Завершено Династия О' Райт

[Roxx]

эпилог #1
эпилог #2
эпилог #3
эпилог #4
эпилог #5
эпилог #6
эпилог #7

бонус #1
бонус #2​

 

[Roxx]

< первая часть на предыдущей странице!

9.08.2.

[COLOR=82270f]9.08. О вазах и одноразовых стаканах . ч. 2.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ FLORENCE AND THE MACHINE – NO LIGHT[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]«Tell me what you want me to say?
You want a revelation,
You want to get right
But it's a conversation».[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]На мое желание встать ноги отреагировали резким протестом, как я и ожидала. Не знаю, нормальная ли такая боль в моем случае, или дело просто в отсутствии малейшей деликатности в том, кто помог этому случаю произойти.

Вот. Нам с Марком даже биологически не предусмотрено контактировать таким образом. Ему нужна амазонка со спартанской физической подготовкой, тело которой не будет покрываться синяками от малейшего давления, а болевой порог будет высотой практически с Эверест. Не коротышка, рост которой еле достигает метра шестидесяти, и которая даже пломбу без анестезии поставить не может.

Так мне говорил здравый смысл. Но я же, еле ковыляя даже при минимальной скорости передвижения, смаковала свои ощущения и находила в них весьма приятные для себя вкусовые оттенки. Минувшая ночь теперь казалась мне наркотическим сном, чем-то очень размытым, призрачным. Боль же была вполне реальной и более чем ощутимой. Она, как следствие, утверждала реальность причины и помогала мне вновь ощутить на кончиках пальцев концентрированное волшебство.

- Кстати, поздравь меня, - услышала я нечто неразборчивое, что Марк пробурчал в подушку.

- Поздравляю. Эм… с чем? – спросила я, раскрыв шкаф, чтобы найти какую-нибудь одежду, которой я могла бы прикрыть свое тело. Я, конечно, могла бы просто дойти до своей комнаты и натянуть свою пижаму, но… Я давно хотела стащить футболку Марка, которая пахнет так же, как ее хозяин, а попросить стеснялась.

- С дебютом в роли того, кого поимели, а наутро перезванивать не собираются, - пояснил Марк абсолютно ровным тоном. Мои брови поползли вверх от удивления и острого желания рассмеяться такой аллегории. – Никогда бы не подумал, что именно ты, Мередит, поставишь меня в это обидное положение. Браво-браво, - юноша, продолжая лицом лежать на подушке, поднял руки над своей головой и громко хлопнул три раза.

Я, может, и хотела бы перезвонить. Но страх оказаться в черном списке и услышать на том конце «абонент недоступен» после двух-трех особо приятных для нас обоих звонков гораздо выше этого желания.

- А, может, тебе не перезванивают, потому что понимают, что тебе этот звонок к черту не сдался? – натягивая ту футболку, в которой Марк играл на школьных матчах, спросила я.

- А с чего это они решили, что мне этот звонок к черту не сдался?! – Марк поднял взъерошенную голову ровно в тот миг, как хлопковая ткань прикрыла мой голый зад. – Они типа умеют читать мысли или считают себя самыми умными?!

- Они типа давно тебя знают и не понимают, с чего ты вообще так раскипятился, если даже при условии постоянной девушки ты ходишь не только налево, но и на все другие стороны тоже, - присев на край кровати рядом с Марком и скрутив спутанные волосы на макушке, поддержала я его игру. Почему-то говорить не «я», а предложениями от третьего лица было куда проще. – И это уже говорит о том, что такие понятия, как «моногамия», «верность» и «ответственность» тебе не знакомы, и ты даже вряд ли знаешь их значение, - брови Марка сводились к переносице все больше, а раздражение в глазах читалось все отчетливее.

- Возможности сверкнуть моим близким знакомством с этими понятиями у меня еще не было. Если мы со Снейк спим иногда, это не значит, что мы встречаемся, - едко улыбнулся он, наконец.

- Так тем бо…

Сто-о-оп…

- Тогда какого черта ты мне с начала осени мозг прессуешь вашими «отношениями»?! – моя нижняя челюсть самопроизвольно отвисла. – Ты же говорил, что вы встречаетесь! – мерзкая ухмылочка Марка расползлась еще шире.

- Я соврал, - абсолютно спокойно признался он. Без всяких отмазок, без увиливаний… И от этого мое желание уронить ему на голову что-нибудь тяжелое только усилилось. Я молча уставилась на юношу, вспоминая все знакомые мне плохие слова.

- Почему… почему именно она-то?! – я все же пересилила желание вылить на Марка большой чан с ругательствами и ограничилась только этой фразой.

- Черт, это тема для разговора… сейчас? – юноша нахмурился, я же постаралась придать всему своему виду крайнюю убедительность, чтобы он ответил на мой вопрос. – Ладно…- закатил Марк глаза и сделал недовольный жест рукой. – Я подумал, что парням, имеющим в наличии девушку, свойственно помнить, как ее зовут… Поэтому круг на роль раздражающего тебя фактора весьма сузился, включая в себя только Олив, Блейк и мисс Гаррет (то нежное создание, преподающее изобразительное искусство и находящее мое телосложение идеальным для практики ее студентов по части анатомии). Блейк, как понимаешь, исключается, а мисс Гаррет видит во мне не более чем натурщика и ликвидатора испеченных ею брауни. Кто там остается? - улыбнулся он широкой просто до неприличия улыбкой.

«Раздражающего меня фактора», значит… И почему меня это особо не удивляет? И… Марк мало того, что любезничает с симпатичной молоденькой преподавательницей искусства, ест ее брауни… так еще и позирует для членов художественного кружка? Неловкий вопрос о степени раздетости Марка на таких «практических занятиях» хотел сорваться с языка, но основная ветвь разговора требовала большего интереса с моей стороны.

- Что же эта зм… Олив такого сделала, что удостоилась чести оставить в твоей памяти свое имя, а? – скрестила я руки на груди, пытаясь хоть каким-то образом сохранить так стремительно покидающее мое тело тепло.

- У нас на факультете не так много девушек, а на четвертом курсе так и вовсе одна единственная. Так что с Олив я общаюсь, пораженный размером ее мозга. Неожиданно, да? – Марк лениво потянулся.

- Спишь ты с ней тоже под большим впечатлением от ее умственных способностей? – не отлипала я от юноши, на лице которого уже читалось заметное раздражение, вызванное неудержимым потоком моих вопросов. Но это раздражение едва ли можно было отнести к разряду взрывоопасных, поэтому я смело продолжила свой допрос.

- Знаешь, да, - согласился Марк внезапно. – Этих ее умственных способностей вполне хватает, чтобы не ждать от меня того, что я дать ей не могу: чувств каких-то, нежностей и прочей так желанной многими ерунды. Мы с ней… похожи в этом плане: прекрасно знаем, что ищем друг в друге, и не строим воздушных замков. Это… удобно? К тому же, почти всех тех тормозов, что работают для большинства девушек, в ее голове не существует, - он ухмыльнулся, будто вспомнил нечто очень забавное.

- О чем ты? – спросила я, уже и забыв про свой пунктик «мы с Марком не обсуждаем таких вещей». Это о чем-то, касающемся меня, мне говорить не хотелось, а вот в запутанных дебрях мозгоустройства Марка я покопалась бы с превеликим удовольствием.

- О том, что она не считает меня извращенцем, и не боится всех тех грязных вещей, что может породить моя богатая фантазия, - позволил мне вступить на границы этих дебрей юноша и поднял уголки губ в этой его мерзкой улыбочке. – В этом плане она почти идеальна.

- «Почти»? – переспросила я, отведя взгляд и стараясь лишить свой голос каких-либо оттенков. Не хотелось выдать своей крайней заинтересованности и спугнуть внезапное желание Марка приоткрыть завесу, отделяющую меня от хотя бы частичного понимания его мышления.

Марк подарил мне долгий взгляд, в котором ясно читалось что-то из разряда: «А не слишком ли ты обнаглела?»

- Почти. Черт, как бы объяснить-то… - все-таки решившийся на дальнейшие откровения юноша потер шею и направил взгляд в потолок, будто оттуда ему могли прийти нужные слова. – Мы с ней слишком похожи. Слишком. Она тоже любит игры по собственным правилам, и ненавидит играть по чужим. Понимаешь?

Переводчик слов Марка в моей голове сказал примерно следующее: «Она не позволяет мне обращаться с собой, как с послушной марионеткой, какая досада!».

- Помнишь, что мой отец подарил моей матери на день рождения года четыре назад? – моя бровь самопроизвольно скривилась от столь неожиданного вопроса. – Вазу, - напомнил мне Марк. – Невероятно уродливой формы. И куда бы мать ее не ставила, нигде подходящего для нее места не находилось, не вписывался в интерьер этот уродец. Но с другой стороны – это же ваза. И если цветы ставить больше некуда – лучше поставить в нее, чем, скажем, в одноразовый стакан. И ты ставишь цветы в имеющийся сосуд, а его на стол, потому что денег на ту вазу, которая нравится, у тебя нет. Взгляд каждый раз спотыкается об этого уродца, и ты понимаешь, что он вообще тебе не нравится и никак не подходит, но цветы-то нужно куда-то ставить?

- Эмм… А если просто… без цветов? – пожала я плечами, смотря на свои окоченевшие пальцы ног, которыми я шевелила, чтобы они окончательно не заледенели. – Вся их красота померкнет перед уродством вазы, тебе так не кажется? Зачем же совать цветы куда попало?

- Ну как же без цветов? – боковым зрением я увидела, как Марк почесал затылок. – Если ждать, пока сможешь обрести подходящую вазу, можно и состариться. И что, за все это время цветов в своем доме не видеть? – в его голосе звучали нотки озадаченности. Будто я ляпнула вопиющую глупость.

- Ну, кому как… Мне кажется, лучше жить спокойно и без цветов, и без уродливой вазы, которая будет только мозолить глаз… А какова твоя мораль сей басни? – я подняла голову и посмотрела на Марка.

- К черту те вазы, которые только или выкинуть, или смириться с их уродливой формой… Ведь еще есть, знаешь… сырая глина. Из которой ты можешь сам сформировать такую вазу, которая будет устраивать тебя по всем параметрам и удовлетворять всем твоим нуждам, - в глазах юноши сверкнуло что-то похожее на восторг. – Мягкая, послушная глина, принимающая ту форму, которую ты ей задашь, - он широко улыбнулся, а мои брови поползли на лоб, выражая все мое удивление, вызванное его словами.

- Иди ты, Марк, знаешь… куда? – я постаралась выжать из себя преувеличенное возмущение. Ради приличия. Наверное, «послушная глина, удовлетворяющая всем нуждам» звучит довольно унизительно. Но, услышав это в контексте всей этой истории про уродливые вазы и одноразовые стаканы, я испытала что-то похожее на… гордость?

- Слушай… хватит пытаться обидеться на то, что тебя не обижает, и строить из себя жертву обстоятельств, - спокойно сказал Марк, глядя на собственную фамилию, написанную синим на футболке, что я стащила из его шкафа. – Ты ведь сама меня спровоцировала этим своим истеричным «Чего ты хочешь, Марк?!», - глупо передразнил он мою манеру говорить, приправив свою пародию типично женским жестом рукой. – На самом деле я ведь… планировал еще несколько оттянуть наше горячее примирение, - он еле заметно улыбнулся.

- То есть ты еще и «планировал примирение»? - поток новой информации просто уничтожал все мои попытки вести себя холодно и невозмутимо. То есть он даже знал, что так оно и будет, и спонтанной эта ночь была весьма условно… - Я чуть с ума не сошла, пока ты там «планировал»… Вот что бы ты подумал, если бы твой друг, с которым вы в ссоре, и потому не разговариваете, тем не менее зажимал бы тебя по углам при всяком удобном случае, чтобы… подышать в затылок и послюнявить шею?

- Если бы меня мой друг зажимал по углам при всяком удобном случае, чтобы послюнявить шею, я бы подумал, что он ступил на скользкую голубую дорожку, - Марк скривил лицо, будто бы его кто-то заставил проглотить дольку лимона целиком за раз.

- Нет, правда… что это за замашки начинающего маньяка были? – я смахнула с глаз выбившиеся из пучка волоски и нахмурила брови. – В смысле, ты мог хотя бы… хотя бы не игнорировать мои попытки поговорить?

– Зачем? – в искреннем недоумении пожал Марк плечами. – Я пытался… держать себя в руках и довольствоваться этими… невинными прикосновениями, что составляли все наше с тобой молчаливое общение довольно долгое время. Это было… непривычно. Но круто: напряженное ожидание логичного продолжения… - он зажал в зубах нижнюю губу и слегка улыбнулся. – А все эти… разговоры... Они взрывают мой мозг к чертовой матери. А с взрывающимся мозгом я себя не контролирую и не могу гарантировать, что не сделаю чего-нибудь не того.

Внутри меня проснулось чувство, что за моей спиной готовился… мировой заговор, как минимум. Оказывается, Марк уже давно поставил перед собою цель со мной «помириться» таким образом и уверенно шел к ее достижению. Это все просто не хотело укладываться в моей голове. Я отвела взгляд и вновь вернулась к скромному разглядыванию своих нижних конечностей.

– И, продолжая день откровений… - подал Марк голос вновь. – Про Джо Берри, кстати, тоже соврал, - я вытаращилась на юношу, так спокойно выворачивающего полные тайн карманы, как на восьмое чудо света. – После того, как это фото было сделано, мы с Эштоном отвезли ее домой, и больше я к ней не прикасался, - будничным тоном поведал он, будто не во лжи мне признается, а вещает прогноз погоды на завтра.

С ума сойти. Мне, наверное, потребуется куча времени, чтобы переварить все услышанное и в срочном порядке пересмотреть тот образ Марка, что сложился в моей голове.

Только в одном я уверена точно. Пусть он и не настолько несносен, каким хочет казаться на самом деле (зачем?), но и не настолько хорош, насколько бы хорошим мне хотелось его видеть.

- Надеюсь, это все, чем ты можешь меня удивить? – прохрипела я сдавленно. Голос мой внезапно решил мне отказать в своих услугах.

Неожиданно мне захотелось перекрыть поток новой информации. Какие еще непоколебимые устои моего мирка могут ненароком рухнуть?

- Да, это все, - ответил юноша, заложив руки под голову и направив взгляд куда-то вверх. – Но не потому, что мне больше нечем тебя удивить, а потому что я хочу послушать тебя.

- М-меня?.. Что ты хочешь этим сказать? – пролепетала я еле слышно, уже заранее напугавшись того, то может скрываться за этой фразой.

- Меня больше интересует, что хочешь сказать ты, - продолжая буравить взглядом потолок, сказал Марк куда-то в его же сторону. –По-моему, я дал тебе достаточно времени, чтобы поразмыслить, взвесить все… Так что теперь мне просто хочется услышать то, то ты думаешь по поводу… меня и… нас. Думаешь на самом деле, - он говорил так, будто обращается не ко мне вовсе, а просто рассуждает вслух.

Сказать, что думаю на самом деле? Зачем? Чтобы потешить его самолюбие еще раз и получить в ответ на свое признание кривую усмешку? Я готова сказать абсолютно все, кроме того, что действительно есть во мне. По-моему, я уже достаточно принесла в жертву ради нашего «примирения». Во всяком случае… неплохо было бы заставить Марка думать, будто это действительно была жертва с моей стороны.

- Я думаю, что… мне пора тебя подстричь, - Марк перевел медленный, призванный испепелять все, на что упадет, взгляд с потолка на меня. – Если хочешь, я могу прямо сегодня … - затараторила я, нервно перебирая пальцами край простыни. – Как я тебя стригла раньше, и… Эмм… Давай дружить. Тоже как раньше. Я… Мне тебя не хватает, - последние слова я выдохнула с трудом. Потому что они были чистейшей правдой. И только они превратили взгляд Марка из убийственного в озадаченный и потерянный.

- Да, дружба – это, в общем-то… - задумчиво нахмурился юноша, смотря куда-то сквозь меня. – Именно на то, что я хочу с тобой дружить, чтобы не тратить деньги на стрижку, я намекал сегодня всю ночь… Как это ты так быстро все схватываешь… На лету прямо, - он с силой зажмурился и потер переносицу двумя пальцами.

- Все это… оно не должно как-то помешать нам? Мы же можем… забыть и просто… Оно же ничего не значит, да? – мой словарный запас резко упал к отметке «0 слов». – Я же не стану для теперь, ну, знаешь… как оно обычно у тебя бывает: «отбракованным материалом»?

- Нет, Мередит… нет, конечно, - закончив интенсивное растирание переносицы, Марк посмотрел на меня как-то подавленно, из-под бровей. – Дай мне… Черт, дай мне минуту… - он вновь закрыл глаза и приложил пальцы к векам, будто его мучили головные боли или что-то в этом роде.

Я терпеливо выждала некоторое время, не произнося ни слова. Только лишь болтала ногами и скользила взглядом по корешкам многочисленных книг, шкафы с которыми занимали львиную долю пространства комнаты Марка.

- Ты больше не будешь… обижаться?.. – все-таки осмелилась я тихо спросить. – Ты простил меня за все, что я тебе говорила? – я сжала губы в тонкую ниточку, боясь услышать отрицательный ответ.

- Черт, Мер… я разбил тебе колени и наставил синяков по всему телу, а ты еще спрашиваешь, простил ли я тебя? – Марк посмотрел на меня покрасневшими глазами и улыбнулся той улыбкой, что так близко граничит с выражением горечи. Я ничего не ответила, подразумевая своим молчанием, что не вижу в своем вопросе ничего удивительного. Я же обидела его? Почему бы не поинтересоваться, насколько его обида безгранична? – Ну… для полного твоего прощения и моего безграничного счастья мне не хватает яичницы с беконом и чашки кофе.

- Две ложки сахара, как обычно? – тут же расцвела я и улыбнулась, поняв, что прощение мною получено.

- Да, - кивнул Марк - на донышке его глаз до сих пор можно было увидеть необъяснимую тоску. – И после завтрака я и мои волосы ждем тебя в компании с ножницами в ванной, - улыбнулся он одним уголком рта.[/COLOR]

Бонус

Фух. Ну вот как бы очередное мозговыносящее многобуквие закончилось, надеюсь, вы не уснули.
Давно рубрики "бонус" эта тема не видела. Раньше здесь в основном рисуночки всякие кривенькие были, ныне же они все в арт складываются. Поэтому я просто вытряхиваю то, что скопилось у меня в закромах. Разной степени невтемности. Что-то вроде "закадрового".

Недавно наткнулась на папку с простыми скринами без планшетной обработки, удивилась, что такие у меня есть еще.

Футбольные выскочки, форму для которых я специально делала в бодишопе своими косыми ручками, что не умеют ровно накладывать текстуру. Наткнулась на этот скрин и почуяла острое желание в левой пятке использовать эти футболочки еще хоть каким-то образом - нацепила на Мередит. (А вообще это все недавно вышедшая «Студенческая жизнь» виновата и радующие мой глаз футболки там).

Эммм, не знаю, что это.

Еще со времен первого отчета. Ностальгия.

МиМ закадрово развлекались еще со времен своего симского отрочества, только их мацание друг друга в джакузях в сценарий не входило.

А этот скрин был сделан, когда предполагалось, что наш совместный с Таней отчет будет сниматься у меня. Лере стало лень строить бар, и сложная миссия делать картинки была передана Тане. Еще был ооочень рисованное фото с поцелуем Марка и Джо, которое должно было появиться позже в моем отчете, но мне резко разонравилась рука Марса там х)

И... Дин хД Слева направо: Доминик Томас, Чертов Аполлон, Самот. И ведь тоже Винсент.

 

[Roxx]

9.09.

[COLOR=82270f]9.09. Оладушек раздора.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ FLUNK – SPRING TO KINGDOM COME[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Кожа его лица горьковатая на вкус и слабо отдает перечной мятой. Производителям лосьона после бритья следовало бы серьезно задуматься о каких-нибудь приятных вкусовых добавках для своих продуктов.

В какой-то статистике я читала про то, что мужчина за свою жизнь съедает несколько килограммов женской помады путем поцелуев. А никто не брался посчитать, сколько литров всякой ерунды после бритья слизывает за свою жизнь женщина?

- Я могу вообще не бриться, - будто прочитав мои мысли, говорит он, когда я прижимаюсь губами к тому участку его сонной артерии, где чувствуется пульс. – Отращу бороду… - он кладет большую ладонь мне на макушку. – На блошином рынке куплю потертую кожанку на пять размеров больше и забью все тело веселыми картинками. Мотоцикл у меня уже есть. Как раз только длинной бороды не хватает для полного образа крутого байкера.

Я поднимаю взгляд на него. Кристально-голубые глаза устремлены куда-то вперед, вдаль. Длинные, темные ресницы замерли. Говорит он, кажется, серьезно.

Я оглядываюсь вокруг, пытаюсь проследить линию его взгляда и найти то, на что он обращен. Но ничего, кроме пустоты, не обнаруживаю. И только тут я понимаю, что вообще не понимаю, где мы находимся. Мы, собственно, стоим или лежим? Или, может, зависли в каком-то неизвестном миру измерении?..

Но все это становится неважно уже через секунду. Потому что через секунду звенит будильник.

Борода. Мда.

Наутро после таких сновидений мне хочется придушить Марка, не дающего мне покоя ни наяву, ни во сне. Подумать только: полтора года (полтора!) минуло после нашего с ним особо близкого контакта, а воспоминания до сих пор болезненно барахтаются у меня в голове, никак не желая сгинуть в реке забвения.

Маркус тут, Маркус там. Не Маркус он, а какой-то вездесущий Фигаро из оперы Моцарта.

Я спускаюсь на первый этаж, заинтригованная манящим запахом чего-то съестного, и вот, пожалуйста. Марк в этих его тяготеющих к полу пижамниках изображает Рамзи у плиты, заставляя оладушки выделывать головокружительные кульбиты над сковородой. И я даже не сразу понимаю, отчего активизируется слюноотделение у меня во рту: то ли от аромата кулинарных изысков Марка, то ли от впечатляющего вида широкой мужской спины.

- Доброе утро, - бросаю я в эту спину.

- Первый зуб? – раздается голос Марка, когда я не спеша подплываю к кофеварке. И, только покосившись в сторону юноши (побрился, слава богам), замечаю зажатый в его руке мобильный. – Ты, брат, такими темпами скоро и мяч с ним гонять сможешь. Черт, это… Круто.

Ясно. Миллер на связи. Я бесшумно приземляюсь на стул и, глядя в густую темную массу кофе у себя в кружке, задумываюсь о ставшей столь популярной в последнее время теме. О детях.

Решение, казавшееся единственным верным полтора года назад, теперь не кажется мне столь незыблемо правильным. Тогда мне почему-то сразу же ярко представлялся «я-тут-ни-при-чем» взгляд в исполнении Марка, подойди я к нему с такой новостью. Сейчас же, слыша это «круто»… Я не знаю.

- Передай своему парню, что мы живем не в каменном веке, и способов избежать последствий ваших утех существует масса, - «своему парню»… Звучит-то как. – И если ему что-то там «жмет» и портит все ощущения, то попробуйте таблетки, - сказала мне мама в больнице уже после всех не особо приятных процедур, после которых я еле сдерживала страстное желание согнуться в три погибели над унитазом. Или свернуться маленьким калачиком и разреветься.

- Я не знаю, кто отец, - ляпнула я первое, что пришло на ум, и сама же поразилась своей способности говорить, не думая. Единственная мысль, которая пульсировала у меня в голове тогда, гласила о том, что из двух слов: «Марк» и «отец» цепочка ну никак не складывается.

- Еще лучше, - холодно ответила мама и дернула бровями. И только в этом движении я прочитала целое послание: «я ужасно разочарована, что у меня такая безответственная и глупая дочь».

Сначала я даже, кажется, хотела не только «обрадовать» Марка новостью о грядущем пополнении, но и, собственно, смирилась с этим грядущим пополнением. Однако серьезной помехой стал для меня случайно услышанный телефонный разговор новоявленного почти-папаши с Джейсоном. Его подружка (первая в его жизни постоянная, уточню) на тот момент имела неосторожность забеременеть, и у родителей ее были серьезные претензии к родителям Миллера. В общем, вечный заряд пофигизма Джейсона оказался совсем не бесконечным: он чуть ли не рвал волосы на лысой груди и оплакивал дни беззаботной юности. И, конечно, это был не самый удачный расклад для метящего в великие футболисты студента, которому пришлось резко пересмотреть взгляды на жизнь и обзавестись первой в его жизни серьезной ответственностью.

- Резинками нужно пользоваться, кретин! – сотрясал стены лошадиным ржанием Марк, приложив к уху мобильный. – Но раз такое дело, то у меня вопрос… Какого цвета бабочку мне надеть на свадьбу? Под цвет твоих чудесных глаз сойдет? – заржал он еще громче, если такое вообще возможно.

Мальчишник Джейсона решено было отмечать в Техе, и виновник торжества ввиду неблизкого расстояния от Ля Тур до Теха вынужден был перекантоваться у нас пару дней. Этот уродец, проживание которого в нашем доме по своим последствиям было сродни неслабому тайфуну, чуть не довел меня до психиатрической лечебницы. Нет, он наш с Марком друг, и в глубине души у меня есть к нему теплые дружеские чувства, зародившиеся еще в начальной школе. Как и к Эштону, например. Но Миллер – тот человек, к которому питать теплые чувства лучше на расстоянии. Желательно в несколько километров.

На бракосочетании Джейсона и Джульетт меня терзали какие-то противоречивые чувства. И вызванные даже не тем, что первым из нас женился тот, от которого этого вообще меньше всего можно было ожидать.

Может быть, это приглашение Марка на медленный танец и то, что ведет он, оказывается, не так уж и плохо, произвело на меня такой ошеломляющий эффект. А Би, что мило ворковала с Эштоном за дальним столиком весь вечер и кокетливо покачивала ножкой чуть ли не у него перед носом, этот эффект только помогла закрепить.

- Кушать подано, - вырывает меня из размышлений Маркус, громко ставит передо мной тарелку с несколькими оладьями и плюхается на стул рядом.

- Что это? – я киваю на одинокий по крайней степени своей подгорелости темный оладушек на моей тарелке.

- А что не так? – он запихивает в рот целый оладушек за раз и, вскинув бровь, смотрит на меня взглядом «будь благодарна, что я вообще с тобой поделился».

- Ну… он… черный, - неловко усмехаюсь я, продолжая смотреть в свою тарелку.

- Ты что-то имеешь против черных оладий? – Марк округляет глаза. – Черные оладушки тоже имеют право на жизнь!.. Они точно такие же, как и все остальные, – он утверждающе тыкает в мою сторону вилкой. – Расистка, – неразборчиво бурчит он, переселяя горелый предмет нашей полемики из моей тарелки к себе в рот. Я смеюсь, поливая оставшиеся румяные оладушки вишневым джемом.

Из динамиков старенького радиоприемника льется негромкая «Je Veux». Мягкий весенний свет, процеженный сквозь жалюзи, словно через отверстия огромной терки, теплыми пятнами лежит на всех поверхностях комнаты. Необычный, хрипловатый голос француженки вкупе с ласкающим кожу солнцем и вкусным завтраком создает особенное приподнятое настроение.

На припеве вспоминаются летние каникулы после первого курса, проведенные мною в компании Блейк.

К слову, во время нашего двухнедельного пребывания в Париже, у меня даже было что-то вроде небольшой интрижки с курьером местной небольшой цветочной лавочки. Би, наслышанная о симпатичных смазливых доставщиках, специально заказала какие-то ромашки в номер. Но, однако, Гийон не пришелся ей по вкусу, и, отлипнув от дверного глазка, с кислой миной она предложила мне самой принять заказ. Она, видимо, ожидала увидеть по ту сторону двери брутального татуированного рокера в косухе или, возможно, двухметрового атлета. Не знаю: вкусы Би меняются со скоростью падающего метеорита.

Я же нашла абсолютно очаровательными мягкие, ненавязчивые манеры француза, залюбовалась золотистой кожей и отливающими золотом светлыми волосами. Я уже молчу про чудесный акцент, с которым этот весь «золотистый», невысокий и грациозный юноша пытался говорить какие-то простейшие английские слова.

Но когда дело дошло до чего-то большего, чем простые прогулки по набережной, чем разговоры о художниках и местных кулинарных шедеврах, названия которых мне было не по силам запомнить – меня смутила эта его мягкость. Смутили нежные, почти прозрачные прикосновения и неловкие, смущенные улыбки. Это было совсем не то.

- Quelque chose ne va pas?- легко держа мою ладонь в своей, тихо спросил Гийон, когда я отвернула голову в сторону при его робкой попытке меня поцеловать. Щеки юноши подернул пятнистый румянец от того вина, что предлагали нам в небольшом кафе.

- J'ai un ami, - тоже разгоряченная чудесным напитком, прошептала я еле слышно, тяжело дыша и не поднимая глаз на молодого человека. Веки мои, тяжелые, свинцовые, самопроизвольно закрывались.

Я прислонила голову к стене, подняла глаза в небо и, сжав руку где-то около бешено бьющегося сердца, расплылась в блаженной пьяной улыбке. Но не близостью прекрасного юноши была она вызвана. Вся эта атмосфера парижского вечера: небольшие дворовые улочки с царящим полумраком в самых потаенных углах, аппетитный запах чего-то сладкого из кондитерской; и, главное, вино, от которого все в моих глазах плыло, оранжево-красные огни фонарей складывались в причудливые узоры, а голова и тело наполнились чем-то тяжелым и приятно горячим – все это создавало какое-то странное настроение эйфории и небольшой нереальности мира вокруг. И вызывало пылающие мысли только об одном человеке. Не Гийоне.

- J'ai un ami, - повторила я, вообще забыв о том, кто на самом деле стоит рядом со мной. Сказала это просто куда-то вверх. Луне, выглядывающей из-за темного облака. – Et je l'aime, - улыбнулась я все той же прекрасной полной луне, смотрящей на меня молча и, наверное, понимающе.

Уже через две минуты я звонила Марку и несла какую-то пьяную ерунду в трубку. Говорила что-то про печенье «макарон» из кондитерской на углу нашего отеля, которое мы обязательно должны попробовать приготовить. Говорила о длинноногих танцовщицах из «Мулен Руж», и про то, как бы они ему понравились. В общем, вела себя, как полнейшая дура. Самое удивительное, что Марк терпеливо выслушал весь мой полуночный бред и, смеясь, даже взял с меня обещание привезти ему бутылочку этого чудо-вина, от которого «так вставляет».

Он, кстати, отдыхавший с Эштоном где-то в Мексике, даже там успел вляпаться в грязную историю, в которой каким-то хитрым образом сплелись наркотики, местная мафия и его сломанный нос. Чтобы отмазать Маркуса от больших неприятностей, пришлось напрячь все прямые и косвенные связи нашей семьи и по телефону убедить горе-путешественника, что его «Я сам разберусь с этим дерьмом!» звучит неправдоподобно.

Словом, Марк провел отпуск абсолютно в своем стиле и даже вернулся феерично – в полном бессознательном состоянии. (Бедный Эштон, который с ним нянчился). Пришлось Дину, так вовремя находившемуся в двадцати минутах езды от аэропорта Даунтауна, вместе со Смитом брать нетрезвое тело Марка под белы рученьки и волочить до ближайшего отеля. Марк почему-то наотрез отказался даже от суточного пребывания в Лос-Вэлесе, и из Даунтауна прямиком отправился в Тех.

И к итогам того лета можно отнести:

- Газетные полосы неделю мелькали веселыми фотографиями, коих в аэропорте изворотливые папарацци, дружной стайкой прилетевшие за Томасом, успели нащелкать чертову кучу.

- Лия все те три недели, которые ее сын был в Мексике, не слезала с валерьянки.

- Мечты о совместном с Марком отпуске в парижском фамильном особняке Фарсёров, гордым наследником которого является Тэйлор, остались мечтами. Особняк уже как три месяца был в стадии нещадного ремонта, а Марк так и вовсе предпочел мне компанию мексиканской мафии.

- Я была рада началу учебного года, вносящего хоть какую-то стабильность в наши жизни.

- Мм… Марк, - прерываю я ритмичный звук работающей пары наших с юношей челюстей. Он поднимает на меня глаза и несколько секунд щурится, видимо, от яркого света. – Ты никогда не думал, знаешь… отрастить бороду? Длинную. Как у Санты? – я заранее знаю, что Марка не смутит даже самый бредовый мой вопрос. Поэтому спрашиваю.

Он проглатывает огромный кусок и одним глотком опустошает кружку кофе наполовину.

– А ты хочешь, чтобы я отрастил? – облизывает губы и слегка улыбается, смотря на меня этим своим пронзительным щенячьим взглядом.

- Нет. Просто спросила, - я приподнимаюсь над стулом, тянусь к ненужной мне солонке, забытой великим кулинаром на другом краю стола, и плечом задеваю плечо Марка. Случайно. Боковым зрением замечаю, что рука юноши с кружкой замерла на полпути ко рту, а сам он осторожно косится куда-то в сторону моей задней составляющей. Тоже, наверное, случайно.[/COLOR]

Невошедшее

 

[Roxx]

автор

Привет.

9.10.1

[COLOR=82270f]9.10. 1:1.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ PLACEBO – RUNNING UP THAT HILL[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]« So much hate for the ones we love?
Tell me, we both matter, don't we?».[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]За такие леденящие душу попытки исполнения «Heavy in Your Arms» под аккомпанемент струящейся воды необходимо ввести серьезные санкции. Нет, правда, Флоренс Уэлч распрощалась бы со своей шикарной рыжей шевелюрой и поседела бы вмиг, услышав кавер на свою песню в исполнении посетительницы нашей душевой.

На втором припеве я не выдержала и подарила картонной стене злой удар:

- Господи, Олив! Я пытаюсь спать!

Вопиющая наглость. Настолько злоупотреблять нашим гостеприимством!

Ладно. Злоупотреблять гостеприимством Марка. Решение пригреть эту змею в нашем тараканнике он принял единолично.

Собственно, как всегда он и принимает дурацкие решения.

На самом деле я не была вполне уверена, что мои слабые попытки понизить громкость нашей гостьи дадут какие-либо результаты: подруга того, с кем я вынуждена делить один дом, никогда не отличалась особой гуманностью по отношению к тем, кому не посчастливилось находиться от нее в радиусе ста метров. Но реальность оказалась не так жестока, как мои ожидания, и (о чудо!) голос Снейк затих, а напор воды в душе свелся к минимуму. Я шумно выдохнула и зарылась пальцами в волосы.

Воскресное утро не может быть добрым, если тебя разбудил голос Олив Снейк. Определенно.

Тем не менее, уснуть вновь представлялось мне лишенным смысла, поэтому я потянулась к прикроватной тумбочке. Точнее, к радостно оповещающему меня о входящем сообщении телефону. Не знаю, что я ожидала увидеть на экране моего мобильного, но прочитанная смс заставила меня несколько смутиться и озадаченно вернуть телефон обратно.

Бывший когда-то нашим с Блейк соседом в парижском отеле молодой человек, по счастливой случайности оказавшийся с нами из одного штата, сообщал о том, что сейчас находится в Техе и предлагал вместе позавтракать. Интересно, какими ветрами занесло студента Ля Тур в наши пустынные края? Эрика Стоуна, сына сенатора, обладающего внушительным количеством цифр на своем банковском счету, мне с трудом удавалось представить в месте, подобному нашему кампусу.

В любом случае, сообщение я решила проигнорировать. Практически любая на моем месте сочла бы предложение о встрече от такого юноши более чем привлекательным, но я отчего-то особого энтузиазма не испытывала.

Даже несмотря на то, что это был бы неплохой шанс немного отдохнуть от постоянного общества Снейк.

Снейк. Снейк… Слишком часто в последнее эта фамилия время терзает мои уши и мысли.

С того дня, как Марк произнес фразу «В квартире Олив травят каких-то гадов, и она поживет у нас» и поставил ее чемоданы передо мной, как факт неоспоримости своего решения, жизнь моя совершила головокружительный переворот с ног на голову. Начиная с того, что теперь весь дом оброс невиданным количеством хаотично расположенного хлама, заканчивая тем, что количество моих коммуникаций за день резко повысилось. Если, находясь с Марком в доме лишь вдвоем, мы предпочитаем оставаться каждый в своей комнате и не пересекаться лишний раз, то Снейк, кажется, имеет какие-то совсем иные понятия о том, как нужно жить, дружить и общаться. И обладает огромной наглостью пытаться в наши головы эти понятия впихивать.

Ее почему-то всегда страшно интересует, почему Мередит не присоединяется к общему «веселью» и сидит одна в своей комнате, пока они с Марком играют в xbox/смотрят фильм/готовятся к зачету. (Вернее, Олив проверяет готовность своего дражайшего друга: сама она выпустилась год назад и практически сразу же получила какую-то небольшую должность в Техе.) Тот факт, что в их компании у меня резко пропадает дар речи, ее, видимо, ничуть не смущает.

Слушая их обмен тупыми шуточками, смысл которых открыт только им двоим, чувствовать себя третьим лишним и пустым местом одновременно – отвратительно, хочу сказать.

***​

Нарезая зелень для омлета, я думала о том, что побудило Эрика Стоуна искать со мной встречи. Я бы не сказала, что он проявлял какой-то особый интерес к моей персоне в Париже, исключая вежливое удивление тому факту, что мы оказались соседями по штату. Словом, окончательное мое решение оказалось не в пользу совместного завтрака – слишком уж туманными мне казались его перспективы.

- Ты мой фен не видела? – почти расквитавшись с укропом, услышала я позади себя мало приятный моему слуху голос Олив.

Я обернулась. Первое, на что пало мое внимание – бледные, тощие, напоминающие две палочки ноги, щедро посыпанные синяками неизвестного происхождения. Обладательница же их без малейшего стеснения сверлила меня насквозь черными глазами, смотря с высоты своего внушительного роста сверху вниз. Ее красные волосы – причина, по которой слово «Зеленая» еще ни разу не проскальзывало в настоящем повествовании – прилипли к влажной коже лица и плеч, напоминая подтеки яркой краски на белом холсте. Одна рука, тонкая, костлявая, придерживала полотенце, прикрывающее то, что мне и не хотелось бы видеть; другая сжимала в длинных пальцах зубную щетку.

От лестницы и до того места, где она сейчас стояла, протянулась цепочка мокрых следов ее босых ступней.

Хочу заметить, что наличие полотенца на ее тощем теле меня очень порадовало. Не знаю, она подцепила у Марка или же он у нее ужасную привычку после душа порой ходить по дому в чем мать родила. И если Олив, продефелировав в таком виде мимо меня однажды и выслушав целую гневную тираду в моем исполнении, посчиталась с моим мнением и прекратила свои выходки… То от Марка последние года полтора я только и слышу что-то вроде: «Господь и качалка создали это прекрасное тело не для того, чтобы его стесняться».

Я только еще раз хочу сказать, что с весьма интересными людьми мне приходится обитать под одной крышей.

- Так что насчет фена? – зубная щетка выписала перед моими глазами зигзаг, развеяв образ голого Марка.

- Не видела, - выдохнула я и вернулась к своему омлету, всеми фибрами души надеясь, что полное игнорирование Олив приведет к ее полному исчезновению.

Но она даже не собиралась никуда уходить. Спиной я чувствовала ее пристальный взгляд.

- Вот скажи, - тон Олив вдруг принял мягкий, интимный оттенок – признак личного разговора по душам. Она подошла чуть ближе, так, что я могла видеть ее боковым зрением. – Ты болеешь чем-то или что? – она склонила голову набок и окинула меня быстрым взглядом с ног до головы, будто пытаясь выявить признаки какого-то страшного заболевания.

- Ч… что? – притвориться, что я ее не слышу, у меня не вышло.

