- Что собираешься делать?
- Я не хочу оставаться здесь больше. Простите меня, падре. Я вам за всё благодарна, но… теперь меня здесь ничего не держит.
Аккуратно упаковывая вещи в небольшой рюкзак, я недооценивала предчувствия и страхи за меня святого отца. Я знала, что оставаясь здесь, буду под его защитой и опекой, он всегда щадил мою маму, и в стенах небольшой церквушки она всегда чувствовала себя равной каждому. Но я, несмотря на любые условия, что создавал вокруг нас Св. Отец , никогда не чувствовала себя «своей».
Именно поэтому я, не дожидаясь утра, старательно собирала вещи, боясь заглянуть в тёмные, добрые глаза человека, кто второй после мамы, относился ко мне, как родной. Я не хотела быть с ним неблагодарной, не хотела обижать, и мои крепкие прощальные объятия были ему моим последним « спасибо» за то, всё что он сделал для нас с мамой.
-Ну, куда же ты пойдёшь? – не выпуская меня, спросил Отец.- Маргарет не одобрила бы, узнай, что ты собираешься сделать.
- Если бы мама была жива, я бы ещё нескоро покинула эти места…
-Прим, пожалуйста, подумай ещё раз.
-Нет, - упрямо наставила я.- Я должна, я не смогу здесь больше находиться, я не хочу, мне сложно! Даже рядом с Вами, быть защищённой Вами, быть опекаемой, я не смогу чувствовать себя счастливее. Я Вам благодарна за всё, за всё, что Вы сделали для нас с мамой, для меня, для неё… Я безмерно, безгранично благодарна Вам.
Я крепко поцеловала его в морщинистую щёку, подхватила сумку и готова была убежать до первых петухов, чтобы не привлекать к себе внимание, но тёплая рука по-прежнему не отпускала меня.
-Примроуз, я отпускаю тебя с тяжёлым сердцем и, зная, что мои попытки остановить тебя не увенчаются успехом, я хочу хоть как-то помочь тебе.
- Вы и так сделали для меня очень многое.
- Нет, я не отпущу тебя вот так. В Авроре у меня есть домик, возьми ключи и не возражай. Сделай это для меня, чтобы я был спокоен за тебя. Я напишу Грэгу, попрошу, чтобы он приглядывал за тобой. Попрошу его заботиться о тебе.
-Падре, Грэг… Я не хочу, мне не нужна его помощь.
-Нет, милая. Одной, в незнакомом городе негоже находиться без помощи, без человека, которому ты можешь доверять, у которого найдёшь защиту.
-Не думаю, что Грэг именно такой человек, Святой Отец, - в замешательстве я пыталась найти оправдания, с помощью которых смогла бы убедить падре в нелепости этого предложения. У Грэга я никогда не найду защиту.
- Пожалуйста, милая, сделай это для меня и в память о своей бедной матери.
- Я…
- Прими мой последний дар. О большем я не прошу тебя. Только это.
Прощальный поцелуй в лоб выдался одним из самых горячих, которым он одаривал меня. Слёзы стояли в глазах обоих и готовы были вылиться в водопаде самых явных доказательств в привязанности к друг другу.
- Хорошо. Не грустите обо мне, святой отец. Теперь у меня начинается новая жизнь. Теперь я буду по-настоящему свободна, счастлива.
***
Помню, как он прикрыл меня собой, и камни, обращённые в меня, полетели в него. Грэг, странный мальчик, который всегда был, словно границей между мной и всеми теми, кто пытался уничтожить меня. Стоило ему появится там, где я подвергалась унижению, то дети и взрослые замолкали, подавившись своим ядом. В свои семнадцать он вызвал уважение у каждого жителя нашей деревушки, и, оказавшись рядом, в десятилетнюю девочку больше никто не смел бросить ни единого оскорбления.
Но странно, даже защищая меня, я не чувствовала себя в безопасности… Он представлял для меня угрозу даже больше, чем все жители взятые вместе. Они хоть как-то проявляли ко мне своё отношение, он же всегда молчал, не смел прикасаться ко мне, он наблюдал со стороны, охранял мой покой откуда-то из укрытия, которое я не могла вычислить.
