Завершено Династия Семкиных

[Леди_Лейн]

Глава 42

Я обещал разбудить её на рассвете, но она так сладко спала, что не сразу решился потревожить её сон, минут пятнадцать стоял и тихо наблюдал. И всё же, если идти, то как можно раньше, пока город ещё спит, чтобы не встретиться ни с кем. Не желаю никого видеть, ни с кем не хочу говорить.
- Вера, Верочка, Верунчик, - зову, перебирая все варианты её имени, - пора вставать.
- Ты шутишь? - бормочет она сквозь сон и улыбается, - лучше ты ложись спать.

Иногда мне кажется, что мы играем в кошки-мышки. Кот мышку давно уже поймал, но хочет с ней поиграть, желая соблюсти ритуал, а мышка всячески намекает, что жаждет быть съеденной, но стоит коту выпустить когти, как мышка пугается и отбегает.
- Я ведь сейчас приму приглашение, - говорю, глядя на её расслабленное лицо, и начинаю расстёгивать жилетку.

Вера распахивает глаза, садится в кровати, натягивая одеяло до подбородка, и невинно моргая ресничками, осведомляется:
- А как же дядя Лёша?
- Ну, ты уж определись.
Она окидывает меня взглядом с ног до головы и шепчет:
- Ты такой нарядный. Что мне надеть? Можно то платье, которое ты мне подарил?
- Буду рад увидеть тебя в нём, - отвечаю. Застёгиваю снова жилетку, присаживаюсь на кровать. Вера выползает из-под одеяла, подползает ко мне и садится рядом, спрашивает:
- А куда мы пойдём?

- Туда, где живёт красота вне времени. Собирайся, всё увидишь сама. Я буду ждать тебя во дворе.

Всеволод уже колупался в саду.
- Ты чего так рано встал? - спросил я у него.
- Я ещё не ложился. После такой ночи разве уснёшь? А ты куда весь при параде? На встречу с кураторами?
- Их же, вроде, свергли? - уточнил я, смеясь. Почему-то эта тема меня забавляла. У нас ведь никогда не было государства, в том смысле, что не было официальной политической власти. Бунт при анархии, разве не смешно?
- Их слушать перестали, но сами-то они никуда не делись. Да и как мы без них, если задуматься? Ох, что будет?..

Вышла Вера и лично меня ослепила своей красотой.
- Так вы всё-таки куда? - пристал брат.

- Я и сама не знаю, - ответила моя девочка.

В общем, не успели мы уйти до того, как проснулся город. И даже за ворота ещё выйти не успели, как этот самый город посыпался на нас как спелые яблоки с дерева. В калитку робко вошла Зинаида.
- Извините, - обратилась она, глядя на меня глазами нашкодившего щенка, - Лучезар, можно с тобой поговорить?

Не получив отказа, она подошла и начала рассказывать о том, как ей совестно. Принялась просить прощения, объяснять. Мне всё это было совершенно не нужно. Вера и Всеволод стали успокаивать её и заверять, что всё в порядке, главное, что она в итоге призналась, и теперь всё хорошо.

- Меня судить, наверное, будут, - произнесла она. - Лучезар… что ты молчишь? Ты будешь поддерживать обвинение на суде?
Мысль о суде меня разозлила. Не наигрались они ещё в эти игры? Хотя, им-то с чего наигрываться, это только мне хватило так, что чуть не захлебнулся.
- Мне нет дела до судов. Забудь и живи дальше.
- Но ты сейчас разве не на встречу с кураторами и старостой идёшь? Они, кстати, просили передать, что ждут тебя сегодня к девяти для совещания. Я думала, ты туда и направляешься.
- У меня другие планы. Прошу нас простить. Вера? - я взял её за руку и повёл туда, куда собирался.
Настроение испортилось. Но я должен его восстановить, поймать состояние гармонии и счастья, иначе не сумею открыть дверь. А я теперь не имею права не суметь, потому что уже обещал Вере. И дяде Лёше. И маме ещё раз доказать, что я это я. Только им, моей семье, больше я никому ничего не должен.

Мы добрались до Виллоу Крик, в место, из которого легче всего попасть в мамин волшебный мир. Она создала его музыкой, в резонансе с мелодией старого дерева. Музыку дерева я не слышу, но мне в помощь ноты, мелодию я записал и выучил. Теперь надо поймать вдохновение.

К сожалению, не все знают, что я никому ничего не должен, и если гора не идёт Магомету, то староста и кураторы находят меня сами.

- Лучезар, тебе разве не передали, что мы ждём тебя на совещание?
- Передали. У меня другие планы.
- Какие могут быть планы, когда у нас община разваливается?! Ты ведь раньше радел благополучие страны, когда и так всё было благополучно, а теперь, когда у нас, действительно, проблемы, у тебя какие-то свои планы?! Неужели заграница так сильно изменила тебя?
- Да он всегда только о себе пёкся, - выплюнул Матвей Устинов. - Под видом заботы об общине, сам только о наживе для себя переживал. Права была Марья!
- Ох, я надеялся… - сокрушённо покачал головой староста. - Лучезар, мы ведь пустили тебя обратно. Ты должен пойти нам на встречу. У нас тут такая каша заварилась из-за тебя.
- Из-за меня?! - никогда не позволял себе повышать голос на старших, но как же они достали! - Должен вам и общине?! Где были вы и община, когда я подыхал там, куда община меня отправила?!

Краем глаза заметил Карину, понадеялся, что она снова поддержит нас с Верой.

Но сегодня и Карина, кажется, на другой стороне баррикады.
- Ваше наплевательское отношение к происходящему, действительно, возмутительно, - донеслось до моего слуха то, что она говорила Вере. - Вы, видно, не представляете, что происходит. Молодёжь отказывается признавать и соблюдать наши традиции и устои. Моя дочь заявила, что будет гулять с кем захочет, где захочет и когда захочет. По примеру Веры Соболевой, которая переехала к своему любовнику до свадьбы.

- Да как вы смеете? - возмутилась Вера. - Что вы вообще о нас знаете? Вы даже не представляете, через что мы прошли! И… И мы до сих пор… - она не продолжила. И правильно, нечего отчитываться перед посторонними о том, что касается только нас двоих.
- Моя проблема не в вас, а в моей дочери, понимаешь?!
- Она красотка, - вставил реплику, проходящий мимо парень. - Благословишь нас с ней, Карина? Нет? Ну и не надо! Обойдёмся без благословения.
Карина аж побагровела и вытянулась напряжённой струной.

Если бы два старца в это время не внушали мне с двух сторон, в каком опасном положении сейчас оказалась наша страна, то этот ублюдок в синей кепке лишился бы зубов. А так, ушёл безнаказанным.
Внезапно я почувствовал себя самым взрослым в этой компании. Будто повздорившие дети прибежали к отцу и стали просить рассудить их. Очнись, Лучезар, в своём желании стать отцом ты замечтался и льстишь себе, они вовсе не дети, и ты для них не авторитет. Просто так вышло, что ты внезапно стал призрачным авторитетом для бунтующей молодёжи, которую надо укротить. Тебя хотят использовать как пешку, дошедшую до края, сделать ферзём на несколько ходов, а потом разменять. Но этот ход и правда может оказаться удачным.
- Хорошо, я приду на собрание. Сегодня у меня другие планы, и я не стану их менять. Предлагаю перенести обсуждение возникших вопросов на другой день.

Матвей Игнатьевич не склонен был к компромиссам, но староста, Игорь Викторович Самойлов, понял, что или так, или никак иначе, сразу улыбнулся и уточнил:
- На какой день?
- На любой. После нашей с Верой свадьбы, - ответил я.
- Какая свадьба, ты в своём уме?
- Я всегда в своём уме.
- Как знаешь, - сдался он.
Мы пожали друг другу руки с Игорем Викторовичем и попрощались.
- Эгоист, - вместо прощания прошипел Матвей Игнатьевич.

- И вам не хворать, - ответил я.

И после всего этого я должен суметь успокоиться, вернуть душевную гармонию и сыграть музыку, которая откроет дверь! Как же вы все мне дороги, старосты, кураторы, суды! Век бы вас не видать!
Нет, не позволю испортить нам с Верой этот день.
Она подошла ко мне, заглянула в глаза, прижалась, положила голову мне на грудь.
- Я сыграю тебе музыку. Послушай. Когда захочется, закрой глаза. Потом я возьму тебя за руку, и поведу за собой, с закрытыми глазами.

Баллы: 64

Баллы: 64

 

[Леди_Лейн]

Тише, души на крыше медленно дышат перед прыжком.
Слышу все твои мысли, то, что нам близко, всё кувырком.
Как проще сказать, не растерять, не разорвать,
Мы здесь на века, словно река, словно слова молитвы.
Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.
Я, я - не один, но без тебя просто никто.

(Песня группы Би-2 «Молитва»)​

Глава 43

- Открывай глаза.
Она сделала несколько шагов вперёд, огляделась и произнесла:
- О! Где мы?

- В это сложно поверить, но мы в мире, который создала моя мама.
- А кто здесь живёт?
- Никого, - ответил я, стоя за её спиной, и сразу почувствовал значение этой фразы. Здесь нет никого, кроме нас двоих, и никто сюда не придёт. Полагаю, Вера почувствовала то же самое, она сначала замерла в напряжении, собралась с духом, развернулась и уточнила:
- Совсем никого?

- Рыбы есть и лягушки, но и они тут тоже не живут, а только существуют.
- Как так?
- Чтобы это понять, надо обладать сознанием моей матери, я не настолько безумен.
- Лучезар, смотри! Там радуга!
Ну конечно же! Конечно, нашёлся повод снова убежать. Вернее, побегать.

Кстати, о радуге. Вообще-то мы пришли сюда за живой водой для дяди Лёши. Я помню, в прошлый раз, когда мама показала нам этот мир, она зачерпнула и предложила выпить любимому своему другу живой воды. Или лучше сказать «мёртвой воды»? Потому что это вода, в которой нет времени. Мёртвая или живая, не важно, лишь бы помогла. Мама брала её под водопадом, в том месте, где рождается радуга.
Стоило прибежать на берег, как радуга исчезла.

А Вера осталась.

И снова меня боится.

Всегда безошибочно определяет, и если чувствует, что я не перейду границу, то дразнит, доводя до исступления, но как только мышка видит коготки… Боится. Почему? Потому что мы не женаты? Для неё, выросшей в Аривере, это всё-таки важно? Или потому, что боится неизведанного? Что, впрочем, в данной ситуации для меня почти одно и то же. Но что же тогда она скрывает?

Я отпустил её руки, задумался, хочу ли услышать эту историю.
Прав Устинов, эгоист я, только о себе беспокоюсь. Боюсь её боли и не думаю о том, что ей самой, возможно, будет легче, если боль разделить.
Оставшись без внимания с моей стороны, Вера сразу попыталась снова им завладеть.

- Расскажи мне, - попросил я. - Про шрам.
Она вздрогнула и сникла, я пожалел, что начал этот разговор.
- Если не хочешь, не надо. Просто мне показалось, что тебя это беспокоит. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась.
- Я думаю, ты должен это знать. Прости, я не такая… не такая, как ты хочешь.
- Откуда ты знаешь, чего я хочу? Я хочу жениться на тебе. И если в прошлом у тебя кто-то был, то пусть. Я не стану ревновать к прошлому.
Она взглянула на меня, нахмурившись.
- О чём ты?
- Ты хочешь рассказать, что у тебя был парень? - подсказал я мягко.
- Нет!

После этого «нет» я чего только не успел нафантазировать. «Нет, я хочу рассказать не о том. Подумаешь, парень был, ерунда какая! Секрет не в этом, а в том, что я инопланетянка (вампир, ведьма, пью кровь невинных младенцев, нужное подчеркнуть в зависимости от степени фантазии)». Или: «Нет, парня не было, я инопланетянка», - а дальше всё по пункту один. Причём, волнует меня именно первая часть, был или не было? Что «нет», чёрт побери?! Внешне я остался невозмутим и терпеливо ждал продолжения.
- Были влюблённости, конечно, но ничего серьёзного, - призналась она. - Если не считать того, что в шестом классе мальчик пару месяцев носил мой портфель, то парня у меня не было. У меня друзья были. Мальчишки. Мы росли вместе, играли в мяч, лазали по заборам и деревьям, лечили друг другу ссадины подорожником. Когда мне было четырнадцать, я играла в школьном спектакле. Очень надеялась, что мама придёт. Или папа. Или хотя бы бабушка. В тот вечер я поняла, что никому не нужна, шла домой, размазывая по щекам слёзы. Было темно уже. И вдруг мне преградили путь трое, в чёрных масках, закрывающих лица .
Я снова пожалел, что начал этот разговор, но теперь придётся дослушать.
- Они зажали мне рот, я не могла кричать… Лучезар, - позвала она вдруг, вырывая меня из ледяного оцепенения, - не бойся, я сумела сорвать маску с одного из них, и они после этого убежали. Но они всё равно… трогали меня. И я теперь чувствую себя грязной. Уже столько лет. Я не могу отмыться, понимаешь? Я не такая чистая, как ты думаешь, - добавила она и заплакала. - А потом ещё и Генри! Тоже вроде бы друг…
- Какой же он друг?! - возмутился я. - С ним сразу было понятно, зря я польстился на его предложение работы и крова. Что он тебе сделал?
- Почти ничего, но хотел. Он сначала сказал, что зашёл посмотреть, как я прибираюсь, а потом закрыл дверь на защёлку. Я испугалась. Он подошёл близко и противно так стал говорить: «Тихо-тихо-тихо», - Вера закрыла лицо руками. - А потом ты стучаться начал.
«Стучаться, угу», - вспомнил я, как пинками выбивал дверь. И вдруг осознал ещё одну фразу, «тоже друг».
- Кто был тот, с кого ты сорвала маску?
- Зачем тебе это знать?
- Не бойся, я не пойду его убивать. Просто хочу, чтобы ты закончила эту историю. Расскажи всё, и мы вместе это забудем.
- Это был один из тех, с кем мы в детстве лечили друг другу ссадины.
- Подонков наказали?
- Я никому не рассказывала, - призналась Вера, сглотнув. Видно было, что ей тяжело говорить. Мне и самому слова давались с трудом, будто я тоже виноват одним тем фактом, что родился с y-хромосомой. – Никогда не рассказывала. Мне даже вспоминать об этом стыдно и больно. А в тот вечер, когда я пришла домой… Понимаешь? Никому не нужна, ни маме, ни папе, ни бабушке, а друзья, им тоже…
Я поцеловал её запястье.
- Понимаю. Сам нечто похожее испытал. В Магнолии. Если бы не ты… Ты мне нужна. Смотри, сейчас я могу надеть тебе на пальчик волшебное колечко, и прошлое навсегда останется прошлым.

Я медлил, и Вера спросила:
- Что я должна сделать?
- Дать согласие. Это обручальное кольцо.
Я вдруг понял, что, несмотря на всю важность соблюдения обряда для восстановления порядка в общине, сам я просто не вынесу традиционной церемонии венчания. Произносить вслух перед собравшейся публикой клятвы верности, говорить, что согласны быть вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Слова не могут быть правдой. То, что сказано, становится ложью. Поэтому я обычно молчу. Мысли могут быть правдивы и действия, но не слова, тем более в обществе этих людей, которые, не задумываясь, обрекли меня на смерть. Мы с Верой уже прошли через всё, были вместе и в богатстве, и в бедности, и в горе, и в радости. Мы никому ничего не должны. И обвенчать меня на себе может только она сама, и небо нам в свидетели. Да мы с ней самой Любовью уже давно обвенчаны.

Она смотрела на меня будто зачарованная. Я снова понял свой эгоизм. Может быть, ей хочется всех этих слов и белого платья?
- Я согласна. Вот только, у меня нет для тебя колечка.
- Главное, чтобы у тебя было желание признать меня своим мужем, и идти со мной рука об руку всю жизнь. А если станет тяжело, я понесу тебя на руках.
- Или я тебя, - добавила она и засмеялась.
Несмотря на смех, мы оба были серьёзны как никогда.

- Мы теперь муж и жена? - спросила Вера.
- Да.

- А как же дядя Лёша? Ты обещал ему, что он попляшет на нашей свадьбе.
- Это проблема. Я своих обещаний стараюсь не нарушать, но что ж теперь поделать? Сейчас главное на ноги его поставить. А для этого нам нужна вода, из-под водопада, оттуда, где рождается радуга. Пойдём ловить радугу?
- Пойдём.

- Вон она, вон! Я запомнила это место! Как красиво, вот бы это нарисовать.

- Хочешь искупаться? - спросил я.
- Хочу. Может быть, здесь я смогу смыть с себя всё то, что мне мешает.
Мы помогли друг другу раздеться, и оказалось, что вода не так уж нужна…

Мир преобразился, стал прекрасным и добрым, в розовом свете с проблеском золотого и ослепительно белого.

Позже мы всё-таки искупались. Для дяди Лёши воды живой набрали. Погуляли, любуясь здешней красотой. Повалялись в траве, наслаждаясь нежностью и ласками друг друга, повинуясь жаркому трепету единого на двоих желания. Не хотелось отсюда уходить, и даже вспоминать о том, что нас ждёт за пределами этого сказочного мира, не хотелось.

Отдавшись страсти полностью, без остатка, я забыл о том, что здесь нет времени.

К счастью, чувство долга перед родными всё же достучалось до меня и не позволило раствориться и таки понять, каково здесь рыбам и лягушкам, не жить, а только лишь существовать.

Баллы: 64

Баллы: 64

 

[Леди_Лейн]

Глава 44

Домой мы возвращались, держась за руки, счастливые до одурения. Приветливо здоровались со всеми соседями, которые, завидев нас, выходили из своих домов и провожали улыбками и взглядами. Я понял, что снова всех люблю, даже кураторов и всю нашу систему.

А дома нас ждала порция нравоучений от Всеволода.
- Вы… вы… - от возмущения он не мог подобрать слов, - вы где были? Мы чуть с ума не сошли! Искали вас всей общиной, все пограничные посты проверили, думали, вы за границу опять смотались. Староста в бешенстве. Он вам дату свадьбы назначил, а вы даже не явились. У нас время сбора налогов пришло, а народ не знает платить или нет, и если платить, то кому. И я тоже, кстати, не знаю.

- Стоп! Я ничего не понимаю, - хотя, говоря эти слова, уже начал понимать. - Сколько времени нас не было?
- Неделю, - ответил он тоном, мол, сам уже даже дни не считаешь? – Я понимаю, конечно, что счастливые часов не наблюдают, но не до такой же степени! Могли бы хоть предупредить.
- Неделю? – мы с Верой переглянулись.

- Всеволод, прости. По нашим ощущениям прошло не больше дня. Помнишь, когда мы с тобой были детьми, мама водила нас в удивительно красивое место? Там всегда розовый рассвет. Там время течёт иначе. Вернее, его там нет, поэтому такие искажения при возвращении и происходят. Эх, если бы мы там, действительно, неделю пробыли, сейчас бы не так обидно было.
- Где «там»? – выходя за калитку, спросила мама.
- В твоём волшебном мире.
- Я знала, - улыбнулась она довольно. – А ты воды живой принёс?

- Принёс.
- Кстати, - сказал Всеволод, - отцу помогает мазь из того фрукта, что ты добыл. Он уже может вставать на ноги.
- Отлично! Значит, нам остаётся только закрепить успех.

Мы поднялись в комнату к дяде Лёше, помогли ему встать и дали стакан с водой.
- Та самая? – спросил он мою маму, улыбаясь своим воспоминаниям.
- Если перед тобой мой сын, то да, - туманно ответила она.

Отчёт по зелью молодости.

Зелье № 2, требуется 10000. Куплены награды: Деловая хватка 1500, сова 1000, жаворонок 1000, наставник 1000, любитель спорта 500 = 5000, + свободных баллов 4835 + покупалось зелье «замена сна» за 400 - 3 поколение - Династия Семкиных | Страница 4 | The Sims Club in Russia = 5235 + 5000 = 10235, баллов достаточно.

Он осушил стакан, обернулся ко мне и сказал:
- Ну что, может, и правда попляшу на вашей свадьбе.
- Мы уже обвенчались, - признался я.
- Вот как… - растерялся он, видимо, решив, что мы его просто не пригласили. – А что ж вы мне даже не сказали? – спросил он, глядя на Всеволода.
- Пап, не смотри на меня, я сам первый раз сейчас это слышу.

