Obtenebration (без УЗ)

[eisenfrau_]

На самом деле, у меня нет никаких душевных сил. И я сама, получается, дура, что всё себе испортила, будучи слишком по-наивному доброй, чтобы довериться. Иногда, я захожу сюда и чувствую ненависть. Могу повторить тысячу раз.

Пишу, как придётся. Не могу говорить, ведь кому-то очень хорошо, чтобы поперёк горла у меня застряла кость.

А так, всё отлично. С Виктором я забыла, что такое переживать из-за настоящих, взрослых проблем и ругаться. Я ни в чем не нуждаюсь, занимаюсь чем хочу и, поэтому, всерьёз оплакиваю свои творческие потуги.
И, тем временем, я вернулась, сначала, в Стренджтаун, разобравшись с двойкой на 10-ке.

Я не скринила, особо-то. Играла для себя, для удовольствия (в отличие от большинства династийцев, да, я умею просто так играть в симс).

/sous le soleil de saturne/

Построила домик, а интерьер не покажу, ха-ха. Впрочем, ничего такого там нет.

Паркет, мои любимые обои с кругами на полях, всё дешево и современно, будто бы, в Техасе открылась Икея. Может, она там и есть.

А потом, я поняла, что путешествие к истокам истории про зеленокожего типа и вампиршу с каре не целесообразно и неполноценно, если не посетить Бриджпорт.

Чисто:

Такое настроение было со мной, с моей одинокой героиней, проводящей вечера у воды, в компании кошек и, наверное, мечтающей встретить кого-то из другой вселенной.

Я забыла прицепить татуировки к платью, о, да. Я уже исправилась. Пруфов не будет.

Обычный денёк, ничего особенного:

. . .

Я пол ночи моталась по городу: почти попутный каждый бар был недостаточно хорош, а тот, который оказался хорош, брезгливо выплюнул меня.

От выпитого алкоголя было не страшно и я решилась на крайние меры — я пробралась на чужую вечеринку, без прелюдий сунув в карман хмельного вышибалы пару смятых купюр.

Они, люди, конечно, что-то подозревали, но я улыбалась так, будто мы и вправду не виделись сотню лет, загадочно, мимолётно, на долю секунды — и тут же переключая внимание на следующего.
Ровным счётом — ничего интересного, кроме бесплатной выпивки. В самом деле, не вызовут же они полицию? Кажется, на тот момент абсолютно точно, полиция ещё не знала случаев ареста незваных на вечеринку красивых девушек.

 

[Фиалин]

Ты всё ещё великолепна. Всегда.

 

[JaNat]

забыла, что такое переживать из-за настоящих, взрослых проблем и ругаться

Это радует, правда.

 

[eisenfrau_]

Ты всё ещё великолепна. Всегда.

Спасибо. Ты, как всегда, бьёшь наотмашь.

Это радует, правда.

 

[cattelein]

занимаюсь чем хочу и, поэтому, всерьёз оплакиваю свои творческие потуги

Замечательные мужики этим и опасны: рядом с ними рай, в котором не находишь иногда себе иного дела, кроме как возлежать. Но я думаю, ты заслужила этот период расслабления

 

[eisenfrau_]

возлежать

Тут ты права. Действительно, это такой контраст и я счастлива, что добралась до этого момента в своей личной жизни. Но на события творческой, всё равно, злая.

Спасибо!

 

[Dzirrat]

Рада, что у тебя сейчас все хорошо.
Тогда очень переживала за тебя, когда не могла связаться.
Надеюсь, что чёрных полос более не будет

 

[eisenfrau_]

Тогда очень переживала за тебя, когда не могла связаться.

Это ты ещё не застала события более годичной давности. Просто, у нас, у шизиков, свои проблемы с социализацией, будь я хоть сто раз экстраверт.

 

[eisenfrau_]

Типа, спойлер. Но, типа, уже по фиг.

Ещё чуть-чуть.

Batsy&Starkweather.

Мне лень фотошопить. И в этом, конечно же, ничего нового.

