То, что умела делать Галкина одним лишь движением руки, было не под силу самой искусной актрисе. Саша знал это, как никто другой. Он полюбил Лену ещё тогда, когда она притворялась маленьким солнцем, громко смеялась и улыбалась - она всегда надевала эту маску при знакомстве. В тот заветный день она влетела в их класс подобно райской птице, сияющей разноцветными перьями.
- Меня зовут Лена Галкина, и я новенькая, - представилась она. - Надеюсь, мы подружимся.
Девушка говорила так, словно стояла на сцене - чётко, громко, правильно расставляя акценты. Она умела привлекать внимание, причём будто бы ненарочно; всё выглядело так, словно случайно на неё уставились во все глаза, а она не имеет к этому ни малейшего отношения.
- Когда я была совсем маленькой, мой папа часто принимал гостей, - рассказывала девушка потом, уже лично Саше, и ему казалось, словно это величайшая тайна, и Леночка избрала именно его, чтобы в неё посвятить. - Ему нужны были связи, сам понимаешь, политическая карьера без знакомств не строится. Одним из его близких друзей был местный режиссёр, и я ему так понравилась, что он предложил моим родителям снять меня в рекламе... Да, той самой, о которой мне постоянно напоминают. После рекламы меня пригласили сыграть в театре, и родители с удовольствием согласились. Мне это тоже нравилось, тем более какую роль дадут ребёнку? Стоять, улыбаться и всем нравиться. Мне дарили плюшевые игрушки и конфеты, а я соглашалась играть снова и снова. Когда подросла, мне стали давать вещи поинтереснее, и я, как они говорили, справлялась... В тот момент я полюбила не только игрушки и конфеты, но и аплодисменты. Любовь и признание публики - это самый сильный наркотик, какой только существует. Я была готова из кожи вон вылезти, чтобы меня похвалили ещё раз.
- Я не хочу тебя перебивать, но что ты тогда делаешь здесь? - поинтересовался Саша. - Ты ведь не играешь сейчас.
- Не играю, - кивнула Леночка. - Когда я стала ещё старше, я обнаружила, что у моих героинь есть жизнь, в которой они любят, мечтают, переживают, совершают ошибки, раскаиваются, горюют, смеются... живут! А вся моя жизнь оказалась огорожена зрительным залом и кулисами. У меня не было ничего, кроме сцены. Мама, папа и сцена. Ни друзей, ни возлюбленных, ни врагов... И мне вдруг стало так обидно! И я решила, что хочу попробовать пожить сама. Для себя. И знаешь, что? Когда я смотрю на тебя, когда я вижу, как ты смотришь на меня, я понимаю, что это куда лучше. Зрители похлопают и забудут, а ты будешь любить меня вечно.
После этого девушка обезоруживающе улыбнулась, и Саша понял - она права. Эту улыбку он будет любить всегда.
***
Он любил её улыбку, любил её смех, любил её рыжие волосы и огромные голубые глаза, невинное выражение которых дерзко переплеталось с вызывающим. Он любил, когда она что-нибудь рассказывала, любил, когда она бросалась обниматься от переизбытка чувств, любил её вечно хорошее настроение.
Они поступили вместе, и, хотя Леночка упорно предлагала снимать квартиру, Саша настоял на том, что не готов платить за жильё меньше, чем она. Для дочери губернатора деньги не имели никакого значения, но мнение возлюбленного она поставила выше своего комфорта и спокойно поселилась рядом с ним в общежитии.
- С милым рай и в шалаше, - улыбалась она и прижималась к Саше, как котёнок к батарее в холодный осенний день.
Первое время они были счастливы. Как молодожёны, как сбежавшие подростки. Они клялись друг другу в вечной любви, целовались под лестницами и всюду держались за руки. Мы вместе, говорили скрещённые пальцы, и нас не сломаешь ничем.
Они врали.