- Дядь Лёша, мы никого не приглашали. Сами друг друга повенчали.
- То есть как это? Стало быть, без церемонии, без свидетелей, без заявления. Это же… это…
- Что? – потребовал я продолжения с вызовом. – Пусть мне только попробует кто-нибудь сказать, что наш брак недействительный лишь потому, что я не спросил разрешения у старосты и не утвердил заявление у сводницы Марьи, я его самолично за шиворот оттащу и выброшу за границу. Сегодня мне мнение тех, кто меня в прошлом предал, знаешь ли, до звезды. Так кто меня должен был обвенчать? Только она – одна, - указал я на Веру. - Она и обвенчала. И я её. По праву, данному нам Любовью.
- Кхм, резонно, - согласился со мной дядя Лёша. – Вот только, теперь представь, что все так делать начнут. Сегодня с одной обвенчаюсь, завтра развенчаюсь, послезавтра на другой женюсь. И всё по праву, данному любовью. Без родительского благословения, общественного признания и закрепления в книгах записи. Вера, вразуми его. Я ваш брак под сомнение не ставлю, у вас случай особый. Но представьте, вы же сами в скором времени станете родителями. Вырастут ваши дети и будут вот так вот жениться.
- Буду рад за них, если им так повезёт, - упрямо ответил я, хотя внутренне уже признал его правоту.
- Вы, знаете что, - продолжил дядя Лёша, - всё-таки пройдите церемонию венчания. Покажите молодежи, что чтите наш общественный уклад, соблюдаете традиции.
- Это будет ложью, начиная с того, что мы уже обвенчаны, и второй раз венчаться нам не пристало, заканчивая тем, что я больше на самом деле не чту устоев и традиций. Правда в том, что всё это потеряло для меня всякий смысл. Мне не нужен этот фарс!
- Тебе нет, но общине он нужен. Я не хожу, многого не вижу, но даже я знаю, что в общине сейчас хаос.
- Что-то я его не заметил. По-моему, всё как обычно, люди гуляют или по домам сидят, никто никого не убивает, слава богу.
- Не убивают, - согласился он, - но все ждут чего-то и не знают, чего именно ждать от завтрашнего дня.
- Отец прав, - вступил в разговор Всеволод. – Я тебе уже говорил про налоги. Платить нам их или нет? И если платить, то кому?
- Платить. На тот же счёт, как обычно. Этот вопрос я решу.
Если мы перестанем собирать налоги, нам нечем будет платить международному сообществу за свой суверенитет, не на что будет покупать то, что мы не производим, в частности, энергию, не на что станет развиваться. Мы, как нация, просто исчезнем с лица Земли. Чёрт! Ну почему мне не всё равно?! И почему всё так завязано одно за другое, в том числе моя свадьба? Не будет церемонии, восстановить порядок в общине станет сложнее. Я ведь это понимал ещё тогда, когда Самойлову условие ставил. Никогда не стремился оказаться в центре внимания и всегда оказываюсь в центре или где-то около того. Что за ирония? Положение, в котором я оказался сейчас, это просто кошмар! У всех на виду, и все от меня чего-то ждут. А мне самому эти все сейчас стали глубоко безразличны. И всё же теплится ещё в сердце какой-то огонёк, желание сохранить и продолжить возрождать свою нацию.
- Ладно, устроим весь этот фарс, сыграем на публику. Если жена моя согласится. Вера, ты согласна ещё раз выйти за меня замуж, на этот раз при свидетелях?
Вера отчего-то густо покраснела.
- Без свидетелей было лучше, - ответила она.
- Мы решим этот вопрос, - заверил я дядю Лёшу, и, увлекая за собой Веру, вышел из комнаты.
- Согласен с тобой, - шепнул ей. – Давай поужинаем и всё обсудим.
За ужином мы решили, что белое платье и галстук-бабочка это не так уж плохо. А свадьба и вовсе замечательно, хоть каждый день это делай.

Пусть будет. Хотя бы ради того, чтобы сдержать обещание и дать возможность дяде Лёше поплясать на нашей свадьбе. Мы-то всё равно знаем, что уже обвенчаны.

Может быть, где-то рядом и есть хаос у кого-то в головах, но лично у нас – полный космос*.

В космосе нам с Верой было хорошо. Но дома лучше.

Думал, никогда не смогу заснуть рядом с любимой женщиной. Оказалось, если дойти до полного изнеможения,

когда от разлитой по телу сладостной истомы исчезают все мысли и желания, наступает состояние блаженства, тогда заснуть у груди возлюбленной получается сном младенца.

Поздравьте меня, я нашёл путь к просветлению.

*

* Космос - (греч.κόσμος – порядок) — понятие древнегреческой философии и культуры, упорядоченный, гармоничный мир, противоположность хаосу.

Баллы: 64

баллы: 64

 

[Леди_Лейн]

Глава 45

- Я ведь не имею теперь права на белое платье, - выбирая наряд, с сомнением шепнула мне Вера.
- Полагаешь, замужним женщинам нельзя носить белое? Что за глупости? – ответил я ей и предложил примерить миленькое платьице. Это невесту перед свадьбой жениху в подвенечном платье видеть нельзя, а мужу жену свою видеть можно в чём угодно.

В назначенный день мы оба волновались. Нам предстояло лицемерить. Я этого не люблю и не умею. Но Вера нашла положительные стороны.
- Давно мечтала организовать званый ужин, - сказала она.

И не допустила меня к кухне. Ей хотелось всё приготовить самой.

Пришлось успокаивать нервы игрой на гитаре, внимая советам дяди Лёши, который сумел не только встать на ноги, но и намерен исполнить данное мной ему обещание – потанцевать.

К приходу гостей я переоделся, и пока «невеста» моя готовилась, стал приглашать всех на танцы. Расчёт на то, что дезориентированная толпа, попав в колею традиции, начнёт вести себя адекватно, оправдался. Бунтовщики сегодня не стремились лезть на баррикады, по крайней мере, до самого конца мероприятия. Первой приглашение потанцевать с энтузиазмом приняла Татьяна Мухина, и я порадовался, что дядя Лёша тоже выплясывал рядом.

Танька Мухина, одна из тех, кому я должен быть благодарен за своё возвращение. У неё есть причины обижаться на меня, и вслух она раньше не стеснялась говорить мне гадости при каждой встрече, но на деле, вопреки обидам, она заняла мою сторону. Какой бы ни была причина, мне есть, за что её уважать. Не смотря на то, что многое в её поведении вызывает неприязнь, например, она часто грубит и совершенно не следит за собой. Вот и сегодня, я всегда знал, что Таньку погубит любовь к сладким тортикам, но всё равно оказался не готов… И Всеволод тоже не успел её остановить. На пути к торту Таньку не могло остановить ничто.

Обслюнявило её наше огородное пугало. При всём моём к ней уважении, ну вот как не смеяться над этим недоразумением? Не засмеяться стоило немалых усилий.

Вскоре я забыл про Таньку и про остальных, появилась моя Вера.

Она вынесла угощения и пригласила всех за стол. По традиции жених и невеста должны продемонстрировать свои умения, показать свою хозяйственность, домовитость. Девушки, как правило, пекут или шьют, а мужчины изготавливают какую-нибудь мебель.

Кулинарные способности Веры были оценены всеми гостями, в том числе старостой, по высшему баллу.
- Ну а ты, Лучезар, что нам приготовил?
- Вам? - я стал думать, что ответить, и перебирал в уме: клумбы садовые, украшения настенные, столы, стулья, табуретки, ракету, нет, ракета не для дома. Подвал, бассейн, второй этаж – это мы все вместе, ещё с отцом, строили. Электроприборы, технику, сантехнику. - О! Для вас я магнитофон починил! Что за праздник без музыки?
Зачли мне вступительный экзамен в мужья, куда б они делись.
Принялись поздравлять и напутствовать, желать много детей и счастья в семейной жизни.

С Васькой Силиным мы обнялись как старые друзья. Но, думаю, мы оба понимаем, что друзьями не станем уже никогда, даже при искреннем взаимном прощении друг друга, между нами всегда будет стоять его сестра.

Осведомился у него самочувствием Нины. На праздник она, кстати, не пришла. Васька сказал, что плохо ей, боится суда.
- Успокой её, пусть не боится, - ответил ему.

Настал час кульминации лицедейства.

Пожалуй, оно стоило того. Растревоженному муравейнику для восстановления порядка нужен был обряд, где всё чётко и понятно, и каждый знает, как играть свою роль. Мы с Верой отыграли свои роли блестяще, я считаю.

Потому что за всей этой обманчивой мишурой всё равно скрывалась правда – наше истинное стремление создать семью, чтобы жить в любви и согласии долгие-долгие годы.

Всё прошло прекрасно почти до самого конца, до того, как слово взял Игорь Самойлов. Староста публично от лица всех собравшихся принёс нам с Верой извинения за несправедливо причинённые страдания. Сказал, что рад нашему возвращению. Поздравил, пожелал счастливой семейной жизни, а в конце мероприятия пригласил всех на суд над виновницами, Ниной и Зиной. Назначил дату и время.
Зина и без того всегда бледная, побелела как полотно.
Я удержался от того, чтобы вслух высказать всё, что думаю, обо всех этих жестоких играх в судейство, потому что проблема всё же не в самом существовании суда, а в том, кто судит, кого судят и за что судят. Оспаривать сейчас справедливость системы, значило подливать масла в огонь. Всё сжечь и разрушить – много ума не надо, а вот как потом жить на пепелище? Нет, эту партию придётся разыграть по-другому.
- Хорошо, я приду на суд, при условии, что вы не потащите туда Нину.
- Но так нельзя! Она обязана присутствовать! – возмутился староста.
Люди зароптали. Кто-то требовал её присутствия, настаивая на том, чтобы она ответила за свою ложь, чуть не искалечившую жизнь другого человека. Кто-то жалел её. Но почти все были настроены агрессивно по отношению к старосте, а он свою уязвимость явно осознавал.
Меня слушали более охотно, и я продолжил:
- Во-первых, я не стану поддерживать обвинение ни против неё, ни против Зины, причины объясню на суде. Во-вторых, решение можно вынести и заочно, незачем мучить и волновать лишний раз беременную женщину. В-третьих, я просто не хочу её видеть, прошу, пожалейте мои нервы, - последняя фраза, сказанная с улыбкой, оказалась самой убедительной, видно, многим хотелось меня пожалеть. Это ж ведь так приятно, сначала забить человека камнями, а потом пожалеть его. Впрочем, будем справедливы, большинство из здесь собравшихся, камни не кидали, а те, кто кидали, по-прежнему уверены в своей правоте. - Полагаю, нам будет смысл обсудить куда более важные вопросы, - закончил я свою первую краткую речь, и стал благодарить гостей за посещение мероприятия, поздравления и тёплые пожелания.

Баллы: 64,25

Баллы: 64 + 0,25 за Домашнюю вечеринку на золото (10/30) = 64,25

 

[Леди_Лейн]

Глава 46

В день суда Вера не очень хорошо себя чувствовала, но всё же решила пойти со мной. И я благодарен ей за это. Когда она рядом, мне легче. Легче быть добрым.

Сегодня мне предстояло занять место не обвиняемого, а обвинителя.

Хотя, я сразу дал понять, что поддерживать обвинение не собираюсь. Возникла абсурдная ситуация, толпа жаждала суда, и суд собрался в составе старосты и кураторов, олицетворяющих судей, толпы, олицетворяющей зрителей, но без обвинителя и обвиняемых. Это почти также смешно, как бунт при анархии. Но дело в том, что когда есть суд и есть толпа, желающая суда, то обвинители и обвиняемые обязательно появляются или назначаются.

Староста начал традиционно, объявил, по какому поводу собрание.
- Русичи, сегодня нам предстоит определить вину Силиной Нины и Мамонтовой Зинаиды, из-за обмана которых пострадал один из наших сограждан, Лучезар Семкин. Нина у нас сегодня не присутствует из-за плохого самочувствия, её интересы будет представлять брат Василий. Зинаида здесь. Лучезар, ты поддерживаешь обвинение?
- Нет.

Самойлов на секунду замешкался, но тут вперёд вышла Мария Гот.
- Зато я поддерживаю, по праву куратора по социальной работе. Из-за клеветы этих женщин я допустила ошибку в своих действиях по отношению к Лучезару и Вере.

- Напомню собравшимся, - продолжила она, - Нина Силина пыталась обманом женить на себе Лучезара, будучи беременной от другого мужчины. Зинаида Мамонтова способствовала ей в этом, более того, когда Нина поделилась с Зинаидой своей проблемой, рассказала о беременности, именно Зинаида предложила опоить Лучезара, чтобы он принял ребёнка Нины за своего.
- Но я ведь сама в итоге призналась! – со слезами выкрикнула с места Зина. – Я уже за это поплатилась! Муж бросил меня и не признаёт теперь мою дочку.
- Так если она не от него! – ядовито ответила Марья. – По своему опыту ведь советы подружке давала. Такие действия абсолютно аморальны и нарушают нравственные устои нашей общины. Таким людям, как эти женщины, нельзя доверять, они портят моральный облик всего русского народа! Я считаю, им не место среди нас! И не понимаю, почему Лучезар не поддерживает обвинение. Может быть потому, что сам он себя к русичам уже не причисляет и более не беспокоится о моральном облике нашей нации?

Я не оратор, говорю вообще редко, а уж речи и вовсе практически никогда, но этот выпад без ответа оставлять было нельзя.
- Это не так. Я не поддерживаю обвинение Нины и Зины потому, что не их считаю виновными в своих бедах. А вас, Мария Михайловна. Потому что решение об изгнании приняли именно вы. И сейчас снова хотите принять такое же решение в отношении теперь уже других людей. Что сделали эти женщины? Проявили женское коварство. Одна из-за задетого чувства собственного достоинства и стремления устроить свою личную жизнь, вторая – из желания помочь подруге. Мне вполне понятны эти мотивы, - улыбнулся я, потому что происходящее меня на самом деле забавляло своей нелепостью.

- Не хочу сказать, что оправдываю их поведение, они поступили нехорошо. Врать вообще плохо, но многие ведь врут, если не сказать, все. Проблема не в том, что они соврали, а в том, что им поверили, и не просто поверили, а ухватились за их слова и раздули обвинение из ничего. Так же как и сейчас пытаются сделать. Не пойму, что вам за радость, Мария Михайловна, своих сограждан на муки обрекать? Вы, видно, не представляете, что происходит с изгнанниками там, за чертой. Так же как и я не представлял, пока сам там не оказался. Мы живём здесь в замкнутом мире, в своём укладе, по своим традициям, в корне отличающимся от остального мира, и мысли наши за пределы границ своей культуры тоже не устремляются. Мы пугаем друг друга изгнанием по любому поводу, и пусть до дела доходит редко, мы не представляем себе, как там, главное избавиться от неугодного человека здесь. Главное, чтобы отсюда он ушёл, а куда пойдёт, нас не волнует. Так вот, это оказывается вообще никого не волнует. Такому человеку пойти просто некуда, для него нигде нет места. Мария Михайловна, вы ведёте свою речь к тому, чтобы Нину и Зину изгнать из общины? Женщин, у одной из которых двое детей, а другая беременна. Чтобы они скитались по чужим улицам без права остановиться и отдохнуть? Я, молодой здоровый мужчина, выдержал такой ходьбы двое суток. Всего двое суток! Потом солнце и отсутствие воды меня чуть не убили. Потому что даже воды изгою набрать негде. У изгоя нет никаких прав! О чём думали те, кто заключал такой международный договор? Как должна исполняться эта норма, полная свобода и отсутствие прав? Игорь Викторович, вы можете ответить на этот вопрос? Нет? А Матвей Игнатьевич, где сегодня наш куратор по международным отношениям? Нездоровится ему? Жаль. Ответьте мне тогда на такой вопрос, кто-нибудь из наших кураторов или уважаемых старейшин когда-нибудь интересовался судьбой тех, кого изгнали?
- Успокойся, Лучезар, присядь, - вместо ответа предложил мне староста. - Мы готовы тебя выслушать, что ты предлагаешь?
Действительно, что-то я разошёлся, возмущаюсь, а конкретики никакой. Самойлов усадил меня на стул между собой и Марьей.
- Я тоже тебя внимательно слушаю, - поддакнула Мария Михайловна, хитрая лиса, почуявшая, что на неё сейчас может обрушиться лавина негодования со стороны напряжённо замолчавшей публики.

- Прежде всего, я предлагаю прекратить мучить Нину и Зину и снять вопрос об их наказании. Честное слово, они сами себя достаточно наказали, так, что им обеим сейчас не позавидуешь. Без всякого официального порицания они теперь под давлением морального осуждения, этого более чем достаточно в целях превенции как общей, так и специальной. Для чего же ещё и карать? Мария Михайловна? Со мной ладно, я понял, для чего вам нужно было изгнание, а с этими женщинами, что не так? Хотите свою вину на них переложить?
- Да как ты смеешь? - шикнула она, но больше не нашла, что сказать, даже удивительно.
- Для чего нам вообще куратор по социальной работе? - выкрикнули из зала.
- Хороший вопрос! - поддержал я. - Мне тоже всегда это было интересно. Может быть эту должность ввели для того, чтобы супруга основателя нашей общины Белла Гот могла чувствовать свою значимость? А потом прижилось, по наследству передалось. Что полезного делает куратор по социальной работе? Сводничеством занимается?
- Ты мне ответишь, - шепнула Марья и, обворожительно улыбнувшись публике, обратилась к присутствующим, - пусть сводничеством, но скажите, разве среди вас, среди тех, кому я помогла найти свою вторую половинку, есть недовольные? Разве не обращаетесь вы ко мне за советами и психологической помощью во время конфликтов со своими близкими или когда не можете принять решение?
Я мог бы развить эту тему, но не за тем сюда пришёл.
- Когда мы с Верой были в Магнолии, - начал я негромко, и людям пришлось замолчать, чтобы меня услышать, - нам помогали полицейские. Помогали они на самом деле Вере, но и я заодно смог кое-что от них узнать. Из тех, кого мы в прошлом «гуманно» вместо лишения свободы лишили прав и обрекли на изгнание, никто не прожил дольше трёх дней. Кроме меня. Но я бы и трёх не прожил, если бы не Вера. Человек, который никому и нигде не нужен, который вынужден отовсюду уходить и не может никуда прийти, неизбежно умрёт, от отчаяния или от бластера полицейского, который должен стрелять на поражение при возникновении подозрения в опасности. Я не знаю, что нужно совершить, чтобы заслужить такое мучение. Мария Михайловна, вы, вроде бы, что-то смыслите в психологии… А впрочем, вопрос снимается, иначе я не закончу с лирикой. Я считаю, нам необходимо пересмотреть условия международного договора. Даже самые отъявленные негодяи заслуживают более гуманного отношения к себе. Понимаю, что мы не можем позволить содержать тюрьмы, у нас нет персонала, нет полиции. Да у нас, в конце концов, и преступников то почти нет. Строительство тюрьмы в настоящее время нецелесообразно и даже бессмысленно. Для тех редких случаев, когда возникает действительная необходимость в изоляции человека от общества, можно воспользоваться услугами государств соседей, их полицией и тюрьмами.

- Конечно, платить за это придётся больше, - продолжил я. - Но как человек, прошедший через созданный в настоящее время существующим международным договором ад, готов спонсировать решение данного вопроса.
- Устинов в жизни не пойдёт на изменение договоров! - снова выкрикнули из зала.
- Он же ничего не меняет. Ревностно следит за тем, чтобы ничего не менялось, - присоединился второй голос.
- Это нужно сделать, - с нажимом сказал я, обращаясь к Самойлову. Понятия не имею, почему решил, что меня кто-то станет слушать, тем более староста, но ведь послушали и поддержали.
- Вот и займись этим! - крикнули мне из зала.
Так слово за слово, через шум, гам и выкрики: «Долой кураторов!», «Даёшь свободу!», - мне предложили стать куратором по международным отношениям, но сначала надо с лозунгами разобраться.
- Какую свободу вы требуете? Меня здесь, кажется, не слышали. Или мысль не уловили. Свобода без прав, это страшно, пытался я до вас донести. Свобода без ограничений — это беспредел, что тоже страшно. У нас есть определённые правила поведения, и нам нужно их соблюдать.

- Мы отрезаны от внешнего мира, - продолжил я. - Живём как под колпаком тепличное растение. И это неплохо. Не надо разрушать этот колпак, пока не убедились, что окружающая среда не враждебна. А она враждебна для нас просто потому, что мы как нация ещё слишком маленькие, хоть и с глубокими корнями. И всё же контактировать с внешним миром нам необходимо, этим занимаются кураторы. Вся наша система сейчас такова, что без них мы просто не сможем существовать. И это тоже неплохо. Мы ведь, действительно, прекрасно живём в своём мирке, разве нет? Да, мы платим большие налоги, но нам ведь есть за что платить. Такой образ жизни дорогого стоит. И свобода выбора есть у каждого, можно в любой момент покинуть общину, но только один раз. У нас вполне продуманная система, за некоторыми исключениями, которые выявляются опытным путём. Как вот с изгнанием. Эти изъяны, шероховатости надо устранить, только и всего.
Люди снова стали настаивать на моём назначении на должность куратора по международным отношением.
- Ему даже тридцати нет, не дорос он ещё, - пыталась возразить Мария, но её никто не слушал.
Проблема в том, что мне этой чести совершенно не хотелось. Потому что это обяжет взять на себя ответственность не только за свою семью, но и за общину. А мне сейчас искренне дорога только моя семья. Я хочу проводить время со своей молодой женой, ждать рождения детей, заботиться о матери, дяде Лёше, помогать брату, а не ездить за границу, встречаясь с уполномоченными лицами и договариваться… Договариваться, обсуждать, подписывать. Я не люблю говорить. Сегодня высказал весь свой годовой запас слов. Но правда в том, что Устинов, действительно, ничего решать не станет. Нужен кто-то другой.
- Ты отлично смотришься на месте председательствующего суда! - выкрикнула с места Танька Мухина. - На месте куратора тоже будешь смотреться замечательно!
Я усмехнулся. Действительно, восседаю на месте председательствующего, угораздило же. Зачем староста усадил меня именно так? Продвинул пешку к краю доски, создал ферзя.
- В самом деле, люди настаивают, а у нас ведь демократия. - сказал Самойлов и получил сто очков поддержки населения, обезопасив свои… кхм, рейтинги, - Матвей Викторович хороший куратор, но он не справится с поставленной тобой задачей. Возьми-ка её решение на себя, Лучезар.

