This is a sample guest message. Register a free account today to become a member! Once signed in, you'll be able to participate on this site by adding your own topics and posts, as well as connect with other members through your own private inbox!
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нем неправильно. Необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
Боязнь высоты (1 балл)
- в семейном доме не может быть более двух этажей;
- персонажи не могут строить военную карьеру;
- Ваша семья не может селиться в небоскрёбах (только в аддоне "В Сумерках");
- дети не могут играть в домике на дереве (только в аддоне "Все Возрасты");
- Ваш персонаж не может спать на втором этаже двухъярусной кровати (только в аддоне "Все Возрасты").
- Ваш персонаж не может пользоваться реактивным ранцем (только в аддоне "Вперёд в будущее")
Семейная черта - Внимательный (1 балл)
- Одна из пяти черт характера Вашего персонажа-основателя должна стать семейной чертой, т.е. каждый владелец дневника должен обязательно ею обладать.
- Семейную черту автор может выбрать при взрослении персонажа самостоятельно, без использования виртуального кубика.
- Наследник должен обзавестись семейной чертой до того, как к нему перейдёт дневник.
- Семейная черта должна сохраняться в характере владельца дневника всё время с момента появления черты до смерти персонажа.
Правила этого ограничения применяются для всех ограничений, по которым Ваш персонаж и все его наследники должны иметь какую-то определённую черту.
Если Вы уже выбрали ограничение, по которому Ваш персонаж и все его наследники должны иметь какую-то определённую черту, то Вы не можете взять это ограничение.
Весь город в кулаке (3 балла)
Ваш персонаж стремится стать заправилой этого городка и передать по наследству свои полномочия.
- Ваша семья в течение всех поколений династии должна полностью выкупить все предприятия;
- Ваша семья в течение всех поколений династии должна выкупить и довести до максимального уровня прибыли (три звезды) все общественные заведения;
- представитель последнего поколения должен достигнуть вершины карьеры в области политики.
Чёрный рынок (1 балл)
- вещи, полученные незаконно, не могут быть проданы за наличные деньги, их можно размещать на Вашем участке и использовать, либо хранить в инвентаре. В таким вещам относятся:
1. все вещи, украденные клептоманами;
2. все вещи, извлеченные из мусорных контейнеров соседей;
3. все вещи, полученные во время работы в преступной карьере.
4. все вещи, взятые пожарными и сыщиками из чужих домов в качестве трофеев и улик.
- к концу династии в семье должно быть не менее 30 таких вещей. (ред. 08.09.2013).
Дом на Риверсайд-стрит встретил нас темными окнами. Мы с сестрами замерли напротив огромного особняка, силясь поверить, что он принадлежит нам. Папа давно говорил, что Резиденция стала слишком тесной, и он ведет работу над новым жильем. Но я и представить не могла, что мы переедем в замок. Не хватало только рва вокруг и огнедышащего дракона в гараже. Папа все делал добротно. Папа... К горлу подступил комок, и мне потребовались немалые усилия, чтобы подавить слезы. Не сейчас и не здесь.
Я развернула бумагу и, прищурившись, попыталась вчитаться в адрес. Да, мы пришли правильно. Это действительно наш дом. В темноте подобрать верный ключ оказалось трудно. Всхлипывания сестер заставляли меня быть расторопнее. Наконец, я услышала щелчок и толкнула дверь. Где-то здесь должна быть лампа. Нашла! Маленький коридор озарился светом.
- Поднимайтесь наверх и попробуйте найти свою спальню. Или хотя бы комнату, в которой есть кровать, - сказала я сестрам, а сама затащила мешок с деньгами и документами в прихожую. Порывшись в комоде, который стоял тут же, я нашла платье, завернутое в пакет с надписью "Элизабет". Папа хотел сделать нам всем подарки в честь переезда. Мамино здесь тоже лежало.
Сбросив с себя грязные мокрые лохмотья, я надела платье. Мягкая ткань приятно облегала тело. Я тупо уставилась в одну точку, задумчиво перебирая складки юбки. Моя жизнь за пару дней так изменилась, что я понятия не имею, что делать. Все, что я хотела - это выйти замуж за Далласа и стать знаменитой художницей. А сейчас на моей шее висят два подростка, а отец пропал, и мне даже неизвестно, жив ли он. Оставаться с сестрами в большом доме так страшно. Я быстро закрыла дверь на три оборота и потушила свет.
Из коридора вели три двери: в гостиную, столовую и ванную комнату. Гостиная была пуста, если не считать огромного камина. Папа не успел купить мебель. Теперь это должна сделать я. Я даже не знала, сколько денег у нас осталось. Не говоря уже о том, что совершенно не представляла, где покупать мебель.
Соседняя комната, по всей видимости, должна была быть библиотекой - деревянные панели, много окон. Все продумано до мелочей. Мебели тоже не было. Я подошла к окну и посмотрела на мрачный унылый двор. Ветер яростно срывал с деревьев красные листья и разбрасывал по жухлой траве. Мрак. Двор пустой, как моя жизнь. И только посередине стоит мусорка.
Девочки наверху замолчали. Наверное, уже спят. Теперь я могла вдоволь нарыдаться.
Вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладони и облизывая соленые губы, я вернулась обратно в коридор и двинулась в сторону столовой. Папа купил большой стол для всей семьи и заказал резные стулья. Прямиком из Франции, полагаю. Из столовой вели две двери: одна в кухню, другая в пустую большую комнату. Видимо, это гостевая.
Кухонька была намного меньше, чем в Резиденции. Видимо, папа посчитал, что для готовки много места совсем необязательно. Ну а что, он прав. Открыв дверцу справа от холодильника, я оказалась в комнатке еще меньшей, чем предыдущая.
Скромная мебель дала мне понять, что это комната прислуги. Здесь должна была быть Николь, если бы только она не сбежала, как последняя трусиха.
Кроме ванной и прачечной больше неисследованных комнат не осталось. Поэтому, подавляя зевоту, я поднялась на второй этаж.
Как я и предполагала, девочки спали. Спальни оказались обустроены до последних мелочей. Может, папа чувствовал, что все произойдет именно так? Судя по тому, как были обставлены комнаты, папа очень хорошо знал каждую из нас. Спальня Анны была просторной, она терпеть не могла тесноты и нагроможденности. Обои спокойного цвета, на бежевых шторах и покрывале нарисованы птицы и деревья. Анна всегда мечтала о такой комнате, когда стала постарше и отделалась от привычки любить розовый цвет.
Рядом с окнами стоял кованый мольберт и плетеное кресло. Анна, скорей всего, будет проводить здесь все свое время. Напротив этого уголка для творчества стоял небольшой скульптурный станок. Папа все-таки пошел на уступки и втащил его сюда. Наконец, нытье Анны прекратиться. Она ездила по отцовским ушам месяца четыре - хотела перенести станок в свою комнату. Сколько мы ее не убеждали в неразумности этого решения - все без толку.
Комната Джинни, разумеется, на треть состояла из книжных шкафов. Сестра обожает читать. Пробежав глазами по корешкам книг, я поняла, что по большей части на полках находится научная литература. Скука.
В остальном комната была очень похожа на Аннину - минимум мебели, максимум простора. Красивое шелковое покрывало в цветочек.
Когда я зашла в следующую комнату, то застыла, как вкопанная. Я не могла знать, что отец хотел здесь разместить. Но интуитивно чувствовала, что это незаконченная спальня родителей. У окон наверняка стояла бы кровать, а рядом с дверью - мамино трюмо. А теперь всего этого нет. И никогда не будет. Слезы бесконтрольно потекли из глаз. Стараясь не шуметь, я зарыдала, сев на пол и уткнувшись лицом в колени.
Глаза слипались от слез, когда я повернула ручку двери и зашла в кабинет. Папа не менял своих предпочтений: все то же красное дерево и кожаное кресло, все те же мягкие диваны и массивные книжные шкафы.
Теперь этот кабинет принадлежит мне. Завтра утром я должна буду принять все папины дела и разобраться с финансовой ситуацией, чтобы мы с сестрами не умерли от голода. Тягостные мысли о том, что теперь все взвалилось на мои хрупкие плечи, давили на меня. Не хотелось об этом думать. Поэтому я в спешке потушила лампы и выскользнула из кабинета.
Оставалась лишь одна спальня - моя. Открыв дверь и увидев внутреннее убранство комнаты, я улыбнулась. Отец знал меня слишком хорошо и постарался на славу. Все здесь говорило о комфорте: и мягкая двуспальная кровать, и кресло рядом с журнальным столиком. В моей комнате даже был личный телефон.
Книжный шкаф всего один, и мне этого было вполне достаточно, чтобы хранить нужные книги и альбомы. На трюмо были выложены последние новинки парфюмерии и косметики. Папа...
Я села за стол и пошарила по ящикам. Кое-где лежали книги и пустые тетради, бумаги для писем, закладки, конверты. Папа с такой тщательностью подготовил для меня спальню. И почему я так мало общалась с ним, когда он был жив. Если бы только я могла все исправить.
В комоде меня ждала недавно купленная одежда. Полагаю, девочки тоже что-то нашли в своих ящиках - ночные рубашки, например. Я смотрела на себя в зеркало и наблюдала за тем, как сбегает слезы по щекам. Как я буду управляться со всем одна? Как мы будем жить в огромном доме втроем? Без мужчины.
Почему судьба ко мне так несправедлива. Я не должна была оказаться в такой дерьмовой ситуации. От соплячек помощи не дождешься - они только ныть умеют, служанки и той нет. Не буду же я сама прибирать со столов.
Завтра... все это я решу завтра. Сегодня нет смысла себя дергать, я слишком напугана и опечалена, чтобы думать трезво. Завернувшись в теплое одеяло, я заснула почти сразу же.
Было: 30.75 баллов
+ 0.5 за второе поколение Стало: 31.25 баллов
Когда я проснулась, на часах было 11 утра. Из теплой кровати вылезать не хотелось. Я не могла встречаться и уж тем более разговаривать с людьми: на душе было настолько мерзко, что все, что мне было нужно - это забиться под одеяло и подождать наступления ночи. А потом заснуть. Но голос разума заставил вспомнить о том, что мы с сестрами беззащитны, как котята. Я должна была принять дела отца и прояснить ситуацию с книжным и продуктовым магазинами. Отец ничего не говорил о них, так что, полагаю, продажа идет отвратительно и доходов нет. Неужели мне в самом деле придется разговаривать с грязными потными мужиками, которые заправляют заведениями? Похоже, что так. Я шумно выдохнула и рывком поднялась с постели. Когда босые ноги коснулись прохладных деревянных половиц, я поежилась. Кажется, где-то под кроватью лежали тапочки.
Зевая и потягиваясь, я спускалась на первый этаж. И вдруг моего носа коснулся приятный запах еды. На кухне явно что-то жарилось. Я быстро спустилась с лестницы и вбежала в столовую. Меня встретил недоуменный взгляд сидевшей за столом Анны и кривая улыбка Джинни, которая пыталась нас всех подбодрить. В руках у младшей сестры был поднос с оладьями.
- Доброе утро, Лиззи! Завтракать будешь? - Джинни протянула мне поднос, как бы доказывая, что еда действительно есть.
- Буду, - согласилась я и плюхнулась на стул. Сестра разложила приятно пахнущие оладушки по тарелкам и уселась за стол вместе с нами. Я щедро размазала варенье по горячим оладьям, отрезала кусочек и смело отправила его в рот. Какая гадость! Так замечательно пахнущий и приятный на вид завтрак оказался кислым и липким. Я скривилась и выплюнула отвратительный на вкус комок в салфетку.
- Фу, Джинни, что это за мерзость? - напустилась я на сестру. Судя по ее выпученным глазам и судорожному глотку, она оценила свои кулинарные старания так же, как и я.
- Простите, - прошептала она, - я делала все, как написано в книге.
- Если не можешь, не берись. Зря только продукты перепортила.
- А у нас разве был выбор? Либо так, либо голодными, - вступилась за младшенькую Анна.
- Дура, - ответила я и залпом выпила стакан остывшего чая, - все равно же голодными остались. Вытерев губы и бросив салфетку на стол, я вышла из столовой, не сказав никому ни слова.
Поднявшись к себе в комнату, я переоделась во вчерашнее платье, потому что другой одежды не было. Перед отцовским кабинетом я ненадолго застыла. С чем мне придется столкнуться и насколько это будет тяжело, я не знала. Может, можно зайти туда завтра? А сегодня отлежаться в кровати и придти в себя. Я кивнула своим мыслям. Да, сегодня неподходящий день для того, чтобы заниматься делами.
Выходя в коридор, я услышала всхлипывания Анны из ее спальни и повернула обратно. Пора уже понять, что я отвечаю не только за себя, но и за мелких тоже. А эти дурехи могут только плакать. В этот раз я не стала топтаться на месте, а сразу решительно повернула ручку двери.
В кабинете приятно пахло деревом. Усевшись в кресло, я выдвинула нижний ящичек стола и еще раз убедилась в том, что деньги на месте. Перспектива постоянно трястись от страха перед набегом грабителя меня не радовала - требовалось немедленно найти сторожа. С другой стороны, наличие чужого мужчины в доме пугало меня еще сильнее. Вздохнув, я вытащила потрепанный ежедневник, в котором отец записывал всю информацию о делах внутри дома и за его пределами. Пролистав до последних исписанных страниц, я поискала глазами что-то вроде заголовка, который бы помог мне определить, откуда начать читать. Отец был человеком аккуратным, всегда старалась разложить данные по полочкам. И точно - вот она, надпись "Продуктовый магазин". Дохода почти нет, фрукты и овощи гниют на полках. Странно, что отец никогда об этом не говорил. Видимо, в целях заботы о нашем эмоциональном состоянии. Как глупо. Мать должна была знать о том, что ее товар сбывается не в продуктовой лавке, а вывозится в Лондон. Папа об этом умолчал, а вот книга честно рассказала мне, куда и почем продавались помидоры, яблоки и что там еще росло в саду.
В книжной лавке, похоже, застои. Торговля идет слабо, хотя отец крупно вложился в обустройство магазина и в покупку новых книг. Туда тоже надо будет наведаться. Последнее, что осталось - больница. Там все было в порядке, потому что управляющие пристально следили за порядком. С облегчением я захлопнула книгу - хоть одной проблемой меньше.
Дверь в продуктовый магазин мне открыл сторож. На вопрос, какого черта здесь нет управляющего, ответил, что тот сбежал еще месяц назад. Прекрасно, просто прекрасно. Я обвела взглядом унылую каморку. Обшарпанные стены, гуляющие по комнате сквозняки и единственная свеча в качестве освещения ясно дали мне понять, почему люди сюда не ходят. Я была рада выйти на свежий воздух.
В книжной лавке дела обстояли иначе. Когда я зашла, то увидела трех мужчин. Один из них читал, другой болтал с управляющим. А тот доставал из-под стола бутылку нектара.
- Чем вам помочь, мисс? - улыбнулся наполовину беззубым ртом управляющий, без стеснения разливая нектар по бокалам.
- Можете не пить на рабочем месте - этого будет достаточно.
Ответом мне послужил мужской хохот.
- А ты, цыпа, никак командовать собралась? - прищурив один глаз, спросил управляющий, облокотившись на стол.
- Меня зовут Элизабет Локвуд. Я владелица этого магазина.
Улыбка сошла с лица старика. Он переглянулся с двумя другими мужчинами и снова засмеялась, уже менее уверенно.
- Леонард тут владелец, никаких Лизбет не знаем.