В моё шестнадцатое день рождения, Грэг явился к нам домой, испугав своим появлением мою тревожную маму. В тот день он без моего согласия, совершенно спутав все мысли и окончательно заставив меня утвердиться в своих опасениях, крепко поцеловал мои губы. Оставив после себя глухое чувство неизгладимой тревоги и несколько пакетов с продуктами, он ушёл, вызывая кучу вопросов, как у меня, так и у мамы. Она не переставала удивлено поглядывать на меня, а я каждый раз вспыхивала из-за своего бездействия, когда позволила украсть мой первый поцелуй, совершенно не предназначавшийся ему.
Этот день стал точкой отсчёта, после которой я перестала узнавать Грэга. Ежедневно, когда я скрывалась в лесу, чтобы заснять на новенький фотоаппарат (единственное доказательство цивилизации в нашем доме) волшебство, окружавшее меня, Грэг настигал меня. Его разговоры смущали меня, взгляды пробуждали острое чувство самосохранения. Я боялась оставаться с ним наедине, я боялась говорить с ним, смотреть. А он, словно забыв о том, что был когда-то молчаливым, с каждой новой встречей обрушивал на меня ушат своих чувств, которые пугали меня даже больше, чем его взгляды.
Не единожды мне приходилось вырываться, не единожды я сбегала от него в панике и страхе. Он догонял меня, просил не боятся, но как я могла потушить в себе этот первозданный страх, который он внушал мне одним своим видом. Рядом с ним я чувствовала угрозу, неуверенность. Я чувствовала себя необыкновенно слабой и ничтожной, он давил на меня своей мощью, перед которой склонялись даже взрослые. А что смогла бы сделать я, если бы он перестал добиваться и смирно ждать моего согласия? Я не смогла бы ему противостоять. Он сломил бы меня, подавил своей волей и желанием.
И поэтому я бежала, чтобы больше не испытывать страх рядом с ним. Эти сигареты, запах, которым я пропитывалась каждый раз, от которого меня выворачивало наизнанку и навсегда привило отвращению к табаку.
-Ты убиваешь меня день ото дня своим «нет»,- однажды прошипел он мне, подкараулив после школы.
– С каждым разом, с каждой минутой я схожу с ума по тебе всё больше. Я просто уже не знаю куда более, куда это растёт во мне. Ты полностью завладела мной. Ты, ты ведьма, вот ты кто. Тебе нравится смотреть на мои мучения. Маленькая колдунья.
-Нет, Грэг, пожалуйста, отпусти меня. Я не желаю тебе зла и ты, прошу, не делай мне плохо.
- Я не сделаю тебе плохо. Я хочу лишь, чтобы ты была моей. Что тебе мешает сказать «да»? Что?
- Я… я боюсь.
- Не нужно,- от прикосновений к моей шее я зажмурилась. – Я сделаю всё для тебя, ты перестанешь бояться. Я сделаю тебя своей королевой, тебя никто не посмеет тронуть, никто не посмеет сказать тебе ни слова. Будь со мной. Скажи «да».
- Грэг, ты пугаешь меня. Пожалуйста, мы столько раз говорили с тобой об этом. Я не хочу быть чьей-то.
-Маленьким девочкам нужен тот, кто будет защищать их! Роуз, пожалуйста…
Он прижался теснее, его сильные руки поползли вниз по моему телу, к подолу моей голубой, старой юбки. От ужаса я вжалась в стену, страх всегда парализовал меня, лишая любой возможности сопротивляться. Грубые губы жадно покрывали мою шею, порой его животная натура врывалась наружу, он покусывал меня, причиняя боль.