- Ну, я имею в виду… перед тобой каждый день ходит восемьдесят один килограмм отличного мужского тела, а у тебя совершенно никакой реакции… И ладно, если бы ты меня стеснялась, но держу пари, что и когда вы только вдвоем… Что с тобой не так? – невыносимый взгляд Снейк стал еще пристальнее.

Шумный вдох. Я в полном порядке. Меня совершенно не раздражает эта нахалка.

- У меня встречный вопрос, - я вновь повернулась к возмутительнице моего спокойствия лицом к лицу. – Даже два. Первый: почему бы тебе не подыскать другое временное жилище? Второй: ты это тело специально взвешивала?

- Мы ведь вместе тренируемся, - Олив, как и ожидалось, пропустила первый вопрос мимо ушей, опустила предплечья на кухонную тумбу и посмотрела на меня с прищуром. – Да и вообще многое друг о друге знаем, - ее фирменная змеиная улыбка явилась моему и без того уставшему от всяких некрасивых вещей взору.

- Рада за вас, - я попыталась улыбнуться натянуто и мерзко, чтобы желание Снейк контактировать со мной разбилось в пух и прах, и взялась за нож.

Уверена: если бы зеленый лук мог говорить – он молил бы меня о пощаде. С такой жестокостью и кровожадностью я крошила его на мелкие кусочки.

Несмотря на все мои старания не замечать ее и заниматься исключительно готовкой, Олив продолжала с огромным интересом изучать каждую черточку моего лица и тела, изредка улыбаясь каким-то своим мыслям. Спустя минуты две непрерывного за мной наблюдения она начала возить во рту зубной щеткой, что прежде держала в руке, издавая тем самым весьма раздражающие звуки. И продолжала смотреть. Смотреть.

Господи Иисусе… Дай мне терпения не использовать нож по весьма отличному от нарезки зелени назначению…

Когда интенсивность этих чавкающих звуков и степень моего раздражения достигли просто каких-то невообразимых высот, я шумно опустила нож на доску и, скрестив руки на груди, уставилась на Олив.

- Что? – невозмутимо вздернула она одну бровь, будто бы и не она вовсе беззастенчиво пялится на меня уже целую вечность.

- Щетка. Марка. У тебя во рту, - произнесла я почему-то совсем не то, что планировала.

Но вообще-то… действительно. Какого черта она чистит зубы его щеткой?

- Да, - Снейк слегка пожала плечами, будто бы в жизни не слышала про неприкосновенность вещей личной гигиены чужими грязными лапами, и даже не задумалась о том, то пора бы уже освободить несчастную щетку из плена ее рта. – Мою он утопил в унитазе.

Немая пауза.
Что я только что услышала?..

Хотя… мы же о Марке говорим. Почему бы Марку и не утопить чью-нибудь зубную щетку в унитазе?

Не знаю, то ли чувство понимания, что не я одна страдаю от причуд нашего общего знакомого, то ли просто нотка абсурда, прокравшаяся в наш разговор, помогли немного успокоиться моим расшалившимся нервам. Поэтому следующий вопрос я задала уже гораздо более дружелюбным – насколько это возможно в разговоре с Олив – тоном:

- А сам он где? Подозрительно тихо.

- Марк? – Снейк, наконец, вытащила щетку на свет божий, и указала ей в направлении второго этажа. – А его… нет, - она простодушно пожала плечами.

Я обратила к ней вопросительный взгляд.

- Вечером он с какой-то девчонкой переписывался… Потом звонил Эштону и просил машину покататься, - жестикулируя все той же несчастной щеткой, пояснила Олив, абсолютно верно истолковав мой вопросительный взгляд. – И, если его до сих пор нет… вечер явно закончился для него удачно, - она ехидно улыбнулась.

Ах, да. Конечно же, черт возьми.
Мне стоило самой догадаться.

- Да ты не переживай так, - видимо, Снейк хотела сделать свой оскал чуть добрее, произнеся это, но менее мерзким он от этого не стал. – Ты же знаешь. Погуляет и вернется, - она состроила некое подобие сочувственной гримасы, с явным удовольствием наблюдая за моей слишком заметной и понятной ей реакцией на ее известие.

Но мне было все равно.

- Бывают же люди, - Олив, кажется, рассуждала сама с собой, рассматривая свой маникюр, если так можно назвать сколовшийся темный лак на неухоженных ногтях. – Со своими этими… чувствами. Сами придумают себе проблемы… А потом с ума сходят, - она усмехнулась.

Но я ее, впрочем, уже не слушала. Я набирала ответное сообщение Эрику, содержащее в себе вопрос о месте нашей встречи.

[/COLOR]

ЗЫ

Вторая часть на следующей неделе или позже.

 

[Roxx]

Всякие важные вещи

Привет, я Рокс, и я алкоголик и когда-то я вела тут династию.
В общем, коротенечко о главном. Для тех, кто забыл, кто есть кто, и что вообще происходит. Или вообще тут первый раз.
Та, что с веснушками – это наследница Мередит. Отличается непреодолимой тягой вести себя так, будто вчера на землю грешную с луны свалилась. Основное занятие – насиловать мозг Марку, о котором ниже.
Марк. Гонимый обществом и рыжей коротышкой, находит утешение на дне граненой стопки и под юбкой малознакомых дам. В умении насиловать мозг ничуть не уступает вышеупомянутой наследнице.
Собственно, на обоюдном насиловании мозга этих двоих и строится весь сюжет девятого поколения.
И еще. С визуальной частью сего повествования история долгая… Со второй частью игры у меня проблемы, посему картинки клепались и клепаться будут в симах третьих. Но, учитывая, что от династии тут и так мало чего оставалось, думаю, всем все равно. С модератором подфорума мы так порешили, во всяком случае :3
Ну, а в остальном мы верны себе: много абсурда, мало смысла. Добро пожаловать.

9.10.2

[COLOR=82270f]9.10. 1:1. ч. 2.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ 30 SECOND TO MARS – HURRICANE[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]« No matter how we try, it's too much history.
Too many bad notes playing in our symphony».[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]Так получилось, что с завтрака домой я возвращалась вечером. И возвращалась не одна: мы с Эриком отлично провели время, и я не смогла удержаться от того, чтобы не пригласить его к нам «на чашку чая».

После легкого перекуса в небольшой забегаловке практически целый день мы провели прогуливаясь по тенистым улочкам единственного островка зелени среди той мини-Сахары, что из себя представляет Тех. Я имею в виду студенческий парк, разумеется. И только лишь под вечер, после того как мой парижский знакомый обменялся парой слов и, кажется, чем-то вполне материальным с каким-то мрачным типом, внезапно выплывшим из-за поворота, мы покинули местный оазис.

Хочу заметить, что обычно в присутствии малознакомых мне лиц мужского пола я теряюсь, краснею, начинаю заикаться – в общем, становлюсь мало пригодна для простого человеческого общения. Но с Эриком обо всех этих сложностях мне даже не пришлось вспоминать. Есть в нем что-то не присущее остальным встречавшимся мне молодым людям, что сразу расположило меня к нему. Сложно понять, то ли это его безупречные манеры – заслуга целого легиона гувернанток в детстве, то ли не менее безупречный внешний облик.

-… и представляешь, - вещала я, пока мы не спеша двигались к нашему дому, вдыхая вечернюю прохладу, - у этих футболистов даже примета такая есть: о голову капитана стопка не разобьется – матч будет провальным. Ма… нынешний их капитан к этому серьезно не относится, конечно, но шлем свой на прочность испытать никогда не упустит возможности…

- Интересно, - несколько рассеянно обронил Эрик, туманным взглядом смотря перед собой, на вымощенную большими плитами дорогу, и мне показалось, что он не слушал. Видимо, мои разговоры уже успели его порядком утомить.

Я закусила губу, вспоминая, не слишком ли много слов я позволила себе за этот день. Моя обычно дремлющая словоохотливость сегодня просто сорвалась с цепи и обрушилась на имевшего несчастье оказаться в поле ее досягаемости Эрика. Что неудивительно, учитывая, что мне не так часто приходится общаться с нормальным человеком. А последние три дня так и вовсе один из ненормальных с чего-то узрел во мне врага народа, ограничиваясь лишь косыми взглядами в мою сторону.

– Это тебе тоже рассказал этот твой футболист… - мой спутник заинтересованно поднял на меня серовато-зеленые глаза, и я тут же просияла: все-таки он слушал.

- Да, мой… сосед, - я улыбнулась.

Чуть позже я узнала о существовании у Эрика старшего брата Филиппа, который «тоже был спортсменом (боксером правда, а не футболистом), пока травма не вынудила его оставить эту карьеру». Из всего услышанного я сделала только один неожиданный вывод – братья были явно названы в честь диснеевских принцев. Озвучив свое шутливое предположение, я была очень удивлена, когда узнала, что абсолютно случайно попала в яблочко. Эрик рассмеялся и взял с меня клятвенное обещание унести эту «постыдную тайну» с собой в могилу.

Сложно подумать, что еще утром я сомневалась, стоит ли принимать приглашение. Только сейчас, набрав полную грудь сладкого, весеннего воздуха, и любуясь огромной луной, которой до полноты своей не хватало лишь одного тонкого серпика, я поняла, как прекрасны те моменты, когда хоть на чуть-чуть можно отвлечься от всех своих терзаний.

Вечер поистине был чудесный, просто созданный для того, чтобы покинуть душные здания и насладиться им в полной мере. Никогда бы не подумала, что неказистые улочки нашего кампуса, залитые лунным светом, смогут подтолкнуть меня отказаться от поездки на шикарном автомобиле мистера Стоуна и предпочесть ей прогулку пешую. Еще сложнее мне было вообразить Эрика, будто сошедшего с обложки GQ, на этих самых неказистых улочках… Словом, окончание дня складывалось как нельзя лучше, и даже думать не хотелось о том, что же ждет меня по прибытии домой.

…На волне прекрасного настроения, я, может, и не заметила бы, что мы уже подошли к этому самому дому, если бы не раздавшийся так близко громогласный голос, тут же вернувший меня на родную землю:

- Матерь Божья, Олив! Не видел я твое… белье!.. И не смотри на меня так, словно я… гребаный маньяк-трусоед!..

Мне в одночасье показалось, что луна всем своим прекрасным увесистым диском свалилась на мою голову. И воздух налился сталью и тяжким грузом лег на плечи, пригнув их к земле. Марк. Камень, привязанный к моей шее, о котором я так опрометчиво посмела забыть в этот день.

Я остановилась, как вкопанная, услышав звук резко распахнувшейся двери нашего дома. В голове тут же пронеслись десятки сценариев развития событий после того, как проживающий в моем доме альфа-самец увидит какую-то незнакомую особь мужского пола на его территории. Эрик вопросительно посмотрел на свою внезапно пустившую корни спутницу и тоже прекратил движение.

…Черт, но ведь… Да кто дал какому-то раздутому павиану право накладывать вето на мою личную жизнь? С чего вдруг я должна полностью ограничивать контакты с лицами противоположного пола по его прихоти?

Но, даже осознав эту прописную истину, я не смогла привести в движение мои припаянные к асфальту ноги.

- Мередит? – мой кавалер коснулся пальцев моей руки.

Я, даже не осознавая, какую дерзость себе позволяю, шикнула на него, призывая к тишине. Кто и зачем распахивает входную дверь, и каким образом в этом всем замешаны трусы Олив? Я вся превратилась в слух и зрение. Удобная позиция в тени развесистых ветвей какого-то неведомого мне дерева открывала нам с Эриком вид на крыльцо нашего дома, при этом позволяя оставаться незамеченными какое-то время.

- Ладно, оставишь их себе, - вдруг из-за дверного проема показался зад Олив, а позже и она сама, в очень неоднозначном положении волочившая наспех собранный чемодан (судя по выглядывавшему из него рукаву какой-то одежды). – Мало ли какое настроение у тебя будет. Вдруг захочешь, ну, не знаю… Поэкспериментировать со своим стилем?

О Боже… Она сваливает?..

- К чему такая спешка? – на крыльце обозначилась статная фигура Марка, озадаченно запустившего руку в волосы и явно чувствующего себя неловко от того, что дама в его присутствии возится с тяжеленным багажом, не позволяя ей помочь. – Не понимаю, с чего ты вообще вдруг сорвалась на ночь глядя?

«Бух-Бух-Бух», - колесики чемодана Снейк гулко прогремели по ступенькам. Хозяйка же багажа, справившись с задачей вытолкать свою ношу на улицу, распрямилась, подтянула свои ультра-узкие штаны, а потом вновь согнулась, чтобы завязать шнурок на лакированном ботинке, который она для удобства водрузила на многострадальный чемодан.

- Знаешь, я подумала тут, - продолжая находится в этом скрюченном состоянии, обратилась Олив к возвышавшемуся над ней Марку, лицо которого в свете одинокого фонаря выглядело немного жутковато. - Учитывая, что ситуация с нежелательной живностью в моей квартире улажена… Как-то неправильно, что я до сих пор здесь. Не находишь? Это не работает так, как ты хочешь. Ты же не хочешь, чтобы тебе отплатили той же монетой, - Снейк подняла краткий взгляд на Маркуса, слушавшего ее угрюмо и внимательно, и быстрым движением заправила огненную прядь волос за ухо. - Господи, да я бы давно уже ментально отпинала твою наглую задницу, отдав свою собственную первому, кто ее возьмет! Просто назло, Марк.

Воу, какие разговоры… Всегда мечтала послушать, о чем говорит эта двоица, когда думает, что никто их не слышит…

- Это ты, - последовало возражение. – Циничная и беспринципная грешница, - полусерьезно бросил возразивший вниз, на красную макушку, находящуюся где-то на уровне его пояса. Я бы добавила «где ей весьма привычно находиться», но я же воспитанная леди. Послышался смешок Олив, видимо воспринявшей такую характеристику как комплимент. – И вообще, черт, я тебя верно понял? Ты правда думаешь … Нет, это… чушь, - бывший до этого довольно звучным голос вдруг понизился, надрывно захрипел, - Черт, Олив, я ведь просто помогаю своему другу с жильем – это разве противозаконно? С каких пор абсолютно… альтруистические поступки расцениваются... Ничего смешного!.. Я помогаю тебе с жильем из чисто… благих намерений!.. - большая ладонь вновь оказалась в волосах сгорбившегося, лепечущего что-то невразумительное Марка.

Боже, лепечущий и неуверенно хрипящий Марк!.. Я мысленно похвалила себя за идею поиграть в слежку – когда бы я еще смогла насладиться таким зрелищем! Хотя суть разговора до сих пор оставалась мне неясной, как и причина, по которой друг павлиний хвост юноши так стремительно сник.

- Что мы делаем? – вдруг тихо выдохнул Эрик, о существовании которого я уже и забыла, мне в ухо, и реплика Олив проплыла где-то мимо меня. Я, не отводя глаз от развернувшейся около крыльца родимого тараканника сцены, несколькими беспардонными движениями нащупала на точенном лице Стоуна сухие губы и позволила своим пальцам остаться на них, давая понять их владельцу, что минуты нашего молчания еще не подошли к концу.

- Что?.. С кем? Ты знаешь? Куда?.. – вдруг посыпалась вереница вопросов из уст Марка, внезапно дернувшегося, будто через его конечности пропустили разряд тока. – Черт, серьезно? - молодой человек нервными, резкими движениями похлопал себя по карманам джинсов и, обнаружив в левом искомое, запустил туда руку. Извлек он ее уже с мобильным телефоном внутри.

- Не нервничай так, - Снейк, наконец, покончила со своими шнурками, выпрямилась и накрыла костлявой рукой ладонь Марка, державшую сотовый. – Может, ты действительно прав, и я переоценила степень ее коварства, - она повела плечами - красные волосы всколыхнулись.

Несколько немых секунд Маркус исподлобья смотрел на стоявшую перед ним Снейк. С таким видом, будто в голове его бурлила активная вычислительная деятельность степенных корней из шестизначных чисел. Клянусь, чуть не лопнул от натуги, бедный.

- Отдай, - вдруг совершенно по-детски буркнул он и рывком забрал телефон, чтобы совершить свой замысел и набрать чей-то загадочный номер. Нажав на заветную кнопочку вызова и прижав аппарат к уху, хмурый Марк уставился в воздух испепеляющим взглядом и приготовился ждать ответа.

Собственно, абонент, которому звонил Маркус, оставался тайным ровно до того момента, пока из моей сумочки не раздались на всю округу вибрация оповещавшего о входящем вызове телефона и последовавшая за ним «Fire And Whispers» от IAMX.

Я тихо чертыхнулась и, постаравшись напустить на себя вид только что вышедшего из-за поворота человека, схватила Эрика за руку и выплыла с ним из сумрачного укрытия.

Наши с Марком глаза встретились. Я сбросила его вызов и попыталась придать своему лицу невозмутимое выражение спокойствия и уверенности. Однако внутри меня просто бил ключом разноцветный фонтанчик из эмоций, и не думаю, что мне удавалось его скрывать.

Марк медленно отнял ладонь с зажатым в ней телефоном от уха, и хрупкая корочка моего самообладания, с трудом сдерживающая подкатывающую к горлу панику, начала трескаться. Уверена, еще секунда, и я бы закрыла лицо ладонями, лишь бы не видеть свинцовый взгляд кристально-голубых глаз, оградиться, защититься от него. К счастью, обстановку несколько разрядил нервный смешок Снейк, явно посвященный моему спутнику и факту его нахождения рядом со мной.

- Ты глянь-ка... - бесцветным голосом протараторила змея, слегка повернув голову в сторону застывшего Марка, на что он никак не среагировал.

Это вообще не аномалия часом, эта фантастическая способность так долго не моргать? Боже, ну почему же нельзя быть хотя бы чуть менее жутким в выражении своей враждебной настроенности.

Я обратила взор на Эрика, то ли пытаясь выразить немое извинение за нетактичность подружки Марка, то ли вымолить защиту и опору в сложившейся ситуации. Юноша, к моему удивлению, выглядел совершенно расслабленным, явно не ощущая и малейшей неловкости или иного дискомфорта. Более того, именно он, сжав мою руку в своей крепче, выступил инициатором сближения двух сторон. Проще сказать, потянул меня навстречу Марку и Олив.

Оказавшись от сладкой парочки на расстоянии нескольких шагов, я практически физически почувствовала вонзающиеся в мою жалкую тушку лучи ненависти, посылаемые мне Его Нахмуренностью. Я поежилась и неосознанно попятилась куда-то за спину Эрика, еле сдержав порыв спрятать лицо в его рубашке. К человеку, с которым я знакома практически первый день, я испытывала гораздо больше доверия, чем к тому, с кем пекла в детстве куличики.

-О'Райт... – раздался искрящий всеми гранями презрения голос у меня над ухом. И я сначала не поняла, кто же источник этих скользких интонаций, пока не подняла глаза на Стоуна. Оскалившийся, он явно позволял себе слишком много – смотрел на Марка слишком уж прямо и слишком уж дерзко. - У тебя глаз дергается, - продолжил Эрик этим странным тоном, и все мои сомнения разом развеялись: удивительная метаморфоза диснеевского принца в главного злодея кинофильма действительно произошла. Ого. - Сходил бы ты к специалисту. Ко всем твоим недостаткам еще и нервный тик...- он причмокнул языком и покачал головой.

Так, постойте...

Глаз Марка до этого, конечно, не дергался. Но после реплики Стоуна лицевые мускулы его действительно стали вести себя как-то странно, плохо скрывая отнюдь не радужные эмоции своего хозяина.

- Захлопнись, - все остроумные ответы явно сгорели дотла в огне бурлящей в груди Марка ярости. Он быстро скользнул взглядом по всей протяженности дерзнувшего намекнуть о существовании у Его Превосходства недостатков. Глаза юноши остановились на наших с Эриком сцепленных руках. – Знаешь... Я очень разочаруюсь в твоих умственных способностях, если ты не воспользуешься последним шансом свалить отсюда с целыми конечностями, Стоун.

…Стоп. О'Райт, Стоун... Они... Знакомы?..[/COLOR]

ЗЫ

Ну, и хватит для начала. Это еще далеко не конец этой главы.
Планирую придерживаться старого графика – то есть по субботам обновляться.

 

[Roxx]

Бла-бла

С большей долей вероятности, в следующую субботу я не смогу выкинуть новую главу, поэтому я решила сегодня обновиться на две недели вперед. То есть, после этой части сразу еще одна - последняя в этом нескончаемом отчете - будет. В сумме очень много буков, как раз две недели читать.
И, как оно часто бывает, прям настаиваю на прослушивании песни к вот этой вот части и прочтении перевода. Мне слова очень нравятся, уже который месяц в дУше завываю хд
И всех дам с праздником!

9.10.3

[COLOR=82270f]9.10. 1:1. ч. 3.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ BRING ME THE HORIZON – DEATHBEDS[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]« I watch you like a hawk,
I watch you like I'm gonna tear you limb from limb.
Will the hunger ever stop?
Can we simply starve this sin?»[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]Как… как это возможно? Безупречный образец того, как должен выглядеть и вести себя настоящий джентльмен, и… Ну, в общем, Марк. Каким образом их дороги могли пересечься? Да еще и под таким явно неудачным углом. Эти двое ненавидят друг друга, определенно.

Преобразившийся Эрик совершенно очаровательнейшим образом коснулся языком нижней губы, будто пытаясь подавить страстно желающую слететь с уст усмешку глупой угрозе. Хотя я бы на его месте не была так беспечна. Мне ли не знать, что одними обещаниями подарить незабываемые болевые впечатления мистер неадекватность может и не ограничиться.

- Хорошая шутка, - произнес Стоун таким тоном, с каким часто не совсем компетентные родители отвечают своим детям на глупые, по их мнению, вопросы. – И если минутка юмора окончена, то с твоего позволения… - Эрик позволил себе вопиюще сумасбродную выходку: похлопал Маркуса по плечу, озарил его своей лучезарной улыбкой и задал себе курс к распахнутым дверям нашего дома. Увлекая меня за собой, естественно – пальцы наши до сих пор были переплетены.

Но, черт возьми, какие вообще могли быть сомнения в том, что подобный трюк невозможно провернуть под красивым носом моего «соседа» без последствий? Ладонь Марка врезалась в грудь Стоуна с глухим звуком, мгновенно оборвав его движение в направлении дома. Мне даже и видеть не хотелось лицо Маркуса в этот момент – вполне себе хватило устрашающего вида вздувшихся вен на его руке, которые при скудном освещении и насыщенности теней казались еще более рельефными.

Ладно. Эти вены всегда мне нравились вообще-то. И смотрела я на них не с ужасом, а с диким желанием провести кончиками пальцев по его – я уверена - горячей коже.

- Если не хочешь, чтобы эта твоя рука оказалась в твоей же аристократической, белой… - отрывисто, понизив тон до такой степени, что присущая ему всегда хрипотца обозначилась гораздо ярче, начал Марк.

Да он просто в ярости!.. Вау…

- Тш-тш-тш, - вдруг выступила амортизатором нагнетающейся обстановки Снейк, внезапно оказавшаяся между двумя мерящимися длиной своих… Ну, в общем, положила конец чреватой всякими нехорошими последствиями демонстрации тестостерона. – Мальчики, - она очаровательно улыбнулась поочередно обоим и позволила своей наглой ручонке обосноваться на груди Марка. – Я думаю, что ты не должен препятствовать общению Мередит с такой… выдающейся личностью в твоем доме. Я бы сказала: в твоем присутствии, понимаешь? Не хорошо будет, если по причине твоей негостеприимности гость обидится и уведет нашу Мерри куда-нибудь еще, - Олив кокетливо похлопала ресницами и растянула свой жуткий оскал еще шире.

Я проглотила едкое замечание о том, с чего это, собственно, наш общий с Марком дом вдруг превратился в частную собственность вышеназванного. Меня скорее больше заинтересовало очевидное наличие двойного дна в змеином шипении. О чем она вообще?

- Олив, в тебе погибает парламентер, - приторным голосом оповестил змею Эрик, будто огромная лапа в паре поползновений от его горла его и не смущала.

- Зато процветает физик-теоретик, Эрик, - мгновенно ответила Олив деланным вежливым тоном.

Ой, да ладно!.. А еще Эрик Стоун знаком не только со Снейк, но и с мамочкой моей и, черт его дери, престарелым мопсом хозяйки нашего тараканника! Да какого хрена, господа?!..

Внезапно мозг Марка озарило понимание весомости аргументации его прихвостни, и его ручища оставила моего спутника и в каком-то неопределенном положении повисла в воздухе. Хотя, если честно, до меня так и не дошло, с чего вдруг слова о том, что мы с Эриком можем вполне пойти куда-нибудь еще, воскресили призрачные остатки разума Маркуса.

- Ну, вот и славно, - Снейк выразила вполне искреннее облегчение по поводу того, что ей удалось предотвратить петушиные бои. – Марк, подожди со мной такси. Хорошо на улице…

А ведь я даже забыла станцевать мысленную макарену по поводу отъезда Олив.

Уже поднимаясь по ступеням крыльца нашего дома, а следовательно, будучи обращенной к Марку и его террариумной зверушке спиной, я услышала даже не пытающийся быть тихим голос:

- Жмется к нему, словно к, мать его, белому принцу на прекрасном коне! – Боже, какой бес попутал его язык? Какой к черту прекрасный конь? – Гребаная лицемерка! – продолжал словесную бомбардировку моей спины униженный, видите ли, и оскорбленный. – Чертов толкач, значит, для нее достаточно хорош, а…

Эрик закрыл парадную дверь, и звуковая волна голоса Марка не долетела до моих ушей, оставив окончание его фразы за завесой тайны.

Не стоит думать, что слово «толкач» не вызвало во мне интереса. Отнюдь. Но не особо хотелось сейчас анализировать чьи бы то ни было истеричные словоизлияния. Не хотелось анализировать ничего – странную перемену Эрика в том числе.

Оказавшись в хорошо освещенном помещении, стены которого скрывали нас от всяких психических, мы с моим «белым принцем» некоторое время молча разглядывали друг друга. Он, как и я, видимо, пытался придумать фразу, которая позволит нам обоим сделать вид, что устроенный нам нерадушный прием не более чем пустяковое недоразумение. Что никакого неприятного осадка это недоразумение не могло оставить.

- Угораздило же тебя найти такого… соседа… - разрезал, наконец, тишину Стоун.

Ну, а что я могу ответить? «Угораздило» - не то слово. Но не буду же я за спиной Марка разглагольствовать о тараканьем выводке в его голове. Плюс, я вообще не собираюсь обсуждать его с третьими лицами, насколько красивыми бы они ни были. Именно поэтому я выпалила:

- Чаю?

Да, а что такого? Я на чаепитие Эрика и приглашала.

- В свете последних событий хотелось бы чего-нибудь… покрепче. Если есть, - Стоун устало потер лоб чуть выше брови пальцами.

Что-нибудь покрепче действительно было. Где-то в наших кухонных закромах еще доживала свой век недопитая бутылка красного, оставшаяся после дня рождения моего сожителя. (С которого уже минуло… конец марта, апрель… что-то около месяца с половиной.) Знать бы еще, где в нашем доме обитают бокалы…

Наши с Марком невысокие запросы вполне себе удовлетворили обычные чайные чашки… Да что уж там – полусладкое мы распивали сидя на полу нашей гостиной. Тэйлор, сторонник того, что этот напиток позволительно пить лишь в своем лучшем выходном костюме, просто подавился бы своим негодованием, если бы видел нас в двадцать первый день рождения Марка… Окруженные ореолом едкого табачного дыма, в мерцании голубого экрана тихо бормочущего телевизора мы весь вечер провели в компании друг друга.

- Если к двадцати пяти моя жизнь до сих пор будет такой же. Я повешусь, - прохрипел откинувший голову назад так, что мышцы его шеи красиво напряглись, а адамово яблоко обозначилось резче. Воздух отравило новое облако белого дыма, вырвавшееся из его рта. – Клянусь, Мередит. Повешусь в свой же юбилей.

Однако не могла же я предложить Эрику Стоуну какие-то треснутые сервизные кружки? К счастью, небольшая ревизия шкафчиков и ящичков дала положительный результат: в одном из хранилищ всякой кухонной утвари обнаружились некие бокальчики, причем даже чистые. Я оповестила юношу о находке и торжественно вручила ему штопор. Процесс открытия бутылки и распределения ее содержимого по найденным сосудам получился очень даже… В общем, наши с Эриком бока и руки то и дело якобы ненароком соприкасались, и мы уже оба понимали, к чему идет дело.

Буду честной. Кроме восхищения словно вылепленными скульптором-идеалистом чертами лица, Эрик Стоун не вызывал во мне никаких эмоций. Но когда горячительное обожгло пищевод, я подумала… Он же тоже парень, верно? Парень, который скоро укатит в свой Ля Тур, что вряд ли позволит нам пересечься когда-либо еще. И, собственно, если еще честнее… Тело мое давно истосковалось по хотя бы некому подобию тела Марка.

Ох, это, наверное, омерзительно прозвучало. Позволю себе оговориться: я собиралась всего лишь получить небольшую порцию человеческого тепла в виде нескольких крепких объятий и, возможно, невинного поцелуя. А потом сослаться на то, что не можем же мы в самом деле в присутствии Цербера-Марка около дверей моей спальни… Это была идеально спланированная шалость.

Но я несколько недооценила Эрика и его вполне себе серьезную настроенность на иное окончание вечера. Оказавшийся в моей комнате юноша сразу же попытался оградить всяческий доступ в нее извне. Но тут его постигло разочарование: еще около полугода назад Марк выломал и без того хлипкий замок на моей двери и ее саму заодно. Я, видите ли, посмела попытаться хоть каким-то образом укрыться от него, сметающего все вокруг, во время очередной нашей с ним ссоры. Собственно, дверь была вновь повешена на петли, но вот замок…

- Эрик, как вы вообще... Знакомы? - приземлившись на диван, спросила я у удивленно рассматривающего дыру на месте предполагающегося там дверного замка.

- Ничего сверхъестественного, - отодрал себя от порога и приблизился Стоун ко мне, чтобы вновь наполнить мой бокал. - Общий знакомый, - ограничился он кратким словосочетанием. Ему явно хотелось заняться чем-то более интересным, чем поддержание светской беседы.

Но во мне вдруг проснулся еще недостаточно пьяный для того, чтобы приступить к чему-то более интересному, Шерлок Холмс. Жаждущий распутать все-все спутанные нити. Больше всего его интересовала та ниточка, что связывает двоих, относящихся к настолько разным кругам. Поэтому я переспросила:

- Общий знакомый?

Выражение лица юноши говорило что-то вроде: «Да завязывай ты уже со своими вопросами!». Однако он сделал над собой усилие и, отпив из своего бокала, произнес:

- Ты знаешь Дейва Доусона?

Ох. Еще бы мне не знать главного поставщика дури в знаменитый письменный стол пятнадцатилетнего Маркуса О’Райта. Я кивнула. Этот на одну вторую мексиканец с незаконно прекрасным голосом бывал и в этой самой комнате.

Но все равно оставалось неясным, чем Эрик может быть связан со столь темной личностью. Может, он не осведомлен о его трудах во благо наркобизнеса? Чертовски хотелось бы на это надеяться. Иначе даже может показаться, что слова мистера Раненое Самолюбие имеют какие-то зачатки смысла...

- А ты в курсе... - ох, не стоило этого делать. - Чем Доусон зарабатывает? – Я надеялась услышать «нет».

Очень.

- Так значит, ты в курсе? – ответил Стоун с каменным лицом, которое, однако, ясно говорило, что моя осведомленность его… не совсем устроила. – Идиот, - он выдохнул и коснулся ладонью лба. – Следующим шагом будет объявление в газете…

Ну, вот ведь... Черт. Как я не пыталась противостоять напрашивающемуся выводу из всего вышесказанного... Странная сцена в парке, брошенное Марком слово, связь с Дейвом Доусоном... Да вашу ж мать!

- Оу... - только и выжала я из себя.

Первым порывом было спуститься вниз и спрятаться за могучую спину Марка - а он уж там разберется. Но... Кривая усмешка а-ля «я прав, а ты тупица» так и стояла у меня перед глазами. Вторая мысль показалась мне более удачной: временно отступить на нейтральную территорию, а там уже обдумать дальнейший план действий. Ближайшей нейтральной территорией была моя ванная - туда мне и нужно было попасть.

Можно было, конечно, придумать менее изощренную тактику отступления. Уверить гостя, что даме нужно "припудрить носик", например. И это, возможно, помогло бы избежать случившегося чуть позже инцидента. Но простые решения - не мой конек, поэтому...

- Ох, черт, - половина содержимого бокала одним неосторожным движением оказалась на моем платье и расплылась огромным красным пятном. – Наверное, это нужно застирать, а то потом не выведешь. Прости. Я... Отойду, - щебетала я что-то несуразное, пятясь в сторону уборной под озадаченным взглядом Стоуна.[/COLOR]

 

[Roxx]

↑↑↑ Предыдущая часть выше ↑↑↑​

9.10.4

[COLOR=82270f]9.10. 1:1. ч. 4.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ THREE DAYS GRACE – I HATE EVERYTHING ABOUT YOU[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]« I hate everything about you.
Why do I love you?»[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]Оказавшись в ванной и стягивая с себя неприятно влажное в области груди платье, я пыталась сообразить, что бы такого сказать или сделать, чтобы спровадить гостя. Уже сунув в тазик с водой несчастный предмет гардероба, я вдруг осознала, что осталась в одном белье и без возможности надеть что-либо без предварительного дефиле до платяного шкафа. Чертыхнувшись уже, наверное, раз десятый за сегодня, я завернула свое тело в банное полотенце и уставилась в потухшие глаза своего зеркального отражения.

Что сказать?.. Жаль, что завтра официальный в Техе выходной: байка про невыполненное задание вряд ли будет звучать убедительно. Хотя... В скором времени у меня может быть судьбоносный зачет, который требует усиленной подготовки. Да. Именно так.

Собственное отражение презрительно скорчилось. Черт, что за талант влипать в подобные истории? В кои-то веки позволила себе надеяться на прекрасного диснеевского принца, а получила…

Нет, конечно, Эрик Стоун в одночасье не превратился в брызжущего слюной маньяка, но…

Как вообще сын сенатора может быть... заниматься чем-то подобным? Я видела его, Эрика, отца в новостях пару раз. Просто само воплощение американской мечты. Мистер Белоснежная Улыбка. Точно...

Точно как мэр Лос-Вэлеса. Дядя Эйдан. Отец Марка. Да уж, любопытная параллель... Два неидеальных яблочка идеальных яблонь...

Из комнаты послышался какой-то глухой стук. Я подумала, что мой недопринц уже заскучал и подает мне намекающие сигналы.

- Я почти готова!.. - прокричала я, еще раз критически оглядев свое полотенце и убедившись, что все причинные места надежно укрыты. Я вновь прокрутила в голове фразу о зачете в среду и коснулась дверной ручки.

- К чему, мать твою, ты готова?! - последовал мне оглушительный ответ, явно произнесенный не Стоуном.

Пресвятые. Суслики.

Я чуть не повисла на этой дверной ручке по вине подкосившихся от неожиданности коленей. Представляю, как истолковал мою фразу нарисовавшийся в комнате субъект с его-то умением мыслить в одном лишь ключе!

Впервые подумала о том, как плоха ванная мало того, что без окон и с узким вентиляционным проходом, так еще и находящаяся на втором этаже.

Сглотнув колючий ком в горле, я повернула ручку двери и сделала шаг в неизвестность.

Одного только взгляда на мое, скажем так, не совсем одетое состояние хватило богатому воображению Марка, чтобы подтвердить свое безумное предположение. И если я и не знала раньше, что значит "глаза налились кровью", то теперь, благодаря любезной демонстрации, имею ярчайшее представление…

События, последовавшие за фееричной встречей кулака Марка и холеного лица Стоуна, вряд ли поддаются какому-либо адекватному описанию… Сначала я блажила где-то поодаль от эпицентра событий, не зная, с какой стороны подступиться к каше из рук, ног и прочих частей тела. Лишь чуть позже, когда вся эта вакханалия переместилась в скорее горизонтальное, более стабильное положение – то есть после того, как тело Стоуна было впечатано в книжный шкаф, разразившийся целым градом из книг – я попыталась как-то вмешаться. Тянула Марка за одежду, пыталась повиснуть у него на шее и тыкалась – именно так я могу назвать свои удары – в его спину кулаками.

- Ты, придурок! – орала я ему в ухо. – Ты хоть представляешь, кто его отец?! И какую хренову тучу проблем ты можешь себе заработать?! Марк, мать твою!

В общем, все мои завывания и несуразные действия привели ровно ни к чему. Уже секунд через тридцать одышка схватила меня за глотку. А кулаки и ноги все продолжали рассекать воздух и прибывать в пункт своего назначения с глухим звуком.

Не придумав ничего более удачного, я схватила с пола самую толстую книгу и – не сильно, но и не слабо – звонко впечатала ее в голову зачинщика мордобоя.

На самом деле, первоначально предполагалось адресовать удар более сильный его блондинистому противнику, который явно уже находился на грани истощения. Его блок питания, при самом удачном раскладе, окончательно бы отказал, и я не думаю, что Марку было бы так же весело мять безжизненное тело. Но тело это все-таки находилось у нас в гостях, неловко как-то гостям и по голове…

Поэтому получил «Полным справочником по химии» именно Марк. Удар был несильный, но неожиданный, и пострадавшая голова, обернувшись, попыталась обнаружить напавшего. Моя задумка оправдалась в полной мере: когда ошалелым глазам все-таки удалось сфокусироваться, я завладела вниманием их обладателя чуть более чем полностью. Тяжело дыша, он пялился на меня так, будто видел первый раз в жизни. Но хотя бы его конечности обрели некое подобие спокойствия и - во всяком случае, временно - перестали являть собой угрозу всему живому в радиусе пяти метров.

К нашей немой игре в гляделки успел присоединиться и прохрипевший что-то невразумительное Стоун, прежде чем я поняла причину столь пристальных взглядов в мою сторону. Дело в том, что мое полотенце было где-то очень отдельно от меня.

Я, стараясь не свариться в собственном стыде заживо, в какой-то нелепой позе просеменила в направлении упорхнувшей ткани. Упаковавшись, я, во всяком случае, смогла насладиться результатом моей небольшой шоковой атаки – блаженной тишиной.

- Так ты… - чем-то инородным прозвучал огрубевший голос расслабляющегося у плинтуса Стоуна, - ты… Тебя больше всего обеспокоило, что у него, - он покосился подбитым глазом в сторону тоже осевшего на пол Марка, - будут проблемы?.. Что я побегу жаловаться папочке?..

Ой… Это действительно так прозвучало?

- А за тебя… что ли… слизняк… волноваться? – прохрипел Марк и с удивлением обнаружил, что из его рассеченной брови струится темно-красный ручеек. Ох, это… ужасно больно, наверное.

Несколько раз Стоун перевел взгляд с меня на Марка и обратно, прежде чем произнес:

- Не знаю, в какую подростковую драму я вляпался… Но участвовать в ней не хочу, - он, опираясь на стены и неудачливый шкаф, неспешно встал. Резким жестом, очевидно отточенным многолетней привычкой, поправил обагрившийся воротник рубашки и направился к выходу. Но почти в дверях он остановился.

- О’Райт, - негромко сказал Стоун, - поработаешь с ногами и… Ты неплох, - выкинул он что-то совсем неоправданно неуместное. – Я бы мог порекомендовать тебя брату.

Эмм… Чего?

- С каких пор ты ищешь ему новых клоунов? – Марк неуклюже плюхнулся рядом со стеной и уткнулся в нее затылком, устало закрыв глаза. На вид – почти уснул.

Он понимает, о чем речь?

- С тех пор как моя ставка провалилась, и один из… как ты это называешь, клоунов… на которого я очень рассчитывал, оказался в коме, - Стоун как-то жутковато улыбнулся. – Так..?

Какая… кома, к чертям собачьим? Куда он пытается втянуть Марка?!