- Я его дочь и временно исполняющая его обязанности, и зовут меня Элизабет - ответила я, протягивая документ. Папа оказался крайне предусмотрительным и успел черкнуть бумажку, в которой ясно значилось, что до его появления я являюсь его представителем.
Управляющий встал из-за стола и приблизился ко мне. Потом почесал лысоватую макушку и сказал:
- Ну, хорошо, мисс Локвуд, чего вы разнервничались. Я же это.. так просто...
- Покажи мне учетную книгу, - я закатила глаза, когда увидела недоумение в глазах служащего, - ну или как там у вас это называется. Куда ты записываешь, сколько получил дохода, сколько пришло товара.
- А, это сейчас, - он разложил передо мной старую книженцию.
- Сколько книг сейчас в наличии? - спросила я, внимательно изучая криво начерченнные таблицы.
- 156, - отозвался управляющий.
- Сколько продано?
- 18. Книги плохо продаются, мэм.
Я подняла на него глаза:
- Это удивительно.
- Да чего тут удивляться, никто не чита...
- Удивительно, - перебила его я, - что привоз книг составлял 448, а из исчезнувших 292 вы продали только 18. Куда же делись остальные?
Управляющий побагровел.
- Мисс Локвуд, вы на что намекаете?
- Я не намекаю, я тебе прямым текстом говорю, наглая морда, что ты ворюга, каких свет не видывал.
- Да как вы, - он не договорил и с угрожающим видом стал приближаться ко мне.
- Еще один шаг, и я тебе все рыло расцарапаю, - предупредила я, - можешь собирать вещи, ты уволен.
- Расчет сначала выдай, - сквозь зубы процедил управляющий.
- Смачного пинка я тебе выдам, если не уберешься в течение пяти минут. Пиши расписку о том, что книги взял и обязуешься вернуть в течение трех дней.
- Не буду я ничего писать, нету у меня книг, - запротестовал мошенник.
- Значит, достанешь. Иначе доведу дело до суда. Не забывай, я дочь адвоката. Свои права знаю.
Управляющий начеркал несколько закорючек на листе бумаги. Двое мужчин остались безмолвно сидеть на своих местах. Я тем временем осматривала помещение. Сюда нужно будет внести новые шкафы, стулья. Словом, облагородить помещение. И проветрить.
Когда управляющий закрыл дверь, я повернулась лицом к двум мужчинам, которые уже собирались уходить.
- Вы имеете отношение к моему магазину? - спросила я властным тоном. Мужчины переглянулись.
- Только он, - полноватый блондин указал пальцем на своего соседа, - он грузчик. Я осмотрела с ног до головы человека в грязной рваной одежде. Тот с виноватым видом глядел в пол.
- А ты? - обратилась я к полному.
- Я безработный.
- Вы родственники или друзья? - спросила я, присаживаясь на стул управляющего.
- Братья, - сухо ответил брюнет, который держал в руках книгу, когда я вошла.
- Ты умеешь читать. Образование есть?
- Да.
- А интерес к книгам?
- Есть.
- Значит, так, - я поднялась с места и взяла со стола книгу учета, - ты будешь управляющим книжного магазина. Платить буду умеренно, а если постараешься - повышу вдвое. Согласен?
- Д-да, - от волнения брюнет стал заикаться.
- Только одно условие, - предупредила я, нахмурившись, - если узнаю, что воруешь, вылетишь отсюда.
- Я человек честный, - мрачно ответил мне оборванец. Хорошо, если так.
- А ты, - я обратилась к его толстому брату, - пойдешь управляющим в продуктовую лавку. Условия те же, плюс не употреблять товар в пищу, - сказала я, невольно взглянув на его живот.
- Меня устраивает, - ответил тот.
- Но для начала вам надо переодеться. Завтра начнем здесь ремонт, - я обвела глазами комнатку, - потом подготовим вас и заступите на должность. Жду вас утром в одиннадцать - мне понадобится помощь. Надо будет внести мебель и переклеить обои.
Добившись утвердительного кивка, я выпроводила обоих из магазина и закрыла дверь ключом, который мне отдал управляющий, и направилась к дому.
Было: 31.5 баллов
+ 1 за выкупленное предпиятие
+ 0.5 * 3 = 1.5 за трех друзей Стало: 34 баллов
Как только я вышла из книжного, вся моя уверенность лопнула, как воздушный шар. Одиночество и тоска, от которых я избавлялась, когда разговаривала с людьми, снова набросились на меня. Безразлично разглядывая фасады домов, я думала о том, как много сил отец вложил в Резиденцию, а позже и в особняк на Риверсайд-стрит. Он хотел, чтобы всем нам жилось комфортно, поэтому каждый уголок домов был продуман до мелочей. Папа строил Резиденцию, когда нас с сестрами еще не было и в помине. Тем не менее, он ожидал, что когда-нибудь дети все-таки появятся, и им будут нужны собственные комнаты. Правда, отец не думал, что нас будет трое.
Воспоминания унесли меня в тот день, когда чернявая мисс Лоуман притащила в дом недоразумение по имени Джиневра. Мать была сама не своя. Держалась, пока Лоуман была в доме, но как только та ушла, она перебила все вазы и выпотрошила половину отцовских книг. Видя, как мама плачет и ругает отца на чем свет стоит, я возненавидела Джинни. Это она разрушила нашу семейную идиллию. И хотя родители старались делать вид, что все нормально, я знала, что это не так. И все из-за Джинни. Я всегда понимала, что девочка ни в чем не виновата. Но смотреть в ее глупое невинное лицо было невыносимо. Потом Анна подросла и стала раздражать меня еще больше, чем Джиневра. Плакса, неумеха и дура - такой она и осталась. Я улыбнулась, запрокинув голову и посмотрев на тусклое ноябрьское солнце. Сейчас девочки совсем взрослые. Анне 17, Джинни 14. Мелкая поумнела и научилась давать отпор. Анна замкнулась в себе, занимается рисованием и скульптурой, иногда огрызается. С мыслями о сестрах я заторопилась домой. Но на полпути к Риверсайд-стрит я сказала водителю кэба развернуться и завезти меня в кафе.
Усевшись за самый дальний столик у окна, я заказала английский завтрак: тарелка овсянки, два яйца, сваренных вкрутую, два тоста с джемом и чашку черного чая. Пожевывая теплый хрустящий хлеб, я раздумывала о служанке. На стряпне Джинни мы долго не продержимся, но я не хотела пускать в дом, кого попало. Я не знала, готовит ли МоркуКорпс третий удар, и есть ли у нас еще враги. Поэтому в каждом незнакомце видела угрозу. Я превратилась в один сплошной комок нервов. Расслабиться удавалось только дома, но когда я была в общественном месте или на улице - взгляд внимательно скользил по окружающим.
Я вернулась домой к трем часам дня. Меня встретила улыбчивая Джинни с кучей тряпья в тазу.
- Я пойду в прачечную, - объявила сестра и прошла мимо меня, - ляг отдохни, Лиззи.
- Да где уж тут отдыхать, - пробурчала я, - нам нужна служанка.
Когда за мелкой захлопнулась дверь, дом погрузился в тишину. Анна, скорей всего, была в своей комнате. И хотя мне хотелось закрыться в спальне и побыть одной, я тихонько постучалась к сестре.
- Заходи, - донесся до моих ушей негромкий ответ.
Я открыла дверь и увидела Анну, стоящую за мольбертом. Она размазывала по холсту черную краску. Ей плохо.
- Ну... эээ.... как ты? - спросила я, присаживаясь в плетеное кресло у окна.
- Держусь, - ответила Анна, явно пораженная моей внезапной участливостью. Разговор не клеился: я не знала, что еще спросить. Поэтому я молча вышла из комнаты и направилась к себе. Рухнув на постель прямо в одежде, я свернулась клубочком. Папа, мне так тебя не хватает.
***
Весь ноябрь я занималась своими магазинами. К 20-ым числам и в продуктовом, и в книжном были расставлены удобные сидения для посетителей, чтобы они могли расслабиться и насладиться товаром. Старые прогнившие стеллажи я заменила дорогими шкафами, а качавшиеся под человеческим весом стулья уступили место мягким креслам.
Распоряжаясь, какие занавески купить, и где ставить столы, я как будто находилась в стеклянной банке. Создавалось ощущение, что это все делаю не я, а кто-то другой. Какие занавески могли меня волновать, если отца схватили и уволокли непонятно куда. И я даже не знала, жив ли он.
Прилично одеть служащих оказалось самой легкой задачей. Каждый из них получил фирменный костюм и занял свое место за прилавком.
Закончив работу над магазинами, я облегченно вздохнула - одной проблемой стало меньше. Но на мне по-прежнему висели мертвым грузом недоделанные комнаты в доме. Этим я не могла заниматься. Я знала, где заказывать мебель, но каждый раз, когда пыталась представить, где разместить диваны и торшеры, мысли об отце набрасывались на меня, как стервятники. И я опускала руки. В декабре я просидела дома, закутавшись в одеяло. Я плохо спала, а от невыносимого месива, которое готовила Джинни, постоянно тошнило. Из папиных бумаг я узнала, что долгов у нас нет и что мать владела небольшим поместьем во Франции. Я должна была позаботиться о документах на наследство. Но это было выше моих сил.
Рождество прошло тихо и уныло. Мы не дарили друг другу подарков, не готовили праздничный ужин - Джинни совсем недавно научилась варить более-менее сносный суп, и мы боялись заказывать ей серьезные блюда.
Сестры понемногу приходили в себя. Или делали вид. Все мы втроем похудели и осунулись. Нормальной еды мы не видели уже больше двух месяцев, но я упорно не хотела брать в дом чужого человека. Под конец января я перестала себя узнавать: под глазами появились мешки от недосыпа - меня мучили кошмары - на фоне впавших щек глаза казались непропорционально большими. Я стала похожа на лягушку. Мне хотелось отдохнуть.
Но на кого я могла сбросить свои проблемы? Не на Анну же. Она могла запросто забыть купить продукты или перепутать даты. Джинни надежна, но она слишком ранима и быстро расстраивается. Я же, привыкшая к тому, что все вокруг непробиваемые кретины, умела держать себя в руках. Но и у меня был предел. Каждый человек, которого я видела, меня раздражал. Особенно сестры. Особенно Анна. Неумеха и конченная неудачница по жизни, она даже не пыталась мне помочь. Всю грязную работу по дому выполняла Джинни. Анна же лепила свои дурацкие скульптуры и рисовала мазню. Я с трудом сдерживала раздражение, которое готово было вылиться на любого человека, который попадется мне под руку. Поэтому большую часть времени я проводила в одиночестве.
Той ночью я услышала возню в коридоре. Вставать с постели не хотелось, да и когда я насторожилась, шум затих. Затем до меня донесся топот на лестнице - кто-то из сестер спускался вниз. Шаги замерли на половине пути. Наверное, Анна опять забыла, зачем вышла из комнаты. И только когда внизу раздался издевательский мужской смех, я широко распахнула глаза и пулей выбежала из комнаты.
Выбегая на лестницу, я увидела двух мужчин, стоявших в нашем коридоре. Анна в ночной рубашке и Джинни в дневном платье с испуганными лицами жались к стенам. Обратив внимание на меня, мужчины загоготали:
- Три полуголых цыпочки, и все для нас!
- Что вам нужно? - угрожающе спросила я, спускаясь по лестнице. А сама, между тем, анализировала ситуацию. Их двое, оба неплохо сложены, вручную мне не справиться. Они не похожи на грабителей, иначе не стали бы поднимать такой шум. Скорей всего, они знали, что здесь живут три беззащитные девушки, и пришли поразвлечься. Сквозь наши стены звуки на улицу почти не просачиваются - кричать бесполезно. Вооружены ли они?
- А ну-ка повежливее, шалава, - нахмурился светловолосый. На вид ему было немного за тридцать. Это плохо. Был бы он стариком, и одолеть бы его было куда проще.
- Ты вторгся в мой дом и качаешь права. А ну пошли отсюда оба! - мой голос слегка дрогнул, и они это заметили. Напарник светловолосого схватил Джинни в охапку и приставил к ее горлу нож. Сестра вскрикнула от неожиданности, я нервно сглотнула.
- Будешь язык распускать, и я ей горло перережу, - сипло проскрипел рыжий. Только ли нож у тебя в кармане?
- Джо, хорош девчушкам угрожать, сними с нее юбку да отымей прямо здесь.
- Нет! - с моих губ сорвался почти истеричный крик. Рыжий меня не слушал, он срывал с Джинни одежду. Сестра сопротивлялась. Он ударил ее наотмашь по лицу. Я бросилась на рыжего, но блондин схватил меня поперек талии и отбросил в сторону так, что я больно ударилась спиной о стену.
- Не трогайте... - прошептала я. От удара я закашлялась.
- Закрой свой рот, потаскуха, - прорычал блондин, стиснув пальцами мое горло, - и до тебя дойдет очередь.
На Джинни осталось лишь нижнее белье.
- Пожалуйста, - просипела я, вцепившись в руку захватчика и пытаясь оттащить ее от себя, - не трогайте сестер. Я... - послушно опустила голову, - я ублажу вас обоих. Одновременно, если хотите. Но не трогайте их, они еще слишком малы.
- Слыхал, как старшая заговорила, - развеселился блондин. Рыжий Джо убрал свои грязные лапы от Джинни. Та, еле живая, мелкими шажками отступала назад, прижимая к себе изорванное платье.
- Ну что, - потирая руки, приблизился ко мне блондин и вжал меня в стену, - давай прямо здесь, а мелкие пусть посмотрят. А потом я выпущу тебе кишки. И с сестричками твоими будет то же самое.
- Как скажете, - тихо проговорила я, закрывая глаза.
Рыжему зрелище не доставляло удовольствия, он с огорчением рассматривал гостиную. Видимо, надеялся вытащить что-нибудь ценное из дома. Блондин требовательно запустил руки мне под ночнушку.
Обдав меня зловонным дыханием, он впился губами и зубами мне в шею. Притворяясь, что теряю равновесие, я немного сдвинулась в сторону маленького столика с полкой, который стоял в коридоре.
Блондин, страстно сопя, схватил меня за ногу и задрал ее так, что я поморщилась от боли.
- Анна, Джинни, закройте глаза! - сказала я, но насильник зажал мой рот рукой.
Еще чуть-чуть. Когда столик оказался достаточно близко, я прижалась к блондину, вызвав у него животный восторг, а сама завела правую руку за спину. Он не заметил того, что я открыла тумбочку и вытащила оттуда заранее заряженный отцовский револьвер. У меня была всего одна попытка. Я ткнула оружием в живот блондину и спустила курок.
Он не успел даже вскрикнуть. Капли крови забрызгали мою ночнушку. Анна закричала.
- Я сказала закрыть глаза! - заорала я и направила револьвер на рыжего.
Тот быстрым движением достал оружие из кармана. Но я оказалась быстрее. Еще один выстрел затих в оглушающем визге сестер.
Меня трясло. К горлу подкатила тошнота, когда я смотрела на два окровавленных тела. Что мне теперь с ними делать? Неужели меня посадят? На кого я оставлю сестер? Щелк!
Рыдавшая Анна, бессвязно разговаривающая Джинни и я - все мы умолкли и уставились на дверь. Кто-то поворачивал ручку.
- Встаньте за мной, - одними губами проговорила я и нацелилась на дверь. В проеме показалось лицо человека, которого я меньше всего ожидала увидеть.
- Даллас?