- Я подумаю.
Устинов сегодня не пришёл явно не просто так. Сомневаюсь, чтобы он добровольно решил сложить с себя полномочия. Скорее всего, ему правда не заздоровилось, но боюсь, кто-то этому поспособствовал, дабы обезопасить собственный зад.
Впрочем, какое мне дело до здоровья Устинова? Меня заботит состояние Веры. Уступил слово старосте, дабы он завершил сегодняшнее собрание, сам пересел поближе к супруге, встретился с её усталым взглядом. Нетрудно догадаться о причинах её недомогания, но пусть она сама мне расскажет.
Ферзь — самая сильная фигура на поле. Куратор по международным отношениям — негласно самая высокая исполнительная должность в нашей системе. Почётно, но противно. Не люблю, когда мной играют.

Баллы: 64,25

Баллы: 64,25

 

[Леди_Лейн]

Глава 47

По дороге домой думал о своём новом возможном статусе, почётном, приятном и ответственном. Нет, пока ещё не о статусе отца, пока ещё о статусе мужа беременной супруги. Справлюсь ли? Надо готовиться к гормональным эмоциональным бурям, смене характера, капризам, слезам без причины и, главное, к неподвластным моему пониманию кулинарным требованиям. Смогу ли я в таких условиях сохранить улыбку между нами? Ладно, не я первый, не я последний, отец мой как-то же это пережил.
- О чём ты думаешь? - отвлекла меня от размышлений Вера.
- Да так, - улыбнулся ей.

Прошли дни. И ночи. Всё её тело подтверждало мою догадку, животика ещё, конечно, не было видно, но грудь стала заметно больше. Я ждал. Она молчала.
Молчал и я с ответом общине насчёт кураторства. Устинов, формально оставаясь куратором, совершенно исчез из общественной жизни, даже из дома выходить почти перестал. Он сдал. И сдался. Некоторое время я малодушно надеялся, что найдётся желающий и достойный занять это место. Желающие наверняка были, но вслух своих притязаний никто не высказывал. Все ждали.

И вот, наконец, одним погожим деньком Вера подошла ко мне и, взволнованно сказала:
- Лучезар, у нас, кажется, ребёнок будет.

- Тебе не кажется. Наверняка будет, - решил я развеять её сомнения. - Мы ведь сделали для этого всё возможное. И я давно уже понял, что ты беременна.
- Как же ты это понял?

- По глазам, - усмехнулся я, обнял её и поцеловал.

Мы сидели у бассейна и делились своими беспокойствами. Я заверял Веру, что беременность ей очень к лицу, что она не перестанет быть привлекательной для меня даже с большим животом (какие смешные тревоги у человека), и что всё будет хорошо, она станет самой лучшей мамой на свете. А Вера внушала мне, что я справлюсь с обязанностями куратора по международным отношениям.
- Потому что ты самый умный из всех, кого я знаю, - говорила она, а я думал, что может потому и не спешу сунуть голову в эту петлю. Как легко помогли подняться, также легко и табуретку из-под ног выбьют. – И если не ты, то кто? Я только надеюсь, что тебе не придётся надолго отлучаться из дома.
- Не придётся. Почти все вопросы можно решать дистанционно. И всё же, это будет требовать затрат времени, а мне же теперь надо быть в любую минуту готовым исполнить любой твой каприз, например, приготовить солёное пирожные с томатным джемом, да?

- О пирожных я сейчас даже думать не могу, а вот солёненьких помидорок и правда бы поела. Но потом. Давай поплаваем?

В этот день я принял решение.
Устинов без вопросов снял с себя полномочия. В мой электронный паспорт прошили новый статус «Куратор по международным отношениям».
И тут я узнал от людей о себе много лестного.
Оказывается, я идеально подхожу на эту должность, потому что:
1) умею вести дела (с чего они это взяли?)
2) отлично разбираюсь в людях (неправда, я только в технике разбираюсь)
3) талантливый оратор (угу, выступил с речью пару раз)
4) изготавливаю славные поделки из дерева и любых других материалов (тут хочется верить, что это не просто лесть, вот только причём тут мои новые обязанности по части международных отношений?)
5) хорошо целуюсь (???)

В общем, чувствую себя героем компьютерной игры, который, пройдя через испытания, получил опыт и поднялся на новый уровень. Все кругом поздравляют, одобряют, кто-то искренне, кто-то сквозь зубы.

Кстати, оглядываясь назад, понимаю, что оказавшись изгоем, прошёл отличную инициацию. Узаконить, может, обряд для подрастающего поколения? А то так и будут выросшие мальчики всю жизнь грядки полоть да в тетрис играть.

Хотя, может оно и неплохо. Может для того и создан у нас именно такой уклад, мерный, спокойный, чтобы ничто не мешало творчеству? Нет, такая жизнь способствует, скорее, земледелию. Для творчества нужно вдохновение, а для вдохновения – эмоции, встряски. Лучше, если приятные.

С получением нового статуса, мне открылись специальные интернет-каналы двух видов, официальные и неофициальные, для общения с другими кураторами, старостой, Советом старейшин, а также с уполномоченными представителями мирового сообщества. Представился официально, принял официальные приветствия в ответ. Кроме того, я получил доступ к тем международным договорам, участником которых является наша страна. Руки зачесались переделать всё на свой лад. Но прежде чем что-то менять, надо всё досконально изучить, пять раз обдумать, соотнести с системой.

- Как дела у Ульянки? – поинтересовался я у брата. – Что-то совсем не вижу её. Она, по-моему, и на свадьбе нашей не была, да?
- Не была, - согласился Всеволод, не отвлекаясь от компьютерной игрушки.
- Почему?
- Бес её знает, она мне не отчитывается.
- Постой, мне казалось, вы снова вместе?
- С чего ты взял?
- Ты сам сказал «моя Ульянка».
- Так и есть. Но это не значит, что мы вместе. Понимаешь, она, что бы ни случилось, что бы ни делала, всё равно моя. Не знаю, как объяснить. Просто если с ней что-то случится, я пойду её спасать. Даже если она замуж выйдет, детей нарожает, я буду беспокоиться за неё и буду рядом, даже если нас будут разделять тысячи километров. Мы с ней можем друг друга любить или ненавидеть, всё равно мы… как бы это сказать? Не знаю. Но знаю, что она моя в любом случае, я просто не могу её потерять, даже если захочу.
- Странно. У меня с Верой всё совсем не так. Я наоборот всё время боюсь её потерять. И как бы мы ни были близки, мне хочется быть к ней ещё ближе.
- Да, у вас всё по-другому, - согласился брат.
- Мне кажется, я понял. Ты любишь Ульянку как сестру? Она ведь с младшей школы возле тебя трётся.
- Я может и согласился бы с тобой, но, видишь ли, однажды она меня поцеловала, совсем не как сестра. Она, скорее всего, просто играла. Зато я теперь точно могу сказать, что отношусь к ней не как к сестре. Я чувствую за неё ответственность. Потому что я её приручил.
Интересная мысль. Мне подумалось, что папа, возможно, так относился к моей маме, приручил.
- Пожалуй, у меня что-то похожее с Танькой Мухиной. Но это совсем не любовь.
Всеволод вздохнул, и почти сразу уставился в экран, энергично защёлкал мышкой, потом с досадой оттолкнул от себя клавиатуру. Проиграл.
Лучше не лезть к нему с вопросами об Ульянке.

Вера увлеклась рисованием. Пока я просиживаю за изучением международных договоров, дядя Лёша даёт ей уроки живописи.

Мама внимательно наблюдает за мной.

- Только не открывай границы, - говорит она. - Лучше их забором обнести.
- Не волнуйся, мам, я понимаю, что самобытность свою мы можем сохранить пока только в изоляции. А забор давно есть, ты его просто не видишь. По границе идёт силовой щит, пройти можно только через КПП.

- И кораблик этот, зачем он?
Мама слишком себе на уме и понять её не всегда легко. Какой кораблик? Туристический, тот, что ходит из Магнолии в Виллоу Крик?
- Кораблик — это часть договора, - отвечаю. - Выгодное для обеих сторон условие. Он нам не угрожает, не волнуйся.
Чтобы от обилия непривычных терминов не поплыл мозг, чередую новую работу со старыми привычными делами, например с рыбалкой.

Приятное медитативное времяпрепровождение. Кстати, о медитации, надо будет организовать у нас занятия йогой, мне в Магнолии они понравились, хоть я и был всего на одном. Тем более, что йога имеет индийское происхождение, а индусская культура уходит корнями в ведическую, как и русская.
Поток моих мыслей прервал женский всхлип. Я давно краем глаза заметил стоящую на берегу Марию (какое популярное имя! Может быть потому, что оно есть практически во всех языках?) Мухину. Когда-то один вид этой женщины сводил меня с ума. Сейчас в это сложно поверить. Хотя, она всё ещё довольно красива. О чём я? Она же плачет стоит рядом, а я тут о формах её думаю.Отложил удочку, подошёл к ней.
- У вас что-то случилось? Могу я помочь?

Она посмотрела на меня жалобно,

мне казалось, она готова выплакаться, но вместо этого вдруг шмыгнула носом, утёрла слёзы со щёк и сухо ответила:
- Твоё какое дело? Отвали!
Оттолкнула меня и ушла.
Приплыли, проявил участие. К женщине, которая ранним утром пришла и стала плакать на безлюдном берегу недалеко от моего дома, в непосредственной близости от меня самого, когда рядом больше не было никого. Действительно, какое моё дело?
Хочу домой, к моей Вере. Пойду отберу её у дяди Лёши. Сколько можно красками дышать?

Пусть лучше розами дышит, полезнее и для неё, и для ребёнка.

Какое же это наслаждение, окунуться в желанные и нежные объятия перед началом рабочего дня, и знать, что такие же объятия ждут меня вечером.

Дома бывает трудно сосредоточиться, поэтому я организовал рабочий кабинет в «Этюде...», и сегодня отправляюсь туда.
Телефон, будь он неладен.
- Слушаю. Да, скоро буду.

- Береги себя, - говорю Вере.
- И ты. Возвращайся скорее.

Баллы: 64,75

Баллы: 64,25 + 0,5 за 10-й уровень навыка «Пианино» = 64,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 48

Рассчитывая на то, что в ближайшем будущем нам придётся расширять дом, я решил обустроить временное пристанище в «Этюде…». Пристройка небольшая, всего пара комнат, кухня и мой рабочий кабинет, но при необходимости, здесь можно будет пару дней пожить, пока идёт строительство.

Изучив международные договоры, я пришёл к выводу, что заключены они по простому принципу, государства-соседи предоставляют Руси то, что необходимо, за деньги и возможность изучения процесса нашего развития. Наша община – эксперимент мирового сообщества с целью наблюдения за становлением государственности. В общем-то, я и раньше это знал, теперь просто увидел более полную картину, которая в целом выглядела довольно гармоничной.
Предложение о пересмотре договоров в части изгнания из общины и замене этих норм на использование пенитенциарной системы государств-соседей я направил, теперь жду ответа. Попутно занимаюсь развитием своих старых проектов, освоением присоединённой территории. Скоро должно состояться открытие небольшого парка в Нью-Кресте.
Короче говоря, сижу, работаю, никого не трогаю. Открывается дверь, заходит Мария Михайловна, наш куратор по социальной работе, демонстративно стучится уже после того, как вошла, закрывает за собой дверь. На ключ. И говорит:
- Позвольте вас отвлечь, коллега, нам есть, что обсудить.
Отрываю взгляд от монитора, смотрю на неё. Она улыбается как-то очень уж ласково, подходит ко мне и продолжает:
- У нас в прошлом случались разногласия, думаю, нам следует сгладить их и узнать друг друга получше, как считаешь?

Её движения, позы, взгляды, закрытая дверь, не оставляют мне шансов на сомнения в том, что она имеет в виду.
У меня аж бровь дёрнулась.
Зачем она пришла? За чем – понятно, но вот зачем?
Была бы эта Маша лет на двадцать моложе, мне было бы чего опасаться, а так… дёргается разве что только бровь. Но ситуация щекотливая. Воспитанный примером своего отца, я знаю, что даже если женщина несёт несусветную чушь, с ней лучше не спорить, обижать женщину нельзя, а хамить просто невежливо. Как быть?
Пока я размышляю, Марья подбирается ко мне всё ближе и приговаривает:
- Что молчишь? На публике был такой разговорчивый. Так часто называл моё имя. И всё будто с претензией. Мне даже показалось, что я тебе не нравлюсь. Это, знаешь ли, очень обидно для женщины. Я хочу, чтобы ты извинился. И сама хочу принести извинения, - с этими словами её рука добралась до моей рубашки, вернее, попыталась забраться под неё. Я оттолкнулся на катающемся кресле и слегка увеличил дистанцию, но дальше отступать стало просто некуда. Придётся что-то отвечать.
- Принести извинения за то, что на смерть меня отправила?
- Ну да. Мортидо, либидо, очень, знаешь, всё взаимосвязано. Ты сердишься? Отомсти мне!
Ого! Вот так, открытым текстом, приперев меня к стенке. Решительная женщина! Я, конечно, могу и через стол перепрыгнуть, но очень уж это будет смешно, так удирать.
- А муж тебе потом не отомстит?
- Я тебя умоляю! Ты видел моего мужа? Он уже лет пятнадцать, как никому отомстить не может.

- Я, пожалуй, тоже пас, - ответил и встал с кресла, сразу оказавшись в личном, я бы даже сказал, интимном пространстве моей незваной гостьи, и пошёл прямо на неё. Ей пришлось отступить.

- Почему? - всё также кокетливо спросила Мария. Отступила, но не сдалась. Неужели она всерьёз думает, что я найду её привлекательной?
- У меня дома жена любимая беременная. Недостаточная причина?
Спору нет, в молодости она была весьма красивой. Видимо, по привычке считает себя красивой и сейчас.
- Вот именно, беременная. Скучно тебе с ней, поди, с беременной-то?

- Не жалуюсь. Мария Михайловна, идите, а. Не вынуждайте меня грубить.
- Обращаясь на «вы», ты намекаешь на мой возраст? Как некрасиво с твоей стороны!
- А прийти сюда ко мне, чтобы совратить, очень красиво, да? И кто?! Куратор по социальной работе, которая громче всех кричит о морали и нравственности!
- Я, может, об общине беспокоюсь. Мужик молодой, жена беременная, как бы по девкам не пошёл.
- Так вот оно что! Вот для чего нам нужен куратор по социальной работе!
Если она пришла сюда за тем, чтобы вывести меня из себя, то ей это удалось. Уже не в первый раз ей удаётся разрушать моё представление о мире. Даже понимая, что она несёт полную чушь, меня всё равно злит, что она бьёт по моим представлениям о правильном порядке вещей. Явно сознательно бьёт, зная куда и как ударить.

Она самодовольно уселась на диван и приглашающим жестом похлопала рядом с собой.
- Не кипятись. Присядь. Может, я тебя испытываю.
- Я не опытный образец, чтобы меня испытывать.
- Давай поговорим.
Я сел рядом. В конце концов, это мой диван.
- Слушаю.

- Ты, в самом деле, считаешь бесполезной должность куратора по социальной работе?
- Какая разница, что я считаю. Не я её ввёл, не мне отменять.
- Ой ли? А может, я тебя переоценила? Может, ты, в самом деле, не понимаешь? – она задумалась на несколько секунд, потом продолжила, - тогда я тебе объясню. Скажи, ты полагаешь, у нас в общине ничего не изменилось, страной по-прежнему правит народ и Совет Старейшин, а староста и кураторы играют исполнительные роли? Самойлов тоже так думает. Думает, что назначил тебя куратором, и всё встало на свои места. Увы, общество – единый живой организм, он взрослеет и развивается, имеет собственное сознание. Ты своим появлением, своим рождением, запустил необратимый процесс. Ты обладаешь свойствами лидера, такого лидера, который может возглавить нашу маленькую общину. Община эта почувствовала. Не гордись собой, это не твоя заслуга, общество просто созрело. Но если бы ты или такой как ты не появился, мы могли бы жить по-прежнему ещё много-много лет. А теперь… Что с тобой ни делай, процесс не остановить, - она погрустнела, и я понял, что она, скорее всего, искренне беспокоится о нашей общине. Она ненавидит не меня лично, а ту угрозу привычному, любимому ею порядку, угрозу, которую видит во мне. - Даже если тебя убить, ты останешься лидером. Станешь героем посмертно. И община обзаведётся государем всё равно. Если уж это неизбежно, то пусть это будешь ты, а не какой-нибудь идиот.
- Зачем ты мне всё это говоришь?
- Чтобы вывести бессознательное в сознательное. Чтобы процесс можно было направлять. Я уже всё испробовала, прости, ничего личного, и мне не остаётся ничего другого, кроме как попытаться смягчить падение, для этого ситуацию надо как минимум понимать, а лучше контролировать.
- Меня устраивает наш старый порядок, я не собираюсь его менять.
- Боюсь, от твоих желаний, так же, как и от моих, уже ничего не зависит, - она вдруг ухмыльнулась и снова стрельнула глазами так, что я счёл нужным упреждающим жестом обозначить границу между нами.

- Я вас услышал. Благодарю за информацию. Не смею больше задерживать.
- Да ты, смотрю, боишься меня. А?
Это какой-то кошмар, а не женщина! Чего она добивается? Или я зря ищу логику там, где её нет? Она снова пошла в наступление, отвратительно и пошло. Ну, поговорили же вроде бы уже как нормальные люди, зачем теперь всё это?
- Не злите меня. Я ведь могу просто грубо выставить вас за дверь. А там, между прочим, люди собираются.
- А я ведь могу и на помощь позвать, там, между прочим, люди собираются, - ехидно парировала она.

- Зовите, - предложил я, встал и прошёлся по комнате. Отомкнул дверь. Чтобы «помощь» уж наверняка пришла. Помощь в чём, интересно?

Достала.
- Я никогда не прощу тебе того, что ты уничтожил мой мир, - снова заговорила она без тени кокетства. - Он мог бы ещё как-то существовать, но после последнего собрания из-за твоих слов меня теперь ни в грош не ставят. Ты знаешь, что это такое, чувствовать себя никому не нужной?!
- Знаю. Благодаря вам. Будем считать, что мы квиты.

- Ты ведь ненавидишь нас всех! Признайся! Ты ненавидишь людей! Презираешь. Ты – чудовище. Умное, и оттого ещё более страшное.
- Успокойтесь, Мария Михайловна, - сухо ответил я и вышел в выставочный зал. Здесь, действительно, собрались посетители.

Мы обсудили живопись, поговорили о музыке. Кажется, никто, кроме меня, не обратил внимания на Марью, выскользнувшую из кабинета и прошмыгнувшую в уборную.
Не знаю, что она там делала, но оккупировала дамскую комнату надолго.

Я даже успел начать беспокоиться, руки бы на себя не наложила. Мне только трупов тут не хватает.
Наивный. Вышла она в полном порядке, приветливая и благожелательная, как королева на светском приёме.
Была бы она лет на двадцать моложе, она бы меня уничтожила. Создала бы мне такую славу, что люди стали бы меня презирать. Но женщинам охотнее верят, пока они красивы. И всё-таки даже теперь ей почти удалось, только ошиблась она со мной, решив избавиться физически, пошла ва-банк и проиграла. Сейчас её даже жалко, как злую собаку, лишившуюся зубов. Надо отдать должное силе её характера. Даже теперь её стоит опасаться, такой человек своё всегда возьмёт, да и чужое прихватит.

Баллы: 64,75

Баллы: 64,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 49

В день открытия нового парка

мы решили организовать шахматный турнир.

- Можно я не буду? Я не очень хорошо играю в шахматы, - смущённо призналась Вера.
Если беременность и повлияла на её характер, то разве что сделала ещё более робкой, осторожной и ранимой.
- Не бойся, тебя никто не станет заставлять играть. Игроков тут и без нас хватает.

- Ты тоже играть не будешь? Ты бы всех победил!
Думаю, она не лукавит, как лукавят умные жёны, чтобы придать уверенности своим мужьям, она на самом деле в меня верит. «А если проиграю? - подумал я. – Разочарую?» Но вслух ответил другое:
- Вот именно. И все это знают. Так к чему мне играть? Я лучше с тобой по парку погуляю.

