TS3 Сборник рассказов "Мушмула"

[Aurora]

​

Жанры : Драма, мистика, повседневность.
Описание:
Это утро чернее предыдущего. С каждым шагом изнанка реального мира меркнет и стихает, образовывается пугающая пустота, а голова готова лопнуть от какофонии неозвученных мыслей. Когда становится невозможно идти, я невольно оглядываюсь в сторону противоположного берега - за два часа ненасытная белесая мгла успевает покрыть город от индустриального района до парковых угодий. Дали стерты, нечто заразило реку – ее вода иссиня-черная, как корабельная смола или нефть.
Путь к обзорной площадке преграждают остатки разрушенного моста, приходится сойти с заросшей ковылем дороги и взобраться на холм по скользким уступам. На это уходит несколько минут, но туман все равно успевает настичь меня.
Сделка расторгнута. Все вокруг – выцветший от растворителя холст. Сейчас мгла растворит и меня, не оставив даже хрупкой оболочки.
Я делаю последний вздох до рези в легких и обращаюсь к воде.

Авторы: Aurora (текст, скрины, обработка, идея ) и evaDN (текст, обработка, идея)
Огромная благодарность Росане Эгерт за графический дизайн. ​

Записки

Записка первая
Создание Йозефа
Записка вторая. Часть первая
Записка вторая. Часть вторая
Записка третья
Записка четвертая
Записка пятая
Записка шестая. Часть первая
Записка шестая. Часть вторая
Постеры
Записка седьмая. Часть первая
Записка седьмая. Часть вторая

 

[Aurora]

Ох! Я дождалась её. И с трепетом жду продолжения, потому что напряжение здесь нарастает с геометрической прогрессией.

Спасиибо, для меня это был настоящий рывок. Правда, при повторном прочтении, кажется - господи, и я из-за этого переживала? не могла написать столько дней?) ну как всегда) от всего сердца благодарю за трепет)))

Это очень образно, и точнее просто не передать состояние человека с помощью таких деталей. Получила огромное эстетическое удовольствие от прочтения этих строчек))

Ну, а то что произошло в ванне, в очередной раз отбросило меня к потоку мистических догадок о состоянии героини, и я с трепетом жду, что же произойдёт дальше, и обернётся ли её предчувствие чем-то в реальности.

да, лучше с таким не тянуть, иначе можно запутать тех, кто читает) А то выходит, что все герои- особенные)
СимсСтория, спасибо за отзыв, я ему очень и очень рада)

 

[Aurora]

Читать

​

Это место было мне незнакомо.

