
- Ну…. Тут 1:1.
- Лили, - просипела я свое имя. Вдруг оно показалось мне совсем детским и смешным.
- Красивое имя…
- Ну… Лилиан, вообще-то. Просто меня мало кто так зовет.
- Лилиан, - Оливер произнес мое имя по слогам, и снова в его голосе прорезался странный акцент, - красивое имя. Не самое распространенное. Ты же не американка?
Последний вопрос прозвучал скорее как утверждение, я не видела смысла отпираться.
- Я – француженка. Точнее я родилась в США, но мои родители приехали сюда из Франции.
- Француженка, - Оливер оживился, - Parlez-vous français? (вы говорите на французском)
- Oui. Mais je préfère communiquer en anglais.(да, но предпочитаю общаться на английском).
- У вас прекрасный французский выговор. Такой мягкий. Я давно такой не слышал.
- Да, но язык уже давно забывается, и я считаю, что английский мне уже гораздо ближе.
- Как угодно, но, полагаю, вам просто нужно больше практиковаться. Боже мой, бросился в обсуждения языковых предпочтений, а даже продукты еще в машине. Подождите немного, я сейчас вернусь.
Парень накинул на плечи куртку и вышел на улицу. Черед несколько секунд он появился на пороге, весь в снегу, и с большим пакетом в руках. Из пакета торчал край длинного французского багета и какие-то фрукты.
- Мадемуазель, вы позволите называть вас так? – лицо парня становилось все мягче.
- Конечно, а вы тоже француз?
- Не совсем. Иначе бы я был более галантным и предусмотрительным, и не пригласил бы вас на ужин, который еще нужно приготовить.
Остатки фразы он произнес совсем кислым голосом, а я рассмеялась.
- Ну, тут есть и положительный момент – ужин обойдется без лягушачьих лапок и круасанов. Что же, ты вежливо пригласил меня на ужин, так может мне вежливо помочь тебе его приготовить?
Через несколько минут я, не обращая внимания на возражения Оливера, занималась приготовлением простейших макарон с томатной подливой. Парень честно помогал мне в чистке лука, и даже помешивании макарон в кастрюльке:
- Нет, это уму непостижимо. Сбить девушку на дороге, чтобы для полноты картины заставить ее же работать у себя на кухне.
- Ну что же? Предлагаешь мне умереть тут с голоду?
Как-то незаметно мы перешли на ТЫ, перестав заморачиваться излишней вежливостью. Парень легко смирился с некоторой моей фамильярностью, к которой я привыкла в студенческой среде.
- Не знаю на что я надеялся, когда вообще покупал продукты. К моему глубокому сожалению и стыду – я не умею готовить. Столько лет живу один, а готовить так и не научился.
- Один? Но коттедж рассчитан на троих.
- Я живу один, - повторил Оливер, - если честно не представляю, как можно готовиться к занятиям, когда вокруг еще несколько человек и у каждого свои планы, занятия и интересы.
- Оооо…. Так ты живешь один из идейных соображений?
- Наверное так. Может, это и выглядит пижонством, но я действительно увлечен своим делом, и не привык подстраиваться под чужие планы и интересы.
- Так чем же ты так увлечен?
- Я? Ну на самом деле химией. Со школы любил этот предмет. Сюда приехал специально чтобы учиться.
- Так ты тут недавно?
- Да, буквально пару недель.
- Ммммм…. По обстановке и не скажешь, что ты только что с чемоданов.
- Да, наверное, но у меня было время, чтобы навести порядок и создать видимость того, что домик обжит. Это далеко не первое мое отдельное жилье, так что я привычен к обустройству быта.
Я с интересом посмотрела на парня, пытаясь понять сколько же ему лет. Выглядел он лет на 25, но его манера общаться и упоминания о том, что он уже давно ведет совершенно самостоятельную жизнь, несколько озадачивали меня.
- А ты, - парень вонзил в меня свой пронзительный взгляд, - ты - студентка?
Я качнула головой. На самом деле я не любила разговоры об университете. Хоть я и была одной из лучших студенток, и успехи мои были обусловлены моим личным старанием, те, кто узнавали, что я дочка одного из профессоров университета, а переведена сюда с Гарварда специально чтобы находиться под присмотром родителей, смотрели на меня с недоумением.
Нет, Йель был не менее престижен, и близость дома была скорее плюсом, чем минусом, слва профессорской дочки с темным прошлым не добавляла мне очков. Равно как и то, что я была несколько старше основной массы своих сокурсников.