-Грэг, если ты сделаешь это, я возненавижу тебя всем сердцем… - я чувствовала его горячие руки на своих бёдрах, я чувствовала его решимость, я знала, что ещё немного и уже не смогу остановить его, перечеркнув свою жизнь. – Ты овладеешь моим телом, но душа моя и сердце никогда не будут принадлежать тебе…
Слёзы бессилия скатывались по моему лицу, я стояла на ели удерживающих меня ватных ногах, подкрепляемая лишь уверенностью в нежелании Грэга взрастить во мне большую ненависть.
Его глаза были полны животной страсти, но, не выпуская меня, всё также крепко прижимая к каменной, холодной стене, он прорычал:
-Однажды, ты придёшь ко мне. Ты будешь просить у меня помощи, и я помогу тебе, но цену тебе придется заплатить намного больше, чем ту, что я предлагаю тебе сейчас.
***
Тогда я поклялась, что никогда не попрошу у него помощи. Я поклялась, что не буду отныне говорить с ним, буду избегать его, я не подвергну себя такой опасности, я не подвергну переживаниям маму, которая день ото дня становилась слабее. Её красивое лицо становилось с каждым днём серым, она больше не смеялась над моими шутками, не восторгалась моим картинам и снимкам, она превращалась в кого-то другого, хмурого и без эмоционального, совершенно незнакомого мне человека.
В ту ночь я проснулась от кашля, что разрывал мою бедную маму. Она мучилась, я видела, как всего за несколько часов она стала абсолютно красной, горячей, она билась в лихорадке, в страданиях, что доставляла ей невозможность свободно дышать.
- Мамочка, пожалуйста, потерпи, я приведу помощь!
…Я бежала к деревушке со всех ног, забыв даже обуться и накинуть в холодную ночь кофту. Нет, я не позволю ей покинуть меня, всё, что я так люблю, кому желаю счастья и здоровья, была моя единственная мама.
Но никто, ни одна душа не открыла мне дверь… Ни один человек, видевший меня в окно, не отварил мне, не оказал помощь. О, Падре, почему именно сейчас вы решили поехать в город на проповедь, почему никто не может помочь мне, почему… почему никто не имеет в себе благородства закрыть глаза на прошлое и просто помочь мне спасти маму!
***
Кажется, что удары эхом отозвались в моём сердце. Я больше не могла ждать… Она уходит так быстро, гаснет так стремительно, я не имею права на гордость, не имею права быть такой принципиальной, я заплачу любую цену, за то, чтобы она была жива и здорова. Я сделаю всё, что нужно, лишь бы она осталась со мной…
Он открыл дверь молча, без лишних слов и расспросов, словно прочитав всё в моих красных глазах, пропитанных тихим унижением и подчинением.
- Помоги мне. Моя мама…
- Цена?
-Всё что ты захочешь… Только сначала, прошу, помоги ей…
***
Его не пришлось долго уговаривать, через пару часов моя мама спокойно дышала, и благодарно улыбалась мне и врачу, что молча исполнял свои обязанности. По просьбе Грэга он сделал всё, что требовалось для спасения жизнь моей мамы. Он не удостоил меня ответа, когда я спросила, почему же он не отозвался на мои крики, почему не исполнил свой долг?
Но в моём сердце была благодарность, не смотря ни на что, ведь моя мама, мой единственный свет, вновь улыбалась, хоть и оставалась слаба.
-Детка, ты должна быть осторожна,- прошептала она.
Что она имела в виду? Знала ли она, о том какую цену мне придется заплатить? Но мне было плевать на всё то, что захочет Грэг, я знала, вернувшись, домой я вновь увижу её улыбку.
Он уводил меня из дому за руку, молча довёл до дома и лишь сообщил, что доктор останется с матерью до утра. Он оплатил ему все услуги, так что я ничего не должна. Я должна всего лишь Грэгу, и смирно поспевая за юношей, принимала с готовностью все, что должно было произойти в стенах его дома.
Закрыв входную дверь за мной, он без промедлений припал к моим холодным губам. Я не сопротивлялась, лишённая воли и всякой способности бороться за свою честь, отдавая её на растерзание в уверенные, жадные, крепкие руки юноши. Я уносилась мыслями к тому моменту, когда смогу вернуться домой и искупаться в доброй, лучезарной улыбке мамы, в которой омоюсь, в которой исцелюсь.