- Когда пойму, что мой мозг пора сдать в утиль – свяжусь, - все еще не открывая глаз, бросил Маркус будто просто в воздух. – Ты меня утомляешь, Стоун. Вали, - добавил он негромко после небольшой паузы.

Тот послал мне краткий кивок головой и кривую полуулыбку в качестве прощания и действительно последовал недружескому совету. Уже через секунду послышались его шаги на лестнице.

Ох… Неужели это так внезапно кончилось. Что бы это ни было.

Я еще около минуты молча рассматривала разноцветное лицо будто впавшего в некое подобие нирваны Маркуса, с удивлением отмечая, что ему и такая степень разукрашенности идет. Хотя… а что ему вообще не идет?

- Ты бы умылся… - отважилась я включить речь, наконец.

- Ты бы пошла в задницу, - моментально ответил, оказывается, вполне бодрствующий. По-прежнему не соизволяя взглянуть на свою собеседницу хотя бы одним глазом. Какова наглость! Можно подумать, это я только что устроила кровавое месиво со Снейк в его комнате!.. А ведь у меня оснований для подобного сумасбродства было гораздо, гораздо больше!

- Боже, какой ты… - выдавила я из себя раздраженно. Какой? Я не знаю. Нет такого слова, чтобы в полной мере охарактеризовать им совокупность всех отвратительных качеств Маркуса. – Ты… т-ты просто…

Моя фантазия так и не совершила открытие того самого слова. Потому что тот, кому оно должно было предназначаться, вдруг вытянулся передо мной во весь свой исполинский рост. Брови и уголки губ его дрогнули в какой-то неопределенности между яростью и болью.

- Закрой. Рот, - процедил Марк сквозь зубы, став ко мне ближе. - При всех своих… я никогда… никогда не делал ничего хуже, чем сделала ты, - выражение его лица было не менее странным, чем абсурдные слова. Он смотрел на меня, словно… Словно я сделала что-то настолько аморальное, что… Если честно, я даже предположить не могу, что нужно сделать, чтобы удостоиться такого взгляда.

Или удар книжкой по голове оказался более сильным, чем я думала, и повредил ему мозг, или… В противном случае мне никак не понять это просто необычайно странное поведение Марка и его изречения.

- Да что ты несешь? – я отшатнулась назад, на чуть более безопасное расстояние. – Что я тебе сделала?..

Или, может, кому-либо еще? Может, это как-то связано с тем, что он уже вот несколько дней строит из себя хрен пойми что?

- Тупая… дура, - выплюнул он хлесткое ругательство и тем ограничился.

- О… это просто наипонятнейшее объяснение! Браво! – я всплеснула руками, поняв, что реплика его кончилась, толком и не начавшись.

…Как же этот придурок меня раздражает!.. Я еле сдержала порыв заехать ему куда-нибудь уже в полной мере своих сил. Картинно развернувшись на одном месте, я бросила напоследок «мудак!» и уже через секунду оказалась у своего гардероба. Сбросив с себя полотенце на пол – уже надоело притворяться, что мы никогда и не спали - я распахнула дверцы шкафа и сорвала с вешалки первое попавшееся платье.

Марк продолжал стоять на одном месте красивой, пусть и помятой статуей и сверлить презирающим взглядом меня, совершенно ожидаемо запутавшуюся в одежде в тот момент, когда нужно выглядеть серьезно и решительно. Наверное, эта неловкая сцена продолжалась бы еще долго, если бы вдруг не забойная «Throat Full Of Glass», раздавшаяся из его штанов. Я имею в виду зазвонивший в кармане Маркуса телефон, разумеется. Боковым зрением я заметила, что он помедлил, прежде чем ответить.

- Да, - его тон звучал несколько удивленно. – Нет… не смотрел, - вот тут уже в его голосе послышались нотки легкой, практически незаметной тревоги.

Я, наконец совладав со своей одеждой, схватила телефон и ключи, бросила последний испепеляющий взгляд на выглядящего растерянным Маркуса и, заплетая беспорядочные волосы уже по пути, стремительно направилась к выходу из комнаты. Понятия не имела, куда пойду потом, но понимала, что это место должно быть где-нибудь подальше от этого лося. Последнее, что я услышала практически на пороге, – его тихое «в смысле?».[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ THE NEIGHBOURHOOD – AFRAID[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=b2542a]«You make me wanna scream at the top of my lungs,
It hurts but I won't fight you».[/COLOR]​

[COLOR=2f0e05]После стремительного преодоления лестничного пролета я оказалась на первом этаже и обратила внимание на циферблат висящих в общей комнате часов. Почти полночь – самое время для приключений моей короткой юбки! Нет, серьезно – только очутившись за пределами своей комнаты, я увидела, что за платье схватила не глядя. Возможно, это и не платье вовсе, а вообще какая-то ночная сорочка из секс-шопа. Неизвестно как ко мне попавшая, разумеется…

Я немного засомневалась в своем намерении отправиться куда-то в столь поздний час и в столь вызывающем виде, но лишь на самую малость. Моя тупая решимость оказаться как можно дальше от Маркуса, мать его, О’Райта была гораздо сильнее инстинкта самосохранения.

Натягивая кеды, я подумала, что ведь никогда не устраивала настолько поздние прогулки в гордом одиночестве – рядом всегда был тот, от которого я так стремилась уйти сейчас; и его близость была гарантией моей безопасности. Да весь он всегда был гарантией моей безопасности. Если угроза не исходила от него самого, разумеется. И вот сегодня опять – не позволил мне связаться с темной личностью. Наверное, мне все-таки стоит научиться больше ему доверять… Он ведь, вроде, пытается обо мне заботиться. Как умеет.

Я уже было подумала, что, возможно, надо бы, наступив на свою гордость, вновь подняться и расспросить его о сути претензий ко мне уже спокойней. Марк явно не считал то, что его настолько задело, каким-то пустяком… Могу поклясться, это странное выражение боли в его глазах мне не показалось. И это не было какое-то простое огорчение или что-то вроде…

Я нервно терла свои ладони друг о друга и обеспокоенно смотрела в сторону лестницы, пытаясь решить, что же делать. Уйти или вернуться.

Точку в моих размышлениях поставил оглушительный грохот, раздавшийся на втором этаже. Он был настолько громкий, что казалось, будто целый слон свалился с неба и проломил нашу крышу. Я просто-напросто испугалась возвращаться. Неизвестно, что только что произошло наверху, неизвестна степень причастности Марка к этому.

К черту. Пусть сам разбирается со своим дерьмом. Я умываю руки.

Я еще раз окинула взглядом свое растрепанное отражение, оценила вопиющую дисгармонию своего недоплатья и кед и, тяжко вздохнув, распахнула парадные двери.

Мое только начавшееся ночное приключение подкинуло мне неожиданность уже на крыльце нашего дома.

Прямо на ступеньках, в этой своей дорогущей одежде сидел сгорбившийся Стоун, который, как мне казалось, давно уже должен был унести себя подальше отсюда. Несколько секунд я гипнотизировала его спину вопросительным взглядом.

Молодой человек почувствовал наличие чего-то живого сзади себя и обернулся.

- Ты... Еще тут? – обняв себя руками и не представляя, что еще можно сказать, тихо произнесла я.

- Как видишь, - не очень весело улыбнулся Эрик. - Водитель, кажется, не может найти ваш дом. Но я могу подождать его в другом месте... - он хотел было встать.

- Не надо, - жестом остановила я юношу.

Он остался сидеть на ступенях. Я, все равно не имеющая каких-либо четких дальнейших планов, опустилась с ним рядом.

И пусть мне хоть трижды не стоило связываться со Стоуном... Почему-то очень хотелось. Теперь, после всех этих просто вопиющих неадекватностей Марка. Как там Олив сказала? Ментальный пинок? Пожалуй.

Хотя, если честно… После всей той заварушки… Став чуть менее идеальным, чуть более растрепанным и небрежным…

…Главное, чтобы он вместе с наркотой не приторговывал и девочками. «Эрик, а ты не сутенер часом?» Тьфу.

Даже заговаривать с ним не буду о том, чем он занимается. Плевать. Мне остаток жизни с ним не коротать.

- Ты прости за эту сцену... – прошептала я негромко, придвинувшись ближе. Мое дерзкое поползновение не осталось незамеченным – Стоун бросил на меня краткий взгляд, после чего опять вернулся к разглядыванию своей обуви.

- Ничего, - ответил он спустя несколько секунд, по-прежнему смотря на бликующий носок своего ботинка. - Я так понимаю...

Дальнейшие слова его прервала новая череда невероятно громких звуков, которые рождались где-то в западной части дома, то есть уже в комнате Марка. Звуки эти имели совершенно различную природу: что-то падало, что-то билось... Господи. Новый укол совести болезненно дал о себе знать. Что-то не так с моим другом... Нужно разобраться, в чем дело. Помочь.

Я с трудом – даже глаза пришлось зажмурить на секунду - подавила в себе благодушный порыв. Осталась на месте.

- Нервишки определенно стоит подлечить, - когда звуки затихли, произнес Стоун, сморщив лоб. – А ведь я шутил про дергающийся глаз… А ты, кстати, куда? – вдруг посмотрел он на меня и вопросительно изогнул бровь.

- Понятия не имею, - чистосердечно призналась я. – Просто не хочу находиться здесь.

Какая-то перемена произошла в лице Стоуна. Он даже, кажется, слегка повеселел.

- На твоем месте, – странная игривая искорка сверкнула в светло-зеленых глазах, - один я бы не ходил гулять ночью. В этом, - он кивнул на мою юбку и очаровательно хмыкнул.

Ну, что я говорила?.. Хотя…

Я заразилась его задорным настроением и кинула нарочито равнодушный взгляд на свои голые ноги, будто бы только узнала о их существовании, но не придала этому особого значения.

- Ну… исходя из твоих слов и учитывая, что не «пойти гулять» я никак не могу… - я пошевелила ступнями, словно в задумчивости. - У меня остается один вариант…- я сделала паузу, будто бы обдумывая продолжение фразы, хотя на самом деле прекрасно знала, что хочу сказать. – Пойти гулять не одной.

Стоун еле заметно улыбнулся одним уголком рта. Взгляд его уже беззастенчиво покоился где-то в области моих коленей. Хотя «покоился» - это совсем не то слово…

- Пеших прогулок с меня хватит, - он прикусил нижнюю губу и слегка покачал головой.– Но вот…

Дорога внезапно озарилась подрагивающим в легкой дымке светом желтых фар: мягко шурша гравием, из-за поворота показалась роскошная черная машина. Эрик, словно ожившая после долгого пребывания в застывшем состоянии горгулья, размял шейные позвонки и, приняв вертикальное положение, подал мне руку.

- Куда мы поедем?.. – без церемоний спросила я и вложила свою ладонь в его мне протянутую.

- Прокатимся, - ответил Стоун кратко, пропуская меня вперед, к любезно распахнутой молчаливым водителем дверце автомобиля.[/COLOR]

P.S.

Наконец-то эта бесконечная глава кончилась. В следующей части мы узнаем, успеет ли тачка Стоуна отъехать от тараканника хотя бы на пятьдесят метров, прежде чем ее хозяин прокатится на нашей Маше. А также, в каком же направлении съехала крыша Марка, и к чему приведут ее поиски.
Планирую как-нибудь среди тех двух недель, что не будет обновлений, кинуть тизер сюда. Он… интересный, как мне кажется.

 

[Roxx]

Тизер к 11 главе, что выйдет 22 марта. Не знаю, зачем, но пусть будет, раз говорила, что кину.

тизер

Над толпой возвышались две довольно пикантно одетые – если можно назвать одеждой те тряпочки и веревочки, что скрывали только самое интимное – девицы, зрелищно извивающиеся вокруг бросающего в темноту резкие металлические блики шеста.
Ого, еще одно нововведение.

​

 

[Roxx]

9.11.1

[COLOR=82270f]9.11. Самое дорогое. ч. 1.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ MASSIVE ATTACK VS. BURIAL – FOUR WALLS[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Не стоит думать, будто я наивно полагала, что мистер Стоун намеревается прокатить меня с ветерком до ближайшего Данкин Донатс, чтобы накормить сладкой ватой. Да и я не на сладкую вату рассчитывала. Всякая сахарная пакость может восполнить лишь нехватку углеводов и проблем с весом и кожей, а не...

В общем, вместо сладкой ваты я жадно поглощала Эрика. Его тепло, запах, тело... Я буквально давилась этой приторной имитацией того настоящего, чего действительно так желала.

Хотела наполниться до тошноты. Чтобы не чувствовать ничего, кроме тупого, тяжелого перенасыщения.

Не знаю, сколько бы еще продолжалось горячее взаимодействие наших ртов и успели ли другие части наших тел тоже… вступить в горячее взаимодействие, если бы мой зад не ужалила внезапная вибрация. Где-то подо мной настойчиво звонил мой мобильный и никак не желал заткнуться к чертям собачьим. Несколькими рваными движениями мне все же удалось извлечь предмет неудобства из-под своих филейных составляющих и отпихнуть куда подальше. Однако и из этого «подальше» шумный монстр продолжал упорно возвещать о своем наличии в салоне автомобиля.

Кто бы там ни был на другом конце… Пошел на хрен.

Я тут пытаюсь получить лекарство от всех своих печалей, сладкое забвение… еще одно разочарование, о котором буду вспоминать с неприятным содроганием.

- Выключи, - прорычал Стоун в мою шею, отчего и по ней пробежалась легкая вибрация.

…Обычно голос моей более сознательной части разума говорит длинно и заумно, облачаясь в нравоучительные интонации Тэйлора. Но на этот раз здравый смысл с чего-то решил обернуться Марком и кратко бросил: «Тупая… дура».

- Подожди-подожди, - увернувшись от вездесущего рта Эрика, пролепетала я. – Вдруг это… что-то важное.

Эрик, что удивительно, не стал препятствовать моему отступлению назад, к телефону, и выпустил меня из своих цепких объятий. Хотя выглядел он при этом, конечно, в высшей мере оскорбленным.

Взяв сотовый в руки, я не поспешила ответить на вызов.

Уже за полночь, зачем… она может звонить? Внутри меня будто затрепетала крылышками маленькая беспокойная птичка – предвестник чего-то нехорошего. Ох, не нравятся мне такие поздние звонки от людей, которые не звонят без причины, чтобы просто поболтать…

- Мама… - все еще не решаясь нажать на зеленую кнопочку, с усилием сглотнула я морского ежа в своем горле.

- Мама… - повторил Стоун и громко выдохнул. – Сегодня явно не мой день, - резким движением он взъерошил волосы на своей голове и устало растекся по сидению, запрокинув голову назад.

Я мысленно призвала на помощь весь пантеон богов и поднесла трубку к уху. На некотором расстоянии, хочу заметить, словно боясь, что острые ногти Меган Томас достанут меня каким-то неведомым способом и через телефон.

Уже в первые две секунды нашего "разговора" с мамой на меня обрушилась целая лавина вопросов о моем местонахождении, о местонахождении Марка, о его внезапно умершем телефоне, о наличии или отсутствии в нашем доме каких-нибудь особо мощных таблеток, вроде валиума или сибазона... И высказаны были эти вопросы в таком обвинительном тоне, будто я собственноручно расчленила этого ее Марка, обглодала его несчастные кости и закусила его мобильным напоследок. Я еще, кстати, удивилась: я же всего двадцать минут назад видела сотовый в его руках, и работал он исправно… Но удивление мое было просто ничем по сравнению с тревогой, нарастающей в груди. Что за странные вопросы... Почему с Марком нет связи, и почему, собственно, мама пытается с ним связаться? Это как-то связано с чудовищным грохотом, невольными слушателями которого стали мы с Эриком?

С каждым новым словом, что произносила Меган, мое сердце все резче и резче врезалось в ребра, отдаваясь глухим стуком в висках. Я сжалась, сползла вниз по сидению и закрыла свободной рукой лицо в жалкой попытке унять захлестывающую меня панику. Но все эти ничтожные попытки не потерять самообладание были абсолютно тщетны. Когда мама сказала мне о...том, что случилось... Мне показалось, словно чудовищная, огромная черная волна погребла меня под собой заживо. Полностью заполнила собой мои уши и дыхательные пути, сделав меня беспомощной, жалкой... "О, Бог мой...", - все, что смогла я слабо прохрипеть.

- Живо домой. Мы приедем завтра около трех, - приказала миссис Томас и отключилась.

Несколько секунд я зажимала свой раскрытый рот рукой, пытаясь хоть каким-то образом заглушить рвущиеся из моего горла звуки. Черт меня дери... Как я могу быть здесь, когда он там… один?.. Черт меня дери! Какая же идиотка!

Предательница.

Эрик оторвал равнодушный взгляд от своего яблочного девайса, с которым коротал время нашего разговора с мамой, и поинтересовался, что произошло. Не уверена, что он понял хотя бы малую часть моих нечленораздельных объяснений, но, во всяком случае, просьбу отвезти меня домой разобрал прекрасно. Уже через несколько секунд его автомобиль несся в обратном направлении.

Несколько минут в салоне слышались лишь звук мотора и бархатный голос Фрэнка Синатры, игриво переплетающийся с ненавязчивой мелодией... И всхлипы. Я, сотрясаемая мелкой дрожью, тихо скулила в свою ладонь, теперь ясно осознавая причину устроенного Марком крушения. И меня больше пугала не причина, нет, а именно эта его реакция. Что он мог еще сделать, пока меня не было?

Меня не было. Не было. Не было рядом. Вместо этого я пыталась осуществить какую-то глупую «месть».

В то время как я должна была шептать ему какие-нибудь приятные успокаивающие вещи и нежно целовать, меня просто не было рядом. Я ушла. Предпочла ему какого-то абсолютно чужого мне человека.

Я практически завыла по-волчьи от той тупой боли, что пронзила меня насквозь.

- Ты... - вдруг тихо произнес Стоун, оказывается, еще находящийся где-то рядом, и неловко похлопал по моему трясущемуся колену, видимо, вкладывая в этот жест смысл утешающего. - Разве это касается тебя?.. Я имею в виду, разве...

- У нас, м-может, и трудности… в отношениях, - собственный голос, охрипший, осевший, показался мне чужим. - Но он все равно... часть меня самой. Причем большая. Так что, да, это касается и меня тоже.

Может, если бы мысли мои не были заняты совершенно другим, я бы поразмышляла о том, почему так просто рассыпать откровения перед незнакомым человеком, которому и дела нет до этих жалких секретиков.

- Тогда… я не знаю, что нужно говорить в таких случаях, - Стоун поджал губы и напряженно свел брови. - Все эти пустые слова сочувствия... Мы с Филом еще в детстве наслушались, когда наша мать... В общем, знаешь, эти слова не помогают. Совсем.

Да и не нужны мне были его слова сочувствия. Я не имею права на сочувствие. От Стоуна мне нужно было теперь только одно: чтобы он доставил меня домой, и побыстрее.

Когда мы уже стали подъезжать к главной локализации таких же тараканников, как и наш с Марком, отчетливая мысль постучалась в мою голову. Марка уже нет дома. Свернув половину нашего обиталища, разве он будет сидеть среди обломков былой, гм… красоты и поливать их горькими слезами? Нет.

- Эрик, - прокаркала – иначе я не могу назвать свой тогдашний способ звукопроизношения – я. – Пожалуйста… Можешь… отвезти меня потом еще кое-куда, если…

- Куда? – перебил меня Стоун, вероятно, поняв, что окончания предложения дождется только под утро.

Туда, где внешний шум заглушает даже собственные мысли. И можно напиться до скотского состояния.

- Я… я не знаю. Просто подожди меня… тут, хорошо? Если все нормально, если он дома, то я кину смс, ладно? – сжала я запястье молодого человека, ясно давая понять, что не отвяжусь от него, пока он не согласится поработать моим извозчиком на сегодня.

- Чувствую себя непривычно… хорошим, - несколько рассеянно обронил он. – Ладно. Иди. Спасай свою большую часть.

Я неуклюже вывалилась на подъездную дорожку нашего дома, уверила себя в том, что мне удалось включить холодную сосредоточенность, и поспешила внутрь.

На первом этаже никаких признаков жизни не наблюдалось, поэтому я тут же устремилась на второй. Дверь комнаты Марка была открыта настежь, и я, даже не заходя туда, смогла оценить последствия мини-урагана, что устроили руки и, возможно, ноги моего бедного соседа. Если что-то и сохранило свое прежнее положение, то это кровать. Практически вся же остальная мебель, стремящаяся ввысь, вроде шкафов и торшера, сменила свое вертикальное состояние на горизонтальное.

Новая порция жалящих слез навернулась на мои глаза, когда я увидела осколки, раньше бывшие зеркалом. Кровь. Чертова багряная кровь на них.

Мне пришлось ухватиться за стену: в глазах потемнело, а нижние конечности превратились в две вареные макаронины.

Я еле заставила свои ноги продолжать держать меня, мотивируя себя тем, что я просто не могу дать слабину. Только не сейчас. Моя очередь беспокоиться, куда-то бежать и что-то делать.

Убедившись, что в комнате Марка мне ловить нечего, а главное, некого, я решила на всякий случай проверить свою комнату – место, где видела его последний раз. Моя обитель была повреждена яростно вырвавшимися эмоциями Маркуса в меньшей мере: лишь стул оказался в стороне комнаты прямо противоположной той, где всегда находился. Вероятно, его столкновение со стеной и было источником того самого первого грохота, после которого я испугалась. И ушла.

Недалеко от стула обнаружилось и еще кое-что. Обломки разбитого сотового. Причина невозможности дозвониться до Марка обозначилась яснее. Но легче от этого не стало вообще. Ведь не осталось никакой надежды на то, что телефон мог бы находиться у своего хозяина. Просто в выключенном состоянии.

Данное обстоятельство очень усложняло ситуацию. Марк в этом ужасном душевном и, возможно, уже и физическом состоянии шатается неизвестно где без телефона… Я закрыла лицо руками и с силой зажмурилась. Пусть это все будет сном, самым страшным кошмаром… Хочу очнуться тем солнечным осенним утром. После нашей с ним ночи. В теплом кольце его рук.

Но моего чудесного пробуждения так и не случилось. Я до сих пор продолжала стоять в своей ставшей невыносимо мрачной и холодной комнате. С этим ужасным чувством, будто в моей грудной клетке плещется тягучая, тяжелая болотная жижа.

Нужно было соображать. Быстро.

Оставалась единственная призрачная надежда на то, что за пределы Теха Марк все же не успел выбраться. Дрожащими пальцами выискивая в телефонной книге своего мобильного букву «Э», я думала лишь о том, что если этот человек не поможет, то не останется ничего, кроме как набрать 911. Слушая длинные гудки на том конце провода, я тихо бубнила про себя какую-то молитву. Вернее, просто шептала имя Господне раз за разом, потому что мой разум отказывался работать и производить какие-то более сложные словосочетания.

Господи, возьми же ты телефон в свои руки…

- Мер, ты бы не могла… позвонить попозже? – в трубке послышался голос, пытающийся перекричать грохочущую музыку. Я чуть не выронила мобильный от неожиданности, потому что уже успела потерять всякую надежду на ответ. – У меня просто адское столпотворение… Выходной, - я услышала звон какой-то посуды, вероятнее всего, бокалов.

- Эштон!.. Пожалуйста!.. Ты видел Марка? Может, связывался с ним? – затараторила я, невзирая на супер-занятость бармена единственного злачного места во всем кампусе. На самом деле, поэтому я и позвонила именно Эштону – он не только закадычный друг Марка, но еще и всю ночь находится в единственном месте скопления алкоголя во всем Техе. Крошечная вероятность того, что Маркус отправился заливать душевные раны именно туда, все же присутствовала.

- Эй… что-то случилось? – обеспокоенно спросил Смит по-прежнему на повышенной громкости.

Он не знает.

- Я… я потом… потом тебе все расскажу, Эштон… Ответь на вопрос!

- Да, он спер у меня литр водки минут десять назад. И… да, вон одиноко спивается недалеко от сортира… Слушай, что с его лицом и руками?.. С кем он…

Я выдохнула свое напряжение и дальше уже ничего не воспринимала. Хоть местонахождение блудного было установлено. Я проблеяла какие-то слова благодарности и понеслась вниз. И даже внезапное столкновение моего плеча и дверного косяка, от которого моя рука попросилась побыть где-нибудь отдельно от остального тела, не смогло поколебать моей твердой решимости сшибать хоть сотни косяков на пути к моему страдающему… другу.

Чтобы добраться до бара, машине Стоуна понадобилось минут десять, не больше. Но за этот короткий промежуток времени я почти протерла обивку сидения авто своим задом, ерзающим на месте от нетерпения и беспокойства. Боже, а вдруг будет поздно, и случится… что-нибудь нехорошее? Думать об этом не хотелось, но страшные, леденящие душу мысли так и ласкали мое воспаленное сознание своими мерзкими щупальцами.

Мощные басы клубной музыки я почувствовала практически физически, несмотря на то, что главная клоака вся Теха еще даже не показалась из-за поворота. Честно сказать, не понимаю, как администрация университета закрывает глаза на эту удивительную метаморфозу студенческой кофейни в скопище порока и разврата, что происходит по выходным. Я не какая-то брюзга, но это место мне по-настоящему не нравится. В свете тех обстоятельств, что привели меня сюда сегодня, особенно.

- Ты точно уверена, что тебе больше не понадобится моя помощь? - Стоун схватил меня за руку, когда я сердечно поблагодарила его за услуги и спешно вознамерилась вылезать из авто. - Если он там уже надрался, то... до дома ты его не доведешь. Не твоя весовая категория.

«Ха. И не твоя, вообще-то, тоже».

- Нет… спасибо, Эрик. Правда, спасибо, но я как-нибудь… сама, - пытаясь стряхнуть его руку, словно что-то липкое и навязчивое, бормотала я, пытаясь выдавить из себя вежливые интонации. Ведь он все-таки помог мне. Помог Марку. Несмотря на то, какой чудесный прием тот ему устроил. Так что отвязаться от него нужно было бы как-нибудь помягче хотя бы из благодарности.

- Ладно-ладно, - Стоун отпустил мою руку, и я отшатнулась назад по инерции моего сопротивления его хватке. – Удачи, - он криво усмехнулся.

Я как-то неловко кивнула и поспешила по направлению к бару.[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ SANTOGOLD – MY SUPERMAN[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Стоило мне зайти, мощная звуковая волна ударила мне в грудь, а горький сигаретный дым забился в легкие. Кашляя и продираясь сквозь бурлящую толпу студентов и каких-то еще отморозков, уворачиваясь от врезающихся в мои бока локтей и других частей тела, я продвигалась к столикам около уборной. Месту, где, по словам Смита, предположительно располагался Марк.

Мои надежды найти Маркуса в здравом уме и твердой памяти таяли, как обволакивающая меня дымка. Кто, находясь в здравом уме, будет находиться в подобном месте? Только те, существование ума у которых вообще весьма сомнительно.

Безликая, однородная масса с пустыми глазами и головами. Вот почему я не люблю подобные места – ошивающиеся здесь напоминают мне обдолбанных зомби.

Обогнув очередную спину, я внезапно увидела прямо перед своими глазами чью-то голую, искрящуюся мелкими блестками… попу.

Над толпой возвышались две довольно пикантно одетые – если можно назвать одеждой те тряпочки и веревочки, что скрывали только самое интимное – девицы, зрелищно извивающиеся вокруг бросающего в темноту резкие металлические блики шеста.

Ого, еще одно нововведение.

Я позволила себе потерять несколько секунд, заворожено пялясь на грациозные движения этих двоих, но фоне одеяния которых даже моя ночнушка выглядела монашеской рясой. Однако время не ждало, и я продолжила свое продвижение в глубины клуба.

Оказавшись на нужном месте, я обшарила глазами каждый кубический сантиметр задымленного пространства, однако искомое, вернее, искомого, не обнаружила. Новые волны паники и отчаянья подкатили к моему горлу. Да почему же мне так не везет?

Страшно захотелось выпить.

Но такой роскоши, как сладостное затмение сознания, я не могла себе позволить. Слишком часто я предпочитала легкий путь бегства от проблем ранее. Предпочитала уйти в свою уютную серенькую тень и отсидеться там до того момента, как критичная ситуация сама собой разрешится.

В этот раз это просто непозволительно.

В другое время я, вероятнее всего, без святой воды за пазухой даже и не приблизилась бы к местному контингенту, но в данное мгновение особого выбора у меня не было. Я подошла к единственному здесь существу, которое производило впечатление вменяемого – высокой длинноволосой девушке, облаченной в некое подобие нижнего белья. Видимо, она являлась отдыхающей от своих непосильных трудов третьей из компании работниц шеста. Барышня с томным видом затягивалась помятой сигаретой, смотря на всех присутствующих с непередаваемым выражением снисходительного презрения.

- Эмм… простите, - неловко кашлянула я: дым ее сигареты забился в мои легкие. Девушка опустила на меня заинтересованный взгляд из-под искусственных ресниц. – Вы не видели тут парня… Высокий такой… Очень высокий, - я даже руку подняла над собой, чтобы наглядно показать, насколько Марк высок. - Темноволосый… - я хотела еще было добавить про красивые голубые глаза, высокие скулы и крошечную родинку на правой щеке, но… Ау! В этом месте не видно ничего дальше расстояния вытянутой руки, исключая свет прожекторов и те немногочисленные предметы, на который он падает. Вместо этого я вспомнила другую примету, которая могла бы быть более заметной. – У него еще бровь рассечена?..

- А-а… Ты про Марка, что ли? – Эээ… «Марка»? Есть хоть одна девица в этом чертовом штате, которая его не знает? - Тут учится который, да? – стоявшая рядом приобрела вид очень даже доброжелательный и участливый. Акцент ее, с сильным южным оттенком, создавал потрясающий диссонанс с загадочно-пафосным образом. – Он минут пять назад куда-то в сторону лестницы пошел, - девушка поманила меня к себе длиннющим ногтем, чтобы я проследила взглядом за ее последовавшим позже жестом. Другой рукой, с дымящей сигаретой, отмеченной ее помадой, указала направление. – Знаешь, которая на крышу?.. – она вновь изящно затянулась. - Я ему говорю: «Детка, давай позвоним твоим друзьям, пусть они тебя заберут. У тебя же кровь везде!» А он только мычит что-то. Странный такой сегодня. Можно подумать, умер кто, - танцовщица выпустила сигаретный дым в воздух, и язык ее скользнул по нижней губе.

- О, спасибо большое, - немного удивленная открытостью и простотой этой красивой девушки, я постаралась улыбнуться ей за ее неоценимую помощь в моих поисках. Несмотря на внезапный укол неуместной ревности, что ужалил мой эгоистичный зад и даже несколько прояснил затуманенный горечью рассудок.

Даже знать не хочется, как давно и как близко она знакома с Марком.
«Детка»…
Детка этот, кстати, пошел на крышу, да.
Да. Точно. На крышу.
Стоп… НА КРЫШУ?!

Я выругалась невообразимо грязно, когда вдруг информация, преподнесенная мне танцовщицей, в полной мере впиталась в мой глупый мозг.

Крыша.

Высоко. Опасно. Идеально для задумавшего какую-нибудь непоправимую глупость.

Уже через секунд тридцать я оказалась на поверхности этой плоскости под открытым небом. Проще сказать, запнулась об порог и феерично вывалилась на бетонный пол. Тихо ойкнув от жалящей боли, лизнувшей мое колено, я, во всяком случае, наконец-то смогла сделать глоток свежего воздуха, спасительный для моих свернувшихся от табачного дыма легких.

Распрямившись, я огляделась. На том куске пространства, что открывался моему взору, Марка определенно не было. Страшная мысль мелькнула в моем сознании, и я бросилась к кирпичному парапету.

- Марк! – я практически перекинула себя через край ограждения, всеми фибрами души надеясь не увидеть там, внизу, ничего, что бы…

Внизу ничего и никого не было, кроме кучки каких-то шумных пьяниц и их гогочущих девиц, и я испытала некоторое облегчение. Но Марк до сих пор не обозначился в поле моей видимости, поэтому о полном спокойствии речи даже быть не могло.

- Марк! Марк! – в панике, я просто начала вращаться вокруг своей оси, зарываясь пальцами в волосы и выкрикивая его имя. Подумать только, такой маленький кампус, а человека в нем найти нереально… Ненавижу это чертово место!

Слезы буквально брызнули из глаз, а плечи заходили ходуном от сотрясающих меня беззвучных всхлипов.

- Марк! – захрипела я в пустоту вновь.

- Господи… З-заткнись… - послышался заплетающийся, сиповатый голос откуда-то из мрака.

Боже…[/COLOR]

P.S.

Вторая часть в следующую субботу, угу.

 

[Roxx]

Автор молвит

Предлагаю такую игру: каждый раз, натыкаясь на картинку в этом отчете, будем дружно закрывать глаза ладошками и ее прокручивать. Серьезно, я спала и материлась сквозь сон, когда их снимала и обрабатывала. Они не соответствуют тексту, раздражают меня и вообще… Я извиняюсь и обещаю, что в следующей главе картинки лучше будут.
Второе, что хочу сказать, обращено к тем, кто включает песни (а такие есть, я знаю). Та, что под вторым спойлером, начинается резко, и ее можно испугаться хд Я предупредила. Песен вообще много, одна не успевает заканчиваться, когда вторую пора включать… просто мне как-то так захотелось для каждого логического отрывка свой мотив и свои слова. Вот.
А еще тут очень много драмы и сопелек, ути-пуси :3

9.11.2.1

[COLOR=82270f]9.11. Самое дорогое. ч. 2.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ RED – NOTHING AND EVERYTHING[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Вместо того чтобы визжать и прыгать на месте от радости, я схватилась за сердце – оно гулко бухнуло и провалилось куда-то в область моего живота. Голос… Его голос. Он просто… ужасен. И дело даже не в том, что он, очевидно, принадлежит пьяной версии Марка, а в этих ужасных интонациях, которыми он наполнен…

Я обернулась к источнику звука. И только ценой огромных усилий моим глазам удалось разобрать в густой тьме его очертания. Марк сидел на полу, спиной опираясь о стену, но по его неуверенной позе мне показалось, что еще несколько секунд назад он лежал.

- П-почему ты не отозвался сразу?.. – тихо спросила я, вытирая слезы и пытаясь выровнять дыхание. Только вида моего красного, влажного лица ему сейчас не хватало для полного счастья.

Я подходила медленно. Осторожно. В моей груди поселилось стойкое чувство, что приближаюсь я не к человеку, а к раненному, забитому, загнанному в угол зверю. Который может повести себя непредсказуемо. От отчаянья, от щемящего сердце чувства горечи.

- Я… я… спал. Пытался, - обвинительным тоном ответил Зверь, с силой потирая глаза ладонями. Его ладони… Они были сбиты просто до... Видимо, именно таковы последствия встречи кулаков Марка с зеркалом, обломки которого я нашла в его комнате. Меня перетряхнуло от ужаса, когда я представила, какую жгучую боль чувствует мой бедный друг в этот момент. И я не про боль физическую…

- Здесь?.. Ты хотел уснуть… прямо здесь? – мои глаза уже более адаптировались к сумраку, чем некоторое время назад, поэтому я смогла рассмотреть наше местоположение. Голый бетон. Больше ничего.

Тишина была ответом на мой вопрос.

И, аккуратно приземляясь на пол рядом с Марком, я старалась тишину эту не нарушить. Даже телефон отключила, чтобы не затрезвонил в самый неподходящий момент. Даже дышать боялась. И, сидя рядом с юношей, не прикасалась к нему и ничего не говорила, опасаясь сделать что-нибудь не так.

Как всегда я делаю.

Хочу сказать, что у моего друга есть три пьяных состояния: пьяный весельчак, пьяный философ и пьяный спящий. И среди них нет буйного пьяного, который скандалит, дебоширит или еще каким другим способом пытается установить вселенскую справедливость. Чаще всего, приняв свою дозу горячительного, Марк тихо склоняет голову, складывает руки и отрубается на том же месте, где имеет случай находиться. Реже он начинает говорить какие-то странные вещи, о которых, видимо, думает в трезвом состоянии, но ввиду их полной абсурдности пытается держать в себе. И еще реже он устраивает какие-то увеселительные мероприятия на потеху себе и окружающим, вроде попыток балансировать на скользком бортике бассейна или шуточного стриптиза собственного исполнения. Я к тому, что опасаться окосевшего Марка не имеет смысла.

Я так думала.

Поэтому даже имела неосторожность слегка расслабиться, находясь в той невероятной близости от Марка, что позволяет чувствовать сводящий меня с ума ненавязчивый коктейль цитрусового и древесного ароматов, которым пахнут его кожа и волосы. Мне даже физически отчего-то стало так тепло. Так спокойно. Захотелось спать…

Как эгоистично с моей стороны. Я должна была успокаивать его, а вместо этого сама брала от него успокоение.

- Знаешь, - только спустя несколько минут, заговорил Марк – в руках его блеснул стеклянный бок бутылки спиртного. Я стряхнула с себя легкую, сладкую дремоту и обратила на друга внимательный взгляд. Судя по всему, алкоголь сделал свое дело: развязал его язык. – Дин как-то оставил на столе, на кухне, браунинг. Случайно, наверное. Ночь была. Черт знает, зачем он ему, - Маркус припал к блестящему горлышку и сделал несколько жадных глотков. Поморщился лишь слегка и выдохнул.

Я непонимающе покачала головой – слово «браунинг» мне ничего не говорило. Марк на секунду закатил глаза и выдохнул второй раз – на этот раз поражаясь моей глупости. А ведь, между прочим, отчасти именно его тихое присутствие рядом сделало мой мозг таким тягуче-плавучим и неспособным соображать.

- Пистолет такой. Пиф-паф. Понимаешь? – посмотрел юноша на меня с брезгливой жалостью, словно на умалишенную. Даже пальцы сложил в неком подобии пистолета, чтобы было нагляднее. Я энергично закивала, чтобы как-то обозначить мое понимание. – Так вот я – лет пятнадцать было - держал его тогда, - Марк беззвучно икнул, - и думал. Если я вышибу себе мозги. Прямо там. То какое кому будет дело? – он, смотря в пустоту не менее пустым взглядом, будто невольно усмехнулся своему страшному предположению.

Я ужаснулась. Неужели он действительно мог полагать…

- Я думал, - будто отвечая на мой вопрос, продолжил Марк, - мать еще и пнет мой холодный труп этой своей маленькой туфлей и скажет что-то вроде… «Скотина, ковер запачкал!».. – он взмахнул ладонью в воздухе, так похоже спародировав типичный для его матери жест. - А отец… будет заботиться лишь о том, чтобы в газетах написали что-нибудь типа… Ну, не знаю. Что сын мэра погиб, ослепленный божественным сиянием нимба его отца, например. Да хоть от геморроидальной колики и кровавой диареи!.. Но самоубийство… Это очернило бы его светлое имя, - Марк усмехнулся. Жутко усмехнулся.

Вот ведь… Черт. Да какие вообще родители… после самоубийства своего ребенка могли бы волноваться лишь о том, что подумают окружающие?.. Что за бред он несет? Неужели он действительно искренне верит в это? Неужели именно такие мысли живут в его темноволосой голове уже с самого детства?.. Боже.

- Ты… ты говоришь страшные вещи, Марк, - поняла я, что отмалчиваться дальше нельзя. Нужно было как-то развернуть то опасное русло, по которому потекли мысли друга. – Твои родители… Они никогда не хотели бы этого.