Когда ванная комната, попав в око страшного урагана, рассыпалась на тысячи кусочков, а вода стала заливать сначала ноги, а после дошла до пояса, до груди…
Когда тело, неощутимое и парализованное страхом, вдруг осознало ситуацию и приготовилось к смерти…
Мы переместились. Незаметно и легко - подобно сновидцам, путешествующим по образу тропы из одних запутанных клубков грез в другие.
Вынырнули.
Плотная темнота перед глазами изменилась, предстала необъятным и непроницаемым грифельным небом, низко нависшим над морем, чьи беспокойные воды были так же черны, как и волны реки Стикс. Лишь линия горизонта – муаровая лента неземного, неописуемого сияния - не позволяла двум стихиям слиться, завершить некий переход.
Пробудившаяся сущность держалась рядом. Эфирная и манящая. Сначала она появилась как парообразное свечение над чернильной пленкой, белое и болезненное, но позже обратилась в фигуру с расплывчатыми человеческими очертаниями. На сущности невозможно было сосредоточить внимание, будто ее видимая часть тела располагалась в слепой зоне. Часто моргая, я отчаянно пыталась вернуть ускользающую резкость в глазах, разглядеть мерцающий лик в поблескивающем мутном стекле, вместо темных всполохов и жемчужных лоскутков…
Через пару ударов ветровых волн удивительная трансформация завершилась.
Лицо над водой, с прозрачной кожей и жуткими антрацитовыми глазами, принадлежало русалке – плоду поэтического воображения этого странного места. Или же его создательнице, со взглядом тусклым и преждевременно старческим.
Она подплыла ближе, сократив и так небольшую дистанцию между нами, на что мое тело (как у детской деревянной игрушки, чьи конечности могут отвалиться, стоит задеть пружинку у основания) ответило тем же – отчасти по своей воле, отчасти подчиняясь гипнотическому влиянию извне. Я не могла видеть собственных рук, пронзающих черную толщу воды, но чувствовала слабое трение, будто все это было по-настоящему: и морской пейзаж, сошедший с шероховатых полотен Флая или Айвазовского, и ночь с зыбкой тишиной и невидимым источником света, излучающим серебристый свет, и женщина, состоящая из множества размытых мазков и штрихов. Поистине, чужие воспоминания на это способны.
Голова вибрировала, готовясь вот-вот разорваться. Все мои мысли, чувства – в смятении, сознание сопротивляется.
Зачем мы здесь? Я не понимаю, я не хочу понимать!
Мир вокруг – колышущийся, влажный, иллюзорный - начал расплываться. Черные жемчужины глаз напротив не отводили взгляда: они были полны тоски и разочарования, ведь она получила так мало за свои откровения. Женщина протянула мертвенно-бледную руку и коснулась моего лица…
Ледяной отпечаток на щеке.
Голос, шепчущий в ухо успокаивающие слова.
Неясные видения яркими вспышками.
Мы снова прошли через поток времени, задержавшись на чердаке памяти.
Ночное небо стало высоким выбеленным потолком, а черные воды затвердели, превратившись в паркет. Как промокательная бумага впитывает брызги чернил, так и пол поглотил звуки моих трех широких, выверенных шагов (как ножницы режут воздух) по направлению к свету.
Мозаике не хватало несколько пазлов, чтобы комната смотрелась законченной – я могла видеть лишь заиндевевшие окна с морозным узором, увесистый мольберт с полотном и кусок противоположный стены, где висело зеркало, но каждая представленная деталь была ярко очерчена и обособлена. Остального пространства не существовало, оно будто скрылось в едва уловимой дымке, будто кто-то просто-напросто стер половину помещения. Глаза смотрели на эти «дыры» так, как на них могла смотреть художница или фотограф: как вещь в себе, предающую форму всей созданной здесь материи. Глаза видели наличие, а не отсутствие.
Я осторожно заглянула в отражающую поверхность напротив и отшатнулась в испуге. Никаких привычных черт. Из резной рамы на меня смотрела живая античная статуя.