-Я люблю тебя,- выдохнул он. Его поцелуи я почти не ощущала, его прикосновение и прочее, для меня было нереальным, это всё не со мной, это неправда. Я была где-то далеко, в другом измерении.- Почему ты плачешь?
- Потому что теперь я не знаю, кто я…
-Всё будет хорошо.
Он, перекатившись на другую сторону кровати, громко закурил, наполняя комнату тошнотворным запахом.
- Не кури, пожалуйста.
-Почему?
- Потому что меня начинает тошнить.
- Потерпишь.
Что я натворила? Неужели я позволила этому человеку, испортить все мои мечты о ночи любви, что превратила бы меня в настоящую женщину?
Господи, как мне теперь жить с этим телом, к которому прикасался этот низкий человек? Мамочка, хорошо, что ты не знаешь о моём унижении, хорошо, что ты сейчас крепко и сладко спишь в своей кровати. Как же я хотела бы находиться рядом с тобой.
- Я ухожу.
-Так рано?
- Я больше не могу здесь находиться. Ты получил своё, я больше ничего тебе не должна.
Поспешно натягивая на себя одежду, я мечтала только лишь о том, как уберусь отсюда. Перестать бы чувствовать этот запах, вымыться, стереть все следы Грэга. Он нагло продолжал громко курить, направляю дым в мою сторону, идиотски улыбаясь.
-Хорошо, иди. Завтра продолжим. И это… прости если что.
-Нет, я не приду завтра. Я больше ничего тебе не должна! – абсолютно проигнорировав его «извинения», выпалила я. Я чувствовала, как буря возмущения поднимается во мне с неимоверной силой.
- Теперь ты моя и будешь делать то, что я скажу, а иначе все узнают, что было сегодня ночью. И не нужно делать вид, что ты была против.
- Ты вынудил меня, ты мерзкое животное, с одной лишь похотью. Назначь ты любую другую цену, я бы выполнила её с радостью, но не настаивай, что я была не против. Я себе омерзительна,- задыхаясь от возмущения, прошипела я.
- Не говори так, я люблю тебя. Думаю Святой отец повенчает нас. Как ты смотришь на то, чтобы стать моей женой?
Он лениво встал с кровати и подошёл ко мне, обдавая крепким запахом рома и сигарет.
-Но я не люблю тебя, я презираю тебя.
- Подумай хорошенько, Роуз,- крепко взяв меня за руку, причиняя боль, настаивал юноша.- Ты же так хочешь, чтобы тебя начали любить и уважать. Я помогу тебе, выйдешь за меня, станешь моей женой и с моей фамилией обретёшь всё то уважение, что предназначается мне.
- Ни за что!
Оттолкнув его от себя, я бросилась к выходу, хватаясь за секундную возможность оказаться на свободе. Роуз, кем же ты стала? Кто ты?
Я бежала до дома, не обращая внимания на боль, что пронзала моё тело. Уже занимался рассвет, это, кажется, моя самая ужасная ночь. Как же долго она тянулась, как же долго я не была рядом с тобой, мама. Но теперь ты будешь жить, ты здорова… Не важно, что пришлось мне сделать ради твоей жизни. Я всё забуду, пусть я заплатила дорого, но мне плевать, я смогу всё забыть, главное живи.
Я ворвалась в дом, поднимая шум и ворох опавших листьев у порога. Безмолвная тишина пронзила пустой дом. Присутствие доктора сохраняли лишь баночки с антибиотиками, расставленные на прикроватном столике мамы. Но… его не было здесь.
Она, слабая и бледная, ели дышавшая, протянула ко мне свои исхудавшие, тонкие руки. Мамочка, что с тобой?
- Мам…
-Милая, мой цветочек, подойди ко мне.
-Мамочка, почему ты…
- Детка, кажется, не помог мне доктор…
-Что? Мама..!