- О, - Марк невесело засмеялся. – Я знаю, чего они не хотели!.. Меня, - он потер глаза и лоб ладонями, словно от усталости. – Чертов кусок дерьма, который своим наличием портит всю радужную картинку их идеального мирка, - его рука, локтем упиравшаяся в колено, так и продолжала закрывать глаза. – Самое, черт, стремное, что в их глазах я так и остался этим бесполезным куском дерьма. Теперь уже всегда буду, - он опять засмеялся этим неприятным, горьким, сардоническим смехом. – Я хотел… черт, чтобы потом, когда устроюсь в этой гребаной жизни… Сказать им: «Эй, я все правильно делал! У меня был план! Я не инертное ничтожество!»… Они ненавидели меня. А я… я ничего не сделал, чтобы это изменить, - я увидела, как задрожали уголки его губ, все еще пытающихся держать форму улыбки.

-Т-ты не прав, - выдавила я из себя и позволила своим дрожащим пальцам дотронуться до его плеча. Юноша дернулся от моего прикосновения, словно от удара током. – Они любили тебя. Ты же их единственный, любимый сын… И сейчас любят… Знаешь, там…

- Я не верю в «там», - Марк поднял на меня больной, пронзительный взгляд покрасневших, блестящих глаз. – Важно то, что здесь, - его челюсть и губы затряслись, и легкий оттенок злости пробежался по его лицу. Я оторвала свои трясущиеся пальцы от его руки, испугавшись этого мимолетного выражения.

Я делаю ему неприятно.
Я ему неприятна.

- Здесь у тебя есть семья. Которая тебя любит, - прошептала я. – У тебя есть… я. И я тебя тоже… Я… тебя…[/COLOR]

9.11.2.2

[COLOR=461406]♪ EMPHATIC – WHAT ARE YOU AFRAID OF[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Да почему же так сложно выдавить из себя какие-то чертовы три слова?..Как будто кто-то напихал сухих опилок в мою глотку. И голову. О, определенно!.. И в голову.

- И я тебя… всегда поддержу, Марк, - промямлила я и отвесила себе мысленного пинка за это.

- Ты? – и вот он опять – этот презрительный и осуждающий взгляд в исполнении Марка. Таким смотрят на самых бесчеловечных, омерзительных преступников. Он смотрел на меня, как на что-то чужое, инородное, отвратительное… – Ты?.. Поддержишь? Это та ты, которая запрыгнула на тачку этого… Когда мне позвонили и сообщили про.. Это та ты? – Марк говорил негромко, но в этом-то его негромком тоне обычно и заключается вся опасность. Лучше бы он орал и метал в воздух гневные искры, чем эти его укоризненные интонации…

Я, чувствуя свою неоспоримую вину и еще какое-то сложное, необъяснимое чувство, отвела взгляд в сторону и закусила нижнюю губу. Только не реветь. Не реветь.

- На что еще… успела запрыгнуть? – лицо Марка сделалось ближе к моему: брови его были приподняты и сведены, образуя между собой отчетливую вертикальную полосу, а верхняя губа дергалась уже от ясно выраженной ярости.

Я словно язык проглотила от внезапного страха перед его злостью. И мое молчание юноша, видимо, расценил, как немое согласие с его предположением о том, что я действительно…

– Подними свои гребаные глаза!.. – рявкнул он просто оглушительно, учитывая, в какой относительной тишине мы находились до этого.

Особого выбора для меня не оставалось, потому что уже в следующее мгновение после того, как прозвучал этот звериный рык, моя челюсть оказалась в крепкой хватке его разбитой ладони.

- Н-ничего не было! – спешно выпалила я, настолько разборчиво, насколько позволил мне мой довольно жестко и болезненно зафиксированный подбородок. – Клянусь, Марк! – я практически взвизгнула, потому что через какую-то долю секунды почувствовала себя висящей в воздухе.

Дело в том, что еще недавно ведущий интеллигентную и спокойную беседу с поразительной для изрядно выпившего ловкостью подскочил на свои две. И я «подскочила» вместе с ним. Потому что мое горло, неотделимая моя составляющая, находилось в тугом обруче его ладони. Такое вот неудобное положение.

Нет, я, конечно, не думаю, что Марк пытался придушить меня и отправить экспресс-посылкой в то «туда», в которое он не верит. Я все же склонна полагать, что он просто немного подзабыл, что я слегка ниже его ростом, и если он впечатает меня в стену выше уровня его головы, держа за глотку, то… доставит мне некоторые неудобства.

- Я в-ведь не знала о том, что… случилось! – верещала я, не забывая между тем кряхтеть, хрипеть и беспомощно дрыгать ногами. – Если бы я знала, то...

- То есть, моим родителям потребовалось всего-навсего… слететь с этого гребаного моста?! Чтобы ты… что-то там узнала?! - кричал он, и, если честно, то меня устраивал крик куда больше, чем эти его осуждающие немые взгляды. Так он хотя бы выплеснет свой гнев и, возможно - хочется верить - быстрее вернется в норму.

Он даже, казалось, внезапно протрезвел. Вот она – целебна сила крика.

Странная мысль промелькнула в моем затуманенном, видимо, от неотвратимо наступающего дефицита кислорода, сознании. Пусть убьет меня, если ему от этого станет легче. Если он простит меня только после моей смерти – пожалуйста.

Может, это и есть единственный правильный выход для нас двоих?..

- Только такого пинка достаточно твоей рыжей заднице, чтобы она оказалась около меня? – продолжал Марк, а я уже окончила и те жалкие попытки сопротивления, что пыталась предпринимать ранее. Блаженные объятия мрака обволакивали меня, и мне казалось, что я вот-вот умру. – Какого черта ты ведешь себя так, словно… я – чертов кошмар всей твоей жизни? Что не так со мной? Что я делаю не так?! – голос его доносился до меня приглушенно, будто между нами встала какая-то звуконепроницаемая преграда.

- П-помимо т-того, что душишь м-меня… - во мне оставались еще какие-то силы на едкие замечания, несмотря на расплывающуюся перед глазами черноту.

Убей меня. Убей…

Но смертоубийства не произошло, и внезапно ступни мои врезались в землю под ними. Встреча эта была довольно неожиданной для моих размякших ног, поэтому и недолгой, и я рухнула на колени.

Какое-то время ни одна мысль не посещала мою пустую голову, кроме понимания того, как, оказывается, прекрасно иметь возможность свободно дышать. Я лишь держалась за свое горло, слабо хрипела и пыталась ухватиться за какое-то черное продолговатое пятно впереди меня, чтобы не завалиться на бок.

Только позже размытая картинка перед моими глазами прояснилась. Две темные полосы, за которые цеплялись мои слабые пальцы, оказались длинными ногами возвышающегося надо мной Марка, равнодушно наблюдающего за моими потугами заставить свои легкие работать в прежнем режиме.

И даже когда дыхание мое более-менее стабилизировалось, а сознание встало на прежнее место, я продолжала держаться за его джинсы, словно это могло как-то помочь удержать его, удержать нас... И пялилась на его конверсы в страхе поднять глаза и увидеть, с каким выражением лица он смотрит на меня сейчас. Я боялась поднять глаза и вновь увидеть это. Эту…

Эта ненависть в его взгляде делает мне гораздо, гораздо больнее, чем могут сделать его руки. Физическая боль просто ничто по сравнению с этим ломающим ребра чувством, что я только по вине собственной глупости потеряла самое дорогое, что когда-либо имела.

- Убей меня… - практически одними губами произнесла я.[/COLOR]

9.11.2.3

[COLOR=461406]♪ HALOU – HONEYTHIEF[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]…Не знаю, рассчитывала ли я на то, что он скажет «окей» и без колебаний сбросит меня с этой чертовой крыши, или…

И, естественно, он не услышал. Я уже серьезно намеревалась повторить это в полную силу своих голосовых связок, прокричать это ему, но…

- Я настолько… тебя действительно настолько… воротит от меня?.. – послышался сверху растерянный, тихий голос. Подобное я ожидала услышать меньше всего. – Знаешь, ты должна… хотя бы объяснить, почему… Что во мне так… Черт, Мередит, ты обязана мне сказать. Я имею право… знать, – Марк путался в словах и интонациях, перескакивая то с подавленного, тихого тона на требовательный и громкий, то обратно. – Мер, чем я заслуживаю все это дерьмо?.. – невероятной красоты даже при всех нынешних обстоятельствах лицо вдруг оказалось прямо перед моим: его обладатель опустился напротив. Смесь лишь сожаления и отчаяния отражалась в его глазах. Без малейшей примеси былой ненависти.

- С чего... с чего ты взял? Я имею в виду… - очень тихо спросила я, осторожно заглядывая в кристальную голубизну. Мне безумно хотелось прикоснуться к сидящему напротив, дотронуться до его лица, но я боялась спугнуть замаячивший на горизонте шанс все спасти. – Меня не воротит от тебя или... Почему ты…

- Ты… Черт, Мередит… - Марк с силой зажмурился и потер переносицу, словно его мучила сильнейшая головная боль. – Если бы… Ты избавилась от моего ребенка, как от какого-то... Выбросила, как ненужный хлам. Мусор. Вырвала, как чертов сорняк, который портит… Черт, - он коснулся языком сухой нижней губы и с силой впился в нее зубами, разгрызая почти до крови.

Я окаменела. По-моему, даже умерла на секунду. Черная вакуумная воронка затянула меня в свою темную полость.

- Как… как ты… - только и заикалась я, словно испорченная грампластинка.

Можно считать меня бездушной, ничего не понимающей, лишенной базовых принципов морали... Но воспоминания об аборте отравляли мое существование не больше, чем жужжащая около уха назойливая муха. То есть, да, они были довольно неприятными, хотелось как-то отмахнуться от них, но какого-то серьезного дискомфорта они мне не причиняли. И мне было очень странно слышать Марка... говорящего так. Словно ему не плевать на то, что я делаю со своим телом. И с тем, что внутри него находится.

- Как ты узнал? – извлекла наконец я из своей гортани нечто членораздельное.

- Почему ты не сказала мне? – последовал контрвопрос, сбивший меня с толку. Почему? Раньше ответ на этот вопрос был прочно обоснован в моей голове, аргументирован по пунктам. Но сейчас, когда мне его задал Марк… я не знала, что ответить. – Он ведь был нашим. Общим. А ты все решила сама. Без меня. Он был мой, - он все продолжал, зажмурившись, напряженно зарываться пальцами в волосы, словно его голова была готова к скорейшей самоликвидации путем взрыва.

- Я думала… Я ведь думала… - я грызла костяшку своего указательного пальца и ногтями впивалась себе в ногу. Не осознавая, что этой слабой физической болью пытаюсь вытеснить гораздо более мучительную душевную.

- Ох, ты «думала»… Думала она, - Марк посмотрел на меня исподлобья, болезненным, мутным взглядом. – Мередит, ты совсем дура? С каких пор ты взяла на себя функции, которые находятся в компетенции… черт, не в твоей точно… «Думать», кто имеет право жить, а кто нет, - и даже несмотря на те определение, которым Марк меня одарил, тон его звучал в меньшей мере обвинительно. Юноша скорее действительно искренне пытался понять мои мотивы и побуждения.

- Я думала… что тебе плевать! Что ты пошлешь меня разбираться со своими проблемами самостоятельно! – выпалила я, наверное, чуть более громко и резко, чем следовало бы. Что-то очень глубокое и давнее вырвалось наружу.

- Бред! – мгновенно отреагировал Марк также на повышенной громкости. – Что за бред ты несешь?.. Мне не плевать на тебя! Нельзя просто так взять и… выкинуть кусок своей жизни, который… всегда значил для тебя очень много!.. – он схватил мою руку чуть выше локтя и дернул на себя, что довольно часто позволяет себе при выяснениях наших отношений. Но на раз жест этот был призван не сделать мне больно или удержать попытку бегства от конфликта, а слегка встряхнуть, словно сказать: «Эй, это же я! Это же мы! M&M’s, помнишь?!». – И… почему ты называешь это проблемой? Дети – это не проблема... Это… нормально. Это хорошо. В чем тут проблема? – Марк вглядывался в мои глаза, словно пытался разглядеть на дне их какие-то признаки присутствия разума в моей голове.

- Марк, я не знаю… - я зажмурилась и спряталась от его прожигающего взгляда за своей ладонью. – Я не была готова к такой ответственности! Это – не одно и то же, что завести собачку или еще какую зверюшку, Марк!.. Это гребаная ответственность!

- Но мы… Нас двое, - бурчал Марк что-то несвязное, касаясь моего лица и обжигая его своим неровным, горячим дыханием. – Мы бы обсудили все и… Я бы сделал все правильно. Мы могли бы…

- Я не хотела… Я не хотела быть, как моя мать. Или, Господь помилуй, твоя… - вещала я что-то со своей волны в свою же ладонь – не думаю, что разборчиво. - Мы ведь с тобой… выросли вместе, вдвоем, предоставленные только самим себе… И посмотри, ч-что… из нас вышло, – я осмелилась открыто взглянуть на Марка. Голос мой дрожал, ровно как и все лицевые мышцы, и выглядела я просто смешно и нелепо. Юноша, однако, смотрел на меня серьезно и внимательно. – Чему кто-то вроде нас может научить ребенка?.. Никто не показал нам, как нужно… Образец, как… любить, что ли. «Любить» - это не какое-то там чувство… Это глагол. Действие. Нужно что-то делать: жертвовать, сопереживать, доверять, проявлять заботу… Никто не научил нас, как это делать…

Ледяное молчание Марка начало пугать меня, и мне показалось, что он слышит, слушает, но ничего не понимает, ничего не чувствует. Холодные тиски отчаянья сомкнулись на моем горле, и я, задыхаясь, начала бормотать что-то крайне нелепое:

-Черт, Марк, я… я думала, что ты решил сброситься с этой гребаной крыши, и… Я… я т-так испугалась, у меня же нет… нет никого ближе тебя и… Черт, я не думала, что тебе… нужно это знать?.. Я думала, что… Ты ведь… Ты не производил впечатление того, кому важно… Кто… Ну, ты понимаешь? - и на этом мой словарный запас эпично исчерпался, так и не посодействовав мне в желании сказать хоть что-нибудь адекватное.

И, окончив свой краткий курс философии имени Мередит О’Райт и прочий несуразный бред, что полился из моего рта позже, я обнаружила, что уже давно и безостановочно реву в три ручья. Марк смотрел на меня все так же серьезно и внимательно. Я вцепилась ладонями в лицо и больше не пыталась сдерживать поток своих эмоций, который буквально лился из моих глаз.

…Уже через несколько секунд я рыдала на широкой груди, владелец которой держал меня в своих неуверенных, слегка дрожащих, но крепких объятиях. Он недовольно бормотал что-то вроде «тише… черт, Мередит, ты… тише, все… все нормально» и мягко поглаживал мою руку, отчего на ней роилась целая стайка приятных мурашек.

Это я так утешать его прибежала, называется.

- Может, знаешь… Раз ты говоришь, что никто не научил нас, - сердцебиение Марка слегка разогналось, а дыхание сбилось. Я это ясно слышала сквозь его джемпер, - есть какие-нибудь… самоучители?..

Я нервно хихикнула сквозь слезы, что было вообще неуместно в нашей печальной ситуации. Наверное, это что-то истерическое, но мне показалось безумно смешным сказанное Марком. Я так и представила желтую книжонку за стеклянной витриной книжного. «Любовь для чайников. Краткое руководство».

Фу. Звучит как название какого-нибудь дешевого бульварного романчика!.. От этой мысли мне стало еще смешней, и я засмеялась в голос.

- Что?.. Я сказал что-то не то? – услышала я вопрос над моим ухом, а тот, кто его задал, заправил прилипшую к моей влажной щеке прядь волос мне за ухо. Я не могла ответить, потому что хохот раздирал мои голосовые связки.

Марк тоже вдруг засмеялся, зараженный моей внезапной вспышкой несвоевременного веселья.

Когда-то у нас хорошо это получалось. Смеяться.

Мы смеялись несколько минут, как два психопата. Как раньше. Но в этот раз… Не знаю, как насчет Марка, но грань между моим смехом и голосистыми истеричными рыданиями была очень тонка.

Я как-то смотрела передачу, где ведущий рассказывал про некую «терапию смехом». Участники этого сомнительного мероприятия становились в круг и смеялись без видимых на то причин на протяжении какого-то времени. Считается, якобы такие глупые штучки способны лечить от неврозов, депрессии и чуть ли не гонореи. Не знаю, насколько это утверждение является правдой, но наш совместный с Марком приступ сиплого гоготания, кажется, помог нам несколько прийти в норму после столь непростого для нас обоих разговора.

- Мм-Марк, - еле как преодолев себя и вцепившись в рукав юноши, чтобы привлечь его внимание к своей реплике, выдавила я из себя. – Пойдем в уборную?..

- Зачем? – он тоже подавил смех с трудом, и ответил только спустя некоторое время. Причем таким подозрительным тоном, будто я собираюсь заманить его в сортир, чтобы грязно изнасиловать.

Его странный тон и моя еще более странная ассоциация стали новым поводом для нескольких громких смешков.

- Т-ты посмотри, - уже заикаясь после всего того гремящего коктейля эмоций, что я сегодня испытала, просипела я в грудь Марка. – Нужно умыться. У меня колено содрано, а эти твои руки… прости, но они словно два куска сырого бифштекса, - Юноша, кажется, действительно не понял, о чем я, поэтому озадаченно поднес свою ладонь к глазам и словно только что заметил эти «пустячные царапины» на ней. - И у меня адски горит… лицо, - моя заплаканная физиономия действительно просто готова была воспламениться после всех рек слез, что она из себя сегодня выжала.

- Ладно, - выдохнул Марк и с чего-то вдруг сжал мое тело с такой силой, что мои хрупкие ребра от неожиданности хрустнули. – Только потом сразу…

- Домой, - тихо выдохнула окончание его фразы я.[/COLOR]

P.S.

Фух, наконец-то. Надо было влепить в конец сцену со зрелищным диснеевским поцелуем, написать «и жили они долго и счастливо» и… все на этом

…

 

[Roxx]

хэй

У песни под вторым спойлером уж очень вкусные слова, чтобы ее не послушать, вот :3
А, и это… При переходе в симс 3, естественно, я не смогла перенести туда локации со стопроцентной точностью (да и вообще строить там не умею). Поэтому, конечно, места съемок будут отличаться от тех, что мы лицезрели ранее - комната Марка, что фигурирует в данной главе, в том числе. Думаю, это не критично))

9.12.1.1

[COLOR=82270f]9.12. С кем нельзя дружить. ч. 1.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ RADIOHEAD – HOW TO DISAPPEAR COMPLETELY[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Всю ночь я страшно завидовала Марку, который клевал носом уже во время того, как я обрабатывала его ссадины и порезы на руках. Когда наша небольшая игра в больничку закончилась, он тут же шумно плюхнулся на матрас и потребовал стянуть с него джинсы, сонно мыча что-то про туго перетянутые бинтом руки и невозможность совершать ими столь кропотливые действия, как расстегивание штанов.

Да... Конечно. Но отказать другу, остро нуждающемуся в моей помощи я, естественно, не могла.

Правда, удержаться от звонкого шлепка по голому животу Марка мне не удалось: его мерзкая ухмылочка во время того, как я копалась в его ширинке, была совершенно несносна.

В общем, уснул этот мерзавец легко и просто до неприличия быстро.

Я же, несмотря на наполненный приключениями день, который, как мне казалось, должен был подарить мне более чем полноценный сон, не могла заставить себя даже сомкнуть веки.

В какой-то отрезок ночи мои бессонные, бредовые размышления довели меня до нового обильного слезоотделения. Склизкий комок из страха, жалости к себе и Марку и чувства какой-то неправильности всего происходящего омерзительно копошился в моей грудной клетке. Плюс к этому и без того не самому приятному букету эмоций, меня вдруг посетило совершенно необъяснимое чувство, что все вокруг, включая обвивающие меня руки Марка, какое-то несуществующее, зыбкое, неустойчивое. Казалось, что я попала в какой-то жуткий сон, галлюцинацию, где время застыло, приняло какую-то неопределенную форму без прошлого и будущего. Где я целую вечность буду мять в руках простыни и судорожно хватать ртом горячий воздух, неспособная вернуться в реальность.

С трудом представляю, как возможен крепкий и безмятежный сон при наличии в твоей постели разводящего повышенную влажность субъекта, который к тому же еще и вздрагивает в твоих объятиях каждые пять секунд. Но Марк, кажется, владеет каким-то особым секретом, что позволяло ему размеренно дышать в мои волосы, совершенно не реагируя на какие-либо внешние факторы в виде моего небольшого приступа панического идиотизма.

Но в момент апогея моих страданий Марк словно почувствовал, что мне требуется его отрезвляющая поддержка и проснулся. Он сжал меня крепче и сварливо пробурчал в мою макушку, обжигая ее теплотой своего дыхания:

- Эти твои… Стоны. Завязывай. Я, конечно, убит горем… и все такое, - далее следовало нечто неразборчивое, но с большей долей вероятности могу сказать, что это было что-то вроде интригующего «нижняя часть тела у меня не парализована». Последнее краткое указание звучало уже более чем отчетливо: - Спи.

И это его «спи» будто послало какой-то волшебный сигнал в мой мозг, приказывающий ему успокоиться и перестать терзать себя всякими глупостями.

В самом деле, что может быть реальнее, чем тепло тела Марка, запах его кожи, его хриплый шепот, сердцебиение, дыхание…?

Все вокруг перестало казаться наводящей ужас гротескной версией себя же, а мерзкий ком в груди рассосался так же внезапно, как возник. Прижавшись губами к венке на запястье Марка, я выключилась практически мгновенно.

***​

Проснулась я от ощущения, будто кто-то пытается просверлить дыру в моем виске дребезжащей отверткой.

Естественно, никакой отвертки рядом не наблюдалось, и это малоприятное чувство было вызвано всего лишь раздавшимся звонком стационарного телефона. Рядом что-то недовольно промычало и извергло из своего рта грязный жаргонизм. Я с трудом разлепила намертво склеенные веки левого глаза, и это неосторожное действие сразу же заставило меня сморщиться. В реальном мире, как оказалось, уже давно включили большой теплый прожектор, и свет его с безжалостной жестокостью ударил по моим глазам.

К слову, чувствовала я себя препаршиво: мигрень и тугая вялость во всем теле вели между собой ожесточенную борьбу за право быть более выразительным недугом, чем оппонент. Во рту страшно пересохло после всех тех слез, что я вылила накануне, а глаза, я уверена, распухли до каких-то невообразимых размеров. Поэтому отвратительное брякание телефона стало серьезным испытанием для моей и без того страдающей психики.

Я практически капризно захныкала и завернула свою бедную голову в одеяло. Костяшками пальцев я легонько ткнула ребра Марка, намекая, чтобы он сделал что-нибудь с мерзким звуком, раздающимся в комнате.

К счастью, он не разделял мои наивные надежды, что игнорирование аппарата приведет к его мистическому испарению из нашего дома, и я почувствовала копошение рядом: юноша пополз к телефону, что располагался на столешнице возле изножья кровати.

- Кто? – рявкнул он тоном, подразумевающим, что звонящий должен незамедлительно повеситься на шнуре от телефона.

- Черт тебя дери! Марк! – во всеуслышание – спасибо громкой связи – раздался мужской голос с повизгивающими нотками, который моя хворающая соображалка не смогла верно опознать сразу. – Мы тут… мы все думали, что кто-то воспользовался твоим разбитым состоянием, обколол тебя в этом чертовом баре и продал в рабство на плантацию в Арканзасе!.. – заработал вдруг в телефонной трубке генератор случайного сочетания слов, встроенный также в голову и еще одного нашего общего знакомого по имени…

- Ч-что… что ты несешь, Джейсон?!.. – прервал словесный мусор, что валился изо рта его друга, Марк. Я заставила себя высунуть растрепанную голову из своего уютного кокона, что представляло собой одеяло, потому что вопящий Миллер явно не оставит для меня возможности безмятежно наслаждаться тишиной и спокойствием, и обратила взгляд на сидящего рядом. Он сонно почесывал грудь забинтованной ладонью и очаровательно щурился, защищая глаза от излишней порции света.

- Почему ваши телефоны посылают меня в задницу раз за разом? Тебе и твоей подружке звонил уже весь гребаный штат!.. - голосила телефонная трубка. Хочу сказать, что Джейсон Миллер и беспокойство – какое-то несуществующее, как мне казалось, в природе сочетание, поэтому я была очень удивлена, услышав эту реплику и ту интонацию, с которой она была произнесена. – Я, черт… отправил к вам Эштона, до которого тоже дозвонился еле как… Я ему звоню, а он там полудохлый… Черт, прости, братишка… вообще никакой после ночной смены, ничего не знает, всяких эротических приключений злобно так мне желает… Ну, я обрисовал ситуацию вкратце… А потом вспомнил, что.. Эй! Есть ведь такая штука с проводами!.. Домашний телефон которая… Черт, а эти новости по ящику! Эти корреспонденты как гребаные стервятники!..

Пока Джейсон извлекал из своей гортани мало вяжущиеся друг с другом звуки, я заставила себя приподняться на кровати и дотянуться до своего мобильного. Стоило мне включить его, и целое полчище злобных звенящих смс-ок обрушилось на мой бедный сотовый. Помимо оповещений о пропущенных вызовах, среди сообщений обнаружилось краткое извещение от мамы:

«Напоминаю. Приедем в три. Уже выехали».

Сверившись со временем на экране мобильного, я выяснила, что доходило два часа дня, то есть времени на сборы для нас с Марком оставалось не так много. Да, именно на сборы, ведь я полагала, что приедут родители не просто сочувственно повздыхать рядышком, а все же заберут нас домой. Церемония прощания будет проходить не здесь.

- Черт, - Марк тем временем зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза, явно напрягшийся от чрезмерной шумности и болтливости друга. – Я.. мы в порядке, ладно? Отзванивай Эштона обратно. Пусть… Я не знаю. Спит, - бурчал он, еле ворочая языком и губами.

- Окей, - ответил Джейсон уже тише и спокойней, однако в глубине его голоса все же звенело раздражение. – Знаешь, - произнес он спустя небольшую паузу, - Джу уже отпросилась с работы, чтобы посидеть с сыном пару дней, и я… В общем, тоже могу выехать из Ля Тур на время. Так… когда? – довольно деликатно спросил Миллер, что для него было весьма нетипично.

Марк сконфуженно и озадаченно посмотрел на телефонную трубку, хмуря красивые брови и, кажется, искренне не понимая, к чему клонит его друг.

- Эм-м, - промычала я, пробуя голос на работоспособность и прочистила горло. – Джейсон… Завтра в полдень. Мне казалось, что моя мама должна была… не знаю… - «отправить приглашение»? На похороны отправляют приглашения?..

Марк обернул ко мне недоумевающий взгляд, будто вопрошающий, откуда я знаю о времени проведения церемонии при условии того, что он не в курсе.

- Мама… она позвонила и сказала мне, когда я была в машине у… Неважно, - смахнула я непослушные волосы с лица и тихо пояснила свою осведомленность. Марк еле заметно кивнул с хмурым и задумчивым видом.

Когда телефонный разговор с Джейсоном был окончен, причем на гораздо более мирной ноте, чем был начат, я оповестила друга о скором визите моих родителей и необходимости включить турбо-режим: иначе нам никак не привести себя в божеский вид за столь ограниченное время. Мы договорились о том, что первым в душ сходит Марк, так как он, в отличие от меня, способен загнать время, отведенное на свои водные процедуры, в рамки пяти минут. Я же в это время должна была успеть затолкать необходимый для поездки минимум вещей в свою сумку и принять таблетку от головной боли, чтобы выглядеть хотя бы чуть менее похожей на труп.

С задачей набить свою сумку я справилась на удивление быстро и, проглотив горькую желтую пилюлю, решила не терять зря времени и начала собирать вещи Марка. Его минимальный набор в виде джинсов и пары футболок был довольно незамысловат, поэтому взять что-нибудь не то было довольно маловероятным. Трудности возникли с другим… На этот раз моему другу нужна какая-нибудь более… более официальная одежда. Я, введенная в легкую форму транса ровным шумом воды, что раздавался из ванной, застыла перед распахнутым настежь шкафом Марка.

Последняя пригодная для приличного выхода одежда была замечена мной в гардеробе Марка в канун его выпускного в школе. И одежда эта, собственно, только время выпускного и прожила. Сразу после того, как горе-выпускник толкнул знаменитую речь, в которой одарил директора хлестким определением «старый козел», он поехал с небольшой кучкой таких же излишне надравшихся, как и он сам, друзей покататься по окраинам ночного Лос-Вэлеса. Конечным пунктом увеселительной поездки стало небольшое озеро, что находится в десяти километрах от города. Пьяный Марк вдруг почувствовал текущую в своих жилах кровь прирожденного пловца - под которую мастерски маскировался алкоголь, само собой - и поспорил с Миллером о том, что сможет совершить заплыв на длинную дистанцию…

Никогда не забуду стоящего на пороге нашего дома мрачного Маркуса, мокрого до нитки, в одном ботинке и с выглядывающим из огромной рваной дыры на брюках коленом…

Я смеялась до режущих колик в животе.

Словом, наличие у Марка строгой одежды было очень сомнительным.

Внезапно шумный каскад воды за дверьми уборной утих, и я выплыла из своих кажущихся такими далекими воспоминаний. Бросила взгляд на часы – ровно пять минут, как и договаривались.

Следующий взгляд я бросила уже на распахнувшиеся двери ванной и… Черт, это был просто отличный момент для того, чтобы включить замедленную съемку, а потом прокручивать эту запись в своей голове снова и снова, потому что Марк…[/COLOR]

9.12.1.2

[COLOR=461406]♪ IAMX – YOUR JOY IS MY LOW[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Что?.. – насуплено спросил словно сошедший с полотен великих художников, что писали свои шедевры, вдохновленные античными мифами. Теми самыми, где фигурируют прекрасные древнегреческие боги.

Болтающееся на бедрах полотенце располагалось на уровне, что на каком-то ничтожно малом расстоянии находился от границы недозволенности; кожа влажно блестела, а капельки воды играли светом и стекали по его телу абсолютно так же, как стекал мой расплавленный мозг. Куда-то вниз, вглубь моего живота…

Черт, что-то явно не так с моим взглядом, если он еще и спрашивает!.. Тоже мне… «Что?»…

- Вот только не надо, - Марк принялся растрясать ладонью мокрые волосы, что приклеились к его щекам и шее – мое дыхание перехватило, - говорить что-то вроде… «Друзья не показывают друг другу… вторичные половые признаки!» Черт, я придушу тебя этим самым полотенцем, Мередит… - проворчал он, словно сварливый старикашка. – Но тогда ведь мне придется его снять и… тогда последнее, что ты увидишь перед своей смертью – это еще и первичные… О, это убьет твою нежную психику и нашу… дружбу… - говорил он, и я не могла понять, то ли он шутит, то ли этот едкий сарказм действительно содержит в себе какую-то заковыристую претензию.

- Ты после душа часто в образе Адама из Эдемского сада ходишь… И даже без фигового листика… - я, глупо улыбаясь, опустилась на пол, рядом с дорожной сумкой Марка, и ее владелец направился в моем направлении, все еще продолжая ерошить свои волосы.– Обнаженка не убьет нашу… дружбу, - тоже выделила я последнее слово на ехидный манер.

- Да? – он выдавил из себя преувеличенное удивление. – Тогда раздевайся.

Не зная, как реагировать на подобные указания, я убедила себя в том, что это все же шутка, и улыбнулась шире.

Марк, абсолютно серьезный, мягко присел рядом – мой нос поймал запах геля для душа и приятной свежести и постарался задержать его внутри себя как можно дольше. Источник благоухающего букета ароматов какое-то время молча покусывал свою нижнюю губу и сосредоточенно смотрел на мой рот, опустив длинные ресницы.

К черту наш договор собираться на пределе скорости.

- Нельзя дружить с тем, на кого у тебя… - юноша слегка усмехнулся, не отрывая взгляда от моего рта, который неосознанно начал копировать его действия: я тоже напряженно начала грызть свою нижнюю губу. – Нельзя дружить с тем, кого ты хочешь видеть без одежды. Трогать без одежды.

…Стая здоровенных мурашек размером, наверное, с добрые горошины пробежалась по моему позвоночнику.

Мои пальцы болезненно свело, собственно, как и все мышцы в теле, от невыносимого желания… потрогать. Я, наверное, выглядела просто невообразимо глупо, хлопая глазами и нервно перебирая пальцами пушистый ворс ковра. С этими своими дрожащими, напряженными ногами и поверхностным, пунктирным дыханием… Марк же казался расслабленным, задумчивым и очень серьезным.

- Так ты собираешься в душ? – он вдруг поднял абсолютно бесстрастный, пустой взгляд с моих губ на глаза.

Эээ… Что он… Какой к черту душ?..

- Эмм, чего? – информация в мой захмелевший мозг поступила с неприлично долгой задержкой. - Я… д-да, п-просто, - я очнулась и щупательную энергию своих пальцев направила на край своей – вообще-то, Марка – рубашки, динамично затеребив его. – Я начала собирать твои вещи и… В общем, у тебя есть, знаешь, одежда для… Ну, ты понимаешь? – серьезно посмотрела я на совершенно спокойного и невозмутимого юношу, которого не терзало ни малейшее смущение, сходное с моим. Поползший по моим щекам пятнистый румянец заставил меня отправить взгляд гулять по стенке. Марк же словно со сдержанным интересом наблюдал за моей реакцией на его провокации и заносил какие-то свои строгие пометки о наблюдаемом в мысленный блокнот.

Эта внезапная холодность напугала меня. Черт, все ведь было нормально, почему он снова так на меня смотрит?

Я сглотнула вставшее поперек горла напряжение.
Но легче от этого не стало.

- Только… две рубашки. Одна белая, вторая – на тебе, - тихо сказал Марк, коснулся воротника предмета его гардероба и задумчиво провел по нему пальцами, практически незаметно, прозрачно касаясь моей кожи под ключицами. – Обе будут… не совсем к месту.

- Так, значит… - слова застряли в моей пересохшей глотке, потому что слегка подрагивающая ладонь Марка накрыла собой большую часть моей щеки – мои легкие резко сжались в бесполезный, неработоспособный комочек. – …Тебе нужна черная рубашка? И брюки. И ботинки. И галстук… Галстук обязательно надо… - я с трудом заставила себя генерировать случайные сочетания звуков, по какой-то счастливой случайности все же складывавшиеся в слова, - в противном случае вряд ли бы мне удалось удержать в себе какие-то непонятные хрипы и урчания.

К черту родителей. К черту похороны. Хочу запереться здесь с Марком, запереться от всего жестокого, холодного мира в нашем с ним счастливом и обжигающе горячем.

- Если ты собралась вырядить меня в клоуна… под стать всему этому цирку, то да, - коснувшись языком губ, Марк усмехнулся, выводя своим большим пальцем теплый кружок на моей коже, - это именно то, что мне нужно, - негромко сообщил он мне хриплым, низким голосом, и мне почему-то показалось, что не об одежде речь…

- П-почему… цирка? – я готова была лепетать все что угодно, не понимая смысла своих же слов, пока его рука и мое лицо соприкасаются.

- Потому что это все – это гребаное шоу. Выставка поддельного сожаления и демонстрация своих драматических талантов, - юноша говорил негромко, но в глубине его голоса звучала отчетливая металлическая нотка, ясно выражающая его не самое лучшее мнение о подобных мероприятиях. Или…

…Я была в полном замешательстве. Он говорил абсолютно спокойно, совершенно не жаркие вещи и выглядел холодной бесчувственной статуей, но эта его рука продолжала горячо касаться тонкой кожи моего лица, словно какое-то отдельное от Марка существо, и я понять не могла, что все происходящее может означать. И, черт…

Все бабочки этого чертового мира слетелись в мой живот.

- Мы не успеем собраться, Мередит, - Марк серьезно, но вместе с тем как-то насмешливо нахмурился. – Иди, - говорил он, а сам продолжал держать меня.

Мне не нравится это. Не. Нравится.

Черт возьми, мне так это нравится.
«Пойдем со мной. Пожалуйста, пошли со мной!»

Я - по-моему, даже вслух - ойкнула, испугавшись своих грязных мыслей, и с какой-то невообразимой скоростью подскочила, словно ковер обжег мой зад, и уже спустя секунду оказалась в ванной.

По-моему, Марк усмехнулся мне вслед...

Оказаться под прохладными струями воды было неописуемо приятно. Вода охлаждала, вода отрезвляла. Чудесная вода.

Я старалась намыливаться и смывать с себя пену как можно быстрее, не позволяя себе нежиться под душем, ведь тогда все эти жаркие мысли просто ползли, дрожали… Словом, я умудрилась свалить половину содержимого полки с ванными принадлежностями Марка из-за своей торопливой неуклюжести. Но, думаю, мне все же удалось довольно быстро сделать себя чистой и благоухающей, и вскоре я уже прошлепала босыми ступнями по кафелю к выходу из ванной.

Когда я вновь оказалась в комнате Марка, сумка друга уже была собрана и застегнута, а сам он прыгал на одной ноге, натягивая джинсы, и прижимал плечом мой телефон к своему уху.

- Я, черт… я в порядке, - раздраженно сообщал он кому-то. – Я должен истерично рыдать и биться головой об пол?.. - прыгания Марка вокруг своей оси в попытке надеть штаны завершились, и он, наконец, смог взять трубку в руки. – Какой еще «встретиться и поговорить», мать твою?!.. Все. Я занят!... Пошел плакать, говорю! – рявкнул он и отключился от навязчивого сочувствующего.

- Кто это был? – пискнула я негромко, все еще стоя за спиной разгневанного Марка. Он, конечно, злился не на меня, но громкость от его рыка у меня понижается автоматически.

- О, Мередит, - юноша обернулся, заметив меня только после изданного мною звука, и слегка виновато посмотрел на мой телефон в своей ладони. Тут же забыв про свою ярость. – Хрен ее знает. Позвонила какая-то… визгливая. Почему на твой номер, я… не знаю, - Марк поднял на меня проникновенный щенячий взгляд.

Я пожала плечом, тем самым давая понять, что и я не знаю, но мне, в общем-то, и знать не особо хочется.

Видимо, кампусные курицы увидели в смерти родителей Марка отличный шанс пригреть осиротевшего бедняжку на своей надувной груди.

Выяснив, что у нас есть еще полчаса до приезда моих родителей, я стремительно направилась на кухню, так как нормально ела еще со Стоуном, и сложившаяся ситуация крайне не нравилась моему исполняющему голодные симфонии желудку. Марк тоже спустился со мной, чтобы поместить наши с ним сумки у выхода, но от еды почему-то отказался. Впрочем, особого изобилия съестных припасов в нашем доме все равно не наблюдалось. Обнаружив в холодильнике приготовленные еще Олив блинчики с каким-то джемом, я жадно вцепилась в них, не доходя до обеденного стола.

Марк рассмеялся моему свинскому поведению.

- У тебя сироп. Вот тут, - он кивнул куда-то на мою щеку. Мои попытки найти следы своей неаккуратности на своем же лице не увенчались успехом, и я вопросительно уставилась на юношу. – Господи… - он широко улыбнулся, одним резким движением убрал джем с моей щеки и облизал свой запачканный палец. Я пробурчала какую-то благодарность и вернулась к поглощению мучного. До того момента, пока тарелка с блинчиками не опустела, юноша, опираясь о тумбу руками, стоял рядом со мной и улыбался, будто наблюдал за какой-то крайне умилительной картиной.

Но если кто-то думает, что присутствие Марка заставило меня есть менее свински, то он ошибается.

Остаток времени я потратила на то, чтобы обновить бинты на руках Марка, высушить и скрутить в пучок свои волосы и надеть что-нибудь, в чем удобно будет провести три с лишним часа в машине. Пока я придирчиво оглядывала свое отражение в зеркале и решала, стоит ли пощадить нервы родителей и скрыть за темными очками свои опухшие глаза, в мою комнату заглянула уже надевшая шапку голова Марка и оповестила о том, что Дин и Меган в прихожей. Я все же схватила со столика вайфареры и нацепила на нос, прежде чем спуститься.