​

Нежное, но холодное и гордое лицо с орлиным носом и мраморным высоким лбом, обрамляли темные сбившиеся кудри. Глаза с восхитительным разрезом, яркие, блестящие, не антрацитовые. Тонкие, надломленные посередине брови придавали им оттенок хитрости и изящества, благодаря чему выражение эмоций становилось каким-то неоднозначным.
Тело у статуи было худым, но сильным. Широкие плечи и высокую грудь свободно и красиво обвивала просторная белая рубашка – единственный предмет на теле. Ведущая рука с тонкими длинными пальцами держала кисть, другая – тряпку.
-Ты должна научиться любить не только меня. – Произнес мой рот низким, бархатным голосом невидимому собеседнику, а голова развернулась к незаконченному полотну. – Наслаждайся любым незначительным распадом в тягучей череде печальных будней.
На рисунке в черно-белых тонах (пейзаж? Портрет?) стали появляться капельки воды, само изображение немного исказилось.
-…доверься людям, которые заботятся о тебе. Расскажи правду…
Кисть задержалась в воздухе.
-Я скоро уйду…
-Нет!
Истеричный крик гостя прорезал тишину маленькой комнаты, эхо разнесло его в бесконечные стертые дали во все стороны. Со звоном разбилось зеркало. В его блестящем осколке на полу мелькнула удаляющаяся фигура.
Видение резко оборвалось…стены помещения начали рассыпаться, а по потолку побежала внушающая ужас трещина. Твердь так же ушла из-под ног – растворился паркет и все основание этого воспоминания. Когда уничтожающая сила выбила окна, сломала мольберт и разорвала полотно, я случайно отметила, что у нее (силы) есть некое подобие рук. Одна сжимала в кулаке комнату, словно спелый сочащийся фрукт, а другая силой удерживала мое сознание.
Я понимала, что все это противоположно реальности, но, как это часто бывало в кошмарах, осознание не всегда позволяет выбраться из заключенного состояния.
Мне нужен был маяк, чтобы вернуться. И поскорее.
Ради кого я могла это сделать?..
«Йозефу очень нужна помощь. И мне тоже…»
«Лично я – в мучительном ожидании. Не обращай внимания.»
Вслед за голосами в памяти стал всплывать хаотичный хоровод знакомых лиц. Улыбающаяся Марта, печальная Диана…
Я действительно хотела помочь им? Могла ли я помочь им?
Раздался громкий стук в дверь, но прозвучал он отдаленно и приглушенно, как через толщу воды. Собственная проекция попыталась мысленно ухватиться за него – пусть вернет мое невесомое тело «на поверхность».
-Липа, у тебя все в порядке?
Такой знакомый голос…рука уничтожающей силы ослабила хватку.
Пожалуйста, продолжайте говорить, осталось совсем чуть-чуть…
-Липа?
Я вынырнула из мыльной воды почти что с криком и с единственной мыслью: «ВЕРНУЛАСЬ!». И тут же громко закашлялась - глотки спасительного воздуха ощутимо резанули легкие.
-Все… Все…
Из раздражённого горла выходило лишь одно слово. Фраза давалась с трудом, но после таких путешествий (прозрачных снов) не может не быть проблем в управлении речевыми органами. Сделав несколько судорожных вдохов и выдохов, я нашла силы ответить:
-Все хорошо! Я просто задремала.
Владелица квартиры за стеной облегченно вздохнула.
-Слава богу! Я уже подумала, что ты там перегрелась!
Проговорив это, Диана ушла, вернулась к своим делам, оставив меня наедине с мыслями об ужасающем, непрекращающимся пароксизме. Радость пробуждения мгновенно улетучилась.

​

Переселение не стало чудесным избавлением от проблемы. Сущность нашла жертву в родительском доме и ей ничего не стоило последовать за ней в новую обитель.
Для подлунного мира стены не были преградой.
Никаких всхлипов и покачивания из стороны в сторону. Все это в прошлом.
Наскоро ополоснув лицо, я осторожно вылезла из ванны и вытащила пробку – хватит уже банных процедур. Обжигающая вода лишь отчасти разморозила тело и совсем не излечила от беспокоящего озноба. Укутавшись в махровый халат, я поспешила в спальню, неуклюже оставляя на полу мокрые следы.
Может, стоило повторно обратиться к профессору Дейнгольц? Его рецепты неизменно содержали прекрасный седативный эффект и даже избавляли от кошмаров на какое-то время, но транквилизаторы в период внезапно возросшей активности в моей жизни… у меня вновь появилась работа, я дала обещание – это не для человека с нервной системой губки. Я только начала жить, перестав существовать. И это… действительно приятно. Интересно.
Я приняла жаропонижающее и забралась в постель, укрывшись двумя одеялами и покрывалом – под их тяжестью дрожь немного отступила.
Сущность исчезнет, когда будет выполнена ее просьба.
Смогу ли я узнать о ней в реальном мире?
Смогу ли отсрочить следующее свидание?
Какими бы ни были ответы, начинать действовать нужно как можно скорее.