***
- Сашенька, солнышко моё, - скулила Лена позже. - Сашенька, ты единственный в мире меня любишь, любишь-любишь, меня-меня! Слушай, как же мне больно... Ты - мой милый, мой самый лучший, самый-самый близкий! Мне казалось, что остальные меня тоже любят, а они меня ненавидят. Они только делают вид, будто бы я им дорога, будто бы я имею хоть какое-то значение, а сами мечтают закопать меня под землёй и растерзать. Я не знаю, что их на это толкает, зависть ли, ревность ли, но я не хочу этого. Разве я им что-то сделала? Я никому не причинила зла! Я со всеми была добра и обходительна, и даже если мне самой хотелось отвесить кому-нибудь пощёчину за сам-понимаешь-какие взгляды в мою сторону, я побеждала себя и улыбалась, улыбалась искренне и по-настоящему. Почему же, почему же они меня ненавидят?
Саша не знал, что ответить. Саша обнимал Лену и гладил её по голове, и её это, кажется, успокаивало. Девушка прижималась к нему в поисках защиты, прижималась так, словно он мог укрыть её от всего мира, словно он не человек, а стена, за которой можно спрятаться от чужих глаз.
А Саша искал в её словах остатки рыжеволосого ангела, как-то влетевшего в их класс и осветившего весь мир своим сиянием. Он без памяти влюбился в этот поток энергии, смеха и любви ко всему миру - и где же, где же этот нескончаемый оптимизм, казалось, неспособный сломаться ничем?
Лена, они же все тебя обожают! Лена, все благодарят тебя и восхищаются тобой! Лена, с чего ты взяла, будто бы ты кому-то не нравишься?
И, Лена, неужели для тебя это настолько важно?..
***
С того дня всё поменялось. Леночка, всеобщая возлюбленная, продолжала посылать воздушные поцелуи людям, посылающим ей ненависть. Она умела играть по их правилам, да и странно было бы предположить иное - она же не единственная из девушек Архангельска любила сиять на сцене. Естественно, она уже встречалась с завистью, ревностью и просто злостью. Только Саше казалось, что она не считала это проблемой, ему казалось, что она, всесильная и всепрощающая, встречала это с грацией тигрицы.
Тигрица оказалась ланью.
Лань не хотела казаться слабой окружающим, но ещё меньше ей хотелось врать человеку, которого она любила больше всего мира, вместе взятого.
Увы, этот человек любил не её, а всего лишь её образ.
- Расскажи мне, что происходит, - просила лань, нежно и преданно заглядывая в глаза напротив, кутаясь в объятия возлюбленного, словно в шаль. Лань чувствовала: что-то не так.
- Ничего не происходит, - жал плечами Саша.
Леночка слышала в этом «всё в порядке», а Саша хотел сказать, что рядом с ней теперь пустота и молчание. Раньше что-то происходило, а теперь всё, что было - это тишина.
***
Леночка хотела всё и ничего одновременно. Ей хотелось, чтобы её любили такой, какая она есть.
Только она сама не знала, какая она. Иногда она смеялась, как сумасшедшая, над сущей глупостью, иногда даже самая искромётная шутка не могла заставить её улыбнуться. Порой она мнила себя первой красавицей и покорительницей сердец, порой ей казалось смешным, что она вообще чего-то стоит. Она верила в себя и не верила, она любила себя и ненавидела, она была счастлива и несчастна; она даже смеяться и рыдать могла одновременно.
Саша знал это.
Девушка доверилась ему не сразу, она слишком боялась боли - пусть она и совсем не знала, что такое настоящая боль, потому что никогда не ощущала её на самом деле, она тысячу раз воображала огненные стрелы, впившиеся в её грудь, когда рыдала на сцене. Она помнила, что это было страшно и разрывало изнутри, а ведь это было всего лишь каким-то мыльным пузырём, всего лишь иллюзией, фантазией, миражом. Каким же это будет в действительности?!
Мироздание, пожалуйста, пусть этого не будет никогда, просила она ночью. Она не верила в бога, но не верила и в его отсутствие. Что-то должно быть над нами, думала Леночка, что-то, что никогда нас не бросит и поддержит, что-то, что не позволит этому миру погрузиться в хаос и мрак.
Лене просто нужен был кто-то, кто не бросит и поддержит её. И она думала, что Саша и был этим кем-то.