Родителей мне удалось увидеть еще с верхней ступени. Мама выглядела вполне в духе своего обыкновения: словно собралась покорять красную ковровую дорожку, а не трястись шесть часов на ухабистой дороге. Ладно, про ухабистую дорогу и тряску я, допустим, преувеличила, но все же: поездка в Тех и обратно – явно не повод наряжаться в тесную юбку и взбираться на двенадцатисантиметровые каблуки. Дин выглядел уже более уместно для данной ситуации, выбрав для себя свое привычное облачение своего выходного дня: джинсы, футболку и грубые ботинки с высоким голенищем.

- Привет, - сказала я самое оригинальное, что только можно сказать в приветствие, когда оказалась на первом этаже. Понимая, что в очках выгляжу глупо, я сняла их.

Мама приблизилась ко мне вместе с облаком мускусного аромата своего парфюма и обволокла меня невесомыми объятиями. Позже я, словно эстафетная палочка, была передана Дину, и тот сжал меня уже гораздо ощутимее. От него пахло сигаретами, жженой кожей, чем-то вроде пачули и – совсем чуть-чуть – духами мамы.

- Эй, как дела? – заглядывая в мои глаза своими, свинцово-тяжелыми, спросил он глубоким, но, в общем-то, холодным тоном. Я промычала что-то невразумительное, потому что - буду честной - когда в твои глаза смотрит Доминик Томас, кажется, что он сканирует твою душу через твои же зрачки.

С Марком, наверное, процедуру приветственных объятий Дин и Меган уже проделали, и друг молча стоял за моей спиной, ожидая, когда мой обмен любезностями с родителями закончится.

- Вы готовы? – спросила мама скорее ради заполнения тишины, чем ради ответа. – Если выедем сейчас, то успеем к ужину, - она слегка улыбнулась. Ни тени печали на лице.

И, кстати, о лице… Присмотревшись к родителям, я заметила нечто… Нечто странное в них. Мамино лицо слегка округлилось, резкие – в отца - скулы стали чуть менее четко очерчены, кожа порозовела и… засияла? Я никогда не видела ее такой свежей.

Мысль о том, что это волшебное действие какого-то чудо-ботекса, я отмела сразу же, как взглянула на Дина. Он тоже разительно отличался от того Дина, которого я видела каких-то пару месяцев назад. Всегда смуглая кожа приобрела более насыщенный оттенок, что здорово освежало цвет лица своего обладателя. Слегка поблекшие от серебристо-пудрового налета времени волосы вдруг вновь заиграли золотистой рыжиной. Мелкие мимические морщинки в уголках глаз и около рта не исчезли бесследно, но заметно разгладились.

- Муха залетит. Или… еще что-нибудь, - дернула бровями мама и слегка усмехнулась, когда мои гляделки и удивленно приоткрытый рот стали уже неприлично афишируемыми.

Тут что-то явно нечисто! И мама поняла, что я заметила эту необъяснимую перемену. Значит, это «что-то» не просто нечисто, а на самом деле…

- Пойдем, - Марк приобнял меня за плечи, чтобы сдвинуть с места, ведь мама и взявший один из чемоданов Дин уже давно были по ту сторону парадной двери.

Оказавшись под ласкающими макушку и плечи лучами солнца, то есть на улице, я увидела машину, на которой приехали родители. Это была не та жутко дорогая тачка Дина, что напоминала мне средство передвижения Бэтмена и откровенно не нравилась, а какой-то большой, танкообразный внедорожник.

«А г-где… где бугатти?», - почти со священным трепетом проговорил Марк, который всегда даже дышать боялся на этот бэтмобиль. «Плавает», - непонятно ответил Дин.

Выражение вселенского ужаса отразилось на лице Марка.[/COLOR]

P.S.

Кстатикстатикстати. В прошлой главе не стала портить печальку лишними замечаниями, но. Родители Марка были зверски мной убиты даже в симс 2, то есть это не неожиданно озаривший мой коварный мозг поворот сюжета. Вообще, у всех неугодных симов в моей игре один путь был – к корове в пасть хд

А еще я шарила в закромах своих картиночных и, кажется, нашла Марка в его любимой шапке :3 У этого вьюноши даже браслет на той же руке, что у Марса, вай

 

[Roxx]

9.12.2.1

[COLOR=82270f]9.12. С кем нельзя дружить. ч. 2.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ WAHADŁOWIEC – NOC[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Чуть позже мы уже плыли – этот автомобиль был действительно довольно комфортным – навстречу родному городу. Я душераздирающе зевала, неосознанным взглядом следя за бликующими в лучах солнца часами Дина, что дымил в открытое окно; Марк со скучным видом тыкался в кнопки на плеере, а мама… Она и ее дребезжащий телефон не замолкали ни на секунду.

«Наш адвокат свяжется с вами в ближайшее время. Наследник будет присутствовать. Разумеется».
«Пап, вы уже взяли билеты? Во сколько прилетите? Да. Их мы уже забрали».
«Сбежал от коррупционного скандала?! Вы в своем уме, дамочка?! Вы в своей конторке сперли скрепок на гораздо большую сумму, чем Господин Мэр положил в свой карман за всю свою карьеру! Вам должно быть стыдно так говорить о покойном, уважаемая!»
«Пионы? Розовые пионы?.. Это гейская свадьба, по-вашему?»

Меня, мало того, что совершенно не выспавшуюся, так еще и разморенную тихим, плавным ходом машины и однообразной полосой пейзажа за окном, бесконечные мамины разговоры ужасно раздражали. Плюс, не очень-то мне хотелось слушать разборки с наглыми журналюгами и выяснения того, какое убранство должно быть в зале, где будет проходить прощание. Поэтому я бесцеремонно стащила один наушник из уха Марка и только под AC/DC смогла как-то расслабиться. Причем, расслабиться очень даже конкретно…

- Мам... Ма-ам! У Марка нет черных брюк... - оказавшись на туманной периферии сна и реальности, где мне привиделся Марк, в одних боксерах стоящий около могильной плиты, я посчитала невероятно важным повесить проблему отсутствия у моего друга штанов на Меган Томас. Выполнив этот священный долг, я провалилась в сон окончательно.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]- Мередит. Эй… - через, как мне показалось, долю секунды моего лица мягко коснулось что-то теплое. Чтобы не вваливаться из мира жарких грез в мир реальности резко, я сначала приоткрыла один глаз, силясь понять, где нахожусь и как сюда попала. «Что-то теплое» оказалось ладонью Марка. – Остановка, - горячее дыхание обжигало мое ухо. – Отпусти меня. Я хочу курить, - горячее дыхание хмыкнуло.

Оказывается, в салоне автомобиля я не нашла более удобной подушки, чем Марк, и уснула, вцепившись в его рубашку мертвой хваткой для большей стабильности своего положения. Сколько времени прошло?.. Судя по солнечному свету, что спел и наливался охрой, вечерело. Марк сидел так долго и терпел какую-то нахалку на его коленях, которая и пошевелиться ему не позволяла? Наверное, его затекшие ноги проклинали меня самыми последними словами. Во всяком случае, Марк не сумел сдержать вздоха облегчения, когда обрел возможность вылезти из салона автомобиля и попрыгать на месте.

Как оказалось, бензин в баке машины Дина всеми фибрами своей нефтяной души стремился к бесследному исчезновению. Поэтому мы вынуждены были остановиться на жутком стыке каких-то двух небольших городков. Ехать еще оставалось больше часа, поэтому нашу остановку решено было немного продлить, чтобы уладить не только нехватку топлива, но и всякие физиологические потребности.

Удовлетворив свою физиологическую потребность в разовой порции никотина, Марк потащил меня на разведку местности, чтобы размять свои бедные ноги. Дин и мама же остались возиться с бензоколонкой. Вернее, Дин возился, а мама стояла рядом в фотомодельной позе и безуспешно пыталась поймать телефонный сигнал.

Но, несмотря на плавающую связь, это место отнюдь не представляло собой лишь одинокую заправку посреди голого поля. В наличии также имелась небольшая грязная забегаловка с покосившейся вывеской «Большой Томми», к которой мы с Марком и направились. Идея трапезничать в столь колоритном местечке не виделась мне особо удачной, но мой сонный организм, требующий порцию кофе, был несколько иного мнения.

- Подожди, - спешно бросил мне Марк, когда я уже было хотела вцепиться в ручку двери, которая служила единственной преградой на пути к автомату с кофе. – Пойдем, - он потянул меня куда-то в иную сторону.

- Куда? - спросила я заинтригованно и немного взволнованно. Все же мне пока еще очень сложно абсолютно и всецело доверять Марку, когда он натягивает это многозначительное и загадочное выражение на свое лицо.

...И он мне не ответил. Еще бы.

Остановились мы по другую сторону хлипкого зданьица забегаловки, которая была еще более неприглядна, чем передний фасад. Казалось, что хозяева кафешки решили спрятать от глаз проезжающих здесь все, что могло глазам этим не понравиться. Погрызенные местными собаками покрышки были свалены в небольшую кучу около стены, пивные бутылки валялись тут и там, и еще какой-то мусор... В общем, цель нашего визита в это место казалась мне не совсем ясной.

Но Марку она, кажется, виделась вполне отчетливо.[/COLOR]

9.12.2.2

[COLOR=461406]♪ TRICKY – HELL IS AROUND THE CORNER[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Сними очки, - попросил он. Хотя "попросил" - немного не то слово, если мы говорим о Марке. "Повелел" будет вернее.

- Зачем? - непонимающе поинтересовалась я, но глаза все же обнажила. Беззащитные перед жестоким солнцем, они заставили свою хозяйку нелепо прищуриться, и…

…и я… ахнула. Когда мои глаза чуть привыкли к свету, я смогла окинуть это место уже свободным от искажающих внешнюю красоту темных стекол взглядом. За спиной Марка, оказывается, открывался потрясающий вид на залитое вечерним солнцем чистое поле. Оранжевая дымка плыла и вибрировала на горизонте. Ветер переливался мелодичными трелями в высокой сухой траве. В воздухе пахло чем-то терпко-сладким…

Солнечные блики искристо играли на лице и в замутненных выражением легкой печали глазах Марка. Я смахнула летающие перед моим лицом горящие золотом волоски, что выбились из прически. Чтобы ничего не мешало жадно впитывать в себя каждую малейшую черточку его невероятного лица, запечатлевать в памяти каждую деталь… Я открыла было рот, чтобы сказать стоящему передо мной, какой он красивый, но…

Марк накрыл перевязанной ладонью всю левую часть моей челюсти - я резко втянула воздух и забыла его выдохнуть. Юноша нахмурился и коснулся языком своей нижней губы.

А потом и моей.

В траве стрекотали кузнечики. Воздух густел, наливался сладостью и клубился вокруг нас тяжелыми, горячими волнами. Перед закрытыми глазами краснели и экзотическими цветами распускались хитросплетенные узоры.

Нашим жарким лобызаниям помешала не превратиться в жаркое совокупление лишь с резиново-звенящим стуком сорвавшаяся с верха покрышковой кучи покрышка, которую Марк задел своим локтем. Этот совершенно нестрашный, но неожиданный звук заставил меня испуганно подскочить на месте, а мою душу сжаться в маленький трепещущий комочек. Я ожидала, что с этим звуком нас с Марком настиг дозор нашего целомудрия в виде Дина и Меган, но никак не глупая шина... Марк, увидев мою реакцию, вдруг захохотал, и я под своими руками почувствовала, как сотрясается его тело от смеха. Представив себя, свои выпученные глаза и раскрытый рот со стороны, я тоже засмеялась неприлично громко.

Мы смеялись и тыкались в лица друг друга губами еще какое-то время… Но жестокое осознание того, что наше отсутствие подозрительно, рано или поздно должно было свалиться на наши дымящиеся мозги, и оно свалилось. Облизывая покрасневшие, опухшие губы мы поплелись внутрь забегаловки, наверное, чуть-чуть переигрывая в совершенных незнакомцев.[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ IAMX– COME HOME[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Внутренность кафешки представляла собой малоприятное на вид и запах явление. Здешняя мебель одной частью, вероятно, была современницей Линкольна, другой же - явно сконструирована каким-то обкуренным плотником. Разило валенной рыбой и дешевым пивом. Негромко бубнил подвешенный к потолку маленький барахлящий телевизор, а на барной стойке лежал и, кажется, уже разлагался какой-то человек. Единственное, что вносило во всю эту грязную несуразицу некую нотку романтизма – льющийся из решетчатых окон косыми лучами свет, что вонзался в коричневые тени.

И автомата с кофе здесь не оказалось, на что я пожаловалась своему…

Кому?..

Мой «кто-то» потащил меня к стойке, чтобы обозначить для где-то тут явно должного быть хозяина наше присутствие и желание потратить деньги. Оказавшись рядом со стойкой и не обнаружив и намека на какой-либо звоночек, Марк с оглушительным «Аллах акбар!» громко постучал костяшками по столешнице.

Что-то постучало ему в ответ с обратной стороны стойки. Ну, как «постучало». Какой-то большой вширь человек, похожий на спившегося Санту – видимо, Большой Томми собственной персоной - не совсем верно рассчитал угол поворота своей головы при поднятии своего тела с пола и врезался ею в столешницу.

- О, молодежь! – улыбнулся он нам добродушно, когда принял вертикальное положение и поправил сползшую с лысеющей головы кепку. – Чего изволите, голубки?

- Здрасте, - криво улыбнулся Марк в ответ. – Как насчет кофе?.. Будет прекрасно, если для дамы найдется капучино, - он погладил меня по голове, будто маленького ребенка.

Большой Томми, все еще продолжая добро улыбаться, с чего-то насмешливо погрозил нам пальцем, мол, «ух, смотрите у меня!» и направился куда-то в темные глубины своего бара. Отсутствовал он пару минут, в течение которых мы с Марком успели обменяться еще несколькими влажными и шумными поцелуями. Я, конечно, неустанно косила одним глазом в сторону двери, чтобы в случае появления Дина или Меган быстро суметь прикинуться жутко заинтригованной цветущей в углу потолка паутиной, и это несколько мешало мне сосредоточиться на пылающей магии, что творили наши рты.

Вернулся Томми с двумя чашками кофе – капучино для меня и американо для Марка.

Распивая свой кофе, Марк поглаживал мои костяшки под барной стойкой и то и дело посылал мне похожий на какой-то заговорщицкий тайный сигнал взгляд.

- Ужасная трагедия, в которой погибли мэр города Лос-Вэлеса Эйдан О’Райт и его супруга Лия О’Райт, продолжает вызывать споры среди экспертов, - вдруг простонал телевизор грудным женским голосом, явно принадлежавшим не ведущей новостей, а порноактрисе.

Рука Марка превратилась в камень мгновенно.

После съеденной помехами еще какой-то реплики сладострастной дамы картинка сменилась, и в кадре показался уже явно перешагнувший порог пятидесятилетия седеющий дядя, который неумело корчил из своего лица сожалеющую гримасу.

- Северный подвесной мост был отреставрирован буквально несколько месяцев назад, и есть все основания полагать… - помеха. - …Давайте оставим работу выносить заведомо ложные вердикты престарелым сплетницам, что сидят на своих крыльцах в складном шезлонге и только и ждут, пока мимо них пройдет оскорбительно короткая для них юбка… - помеха. - …имеют на молчание право, ведь такое горе… - помеха. - … их сын в Массачусетском технологическом институте…

Марк неотрывно следил за прыгающей картинкой и искажающимся лицом говорящего – скулы юноши сводило. Наступила моя очередь гладить его руку и шептать какие-то жаркие глупости.

Изображение на экране вдруг сменилось. На этот раз нашему взору предстал наш собственный дом. А потом… тоненькая женская фигурка, которая спешно двигалась по дороге, что вела к нашему дому от ближайшего супермаркета. Она сжимала в руках бумажный пакет с продуктами и скрывала свое лицо за капюшоном от тыкающихся в него пушистых микрофонов и камер, но я без труда узнала…

- Гребаные ублюдки, - прорычал Марк сквозь зубы, явно грезящий оказаться в том месте и раскидать по сторонам всех этих папарацци, что голодной до информации стаей напали на нашу Блейк.

Но бойкая Би и без Марка с усмирением чрезмерной наглости журналюг справилась неплохо. Она лягнула какого-то потного толстяка с камерой в колено, а назойливую девицу в розовом начала лупить французским батоном…

Думаю, представители СМИ специально вставили репортаж именно этот отрывок: показать, насколько семейство мэра ненормальное, не идущее на контакт и не желающее делиться грязными – о, да, обязательно грязными - подробностями.

Они смаковали и обсасывали смерть родителей Марка, словно… Не думала, что скажу это, но прав был Джейсон Миллер. Гребаные стервятники.

- Мы будем следить за развитием событий, - сообщила томная ведущая камере, словно пообещала похотливому развратнику самую лучшую ночь в его жизни. – А теперь к новостям из столицы штата. Дерзкое ограбление Центрального банка…

Марк сверлил взглядом дырку в столешнице и играл желваками. Я гладила его ладонь и бодала носом лицо в надежде как-то привести в более благоприятное расположение духа. Хотя какое к черту благоприятное расположение духа после такого…

Внезапно барную стойку рассекла пополам широкая полоса света: отворилась дверь. Уверенный стук каблуков приближался к нам – я даже испугалась за хлипкие доски деревянного пола. Дин же, по сравнению со своей супругой, передвигался, словно порхающая над землей легкая бабочка.

Мама, обратив взгляд на вещающий о «дерзком ограблении Центрального банка» телевизор, а если быть точнее, на транслируемую с его помощью запись с камер видеонаблюдения, на которой несколько темных силуэтов с винтовками в руках набивали сумки грязными деньгами, во всеуслышание заявила:

- Отличная задница, - явно говоря о задних частях тела центрального грабителя.

Дин лишь кашлянул, чтобы скрыть улыбку, и дернул бровью. Хотя, мне казалось, он должен был… приревновать?.. Странные у них отношения, хочу сказать. Это я так с высоты умудренной опытом «нормальных» отношений заявляю, ага.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]Остаток дороги домой прошел довольно быстро. Почти целых полчаса я лила в уши Марка какую-то щебечущую ерунду, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей. На всю мою болтовню о грядущих весенних каникулах, о бассейнах и солнце Марк отвечал как-то невпопад и неохотно, хотя и видно было, что он старается выдавить из себя интерес. В конце концов, я поняла, что он будет больше мне благодарен, если я заткнусь, чем если буду продолжать бомбардировать его барабанные перепонки.

Когда мы прибыли в Лос-Вэлес, дневное светило еще дожигало скудные остатки своей энергии. В воздухе пахло прохладной свежестью и повышенной, если сравнивать с Техом, влажностью.

Ощутив родимый асфальт под ногами, я вдохнула полной грудью. Марк доставал наши вещи из багажника, а родители продолжали сидеть на передних сидениях, выжидая, пока мы заберем сумки и дадим им загнать авто в гараж. Мама сказала что-то про Блейк и ужин, и они с Дином тронулись с места.

Мы бы тоже тронулись с места спокойно и без приключений, если бы из-за кустов – клянусь, из-за кустов – вдруг не выскочили какая-то дамочка с микрофоном в руках и субтильный мужчинка с камерой на плече, и не начали неотвратимо и стремительно надвигаться на нас с Марком. Мой спутник только и успел выдохнуть какое-то ругательство, прежде чем на него нацелили объектив.

- Мистер О’Райт, - не первой свежести дама в красном костюме ткнула в лицо Марка микрофон, и он, видимо, только по причине внезапности происходящего и своей растерянности не среагировал на эту дерзость как-то взрывоопасно. – Что вы можете сказать по поводу случившегося? У вашего отца действительно была любовница, которая приревновала его и подстроила аварию? Правдивы ли слухи о внебрачном ребенке?.. – затараторила она единой вереницей.

- Т-ты… ты тупая стерва! – включился, наконец, Марк и отшатнулся от микрофона. – Идите… идите в жопу! – он спешно развернулся, развернув за плечо и меня, и потащил за собой к нашему дому.

Эти двое, семенящие быстрым шагом за нами, еще что-то кричали про внебрачных детей, любовниц и людей, «жаждущих знать правду!», пока ворота с табличкой «Частная собственность. Не парковаться» не захлопнулись перед их носом.

Марк молчал, напрягал челюсть и раздувал ноздри весь наш небольшой путь от ограждения до входа в дом.

Дверь оказалась не заперта – нас явно ожидали внутри. И, действительно, в залитой последними лучами догорающего солнца гостиной нас встретила Блейк. Обычно шумная и резкая в своих телодвижениях, она выплыла из кухни невесомым, бесшумным приведением. Кажущиеся очень большими глаза ее влажно блестели, а нос и щеки были красными. Она нервно дергала свои пальцы, кусала губы и смотрела на Марка, словно на обреченного смертельного больного.

Ну, во всяком случае, она хотя бы горюет. Чего не скажешь о Дине и Меган.

- Боже, - она так же бесшумно, как и появилась, подплыла к Марку и нежно коснулась ладонями его лица и шеи, будто боясь, что своими прозрачными прикосновениями может сделать ему больно. Буквально две секунды юноше удавалось изображать из себя стойкого до слез родного человека оловянного солдатика - и он, зачем-то стянув с головы шапку, наклонился, чтобы сжать Би в своих крепких объятиях. – Мне так жаль, Марк, - шептала та и перебирала пальцами его волосы. – Ты ведь знаешь, да? – она отстранилась, чтобы проникновенно заглянуть в глаза Марка и погладить по щеке. – Я люблю тебя, знаешь? Ты должен знать, что у тебя есть люди, которые… которые… Ты… Марк, когда ты успел так похудеть?.. Мередит тебя там вообще не кормит, что ли?..

Вот так вот просто. Между сожалениями и замечанием о бесследном исчезновении нескольких килограммов. Будто мимоходом. Те три слова, которые мучительно скребутся в моем горле, но никак не желают оттуда вылезать.

Мне стало невероятно стыдно.

Марк несколькими краткими кивками дал понять Блейк, что, мол, «да, я знаю, спасибо, и я тебя тоже… того самого».

Би выдавила улыбку и указала рукой на накрытый ею стол, приглашая к ужину.

Марк от еды вновь отказался, не соблазнившись ни аппетитной курицей, ни даже зелеными салатными листочками. И это не на шутку меня обеспокоило, ведь он не ел целый сегодняшний день, и неизвестно вообще, когда ел последний раз. Всю семейную трапезу он просидел с отсутствующим видом, подперев рукой подбородок, не слушая ни мои, ни мамины, ни чьи-либо еще уговоры хотя бы попробовать то, что Блейк заботливо натолкала на его тарелку.

Насущным вопросом по окончании пиршества стала проблема размещения большого числа тел на ограниченной по своим масштабам площади.

Тэйлор и Ребекка, которые должны были прибыть посреди ночи, получали в свое пользование большую гостевую спальню ввиду большей энерго- и нервозатратности своего более далекого путешествия. Свободными оставалась переделанная в меньшую гостевую старая детская и большой раскладной диван в комнате Би. Я чуть было не заикнулась о том, что бывшей детской нам с Марком вполне хватит, но вовремя вспомнила, что делить одну постель с «другом детства» - не совсем нормально.

Было решено разместить девочек отдельно, мальчиков – в единственном числе – отдельно. Мне доставалась кровать Би, которую она любезно мне уступила, выбрав для себя диван, Марку же – целая комната.

После того, как все уставшие с дороги освежились под душем, переоделись, расслабились, а некоторые и подготовили себе спальное место, какое-то странное настроение безделья и напряженности повисло у потолка. Больше всего это настроение угнетало маму, что не привыкла праздно проводить время. И она, нависнув над Марком, сообщила, что ей необходимо срочно снять с него мерки, чтобы успеть заказать одежду для завтрашнего дня. Марк промычал нечто вроде «ладно» и удалился с Меган куда-то в направлении второго этажа.

Меня же легонько пихнула в бок внезапно ахнувшая Блейк и оповестила, что совершенно не думала о том, в чем появится на грядущем, гм… мероприятии. Она схватила меня за запястье и с силой буксира потащила в свою комнату, чтобы я помогла ей перерыть гардероб в поисках подходящего одеяния.

Проходя мимо распахнутой двери родительской спальни, я периферийным зрением увидела, как мама обвивает шею Марка сантиметровой лентой, и краем уха услышала: «Самое значимое – акции CBS, разумеется. На счетах и наличных… так, по мелочи… Сорочка – шестнадцатый с половиной… Давай рукав».[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ MASSIVE ATTACK– BLACK MILK[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]В обители Би пахло ванилью и корицей: в ажурных подсвечниках почти догорали две ароматические свечки. Пляшущие на всех поверхностях оранжевые блики создавали очень уютную и теплую атмосферу. Почему-то все вокруг, включая стены, казалось мягким и теплым.

Около двух часов мы с сестрой играли в переодевания, попутно отвлекаясь на всякие неважные темы вроде девчачьих группировок в ее школе, последних фильмов и грядущих каникул. Би сообщила, что все каникулы собирается провести в Нью-Йорке* и «пахать в поте лица» на благо своей будущей журналистской карьеры. «Я буду жить в папиной квартире, представляешь? Там такие виды на город… А видела бы ты эту джакузи!»

Рассуждения о том, приемлемы ли панорамные окна в ванной, прервал мобильный Блейк. Сестра, взяв телефон в руки, расплылась в теплой, хмельной улыбке. Я не особо вслушивалась в ее разговор, но этот щебечущий тон, раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза…

* Надоели мне эти симские заменители названий тех городов, что подразумеваются в сем повествовании. Нью-Йорк – бывший Даунтаун.

- Как давно встречаетесь? – спросила я у все еще трепетно сжимающей телефонную трубку сестры, когда ее беседа была окончена.

- Полгода… месяцев семь? – Блейк ответила не сразу. – Не знаю, - она махнула на меня рукой и приземлилась на пушистое покрывало кровати рядом со мной. - У нас не было чего-то вроде: «А вот с этого момента мы встречаемся, детка!» - она изобразила низкий юношеский голос, и… мне показалось, что она пародирует кого-то вполне конкретного, а не какой-то абстрактный, собирательный образ. – И я думаю… Марс, не грей уши! – вдруг насмешливо крикнула она куда-то сквозь меня, и я обернулась.

- Я… я собирался постучать! - стоящий в дверях уперся боком в косяк и искривил брови в выражении «что это за оскорбительные подозрения вы себе позволяете, дамочка?». Блейк хихикнула, будто умилившись очаровательной реакции малыша на запрет есть сладости перед ужином.

Марк выдержал некоторую паузу, напряженно смотря на нас с Би, словно вспоминая, зачем явился пред нашими очами своим прекрасным естеством.

– Меган настойчиво советует вам… обеим… спать, - вдруг заявил он нечто странное, и я почему-то сразу поняла, что мама… ничего там не «советует». – Ранний подъем и… все такое, - пояснил юноша, столкнувшись глазами с моим вопросительным взглядом.

Глаза - словно два заледенелых кристалла. Тверды и прозрачны. Прозрачны достаточно для того, чтобы увидеть на их дне… некую просьбу?

Почти мольбу.

Зачем он…?

- В самом деле, - поняв, что от меня требуется, я выжала из себя пластмассовую улыбку и повернулась к Блейк. – Ужасно хочется спать, - произнесла я, сонно похлопала ресницами и обратила осторожный взгляд обратно на Марка.

«Ты доволен?» - вопрошал он.
«Вполне», - отвечали его холодные глаза.

Блейк подозрительно нахмурилась.
Но возражать не стала.

Уже через минуту я готовилась к скорейшему отправлению в мир туманных грез. Умывалась и чистила зубы, если менее метафорично. Я искренне полагала, что по изволению Марка должна лечь спать, хотя и не понимала, зачем ему это было нужно. Сполоснув рот от пены, я выпрямилась перед зеркалом и уставилась на свое отражение. В глаза бросилась деталь, которая прежде ускользала от них.

Ожерелье синих пятнышек на моей шее. Рассмотреть их поближе – прочитаешь отпечаток пальцев. Я провела ладонью по отметинам злости Марка. Следы его рук на моем теле почему-то вызывали легкую, приятную дрожь в коленях.

Я наклонилась к раковине, чтобы сполоснуть вспыхнувшее лицо водой. Сновидения явно обещают быть… интересными.

…Но и реальность вдруг тоже решила стать интересной.

Я почувствовала, что воздух за моей спиной завибрировал, накалился, сотней электрических игл воткнулся в мое тело.

Потому что Марк был там, сзади.

Я выпрямилась и, не оборачиваясь, охватила его, зеркального, с головы до ног своим жадным взглядом.

Почувствовала, как воздух густеет, а мои легкие отказывают.

Смотря куда-то в пол, юноша двинулся ко мне – волна жара и слабости врезалась в мою спину. Остановился совсем рядом… недостаточно близко. Руки его охватили края раковины по обе стороны от меня – и захлопнулась горячая ловушка.

Я – сплошной трепещущий комок оголенных нервов.

Он не касался меня ни сантиметром своего тела, и мне хотелось исправить это досадное недоразумение, с голодной одержимостью впитать его всего в свои кожные покровы. Но какая-то часть моего текучего сознания находила сложившуюся ситуацию невозможности коснуться его безумно, обжигающе приятной. И я продолжала, неспособная ни вдохнуть, ни выдохнуть, держать себя на месте.

Вязкое древесно-грейпфрутовое облако запаха его кожи всколыхнулось: Марк опустил голову к моему уху. Звук его неровного дыхания болезненно пульсировал где-то у меня в голове.

- Если не притащишь свою задницу ко мне, когда Блейк заснет… - ровно, сухо. – Клянусь, лучше тебе притащить ее добровольно.

О…Звучит…

Многообещающе.[/COLOR]

P.S.

Марк – настоящий романтик, чо

Хотела еще напоследок сказать, что, как бы не прискорбно было это замечать, но продуктивность моя в плане написания глав и запиливания картинок стала болтаться на уровне гораздо нижнем, чем идут темпы выкладывания. В общем, я беру небольшой, так сказать, хиатус. Предполагаю, что на одну субботу, но мало ли как выйдет – может, больше. Возможно, выкидывать буду спойлеры какие-нибудь, но это маловероятно.

Всем свободного времени и хорошего настроения :3

 

[Roxx]

По заказу. Небольшой тизер к 13 главе, что выйдет 3 мая :3

тизер

Мелькнувшая в голове мысль, что Марк сейчас выгонит меня, словно нашкодившую собачонку, показалась не столь невероятной, какой могла бы показаться еще пять минут назад.

​

 

[Roxx]

кхм

Это. Такое дело: только недавно осознала, что на сегодня обещано обновление. Села порисовать, увлеклась немного – изучение мужской анатомии на примере Марка вообще порой очень увлекательное занятие – и очнулась только тогда, когда папа со словами «Хватит рисовать голых мужиков» согнал меня с компа. Марк был не дорисован, отчет не переправлен - всегда у меня все не слава богу, короче. Собственна, к чему веду: то, что ниже, даже не перечитывала, картинки здесь какие-то страшные, их мало, и я извиняюсь, если шо.

И еще. Спасибо моей жоне Fierce, что стабильно поставляет мне крутые песенки, за первую композицию к этому отчету! Тащусь от слов просто <3

9.13.1

[COLOR=82270f]9.13. Нечто большее. ч. 1.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ LAUREL – FIRE BREATHER[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]После столь интригующего указания Марка принести свои филейные составляющие в его обитель, естественно, ни о какой сонливости речи идти не могло.

Я лежала на кровати, воткнувшись глазами в потолок, и прислушивалась к дыханию Блейк. Оно никак не хотело становиться глубоким и размеренным: сестра не спала. И я начинала нервничать. Ведь Марк поклялся, что... Черт, последнее, чего мне хотелось - злить его своим непослушанием.

Он и без того выглядел довольно мрачно, и это не обещало ничего хорошего мне и моей заднице, которую он пожелал видеть - и, вероятно, не только видеть - в своей комнате. А если я еще и явлюсь с непростительной задержкой... Я нарвусь на огромные неприятности. Определенно.

Так как эта моя задержка уже близилась к категории непростительных, моей голове срочно требовалось произвести гениальный план, который помог бы мне избежать последствий своего опоздания. Скинуть одежду прямо с порога, думаю, было бы довольно эффективным, но... А вдруг я совершенно опрометчиво и наивно полагаю, что должна явиться к Марку под покровом ночи именно... для этого? Может, он жаждет получить в моем лице партнера для... игры в крестики-нолики? Нет, ну мало ли… Я не особо удивлюсь, если он заявит именно это, когда я исполню его наказ и окажусь в его комнате.

Так что способ получения мною помилования обязан был быть менее экстравагантным и более целомудренным. Более-менее годная идея озарила мой мозг, когда я забралась с головой под одеяло и посредством мобильного интернета собиралась было озадачить гугл вопросом "Как задобрить парня, если хрен поймешь, что ему нужно?"

Если разгневанных богов древние ублажали жертвоприношениями, то разгневанного Марка можно попробовать ублажить едой. Да-да, звучит смешно даже в форме абстрактной мысли, но... А вдруг желудок Марка все же очнется, когда окажется в непосредственной близости с пищей? И потребует у своего хозяина немедленно осознать, что и есть иногда нужно? Во всяком случае, других светлых мыслей в закромах своей черепной коробки я не обнаружила, поэтому стала соображать, какой вид съестного будет наиболее приемлем для полуночной трапезы. Марк, конечно, не обременяет себя соблюдением правил правильного питания, но и опрокидывающим внутрь себя содержимое холодильника посреди ночи мне редко удавалось его видеть. Посему мне нужно было принести ему что-то такое, что удовлетворяет его вкусовым предпочтениям в большей мере, чем все остальное - чтобы уж наверняка он это съел.

Я залезла на сайт местной службы доставки еды на дом и выбрала самый аппетитный, на мой придирчивый взгляд, пирог, потому что... Сладкое. Хочешь Марка добрым и довольным жизнью - оставь его наедине с пакетом конфет. (Примечание: не работает в случае с крупными ссорами). Чтобы юноше не пришлось давиться выпечкой всухомятку, в заказ я добавила бутылку холодного чая со вкусом каких-то лесных ягод.

И да… Это мимоходом брошенное Блейк «Мередит тебя там совсем не кормит, что ли?» немало меня возмутило и пристыдило. Естественно, что покупной пирог – не самый лучший старт борьбы за законные девяносто килограммов Марка, однако в качестве экстренной помощи моей уколотой совести вполне сгодится.

Я была крайне довольна своей задумкой и чуть не захихикала, как злобный гений из какого-нибудь голливудского блокбастера. Останавливало меня в бурном выражении своей радости лишь наличие в комнате Би, которая предположительно уже заснула, пока я выбирала еду и отправляла заказ.

Стараясь быть шумной не более чем Доминик Томас в минуты своего хмурого молчания, я сползла с кровати и вытекла из комнаты.

В примечании к своему заказу я указала, что даже при наличии дула пистолета у виска курьер не должен нарушать покой обитателей нашего дома. Проще сказать - написала, чтобы к домофону он не прикасался. Поэтому мне пришлось встречать доставщика у ворот. На улице вдруг резко похолодало - резко даже для ночи. И даже куртка Дина, что я сорвала с вешалки в прихожей, не уберегла мои ноги от судорожного выбивания чечетки в попытках согреть свою обладательницу.
К счастью, заказ был вскоре доставлен, а курьер щедро вознагражден чаевыми, и я уже спустя полминуты отогревалась в теплых стенах родного дома. Оставалось самое сложное и волнительное: заставить свои дрожащие теперь не только от холода нижние конечности привести меня к Марку.

С каждой ступенькой, что делала меня на шаг ближе к юноше, мне казалась все более абсурдной идея изображать заботливую бабулю, решившую побаловать своего худосочного внучка сладеньким. Но отступать от своего плана было уже поздно, поэтому я крепко сжимала в руках коробку с пирогом и бутылку чая и двигалась в направлении бывшей детской.

Оказавшись перед заветной дверцей, я постучалась. Никакого ответа вроде "Дерни за веревочку..." не последовало, и я отводила дверь без какого-либо приглашения войти.

В гостевой комнате, окутываемой полумраком, стоял едкий сигаретный дух и гулял сквозняк, холодным потоком лившийся из открытого настежь окна. По всей моей протяженности пробежалась стайка мелких мурашек. И не только потому, что колюче-прохладный воздух лизнул мои голые ноги...[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ THE XX – DO YOU MIND[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Ты долго, - не смотря на меня, тот самый, мрачный Марк потушил окурок о пепельницу. Скудное освещение добавляло его хмурому образу еще большей загадочности и притягательности.

- Я п-просто... просто, - волнение и трепет перед этим прекрасным, строгим юношей сковали мои легкие, лишив возможности полноценно дышать.

Он обернулся и окинул меня ледяным, выжидающим адекватных объяснений взглядом.

И этот его взгляд, он… Кажется, опять в Марке включилось это его темное, непредсказуемое альтер-эго, которое... Вот ведь… черт.

Жаркий паралич скрутил мои внутренности, когда понимание того, какие последствия для меня может повлечь это обстоятельство, постучалось в мою черепную коробку. Совершенно пустую в данную минуту.

- Я просто... В общем... Ты не ел целый день, и я... я решила... - я продемонстрировала провизию в своих руках в надежде, что это освободит меня от унизительной участи словесно оправдываться.

- Ты решила поиграть в чаепитие, - твердо кивнул Марк, не сумевший удержаться от ноток раздражения в своем голосе.

Боже. Он злится.

- Я просто не хотела, чтобы... Ты ведь... - возобновила я свои жалкие попытки изображать нечто, хотя бы смутно напоминающее человеческую речь.

Почему в присутствии Марка у меня напрочь отшибает способность внятно изъясняться? Будто бы мой мозг, своеобразный сортировочный центр для тех несвязных звуков, что слетают с моего языка в форме слов, отмирает на какое-то время.

Пытаться каким-то образом взаимодействовать с окружающей средой с мертвым мозгом – не очень-то легко, хочу сказать.

- Я ел, - юноша мотнул головой куда-то в угол. В углу том обнаружилась мусорная корзина, в которой, в свою очередь, обнаружилась пустая картонная упаковка из-под пиццы.

- О, - я разочаровано закусила нижнюю губу и сразу сникла. Мой план провалился единственно по вине какой-то там пиццы! Интересно, еще не поздно для варианта со скинутой одеждой?

Я подняла краткий, осторожный взгляд на Маркуса, оценивая свои шансы на помилование в случае перехода к плану «Б». Но юноша выглядел таким серьезным, сосредоточенным и хмурым, что я не решилась совершать какие-либо телодвижения.

Пока он сам не скажет, что мне делать.

- Ладно. Что в бутылке? – Марк приподнял бровь и прищурился, чтобы лучше сфокусироваться на тонущем в темноте сосуде и верно идентифицировать жидкость, что он содержит. – Ликер?

Что?.. Какой еще ликер?..

- Чай, - насуплено ответила я и поежилась. По вине раскрытого окна в комнате было довольно прохладно. Да и пристальный взгляд Марка не добавлял мне ощущения комфорта.

- Серьезно? То есть… реально гребаное чаепитие?.. – холодно переспросил юноша и, вероятно, поняв, что я лучше подышу сигаретным дымом в непроветренном помещении, чем превращусь в маленькую сосульку, закрыл окно.

Я виновато пожала плечами, все еще не решаясь продвинуться дальше порога комнаты. Мелькнувшая в голове мысль, что Марк сейчас выгонит меня, словно нашкодившую собачонку, показалась не столь невероятной, какой могла бы показаться еще пять минут назад.

Юноша тяжело вздохнул и пробежался глазами по потолку, словно если бы задержался взглядом на мне еще на секунду больше, то потерял бы всякое терпение.

- Ты… сиди здесь. Я сейчас вернусь, - он, не смотря на меня, обогнул мою трепещущую тушку и удалился из комнаты.