 

[evaDN]

Дорогие читатели! От всего сердца мы с соавторкой хотели бы вас запоздало поздравить с Новым годом! Всего вам самого наилучшего, вдохновения в творчестве, любви к жизни, ярких и счастливых мгновений и бесконечного здоровья!
​

Читать

​

В помещении, пропитанном чарующим ароматом незыблемости, задыхались выцветающие книги в старинных переплетах. Каждая – со своей историей. За стеклом – под охраной – в объятиях деревянных полок, они следили за студентами, склонившимися над трудами умерших создателей и вслушивались. Вслушивались в шелест страниц, потрескивание лампочек, в неясные обрывки шепотков, а после наступления темноты, обессиливши, проваливались в беспамятный сон.
«Цикл, не коснувшийся новых изданий.»
В читальном зале время для меня останавливалось. Запах старой бумаги успокаивал, а отсутствие учащихся (их любопытных взглядов, разговоров) несказанно радовало (чувство подъема теперь приравнивалось к радости). Я словно попадал в карман созданной галактики, где царила законсервированная атмосфера тишины и одиночества. Настоящая гавань для закрытых людей. Но именно сегодня милую благостную тишь взрывали трели телефона и брошенные слова из-за стойки, зависшие под потолком.
-Повторяю, я не знаю надолго ли ушли администраторы. – Раздраженно твердил мужчина невидимому собеседнику, держа трубку у уха. - И нет, я не могу помочь, техника зависла. Технические проблемы! Не-по-лад-ки!
Во временном работнике библиотеки было около ста шестидесяти сантиметров роста и двигался он неловко, но в тоже время суетливо, с напрягающей быстротой, присущей низкорослым толстякам. А нахлынувшее волнение и вовсе сделало его действия молниеносными, нелепыми и шумными. С примесью заметного раздражения и выступивших капелек пота на лбу. Вот он уронил подставку для ручек (и тут же поднял), задел и захлопнул журнал, позабыв сделать приметную закладку, а вот уже яростно водил мышкой по коврику, сдерживая в горле ругательства…
Скрипнули старые половицы.
-Эй, ты! Любитель Николая Ли!
Последняя фраза была брошена в мою сторону. Я с удивлением поднял глаза и привстал со столешницы.
-Да-да, ты, я к тебе обращаюсь. Перестань глаза мозолить. Иди в шестую секцию слева и найди… возьми нужную тебе книгу. А потом подойти сюда – я запишу номер. Что уж тут поделаешь!
«Вот так просто!»
Издалека вид у работника был несколько лучше, чем при ближайшем рассмотрении. Когда я оказался напротив стойки, изъеденное угрями лицо, обрамленное плешивой бородой, уставилось на часы, а рот выдал:
-Четыре часа! Четыре! И как всегда, все случилось прямо под конец дня… давай, поторапливайся! Хватит глазеть!

«Четыре часа утра. Электронный часы, подаренные Алисой перед началом семестра, снова сбились и теперь противно пищат на всю комнату, поймав момент, когда Песочный человек решается посетить мою sancta sanctorum. Неловкое движение рукой и уже через секунду раздражающий подарок летит на пол с громким приземлением и замолкает. Следующие звуки – скрип реечного дна и легкий щелчок зажигалки. Слабый огонек, сдерживая натиск комнатной тьмы, храбро освещает мое лицо и кончики пальцев. Кидаю взгляд на разбитый будильник. Эти четыре половинки уже никогда не соединить - маленький экран потух навсегда. "Словно отображение моей жизни, которую никто не сможет собрать". И тут же в голове, будто болиды формулы один, проносятся непрошеные размышления: как может жить человек, состоя только из половины себя? Почему не сон, а пробуждение одаривает дыханием смерти? Новый день и новая кончина. Смерть в четыре утра от бессонницы. Смерть от сигарет и алкоголя. Смерть от одиночества и пустоты в темной комнате. Смерть от невозможности показать миру свои настоящие чувства. Всегда один, всегда только половина, жалкая тень.
Я готов к забвению. Но у всего есть цикл.
Подобно фениксу, я каждую ночь восстаю из собственного пепла.
Бесконечный круговорот...»