- Слава Смотрящему, ты жива, - с облегчением проговорил он, как вдруг его взгляд упал на убитых мужчин. Даллас посмотрел мне в глаза. Я заметила, как он напрягся, видя, что я не опускаю револьвер, - мне войти или выйти?
- Ты с ними? - кивком я указала на окровавленные тела, стараясь на них не смотреть.
- Нет. Я услышал об их планах сегодня в баре. Они хотели напасть на дом, в котором живут три одинокие богатые девушки. Учитывая, что весь город знает про смерть Констанции и исчезновение Леонарда, мне было нетрудно догадаться, о ком шла речь.
- Почему ты нас не предупредил? - спросила я, все еще не опуская револьвер.
- Мне не очень удобно говорить под прицелом.
- Другого выхода у тебя нет.
Даллас помолчал. Я заметила, что он прикладывает усилие, чтобы смотреть мне в глаза, а не на дуло оружия.
- Они договаривались встретиться в три часа утра и пойти к дому. Но, по всей видимости, планы сбились, и они напали раньше. Когда я понял, в чем дело, то сломя голову рванул сюда, чтобы вас защитить.
- Слабо верится, Шеллоу, - проговорила я.
- Ты с ума сошла? Подозреваешь меня в заговоре?
- Ты явился после того, как я в..... выстрелила в двух насильников, и утверждаешь, что ты друг.
- Ты прекрасно знаешь, что я бы давно выбил пистолет у тебя из рук, если бы в этом была необходимость.
Тут он был прав. Я видела Далласа в действии. Он очень хорошо натренирован в вольной борьбе. Я опустила оружие.
Анна жалобно заскулила. Джинни в одном нижнем белье, обнимала сестру за плечи, стараясь не смотреть на убитых. Я заставила себя взглянуть на окровавленных мужчин и подняла глаза на Далласа:
- Ты поможешь мне?
- Да.
***
Я вливала в себя уже четвертый бокал нектара. Старалась заглушить совесть и свой внутренний голос, который визжал от ужаса. Я не могла поверить в то, что сегодня сделала. Вот так просто спустила курок и отправила к Смотрящему двух людей. Я хотела рыдать, биться в истерике и бить посуду. Все, что угодно, лишь бы успокоиться и придти в себя. Но я не могла. Мой разум должен был оставаться трезвым. Ради сестер.
Даллас, сидевший напротив меня, оттирал пот со лба. Он сохранял спокойствие, что навело меня на неприятные мысли.
- Как ты?
- Дерьмово, - хрипло ответила я.
- Ты только что убила двух людей, и все, что ты можешь сказать это "дерьмово"?
- Ты понятия не имеешь, что я сейчас чувствую.
- Имею.
Я посмотрела в его темно-синие глаза. Значит, я не ошиблась. Он убивал, и не раз.
- Мне страшно, - я говорила, но мой голос оставался совершенно безразличным, - меня тошнит и хочется рыдать. Я не смогу заснуть сегодня.
- Давно у тебя проблемы со сном? - спросил Даллас, скрещивая руки на груди и опираясь локтями на стол.
- Как ты узнал?
- У тебя красные опухшие глаза. Но ты не плакала. Давно?
- Три месяца.
- Сколько часов в день ты спишь?
- Около пяти.
- Так нельзя, - он забрал у меня бокал и, проигнорировав мое недовольство, взял меня за руку и вывел из столовой.
- Я не засну, - упрямо сказала я, упираясь в пол ногами, чтобы Далласу было тяжелее меня тащить. Шумно выдохнув, он подхватил меня на руки и понес по лестнице. От прикосновения к его телу мой разум затуманился. Нельзя позволить себе расслабляться. Он может оказаться врагом.
Даллас обнял меня за плечи и посмотрел в глаза:
- Ты должна отдыхать, Лиззи. Неужели ты не понимаешь, что загонишь себя?
- Я не могу отдыхать, - он начинал меня раздражать своей непонятливостью, - как же Анна и Джинни?
- Ты не сможешь им помочь, если сляжешь в постель.
- Я боюсь, Даллас, - мой голос дрогнул. Все события, произошедшие за последние пару часов и бутылка выпитого нектара развязали мне язык. Слезы вытекли из глаз. Я приложила ладони к щекам и отвернулась, чтобы Даллас не видел моей слабости. Он подошел сзади и прижал меня к себе. Я отпрянула.
- Расскажи мне, - прошептал он.
- Я боюсь всего. Того, что не справлюсь с отцовскими делами сама. Того, что остаюсь с девочками одна в большом доме, на который могут в любой момент напасть. Я боюсь, что отец не вернется. Я боюсь, что МоркуКорпс вернется. Я боюсь, что с сестрами что-то случится. Я боюсь даже тебя, хотя ты единственный человек, кому я еще могу доверять. Как мне расслабиться? - я плакала. Слезы заливали все лицо, меня била крупная дрожь.
Я закрыла глаза руками и рыдала. Даллас мягко обхватил меня за плечи и обнял. Я уткнулась лицом в его жилетки и ревела. Он молча гладил меня по волосам. Как я хочу расслабиться. От Далласа приятно пахло, он был таким теплым. Голова закружилась, я понемногу теряла связь с реальностью. Но разум упорно сопротивлялся. Я не знала, каким стал Даллас. Возможно, он убийца и вор. Я боялась засыпать, пока он в одном доме со мной и девочками, которым разбрелись по своим спальням.
- Я убила их, - подняв глаза на Далласа, я плакала и тряслась от страха, - я их убила, Даллас, - мои возгласы переходили в крик, - УБИЛА!
- Успокойся, шшшш, - он обхватил руками мое лицо, - смотри мне в глаза, Лиз, смотри в глаза, - поймав мой взгляд, он заговорил, - успокойся. Ты все сделала правильно. В твоей ситуации по-другому нельзя. Перестань себя корить. Ты защищала сестер. А теперь тебе надо поспать.
- Ложись со мной, - прошептала я, глотая соленые слезы.
- Хорошо,... - он помедлил, - только если ты не возьмешь с собой в постель нож, который прячешь под ночнушкой.
Чертыхнувшись, я бросила нож на прикроватный столик.
Как только голова коснулась подушки, я почувствовала, что для меня больше не существует мира. Глупо было доверяться мужчине, который пропадал больше года, а потом вдруг вернулся сразу после того, как я уложила двух его возможных сообщников. Но я больше не могла сопротивляться. Сон накрыл меня с головой, как мягкое пуховое одеяло. Я расслабилась.
- Ты прекрасна, Элизабет, - прошептал Даллас, легонько сжимая мои замерзшие пальцы. На улице было холодно, мороз щипал за щеки. Снежинки медленно падали на голову и плечи Далласа. Он смотрел на меня так, как я всегда ждала - восхищенно, улавливая каждое мое движение. Он был полностью в моей власти.
- Я хочу быть с тобой всегда, - в сердцах крикнула я. Как глупо, черт возьми. Почему я сказала именно это? Губы Далласа скривились. Ему не понравилось! Смотрящий, ему не понравилось! Снежинки замерли в воздухе. Даллас разочаровано покачал головой:
- Я всегда знал, что ты полная дура.
***
Я открыла глаза. Нет никакого снега и Далласа, я у себя в комнате - лежу в кровати. Мне потребовалась несколько секунд, чтобы понять, что уже не сплю.
- Я хочу быть с тобой всегда, - шепотом повторила я, натягивая одеяло на подбородок, - и правда, полная дура.
В комнате было тепло и светло. Я сладко зевнула и потянулась - как хорошо наконец выспаться. Отбросив одеяло, я свесила ноги. Мягкий ворс купленного на прошлой неделе ковра приятно щекотал ступни. Я придирчиво осмотрела себя в зеркале. Красноватые щеки, растрепанные волосы, бестолковый вид. Надо приходить в себя. Не набрасывая халат, я выскочила на балкон и вдохнула морозный февральский воздух.
Когда я окончательно замерзла, пришлось зайти обратно в комнату. Растирая предплечья одной рукой, свободной я отворила дверь и просунула голову в образовавшийся проем. В коридоре никого, двери в комнаты сестер плотно заперты. В доме было тихо - все еще спали. Я спустилась по лестнице и направилась в кухню. Внезапно моих ноздрей коснулся запах свежесваренного кофе. Я очумело вдыхала его и прикрывала глаза от наслаждения. С трудом высвободилась из плена этого волшебного аромата и помчалась на кухню. Неужто Джинни научилась варить кофе? Но в столовой мне преградил дорогу тот, кого я совершенно не ожидала увидеть.
- Доброе утро, мисс Локвуд, - добродушно улыбнулась высокая девушка, - выпьете кофе?
- Николь? - я вытаращила глаза и ошарашенно разглядывала дочку Хетер Кросби. Она здесь. Еще один островок, связывающий меня с прошлой жизнью. Человек, который сможет подарить этому дому уют и восстановить мое душевное равновесие. Я забыла о приличиях и заключила Николь в объятия. Она икнула и застыла. Я совсем смутила девчушку, но отпускать это теплое пахнущее едой тело совершенно не хотелось.
- Мисс Локвуд, я тоже рада вас видеть, - запинаясь, проговорила Николь и в нерешительности положила руку мне на плечо. Я посмотрела ей в глаза и широко улыбнулась:
- Я бы с удовольствием выпила кофе.
- Конечно-конечно, - Николь покраснела и поторопилась выйти из комнаты. Я же уселась на стул и откинулась на спинку. Еще раз вдохнула аромат кофе. Да, прав был папа, члены семьи Кросби невероятные люди. Отец не знал дочку Хетер, а вот мы с Анной были с ней хорошо знакомы. Она заплетала мне косы и следила за тем, чтобы платье всегда было в порядке. Николь многое унаследовала от матери. Она была такой же тактичной и молчаливой. Но было в ней то, что я не чувствовала в Хетер. Николь к нам тянулась. Она старалась быть полезной именно для нас - детей. В течение нескольких лет она была единственной, кто это делал. Мать лелеяла свою обиду, Хетер поддакивала ей и сильнее распаляла, а нас никто особенно не жаловал. Кроме Николь. Жалостливая, мягкосердечная - она для каждого находила доброе слово. И вот сейчас она была здесь. Дом сразу стал видеться мне совсем другим. Я чувствовала тепло и спокойствие.
Николь еле слышно вошла в столовую, позвякивая чашками. Она быстро накрыла на стол и вышла из комнаты, оставив меня наедине с появившейся на пороге столовой Анной.
Я отхлебнула кофе из чашки, глотнула и громко причмокнула губами. Тепло напитка разливалось по телу, все больше расслабляя меня после сладкого сна. Я прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной, одиночеством (Анна ушла мыть руки) и вкусным кофе. Со стороны лестницы послышались шаги. В кухне показался Даллас. Его присутствие заставило меня напрячься. Я до сих пор не знала, чего от него можно ожидать.
- Доброе утро, Лиззи, - будничным тоном поприветствовал он, садясь напротив меня, - уже видела, кого я привел?
- Да, - ответила я, выпивая оставшийся кофе.
- Ты выспалась?
- Да, - повторила я и уставилась на Далласа, не зная, что можно было вставить в образовавшуюся паузу.
- У тебя теперь есть не только служанка, но и управляющий. Когда оденешься, я его тебе представлю.
- Ты останешься? - вырвалось у меня, прежде чем я успела остановить поток слов.
- Нет, - покачал головой Даллас, - мне нужно разобраться с делами. Но я буду заходить, - он улыбнулся, как обычно наморщив нос, - если ты перестанешь меня подозревать.
Я нахмурилась. Он всегда знал, о чем я думаю.
- Ты появился подозрительно быстро.
- А ты этого хочешь? - Даллас проигнорировал мое замечание. - Хочешь, чтобы я остался?
- Ты знаешь ответ, - я чуть не задохнулась от его наглости, но старалась держать себя в руках.
- Я буду заглядывать, - повторил он, вставая из-за стола, - тебе надо набраться сил, Лиззи, слишком большая ответственность лежит на твоих плечах.
Я промолчала. Он говорил то, что и так было мне известно. Ответственность. Надо. Задумавшись, я не заметила, как Даллас оказался за моей спиной:
- Я буду помогать, - прошептал он и поцеловал меня в шею. Когда Николь вышла из кухни, Далласа уже не было в столовой.
***
- Ты? - выдохнула я, когда увидела управляющего. Тот с виноватым видом смотрел то на меня, то на Далласа. - Но ведь он работает в моем магазине.
- Теперь нет, - сказал Даллас, облокотившись о дверной косяк, - он много читает, неплохо считает деньги и зарекомендовал себя, как честный и славный малый. Думаю, здесь он принесет больше пользы.
- Мне придется искать нового управляющего в магазин, - вздохнула я, убирая выбившуюся из прически прядь за ухо.
- Я уже нашел, - ответил Даллас, самодовольно улыбнувшись.
- А в гостиной до сих пор нет мебели. - упрямо твердила я, стараясь показать, как все плохо.
- Будет, - ответил Даллас.
***
В дверях я его остановила.
- Когда ты придешь?
Даллас внимательно на меня посмотрел. Мне стало совестно от того, что я так открыто показываю свою привязанность к нему. Но он был единственным человеком во всем городе, который мог мне помочь. К сожалению, и погубить.
- Скоро, Лиззи, скоро, - с улыбкой ответил Даллас, набрасывая плащ. Я посмотрела ему в глаза. Мгновение, и я уже схватила его за руку.
- Я не знаю, что мне делать.
- Только не плачь, Лиззи.
- Как я могу не плакать? - я тихонько всхлипнула и вытерла наворачивавшиеся слезы тыльной стороной ладони. - Ты вламываешься в мой дом спустя пять минут после преступников, а теперь еще и оставляешь тут двух своих людей, которые могут перерезать мне горло ночью.
- Тише-тише, - Даллас прислонил мою голову к своему плечу, - ты знаешь и Николь, и управляющего. Ты можешь им доверять. А что касается меня, - он взял меня за подбородок и приподнял мою голову так, чтобы я подняла глаза, - ты должна решить сама: веришь ли ты мне. Но я всегда говорил и скажу сейчас: что бы ни случилось, я буду рядом, когда больше всего тебе нужен.
Мокрый поцелуй. И вот он уже уходит, поднимая воротник своего плаща.
Ноги с каждым шагом все сильнее увязали в снегу. Слезы застывали на холодном ветру. Я изо всех сил бежала вперед. Длинная ночнушка нещадно мешала. Только бы не наступить на край и не упасть. Падение означало смерть - за моей спиной, лязгая зубами и утробно рыча, бежал управляющий. Я не знала, что с ним произошло, откуда появились эти длинные клыки и густая шерсть. Я была уверенна только в одном: он убьет меня, если я остановлюсь.
Бежать становилось все труднее - я быстро выдыхалась. А управляющий, казалось, становился еще сильнее. Не замедляя бега, я оглянулась назад и увидела, что он прыгнул. В голове промелькнула ужасающая мысль "Я не успею увернуться". Его когти вцепились в мою ногу. Он открыл пасть, чтобы вонзить клыки в бедро. Я закричала.
Ночнушка все-таки попала под ноги, и я, потеряв равновесие, упала на живот. Рука ударилась о что-то большое и твердое. Я схватила этот предмет, даже не успев разглядеть его. Он оказался тяжелым гладким металлическим яйцом. Я повернулась на бок и со всего размаху огрела управляющего по голове. Он упал без чувств, а я, выбравшись из-под него, закопала окровавленное яйцо на заднем дворе.
Я открыла глаза. Вокруг меня не было никакого снега. Металлических яиц тоже не наблюдалось. Снова сон? Или я просто оставила тело управляющего во дворе и завалилась спать?