Оставшись наедине с собой и своими беспорядочно роившимися в голове подобно пчелам в улье мыслями, я решила последовать наказу Марка и сесть буквально. В конце концов, мои ноги уже плохо справлялись со сложной миссией быть ровными и твердо стоящими на поверхности.

Я приземлилась на кровать и призадумалась о том, в какой зрелищной позе мне лучше встретить юношу, чтобы он как-нибудь уже побыстрей оттаял и перешел к основной части нашего ночного свидания. Однако мысль изображать из себя сладострастную львицу показалась мне абсурдной уже после нескольких попыток эффектно разместить свое тело на плоскости постели. Мне так и представилось выражение лица Марка «Какого хрена ты творишь на моей кровати, женщина?..», и я бросила свою дурацкую затею.

Спустя минуты две моего выжидающего одиночества, на пороге нарисовался Марк, держащий в руках две маленьких стопки, тарелку с какими-то нарезанными цитрусовыми и чашечку с солью. Взгляд его, отчего-то растерянный, охватил всю сидящую на кровати меня.

- Что… что мы будем делать с этим? – я непонимающе нахмурилась, слабо представляя, что можно делать с… лаймом, как оказалось, и солью, учитывая, что у нас нет...

Марк молча вручил мне принесенное им и, пройдя к шкафу, нагнулся к ящику для обуви и выдвинул его. Что-то шумно покатившееся стеклянно ударилось о переднюю стенку ящичка.

- Гвоздь программы, - Маркус дернул бровями и показал мне блеснувшую в его руках бутылку серебряной текилы. Я вопросительно посмотрела на него. – На Рождество… мне было скучно. Остатки моих стратегических запасов экстренного веселья, - пояснил мне он.

И я вспомнила, что, действительно, на Рождество, которое мы праздновали тут, дома, Марк был как-то излишне жизнерадостен и доброжелателен… А я-то еще думала, с чего он вдруг вздумал таскать меня под омелу каждые полчаса и расцеловывать в обе щеки?

Марк присел рядом со мной, и матрас, отпружинив, продавился под его весом. Я же облизала свои пересохшие губы – то ли запах лайма вызывал у меня аппетит, то ли тот, кто лайм этот принес.

Юноша мягко забрал у меня тарелку с фруктом, соль, поставил все это на кровать и наполнил маленькие стаканчики текилой.

- Соль слизываешь, запиваешь и сразу закусываешь, - он взял мою руку в свою теплую ладонь, провел по моей коже между большим и указательным пальцами, смочил это место лаймовым соком и посыпал солью. Затем вручил мне стопку с алкоголем и проделал со своей ладонью ту же процедуру, что и с моей – только гораздо быстрее.

Мы одновременно смахнули языками соль со своих рук и опрокинули внутрь своих систем крепкий напиток. После того, как я поморщилась от кислоты лайма, шумно выдохнула и перевела дыхание, Марк улыбнулся и притянул мое лицо к своему.

Сочетание вкуса текилы, лайма и его губ потрясающе, хочу сказать.

Какой-то неопределенный отрезок времени мы валялись на кровати, путаясь в частях тела друг друга и потихоньку нагружаясь алкоголем. Эта прохладная комната вдруг перестала казаться мне таковой. Я горела, как альбинос на жарком пляже, мои щеки и уши воспламенялись все больше с каждым глотком чудо-напитка, с каждым прикосновением к горячему, вкусно пахнущему Марку.

Однако все мои аккуратные попытки ненавязчиво стянуть с юноши одежду пресекались им же. И я, горящая, отчаянная, шумно втягивала жаркий воздух и безуспешно пыталась выдумать какой-нибудь коварный план обольщения. А Марк только смеялся над моими бесполезными потугами перейти к чему-нибудь более интересному, чем одетое продавливание матраса. Смеялся! Да в чем его проблема?

В общем, рано или поздно мне пришлось сдаться.

Я заставила свои конечности перестать дергать Марка за эту его драгоценную одежду и, усмирив свое негодование, расплавилась на его груди лужицей отчаяния.

Он специально это делает!
Ладно. Хорошо.
Он имеет право надо мной издеваться.
А я смогу стойко вынести эти лишения.

- Мне в-всегда к-казалось, - спустя минуты две, уже смирившись со своей незавидной участью и глядя в его глубокие, потрясающие глаза, вдруг начала я свои пьяные откровения. А что мне оставалось с такой-то невеселой перспективой остаток ночи провести крайне целомудренно? - Мне казалось… что если смотришь на мир такими красивыми глазами… то мир этот должен… выглядеть как-то иначе. Т-тоже более красивым, с-светлым, добрым… - подумать только! Всего две-три крошечные стопки текилы, и моя ротовая форточка распахнулась и начала бесконтрольно хлопать своей створкой. И это при условии того, что я довольно ясно осознавала действительность, не чувствуя никаких признаков наступающего опьянения. Кроме, пожалуй, того приятного тепла, что циркулировало в моей крови.

Марк ничего не ответил. Только усмехнулся. Наверное, подразумевая, что далеко не все прекрасно в мире, который открывается его глазам.

- Прости меня, - шумно выдохнула я в какое-то теплое место его тела. – За то, что ты думал, будто не значишь для меня… так много, как на самом деле, понимаешь? – я вцепилась в кофту Марка своими кривыми пальцами и подняла на него серьезный, как мне казалось, взгляд. - И за то, что я не доверяла тебе… ничего не сказала, ну… про ребенка. Я, кстати, так и не поняла, как ты узнал про это все, но… Если ты не хочешь говорить об этом, я не буду спрашивать! – клятвенно заверила я. - И за этого … как его? Фармацевта… Стоуна… Я ведь думала, если я с ним тогда бы… Я специально хотела… - несла я какой-то горячечный бред, совершенно не задумываясь, что за такие не очень приятные для Марка темы для разговора он запросто может звонко шлепнуть меня по лбу и вытолкать ногами с кровати. – Я не понимаю, почему так легко делать больно именно тем, кто тебе близок… Пр-рости меня, Марк…

- И ты думаешь… - прозвучал наконец-то красивый, глубокий голос у меня над ухом – я ощутила кожей низкую грудную вибрацию, - прокрякала какое-то там «прости»… и все на этом? – теплые пальцы мягко поглаживали мой висок.

Мой взгляд из псевдо-серьезного превратился в озадаченный.

- Но… а что… что я могу…? – залепетал мой глупый рот.

- Поцелуй меня, - кратко повелел Марк, выдержав небольшую паузу.

Я не поверила своим ушам.

Пфф, и всего-то? И это все, что я должна сделать, чтобы заслужить прощение?

Я обрадовалась, что мне удалось настолько легко отделаться: разве что в ладоши от восторга не захлопала. Я ведь могу сделать это! Легко!

Я потянулась своим страждущим ощутить губы Марка ртом к его лицу. Однако юноша вдруг остановил меня, мягко коснувшись моей щеки.

- Нет, - он покачал головой и ухмыльнулся.

Грязно ухмыльнулся.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]– Не сюда, Мер.

О…

Ой.[/COLOR]

P.S.

И на этой веселой ноте мы деликатно замнем пикантные подробности

И я снова прощаюсь на неопределенный срок, ибо просто не знаю, какая из грядущих суббот вечности ознаменуется продолжением :с

 

[Roxx]

Пришла я нынче не с новым отчетом, а с речью – эдакой замысловатой прелюдией к социологическому опросу.

Если кто давно читает О’Райтов и треп автора сей эпопеи в обсуждениях, то он, вероятно, знает, что династия переживала несколько клинических смертей компа вышеупомянутого автора. Смерти эти являлись, как правило, последствиями причуд глючного жесткого диска и более-менее подлежали решению. На этот же раз многострадальный компьютер решил умереть чуть более чем нахрен. После продолжительных скаканий с бубном вокруг хладного трупа системника был реабилитирован жесткий диск, а следовательно, О’Райты – чо им сделается, неубиваемым - вместе с ним. Но проблема заключается в том, что в распоряжении автора, меня то бишь, находится лишь допотопный ноут чуть умнее денди, куда ни фш, ни симс не поставишь.

Так и вот… Суть опроса : D Так вышло, что к моменту трагичной гибели системника у меня было нарисован ровно минимум картинок для следующей части – пять. Недостающая обложка родилась путем варварского слияния моих рук с фотошопом на ноуте брата, посему для одного обновления материал по сусекам наскрести возможно. Внимание, вопрос: оно вообще надо? Есть предположения, что новый агрегат для своих творческих извращений я смогу приобрести не раньше окончания егэшного геморроя, и, собственно…. Вот. Нужна ли вторая часть главы – с минимумом иллюстраций при больших объемах текста, напоминаю - в промежутке между настоящим временем и тем временем, когда новый прибор опустится на мой стол? : D Напишите в лс, что ли) Я ж все-таки интересуюсь мнением своих читателей))

Звиздец, я ж одну фотку со сделанными специально для этой серии позами не успела обработать D:

бонусяра

И это, чтобы совсем-совсем не приходить с пустыми руками, привела с собой того Марка, из-за которого чуть не забыла про обновление 3 мая. Так и не села дорисовать с тех пор, а сейчас уже точно не дорисую :/
Ну, и пэсенка под картинку. Уже была другая ее версия, только с мотивчиком более унылым.

RED – FIGHT INSIDE
​

Мои скиллы знания анатомии, конечно, еще требуют прокачки, но шо поделать, если я косоглаза.

Спасибо за внимание )

 

[Roxx]

бла-бла

Большинством мнений обновление должно было состояться в минувшую субботу, однако я немного его… проспала хд
Кстать: фш на этот ноут поставился, а вот драйверы планшета нет х) Так что я пыталась обработать одну картинку мышью, но… Повторю то, что уж говорила кое-кому по этому поводу: рубить мои руки топором, они никогда не были более бесполезными. Так что к пяти картинкам добавилась только шестая.
И разбиваю на два поста, потому что много теста. Очень. Чтоб на месяц хватило читать)
…И дааа, просто заклинаю слушать первую песню второго поста, ибо она является саундом ко всему поколению и слова ее в шапке висят))

9.13.2

[COLOR=82270f]9.13. Нечто большее. ч. 2.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ I MONSTER – HEAVEN[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Проснулась я от торопливых, жадных поцелуев, щедро сыпавшихся на мою спину и плечи, и от теплых рук, беспорядочно скользящих вдоль моих боков.
Доброе утро, не правда ли?

- М-Марк… - сонно промычала я, не оборачиваясь и не разлепляя век, и расплылась в глупой улыбке. – Уже утро? Нам… нам нужно вставать?

Нарушитель моего сладкого сна ничего не ответил и продолжил баловать мою вспыхивающую кожу своими жаркими прикосновениями. Я повторила свой вопрос уже отчетливее и громче.

- Ч-что?.. – Марк, кажется, только после этого и осознал, что я уже проснулась. – Нам... нет, нам не нужно вставать, - молодой человек опять начал отчаянно и настойчиво тыкаться своим колючим лицом в мою спину и шею.

- Так значит…

– З-заткнись. … Пожалуйста.

Словом… наше приятное пробуждение несколько затянулось.

Только позже, когда я смогла окинуть комнату ясным, не затуманенным жаркой дымкой взглядом, я обнаружила, что уже рассвело. Если можно было так назвать серый, блеклый свет, что лениво подрагивал где-то за оконным стеклом. Резкое ночное похолодание, как оказалось, было предвестником промозглого, невзрачного дня. Просто идеально соответствующего устраиваемым сегодня…
…Черт.

Жестокое осознание реальности слишком быстро свалилось на мою голову, подобно мультяшной наковальне. Я резко врезалась своим лицом в горячее плечо Марка, чтобы выбить, вытеснить гнетущие мысли из своей черепной коробки чудодейственными для меня теплом и запахом моего…

…Бойфренда?

Я могу его так называть? Или для этого требуется официальное обращение в письменной форме, начинающееся со слов «Не изволите ли вы, Маркус Давиан, признать сие бренное существо…»?

Тьфу. О чем я думаю вообще?

Но в этом-то и заключается магия Маркуса О’Райта – его присутствие расплавляет мой мозг до какого-то вязкого, неработоспособного состояния.

«Бойфренд» обронил смешок, видимо, найдя внезапное столкновение моего лба с его рукой невероятно забавным. Его веселье помогло и мне избавиться от тяжелых дум. В конце концов, имеем мы право сделать вид, что все прекрасно в окружающей нас действительности? Хотя бы на пару минут.

Эта пара минут прошла слишком быстро. И, судя по всему, то самое жестокое осознание того, что сегодня за день, с опозданием догнало и Марка. Он, задумчиво, хмуро смотря на мою ладонь в его, огромной, словно между делом уведомил, что осталось не так много времени до пробуждения домашних. Это туманное высказывание не могло значить ничего иного: мне необходимо было стаскивать свою чересчур довольную задницу с теплой постели и тащить ее обратно в комнату Блейк.

Естественно, данное напоминание вызвало во мне бурю скрытого глубоко внутри негодования на судьбу-злодейку, вздумавшую разлучать нас с Марком, на сложившиеся в форму среднего пальца звезды и… все такое прочее. Тяжко вздохнув, я заставила себя отпочковаться от молодого человека и принять сидячее положение.

Омерзительные мурашки тут же вспучились на моей коже, слишком неподготовленной к столь резкой смене температур. Новый день принес с собой не только угрюмую серость, но и холод, пронизывающий меня до избалованных теплом костей.

Марк, тоже покинувший наш жаркий островок без особой надобности - просто чтобы мне не было так обидно одной стучать зубами - протянул мне мою одежду. Однако крошечные майка и шорты не сделали мои резко окоченевшие конечности более теплыми, и мистер Сама Забота начал энергично растирать мои плечи, что было, в общем-то, очень щекотно. Но мои поросячьи взвизгивания, кажется, только больше раззадорили Марка в желании меня «согреть», поэтому вырвалась я от него с трудом и смехом.

Со смехом же я и покинула место нашего ночного преступления.

Возможно, мне бы и удалось оказаться в комнате Би уже спустя полминуты, упасть на кровать и притвориться мирно спящей…

Но коварные обстоятельства сложились так, что именно в тот момент, когда я выплыла из гостевой, хихикая, как пьяная гиена, мимо шествовал Тэйлор Персиваль Джестер.

Я не сразу смогла притормозить, и чуть было не сбила плечом чашку кофе, что Тай держал в белой руке. Но, к счастью, чреватого горячим фонтанчиком столкновения не произошло: веселье мое сменилось кратким «ой», а я сама чуть не выплюнула резко стукнувшееся о ребра сердце на пол.

Тэйлор, безупречный со шнурков ботинок до последнего рыжего волоска, остановился и бросил на меня слегка удивленный, но, в общем-то, лишенный эмоций взгляд. Следующий взор он послал уже в сторону двери, из-за которой я только что выплыла со столь счастливым видом.

Двери комнаты, в которой ночевал Марк.
Вот ведь… черт! Мои глаза судорожно забегали, а мысли в голове начали наскакивать друг на друга в панике.

Ведь нахождение в одной комнате двух существ противоположных полов не обязательно предполагает… Могла я просто нанести дружеский визит… моему другу, не так ли?

- Кто-то пытался тебя съесть, детка? - Тэйлор вздернул бровь, первым нарушив неловкое молчание и бешеные скачки моих мыслей вокруг кипящего мозга.

- Что?..- я дико вытаращилась на него, совершенно не контролируя свою мимику. – О чем ты гов… - и тут до меня дошло проследить вектор взгляда Тэйлора. Он имел направление прямо на мое плечо, на котором…

Которое сжимал в зубах Марк как раз в тот момент, когда он...
В общем, след от глубокого укуса синел на моем плече.

- О... - я не смогла удержать свою непослушную руку, что самовольно прикрыла рот. - Нет... это просто... Знаешь, мы с Марком... – я, словно мельница, энергично замахала руками в сторону двери, из-за которой только что вышла, - мы повздорили накануне, и... и я всю ночь думала об этом... Не могла уснуть… Решила пойти и... извиниться. Да... и...

Самым удивительным во всем этом фееричном бреде было то, что он был не так далек от истинного положения вещей.

- Избавь меня от бремени знания, каким образом во всю эту лихо закрученную историю затесался начищающий Ганнибал Лектер, - родственник подарил мне сдержанную улыбку, чем сразу заткнул мой фонтан красноречия.

Эта внезапная шутка и та легкость, с которой мне удалось избавить Тэйлора от «бремени знания», а себя от объяснений, заставили меня низко гоготнуть, словно прокуривший сорок лет астматик.

- Ты так и будешь стоять каменным изваянием или все же обнимаешь дедулю? - после некоторого молчания "дедуля" поставил чашку кофе на ближайшую плоскую поверхность и распростер свои длинные руки. Я, поразившись собственной недогадливости, ахнула и, приблизившись к нему, прижалась к рослой фигуре. - Ты, разумеется, не запамятовала, что "дедулей" могу называть себя исключительно я? - разжав объятия, он озарил серую действительность еще одной лучистой улыбкой и насмешливо поддел мой нос пальцем.

- Разумеется, - подтвердила я и только на этом моменте поняла, как скучала по всем этим манерным замашкам мистера Джестера.

- У нас еще есть минут двадцать до того неотвратимого момента, когда Меган начнет раздавать звонкие шлепки вчерашней газетой с требованиями собираться, - оповестил меня Тай, бросив серьезный взгляд на свои наручные часы. – Составишь мне компанию? – он посмотрел в мои глаза, и я заметила… Что на этот раз все эти его фирменные фишки – ироничность и высокопарность – несколько… выжаты?

Вообще-то это логично, учитывая, какой сегодня день. Надеть броню обыденности и маску «ничего не происходит» - неплохое средство защиты, наверное.

- Составлю, конечно, - я пожала плечами и поняла, что издаваемый кружкой Тэйлора аромат кофе заставляет мой желудок восторженно трепетать.

Уже по пути на кухню я поинтересовалась, где Ребекка, на что получила ответ в духе «Женщины!..» В общем, она должна была спуститься чуть позже, когда «приведет себя в порядок после перелета», - по ее словам. Тэйлор, разумеется, утверждал, что это не более чем так свойственное женскому полу свойство возводить вещи вроде поблекшей на губах помады чуть ли не к разряду вселенских катастроф. Я поддакнула, вспомнив свою мать, которая лучше прицепит себя наручниками к батарее, чем выйдет на улицу без макияжа.

Неужели и меня ждет такая участь?
Ужас какой.

Оказавшись на кухне с чашкой ароматного капучино в руках, я приземлилась на стул у бара. Тэйлор же, стоящий упершись ладонями в края барной стойки, вдруг вздумал превратиться в эдакого Аристотеля, созерцающего скрытые от моего взора чертоги своего разума. В общем, застыл с крайне задумчивым видом.

- Эм-м...Что нового? - спросила я первое пришедшее на ум, чтобы как-то смягчить давление тишины.

- Что ж, - помедлив с ответом, Тэйлор приподнял брови и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. - Я выхлопотал французское гражданство для Бекки. Получил лицензию частного пилота. Поиграл с твоими дражайшими родителями в лабораторных кроликов. Купил новый галстук... - он явно мысленно загибал по одному воображаемому пальцу на каждый пункт.

- Стоп, - прервала я краткое изложение рассказа "Что я делал этим летом" и непонимающе помотала головой. - Что значит "поиграл с твоими дражайшими родителями в лабораторных кроликов"?

- О, - Тэйлор многозначительно кивнул и улыбнулся, словно предвещая долгую и интересную историю. Полноценную. С экспозицией, завязкой, кульминацией и всем прочим, что полагается по всем канонам построения литературного сюжета. - Помнишь, когда я покидал Лос-Вэлес лет пять тому назад, я обронил туманную фразу, что нашел интересное занятие на ближайшие пятьдесят лет?

- Если честно... Нет, не помню, - как ни старалась я напрягать те извилины, что отвечают за сохранность минувших событий на особой полочке с названием "память"… подобный эпизод мне не удалось вспомнить.

- Значит, я сказал это своей дочери и ее угрюмому супругу. Неважно, - Тэйлор сделал резкий жест ладонью, подтверждающий, насколько это обстоятельство неважно. - Важно то, что я полагал, что именно около половины века займут исследования того талантливого паренька из Вашингтона, крик о финансовой помощи которого я услышал посредством Интернета. Ведь, признаться, на тот момент предмет этих исследований казался мне недосягаемым и больше напоминающим смелую фантазию недалекого утописта.

- Я не совсем понимаю... – я сосредоточенно нахмурилась, крепче сжав в ладонях кружку с кофе.

- Ты, вероятно, знаешь, что в Сиэтле располагается один из передовых в области медицинских исследований университет? – обратил на меня Тэйлор пытливый взгляд. - Именно с его выдающимся студентом я имел удачу сотрудничать. Как я уже сказал, заметить юное дарование мне помогла всемирная паутина. На форуме одного из инвестиционных фондов малец утверждал, что при наличии спонсирования способен создать препарат, который перевернет все прежние представления о недолговечности человеческого бытия. На самом деле, его заверения о грядущей революции в медицинской сфере были довольно претенциозны и дерзки, буквально лучились юношеским максимализмом и излишним пафосом. Но, ты знаешь меня, я падок на подобного рода сомнительные авантюры. Словом, я уладил недоразумение с недостатком средств на научные изыскания Шона Купера и приготовился ждать некоего результата.

- И, я так понимаю, ты дождался его гораздо... гораздо раньше, чем минуло пятьдесят лет? – припомнив чудесное преображение своих родителей и сопоставив его с рассказом Тэйлора… Я, наверное, смогла сложить довольно полную картину.

- Именно так, - подтвердил Тай с твердым кивком. - Спустя каких-то четыре года Шон готов был к испытанию экспериментального образца. Проблема заключалась в том, что добровольцев, готовых принять участие в довольно опасном эксперименте, еще требовалось найти, - рассказчик сделал паузу, видимо, для пущего эффекта. - И тогда нашлась Меган. Она проклинала свои носогубные морщинки и грезила о том, чтобы вернуть свои двадцать пять… - Тэйлор покачал головой и усмехнулся, будто говоря «вот ведь глупости!». – Благоверного своего вовлекла во всю эту заварушку за компанию, как понимаешь… Хотя он, конечно, изначально был не очень-то доволен тем обстоятельством, что его только замаячившая на горизонте кончина, к которой он так упорно стремится, несколько оттягивается. Типичный Томас, знаешь ли…

…Нет, не знаю. Та сторона Доминика Томаса, которая упорно желает своей «кончины» мне не знакома. К счастью. Мне, кстати, вообще странно слышать, чтобы Дин был чем-то там «доволен» или «не доволен». За все те года, что я существую, стойкое мнение, что ему абсолютно плевать на все, что происходит вокруг, закрепилось в моем сознании.

- Слушай, Тэйлор, но как это вообще… Это же фантастика. Каким образом все это работает? – заглянув в чашку с уже неотвратимо остывающим напитком, я так и оставила свой взгляд болтаться где-то среди густой молочной пены.

- Никакого волшебства. Просто чуть более интенсивная регенерация тканей, чем в случае с мазью от ссадин. Медицина, знаешь ли, далеко продвинулась с момента... О, Мадонна! Методично надираешься уже с первыми лучами солнца? - раздался внезапный упрек на повышенных тонах из уст Тэйлора.[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ FLORENCE AND THE MACHINE – HARDEST OF HEARTS[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Ч-чего?.. – я подняла на него недоумевающий взгляд .

А он, оказывается, смотрел вовсе не на меня, а куда-то за мою спину.
Я обернулась.

- Отвали, - мрачно буркнул Дин, что возник позади совершенно бесшумно.

Это жутко, хочу заметить, - это его умение быть таким тихим.

Еще взъерошенный и сонный Доминик, потягивающий из огромной кружки нечто, что по насыщенности цвета больше было похоже на чистую нефть, чем на кофе, опустился на стул рядом со мной.

- Что ты за человек такой, Томас? – укоризненно посмотрел на него Тэйлор, сведя брови. - Заботишься, понимаете ли, о духовном благополучии его неблагодарной душонки и физическом здравии печени, а все твои благие намерения разбиваются о каменную стену равнодушия!

Тот, на кого были направлены эти закрученные претензии, смотрел на своего обвинителя внимательнейшим образом – однако без единой эмоции на застывшем лице.

- Все? – деревянным тоном осведомился он, когда Тэйлор высказал, кажется, действительно все.

- Да, - неожиданно согласился выговорившийся с легким оттенком удивления в своем голосе, будто сам поразился тому, что ему удалось выразить все свое негодование всего в паре предложений.

- Я рад, - кратко бросил Дин и спрятал нижнюю часть лица за своей кружкой, делая большой глоток.

Тэйлор выдержал некоторую паузу, шумно втянул воздух и произнес уже тише и мягче:

- День сегодня не самый… радужный, Доминик. Нервы, знаешь ли…

- Я понял, - Дин поставил кружку на столешницу и устремил на Тэйлора один из самых пронизывающих взглядов из своего обширного арсенала взглядов. – Ты сегодня выражаешься еще более занудно, чем обычно, - он слегка усмехнулся.

- О… я хорош в этом, - Тэйлор еле уловимо закатил глаза и улыбнулся. – Ладно… Что ты там намешал? – он без особых церемоний зацепил длинными пальцами оставленную Дином кружку и принюхался к ее содержимому. – Коньяк? – мистер Томас дернул бровью, тем самым подтверждая верность высказанной догадки. Тэйлор, удовлетворенный этим знаком, приложился к чашке и осушил ее одним мощным глотком. – А твой способ расслабления тоже неплох, - заметил он уже после сего действия.

- Я так понимаю, что нормального завтрака сегодня ждать бессмысленно? – покончив с капучино, подала голос я.

- После похорон будет… как это называется? Фуршет? – Доминик обратил вопросительный взгляд на Тэйлора.

- Поминальная трапеза, - уточнил тот. - Меган, вероятно, полагает, что если она способна питаться лишь чужими нервами, то и другим есть не особо нужно, - пожал он плечами.

- Мередит, - Дин прочистил горло и указал на холодильник кивком. - Там, вроде, должны были остаться…

Но мне не было суждено узнать, что же съестного хранит в своих морозных внутренностях Господин Холодильник. Потому что откуда-то со стороны прихожей стремительно двигалась уже облаченная в черное мама. С чехлом для одежды, явно скрывавшим наряд великана, в одной руке и телефоном – в другой.

- Я ведь говорила «темно-синяя сорочка»! «Темно-синяя»! А вы что прислали? – выстреливала она в воздух преисполненные раздражения слова.

Тэйлор, увидев эту картину, выронил из своего рта какое-то незнакомое мне французское слово. Ругательство, вероятнее всего. Дин лишь бросил краткий взгляд на супругу, явно говоривший о том, что наблюдать за эпизодами «пади ниц перед королевой, крестьянин!» - привычное дело для него.

Я на автомате поднялась со стула и попятилась в сторону второго этажа: вместе с Меган Томас в комнату ворвалась атмосфера шумной, отвратительной суеты, от которой мне хотелось как-нибудь укрыться. Но мой маневр с чудесным исчезновением не сработал. Именно на мою улепетывающую тушку первым делом упал мамин цепкий глаз - поймав меня за плечо, она поручила мне ответственную миссию отнести привезенную одежду Марку на примерку: именно он оказался тем великаном, кому предназначалось это облачение. Я, естественно, миссию эту не смогла проигнорировать. Бросив взгляд на Тэйлора и Дина, обсуждающих, судя по их хмурым лицам, что-то необычайно серьезное, я направилась к лестнице.

Прежде чем отворить дверь сегодняшней обители Маркуса, я деликатно постучалась. Моя скованность и неловкость во взаимодействиях с ним до сих пор никуда не делись - и даже минувшая ночь не смогла бы превратить меня в этакую развязную девицу, не щадящую личное пространство своего парня. Серьезно, я даже не уверена, что смогу прикоснуться к нему без предварительно озвученного им разрешения.

И, честно сказать, я вообще слабо представляю, как мне теперь вписаться в тот поворот, что приняли наши отношения. В смысле… Чертова туча времени прошла с тех пор, как мы с Марком были двумя придурковатыми друзьями, у которых в компании друг друга рты никогда не захлопывались. Теперь же я понятия не имею, о чем разговаривать с этой повзрослевшей и посерьезневшей версией Маркуса. Слишком долго между нами стояли все эти недопонимания и колючее, холодное напряжение. Хотя, насчет температуры напряжения, конечно, можно еще поспорить, но… Суть в том, что и помимо горячих слияний тел что-то должно быть в нормальных человеческих отношениях?..

В общем…

…Беспокойство мое по поводу того, что я могу встревожить юношу, было излишним: Марка в комнате не было. Судя по ровному журчанию воды за дверьми ванной, и он находился там же. Я положила чехол с одеждой на кровать и подумала, что хорошая мойка и мне не повредит. С этой мыслью я и направилась в комнату Блейк в надежде, что ее ванная комната будет не занята.

В комнату сестры я уже вошла без стука. И совершенно зря это сделала, потому что… Потому что моя сестра была не одна.

Первое, на что упал мой взгляд – рослый силуэт, облаченный в темную официальную одежду и стоящий ко мне спиной. Второе – проворные пальцы моей сестры, что зарывались в каштановых волосах обладателя этого силуэта. Третье… Про третье я даже говорить не хочу.

Все это заставило мой мозг сплести какой-то странный узелок из эмоций: из неловкости, понимания того, что наблюдать за сим действом мне не хочется, и…

Осознания того, что темный силуэт не кажется мне незнакомым.

- Эштон? – промямлила я. Хотя, наверное, логичнее было бы, застав эту пикантную сцену, свалить как-нибудь по-тихому и дать голубкам ворковать и дальше.

Застигнутая врасплох парочка разлепила свои рты и повернула головы, чтобы встретиться с нарушителем своего интимного свидания лицом к лицу. Блейк, увидев меня, неожиданно засмеялась. Эштон же выглядел абсолютно растерянным и испуганным, будто бы его застали за чем-то постыдным. И этот его стыд, кстати, немало меня удивил: это же всего лишь я. Не Марк, который раньше гонялся с бейсбольной битой за теми парнями Би, что вызывали в нем недовольства и определенные подозрения.

Словом, чтобы не смущать вдруг ставшего столь застенчивым Смита, я поспешила к цели своего визита – к ванной. Интересно, я одна не знала, что он встречается с моей сестрой? Впрочем, тема чужих отношений никогда меня не волновала, поэтому думала я о внезапно выплывшем факте союза Би и Эштона недолго.

Освежившись в душе и выйдя из ванной, я обнаружила, что в комнате уже никого нет. Часы показывали без пяти десять. Учитывая неблизкое расстояние до той церкви, где будут проходить похороны, было самое время для того, чтобы начинать приводить себя в надлежащий для церемонии вид. Справившись с задачей надеть приготовленную вчера одежду, я приступила к раскраске лица и сооружению прически. В этот момент в комнату влетела сестра, находящаяся в поисках своей любимой туши. Перерывая свою косметичку, она оповестила меня о том, что на улице «мороз собачий», поэтому нам никак не обойтись без пальто. Это обстоятельство меня даже порадовало: мое платье плоховато справлялось с обязанностью скрывать следы бурных проявлений пылкости Марка в виде синяков на моих руках. А мне не очень-то хотелось выглядеть жертвой жестокого избиения в глазах гораздых на безумные фантазии журналистов, которых, думаю, на похоронах будет в избытке.

Ровно в тот миг, когда я отложила в сторону кисть для румян, в зеркале отразилась показавшаяся в дверном проеме статная мужская фигура. Фигура и только – лица ее обладателя зеркало не позволяло мне увидеть. И если бы не извечный спутник вошедшего – кожаный браслет на правой руке – я бы ни за что не узнала бы Марка в этой столь нетипичной для него строгой одежде.

Обернувшись, я мысленно поблагодарила свою мать, что приложила свою тонкую руку к сегодняшнему внешнему виду Марка. Брюки и рубашка сидели на нем просто идеально, и выглядел юноша настолько взросло и представительно, что я невольно задумалась о том, как он будет выглядеть через пять, десять лет… Уверена, что каждый новый год будет приносить Марку лишь больше обаяния и притягательности в глазах женского пола. Последняя мысль заставила меня испытать краткий укол ревности к каким-то несуществующим дамочкам из придуманного мною будущего, которых Марк будет «притягивать»… Да уж.

Но Марк не дал моим глупым фантазиям развиться, попросив меня помочь ему с галстуком. Помощь эта должна была непременно происходить в его комнате, без присутствия лишних глаз и… В общем, да – галстук был предлогом.

Однако, несмотря на это, оказавшись с Марком один на один, я действительно первым делом завязала ему галстук и поправила рукава. Юноша наблюдал за моими действиями молча и с каким-то странным напряженным выражением, будто бы что-то доставляет ему немыслимые неудобства. Когда я закончила свои труды и оглядела теперь уже полностью готового к выходу Марка восхищенным взглядом, он прижал мои руки к своей груди и застыл, напряженно разглядывая мое лицо.

Его поведение и мученически сложенные брови были очень странными. Пугающая мысль о том, что сейчас он выдаст драматичное «Все, что между нами было – было ошибкой!» промелькнула в моем сознании.

Я напряглась, готовясь к чему-то поистине для меня неприятному.

Однако Марк вдруг выдал нечто совершенно не похожее на мои страшные ожидания:[/COLOR]

 

[Roxx]

↑↑↑ Предыдущая часть выше ↑↑↑​

9.13.2

[COLOR=461406]♪ SAVING ABEL – ADDICTED[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Я люблю тебя.

Эмм… простите... Что?

Я нахмурилась, усомнившись в пригодности моих ушей для той работы, что поручена им самим Господом Богом. Или же тетей эволюцией - с какой стороны посмотреть. Но... Мне показалось, или он сказал…

- Ты сказал, что…? - пролепетала я тоненьким голоском.

- Я сказал, что люблю тебя. Хочу, чтобы ты… просто услышала это, наверное, - оповестил он меня низким, глубоким голосом.

Я не смогла выдавить из себя ничего, кроме каких-то невразумительных охов и вздохов.

Да, по всем законам книжных романов после таких признаний с одной стороны следуют ответные признания с другой, зрелищные столкновения ртов и все такое… Но в моем случае вышло так, что я лишь хлопала глазами и пыталась каким-то образом заставить мой мозг произвести хотя бы одну вразумительную мысль. Тот разговор на крыше, конечно, многое прояснил для меня в плане отношения Марка ко мне, но я все-таки не думала… Не думала, что он, который слово «люблю» использует лишь в сочетании с такими словами, как «спать», «пицца», «порнуха» и тому подобными... Что он когда-нибудь скажет мне... это.

- Ну... - Марк, поняв, что от своей резко онемевшей и отупевшей собеседницы адекватной реакции не дождешься, отпустил мои руки и отвел глаза. - Я сказал, что хотел и... Можешь... идти.

Я как-то неловко кивнула, действительно не представляя никаких альтернатив, кроме ухода, и, развернувшись, посеменила к выходу.

Только у самого порога лампочка в моей голове вдруг включилась, причем ознаменовалось это включение мыслью "ты совсем идиотка?!"

Я остановилась.

- Я тебя… тоже, - на одном выдохе сказала я, не оборачиваясь.

Марк ничего не ответил. Но, клянусь, какими-то чувствительными антеннками, вдруг выросшими у меня на спине, я ощутила его усмешку.

Кто-то, вероятно, подумает, что после официального оглашения взаимности наших с Марком чувств я должна была вывалиться из той комнаты, где оглашение это состоялось, с визгом восторга и победным кличем: «Ага! Наконец-то я поменяю статус в фейсбуке!». Однако этого не случилось, и странное чувство нахождения в каком-то вакууме, сосущем из меня умение адекватно воспринимать происходящее, никуда не делось.

Даже бурлящая на первом этаже суматоха, сопровождающаяся звонким цокотом каблуков по паркету и вялым обменом колкими репликами, доносилась до меня словно через какую-то невидимую преграду, заглушающую звук. Я практически не ощутила, как сжала меня в приветственных объятиях Ребекка, не слышала, что говорит мне мама... Я будто бы витала в каком-то своем придуманном мирке, где есть только я и Марк.

Все-таки это нечто большее, чем просто «горячее слияние тел». Странно, что еще какое-то время назад я могла допустить мысль, будто между нами нет ничего, помимо очевидного низменного влечения. Это же Марк. Я знаю его, сколько себя помню. Я знаю каждую песню в его плейлисте, знаю, сколько ложек сахара должно быть в его кофе, знаю, за какую футбольную команду он болеет, знаю… А все эти маленькие его частички, вроде привычки в минуты глубокой задумчивости грызть губы или прятать растрепанные волосы под шапкой, когда лень расчесаться, давно врезались мне под кожу, вросли в меня, стали частью меня самой...

Разве не получится у нас быть друг для друга чем-то большим, чем способом приятно провести время?

- Ма-а-арк! - раздался вдруг вырвавший меня из моего мысленного вакуума оглушительный зов Би, которым она надеялась разрезать пространство, что отделяло ее от засидевшегося на втором этаже.

Буквально через десять секунд Марк все же удостоил нас своим присутствием и принял объятия от Тэйлора и Ребекки и сложную комбинацию из рукопожатия и тяжелых хлопков по спине от Эштона. Блейк поинтересовалась, не доставит ли никаких неудобств ее намерение ехать в машине Дина со своим спутником, тем самым вынуждая нас выбрать иное средство передвижения. Мой бойфренд – да, именно так - вовсе не огорчился такому положению вещей и оповестил Би, что мы последуем примеру Тэйлора и Ребекки - возьмем такси.

Тот факт, что Би с чего-то вдруг решила ехать с его другом, совсем его не удивил. Видимо, для Маркуса их связь не являлась новостью. Кажется, одна Мередит - как всегда - не в курсе того, что происходит в окружающем ее мире.

Через какое-то время мы, уже отделившись от шумного табора родственников, ждали вызванную машину у дороги. Погода была действительно не самой приятной: клубившиеся на горизонте сероватые облака предвещали обильные осадки, а злой ветер сразу же превратил мои волосы в воронье гнездо.

Марк дымил спертой у Дина сигаретой и излучал в воздух колючие пучки нервов: до того момента, когда он увидит своих родителей в последний раз… такими… оставалось всего лишь чуть больше часа. Я лишь неловко мялась рядом, кутаясь в пальто и не представляя, что я могу сказать или сделать, чтобы хоть каким-то образом облегчить для юноши всю тяжесть момента.

Такси опаздывало. Молчание начинало сдавливать виски.

- Черт, ты... – щелчком бросив дотлевающий окурок на дорогу, инициативу говорить первым взял Марк. - Ты можешь трогать меня или... У тебя такой вид, будто ты думаешь, что я шлепну тебя по рукам или что-то в этом роде, - склонив голову, посмотрел он на меня.

Я, что удивительно, не стала долго переваривать полученную информацию – тупить, короче – и тут же прижалась к бойфренду. Он положил руку мне на плечи и кратко прижался щекой к моей макушке. Сразу потеплело градусов на двадцать.

- Иногда мне и правда кажется, что ты можешь… Ну, отреагировать как-нибудь не так, - прошептала я в какое-то особо вкусно пахнущее парфюмом место на груди Марка и закусила нижнюю губу, обдумывая, уместны ли сейчас выяснения некоторых нюансов наших отношений. Отношений, в которые пора бы уже внедрять больше честности и откровенности. Поэтому я решилась продолжить. – Я не совсем понимаю, как… вести себя. Ты иногда бываешь добрым и милым, как сейчас, а иногда просто… смотришь на меня, как на врага всей нации, честно слово.

- Мередит, - Марк сжал мои плечи в своей тугой хватке крепче, - все… ссорятся иногда.

- Нет, - возразила я, перебирая в пальцах пуговицу его рубашки, - я не про ссоры или что-то в этом роде… Когда я только пришла, ну, ночью… Ты просто… пугал меня этой своей холодностью и… - я сомневалась, что эта нелепая каша из слов может быть понятна кому-либо, кроме меня, но, как оказалось, напрасно.