Обычно, я рассказываю про чувства и сегодня не станет исключением. Проснулась с гениальной мыслью, подсмотренной в путешествиях по чужим измерениям: "А ЧТО ЕСЛИ?" — вот что кричали мозги. И я такая, э-э, не разговариваю с незнакомыми голосами.
Разговариваю только с самой собой, Виктором и инопланетянами.

На самом деле, в крайнем (чуть не написала последнем, ха) отчёте Йорга я на максимум выразила тот спектр, который был позволителен этому лирическому герою. Я, действительно, как и Фру-фру, жалею о том моменте, когда поддалась на чужие уговоры, мол, тут всё плохо, зачем надрываешься уходи. Подорвалась делать одну работу на нескольких людей. Как всегда, впрочем. Проблема в том, что, если бы я не накрутила саму себя, соглашаясь, навроде как, с ужасающими сознание обстоятельствами, то не стала бы переносить династию и лампово продолжала свое путешествие по чертогам разума. А сейчас, получается, фронтмен покинул некогда популярную группу. Она, всё ещё, крутая, но что-то не то для отъявленных олдфагов.
Думаю, я писала здесь и больший кринж, чтобы перестать стесняться. Да-да.

Мне сложно объяснить свой образ мышления и сложно отвечать на вопросы. Такие, как почему именно сейчас, почему не сразу, почему столько запятых или, например, почему бы просто не забить. У меня есть проблемы, ну, с головой — и мне стыдно просто назвать их, да и не поверит никто. И они, негодяйки, так мешают адекватно воспринимать реальность. Где-то я слишком мягкая и инфантильная, где-то сразу посылаю и срываюсь на агрессию. Наверное, поэтому, за год я сменила около пяти работ. (Сейчас сижу дома!..) Моя ответственность идёт рука об руку с социальной тревожностью и страхом общаться с людьми. Они же, обязательно, предадут и нагадят, верно?.. И, тем не менее, я очень хочу дружить и постоянно натыкаюсь на тех, кому это выгодно. А мне — нет. Увы.

Мне грустно, что я, видимо, чем-то отталкиваю окружающих и они не идут на контакт. Один раз, недавно, я даже плакала от обиды, от того, что всё сложилось вот так плохо на сегодняшний день.

В общем, короче, утром (которое, у меня, началось в пол третьего дня) я разработала убер-план, содержащий инфу о том, что и куда админам перенести из моих тем, чтобы я перестала с грустью рассматривать старые сохранения (ну, знаете, как смотрят на труп в гробу с рюшечками), а опять играла... всё было идеально. И, так же идеально, я ответила себе от лица админов. Ответ оказался лаконичным: "иди на фиг, дура".
На этом наваждение подотпустило и я принялась тосковать с новыми силами.

Впрочем, я всегда могу всё бросить, как и множество раз до, чтобы играть с приятелями в онлайн-игры и зря быковать, потому, что иначе не умею. Мне есть чем похвастаться, ведь меня уже не слишком любят: я хорошо живу, не готовлю, так как готовит у нас дома мой любимый герр Виктор, убираюсь когда хочу, не складываю постиранные вещи в шкаф и владею чёрным котом. Иногда, правда, мне хочется быть во всём нормальной, иметь возможность кинуть носки под диван или не поправлять предметы лежащие на столе. Иногда, хочется не говорить во сне, не видеть, не слышать и не подозревать везде зло.
Но он меня любит, как есть. Это так сладко, что отравляет. Он, честно, чересчур идеальный. Может, я так придумала?..

Это, кстати, мой кiт. Черныш:

Извините, если непонятно. Со мной всегда так, закручено и неочевидно, в антураже минимализма и привлекательной дисгармонии. А кричащие вещи ассоциируются, у меня, с безвкусицей.

 

[JaNat]

И, так же идеально, я ответила себе от лица админов.

А вот это вот ты зря, мы так никому никогда не отвечаем, всегда стараемся разобраться

 

[eisenfrau_]

мы так никому никогда не отвечаем

Ну, ты же меня знаешь не первый день. Я, своими идиотскими идеями и дурью, способна мёртвого из могилы поднять. Так что, это ни в коем случае не в обиду начальству, а к тому, что я действительно дура (и, теперь, страдаю) и немного боюсь, что всех заколебала.