***
Жека Саше не понравился сразу. Невоспитанный, грубый и ни во что не ставящий чужое мнение, он тут же стал наводить свои порядки. Впрочем, эти порядки можно было заключить в одно предложение: «Я всегда прав». Я могу курить в блоке, не мыть за собой посуду неделями, не убираться в принципе и слушать музыку в любое время. То, что вы с этим не согласны - это ваши проблемы, а не мои. У меня нет проблем.
- Сашенька, мы не можем позволить ему нами командовать, - скрестила руки на груди Леночка. - Пойдём поговорим с ним.
- Ты считаешь, что это поможет? - Саше вовсе не хотелось этого разговора. Во-первых, он понимал, что это ничего не изменит, а, во-вторых, как бы не хотелось того признавать, побаивался Жеки.
Увы, Леночка оказалась настроена слишком серьёзно.
Тебе не нужно будет ничего делать, пообещала она без слов. Я сама всё ему выскажу. Просто будь со мной рядом, будь моим защитником и моей стеной. Ты мне нужен. С тобой я всё, а без тебя - ничто.
Леночка кричала на Жеку так смело, словно за её спиной стояла стотысячная армия.
Жека, конечно, ни капельки не поддавался, только кивал устало, а потом спрашивал:
- Это всё? Я могу пойти заняться своими делами, или ты ещё немного поорёшь?
- Ты издеваешься надо мной?! - раз за разом недопонимала Леночка, тянула капризно и обиженно.
- Слушай, ты не единственный здесь живёшь. Мог бы подумать о ком-нибудь, кроме тебя.
После этого Жека задавал один и тот же вопрос:
- Зачем?
Девушка начинала загонять про моральные ценности, про правила поведения, про банальную вежливость, и Саша поддакивал. Жека смеялся про себя и думал: истеричка и подкаблучник, тоже мне, нашли к кому пристать. Обычно он в середине очередной пламенной речи вставал и уходил, и был таков.
***
- Зачем? - спросил Жека в очередной раз. - С какой стати я должен делать что-то, что понравится другим? Вы уже полгода пытаетесь заставить меня прогнуться под вас. Я не такой, девочка. Я делаю только то, что нравится мне, и на всех остальных мне плевать.
В этот раз Саши за Лениной спиной не было, и она не стала играть по предыдущему сценарию. Заместо этого она осторожно подошла к парню поближе и провела тыльной стороной ладони по его щеке, заглянула в глаза - вкрадчиво, метко.
- Получается, ты несчастен, - прошептала девушка. - Тебе на всех плевать, ты никого не любишь, а в мире нет ничего хуже, чем никого не любить. Без этого жизнь теряет всякий смысл, без этого жизнь - не жизнь, а всего лишь существование. Ты существуешь, ты застыл на месте, застрял в болоте, из которого не хочешь выбираться, а потому и отрицаешь все правила - для тебя они не имеют никакого значения. И знаешь, что страшно? Для тебя не имеет значения вообще ничто.
- С чего ты взяла, что знаешь обо мне всё?! - огрызнулся Жека, и Лена тут же поняла: она его задела.
- Этого я не говорила, - продолжила рыжеволосая с ангельской улыбкой; только в глазах её не было ни капли ангельского, в её глазах кипел тёмно-синий яд злорадства.
Я так счастлива, что сделала тебе больно - ты меня уже бил, и теперь моя очередь.
- Но я абсолютно уверена, что сейчас я была права. Ты, конечно, можешь издеваться надо мной дальше, я вообще люблю, когда надо мной издеваются... Только знай, я не какая-то трепетная ласточка, и я могу сделать тебе куда больнее, чем ты сделаешь мне. Не буди во мне меня. Позволь мне быть истеричной соседкой, требующей порядка, позволь мне быть восхищённой влюблённой... Только не позволяй мне быть собой.
Жека схватил Лену за руки и вжал в стенку, только чудом не ударив об неё головой.
- А что, если я позволю? - прохрипел он. - Ты ведь этого хочешь?
Мир вновь замкнулся в одном маленьком клочке. Теперь клочок звался сильными мужскими руками, и они были такими... жёсткими, такими каменными, словно девушку окружили несокрушимой стеной, и никто на свете не сможет нарушить их с Жекой уединение.
Лань загнали в ловушку.
