Челлендж № 9 Династия Нихиль

[Una-Voce]

Слово автора:
1598 год оставил свой след в истории. Например, королём Испании стал Филипп III, а сама страна попала под управление фаворита короля Лермы; был закрыт ганзейский «Стальной двор» в Лондоне, а столица Ирана перенесена из Казвина в Исфахан.Продолжать можно долго. Стоит лишь отметить один интересный момент: 15 августа 1598 года в маленький городок, находящийся на территории Новой Испании (Северная Америка), прибыл молодой меланхолик-альбинос Рекс Нихиль. История начинается!
"Рекс" с латыни переводится как "король", "нихиль" - "ничто, ничего". Король того, чего не существует. Как долго Рекс будет им оставаться - покажет время. Надеюсь, дорогие читатели, что Вам будет интересно узнать о жизни сеньора Нихиля. Автор искренне надеется, что он смог привнести в свою династию хоть капельку духа того времени - 17 века, эпохи великих войн и открытий.
В начале каждой записи Рекса приводится историческая или научная справка, своего рода предыстория.
Если вы желаете прокомментировать династию, пожалуйста, напишите в теме обсуждения Дневников Сима. В теме династии комментарии запрещены.
Ссылки на записи в дневнике можно найти здесь:​

Путеводитель

Первое поколение:
Господа, живущие в Странном Городе
Война как средство общения
Различные мнения
Задолго до беззакония
Белый
Штиль не будет длиться вечно
Чёрные волосы
Выбор человека
Сеньора Нихиль
Рождение
Сын
Прощение
Художница
География
Возвращение
Договор
Память
Юность
Наследие

Второе поколение:
Альберто
Принцесса из прошлого
Альбина
Звёздная ночь
Чёрное и белое
Склеп
Семья
Вместе
Диего
Американец
Золото и дом
Китайцы
Странный Рафаэль
Близнецы
Вендиго
Сестра
Шрам
Примирение
Бабушка
Семейные узы


Третье поколение:
Италия
Красота
Брат
Красавица и чудовище
Нихиль
Берлога
Май
Потеря и встреча
Итог
Взаимная победа
Nihil's Dynasty by Una-Voce
Как рыба в воде
Пустота
Портрет
Обед
Мечты и любовь
Яблоко
Мы - испанцы
Ошибка
Третий

Четвёртое поколение:
Врач
Парк
Замена
Тереза
В ожидании сына
Соглашение
Нашёл!
Дворец
Лето 1729-го года
Родня
Прощай, Охитека!
Взрослые и дети
Будущее
Наследники
Когда поёт соловей
Роберто
Множество
Любовь и позор
Изгнанник
Справедливо

Пятое поколение:
Мечта
Доброволец
Рождение
Отчаяние
Буря
Возвращение
Дружба
Долорес
Брак
Дети
Перемены?
Птица
Цитадель
Сеньор Фуэнте
Золото Веласкеса
Соседи
Разум
Новые идеи
Компаньоны
Прощание

Шестое поколение:
Где дневник?
Как помочь Ли?
Новый век!
Кто эта девушка?
Свадьба. А ты подумал?
Имя для ребёнка
Кто есть кто?
Война и Мексика
Ещё одна?!
София, кто ты?
Сабина. Нам тесно?
Крошка некто
Вперёд, в атаку!
Себастьян, ты мексиканец?
Я слишком стар
Где Алехандро?
Мару
Горе
Седые, но особенные
Держи, Себастьян!

Седьмое поколение:
Седьмой
Эстер
Себастьян
Я люблю музыку
Брат мой и я
Чужой
Ночной разговор
Цветок
Бланка
Беседа
Мой дом
Зеркало
Возвращение
31 марта 1870 года
Любимый ребёнок
Навсегда
Алисия
Не сдавайся!
Безумие
Двое: я и Себастьян

Восьмое поколение:
Восьмой
Нихиль - это Нихиль, в конце концов
Американская девушка
Мечты белого человека
Почему я..?
Телефон
Мои дети
20-й век начинается
Тревога!
Застывший момент
Гость
Буря приближается
Лафайет
Стрэнджтаун
Это новая мода!
Невеста
Археолог
АвтоЛинкольн
Великая Депрессия
Звёздная ночь

Девятое поколение:
1932
1932 - 33
1934 - 36
1937
1938
1939
1940 - 41
WW2. Part I
WW2. Part II
WW2. Part III
1946
1947
1948 - 49
1950
1951
1952 - 53
1954
1955
1956 - 57
1958 Fin!

Десятое поколение:
Сон и любовь
Записка о трёх поколениях
Четыре минуты Вьетнама
Счастье
Теннесси Возвращается
Король всего
Добро пожаловать в 70-е!
Моя дочка
Соревнование
Семейное прощание
Ещё немного времени!
Время нового поколения
Всего один вопрос
Начинание и завершение
Твоё будущее
Присоединяйся, повеселимся!
Дискотека 90-х
Старомодное платье
Нора
Письмо из Стрэнджтауна

Эпилог

Генеалогическое древо:

​

​

С древнейших времён людей манили дальние, неисследованные земли. Преодолевая суеверный страх, моряки отправлялись в далёкие и опасные экспедиции. Их рассказы о дальних плаваниях будоражили умы соотечественников, а учёные скрупулёзно собирали всё, что только можно было узнать о странах, населённых дикарями и скрывавших невиданные запасы золота.
В XV веке дело освоения новых земель вышло на следующую ступень. Это время принято считать началом эпохи Великих географических открытий. В 1492 году Христофор Колумб, движимый мечтой найти короткий путь на восток, высадился на берег, который, как считал мореплаватель, является частью Индии.
Через пятнадцать лет открытые Колумбом земли были признаны самостоятельным континентом и получили название «Америка». Со стороны Европы началась активная колонизаторская деятельность. Испанцы, португальцы, англичане и прочие боролись за право расширить свои владения на территории Нового Света, что привело к образованию обширных колоний, таких как Новая Испания, существовавшая с 1535 года…​

Запись

15 августа 1598 года.
Уместно ли так легко прощаться с родиной? Должен ли я ежеминутно вспоминать лица родителей, братьев и сестёр, оставшихся в Мадриде? Видит Бог, у меня это плохо получается.
Я бы хотел вернуться единственно для того, чтобы повелеть высечь своего нерадивого слугу. Каков наглец! Сбежал от меня в порту. Я должен носить нечищеное платье? Позор!
С другой стороны, этот суеверный олух не шепчет за моей спиной свои крестьянские заговоры. Я же не видел смысла втолковывать ему, что я не чупакабра. Чёрный дурень двух слов связать не мог, не то что объяснить, что это за зверь.
Я отличаюсь от прочих представителей рода человеческого. У меня от рождения белые волосы, абсолютно бледная кожа и прозрачные глаза. У меня, коренного испанца! С рождения я окружён суевериями и подозрениями. Доктора разводят руками, знахари говорят о проклятье. Остолопы!
Моё имя - Рекс Альберто Нихиль, я родился тридцатого июня 1575 года. Ровно двадцать три года, как я прячусь от солнца. Какие невыносимые муки приносят мне его лучи! Мои несчастные глаза болят, а сам я словно брожу в тумане.
Несмотря на все беды, выпавшие на мою долю, я умею держать себя в руках. Мой характер можно назвать умеренным. Я не терплю лишь грязи!

​

Надеюсь, здесь, в Новой Испании, у меня будут умелые, понятливые слуги. И прекрасная черноволосая сеньора, которая будет следить за домом. Свежая, как утренняя роса, в белоснежном платье и с розой в волосах!

​

Я отвлёкся. Мне надо было бы радоваться, что я в Америке и готов бороться за испанское владычество над Новым светом! Но жара, жара! В кабильдо я получил документы на владение земельным участком. Надеюсь, там я найду укрытие от этого пекла!

​

Дополнения

Nightlife​

Ограничения

Челлендж "С дневником по времени"
Green Thumb
Noble Composure
Patriarchy
Free Roaming Ghosts​

Баллы

0.5 за персонажа-основателя​

 

[Una-Voce]

Девятое поколение​

​

Запись

8 мая 1932 года.​

Полностью поглощён работой, иногда ходит на танцы? Просто книжный червячок какой-то. Я напишу другую историю.
Настал чудесный день, когда отец презентовал мне мой портрет. Девять из десяти моих коллег спросили бы, не художник ли мой папа. И не поспоришь – художник! Как и любой из семьи Нихиль. То, что вызывает зависть, удивление или восторг у большинства американцев, для нашей семьи – норма.
Отец стоял, сияя, как новый автомобиль. Он ждал моего мнения о том человеке в полосатом пиджаке, который красовался на холсте. Мои уши были на месте, сам я – нужного цвета, а глаза не покоились на почках. Иными словами, Бог миловал, и новые течения в живописи обошли меня стороной.
- Мне нравится. Большое спасибо!

​

Обняв меня от счастья, папа велел праздничному обеду начинаться. В окно я увидел, как сеньора МакФрай покидает наш гостеприимный дом. Это синее платье ни с чем не перепутаю!

​

- Разве Белла не останется на обед? – огорчился папа.
- Она торопится домой, - ответила мама, - кстати, такое совпадение!
- Ммм, вкусно… какое?
- Белла тоже заметила ту мисс, которую я видела возле нашего дома. Блондинку в светлом платье. Она что-то спрашивала у Анжелики.

​

Кусок мяса застрял в горле. Я опустил голову к тарелке, чтобы скрыть, как мои глаза пытаются вылезти из орбит, а лицо становится похожим на помидор. Не выдержав, я раскашлялся.
- Сынок! – воскликнул папа и от души треснул меня по спине. Вместо глаз меня, к счастью, покинул злополучный кусок. Я поднял свою взъерошенную голову. Щёки мои алели, как у принца из сказки.

​

- Тео, как ты? – участливо спросила мама, - это было очень опасно!
- Уже всё в порядке, - бодро ответил я, - извините меня…

​

Дафна! Какая неведомая сила понесла тебя к моему дому?! Я же сказал, что сам заеду за тобой! Вот она у меня получит, эта Дафна! Ну что за женщина?
Сев в автомобиль, я выехал на проезжую часть.
- Тео! – помахала мне мама, - твоя сестра Ханна пришла!
- Привет сестрёнке! – помахал в ответ я и надавил на педаль газа.

​

Уже через полчаса я галантно открыл дверь для девушки и в очередной раз поразился умению Дафны ходить на высоченных каблуках. Я бы давно шею сломал.
Дверь послушно захлопнулась. Что примечательно – с первого раза. У меня был новый автомобиль, и моей девушке это не нравилось.
- Не похож ты на человека, который танцует для того, чтобы не умереть с голоду.
Но ответ у меня был готов:
- Это старая модель. Наследие светлых двадцатых.

​

Выговор с треском провалился. Я смотрел на это милое личико, и твёрдость голоса покидала меня.
- Не делай так больше, - подытожил я, - не красуйся перед моими родственниками.

​

- Хорошо. Пошли танцевать!
Лёгкая, как облачко, Дафна побежала на танцевальную площадку, куда уже успели наведаться несколько пар. На меня смотрели с недоверием, но присутствие девушки было своего рода защитой для меня. Однако, с тех пор, как Дафна стала хорошо питаться, и она получила долю завистливых взглядов. Прекрасным свойством Дафны было то, что плевать она хотела на чьё-либо мнение. Отдувался всё равно я.

​

Мы познакомились в прошлом году, незадолго до моей командировки. Клуб был переполнен, и я столкнулся с очаровательной блондинкой, да так, что сшиб её с ног. Не столько Дафна пострадала, сколько я извинялся. Под одобрительные крики знакомых парней я взял девушку на руки и отнёс к ближайшему столику, за который и усадил. Дафна невозмутимо сообщила, что нога её «почти в порядке».
Я не смогу объяснить, что произошло такого особенного, что знакомство продолжилось. Девушка моя говорила что-то про разгоревшуюся искру. Пусть будет искра, но вместе с возлюбленной я унаследовал и все её проблемы. Те самые, из-за которых я, как нормальный человек, не могу представить девушку родителям.
- Ты не сосредоточен, - недовольным голосом сообщила Дафна, - смотри, ребята смеяться будут!
- А тебе-то какая разница?
- Никакой. А вот один мистер Нихиль будет переживать.
- Меня беспокоят те подробности, о которых ты умолчала.
От моего шёпота Дафна вздрогнула.
Я прекрасно знал, насколько проницательны мои родители. И насколько пронырлива Ханна. Не просто так же она приехала к отцу?

​

Баллы

+ 0.5 за портрет 9-го поколения
= 38

Прочее

Унозаметка

Уна обещала после восьмого поколения обновить древо. Простите меня, дорогие читатели, не успеваю

Но я постараюсь...

