В свадебное путешествие мы отправились в Китай. Я давно мечтал побывать где-нибудь... Наше первое впечатление было на грани шока, настолько велик и ошеломляющ был этот, ни на что не похожий - мир! Но мы и не стремились побывать везде и обозреть все диковины, предлагаемые туристам для посещения. Мы хотели просто побыть вдвоём...
Поэтому мы умудрялись отстать от любой группы экскурсантов и потеряться в любых живописных руинах, что, впрочем, нам очень нравилось.
А в один из прекрасных дней мы нашли тот полузаброшенный сад с маленьким озерцом.
Мы готовы были уже признать его самым прекрасным местом, как вдруг заметили, что мы не одни тут. Пожилой китаец с таким же неудовольствием посмотрел на нас, как и мы посмотрели на него.
Желая быть вежливым, я представился ему и спросил – не он ли хозяин этого места? Он спокойно размотал удочки, жестом пригласил меня присоединиться к его занятию и неторопливо начал рассказывать:
Однажды ученик попросил Лао-цзы:
- Позвольте мне сопровождать Вас на утреннюю прогулку?
Лао-цзы сказал:
- Только с одним условием, - не разговаривать.
Утром они пошли в горы. Целый час ученик молчал, сдерживая себя. Но когда
начало подниматься солнце, долина стала такой прекрасной, что ученик не
выдержал и воскликнул:
- Какой прекрасный рассвет! Лао-цзы сказал:
- Ты все испортил.
Больше он никогда не брал этого ученика с собой.
- Эммм... Замечательно. Вы хотите сказать, что мы вам испортили рыбалку? А я считаю, что это вы нам испортили свидание...
Китаец улыбнулся и невозмутимо продолжил ловить рыбу.
Я бросил удочку и вернулся к Шарлотте. Мы могли бы просто уйти отсюда... Но нам тут нравилось, а возвращаться в гостиницу не хотелось, - вечер только начался.
Но когда я решил похвастаться Шарлотте своей новой композицией, которую как раз подготовил для концертных выступлений, китаец смотал удочки и подошёл к нам.
Он бесцеремонно сунул мне в руки большую рыбину и нож, а сам стал разжигать огонь в очаге. Шарлотта засмеялась надо мной, но помогать не стала.
Ладно, почистил я рыбу, - мне было просто любопытно, что будет дальше, потом отдал её китайцу и пошёл мыть руки.
А потом, когда рыба была готова, мы уютно уселись у огня.
Мы наблюдали, как сгущаются сумерки, слушали пение птиц, взволнованно защебетавших вдруг на закате, наслаждались прохладой вечера и уютным потрескиванием пламени... А когда взошла луна, отчаянно заквакали лягушки в зарослях камыша. Цикады подхватили их песню. Я никогда не видел цикад... Какие они, что так пронзительно могут звенеть всю ночь напролёт? Стало так хорошо, что действительно, вдруг показалось, что любое слово разрушит эту гармонию, будет грубым и неуместным вмешательством в эту симфонию природы.
Но, костёр догорел, а мы – как будто очнулись от прекрасного сна. Странный китаец представился нам и пригласил приходить сюда, к нему в гости – в любое время.
Мне стало любопытно... Он что, живёт тут? Здесь же пусто... Как тут можно жить? И что тут делать? Разве это жизнь? Китаец будто прочитал мои мысли.
- Однажды, Люй Дунбинь поставил вариться кашу из желтого проса и решил подремать. Тогда Чжун Ли, его учитель, предложил ему свою подушку для отдыха, на которой Люй увидел удивительный сон, как будто он выдержал экзамен на чиновника, получил важную должность и стал заместителем министра. Он женился на дочери уважаемого человека, у него родились сын и дочь. Потом он дослужился до премьер- министра, но завистники стали обвинять его в должностных преступлениях, он вынужден был уйти в отставку. Жена его обманула, детей убили разбойники и он потерял все свое состояние. Умирая нищим, он вдруг проснулся. Сон занял всего несколько минут, пока варилась каша, но во сне прошло 18 лет... Осознав всю тщетность и пустоту мирской жизни, прозревший Люй стал даосским отшельником.
- Так ты отшельник? Этот Люй... Он кто? А как вообще живут отшельники? Что ты тут делаешь целыми днями? Тебе не скучно?
- Чжуан-цзы жил в бедности и плёл сандалии, но не чувствовал себя стеснённым, и со смехом отказывался от предложения стать советником правителя. Он беседовал с учениками, друзьями, а то и с черепом, лежащим в придорожной канаве, удил рыбу, смеялся, рассказывал о своих снах, любовался рыбами, резвящимися в воде, — жил весело и бесхитростно. Ни тени высокомерия, учёного чванства, холода души. Чжуан-цзы жил в своё удовольствие и утверждал, что мир его радует. Даосский мудрец ищет покоя и одиночества, но он вмещает в себя весь мир и кажется странным лишь тем, кто отворачивается от жизненной непосредственности в самих себе.
- А почему ты не дал мне петь? Тебе не нравится? И почему ты просто не отвечаешь на вопрос, а только историями про всяких *цзы*? – не унимался я.
- Рассказывают, что Лао-цзы шел через лес, который рубили. Сотня дровосеков рубила деревья. Но вот Лао-цзы увидел огромное дерево не срубленным. Оно было очень большим и прекрасным. Лао-цзы послал своих учеников узнать, почему дерево не рубят.
"Оно бесполезно, - был ответ, - из него ничего нельзя сделать. Оно не годится даже для мебели".
И Лао-цзы сказал ученикам:
- Научитесь у этого дерева, станьте столь же бесполезными. Тогда никто вас не тронет. Это великое дерево. Взгляните, все эти деревья погибли, они были прямые и стройные. Должно быть, эти стройные деревья очень гордились собой и они кому-то понадобились. Станьте бесполезными, но поймите смысл этого: не становитесь товаром, не становитесь вещью, иначе вас будут продавать и покупать.
Я открыл было рот, чтобы задать ещё десяток вопросов, слишком уж много было всяких непонятных *цзы*...
Но Шарлотта потянула меня в гостиницу.
(В эпизоде представлены настоящие даосские притчи и истории.)
Продолжение следует...