И даже если в тот раз она обозвала парня извращенцем, ударила его по обеим щекам и пообещала пожаловаться Саше, ловушка всё ещё смыкалась. Сердце не слушалось, вселенная сходила с ума, а внутренний голос твердил: ты встретила ту самую крепость, в которой тебя спрячут.
На следующий день Лена сдалась.
***
Они целовались под лестницами, занимались любовью в душе и ни в чём друг другу не клялись. И Леночке вдруг стало плевать на то, что о ней думают - она знала, за неосторожный взгляд в её сторону Жека убьёт любого. Он никого не убивал и даже не бил, но она это знала, и это давало ей таких сил и такой уверенности в себе, каких у неё никогда не было.
- Давай встречаться, - предложила девушка спустя пару недель их недоотношений.
Она надеялась услышать это от Жеки, но не услышала; пришлось говорить самой.
- Я против официоза, - не согласился сосед.
- Но ведь ты не спишь ни с кем, кроме меня.
- Это ничего не значит.
- Это значит всё. Я живу в твоей голове, я - твой факел и твоё солнце, я зажигаю в тебе то, что никто до меня в тебе не зажигал, и теперь я - смысл твоей жизни. Раньше твоя жизнь была пуста, а теперь в ней есть я. По-моему, это чего-то стоит.
- Ты преувеличиваешь, - заметил Жека, впрочем, даже не пытаясь оспорить.
Леночка улыбнулась.
- Нет, - сказала она с невозможной лёгкостью. - Это ты преуменьшаешь.
***
Рядом с Жекой Леночка позволяла себе раскрываться совсем с иной стороны. Рядом с ним она чувствовала себя в той безопасности, в какой ощущает себя дрессировщик в клетке со львом - никто на свете не посмеет его тронуть, одна она имеет право дразниться, издеваться и показывать своё превосходство. Даже раздвигая ноги, Лена не переставала сомневаться, что хозяйка положения именно она. Это была шикарная игра, страстная, непривычная и оттого ещё более привлекательная.
Это была всего лишь игра.
А Сашу Леночка любила. По крайней мере, она сама была уверена в этом, и Саша отвечал ей тем же - он был уверен, что любит её. Что происходило между ними на самом деле, не знал никто.
- Я люблю тебя, - шептала Леночка, получая традиционный поцелуй на ночь.
- И я тебя, - шептал Саша ей в ответ и традиционно выключал свет и закрывал дверь.
Это было таким привычным. Казалось, и через тысячу лет он поцелует её на ночь и одним щелчком погрузит комнату в темноту.
***
Рядом с Жекой Лена играла, рядом с Сашей тоже, хотя и убеждала себя в обратном; честной она могла быть только наедине с самой собой. С Маргаритой Лена тоже пыталась, но детали драматизировались и гиперболизировались будто бы сами собой, и Марго была абсолютно уверена, что Леночка - бедная, несчастная жертва обстоятельств.
Сама же Лена знала: ни черта она не жертва. Она устроила эту войну, она сама во всём виновата. А то, что она сама же от этого пострадала - всего лишь детали.
И что мне теперь делать, спрашивала девушка у самой себя, и не находила ответа. Что я хочу получить в итоге? Зачем я это завертела? Чего я хотела добиться? Мироздание, я раньше не верила, что вообще на такое способна!
У неё было такое чувство, словно она разбила себя на две половины. Одна из них - роковая женщина, страстная любовница... и ей нравилось быть такой! Зажигать в ком-то огонь, играть с ним, не боясь обжечься, потому что знаешь: ты - вода. Вторая же половина - это робкая лань, пугливая, но нежная; вторая половина - это верная жена.
Что Лену пугало больше всего, так это то, что в каждом из образов она чувствовала себя собой. Ей вдруг открылось - ни один из них не был верным. «Кто же я на самом деле?», спросила девушка. Не у себя, а у мироздания - сама бы она не смогла дать ответ на этот вопрос.
Мироздание тоже ничего не ответило.