Я рывком села на кровати и свесила ноги. На моих руках и ногах не было следов крови. Я их оттерла? Задрав ночнушку, я осмотрела правое бедро. Никаких синяков, ран и царапин. Может, я обладаю способность быстро залечивать раны? Или меня безвозвратно накрыла паранойя? Или виновата книга о ведьмах, которую я читала на ночь?
Я спустилась на первый этаж, опасливо оглядываясь по сторонам. Когда из гостиной вышел управляющий, я вскрикнула. Он обеспокоенно посмотрел на меня:
- Вам плохо, мисс Локвуд? - и потянулся к моей руке. Я отпрянула
- Нет! - голос сорвался. Управляющий выглядел как обычно - не было ни клыков, ни шерсти. Но я все равно его боялась.
- Что там за шум? - раздался знакомый голос, и из гостиной вышел Даллас. - С добрым утром, Лиззи.
- С добрым, - прохрипела я, отступив на пару шагов назад.
- Мы с мистером Ареллом обсуждали обустройство гостиной, - улыбнулся Шеллоу, - Николь! Накрой на стол для мисс Локвуд.
Пережевывая овсянку, я думала о том, что происходит в моей жизни. Как долго мне еще будут видеться кошмары и угроза в каждом человеке? Может, пора уже отделаться от страхов? Твердо решив забыть о параноидальных снах, я все же раскопала ямку на заднем дворе, чтобы убедиться, что металлического яйца там нет.
Отряхнув руки от земли, я подняла голову и посмотрела на утреннее небо. Какое красивое место выбрал для нас Леонард. Вдохнув прохладный воздух, я прикрыла глаза. Надо бы облагородить сад, тем более что девочки давно уже об этом поговаривают.
***
В обед я тщательно изучила подвал, куда отец уже успел перетащить большую часть вещей, хранившихся на подземных этажах Резиденции. В одном из сундуков с бумажным ярлыком "на продажу" оказалась целая куча металлических слитков. Интересно, сколько денег можно за них выручить? Покрутив ярлык, я нашла ответ на свой вопрос. Отцовской рукой было написано: 50 тысяч. Впрочем, моего обаяния и предпринимательской хватки было достаточно, чтобы продать их в полтора раза дороже. Отец бы мной гордился.
Пора возвращаться к жизни.
Было: 34 баллов
+ 0.25 за навык алхимии у Элизабет
+ 0.5 за шестую ЧХ у Элизабет
+ 0.25 за навык садоводства у Элизабет
Стало: 35 баллов
Мне часто снился Даллас. По большей части раздетым. В реальности он не забывал о нашей семье, но заходил очень редко. Настолько редко, что я начинала тосковать. Иногда по вечерам, сидя за своим письменным столом, потягивая чай и глядя из окна на освещаемую фонарями улицу, я ожидала разглядеть его силуэт. Каждый раз, когда Даллас приходил, он интересовался нашими делами и хвалил меня. Даже если я ничего не делала - лишь спала и ела. Он говорил, что я стойкая духом, хорошо справляюсь с делами, тащу на себе всю семью. Разумеется, мне было приятно. Но в конце марта 1931-го у меня появилось реальное достижение, которым я сама жутко гордилась - приобретенные ресторан и здание театра. Поэтому мне не терпелось рассказать мистеру Шеллоу об этом удачном вложении капитала.
Гостиная и моя спальня были закрыты уже в течение двух недель - там велись ремонтные работы. Я ценила все, что папа сделал с домом, но начинать новую жизнь мне хотелось в более светлой и просторной комнате. Поэтому было решено снести стену, которая отделяла помещение для рисования от моей спальни.
Все это время я обитала в комнате Джинни и понемногу приглядывалась к сестре. Мелкая круглые сутки проводила за книгами. Стопки в пять увесистых томиков ей едва хватало на неделю.
Глядя на то, как Джиневра тянется к знаниям, я думала о том, чтобы устроить ее в университет. Ни у меня, ни у Анны не было профессионального образования, ноу нас в нем и нет необходимости. А Джинни вряд ли ограничится теорией. Я пару раз видела, как она крутится около папиного лабораторного стола. Полагаю, скоро его завоюет. С ее упорством и завидным умом она могла бы многого добиться под руководством известных профессоров.
- Джинни, чем ты думаешь заняться после школы? - спросила я, подойдя к сестре, когда она держала в руках "Теоретическую механику". Девочка вздрогнула, услышав мой голос, поспешно отложила книгу и вскочила на ноги.
- Я.... я не знаю. После школы? - сестра засмущалась - Я бы хотела поступить в университет, но это ведь очень дорого.
"Тут ты права" - подумала я. Обучение в университете имени Симонса оплачивается за несколько лет вперед. Даже если мы продадим наш новый дом, нужной суммы не накопится. С другой стороны, обучаться в менее престижных заведениях не имеет смысла.
- Ты будешь там учиться, Джинни, - улыбнулась я. Девочка от неожиданности открыла рот.
- Правда?
- Конечно! - раздался голос Анны, которая стояла в дверях. - Тебе еще год мучиться в школе, а мы за это время заработаем нужную сумму.
Поддержки от Анны я не ожидала, и такое заявление придало мне уверенности.
Что касается моей средней сестры, то она решила пустить свой талант в нужное русло - выставляла на продажу скульптуры. Деревянные и глиняные расходились по дешевке, а вот каменные люди покупали очень охотно и за большие деньги. Надо и мне найти способ заработать. У Джинни должно быть будущее.
***
- Мисс Локвуд, гостиная, столовая и ваша спальня готовы. Вы хотите посмотреть на работу? - спросил мистер Арелл, застав меня выходящей из ванной. Он заметно смутился, ведь я стояла перед ним в одной ночнушке. Но меня волновало не это.
- Так быстро? Я думала, ремонт растянется на месяц.
- Мистер Шеллоу очень хотел, чтобы все работы были сделаны как можно раньше, - многозначительно улыбнулся управляющий. - Мисс Кросби просит вас посмотреть задний двор - она закончила его облагораживание.
Я была так удивлена, что не сразу нашлась, что сказать.
- Надо же. Все работы закончены одновременно и невероятно быстро.
- Вы расстроены, мисс Локвуд? - обеспокоенно спросил мистер Арелл.
- Нет, напротив, очень рада, - улыбнулась я и повернула ручку двери в свою спальню.
- Ого! - я не удержалась от восклицания, увидев свою обновленную комнату. Спальня казалась просто огромной, хотя помещение для рисования было совсем крохотным. Теперь мольберт стоял в левом углу недалеко от книжного шкафа. В центре комнаты образовалось свободное место, которое занимал только новый ковер. Вся мебель осталась нетронутой - только кресло заменили. Даллас распорядился, чтобы обои были заменены на светлые.
Новые шторы, новое постельное белье, больше ламп - комната была наполнена светом. Я удовлетворенно улыбнулась. Даллас понял, чего я хотела. Управляющий учтиво кашлянул и заглянул в дверной проем.
- Мисс Локвуд, вы хотите посмотреть другие комнаты?
- Да-да, сейчас, подождите, пока я переоденусь.
Мистер Арелл кивнул и закрыл за собой дверь.
Когда я вышла из спальни, управляющий ждал меня около лестницы. Мы спустились на первый этаж, и мистер Арелл пропустил меня в столовую.
Столовая заиграла другими красками после обустройства. Николь постелила белую скатерть на стол и новый ковер на пол. На камине появились вазы с цветами, фотографии Шам Ле Сим и тарелка с цветочками. Все эти мелочи создали совершенно новое впечатление. Если раньше столовая выглядела пустой и необжитой, то сейчас она была роскошной.
Но ни спальня, ни столовая ни привели меня в такой восторг, как гостиная. Я оказалась ослеплена от обилия света. Даллас потрясающе обустроил комнату. Повсюду стояли мягкие светлые кресла, торшеры и столики с вазами, полными цветов. Но мое внимание привлек....
- Рояль! - воскликнула я. Белый, гладкий инструмент манил меня. Я, как заколдованная, подошла к роялю и нажала пальчиком на клавишу. Инструмент протяжно загудел.
- Смотрящий, как же красиво, - восторженно прошептала я, оглядывая гостиную. Управляющий спрятал улыбку и вышел из комнаты, оставив меня наедине с собой.
В камине тихонько потрескивали дрова. Я подошла к книжному шкафу и пробежала глазами по корешкам книг. Все совершенно новые, большинство из них мне знакомы. Я вытащила "Гордость и предубеждение" и уселась в кресло.
Я поймала себя на мысли, что перечитываю одну и ту же страницу уже в пятый раз и отложила книгу. Даллас упрямо лез ко мне в голову. Почему же не он показал мне новое убранство комнат? Где он сейчас? Я слышала, мистер Шеллоу выкупил все рыбные места в Риверсайде. Я издевательски хмыкнула. Рыбный барон.
Совсем забыла про сад! Я вскочила на ноги и крикнула:
- Николь!
Мисс Кросби уже месяц занималась задним двором вместе с Анной и Джинни. Я от этих дел открестилась: не мое это - в земле ковыряться. А девчонки рыхлили, пололи, поливали, выращивали. Какие-то растения приехали к нам в ящиках. Всех тонкостей я не знала, но двор выглядел отвратительно - перекопанный и грязный. И, понаблюдав пару раз за процессом, я больше туда не заходила. Зато слышала, как они переговариваются и иногда смеются. Под вечер испачканные в земле, они усаживались за стол и пили согревающий чай.
Николь прибежала в гостиную с кухонным полотенцем в руках.
- Вам что-то нужно, мисс Локвуд?
***
Я застыла, как оглушенная, когда увидела, каким красивым стал двор. Не было никаких рытвин и грязи - землю покрывал аккуратный газон. В дальнем углу разбили прудик, поставили качели и мольберт.
Сарай разобрали, вместо него теперь красовался огород с маленькими грядками. Все вокруг было
усажено цветами, кустами и деревьями.
- Николь, вы постарались на славу, - улыбнулась я, - целый месяц трудились здесь, не жалея рук и не забывая о своей основной работе. Я повышу вдвое вашу заработную плату.
- Спасибо, мисс Локвуд, - скромно поклонилась мисс Кросби и ушла на кухню, где у нее готовился мясной пирог.
- Это тебе спасибо, Николь, - еле слышно прошептала я.
Было: 35 баллов
+ 0.5 за шестую ЧХ у Далласа
+ 0.25 за навык спорта у Далласа
+ 0.25 за навык рыболовства у Далласа
+ 1*2 = 2 за два выкупленных предприятия
+ 0.25 за навык кулинарии у Джинни
+ 0.25 за навык скульптуры у Анны
+ 1 за коллекцию зелий Джинни
Стало: 39,5 баллов
К апрелю 1932-го года мы не накопили и четверти необходимой суммы. В стране бушевал кризис, а мы почувствовали изменения только сейчас. Отцовские деньги быстро таяли, нас спасали лишь доходы от магазинов. Скульптуры и картины никому не были нужны: голодные обозленные и уставшие люди мечтали не о красивом куске камня и не о размалеванном холсте, а о вкусном хлебе и горячем кофе. Обучение Джинни в университете превращалось в бесплотную неосуществимую фантазию.
Анна не отчаивалась и вкладывала все силы в творчество. Дважды оно затронуло лично меня: когда сестра нарисовала портрет (до сих пор думаю, зачем она размазала по моему лицу синюю краску)
и когда создала мою фигуру изо льда. Я искренне поражалась отточенному мастерству Анны. Она была восхитительным скульптором (лучше, чем художником). Жаль, от голода нас ее произведения не спасут.
Даллас за год ни разу не появился в нашем доме. Кризис очень скоро должен был затронуть семью Локвудов, я обязана была что-то делать. Очень кстати подвернулся мистер Майлз, который приобрел привычку ошиваться в нашем доме каждую неделю. Мужчина явно был очарован моей красотой и, как он говорил, "ангельским характером". Такой неприкрытой лести я ни разу не слышала. Но мистер Майлз был баснословно богат, поэтому какая разница, что он там лепечет. Я стала думать о крайне выгодном браке.
Использовать свое очарование оказалось нетрудно. Майлзу, кажется, было наплевать, говорю ли я с придыханием и закатываю ли глаза. То ли он был влюблен в меня по уши, то ли был хитер и расчетлив. Я была уверена в последнем. Вряд ли он хотел заполучить мои деньги, скорей всего ему нужна была красавица-жена, сопровождающая знатного влиятельного джентльмена на каждом званом ужине. Мне нравилась такая роль. Пару часов в день можно потерпеть общество заносчивых денежных мешков, если единственное, что тебя заботит в остальные 22 часа - это куда потратить миллионы мужа.
Анна всем своим видом демонстрировала недовольство. Несколько раз мне пришлось в достаточно резких выражениях попросить ее покинуть комнату. Разумеется, сестра не понимала важности этого союза. Только благодаря ему мы могли бы не думать о голоде, который очень скоро мог бы постучать и в нашу дверь.
Утром 27-го апреля я зашла в столовую и застала обеих своих сестер за завтраком. Заспанная Джинни потягивала чай, Анна уже поела и собиралась выйти из-за стола.
- Мистер Майлз сделал мне предложение.
Джинни поперхнулась чаем. Пока она откашливалась, Анна молча буравила меня взглядом. Я напряглась, ожидая встретить сопротивление.
- Ты с ума сошла? - спросила Джиневра, прочистив горло.
- Это выгодная партия, - бросила я, присаживаясь за стол, - Николь, подай завтрак.
- Как ты можешь? - произнесла Анна, глядя на меня с таким лицом, будто я только что съела живьем лягушку.
- Вот так.
- Ты ведь сама отталкивала от меня мистера Лэйси. Говорила, что он ничего не чувствует, только хочет мной воспользоваться. А теперь ты собираешься выйти замуж за человека, которому нужна в качестве куклы для показа.
- Не приплетай сюда своего Лэйси! - вскипела я. - Этот кусок дерьма хотел повысить свою популярность в школе. А Майлз спасет нас от голода.
- Он жалкий слизняк. Как к нему вообще можно что-то испытывать.
- Мне показалось, он специально мажет чем-то лицо и руки, чтобы выглядеть смуглым, - некстати прыснула Джинни.
- Вы не понимаете! - я вскочила из-за стола и подбежала к Анне, - вы никогда не голодали. Вы обе не помните военного времени. А я помню, - яркие образы вспыхивали в голове так отчетливо, словно это было вчера, - я знаю, что такое делить одну картофелину на четверых. Я знаю, что такое есть одну морковь на завтрак, обед и ужин. Какая к черту любовь, если речь идет о выживании. Чтобы спасти свою семью от голода, я выйду замуж за кого угодно, хоть за главу МоркуКорпс.
Сестр притихли. Николь, появившаяся в дверях с подносом, деликатно постучала. Я развернулась и вышла из столовой.
Тем же вечером я сидела в комнате за письменным столом и в очередной раз думала о браке. Необязательно ведь связывать себя узами на всю жизнь. Главное - пережить кризис, а там видно будет. Может, Даллас вернется. Хотя кого я обманываю, он больше не придет.
С первого этажа до меня доносился взволнованный разговор. Опять обсуждают Майлза.
Слоновий топот на лестнице заставил меня насторожиться. Я посмотрела на дверь и в то же мгновение она распахнулась, впустив в мою комнату Далласа. Отчего-то мне стало так хорошо и весело. Растрепанный, слегка примятый, раскрасневшийся мистер Шеллоу выглядел очень сексуально.