 

[JaNat]

eisenfrau_, да тебя почти нету вообще, появляешься раз в год по обещанию, как можно таким образом кого-то заколебать то?)))

 

[eisenfrau_]

как можно

Я не знаю почему, но уверена, что Леди меня когда-нибудь угандошит. Прям, знаешь, экстрасенсорно чувствую. Ну, я пытаюсь ошиваться тут каждый день, но есть проблемы эмоционального характера и то, что я фиг знаю куда ткнуться уже. Начинать сначала проще, чем возвращаться. У меня никогда не выходило.

 

[Леди_Лейн]

Они же, обязательно, предадут и нагадят, верно?..

"Они" это обычно "я" с другой стороны и во множественном числе. Поэтому обычно они будут вести себя с вами так же, как вы с ними. С поправкой на индивидуальных тараканов.

Я не знаю почему, но уверена, что Леди меня когда-нибудь угандошит.

Не хотелось бы...

Котик очарователен.

 

[eisenfrau_]

"Они" это обычно "я" с другой стороны и во множественном числе.

Будь так, я стала бы счастливейшим человеком! Но, увы, в моей реальности это не работает: иначе, даже исходя из уже озвученных фактов в этом дневнике, за что бы меня бил и мне изменял бывший бойфренд? Я ничего дурного не делала. За что бы от меня ливнула мать? Не думаю, что ребёнок способен как-то так унизить и оскорбить своего родителя. Конечно, я привожу чёрные примеры. Возьму недавний. На последней работе я прослыла вежливым и всегда корректным человеком, а босс решил, что может кричать на меня матом, отчего я тут же уволилась. Нет, что-то в моей жизни не подчиняется этому правилу. Иногда, мы просто встречаем мерзких людей, чтобы получить опыт, урок.

Поэтому обычно они будут вести себя с вами так же, как вы с ними.

А я грешу только тем, что люблю ворчать и драматизировать. И то, быстро отхожу.

Конечно, все не без недостатков, но вот другом я всегда старалась быть. Как и частью семьи.

Не хотелось бы...

На самом деле, мне тоже. Когда я только зарегистрировалась на форуме, я читала Санфилдов, вот они-то меня и вдохновили на свой проект, вообще, показали пример и, даже по-философски, научили кое-чему. Поэтому, всегда страшно надоедать или показать какой-то негатив человеку, которого уважаешь (и боишься, ну, чуть-чуть и в хорошем смысле).

Котик очарователен.

Спасибо!

 

[Леди_Лейн]

Будь так, я стала бы счастливейшим человеком!

Думаю, вы дня не выдержали бы в такой компании. Потому что человека ничто не раздражает так, другой человек, во всём на него похожий. Стремление к индивидуальности заложена в нас (во всех людей) на каких-то глубинных уровнях, ей можно дать проявляться или не давать, но она есть.

Конечно, я привожу чёрные примеры.

Думаете, в моей жизни одни розовые пони бегают по зелёному лугу? Меня предавали, грабили, связывали, оскорбляли и даже пытались убить. И я вполне осознанно повторю, что "они" - это "я" с другой стороны и во множественном числе. Каждый человек, такой же, как я. Но со своей индивидуальностью, со своим опытом, уровнем развития. И этот другой "я" со своей стороны смотрит на вас, и вы для него не "я", а "они". "Они", страшные, мерзкие, несущие потенциальную угрозу, просто потому, что не "я" и не любят меня.
Это примерно то, о чём вот здесь сказала Арина. Позволю себе процитировать:

Цитата из дневника Арионы

Сегодня я узнала, что могу ошибаться.

Мир стал огромным. Раньше он был таким, как я его вижу. Теперь он ещё и такой, как его видят другие люди. И может быть какой-нибудь ещё.

Люди имеют право на своё мнение. Оно может отличаться от моего. Я повторяла себе это, но без толку.

У людей есть другое мнение и оно может быть верным. Моё может быть неверным. Потрясающе.

Я не стала бы настаивать и спорить с вами, если бы не знала, как это осознание меняет мир и расширяет горизонты. Легче становится жить. Не так страшно.