Мы любовались цветами, деревьями, обошли каждый уголок. Вере понадобилось опробовать местные удобства.
Я присел на скамейку и, глядя на играющих ребятишек, подумал, что скоро и наши дети будут так же резвиться и опасно висеть вниз головой.

Вернулась Вера.
- Тяжело тебе? – спросил я, показывая на животик.
- Всё в порядке, не волнуйся. Знаешь, это так удивительно чувствовать в себе новую жизнь, в которой есть частичка тебя и меня. Если бы ты мог это ощутить…

Пока мы с супругой наслаждались обществом друг друга, среди шахматистов чуть не завязалась драка, зачинщицей которой стала моя старая знакомая, Танька Мухина. Куда смотрит наш куратор по социальной работе? Мария Михайловна, вашу энергию пора направить в мирное русло и найти, наконец-то, мужа для этой девицы, может быть тогда она станет добрее.

К счастью, Всеволод, на которого был направлен её гнев, человек на редкость меланхоличный и не общительный, поэтому на бурные эмоции не отреагировал никак, а без поддержки конфликт быстро угас.

- Вера, мне нужно будет съездить в Магнолию для подписания изменений к договорам.
Жена подарила мне один из самый испуганных своих взглядов.
- Когда?
- В любое время, которое я предложу, но затягивать не следует. Дистанционно всё уже подписано, теперь требуется личная встреча, как дань традиции.
Я видел, что она готова разрыдаться. Но старается не подать виду. Она меня, конечно, отпустит, не станет спорить, чтобы не осложнять мне жизнь.
- Лучше бы это была не Магнолия, - выдохнула Вера.
- Хочешь, поедем вместе?

Этим предложением я её не успокоил, а добавил ещё больше смятения.
- Я… боюсь за ребёнка. Здесь мы дома, а там… В общем, не знаю. А как долго придётся там пробыть?
- Думаю, день-два, не больше. Удобная штука телепорт, раз и в одном месте ты исчез, а в другом сразу появился.

Произнеся эти слова, я замер, пронзённый новой мыслью, идеей. Я понял, как узнать, что случилось со Всеволодом в ту ночь, когда мы с Верой вернулись из Магнолии, во время его космического полёта. Вернее, нашёл зацепку, которая может привести к разгадке.
Телепорт. Как устроен телепорт? В школе нам рассказывали об этом лишь в общих чертах. Устройство искривления пространства, где нулевая кривизна, в которой действуют аксиомы элементарной геометрии, преобразуется в положительную, в которой действуют уже сферические аксиомы. Помню ещё, что требуется помещение частиц из финишной точки в стартовую. Надо будет всё это изучить. Правда, в космосе земные законы физики не работают, там иная физика, как и геометрия. Значит, готового рецепта нет, но над ним стоит поработать.
- Лучезар, что с тобой?
- Всё в порядке. Просто появилась одна идея.

Баллы: 64,75

Баллы: 64,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 50

Не люблю обманывать Веру даже ради её блага, но иногда приходится. Я решил, что управлюсь со всеми делами в Магнолии за один день. Супруга проводила меня утром на работу, полагая, что отправляюсь я в «Этюд». Отметила только, что выгляжу более представительно, чем обычно, но ничего не заподозрила.

Встреча прошла официально, с соблюдением дипломатического протокола, нормы которого мне пришлось самостоятельно изучить. В присутствии репортёров, под вспышками фотокамер мы обменивались формулами вежливости, приветствиями и рукопожатиями, подписывали давно изученные и предварительно подписанные уже дистанционно документы.
Потом был банкет, присутствие на котором по этикету тоже обязательно. Нарушение дипломатического протокола может быть расценено представителями других государств как неуважительное отношение к самому суверенному государству, что, я считаю, является недопустимым. А вот после банкета была запланирована развлекательная программа, рассчитанная на несколько дней, от которой я счёл возможным отказаться, извинившись и объяснив, что дома меня ждёт семья. Русь славится строгими семейными ценностями, поэтому меня поняли и такое решение одобрили.
В общем, моя первая дипломатическая встреча прошла успешно.

До вечера я успел посетить Межнациональный музей и сдать образцы.

Вернувшись, признался Вере, что был в Магнолии. Она огорчилась из-за того, что я её не предупредил.
- Ты мне не доверяешь?
- Доверяю. Потому сейчас и рассказываю. Прости, что не предупредил, не хотел тебя волновать. Тебе ведь нельзя сейчас волноваться. Не поехать я не мог. Взять тебя с собой? Ты сама сомневалась, что это будет полезно вам с малышом, и я не стал рисковать. В итоге, всё прошло хорошо. И больше мне никуда не нужно ехать, теперь я всё время буду рядом, по крайней мере, до рождения ребёнка точно.

Наконец-то я смог заняться изучением устройства телепортов, погрузился в чтение, формулы и вычисления, выныривая из любимого и понятного мира математики лишь по особым случаям, например, когда к Всеволоду пришла Ульянка, и он своим волнением привлёк моё внимание.

Вытачивая во дворе детали для экспериментальной модели, чтобы на опыте проверить теоретические расчёты,

краем уха слышал, как Ульянка жалуется брату, что мать нашла ей жениха.

- У него из достоинств только фамилия! – возмущалась она. – Максим Гот, сын Кассандры Мортимеровны. Моя мать считает, что это будет удачный брак, при этом моё мнение в расчёт никто не берёт, как всегда при заключении династийных браков. Что мне делать? Слушай! А можно я скажу этому Максу, что у меня уже есть парень? Ну, скажу, что ты мой парень. А? Всеволод?
- Скажи, - флегматично ответил он.
«Балбес», - подумал я.
- Давай сфоткаемся вместе? Ну, так, будто ты мой парень.

- Спасибо, Всеволод! Ты настоящий друг! Значит, договорились, если тебя спросят, ты подтвердишь. Да?
- Угу.

Этот разговор растревожил брата, он ходит теперь не с отсутствующим выражением лица, как обычно, а с загадочным. Есть о чём беспокоиться. От девицы этой хорошего ничего не жду. Наверняка она задумала какую-нибудь очередную пакость. Хотя, может и не задумала, но наверняка сделает.

Ещё один повод отвлечься от формул и цифр дала моя Вера.
- Малыш толкается, - сообщила она. – Смотри, видишь, выпирает, это пяточка.

- Тебе не больно? – спрашиваю.
- Обычно нет. Но иногда так пнёт, что ого-го.

Все родные умиляются над нами, а я чем дальше, тем больше волнуюсь. Вера такая худенькая, как же она будет рожать? Надо обязательно сходить с ней к повитухе.

Эксперимент с опытным образцом подтвердил мои расчёты, но результаты всё равно лишь примерные, потому что в условиях космоса экспериментов я не проводил, лишь рассчитал эквивалент.
Пытаюсь создать межпланетарный телепорт. Загвоздка в том, что стартовая точка и финишная будут находиться на планетах, на разных планетах, разделённых пространством космоса. А Евклидова аксиома «от всякой точки до всякой точки можно провести прямую», которая лежит в основе земных телепортов, верна только для планет, в космосе она не работает.

Наконец, мне удалось вывести формулу, которая укладывается в системы аксиом как элементарной, так и неевклидовой геометрии и должна работать в условиях ньютоновской физики. Попутно изобрёл сканер для определения природы вещества, земного или внеземного происхождения, благо образцов у меня было предостаточно. С помощью сканера я обнаружил в своём космическом корабле остатки вещества внеземного происхождения ранее мне неизвестного, то есть вещество финишной точки для стартовой у меня появилось.

Теоретически межпланетарный телепорт был готов.

Но я никогда не узнаю, верны ли мои расчёты, если не проверю теорию на практике. Проверить работу телепорта можно только опытным путём.
Риски:
1) Я понятия не имею, где находится финишная точка. Если не на планете или на планете системы не солнечного типа, то расчёты мои неверны, потому что там действуют другие законы физики, тогда стартовав, я рискую никогда не финишировать.
2) Я понятия не имею, что находится в финишной точке, и даже если финиширую успешно, то не факт, что смогу выжить там хоть сколько-нибудь долго.
3) Вернуться назад сразу я не смогу, потому что телепорт не двусторонний, а односторонний с таймером. Стабильный двусторонний телепорт сделать было бы проще, но нельзя, ведь тогда им смогут воспользоваться те, кто находятся в финишной точке, если там, конечно, кто-то есть, но я полагаю, что есть. Открывать им портал в наш мир нельзя. Поэтому телепорт я сделал односторонним со стартовой точкой на космическом корабле, чтобы стартовать с орбиты, а не с планеты. Возврат рассчитал автоматический в стартовую точку со смещением, на которое должен переместиться мой дрейфующий по орбите корабль, через полчаса земного времени. Но я понятия не имею, как течёт время в финишной точке и сколько времени займёт сам переход.
4) Перемещение не будет мгновенным, как это происходит на Земле. Оно займёт некоторое время, которое невозможно рассчитать, так как неизвестно расстояние до финишной точки.

В общем, свою очередную идею в жизнь я воплотил, осталось проверить результат, а для этого надо сделать шаг. Шаг, который может изменить не только мою жизнь. В случае успеха человечеству откроется возможность космической экспансии, так как люди смогут свободно перемещаться на любую планету системы солнечного типа, конечно, при условии, что предварительно добудут с неё вещество. В случае неудачи… я могу погибнуть, и больше того, могу подвергнуть опасности всех, кто мне дорог, поскольку телепорт хоть и не двусторонний, но всё же им могут воспользоваться те, кто находятся в финишной точке. Я полагаю, что там находятся представители внеземного разума, у которых и побывал Всеволод. И не факт, что внеземной разум не окажется враждебным.

Как быть? Сделать этот шаг или нет? Лететь или нет?

До встречи с Верой у меня даже вопроса такого не возникло бы. Конечно, лететь! Иначе для чего я всё это рассчитывал и изобретал? Но теперь у меня есть жена, мы ждём ребёнка. Я вспомнил её глаза, когда сказал ей, что мне надо в Магнолию. Всего лишь в Магнолию. Представил, что будет с ней, когда она обнаружит, что меня нет, и неизвестно, когда я вернусь, и вернусь ли. Вспомнил своё обещание не расставаться с ней до рождения малыша.
И не полетел.
Голова закружилась, прижался руками к корпусу ракеты и, скользнув ладонями по её металлическому боку, опустился на землю.

Баллы: 64,75

Баллы: 64,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 51

Вера счастлива, она смеётся, печёт печенье, слушает музыку, восхищается талантом моего отца, улыбается мне, обнимает, мечтает нарисовать шедевр.

Я подсказываю маме выигрышные шахматные ходы,

и вдруг понимаю, что недостаточно исследовал вещество, которое собрался использовать для межпланетарного телепорта. Надо провести атомарный анализ, но моя домашняя лаборатория может сделать только молекулярный. Однако я знаю, как её «научить».

Увы, от реализации вспыхнувшей идеи меня отвлёк гость. Василий Силин пришёл поговорить со мной. «Что там ещё? – подумал я с раздражением и поймал себя на другой неприятной мысли, - права, видать, Марья, не люблю я людей».
- Здравствуй, - сказал мне Василий, присаживаясь на скамейку у нашего дома, - Нинке совсем скоро рожать.
Он выдержал паузу. Ответа от меня ждёт что ли? Какого, интересно?
- Она так и не говорит, кто отец. Сказала только, что он не из нашей общины. Ты не знаешь, как его разыскать? Можно же ведь, наверное, как-то информацию с телепортов счетать, кто границу пересекал в то время?
- Можно, только зачем?

- Как «зачем»? Чтобы найти его.
- Для чего?
Васька посмотрел на меня, как на двинувшегося умом, не понимающего очевидных вещей.
- Сказать, что у него ребёнок вот-вот родится.
- Он знает.
- То есть, как это? Знает и до сих пор не с Ниной? Подожди-ка, а ты откуда знаешь, что он знает?

Я раньше не понимал, для чего у нас запрет на путешествия за границу. Выехать из общины может каждый и в любой момент, но вернуться тогда уже не сможет. Дорога в один конец. Или живи здесь, или уезжай и живи не здесь. Мне казалось это лишним и несправедливым. Почему наши люди не могут просто съездить и посмотреть, как живут другие? Теперь понимаю, они тогда не смогут вернуться к прежней жизни, к нашему укладу. Если я хочу сохранить общину и анархию, а я этого хочу, то нельзя открывать границ. Нельзя нашим людям окунаться в чужую культуру, в чужое мировоззрение. Вот хотя бы частный случай с Василием, он не понимает, как может мужчина не взять ответственность за женщину, которая ждёт от него ребёнка. А для гражданина Магнолии это всего лишь чуток аморально, но он может спокойно с этим жить.

- Его зовут Арчибальд, фамилию не помню. Мы случайно познакомились с ним в Магнолии.
Василий сжал кулаки, гневно сверкнул глазами. Наверняка ему было, что мне предъявить, но сказал он только следующее:
- Помоги мне его найти.
- Зачем? Я до тебя донести пытаюсь, что он знает, уже знает о том, что Нина ждёт от него ребёнка. Если он до сих пор не здесь, не с ней, значит, ничем ты его не заставишь. К ответу ты его не призовёшь. Он не подчиняется нашим законам. Он иностранец, там действует другая юрисдикция. Я не сказал тебе о нём раньше именно потому, что тебе это знание ничего хорошего не даст, только добавит переживаний. Предположим, ты кулаками заставишь его приехать (хотя, это абсолютно исключено, этим ты нарушишь закон Магнолии и тебя, а не его осудят, к тому же это спровоцирует международный конфликт), но предположим, заставишь ты его приехать, а жить он здесь всё равно не сможет, он привык жить по-другому.
Васька вздохнул, видимо, признавая мою правоту. Мне захотелось его приободрить, но как?
- Смирись. Нина не первая и не единственная женщина, которой придётся растить ребёнка без мужа. Ей повезло больше, чем другим, у неё есть ты. Главная наша задача сейчас сделать так, чтобы ребёнок не чувствовал себя ущербным.

- Так вот, за это и переживаю. Она-то ладно, сама дура, а ребёнок чем виноват?
- Тут мне сложно тебе что-то посоветовать. Со своей стороны буду стараться не допускать общественного осуждения.
Васька вымученно улыбнулся мне на прощанье.

Его визит сбил меня с мысли. Пришлось заварить чаю, посидеть на крыльце, наблюдая за полётом пчёл с цветка на цветок, прежде, чем снова поймал нужную волну.
Так, атомарный анализ…

Сделано.

Теперь надо взять образцы растений, земных и НФО, провести их анализ, сравнить друг с другом и сравнить с анализом того неизвестного вещества, что будет использоваться для телепорта.

Результаты оказались идентичны настолько, насколько мне необходимо, чтобы с высокой долей вероятности сделать вывод о схожем типе планеты, что повышает шансы на успех.

Забудь! Забудь об этом… пока.

Предложил семье прогуляться в парк. Пообещал вскоре присоединиться к ним, после того, как съезжу в межнациональный музей, надо образцы сдать.

Это не заняло много времени, и вскоре я нашёл в парке свою семьи и сидящую за столиком Веру.

- У тебя всё в порядке? – спросила она. Вопрос удивил меня.
- Всё хорошо.
- Мне кажется, ты в последнее время чем-то расстроен. Это пугает меня. Вдруг тебе со мной плохо? Ты скажи мне, если что, ладно?
До её вопроса я не думал об этом. И меня кольнула мысль, что да это так, ведь я терзаюсь из-за того, что не могу полететь к звёздам. Не могу из-за неё, из-за Веры. Какая проницательность, она почувствовала это до того, как я сам это понял. Но понимаю я также и другое, то, что выбор я сделал осознанно и не жалею о нём. Если бы пожалел, поменял бы решение, я волен это сделать в любой момент.
- Вера, ты лучшее, что есть в моей жизни. Мне с тобой очень хорошо, именно с тобой.
- Мне тоже. И я так боюсь потерять это. Боюсь потерять тебя.
- Знаю. И берегу себя для тебя изо всех сил, - заверил я, смеясь, и добавил серьёзно, – и ты для меня себя береги, себя и ребёнка.

Телепорты, перспектива космической экспансии, новые открытия – всё это поблекло в данный момент, я порадовался, что остался здесь, на Земле. Душевные терзания, которыми я, и правда, жил в последнее время, отпустили, стало так легко, что захотелось взлететь, захотелось творить. Музыку. Вера любит музыку, она восхищается талантом моего отца, он достоин восхищения, но я хочу, чтобы она восхищалась мною.

Мы ещё погуляли в парке. Вера встретила подругу, я дал им возможность пообщаться наедине,

а сам присоединился к маме и дяде Лёше. На ужин будет блюдо из свежей рыбы, Вера во время беременности стала особенно жаловать рыбные блюда.

Вечером мама потчевала меня коктейлем собственного приготовления, я заподозрил, что сделала она его из живой воды своего мира.

На вкус так себе. Она поняла это по выражению моего лица.

- Твоему отцу тоже он не нравился, на вас гурманов не угодишь.

Вечер я провёл за роялем.

Писал музыку, пока ко мне не подошла Вера, положила на плечи руки и сказала:
- Наслаждалась бы этой музыкой вечность, но ты играешь уже больше трёх часов, на небе давно зажглись звёзды, ты не устал? Пойдём спать?
- А как же звёзды? Если уж говорить о вечности, то лучше, глядя в их бесконечность.

Оказывается, Вера не знает созвездий.

- Как интересно, - шепчет она, - а что их удерживает рядом друг с другом?
- Кого? - не понял я.
- Ну, между звёздами одного созвездия есть какое-то притяжение, почему они не разлетаются и не образуют другие созвездия?
- М… на самом деле между звёздами одного созвездия огромное расстояние, причём, оно может быть даже большим, чем между звёздами разных созвездий. Вот, например, смотри, в созвездии Ориона вон та яркая звезда, это Ригель, голубой сверхгигант. Ближайшая к Ригелю звезда, его сосед, Ригель B, но мы с Земли Ригель В даже не видим, только в очень мощный телескоп его можно разглядеть. А соседом Ригеля по созвездию Ориона является Бетельгейзе, красный пульсирующий сверхгигант, который от Ригеля находится на огромной расстоянии. Созвездия – это только то, что мы видим с Земли, близость звёзд одного созвездия существует лишь на картах звёздного неба, не на самом деле.
- Бедненькие, как им одиноко, - произнесла Вера и поцеловала меня.
- М… да, не повезло им, - согласился я, отвечая на поцелуй и смиряясь с тем, что звёзды Вере явно не интересны. Зато в другом у нас интересы совпадают.

Отчёт по зелью молодости

Баллы: 66,75

Баллы: 64,75 + 1 за жц «Сказочное богатство» + 0,5 за 10-й уровень Логики у Эльвиры + 0,5 за 10-й уровень Механики у Лучезара = 66,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 52

Оглядываясь назад, признаю, что в желании перестраховаться вёл себя, возможно, не совсем адекватно, но ведь и рожали мы в первый раз.
Во второй раз, боюсь, буду вести себя в лучшем случае так же.
Вера, напротив, была спокойна. Мне казалось, слишком спокойна, до легкомыслия. У неё постоянно находилась тысяча причин, чтобы не идти к повитухе, то она плохо себя чувствует, то готовит сложное блюдо в непрерывном процессе на несколько часов, то у неё вдохновение и надо срочно дорисовать очередной шедевр, то просто «давай только не сегодня, пожалуйста».

Так бы она и родила, наверное, без всяких повитух, если бы к нам в гости не пришла Ульянка.

Одарила Всеволода высокомерным взглядом и сказала:
- Что за ерунду ты написал по электронке Максу? Кем ты себя возомнил?! И по какому праву вмешиваешься в мою жизнь?!
- Ты же сама просила, - удивился Всеволод.
- Мало ли о чём я просила! Я сама буду решать, с кем мне встречаться, понятно?!

На мой приветственный жест Ульянка отреагировала злобным взглядом. Не выношу её! Прости, брат, но разбирайся с ней сам, без моего присутствия.
- Вера! – позвал я, - пойдём!
- Куда?
- Туда, куда давно собирались.
- Может не сегодня?
- Сегодня. Сейчас.
Я даже не переоделся и не причесался, как был в домашнем, так и сбежал от этого белобрысого монстра в зелёной юбке.
Зато мы наконец-то пообщались с повитухой. Хоть Вера и сопротивлялась до последнего.
- Может не пойдём? – просила она.
- Чего ты боишься? Я уверен, что всё в порядке.
- Я тоже уверена! Зачем тогда мы идём?

- Мне будет спокойнее, когда знающий человек скажет, что всё хорошо. А если вдруг плод неправильно лежит, то повитуха сможет поправить. Понимаешь? Если мы сейчас этого не сделаем, а в родах окажется, что есть какие-то сложности, всякое ведь бывает, то я не прощу себе, что вовремя не принял мер. Старушка Хангтингтон хорошая женщина, сварливая немного, но люди говорят, что дело своё она знает.