Я подошла к нему. Почему же он бросил все свои "важные дела" и примчался ко мне?
- Ты выходишь замуж за этого кретина? - заорал Даллас, со всего размаха ударив кулаком в дверь. Я инстинктивно отшатнулась. Никогда прежде мне не доводилось видеть Шеллоу в таком состоянии. Он всегда был спокойным и рассудительным, холодно отзывался даже о своих родителях и обо мне. Я понятия не имела, что он может так эмоционально реагировать.
- Постой, не кричи, - примирительно сказала я. Шеллоу тяжело дышал.
- Почему, Лиззи? Почему за него?
- А чего ты от меня хотел? - не выдержала я. - Тебя никогда не бывает рядом, мне даже не с кем посоветоваться. Почти год мы копили на обучение Джинни в университете. Пока я не заметила, что денег стало расходоваться намного больше, чем раньше. Почему ты не сказал мне, что в стране кризис?
- Тебе незачем это знать, - резко ответил он. - Я помогу Джинни поступить.
- Где ты был? - таким требовательным тоном я никогда не разговаривала с Далласом. Мой голос сорвался на истеричный крик. - Где ты был все это время? Ты ни разу не остался со мной хотя бы на месяц!
- Ты никогда этого не хотела, - прошипел Шеллоу и получил пощечину. Его левая щека покраснела от моего удара.
- Заткнись! - орала я. - Ты прекрасно знаешь, чего я хотела. Чтобы ты был со мной, черт возьми, всю жизнь!
Глаза Далласа округлились. Он выглядел так, будто узнал что-то невероятное.
- Ты... хотела?
- Прекрати, - прошептала я, закрыв глаза, - сколько еще ты будешь меня мучить? Ты всегда уходил, - в горле встал ком, я с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься, - я постоянно чувствую себя старой игрушкой, про которую вспоминают, когда надоедает играть с новыми.
Даллас взял меня за руку. Я попыталась вырваться, но он крепко сжал мою ладонь.
- Я не мог остаться, - тихо проговорил он, - ты была слишком мала, Элизабет. Какие отношения могут быть у шестнадцатилетней девочки и студента? Ты была влюблена в меня, потому что я старше. Но это ни к чему бы не привело. Тем более, мистер Локвуд был не очень рад моему частому появлению.
- Неправда! Ты был с этой шваброй, - слезы бесконтрольно катились по моим щекам, я выглядела жалко и сама себя за это ненавидела, - Джаретт?
- Я ни с кем не был.
- Вранье!
Даллас вытер слезы с моих щекам двумя большими пальцами.
- Я ждал, пока тебе стукнет восемнадцать. Хотел узнать, были твои чувства настоящими или обычной блажью маленькой избалованной девочки.
- Сейчас мне двадцать, - со злостью сказал я, сжимая руки в кулаки, - о чем же ты думал два года? Майлз сделал мне предложение спустя месяц нашего знакомства.
Даллас положил руку мне на талию. Я почувствовала жжение в груди. Мне хотелось, чтобы он прижал меня к себе. Как же соблазнительно выглядят его губы. Неужели сейчас он скажет, то, что я мечтала услышать? Что думал только обо мне и любил только меня?
- Ты была раздавлена потерей близких и нуждалась в поддержке. Я не хотел, чтобы наши отношения строились на горе. Смотрящий, я заботился, как мог. А потом мне нужно было уехать. Лиззи, я остался без отца в раннем возрасте и зарабатываю на жизнь самостоятельно. Дела иногда требуют моего вмешательства. Я должен был уехать.
В горле пересохло. Я сглотнула и прошептала:
- Тогда почему ты сейчас здесь?
- Потому что я узнал, о чем болтают в Риверсайде. - Даллас нахмурился и сквозь зубы процедил. - О блестящей партии мистера Майлза из Лондона и очаровательной Элизабет Локвуд. Я понял, что не ошибся - ты действительно не любила меня. Это было подростковым увлечением.
- Так зачем же ты приехал, если понял, что я тебя не люблю.
- Потому что... - он замолчал. Даллас, похоже, и сам не знал, зачем приехал. - Я понял, что ты нуждаешься. Иначе бы не согласилась на предложение этого кретина.
- Я бы на твоем месте с осторожностью выбирала слова, которыми ты называешь моего будущего мужа, - это было жестоко с моей стороны, но я должна была услышать правду.
Мои слова звучали для Далласа как еще одна пощечина. Только бы я не перегнула палку, иначе потеряю его навсегда.
- Извини, - пробурчал он.
- И что же ты хотел сделать? Ворваться в мою комнату и наорать на меня?
Даллас легонько коснулся пальцами моего оголенного плеча. На его бледных щеках тут же вспыхнул румянец. Шеллоу поднял глаза на меня. Его взгляд был наполнен нежностью и глубокой тоской. Он прощался...
- Хотел запомнить тебя свободной и в последний раз дотронуться до... - Он терял мысль. Его рука лежала на моей талии. Он касался спины легкими мимолетными движениями. Даллас хотел запомнить каждый кусочек моего тела. От его прикосновений становилось жарко. Я закрывала глаза и проваливалась в сладкую негу. - Я люблю тебя, Элизабет Локвуд.
Я широко распахнула глаза. "Я люблю тебя, Элизабет Локвуд". Он сказал именно так? Даллас смотрел на меня затуманенным взглядом.
- Что ты сказал?
Даллас резко прижал меня к себе и поцеловал. Я не сдержала стон удовольствия. У нас никогда не было настоящего поцелуя - губы сталкивались лишь на пару секунд. Сейчас Даллас целовал меня так, как я мечтала. От прикосновения его губ в груди защемило. Я не знала, как относиться к этому ощущению. Оно не доставляло дискомфорт, но мне хотелось от него избавиться. Интуитивно я понимала, что мне поможет только одно - тотальное сближение.
Обеими руками я коснулась его щек. Даллас шарил руками по спине, все сильнее прижимая меня к себе.
- Ты выйдешь за меня? - прошептал он, оторвавшись от поцелуя и взглянув на меня обезумевшими глазами. - Я сам поговорю с этим Майлзом, если хочешь, и отдам кольцо. Если ты скажешь "да", я его к тебе и близко не подпущу.
- Кольцо? - смятение сменилось самодовольной улыбкой. - Я ведь сказала, что он сделала мне предложение. Но не говорила, что приняла его.
Далласа как будто ударили по голове. Он замер, заново прокручивая в голове мой ответ.
- Ты маленькая свинюшка, Лиззи.
- Ты не спрашивал!
- Я думал, что свадьба уже завтра. Знаешь, чего мне стоило добраться сюда так быстро?
- Знаю. Тебе это стоило моего "да, я согласна".
Я никогда не видела Далласа таким счастливым. Он схватил меня и снова поцеловал. Казалось, кровь закипала в венах. Я не могла сдерживаться. Меня распирало изнутри, я хотела Далласа. Дрожащими руками расстегнула его жилет. Следом полетела рубашка. Шеллоу взял меня на руки и положил на кровать. Когда его молодое пышущее жаром тело нависло надо мной, меня захлестнуло волной возбуждения. Даллас вопросительно посмотрел мне в глаза.
- Ты уверена, что сейчас? Не хочешь подождать брачной ночи? - я видела, что это решение далось ему тяжело. Но к сожалению или к счастью, во мне не воспитали благонравия.
- Я хочу тебя. Этого достаточно? - спросила я, притягивая его к себе.
Этого было достаточно.
Я проснулась, как всегда, рано. Даллас мирно сопел, закутавшись в одеяло. Я осторожно поднялась с кровати, стараясь не разбудить жениха. Эта ночь была лучшей в моей жизни. Даллас бережно прижимал меня к себе, каждый его поцелуй был пропитан любовью. Он с таким восхищением рассматривал мое тело, что я мысленно поблагодарила родителей за хорошую генетику. В нашу комнату никто не заходил - не слишком ли сильно мы шумели, давая понять всем обитателям дома, чем мы тут занимаемся? Думаю, меня ждет масса вопросов.
Я пристально оглядела себя в зеркале: вчера я стала настоящей женщиной, неужели никаких визуальных изменений не появилось? Может, взрослый взгляд? Я поиграла бровями, стараясь сделать независимое серьезное лицо. Улыбнулась своей мордашке и на цыпочках вышла из спальни.
В столовой меня встретили сестры. По пытливым взглядам я поняла, что девочки жаждали подробностей.
- Я выхожу замуж за Далласа, - объявила я, усевшись за стол. Анна взвизгнула от восторга и бросилась меня обнимать. Поздравления сыпались на мою голову, как из рога изобилия. Но я мало внимания обращала на кудахтанье Анны - меня заинтересовала Джинни, принявшая новость холодно.
- Тебя что-то беспокоит? - спросила я, защищаясь от новой порции объятий со стороны Анны.
- Даллас вроде бы неплохой парень, - задумчиво протянула Джинни, - но какой-то подозрительный что ли.
- Ты о чем? Анна, да уйди уже!
- Ну знаешь, - Джинни медлила с ответом, явно подбирая слова, - он всегда оказывается рядом вовремя. Именно тогда, когда нам нужна помощь. Это странно. И папа его не любил.
- Это ведь не папа за него замуж выходит, а я, - голос не выдал моего волнения. На самом деле, я прекрасно понимала, о чем говорит Джиневра, меня тоже одолевали сомнения. Но два года без родительской помощи сделали меня изможденной. Я устала вести дела самостоятельно и спешила переложить ответственность на кого-то другого. И любила Далласа всей душой.
***
В мае Джинни получила оповещение о зачислении в университет. Вступительные экзамены сестра сдала блестяще, а потому попала в список стипендиатов.
В конце августа 1932-го года Джинни должна была покинуть дом на полгода. Университет предоставлял студентам комфортабельное проживание. Домой разрешалось приезжать на каникулах.
Наша с Далласом свадьба была назначена на 9-ое августа.
***
В тот день мне плохо спалось. Я думала о том, что может пойти не так. Вдруг у меня схватит живот, и я в самый ответственный момент убегу с мероприятия и просижу весь вечер на ватерклозете? Или от волнения тошнота подступит к горлу и все присутствующие увидят, что мисс Локвуд ела на завтрак. Терзаясь беспокойством, я поднялась с кровати в начале шестого. Даллас спал в гостевой комнате - сегодня ему не полагалось видеть меня до начала церемонии. Я подошла к зеркалу и пощипала щечки, чтобы казаться румяной. Нет, это делать точно не надо. Теперь я похожа на фарфоровую куклу.
Я оперлась о трюмо и глубоко вдохнула. Надо успокоиться. В конце концов, сегодня замечательный день, я выхожу замуж за любимого человека. Позавчера Даллас ошарашил меня новостью - мы переезжаем. Мне не хотелось покидать родной дом и бросать сестер, но ведь можно было поселиться неподалеку. Впрочем, у моего будущего мужа были совершенно другие планы.
- Чикаго? - повторила я, тупо уставившись на Шеллоу. - Зачем так далеко?
- В Чикаго меня ждет работа. Ты ведь не хочешь, чтобы я надолго уезжал от тебя.
И ведь не поспоришь. Его постоянные отъезды наверняка будут приводить к скандалам, приступам ревности и одиночества. Да и потом Чикаго - не наша деревня. Это большой город возможностей. Как бы мне хотелось жить в мегаполисе. А сестры... Джиневра будет дома только на каникулах, а Анна остается здесь с мистером Ареллом. Я настояла на том, чтобы забрать Николь с собой. Сестра отказалась нанимать новую горничную - уверила, что справится со всем самостоятельно или с помощью управляющего.
Оставив свои щеки в покое, я спустилась вниз. Стоит ли мне завтракать? Или сегодня лучше вообще ничего не есть?
В доме так тихо. Интересно, Николь уже проснулась?
Стоило мне подумать о ней, как мисс Кросби чуть не налетела меня на входе в столовую.
- Ой! - шепотом воскликнула она. - Извините, мисс Локвуд, я не думала, что вы уже встали.
- Мне не спится, Николь, - я задумчиво почесала предплечье. Надеюсь, это не аллергия на ткань свадебного платья? - Нервничаю.
- Пойдемте, я сделаю вам завтрак, - дружелюбно предложила служанка. Ее голос действовал на меня успокаивающе.
- Я боюсь что-то кушать сегодня, - призналась я, - вдруг начнутся проблемы с пищеварением.
Николь понимающе улыбнулась:
- Не бойтесь, все будет хорошо. Я буду рядом на церемонии и не допущу казусов. А поесть вам нужно, иначе в обморок упадете.
Кросби все-таки всунула в меня завтрак, правда порция была меньше, чем обычно. Я еще раз убедилась в правильности своего решения - без Николь я не справлюсь в чужом городе.
Кофе приятно согревал. В камине потрескивали поленья, а Николь никогда не скупилась на добрые слова. Находясь в такой приятной обстановке, я расслабилась.
На лестнице послышались шаги.
- О, ты уже не спишь! - громко поприветствовала меня Анна.
- Не шуми, - одернула я сестру, - опять ты в этом платье. В детстве не снимала розовое, теперь таскаешь только золотое. У тебя полный гардероб тряпья, - нахмурилась я.
- Это мое любимое, - ответила сестра, усаживаясь за стол, - на твою свадьбу надену другое.
Я вздрогнула, когда Анна напомнила о свадьбе:
- Николь, а что с платьями подружек невесты? Они готовы?
- Да, мисс Локвуд, - спокойно ответила служанка, вынося из кухни поднос с оладьями и дымящейся чашкой кофе, - я все приготовила вчера вечером.
- Доброе утро! - в столовую вошла Джинни. - Как ты, Лиззи? Готова к тому, чтобы стать миссис Шеллоу?
Я улыбнулась. Мелкая умела подбадривать лучше Анны.
- Мы договорились, что он возьмет мою фамилию.
- Мисс Локвуд, - подала голос Николь, - осмелюсь предложить вам устроить девичник и немного погулять с сестрами по магазинам. Это поможет вам расслабиться перед торжеством, времени еще много.
Я задумалась над словами Кросби. Никогда раньше мы с девочками не проводили время вместе.
- А что, неплохая идея, - кивнула я, - купим Анне новое любимое платье, пока она не затерла до дыр это.
Мы вернулись домой к полудню, нагруженные покупками. Поставив неразобранные пакеты в угол спальни, я подошла к трюмо. Ну что, пора одеваться. У меня есть шесть часов, чтобы стать идеальной.
- Куда еще идеальнее? - спросила я у своего отражения в зеркале, сделав кокетливое лицо. Вместо этого получилась гримаса местного заправщика машин.
Махнув рукой, я потянула на себя ручку ящика. Что за чертовщина? Не открывается, как бы ни дергала. Я уперлась ногами в трюмо и со всей силы потянула на себя. Ящик вылетел из деревянного каркаса и с грохотом упал на пол. Мое нижнее белье разлетелось по всей комнате.
Я же больно приземлилась на мягкое место. Обхватив колени руками, я заплакала.
- Мисс Локвуд, что случилось? - с ужасом прошептала Николь, которая опустилась на пол рядом со мной. - Вам плохо?
- Я...Ящик... - сквозь слезы выдавила я, показав пальцем на трюмо с зияющей дырой. Мисс Кросби аккуратно собрала мое белье и отложила в сторону. Потом вставила ящик в трюмо и снова опустилась на колени.
- Не надо плакать, - Николь сочувственно коснулась моего плеча, - все хорошо. Принести вам сюда травяного чаю?