 

[Una-Voce]

​

Кризис, "Великий крах", как называли его американцы, наступил с внезапностью, стремительностью и неотвратимостью обвала лавины или падения в бездну. Еще в декабре 1928 года в последнем обращении к Конгрессу президент Кулидж заверил нацию, что ее "перспективы никогда не были столь обнадеживающими". В октябре 1929, меньше, чем через год после речи Кулиджа, лопнула центральная биржа на Уолл-стрит. Один за другим стали закрываться банки, безработица достигла цифры в 12,5 миллиона человек, появились длинные, унылые и озлобленные очереди за хлебом, кухни с бесплатным супом, по всей стране, как грибы, выросли "гувервили" — целые городки бараков, дешевого жилья.
С особой силой кризис ударил по цветным, главным образом, чернокожим американцам. Белые обыватели, даже "братья по классу" — рабочие, державшиеся в условиях падения жизненного уровня и безработицы за свой кусок хлеба, отыгрывались на афроамериканцах за годы их культурного доминирования. Чтобы выстоять, афроамериканцам пришлось вспомнить, что они черные в "белой" стране и бывшие рабы, и объединиться против белых хозяев жизни.
Если в 20-е годы властителем дум был З. Фрейд с его концепцией личности, то теперь им стал Карл Маркс с его критикой капитализма. Идеи Маркса в популярной интерпретации отечественных "марксистов" (Джозефа Фримена, Майкла Голда и др.) получили в Америке весьма широкое распространение и сочувствие. "Красная декада", "гневное десятилетие", — так определялись 1930-е годы в американской культуре.
Приход к власти в Германии Гитлера (1933), угроза новой войны, которая тенью нависла над всей Европой, жестокие преследования нацистами евреев — все эти взаимосвязанные события заставили сотни писателей, художников, музыкантов, ученых и философов (как евреев, так и не евреев) искать убежища в США. Томас Манн, Владимир Набоков, Исаак Башевис Зингер, Альберт Эйнштейн и другие — вот иммигранты этой волны.
Однако, несмотря на осложнившуюся обстановку в мире, Америка оставалась слишком озабоченной своими внутренними проблемами, чтобы отказаться от политики нейтралитета. "Сначала — Америка" — название одной из изоляционистских организаций — являлось лозунгом многих американцев. Впоследствии, впрочем, выяснилось, что полное экономическое восстановление смогло осуществиться лишь после присоединения Америки к странам-участницам Второй мировой — действия, которое ускорило ее подъем в качестве мировой державы и вновь кардинально изменило жизнь нации, ее культуру и литературу.​

Источник

1

Запись

16 сентября 1932 года
Ложная тревога. Ханна заходила для того, чтобы предложить мне костюм для маскарада. Меня дома не застала, поэтому поговорила с папой. А я чуть в подполье не ушёл вместе с Дафной. Оказывается, в магазин одежды сестра отправилась в тёплой компании Армана МакФрай. Канадец и предложил Ханне превратить своего брата в пирата.

​

- Тео, это прекрасный вариант! – воскликнул отец.
- Смотри, сынок, что я нашла.
Мама протянула мне старый добротный ремень, который нашла на чердаке. Сотни лет Нихиль складывали туда ненужные вещи. Одежда сохранилась очень плохо, а вот обувь и ремни остались в сносном состоянии.
Я был не в восторге от идеи. Мне хотелось быть кем-то другим… например, Цезарем. Или бабочкой. Тогда Дафна стала бы Клеопатрой или гусеницей. Восхитительный способ показать всем, что мы пара, не так ли?
Но разбить мечты Ханны мне не хотелось. Сестра и так считала, что я не желаю с ней разговаривать. Но что я поделаю с той неведомой силой, которая разделяет нас? Это трудно объяснить. И я отправился на маскарад в качестве какого-то Френсиса Дрейка.

​

- Хорошо повеселитесь, - напутствовали родители.
О да! Я познакомил их с Дафной. Всё прошло спокойно. Моя девушка старалась показаться умнее, чем она есть, мама рассматривала её, как отец микробов под микроскопом. Сам отец награждал меня молчаливыми взорами, грозившими серьёзным разговором. Я объяснил свою таинственность застенчивостью. В целом, статус-кво мы установить сумели, чему я пока что рад.
На маскараде я чувствовал себя как музейный экспонат. Обилие Бонни и Клайдов поражало воображение. Хотя, я немного ошибся: было два экспоната. Ко мне подошла чудесная пиратка со старательно взъерошенными белокурыми волосами.
- Потанцуем, Весёлый Роджер?
- Я похож на череп с костями?
- Ой, брось!
Могли бы представить себе корсары… точнее, себя – танцующими свинг. Каково?
Я вот до сих пор тайком любуюсь на портрет Ханны, который отец умудрился написать уже после отъезда моей сестры. Любуюсь потому, что скучаю. Мы редко видимся, и эта фурия не придумала ничего умнее, чтобы предъявить мне обвинение:
- Ты не хочешь меня видеть!
Но мне было что ответить:
- Да? Я вот ждал тебя на маскараде. Куда ты делась, затерялась среди героев нашего времени?
Ханна надулась и обняла меня.

​

Она изменилась. Не просто нацепила платье по новой моде или изменила причёску, но, может быть, наконец-то повзрослела. Это заслуга Ховарда, я думаю. Я чувствую, что скоро заменю одну шумную женщину на другую.
Несмотря на кризис, три семьи, три столпа нашего могучего клана, мало пострадали. Скажу больше: МакФрай, наши местные RFC, организовали фонд помощи обездоленным: раздавали пищу, заботились о ночлеге. Красавица Белла самолично, своими нежными руками, накладывала кашу в тарелки безнадёжно безработных людей.
- Мне в своё время помогли, и я должна помогать! – объяснила она.

​

Анжелика МакФрай, её… близкая родственница, сумела сохранить возможность выглядеть прекрасно. Те же яркие элегантные наряды на ней, что и в прошлые годы. Арман тоже радуется, что в этот раз голод его обошёл стороной.

​

Их дочка (Диана, вроде) достигла заветного возраста – семилетия – но родительских надежд так и не оправдала. Вот хочется ребёнку одеваться старомодно в знак того, что она против мнения папы и мамы, ну что такого? Отшлёпать – и всё. Надо бы сказать Арману.

​

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Запись

2 августа 1934 года
В прошлом году мы, американцы, в едином порыве поменяли Гувера на Рузвельта, и не ошиблись. Где тот человек, которому я не сказал, что новый президент – не мой тёзка? Новым курсом Рузвельт отправил безработных на общественные работы. Увы, это не способствовала снижению уровня преступности.
Родители недоумевали, почему мы с Дафной никак не поженимся.
- Куда нам торопиться? – искренне спрашивал я, и мама неизменно вздыхала. Отец с улыбкой отвечал:
- Что ты, время есть! Но, прости, это выгладит так, словно есть какое-то препятствие.
Моя подруга в составе нашей семьи даже посетила МакФраев. Нас встретила девчонка, Оливия, и с важным видом пригласила в дом. Дафна с точно таким же лицом кивнула ей. Я видел, что моя «блондинка Норрис» готова рассмеяться, и с тёплой атмосферой родственного общения можно было бы распрощаться.

​

К счастью, мама отвлекла девочку на себя, и та перестала провоцировать Дафну.
- О чём ты думаешь? – спросила сеньора.
- О дирижаблях! – бойко ответила Оливия, - такие красивые! Хочу полетать на них!
- А не боишься?
- Нет!

​

Тем временем я наставлял свою избранницу. Вернее, напоминал ей о том, как следует вести себя в обществе клана Нихиль, даже поправил Дафне волосы. Моя девушка только отмахивалась и утверждала, что я преувеличиваю: у нас непринуждённая дружеская обстановка, и единственный, кто изображает деревянного человечка – это я сам.
Стоило Дафне переступить порог столовой МакФраев, и её веселье как рукой сняло. Дафна уставилась на Беллу, словно на привидение. Та ответила пристально-изумлённым взглядом, и прогремел «выстрел». Вопрос ударился в мою несчастную девушку, словно пуля в лоб:
- Мы знакомы?

​

Я не придумал ничего умнее, как подойти к Дафне сзади, приобнять её за плечи и непринуждённо сказать:
- Нет, конечно, нет! Дафна, это сеньора Белла МакФрай. Она похожа на твою знакомую?
Во мне умер великий актёр. Я даже точно знаю, когда: при моём рождении. Потому что роль моя была сыграна на диво фальшиво. Однако положительный эффект всё же был: моя красавица вышла из оцепенения, и оказалось, что в ней актриса не умерла, а жива и прекрасно себя чувствует:
- Да. На мисс Форестер! Простите меня, миссис МакФрай.
- Ничего, - улыбнулась Белла, - присаживайтесь скорее, обед стынет.
Позже, сама того не ведая, загадочная жена Кевина предприняла новую атаку:
- Дафна, знаешь, а мне тоже показалось, что я где-то тебя видела, - посмеиваясь, доложила она.
- Французы называют это дежа вю. Кажется, мы с Вами подвержены обманчивому явлению!

​

Могла ли Белла на самом деле быть замешана в эту историю? Вряд ли! Слишком большая разница во времени.
- Кто такая мисс Форестер? – спросил я, когда провожал Дафну домой, то есть, мы могли поговорить спокойно.
- Никто, - пожала плечами моя девушка, - я придумала её на ходу, и, знаешь, она сразу же спасла меня. Вот бы и реальные люди так поступали!
- Эй! А я?
А ты – мой рыцарь…

15 июля 1935 года
Если не считать краха, из которого мы совместными усилиями выбираемся, всё так тихо и спокойно, что я долго думал, о чём писать. То, что тишина пугает, я знал давно. Оказалось, и подобное затишье благотворное влияние не всегда оказывает.
Арман, или человек, которому стоит симпатизировать, моего совета не послушал, но за дочь взялся всерьёз, и теперь она не только прилежно учится, но и ведёт себя спокойно.
- Помилуй, друг, - наставительно изрёк канадец, - я не могу шлёпать ребёнка за то, что у неё длинные волосы. Да и платье хорошее, не правда ли? Вот только Анжи не понимает таких простых вещей… да что это я? Поговорим о твоей работе.

​

Лучше бы мы о Диане говорили! Какая работа, в кризис-то? Но я, разумеется, не сижу без дела, а исследую историю своей семьи. Записи делаю в отдельном дневнике, и в этом – ни строчки. Монография, название которой я так и не доработал, увидит свет!
А Дафна зачастила в дом МакФраев. Сдружилась с Беллой и Оливией.

​

Не рискует ли моя красавица? Дафна в последнее время ведёт себя беспечно, о ней уже много говорят в городе. Это называется «затаиться»? Так Дор быстро отыщет Дафну: его нюху позавидует любая ищейка.

3 июня 1936 года
Оливия смерила меня ленивым взглядом. Я сказал, что сейчас сбудется моя мечта, и я кого-то отшлёпаю, и гори оно синим пламенем. Девчонка стала разговорчивее.

​

- Я видела, как один человек позвал её, - медленно произнесла она.
- Как он выглядел?
- Как, как… Как все! Автомобиль у него… гм… вроде «Форд». Я в них немного разбираюсь.
- Что ещё?
- Номера были неместные.
К моему великому удивлению, Оливия назвала техасские номера. Удивляло то, что девчонка их запомнила. Она, конечно же, поспешила развеять приятное впечатление:
- Да как ты не поймёшь, Теодор? Ты скучный человек, и Дафна тебя бросила.
- Много ты понимаешь!
- Мне уже шестнадцать – понимаю!
Но на эти обиженные слова я уже не ответил, потому что очень торопился…
Гангстеры процветали в двадцатых годах. Их полная опасностей жизнь манила глупых романтиков, а доход – желающих быстро разбогатеть. К таким людям и относился Теодор Норрис, или Дор. Жизнь фермера в Техасе – это, в первую очередь, тяжёлый труд, а никак не развлечения в Вегасе.
После смерти родителей молодой человек связался с преступным миром и постепенно перебрался в город, прихватив с собой сестру, Дафну. Однако у девушки были свои планы на жизнь, и попасть в тюрьму она не желала. Дафна просто сбежала от брата.
И отпустить бы её с миром, но нельзя! Оказавшись в Аризоне, девушка нашла тихий городок Стрэнджтаун, где и устроилась работать швеёй. Однако кризис спутал Дафне все планы: ей пришлось выживать благодаря своему таланту танцевать. Из опустевшего швейного цеха Дафна перешла на танцплощадку, где и познакомилась… с Теодором. Теодором Нихиль, сыном одной из богатейших семей Странного города.
Рассказывая свою ужасную историю, моя белокурая красавица сказала:
- Он не может меня отпустить. Я не сообщница… я важный свидетель. Я знаю, кто убил банкира Стимена и где убийца спрятал деньги этого человека.
Я смутно припомнил «дело Стимена». Вроде банкир хотел пойти на сделку с законом и поплатился за это: гангстеры цинично обманули его.
Сначала Дафна опасалась той огласки, которую гарантирует дружба с таким известным человеком, как я. Но проходили месяцы, даже годы, и Братец Дор не давал о себе знать. Ха, ровно до тех пор, пока в газете не напечатали заметку о помолвке Теодора Нихиль и Дафны Норрис. Пока в эту газету не завернули какие-то скудные продукты, и она не уехала в соседний Техас, где и оказался чёртов гангстер.
Вскоре Дафну похитили. Я знаю, кто. Однако у меня есть ниточка, которая приведёт меня к братцу Дору…

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Га́нгстер (англ. gangster) — член преступного сообщества. Термин «гангстер» используется главным образом в отношении членов преступных организаций в США, Италии, России, Японии, Китае, Латинской Америке и других странах. Связанные с Сухим законом или с американским ответвлением итальянской мафии (такими, как Chicago Outfit (англ.), Филадельфийская мафия (англ.) или Пять семей).
Гангстеры изображены в американской массовой культуре в фильмах, таких как «Крёстный отец», «Война», «Ад в Гарлеме (англ.)», «Лицо со шрамом», «Славные парни», и в телевизионных передачах и сериалах (напр., «Клан Сопрано»).
Американские общество и культура развивались, новые иммигранты переселялись в США. Первыми крупными бандами в Нью-Йорке XIX века были ирландские банды, такие как Whyos (англ.) и Мёртвые кролики (англ.). За ними последовала итальянская Five Points Gang (англ.), а позже еврейская Eastman Gang (англ.). Были также банды местных, выступавших против иммиграции, такие как Bowery Boys (англ.).
В 1919 году Восемнадцатая поправка к Конституции США запретила продажу, производство и перевозку алкоголя для потребления. Многие банды продавали алкоголь нелегально с огромной прибылью и использовали грубое насилие для установления влияния и защиты своих интересов. Часто офицеры полиции и политические деятели оплачивались или принуждались для продолжения деятельности. Аль Капоне был в тот период одним из влиятельнейших гангстеров. Рождённый в Вильямсбурге (англ.), Бруклин, в 1899 году родителями-иммигрантами, Капоне был завербован в Five Points Gang в начале 1920-х. Его друг детства Лаки Лучано также был первоначально членом Five Points Gang. Капоне хотел подчинить своему контролю бо́льшую часть незаконной активности, такой как азартные игры, проституция и бутлегерство, в Чикаго в начале двадцатого столетия.​