- Что ты изучаешь?
- Я изучаю медицину. Общую практику. Но думаю пойти в фармакологию, - невольно я скрипнула зубами, вспомнив, что штудирование учебника по этому предмету мне еще предстоит.
- Здорово, - лаконично завершил Оливер, не вдаваясь в расспросы, чем меня порадовал.
Мы поедали простенький ужин так, словно в тарелках пред нами была черная икра с омарами. Голод сделал свое дело – даже кукурузная каша показалась бы сейчас немыслимым пиром.
- Давно не ел ничего вкуснее, - похвалил, кажется даже искренне, мою стряпню Оливер.
- Да ладно… Чем же ты питаешься?
- Всякой ерундой по столовкам. Или готовыми обедам для микроволновки. Наверное, это моя единственная дурная привычка.
- Да, не самое полезное питание.
- Не спорю. В детстве я и не знал про существование такого. Моя мама и сейчас бы пришла в ужас, узнай что я ем.
- Твои родители американцы?
- Нет. Мой отец-француз, а мама… Мама из арабской семьи. Она марокканка. Собственно, мое детство прошло в Марокко.
- Марокко? Это в Африке?
- Да, - спокойно ответил парень, - мое детство прошло в Маракеши, а золотые годы юности в Касабланке, на широких пляжах с доской для серфинга.
- Вау, - восхитилась я, - и правда не чета обычным американским детям детство и юность которых проходят между Маком и Маком.
Как ни странно Оливер понял шутку про Макдональдс и Макинтош правильно. Наверное, только иностранцы способны так понять друг друга, и, хотя, я родилась в США, иногда я еще чувствовала себя европейкой.
- А где твоя семья? Со мной-то все ясно, а вот почему ты в рождество одна?
- Так вышло, - я не стала вдаваться в подробности моего провала на экзамене, - просто погода не летная и я не смогла вовремя улететь к ним. Мои родители празднуют рождество на Антибе.
- Я был в Каннах, но никогда не ездил на Антиб. Там наверное красиво.
- Да, я люблю бывать там в Рождество.
Я не успела договорить фразу до конца, когда свет в комнате моргнул, на секунду стал глуше и совершенно потух. Машинально я посмотрела в окно, чтобы увидеть как планомерно гаснут один за другим фонари уличного освещения и окна в тех домах, где он был.
- Ой, - тихо пискнула я, когда все погрузилось во тьму.
- Метель, - спокойно отозвался голос Оливера, - наверное обрыв на линии. Погоди немного, у меня были свечи. Я зажгу.
Я сидела за столом, вглядываясь в снежную муть за окном, и слушала, как парень тихо ворчит, натыкаясь на мебель. Хотя события этого вечера нельзя было назвать обычными для меня, это Рождество перестало казаться мне каким-то необычным и неправильным. Рождественский ужин, вполне приятная компания, небольшие приключения – что еще нужно для праздника. Чудеса заканчиваются в тот день, когда заканчивается детство; праздники перестают быть источником радости и поводом к томительному, неясному ожиданию волшебства. Чем старше мы становимся, тем меньше ждем от Рождества, я тоже ничего не ждала, а тут, можно сказать, не сочельник, а череда нестандартных событий.
Неровный свет от свечи задрожал, развивая по комнате золотистый свет.
- Ну, проблему освещения я решил, - голос Оливера был по-прежнему серьезен, несмотря на некоторую комичность обстановки, - надеюсь, этого огарка хватит на то время, пока не возобновят подачу электричества.
- Не знаю, не удивлюсь, если придется прождать до утра. В городке почти никого нет.
- До утра? Тогда больше чем проблема освещения меня беспокоит проблема горячей воды и отопления. Коннектикут мало напоминает по климату Марокко.
Я улыбнулась, все таки этот парень умел шутить, хоть и делал это с таким лицом, словно читал лекцию по ядерной физике.
Он помог мне подняться на верхний этаж, где были распложены спальня и рабочий кабинет. Там было ощутимо уютнее из-за обилия личных вещей и некоторого беспорядка, но совершенно отсутствовала какая-то мебель на которую было бы можно присесть – ни кресел, ни диванов. Потому мы расположились прямо на полу с бутылкой красного вина.