Вера вроде бы успокоилась, и всё же когда я стучался в дом, опасался, как бы она не сбежала.

Не сбежала.
Офелия Хангтингтон приняла нас в гостиной, спросила, зачем пришли. Вера пожала плечами, я ответил, мол, пришли для того, чтобы убедиться, что всё в порядке. Офелия отозвала меня в сторонку и тихонько, так, чтобы Вера не слышала, отчитала за то, что своими сомнениями порчу энергетику. Но с супругой моей была ласкова. Поговорила сначала с ней наедине, потом с нами обоими. Говорила о том, чтобы мы не волновались, что природа всё предусмотрела. Для духовного здоровья малыша, для гармонии его души и тела, надо, чтобы родился он в той же обстановке, в какой был зачат (если бы мы с Верой ещё знали, в какой из тех обстановок он был зачат), в идеале без посторонних людей, только мать и дитя, или в присутствии отца.

Осмотрела Веру, сказала, что плод лежит правильно, головкой вниз, что это мальчик, и что родится он совсем скоро.

Я так обрадовался известию о мальчике, аж даже забыл удивиться, откуда она может это знать.
- Всё будет хорошо, - заверяла меня Офелия на прощанье. – Если во время родов возникнут вопросы, звони в любое время, даже ночью, подскажу. Если понадобится, приеду. Но уверена, вы и без меня справитесь.

Офелия обнадёжила меня, успокоила. Ровно до тех пор, пока не начались схватки. Поначалу Вера улыбалась и заверяла, что помощь не нужна, что ей не хочется посторонних, но чем дальше, тем тяжелее становилось. Когда она в первый раз вскрикнула, я не выдержал и позвонил повитухе, попросил прийти.

Через двадцать две минуты Офелия была на нашем крыльце.
- Что случилось?
- Рожает! – ответил я.
- Ну, это нормально, она и должна была сегодня-завтра родить. А позвал ты меня зачем?

Я слегка растерялся. «Рожает» - это недостаточная причина, чтобы вызвать повитуху?
- Ей больно. Вдруг что-то не так?
- Рожать всегда больно, милок. Так и должно быть.
- Она такая худенькая, а живот такой большой. Вдруг ей помощь понадобится.
- Ну, так и помоги, ты же отец.
Я не могу понять, серьёзно она или намеренно измывается надо мной. Кажется, она серьёзно.
- Но ведь обычно женщины помогают, роды принимают. А моя мама… она не сможет, вы же понимаете?
- Понимаю. Хотя, она по всем параметрам, кроме душевного здоровья, подходит. Где она, кстати?
- На рыбалку уговорил уйти, как только схватки начались.
- Это правильно. А вот меня не за чем было звать. Лучше вам своей семьёй только быть, мать, отец и ребёнок, остальные лишние, особенно посторонние.
- Но я не умею роды принимать! Я не смогу!
- Ты отлично держишься! Обычно с отцами всё гораздо хуже во время родов, - заверила она всё так же серьёзно, но, видимо, после этих слов «держаться» я стал хуже, она улыбнулась и смягчилась, - ладно-ладно, пойдём, осмотрю твою красавицу.

Когда мы поднялись в спальню, Вера уже переоделась. Между схватками они с Офелией мило побеседовали.

Повитуха понаблюдала за парой схваток, потрогала живот.

- На подходе уже ребёночек, в течение часа родишь, - ласково сказала Вере, а потом шепотом отчитала меня:
- Ну, и чего ты привёл меня в вашу супружескую спальню? Зачем здесь моя энергетика? Не паникуй, женщины крепче, чем кажутся. И твоя ненаглядная тебе десятерых ещё родит, - она ворчала, но чувство было такое, будто не бьёт, а по голове меня гладит. – Ты вот что, массаж ей поделай, будь просто рядом, всё остальное они с ребёнком сделают сами. Если попросит тебя уйти, уйди. Не обижайся даже если будет обидно. Я пошла.

Посмотрела на меня, вздохнула:
- Ладно, посижу пока на вашей скамейке. Как родит, выйдешь, скажешь мне. Не понадобится вам моя помощь, поверь моему опыту.
Когда дверь за ней закрылась, я смирился с неизбежным, и все сомнения прошли.

Во время очередной схватки попытался сделать Вере массаж.

Она замерла, а когда схватка отпустила, сказала:
- Твои руки… так приятно. Обними меня всю.
Я обнял, и на очередной схватке стискивать зубы от боли пришлось уже мне.

Женщины и правда сильнее, чем кажутся. Думал, с позвоночником придётся попрощаться, так как мне его сломают или вырвут.
В общем, авторитетно заявляю, что рожали мы вместе, и рожать было больно. У меня даже после драки синяков столько не было.
У нас родился мальчик. Сын.
Я побежал сообщить Офелии.

Та поздравила меня, посмеялась, посоветовала не пускать никого к ребёнку хотя бы первые сутки, а лучше трое, и пошла домой, а я вернулся к Вере.
Она была в порядке, ребёнок тоже. И я почувствовал себя невероятно счастливым.

Сначала любовался со стороны, как Вера ворковала над малышом.

Потом она предложила мне взять его на руки.

И я решился.

Такой маленький, чуть больше моего предплечья. Человек.

- Как звать тебя, малыш?

Мы дали ему имя Елисей.

Баллы: 67,5

Баллы: 66,75 + 0,5 за 10-й уровень навыка рисования у Веры + 0,25 за друга Офелию Хангтингтон (всего друзей 19/30) = 67,5

 

[Леди_Лейн]

Глава 53

Поглощённый собственной личной жизнью, беспокойством за Веру из-за родов, счастьем рождения сына, я почти забыл обо всём остальном и ничего вокруг не замечал, в том числе Всеволода, уныло слоняющегося по дому.
Моё внимание на него обратила Вера.
- Мне кажется, он мрачнее, чем обычно, - сказала она. - Раньше он всегда улыбался, когда я ему что-нибудь рассказывала, а тут, я ему про Елисейчика, а он меня, кажется, и не слушает.

- Твоя мама коктейль ему приготовила, такой, что выпьешь, и будто заново родился, я знаю, пробовала, она мне тоже такой давала.

- А он выпил и ничего.

Я поговорил с ним. Ну, как поговорил, у меня нет привычки навязываться с вопросами о личной жизни, а у него нет привычки навязываться с рассказами о ней, поэтому разговор получился коротким.
- Я больше не хочу её видеть. Никогда, - сказал он про Ульянку. – И слышать о ней не хочу.
- Ты, помнится, говорил, что она твоя, что бы ни случилось.
- Говорил. Но, кажется, я не настолько бесчувственный.
Что именно произошло между ними, не знаю. Знаю, что Ульянка готовится к свадьбе с Максом Готом.

Пожалуй, я даже рад за Всеволода, этот гнилой зуб лучше вырвать сразу и забыть.

* * *
​

Вера кормит младенца. Завидую сыну. Папа тоже хочет перед сном приложиться к этой груди, но папе остаётся пока только мечтать об этом.

- Вера, - зову я тихонько, когда она укладывает довольного и сытого малыша спать, - иди ко мне.

Она улыбается в ответ смущённо.
- Я всё понимаю, ну хоть поцелуй меня просто, - прошу.
- Я тоже по тебе скучаю, - признаётся она ласково, присаживаясь рядом.

Спасаюсь творчеством, пишу песни, а на уме только Вера.

* * *​

День не задался с утра.
Началось с того, что заплакал Елисей. Чтобы не будить Веру, я мужественно решил успокоить ребёнка сам. Чего я только не делал! Подгузник поменял,

покачал,

колыбельную спел, приласкал, уговаривал, к совести взывал, просил дать маме поспать – бесполезно! Всё равно орёт.

Вера проснулась, наблюдает, хихикает.
- Он кушать хочет, - говорит. – Сейчас я его покормлю.
- Сейчас мама тебя покормит, - говорю ему, беру снова на руки, чтобы положить Вере под бочок.

Сын замолкает и улыбается.
Он выиграл, я проиграл.

Дальше всё вроде бы наладилось, я получил свой первый гонорар за песню, мама – очередной за книги, Всеволод собрал рекордный урожай бананов (в книгах по истории читал, что раньше на Руси бананы не росли; многое изменилось с тех пор, только люди не меняются).

Едва вернул себе хорошее расположение духа, пошёл за почтой, как смотрю, идёт. Грустная вся из себя.

Может и мимо, но Всеволод предпочёл скрыться за стены дома, бросив мне на ходу:
- Меня нет.
Увы, всё-таки к нам. Вошла в калитку и давай звать:
- Всеволод! Все-во-лод!
Выхожу, спрашиваю:
- Чего тебе?
- Я не к тебе, - отвечает, а сама аж светится вся, хотя только что чуть не плакала.

- Его нет.
- Тогда… - она обводит взглядом наш двор, приосанивается, смотрит на меня и говорит, - тогда, может, ты мне поможешь?

- Лучезар, мне очень нужна помощь. Я в такую неприятную историю попала, - меня это было встревожило, но она продолжила, и чуть смех не разобрал, нервный, - если коротко, я не хочу замуж за Макса.
- При чём тут я?
- Ну, ты же куратор.
Ещё смешнее.
- И?
- Ты можешь повлиять, чтобы меня не судили? И чтобы мама от меня отстала? И Готы. И вообще, я… я такая несчастная! – разрыдалась она.

- Позови, пожалуйста, Всеволода! Он дома, я знаю. Или я буду жить тут на вашем пороге, будут тут спать и умирать от голода, пока он не придёт. Мне надо с ним поговорить. Пусть он меня выслушает, умоляю!

Нет, это выше моих сил! Общение с такими хитрыми лисами явно не для меня.

Брат сидел на веранде, чего-то жевал. Я пересказал ему вкратце.
- Слышал я, - ответил он и выглянул вместе со мной в окно. Стоит посреди двора, несчастная.

- Пойдёшь? – спрашиваю.
- Пусть идёт к своему Максу.

Выхожу к ней, честно говорю:
- Не хочет он тебя видеть. Ничем помочь не могу.

И тут к нам подходит Всеволод и начинает сюсюкаться с этой белобрысой бестией:
- Ну, и кто тут у нас нюни распустил? Что случилось, рассказывай.

- Чао, Лучезар, мы дальше без тебя, - помахала мне пальчиками Ульянка.

«Вне всяких сомнений, без меня», - подумал я, отходя в сторону и не находя себе места от негодования. Какая непоследовательность со стороны Всеволода. Зачем он вышел, зачем ведётся опять на её слова и слёзы? Зачем она ему? И он ей зачем?

Невольно я стал свидетелем их разговора. Впрочем, если уж быть честным, то не совсем невольно, а потому что переживаю за брата.

- Я не хочу замуж за Гота. И не хотела никогда. Просто родители договорились, и мама сказала, что если откажусь, она меня из дома выгонит. И вот, И вот, сегодня мы заявление должны подать, а я решила, что лучше сбегу, чем под венец с ним пойду. Не буду я замуж выходить, это точно! Это я решила. И не уговаривай!
- И не собираюсь.
- Правда? Спасибо! А что мне тогда делать? Мать меня из дома выгонит. Может, я у тебя пока поживу? Можно, а?

Я сел на скамейку и закрыл лицо руками. Господи, вразуми его, пусть он пошлёт эту девицу… обратно к маме.

Баллы: 68

Баллы: 67,5 + 0,5 за 10-й уровень Садоводства у Всеволода (жц без балла, т.к. за эту жц балл уже был у Марии) = 68
По зелью молодости, Всеволод купил себе сам, у него баллов больше 5000 даже нерастраченных. Вере купил Лучезар, т.е. у него 2-е зелье молодости, в главе 51 видно, что баллов хватает на 3 зелья.

 

[Леди_Лейн]

Глава 54

- Пожить? С чего вдруг у меня?
- Не понимаешь, да? С того, что я люблю тебя, дурак! – кричит Ульянка, а Всеволод впадает в ступор.
Так, пора принимать меры. Звоню Карине. Та в бешенстве, кричит, чтоб отправляли её дочь домой.
- Она утверждает, что ты пообещала выгнать её из дома, если она от свадьбы откажется, - говорю я в трубку, захожу во двор и включаю громкую связь.
- Что за глупости! – возмущается Карина, и мы все трое прекрасно её слышим. – Не хочет замуж, не надо, только зачем было парню голову морочить? Его тётка, между прочим, куратор по соцработе, она может и осерчать, ты и сам Марью знаешь. Но это наши семейные проблемы. Извините нас за беспокойство и гоните её в шею.
- Постой, Карина. Разве не ты навязала Ульянке этот брак? Против её воли?
- Это она так сказала? Вот бестия! Лучезар, ты не первый год меня знаешь, скажи, я что, враг своему ребёнку? Да и Лянке моей попробуй что-то против воли навязать. Максим хороший мальчик, но мне, в общем-то всё равно за кого она замуж выйдет, лишь бы вышла. Они сегодня должны были идти заявление подавать с утра, а она сбежала. Не хочет замуж, не надо, но пусть идёт и объяснится с Максимом.
- Понятно. До встречи, - убрав телефон, я посмотрел на Ульянку и сказал, - кто-то из вас врёт, или ты, или твоя мама. И, зная Карину, мне легче поверить ей.
- Зачем ты всё это делаешь? – прошелестел Всеволод и хотел уйти домой.
- Я правду тебе сказала! – крикнула Ульянка, хватая его за руку. – Да, я до этого врала, но последнее, это правда. Всеволод, выслушай меня, умоляю. Мне не нужен Макс, я просто хотела привлечь твоё внимание, хоть как-то расшевелить. Я пыталась быть неприступной, надеялась, ты захочешь добиться меня, но ты не сделал ни одной попытки. Пыталась тебя игнорировать, надеялась, что ты начнёшь искать со мной встречи, тоже тщетно. Тогда я решила вызвать в тебе ревность. Я, чёрт возьми, зашла так далеко, наивно полагая, что ты, может, просто не замечаешь того, что теряешь меня, аж чуть взаправду замуж не вышла, а ты – ноль! И сейчас я стою тут и унижаюсь перед тобой и твоим братом.
- Почему просто было не сказать правду? – удивился Всеволод.
- А сейчас я что делаю?! Правду как раз и говорю! Не сразу, потому что мне хотелось, чтобы ты сам догадался. Мне хотелось, чтобы ты за мной ухаживать начал. Как в книжках. А ты – дуб дубом! Неужели я совсем тебе не нравлюсь?
Ульянка расплакалась и убежала в уборную приводить себя в порядок. В нашу уборную. Ошарашенный Всеволод посмотрел на меня и жестом попросил не комментировать, прошёл на задний двор и сел на скамейку.

Вскоре к нему присоединилась Ульянка. Они то миловались,

то ссорились,

то снова миловались, но выгнать её так и не удалось.

Она позвонила матери, извинилась, позвонила всё-таки Максу и извинилась тоже.

Карина ругалась, но совладать со своей упрямой дочерью не могла.

Ульянка не хочет уходить, а Всеволод не хочет её отпускать. Даже под страхом возможного предстоящего суда и общественного порицания. Они такие разные, и в то же время ужасно похожи.

Всё у них как-то быстро сладилось. Хотя, не так уж и быстро, если учесть, как долго они к этому шли своими тайными тропами.

И заявление на свадьбу Ульянка всё же подала, но не с Максом, а со Всеволодом.

Макс отмахнулся и сказал, что не собирается препятствовать и предъявлять каких-то претензий. Руку Всеволоду пожал со словами: «Поздравляю! Сочувствую».

И я понял, что так правильно, вот так и должны вести себя духовно развитые, свободные, люди – понимать друг друга и прощать, решать всё обоюдно, а не судами и порицаниями. Потому что общественное порицание – это то же насилие над личностью, что и государственное принуждение. Люди не должны совершать аморальных, бесчестных поступков не из-за страха наказания, а из самой своей природы, по которой разумная, светлая, честная часть души должна побеждать низменные чувства. Вот это и будет настоящая анархия, общество духовно сильных личностей, которые могут обходиться без надсмотрщиков над собой. Для того, чтобы люди стали такими, в них надо просто поверить, надо чтобы каждый поверил сам в себя.

Мария Гот была недовольна решением своего племянника, но визу на заявлении Всеволода всё же поставила, так как не имелось оснований для отказа.

И Всеволод, и его невеста люди не особенно общительные, они захотели пригласить на свадьбу только близких родственников. Мария снова возмущалась, что это неправильно, но я убедил, что правильно, потому что не следует навязывать людям то, чего они не хотят, а обычай в любом случае будет соблюдён.

Венчаться молодые решили у нас. Карина пришла злая как тысяча чертей.

Отвела свою дочь в сторону и о чём-то стала с ней говорить. Но мне было не до них. Вера позвала меня и сказала, что хочет сделать кое-что очень важное.
- Я же ведь так и не подарила тебе в ответ колечко. Раньше у меня его не было, а теперь есть. Точно такое же, как у меня, только твоего размера.

Удивительно, но этот, казалось бы, ничего не значащий жест переполнил меня радостью, любовью и благодарностью.

Карина благословила Ульяну и Всеволода, хотя она явно не в восторге от происходящего. Не пойму, в чём дело. Ей не нравится Всеволод? Или просто жаль, что дочка выросла и от неё уходит?

А может ей стыдно за свою дочь-неумеху? Ульянка не смогла похвастаться никакими талантами, ни готовит, ни шьёт, ни вяжет, ни рисует, но Всеволод всё равно согласился взять её в жёны.

Она сказала, что умеет делать клубничный коктейль. Вера взялась помочь ей.

Наш сын проснулся и возвестил, что ему скучно. Он мальчик уже большой, кушает прикорм, поэтому я решил, что в этот раз точно смогу справиться сам. И взял реванш, мы обошлись без мамы.

Вера сказала, что Всеволод так любит свою жену, что даже решился попробовать её коктейль.

И после того, как он не отравился, все расслабились, и началось веселье. Но за барную стойку всё-таки поставили меня.

К концу вечера тёща с зятем примирилась, спелась и сплясалась.

А ближе к ночи Ульяна сказала Всеволоду:
- Давай будем жить у нас? У нас дом больше, а народу меньше.

- Мы обсудим это позже. А пока у меня есть другое предложение.

Баллы: 68,5

Баллы: 68 + 0,25 за золотое свидание (11/30) + 0,25 за свадьбу на золото (12/30) = 68,5

 

[Леди_Лейн]

Глава 55

Предложение Всеволода вызвало у Ульянки бурную реакцию, от восторга и чуть не до развода. Он «обрадовал» её известием, что на медовый месяц снял домик в Гранит Фоллз. Перспектива уединения на лоне природы ей понравилась, а вот…
- Почему Гранит Фоллз?! Неужели нельзя поехать куда-нибудь за границу?
- За какую границу? Нельзя за границу, - изумлённо развёл руками Всеволод.
- Там есть удивительно красивые места! Например, Винденбург. Мы с мамой однажды были там, закупали что-то, уж не помню что. Я сразу решила, что это город моей мечты. Ты видел, какие там замки? Дворцы! Не то, что здесь у нас.
- Не видел. Я за границей только в Магнолии один раз был, когда Лучезара с Верой возвращал. А так, нельзя же у нас за границу, ты будто не знаешь.
- Нельзя! А почему нельзя? Кто устанавливает это нельзя? Брат твой. Он что, не может отменить это тупое правило? Или хотя бы сделать для нас исключение? Тем более, что и ты уже за границей был, и я тоже, и ничего страшного не случилось, мы оба здесь сейчас. Так почему нельзя, что за дурацкий запрет?!
- Можно, - вмешался я. – За границу можно. Но обратно потом будет нельзя.

Она возмущалась, топала ногами и угрожала разводом, но в итоге мы все поехали в Гранит Фоллз. Да, не только Ульянка со Всеволодом, но и мы с Верой. Всеволод нас уговорил, мотивируя тем, что дом там большой, а нам тоже развеяться пора. Вера сомневалась, и всё же, глядя на то, как ловко дядя Лёша управляется с нашим сыночком, который уже способен обходиться некоторое время без мамы, согласилась.

На место мы прибыли ночью. Ночной лес с его таинственной темнотой, запахами и звуками, звёздное небо, проглядывающее сквозь лапы хвойников, наполнили мою душу ликованием. У Всеволода тоже горели глаза. А вот наши жёны обрадовались, когда мы, наконец, пришли к домику.

К тому самому домику, вернее, домищу, в котором мы отдыхали много лет назад, будучи подростками. Я сказал об этом Вере, она прониклась.

Дом и правда огромный, в нём могло бы разместиться ещё несколько семей, но мы арендовали его только для нас. Молодожёны заняли себе двухместную комнату на первом этаже,

а мы с Верой разместились на втором.

Здесь чудесный воздух, сосны, спится просто отлично. То, что нужно моей жене после месяцев постоянного недосыпа. Я хоть и стараюсь помогать, а всё же с младенцем нянчится в основном она.

Утром оставил её спать, а сам отправился на прогулку.