Иногда, мы просто встречаем мерзких людей, чтобы получить опыт, урок.

Да, из общения с людьми мы получаем опыт, урок.

 

[eisenfrau_]

Думаю, вы дня не выдержали бы в такой компании.

Что приводит Ваше же утверждению к заведомо ложному, верно? Если бы люди поступали со мной так, как я отношусь к ним — достойно того, каково было моё отношение — то да, я была бы счастлива. Про индивидуальность тут ни слова.

Мне видится это как синдром веры в справедливый мир, из которого растут ноги у виктимблейминга или "вырастешь — поймёшь". То есть, человек убеждает себя, что поступая "правильно", относясь к окружающим, как желал бы к себе, бредя по проторенной дорожке и не делая шагов в сторону (в паттерне "правильного" поведения), относительно своих моральных ценностей, никогда не ввяжется во что-то плохое, никогда не встретит нехороших личностей и так далее. Это психологическая защита, что позволяет избегать страхов, а так же — типировать окружающих, чтобы легче воспринималось. Это, как раз-таки, мантра, чтобы не бояться. Но, на деле, нет никакой вселенской справедливости, как нет отдачи, бумерангов или удачи.
Но я считаю, что бояться, ненавидеть, сопротивляться, а не глотать и терпеть — вот истина. Это сигнал, что от раздражающего фактора надо избавиться или же, если оно не вполне обосновано, узнать, какая из причин заставляет чувствовать себя некомфортно.

"Они", страшные, мерзкие, несущие потенциальную угрозу, просто потому, что не "я" и не любят меня.

Я спокойно отношусь к тому, что меня кто-то может не любить или не понимать. Но "они", — которых я имела в виду в стартовом посте, — это люди, которых я в теории подпускаю близко, друзья, способные накрысить. И это, опять же, в начальной мысли, было продуктом моего психического расстройства, вызванного посттравматическим синдромом и, просто-напросто, людьми-вонючками, встречавшимися мне на жизненном пути. Суть-то была в том, что я, будучи экстравертом, плохо схожусь с новыми людьми, которые вызывают во мне иррациональную тревогу из-за плохого, травмирующего опыта. К сожалению, это не лечится мудрыми мыслями и обывательскими социальными установками, с этим работает врач.

Люди, вообще, разные. И они — не я. Я не вижу ничего замечательного, чтобы видеть своё отражение в ублюдках или социопатах. Не хочу ставить себя в один ряд с теми, кто мыслит примитивно. Но я и не мешаю им жить свою жизнь, меня она не касается. Касаются меня только те, кто подбирается на короткую дистанцию.

 

[eisenfrau_]

И, тем временем, я написала коротенький рассказ в продолжение вот этого.

Публикую здесь для тех, кто не следит за мной в моей скромной группе в ВК, но, всё равно, любит почитать. И, так как я переустановила винду, у меня вообще ничего нет привычных картинок под рукой, так что, прикреплю эти:

I have to abduct you.

Я смотрю на него, пытаюсь представить, — а какого это?..

Неумолимо надвигающееся утро, вытканное из самой густой, предрассветной тьмы, оставляет меня в положении куда более затруднительном, чем моя хлипкая дверь, — задышавшая томным, почти человеческим скрипом, — и открывшаяся перед Джонни Смитом в ту ночь.