- Я надеюсь закончить свою научную работу к июню. Возможно к июлю, - рассказывал мне о своих планах Оливер, - во всяком случае, я приехал сюда именно с такой целью. А ты? Почему ты решила пойти в фармакологию? Почему не врачом?
Невольно я скосила взгляд на свою обнаженную руку. Тонкий шрам, едва заметный для непосвященных, схватывал мое запястье. Всякий раз попадаясь мне на глаза он будоражил в моем сознании воспоминания о том, как хлестала кровь из перерезанных вен; как врачи битый час зашивали рану; как была похоронена моя мечта о хирургии… Моя рука так толком и не восстановилась, я, конечно, смогла писать, есть, даже играть на пианино, но скальпель мне доверить теперь было нельзя.
- Я изучала хирургию. Хотела заниматься пластикой. Делать людей красивыми. Но, все повернулось не так, как я планировала.
- Ну, жизнь вообще странная штука, - Оливер снова вовремя остановился с расспросами, словно чувствуя, что тема мне неприятна, - я вот в детстве хотел быть продавцом мороженого. В Маракеши летом очень жарко, выше 30 градусов даже в тени, так что я просто мечтал объедаться холодным мороженым и, наконец избавиться от жары.
Я рассмеялась:
- Мой брат – Венсан, он тоже хотел продавать мороженое. Сейчас правда работает программистом.
- У тебя только брат?
- Нет, что ты. У меня есть сестра-близнец Катрин, три старшие сестры, два брата. Вообще-то у меня очень большая семья.
- Это здорово, - очень серьезно ответил Оливер, - а у меня осталась только мама. И то… мы не видимся.
- Можешь сказать почему?
- Могу… Хоть мне это и не нравится… Отец женился на матери против воли ее родителей. Он служил при Французском посольстве в Марокко, наверное, только его дипломатический статус и уберег его и маму от немедленной расправы со стороны родственников мамы. Когда отец умер, мама сделала все, чтобы отправить меня в Европу, а потом в Америку. Она не хотела, чтобы я жил той жизнью, которой теперь вынуждена жить она, вернувшись в дом родителей не дочерью, а прислугой. Деньги отца, а мы были богатой семьей, позволяют мне жить вполне комфортно, но мама не соглашается жить со мной, считая, что обязана отдать свой дочерний долг. Она считает, что нарушив когда-то волю родителей, она навлекла на себя и на меня проклятие. Я не рассчитываю, что ты меня поймешь. Восток – это другая культура, иные традиции. Но мне обидно, что мама оставила меня одного в 17 лет.
- Наверное, я то тебя как раз и понимаю… Один из моих братьев – Арно, женился на девушке из Арабских Эмиратов. Ясмин очень хорошая, она любит Арно, но ее семья поклялась, что ноги Ясмин не будет не просто в их доме, а даже в родной стране.
- Да, ситуация очень похожая.
Мы оба замолчали, одновременно осмысливая рассказанное и поражаясь сходству жизненных ситуаций в наших семьях.
- За то, глядя на моих родителей и на твоих брата и невестку верится, что на свете есть та самая любовь для которой нет преград и запретов. Когда безумства – это дорога к счастью.
- Да, - буркнула я и снова невольно скользнула взглядом по шраму.
Каждому свои безумства. Я навсегда запомню, как человек, которого я считала любовью всей моей жизни, в пьяном угаре, в клубах наркотического дыма, под смех пьяных разбитных девчонок, крикнул мне «Любишь до смерти? Так докажи!» Он смеялся, а я истекала кровью, и только когда я упала, потеряв сознание, до него дошло, что я и правда могу умереть.
Где он сейчас? Сбежал… Сбежал пока я лежала в больнице. Бросил престижный ВУЗ, опасаясь разбирательства… А никаких разбирательств и не было. Родители просто забрали меня из Гарварда, перевезли в Йель, оплатили лечение у дорогого психолога… Они вернули меня в эту жизнь.
- Кстати, а у тебя не будет никаких…проблем? Ну из-за того, что ты празднуешь Рождество в компании почти незнакомого парня?
- Если это была попытка узнать, есть ли у меня бой-френд, то не засчитано…
Оливер задумчиво кивнул головой, в его глазах проскользнула искра, которая зажигается обычно одновременно с улыбкой.
- Почему не засчитано? Тем более что это была именно попытка узнать о том, есть ли кто-то к тебя.