Думал о словах Ульянки. В самом деле, может быть открыть границы? Пусть себе люди ездят по миру, смотрят, как живут другие. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что наша община, пропагандирующая свободу личности, мысли и творчества, держится на принуждении, страхе наказания и ограничениях. Я ведь и сам пришёл к выводу, что нельзя открывать границ, потому что мы тогда не сможем сохранить свой уклад. Если наши люди увидят, как живут другие, они не смогут, не захотят жить по-прежнему, не захотят быть крестьянами, возделывающими землю, творцами, создающими произведения искусства ради развлечения, потому что нет других развлечений, кроме компьютерного тетриса и нескольких каналов по телевизору, большинство из которых познавательные. Почему не захотят? Потому что за границей лучше? Надо, чтобы захотели жить по-нашему, даже имея возможность сравнить, надо, чтобы у нас им было лучше. Так происходит с первыми поселенцами, они сознательно выбирают наш уклад жизни. Но их потомки, те, кто родился и вырос в общине, у них нет выбора. То есть, он как бы есть, они могут уйти, но не смогут потом вернуться, а это серьёзное ограничение, учитывая, что уходить приходится в неизвестность. Как это соотносится со свободой личности?

Наблюдая за природой, за птицами, лягушками и насекомыми стал думать об обществе. О тех законах, установленных самой природой, по которым живут разнообразные сообщества животного мира. Над ними нет государств, однако же они хорошо организованы. Лучше всего приспособлены к жизни те виды, которые живут сообща, большими группами. В этих группах, пожалуй, тоже нет свободы личности, есть правила и принуждение. Взять хотя бы муравьёв или пчёл. Кто-то скажет, что сравнение некорректно, так как у них действует коллективный разум, если их инстинкты и подчинение феромонам можно назвать разумом. И всё же «коллективный разум» или пусть «стадный инстинкт» в любом обществе действует, в том числе и в человеческом. Но действует не на всех, в том числе у насекомых, а тем более у млекопитающих. У них тоже появляются нарушители общественного порядка, тунеядцы и даже грабители. Большинство особей в любом сообществе выполняют свои функции (по питанию, охране, строительству жилища и тому подобное) добровольно, не из-за страха наказания, а потому что так удобнее, но есть и те, кто не выполняют полезных функций, более того, наносят вред, и тогда другие особи нарушителя наказывают часто вплоть до уничтожения. Вопрос в том, кто принимает это решение о наказании?

Чем больше думаю, тем больше возникает вопросов. А ответов нет. Чем дальше, тем лучше понимаю Устинова, который боялся что-либо менять. Чтобы поменять, надо чётко представлять себе результат, а для этого надо понимать всю систему. Кошмар, зачем я во всё это влез? Лучше бы занимался исследованием космоса. Математика, астрономия и физика хоть и тоже весьма условны, зато не требуют немедленных результатов, не торопят с принятием решений, в отличие от людей, которых много и все хотят разного.

В десятом часу утра к моей прогулке присоединилась Вера, и мысли потекли в другом направлении.

Мы чудесно провели этот день. Погуляли. Посидели у костра. Пели песни под гитару или просто перебирали струны.

Убедились, что Всеволода можно оставлять с Ульянкой наедине без опасности для его жизни. И Вера запросилась домой, к сыночку. Напоследок она рассказала волшебную сказку,

которая внезапно вдохновила меня, я представил мелодию, которую захотелось тут же поймать, записать, сыграть на рояле.

Мы попрощались с молодожёнами, поблагодарили друг друга за компанию, пожелали им приятного продолжения медового месяца, а сами отправились домой.

Баллы: 69,5

Баллы: 68,5 + 0,5 за 10-й уровень навыка Обаяния у Лучезара + 0,5 за достижение Краснобай = 69,5

 

[Леди_Лейн]

Глава 56

По дороге домой Вера щебетала как птичка, а в моей голове звучала мелодия, навеянная сказкой. Это были минуты безмятежного умиротворения. К сожалению, удержать их оказалось так же сложно, как воду в решете. Мысли одна за одной стали одолевать меня уже на подходе к дому, заглушая прекрасную музыку. Хотелось поставить шлагбаум у себя в голове, чтобы контролировать этот поток, а то и вовсе перекрыть, но, увы, контролировать собственные мысли я не умею, поэтому приходится их думать.

Если открывать границы, значит надо делать нашу валюту свободно конвертируемой. Как следствие, пропадёт необходимость в кураторе по снабжению. И это, с одной хорошо, потому что куратор по снабжению сейчас стоит над обществом и может диктовать свои условия, какую одежду носить, какой бытовой техникой пользоваться, чем именно оснащать общину из тех материальных благ, которые мы сами не производим. А в анархии ничто не должно стоять над обществом, общество должно быть полностью самоуправляемо. Интересно, почему при создании общины была создана именно такая система?

Переступив порог дома, Вера сразу побежала проведать ребёнка.

Я поздоровался с мамой, с дядей Лёшей, мы обменялись приветствиями и: «Как дела? Всё хорошо».

В школе нам объясняли, что куратор по снабжению сдерживает расслоение общества на классы, приобретая для всех вещи примерно одной ценовой категории, не позволяя появиться роскоши. И по моим наблюдениям это действительно так. Хотя в последние годы вопросы целесообразности куратор почти не рассматривает, как это было вначале, закупает и привозит в обменники всё, что люди заказывают. Роскоши однако же практически нет. Надеюсь, это потому что люди сами понимают вред роскоши и не заказывают таких вещей. Хотя, помню, до назначения меня на должность, меня самого тянуло к золоту и серебру, и не видел я в них зла в то время. Кстати, очень правильный у нас закон, что если ты заказываешь дорогую вещь, которой в общине ни у кого нет, то должен купить таких две, одну лично себе, вторую в общину для пользования всеми, как это было с маминым роялем, например. Но вот с золотыми украшениями так не получится.

Пытался вспомнить ускользающую в потоке мыслей мелодию.

Народу внушают, что мы живём без государственного управления, но, по сути, кураторы, которые хоть и являются частью общества и наравне со всеми подчиняются его обычаям и законам, могут диктовать свою волю большинству. Правда, считается, что это кураторы исполняют волю большинства. И вот ещё интересно, как происходит назначение нового куратора? Раньше я как-то не задумывался над этим. Мне самому должность предложил занять староста, народ на собрании поддержал, но мнение народа в общем-то никто не спрашивал. Для того, чтобы получить статус, мне понадобилось получить одобрение только старосты и кураторов, они проставили свои визы, когда перепрошивали мой статус в паспорте. Как получали должности остальные кураторы, я не знаю, а из этого следует, что меня никто не спрашивал при их назначении. Правда, я был в то время ещё ребёнком, в общих собраниях не участвовал. Надо будет у дяди Лёши спросить. Однако, занятно то, что первым куратором по соцработе была Белла Гот, затем это место заняла её невестка, супруга Александра, Мария. Первыми куратором по снабжению были Герберт и Нэнси Ландграаб, да, их было двое, а теперь эту должность занимает тоже не их потомок, однако же его супруга, жена Малькома, Карина Ландграаб. Налицо признаки зарождающейся аристократической формы правления. Только куратор по международным отношениям, что называется, пошёл в народ.

Нет, песню я сегодня не напишу. Как жаль. Как остановить это хаотичное движение мыслей, тем более совершенно непродуктивных?
Выглянул в окно, понаблюдал, как Вера самозабвенно играет на гитаре.

Надо провести эксперимент, создать межгалактический телепорт по сделанным расчётам с таймером на полчаса и отправить в него какой-нибудь камень. Если камень через полчаса вернётся, это будет значить, что сам переход осуществляется за меньшее, чем полчаса, количество времени. Ещё это будет значить, что телепорт в принципе работает. А кроме того, на камне останутся частицы инопланетного вещества, в котором он побывает, и я смогу больше узнать о планете (если это, конечно, планета) на которую собираюсь отправиться. Точно! Камень. Почему эта простая мысль раньше не пришла мне в голову?!

- Вера, красавица моя, я прогуляюсь ненадолго до Луны?

- Ненадолго? – по выражению лица вижу, что идея ей не нравится. – Для чего?

- Хочу кое-что проверить.
- Меня это пугает.
Веру всегда всё пугает, это нормально, мило и забавно, но в этот раз я всё равно удивился.
- Почему?
- Не знаю. Может быть потому, что однажды я уже чуть не потеряла тебя, а когда нашла, ты был еле живой. А там, в космосе, если что-то случится, я тебя найти не смогу.
- То, что я задумал сейчас, совершенно безопасно.
- Тогда возьми меня с собой.

Хочет проверить, правду ли я говорю? Неужели ещё не поняла, что врать я не умею?
- Хорошо, - соглашаюсь, вспоминая наш предыдущий с ней совместный полёт, и от этих воспоминаний внизу живота что-то просыпается, назовём это бабочками.

Ура! Я нашёл способ остановить поток мыслей! Аж про эксперимент свой чуть не забыл. Жаль, что этот способ применим далеко не в любых обстоятельствах.

Камень, кстати, вернулся через полчаса.
Я стал готовиться к своему, возможно, самому значимому в жизни эксперименту. Но меня постоянно что-нибудь отвлекало.

Захворал староста, а в общине как раз случился неприятный инцидент, пришлось мне созывать собрание и решать вопрос. Одинокий старичок Фома Лукин не смог заплатить налог и слёзно просил простить его, не выгонять из общины. По нашему закону он должен был уйти. Но как можно выгнать старика? Куда? Кому он нужен, если не нужен нам, своей Родине? Такое случилось впервые, обычно дети помогают престарелым родителям, но Лукин не обзавёлся семьёй и всю жизнь прожил один. Марья ставила ему это в вину, говорила, что он нарушил наш обычай, по которому каждый гражданин обязан обзавестись семьёй, и теперь должен поплатиться за своё легкомысленное отношение к нашим устоям. И многие её, кстати, поддержали. Я понимаю их доводы, они не лишены смысла, и всё же решил, что сам заплачу налог за этого старца, а в будущем надо будет пересмотреть правило в отношении таких вот случаев. Придумать какие-нибудь льготы, гарантии для немощных.

После собрания Марья попросила меня прийти к ней поговорить.

Возле дома Готов меня встретил Макс со своим отцом. Думал, они тоже хотят обсудить произошедший инцидент с Фомой Лукиным, но оказалось, поговорить они хотят о другом.

- Лучезар, слышал, что говорят о нас в народе из-за выходок Лянки? Говорят, мы потому не стали затевать тяжбу, что для нас, небожителей, закон не писан.
- «Небожители» это кураторы? – уточнил я.
- Видимо. Дочь куратора по снабжению - Ульянка, брат куратора по международным отношениям – Всеволод, и племенник куратора по соцработе – я; люди говорят, что были бы мы простыми смертными, суд над вертихвосткой Ульянкой обязательно бы состоялся, а так, всё замяли и спустили на тормозах.
- Печально, что люди это так поняли.
- Печально-то печально, а делать что?
- А что тут сделаешь? Жить по совести, как и раньше. Мы правильно поступили. Личные отношения вообще не должны выноситься на суд общественности, я считаю. И в будущем, когда возникнет аналогичная ситуация, а она возникнет наверняка, мы воспользуемся нашим прецедентом и убедим стороны примириться. Или вы не согласны и предлагаете что-то другое? Макс, ты хочешь всё-таки заявить претензию?
- Да нет, - пожал он плечами. – Теперь-то уж мне Ульянка точно не нужна.
- Тогда забудь. А люди пусть себе говорят, они всегда найдут о чём поговорить и о чём посудачить.

Марья ждала меня в гостиной. Несколько месяцев назад она похоронила мужа и осталась вдовой.
Разговор у нас с ней был долгий и, чувствую, я ещё не раз буду вспоминать её слова.
- Лучезар, если ты станешь поддерживать слабых, общество деградирует, ослабеет. Сострадание это прекрасно, - говорила она, - но люди по своей природе ленивы, если ты будешь каждого жалеть, они сядут тебе на шею.
- Сострадание – это то, на чём держится общество, - возражал я. – Только когда чувствуешь чужую боль как свою, берёшься помогать ближнему. А без этого каждый заботился бы только о себе, и тогда ни о какой анархии не могло бы идти речи, жизнь превратилась бы в борьбу всех против каждого, о которой писал Спенсер, последователь Гоббса с его девизом «человек человеку волк». Но это не так именно из-за присущего человеку сострадания, надо не подавлять его, а развивать. И тогда общество станет по-настоящему саморегулируемым организмом без тех костылей, что есть сейчас, в виде кураторов, судов и механизма принуждения.

- Ты славный мальчик, побольше бы таких, - снисходительно начала Марья.
- Мне почти тридцать лет, а я всё мальчик?
- По сравнению со мной, к сожалению, да. Ладно, ты сейчас создаёшь общество, в котором придётся жить тебе и нашим с тобой детям (в смысле, твоим и моим детям, конечно), а мой век угасает. Я позвала тебя не для того, чтобы поговорить о произошедшем с Фомой. Мне надо дело кому-то передать, и вот тут я хочу с тобой посоветоваться, но прежде кое-что объясню. Как думаешь, чем занимается куратор по социальной работе? Кроме сводничества, - усмехнулась она.
- М… я бы предположил, что пристраивает осиротевших детей и стариков, но с детьми прецедентов не было, а со стариком сегодня опыт показал обратное. Не знаю.

- Создаёт общественное мнение. Да, не смотри на меня так, общественное мнение можно и нужно создавать, именно на нём, на лояльности населения, и держится наша община, а вовсе не на сострадании. То есть, и на сострадании, конечно, тоже, поскольку именно на нём играет мораль. Что такое мораль и нравственность? Это набор определений для понятий «хорошо» и «плохо». Определения эти дают люди, но им можно «подсказать». Один и тот же поступок можно расценить и как хороший, и как плохой, в зависимости от угла зрения, от симпатий. На симпатии можно повлиять. Вот, например, сегодняшний случай, ты заплатил налог за немощного осиротевшего старика, это хорошо или плохо? Все сердобольные и симпатизирующие тебе граждане определили, что это хорошо. Но если подсказать им, что такой поступок приведёт к тунеядству, к деградации общества, к попранию нашего обычая заводить семью, к тому, что молодые парни начнут думать: «Зачем мне брать на себя ответственность за жену и детей, когда одному жить проще и свободнее, а в старости обо мне община позаботится», - тогда получается, что поступок ты совершил плохой. Людям можно внушить антипатию к этому поступку или к тебе лично, тогда они расценят его по-другому, например, скажут, что ты всё решаешь деньгами, кто богатый, тот и властвует, а это подрыв самой идеи нашего общества.
- Всё можно вывернуть наизнанку, - с сожалением согласился я.
- Так вот, задача куратора по социальной работе состоит в том, чтобы поддерживать обычаи, по которым живёт общество, создавать такое общественное мнение, по которому соблюдение обычаев было бы «хорошо», а их несоблюдение «плохо». Создавать симпатии и антипатии так, чтобы все люди или хотя бы большинство понимали «хорошо» и «плохо» одинаково, а не как им заблагорассудится. Как ты считаешь, нужен обществу человек, способный поддерживать в людях веру в то, что всё делается по справедливости?

- Полагаете, люди сами без подсказки не способны отличить справедливость от несправедливости?
- Способны. Только справедливость будет у каждого своя. Ты идеализируешь людей, веришь в сверхчеловека, более того, веришь, что сверхчеловеком является каждый. А люди разные, большинство из них внушаемы. Лишь единицы, действительно, способны мыслить свободно и принимать решения самостоятельно, остальные только думают, что мыслят свободно и решают самостоятельно, а на самом деле пляшут под чужую дудку. И это хорошо, так самой природой предусмотрено, это залог совместной жизни людей в едином обществе. В общем, подумай на досуге. И подумай, кому мне дело передать. Я дочку свою готовила, но должна признать, бестолковая она. Славная, хорошая, но бестолковая, не способна мыслить общественными категориями. Кстати, ты в курсе, что она выходит замуж за Илью Водникова? Ну, того, с которым Вера твоя жила.
- Она с ним не жила.
Марья засмеялась.
- Да я просто так сказала, чтоб ты понял, о ком речь, а ты напрягся сразу. Как всё-таки легко тобой манипулировать. – Подумала и с хитрой улыбкой добавила, - И да, я разделяю идеи Герберта Спенсера.
- При нём вы могли бы манипулировать разве что кастрюлей борща на кухне, - заметил я. – Он был шовинистом при всём своём либерализме. Не знаю я, кому дело ваше передать, я вам тут не советчик, простите. Поздно уже. Пойду с вашего позволения.

- Как жаль тебя отпускать. С тобой интересно, - вздохнула она.
Я улыбнулся ей и мысленно пожелал долгих лет жизни. Боюсь прогнозировать, что будет, когда она отойдёт от дел.

Всеволод с молодой женой наслаждались природой в Гранит Фоллз ровно месяц. Вернулись только для того, чтобы собрать чемоданы.

- Вы всё-таки переезжаете?
- Ульяна не хочет оставлять мать одну в большом пустом доме.
- Это правильно. Но мне всё же жаль. Приходите в гости почаще.

- И вы к нам.

Во всей этой круговерти событий я чуть не забыл про свой эксперимент, но внезапно он сам свалился на меня как снег на голову.

Мы с Верой лежали на земле и смотрели на звёзды, как вдруг я заметил одну незнакомую звезду. И вскоре понял, что это вовсе не звезда. Она приближалась.

Баллы: 75,75

Баллы: 69,5+5,25 за желания и эмоции Всеволода + 1 за все пережитые виды эмоций Всеволодом = 75,75

Примечание

Примечание: Оказывается достижение «50 миль над землёй» не даётся, если выбрать опцию «зачать ребёнка», поэтому при первом совместном полёте мы его не получили. Получили сейчас. Ограничение «Строгие семейные ценности» соблюдено, опция «зачать ребёнка» была недоступна.

 

[Леди_Лейн]

Глава 57

- Вера, иди в дом! – говорю я, стоя в луче неземного света.

- А ты?! Лучезар, что ты стоишь?! Бежим!
Если бы я мог. Это не просто свет, это гравизахват. Я могу двигать руками и ногами, поворачивать голову, говорить, но вырваться из этого луча уже не могу. Жене моей об этом лучше не знать.
- Нет-нет, Вера, всё в порядке, это мой эксперимент. Я недавно послал сигнал и вот, получил на него ответ, - и я снова не вру! Пришло время собирать камни. Один, брошенный камень, вернувшийся с неба. – Не волнуйся. Всё будет хорошо! Обещаю! Я вернусь, скоро вернусь. – Она попыталась схватить меня, и я испугался, что она тоже попадёт в плен. Решил отвлечь её, сыграть на материнском инстинкте, - ребёнок плачет! Слышишь? Беги к сыну! Со мной всё будет хорошо.
Она заметалась в панике, всё же попыталась пробиться в круг охватившего меня света, и не смогла. Слава Богу! Кажется, она закричала, но я начал стремительно подниматься вверх, в открытый люк, висящей над нами «тарелки», и слышал её крик лишь секунду.

Человечество давно обнаружило, что мы не одиноки во вселенной. Есть множество форм жизни, как флора, так и фауна, и все схожи с нашей земной жизнью по химическому и биологическому составу. Но с внеземным разумом контактировать нам ещё не приходилось, по крайней мере, сознательно. Есть множество свидетельств того, что внеземной разум существует, и инопланетяне знают о нас, скорее всего, даже изучают. Предположительно они время от времени похищают людей, как это было со Всеволодом, потом возвращают со стёртой памятью, не оставляя о себе следов. Мы даже не знаем, как они выглядят, не знаем, чего от них ждать. Моя мама, которая полжизни готовилась отражать инопланетные атаки, не так уж и безумна, инопланетный разум вполне может оказаться недружелюбным.
Я узнаю это. Если останусь жив. Мне, конечно, тоже сотрут память, но… но я всё равно постараюсь что-нибудь запомнить.

Глаза, я помню почти человеческие глаза,

которые казались такими только издалека, молодой… женщины.

Думаю, это была женщина, думаю, молодая, и думаю, что это были глаза. И всё…

Меня выбросили там же, где и подобрали.

Уроды синекожие, или что там у вас вместо кожи? Стёрли таки мне память. Почти без остатка. Ну, я вам покажу! Мне ведь хватит и оставшегося «почти».

Прислушался к себе и понял, что помню не только глаза. Я как будто узнал что-то страшное, но информацию не помню, а вот ощущения остались, напряжение, внутренний протест, ярость. Похожее было и со Всеволодом.
Моя семья не спит, но и не паникует. Кроме Веры, по всей видимости, которую маме так и не удалось успокоить. Жена стремглав выбежала из дома и бросилась мне на шею.

- А я вам ещё тогда говорила, он целой армии инопланетян может противостоять. Сынок, это ведь были инопланетяне?
- Да.
- Они готовят нападение на нас? – с энтузиазмом поинтересовалась мама.
- Не знаю. Но обязательно это выясню.
Вера отстранилась от меня и посмотрела распахнутыми полными слёз глазами. Отпустила, развернулась и пошла в дом.