Источник

1

Запись

4 апреля 1937 года
- А, вот и женишок, - невозмутимо поприветствовал меня Дор Норрис.
- Честь имею, - в тон ему ответил я, - я за Дафной.
- Тебе сразу в гробу выдать или сам купишь?
Признаться, сердце у меня упало в тот момент. Но моя невеста была жива, к счастью. Я плохо представлял, как мне вызволить её. В заброшенный ангар я заявился только потому, что этот псих мог легко убить свою сестру, если бы я проигнорировал его «приглашение».
Скорее всего, мы погибли бы. Эту холодную зиму я пережил практически на улице, путешествуя по городам США. Я видел невероятные небоскрёбы ледяного Чикаго. Там, расспрашивая бродяг и жуликов, я бродил по переулкам города, ночевал в дешёвых мотелях. В конце концов, Братец Дор узнал обо мне и заманил в ангар, находящийся в безлюдном месте. Люди Чикаго достаточно умны, чтобы заброшенные ангары таковыми и оставались.
Крепкие ребята схватили меня и потащили к Дафне. Мы с моей красавицей, бледной и исхудавшей, встретились взглядами и порадовались, что погибаем вместе. Поздно я понял, что офицер полиции, который обещал мне поддержку в борьбе с опасным преступником, достаточно обеспечен, чтобы ценить свои полезные связи.
Полиция и не подумала помочь двум идиотам, а вот гангстеры, имевшие счёты с Братцем Дором, выбрали именно это время, чтобы напомнить о себе.
- Шеф, ребята Джейсона пожаловали к нам в гости! – доложил один из верзил, охранявших тушку Теодора Норриса.
«Гости» ворвались очень пафосно. Завязалась перестрелка, и о нас с Дафной забыли. Я развязал свою невесту и, рискуя жизнью, мы сбежали. Словно охраняемые неведомой силой, мы выбежали через заднюю дверь ангара…
- Мне страшно, - призналась Дафна. Она сидела на крыльце, а я стоял рядом. Ночная тишина окружала нас. Впервые за долгие месяцы мы не сходили с ума от шума, и это радовало.

​

- Теперь-то почему?
- Не знаю… Тео, я просто боюсь. Как живу, дышу, чувствую, общаюсь – так же и боюсь. Мне кажется, что эта наша идиллия ненадолго.
- Может, будем охранять её, а? Для начала постараемся не простыть.
Шок, который испытала Дафна, не прошёл до сих пор. Он вылился в постоянные непонятные страхи и веру в дурные предзнаменования. Накануне нашей свадьбы закоротило электроплиту. Я проснулся от запаха гари и криков мамы.

​

Пожар удалось потушить, но кухня буквально обуглилась. Бедная мама едва не погибла от удушения, но спаслась. Мне не удалось скрыть произошедшее от невесты.

​

- Тео, это Дор! Он преследует нас! – раскричалась она. Звук пощёчины – и тишина, разрываемая тяжёлым дыханием.
- Он умер, - напомнил я.
- Что ему стоит притвориться мёртвым?
- Он умер! Успокойся…
Это я сказал нам обоим. Я сам был вымотан, и отдельное спасибо за это должен был сказать Ханне. Сначала она капала на нервы отцу, заявляя, что мы с Дафной сбежали, а её, сестру, бессовестно, неблагодарно забыли.

​

- Ханна, это не так!
Папа сопротивлялся, как мог, но бороться с тайфуноподобной энергией сестры всегда было трудно. Как эта женщина не поймёт, что мне просто не до неё, что проблем у меня как воды в трюме затонувшего корабля!
Собравшись, я отправился к Ханне. Прошёл вдоль забора, завернул за угол и нос к носу столкнулся с сестрой. Еле сдержался, чтобы не зажмуриться, ожидал бури.

​

- Тео! – завопила сестра и бросилась мне на шею. Чуть не задушила! Я отметил для себя, что отвык от подобного проявления эмоций. С Ханной на шее я с трудом добрался до её дома. По дороге узнал всё, что обо мне в этом доме думают.
Так я помирился с сестрой, не приложив особенных усилий. Пообещал, что буду часто заходить. Точнее, мы будем, с Дафной. Если она согласится выйти из дома.

​

Три дня назад мы поженились. Дафна избавилась от своей фамилии, которая хороших воспоминаний не вызывала. Во время торжества я заметил, что моей невесте плохо. Ей ничего не стоило и в обморок упасть.
- Так, нам нужно сделать перерыв, пока тебе не станет лучше, - решил я.
- Нет уж, - воспротивилась моя ненаглядная, - я буду в порядке…

​

Дафна сдержала своё слово, и наша свадьба прошла без эксцессов. Вопреки своим страхам, жена каждый вечер выходит на крыльцо, чтобы поговорить со мной о своих страхах.

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Запись

1 сентября 1938 года
Отец часто впадал в задумчивость и забывал о таких давно знакомых препятствиях, как стены и мебель. Папа давно мечтал о внуке, и вот, наконец, тот соизволил появиться.

​

Всю весну и лето отец весело хихикал и справлялся о здоровье Дафны примерно каждые полчаса. Однажды он за ужином прочитал своей невестке целую лекцию о генетике. Это были научно обоснованные предположения, каким должен родиться ребёнок.
- Скорее всего, он будет темноволосым, смуглым, но светлоглазым, как его отец, - наставиттельно произнёс папа.
- Да, голубые глаза – это красиво, - согласилась Дафна, - а я хочу, чтобы у малыша были волосы посветлее.
- Ну, и это возможно, - грустно сказал отец.

​

Сегодня жена в родильном доме. Она ещё несколько дней пробудет там, но я уже видел своего сына. Видели его и родители мои. Я старался не смеяться: Дафна родила малыша такого, какого хотела – светленького. Волосы у него пшеничного цвета, а глазки светло-серые!
- Какой милый! – восторгалась мама, что она делала до конца дня. За пределами больницы все атаки дифирамбами встретил я, наряженный в белый праздничный костюм.

​

Но на самом деле мне было стыдно.
Мои родители, все родственники, а также сама Дафна были на седьмом небе от счастья, где и должен был присутствовать я. Но вся моя радость ушла на ожидание, и сейчас я не испытывал ничего, кроме… это было настроение, даруемое прекрасным летним днём, не более. Я видел что-то красное и кричащее и надеялся, что это существо превратится в милого ребёнка.
- Как мы его назовём? – спросила жена.
- Почтим память мифической миссис Форестер!
Я так и не узнал, какую роль в нашей страшной истории сыграла Белла МакФрай, урождённая Гот. Дафна так и не вспомнила, где видела её. А для Беллы моя жена осталась знакомой из Стрэнджтауна.
- Форест?
- Именно так!
1 сентября 1938 года родился Форест Нихиль. Первый Нихиль двадцатого века.

​

Баллы

+ 1 за десятое поколение
= 39

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Втора́я мирова́я война́ (1 сентября 1939[16] — 2 сентября 1945[17]) — война двух мировых военно-политических коалиций, ставшая крупнейшей войной в истории человечества (мировая война). В ней участвовало 61 государство из существовавших на тот момент (80 % населения земного шара). Боевые действия велись на территории трёх континентов и в водах четырёх океанов. Это единственный конфликт, в котором было применено ядерное оружие.​

Источник

1

Запись

30 сентября 1939 года
1 сентября 1939 года войска Германии и Словакии вторглись в Польшу. Англия и Франция, Австралия и Новая Зеландия, Канада, Непал… объявили войну агрессору.
- Снова война, - тихо сказал отец. Новый разрушительный пожар расползается по Европе, бежит в сторону СССР; этот пожар не может потушить даже Атлантический океан.
- Нейтральная позиция Штатов лопнет как мыльный пузырь. Наша страна выступит против фашистов, – сказал отец Кевину МакФраю, но тот не поверил старику. Папа ушёл от него раздосадованный.

​

Кевин не желает думать о том, что находится за границей Штатов. Я могу его понять: стране нужно решать и свои, внутренние, конфликты. Однако МакФрая беспокоит не столько американские проблемы, сколько американская мечта: у него шикарный дом и прекрасная жена, любимый ребёнок. Как и у меня.

​

​

Но как можно жить спокойно, когда, неостановимая и неудержимая, идеология нацизма гуляет по миру, провоцируя насилие везде, где только можно?
Это страх. Это страус, спрятавший голову в песок. Нам нужно сохранять спокойствие и готовиться. Я не такой оптимист, как Кевин, и не сужу о новой войне по прежней, как папа. Я не хочу вмешиваться в бойню, но ни у кого не хватит духу не ответить на провокацию. Люди не умеют не воевать.
Но даже Кевин следит за событиями. Он читает газету своей семье, вслух, чтобы знать, что происходит в уже не мирном мире.

​

​

Все мы делаем так: и Нихиль, и МакФрай.

​

- Я знала… я знала, что что-нибудь такое случится, - заявила моя жена.
- Дафна, милая, как это связано с твоим братом? – изумилась мама.
- Не знаю, но… - ответила молодая миссис Нихиль, но осеклась. Она не хотела распространяться о своих сокровенных мыслях.
- Тео, что там пишут? – сменил тему отец.
- Сейчас, - я развернул газету…

​

​

Баллы

+ 1 за Себастьяна: 100000 на счету

= 40

Прочее

Унозаметка

Вот и грядёт Вторая мировая. Я не хочу о ней писать. Впрочем, как и обо всём 20-м веке, этом кровавом пятне на истории человечества - веке войн, унёсших миллионы жизней людей всех национальностей; веке пропаганды, взращивающей любовь к насилию и ненависти ко "всем, кто не мы". Такое у меня и отношение к этой войне, поэтому расписывать ничего не буду, хотя обойти её нельзя. Как и Афганистан, впрочем.
Теперь о хорошем: десятое поколение появилось . А ещё 40-й, юбилейный, балл, а также новость о том, что древо почти готово, будет завтра вместе с обновлённым путеводителем.

 

[Una-Voce]

​

Соединённые Штаты Америки во Второй мировой войне участвовали с декабря 1941 года на Тихоокеанском театре военных действий. С ноября 1942 года на Средиземноморском театре военных действий. В июне 1944 года был открыт Западный фронт в Европе. Действовали американские войска на территории Франции (главнейшим образом, в Нормандии), Италии, Туниса, Алжира, Марокко, Германии, Нидерландов, Бельгии и Люксембурга, а также в Тихом океане.
США потеряли во Второй мировой войне 418 000 человек. Самые крупные потери для американской армии были в Арденнской операции — 19 000 человек погибшими. После неё по количеству потерь идут Нормандская операция, Битва под Монте-Кассино, Битва за Иводзиму и Битва за Окинаву. По состоянию на 2010 год пропавшими без вести во время Второй мировой войны всё ещё числятся 74 000 американских военнослужащих. Национальный архив США составил и опубликовал списки всех погибших и пропавших без вести американских военных.​

Источник

1

Запись

Октябрь 1940 года
Малыш Форест подрастает. Ему уже два года. Сыну не повезло родиться и быть беззащитным ребёнком в это ужасное время, но он счастлив, что не осознаёт трагичности мировых событий.
Чистый взгляд голубых глаз не оставляет в этом сомнений.
- На руки хочешь? – спросил я.
- Да!
Я взъерошил рыжие волосы сына и подхватил его, подбросил в воздух. Форест смеялся, просил играть ещё, но мне нужно было отойти.

​

Моё место, впрочем, немедленно занял отец.
- Чудесное изобретение – радио. Благодаря ему мы узнаём последние новости практически мгновенно, будь то вторжение СССР в Финляндию или шествие англичан по Африке.

​

Телефонный звонок. Трубку взяла мама.
- Алло? Арман!.. Да-да, сейчас… Тео, будь любезен, поговори с Арманом.
Мои пальцы обхватили чёрную трубку новенького аппарата. Я долго слушал сбивчивую речь друга, вникал в суть, пробиваясь через нотки волнения в его голосе.

​

Декабрь 1941 года
Седьмого числа США объявили войну Японии. В этот день японские самолёты атаковали американскую военную базу Перл-Харбор. Около двух с половиной тысяч американцев погибли! Это был наглый удар, который требовал немедленных ответных действий. И Рузвельт отреагировал. Японцы уже вторглись на Филиппины.
Мне необходимо было подумать в одиночестве. Мне называть Армана предсказателем? Все мы знали, что Штаты вступят в войну, это было неизбежно. Однако никто, кроме Армана, не додумался, что воевать придётся не только с фашистами Германии непосредственно. Канадец боялся не воевать. Он боялся, что безумие Гитлера поработит США, боялся рабства, голода, мучительной медленной смерти от беззащитности.
Я забрал себе фишки, выигранные мной у меня же. Безумие? Хватит ли у союзников сил, чтобы остановить японскую армию, когда на стороне Германии не только страна восходящего солнца? Навряд ли.
Я долго изучал безупречное зелёное сукно стола…

​

- Тео, - всхлипнула Дафна. Я ждал просьб вернуться. У меня на руках сидел Форест. Я прижимал его, тёплого и мягкого к себе. Может быть, в последний раз. Я не тешу себя ложными надеждами. Я не вдохновлён громкими лозунгами. Я отдаю себе отчёт в том, что могу погибнуть.
- Победи, пожалуйста, - выдала жена, - сын должен знать, кто его отец!
- Эй, я могу и вернуться!
- Мы увидимся, - кивнула Дафна. Она улыбалась, но взгляд был полон страха. Я отправляюсь на Тихоокеанский фронт.