Марк усмехнулся.

- Ты... попробуй представить меня… Ну, знаешь, таким восторженным романтиком, который прежде чем тр… заняться любовью, - Марк выделил последние два слова, как бы подчеркивая, что для «восторженного романтика» просто недопустимо более хлесткое словесное определение этого процесса, - совершал бы какие-то нудные сорокаминутные прелюдии, лепетал бы какую-нибудь розовую хренотень в твои уши и… Черт, ты поняла. Представь.

Я с сомнением посмотрела на бойфренда, мысленно примеряя на него роль типичного героя женских романчиков.

- Нет, это… это ужасно, - вынесла я свой вердикт. Даже в мыслях не хочу представлять Марка, способного на «розовую хренотень». Что уж говорить о реальной жизни! - Мне не нравится это.

Марк кивнул, будто бы иного ответа и не ожидал.

- Я делаю то, что нравится нам обоим, - негромко сообщил он.

И в этот миг я вдруг поняла, что, да… Самые горячие моменты, что происходили между нами с Марком – все они происходили, когда включался тот самый… мрачный, строгий Марк. Который пугает меня до чертиков своей темной жесткостью и непредсказуемостью, но вместе с тем… Вместе с тем кажется чертовски уверенным в себе. Знающим, чего и, главное, кого он хочет. С таким Марком я могу чувствовать себя по-настоящему… защищенной и желанной?

- И как… как ты понял, что это нравится нам обоим? – поинтересовалась я шепотом.

- Ну… - Марк, явно не находя эту тему разговора особо приятной, шумно выдохнул и нахмурился, смотря куда-то сквозь меня. – Во время того завтрака, когда мать поимела мой мозг, я вылил стакан на тебя … В общем-то, я не знаю, чего я хотел добиться этим, - он поднял брови и наморщил лоб, будто сам поражаясь своему странному поступку. – Но я не думал трогать тебя, – клятвенно заверил он меня, посмотрев в мои глаза своим фирменным тюленьим взглядом. – Сначала, когда мы вышли… я вел себя, как козел, а ты все равно не уходила и не пыталась выцарапать мне глаза. А потом я увидел, что… черт, этот твой «выпори меня, папочка» взгляд и... Я давно думал об этом. Что с тобой я могу делать все, что хочу, и ты не будешь, не знаю… Орать и пинать мои яйца? Я просто решил убедиться в этом тогда, и…

- И ты решил… о, я помню, как ты говорил… «выбить из меня дерьмо и научить тебя уважать»? - продолжила я эту, кажущуюся такой старой историю.

- Неважно. Я нес всякий бред, - Марк покачал головой, когда я напомнила ему, что он там говорил. – И заставлял тебя повторять за мной всякий бред. Но суть в том, что ты делала это. И это дерьмо с приказами, грубостью и… Тебя не пугали эти вещи. Ты не отталкивала меня, а наоборот... Потому что ты меня хотела. Каждый раз, когда я делал что-то «ненормальное», это становилось только очевиднее.

Мои щеки и уши вспыхнули всеми оттенками красного. Оказывается, мое тело уже тогда не умело скрывать мои реакции на Марка и так просто выдало свою хозяйку. А я еще и пыталась строить из себя непреступное не пойми что…

- То есть, все это… это как бы не правда? Ну, я имею в виду… ты не ненавидишь меня и не хочешь придушить? И ты бы не… обиделся или еще что, если бы я не согласилась, ну… - вспомнив особо жаркий отрезок ночи, я опустила глаза – румянец на моих щеках стал гореть уже болезненно для кожи.

- А ты бы не согласилась? Если я бы просто попросил? – Марк поднял мое пылающее лицо, взяв меня за подбородок.

- Эмм… - я действительно представила ту альтернативную ситуацию, где Марк «просто попросил» бы. – Я бы… согласилась, - мое дыхание сбилось, а в горле резко пересохло. Очень неловкий момент. Признавать, что эта грязная похоть клубится, извивается затейливыми черными спиралями и во мне.

- Я знал. В том-то и дело, - лицо юноши озарила улыбка глубочайшего удовлетворения. – Ты могла бы сделать это без каких-либо… условий? Но это скучно, - Марк улыбнулся шире и, потерев мое плечо ладонью, прижался губами к моей макушке. – И ты можешь не соглашаться на то, что тебе не нравится. Я не обижусь, - оповестил он меня. – Имей этой в виду, если мне в голову вдруг придет идея использовать зажимы для сосков или еще что-то в этом роде, - он бесшумно засмеялся.

Я не смогла сдержать ответной усмешки и шутливо пихнула бойфренда в грудь. «Зажимы для сосков», подумать только!..

Но, кажется, мне удалось занять мысли Марка чем-то отличным от пропахших ладаном и розами мрачных дум о грядущих похоронах. Он даже улыбнулся. Это определенно успех![/COLOR]

[COLOR=461406]♪ SLEEP PARTY PEOPLE – HEAVEN IS ABOVE US[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Однако момент моего торжества и вдруг вспыхнувшего в Марке желания целовать меня был недолгим. Желтым пятном выплывшее из-за поворота такси послужило жестоким напоминанием о том, зачем это мы вообще вздумали стоять на улице в такую жуткую погоду.

Дорога до церкви, даже несмотря на плавный ход машины, показалась удивительно короткой. На самом деле, таковой она не была – видимо, в этом вина коварного времени, которое любит растягивать неприятные моменты и, напротив, сокращать приятные. Поездка в такси, конечно, далеко не являлась каким-либо приятным эпизодом моей жизни, но, во всяком случае, продлить ее хотелось как можно больше. Чтобы оттянуть наступление той неприятной секунды, когда мы окажемся в пункте назначения.

Минуте на десятой пути нашу машину обогнал внедорожник Дина. Думаю, тем самым ускорителем, что этому поспособствовал, послужила мама.

…Я, кажется, разгадала, в чем заключается ее скорбь. Глупо было полагать, что Меган Томас будет горевать по сестре и ее мужу в общепринятом виде: со слезами на глазах и белым платочком у носа. Ее горечь в чрезмерной, аномальной суетливости и гипертрофированной раздражительности. Это то состояние, когда повышенной активностью пытаешься отвлечь себя от ненавистных мыслей, занять свою голову тысячью и одной заботой, чтобы только не думать и не чувствовать.

Мне следовало сразу понять, а не добавлять к портрету Меган, что вырисовался в моей голове за все минувшие годы, еще один нелестный для нее штрих.

У меня вообще есть такой грешок – добавлять выдуманные мной недостатки тем, кто этого не заслуживает. Больше всего от этого грешка пострадал Марк. Страшно подумать, сколько времени мы упустили по вине моей бурной фантазии, так склонной выискивать во всем изъян и коварный подвох!..

Сожаление о тех непоправимых теперь ошибках, что ты сам натворил… Это просто разъедающее кости чувство, хочу заметить.

Я сжала ладонь Марка крепче.
Он же вдруг, зажмурившись, потер глаза свободной рукой. И усмехнулся.
Тем самым горьким, невеселым образом.

- Последнее, что я сказал ему… - он шумно втянул воздух, пытаясь стабилизировать сбившееся дыхание, - … «лучше бы меня вырастила семья горилл». Он звонил поздравить меня с днем рождения, Мередит. Поздравить с моим чертовым днем рождения, - Марк выпустил мою ладонь из своей и силой потер свое лицо обеими руками.

Эта фраза меня повергла в оцепенение. Вот ведь... Я знала, что Марк с родителями практически не общается, но… с его дня рождения минуло уже больше полутора месяцев. И если он говорит «последнее», то, выходит… Черт…

Я постаралась каким-то образом обхватить тело Марка и наклонить его ближе к себе, чтобы обнять. Он не стал противиться моему жесту – наоборот, вцепился в запястье моей руки, что я положила на его голову.

- И это дерьмо из моего рта уже никак не затолкать обратно, - на выдохе прохрипел он. – Гребаное чувство своей тупости и беспомощности.

С ума сойти. Сидя в этой машине, мы думали примерно об одном и том же. О тех чертовых ошибках прошлого, которые никак не исправить.

Но в случае Марка все гораздо, гораздо хуже. Передо мной хоть остался живой человек, которому я сделала больно – и я могу попытаться как-то загладить свою вину. У Марка никого не осталось.

Я только и смогла пролепетать что-то о том, что лучше не думать об этом, родители, где бы они ни были сейчас, простили его… Но, конечно, понимание того, что слова бесполезны в данной ситуации, слишком яро билось в моей голове.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]Приближение к церкви ознаменовалось повышением концентрации черных точечек-людей вдали. Черная масса вяло бурлила и шевелилась. Изредка вспыхивали и тут же гасли белые вспышки фотоаппаратов.

Наше с Марком прибытие не осталось незамеченным. И если никакого особого эффекта мое появление из желтой коробки такси не произвело, то реакция на угрюмого Марка, прячущего глаза за грустно висящими волосами, была более явной. Сердобольные дамочки провожали внушительную фигуру моего бойфренда сочувственными вздохами – одна даже с громким мычанием драматично заткнула свое бледное лицо своим бледным платочком - а джентльмены сверлили его спину и другие части тела отрешенными взглядами. Толпа расступалась перед нами.

Тяжелые звуки органа – первое, что ударило по моим ушам, стоило нам приблизиться к массивным дубовым дверям церкви.

В темных же, холодных глубинах ее, среди цветов и прочего пышного убранства, мы сразу увидели два… Я не хотела подходить и смотреть. Но не сделать этого значило показать свое пренебрежительное отношение к покойным, отсутствие малейшего сожаления. А ведь я не пренебрегала ими, и сожаление мое было там, где ему полагается быть. Я просто боялась.

Марк тяжело сглотнул – адамово яблоко двинулось вверх-вниз – и потянул меня к тому, что сегодня являло собой центр внимания. Рука его дрожала.

Его родители выглядели очень хорошо, несмотря на то, какой смертью… Видимо, Меган постаралась найти хороших гримеров. Но, даже несмотря на это, комок омерзительной тошноты подкатил к моему горлу. Я прикрыла рот ладонью.

Марк смотрел в их лица так, будто его кто-то принуждает к этому действию. Ему это явно не нравилось, но он, напрягая лицевые мышцы, продолжал стоять застывшим камнем и сверлить своих родителей стеклянным взглядом.

Нас нашла Блейк и, деликатно коснувшись локтя Марка, тихо сообщила, что скоро начнется церемония.

Ни слова не выронил Маркус на протяжении всей мессы. Самый громкий звук, который он издал – хруст костяшек пальцев, что он нервно мял.

Вероятно, присутствующие ожидали от него поминальной речи, поэтому, когда стало ясно, что сухое выступление какого-то коллеги Лии – последнее, некоторые не смогли удержать осуждающих взглядов в сторону Марка.

Позже от нашей группки откололись Тэйлор и Дин – им предстояло, в числе прочих двенадцати мужчин, нести гробы до катафалков.

На месте последнего пристанища родителей Марка мы оказались минут через десять нудного передвижения в качестве звена длинной цепи автомобилей. Начал накрапывать дождь.

Речь и молитва священника не были долгими, и вскоре мы уже последний раз смотрели в лица Эйдана и Лии.

Когда гробы опускали, Марк, казалось, даже не дышал.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]В поминальной трапезе, что проходила на первом этаже нашего дома, бойфренд участвовать не пожелал. Меган все же уговорила его сделать один круг меж гостей, чтобы отдать дань правилам хорошего тона и не прослыть невежей. Марк с порученной ему ролью гостеприимного хозяина вечера справился просто блестяще. В ответ на пустые слова сочувствия и символические вопросы о какой-либо помощи он сдержанно улыбался и отвечал всем, как одному, что сердечно благодарит за предложение, но нужды в "какой-либо помощи" нет.

Я, зацепившись за локоть Марка, семенила за ним хвостиком и старалась выдавливать из своего лица доброжелательное выражение.

Проход наш между гостями имел свое окончание у сервированного стола. Мы натолкали на тарелки кучку канапе и прочих закусок и направились на приватный фуршет в более непринужденной обстановке. Проще сказать, решили слопать все это пищевое многообразие в спальне Марка.

Мы не особо много говорили, поглощая принесенную еду. Марк снял ботинки и залез на кровать. После его хлопка по ее мягкой поверхности, приглашающего меня приземлиться рядом, его примеру последовала и я.

Уже на последнем бутерброде бойфренд взял с меня обещание, что если он умрет раньше меня, то его тело кремируют и похоронят "без всяких представлений". Я сначала упрямилась давать какие-либо обещания по такому поводу, совершенно не желая представлять смерть юноши и его же похороны даже в теории. Однако врезавшееся мне в лоб фатальное "все мы умрем!" не оставило для меня иного выхода, кроме как завершить Марка в исполнении его "последней воли". Тьфу.

Чуть позже, согревшись и расслабившись, я начала засыпать на его плече. Сквозь тяжелую дрему я услышала, как Марк водрузил на колени ноутбук и начал что-то выбивать на клавиатуре.

Но моя нежная сонливость не продолжалась долго. Раздался стук в дверь. Я тут же очнулась и приняла более собранное положение на кровати, предварительно убедившись, что оно никак не компрометирует наши с Марком недружеские отношения. Марк же, судя по озадаченному выражению лица, не представляющий, кто может стоять за дверью, крикнул "войдите!" и закрыл крышку ноутбука. Я успела заметить лишь гугл, озадаченный запросом "благотворительные фонды Нью-Йорка".

Опа. Что бы это значило?

Нашим визитером оказался Тэйлор. Он осведомился о нашем настроении - но лишь с целью завязать разговор. После размытого высказывания о приближающихся каникулах, Марк уже попросил мистера Джестера говорить о побудившем его прийти к нам предмете прямо.

- Хорошо, - Тэйлор, сидя, опираясь о широко расставленные ноги предплечьями, коснулся пальцами лба. - Я хотел предложить вам двоим улететь с нами в Париж на какое-то время, - он поднял на нас с Марком прощупывающий нашу реакцию на его предложение взгляд. - На то время, пока Меган решает насущные проблемы, а папарацци разбивают палаточный лагерь у вашего дома. Весьма докучливые представители рода людского, хочу заметить…

...Наверное, после этих слов в моих глазах ярко загорелись две сияющие звездочки. Марк и Париж, Париж и Марк... То сочетание, о котором я мечтаю уже просто немыслимое количество времени.

- Ну... - бойфренд опасно для исполнения моей мечты замялся, напряженно нахмурившись. - Я не знаю. У меня курсовик не сдан, нужно в Тех возвращаться, и вообще... Перелет, чемоданы и прочее дер... Прочие вещи, - он вопросительно посмотрел на меня, чтобы убедиться, что идея с незапланированными каникулами действительно плохая.

Но я была, как уже выше сказано, совсем иного мнения, поэтому сложила брови в умоляющем выражении и зашептала "пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!" Брови Марка тоже поползли вверх, только в его случае - от удивления моей внезапной эмоциональной горячности.

- Ладно. Хорошо, - согласился он, смотря на меня озадаченно. – И когда рейс? - обратился он уже к Тэйлору.

- Завтра утром. Так что вполне целесообразно было бы начинать собираться, - криво улыбнулся тот одним уголком рта.[/COLOR]

P.S.

Фух, целая куча текста вывалена, и О’Райты прощаются – предположительно – до середины июня

 

[Roxx]

9.14.1

[COLOR=82270f]9.14. Считая звезды. ч. 1.[/COLOR]​

[COLOR=461406]♪ DAMIEN RICE – VOLCANO[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]- Я уже говорил, что идея возлагать покупку билетов на Тэйлора была дерьмовой? Дерьмовой! - шипел Марк раздраженно, наклонившись к моему сидению.

- Молодой... Человек... - на картавом английском драматично продекламировала тучная дама, по коварной воле судьбы и, вероятнее всего, Тэйлора, занимающая кресло ровно между нами с Марком. - Не могли бы вы не выражаться в общественном месте... - она укоризненно посмотрела на моего бойфренда - щеки ее подрагивали в возмущении.

Марк уставился на ее мягкое, розовое лицо со странной смесью злости и удивления, будто только что понял, что между ним и мной находится живое существо, а не мешок с картошкой.

- Могли бы, - сквозь зубы процедил он и растянул рот в кровожадной улыбке маньяка со стажем.

Пышнотелая леди еще что-то возмущенно прокудахтала, а Марк бросил на меня испепеляющий взгляд.

- Марк, - промямлила я, - ты... постарайся просто заснуть. Лететь всего восемь часов...

Бойфренд недовольно фыркнул и демонстративно отвернулся к окошку.

Я покачала головой, всеми фибрами души надеясь, что раздражение его вскоре пройдет. Иначе несколько сомнительной мне видится возможность повторения того жаркого уединения в тесной кабинке туалета самолета, что так разнообразило наш прошлый скучный полет.

- Добрый день, дамы и господа, - перед очами пассажиров самолета явилась высокая стюардесса с точеной фигуркой и завела стандартную речь об авиакомпании, спасательных жилетах и прочей информативной ерунде. - …Рейс "Париж - Нью-Йорк" готов к взлету. Пожалуйста, убедитесь, что ремни безопасности пристегнуты. Командир корабля и экипаж желают вам комфортного полета и хорошего самочувствия.

Вскоре шасси оторвалось от взлетной полосы, и мы взмыли в воздух.[/COLOR]

***

[COLOR=2f0e05]Стоит, наверное, пояснить, с чего вдруг Тэйлор решил так жестоко поступить со мной и Марком. Я имею в виду необъятную кудахчущую преграду между нашими с ним сидениями, что предназначалась для разделения нас на протяжении всего неблизкого перелета из Франции домой. Да и вообще – неплохо было бы вернуть выпавший кусок повествования о нашем пребывании в стране вина и круассанов на положенное ему хронологической последовательностью место.

Собственно, начну с того момента, на котором остановилась в прошлый раз. После оглашенного Тэйлором предложения слетать с ним и Ребеккой в его родную страну на какое-то время и нашего с Марком согласия я начала с энтузиазмом сметать с полок вещи и утрамбовывать их в свою сумку. Бойфренд смотрел на летающие по комнате кружевные ночнушки с сомнением – он явно не возлагал на грядущее путешествие каких-либо радужных надежд, как это было в случае со мной. И только чтобы не расстраивать меня, пытался выдавливать из себя интерес ко всем тем достопримечательностям и местам, по которым я собиралась устроить для него экскурсию.

В особняке Фарсёров мы оказались уже поздним вечером следующего дня. Я никогда не была там раньше и даже фотографий не видела, поэтому ожидала попасть в несколько иное место – в этакий современный дворец из мрамора и золота, гремучую смесь барокко и рококо. Реальное, не придуманное мною обиталище Тэйлора и Ребекки оказалось менее помпезным, чем я представляла, но от этого стало только более комфортным для существования в нем. Во всяком случае, я не ощущала себя находящейся в музее, где даже вздохнуть лишний раз страшно.

(И да, кстати… Знаменитая комната с коллекцией туфель Тэйлора оказалась не более чем семейной байкой; и неясно, плодом чьей изощренной фантазии она является).

Нам с Марком, естественно, достались раздельные комнаты. И данное обстоятельство немало огорчало наши цветущие организмы, для которых потребность друг в друге стала сродни тяжелой зависимости. Маркус, который и так не пылал огромным желанием оказаться вдали от привычного окружения, скис еще больше. Естественно, он пытался натягивать на лицо маску терпимости и довольства всем происходящим, но… Но подробнее о последствиях неудовлетворения наших примитивных потребностей чуть позже.

Первая ночь прошла крайне целомудренно для нас двоих, и мы даже не пытались нарушить преграду между нами в виде разделявшей наши комнаты стены. Импровизированное воздержание явилось не итогом нашего сознательного выбора или еще чего, просто… Акустика в этом доме была совершенно неприемлема для наших бурных любовных утех. Да и Тэйлор с Ребеккой… Вероятно, причина кроется в их не совсем человеческой сущности… Но они не спали.

Совсем. Никогда.

Не знаю, может с ними порой случается некое подобие нежной полудремы, но… определенно точно, не ночью.

Во всяком случае, в первую ночь в Париже я отлично выспалась. Тоже неплохо, верно?

Поэтому утро было для меня вполне добрым. Вкусный завтрак и хорошая погода сделали его еще более приятным – и только лишь хмурая физиономия Марка вносила во всю солнечную картинку моего мироощущения нежеланный темный штрих

Во время утренней трапезы Тэйлор, в стенах родного дома вдруг трансформировавшийся в типичного англичанина с газетой в руках и очках на носу, оповестил нас, что не собирается с нами нянчиться и предоставляет нам полную свободу действий в рамках закона и морали. Это заявление даже несколько прояснило мрачное настроение бойфренда, и поставка блинчиков в его рот пошла куда бодрее и веселее.

Первый день с Марком мы ходили от одного пункта назначения до другого исключительно пешком, поэтому не успели посмотреть так много достопримечательностей, как мне бы того хотелось. Но, что меня порадовало, оказавшись за пределами зоны внимания родственников, юноша расправил плечи, и улыбка на его лице уже перестала быть искусственной.

…Я бы не сказала, что являюсь постоянным посетителем Парижа, владеющего какими-то особыми знаниями о скрытых от взглядов среднестатистических туристов тайных местечках, стоящих внимания. Поэтому маршрут наш был довольно стандартен и предсказуем. Но присутствие Марка рядом превращало эту прогулку в какое-то абсолютно волшебное приключение…

Вернулись мы с Марком довольно поздно, совершенно опьяненные ночной свежестью и друг другом. И, распрощавшись с юношей на стыке наших с ним комнат, я совершенно наивно полагала, что сию же минуту провалюсь в глубокий, сладкий сон.

И мне бы удалась моя задумка, если бы меня не разбудила заходившая ходуном дверная ручка. Мыль о том, что в дом забрались воры, я отмела тут же, как она вспыхнула в моем сонном сознании - ведь было очень и очень глупо думать, что Марк планирует повторять ночь вынужденного воздержания.

Собственно, ничего хорошего из его вторжения в мою комнату не вышло, потому что при каждом подозрительном звуке, что раздавался за пределами комнаты, ему приходилось замирать надо мной с крайне настороженным видом. Данная ситуация была больше комичной, чем жаркой, поэтому и завершилась она как-то неуклюже, нелепо и с большими усилиями с обеих сторон.

Натягивая штаны, Марк плевался ругательствами и сетовал на свою нелегкую судьбинушку, которая никак не позволяет ему нормально... В общем, Париж для него все больше трансформировался из города любви в место адских пыток и лишений.

Ночные неудачи совершенно и бесповоротно омрачили для нас второй день пребывания во Франции, и прошел он уже не так гладко и беззаботно как первый. Плюс, автобусная экскурсия, на которую мы направились, оказалась скучной тягомотиной, больше походившей на монотонное прочтение вслух статей из википедии. Самое интересное, что украсило этот непримечательный день, - наш визит в ресторан, что находится в Эйфелевой башне, и потрясающих вкусовых качеств вино, которое мы там отведали.

В итоге, наше путешествие стало разочаровывать и меня: я тосковала по Марку и его теплу, а кружевные сорочки оставались невостребованными и грустно висели на вешалках. Но я даже и помыслить не могла, что можно что-либо предпринять, чтобы каким-то образом облегчить нашу незавидную участь.

…У Марка было иное мнение.[/COLOR]

[COLOR=461406]♪ IAMX – THE NEGATIVE SEX[/COLOR] [COLOR=e17444](ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)[/COLOR]​

​

[COLOR=2f0e05]Он влетел в мою комнату посреди ночи, с большой дорожной сумкой, одетый для незамедлительного выхода, и велел собираться. В ответ на мои хлопанья ресницами и заикания «К-куда?» он, срывая с вешалок мои вещи, лишь бурчал что-то про то, что ему к черту не сдались все эти круассаны и Моны Лизы, если он не может довольствоваться всей полнотой наших с ним отношений.

Когда наша общая сумка была собрана, Марк выпрыгнул из окна моей спальни – первый этаж, слава богам – и помог спуститься более элегантно мне. Уже спустя секунду мы бодро понеслись вдоль зеленого садика к ограждению. Я то и дело спотыкалась в потемках, чем доставляла огромные неудобства более ловкому и уверенно передвигающемуся бойфренду.

Странное чувство приятно щекотало мои внутренности. Мы совершали настоящий побег – запретный и столь опасный. Побег из гостеприимного и уютного дома в пугающую неизвестность чужого города. Возможно, я, непривыкшая нарушать установленные правила, боящаяся лишний раз покинуть зону своего комфорта, немного переоценила значимость и «преступность» нашего поступка, но в тот момент для меня он действительно казался чем-то феноменальным, выходящим за любые рамки дозволенности.

…И я совершенно ошибочно полагала, что Марк подробно обдумал план нашего побега, прежде чем пускаться в столь сомнительную авантюру. Бойфренд, как оказалось, себе не изменил и даже в настолько ответственный момент остался импульсивным и скорым на необдуманные жесты любителем приключений на свою пятую точку.

Перекинув свои тела через ограждение, мы поняли, что совершенно не знаем, что делать дальше.

Меня вдруг озарила здравая – как мне тогда казалось – мысль о том, что наши телефоны могут выдать родственникам наше местоположение. Марк, недолго думая, забрал у меня сотовый, достал из кармана свой и устроил нашим средствам связи зрелищный полет до ближайшей урны.

Теперь главная задача заключалась в том, чтобы найти место ночлега – желательно, отличное от грязной подворотни хотя бы наличием четырех стен. А для этого, естественно, требовалось определенное количество денег. Поэтому мы поплелись искать банкомат, который помог бы нам опустошить наши карточки и обзавестись желанной наличностью.

Нашелся искомый автомат только в минутах двадцати ходьбы от особняка Фарсёров. Но, как оказалось, особого изобилия денежных единиц наши с Марком карточки не содержали, поэтому полученная нами сумма получилась весьма и весьма ограниченной. В приличном квартале на таковую нельзя было снять даже самый захудалый номер, и нам пришлось продвигаться все глубже и глубже в не самые привлекательные для туристов районы.

В итоге, поняв, что в городе пристанища нам не найти, мы направили свои отчаянные тела на станцию метро, чтобы оказаться в более дешевом пригороде.

Когда мы прибыли в конечную точку нашего ночного приключения, мне открылся абсолютно другой, неприглядный и пугающий Париж, совершенно незнакомый мне ранее. По темным улочкам разгуливали странные личности сомнительной наружности, а продажные женщины не смущались открыто демонстрировать всем прохожим род своей деятельности. Я жалась к Марку и чуть ли не лезла ему на голову.

Спустя еще какое-то время наших скитаний мы оказались в самом настоящем гетто, застроенном унылыми панельными многоэтажками. И на этом моменте даже бойфренд признал, что «немного не рассчитал» нашу возможность существовать за пределами заботы и опеки Тэйлора со столь ограниченным количеством финансов в кармане.

Только каким-то божиим промыслом мы вдруг наткнулись на настоящий кусочек рая среди всего этого захолустного непотребства: небольшой собор в готическом стиле. Я не горела большим желанием вступать в чертоги повышенной концентрации религиозности и непорочности: мне почему-то казалось, что я недостаточно… в общем, формат наших отношений с Марком явно не соответствует всем этим священным заповедям. Не то, чтобы я думала, что стоило бы мне пересечь порог церкви, как молния с неба страстно возжелала бы встречи с моей макушкой, но все же…

В общем, мы вошли. Несмотря на поздний час, вечерняя служба только-только подходила к своему завершению. Мы приземлились на одну из дальних грубых лавок, подальше от эпицентра богослужения и – как я надеялась – божьего гнева, направленного на блудниц, пьяниц, сквернословцев и прочих грешников.

Когда епископ благословил всех присутствующих, тем самым обозначив конец мессы, Марк совершенно неожиданно схватил меня за руку и потянул прямо к алтарю, несмотря на все мои сопротивления и судорожное «нет-нет-нет, пожалуйста!»

Оказывается, юноша задумал получить ночлег абсолютно бесплатный – а при храме была такая возможность, как оказалось. Правда, взамен требовалось понести «послушание», то есть выполнить определенную работу вроде мытья посуды или полов. И, собственно, нашей работой стала очистка небольшого тазика картошки – так что мы еще довольно легко отделались. Ну, как «мы». Марк, отправив меня спать, воевать с крахмалистыми клубнями на фронте кухни пошел один.

Ночлег был ужасным. Естественно, ни о каких плотских усладах речи идти не могло: спали мы на раздельных койках, причем в комнате, где таких коек было еще штук двадцать – соответственно, и людей на них не меньше. Всю ночь мне казалось, что по моей коже бегает многочисленная стайка проворных насекомых, хотя, конечно, это было не так. Просто очень уж некомфортно я себя чувствовала.

Покинули мы собор очень рано - сонные, голодные и раздраженные. Голод, в отличие от потребности во сне и комфорте, нам удалось утолить какой-то ужасно острой лапшой с морковью в небольшом китайском ресторанчике. Вышли мы оттуда не только пропахшими насквозь какими-то особо въедливыми специями и соусами, но и с еще меньшим количеством денег, чем было до этого. Однако, помимо осознания того, что китайская еда видится нам крайне отвратной, мы вынесли из забегаловки и еще кое-что: ценные сведения о том, где в этом районе можно найти неплохой отель с приемлемыми ценами. По полученному адресу мы и направились.

Нужное место было обнаружено лишь спустя минут сорок. Оно представляло собой крайне неприглядное зрелище, но и ничего особо пугающего в его наружности замечено мною не было. Внутри все оказалось даже очень неплохо и вполне приемлемо для простых уставших путников, жаждущих получить уголок, где можно приклонить голову, и не более того. Ну, ладно – душ с фаянсовым другом тоже был бы очень неплохим дополнением к спальному месту.

В фойе нас встретил невысокий и круглый дядечка, всем своим естеством – внешностью, жестами и речью – почему-то очень напоминающий мне лягушку. Он вкратце обрисовал для нас условия проживания и оплаты, и мы с Марком взяли одну из самых дешевых комнаток, чтобы сберечь энную сумму на еду и всякие непредвиденные расходы.

Наша комнатушка, хоть и была она в крайне плачевном состоянии, до сих пор вспоминается мне тем местом, где мне было по-настоящему хорошо. Несмотря на облезлые стены, хлипкие доски пола и какие-то непорядки с вентиляцией, из-за которых порой в нашей комнате пахло… Ну, не свежестью лугов после дождя, скажем так. Во всяком случае, в плане звукоизоляции номер был идеален.

Оговорюсь: звукоизоляции тут не было ни малейшей. Просто нашим соседям с их-то столь насыщенной жизнью вряд ли могла быть интересна сладострастная парочка, слишком шумно предающаяся греху на скрипучей кровати. Парень сверху постоянно кричал на какую-то Бренду, одаривая несчастную не самыми лестными эпитетами; шумная арабская семья справа непрерывно слушала грохочущую музыку; а соседи снизу были не особо отличны от нас с Марком в своем времяпрепровождении.[/COLOR]

P.S.

Если вы думаете, что в период между окончанием ЕГЭ и приобретением ноута я хотя бы писала отчеты, то вы ошибаетесь хд Так что вторую часть главы приберегу на следующую неделю – хоть она и готовая лежит -, дабы очередной хиатус был несколько короче по своей протяженности. Все-таки всякие выпускные/поступления/хорошие погоды/гулять охота оставляют на династию меньше времени, чем она требует :3

 

[Roxx]

Спойлер

Это просто крик души.
Вот объясните мне, люди добрые, почему симс - такая косячная хренотень? Весьма опечаленная фактом малого количества картинок для данной записи, решительно настроилась щелкнуть хоть разочек распрекрасного мистера Джестера. Захожу в симс: Маша аки матрешка с омерзительно стандартными румянами и не менее омерзительной красной помадой; Марк скинтон свой где-то пропил: чернющий, словно тот самый оладушек раздора. Я так подозреваю, что это из-за того, что я на днях симс переставляла, а документы на время перестановки в папке спокойно себе оставляла. НО КТО Ж, МАТЬ ЕГО СИМСКУЮ, ЗНАЛ, ЧТО НУЖНО ИХ УБИРАТЬ??!1 Благо, сохраненка со времени смерти компа на внешнем жд осталась и постройки все в ней.
И меня еще спрашивают, почему я в симс не играю.

9.14.2

9.14. Считая звезды. ч. 2.​

♪ KINGS OF LEON – SEX ON FIRE (ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)​

​

…Прожили мы в этом месте без одной ночи неделю.

Представляя себе каникулы с Марком в Париже, я даже помыслить не могла, что пройдут они исключительно в жарких валяниях на пружинистом матрасе и редких вылазках омыть свои грешные тела и поддержать их работоспособность пищей. И такой расклад понравился мне гораздо больше, чем любые планы по покорению местных ресторанов, музеев и парков, которые я могла мысленно выстроить.

Иногда нам все же приходилось выбираться из своего гнездышка – когда зловоние из вентиляционного прохода становилось совсем невыносимым, например. И даже это время мы проводили не выходя за пределы отеля. В один из таких моментов, Марк, уже отлежавший и отсидевший все плоскости своего тела, слонялся по углам здания, совершенно не представляя, чем занять себя, пока я пыталась соорудить нечто съестное на общей кухне. И тогда его скучающие руки где-то нашли старенькую гитару.

Я знала, что лабать на сем струнно-щипковом инструменте умеет Олив, но совершенно не имела понятия о том, что она и Марка научила некоторым простеньким песням по причине ее скуки и его периодической тяги к искусству. Поэтому была совершенно обескуражена, когда обнаружила Марка с хмурым видом пытающегося воскресить в своей памяти аккорды какой-то несложной композиции.

Увидев меня, бойфренд не смутился, как сделал это Дин, когда я застала его играющим на фортепьяно – хотя музыкальные навыки того далеко нельзя назвать любительскими потугами, как в случае с умениями Марка. И даже когда я в шутку попросила юношу исполнить что-нибудь, он не замялся и кивнул на диван, чтобы я уселась и приготовилась внимать рождаемой его пальцами мелодии. Я приземлилась на пол, почему-то найдя это положение более подходящим для прослушивания мини акустического концерта.

Марк поразил меня еще больше, когда начал не просто наигрывать «Counting Stars» от OneRepublic, но и негромко напевать ее слова. Его кавер, правда, мало был похож на оригинал песни – менее мелодичный, более сиплый и низкий голос и не такие шустрые пальцы, как у заядлых гитаристов, превратили его в версию песни более медленную и… глубокую? Слова Марк практически просто проговаривал, но именно его манера исполнения пришлась мне по душе гораздо больше, чем оригинальная.

Может, дело просто в том, что это Марк.

«Said no more counting dollars - we'll be, we'll be counting stars».

Воспоминание о нашем небольшом музыкальном вечере – последнее четкое воспоминание периода нашего пребывания в отеле. Все остальные дни кажутся мне столь туманными и размытыми, что даже пытаться воскрешать их в памяти – очень болезненная процедура для моего мозга. А все дело в том, что… Но об этом по порядку.

Я покинула Марка на каких-то пятнадцать минут, всего лишь отлучившись в душевую комнату. И не обнаружив его в комнате по выходе из ванной, серьезно запаниковала – настолько я привыкла всегда и везде ощущать его неотделимой частью меня самой. К счастью, обнаружилась драгоценная пропажа не так далеко от нашего номера – всего лишь на общей кухне.

Но я не поспешила бросаться к Марку на всех скоростях, потому что находился он явно в не совсем рядовой ситуации.

Южной внешности молодой человек стоял напротив бойфренда и настойчиво втирал что-то в его озадаченный незнакомой речью мозг. Марк лишь кривил лицо в безуспешных попытках разобраться в той густой каше из французского и английского, что этот тип вливал в его уши, и, очевидно, готовился уже прервать это нелепое одностороннее общение.

- О!.. Эй! Мередит! – просиял он, зацепив взглядом мою замаячившую в поле его зрения фигурку. – Какого хрена ему надо от меня?.. Клянусь, если это какие-то гейские замашки…

Просиял и собеседник моего бойфренда – если можно так его назвать – который нашел в моем лице переводчика с французского на нормальный, не выдуманный им английский.

Оказалось, что тип этот узрел в нас с Марком любителей испробовать «новое и неизведанное» и… В общем, он предложил нам таблетки.

В ответ на удивленное «бесплатно?..» Марка тот лишь белоснежно скалился и утвердительно кивал, мол, «только попробовать» можно и безвозмездно. В итоге он всунул в наши ладони две розовые капсулки и без какого-либо предварительного разрешения начирикал маркером на предплечье Марка свой телефонный номер. На случай, если мы, попробовав его чудо-пилюли, вдруг захотим повторить путешествие в страну розовых грез и неземного блаженства.

Дегустацию цветастых пилюлек мы решили отложить на поздний вечер: темнота, как нам казалось, должна была добавить их чудодейственному эффекту пущей выразительности. В принципе, это так и оказалось.

Стоит ли говорить, чем мы решили заняться после приема этих таблеток?

Мы дрейфовали на волнах экстаза единым, пылающим организмом. Все вокруг расплавилось в однородную вязкую массу, мерцало и дышало. Время загустело и остановилось, просто лопнуло и перестало существовать, как явление. Звук двух сердцебиений я могла осязать на подушечках пальцев, а дыхание Марка ощущать на кончике языка приторной сладостью.

Каждая отдельно взятая клеточка моего тела спешила покинуть свое исходное местоположение; стремилась столкнуться, слиться с телом моего любовника воедино, врасти в него намертво. Вместе с потом из наших пор испарялась и окутывала нас душным облаком атмосфера внеземной, космической гармонии; горячими розовыми волнами накрывало ощущение того, что мы совершаем не нечто греховное и низменное, а осуществляем сакральное таинство, приближающее нас к пониманию вселенской истины, загадок мироздания и...

В общем, вставило нас неслабо.

По окончании наркотического трипа я обнаружила себя в совершенно непотребной позе и не менее непотребном виде, с взмокшим стогом сена на голове и приклеившейся к простыням кожей. Марк лежал рядом, пустым, блаженным взглядом щупая горячий воздух.

Окончательно придя в себя, мы еще некоторое время не могли выжать из себя ни слова – молча сплетали части тела друг друга на грязном матрасе, дожигая последние лоскутки обволакивающей нас мистической материи. Слова казались лишним мусором, загрязняющим воздух. И без любых звуковых выбросов из наших ртов я чувствовала Марка так явственно, как не всегда чувствую себя.

Наутро, когда настроение эйфории и единения со всем сущим сменилось серостью и апатией, мы, естественно, пожелали еще раз окунуться в эфемерное блаженство. К несчастью, номер торговца волшебством, начертанный на руке Марка, плохо перенес минувшую жаркую ночь - цифры неясным намеком еле-еле серели на коже. И поэтому минут пятнадцать потратили мы на восстановление номера, вглядываясь в размытые черточки и пытаясь понять, какое число они подразумевали ранее.

После двух звонков мимо цели мы все же попали в десятку - предполагаемая восьмерка оказалась пятеркой и вывела нас на нужного нам человека.

Встреча была назначена на вечер.

Чудо-пилюли внезапно оказались довольствием далеко не для двух обитателей дешевого хостела с одними лишь сигаретами и дырками в карманах. За новую порцию рая нам пришлось выложить всю оставшуюся у нас сумму и отдать на постоянное пользование часы Марка.

Таким образом, желанные капсулки были получены и готовы к скорейшему отправлению в наши системы. Закинув пилюли внутрь себя, мы с Марком приготовились вновь ощутить прорезающиеся из-под лопаток крылья.

Но вместо новой розово-приторной волны наслаждения мы получили абсолютно противоположное...

9.14.3

♪ PLACEBO - MEDS (ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)​

​

Страшную, самую страшную в моей жизни ночь. Ночь мучений и боли.