-И где же…?
Задняя часть зала всегда казалось недостижимой, словно была наглухо закрыта ото всех взоров непроницаемым щитом, созданным из праха, моли и зыбкого черного марева. Свет тусклых ламп там не имел никакой силы – разве что очерчивал бесконечные ряды вертикальных полос и превращался в пятна на полу. Этакие кочки на чернильном болоте.
Невозможно ничего разглядеть…тьма снаружи и внутри: смешавшись с пылью, она заполнила легкие, размыла резкость предметов и пропитала стены.
С прогрессирующей гемералопией я двигался практически на ощупь.
В какой-то момент по правой стороне черного экрана пошла рябь. Моргнув, я различил слабый всполох – чей-то силуэт меж рядами, метавшийся подобно птице в клетке. Где-то в районе желудка разверзлась пустота, а в сердце закрался первобытный страх, и я рассудительно попытался закрепиться на мысли - а не обманывает ли меня зрение? Тело инстинктивно направилось в его сторону, обуреваемое еще и любопытством.
Два шага, три шага, четыре шага…
Определенно, это не было черной тенью из ванной комнаты. Силуэт принадлежал тоненькой невысокой девушке в черном свитере. Ссутуленная спина, блестящие короткие темные волосы, кожа цвета слоновой кости… Прежде чем я подошел еще ближе, чтобы увериться в догадке, под носком ботинка возник предмет. Черно-белое приглашение, нарисованное вручную.
«Что-то важное?»
Когда оно оказалось в руке, я узнал картинку: видел ее на информационных стендах вместе с другими расклеенными флаерами, приуроченными к кануну Дня всех святых. Никаких объективизированных дамочек в костюме зомби-медсестер, лишь графический монстр, распятый посреди поля – лучший способ показать уникальность предстоящей вечеринки. Мило.
Решив наконец объявить о себе, я кашлянул.
Адель вздрогнула, словно застигнутая на месте преступления, и резко обернулась.
Лоб намалеван беспокойством, руки прижаты к груди.
-Господи! Нельзя же вот так подкрадываться…
-Кажется, это твое. – Я протянул ей приглашение.
-Должно быть, выпало из тетради. – Равнодушно проговорила девушка, осмотрев изрисованный листок бумаги. - Можешь взять его себе. Меня там точно не будет.
-Есть дела поинтереснее? – собственный голос засквозил привычной иронией, но прозвучал хрипло из-за долгого молчания.
-Да, можно и так сказать.
Она встала прямо под лампу и подняла голову. Мы встретились глазами – буквально зацепились друг за друга.
В следующую секунду ко мне пришло досадное понимание того, что студентка Адель Жданова воспроизводилась в памяти совсем другой. Если до поступления в университет она и перенесла душевные муки вперемешку с тяготами и взлетами-падениями, то это не оставило в ней глубокого следа, который смогли бы заметить окружающие. Она всегда оставалась бодрой, способной, отзывчивой и практически удовлетворенной жизнью, как и многие первокурсники в силу своей наивности и юношеского максимализма. Но сейчас… движения тела «съежились», смялись в комок, нарушилась гармония лица. Губы Адель, собиралась ли она заговорить или оставалась в молчании, складывались так, будто она испытывала сильнейшую боль или собиралась жалобно заплакать, а глаза… если несколько лет назад они смотрели на все вокруг с робкой сосредоточенностью, то теперь взгляд изменился: стал недоверчивым и тяжелым.
Что за червь точил ее изнутри?
-Я это не всерьез…
-Я поняла. – Поспешно уверила девушка и провела пальцами по корешкам книг, как пианистка – по клавишам. Сглотнула. – У меня свидание с Джованни Чиварди, только вот никак не могу его найти.
-М-м, не лучшая партия… но у первокурсников он, должно быть, нарасхват. – Я улыбнулся уголками губ. – Давай-ка посмотрим чуть повыше. Посвети…
Где-то внутри зрело признание - будь поблизости кто-нибудь еще, мы бы не заговорили: переглянулись бы, кивнули друг другу и завязли в тягучем молчании. Не из-за отсутствия интереса или скрываемой неприязни, просто…время для приятельских отношений было давно упущено, мы оба это понимали.
Нужная книга оказалась на самой верхней полке, справа от нас. «Рисунок. Человеческое тело. Анатомия. Морфология. Пластика».
-Еще чуть-чуть…вот так. Прошу.
-Спасибо, Йозеф. – Поблагодарила Адель и, помолчав несколько секунд, добавила, склонив голову набок: - Хорошо, что ты вернулся. Даже если ненадолго.
От этих слов узел в груди, завязывающийся сразу после каждодневного пробуждения, немного ослаб.
Я растерялся. Проглотил дружелюбные ответы и вопросы вместе с эмоциями, ведь губы запечатаны. Поэтому ответил, максимально сдержанно:
-Посмотрим.
И добавил, через силу, почти что искренне, чтобы хоть как-то исправиться:
-Здорово было увидеть тебя.
Она вежливо кивнула и двинулась к стойке, прижав книгу к груди.
Вот и все. Неловкий разговор закончился, не успев начаться.
В кармане поселилось приглашение.