​

Дневник я отдал на хранение жене. Она не может писать в нём. Если вместо меня с войны вернётся извещение о смерти, Дафна должна будет отдать дневник подросшему Форесту. А если я останусь в живых, то продолжу записи.

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Утром 7 декабря 1941 года 440 японских самолётов, взлетевших с шести авианосцев (это: «Акаги», «Хирю», «Кага», «Сёкаку», «Сорю» и «Дзуйкаку»), напали на американскую военную базу Пёрл-Харбор. Было потоплено 4 линкора, 2 крейсера и 1 минный заградитель. Среди линкоров был линкор Аризона. Американцы потеряли 2403 человека.
Через шесть часов после нападения американским военным кораблям и подводным лодкам было приказано начать боевые действия в океане против Японии. Президент Франклин Рузвельт выступил в конгрессе с речью и объявил войну Японии. 11 декабря Германия и Италия, а 13 декабря — Румыния, Венгрия и Болгария — объявляют войну США. 10 декабря 1941 года японцы начали вторжение на Филиппины, и захватили их к апрелю 1942 года, большая часть американских и филиппинских войск попала в плен.
С начала 1942 года японская авиация атаковала порт Дарвин на северном побережье Австралии. Произошли крупные морские сражения с участием авианосцев в Коралловом море 8 мая и у атолла Мидуэй 4 июня, где американцы одержали первые победы над японцами. Битва при атолле Мидуэй стала переломным моментом в войне на Тихом океане.
На острове Новая Гвинея японцы наступали в направлении Порт-Морсби, но американско-австралийские войска под командованием генерала Дугласа Макартура остановили их. 7 августа 1942 года американская морская пехота высадилась на острове Гуадалканал, захватила японский аэродром. В течение весны 1944 года американцы провели серию десантных операций на северном побережье Новой Гвинее, что ускорило продвижение войск союзников из южной части острова. В течение лета и осени союзники освободили большую часть Новой Гвинеи, а японские части попали в окружение в центральной и юго-западной части острова и сдались только в конце войны. Также оказались блокированы и отрезаны от внешнего мира японские части на Каролинских островах.
19 февраля 1945 года морская пехота США высадилась на острове Иводзима, где японцы оказали очень сильное сопротивление. Остров к 26 марта 1945 года был захвачен. 1 апреля американские войска высадились на острове Окинава при поддержке ВМФ США и ВМФ Великобритании, и захватили его к 21 июня 1945 года. И на Иводзиме и на Окинаве японцы оказывали самое ожесточенное сопротивление за всю войну, так как эти острова были уже непосредственно территорией Японии. Корабли союзников часто атаковали японские «камикадзе». Сражения на обоих островах закончились практически полным уничтожением японский войск.
В июле 1945 года союзники предъявили Японии ультиматум, но она отказалась капитулировать. 6 августа 1945 года американский бомбардировщик B-29 Superfortress сбросил атомную бомбу на Хиросиму, а 9 августа на Нагасаки, что привело к огромным разрушениям — и 15 августа император Хирохито объявил о безоговорочной капитуляции Японии. Акт о капитуляции Японии был подписан 2 сентября 1945 года на борту линкора ВМФ США «Миссури».​

Источник

1

Перевод

"Вторая мировая война. Часть 1"

Запись

Японцы сражались как звери. Эти люди пугали тем, что боролись до последнего – это было дело чести для «самураев». Они посылали смертников… не так, камикадзе погибали, уничтожая своих врагов. Уже в апреле 1942 года Филиппины оказались во власти японцев. Нам казалось, что это провал.
Уставший и измученный, я пробирался через густой влажный лес. Моя надежда добраться до своих горячим пламенем полыхала в груди. Я не собирался сдаваться!
- Ne, amerikajin!
Вздрогнув, я обернулся. Напротив меня, неподалёку, стоял японский офицер.

​

- Nan desu ka? – отозвался я, но сердце моё ушло в пятки. Я, Тео, был и остался мирным человеком. Война не только показала мне этот факт, она взяла меня, как котёнка, и натыкала в него лицом. Иными словами, оружие я проворонил.
- Nihongo ga wakarimasu ka, - скорее сказал сам себе, чем спросил, японец, я кивнул. Не чувствуя от меня никакой угрозы, он подошёл и приставил пистолет к моей груди. Мы продолжали мило беседовать по-японски:
- Американцы либо смелы, либо безрассудны.
- Скорее первое.
- Соглашусь с Вами.
Офицер позвал своих солдат… Так я стал пленником.

​

Многое из того, что я знаю, было интересно офицеру Санада, но я ничего не сказал. Моё тело болело, один глаз стал хуже видеть. Несколько дней я лежал, не в силах подняться. Иными словами, легко отделался. Подумать только! Детский каприз – выучить японский язык, усердное упрямство… всё это спасло меня во время войны.
Санада использовал меня как переводчика и собеседника. Мы спорили, делились мнениями, не отступали. Этот человек, потомственный самурай, к счастью, не был фанатиком. Он отдавал себе отчёт, что Япония может проиграть.
- Тогда нам необходимо быть рядом с Императором, - сказал Санада, - я не могу вернуться проигравшим. Я не могу…
Офицер не договорил. Его прервали. В плену я провёл долгие месяцы. Я видел мрачное лицо Санада Кёити после битвы за Мидуэй в июне сорок второго года. Для Японии надежда была потеряна, но армию это, я мог подумать, это не обескуражило. Они стали ещё «усерднее».
После битвы за Мидуэй преимущество на Тихом океане окончательно и бесповоротно оставалось на стороне американцев. Мы освободили Гуадалканал, высадились в Новой Гвинее. Окружённые, японцы не сдавались. Я видел мрачное лицо холодного и невозмутимого Санада, однако моя личная невольная симпатия к нему нисколько не ослабила мою ненависть к фашизму.
В 1944 году я сбежал, и на этот раз – успешно.
- Стой! Кто идёт? – сурово крикнул солдат, завидев меня.
- Свои! – отчаянно крикнул я. К счастью, на английском! Весь путь я проговаривал слова на родном языке. Я не разговаривал на нём два года.
В следующем году большая часть Филиппин была освобождена. Остатки японских войск сопротивлялись, имея лишь одну надежду – остаться японцами. Если бы эти люди были на стороне союзников.
В 1945 году истерзанный мир приближался к окончанию войны. Войска США высадились на Окинаве, на японских островах. Японские войска были практически полностью уничтожены.
Наши действия почти не затрудняло то, что враг знал местность куда лучше нас. Я стоял на посту, когда услышал знакомый голос:
- Ne, amerikajin!
Я направил автомат в сторону японца. Напротив меня стоял одинокий и потрёпанный, но полный собственного достоинства Санада.
- Перед Вами трудный выбор, - неумело усмехнулся я. У этого человека была невероятная особенность: рядом с ним невозможно было чувствовать себя победителем.
- Нет. Я всегда знаю, что мне делать, - покачал головой Кеити, - даже трудные решения – это выполнимо. Мы бьёмся за Императора. Я вижу, Нихиру-сан, что Вы считаете меня отчаявшимся. Вы плохо знаете японцев… Япония поднимется с колен. Но, прошу меня простить, я заболтался. Вы и думать не думаете, что Вас пристрелят, едва увидят меня здесь. Я пришёл попрощаться с Вами. Вы прекрасный пример человека, пусть и иностранца. Прощайте.

​

Он исчез. Растворился в тёплых лесах Окинавы. С тех пор я не видел Санада. Шестого, затем девятого августа мир узнал о невиданной до этого времени чудовищной всеразрушающей силе – о взрыве атомной бомбы. Я и предположить не мог, что такое может быть! Эти жестокие удары были завершающими в нашем походе длиною в четыре года.
15 августа 1945 года император Хирохито объявил о безоговорочной капитуляции Японии.

 

[Una-Voce]

​

Согласно решению Тегеранской конференции, где встретились Рузвельт, Черчиль и Сталин, второй фронт войны был открыт 6 июня 1944 года. Союзные войска США, Великобритании и Канады высадились в Нормандии. Операция называлась «Оверлорд», также называлась «День Д». Операция закончилась 31 августа освобождением всей северо-западной части Франции. Союзные силы освободили Париж 25 августа, который уже был почти освобожден со стороны французских партизан. 15 августа американо-французские войска высадились на юге Франции, где освободили города Тулон и Марсель.
В сентябре союзные силы наступавшие из Нормандии соединились с войсками, наступавшими из южной Франции. Также в сентябре союзники наступают на Бельгию, где пересекают границу Германии 13 сентября и 21 октября захватывают город Ахен. Союзникам пришлось временно остановить наступление из-за нехватки ресурсов и ухудшившейся погоды. В течение ноября и первой половины декабря американские войска освобождают северо-восточную часть Франции, выходят к «линии Зигфрида» и к французско-германской границе. К середине декабря снабжение союзников улучшилось и они стали планировать новое наступление.
16 декабря немецкие силы начали наступление и продвинулись на 90 км в Арденнах вглубь Бельгии. 22 декабря 3-я армия генерала Паттона перешла в контрнаступление на южном фланге и атковала наступающих немцев с юга. К 25 декабря немецкое наступление захлебнулось возле бельгийского города Селль, не достигнув всего 6 км реки Маас, а союзники перешли в масштабное контрнаступление и с 29 января 1945 года начали вторжение в западную Германию. В течение февраля союзники захватили практически всю территорию Германии к западу от Рейна. 7 марта американцы захватили железнодорожный мост через Рейн в г. Ремаген, в конце марта 6-я, 12-я и 21-я группы армий союзников форсировали Рейн, и в апреле окружили и разгромили Рурскую группировку немецких войск. 25 апреля 1-я американская армия встретилась с советскими войсками на реке Эльба. 3-я армия прорвалась дальше всех американских войск — до города Плзень в Чехословакии, где встретилась с советскими войсками в мае. Французские части на французско-итальянской границе начали наступление и соединились с западным флангом 5-й американской армии в западных Альпах. 7-я американская армия, наступая на юг и юго-восток, захватила большую часть южной Германии, западную часть Австрии, перешла через Бреннерский перевал в Альпах и вышла на территорию северной Италии, где 4 мая встретилась с частями 5-й армии, наступавшей из долины реки По.​

Источник

1

Запись

Сбылась ли мечта? Какой она должна быть для искалеченного ужасами войны поколения? Что ждать от будущего, освещённого взрывами атомных бомб?
Как жили мои родные в далёкой, тогда ещё безопасной Америке? Они ждали меня. Мама мечтала, что война вот-вот закончится, и я переступлю порог родного дома.

​

Моя красавица Дафна – одна из тех женщин, которые с возрастом лишь хорошеют. Красивая и верная, лелеющая маленького сына. Тогда я понял, что моя Дафна – идеал. Моё единственное письмо жена сохранила.
- Он жив, - Дафна вздохнула с облегчением.
- Дай, - потребовал Форест.
- Вот ещё! – возмутилась его мать, - это от нашего папы. Сохраним-ка.

​

Прелесть характера жены в том, что Дафна осталась собой – весёлой, ироничной женщиной. Это я стал старо-молодым брюзгой.
Мама никогда не понимала Дафну, просто уважала мой выбор. Жена так и смогла обрести понимание своей свекрови, однако завоевала её доверие. Деятельная Дафна взяла заботу о доме на себя, заботилась обо всех домашних, что по-прежнему не вязалось с её образом.

​

- Дафна, ты такая замечательная, хоть и не серьёзная, - отметила однажды мама.
- Спасибо, Регина, - улыбнулась жена, и в глаза её сияли искорки веселья.

​

Дафна продолжала танцевать. Это была энергия её жизни, источник силы моей возлюбленной, которая пережила предательство брата и несколько лет ждала мужа из неизвестности. Но Дафна продолжала танцевать, веселиться, а значит – жить.
Своим жизнелюбием жена заражала всех вокруг, особенно отца. Мой старикан – человек с научным складом ума. Он бы не стал додумывать, а поверил бы в мою смерть только тогда, когда увидел бы моё тело или извещение о смерти.
Ветеран первой мировой войны, он думал, что представляет, что я испытываю. А я рад, что отец не видел всего этого, а просто ловил рыбу в пруду возле дома.

​

Моя семья, особенно Дафна, умудрилась сдружиться с Оливией МакФрай. Девчонка с возрастом стала умнее, то есть, спокойнее. Может быть, Оливии нравилось нянчиться с Форестом. Так или иначе, в дом Нихиль стала захаживать.
- Как твой отец? – каждый раз интересовалась жена.
- Сегодня ему лучше.
Вскоре сын перестал нуждаться в няньке, но Оливия и не подумала оставить Дафну. Так и ходила, столовалась.

​

Самое-то главное. Форест, сын – кто же ещё? Вскоре после капитуляции Японии ему исполнилось семь лет. А я всё ещё помнил малыша, несмышлёныша. Семилетнего сына представить себе не мог никак. Потемнели ли его волосы, например? На кого он становится всё более похожим? Много ли я упустил в воспитании сына?