- Твой отец тоже перепугался за тебя, его дух здесь, рядом. Хочешь с ним поговорить?
- Что?
Я смотрел вслед Вере, чувствовал её обиду и не сразу понял, что сказала мама.
- Я предлагаю тебе поговорить с отцом, - мягко повторила она.
- Мам, он умер. Извини, - ответил я и побежал в дом за Верой.
- Я знаю! – крикнула мне вслед мама, - я же не совсем сумасшедшая.

Веру я нашёл возле колыбельки.

Не обращая на меня внимания, она ворковала с Елисеем:
- …и мы пойдём с тобой гулять, будем объедать кусты дикой ежевики и черешни. Они не такие крупные и сладкие, как садовые, но есть в них что-то особенное, тебе понравится.
- Вера… - позвал я.
- А потом мы с тобой вместе будем смотреть футбольный матч по телевизору. И сами играть тоже будем. Ты главное расти скорее.
Хотелось оправдаться, сказать, что я ведь не виноват. Но это так нелепо. Не находя слов для утешения, молча стоял рядом и ждал, когда она решится перестать прятаться за ребёнком. Наконец, она уложила малыша и посмотрела на меня.
- Твои эксперименты! Зачем? Почему? Почему ты не можешь быть как все? У меня чуть сердце не разорвалось! И ты собираешься снова…
- Я должен. Потому что иначе в следующий раз они могут забрать… кого-то другого, - я даже произнести не могу в таком контексте её имя, настолько пугает мысль, что я могу её потерять.

- Знаешь, когда я переезжала сюда, мечтала о тихой, спокойной сельской жизни. Моё воображение рисовало мне радужные картины, возникшие из рассказов бабушки, о том, как здесь живут люди. Мужчины не пропадают на работе целыми днями, как в других странах, а трудятся дома, в саду или у верстака. Иногда только собираются вместе для строительства нового дома. И тогда я бы бегала к тебе, приносила обеды, а потом возвращалась к сыну и ждала, когда вечером ты вернёшься домой. Уверенная в том, что ты вернёшься. И ведь все здесь так и живут. Только ты… тебя манят звёзды.

- Я хочу, чтобы всё было так, как ты говоришь, - прошептал я. И пообещал, - так и будет.
Внезапно дверь открылась. Сама по себе. Будто знак, что мне пора.

- Но для этого сейчас мне надо уйти. Чтобы не жить в страхе. Мне надо увидеть, запомнить, понять.
- Возьми меня с собой тогда!
- Сейчас не могу.

Наверняка она поняла, что это значит, но не стала удерживать, и я благодарен ей за это. Хотелось бы успокоить её, поддержать, но как?
- Я вернусь завтра примерно за час до полудня.

Запрограммированное ранее возвращение через полчаса я поменял на возвращение через шесть часов. Что я успею за полчаса? Ничего абсолютно. За шесть часов у меня будет больше шансов что-то узнать. Станция гуманоидов (или город, или планета, не знаю, что это) вполне пригодна для жизни человека. Я помню, помню, что дышал, дышал сам и был без скафандра. Значит, атмосфера меня точно не убьёт, а другой опасности я постараюсь избежать.

Не ждёте меня с ответным визитом, синекожие братья по разуму?

Баллы: 75,75

Баллы: 75,75

 

[Леди_Лейн]

​

Глава 58

Сначала я вышел на орбиту и уже оттуда шагнул в телепорт, оставив ракету дрейфовать.
На миг мир перестал существовать, или я перестал существовать в нём. На земных телепортах ничего подобного не успеваешь заметить, а тут я даже успел испугаться, что больше никогда не увижу свет.
Увидел. И это был непривычный свет близкого к нашему, но всё же другого спектра.

И совсем другие звёзды над головой.

Бездумная ярость отпустила, уступила место исследовательскому любопытству. В какой части галактики я нахожусь? И в нашей ли галактике? Смотрю в небо и не вижу ни одной знакомой звезды. От этого становится неуютно. Настолько неуютно, что, пожалуй, я не смог бы прожить здесь долго, это чужое небо отравляет так же, как чужой воздух. Хотя, воздух по составу явно похож на наш, судя по тому, что я могу им дышать.

Мне надо понять, что происходит, для чего обитатели этого мира похищают наших людей. Но бегать по округе и кричать, пытаясь вызвать их на откровенный разговор, явно не стоит. Лучше если о моём визите пришельцы вообще не узнают. Некорректная мысль, пришелец здесь сейчас как раз я.

Телепорт рассчитан так, что перемещает тело в такую точку пространства, где в радиусе пяти метров нет других твёрдых тел, кроме грунта под ногами. Но это не значит, что за пределами этого радиуса тоже ничего и никого не может быть. Мне, видимо, просто повезло, что я попал в безлюдное, будем называть это так, место.
И никто не мешает мне брать пробы грунта,

образцы растений (надеюсь, это растения),

​

собирать образцы минералов

(здесь есть такие минералы, которые я не могу идентифицировать, потому что никогда раньше не видел).

Так увлёкся, что поймал даже кого-то из местной живности.

А потом услышал голоса и в груди похолодело. Я уже слышал такие голоса раньше, что именно они говорили, не помню, да и не знаю, наверное, ведь я не знаю их языка, но ассоциации эти голоса вызывают леденящие кровь.

Лучше им на глаза не попадаться. Но я заметил цветок на игольчатом растении, образца которого у меня ещё не было, и решил пробраться к нему.

Тем более, что прятаться здесь всё равно негде, до момента возвращения у меня ещё около двух с половиной часов, и лучше всего не стоять на месте, а перемещаться туда, где пока никого нет.

Я успешно подобрался к цветку, взял образец,

но стоило мне притронуться к нему, как в руку вонзилась боль, пронзившая всё тело.

«Какой же я всё-таки идиот», - мелькнула мысль, но боль отпустила, и вот я уже снова радуюсь обладанию очередным экземпляром неизвестного вещества. И спешу ретироваться от вновь приближающихся гуманоидов.

Эта игра в прятки горячит кровь и, пожалуй, даже забавляет.

Кажется, они заметили следы моего присутствия.

Что-то анализируют, совещаются.

Два часа до момента возврата. На меня, похоже, начинается облава.
Решаю пробираться к месту высадки, только с того самого места я смогу вернуться домой.

Мне удаётся несколько раз успешно избежать встречи с гуманоидами, но фортуна всё-таки отворачивается, и возле самого места высадки меня окликает голос:
- Здравствуй, человек. Подойди. Я друг.

Ага, знать бы ещё, что эти сине-зелёные вкладывают в понятие «друг». Но говорит-то она на моём языке! Стало быть, и лексические значения слов должны быть те же. Однако голос у неё какой-то нечеловеческий, что, впрочем, неудивительно. Это ведь «она»? Если гуманоиды в физиологическом плане схожи с нами, то однозначно «она». Хотя, какая разница в данной ситуации?
Какие у меня варианты? Попытаться сбежать, чтобы застрять здесь навсегда, вернее, до тех пор, пока меня не поймают местные жители. Возможно, они поступят со мной гуманно и сами вернут домой, но может быть и нет. Что будет, если нет? Кто их знает?
Вот сейчас и выясним. В конце концов, я прибыл сюда не цветочки собирать, а понять намерения.
Подошёл.
Инопланетянка стояла не шевелясь, позволяя себя рассмотреть.

- Ты понимаешь меня? – спросила она.
- Да, ты говоришь на моём языке.
- Значит, мы верно смогли воспроизвести язык. Я знаю, что по вашим обычаям сейчас я должна пригласить тебя на чашечку кофе, но это невозможно.
От неожиданного предложения я рассмеялся.
- Что? Как ты это делаешь? – заинтересовалась инопланетянка.
- По нашим обычаям надо сначала познакомиться. Как тебя зовут?

- Человек неспособен воспроизвести нашу речь, в том числе имя, - пояснила она. – Называй меня Елена.

- Очень приятно, Елена. Я – Лучезар.
- Приятно? Это как?
- Это значит, что я рад знакомству.
- Рад, - повторила она не выражая ответной радости, однако же проявляя крайнюю заинтересованность. – У нас мало времени. Спой.
- Что, прости?

- Ты пел. Когда мы исследовали твои воспоминания, ты пел. Мы знаем, это называется у вас так, «петь», «песня». Наши собраться, живущие в вашем мире, передают информацию об этом и о многом другом, чего мы не можем понять. Но это… - в её лице что-то изменилось. Улыбка? – самое странное. Мы здесь сами слышали это впервые и… Мне надо услышать снова.

- Вы неспособны петь? – уточнил я.
- Нет.
- Извини, я не хочу, а значит и не могу, сейчас петь. Для этого нужно желание, вдохновение или хотя бы более спокойное состояние ума.
Она не огорчилась, не разозлилась. За всё время общения она вообще не проявила эмоций. Возможно, этим они и отличаются от нас, неспособностью чувствовать. Тогда мы никогда не сможем понять друг друга, сколь бы не были похожи во всём остальном.
- Вы знаете о нас много, как я понял, а мы о вас ничего. Расскажи мне, насколько похожи наши расы?
- Похожи. Мы также двуполы. Я женщина. Наши тела похожи на ваши и функции имеют те же.
Я подумал, что если они неспособны чувствовать, то как же тогда выбирают партнёра? Возможно, я ошибаюсь насчёт эмоций и сделал преждевременные выводы. Мне было немного неловко задавать ей этот вопрос, но я всё же спросил:
- У вас есть дети?
- У нашей расы есть, но лично я не являюсь матерью.

​

- Чтобы родился ребёнок, требуются мать и отец?
- Да, так же, как и у вас, - её этот разговор ничуть не смущал.
- А как партнёры выбирают друг друга?
Она не сразу поняла вопрос, потом всё же нашла ответ, который сочла правильным:
- Партнёры определяются по совместимости генов. Наши гены похожи на ваши, есть доминантные, есть рецессивные. Выбирается идеальное сочетание с максимальной вероятностью получить здоровое потомство, превосходящее предыдущее поколение. Это позволяет эволюционно укреплять расу. Надеюсь, мой переводчик правильно перевёл, и ты понял мой ответ?
- Да, понял, спасибо.
Следующий вопрос о том, как происходит зачатие, я задать не решился, хотя было очевидно, что собеседница моя ответит, не моргнув глазом. И вот это самое непонятное. Что же объединяет их, если не любовь? На чём держится их общество, если не на сострадании?
- Теперь, когда ты получил ответ, твой ум спокоен? Спой.
- Теперь у меня ещё больше вопросов, - честно признался я. Меня удивила её настойчивость.
- Мне надо услышать.
Мне показалось, что я уловил мольбу, но, скорее всего, просто "дорисовал" интонацию. Её голос не выражал эмоций. А её ли это голос? Она говорила про переводчик. Может быть это именно механический переводчик, преобразователь речи лишён эмоций, а сами гуманоиды вполне способны чувствовать?
- Зачем? Ты хочешь исследовать голос?

- Нет. Я хочу услышать.
- Зачем? – повторил я, отметив, что «надо» в её просьбе заменилось на «хочу».
- Время выходит. Сюда скоро придут. Недолго ещё я смогу держать сферу игнорирования.
- И что тогда будет? Мне не дадут вернуться домой?
- Лучше тебе не возвращаться. Останься, и я буду о тебе заботиться.
Вот уж увольте, становиться любимым питомцем мне как-то совсем не хочется. А инопланетянка, меж тем, торопливо продолжила:
- Нам нужна твоя планета, она нам подходит, вот только вирусы… Но мы исследуем и сможем…
- Что? Что сможете?!
- Стать хозяевами вашей планеты. Мы более развиты. Надо ещё подготовиться, но процесс уже запущен. Наши вирусы пока гибнут у вас, но они становятся всё сильнее. Тебе лучше остаться здесь. Хотя, тебя могут у меня отобрать.

- Что вы планируете сделать с людьми?
- Мы гуманны. Насколько нам удалось вас изучить, мы постараемся быть хорошими в вашем понимании. Мы предложим вам сделку, и вы добровольно согласитесь на наши условия. Мы построим вам дома, обеспечим пищей и развлечениями. Вы не сможете только выходить на улицу и воспроизводить себя. Но ныне живущие будут счастливы, ваше сознание получит достаточно разнообразных впечатлений, в которых вы нуждаетесь.
- Что ты знаешь о счастье?! – крикнул я. Моё время было на исходе.
- Спой, - вновь попросила она.
- Зачем, если ты чувствовать не умеешь?!
- Это было… - она долго подбирала слово, - красиво. Так, кажется, у вас говорят? У нас есть похожее понятие для обозначения визуальной гармонии. Гармоничное расположение предметов в пространстве полезно для здоровья ума и тела.
- Гармонии музыки захотелось? Дисков себе музыкальных попроси с Земли, у вас там живут шпионы, как я понял.
- Диски у нас есть. Это не то. Но спасибо за совет, так, кажется, у вас вежливо говорить?

- У нас вежливо не захватывать чужие миры!
- Неправда, у вас было много захватнических войн, для вас это нормально, мы изучили. С нами воевать вы не сможете, мы нейтрализуем любое ваши оружие. Мы вообще не будем воевать, мы будем дружить.
Даже если я сейчас убью её, это ничего не изменит. И орать проклятия или умолять о пощаде тоже бесполезно, они не умеют чувствовать. Хотя, при этом им не чужда мораль, раз они учитывают наши интересы, насколько умеют их понять.
- И когда вы планируете свой дружеский захват нашей планеты?
- Примерно через двадцать ваших земных циклов.
- Каких циклов?
- Оборотов планеты вокруг звезды.
Шесть часов почти истекли, осталось несколько секунд до возврата, когда я увидел и услышал других инопланетян, направляющихся к нам.

- Я не могу больше держать сферу игнорирования. Возвращайся, Лучезар, - сказала инопланетянка.
Моё имя прозвучало настолько неожиданно, что я обернулся и посмотрел на неё. Что она имела в виду? Возвращаться домой или возвращаться к ним сюда снова?

Последнее, что я успел увидеть, как к моей собеседнице подбежали её собраться.

Вихрь света. И темнота.

Я снова успел испугаться, а потом, когда очутился в своей ракете, дрейфующей по Земной орбите, удивился тому, что в полной темноте перехода, когда меня физически не существовало, я всё же испытывал страх. А что же остаётся в такие моменты от них, инопланетян, которые не испытывают чувств? У меня осталось так много вопросов. Так много вопросов, которые перечёркивает один ответ – двадцать лет. Всего двадцать лет. Мой сын успеет вырасти.

Баллы: 77,75

Баллы: 75,75 + 1 за коллекцию кристаллов + 0,25х4 за каждые 5 новых экземпляров коллекции кристаллов = 77,75

 

[Леди_Лейн]

Глава 59

Двадцать лет. Все мои беспокойства о будущем общины, разногласия с Марьей, планы по развитию, строительству, вопрос открытия границ и многое другое – всё перечеркнуло то, что времени у нас осталось всего двадцать лет. Всё бессмысленно в настоящем, если нет будущего.
Ошарашенный новым знанием при возвращении домой интеллектуально я словно отупел, зато все чувства усилились многократно. Когда Вера выбежала меня встречать, я как безумный бросился в её объятия, живые, жаркие, страстные, человеческие.

Мама донимала расспросами, насколько враждебны инопланетяне, собираются ли они нападать на нас, и задал ли я им жару.
- Нет, мама. Они намерены с нами дружить, а не враждовать.

Самым сложным стало решить, рассказывать всё Вере или нет. И не только Вере.
Удивлённая моей внезапной страстью, она принялась кокетливо, но не без настороженности, спрашивать:
- Что там с тобой сделали?
- Ничего, - отвечал я, - просто они такие бесчувственные, что на контрасте я люблю тебя ещё сильнее.

Так и не решился ей рассказать. Но держать информацию втайне от всего человечества счёл невозможным, неразумным и неправильным. По счастью, благодаря моей должности, у меня имелся доступ к специальному каналу связи с представителями мирового сообщества. Под грифом «совершенно секретно» я пригласил их на встречу.

На той встрече и впоследствии выяснилось, что земляне давно знают о гуманоидах иного разума, живущих среди нас, контактируют с ними и изучают, на Земле есть специальная международная организация, которая занимается этими вопросами. Однако, сенсацию я всё же произвёл тем, что общался с инопланетянами на их территории. Межпланетарный телепорт тут же взяли на вооружение, оформив мне патент на это изобретение. Намерение инопланетян в отношении нашей планеты, услышанное и озвученное мною, подвергли сомнению как неподтверждённую информацию, дескать, инопланетяне тоже могут врать или я мог что-то не так понять, но взяли на заметку.

И постепенно я успокоился. В конце концов, Земле постоянно угрожает какая-нибудь смертельная опасность, как из космоса, так и от самой планеты или от какого-нибудь безумца-человека, но до сих пор всё обходилось, мы живём и живём. Обойдётся и на этот раз. А если нет… имеет смысл вспомнить рассказ Рэя Брэдбери «Завтра конец света», и жить как жили, ведь прямо здесь и сейчас ничего не изменилось.

Прошло пять лет. Мой сын вырос.

Подрос и Артур, сынишка Нины.

Весёлый и общительный мальчик, жаль, что другие ребятишки сторонятся его. Наши с Василием опасения оказались не напрасны. Но что тут можно сделать? Только своим примером попытаться изменить отношение окружающих. Я рад бы сам никогда не вспоминать про Нину, только Артура жалко, и я прошу Елисея попробовать подружиться с ним.

Васька устроил свою жизнь, женился и переехал от матери, сестры и племянника вместе с супругой в отдельный дом. А избранницей его стала, кто бы мог подумать, Танька Мухина! Вернее, теперь уже Татьяна Силина. Я их свадьбе радовался едва ли не больше их самих.

Наш староста Игорь Самойлов давно умер, и все его обязанности с тех пор «временно» выполняю я, пока не изберут нового старосту. Избирать нового старосту никто не торопится, и вот уже четыре года, как я ощущаю, что нет ничего более постоянного, чем временное.

Правда, был момент, когда Николай Устинов, сын бывшего куратора по международным отношениям, попытался заявить свои требования на эту должность. Началось с того, что Ульянка таки подняла вопрос об открытии границ и многие молодые люди громко её поддержали. Особенно горячо поддерживала Ульянку её подруга Кристина, которая недавно вышла замуж за Николая. Реформаторы были явно в меньшинстве, зато их было слышно, в то время как большинство считало разумным сохранить границы закрытыми, но молчало об этом, и выяснилось, на чьей стороне перевес, только во время голосования.
- Вы обвиняли моего отца в нерешительности, - говорил Николай, - выбрали нового куратора, и что получили в итоге? Что изменилось, кроме одного единственного пункта договора, отменяющего изгнание?
- Ты сможешь лучше выполнять эти обязанности? – прямо спросил я.
- Да! – уверенно заявил он, и несколько человек его тут же поддержали.
Признаюсь, меня кольнуло горькое чувство, не знаю, как его называть, обида, ревность или что-то другое. Неприятно признаваться в этом, но расставаться с полномочиями было жаль. И всё же я напомнил себе, что мне всё это, в общем-то, не нужно, и я признаю, что, возможно, в самом деле, не лучший дипломат.
- Тогда присаживайся на моё место и вноси своё предложение, - пригласил я его.

- Постойте, какое открытие границ, когда у нас вся экономика, культура, да всё вообще держится на изолированности от остального мира! – начала было Офелия Хангтингтон, но пожилую женщину молодёжь слушать не пожелала.
Может быть, так бы я и расстался с обременяющей ответственностью, но как всегда вмешалась Марья, и её почему-то слушали все. Она сказала несколько слов в защиту закрытых границ, а по поводу смены куратора заметила:
- Вы не забывайте, что куратор по международным отношениям это лицо государства. Лицо, - повторила она, скользнув по мне взглядом, причём, не только по лицу. – По представителю складывается мнение о народе в целом.

В итоге, я остался куратором по международным отношениям, границы остались закрытыми, и мы смогли обсудить вопрос, ради которого я всех тут собрал.

Вопрос строительства жилых домов в новом городке за счёт общинного бюджета, который в последнее время всё чаще именуется казной. Кроме того, я предложил построить в новом городке йога-центр. И если строительство жилых домов поддержали все, то йога-центр вызвал жаркий спор. Я наблюдал за спорящими и думал, что, возможно, было бы лучше не выносить этот вопрос на обсуждение, а взять и молча построить. И все были бы довольны. Увы, приходится признавать, что люди, имеющие разное мнение, не всегда могут договориться друг с другом, а самое печальное, что увлекаясь процессом спора, часто забывают о предмете спора и начинают спорить обо всём на свете. И как тут считаться с мнением каждого и делать всё сообща, добровольно, без какого-либо принуждения кого бы то ни было?