Кажется, я выпила целый чайник, пока, наконец, успокоилась. Николь крутилась вокруг меня, выкладывая одежду на кровать и подбадривая сопливую красноносую невесту.
- Знаете, когда мама выходила замуж за отца, она очень нервничала. И так сильно теребила фату, что перед церемонией ткань разлезлась прямо у нее в руках.
Я слабо улыбнулась. Бедная миссис Кросби.
- И чем же все закончилось?
- Ее сестре пришлось сломя голову бежать в магазин, пока гости и жених ждали.
Николь рассказывала что-то еще, но я уже не слушала. Интересно, волнуется ли Даллас перед свадьбой? Или он, как всегда, спокоен?
А что сейчас делают сестры? Обсуждают свое ближайшее будущее? Или нас с Далласом? Или восхищаются той красотой, которую воздвигли в саду Николь с мистером Ареллом?
Шесть часов - это так долго.
Было: 39.5 баллов
+ 0.5 за ледяную скульптуру Элизабет
+ 0.5 за портрет Элизабет
+ 0.25 за навык Логики у Николь
+0.25 за навык Игры на гитаре у Элизабет
+ 1 за МВЖ Элизабет
+0.25 за друга (мистер Майлз) Стало: 42.25 баллов
Я стояла в библиотеке перед застекленной дверью и теребила складки платья. Как бы мне сейчас пригодился отцовский совет. Хотя вообще-то, папа редко говорил, что именно мне надо делать. Но я бы не отказалась и от ободряющего похлопывания по плечу.
Заиграла музыка из приемника, вытащенного на улицу. Пора.
Я открыла дверь и переступила порог. Прямо передо мной стоял Даллас в безупречном смокинге. Каждая женщина заслуживает, чтобы хотя бы один мужчина смотрел на нее таким взглядом. Шеллоу слегка приоткрыл рот, когда увидел меня в подвенечном платье. Он обаятельно улыбнулся и протянул руку. Только бы не упасть со ступенек! Я же говорила Николь, это платье слишком длинное.
Я все-таки оступилась. Но Даллас ловко подхватил меня еще до того, как я начала падать. Как у него получается быть таким идеальным? Он ни разу не упал, не испачкался, не споткнулся, ничего не зацепил, не порвал и не сломал. И всегда выглядел так, будто все идет по плану.
- Ты слишком сильно напрягаешься, - шепнул он мне на ухо, - расслабься, тебя ведь ведут под венец, а не на плаху.
- Не вижу большой разницы, - сердито ответила я и услышала смешок жениха.
Взгляды четырех пар глаз были прикованы к нам. Сестры умиленно вздыхали, прикладывая ручки к груди.
А я думала только о том, чтобы не свалиться. Наконец, мы с Далласом дошли до свадебной арки. И я сразу растеряла всю уверенность. Вдруг, пока я шла, полы платья заляпались грязью? Кажется, со стороны стола донеслись смешки. Наверняка надо мной!
- Хватит дергаться, - шепнул Шеллоу, когда я в очередной раз попыталась посмотреть на свою спину, - ты прекрасно выглядишь.
- Я не могу, - одними губами сказала я, - все совсем не так, как я себе представляла.
- Хочешь, сбежим? - глаза Далласа азартно загорелись. Я прыснула.
- Нет, хочу начать.
- Элизабет, - начал Шеллоу, и шепоток среди гостей моментально утих, - сегодня я хочу связать с тобой свою жизнь. Я клянусь оберегать тебя от невзгод, быть рядом в горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности. Клянусь любить тебя и уважать до конца своих дней. Это кольцо, - он взял в ладони мою руку, - символ того, что я доверяю тебе свою жизнь и связан с тобой отныне и впредь. Элизабет Локвуд, согласна ли ты стать моей женой?
- Да, - взволнованно прошептала я, - согласна.
Даллас поднес кольцо к моему пальчику и легким движением его надел. Мне хотелось закричать на всю улицу "Я вышла замуж!". Хотелось обнять каждого из присутствующих. В общем, сделать что угодно, чтобы сообщить о своей радости. Была ли я когда-то так счастлива, как сейчас?
- Даллас, - сдерживая слезы, проговорила я - сегодня я хочу связать с тобой... - я замолчала, потому что ком подступил к горлу, а слезы уже наворачивались на глаза. Сейчас потечет тушь, а на носу покажется неприятная капля. Я все испортила!
Мой жених притянул меня к себе и поцеловал. Послышались аплодисменты. Даллас уже начал выполнять свою клятву - оберегает меня от позора.
- Расслабься, здесь все тебя поддержат, - шепнул Шеллоу, оторвавшись от моих губ.
Я глубоко вздохнула и начала заново:
- Даллас, сегодня я хочу связать с тобой свою жизнь. Я клянусь оберегать тебя от невзгод, быть рядом в горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности. Клянусь любить тебя и уважать до конца своих дней. Это кольцо - символ того, что я всецело отдана тебя отныне и впредь. Ты согласен? - я заволновалась и интонацией поставила точку в этом предложении. "Быть моим мужем" повисло в воздухе.
- Я согласен! - мой муж обворожительно засмеялся и, нежно обняв меня за талию, поцеловал.
Присутствующие поддержали нас добродушным смехом. Я широко улыбнулась. Мне больше не было страшно. Даллас никогда не позволит мне сделать что-то не так. А даже если мне все-таки это удастся, он сделает вид, что так и должно быть.
Гости встали со своих мест и потихоньку подтягивались к нам. Даллас не отпускал мою руку и не смотрел ни на кого, кроме меня. Я приподнялась на цыпочки и легко чмокнула его в губы. Нет, я, наверное, никогда не смогу насытиться поцелуями.
Аплодисменты не стихали. Я заметила, как Джинни тайком утерла слезинку. Что я должна сделать сейчас? Мне надо что-то сказать гостям?
- Вы позволите пригласить вас на танец, миссис Локвуд? - Даллас галантно поклонился и протянул руку. Когда он обнял меня за талию, я снова почувствовала себя уверенно и непринужденно. Куда-то испарилась боязнь упасть или испачкаться. Муж так легко и плавно вел меня в танце, что я самой себе казалась изящной и почти невесомой.
На город опустились сумерки. Гости разбрелись по двору: кто-то пил шампанское, кто-то разговаривал. А мы с Далласом продолжали танцевать. Я жена. Как я теперь должна себя вести? Что изменилось в наших с Далласом отношениях?
- Расслабься, наконец, - сказал муж, убрав прядь волос с моего лица, - ты такая напряженная. Официальная часть уже прошла, просто наслаждайся. Посмотри, какой красивый вечер.
- Я выхожу замуж в первый раз, поэтому и волнуюсь.
- Надеюсь, что в последний, - хихикнул Даллас, - успокойся, сейчас на нас никто не обращает внимания. Смотри: Николь танцует с управляющим.
- А они неплохо смотрятся вместе, - прыснула я.
- Лучше нас все равно никого нет, - ответил Даллас, - а теперь попробуй чуть отклониться назад. Как в кино.
- Какая ты красивая, - восхищенно прошептал муж, - в Чикаго будешь блистать. Никогда не думала о карьере актрисы?
- Нет, не люблю, когда на меня пялятся.
- Тебя все равно заметят. Ты слишком яркая личность. А такие в тени не остаются, тем более в Чикаго.
- А если мне не понравится там? Мы сможем вернуться? Кем ты вообще работаешь?
- Мы сможем вернуться. Я расскажу все позже, а пока наслаждайся вечером.
Я послушала совета Далласа и расслабилась. Мы выпили много шампанского и объелись деликатесами, которые приготовила Николь. Сестрам не терпелось поговорить со мной: Анна дважды пыталась встать из-за стола, но Джинни ее одергивала. Это странно, но Джиневра не по годам мудрая и тактичная. Несмотря на юный возраст и отсутствие опыта, она интуитивно чувствует, как поступать.
Время неумолимо бежало вперед. К полуночи мы должны были быть на вокзале. Пришло время прощаться.
Джинни обняла меня крепко и тепло. Я впервые задумалась о нашем родство. С Джиневрой я росла шестнадцать лет, и все эти годы мы не могли найти общий язык, потому что я отказывалась идти навстречу. Я всегда видела в ней маленькую внебрачную дочь отца, конкурентку, противницу. А сейчас передо мной стояла взрослая умная девушка, которая, похоже, любит меня.
- Прости меня за все, Джинни, - сказала я. Сестра улыбнулась и обняла меня еще раз:
- И ты прости. Пусть Чикаго примет тебя с распростертыми объятиями. Не забывай о нас.
- Я буду звонить и писать.
- Удачи тебе, Лиззи, - прошептала Анна, бросившаяся мне на шею. И я впервые не одернула ее. Сестра вдруг отпрянула и приложила ладони к глазам.
- Ты как была плаксой, так и осталась, - улыбнулась я, глотая слезы.
- Лиззи, нам пора, - тактично напомнил Даллас.
Я обняла девочек обеими руками:
- Пишите мне, звоните, только будьте на связи. Анна, ты уверена, что не хочешь поехать в Чикаго?
- Нет, - мотнула головой сестра, - я останусь в папином доме.
- А ты, Джинни?
- Мне еще пять лет учиться. А там кто знает, - улыбнулась мелкая.
- Я люблю вас. До встречи.
Когда мы уезжали из Риверсайда, шел дождь. Как будто город прощался со мной и плакал. Я смотрела на капли, стекающие по стеклам кэба, и думала о том, доведется ли мне вернуться в старый запыленный Риверсайд.
Город хранил воспоминания о романе моих родителей и моем детстве. По этим полям я бегала, пытаясь поймать бабочек. В стенах дома старого судьи впервые поцеловалась с Далласом. Здесь я познала свое первое разочарование и первую любовь. Риверсайд отлично подходил для моего отца. Он любил уединение, тишину и спокойствие. Я же хочу шума, музыки и света прожекторов. Именно поэтому еду в Чикаго.
***
Я впервые почувствовала себя деревенской клушей. Даром, что не высовывалась из машины и не пялилась с открытым ртом на прохожих. В свои 21 я, наконец, поняла, что жила в дикой глуши. Риверсайд застыл во времени, каждый день пребывая в одном и том же состоянии. Люди лениво растекались по городу, нерасторопно занимаясь привычными делами. В Чикаго же никто не стоял на месте. Машины носились по дорогам, распугивая замешкавшихся прохожих. Люди постоянно куда-то спешили. С самого утра и до поздней ночи Чикаго пыхтел, заполняя смогом воздух. Вечером повсюду загорались огни и играла музыка. Театры, рестораны, огромные магазины манили меня, не привыкшую к роскоши и яркой жизни. Даллас охотно тратил на меня уйму денег. Теперь его жена была одета по моде и готова к выходам в свет. Но прежде всего нужно было смыть с себя запах гостиниц.
- Остановите здесь, - попросил Даллас водителя кэба. Расплатившись, муж вышел из машины, обошел ее и открыл дверь с моей стороны. Царственно подав ему руку, я выползла из кэба и замерла. Неужели здесь мы будем жить?
- Добро пожаловать в новый дом, - шепнул мне на ухо Даллас.
Дом я строила не сама, но, к сожалению, так и не смогла вспомнить, откуда его скачала. Заранее приношу автору извинения и объявляю, что не претендую на авторство. Внутреннее убранство я делала самостоятельно, иногда используя те предметы, которые уже были в доме
- Он просто прекрасен, - произнесла я, оторопело разглядывая окна, маленькие балкончики, массивные колонны. Никогда прежде мне не доводилось жить в таком огромном особняке. Сколько же у Далласа денег? Он с легкостью оплатил обучение Джинни в университете, потратил целое состояние на мой гардероб, а теперь привел меня во дворец. Я посмотрела на мужа. Какой будет наша совместная жизнь? Счастливой? Или как у моей матери с отцом?
Даллас, заметив на себе мой взгляд, улыбнулся, взял меня за руку и толкнул входную дверь. Я разулась в прихожей и встала босыми ногами на пушистый коврик.
- Где-то здесь есть домашние туфли, - сказал муж, копошась в нижнем ящике шкафа. Я втянула носом воздух. В доме пахло деревом и кожей. Обожаю новую мебель. Когда Даллас сам надел туфли на мои ножки, мы прошли в гостиную.
У камина гордо занимало кучу места кресло-качалка. Я сразу подумала об отце, который любил подымить трубкой под размеренное поскрипывание кресла и потрескивание поленьев в камине. Может, следует и мне обзавестись этой привычкой? Правда, не думаю, что Далласу будет приятно целовать пропахшую табаком леди.
В другом конце гостиной стоял белый рояль наподобие того, который в наш дом в Риверсайде купил Даллас. Рядом традиционно располагались кресла. Вообще, музыка занимает в моей жизни не так уж и много места. Впрочем, теперь я жена богатого и представительного человека и, полагаю, на светских приемах у нас дома буду обязана садиться за рояль и с томным взглядом нажимать на клавиши.
Посередине гостиной стоял длинный диван с двумя креслами и кофейным столиком. По всей видимости, это место для бесед. Меня позабавили подушечки, заботливо разложенные по разным концам дивана. Даллас сам их укладывал? Я представила, как буду восседать на диване с гордым видом и обсуждать со знатными дамами свежие сплетни прямиком из сердца Чикаго, и улыбнулась своим мыслям.
- Пойдем в столовую, - Даллас обнял меня за талию и повел в следующую комнату, которую отделяла от гостиной массивная арка.
Я сразу поняла, где буду проводить все свое время - именно здесь. Столовая была потрясающей - ни в одном доме я еще не видела такой красоты. В левой части комнаты стоял маленький стол с симпатичным креслицами - место для семейных трапез. Тонкие занавески нежно-персикового цвета легонько колыхались от каждого дуновения ветерка. Стоявшие в кадках деревца источали мягкий аромат. А эти железные балкончики просто сводили меня с ума. Сразу захотелось перелезть через ограду и постоять там, на мраморном полу, подставляя лицо ветру из открытого окна.
Вторая часть столовой предназначалась для крупных застолий - стол был рассчитан на шесть персон. На диванчике позади обеденных стульев можно было отдохнуть и почитать книгу. Или сделать то же самое в кресле у камина. Даллас знал меня лучше, чем кто-либо. Несмотря на то, что я мечтала окунуться в жизнь богатых и знаменитых купаться в роскоши, постоянно находясь на виду, больше всего я ценила домашний уют. Которого в Резиденции, к сожалению, никогда не было.
- Даллас, а что находится за этой дверью? - я уже успела вернуться в гостиную и предаться девчачьему любопытству. Мне хотелось осмотреть каждую комнату.
- Открой, любимая, это мужская гостиная.
- Вам нужна персональная гостиная, чтобы решать свои мужские дела? - спросила я, толкая дверь и чуть не натыкаясь на огромный стол для бильярда, который занимал всю комнату. Понятно, какие дела они будут решать.
- Лиззи, неужели ты думаешь, что деньги достаются легко? - спросил Даллас, обнимая меня сзади за плечи. - Мне нужно постоянно вести переговоры, показывать людям, что я о них помню и больше всего ценю их комфорт. Чтобы решать дела, нужна отдельная комната с хорошим баром и мягкими диванами.
- А у меня есть женская гостиная? - спросила я, поворачиваясь к мужу лицом и проводя руками по его новому жилету.
- Разумеется, мы только что из нее вышли, - со смешком ответил Даллас, покусывая мое ухо.
- Она же общая, а я хочу персональную! - я легонько толкнула мужа и напустила на себя серьезный вид.