​

Прочее

 

[Una-Voce]

​

8 ноября 1942 года американские войска под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра — три корпуса (западный, центральный и восточный) при поддержке одной английской дивизии высадились на Атлантическом побережье Марокко и на Средиземноморском побережье — в Алжире, на территориях подконтрольных марионеточному правительству Виши, и к 11 ноября захватили Касабланку, Оран и Алжир, а французы-вишисты сдались и перешли на сторону союзников.
Тем временем 8-я британская армия под командованием генерала Бернарда Монтгомери, разгромив немцев в Египте под Эль-Аламейном (в этой битве также участвовали ВВС США, и на вооружении британской армии было значительное количество американской бронетехники, которая сыграла решающую роль в победе союзников в данном сражении), наступала на запад, преследуя остатки немецко-итальянских войск. Из-за этих событий немцы начали захват Туниса, где 17 ноября 1942 года уже начались бои между ними и войсками США, Великобритании и «Свободной Франции». В считанные недели немцы сформировали в Тунисе 5-ю танковую армию, чтобы прикрыть тыл своей отступающей армии «Африка». В декабре 1942 года и январе 1943 года из-за сильных дождей, размывших все дороги в Тунисе, союзники не добились успеха. 14 февраля немцы начали контрнаступление на перевале Кассерин в западном Тунисе, но к 18 февраля союзники остановили их и немцы отступили. 6 марта немцы пытались контратаковать 8-ю британскую армию, наступавшую из Ливии на линию «Марет», но были разгромлены. 2-й американский корпус и 8-я британская армия, наступая на немцев с запада и востока соединись в южном Тунисе 7 апреля 1943 года на дороге между городами Эль-Геттар и Габес, образовав единый фронт. Все сухопутные войска союзников объединили в 18-ю группу армий, которую возглавил британский генерал Харольд Александер. 2-й американский корпус стал действовать самостоятельно как отдельная армия, напрямую подчиняясь генералу Александеру. 2-й корпус перебросили в северный Тунис, напротив городов Тунис и Бизерта. 23-24 апреля началось последнее наступление союзников в Северной Африке. Немцы оказывали сильное сопротивление. Итальянцы наоборот — часто сдавались в плен союзникам. 7 мая Бизерта и Тунис были освобождены, а немецко-итальянские войска включая большую часть «Африканского корпуса» Эрвина Роммеля, были прижаты к морю у мыса Бон, где капитулировали 13 мая 1943 года.​

Источник

1

Запись

Семья МакФрай тоже получила свою порцию бед. Красавица Белла боролась со своим смутным страхом, вызываемым неясными воспоминаниями. Тем не менее, она и не думала сдавать позиции – выглядела на все сто.

​

Кевин тоже отправился на войну, вместе с Ховардом попал в Европу. Однако до Эльбы не дошёл, чтобы увидеть встречу с союзниками: сильное ранение в ногу, контузия. Один взрыв, ограниченные возможности полевого лечения – и Кевин МакФрай отправился назад, в Штаты, где и получил орден, благодарности, проблемы со здоровьем, а также купил модный зелёный костюм.
- Друг, это лучшее, что я когда-либо носил! – сказал он мне позже.
- Рекомендуешь?
- Да, Тео! Только не зелёный! Я единственный «зелёный человечек» в Стрэнджтауне.
Шутка показалась Кевину на диво забавной, и он расхохотался, но тут же раскашлялся. Мне стало не по себе. МакФрай мог и в обморок свалиться, а мог и в больницу отправиться на карете скорой помощи. Врачи только руками разводили.

​

- Папа, будь осторожнее! – возмущённо-испуганно крикнула Оливия. Я помнил нескладную девчонку, а увидел настоящую красавицу, смуглую, как мексиканка. Она была похожа на свою мать, Беллу. Очень похожа. Только глаза – пронзительно светлые на фоне тёмной кожи и чёрных, как смоль, волос.

​

У МакФрай дела шли так себе, но в доме на Китайской улице всё обстояло намного хуже. Все мужчины ушли на фронт, и в доме остались три женщины: Ханна, Алисия и Диана. Последняя не преминула совсем отбиться от рук.
- Она просто не желала быть такой же, как все девочки, не хотела «быть на одной ступени с серой массой», - покачала головой сестра, - представляешь, я чуть со стула не упала, когда увидела её в какой-то греческой тоге! И волосы… Знаешь, Диане удалось сбегать в древнюю Грецию, наверное, но это всё равно чересчур!

​

Самой девочке вскоре надело такое ребячество, и она вновь стала современным человеком. Диане пришлось открыть шрам, полученный в далёком детстве. Я не знаю, при каких обстоятельствах. Девочка его очень не любила…

​

Ховард отправился в Европу, а вот Арман – в Алжир. 7 мая 1943 года был освобождён Тунис, и в этот же день, не дождавшись несколько часов до победы, Арман МакФрай получил смертельное ранение в живот. В далёкой Африке, под палящим солнцем, сбылся главный страх этого человека.

​

Арман был награждён посмертно. Его тело было доставлено в Стрэнджтаун, где и было захоронено на семейном кладбище.

​

- Арман, Арман… - причитала Алисия, оплакивая мужа. Эти люди встретились очень поздно и расстались очень рано. Молодость Алисии прошла в одиночестве, старость ждёт то же.

​

​

Я знал, что без жертв не обойдётся в этой войне. Жертв – миллионы, среди них – женщины и дети. Но намного острее чувствуешь потерю тогда, когда возвращаешься в родной город и узнаёшь о гибели друга.

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Опера́ция «Волше́бный ковёр» (англ. Operation Magic Carpet) — операция после окончания Второй мировой войны, проводимая Администрацией военного судоходства, по репатриации в США около 8 миллионов американских военнослужащих с территорий Европы и Тихоокеанского театра боевых действий. Начало операции было положено в июне 1945 года, когда из Европы сотнями судов типа «Либерти» и «Виктори», а также военными транспортами были отправлены первые солдаты. В начале октября 1945 года подобные транспортные рейсы начали выполнять около 370 военных кораблей на Тихом океане. При этом использовались авианосцы, линкоры, госпитальные суда и большое число транспортных судов. Европейская часть операции закончилась в феврале 1946 года, тогда как Тихоокеанская продолжалась до сентября 1946 года.​

Источник

1

Запись

Ховард начал своё освободительное шествие по Европе в июле 1943 года, но через год принял участие в операции «День Д». 25 августа 1944 года Ховард принял участие в освобождении Парижа, откуда и отправился в саму Германию.
Ховард Нихиль не раз рассказывал, да так, что у всех уж уши завяли, что участвовал 25 апреля 1945 года во встрече на Эльбе. Мы ещё воевали, а они уже разгромили Германию. Как следствие, Ховард раньше меня вернулся домой.
Операция «волшебный ковёр» началась в июне, через месяц после того как советские войска взяли Рейхстаг. Однако продлилась она долго. Сестра встретила своего мужа уже в декабре 1945-го. Ховард крепко обнял Ханну, обливаемый её слезами, а рядом, словно окаменевшие, словно не верящие в чудо, сидели, практически не шевелясь, Диана и Анжелика.

​

​

- Это… это… - задыхаясь, рассказывала Ханна Дафне, - я не могу…
Это был тот единственный момент, когда жена усомнилась в нашей встрече. Короткий, но жуткий момент.
Через месяц я переступил порог родного дома. Не успел я положить свой рюкзак на пол, как родители атаковали меня, едва не сбив с ног, и чуть не задушили своими объятиями. Откуда у стариков столько силы?!
Но у Дафны сил оказалось больше. Растолкав родителей, она повисла на мне сама. Я обнял такую родную, но почти забытую талию, и тут заметил тень за лестницей.
- А это кто? – уже зная ответ, спросил я, - почему меня не встречает?
Меня трясло от ожидания. Форест! Высокий бледный мальчик с каштановыми волосами подошёл ко мне. По выражению светлых глаз я понял, что моё лицо кажется ему смутно знакомым.
- Папа? – неуверенно изрёк сын.
- Иди ко мне! – приказал я и обнял Фореста. Дафна зачем-то разрыдалась, что смутило ребёнка, но я его не отпустил. Долго не отпускал. Задавал ему вопросы, сын послушно отвечал. Он уже начал вновь привыкать ко мне, вспомнит, как мы дружны. Форест!

​

Мальчик устал, и мы отправили его спать. Позже, в середине ночи, когда первые чувства выплеснулись в разговорах, и родители отправились спать. Мы с женой остались вдвоём. Дафна взъерошила мои волосы:
- Никуда больше не отпущу.
- А я никуда и не денусь. Вот ещё!
- Мир? – с надеждой спросила Дафна. Столько надежды было в её глазах: что мы теперь не расстанемся, будем жить мирно и спокойно, танцевать и взращивать сына… как я мог сказать о том страшном изобетении.
- Мир, - подтвердил я.

​

28 февраля 1946 года.​

 

[Una-Voce]

​

Более чем любая другая война в истории, Вторая мировая была войной технологий. Летом 1939, когда группа физиков, включавшая Альберта Эйнштейна и Энрико Ферми, собралась в городе Вашингтоне, президент Рузвельт установил Координационный Совет по разработкам урана, положив тем самым начало созданию атомной бомбы. В июле 1945 в Аламогордо, штат Нью-Мексико, Америка произвела успешные испытания первой в мире атомной бомбы. Меньше чем через месяц, шестого и девятого августа США сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, что стало чудовищным заключительным аккордом Второй мировой и началом новой эры в истории человечества.
Противоречия американской общественной жизни, временно отодвинутые войной на задний план, заявили о себе снова, едва ли не раньше, чем закончилось празднование победы. Этнические меньшинства, а также женщины, которые во время войны, не жалея сил, работали на победу, теперь чувствовали себя преданными своей страной: им пришлось отойти в сторону, чтобы дать место вернувшимся к мирной жизни фронтовикам.
Особняком стоял вопрос о трудоустройстве "цветных" ветеранов Второй мировой и их положении в обществе в целом. Федеральное правительство самым радикальным образом решило судьбу коренных американцев. Индейцы приняли в войне более деятельное участие и понесли больше потерь убитыми и ранеными, чем любая другая этническая группа населения США.
В 1949 был упразднен Закон о самоопределении, действовавший с 1934 года, и закрыты резервации, что должно было ускорить процесс ассимиляции коренных американцев обществом. В 1950 исчезло с лица земли еще несколько "ассимилированных" племен, большое количество индейцев было насильственно переселено в города. Недовольство коренных американцев, которых отрывали от их "корней", являлось их, индейской проблемой; официально они признавались теперь такими же гражданами США, как и все прочие.
Что касается самой многострадальной части общества, афроамериканцев, за счет которых в основном пополнялись американские ВВС во время войны, и которые проявили чудеса героизма, то государственная политика их сегрегации стала просто недопустимой.
В 1948 году президент Трумэн положил конец сегрегации в ВВС США, в 1954 Верховный суд страны отменил раздельное обучение белых и черных американцев в школах, а в 1957 году Конгресс впервые со времени Реконструкции законодательно закрепил гражданский статус афроамериканцев — как целиком и полностью равноправных членов общества.​

Источник

1

Запись

18 сентября 1947 года
Отец вернулся, как обычно, в два часа ночи. Я делаю вид, что не читал в дневнике его записи о генетических исследованиях. Мы не расспрашиваем папу о подробностях, конечно. Вся семья и ни о чём не догадывается якобы.
Итак, отец первым делом напомнил, что мы забыли смазать ворота. Они истошно скрипнули, после чего папа сделал ошибку, подобную предыдущей: постарался аккуратно закрыть несчастную нашу калитку. Она скрипнула вновь. Вскоре я услышал, как хлопнула старинная массивная дверь, и уставший старик, тяжело шагая, пошёл на второй этаж.

​

Я включил ночник и сел на кровати. Дафна что-то пробормотала в полусне и перевернулась на другой бок. Мне не спалось. Я немного завидовал папе. Он работал! Город финансировал исследования биологов в то время как археологи до сих пор на вольных хлебах.
- Подстава, – вполголоса ругнулся я.
- Угу, - ответила спящая жена.

​

Наша деятельность прекратилась с началом войны. Как ни странно, благодаря Второй мировой страна вышла из Великой депрессии. Академия наук, впрочем, изыскать средства на новую экспедицию до сих пор не может, и это только одна проблема. Мы бы и в трюмах кораблей поплыли в Египет, на Ближний Восток или в Рим, но что мы там найдём, кроме забытых снарядов, оголодавшего нищего населения и братских могил, в которых покоятся и наши коллеги?
Иными словами, сижу дома, продолжаю исследования в Стрэнджтауне, пишу свою монографию по истории родного города, пусть мне для этого и не нужно снимать слои почвы, чтобы найти черепа древних людей. Работа, признаться, не совсем по моей специальности, но тоже увлекательная.
Главное то, что семья поддерживает меня в этом. Львиную долю моего труда занимает история родной семьи, а значит я, к вящей радости домашних, сижу дома и строчу что-то в исследовательский дневник.
- Тео, разогрей обед, дорогой! – крикнула сегодня Дафна, - мы уже пообедали. Тебя, извини, не дождались! Иду, иду!!!
Зачем кричать это телефону? Чтобы он не перестал звонить? Человек на том конце провода всё равно не услышит. Жена много говорит по телефону. Наверняка, с Оливией. На этот раз разговор вышел на удивление коротким:
- Оли, это платье с зелёными туфлями… ой, Форест пришёл! Мне пора. Пока!

​

Дафне необходимо было встретить нашего мальчика: он пришёл со школы. Я наблюдаю за ними в окно, смотрю, как жена нежно обнимает сына, и по телу разливается приятное тепло.
- Иди быстрее мыть руки, пообедаешь с папой, - слышу с улицы. Я не очень хотел есть, но раз такое дело…

​

С удовольствием поедая суп, Форест подробно рассказал, как прошёл его день. Сын учится в школе для белых, на улице Колбоса .
- Он сказал, что…
- Кто?
- Мэтью. Говорит, что я латинос, и надо построить отдельную школу для подобных мне. Папа, мне кажется, этот парень – идиот.
Я кивнул, подтверждая слова Фореста. Мне уже хотелось поговорить с людьми, родившими этого идиота.
- А я ответил, чтобы учил историю. Испанцы основали Стрэнджтаун! У Мэтью вооооот такие глаза стали! Ха-ха-ха!
Я удивился и в то же время порадовался. Историю маленького города, который находится на севере Аризоны, я рассказываю сыну на ночь. Кажется, что сонный ребёнок ничего не запоминает, но нет! Он настоящий Нихиль! Сын археолога, обожающий историю. Его отец так любит впадать в пафос, когда пытается выразить восторг.