***
Лена и Маргарита жили в комнате не одни. Их соседку звали Людмилой Кудриной. Люська была полненькой невысокой девушкой, некрасивой, с торчащими во все стороны непослушными волосами и вздёрнутым носом. Она училась на психолога, до истерики боялась прикосновений и мечтала играть на гитаре (Жека даже давал ей уроки), а больше ничем и не выделялась. Маргарита презирала её, потому что Маргарита судила людей по внешности, Леночка же жила собой и своими переживаниями и вовсе не обращала на неё внимания... зато Люська пристально следила за Леночкой.
Красивая, обаятельная, но бездушная - вот какой Лена была в глазах соседки. Впрочем, Люська была предвзята. Она была влюблена в Жеку и видела, как он смотрел на рыжеволосую, и завидовала. На Люську никто никогда так не посмотрит. Она не станет самим совершенством, даже если потратит на свою внешность всё время и все деньги, а кому-то это досталось просто так, от природы. Разве это честно?!
А Леночка иногда поглядывала на курносую соседку, всё ещё погруженная в собственные мысли, и думала - как же здорово быть страшненькой! Тогда рядом с ней были бы только те, кому нравится её душа, тогда её ценили бы за то, какая она есть. Посмотрел бы на неё Жека, если бы у неё не было длинных ног и пышной груди? Влюбился бы в неё Сашка, если бы она не умела умопомрачительно улыбаться? Хвалили бы её в театре, если бы её мордашка была чуть менее очаровательной, а волосы не сияли таким ярким цветом?
В этом размышлении родился ответ.
Всё, чего Лена хотела - быть любимой. Но люди начинали любить не её, а её внешность, и она подстраивалась, чтобы соответствовать их ожиданиям.
Она не играла. Она не притворялась. Она подстраивалась.
Разница почти неуловимая извне, но совершенно колоссальная изнутри.
***
- А если я в один момент скажу всему миру, что не хочу быть его марионеткой?
Леночка задыхалась, вываливая на Маргариту тонны собственных мыслей, казавшихся бриллиантами; Маргарите эти мысли казались мусором, Маргарита понятия не имела, о чём её подружка ведёт речь. Однако мнение Леночку сейчас не интересовало. Ей нужно было выговориться, вот и всё.
- И пусть тот, кто считает, что я ему дорога, посмотрит на меня со всех чёртовых сторон, посмотрит, какой я была и какой я могу быть! Я хочу, чтобы меня любили по-настоящему или не любили совсем.
Маргарита всё ещё хлопала ресницами, пытаясь вникнуть в происходящее.
- Не пытайся меня понять, - торопливо сказала ей Лена. - Лучше одолжи мне тест на беременность.
***
Дальше всё прошло, как по маслу. Тест полетел в мусоропровод, фальшивые слёзы заставили Маргариту поверить, что всё серьёзно, в тайном разговоре девушки договорились, что парням обо всём расскажет именно Маргарита... Скандал, пост в блоге у Иванова, ссоры, опять фальшивые слёзы.
Галкина, как будущий врач, рассчитала всё до мелочей, а, как бывшая актриса, безупречно это отыграла. Самым трудным было отбросить вариант аборта, но и это она смогла, причём самым лучшим способом - правдой.
- Моя мама родила меня в тридцать один год, - рассказала девушка Саше с Жекой. - Тридцать один. Когда она выходила замуж, ей было двадцать три, через год они с папой решили завести ребёнка... и судьба оказалась к ним жестока. Мамочку затаскали по врачам, и знаете, что оказалось? Слушайте, слушайте, это главное место. Все проблемы вытекали из одной - в молодости маме пришлось сделать аборт. Они с папой таскались по лучшим клиникам мира семь долгих лет, потратили бешеные деньги, а всё ради того, чтобы я появилась на свет. Слушайте, может, я и дура, но я совсем не хочу, чтобы история моей мамы повторилась... И если вы настолько меня ненавидите, что готовы выступать за аборт и впредь, давайте. Давайте, приводите свои аргументы. Не бойтесь! Можете наорать на меня, можете обвинить в глупости, можете влепить мне пощёчину - я стерплю. Знайте лишь, это ничего не изменит.
После этого монолога об аборте Лена не услышала ни слова.
***
Лена откровенно пользовалась своим положением. Вот она я, думала Лена, вот она я какая! Я гадкая, я мерзкая, я лживая, я противная, я редкостная тварь. И не плевать ли в таком случае на мою фигурку и красивое лицо?