Стоило мне взять её руки в свои, как слёзы заструились из опухших глаз.
-Детка, я люблю тебя, - расплылась она в блаженной улыбке.- Помни это и прости меня за всё…
-Мамочка, пожалуйста, не сдавайся! Не покидай меня! Мама!
Я растеряно бегала глазами по её лицу в поисках хоть какого-то признака улучшения. Нет. Тебе просто кажется, что ты уходишь, нет, ты будешь жить! Ты должна жить! Мамочка, пожалуйста!
Пару вздохов, судорожные выдохи… я покрывала её лицо поцелуями, я пыталась пробудить, удержать в ней жизнь. Только не ты, только не ты…
-Мама! Пожалуйста, не оставляй меня! Я не смогу без тебя…
***
Мама, прости, что оставляю тебя здесь одну. Прости что плачу не только по причине, что тебя больше нет. Я плачу, что лишилась себя, какого-то кусочка своей души, что позволила осквернить себя и всё зря… Моё самопожертвование не спасло тебя, оно погубило нас обоих…
***
Аврора закружила меня в бешеном ритме. Появившись здесь и основавшись, я удивлялась тому, как внезапно появлялись разнообразные пути заработка. Словно кто-то свыше посылал ко мне клиентов, которые просил устроить для них фотоссесию или, оценив мои наработки, делал заказ на портрет. Я была рада возможности зарабатывать тем, что я люблю и умею. Я могла содержать себя и обеспечивать свои небольшие запросы. Теперь я чувствовала самостоятельность и более менее забывала всё, что случилось.
Мама осталась в моём сердце навсегда.
Как и Грэг, которого я наоборот всеми силами мечтала забыть, перечеркнув все воспоминания связанные с ним.
И словно по закону подлости, мы вновь с ним столкнулись спустя два года. Он практически не изменился. Всё те же насмешливые глаза и губы, готовые расплыться в хищной ухмылке. Угроза по-прежнему исходила от него.
Предложение о работе было ещё неожиданнее. Конечно, я отказалась. Мне ничего не нужно от него, ни деньги, ни трудоустройство, ни возможность сделать карьеру.
Словно всё что произошло, было только вчера. Я снова чувствовала знакомый запах табака вперемешку с его одеколоном и мятной жвачкой. По коже пробежались мурашки омерзения. Нет, пошёл он куда подальше со своими предложениями.
Но на протяжении последнего месяца мы с ним сталкивались каждый раз, когда я выходила на улицу. В любых местах, в любых заведениях я видела его, благо он больше не смел смотреть на меня, как раньше, кажется, я даже… заметила раскаяние.
Мама всегда учила меня всепрощению. Святой отец в своей пастве всегда прививал нам умение отпускать обиды, не закреплять их в своих душах, не обременять их…
Люди меняются, осознают свои ошибки… Правда?
В пятый раз, предлагая мне работу, я согласилась. Я не в силах была больше противостоять ему. Он попросил прощения, искренне, за всё, что случилось. Я поверила ему. Не знаю, на свою ли беду, сглупила ли я, но носить в себе обиду так долго….Это разрушает.
Отпустив всё отвращение и злобу, что я испытывала к нему, только теперь смогла очиститься по-настоящему.
А потом я встретила его… впервые со мной произошло что—то неповторимое, перевернувшее мою жизнь. Я влюбилась в него, увидев впервые его серьёзное, красивое лицо. Даже после того, что случилось, после отравление моего духа, я была способна на любовь. И я смогла полюбить, самого чудесного человека на свете. Моего человека.
Как же быстро с ним бежит время. Я тону в нём, погружаюсь с головой, забыв обо всём на свете. Он учит меня жить по-новому, по-счастливому.
Я пропиталась им полностью, доверху, я живу для него, я дышу для него. Я излечилась с ним. Рядом с ним я снова захотела быть красивой, захотела быть желанной. Захотела чувствовать себя любимой, захотела, чтобы меня целовали…
И он целовал… Превращая меня в «свою». С ним я захотела быть «чьей-то», я захотела быть его. Я захотела стать частью его жизни, я захотела любить его. И я не знаю, кому сказать спасибо, но, я так благодарна, что все мои желания, которые я загадывала каждый раз на день рождение, разом исполнились. Воплотились в одном человеке.