​

Мы много играем и разговариваем. Когда мне необходимо совместить работу и общение с ребёнком, я беру Фореста с собой в портретную галерею или библиотеку и даю ему лёгкое задание. Например, нарисовать какую-нибудь схемку. Сын – человек аккуратный, рука у него твёрдая.
- Папа, а мы пойдём на праздник? – спросил Форест сегодня.
- Обязательно! Куплю тебе Кока-Колу.
- Ура!

​

Я думаю, это естественно для человека – получать удовольствие от общения со своим ребёнком. Может, это и есть духовное единение? Недавно я видел семью негров: отец с сыном рыбачили, а мать накрывала скатерть для пикника. Все весело смеялись. На войне мы с чёрными шли плечом к плечу в бой. Разница, по сути, видна лишь в мирное время. И какая разница. По сути, чисто внешняя, если присмотреться.
Все мы люди, когда не видим друг друга.
Форест на ночь поболтал с дедом о разных вещах. Точнее, засыпал его вопросами, на которые получил ответ. Учёного не так-то просто застать врасплох.
- Ооо, глазки слипаются! – сказал отец, - иди-ка спать.

​

И сын отправился ко мне, чтобы послушать на ночь историю. Он уже не слышал, как у дома затормозил автомобиль, и скрипнули ворота. Форест засыпал до того, как его дед отправлялся в ночную смену.

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Хотя некоторые правительственные реформы оставляли чувство неудовлетворенности, в целом в США конца 1940—1950-х годов преобладали настроения принятия жизни и надежд на будущее. Экономика страны была стабильной, Америка становилась государством "равных потребителей", экономически процветающим и обеспечивающим всем своим членам равные материальные и культурные условия.
Существенно сплотило нацию обозначившееся в 1946 противостояние агрессивной внешней политике Советского Союза, "железным занавесом" отделившего Восточную Европу от Западной. Весной 1947 года американский президент сформулировал Доктрину Трумэна: "Я верю, — сказал он, — что политикой Соединенных Штатов должна стать поддержка свободных народов в их противодействии попыткам <...> внешнего давления". Ответом Советского Союза, уже оккупировавшего Польшу, стало "освобождение" в апреле 1947 Венгрии, а в феврале 1948 — Чехословакии.
В июне 1947 года госсекретарь США генерал Джордж Маршалл, дабы воспрепятствовать советским экспансиям в Европе, выдвинул так называемый "план Маршалла" — план борьбы с "голодом, нищетой, отчаянием и хаосом", угрожавшими Восточной Европе, путем восстановления ее экономики и "создания политических и социальных условий, в которых могут существовать свободные институты". Годом позже, в июне 1948 Советский Союз начал блокаду Берлина, что подвигло США организовать "воздушный коридор", существовавший до 12 мая 1949 года, когда блокада была отменена. Результатом стал раскол единой Германии на два государства: социалистическую ГДР и капиталистическую ФРГ. Столь стремительно следовавшие одно за другим события настроили против Советского Союза всех, кроме самых ярых его приверженцев, отчасти потому, что они весьма напоминали германскую экспансию в 1939.
Так виделись сложнейшие политические события эпохи с одной стороны "железного занавеса". По другую его сторону они воспринимались совершенно по-другому, но так или иначе, мир раскололся на две противоборствующие системы; "холодная война" стала официальным курсом правительств, а "образ врага" — козырем идеологической пропаганды обоих лагерей.
Во второй раз за столь короткий промежуток времени необходимость отпора внешнему противнику, усугубленная коммунистическим курсом Китая (1949) и созданием атомной бомбы в России (1949), а затем водородной бомбы в США (1952) и в России (1953), отодвинула на задний план внутренние противоречия в стране. "Веком конформизма" назвал современный американский критик конец 1940-х—начало 1950-х в общественной жизни США.
Вскоре, однако, выяснилось, что единодушие нации в противостоянии "красной угрозе" может оказаться политически опасным для самой нации. Сенатор от республиканской партии Джо Маккарти из Висконсина в феврале 1950 инициировал и возглавил невиданные прежде в США широкомасштабные гонения на инакомыслящих, новую "охоту на ведьм", которая продолжалась вплоть до позорной отставки Маккарти в декабре 1954 года. За это время он успел обвинить и подвергнуть репрессиям сотни людей, среди них композитора Аарона Копленда, писателей Говарда Фаста и Лилиан Хеллман, профессоров и ученых, бывших, по его выражению, "коммунистами, коммунистическими подпевалами или коммунистическими прихвостнями".
Маккартизм стал серьезным испытанием для всей нации на ее готовность к гражданским свободам — терпимость к инакомыслию и уважение к праву личной неприкосновенности. В целом Америка это испытание выдержала, и годы президентства Эйзенхауэра (1953—1961), "молчаливое десятилетие", было отмечено дальнейшим нарастанием конформистских настроений, которые поддерживались событиями этих лет: Суэцким кризисом (1956—1958), запуском в СССР двух искусственных спутников (1957), революцией на Кубе (1959) под предводительством Фиделя Кастро и в особенности тяжелой войной в Корее, унесшей жизни 50 тысяч американских солдат.​

Источник

1

Запись

2 мая 1948 года
Анжелика потихоньку мучает Ховарда. Бедняга уже не знает, куда деваться от настойчивой родственницы. Вдова МакФрай хочет, чтобы супруги Нихиль свозили Диану и её пожилую маму на курорт. Перед ветераном войны открыты все двери.
- Анжелика, у нас гора денег в банке, - напомнил Ховард, - поезжайте сами и ни в чём себе не отказывайте!
- Три женщины должны ехать в одиночку?! – возмутилась миссис МакФрай.
- Разумеется! У нас безопасная страна…. Стоп! Три? А Ханна тут как оказалась?!

​

Чем закончится эта история, неизвестно. Но предмет обсуждения вылился за пределы Дома на Китайской улице.
- Почему бы и нам не съездить? – загорелась идеей мама, - а, Себастьян?
- Мгм, - ответил отец. Он вернулся с ночной смены и не хотел никуда ехать. Папа хотел спать, но боялся сбить график.
- Нет, давайте подумаем, куда можно поехать.
Я подумал, что для меня важно, и предположил:
- Туда, где можно есть чили.
Мама посмотрела на свою тарелку и молча согласилась: без родной, острой еды жизнь пресная, наверное.

​

- Форест, ты хочешь путешествовать? – спросила Дафна. Сын покачал, потом помотал головой. Мы с отцом переглянулись: Форест никогда не был за пределами Стрэнджтауна! А ведь он может упустить возможность получить полезный опыт в путешествии.

​

- Почему бы нам не отдохнуть на озёрах в Канаде? – предложил папа.

14 июня 1948 года
Перед отъездом отец сходил навестить Кевина МакФрая, предложил ему к нам присоединиться в путешествии. Бедному Кевину было стыдно сказать что-то вроде «куда мне, старику?». Однако желания преодолеть несколько тысяч миль МакФраи не проявили.
- Похоже, у тебя много дел, - огорчился папа.
- И не говори. Я не забыл сказать, что у Оливии появился ухажёр?
- Что? Забыл!

​

Пожилые МакФраи мечтали выдать дочку замуж, поэтому с замиранием сердца следили за романом между Оливией и каким-то блондином. Я даже не знаю, как его зовут!

​

25 ноября 1948 года
Вот это отдых! Мы вернулись часа три назад! Форест сначала боялся ехать, а два дня назад мы не могли собрать его для поездки домой. Сынок уговаривал нас хотя бы прогуляться по берегу ещё раз.
Горы для нас не в новинку, но не заснеженные! Климат Канады заметно отличается от жарких пустынь Аризоны. Мы даже мёрзли поначалу.
Вода в Онтарио прозрачнее стекла! Мы плавали по нему в каноэ, ловили рыбу, резвились на берегу, спали в палатках. Я связался с местными археологами и целый день провёл, исследуя стоянку древних индейцев. Культура их разительно отличается от культуры индейцев наших, а о мексиканских я вообще молчу.
А Ниагара… просто нет слов! Ни одного слова мы не услышали из-за шума воды. Я редко видел водопады, а такой огромный – никогда. Признаться, такой природы я не видел ни в одной стране, в которых бывал.
Мимо меня промчался Форест.
- Ты куда? – окликнул я, - не устал, что ли?
- Нет, - глаза сына горели, - надо всё рассказать Диане!
И Форест буквально испарился. Я и забыл, что они с дочерью Анжелики друзья.

2 сентября 1949 года
Никогда не думал, что мне придётся сказать это, но… молодёжь! Даже мы с Дафной дружили дольше и серьёзнее, хотя и отхватили тонну критики со стороны старшего поколения.
Сложно, конечно, сказать, что Оливия поторопилась. Выйти замуж в двадцать девять лет для женщины – это не рано. Однако девочка прожужжала уши речами о белом платье всем, до кого дотянулась.
- Оливия, - не выдержал я, - а жить-то вы как планируете?
Изумлённый взгляд и тишина.
- Как-нибудь! – отмахнулась, в конце концов, девчонка, - вы видели Мерлин Монро?..

​

Молодые редко кого стесняются. Любить друг друга на глазах у всех – это, видимо, новая мода. Правильно, бери от жизни всё, пока русские не изобрели бомбу получше нашей.

​

Хотя, этот француз, Леруа, говорят, неплохой парень. Он приехал в Штаты с американскими солдатами в сорок шестом году. Я сам с ним не общался, но повстречаться с Франциском удалось Диане, а она дословно передала весь разговор Форесту, сын – мне.
- Он весёлый, - заключил Форест.

​

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Конец 1940-х—1950-е в США — время бурного прогресса науки и техники. Создание первого компьютера (1946) и транзисторного приемника (1948), начало полновременной программы телевещания (1948) и открытие структуры молекулы ДНК (1953) означали полное изменение культурного облика страны. Америка конца 40—50-х всемерно поддерживала ученых и деятелей искусств.
Помимо официальной, пышный расцвет переживала массовая культура — удобное, легкоперевариваемое и жизнеутверждающее "смотриво" и "чтиво", которое позволяло людям отвлечься от недавних тревог и повседневных забот. Вместе с тем впечатляющей была и нонконформистская струя в литературе и искусстве — главным образом, не за счет отдельных программно дезангажированных больших художников, а благодаря буйному всплеску контркультуры.
Контркультура 50-х — это поэзия и музыка поколения битников, тяготевших к "искусству открытых форм" и "поп-арт" в живописи, это феномен Элвиса Пресли. В силу ее склонности к хэппенингам (массовым зрелищам) и подчеркнутой политической индифферентности, она достаточно легко и быстро интегрировалась массовой культурой.​

Источник

1

Запись

15 августа 1950 года
Вчера Оливия родила дочку, которую назвали Куин, Куин Леруа. Красиво звучит, я думаю. А если и сама девочка будет хорошенькой – вообще всё прекрасно. Новым рождением ознаменовалась середина века. Страна восстанавливается, к нам возвращается оптимизм. Не ко всем, конечно. Много молодёжи протестует, но не в Стрэнджтауне. Здесь у людей другое мышление.

​

Самый бунтарь наш – это Диана. Несмотря на шрам, выросла она настоящей красавицей. С возрастом Диана стала ещё и добрее. Конечно, несносна, но в меру. Парадоксально, но, если для большинства людей эта девушка двадцати пяти лет от роду может оказаться невыносимым собеседником, то для Фореста Диана – добрый и любящий старший друг.
Эта дружба очень важна для Фореста. Сын ловит каждое слово мисс Макфрай, глядит на неё преданными глазёнками снизу вверх. Диана щадит Фореста, не вбивает в его голову крамольные идеи, но и не позволяет общаться с дураками.

​

Красавица. Действительно, мила, какую бы причёску ни выбрала, что бы ни надела. Уступает мисс МакФрай только Дафне. Богата, чрезмерно умна и красива.
Ханне тяжеловато рядом с ней – поделилась моя жена – как любой женщине трудно рядом с себе подобной, только молодой. У молодой – фора. Сколько нам с сестрой? Да за пятьдесят уже! Остаётся только поражаться, как Ханне удаётся выглядеть на тридцать с хвостиком, да ещё и одеваться модно, наряду с молодой родственницей. Новая мода, кстати, понравилась Диане, и она решила надеть пышное платье.

​

Франциск Леруа занимается мебелью. Хотя новое положение, даруемое женой, позволяет ему вообще не работать (никому из нас нет нужды заниматься трудовой деятельностью, но не работать для человека стыдно и неестественно), этот человек любит своё дело. Он отметил то, что для нас является само собой разумеющимся: несколько семей Стрэнджтауна живут в старинных домах, кто-то с века шестнадцатого. Обстановка – соответствующая: латаная-перелатаная старинная мебель. Наша, например, отреставрированная, либо с девятнадцатого века осталась, и считается новой.
- Просто дома-музеи, - восхищённо-удивлённо заключил мистер Леруа. Однако он предложил нам сменить обстановку, не меняя архитектуру здания. Если меня это предложение ввело в ступор, то Ховард откликнулся с удовольствием и быстро подписал чек для Франциска.

​

В Доме на Китайской улице появились новые шкафы, ковры, диваны и кресла, кровати, занавески.
- Мы оставили прежний цвет, - прокомментировал Леруа, - можете считать, что дом остался прежним, только стал уютнее. Извините, канделябры пришлось убрать. Миссис Нихиль, Вы же ими не пользовались?
- Нет, - покачала головой Ханна. Я присмотрелся и понял правоту хитрого Франциска. Хитрого, хитрого: отметил, рекламщик, что я задумался.

​

​

​

​

- А теперь – смотри, - велел Ховард. Я заглянул в одну из гостиных. Книжные шкафы, диваны, радио…
- Телевизор?
- Да! Техника дошла до нашей глуши, - похвастался зять, - мы, конечно, не новаторы, но теперь можем каждый вечер смотреть шоу. Каково, а?
- Это интересно, - усмехнулся я, - приду к вам пару раз посмотреть это шоу. Может, и понравится.