...я нарочно не включила свет, сбивая в кучу ненужные, оголтелые акценты маркеров в логове учёной-хищницы: ему незачем бы убеждаться, что охота на пришельцев продолжается даже в соблюдении хлебосольных традиций местного гостеприимства; и незачем шарить взглядом по обстановке и интерьеру, запоминая, где ещё я облажалась, выдавая свою страсть и чем пожертвовала, предпочитая дешёвый минимализм.
Он вошёл, первым, переминаясь с ноги на ногу и настороженно проследив за жёлтыми огоньками кошачьих глаз, зажёгшимися в углу, предупредительно сигнализирующими, что угли военного ретранслятора, об охране главной ценности — телескопа — от вторжения.
- Он кусается, — и следом, звучно повернув прошуршавший металлом ключ, я заперла путь к отступлению. Мелькнувшая фигурка питомца, тут же, растворилась в черноте, а мы остались. В зазвеневшей тишине отчётливо надорвалось звонкое "тик-так", оставляя — кроме — только амплитуду дыхания, ни у меня, ни у него не отличавшуюся от общелюдской.
- Хочешь чего-нибудь? — я спрашиваю, имея в виду еду или питьё, но мысленно подставляя к этим банальным понятиям слово "побег". Я надеюсь на его благоразумие, не желая якшаться с дураком, но уже хочу, чтобы он оказался по-идиотски смелым. Сглатываю; секунды промедления затягиваются в минуты, а те — в узлы.
- Нет. Покажите, где мне спать.
И обычные, ерундовые действия превращаются в прелюдию. Я иду в спальню, извлекая из платяного шкафа подушку и одеяло, а он — ждёт, покорно обхватив ладонями колени, словно новоприбывший пациент на больничной кушетке, чью роль играет софа. В голове путаются обрывки мыслей, одна хуже другой, начиная белой тканью, обещающей пропахнуть гибридным потом, и заканчивая тяжёлым ощущением инородного присутствия в доме, где я привыкла ночевать одна. Но главный нюанс, разумеется, прячется в том глуповатом факте, что я ещё немного пьяна. То есть, да: я помогаю Джонни, в неизменной темноте, застелить шершавую обивку дивана, что-то невпопад отвечаю на ситуативные шутки и замираю чуть дольше положенного, наблюдая, как он цепляет оранжевую футболку ниже спины, стягивая через голову. Не к месту вспоминается, — как галочкой отметив наличие неряшливых веснушек не только на его лице, но и на теле, — что он, кажется, играет в школьной команде по бейсболу.
Он виновато улыбается, я — тоже, но со вкусом кислятины во рту.
- Доброй ночи, — а в окно пробираются первые лучи восходящего солнца, не рассеивая мрак, но многообещающе добавляя щепотку типичной, стренджтаунской желтизны, — Или утра... скорее, утра.
- И Вам, — пружины матраца взвизгивают вместе с хлопком закрывающейся спальни, чья дверь разделяет нас. Я выдыхаю.

...то, как я ополаскиваю лицо ледяной водой, как медленно приглаживаю растрепавшиеся волосы, уговаривая спешно бьющееся сердце успокоиться — всё теряется. С глянца влажной раковины на меня глядят золотые блёстки. А мне тошно, отвратительно, что я думаю о нём без трепета, я жадно любопытствую, не отделяя инопланетного соседа от вероятного подопытного. Мне, как будто, совершенно плевать, что того самого инопланетного в нём ровно наполовину.
Я лежу без сна, пока комнату не заливает тусклым светом, и с открытыми глазами. В нагревающемся воздухе, пыльном и пахучем из-за цветущих под окном кактусов, плавают зернистые микропесчинки, а книги со стеллажа — добавляют ещё. Потом, болезненное предвкушение окончательно надоедает.

Наступившее утро, забравшееся везде, кроме тёмных углов, застало меня перед спящим Джонни Смитом, не начать наблюдение за которым стало бы задачей выше любых сил, что способны повлиять на моё здравомыслие. Если бы мальчишка очнулся от сна, он бы застал и меня — в съехавшей с плеча безразмерной майке-пижаме, доставшейся от каланчелистого брата; с ватной палочкой, украдкой просунутой между пальцев и вытянутой колбой с плотной, резиновой пробкой. Мне бы больше подошёл скальпель — и целиться ему прямо в живот, чтобы с хрустом разделить покров на две половины, запуская колесо интереса в субстрат неизвестной генетики, вымазанный отдающей синькой кровью и слизистой, желтоватой массой жировой прослойки.

Оно, будто бы, предрешено, ведь, у Джонни Смита — зелёная кожа. И у Джонни Смита — абсолютно обыкновенные, в тон коже, глаза, не тронутые пагубой непроглядного вакуума.
Он — один из них, но объяснить, что это значит лично для меня я не могу.