​

***

Впервые я улыбнулся на пересечении поста охраны и гардеробной. Не так чтобы сильно радостно или особенно широко, но день закончился и все, что могло или не могло произойти – пережито. Язвительные замечания преподавателей, бесконечные вопросы от однокурсников и бесконечная неприкрытая ложь в ответ практически не задержались в памяти, так как все свободные отделы заполнились утрамбованным учебным материалом, и не только с лекций. И, самое главное, теперь не нужно было придумывать занятия на вечер или готовить очередную порцию вранья для Алисы, приправленную сожалением – я наверстывал пропущенное. Я мог начать дипломный проект или искать материал для государственных экзаменов.
Мышцы, отвечающие за улыбку, как оказалось, не атрофировались.
Выйдя на залитую солнцем площадку, заполненную группами беззаботных студентов, я повязал на шее теплый шарф и стал глазами искать место, где еще не было запрещено курить. Дым – единственное, что наполнило желудок с утра и что округляло тощее тело так, как не удавалось высококалорийной пище.
И, конечно же, организм разбухал от невысказанных слов.
При смущающей встрече с Давидом Гринбергом, бывшим наставников, хотелось объяснить, что сама учеба, не загнанная в рамки и избежавшая условностей, интересна и важна, особенно ее производные в периоды упада, а причина побегов – не лень или тщеславие, а потеря уверенности и интереса… ко всему. И именно творчество спасало от возможного ухода в небытие.
Адель же была ярким примером того, как часто мы забывали о чужих страданиях и переносимой борьбе, сосредоточившись лишь на собственных переживаниях. Но высказанное сочувствие осталось комком в горле.
За игнорированием Алисы, Марты так же крылся бесконечный поток извинений-объяснений-обещаний, но на данный момент всего этого казалось недостаточно. И даже на малейшие эмоциональные старания не хватало сил.
Легкие раздулись от пагубного дыма. Сердце продолжало выгорать.
Пелена от сигареты застилала глаза, и я не сразу понял, что, заблудившись в дремучем потоке раздумий, умудрился натолкнуться на кого-то, причем в прямом смысле. Охнув, выдал «прошу прощения» и двинулся в обратном направлении, к крыльцу запасного выхода, но незнакомый голос позвал меня по имени:
-Йозеф? Господи, не думал, что увижу тебя в этом году…
Лохматые рыжие волосы, трехдневная щетина, потертое пальто с пятнами краски. А еще хитрый прищур глаз.
Признаться, я не сразу узнал Егора Мельникова – подающего надежды скульптора с предпоследнего курса - ранее мы виделись лишь на университетских собраниях и пару раз с подачи общих знакомых. Хотя преподаватели часто упоминали о его работах, да и среди студентов он был на слуху (во всяком случае, в прошлый период учебной активности). Трудолюбивый, энергичный, из тех, кто всегда с легкостью завоевывает симпатию окружающих и чьи промахи часто остаются незамеченными.
А еще он был парнем Алисы на первом курсе.
Несколько мгновений Егор всматривался в мое лицо, как будто что-то искал. Искал очень внимательно, с усердием, даже приблизился на несколько шагов. Что бы он ни искал, он не нашел, и, похоже, это принесло ему некоторое удовлетворение.
-Но ты, наверное, и имени моего не помнишь. – Хмыкнул скульптор, держа руки в карманах.
-Разумеется, помню, Егор. – Устало ответил я, надеясь, что разговор не продлится слишком долго.
-Рад слышать. Правда. – Лицо Егора стало серьезнее. - Значит, семейные обстоятельства разрешились?
«Семейные обстоятельства? Очередная сказка Марты…»
-Не совсем, но теперь уже у меня нет выбора. – Я не решился переписывать легенду на свой лад.
-Ясно…а я уж подумал, что ты здесь из-за Игры.