​

- Приходи, приходи, - с вызовом ответил Ховард. С этим новшеством, которое вошло в массы, зять просто сошёл с ума и ведёт себя, как ребёнок. Даже ходил к родственникам Анжелики, чтобы проверить, не опередили ли они его.

​

Влияние Франциска не обошло и МакФраев в Дом Веласкес. Свой огромный особняк они умудрились украсить товаром Франциска. Разумеется! С них Леруа и начал – с дома, где живёт он сам. Кевин не упускал случая похвастаться зятем.

​

​

​

- Он для моей внучки поставил самое лучшее. Видели бы вы их спальню! – отметил МакФрай. В итоге дома-музеи таковыми и остались, только экспонаты другие.

​

Особенно впечатляет гостиная МакФраев. Сколько я ни носился по миру, ни разу не ридел комнаты, выполненной в синем цвете: синяя мебель, синие занавески.
- Этот цвет успокаивает и настраивает на размышления, познание, - прокомментировал Франциск, обведя рукой комнату.
- Для японцев это цвет мудрости, - невольно отметил я.
- Именно!
Только телевизор был стандартного для него цвета.

​

​

Домой я зашёл в крайне необычном настроении. Словно заново увидел свой собственный дом. Оказывается, его можно менять…
- Здравствуйте, мистер Нихиль, - поприветствовала гостья.
- Здравствуй, Диана. Какими судьбами?
- С Форестом разговариваем. Нашли у Вас шахматы, решили освоить.
- Молодцы! Диана, как тебе новая обстановка в твоём доме?
- Нормально, - пожала плечами девушка, - это у нас заскоки, а люди меняют обстановку и не мучаются. Я вот не стала ничего со своей комнатой делать.
- Почему?
- Не хочу.
И я призадумался: действительно, не хочу. Но мне нужно узнать мнение родителей и жены.

 

[Una-Voce]

​

Э́лвис Ааро́н Пре́сли (англ. Elvis Aaron Presley; 8 января 1935, Тьюпело — 16 августа 1977, Мемфис) — американский певец и актёр, один из самых коммерчески успешных исполнителей популярной музыки XX века. Его известность настолько широка, что многие люди называют его лишь по имени — «Элвис». С Элвисом Пресли также ассоциируется устойчивое словосочетание «Король рок-н-ролла» (в Америке зачастую просто «Король» — англ. The King). Находится на третьем месте среди величайших исполнителей всех времён и величайших вокалистов по версии журнала Rolling Stone.[значимость факта?] Является одним из самых продаваемых исполнителей, продав по всему миру 1 миллиард копий альбомов, уступив только Beatles.
Элвис Пресли остаётся одной из самых известных личностей мировой поп-культуры. В Америке он давно вошёл в повседневную жизнь обывателей, наравне с президентами и спортсменами. Шутки, ассоциации, намёки, открытые пародии и т. п. стали неотъемлемым явлением американской индустрии развлечений. Снято множество кино- и телефильмов, как биографических, так и имеющих лишь косвенное отношение к самой жизни Пресли, издано ещё большее количество книг (включая энциклопедии и кулинарные). Процветает обширная индустрия имитаторов Пресли по всему миру (при этом они, как правило, используют наиболее узнаваемый образ Пресли 70-х гг.). Его поместье «Грейсленд» является вторым в США после Белого дома местом по посещаемости (600 тысяч человек в год).
В мире продано более миллиарда пластинок (винил и компакт-диски) Пресли (при этом 60 % всех продаж приходится только на Америку). В США у Пресли 150 альбомов, которые достигли золотого, платинового или мультиплатинового статуса. Из них 10 достигли 1-го места в хит-парадах.
Пресли при жизни получил 3 награды «Грэмми», — все за духовную музыку (госпел): в 1967 году за альбом «How Great Thou Art», в 1971 году за альбом «He Touched Me» и в 1974 году за концертную версию песни «How Great Thou Art».
У Пресли больше чем у кого-либо песен (149), попадавших в «горячую сотню» хит-парада «Биллборд». Из них 40 — в «верхней десятке» и 18 песен заняли 1-е место​

Источник

1

Запись

30 июля 1951 года
В Стрэнджтауне было несколько пустых домов, и ещё построили новые. Для чего? В Странный город переселили индейцев, которые, впрочем, недовольны этой ассимиляцией. Но мне, как историку, хотелось бы пообщаться с ними.
Индейцам, стыдно признать, в Штатах сложнее, чем неграм. Слишком велики заслуги чёрных в войне, чтобы не уравнять их в правах с белыми, хотя бы в армии.
Это, кстати, слова Дианы. Она считает себя прогрессивным человеком и утверждает, что мы, американцы, должны быть едины. Не индейцы и негры представляют угрозу. Наоборот, это наши братья. Настоящие враги – это красные. СССР уже создал свою атомную бомбу. Кто знает, что творится за железным занавесом? Как там люди живут? Наверняка мучаются. У них нет ни продуктов, ни развлечений.
- Как они живут без Элвиса? – сочувствующе покачала головой Диана.
Пока она танцует бешеный Рок-н-Ролл под заводные песни этого Элвиса Пресли, Оливия взращивает дочку. Куин почти год.

​

Если Диана копит пластинки «короля Рок-н-Ролла», Оливия ждёт, когда по телевизору покажут её обожаемую Мерлин Монро. Оливия носит платье как у любимой актрисы всегда и везде, даже когда занимается домашними делами. Наверное, очень весело наблюдать, как женщина при параде садит на горшок своего ребёнка.

​

- Куин – милая девочка, - отметила Дафна, - Себастьян, пожалуйста, постарайтесь, чтобы мои волосы не были зелёными.
У жены высокие требования к портрету. По семейной традиции изображение Дафны должно найти место рядом с моим. Никаких фотографий! Только холст и масло.

​

- А мне будет портрет? – поинтересовался Форест, - дедушка?
- Конечно, - кивнул отец, - твой папа напишет.
- Форест, осторожнее! – прикрикнула моя жена, - горюшко…
Но блинчик уже шлёпнулся на брюки сына. Несмотря на все свои достоинства, Форест очень рассеянный.

​

Например, он может пойти в библиотеку и остановиться перед шкафом, потому что забыл, что хотел почитать. Тогда Форест просто смотрит на свою руку и читает название. Вся рука уже исписана, учителя жалуются! А мне-то что? Сын самостоятельно изобрёл метод борьбы с забывчивостью и рассеянностью, пусть им и пользуется.

​

Но бывают и запоминающиеся случаи, да-да.
- Дедушка, подожди, там в ванной… - обеспокоенно произнёс подросток, - эээ…
- Ааа!!!
- Точно, вода хлещет!
Злой и мокрый, отец отправился чинить смеситель в ванне.
- Может, мастера вызовем, как обычно? – робко спросила мама, но папа её не слушал.

​

К счастью, к появлению друга он успел и ванну победить, и переодеться, и настроение повысилось. Отец не умеет долго сердиться – слишком добродушный он человек.
- Кевин! Проходи, приятель! Как дела твои? Как внучка?
- Прекрасно! Девочка растёт здоровой.

​

Пожилые мужчины отправились за свой любимый карточный стол, обсуждая политику и прочие важные для них вещи. Кевин выглядел неплохо, а вот отец сдаёт. Может, для восьмидесяти одного года это нормально, но я беспокоюсь за своего старика.

​

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Запись

2 декабря 1952 года
Жизнь отца постепенно угасала и оборвалась неделю назад. Я счастлив оттого, что папа умер тихо и спокойно, не мучаясь. Но от горя это не избавляет. Нас – не избавляет. Рыдает моя Дафна, мой бедный Форест, я сам.

​

А вот мама за несколько первых дней не проронила ни слезинки. Она также практически не ела и не разговаривала, смотрела удивлённо, словно не могла поверить, что её Себастьяна нет.
- Регина, пожалуйста, поешь, - ласково попросила моя жена. Мама не ответила.
- Неужели Себастьян хотел бы, что бы ты мучила себя?
- Я не могу.
- Регина, пожалуйста!
Мама провела рукой по глазам и сердито посмотрела на Дафну.

​

- Что ты говоришь? Зачем? Откуда тебе знать, что я чувствую?!
- Серьёзно? – вдруг вскипела жена, - я полтора бесконечных месяца думала, что никогда больше не увижу своего мужа! А ты обвиняешь меня в чёрствости! А я вижу, что тебе необходимо есть и плакать, чтобы, знаешь, учесть волю Себастьяна!
Мама резко встала и вышла из комнаты. Тяготеющее молчание несколько часов стояло в доме. Форест убежал к Диане.
Вскоре мама вышла из своей спальни, поела суп и ушла в склеп, где провела несколько часов.

​

1 марта 1953 года
Мама пришла в себя, вернулась к привычной жизни. Дафне, правда, приходится изрядно подумать, чтобы придумать ей занятие, потому что характер бедной вдовы резко ухудшился. Несмотря на то, что маме пришлось внять здравому совету моей жены, отношения между ними испортились.
Дафна, конечно, жаловалась мне. Чтобы сохранить отношения с обеими, я сделал что-то приятное для каждой и пообещал исчезнуть в неизвестном направлении, если эта «холодная война» не прекратится.
Чтобы исполнить мечту жены, я сделал небольшой ремонт в нашей спальне: поставил современную мебель и повесил красивую люстру.
- Сколько можно, Тео, твоя мама снова винит меня в том, что…
- В чём?
- Неважно. Забудь.
- Тогда давай полюбуемся на люстру.

​

Баллы

+ 0.5 за платиновую могилу
+ 1 за 100000 Регины

= 41.5

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Несмотря на то, что США вышли из Второй мировой "единственной страной-победительницей", как иронизируют историки, и весьма скоро стала процветающей сверхдержавой, общий настрой американской словесности первого послевоенного десятилетия был весьма далек от праздничного и оптимистического. Наиболее показательно в данном плане творчество младшей тогда генерации писателей, "детей" литературы США 50-х — военных романистов и их сверстников, обратившихся к иным темам. Исторический ужас Второй мировой, безусловно, травмировал не одно это поколение, но особенно повлиял на молодых.
Своего рода "синдромом длительного сдавления" для них оказалась и вся наэлектризованная атмосфера "молчаливых пятидесятых": "холодная война" и пугающе реальная ядерная угроза, гонения на инакомыслящих, которыми была отмечена эпоха сенатора Джо Маккарти, конформистское единодушие нации, ее нуворишеская кичливость своим недавно вновь обретенным материальным благополучием. Все это вызывало резкое неприятие молодых американцев, что и запечатлелось в произведениях писателей поколения "детей".
Дети, однако, бывают разными даже при одинаковых условиях воспитания. Так и среди литературной молодежи того времени выделялась группа тех, чей протест выразился в крайних формах, кто взбунтовался против "тирании отцов" и программно порвал с ними. Они называли себя "бит-поколением"; критика заговорила о "битом (или "разбитом") поколении", хотя "апостол" битничества Джек Керуак, придумавший в 1952 году это определение, вкладывал в него иной смысл: "Бит означает ритм, пульсацию, не разбитость". Битничество было стихийным нонконформистским движением творческой молодежи и ее единомышленников за создание новой культуры, нового образа жизни.
Началось все спонтанно. Еще в середине 40-х годов на Западном побережье, в особенности, в Сан-Франциско, штат Калифорния, и его окрестностях, исключительно активизировалась творческая жизнь — музыка, живопись, поэзия. В 1944 в Биг Сюр переселилась скандальная знаменитость, едва ли не единственный в ту пору аморалист американской литературы, экспатриант 20—30-х Генри Миллер (1891—1980). Он как бы проторил дорогу другим — как в буквальном, физическом, так и в духовном плане. Калифорния стала местом паломничества творческой молодежи, как Париж — для молодых экспатриантов 20-х. Это был путь добровольного изгнанничества и, своего рода, внутреннего экспатриантства — в нехоженые области духа.​

Источник

1

Запись

8 сентября 1954 года
Я нашёл свой дневник! Как я умудрился положить его на полку, куда не заглядываю? Мама умерла три месяца назад, а я не смог поделиться своим горем с дневником. Парадоксально, но в реликвии Нихиль я редко делаю записи (реже, чем в исследовательском дневнике), по самым важным случаям. Однако когда надо записать, без дневника Нихиль крайне тяжело, словно чувства и мысли копятся внутри, не имея выхода.
Дневник нашёл Форест. Ему срочно понадобилось что-то в библиотеке, и сын полез не на ту полку.
- Папа!
- Что такое?
- Смотри! – и Форест подал мне книгу. Чуть не закричав от радости, я схватил её. Сын улыбнулся уголками губ. Чем ближе было его шестнадцатилетие, тем важнее становился Форест. Несомненно, многое в его внешности досталось от матери, Дафны. Жена этим очень гордилась.
Форест очень серьёзен. Точнее, у него проблемы с чувством юмора, у моего красавца.

​

Когда умерла мама, Форест очень горевал, а также злился на веселящихся одноклассников. Я никогда не учил его сдерживать слёзы, когда случилось горе. Я и не мог бы научить его этому, потому что сам рыдал, похоронив мать.
- Я… это… - изрёк сын. Он пытался подобрать слова, но не мог. До сих пор стыдится этого.
- Форест, иногда нужно просто быть рядом, - тихо сказала Дафна, но сын, кажется, не поверил ей. Бедняга переживал вдвойне. Откуда взялось это гипертрофированное чувство ответственности? Я понятия не имею, но сыну оно только мешает.