Я смотрю на него; подслеповато наклоняюсь, убирая лицо с траектории падения рассеянных, солнечных лучей. Раздраенные мысли, — что у коновала перед медицинским столом в Розуэлле, — обращаются в плотские против моей воли. Я вглядываюсь в обнажённое, безволосое тело перед собой, инстинктивно выпрашивая у кофейного столика пинцет, увлекаемая желанием взять образец обгоревшей кожи, свернувшейся тонкой шелухой на его плечах. Отмечаю, — почти механически, — фрагменты генома, где смешались молекулы человеческого и внеземного. Да, он мало чем отличается от любого юноши его возраста, вылепленный, как по учебнику анатомии, но это "мало" подводит черту: а меня всегда интересовали индивидуальные особенности развития особи намного глубже, чем вида в целом.
Когда я приближаюсь, чтобы убедиться в природе влажного, кальмарного запаха — его грудь рвано вздымается. Не вовремя, настолько, что я оступаюсь, путаясь ногами в кошачьем тельце, оказавшемся — тоже — некстати здесь. Пробирка падает на пол, а я кладу на неё голую ступню — и чувствую, как расходится мой собственный эпидермис, а от крови липнет.

Джонни подскакивает, испуганно натягивая одеяло до подбородка, как-то совсем по-девчачьи, выдавая, что его тело объект стыда и насмешек. Я пытаюсь представить, а какого это? Была бы я так неразумна, чтобы идти в гости к лучшей подруге Паскаля Кьюриоса, будучи гибридом?.. Испытывала бы страх, что меня — уязвимую и чужеродную — пустят на лабораторные препараты?
- Я просил...
- Ты просил не делать тебе больно, — я беру инициативу в свои руки, обрубая на корню неловкость. Мне легче показаться злой, чем застатой врасплох, — Я не сделала.
Он смотрит осуждающе, на грани с разочарованием, а я боюсь — он, ведь, больше не придёт, никогда не придёт, а я останусь негодяйкой со вкусом упущенного шанса в пересохшем рту.
- Извини, — слова даются плохо. Я зардеюсь, от недовольства собой, обтираю горящие, алые щёки, — По-дурацки вышло.
- Я имел в виду другую боль, — он улыбается, горько и с флёром токсинов, одними губами, пряча заострённые зубы, — Вы... Вы могли бы попросить, — плечи, которые я изучала так пристально, неопределённо дёргаются, — Я хотел, чтобы всё было добровольно. С той, кто мне нравится.
Мой вкус шанса — всё та же кислинка и тошнотворные остатки алкоголя. Джонни выбирается из укрытия, неспешно поднимаясь на ноги; я, очень внезапно, осознаю всю глупость текущего положения, ведь это он смотрит на меня сверху вниз, а не наоборот. И с этого ракурса, я, — наконец, — вижу его клыки, показывающиеся из-под слишком выдающейся верхней губы, что так же сухо, как у меня в горле минутой до, отлепляется от нижней.

Его пальцы — совсем не такие, как у его отца, чистокровного Техника Опыления, — ничуть не узловатые и не длинные, но плотно смыкаются на моём запястье. Я беспристрастно уверена, он смог бы его сломать — и смог бы управляться с инструментом на космическом корабле. Плевать на мнимую разность с прочими, тонкокостными инопланетянами.
- Но раз так, — и он осознаёт, вероятно, как выглядит: тёмная, с зелёным отливом тень, заслоняющая спиной стремящееся к полудню солнце, — Мне придётся похитить Вас.

 

[Леди_Лейн]

Что приводит Ваше же утверждению к заведомо ложному, верно?

В вашем понимании, вероятно, да. Поэтому обычно я стараюсь поменьше высказывать подобных суждений, не люблю увеличивать количество лжи во вселенной. Мысль изречённая есть ложь. Потому что мы разные значения вкладываем в одни и те же понятия. Суждение "люди разные, но при этом одинаковые" для меня является истинным, для вас, очевидно, ложным.

Я не вижу ничего замечательного, чтобы видеть своё отражение в ублюдках или социопатах. Не хочу ставить себя в один ряд с теми, кто мыслит примитивно.

Ваше право.

 

[Леди_Лейн]

Дневник не обновлялся в течение трёх месяцев. Закрыто.