В одном любимом человеке. В самом любимом.
***
И зачем я пристала к нему с расспросами… Вдруг, я почувствовала себя необыкновенно одинокой рядом с ним. Он был таким отстраненным. Был погружён в посторонние мысли. И этот его ответ про яблочный пирог окончательно убедил меня, что он не слушал, о чём я говорила.
О чём же ты думаешь, Остин? Что в твоей голове? Какие думы, переживания там?
Неужели Грэг всё тебе рассказал? Может ты, поэтому стал таким далёким? Может, я теперь тебе отвратительна?
Прости, что не рассказала всё сразу, я обязательно когда-нибудь скажу тебе всё, но я не хочу потерять тебя, этой правдой я отверну тебя от себя…
Пожалуйста, дай мне знак, что всё хорошо, скажи, что не из-за меня ты такой задумчивый.
Как же я не хочу ехать в офис, остаться бы с тобой дома и не выходить никуда. Ты да я, что нам ещё нужно? Я просто хочу любить тебя, просто хочу быть любимой тобой, пожалуйста, улыбнись мне хоть раз.
Оставить тебя в машине, нет, пожалуйста, идём со мной. Не хочу быть в его кабинете одна. Хватит с меня этих идиотски минут молчания, когда я остаюсь с ним. Но ты сказал, что подождёшь… хорошо.
Почему я снова чувствую угрозу от него? Почему последние два месяца Грэг был таким тихим и совершенно не давал мне намёка на прошлые отношения. А сейчас… Сейчас он плетет невидимые паутины вокруг меня, я чувствую это. Что происходит?
- Наконец-то ты пришла.
-Ну да, ты сам сказала Остину, чтобы я сегодня пришла за зарплатой.
- Ну, ты же не думала, что именно за этим я позвал тебя.
-Грэг, не смей, Остин ждёт меня в машине. В любую минуту он будет здесь.
- Почему он? – вдруг непривычно громко спросил юноша, даже не дав мне отдышаться после поспешного взлёта по ступенькам здания.- Почему ты выбрала его? Что в нём такого, чего не было у меня? Смазливая внешность? Или он хороший любовник? Ты уже опробовала его?
- Заткнись Дэрилл, ты не смеешь это всё говорить мне! Пошёл к чёрту! Я зря сюда пришла!
Готовая выбежать, как пару лет назад в поисках свободы, я бросилась прочь из кабинета к входной двери. Хватаясь за ручку, замечая в окне задумчивого Остина в машине, меня одёрнули резким рывком, оставив без всякой возможности оказаться под защитой.
-Ты моя! Поняла, Прим? Моя! Сколько усилий мне стоило наблюдать за тобой в объятиях Остина. Нет, ты объясни мне, чем он лучше? Чем? Почему ты когда-то вычеркнула из своей жизни меня, а ведь я был тебе всегда помощником, защищал, обхаживал, я любил тебя! А тут появился он, и уже спустя три недели ты спелась с ним, влюбилась, мать его! Я никак не пойму!
- Ты никогда не любил меня. Не смей даже произносить подобных слов, ты не достоин их!
Силой он затолкал меня обратно в кабинет. Я грубо упала на пол, оцарапав колени.
- Грэг, оставь меня в покое, забудь! Ты мне не выносим, я никогда не смогу быть с тобой!
- Нет, ты будешь со мной! Ты уже была когда-то моей и вновь ей станешь!
-Нет!
Я хотела закричать, но грубая рука зажала мне рот. Я поперхнулась собственным криком. Нет, пожалуйста! Господи, не дай этому случится! Я просто не вынесу этого во второй раз!