​

Форесту намного легче общаться со взрослыми, чем с ровесниками. С юношами и девушками особо не поумничаешь, если они не битники, а эти – удел Дианы, сын к ним не имеет тяги. Форест чудаковат для одноклассников, хотя бы тем, что общается с детьми афроамериканцев. Сегрегация отменена на бумаге, а не в сердцах людей. Сыну трудно это понять.
Форест отлично играет в покер. Недавно обыграл одного старого мексиканца. У меня потом были проблемы: двадцати одного года молодому человеку нет, и об азартных играх он и знать не должен. К счастью, удалось уладить конфликт.
- Не берись за карты, если ты не дома, - велел я.
- Это шутка?
- Нет!
Сын степенно кивнул. Ситуация не очень обескуражила его. Мексиканец претензий не имел.

​

Баллы

+ 0.5 за платиновую могилу Регины
Заскринить забыла, поэтому подтверждение - позже. Извиняюсь за это.
= 42

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Из городов Новой Англии, из города Нью-Йорка, где родилось и обитало большинство битников, через весь континент эти нестандартные, неприкаянные американцы двинулись к Тихому Океану. С конца 40-х до середины 50-х туда переселились поэт и прозаик Джек Керуак, поэты Лоренс Ферлингетти, Ален Гинзберг, Грегори Корсо и Питер Орловски, которые примкнули к богеме западного побережья — художникам, музыкантам, поэтам. Они-то, да еще старший их всех годами прозаик Уильям Берроуз, и составили ядро битнического движения. За ними последовали многие. Критика писала: "Словно остров вулканического происхождения, "бит-поколение" неожиданно объявилось на литературных широтах Америки и в течение последующих лет его размеры разрастались, приближаясь к очертаниям целого континента".
Пик движения пришелся на середину 50-х, затем наступил постепенный спад (в начале 60-х почти все "чужаки" покинули Калифорнию), но резонанс ощущался на протяжении всего последующего десятилетия. Битничество было возведено в своего рода национальную нонконформистскую религию. Оно представляло собой новое, антиакадемическое искусство открытых форм, стремившееся к непосредственному контакту с аудиторией. Оно предполагало и особый стиль жизни, отвергавший урбанистическую цивилизацию, комфорт потребительского общества, буржуазные представления о браке, любви и дружбе, принятые в Америке критерии ценности человеческой личности — уровень материального благосостояния и образовательный ценз.​

Источник

1

Запись

7 мая 1955 года
- Здравствуйте, миссис МакФрай, - степенно произнёс Форест.
- Здравствуй, Форест, - так же ответила Белла.
- Прошу Вас.
Просто приём у английской королевы! Сын любые посиделки способен превратить в светский раут.

​

Наш великий игрок в карты всегда забавлял гостей не только постоянными победами, но и объяснениями тактики игры. К удивлению слушателей, всё оказывается предельно просто, но освоить методы Фореста при этом не может никто. И что самое удивительное, забывчивость и рассеянность сына в эти моменты испаряются. Форест сосредоточен, внимателен и беспощаден, как тигр на охоте.
- Пожалуйста, - я подвинул фишки сыну.
- Благодарю.

​

- Спасибо за игру, ребята, - произнёс Кевин, - Белла, покажи-ка юноше, какие ты фокусы делать умеешь. Тео, можно тебя на минутку?
- Да, конечно.
Пока миссис МакФрай выделывала какие-то сложные операции с картами, Кевин поделился со мной одно мыслью – взять его с собой в экспедицию на Ближний Восток.
- Зачем?
- Мне нужно! Тео, пожалуйста!
- Но мы не отдыхать едем, понимаешь?
МакФрай помялся… и не ответил. Белла отвлекла нас, так как Форест, сославшись на срочные дела, откланялся.

​

Знаем, знаем эти срочные дела! Кто всё утро прихорашивался и сделал всё, чтобы выглядеть старше и солиднее? Форест Нихиль.

​

Недавно он поссорился с Дианой. Не будучи влюблённым в девушку, сын постоянно робел перед своим «сенсеем». Диана сказала – Форест намотал на ус. Естественно, мириться, он шёл первым в надежде на то, что его благосклонно выслушают. Привязанность мисс МакФрай к Форесту обязательно сделает своё дело: эти друг без друга не могут.

​

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Главное в битничестве, однако, это то, что и искусство, и образ жизни мыслились как способ приобщения к Богу — минуя традиционный институт церкви, путем непосредственного "узрения", через ритмический транс, усиленный употреблением наркотиков и раскрепощающий сознание. Несмотря на программный вызов современной американской культуре, это очень американское явление: оно по-своему развивает специфически национальные духовные традиции. Истоки битничества — это трансцендентальный интерес к восточной философии и к тайнам природы, эмерсоновское представление о Сверхдуше и доктрина "гражданского неповиновения" Торо, уитменовское чувство "открытой дороги", самосознание человека, который полагается лишь на себя и стремится к общению с Землей, природой и другими людьми — ради взаимной радости.
В литературе битничество раскрылось в новой, спонтанной поэзии свободной формы (поэма "Вопль", 1955 А. Гинзберга и т.д.); в прозе же оно ассоциируется, прежде всего, с именами Уильяма Берроуза ("Нарк", 1953; "Голый завтрак", 1959) и Джека Керуака (1922—1969), чей автобиографический роман "На дороге" (1958) явился своего рода каноническим текстом битничества.
В романе изображена программно кочевая, бездомная, полунищая жизнь Сола Пэрадайза и его друзей-единомышленников, которые отказались от карьеры и денег — от идеалов буржуазного преуспеяния и сбежали прочь из технологических городов к свободе собственной стихийной натуры. Эта свобода достигается героями через джаз, наркотики, секс и чистое движение — путешествие по дорогам Америки. Оно выступает у Керуака метафорой странствия по дорогам жизни, ведущего к истине, к Богу.
Керуак публиковал по роману ежегодно, а в некоторые годы и по два-три романа вплоть до своей безвременной смерти в 1969 году. Он считал себя создателем некоего "спонтанного метода", при котором мысли записываются в том виде и в том порядке, в каком они впервые пришли в голову, без последующей обработки. По идее автора, таким образом достигается максимальная психологическая правдивость, устраняющая различие между жизнью и искусством. Лучшими романами Керуака остались "На дороге" и "Бродяги Дхармы" (1958).​

Источник

1

Запись

6 октября 1956 года
- Тео, братец! – Ханна подбежала ко мне, - дай обниму тебя!
Я оказался в крепких объятиях сестры. Было немного стыдно: все те годы, что прошли с её замужества, Ханна скучала по мне, по родному дому, но вынуждена была терпеть мою отчуждённость. Я мог оправдаться тем, что выходило это у меня подсознательно, нечаянно. Я мечтал о прежних отношениях с сестрой и был недоволен настоящими, только и всего. Лучше поздно чем никогда, и я восстанавливаю эмоциональную близость с Ханной.

​

Конечно, сестра пришла не одна: всё население Дома на Китайской улице сегодня пришло к нам на обед. Включая Диану, разумеется.
- Ты почему вчера не пришёл? – спросила она с порога.
- Много задали, - ответил мой студент и обнял подругу, предупредив дальнейшие препирательства. С возрастом, да при обретении нового статуса, Форест стал увереннее в себе, начал брать под контроль Диану. Я заметил, что та была приятно удивлена и новые условия игры приняла.

​

За обедом, конечно, больше болтали, чем жевали.
- Как твоя командировка? Всё было хорошо? – поинтересовалась Ханна.

​

- Прекрасно! Мы нашли захоронения древних евреев.
- Как интересно! – вставила Анжелика, - а зачем тебе там Кевин?

​

- Думаю, что могу сказать. Он увлёкся фотографией. Снимал раскопки.
- Ничего себе!
- Я этого не знала, - улыбнулась Диана, - горазд твой братец на сюрпризы, мама.

​

- И не говори, - фыркнула вдова МакФрай.
- Чем дальше займёшься? Историей Стрэнджтауна? – полюбопытствовал Ховард, - а ты, Форест, ему помогаешь?

​

- Да, - ответил сын.
- Странно, что ты не пошёл на исторический. Журналистика интереснее?
- Журналистика полезнее, - с самым серьёзным видом парировал сын, - это нисколько не мешает мне заниматься историей. Вполне возможно, что я получу второе образование.

​

В этом я Фореста поддерживаю. Для чего мне эта гора денег, включая то золото, которое спрятал Антонио Нихиль под собственным домом? Для родных, для благого дела, для будущего моих потомков – сына и его детей. Не за горами день, когда Форест женится и заведёт собственных отпрысков здесь, в этом доме. Я могу уже отойти от многочисленных поездок и заняться своей книгой вплотную. «Господа, живущие в Странном городе» - так Рекс Нихиль назвал одну из своих записок, так же будет называться мой труд.

​

27 февраля 1957 года
Ховарда беспокоит то, что Диана не торопится выходить замуж. Никак. Девушка ценит свою свободу и прощаться с ней не собирается – со слов Фореста. Сын мог бы повлиять на Диану, но не хочет этого делать, к неудовольствию своего дяди.
У Ханны и Ховарда никогда не было детей. Усыновлять никого они не хотели. Такая уж традиция семьи Нихиль – в жилах наследника должна бежать кровь основателя рода, Рекса Нихиль. Выходит, что дом может наследовать фамилия МакФрай или фамилия мужа Дианы. Так или иначе, ребёнок нашей вредной девушки будет потомком пращура. Проблема в том, что Диана о потомке не заботится.
- Видимо, безумие – не единственное наказание Нихиль за внутрисемейные браки, - сокрушённо произнёс Ховард, - мы «награждены» и бесплодием.

​

Зять печально посмотрел в окно, на моего сына. В такие минуты я начинаю ощущать, что Форест – моё настоящее сокровище, ибо не каждый может быть и будет награждён наследником. Ни подозревая ни о моём разговоре с Ховардом, ни о моих чувствах, сын вежливо объяснял что-то матери своей бывшей одноклассницы. Милая женщина! Я знаю её.

​

Дом Веласкеса тоже имеет надежду: новый владелец играется с маленькой дочкой. Куин носит фамилию Леруа.
- Значит, МакФраи исчезнут из этого дома, - усмехнулся зять.
- Тебе перечислить фамилии, которые сейчас только покоятся на кладбище этого дома?

​

Я насчитал пять: Веласкес, Фернандес, Треллони, Мартинез, МакФрай. Леруа – шестые, живы и здоровы, занимаются бизнесом и творчеством.

​

На протяжении многих веков мы хранили эти традиции, пусть нас далеко не все понимали. Но двадцатый век способен сравнять с землёй любую память, любой обычай. Нам придётся подстроиться под новые условия. Нам необходимо отбросить старое, омертвевшее и ненужное, чтобы идти дальше и вырабатывать новое, нужное для жизни.

Прочее

 

[Una-Voce]

​

Запись

15 августа 1958 года
- Куда уехала? – переспросила Дафна, при этом бросив взгляд на Фореста. Сразу стало понятно, что речь идёт о Диане.
- В Гарлем, Нью-Йорк! – донёсся из трубки голос Анжелики, - представляешь?
Кажется, мисс МакФрай всё-таки решила присоединиться к битникам, оставив трёх стариков в доме. Даже сына моего не предупредила! Форест пообещал заботиться об Анжелике, Ханне и Ховарде.

​

​

Моя сестра проиграла в борьбе за красоту, но поражение это было достойным: вплоть до своих шестидесяти лет Ханна держалась на зависть более молодым женщинам.
- Глупая моя жена, - покачал головой зять.
- Почему это? – спросил я.
- Я её и старую люблю, седую и беззубую, - рассмеялся Ховард, и я к нему присоединился. Женщины способны проникнуть в самые глубины, тайны разных наук, чтобы выглядеть прекрасно и сохранить многочисленные социальные связи, но редко какая женщина может понять, что любят их не столько и не только за схожесть с Мерлин Монро.
Ховард прожил с Ханной всю жизнь. Это сложно объяснить, нужна не одна страница… В общем, зачем нормальному человеку Мерлин Монро?

​

Дочке Леруа, Куин, уже восемь лет. Недавно исполнилось. Во многом похожа на отца, только волосы от матери. Любит шахматы. Видимо, присоединится к Форесту в возрождении этого чудесного обычая – играть в шахматы.

​

Кевин и Белла вложили много сил в воспитание дочери, и труды их увенчались успехом. Оливия нашла родителям хорошего зятя, который, в отличие от мотов и плейбоев нашего времени, не тратит тот огромный капитал, которым завладел, а приумножает его, пусть и любит развлечения. Французы знают толк в отдыхе, а в Штаты тянет тех, кто готов работать. Я ошибался насчёт этих двоих – Франциска и Оливии.

​

- Ты покрасилась? – робко спросил я жену.
- Удивительно, что ты заметил, - пожала плечами Дафна, - не ходить же мне седой!

​

Я упомянул, что Ханне шестьдесят. Логично, что и мне тоже, и моей жене. Я немного поседел, вышел на пенсию и завершаю книгу. Красавец, старичок, профессор, ха-ха! Очень люблю стол для игры в карты, который стоит в гостиной с незапамятных времён.

​

Форест молчит, не встревает в наш разговор, сосредоточен на игре. Парню уже двадцать лет, он почти совершеннолетний. Чрезмерно серьёзный, ответственный человек без чувства юмора. Ну ничего, жизнь скорректирует.
Жизнь моя долгая была тяжёлой, что не очень видно из дневника, потому что я не люблю жаловаться. Горжусь тем, что мне есть что вспомнить. Как Форест будет вести дневник, его дело, лишь бы вёл, продолжал прекрасную традицию. Я заметил, что страниц в книге осталось немного, и подклеивать их некуда. Сыну предстоит решить эту проблему. Мне интересно, как он это сделает!

​

Баллы

+ 1 за поколение, отыгранное по Челленджу
= 43

Прочее

Унозаметка

Уиии, закончилось девятое поколение! План выполнен Х) Кончились и скрины, то бишь, десятое Уне ещё отыгрывать, но то, что близок день, когда династия Нихиль скоро завершится, греет Уне сердце, да.
Кстати, Куин - первая представительница 11-го поколения.