- Зачем? - поинтересовался Даллас, не скрывая улыбки. - Чтобы посплетничать, вовсе не нужна отдельная гостиная.
- Чтобы решать дела, не нужен бильярдный стол, - парировала я. В глазах Далласа зажглась страсть.
- Хочешь, опробуем его на прочность? - прошептал он, прижимая меня к себе и расстегивая мое платье.
- Хочу, промурлыкала я, впиваясь в сладкие губы мужа. Подстегиваемый желанием, он быстро освободил меня от одежды и аккуратно положил на стол. Я коснулась голой спиной дорого сукна. Закрывая глаза и предаваясь ласкам мужа, я думала о том, что, наконец, буду жить так, как всегда хотела.
Было: 42.25 баллов
- 5 баллов за проданную при переезде недвижимость (больница, книжный, продуктовый, театр и закусочная) Стало: 37.25 баллов
Из мужской гостиной я вышла вспотевшая и счастливая.
- Даллас, где у нас ванная?
- Дверь у камина, - отозвался муж, застегивая рубашку.
- Это.... ванная? - ошарашенно спросила я, оглядывая комнату по размерам сравнимую с гостиной. - Да здесь в футбол можно играть.
- Я всегда считал, что девушкам нужно много пространства, - послышался приглушенный голос Далласа.
- Тут ты прав, - прошептала я, чувствуя, как все тело трепещет от восторга. Мне действительно всегда хотелось иметь большую ванную комнату. Здесь можно застрять на полдня, лежа в теплой воде и думая о счастливой замужней жизни. Я открыла кран и стала снимать платье.
***
Мягкое полотенце приятно прикасалось к коже, впитывая капельки влаги. Я оделась и уложила волосы в прическу. Мое отражение в зеркале счастливо улыбнулось и разгладило кожу на щеках. Как скоро у меня появятся первые морщины?
- Лиззи, ты там жива? - раздался за дверью голос Далласа.
- Да! И готова осмотреть второй этаж!
Мы поднялись наверх по винтовой лестнице. В длинном коридоре располагались места для отдыха. "Если вдруг человек устанет идти до нужной ему комнаты" - мысленно хихикнула я.
- В левом крыле наша с тобой спальня, гостевая комната и творческий уголок, - сказал Даллас, для наглядности показывая рукой налево.
- Творческий уголок? - переспросила я. - Это еще что?
- Зайди посмотри, - улыбнулся муж, открывая ближайшую к нему дверь и пропуская меня вперед.
- Это....это все для меня? - дрожащим голосом спросила я. Комната была обвешана картинами великих художников. Очевидно, чтобы я черпала вдохновение. Кованый мольберт так и манил меня начать рисовать.
- Что здесь делает скрипка и скульптурный станок? Я же не умею с ними обращаться, - спросила я у мужа, который обнял меня за талию и поцеловал в макушку.
- Научишься. Может, тебя это заинтересует.
Я повернулась к нему лицом и поцеловала.
- Покажи нашу спальню.
- Пойдем, - шепнул он и потянул меня за руку.
Я ожидала увидеть, что угодно, но только не фонтан. Из каменной львиной головы текла кристально чистая вода. Слушать тихое журчание было настолько приятно, что хотелось спать.
А большая, укрытая шелковым покрывалом кровать как будто говорила: "Ложись, Элизабет, отдохни".
На комоде стоял флакончик Chanel №5. Даже не представляю, сколько они стоили. Я взяла духи в руки и распылила их на шею. Сладковатый тяжелый аромат разлился в воздухе. Великолепные вечерние духи. Много ли дам в Чикаго пахнут также?
- Даллас, спальня потрясающая, - сказала я мужу, который все это время стоял в дверях и с улыбкой наблюдал за тем, как его малышка Лиззи водила пальчиком по каменному фонтану, трогала покрывало на постели и с упоением пшикалась духами.
- Это все для тебя, любимая. Мне одному не так уж и много нужно.
- Есть что-нибудь еще, что ты хочешь мне показать? - мурлыкнула я ему на ухо.
- На этом этаже еще есть две гостевые комнаты, спальня прислуги и..., - Даллас замялся.
- И что?
- Пойдем покажу.
- Но она пустая, - я недоуменно посмотрела на мужа, - почему?
- Потому что это детская, - прошептал он, взяв мои руки в свои. Сердце дрогнуло от его слов. Даллас мечтает о детях. А я... как же я хочу родить мальчика, похожего на него.
- Пойдем спать, Лиззи, - он обнял меня за талию, - завтра мы отправимся в город. Ты еще многого не видела.
Как же потрясающе быть богатой! В Риверсайде Локвуды считались одной из самых обеспеченных семей, но настоящего изобилия у нас не было никогда. С Далласом я узнала совсем другую жизнь. Меня обслуживала целая толпа слуг. Николь взяла над большей частью персонала шефство и с видимым удовольствием отдавала команды. Кроме того, она была моей личной помощницей - следила за тем, чтобы я вовремя и правильно питалась, помогала сделать прическу и, как мне казалось, шваброй разгоняла зазевавшихся служанок, чтобы они не попадались мне на глаза. Я, как и отец, очень ценила возможность побыть наедине с собой, и Николь по положительному примеру своей матери оберегала меня от ненужного внимания.
Даллас пропадал на работе круглыми сутками. Мне он говорил, что занимается транспортировкой различного вида ресурсов в Чикаго. Я не очень-то в это верила. Америка переживала не лучшие дни в то время, когда Элизабет Локвуд Шеллоу своей величественной попой приземлилась в доме на Роач-роуд. По улицам шатались оборванцы, голод и безработица съедали город. Но Даллас был совершенно спокоен и, более того, владел приличным состоянием. Я догадывалась о том, что деньги ему доставались не совсем честным путем, но предпочитала не забивать этим свою хорошенькую молодую головку, которая совсем недавно отпустила мысли о насущных проблемах. Я хотела расслабиться.
В отличие от Джинни я никогда не отличалась мягкосердечностью. В принципе, меня не слишком заботили слонявшиеся по тротуарам и заглядывавшие в мусорные баки люди. Для меня было важно лишь то, что мы с сестрами сыты и имели крышу над головой, а рядом находилось надежное мужское плечо. В конце концов, когда нам было тяжело в военное время, разве кто-нибудь помог? Ни единая душа. Мы квиты.
Ночью пропахший табаком Даллас лез под наше общее одеяло и прижимался грудью к моей спине. Думая, что я сплю, он аккуратно обвивал рукой мою талию, утыкался носом мне в затылок и умиротворенно вздыхал. Когда мужчина, который днем вращается в жестоком холодном мире, орудуя крупными суммами денег, нервничая, срывая криками горло и сметая со своего пути конкурентов, сворачивается рядом с тобой клубочком, чувствуешь себя царицей, не больше не меньше.
Несмотря на то, что Даллас приходил домой за полночь, в десять утра я не заставала его в постели. Не представляю, сколько времени он спал, чтобы оставаться бодрым. 15-го сентября 1932-го года я проснулась в одиночестве и, сладко зевнув, свесила ноги с кровати. В шкафу меня ждал свежий приятно пахнущий халат. Наскоро закрепив волосы в прическу, я посмотрелась в зеркало. На лице ни единой морщинки, глаза задорно блестят. Мне 21, я обворожительна, молода и замужем за одним из самых влиятельных людей города. Отец был бы в ужасе.
Как только мои шаги послышались на лестнице, в столовой сразу утихли приглушенные разговоры. Тихая возня дала мне понять, что девушки-горничные в спешке разбегаются по уголкам нашего большого дома. В гостиной меня встретила улыбающаяся Николь. Она поинтересовалась, насколько хорошо я спала и пригласила позавтракать. Сквозь распахнутые окна в столовую проникал игривый ветерок. Бледное солнышко отчаянно старалось привлечь мое внимание и светило прямо в глаза. В полусонном состоянии я доела овсянку и выпила чашку кофе с молоком, не забыв забросить в себя омлет с ветчиной. Если я не перестану есть в таких количествах, то очень скоро стану похожа на бочку. Не знаю, кто в нашем доме назначен ответственным за еду, но делает он свою работу безукоризненно.
Передав Николь искреннюю благодарность в адрес повара, я направилась в ванную. Шум воды приятно успокаивал. В ванной комнате пахло шампунем. Муж был здесь пару часов назад. С мыслями о сегодняшнем вечере я окунулась в воду. Даллас обещал заехать за мной в семь и, наконец, вывести меня в свет. Сегодня я увижу размалеванных и надушенных дам, которые составляют элиту Чикаго. Я просто не имею права ударить в грязь лицом, хотя бы потому, что за мной изначально числится оплошность - я приехала из провинции.
К назначенному времени я была готова. Над моим платьем трудились лучшие дизайнеры города. Легкая немного скользкая ткань приятно холодила тело. На губах красовалась помада кораллового цвета - жуткий дефицит. Я придирчиво разглядывала себя в зеркале на предмет первых морщинок, как вдруг услышала любимый голос:
- Что вы там ищете, миссис Шеллоу? Нефтяные залежи?
Я широко улыбнулась мужу, который стоял в дверном проходе, сексуально опираясь локтем о косяк.
- Нет, мистер Шеллоу, этим занимаетесь вы.
- Я только что нашел один не ограненный алмаз. Он дороже тысячи баррелей нефти, - сказал Даллас, притянув меня к себе.
Я обожала целоваться с мужем - его губы были такими нежными и чувственными, что хотелось остаться дома, сорвав все планы и одежду.
- Ну что, Лиззи, ты готова покорить высший свет Чикаго? - спросил Даллас и рассмотрел меня с ног до головы оценивающим взглядом.
- Разумеется, хочу показать наглым девицам, которые крутятся вокруг тебя, кто здесь хозяин.
- Вокруг меня вьются только старые кошелки, с мужьями которых мне приходится работать. - Засмеялся Даллас, взъерошив волосы у себя на затылке. Его лицо приняло самодовольное выражение. - Правда, есть тут одна девица, которая свела меня с ума.
Его сильная рука легла на мою талию. Губы коснулись мочки уха:
- Прошу, миссис Шеллоу, ваша карета подана.
Я смутно помню то время. Газеты пестрели яркими заголовками о пропаже влиятельной семьи Чикаго. Пресса, разумеется, была подкуплена и выдала ошеломительную новость: оба супруга Шеллоу погибли.
В моем дневнике до сих пор лежит пожелтевшая вырезка из Чикаго Ньюз.
"В 21-40 было совершенно нападение на посетителей ресторана "Чикаго Сити". Среди присутствующих 37 убитых, 183 человека доставлены в больницу с тяжелыми ранениями. По предположительным сведениям, нападение совершила преступная группировка "МоркуКорпс". Объявлен розыск. В числе погибших недавно прибывший в город предприниматель Даллас Шэллоу и его жена Элизабет Шэллоу. Чикаго покрыт мраком."
Холодно. Как же холодно. Тело, избитое и замерзшее, отказывалось мне подчиняться. Скрючившись на бетонном полу, я глотала слезы.
Холод пробирался под изорванную ночнушку - единственное, что осталось на мне из одежды. Меня била крупная дрожь, затылок нещадно ломило - прежде чем я отключилась, кто-то приложился к нему то ли битой, то ли бутылкой.
Я мало что помнила из произошедшего в Чикаго Сити. Отчетливо прорезало память лишь осознание того, что мне некому помочь. Я потеряла Далласа в шумно разбегавшейся толпе. Добраться до выхода мне не дал мощный удар по икрам. Ноги подкосились, и я рухнула на пол. Успела ли я подняться? Или так и осталась лежать на полу, оглушенная ударом по голове? Не помню. Я не знаю, где я и сколько времени тут нахожусь. На ободранных коленях я проползла комнату вдоль и поперек и обнаружила только массивную деревянную и, разумеется, запертую дверь. Ломиться было бесполезно - я кричала, пока не охрипла, но никто меня так и не нашел. Глаза слипались от слез, а сознание медленно погружалось в сон. Уверенность в том, что я не проснусь, если сомкну глаза, не давала заснуть мне какое-то время. Но бороться было все труднее. Наконец, я сдалась.
Как вдруг услышала в замочной скважине какой-то шорох. Открывают! Они открывают дверь! Нужно встать. Я рывком подняла свое тело, но замерзшие ноги предательски подогнулись, и я рухнула на пол. Еще раз! Давай, Элизабет. Желание выбраться из этой комнаты граничило с леденящим ужасом.
Я не знала, кто стоит за дверью - Даллас, который нашел меня, или те, кто меня сюда затащил. Пока ключ тихонько шебуршал, я подползла к двери, отталкиваясь от пола руками. Я приблизила губы к замочной скважине и заикающимся от слез голосом прошептала:
- Дал-лас? Эттто ты?
Щелк! Дверь распахнулась, и в глаза ударил свет. Чьи-то руки подхватили меня и поставили вертикально, продолжая поддерживать мое дрожащее тело. Я изо всех сил старалась разлепить глаза, но после непроглядной тьмы в моей камере самая тусклая лампа казалась ярче солнца. Внезапно человек притянул меня к себе и обнял. Ошарашенная, я замерла. Кто он? Я набрала воздух в легкие, чтобы успокоиться, и тут все поняла. Я узнала этот запах. С трудом согнув руки, я обвила их вокруг шеи человека и заплакала.
- Я надеялась, что ты жив.
- Как же тебя угораздило сюда попасть, Лиззи.
Когда глаза привыкли к свету, я, наконец, разглядела отца. Как сильно он постарел. Полностью седые волосы и заметное усилие, чтобы прямо удерживать спину, делали его дряхлым. Объятие было кратким, отец отодвинул меня от себя и отпустил, убедившись, что я могу самостоятельно держаться на ногах.
- Лиззи, ты должна уходить.
- Ты разве не пойдешь со мной? Как ты вообще здесь оказался? И где был все эти годы? - вопросы нескончаемым потоком срывались с губ, а отец молчал, буравя меня тяжелым взглядом. И тут я стала понимать... - Мы в МоркуКорпс?
Леонард Локвуд кивнул. Я содрогнулась и быстро окинула взглядом унылый коридор. Это подвал? Тюрьма? Место для пыток?
- Лиззи, нас не должны видеть вместе. Я потратил много времени, чтобы войти в круг доверенных лиц. Совсем скоро они вовсе перестанут существовать. Ты должна выбраться отсюда, - взволнованно проговорил отец.
- Где Даллас?
Локвуд замялся.
- Папа? - дрожащим голосом переспросила я. Неужели моего мужа убили?
- Лиззи, он не тот, за кого ты его принимаешь, - наконец, сказал отец. Было видно, что он аккуратно подбирал слова. - Он один из руководителей МоркуКорпс.
Мне стало нехорошо. К щекам прилила кровь, а на лбу появилась испарина. Так всегда бывает, когда страшно. Усилием воли я поборола желание заплакать. Нет, я, разумеется, не была идиоткой и знала, что Даллас замешан в криминале. Но ведь не так...
- Мне наплевать, - наконец, сказала я, проглотив ком в горле. Глаза отца расширились, он явно этого не ожидал. - Мне плевать, кто он, папа. Он мой муж, меня он не тронет.
Лицо отца исказилось. Он схватил меня за руку повыше локтя и притянул к себе:
- Даже если так, Даллас там не один. И как бы сильно ему ни хотелось, он тебя не вызволит. Ты должна уйти, если хочешь выжить.
Где-то за нашими спинами раздались шаги. Отец толкнул меня вперед, быстро закрыл дверь моей камеры и ушел в противоположную от меня сторону.
