Первая неделя дома прошла, как в тумане. Ко мне приходили друзья, знакомые, журналисты. Все задавали вопросы. И Роза…она постоянно спрашивала о матери. А я не хотел, не знал, как ответить ей! Однажды я не выдержал. Это было воскресенье и меня словно прорвало. Я старался из всех сил остаться прежним, но я уже никогда таким не буду и понимание этого обошлось мне слишком дорого…Во мне словно что-то сломалось. Я думал что справлюсь, смогу смириться с потерей, хотел восстановиться в университете, но переоценил свои силы. Как иногда сложно быть настоящим мужчиной!
Я переставал думать, ощущать боль, только когда болтался с Джоном, старым приятелем, по клубам, барам, когда пил алкогольные напитки, а после валялся дома в кровати, под тяжестью беспокойных снов и похмелья. Меня мучила горячка, воспоминания накрывали белой пеленой, а я бросался в них словно в омут с головой, галлюцинации не отпускали меня, но давали забыться, и я готов был провести всю оставшуюся жизнь в их обмане, но родители не давали мне полного забвения. Я пролежал в постели три недели, периодически приходя в сознание. Я помню лишь, как Анна меняла мне мокрую повязку на голову, а позади сестры стояли родители, с болью смотря на меня.
Мне в бреду часто снилась Ирен. Поэтому я не хотел просыпаться, я думал проспать так целую вечность…Но однажды она протянула ко мне руку и когда я хотел было последовать за ней, сказала, что я не сдерживаю своих обещаний. На меня словно ведро холодной воды вылили. Я очнулся с чувством вины. Я ведь говорил ей…я никогда не вернусь к тому, что начал, а сам теряю здесь время. В тот вечер ко мне подошла Роза и прижалась к груди. И я понял, что не имею права бредить здесь, лежа в кровати, хотя бы ради девочки. Осознание этого вернуло меня в реальность, вернуло мне ответственность и надежду что-то изменить, исправить…