Сначала она разыгрывала несчастную виноватую дурочку, но потом стала требовать от парней участия. Не просить, а именно требовать, и от обоих. Она давила на них перспективой суда с адвокатами, давила слезами и истериками, давила ответственностью, задорно повешенной на их могучие плечи.
И никто, никто не уходил. Она давила сильнее, показывая, что может делать и так, а они всё оставались рядом.
Неужели, думала девушка, неужели я вам настолько дорога?
- Я хочу, чтобы один из вас на мне женился, - потребовала она наконец.
Последний шаг перед тем, как позволить уронить себя в бездну - или вознести до небес.
***
Жека позорно сбежал.
Жека сказал, что больше так не может, скинул вещи комом в чемодан, схватил гитару и скрылся в надежде успеть купить билет на первую же «Ласточку», которая уедет с вокзала.
Жека сделал это, ни капли не раздумывая, его не терзала совесть и не мучили принципы. Жека прекрасно понимал - ещё немного, и он сдастся. Ещё немного, и он, как покорный пёс, сам приползёт к ней на коленях с кольцом.
Будет ли Лена думать в этот момент о Сашке? Ни за что. Она, казалось Жеке, знает, кто настоящий отец ребёнка, и умело блефует, раскрывая только те карты, какие хочет показать. И когда Жека скажет «ва-банк», она ослепительно улыбнётся, потому что прекрасно понимает - в следующем кругу он скажет «пас».
Он будет побеждён. Он будет пленён. Хуже, он будет женат.
Такой роскоши он себе позволить не мог. Лучше он будет последней дрянью, бросившей беременную женщину, чем женатым человеком. Он слишком ценил свою свободу.
Он был готов вернуться к ненавистным родителям, от которых сам же сбежал. Это была крайняя степень, это был предел.
Сбегая от семьи, он тоже мечтал о пресловутой свободе. Но кто же знал, что хвалёная либера обернётся рыжеволосой нимфой, способной сковать куда крепче, чем какие-то там мама с папой? Жека не имел права поддаться. Эта женщина могла всё на свете, и нужно было спастись от её безграничного, от её всепоглощающего влияния. Убраться как можно дальше, не видеть её перед собой, не раздевать её взглядом, не мечтать о ней так сильно и так страстно, что, кажется, готов на всё, о чём бы она не попросила...
Нужно было сказать ей «прощай».
Прощай, Лена, думал Жека в метро, отсчитывая станции до площади Восстания.
Да, я буду скучать, но так будет лучше, думал он, поднимаясь вверх на эскалаторе.
Я должен сохранить в себе хотя бы частицу себя, думал парень на вокзале, пробиваясь без очереди: «Мой поезд через пятнадцать минут!»
Кассирша равнодушно пробила билет до Нижнего Новгорода, на табло уже давно сиял номер платформы. Парень вбежал в свой вагон, сел и попробовал отдышаться. Сердце билось с бешеной скоростью, отчаянно отказываясь верить, что скоро Жека попрощается с этим городом навсегда.
***
- Он бросил меня! - Леночка рыдала, потому что гормоны требовали от неё рыдать, и с каким-то гадким ощущением в груди осознавала, что слёзы льются самые настоящие. - Бросил!
- Душенька, это трагедия! - подскочил к ней Иванов и попытался погладить по спине, но подошедший Саша оттолкнул блогера и обнял девушку сам.
Леночка покорно распласталась в его руках:
- Теперь у меня остался только ты.
- Как же я тебя люблю, - продолжила она дрожащим голосом. - Никто никого никогда так не любил, как я полюбила тебя прямо сейчас.
Девушка прижалась к парню ещё крепче. Саша ощутил, что дрожит у неё не только голос, но и руки.
- И теперь я должна тебе признаться в одной очень важной вещи, - сказала Лена.
- Ребёнок не мой, да? - парень, хотя и боялся такого поворота, ожидал его.
Но всё оказалось гораздо хуже.
- Не твой. И не Женин. И даже не мой. Нет никакого ребёнка, я не беременна.
Девушка опустила глаза и почти обрадовалась, что больше ей играть не придётся.