Я еще раз осмотрела длинный коридор со множеством дверей и поскрипывающими качающимися лампами. Ну и куда мне идти?
В какой раз я уже свернула? Шестой или седьмой? Коридор казался мне нескончаемым лабиринтом, в глубине которого сидит Минотавр. Если я наткнусь на кого-то - меня сразу схватят. Что со мной могут сделать? Зная о делах МоркуКорпс - что угодно.
Идти босиком по холодному бетонному полу было невыносимо тяжело. Ноги отказывались слушаться, я садилась на пол и терла их руками, стараясь согреть. И продолжала идти дальше. Все двери, встречавшиеся на моем пути, были заперты. Почему отец не сказал, куда идти? Возможно, выход настолько очевиден, что он не посчитал нужным говорить об этом? Тогда надо искать не дверь, а лестницу или люк. То есть, что-то, что сильно выделяется на фоне других предметов.
Время было не в моей власти. Я уже иду слишком долго, чтобы ни на кого не наткнуться. Меня сразу убьют, если схватят? Или сначала отведут к главному? Остается надеяться на то, что им окажется Даллас. Что бы там ни говорил отец, мой муж не причинит мне вреда. Увидев на бетонной стене следы запекшейся крови, я содрогнулась. В душу снова закрался ужас. Может, я не знаю своего мужа? И никогда не знала. Наши отношения с Далласом были не такими, как у моих родителей. Мы почти не разговаривали. Да и быть вместе приходилось нечасто. Я мало что о нем знаю. Могу ли я быть уверена в том, что он меня защитит? Ай!
Копаясь в своих воспоминаниях, я потеряла бдительность и не заметила, как из-за угла вышел человек. Если его можно было так назвать. Сердце ушло в пятки, когда я его увидела.
Красные длинные волосы, синюшные губы, выбеленное лицо и подведенные черным глаза. Я знала, кто он. Банда таких клоунов орудовала в Риверсайде пару лет назад. На месте преступлений они оставляли части тел своих жертв. Жестокие и безжалостные, они никогда никого не отпускали: даже женщин и детей. И мне не повезло столкнуться с одним из них. Пока он насмешливо меня разглядывал, я решила действовать. По расчетам, точный удар в пах должен выбить моего противника из равновесия. Но он легким движением отбил мою попытку атаковать, и в кабинет главного я заходила под конвоем. Из моей груди вырвался вздох облегчения, когда я увидела, что попала все-таки к Далласу. Только... это был не мой Даллас.
Я не знала человека, сидевшего за столом. Он смерил меня холодным взглядом, и я поняла, что улетучилась моя единственная надежда на спасение. Я никогда не знала Далласа. Он просто талантливо играл свою роль и давал мне то, что было необходимо. Но зачем? Зачем я ему нужна? Красноволосый мужик швырнул меня на пол. Даллас не произнес ни слова. Я с кряхтением поднялась на ноги и бегло осмотрела кабинет. Комната пыток, не меньше. Повсюду какие-то маски, палки, ножи. Они будут меня истязать? Загонять иглы под ногти? Или бить палкой по шее, как животное?
Я решила испробовать последнюю возможность:
- Даллас, он ко мне приставал, - тихо сказала я, указав пальцем на красноволосого, и пристально посмотрела в глаза мужу. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Даллас встал из-за стола и направился в мою сторону.
Грубо схватив меня за подбородок, он повернул мою голову к себе боком и громко сказал мне на ухо:
- Неужели ты думаешь, меня это хоть сколько-нибудь волнует?
Я все поняла. Даллас продолжал говорить мне мерзости, но я его не слушала. Я ждала. И наблюдала за красноволосым и вторым человеком, который находился в кабинете. Такой же разукрашенный урод, с таким же глупым выражением лица. Он мой.
Один из напарников Далласа отпустил сальную шуточку в мой адрес, второй поддержал его леденящим душу хохотом. Муж схватил меня за шкирку и потащил в центр кабинета.
- Зачем мы вообще тащили сюда твою девку, - подал голос красноволосый, - надо было уделать на месте.
- Надо было, - ухмыльнулся муж.
- Скотина, - со злостью проговорила я. Даллас занес кулак для удара и... бросился на красноволосого. Пока второй пытался понять, что происходит, я со всей дури пнула его в колено. Эффект неожиданности сработал - мужик покачнулся, и я накинулась на него по примеру мужа.
Схватка была неравная. Противники привыкли к подобным дракам, поэтому мы явно проигрывали. Я кусалась, царапалась, старалась добраться до глаз и ушей соперника, но один удар под дых - и никакого сопротивления я оказывать уже не могу. Красноволосый схватил Далласа, но обезоружить моего мужа оказалось не так легко. Даллас выпутался из стального захвата размалеванного урода, схватил меня за руку.
Я лишь успела услышать его шепот:
- Бомба, - и в следующую секунду Даллас, обхватив меня рукой, выбил стекло плечом. Только тогда я узнала, что МоркуКорпс находится на вершине обрыва, а прямо под нами разъяренные волны бьются о выступающие из воды камни. За нашими спинами раздался оглушительный взрыв. МоркуКорпс взлетел на воздух.
То время, что мы летели навстречу смерти, казалось бесконечным. Даллас одной рукой обхватил мою голову и прижал ее к своей груди, другой - крепко держал меня за талию. Я уткнулась носом в костюм мужа, стараясь не поддаваться искушению посмотреть вниз. Мы падали всего несколько секунд, но я успела подумать об отце, который, возможно, остался в здании, и о сестрах, в случае моей смерти никому не нужных. Удар от соприкосновения с водой был настолько сильным, что сбил мое дыхание. Я очнулась уже на берегу. В мокрой одежде, обдуваемая холодным ветром. Даллас рядом со мной дрожащими руками пытался развести костер. От холода у меня сводило зубы, и я с трудом произносила слова:
- От-т-тец?
- Он жив, - бросил Даллас, продолжая раздувать еле теплившийся огонек. Жив. Отец, которого я ждала столько лет. Как он смог выжить? Кто взорвал здание?
- Т-ты расскажешь мне все? - я села на песке и принялась растирать руками свое тело, чтобы хоть как-то согреться.
- Да, позже.
Наконец, мужу удалось развести костер. Пламя весело раскачивалось под порывами ветра. Мое тело стало наполняться теплом. Я молчала все то время, пока Даллас искал дрова, разводил огонь, пытался поймать какую-нибудь зверушку на ужин. Я наблюдала за мужем и пыталась понять, что он за человек. Тот ли это Даллас, который целовал меня долгими ночами?
- Ешь, - он протянул мне ногу зажаренного кролика. Пока я взгрызалась в сочное горячее мясо, Даллас рассказывал.
После раскрытия того дела, с которым я помогла папе, с отцом связались МоркуКорпс и предложили сотрудничество - имя Локвуда могло открыть много дверей. В ответ на отказ МоркуКорпс убили Констанцию и подожгли Резиденцию. Предупреждение было понятным, и в ту злополучную ночь отец сам сел в кэб МоркуКорпс. Леонард Локвуд марал руки под их бдительным присмотром, в то время как мы с сестрами безутешно его оплакивали. За прилежность и особенное рвение он получил жуткое прозвище Кровавый Эл. Я могла только предполагать, какими душевными муками терзался отец, организовывая массовые убийства, о которых мы читали в газетах.
И все лишь для усыпления бдительности. Когда контроль стал сходить на нет, Локвуд связался с известным в Чикаго бизнесменом из Риверсайда, который даже в самые тяжелые для Англии и Америки времена оставался на плаву в мире финансов и власти. Это был мой муж, сын главы МоркуКорпс, не так давно почившего. Так в команде их стало двое.
Месяцы ушли на то, чтобы устроить торжественное мероприятие, обязывающее всех членов МоркуКорпс присутствовать в головном штабе. Накануне события лидеры организации мягко намекнули Далласу на сильную привязанность к жене, что было непозволительно для главы МоркуКорпс, который должен быть свободен эмоционального багажа и в нужный момент во благо организации подставить под удар кого угодно, даже себя. Чтобы усыпить внимание лидеров, Даллас сфабриковал нападение на ресторан. Я попала в плен, а Леонард Локвуд вовремя меня выпустил, чтобы я наткнулась на одного из члена МоркуКорпс, неслучайно посланных в нужный сектор подземелий. Таким образом, я оказалась рядом с мужем и благополучно спаслась от взрыва.
- Чувствую себя марионеткой, которую швыряют в разные стороны. Меня мог убить этот твой разукрашенный, - мясо кролика застряло у меня в горле, и я отложила недоеденную ножку.
- Не мог, - мрачно ответил муж, - они подчиняются только моим приказам, а я не отдавал распоряжений на счет тебя.
- Ты так спокойно об этом говоришь, - возмутилась я, - моя жизнь настолько для тебя не важна, что ты ей играешь?
- Ты самое важное для меня, Элизабет, - Даллас посмотрел на меня исподлобья. Я вздрогнула - от тяжелого взгляда мужа по коже побежали мурашки.
Внезапно раздавшийся шорох отвлек внимание Далласа от меня - еле передвигая ноги к нам шел Леонард Локвуд.
Мы втроем сидели у костра. Отец обнимал меня за плечи и целовал в макушку. Я снова чувствовала себя маленькой девочкой. Только сейчас я поняла, как сильно по нему скучала и как много он для меня значил. Леонард Локвуд не только был моей защитой от злого и опасного мира. Именно благодаря ему в нашем доме царил уют. В своих дневниках он ошибочно считал, что дружелюбная атмосфера в семье кропотливо строилась матерью или старой служанкой. И я, и Анна, и Джинни чувствовали себя комфортно только рядом с отцом. Сколько раз ночами, плача от бессилия, я вспоминала родную Резиденцию, в которой прошло все мое детство. Небольшая гостиная с креслом-качалкой, в котором отец раскуривал свою трубку, была визитной карточкой нашего дома. Как бы мы ни ссорились с сестрами, каждая бежала зализывать раны в гостиную. На мягком диване я часто засыпала под тихий треск поленьев в камине. А в кабинет отца с огромными шкафами, в которых стояли тяжелые книги в кожаных переплетах, я так и вовсе пыталась пробиться любой ценой.
Я улыбнулась своим мыслям и прошептала:
- Хочу домой.
- Мы вернемся в Чикаго уже завтра, милая, - ответил отец и удивленно вскинул брови, когда я отпрянула:
- Нет, только не туда.
- Ты хочешь вернуться в Риверсайд? - спросил Даллас, заливая остатки костра водой.
- Я хочу жить в Лондоне. Риверсайд - это деревня. Я скучаю по Резиденции, но нашим детям нужно хорошее будущее, - сказала я и осеклась, увидев расширившиеся глаза мужа.
- Ты беременна?
Я отрицательно мотнула головой. В глазах Далласа я увидела как будто бы облегчение. Меня это задело.
- Нам пора, - сказал отец. Мы поднялись на ноги. Нас ждал долгий путь. Надо было выйти на дорогу, а оттуда как-то добраться до Чикаго. Я представила, как пакую чемоданы и еду навстречу новой жизни.
До дороги мы дошли только к вечеру. Справа от нее разросся огромный лес. Оставаться здесь слишком долго было опасно. Из этих зарослей мог выйти кто угодно.
Я первая заметила человека, сжимавшего в руке пистолет. Он был не из МоркуКорпс. Итальянец, в хорошем костюме. Я знала, кто он. Знал это и Даллас. Мы никогда не переходили дорогу мафии, у итальянца не было причин нам угрожать. Если бы только мы не стали свидетелями убийства, которое он только что совершил. Я знала, что он нас не отпустит.
Даллас отреагировал быстрее. Он бросился в мою сторону и загородил меня своей грудью. Раздался выстрел. Я в ужасе закричала. Муж повалился на спину и захрипел.
- Даллас! Даллас! - захлебываясь слезами, плакала я, упав на колени рядом с ним.
Все произошло слишком быстро. Меня схватили и поволокли к машине, раздалось еще два выстрела. Я не видела, попали ли они в отца. Итальянец бросил меня на заднее сидение автомобиля. Я прильнула к окну и увидела лежавшего на дороге отца. Он был ранен в живот. Кровь огромной лужей растеклась по асфальту. Один итальянец схватил Далласа и поволок в лес, другой потащил отца. Я отчаянно долбила в стекло и дергала ручку двери.
Вдруг отец останется жив. Надо предупредить, чтобы не искал меня.
- Возвращайся домой! Береги сестер! Отец! Отеееец!
Я не знала, слышал ли он меня. Помочь! Надо помочь! Я согнула руку в локте и со всей силы ударила по стеклу. Осколки посыпались прямо на меня, рука кровоточила. Я должна была вылезти из этой проклятой машины.
Вдруг раздался выстрел. Затем еще один. Слезы брызнули из глаз. Убили. Они их убили!
Итальянцы вернулись к машине. Один сел за руль, другой - на соседнее сидение. Я бросилась на второго и получила мощный удар по лицу.
Рот наполнился кровью. Но я нападала, впиваясь в итальянца ногтями и стараясь выцарапать ему глаза. Сильный удар в живот заставил меня согнуться пополам. Как больно. В глазах потемнело.
Бежать босиком по колючей траве и камням было безумно тяжело. Ноги ныли от усталости и ран, но я неслась вперед и не оглядывалась. Мне чудом удалось выбраться из машины. Пока итальянцы разговаривали, я, притворяясь, будто все еще лежу без сознания, понемногу подползала к разбитому мною же окну. Только как вылезти незамеченной? Никак. Проем слишком маленький, чтобы быстро выскользнуть наружу. К тому же я наверняка зацеплюсь об осколки, торчащие из рамы.
Решение пришло ко мне, когда машина проезжала по хлипкому мосту. Прямо под нами протекала река. То, что я сделала, было чистым безумием. Но раздумывать над тем, насколько разумным является мое решение, было некогда. Я сгруппировалась, глубоко вздохнула и открыла дверь машины. Итальянцы не успели дотянуться до пистолетов, а я уже вылетела на проезжую часть. Времени было мало. Я быстро поднялась, перекинула ноги через ограждение и камнем упала в воду. Им понадобится много времени, чтобы спуститься под мост. Я чуть не задохнулась, пока не отплыла на безопасное расстояние, чтобы меня не поразила случайная пуля.
Где я? Что это за место? Я не знала даже, в каком государстве нахожусь. Отгоняя от себя невеселые мысли о том, что я черт знает где, раненая, без еды и воды, а моих близких убили где-то в лесу, я пыталась найти укрытие посреди выжженного леса.
Голодная и уставшая, я набрела на оставленное кем-то кострище. Руки не слушались, меня била крупная дрожь. В одной ночной рубашке я путешествовала уже не первый день. Это может сказаться воспалением легких, и без должного ухода я помру в этом лесу. Может, судьба ко мне благосклонна, и я где-то в Англии? Недалеко от Риверсайда. И спустя какое-то время набреду на особняк Локвудов?
Анна наверняка расплачется, увидев, на кого я похожа. А Джинни отбросит эмоции и будет думать, как мне помочь. Мистер Арелл возьмет меня на руки и поднимет на второй этаж в мою спальню. Горячий чай и сытный обед сделают свое дело, и я усну, с наслаждением заворачиваясь в мягкое одеяло. А наутро, когда проснусь, увижу Далласа и отца, живых и счастливых от того, что мы все в безопасности.
Глотая слезы, я грела руки о слабенькое пламя, которое мне удалось разжечь. Зачем я поехала в Чикаго? Зачем я вышла замуж? Зачем отец стал адвокатом? Зачем?