-Подобные мероприятия никогда не интересовали меня в прошлом, не интересуют и сейчас.
-Как скажешь! – шутливо отмахнулся Егор. - Но я слышал, что Алиса не прочь поучаствовать…
Произнося эту фразу и выделяя имя, он знал, что вступает на ту территорию, где у него нет никаких прав. Но рискнул, не продержавшись даже и пяти минут. И показал тем самым свое слабое место - пробоину в стене, выстроенной для меня с момента приятельских отношений с Алисой.
Судя по всему, зная, что человек никогда не будет твоим, любить его можно бесконечно долго…
-Ну, если она сказала тебе об этом лично, значит, так оно и есть. – Я пожал плечами, а внутри себя подумал: «Какой же ты жалкий. Срываться на мне бесполезно».
-Разве это секрет, что благодаря тебе мы не разговариваем? – Егор попытался скрыть за улыбкой изводившую его ревность.
-Точно, Алиса же не в состоянии разобраться в своей жизни без меня.
-Пока ты дергаешь за ниточки – не в состоянии.
-Я, по-твоему, какой-то злостный манипулятор? Тиран?
-Человек, который намеренно вызывает жалость и пользуется этим. В отношениях, учебе, семье…
-С меня хватит. – Я затушил окурок ботинком. - Не пора ли тебе повзрослеть?
Тут Егор наклонился совсем близко, выплевывая слова:
-И кто мне об этом говорит?
Я был настолько ошеломлен, что не сразу различил смысл его слов. Маска, созданная из нарочитой вежливости и приторной непринужденности, спала, явив поток давно сдерживаемой неприязни. Сколько же сил он тратил на притворство?
Но когда понимание сменилось на ответную ненависть, на мое плечо легла тяжелая рука, а до ушей донесся низкий, почти что медвежий голос:
-Йозеф, нам пора.
Мы обернулись.
Подобно Богу из машины, на сцену явился человек внушительных размеров и имя ему было - Давид Гринберг.
Атмосфера вокруг резко изменилась: спокойного «нам пора» хватило, чтобы сокрушить зарождающуюся ссору, благодаря чему Егор и я зависли в воздухе от… неожиданности? Пешки, застигнутые врасплох слоном на шахматной доске.
Первым пришел в себя скульптор.
-Очень жаль, - сказал он, снова нацепив привычную маску, и кивнул Давиду. – Профессор.
-Удачи с проектом, Егор. Лучше всего сейчас сосредоточиться именно на нем.
-Вы, как всегда, правы!
Провожая взглядом удаляющуюся фигуру, где-то глубоко внутри я жалел, что не позволил себе сорваться. Теперь все произошедшее будет долго бродить по чердаку памяти, въедаясь под корку сознания, и воспроизводиться ровно перед уходом ко сну. А я стану метаться на подушке и мысленно выдавать идеальные ответы, которые никогда уже не озвучу.
-Парень, как ты умудряешься выполнять мантру Магды с точностью наоборот? – Пробурчал Давид, качая головой.
-Тут все дело в «бойтесь своих желаний», не более. – Проговорил я. – Не стоило вмешиваться.
-Стоило. – Не согласился профессор и указал на старый зеленый автомобиль, припаркованный у ворот. – Подвезти?
-Только без лекций за рулем.
-Я включу радио. Оно их заглушит. – Пообещал Давид Гринберг и неумело подмигнул.
Усаживаясь на пассажирские сиденья, я почувствовал, что оставшееся напряжение постепенно сходит на нет. И окончательно расслабился, когда стал наблюдать за серебристой полосой асфальта, растягивающейся под громоздкими колесами профессорского автомобиля.
-Открой окно, если станет душно. Мой кондиционер почил еще в августе.
-Только он? Машина, кажется, разваливается…
-Ну-ну, моя малютка еще не одну тысячу километров выдержит, уверяю тебя, парень.
На это я всего лишь покачал головой, предполагая, что уверять его в чем-то ином бесполезно. Давид выглядел счастливым, удерживая в шершавых от мела ладонях руль и подпевая группе Creedence Clearwater Revival с их песней Fortunate son. Он был в своей стихии.