После собрания Марья спросила у меня, зачем мне йога-центр.
- Вместо тюрьмы, - ответил я.
- А серьёзно?
- Серьёзно.
Я рассказал ей о своём опыте занятия йогой и заверил, что она способствует снижению агрессии (о том, что сам я после йоги пошёл бить морду владельцу заведения, распространяться не стал). После йоги наступает расслабление и умиротворение, это снижает нервозность; отдохнувший человек трудится с большими силами и энтузиазмом. Марья попросила месяц. И через месяц всё женское население общины от мала до велика требовало йога-центр со спа-салоном. А с женщинами спорить опасно.

Началась масштабная стройка. Все юные, взрослые и пожилые мужчины общины принимали в ней участие, составив график работы с таким расчётом, чтобы и стройка шла, и собственный дом не страдал от отсутствия мужской руки.

В результате мы застроили целую улицу.

Дома были на любой вкус и разные возможности.
Просторный дом с приусадебным участком для семьи без детей, рассчитывающей жить за счёт сада и огорода. Площадь позволяет перепланировку, его, как и любой другой дом, можно расширить, оборудовать детскую комнату, когда понадобится.

Небольшие домики для семей, занимающихся искусством.

Двухэтажный дом для большой семьи с разносторонними интересами.

Большой дом с приусадебным участком для состоятельных людей, которые так много и успешно работают, что могут позволить себе платить соответствующий налог.

Городок готов принять первых поселенцев. Желающих нашлось предостаточно, как из коренных жителей, так и из новоприбывших.

За время строительства я ни разу не видел инопланетян и забыл бы о них, как о страшном сне, если бы не напоминания.
Люди стали болеть неизвестными доселе заболеваниями. Не только в нашей общине, но и по всему миру. Болезни протекали не особенно тяжело, однако страшно было то, что никто не мог их диагностировать. Особенно страдали люди с ослабленным иммунитетом. В нашей семье больше всех досталось дяде Лёше.

Мама тоже пару раз что-то подхватила. Один раз приболела Вера и заставила меня поволноваться. А сам я, при близком контакте с больными, не заболел ни разу. Я исследовал свою кровь и обнаружил в ней неизвестные антитела, будто мне делали прививку от иноземных вирусов. А то, что это иноземные вирусы, я не сомневался.
Признаваться в этом открытии представителям международной организации здравоохранения мне стало страшно, они же меня на опыты по частям разберут. Скрывать открытие было преступлением против человечества. И я пошёл на сделку с собственной совестью, дал себе срок в два месяца самому разобраться со своими антителами. Я помнил, как укололся о синий цветок на чужой планете. Возможно, это он и «вакцинировал» меня. Такой цветок растёт теперь у меня в подвале. И не только он.
Сколько трудов мне стоило создать условия, в которых эта флора могла бы жить!

Под прикрытием жгучей крапивы и мусорного растения, которые оказались наилучшими соседями для иноземных товарищей в плане создания микроклимата и питания почвы, в дальнем углу подвала, под специальными лампами прячутся от людских глаз представители инопланетной флоры.

Я анализирую их образцы в надежде разгадать, откуда в моей крови появились антитела к иноземным вирусам, хочу убедиться, что благодаря растениям. И если это так, то я передам их для дальнейшего изучения специалистам.

Ради того, чтобы не сдавать на опыты самого себя, я иду на смелые эксперименты и анализирую не только клетки растений, но и собственную кровь… после поедания этих самых растений (гадость неземная!)

Пожертвовать одной жизнью ради спасения многих, конечно, благородно, при условии, что эта одна жизнь твоя собственная, но пока я надеюсь избежать любых жертв.

Баллы: 72,25

Баллы: 71,5 + 0,5 за достижение «тук-тук» + 0,25 за достижение «Обжигающий привкус»= 72,25
Строительство жилых домов в Нью-Кресте за счёт семейного бюджета. Бюджет к началу строительства 277719. Стоимость домов: 84331 + 39585 + 62894 + 33698 + 39290 = 259798 + Дасти Треф (ранее построенная площадка для собраний) 14204 = 274002

 

[Леди_Лейн]

Глава 60

Елисей скоро пойдёт в школу.

В честь такого события бабушка подарила ему персональную Книгу Жизни.

У меня в его возрасте такой книги не было, а силу её я знаю, так что сын мой просто обязан превзойти меня во всём.

Вера считает, что я слишком большую ответственность возлагаю на его хрупкую психику своими ожиданиями. Она пожелала малышу удачи в первый день в школе и пообещала к его возвращению испечь ягодный пирог.

Вера, моё кроткое счастье, она научилась играть на гитаре так, что восхищается даже дядя Лёша, первый гитарист нашей общины.

Мы любим играть с ней дуэтом, она на гитаре, а я на рояле или на скрипке. В тот день я тоже думал, что она хочет предложить мне аккомпанемент,

но она осчастливила меня другой новостью.

Мы во второй раз станем родителями.

Это известие внезапно вдохновило меня на написание не только песни, но и детской книжки. Раньше мой писательский опыт сводился к официальной переписке и сухим отчётам по работе, если не считать школьных сочинений, поэтому, когда книжка получила признание и одобрение, приятно удивился.

Вере сказка тоже понравилась (ей вообще нравится всё, что я делаю, но меня её одобрение в любом случае всегда искренне радует), она сказала, что обязательно прочитает её Елисею, и потом будет читать нашей малышке. Жена уверена, что будет девочка, потому что она очень хочет дочку.
- Елисей может уже и сам читать, - замечаю я.
- Он пока ещё только по слогам читает, - мягко возражает женщина, - и ему будет приятно, если мы ему почитаем.

Мой сын приносит из школы тройки, а Вера встречает его объятиями и сладкими пирогами.

Ещё и в школу ходит, как охламон, не в костюме, а в затасканной футболке и джинсах.
- Это его любимая футболка, - объясняет мне Вера, - в ней он чувствует себя увереннее и спокойнее. Он ведь ещё только в первом классе, вся жизнь впереди, успеет ещё в костюмах пощеголять.
В общем, я считаю, что жена моя ребёнка излишне балует, но это делает её счастливой, а я не могу возразить её счастью.

Наш бедный дядя Лёша собрал на себя, кажется, все возможные болячки. Чем он уже только не болел.

Чтобы укрепить иммунитет, он занялся йогой.

Надеюсь, ему это поможет.

Здесь будет кстати рассказать о результатах моей двухмесячной сделки с собственной совестью. К сожалению, установить связь между инопланетными растениями и антителами в моей крови так и не удалось. И когда я уже готов был сдаться, мне по засекреченному каналу связи пришёл вопрос от нашей международной организации, занимающейся изучением внеземной жизни вообще и проблемой вирусов в частности. И вопрос этот был, что называется, не в бровь, а в глаз, - перенёс ли я какие-либо заболевания после посещения планеты СикСим? Я ответил, что нет, и приготовился пожертвовать себя на благо науки. И, действительно, меня тут же пригласили для встречи. Но как оказалось, от меня понадобился только утвердительный ответ, подтверждение того, что занимаюсь музыкой и пятьдесят граммов крови на анализ.
Мне удалось выяснить, что из множества людей похищенных и возвращённых инопланетянами есть несколько человек, которые, по всей видимости, получили вакцину от самих представителей внеземной расы. Все эти люди – музыканты. Антитела уже исследованы, и аналогичная вакцина синтезирована нашими учёными, но пока не апробирована. Интересует другое, почему именно музыканты? Инопланетяне не испытывают эмоций в нашем привычном понимании, но у них есть другое свойство, недоступное нашему сознанию так же, как им недоступно понимание наших эмоций. У них, как и у нас есть инстинкты, которые можно свести к желанию жизни и страху смерти, они понимают гармонию. Они видят и слышат физиологически так же, как и мы, но воспринимают увиденное и услышанное совершенно иначе.
- На протяжении лет мы наблюдаем за некоторыми представителями инопланетян, живущими на Земле, - сообщил мне тот, кто задавал вопросы, - они научились умело маскироваться под людей. Копируют не только внешность, но и поведение, в том числе эмоции. Правда, с эмоциями часто ошибаются, так их и можно вычислить. Интересно, что все, за кем мы наблюдаем, не различают обычную речь и пение, шум и музыку. Как же они определяют музыкантов? И главное, зачем выделяют, для чего вакцинируют? Есть мысли на этот счёт?
- Для чего вакцинируют, не знаю. А как определяют музыкантов, тут мысли есть. Полагаю, некоторые из них всё же способны слышать музыку, воспринимать её именно как музыку. И, возможно, с помощью музыки намереваются изучить наше восприятие. Одна дама на СикСиме настойчиво просила меня спеть. Сказала, что это было красиво. Когда я посоветовал ей приобрести музыкальных дисков и слушать записи, она ответила, что диски у них есть, но это не то.
Собеседник поблагодарил меня за информацию, попросил обязательно связаться с ним, если вспомню или узнаю что-то ещё. Предупредил, что иммунитет от вакцины нестойкий, предложил через пару лет пройти ревакцинацию уже здесь, на Земле. Пообещал держать в курсе событий, но при этом на вопрос, были ли предприняты экспедиции на СикСим и другие планеты, не ответил.

Ну что ж, кесарю кесарево, как говорится, а мне моя простая деревенская жизнь, которую я люблю.

Всеволод беспокоится о здоровье отца и часто нас навещает. Когда животик у Веры уже стал заметен, мы сообщили ему радостную новость.

- Ну, а вы-то когда уже? – спросила Вера.
- А мы тоже уже, - смущённо признался Всеволод.
Я вспомнил, как он рассказывал о своей счастливой жизни в особняке Ландграабов, где столько комнат, что каждый член семьи может запереться в своей и не встречаться друг с другом неделями. Я тогда подумал, что у каждого свои представления о счастье, но при такой любви к одиночеству племянников мы можем и не дождаться.
Всеволод принял наши ответные поздравления, и Вера стала расспрашивать его о самочувствии Ульянки.

- Ты лучше сама у неё спроси, - ответил брат и предложил вместе прогуляться в парк Виллоу Крик.
В самом деле, давно мы никуда не выбирались всей семьёй, надо развеяться. Дядя Лёша как раз в добром здравии, если не считать того, что после всех перенесённых болезней он стал слишком нервным и раздражительным.

В парке Вера и Ульяна наговорились от души, выяснили, что срок беременности у них одинаковый и решили, что надо встречаться чаще.

Мы с Елисеем и Артуром играли в пиратов.

Потом сын сказал, что хочет составить компанию бабушке и принялся вместе с нею удить рыбу в пруду.

А я взялся за скрипку.

И всё было так прекрасно в этом красивом парке на закате дня, как вдруг дядя Лёша затеял ссору со своей партнёршей по шахматам, с женщиной, которая около года назад переехала в нашу общину.

На их перепалку поспешил Всеволод.

- Успокой своего неадекватного отца, - бросила ему на ходу Мария (ещё одна Мария!)
- Сама неадекватная! – огрызнулся дядя Лёша.

- Па, что случилось?
- Что случилось? Я скажу тебе сынок, что случилось. Гнать из общины надо эту женщину! Гнать!
Извиняясь перед отдыхающими, которым пришлось стать свидетелями этой странной ссоры, мы собрались и ушли домой.

А дома дядя Лёша мне сказал:
- Она не человек, эта Мария.
- Что ты имеешь в виду?
- Она пришелец.
Раньше я подумал бы, что он заразился от мамы безумием, теперь просто спросил:
- Как ты это понял?
- Сложно объяснить. Видишь ли, в последнее время я стал каким-то другим, меня раздражает то, что раньше радовало. Боюсь, это последствие перенесённых болезней. Так вот, мы играли в шахматы, она мне улыбалась, и я сказал, что улыбка у неё фальшивая. Она тут же её… заменила, не знаю, как ещё сказать, но стала улыбаться по-другому, ещё более ненатурально. В общем, я отпустил в её адрес пару колких замечаний, а она только меняла улыбки. Любой нормальный человек, особенно женщина, оскорбился бы, обиделся или разозлился. Она и разозлилась потом, когда поняла, что надо разозлиться. Я посмотрел на неё и вдруг ясно увидел, что она не человек.

Может быть дядя Лёша своё «ясно увидел» просто придумал, но всё же на следующий день я решил сообщить о том, что в нашей общине, вероятно, живёт замаскированный пришелец.

И получил ответ: «Ситуация под контролем».
- Вторжение началось, да? – шёпотом спросила мама.
- Причём, уже давно, - ответил я ей.
- Я же знала, предупреждала, говорила!
- Да, мам. Ты всё правильно говорила и говоришь. Всегда. Хотя и не всегда сказанное тобою можно сразу понять и принять. Поэтому тебе и не всегда верят. К сожалению.
- Как жаль, что силы у меня уже не те…
- А вот об этом не переживай, драться вроде бы никто не собирается.
- Это они не собираются, - заметила мама, подмигнула мне и ушла.

Баллы: 74

Баллы: 72,25 + 0,5 за 10 уровень навыка Гитары (Вера) + 0,5 за 10 уровень навыка Рыбалки (Эльвира) + 0,5 за 10 уровень навыка Писательства (Лучезар) + 0,25 за каждые 5 новых экземпляров коллекции садоводство (40 было учтено, теперь мы добавили ещё 5) = 74

 

[Леди_Лейн]

Глава 61

Я задумался над словами мамы. Инопланетяне не собираются воевать с нами, казалось бы, радоваться надо. Но с другой стороны, если наша раса что и умеет делать хорошо, то это воевать. Они сказали, любое наше оружие смогут обезвредить. А представляют ли они, на что мы способны без оружия? Бесчувственные, они не могут знать силу боевого духа. Да и всё ли они знают про наше оружие? Не хотелось бы развязывать войну, но как возможный вариант защиты, такую мысль обдумать стоит. Только не мне. Кто я такой, чтобы думать об этом? Всего лишь житель маленькой страны, у которой даже нет своей армии. Наверняка есть люди более компетентные и влиятельные, которые рассуждают о том же. И это страшно, пожалуй. Одно дело, когда ты сам планируешь развязать войну, другое дело, когда это планирует кто-то другой. В данной ситуации я не вижу вариантов, что мог бы сделать. Зато есть другие, более близкие и не такие глобальные, но серьёзные проблемы, которые трубуют вмешательства.

Мой сын троечник. МОЙ сын – троечник. Учителя недоумевают, как же так? И извиняются передо мной, мол, при всём уважении к отцу, сыну больше тройки поставить не можем. Я благодарю их за это, потому что в данной ситуации, единственная радость, что ему не завышают оценок из «уважения к отцу».

- Видимо, он в меня этим, - защищает его Вера, - я в школе училась средне, никогда звёзд с неба не хватала. Звёзды, это по твоей части, Лучезар.

Она всегда помогает сыну делать уроки. Пора и мне взяться за его образование. Математику мне с ним делать трудно, я не понимаю, чего там можно не понимать! Зато мы заметили у Елисея творческие способности, он неплохо рисует и любит музыку.

Подарил ему свою детскую скрипку, он вцепился в неё с таким энтузиазмом, что во мне вспыхнула надежда. Я стал учить его играть.

Пока его игра напоминает мяуканье расстроенной кошки, но и я когда-то так же начинал. Главное, что он очень старается. Ему нравится играть со мной дуэтом, поэтому я играю с ним, чтобы поддержать энтузиазм.
- Учись, сынок, - говорю я ему, - и однажды я подарю тебе эту скрипку, которую подарил мне мой отец.

Папа, если бы ты мог видеть нас сейчас, ты бы порадовался.

Помнишь, ту очаровательную девушку, поклонницу твоей музыки? Она стала моей женой. И она сама прекрасно играет, если бы ты мог её слышать!

Я подсказываю ей, как лучше музицировать, а она учит меня рисовать.

В общем, идиллия.
- Елисей!
Вот как тут не вспомнить пословицу, научи дурака молиться, он лоб себе расшибёт. И зачем только я похвалил его игру на скрипке? Теперь он мало того, что чуть свет хватается за инструмент,

так ещё и школу стал прогуливать,

объясняя тем, что ему на скрипке упражняться надо. Какая скрипка, когда по основным предметам тройки?!

- Лучезар! Прошу, не ругай его. Он ведь ради тебя старается. Ты судишь его по себе. И все также, он твоя копия, но только внешне. Тебе всё даётся легко, а он, ему приходится много трудиться, чтобы чего-то добиться.

Голова кругом.

Как-то странно себя чувствую. Кажется, зря я отказался от ревакцинации. Или у меня аллергия на пыльцу инопланетных цветов. Да, мне удалось создать им условия, в которых они зацвели.

Но теперь и сам я, кажется, зацвёл. Ужасно.

Меня надо изолировать об общества, вдруг это всё же не аллергия, а вирус. Но сын зовёт посмотреть своё выступление. Он долго репетировал и хочет сыграть Моцарта.
- Милый, ты должен послушать, - просит Вера, - он так старательно готовился.

- Вера, вам сейчас лучше избегать контактов со мной, особенно тебе.
- Да все уже привыкли к этим странным пятнам на коже, все уже этим переболели, никто не умер, они быстро проходят. Пойдём, прошу.

И мы идём. Голова кружится, звуки скрипки раздражают, и кажется, будто Елисей играет не на струнах, а на моих нервах.

Но я хвалю его, благодарю за выступление и прошу заняться теперь математикой, чтением и другими предметами, по которым в школе тройки. Вера обещает лично проконтролировать и помочь с уроками.

Недомогание моё, действительно, быстро прошло, и мир снова наполнился яркими красками и вдохновением.

Вере уже совсем скоро рожать. Так же, как и Ульяне. Мы все волнуемся, повитуха сказала, что у них обеих будут двойняшки. Это удивительное совпадение ещё больше сблизило нас всех. Мы часто ходим друг к другу в гости.

Жёнам нашим есть о чём поболтать друг с другом,

так же как и нам со Всеволодом. Мы с ним любим посидеть у камина, но в этот раз он пожаловался, что камин перестал работать, и в чём дело, он понять не может. Всё оказалось просто, завал в дымоходной трубе.

Разбираясь с камином, я вспоминал слова Веры о том, что мне всё даётся легко. Пожалуй, она права, всё, что можно делать руками, мне делать легко и просто, хоть крутить гайки, хоть готовить обеды, хоть играть на скрике, главное, чтобы в голове были знания, а руки уже сделают. Да и с получением знаний у меня никогда не было проблем. Но мне казалось, что у всех людей так, и если кто-то чего-то не умеет, то только потому, что не хочет. А ведь у некоторых на самом деле не всё получается, даже если они прикладывают усилия. Мне сложно это понять. Сложно понять, например, как Всеволод не смог сам починить камин, такая простая работа. И трудности с учёбой у Елисея мне непонятны.

- Как хорошо посидеть у огня, - говорит Вера.
- Да, - соглашается Всеволод. - И как хорошо, когда рядом есть мастер на все руки. Спасибо тебе, Лучезар.

Он стал расспрашивать о здоровье отца, а потом сказал:
- Как вы смотрите, если он переедет к нам? Мне бы этого очень хотелось. Карина с Ульяной тоже непротив.

Этот вопрос застал меня врасплох, я никогда не думал о том, что дядя Лёша может переехать.
- Надо не нас, а его об этом спрашивать, - ответил я. - Но мне кажется, ему и дома хорошо.
- Конечно, хорошо, но я всё же предложу ему переехать к нам, ладно?
Я только вздохнул в ответ. Что тут сказать?

Дяде Лёше я не стал рассказывать о предложении Всеволода, просто передал привет и сказал, что у его сына и невестки всё в порядке. Он порадовался и мимоходом похвалил мою живопись.

Елисея я нашёл в компании Артура за шахматным столом.

И он проигрывал. Мой сын. Проигрывал. В шахматы. Артуру. Как такое возможно вообще?!
Ну нет, уж в шахматы играть я его научу!

Пока объяснял Елисею преимущества рокировки, Вера в спальне мучилась со схватками.

А я и знать не знал, что у неё начались роды.

И даже когда отправил сына в школу и поднялся в спальню, проверить, проснулась ли она, супруга встретила меня милой улыбкой, ничем не выказав своего состояния.

И когда я понял, что вот-вот снова стану отцом, бежать за помощью было уже поздно.
- Почему, Вера? - застонал я.
- Потому что Офелия не может принять роды, ей нездоровится, а тётя Тома уже у Ульяны, она тоже рожает. А больше звать некого. Да и не нужен мне никто, кроме тебя.
Это признание мне бы очень польстило, но в других обстоятельствах.
- Ты не волнуйся, я сама справлюсь, как и в первый раз. Просто будь рядом.
Я посмотрел на свои руки и прошептал: «Ну что ж, удачи нам!»

У нас родилась дочка. Есения.

А потом ещё одна. Светлана.

- Для борьбы с инопланетянами парни нужны, а вы девок рожаете, - возмутилась мама.

Мы с Верой только рассмеялись после пережитых мучений.

Баллы: 76,25

Баллы: 74 + 1 за достижение «Не останавливающийся на достигнутом персонаж» + 0,5 за исполнение жц «Творческое дарование» Елисей + 0,25 за максимальный уровень навыка Творческие способности у Елисея + 0,5 за максимальный уровень навыка Рисования у Лучезара = 76,25