Англия, Йоркшир, 1948 г.
После войны я вернулся в колледж, закончил последний курс, получил диплом и отправился в Йоркшир, к своему дяде, который имел частную практику в этих краях. У дяди я получил место его помощника и вскоре приступил к своим обязанностям.
Это было время, когда страна медленно восстанавливалась после перенесенных испытаний. Большую часть населения графства составляли фермеры, и труд ветеринара был бы очень востребован, если бы многие из них не были слишком бедны, чтобы его оплатить. Поэтому к нам обращались только в крайних случаях, когда дело шло к беде.
Мне хорошо запомнился один из моих первых случаев. Рано утром в дом дяди пришел мрачный человек средних лет. Он представился как Дик Ричардсон и попросил (вернее, почти потребовал), чтобы мой патрон немедленно к нему направился, поскольку его единственный рабочий конь подыхает.
К сожалению, дядя был в тот момент на выезде, и я предложил свою кандидатуру. Это не обрадовало моего посетителя, но поскольку положение было критическое, он в конце концов согласился.
Ферма Ричардсона была небольшим хозяйством. Видно было, что хозяин бьется изо всех сил, чтобы содержать его в порядке. В стойле оказались две лошади: одна, старая седая кобыла и молодой жеребец пегой масти. Кобыла меланхолично жевала сено. Жеребец лежал на полу, бока его тяжело вздымались.
Я почувствовал, как пересохло во рту. Одно дело отвечать на экзамене в светлом, чистом лекционном зале и совсем другое стоять здесь, в вонючем темном хлеву, и знать, что от тебя зависит не только жизнь этого истощенного животного, но и благополучие его хозяина.
- Конь-то смирный? – спросил я у Дика.
- Смирный, смирный, - проворчал тот.
Я провел первичный осмотр. Дыхание был жестким, хрипы очень нехорошие.
- Что ж, двустороннее воспаление легких, - констатировал я. – Мне нужно будет сделать ему укол.
Ричардсон сухо кивнул.
Это было время, когда в обиход только входили антибиотики, спасшие столько жизней. У меня в чемоданчике было волшебное средство – пенициллин.
Взгляд жеребца мне не нравился, но я приказал себе не нервничать (надо же когда-то начинать работать самому!), встал поудобнее у крупа, набрал лекарство в шприц, нажал на поршень… И заорал. Мощный удар копыта отбросил меня на другой конец стойла. Колено горело будто в огне. Жеребец дико ржал. Хозяин что-то говорил. Я почти на четвереньках выбрался из хлева и стал жадно глотать свежий воздух.
- Ты ж говорил, он смирный!
- Да я что, это он боли взбесился…
Я со стоном несколько раз согнул и разогнул колено. К счастью, кость была не раздроблена, так, сильный ушиб. Злобное ржание жеребца в хлеву наводило ужас. Я начал осознавать, что еще легко отделался.
За вызов и лекарство Ричардсон должен был пять фунтов. Я попробовал заикнуться об ущербе и получил мрачный ответ:
- Шесть дам, а больше нечего с нас взять… эх, одни растраты с этой скотиной!
Сильно хромая и проклиная выбранное поприще, я поплелся домой.
На следующий день мне доложили, что ко мне посетительница. Это оказалась незнакомая милая девушка с глазами зелеными, как холмы Йоркшира.
- Здравствуйте, - она смущенно улыбнулась. – Я Хелен Ричардсон. Вы были у нас вчера. Простите отца, что он не сказал вам… Если бы знали, какой Май, вы бы и не подошли к нему. Он же только с виду смирный, а сам такой дикарь. Даже мать свою кусает и пребольно. Не признает никого, и в поле с ним сладу нет, упрямый, как осел. И не продашь его, все соседи знают про его нрав… Я вот принесла вам яблочный пирог и... сыр, и вот еще свежие яйца. Не обижайтесь на нас.
Я даже покраснел от смущения, стал отказываться, но Хелен была неумолима.
Вечером, за чаем с пирогом я с невольным удовольствием думал о том, что скоро предстоит посетить Ричардсонов, чтобы проверить, как продвигается выздоровление дикого Мая. Ради зеленых глаз Хелен я был готов пойти и не на такие испытания.
Те вообще не употребляют в пищу продукты животного происхождения, включая яйца, молоко, мед... Не носят кожу, шерсть, мех. Хотя для стрижки овец не нужно их убивать, более того, овец породы меринос вообще никогда не режут на мясо, из-за особой диеты оно становится невкусным. 