Да… Этого парня было нелегко смутить. Наверное, агенты английской разведки могли позавидовать его выдержке и невозмутимости.
- У меня никого нет, - спокойно ответила я, так чтобы мой ответ не выглядел ни жалобой, ни бравадой.
- Что же, значит у местных парней повально плохое зрение, - снова глаза Оливера блеснули, но я лишь отвела взгляд.
- О! Полночь! С Рождеством, Лилиан!
- С Рождеством Оливер!
Мы опустошили бокалы и посмотрели друг на друга:
- Вообще в такие моменты принято разворачивать подарки под елкой и обмениваться пожеланиями счастья, - проговорила я.
- Ну, у меня нет елки. Конечно, если бы я знал, что Рождество я буду праздновать в компании такой очаровательной девушки, я бы ее поставил, но…
- Да, украшений у тебя… Не густо, - усмехнулась я.
- За то есть омела, - необычно тихо сказал парень и я подняла глаза.
Над головой, почти над тем самым местом, где мы сидели все это время, висела ветка омелы, перевязанная традиционным красным бантиком.
- Принято целоваться, - прошептала я, - тем кто под омелой…
- Ага, - согласился Оливер и посмотрел на меня.
Наверное, вино было крепленым, а я стукнулась головой, когда падала, но я осторожно придвинулась к парню и, потянувшись к нему, осторожно коснулась губами самого уголка его губ. Оливер наблюдал за моими манипуляциями внимательно, но почти не шевелился и даже, по-моему, не дышал. Когда мои губы вплотную приблизились к его лицу, он чуть заметно вздрогнул, но не сделал ни одного движения мне навстречу. Впрочем… Не отшатнулся и то хорошо.
- По-моему ты жульничаешь, - тихо пробормотал Оливер в тот момент, когда я отстранилась от него.
- Я? Что? Жульничаю? – я не сразу поняла, что парень имел ввиду, произнося эти слова.
- По-моему целуют не совсем так, - снова прошептал Оливер, но на этот раз я уже густо покраснела, подбирая слова для ответа.
- Извини, забыла как. Давно не практиковалась, - я хотела произнести эту фразу, как шутку, но получилась невнятная жалобная отговорка.
Я окончательно смутилась от того, что парень словно и не собирался отводить от меня взгляд. Вдруг стало даже как-то неуютно, я поднялась на ноги, не понимая, как вести себя дальше.
- Ну, думаю, вспомнить будет не тяжело, - тяжелые руки парня легли мне на плечи.
Я развернулась в его руках уже совершенно не понимая, что делаю. За то парень понимал все….
Осторожно запрокинув мне голову, он медленно провел своими пальцами по моему подбородку, коснулся губами, так же как и я пару минут назад, уголка моих губ, заставляя их раскрыться навстречу его ласке.
Мы целовались долго, словно пытаясь вспомнить, как это делается, а заодно привыкнуть к ощущению друг друга. Поцелуй был сладкий и тягучий, словно мед. Он затягивал в свою глубину, заставляя растворяться в притягательности момента.
Оливер не был излишне напорист, позволяя мне самой выбирать уровень и градус нежности и страсти, его руки, хоть и сжимали мое тело в горячих объятиях, не позволяли себе ни одного лишнего движения, ни одной лишней ласки.
Я не знаю сколько времени длился наш поцелуй, но закончился он внезапно… Словно ушат холодной воды на голову, пронзительный писк сотового телефона раздался в комнате.
Оливер вздрогнул, нехотя отрываясь от моих губ. Не знаю с какого раза он попал по кнопке принятия вызова, но писклявая мелодия успела изрядно надоесть.
- Да… Такси? Какое такси? Мы вызывали? – он словно не мог понять, о чем идет речь, - Ах, да… Такси. Да. Конечно.
Он нажал на кнопку отбоя и посмотрел на меня. В какой-то момент я подумала, что, наверное, стоит отпустить машину и остаться здесь… Но момент прошел, мысль отступила, морок рассеялся…
- Такси, - тихо прошептал он.
- Такси…- вторила эхом я.
Я собиралась как-то уж невыносимо долго.
- Я позвоню? – спокойно, то ли спросил, то ли сообщил мне Оливер, - Ты дашь мне номер?
- Я сама тебе позвоню, - ответила я.
Бумажка с номером телефона была запрятана в карман джинсов в тот момент, когда губы парня снова завладели мной в коротком, но мягком поцелуе…
****************************************************************************