Видимо, тот мудила продал нам какое-то бракованное, неправильное волшебство.

Началось все с легкой дрожи конечностей и еле уловимого дискомфорта. Чуть позже Марк уже рычал, проклиная "гребаного ублюдка", что продал нам "это дерьмо" и злобно бил матрас ногами. Я же корчилась и извивалась на горячих, влажных от пота простынях: кипящая смесь из мышечных судорог и лихорадочного жара обволакивала и разъедала мои кости.

Мне казалось, что мы умираем.

Нет, мучения наши были недостаточно велики, чтобы сравнить их с предсмертной агонией, но...

Черт возьми, я так испугалась.

Время влачилось, как старая кобыла на заклание, и этот чертов огненный ад все никак не кончался. Скрючившись в позе эмбриона, впиваясь в кожу ногтями, я тихо скулила и монотонно, подобно тяжелому маятнику, раскачивалась вверх-вниз. Марк же, наглухо зажмурившись и сжав в зубах простыни, тщетно пытался лишить себя малейшего движения, чтобы совладать с бесконтрольно сокращающимися мышцами.

Однако, несмотря на столь разбитое состояние, ему хватило физических и моральных сил подняться с кровати. И поднять меня – если можно так назвать мощный рывок за плечи, последствием которого стало мое тяжелое и шумное приземление на грязный пол.

Марк прохрипел какое-то извинение за свою неаккуратность и поволок мое бесполезное, непослушное тело в душевую кабину. Спустя минуту я тряслась под шумными струями холодной воды, что сотнями ледяных игл вонзались в мою горящую кожу, а бойфренд хлопал меня по щекам и хрипел что-то про прочищение желудка. Чуть позже он куда-то испарился, и я захныкала, испугавшись, что он бросил меня одну подыхать в этом грязном, вонючем сортире. Но, естественно, никуда Марк не ушел, и уже вскоре он вновь возник передо мной и начал тыкать в мое лицо огромной бутылкой воды, наставляя выпить ее полностью и, надавив на живот, склониться над унитазом.

Самое ужасное, что из-за нашего тупого жеста с телефонами мы даже скорую вызвать не могли…

…Однако опущу особо красочные описания всяких мерзких физиологических процессов и сразу скажу о том, что «скорая» настигла нас сама.

В лице Тэйлора Персиваля Джестера.

Даже сквозь шум грохочущей воды и стук собственных зубов я услышала его ругань с хозяином комнат: Тэйлор требовал ускоренно шевелить пальцами и мозгами – в противном же случае процесс подборки ключей к нашей двери грозил завершиться успехом лишь к рассвету.

Однако ключ был подобран гораздо раньше, чем на горизонте забрезжила предрассветная дымка, и…

Представляю все изумление влетевшего в комнату мистера Джестера. Учитывая, что первым субъектом, о который запнулся его взгляд, был валяющийся на полу голый Марк, шумно извергающий содержимое своего желудка в горшок с фикусами.

Но подобные дивные картины, похоже, уже не особо впечатляли владельца сего тухлого местечка, поэтому он, страшно ругаясь на своем лягушачьем, начал пинать ребра слабо стонущего Марка в отместку за загубленное растение. Тэйлор, естественно, не счел приемлемым молча созерцать акт жестокого насилия, поэтому вытолкал разбушевавшегося хозяина за дверь и швырнул в него своим бумажником, чтобы тот сам взял необходимую на новые цветочки сумму.

Мистер жаба - вполне ожидаемо - выгреб из кошелька Тэйлора столько наличности, что ее хватило бы на воссоздание висячих цветов Семирамиды со стопроцентной точностью…

- Fait chier! Marcus! Ce que l'enfer?.. - отклеивая Марка от пола, безуспешно вопрошал его Тэйлор, вероятно, запамятовавший, что тот успел выучить по-французски только "здравствуйте" и "где тут уборная?"

Мой бойфренд лишь мычал какую-то искаженную версию моего имени и тыкал рукой в направлении душевой. Тогда-то и заметил внезапный визитер мою трясущуюся под шумным водным каскадом тушку. Зрелище это оказалось настолько впечатляющим – не в положительном смысле этого слова - что заставило Тэйлора выпустить неработоспособное тело Марка из рук. Послышался глухой звук столкновения чего-то тяжелого с полом.

- Merde... Vous êtes fou... – уткнувшись взглядом в потолок, чтобы случайно не встретиться им с какими-либо приватными частями моего тела, Тэйлор заворачивал меня в свой пиджак.

…Вполне естественно, что вскоре после сего пренеприятного происшествия о нашем с Марком времяпровождении узнала вся семья. И, конечно же, наше с ним нахождение в одном помещении в костюмах Адама и Евы, следы наших преступлений на мятых простынях и… Словом, тайная сторона наших отношений перестала таковой являться.

Блейк лепетала в телефонную трубку нечто неразборчивое, мама смеялась и сквозь смех кричала своему мужу, что он проспорил ей новое колье, а сам муж ее… Ну, он молчал. Но, как я думаю, делал это крайне осудительным образом.

Остаток так называемых каникул (протяженностью три дня) мы, возвращенные в дом Фарсёров, провели под пристальнейшим надзором Тэйлора и Ребекки. Разумеется, в тех же самых раздельных комнатах. Словно какие-то нашкодившие школьники, ей богу! Но эта расфасовка нас по разным помещениям была не более чем проявлением вредности и превеликой обиды старших. Сам факт наших с Марком горизонтальных отношений был не так значим и удивителен, как наш некрасивый побег на целую неделю, в течение которой родственники успели нарисовать десятки возможных сценариев нашей бесславной кончины.

И именно в качестве маленькой мести изобретательный на всякие мелкие пакости Тэйлор взял для нас с Марком билеты на раздельные сидения. Обнаружилось это только по прибытии на борт самолета. Когда та самая мягкая мадам выкатила глазки с выражением небывалого оскорбления нахождением каких-то двух плебеев рядом с ее величественной персоной. И надо было видеть реакцию Марка…

Именно ему пышнотелая леди доставила больше всего неудобств в первые же десять минут своего соседства с нами. Помимо самого своего присутствия рядом – что уже немалое неудобство - она еще умудрилась уронить свою сумку несчастному юноше на голову, шлепнуть его своим картинно откинутым газовым шарфиком по лицу и кашлять в его сторону с таким усердием, что, казалось, будто душу свою она желает выкашлять вместе с мириадами микробов.

Так что, хочу заметить, раздражение Марка более чем объяснимо.

- Молодой человек, - вдруг раздался срывающийся на визгливые нотки голосок, - ваши ноги…

Ох, черт, эта надоедливая курица явно находит какой-то особенный кайф в своей безнаказанности за излишнюю стервозность!

- Что не так с моими ногами? – низким голосом спросил Марк, оторвавший взгляд от какой-то цветастой брошюрки о безопасности на борту самолета, и направил его, расфокусированный, напряженный в спинку переднего сидения. – Они слишком кривы, волосаты? Чем они так оскорбительны для общества, черт возьми? – уставился он в желеобразное лицо своей проблемной соседки.

- Разместите их как-нибудь компактнее, молодой человек, - щеки ее вспрыгивали, - И не обязательно так раздражаться. Ох, уж это современное поколение!

Марк, играя желваками, еще какое-то время испепелял взглядом столь оскорбленную его нижними конечностями особу. Но секунд пять спустя все же, чертыхнувшись, нервно врезал одно свое колено в другое и вновь отвернулся.

Я так понимаю, не бывать горячему интиму в десяти километрах над землей? Вот ведь… старая стерва.

Словом, мне не оставалось ничего, кроме как натянуть на глаза повязку для сна и запрокинуть уютно устроившуюся на надувной подушечке голову назад. Я заснула.

Проснувшись, я мысленно поблагодарила свое умение крепко засыпать в непригодных, казалось бы, для сна условиях – наш полет, как выяснилось, практически подходил к концу. Но очнулась я не от того, что внутренний будильник прозвенел веселым, предвещающим приземление звоночком в моей черепной коробке. А потому что наша с Марком соседка издавала какие-то совершенно непотребные звуки.

Стянув с лица маску, я вонзилась в тучную леди сонным, озадаченным взглядом. Эти странные, громкие трубные звуки, как оказалось, производил ее воткнувшийся в белый платочек нос. И это не был приступ хронического насморка, а… Она рыдала. По всем законам картинного плача: с черными реками потекшей туши из глаз и вздрагивающими от всхлипов плечами.

Я обратила вопросительный взор на бойфренда. В лице его ясно читалось то крайне довольное и игривое выражение, что часто вспыхивало на физиономии малолетнего Марка, натворившего какую-то невообразимую выходку.

Что… что он сделал этой сварливой бабе?..

В ответ на мои немые вопросы Марк лишь пожал плечами и невинно улыбнулся, мол, он тут вообще не при чем, и хата его с краю.

Ага, конечно.

Я дернула бровями и покачала головой – чувствую, не особо-то хочется мне знать, что произошло в то время, пока я спала.

Как бы то ни было, назойливая мадам больше не приставала к Марку со своими высосанными из пальца претензиями, и, благодаря этому, остаток полета показался ничтожно малым по своей длительности.

 

[Roxx]

раз-раз

Удачно совпал переезд сайта с субботой, так что не вижу причин не обновиться. С кодами в предыдущих отчетах полная ж, однако да ладно. Оформление шапки, конечно, ранило мой глаз больше, посему я поспешила сегодня с утреца наваять новое. Косячно немного вышло, но да ладно [2].
Что касается сегодняшней главы, то она странная, но там есть важные вещи :3

9.15.1

9.15. Возвращение прекрасного принца. ч. 1.​

♪ IAMX – FIRE AND WHISPERS (ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)

​

Вскоре мы с Марком, повеселевшим и ожившим, спускались с траппа. С родственниками мы договорились, что из Нью-Йорка в родной Лос-Вэлес приедем автобусом, поэтому никто нас не встречал – что удивительно. Я, если честно, думала, что теперь, после того некрасивого поступка, старшие строгими надзирателями будут всюду ходить за нами вслед и пинать наши эгоистичные зады своими праведными ботинками. Но… кажется, с течением времени всем снова стало на нас наплевать.

-… это вообще реально, свести такую большую по площади тату? Нет, я конечно, только за: «Жизнь – дерьмо» явно не самый радужный лозунг, который должен быть на твоей коже… - вещала я, когда после прохождения через паспортный и таможенный контроль мы с Марком потащились получать свой багаж.

- В крайнем случае, можно забить ее чем-нибудь сверху, - отвечал Марк, когда в поле нашего зрения уже показалось огромное скопление народа, желающего получить свои чемоданы.

- Чем? Дельфинчиком?.. Дракончиком? – насмешливо предлагала я абсурдные варианты.

- Спросим у того чувака из салона потом, - усмехнувшись предложенному мною, Марк взял меня за локоть и потянул в оптимальное для скорейшего получения нашего багажа место. – У него много альбомов со всякими веселыми картинками, и можно… - бойфренд не успел окончить свою реплику: прямо перед ним внезапно возник какой-то светловолосый, который своим маневром с неожиданным появлением не оставил возможности не врезаться в его спину. – Извин… Черттебядерикакогохрена…

Марк вдруг резко дернул мой локоть на себя, когда стоящий перед ним обернулся, чтобы смерить взглядом обидчика своей спины. Я, чтобы понять причину этого внезапного жеста бойфренда, подняла глаза и…

- Тебя слишком много в моей жизни, - глубоким, утомленным всем сущим в этом бренном мире тоном оповестил Марка Эрик Стоун, сморщивший лоб в неком подобии удивления, и вновь отвернулся.

- Должно же быть в твоей жизни хоть что-то хорошее, - парировал Марк, вонзая лучи ненависти в блондинистый затылок.

Эрик совершенно никак не среагировал на последнее высказывание, явно не находя идею общения с Маркусом О’Райтом особо интересной для себя. Марку же, казалось, было практически физически больно от раздирающих глотку слов, страстно желающих вырваться наружу.

Собственно, долго он этой пытки молчанием не выдержал:

- Низко ты пал, - выдохнул он с облегчением. - Я имею в виду, где твой частный голубой вертолетик, который вроде как должен ограждать твою аристократическую задницу от простых смертных?

Эрик раздраженно втянул воздух.

- Послушай, мой инфантильный и столь ранимый друг, - повернулся он к нам с Марком и более долгий взгляд подарил мне. – Если я назвал тебя нищим когда-то, это не означает, что это неосторожное слово должно терзать тебя весь остаток твоей жалкой жизни. Да, некрасиво получилось. Но не забывай, кто из нас находился там, где ему быть не положено, - Стоун слегка пожал одним плечом, а я, не понимая о каком таком «там» он говорит, вновь почувствовала себя тупой и ограниченной. – К тому же, я не знал твоей фамилии на тот момент, - добавил Эрик спустя небольшую паузу.

- При чем тут моя фамилия? – нахмурился Марк, вероятнее всего, пытающийся найти во фразе Стоуна какое-то скрытое оскорбление. Тот лишь уставился на него с видом «Ну, думай, О’Райт…» – А, ты про… ясно, - из недр сознания юноши выплыло напоминание, что родители его являлись не последними винтиками в сложной конструкции, заставляющей этот мир вращаться.

- Наслышан о твоем наследстве, - криво улыбнулся Эрик одним уголком губ, - Поздравляю. Четыре процента акций CBS озолотят тебя, О’Райт, - он коснулся языком верхнего ряда зубов и оценивающе оглядел Марка с ног до головы, словно примеряя на него роль обладателя туго набитого кошелька.

- Можешь закатать глаза обратно, - в ответ на эти пристальные разглядывания выпалил бойфренд. – Я не выжму ни цента из этих акций.

Я не сдержала экстренного выброса бровей вверх – мы с Марком не говорили об этом, но мне казалось чем-то вполне разумеющимся, что он воспользуется единственным бонусом смерти своей матери. Как бы кощунственно ни звучали мои слова.

- В самом деле? – тоже выгнул брови Стоун. – Как ни больно это признавать, но ты не кажешься сумасшедшим.

- Это не твое дело, - ответил Марк, что удивительно, вполне ровным тоном.

- А ты ведь чертовски прав, - Эрик ослепительно улыбнулся и, наконец-то добравшись до своего багажа, понял, что ничего больше не держит его рядом с нами. – Счастливо оставаться, - учтивым кивком попрощался он с Марком. – Мередит, - наклон головы более продолжительный адресовал он мне – я ответно кивнула с кратким «пока».

- Давай, освобождай площадь, - Марк натянул неприятную улыбку, протискиваясь к общему скоплению сумок, и я отметила, что, да, все-таки… эта его неприязнь к Стоуну им же преувеличена.

В принципе, и со своими лучшими друзьями он редко общается без едких замечаний и подколов. В тесном кружке, состоящем из Марка, Эштона и Джейсона постоянно будто играют в игру «кто кого обидней оскорбит», и при этом никто не обижается. Словно нечто вроде «ты же гребаная принцесса! Держу пари, что просишь прощения у мух и прочих тараканов, прежде чем их прихлопнуть!» подразумевает не что иное, как восторженное «Боже, у меня никогда не было такого замечательного друга!».

Да уж. Стандарты их дружбы вряд ли поддаются какому-то осмыслению с моей стороны.

…Пока я размышляла над тем, как странно устроены эти их мужские мозги, Стоун уже успел испариться, а Марк забрать наши с ним чемоданы.

До нашего автобуса еще оставалось где-то полчаса, поэтому время ожидания мы с бойфрендом решили провести прогуливаясь рядом с аэропортом. Естественно, что ни свежего воздуха, ни каких-либо занимательных вещей здесь не наблюдалось, однако погода, по-летнему жаркая, так и звала нас окунуться в солнечные ванны хотя бы на пять минут.

Маршрут был выбран незамысловатый: такой, где бы нам встретился минимум людей. К огромному счастью и удивлению, островки спокойствия нашлись даже в столь шумном месте.

Пока мы молча мерили неспешными шагами пылающий под нашими подошвами асфальт, я соображала, о какой теме из двух меня интересующих завести речь в первую очередь. Во-первых, меня жутко интересовали решение Марка «не выжимать ни цента» из положенного ему законом наследства и те соображения, что юношу к решению этому подтолкнули. Во-вторых, вопрос о знакомстве Марка со Стоуном до сих пор щекотал мое любопытство, и оно буквально молило хоть о малейших подробностях.

…Но я так и не успела решить, что озвучить сперва. Потому что в нестройный хоровод моих мыслей вклинился нежелательный и очень неприятный инородный субъект.

Читать дальше…

♪ FEVER RAY – IF I HAD A HEART (ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)

​

- Ой, Марк, - вцепившись в локоть моего спутника крепче, я постаралась немного изменить траекторию его движения: практически на нашем пути, спиной опираясь об одну из несущих навес колонн, полулежал какой-то грязный бродяга. – Давай обойдем…

Юноша посмотрел на меня, как на человека, который только что сморозил какую-то непростительную, аморальную глупость.

- Он не лежит у нас под ногами. Как это будет выглядеть, по-твоему? – Марк вновь выпрямился по заданному ранее курсу – мне, естественно, пришлось подчиниться. – Слушай, он, по-моему… Черт, он не мертвый там? – на лице юноши отразилось беспокойство, а мне захотелось взвыть: «Тебе не все равно?.. Давай просто уйдем отсюда, Ма-а-арк! Никто не увидит!»

Собственно, мои немые взывания к менее совестливой части разума Марка остались безуспешны: отпустив наш чемодан и мою руку, бойфренд устремился к той груде тряпья, что громоздилась на асфальте недалеко от нас. Я, устало выдохнув, тоже направилась в ту же сторону. Однако, что вполне ожидаемо, гораздо медленнее и неохотнее.

- Эй, - Марк опустился напротив источающего в жаркий воздух те еще концентрированные благовония человека. – Вы… ты в порядке? Нужна помощь?.. Позвонить 911? – глаза юноши быстро перебегали с одной части лица бродяги на другую. – Черт, Мередит, он или спит, или… Черт.

Приблизившись, я, наконец, смогла улицезреть объект беспокойства моего бойфренда. Обычный пьяница лет пятидесяти… И стоило поднимать такую шумиху? Очнется от своего пьяного сна и сам доковыляет… куда-нибудь. Можно подумать, Марк не знает, как оно бывает, это состояние, когда…

…Но я не успела завершить свою мысль о том, какое же состояние должно быть знакомо Марку. Потому что очнулся благоухающий субъект гораздо раньше, чем я предполагала.

Его глаза, обтянутые белесой дымкой, резко распахнулись и… Черт, этот старик явно был слепым. Но не это меня взволновало в тот момент. Взволновало меня лишь то, что, очнувшись, бродяга вцепился в запястье Марка, словно гребаный зомби из какого-нибудь дешевого ужастика.

Я только и успела инстинктивно впиться ногтями в плечо юноши в полной готовности спасать его из лапищ всяких зомби и прочих вурдалаков.

- Хруст. Сломан... Сломан, - захрипел старик нечто странное, смотря своими пустыми глазами куда-то сквозь время и пространство, но, черт, прямо в лицо Марку. – Ноги… Не могу. Почему? Почему я не чувствую?

- Чувак, ты… - Марк несколько опешил, однако не попытался вырвать свою руку из крепкой хватки бредящего – ни намека на брезгливость или презрение, которые меня, если честно, вкупе со страхом и смятением уже переполняли. – У тебя что-то с ногами или…? Давай я позвоню в неотложку?..

- Марк! Давай уйдем! Пожалуйста! – почти взвизгнула я. Этот неадекватный бомж своими выходками испугал меня не на шутку – а вдруг у него что-нибудь колюще-режущее спрятано в лохмотьях!.. Мало ли что он может выкинуть в следующий момент!

К несчастью, мой голос переключил внимание этого бомжа с Марка на меня – испещренное морщинами, утопающее в складках желтой кожи лицо повернулось в мою сторону – тощая рука пронзила воздух, чтобы нацелить сухой, кривой палец куда-то в область моего живота:

- Кровь! Кровь везде! - просипел старик, и мой желудок сковал мощный спазм то ли от отвращения, то ли еще от чего, а к горлу подкатил рвотный позыв. – Могу… Могу я взять?.. Он дышит, доктор! Дышит!

Несмотря на высокую температуру воздуха и палящее солнце у меня над головой, я почувствовала, как по коже бегут мурашки, а кровь в жилах леденеет. Не то, чтобы пьяные бредни этого неприятного субъекта напугали меня, просто его слова… Черт, могу я представить, какой беспорядок в голове у того человека, которому при содействии горячки мерещатся кровь и какие-то там доктора.

- Гребаное дерьмо, - пробурчал Марк, в котором тоже начали прорастать зачатки опасения. Бойфренд по привычке похлопал по карманам своих джинсов, чтобы обнаружить мобильный – однако уже спустя две секунды резко вспомнил, что последний раз наши с ним мобильные были замечены летящими в мусорную корзину. На территории Парижа.

- Марк, давай уйдем, - выдохнула я вновь. До сих пор глупо надеясь, что спит еще в глубинах души моего бойфренда тот бессовестный засранец, что способен спокойно пройти мимо бомжа, которому явно требуется поездка до больнички.

Во всяком случае, не так давно я полагала, что Марк таким засранцем и является. Но чем больше я узнаю его, тем чаще вспоминаю мою, казалось бы, забытую фишку называть бойфренда Прекрасным Принцем. И если тогда это прозвище представлялось мне чем-то вроде едкого сарказма, иронии, полной антитезе настоящему естеству Марка, то сейчас я понимаю, что не только за белоснежную улыбку и широкие плечи он заслуживает именоваться Принцем.

Его благородные порывы иногда просто абсурдны – вот что я хочу сказать.

- Мередит, - будто бы и не слыша меня, начал раздавать указания этот самый Принц. – Ты… останься тут, я пока схожу за… кем-нибудь, - он отцепил от себя сухую ладонь, что опоясала его запястье в крепкой хватке. – Его чертова рука горячая, как будто у него температура под сорок.

- Я… я не останусь с ним вдвоем, Марк! – возмутилась я, скрестив руки на груди для большей убедительности своего преисполненного решимости вида.

- Тогда иди за кем-нибудь сама, - не без раздражения моему упрямству предложил Марк альтернативу.

- Н-нет, я… черт, Марк, какого хрена?! – всплеснула я руками, совершенно уверенная в том, что список наших обязанностей на ближайшие полчаса ограничивается лишь одним «Спокойно сесть в автобус и поехать домой». Без всякой там альтруистичной помощи сирым и убогим.

По лицу юноши скользнуло отражение настоящего гнева. Он поднялся и молча дернул ручку нашего чемодана для дальнейшего его перемещения.

- Пошли, - резко бросил он, не смотря на меня.

Мне пришлось значительно ускорить средний темп своей ходьбы, чтобы поспеть за стремительными, широкими шагами устремившегося куда-то в прохладные стены аэропорта Марка. Естественно, что он не опустил где-то внутри себя тот тумблер, что отвечает за сострадание и готовность помочь, как мне показалось в первое мгновение. На самом деле, поняв, что его подружка злая, бессердечная ведьма, юноша без лишних разглагольствований направился решать столь важную – по его мнению - проблему сам.

Проблема решилась быстрее и проще, чем я могла предполагать. Марку стоило лишь описать какому-то дяде в форме маршрут до издыхающего бомжа и взять с него заверение, что его просьба оказать тому помощь будет воспринята всерьез. Не знаю, чем кончилась эта душещипательная история, был ли загружен в карету неотложки бродяга, и нашли ли служащие аэропорта его вообще. К тому моменту, когда Марк красочно описывал координаты расположения объекта его беспокойства, наступило нашему автобусу время отправляться. Здравый смысл все же возобладал над этим алогичным состраданием, что так не вовремя включилось в моем бойфренде, и мы поспешили на посадку.

 

[Roxx]

9.15.2

9.15. Возвращение прекрасного принца. ч. 2.​

♪ THE ANTLERS – WAKE (ТЕКСТ/ ПЕРЕВОД)

​

- Знаешь, это как-то неправильно, - изрек Марк спустя минут десять дороги и своей молчаливой угрюмости. – Я имею в виду твою реакцию.

Ох, черт, давайте только не будем об этом?

- Может быть, - тихо отозвалась я, не видя никакого смысла пытаться спорить с молодым человеком. Серьезно, он только кажется легким в любом предмете разговора собеседником. Если Марку захочется убедить кого-либо в чем-либо, он способен похоронить своего оппонента под кучей неподъемных аргументов и сверху присыпать несколькими такими словечками, значение которых известно только ему и толковому словарю.

- Ясно. Ты сейчас как бы деликатно послала меня в задницу, - дернул бровями он и отвел глаза в сторону.

- Что?.. Никуда я тебя не посылала. Я с тобой согласилась вообще-то, - окинула я Марка внимательнейшим взглядом, чтобы выявить степень его недовольства.

Он же предпочел обделить свою черствую девушку каким-либо ответом, явно подчеркивая, что тема закрыта.

Вот ведь… Поссориться из-за какого-то грязного пьяницы – просто предел моих мечтаний, честное слово!

Я втянула в свои легкие побольше воздуха и попыталась объяснить ситуацию:

- Слушай, если бы мы сразу пошли за помощью вдвоем, а не… Зачем мне было сидеть там… с ним?.. Можно подумать, кто-то украл бы твоего драгоценного бомжа... И не дал бы тебе поиграть в супергероя…

- «Игра в супергероя»… Так ты это называешь, - все еще предпочитая пялиться куда угодно, лишь бы не смотреть на меня, Марк опустил уголки губ в выражении «неплохо-неплохо…». – Класс, - утвердил он кивком свой краткий вердикт, и я поняла, что ни слова больше по вопросу спасения бродяг от горячки он из себя не выпустит.

Пфф… В задницу бы еще этого бомжа поцеловал.

Последнюю мысль, конечно, я не решилась озвучить.

- Марк... - спустя минуты две ледяного молчания и нервного постукивания пальцами по подлокотнику кресла я подала голос в надежде отвлечь бойфренда от обдумывания того, что он встречается с исчадием ада. - Ты хочешь спустить свое наследство на благотворительность, да? Я видела, как ты вбивал в гугл что-то про фонды, и этот разговор со Стоуном...

- Что значит "спустить"? - переспросил Марк нейтральным голосом, что говорило о том, что недавние наши разногласия потеряли свою значимость для данного отрезка времени.

- Ладно, не придирайся к словам. Так...? - накрыла я его ладонь, чтобы он наконец соизволил подарить своей собеседнице свой бесценный взор.

- Да, - кратко ответил Марк, по-прежнему не смотря на меня.

Я лишь вжалась в спинку своего сидения плотнее. Что за?.. При жизни Эйдана и Лии у Марка был хоть какой-то экстренный резерв финансов, к которому он мог обратиться в крайнем случае. Лишь через множество тяжелых, кровопролитных сражений со своей гордостью и принципиальностью, но все же. А сейчас он собирается избавиться от этого резерва - принадлежащего теперь единолично ему, уточню - и обречь себя на существование на одну лишь сомнительную стипендию?

Может быть, мне бы и не было большого дела до этого обстоятельства. Если я бы не находилась на попечении родителей чуть более, чем полностью. Меня всегда смущал факт нашего с Марком раздельного бюджета при существовании в одном доме. Особенно учитывая то, что моя месячная сумма на расходы превосходит бюджет юноши в разы.

- Слушай, я не играю в положительного персонажа, - истолковав мою реакцию как-то по-своему, Марк, наконец, обратился ко мне. - Просто это не мои деньги. Не я их заработал, и не мне ими пользоваться.

- Это твое наследство, Марк! - вспыхнула я. Что за абсурдные заявления, в самом деле?

- Я был дерьмовым сыном, ясно? И сейчас не могу взять их деньги и делать вид, что все нормально! - вспылил он в ответ, сдерживая громкость лишь по причине находящихся вокруг пассажиров автобуса.

"Они были дерьмовыми родителями", - хотелось возразить мне, но я вовремя прикусила язык, поняв, что настолько нелестно отзываться об усопших не есть хорошо.

- Окей, - согласилась я, не видя иного выхода для нашей полемики, забредшей в тупик. - И... куда пойдет твоя материальная помощь? Голодающим детям в Африке? Вымирающим азиатским пандам? Я без сарказма... Серьезно, куда?

- Я нашел кое-что в сети, - Марк метнул в мою сторону краткий взгляд. - Ребенок, у него... Суть в том, что нужна трансплантация костного мозга, а это чертова куча денег. Неизвестно, сколько он еще протянет, а ему всего лишь... Я прикинул... Столько же, сколько было бы нашему, - Марк кашлянул и прикрыл кулаком рот, чтобы скрыть какую-то эмоцию, что спешила скользнуть по его лицу, и уставился в спинку переднего сидения стеклянным взглядом.

- Боже... - я коснулась ладонью переносицы, почувствовав легкое, но весьма неприятное головокружение: такого резкого перехода к теме нашей потери я не ожидала. - Марк, ты...

- Я знаю, что ты думаешь. Гребаная сентиментальность. Нет, - пронзительный взгляд кристально-голубых глаз остро вонзился в меня. - Я не верю в судьбу, рок, реинкарнацию, если тебе угодно. Просто почему бы нет? Если эти чертовы акции могут стоить чей-то жизни, я не буду за них держаться.

Вообще-то изначально я хотела возразить, что тысячи детей умирают от тяжелых болезней каждый день; и никому, кроме сухой демографической статистики, нет до этого дела. Что одна капля благих намерений не превратит вязкое болото безразличия в благоухающий пруд. Это чертова данность, как ни крути. И нет смысла выходить на борьбу с ветряными мельница, будучи хоть самым храбрым Дон Кихотом…

«И не веди себя как гребаная мать Тереза, в конце концов!...»

Но ссориться с бойфрендом из-за наших расхожих представлений о мире – меньшее, чего бы мне хотелось. Поэтому мой скачок к новой теме разговора вышел довольно неожиданным:

- Как ты узнал про аборт? – Черт, а что? Когда-нибудь он должен мне рассказать? Почему бы не сейчас?

Марк застыл с таким видом, будто невидимая рука прорвала его грудную клетку и сжала легкие.

- Кроме мамы никто не знал, но не могла ведь она... Какой смысл? У вас с ней, конечно, своя атмосфера, но... - залепетала я какую-то чушь несусветную, уже пожалев о том, что завела этот разговор.

- Никто мне не говорил, - оборвал несуразицу, падающую из моего рта, бойфренд. - Я... На твоем месте, если бы я хотел скрыть что-то, я бы не бросал бумагу, где все черным по белому написано, к общей куче макулатуры, - пробурчал он мрачно.

Вот ведь... Да ладно!

- Ты нашел справку, - выдохнула я. Какая банальная разгадка, ей богу... – Но в этом ящике ведь столько документов, и она должна была быть уже... Далеко. Зачем ты там копался?

- Затем, что в нашей стране переизбыток бюрократии, - выпалил Марк так, словно ему наступили на больную ногу. - Какая-то проволочка возникла с моей спортивной стипендией. Я искал копию рекомендации Харриса. Мой тренер, - уточнил он, вероятно, полагая, что та, что радовала уроки физкультуры своим присутствием раз в месяц, уже и не помнит фамилию своего школьного учителя.

- Я помню, - поспешила я разуверить молодого человека в своей амнезии. - Надо же... Справка. Я в шоке, - пролепетала я неосознанно.

Марк едко усмехнулся.

- А представь, в каком я, черт подери, был "шоке", - он откинулся на спинку сидения и поднял подбородок, уткнувшись взглядом в гудящий над его головой кондиционер. - Это был мальчик, девочка?.. – спустя небольшую паузу выдавил он из себя негромко, пытаясь лишить свой вопрос эмоциональной окраски, что у него не вышло. Совсем.

- Срок был маленький. Не знаю, - ответила я еще тише.

Марк растянул рот в неком подобии улыбки - вышло больше похоже на гримасу.

- Мало ли. Я не то чтобы специалист в этих делах, - он нервно перебирал пальцами одной руки, будто пытался что-то раздавить в своей ладони.

Я промычала что-то нечленораздельное. А что тут скажешь?

- Ладно, - Марк попытался придать своему лицу выражение бодрости и беспечности, но попытка эта провалилась с треском: его напряженные губы и челюсть выдавали подлинные эмоции своего хозяина с потрохами, - давай закроем эту тему.

Лучшее предложение из его уст за весь день, хочу сказать.

После закрытия "этой темы" закрылись и наши рты. Опустивший свое сидение Марк сменил свое положение на нем на более расслабленное и закрыл глаза. Я же отвернулась к окну, и взгляд мой растекся по его стеклянной поверхности расфокусированной лужицей.

Характерные для дороги звуки здорово убаюкивали ясность мышления, и вскоре мой мозг самовольно начал генерировать какие-то странные картинки. Картинки, ярко иллюстрирующие то, что могло бы быть, но чего нет. То, о чем лучше не думать.

Читать дальше…

Я выдохнула из легких густую концентрацию каких-то не совсем ясных мне чувств и обратила глаза на Марка. Назойливый солнечный блик прыгал по его напряженному лицу, и все мое внимание незаметно для меня самой сконцентрировалось вокруг этого игривого отблеска света.

- Меня напрягает, когда на меня так пялятся, - не разлепляя век, совершенно неожиданно подал голос Марк спустя минуты две моих беззастенчивых разглядываний. От неожиданности я даже вздрогнула. Как вообще возможно чувствовать, что на тебя кто-то смотрит, при условии закрытых глаз? - Но тебе можно, - улыбнулся юноша улыбкой ленивого кота, слопавшего целую банку сметаны.

- О, благодарю за снисхождение, - усмехнулась я и, спустившись в кресле ниже, уютно устроила свою голову на плече бойфренда. - Слушай, можно вопрос? - поглаживая костяшки его пальцев, поинтересовалась я. - Он может тебе не понравиться, но...

- Давай, - Марк, утомленный полетом и дорогой, душераздирающе зевнул в кулак.

- Как вы познакомились со Стоуном? Я понимаю, он знакомый Доусона, все дела, но... Он из такой хорошей семьи, как он вообще вляпался во все это? - все же я отважилась завести речь о том интересующем меня предмете, что мог не совсем нравиться Марку.

- Да, давай поговорим о педиковатом толкаче. Это ж просто моя любимая тема разговора, - юноша, все еще пребывая в режиме закрытых глаз, последнее слово своей реплики утопил в очередном зевке.

- Он не педиковатый, - возразила я.

- Я же не говорю, что он гей, - заявил Марк так, будто это в корне меняет дело и перечеркивает сказанное им чуть раньше. - Плевать. Просто мой ограниченный мозг не способен понять это его выражение лица, будто ему в задний проход флейту вставили.

Я не сдержала несколько громких смешков после столь красочного сравнения.

- Боже, как связана мимика с ориентацией? - прикрыв рот ладонью, спросила я.

- Черт, я... я не знаю, - Марк мотнул головой. - Давай не будем о всех этих альтернативно ориентированных. В СМИ и без того хватает трепа про толерантность и прочее дерьмо. Расовая толерантность - это круто, не спорю. А вот поощрение отклонений - не очень, - пробурчал он.

- Мне кажется, или ты переводишь тему? - ткнула я Марка в бок.

- Почему тебя так интересует Стоун? - он, наконец, отклеил веки одного глаза друг от друга и взглянул на меня мутным взором.

Я неопределенно пожала плечами. Марк дернул бровями и метнул взгляд в сторону.

- Ты вот говоришь, что он из хорошей семьи, - сказал он, и я поняла, что та ниточка, за которую мне удалось зацепиться, начала распутываться. - А я, по-твоему, в гетто родился?

- Нет. Но примерно где-то там ты обычно и тусовался лет с двенадцати. Разве нет? - я пожала плечами.

- А что мешало Стоуну тусоваться там же? - Марк мило улыбнулся, будто речь шла о пушистых котятах и большеглазых коалах. - Просто он, в отличие от меня, принимает и все эти атрибуты своего социального положения. Яхты, теннисные корты, рубашки-поло пастельных цветов, золотистые ретриверы... - Марк замолчал на мгновение, будто глубоко задумался. - Хотя против последних ничего не имею, - огласил он свое умозаключение.

- Хочешь сказать, что познакомился с ним в каком-то злачном местечке?

- Не хочу. Но от тебя же не отвяжешься, - бойфренд криво усмехнулся и обратил ко мне насмешливый взгляд. - Типа того, - обмолвился он загадочно, и я адресовала ему немой вопрос. - Он говорил тебе про Фила? Брат его старший, - сдался юноша. - У него бизнес. Бои без правил. Это нелегально, если ты не в курсе, - мои брови стремительно взлетели. Интересная картина выходит: наркодиллер и... вот в общем тот, кто зарабатывает таким образом. - В общем, Дейв как-то заезжал в Тех, позвал… покурить. На главной площади не будешь этого делать - завалились с ним к Олив, - сказал Марк, а я, наверное, не смогла скрыть секундную кислую мину, в которую скривилось мое лицо при упоминании Снейк. - Косяке на втором Дейв начал про партнера по бизнесу рассказывать. Про Стоуна то есть. Ну, и про брата его, про бои. Говорил, что может провести посмотреть. Хотя обычно простым смертным туда входа нет - деньги слишком большие. Собственно.... провел.

- Да ладно, - моя нижняя челюсть совершила стремительный полет вниз. - Ты был в таком месте? Что вообще интересного в том, чтобы смотреть, как люди друг другу лица портят?

- Как сказать. С одной стороны и доля адреналина какая-то, с другой - не тебе морду бьют.

- И там все... все серьезно? Не как в этих передачах про рестлеров, где все бои - чистая постановка?

- Нет. С тем, что по телевизору, там мало общего, - Марк покачал головой. - Я был там один раз - при мне парня на носилках вытащили. Причем, знаешь, у них интересная схема: нужна путевка в больничку - вызовут. Но скажут, что нашли на улице. Никто не собирается палить контору из-за одного неудачника.

- Господи, ужас какой, - скривилось не только мое лицо, но и все внутренности. - Но как со Стоуном ты там столкнулся?

- Догадайся. Подошел к нам, на Дейва налетел, типа, что за плебеев притащил. Тут люди за вход платят и ставки делают, не для наших нищих рыл его империя зла воздвигалась. Я, естественно, молча внимать ему не стал. Хотя... он прав был, если разобраться, - признал Марк не без неохоты. – В общем, дошло до того, что я ему чуть в нос не прописал. Брат его вмешался в нужный момент. Нормальный парень, кстати. На Дина чем-то похож, - сказал Марк, и по наступившей паузе я поняла, что это конец занимательной истории.

- Да уж, - позволила я подвести себе некий итог из всего вышесказанного. – И… постой-ка, значит… Значит, Стоун тебя звал в качестве того, кто… кто на ринге, что ли? – вдруг совершила моя память просто головокружительное открытие, извлекши из своих недр одну из давнишних реплик Эрика.

Марк дернул бровями и чуть пожал плечами, явно подразумевая положительный ответ.

- С ума сойти! – не смогла я сдержать негодования. – Правильно, что ты его послал. Кто вообще в здравом уме согласится на это?

- Тот, кому нужны деньги, - мгновенно ответил юноша бесцветным голосом. – Риск получить группу хорошо оплачивается.

- Какую… группу чего? – не поняла я его высказывания.

- Инвалидности, - пояснил Марк и адресовал мне невеселую кривую полуулыбку.

- Блеск. Просто... просто супер, - вялая попытка иронии свалилась с моего языка. - Ты... только не думай ходить туда, ладно? - пропустив несколько секунд вперед своего бессмысленного предостережения, прошептала я. - Ты ведь любишь... приключения.

- Не такого рода, - Марк вновь закрыл глаза и, судя по его плавно расслабившимся мышцам, предъявил Морфею полные права на его сознание. - Это глупо, - добавил он неразборчиво, чем сполна дал мне понять, что в данный момент сладкий сон прельщает его больше задушевных бесед.