Почти - потому что признание не сулило ничего хорошего. Саша аккуратно отпустил девушку и вышел, хлопнув дверью так, что она только чудом не вылетела с петель; Иванов пулей ринулся на вокзал в попытке ещё застать Жеку.
***
Саша вернулся через несколько часов. Леночка тут же заметила, что костяшки пальцев у него сбиты в кровь.
- Ответь мне честно на один вопрос, - потребовал он. - Зачем?
- Знаешь, я не думаю, что смогу объяснить.
- Попытайся. Я не собираюсь тебя бить или кричать на тебя, я даже не хочу тебя ни в чём обвинять. Просто скажи, какой толк?
Девушка медленно выдохнула.
- Мне хотелось, чтобы меня любили такой, какая я есть. А я - вот такая. Стерва, лгунья. Шлюхой тоже можешь назвать, я и не такого начиталась в анонимных комментариях у Иванова.
- Ты заставила нас пережить весь этот ад, чтобы мы тебя полюбили?!
- Я хотела проверить. Я думала, кто-то из вас мог любить меня, и я хотела увидеть, что он любит именно меня, не мою внешность, не мою привычку нравиться незнакомцам, а всю меня, каждую мою деталь, каждый каприз и каждую гадость.
- Знаешь, Лена, кто-то из нас действительно мог тебя любить. И каждый каприз твой мог любить, и каждую гадость. И сукой мог тебя любить, и шлюхой, и стервой.
Девушка замерла. Она словно забыла, как дышать.
- Но какой в том смысл, если ты позволила себе так поступить со мной и с Жекой? Как бы я или он тебя не любили, ты любишь только себя.
Сказав это, Саша оставил Лену наедине с пустой комнатой. Леночка ещё несколько секунд раздумывала над его словами, а потом рассмеялась.
Громко, истерически и вовсе не от счастья.
И если учесть, как долго я не отхожу от своих героев, кажется, мне удалось.
(два горошка на одну ложку), но он это заслужил! И да, они с Анечкой очень органично смотрятся вместе
Я постараюсь больше так не делать)))) Пересказ вместо рассказа - это не тема, имхо. Но вернуться в будуще-настоящее захотелось слишком сильно))))))))))
Интересно, осознаёт ли сама девушка, во что вляпалась, и насколько сознательно она вообще это себе нарисовала.
Я оставила Юру с Оксаной друзьями, и пока что меня это полностью устраивает))
(это единственный огненный смайлик, представь, что он улыбается)) Реальный огонь! Тебе это удалось! Показать Лену со всех сторон: истеричкой и милашкой, хорошей и плохой... Абсолютной психопаткой. Раз, наверное, тысячу ко мне закрадывалась мысль о биполярном расстройстве, которое ты просто бесподобно описала! Серьёзно, у Лены - биполяр, я уверена! 
Это, наверное, была многодневная пытка, и я рада, что она завершилась таким успехом! Лена вышла настоящей красавицей, как раз той самой, которую ты описываешь - сияющей, как бриллиант, и притягивающей к себе все взгляды. Рыжий блеск волос, точеная фигурка, россыпь веснушек - она прекрасна, можно даже не сомневаться. Но и другие персы преобразились! Хочется отметить Марго - она стала такой... настоящей, что просто диву даёшься и начинаешь ненароком размышлять, а сим ли она? 
Ещё хочу сказать по поводу курносой Люськи - она, конечно, не писаная красавица, как Лена, но тоже вышла довольно таки симпатичной. Пусть в её сторону не посмотрят - в это я верю - но героиня вышла симпатичная всё же, мне кажется, она обаятельна. Ну не знаю)
Как мне думается, только герцог был сразу с допами? Может, ещё Юра, но я не уверена на этот счёт 
Спасибо за комментарий!))
). Надеюсь, что и Саша сможет. А беда ее в том, что слишком много о себе думает, слишком много копается, придумывая про себя то, чего нет на самом деле. Как там Шрек себя с многослойной луковицей сравнивал, так вот Лена на себя слишком много слоев накрутила, а на самом деле с детства избалованная вниманием девчонка, считающая, что мир вертится вокруг нее одной. 