​

Ничем не ограничиваясь, покачивая головой в такт, мы достигли пустынного перекрестка, где «никогда ничего не происходит». Профессор затормозил лишь из уважения к правилам.
Боковым зрением я уловил мерцающие пятна по другую сторону стекла -поднялся сильный ветер. Он погнал и хаотично закружил осиротевшие чахлые листья, расположившиеся на земле шумными грудами и источавшие слабое сияние. Тут-то и случилось странное. Что-то незнакомое, однозначно постороннее вмешалось в процесс обзора плешивых аллей с одной стороны и низких построек – с другой. Я ощутил непередаваемое фантомное касание, которое любой другой человек назвал бы «ощущением чужого взгляда».
Носитель любопытных глаз нашелся практически сразу – он один стоял на вымершей улице бакалейных лавок. Вернее, одна.
Холодное дуновение растрепало ее светлые волосы, частично скрыв лицо. В ответ она поежилась, остановилась, но смотреть не перестала. Будто примерзла к земле и не могла отвести взгляд, потому что невидимая рука крепко держала за шею. Различимые эмоции с такого расстояния: страх, удивление и… интерес.
Я хотел коснуться водительского кресла и спросить Давида – видит ли он девушку в черном пальто, но обзор на противоположную сторону улицы полностью скрыл проезжающий грузовик. А спустя несколько секунд там уже никого не было.

 

[СимсСтория]

И всё-таки Йозеф - очень интересный персонаж. Его мысли, размышления, чувства - всё это так понятно для меня. И вы очень хорошо это передаёте через текст, тонко, осязаемо. Сюжет идёт плавно, незаметно раскрывая детали происходящего, и, когда что-то случается, действительно, удивляешься или начинаешь переживать, переключаешься на какие-то свои мысли и эмоции, анализируешь. Это очень цепляет меня в текстах, так как сама люблю порассуждать и пофилософствовать))

Мне нравится, как вы изображается взаимодействия и взаимоотношения между персонажами. Всё выглядит реалистично - не возникает никаких сомнений относительно того, что именно так могло происходить и в жизни. Последняя сцена мне особенно понравилась в этой записке. На какое-то мгновение я как будто сама оказалась там и смогла наблюдать этот обоюдный взгляд двух героев. Отлично передана атмосфера момента, подкреплённая звучанием предложенного трека. И тут я поняла - это очень важная встреча!

С нетерпением жду продолжения!

 

[Bolero]

evaDN, Aurora, девушки, хочется сказать вам обоим спасибо за то, что ведете свой уникальный и неповторимый творческий мир! Периодически к вам захожу при свободном времени немножко почитать и догнать, но пока что еще в процессе. Реальным словом балдею от ваших иллюстраций и надеюсь, что вы не забросите это дело и мы все увидим в скором времени продолжение историй ваших героев! Отдельно хочу поздравить со взятой наградой за ежегодный конкурс, думаю лично, что мир того достоин!

А я еще вернусь к вам через время... так что ждите с отзывом по главам. А пока довольствуйтесь небольшим, но, надеюсь, приятным пряничком.

 

[Katriel]

Творческий мир не обновлялся более 6 месяцев. Закрыто.