От ужаса я закрыла глаза. Грэг одной рукой схватил мои руки, а другой пытался сорвать одежду. Боже, помоги…
Внезапно мне стало так легко, что я даже воскликнула от восторга. Я не сразу смогла открыть глаза, а когда сделала это, то увидела, как с животной яростью Остин фаршировал Грэга новыми точными ударами в лицо и в живот.
Я никогда не видела его таким жестоким, таким яростным…
-Остин! Остин!
Он вдруг очнулся и откинул мягкое тело Грэга. Он дышал, как разъярённый бык, выпуская наружу разгорячённый воздух. Его кулаки были по-прежнему сжаты и с них капали густые капли крови.
-Остин, нам нужно вызвать скорую, ты …
Он ничего не слышал, продолжая разъяренно наблюдать, как Грэг медленно приходил в себя. По мере того, как мужчина вновь обретал сознание, комната наполнялась его стонами.
- Остин, пожалуйста, успокойся.
-Что он сделал с тобой?
-Ничего, он просто не успел, не успел, Остин! Всё хорошо, я невредима! Пожалуйста, успокойся!
Я крепко обнимала его, пытаясь вывести из душного кабинета, наполненного тошнотворным запахом крови. Он успокаивался, и я чувствовала, как дрожь завладевает его телом. Он сидел абсолютно отрешённый, с тупым взглядом, уставившимся куда-то поверх меня.
-Остин, милый, - мои попытки пробудить его поцелуями были безуспешными.- Пожалуйста…
- Я просто не понимаю… У меня, что на лбу написано : «Хэй, давай, чувак, понравилась моя девушка, бери, пользуйся. Сочтёмся, мы же друзья!»
-Остин…
-Он точно не сделал тебе больно?
- Это уже не важно. Ему сейчас намного хуже. Ты чуть его не убил.
-Я могу это сделать прямо сейчас. Не люблю оставлять дела незаконченными.
-Нет! Замолчи! Вызови скорую.
-Мне нужно поговорить с ним.
-Забудь!
-Роуз, - его суровый взгляд заставил меня замолчать.- Мне нужно сказать ему пару слов и после мы уйдём отсюда навсегда.
***
- Ну, - Грэг выглядел намного лучше, чем я ожидал. Он уже смог вытереть своё лицо платком, который сейчас жалко лежал в сторонке.- Хочешь мне сказать что–нибудь?
- Ты просто не всё знаешь о ней, дорогой мой Ос.
- Но теперь зато знаю, какой ты. Я не имею понятие, почему остановился, ещё пару минут и ты больше не смог бы открыть глаза.
- Не нужно громких фраз, Остин. Я не буду подавать на тебя в полицию, ты просто уволен. Без всяких выходных пособий и окладов. Можешь забыть о карьере журналиста, я позабочусь об этом. Пошёл вон,- подтирая кровь из носа, вальяжно бросил бывший босс.
Усмехнувшись, я закрыл за собой дверь. Не скрою, я был глубоко разочарован. Не умею я выбирать друзей… Чувство грусти и опустошения медленно порабощало моё сознание.
Она сидела на полу совершенно потерянная, загнанная в угол.
-Детка, ты прости меня. Я был таким идиотом,- прошептал я, поднимая её с пола.
-Остин, я должна тебе рассказать…
-У нас будет много времени, ты всё успеешь рассказать. Я больше не намерен оставаться здесь ни минуты.
Я вывел её за руку и усадил в машину. Девушка дрожала, готовая вновь разрыдаться, но она была сильнее, чем казалась. Теперь я знаю это наверняка.
- Что же мы теперь будем делать? Он уволил тебя?
- Пошёл к чёрту этот козёл. Это нам следовало бы заявить на него. Если хочешь, мы сделаем это прямо сейчас…
-Нет, - обрубила она.- Я больше не хочу иметь с ним ничего общего. Остин, пожалуйста, давай уедем. Соберём вещи, и уедем куда-нибудь подальше от этих мест!
- Я хотел предложить тоже самое. И у меня на примете есть уже один замечательный город.
- Какой же?- восхищенно спросила Она.
-Хидден, мой родной Хидден.
